Полухудожественные, полурепортажные очерки из горячей точки 1855 года. Толстой показывает войну, как никто до него, и вырывается в первые ряды русской литературы.
комментарии: Вячеслав Курицын
О чём эта книга?
О кульминационном эпизоде
Крымской войны
Или Восточная война, длившаяся с 1853 по 1856 год. В 1853 году Россия оккупировала Молдавию и Валахию, находившиеся под турецким владычеством. Османская империя объявила России войну, в 1854 году к войне против России присоединились Франция и Великобритания. Английские и французские войска высадились в Крыму и взяли Севастополь в осаду. В феврале 1855 года умер Николай I, а Александр II был намерен прекратить войну с минимальным ущербом для России. 18 марта 1856 года в Париже был подписан мирный договор, согласно которому Россия вернула себе южную часть Севастополя в обмен на турецкую крепость Карс, отказалась от протектората над Дунайскими княжествами, а Чёрное море было объявлено нейтральной зоной. Крымская война стала одним из самых тяжёлых поражений для России в XIX веке.
— блокаде Севастополя превосходящими силами англо-франко-турецкой коалиции, которая продолжалась с осени 1854-го по август 1855-го. В книге отражены ситуация в городе, конкретные военные операции и переживания их участников. Три рассказа цикла — «Севастополь в декабре месяце», «Севастополь в мае», «Севастополь в августе 1855 года» — охватывают весь период осады
ТАСС
Когда она написана?
В 1855 году, синхронно с описываемыми событиями, большей частью на месте действия, в армейском лагере. Сначала был замысел рассказа «Севастополь днём и ночью», разбившийся на две части: «дневной» «Севастополь в декабре месяце» сочинялся с 27 марта по 25 апреля, «ночной» «Севастополь в мае» был создан примерно за неделю в двадцатых числах июня. Работа над «Севастополем в августе» началась в середине сентября, а завершилась уже после того, как автор покинул фронт, в конце года в Петербурге.
В ту минуту, как снаряд, вы знаете, летит на вас, вам непременно придёт в голову, что снаряд этот убьёт вас; но чувство самолюбия поддерживает вас, и никто не замечает ножа, который режет вам сердце
Лев Толстой
Как она написана?
По-разному. Первый текст более других похож на очерк. Невидимый собеседник водит читателя по городу: вот бульвар с музыкой, вот госпиталь с героями, а вот здесь воюют, убивают и умирают;
Борис Эйхенбаум
Борис Михайлович Эйхенбаум (1886–1959) — литературовед, текстолог, один из главных филологов-формалистов. В 1918-м вошёл в кружок ОПОЯЗ наряду с Юрием Тыняновым, Виктором Шкловским, Романом Якобсоном, Осипом Бриком. В 1949 году подвергся гонениям во время сталинской кампании по борьбе с космополитизмом. Автор важнейших работ о Гоголе, Льве Толстом, Лескове, Ахматовой.
даже назвал первый рассказ «путеводителем по Севастополю». Второй текст — психологический этюд в форме рассказа. Толстой с пугающей осведомлённостью описывает мысли и чувства довольно многочисленных военных персонажей. Завершается рассказ эффектной аллегорией: воин, уверенный, что погибнет, остается жить, а воин, думающий, что спасся, умирает.
Третий текст, по наблюдению того же Эйхенбаума, это «этюд большой формы». История двух братьев, которые, встретившись в начале рассказа, гибнут в его конце, так больше и не увидев друг друга; автор словно приходит к выводу, что реальность не может быть постигнута с помощью очерка или рассуждения, а требует выражения через сложный (в идеале семейный) сюжет. Всеми этими разными способами письма Толстой решал одну задачу: передать реальность, «какова она есть на самом деле». «Герой же моей повести, которого я люблю всеми силами души, которого старался воспроизвести во всей красоте его и который всегда был, есть и будет прекрасен, — правда», — последние фразы второго рассказа.
Fine Art Images/Heritage Images/Getty Images
Что на неё повлияло?
Толстой, несмотря на подчас весьма строгую интонацию в оценке классиков и современников, был очень восприимчивым автором. Исследователи находят в «Севастопольских рассказах» влияние Теккерея, которого Лев Николаевич как раз в это время читал по-английски («объективность»), нравоучительной традиции от Руссо до Карамзина, Гомера (откровенность в изображении батальных подробностей), Стендаля (тема денег на войне; этого автора Толстой и сам впрямую объявлял своим предшественником в описании войны), Стерна с его дискурсивными экспериментами (Стерна Толстой переводил на русский язык) и даже
Гарриет Бичер-Стоу
Гарриет Элизабет Бичер-Стоу (1811–1896) — американская писательница. Преподавала в школе для девочек, писала рассказы. Книга, которая принесла ей мировую известность, — «Хижина дяди Тома» (1852). Роман о чернокожем рабе приобрёл в Америке огромную популярность (за первый год продажи книги составили 350 тысяч экземпляров) и стал предвестником Гражданской войны, начавшейся спустя 10 месяцев после публикации первой главы романа. Президент Авраам Линкольн при встрече с Бичер-Стоу назвал её «маленькой леди, которая своей книгой начала большую войну».
(из её рассказа «Дядя Тим», опубликованного в «Современнике» в сентябре 1853-го, Толстой позаимствовал тон разговора с читателем: «Видите ли вы там, вдали, домик, окрашенный тёмною краской?»).
Кроме того, Толстой (как минимум в первом тексте цикла) ориентировался на текущую журнальную и газетную публицистику. Жанр «письма с места событий», известный ещё со времен «Писем русского путешественника», прекрасно дожил и до середины пятидесятых. «Письмо из Севастополя. Севастополь, 21 декабря 1854 года» (Г. Славони), «Из Симферополя, 25 января 1855 года» (Н. Михно) — названия типичные. А очерк А. Комарницкого «Севастополь в начале 1855 года» («Одесский вестник», 2 и 5 апреля) напоминает текст Толстого не только названием, но и повторяет приём обращения к читателю («Знаете ли вы севастопольских моряков? Если скажете, что знаете, я спрошу вас: были ли вы, хоть один раз, в Севастополе, со дня его осады? Не были? — значит, вы не знаете его защитников»).
Как она была опубликована?
Все три рассказа сначала напечатаны в журнале
«Современник»
Литературный журнал (1836–1866), основанный Пушкиным. С 1847-го «Современником» руководили Некрасов и Панаев, позже к редакции присоединились Чернышевский и Добролюбов. В 60-х в «Современнике» произошёл идеологический раскол: редакция пришла к пониманию необходимости крестьянской революции, в то время как многие авторы журнала (Тургенев, Толстой, Гончаров, Дружинин) выступили за более медленные и постепенные реформы. Спустя пять лет после отмены крепостного права «Современник» закрылся по личному распоряжению Александра II.
: дважды под разными подписями, а один раз вовсе без указания автора.
Первый появился в шестом номере за 1855 год с подписью «Л. Н. Т.» (все предыдущие опубликованные на тот момент и в том же издании тексты сочинителя подписывались схожим образом: Л. Н. «Детство» и «Набег» — и Л. Н. Т. «Отрочество» и «Записки маркёра») и с незначительными цензурными правками («белобрысенький» мичман стал «молоденьким» во избежание насмешливой интонации, «вонючая грязь» и «неприятные следы военного лагеря» исчезли как намёк на недоработки военного руководства).
Второй рассказ (известный нам как «Севастополь в мае»; при первой публикации в сентябрьском номере 1855 года он назывался «Ночь весною 1855 года в Севастополе») подвергся чудовищной цензуре. Сначала множество правок внесла редакция, высоко оценившая художественный уровень рассказа, но испугавшаяся «беспощадности и безотрадности» (причём это были не только сокращения, но и вписывания «патриотических фраз»). Потом председатель цензурного комитета Михаил Мусин-Пушкин вовсе запретил печатать текст, но в итоге (возможно, узнав, что творчеством Толстого интересуются «на самом верху») разрешил публикацию — уже и со своими значительными вмешательствами. В результате редакция сама сняла подпись автора и извинялась перед Толстым, что иначе поступить не могла.
Третий рассказ автор завершил перед самым Новым годом; чтобы успеть напечатать его в январской книжке «Современника» за 1856-й, редакция, разрезав рукопись на части, раздала её восьмерым наборщикам. Автор, находившийся в Петербурге, мог следить за процессом и вносил дополнения в текст по ходу набора. Видимо, он остался удовлетворён результатом, поскольку под «Севастополем в августе 1855 года» впервые появилась в печати подпись «граф Л. Толстой».
Fine Art Images/Heritage Images/Getty Images
Как её приняли?
Первый рассказ, «Севастополь в декабре», ещё до выхода номера журнала в свет
Пётр Плетнёв
Пётр Александрович Плетнёв (1791–1866) — критик, поэт, преподаватель. Близкий друг Пушкина. Был учителем словесности в петербургских женских институтах, кадетских корпусах, Благородном пансионе, преподавал литературу будущему императору Александру II. С 1840 по 1861 год был ректором Санкт-Петербургского университета. Писал стихи и критические статьи, был редактором альманаха «Северные цветы» и журнала «Современник» после смерти Пушкина. В 1846 году продал «Современник» Николаю Некрасову и Ивану Панаеву.
представил в оттиске Александру II. Рассказ, воспевавший героизм, произвёл на монарха сильное впечатление, он распорядился перевести текст на французский, сокращённый вариант появился в Le Nord (эта газета выходила в Брюсселе на деньги русского правительства) под названием «Une journée à Sebastopol», а затем в Journal de Francfort.
Российская военная газета
«Русский инвалид»
Военная газета, выпускавшаяся в Санкт-Петербурге. Была основана Павлом Пезаровиусом в 1813 году, доход с продаж жертвовался инвалидам Отечественной войны. С 1862 по 1917 год газета была официальным изданием Военного министерства. На протяжении истории газеты выходили также «литературные прибавления» к ней: с «Русским инвалидом» как критик сотрудничал Белинский, в 1837 году в «Прибавлениях» был опубликован некролог Пушкину («Солнце русской поэзии закатилось!»), вызвавший резкое недовольство министра народного просвещения Сергея Уварова.
скоро перепечатала рассказ в больших «извлечениях», назвав текст «истинно превосходной статьёй».
Панаев
Иван Иванович Панаев (1812–1862) — писатель, литературный критик, издатель. Заведовал критическим отделом «Отечественных записок». В 1847 году вместе с Некрасовым начал издавать «Современник», для которого писал обзоры и фельетоны. Панаев — автор множества повестей и романов: «Встреча на станции», «Львы в провинции», «Внук русского миллионера» и другие. Был женат на писательнице Авдотье Панаевой, спустя десять лет замужества она ушла к Некрасову, с которым долгие годы жила в гражданском браке.
: «Статья эта с жадностию прочлась здесь всеми». Тургенев: «Совершенный восторг», «статья Толстого о Севастополе — чудо! Я прослезился, читая её, и кричал: ypa!». Некрасов: «Успех огромный». «Петербургские ведомости»: «Высокое и яркое дарование». «Библиотека для чтения»: «Замечательная статья». «Отечественные записки»: «Заставил восторгаться», «вы удивляетесь на каждом шагу».
Иван Аксаков
Иван Сергеевич Аксаков (1823–1886) — публицист, поэт, общественный деятель. Сын писателя Сергея Аксакова, брат славянофила Константина Аксакова, был женат на дочери Фёдора Тютчева. Играл важную роль в жизни Московского славянского комитета, с 1875 по 1878 год был его председателем. После выступления Аксакова с критической речью по поводу Берлинского конгресса, созванного для пересмотра условий мирного договора в Русско-турецкой войне, публицист был выслан из Москвы, а сам комитет закрыт. Издавал несколько славянофильских изданий — «Московский сборник», «Парус», «Пароход», «Русская беседа», «День», «Москва», «Русь».
: «Очень хорошая вещь, после которой хочется в Севастополь — и кажется, что не струсишь и храбриться не станешь. Какой тонкий и в то же время тёплый анализ в сочинениях этого Толстого».
После «Севастополя в мае»
«Санкт-Петербургские ведомости»
Первая российская регулярная газета. Была основана в 1703 году и выходила под названием «Ведомости о военных и иных делах, достойных знаний и памяти». В 1728 году издание было передано Академии наук и сменило название на «Санкт-Петербургские ведомости». В 1847 году Академия наук начала сдавать газету в аренду частным издателям. В 1814 году, когда Петербург был переименован, газета изменила название на «Петроградские ведомости», а после революции её издание прервалось.
сообщили, что Толстой «становится наряду с лучшими нашими писателями».
«Отечественные записки»
Литературный журнал, издававшийся в Петербурге с 1818 по 1884 год. Основан писателем Павлом Свиньиным. В 1839 году журнал перешёл Андрею Краевскому, а критический отдел возглавил Виссарион Белинский. В «Отечественных записках» печатались Лермонтов, Герцен, Тургенев, Соллогуб. После ухода части сотрудников в «Современник» Краевский в 1868 году передал журнал Некрасову. После смерти последнего издание возглавил Салтыков-Щедрин. В 1860-е в нём публиковались Лесков, Гаршин, Мамин-Сибиряк. Журнал был закрыт по распоряжению главного цензора и бывшего сотрудника издания Евгения Феоктистова.
опубликовали выдержки с комментариями: «Жизнь, и чувство, и поэзия». Журнал
«Пантеон»
Театральный журнал «Пантеон» открылся в 1840 году под редакцией Фёдора Кони. В 1842 году издание слилось с журналом «Репертуар» и начало выходить под общим заголовком «Репертуар и Пантеон». С 1848 года издание снова выходило под названием «Пантеон», но в последующие годы ещё неоднократно меняло название. С 1852 года журнал постепенно отдалялся от сугубо театральной повестки, превратившись в литературно-художественное издание. Закрылся «Пантеон» в 1856 году.
: «Самое полное и глубокое впечатление». «Военный сборник»: «Изображено так живо, так естественно, что невольно увлекает и переносит на самый театр действий, как бы ставит самого читателя непосредственным зрителем событий». Чаадаев: «Очаровательная статья». Чернышевский: «Изображение внутреннего монолога надобно, без преувеличения, назвать удивительным» (не исключено, кстати, что Чернышевский первым и именно в этой фразе употребил выражение «внутренний монолог» в смысле, близком к «потоку сознания»). Тургенев, прочитавший рассказ целиком, в доцензурном виде: «Страшная вещь». Писемский (также о полном варианте): «Статья написана до такой степени безжалостно… что тяжело становится читать».
Вопрос, не решённый дипломатами, ещё меньше решается порохом и кровью
Лев Толстой
«Севастополь в августе 1855 года» Некрасов назвал уже повестью, подчёркивая, что достоинства её «первоклассные: меткая, своеобразная наблюдательность, глубокое проникновение в сущность вещей и характеров, строгая, ни перед чем не отступающая правда, избыток мимолётных заметок, сверкающих умом и удивляющих зоркостью глаза, богатство поэзии, всегда свободной, вспыхивающей внезапно и всегда умеренно, и, наконец, сила — сила, всюду разлитая, присутствие которой слышится в каждой строке, в каждом небрежно обронённом слове — вот достоинства повести».
«Русский инвалид» написал, что «рассказ дышит истиною». «Петербургские ведомости»: «Типы солдат очерчены… художнически… их разговоры и шутки — всё это дышит истинною жизнью, неподдельною натурою». Писемский: «Этот офицеришка всех нас заклюёт. Хоть бросай перо». Правда,
Степан Дудышкин
Степан Семёнович Дудышкин (1821–1866) — журналист, критик. С 1845 года публиковал рецензии и переводные статьи в «Журнале Министерства народного просвещения», «Современнике». С 1852 года Дудышкин стал критиком «Отечественных записок», а в 1860 году соиздателем и редактором журнала. Был первым критиком, откликнувшимся на «Детство», первую повесть Льва Толстого. Дудышкин критиковал «Современник» и его редактора Чернышевского за излишнюю резкость в оценках, Чернышевский же, напротив, обвинял Дудышкина в «уклончивости и мягкосердечии».
в «Отечественных записках» писал, что «Август» повторяет предыдущие севастопольские тексты Толстого и именно поэтому автор перестал их писать; и это любопытное замечание, Толстой действительно обкатывает в третьем тексте открытия двух первых, пока только нащупывая возможность сотворить с их помощью большую форму.
Однако в целом рассказы по-прежнему оцениваются очень высоко.
Дружинин
Александр Васильевич Дружинин (1824–1864) — критик, писатель, переводчик. С 1847 года публиковал в «Современнике» рассказы, романы, фельетоны, переводы, дебютом стала повесть «Полинька Сакс». С 1856 по 1860 год Дружинин был редактором «Библиотеки для чтения». В 1859 году организовал Общество для пособия нуждающимся литераторам и учёным. Дружинин критиковал идеологический подход к искусству и выступал за «чистое искусство», свободное от любого дидактизма.
пишет про три сразу: «Из числа всех неприятельских держав, войска которых были под стенами нашей Трои, ни одна не имела у себя хроникёра осады, который мог бы соперничать с графом Львом Толстым».
Аполлон Григорьев
Аполлон Александрович Григорьев (1822–1864) — поэт, литературный критик, переводчик. С 1845 года начал заниматься литературой: выпустил книгу стихов, переводил Шекспира и Байрона, писал литературные обзоры для «Отечественных записок». С конца 1950-х годов Григорьев писал для «Москвитянина» и возглавлял кружок его молодых авторов. После закрытия журнала работал в «Библиотеке для чтения», «Русском слове», «Времени». Из-за алкогольной зависимости Григорьев постепенно растерял влияние и практически перестал печататься.
: «Картина мастера, строго задуманная, выполненная столь же строго, с энергиею, сжатостью, простирающейся до скупости в подробностях, — произведение истинно поэтическое и по замыслу, то есть по отзыву на величавые события, и по художественной работе».
Итоги подвёл сам Толстой в черновике романа «Декабристы», характеризуя одного из проходных персонажей: «Мало того, что он сам несколько недель сидел в одном из блиндажей Севастополя, он написал о Крымской войне сочинение, приобретшее ему великую славу, в котором он ясно и подробно изобразил, как стреляли солдаты с бастионов из ружей, как перевязывали на перевязочном пункте перевязками и хоронили на кладбище в землю».
Что было дальше?
В конце 1855-го Толстой триумфально въехал в Петербург (отставку он получит почти через год, но его статус военнослужащего этот год будет носить совершенно формальный характер). Во всех редакциях устраиваются обеды в честь нового гения, все ищут общения, Тургенев уговаривает его переехать из гостиницы к нему, Некрасов подписывает с ним соглашение о публикации всех новых произведений в
«Современнике»
Литературный журнал (1836–1866), основанный Пушкиным. С 1847-го «Современником» руководили Некрасов и Панаев, позже к редакции присоединились Чернышевский и Добролюбов. В 60-х в «Современнике» произошёл идеологический раскол: редакция пришла к пониманию необходимости крестьянской революции, в то время как многие авторы журнала (Тургенев, Толстой, Гончаров, Дружинин) выступили за более медленные и постепенные реформы. Спустя пять лет после отмены крепостного права «Современник» закрылся по личному распоряжению Александра II.
. Толстой пишет «Двух гусар», готовит к выпуску свои первые книги (издателем выступает книгопродавец Алексей Иванович Давыдов): интересующие нас «Военные рассказы» (которые при подаче рукописи в цензуру назывались «Военные истины»; кроме севастопольских историй туда вошли «Набег» и «Рубка леса») и «Детство и отрочество». Дружинин и Панаев берут шефство над молодой звездой, пытаются помочь в редактуре, «облегчить» произведения для восприятия простым читателем, и Лев Николаевич не против, соглашается укорачивать особо длинные
предложения
1
Бурнашева Н. И. Книга Л. Н. Толстого «Военные рассказы» // Толстой и о Толстом: материалы и исследования. Вып. 1. М.: Наследие, 1998. C. 11.
.
Но сам укрощению не поддаётся. Ударяется, к ужасу своих новых друзей, в кутежи, дневник его этих месяцев полон плотских стенаний. На литературных сборищах ведёт себя неполиткорректно, режет налево-направо правду-матку (Тургенев даже именует Толстого «троглодитом»), а в конфликте между революционным (Чернышевский, Добролюбов) и либеральным (Тургенев, Гончаров, Григорович) крыльями «Современника» ничью сторону не занимает, хотя оба крыла на него претендовали.
При этом в начале года у Толстого умирает брат Николай, в Петербурге писатель переживает несколько не слишком удачных любовных приключений, да и литературные дела идут не так блестяще, как хотелось бы. Оказывается, признание критики не равно интересу публики. Несмотря на то что Толстой согласился, чтобы его книгам была назначена цена полтора рубля серебром за экземпляр вместо двух, назначенных первоначально автором (для сравнения: новый сборник Тургенева продавался за четыре), торговля шла сдержанно, остатки двухтысячных тиражей лежали в магазинах ещё через три
года
2
Бурнашева Н. И. Книга Л. Н. Толстого «Военные рассказы» // Толстой и о Толстом: материалы и исследования. Вып. 1. М.: Наследие, 1998. C. 14.
.
Позднее он напишет об этом периоде в «Исповеди»: «Люди эти мне опротивели, и сам себе я опротивел». Получив отставку, Толстой уезжает в Ясную Поляну, потом за границу; вернувшись оттуда, увлекается организацией школ для крестьянских детей. В литературный мир он вернётся заметно позже.
Fine Art Images/Heritage Images/Getty Images
Являются ли «Севастопольские рассказы» целостным произведением?
Вопрос дискуссионный. В центре каждого из рассказов — подчёркнуто разные темы. «Севастополь в декабре»: удивительное сочетание в одном пространстве мирной городской и кровавой военных реальностей; кроме того, здесь довольно много говорится о беспримерном мужестве русских войск. Герои здесь практически не выделены, герой — масса.
«Севастополь в мае»: на переднем плане вопрос тщеславия, выявление механизмов, определяющих поведение человека на войне, сочетание храбрости и трусости в одной и той же грешной душе, «аристократизм» подлинный и мнимый: довольно радикальное (и на фоне воспевания героизма в первом рассказе, и вообще на фоне традиции) расширение проблематики батальной прозы. Персонажей «Севастополя в мае» почти столь же сильно, как жизнь и смерть, волнует, как они выглядят в глазах окружающих и достаточно ли пренебрежительно ведут себя в отношении нижестоящих. Это и смутило цензуру: на месте подвига и патриотизма оказалась игра мелких страстей.
И, наконец, «Севастополь в августе»: главные герои, братья Козельцовы, больше похожи на живых людей, чем аллегорические персонажи «Мая», при этом они не высокие аристократы, а дворяне средней руки, и представления о «чести» у них более человечны и теплы. Главной же внешней проблемой в рассказе представлена отвратительная организация, бардак, неумение военных властей наладить быт и логистику (о чём в первых текстах речи не шло).
Таким образом, основные темы каждого из текстов не очень плотно монтируются друг с другом. Рассказы «не образуют целостного повествования… Особенно очевидна противопоставленность второго рассказа первому и
третьему»
3
Лесскис Г. А. Лев Толстой (1852–1869). М.: ОГИ, 2000. C. 158; подобная точка зрения распространена в толстоведении.
. От подчёркнутого героизма «Севастополя в декабре месяце» почти нет следа в следующих двух сочинениях, но при этом мелкие страсти не отменяют способности воинов к самопожертвованию; светские развлечения во втором рассказе выглядит как признак «аристократической» гнильцы, а в первом — как естественное состояние военного космоса, даже своего рода мудрость жизни; в третьем рассказе активно продвигается идея абсурда войны, а в первом война подавалась как будничное состояние мироздания; такого рода противоречий — много. Если попытаться описать книгу как единое целое, концы с концами сойдутся не слишком охотно. Не стоит, однако, забывать, что это вообще важное свойство поэтики Толстого: концы с концами не сходятся у него часто, и особенно выразительным образом — в «Войне и мире». Не исключено, что невозможность завершённого, непротиворечивого высказывания является главным «месседжем» этого сочинителя.
Что Толстой делал в Севастополе?
В мае 1853 года Толстой, служивший юнкером на Кавказе, решил оставить армию и подал прошение об отставке, которая, однако, не была принята ввиду начавшейся Крымской войны. Тогда Толстой попросил о переводе в Дунайскую армию, а затем и в осаждённый Севастополь.
Он прибыл в город 7 ноября 1854 года, а окончательно покинул его в начале ноября 1855-го. Поначалу, проведя в Севастополе девять дней, Толстой был приписан к батарее, которая находилась на отдыхе в шести верстах от Симферополя, и долго не участвовал в битвах, даже просился (безуспешно) в феврале о переводе в воюющее подразделение в Евпаторию. Но вскоре его перевели в Бельбек, в ночь с 10 на 11 марта он участвовал в опасной вылазке, а вскоре попал на самый опасный Язоновский редут четвёртого бастиона уже в самом Севастополе, где полтора месяца принимал активное участие в военных действиях. Вскоре после большого сражения 10–11 мая его снова перевели в менее опасное место (был назначен командовать двумя орудиями горного взвода несколько в отдалении от города), но позже он вновь оказался на передовой, в том числе участвовал в решающих и трагических для русской армии сражениях 4 и 27 августа 1855 года (в последнем командовал пятью пушками).
Толстой был награждён орденом Святой Анны 4-й степени «За храбрость», медалями «За защиту Севастополя 1854–1855» и «В память войны 1853–1856». Собственно батальных подробностей в исторических документах не зафиксировано, зато есть воспоминание
сослуживца
4
Гусев Н. Н. Лев Николаевич Толстой. Материалы к биографии: С 1828 по 1855 год. М.: Изд-во АН СССР, 1954. C. 538.
о забаве Толстого «пройти перед жерлом заряженной пушки в немногие секунды, которые отделяли вылет ядра от поднесения фитиля» — и другое воспоминание: когда на бастион приходили знакомые зеваки, подобные экскурсанту из «Севастополя в декабре», Лев Николаевич тут же велел открывать огонь по противнику, чтобы экскурсанты поприсутствовали при ответном.
Знаешь, я до того привык к этим бомбам, что, я уверен, в России в звёздную ночь мне будет казаться, что это всё бомбы: так привыкнешь
Лев Толстой
В отдалении от театра военных действий и в промежутках между сражениями Толстой успевал заниматься многими разнообразными делами. Ездил на охоту, «в Симферополь танцевать и играть на фортепьянах с барышнями» (письмо брату Сергею 3 июля 1855), много играл в штосс и проигрывал крупные суммы, читал книги, писал повесть «Юность», сочинял боевые воззвания, писал аналитическую записку «Об отрицательных сторонах русского солдата и офицера» и всерьёз планировал учредить периодическое военное издание.
В современном (да и во вневременном) российском контексте очень уместно привести также следующее воспоминание, подтверждённое разными
источниками
5
Гусев Н. Н. Лев Николаевич Толстой. Материалы к биографии: С 1828 по 1855 год. М.: Изд-во АН СССР, 1954. C. 576.
: «По обычаю того времени, батарея была доходной статьёю, и командиры батареи все остатки от фуража клали себе в карман. Толстой же, сделавшись командиром батареи, взял да и записал на приход весь остаток фуража по батарее. Прочие батарейные командиры, которых это било по карману и подводило в глазах начальства, подняли бунт: ранее никаких остатков никогда не бывало и их не должно было оставаться». По итогам этой истории Толстой командовать батареей перестал, а тему доходов командования от хозяйственной деятельности затронул в 18-й главке «Севастополя в августе».
Менее приязненный отзыв о Толстом в Севастополе оставил Порфирий Глебов, помощник начальника штаба артиллерии Южной армии. 13 сентября 1855 года он писал в дневнике, что при главной квартире слишком много офицеров — «башибузуков» с не совсем ясными обязанностями («большая часть их толкается с утра до вечера по Бахчисараю; некоторые же отправились кавалькадой на горный берег»), к которым относится и Толстой. «…Толстой порывается понюхать пороха, но только налётом, партизаном, устраняя от себя трудности и лишения, сопряжённые с войною. Он разъезжает по разным местам туристом; но как только заслышит где выстрел, тотчас же является на поле брани; кончилось сражение, — он снова уезжает по своему произволу, куда глаза глядят». Вряд ли в двадцать первом веке можно объективно оценить такое поведение Толстого с тогдашней военной точки зрении. Но бросается в глаза связь этого документального образа с будущим образом художественным: таким туристом на войне будет выведен лет десять спустя Пьер Безухов. И мы понимаем, что позиция слегка-туриста-где-бы-то-ни-было имеет какое-то важное отношение к таинствам литературного творчества.Завершается же дневниковая запись Глебова так:
«Говорят про него [Толстого] также, будто он, от нечего делать, и песенки пописывает и будто бы на 4 августа песенка его сочинения:
Как четвёртого числа
Нас нелёгкая несла, —
Горы занимать,
Горы занимать! и т. д.»
Действительно ли Толстой сочинил песню со словами «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги»?
Во всяком случае, сам Толстой это признавал. Сначала он не отрицал и своё авторство в отношении другой севастопольской военной пеcни («Как восьмого сентября мы зa веру, за царя от француз ушли…»), но потом уточнил, что имеет к ней лишь косвенное отношение (ясно, что такого рода тексты чаще всего результат коллективного творчества), а в случае «Четвёртого числа» выступил основным автором. Вот полный текст песни (которая, конечно, не имеет авторизованной рукописи):
Как четвёртого числа
Нас нелёгкая несла
Горы отбирать (bis).
Барон
Вревский
Павел Александрович Вревский (1809–1855) — российский военачальник. Участвовал в войне с Турцией 1828–1829 годов, был контужен и вышел в отставку. Вскоре вернулся на службу и принимал участие в подавлении Польского восстания 1830–1831 годов. Провёл четыре года на Кавказе. Во время Крымской войны Вревский настоял на том, чтобы русская армия из осаждённого Севастополя перешла в наступление. Однако сражение на Чёрной речке было проиграно, а сам Вревский был убит в бою, отказавшись покидать поле битвы.
генерал
К
Горчакову
Михаил Дмитриевич Горчаков (1793–1861) — российский военачальник. Участвовал в Отечественной войне (в том числе в сражении при Бородине) и Заграничном походе 1813–1814 годов. Воевал на Русско-турецкой войне 1828–1829 годов и участвовал в подавлении Польского восстания 1830–1831 годов. Во время Крымской войны руководил Дунайской армией, а при отступлении — Южной армией, которая была расположена на северо-западном побережье Чёрного моря. Горчаков руководил обороной Севастополя с февраля по август 1855 года. После смерти фельдмаршала Паскевича был назначен наместником Царства Польского и главнокомандующим 1-й армии.
приставал,
Когда подшофе (bis).
«Князь, возьми ты эти горы,
Не входи со мною в ссору,
Не то донесу» (bis).
Собирались на советы
Все большие эполеты,
Даже Плац-бек-Кок (bis).
Полицмейстер Плац-бек-Кок
Никак выдумать не мог,
Что ему сказать (bis).
Долго думали, гадали,
Топографы всё писали
На большом листу (bis).
Гладко вписано в бумаге,
Да забыли про овраги,
А по ним ходить… (bis)
Выезжали князья, графы,
А за ними топографы
На Большой редут (bis).
Князь сказал: «Ступай,
Липранди
Павел Петрович Липранди (1796–1864) — российский военачальник. Младший брат сотрудника тайной полиции Ивана Липранди. Участвовал в Отечественной войне, Заграничном походе 1813–1814 годов, Русско-турецкой войне 1828–1829 годов и подавлении Польского восстания 1830–1831 годов. Во время Крымской войны был назначен начальником Мало-Валахского отряда. Липранди имел репутацию мудрого генерала, заботящегося о солдатах, — за время своего командования он не подверг телесному наказанию ни одного из них.
»
А Липранди: «Нет-c, атанде,
Нет, мол, не пойду (bis).
Туда умного не надо,
Ты пошли туда
Реада
Николай Андреевич Реад (1793–1855) — российский военачальник. Участвовал в Отечественной войне, Заграничном походе 1813–1814 годов и взятии Парижа. Сопровождал Николая I во время Русско-турецкой войны 1828–1829 годов. Принимал участие в подавлении Польского восстания 1830–1831 годов, несколько лет служил на Кавказе. Во время Крымской войны оборонял Севастополь. Во время боя на Чёрной речке войска Реада частично заняли Федюхины высоты, но из-за преобладающих сил коалиционных войск русской армии пришлось отступить. Генерал погиб в бою.
,
А я посмотрю…» (bis)
Вдруг Реад возьми да спросту
И повёл нас прямо к мосту:
«Ну-ка, на уру» (bis).
Веймарн
Пётр Владимирович Веймарн (? — 1855) — российский военачальник. Участвовал в Отечественной войне, Заграничном походе 1813–1814 годов, польской кампании 1830–1831 годов. Во время Крымской войны был начальником штаба 3-го пехотного корпуса, находился под командованием генерала Николая Реада. Генерал Веймарн был убит в бою на Чёрной речке, вскоре после того, как, согласно приказу Реада, велел своей дивизии идти в атаку.
плакал, умолял,
Чтоб немножко обождал.
«Нет, уж пусть идут» (bis).
Генерал же
Ушаков
Александр Клеонакович Ушаков (1803–1877) — российский военачальник. Участвовал в Русско-турецкой войне 1828–1829 годов, подавлении Польского восстания 1820–1831 годов, а также венгерской кампании 1849 года. Во время Крымской войны дивизия Ушакова вошла в состав Севастопольского гарнизона и приняла участие в бою на Чёрной речке. После войны Ушаков служил в Военном министерстве, работал над военно-судебной реформой. С 1867 года Ушаков был председателем главного военного суда.
,
Тот уж вовсе не таков:
Всё чего-то ждал (bis).
Он и ждал да дожидался,
Пока с духом собирался
Речку перейти (bis).
На уру мы зашумели,
Да резервы не поспели,
Кто-то переврал (bis).
А
Белевцов
Дмитрий Николаевич Белевцов (1800–1883) — российский военачальник. Участвовал в Русско-турецкой войне 1828–1829 годов и подавлении Польского восстания 1830–1831 годов. Во время Крымской войны командовал дружиной Курского ополчения. После войны Белевцов был почётным опекуном Московского опекунского совета учреждений императрицы Марии Фёдоровны и директором Николаевской измайловской военной богадельни.
генерал
Всё лишь знамя потрясал,
Вовсе не к лицу (bis).
На
Федюхины высоты
Высоты находятся в Балаклавском районе между Сапун-горой и рекой Чёрной. Названы в честь генерала Федюхина, впервые разбившего в этих местах лагерь. Федюхины высоты стали местом боёв во время сражения на Чёрной речке.
Нас пришло всего три роты,
А пошли полки!.. (bis)
Наше войско небольшое,
А француза было втрое,
И сикурсу тьма (bis).
Ждали — выйдет с гарнизона
Нам на выручку колонна,
Подали сигнал (bis).
А там
Сакен
Дмитрий Ерофеевич Остен-Сакен (1793–1881) — российский военачальник. Участвовал в Отечественной войне, Заграничном походе 1813–1814 годов, Персидской войне 1826–1828 годов, подавлении Польского восстания и венгерской кампании 1849 года. Во время Крымской войны был назначен начальником Севастопольского гарнизона. Историк Евгений Тарле в книге о Крымской войне отзывался об Остен-Сакене так: «На бастионы показывался не более четырёх раз во всё время, и то в менее опасные места, а внутренняя его жизнь заключалась в чтении акафистов, в слушании обеден и в беседах с попами».
генерал
Всё акафисты читал
Богородице (bis).
И пришлось нам отступать,
Раз…и же ихню мать,
Кто туда водил (bis).
Смысл песни в том, что неудачное сражение на реке Чёрной 4 августа 1855 года стало следствием недовольства, которое разного рода начальство испытывало из-за «бездействия» главнокомандующего князя Михаила Горчакова; по сути дела, штабным нужна была хоть какая-нибудь битва. Горчаков возражал против неё до последнего, но на созванном представительном совещании («Собирались на советы / Все большие эполеты…») было принято идти в бой. Все дальнейшие куплеты точно передают конкретные перипетии этого оказавшегося трагическим предприятия.
Действительно ли «Севастопольские рассказы» выросли из проекта журнала «Солдатский вестник»?
Хронологически это было именно так. Ещё в октябре 1854 года (то есть до перевода Толстого в Севастополь) группа офицеров-артиллеристов Южной армии, среди которых был и Толстой, придумала издавать еженедельный, с возможным переходом на ежедневный режим, журнал «Солдатский вестник» (поздний вариант названия — «Военный листок»). Был создан при деятельном и даже решающем участии Толстого проект журнала: «распространение между воинами правил военной добродетели», правдивой информации о текущих военных событиях (в противовес «ложным и вредным слухам»), «распространение познаний о специальных предметах военного искусства», а также публикация военных песен, литературных материалов и «религиозных поучений военным». Предполагалось, что есть желающие инвестировать в проект свои средства (в том числе таким желающим был сам Толстой), организаторы заручились поддержкой главнокомандующего князя Горчакова и даже собрали пробный номер. Царь Николай (которому оставалось несколько недель до кончины) не поддержал, однако, проект, предложив участникам затеи посылать свои статьи в официальный военный орган,
«Русский инвалид»
Военная газета, выпускавшаяся в Санкт-Петербурге. Была основана Павлом Пезаровиусом в 1813 году, доход с продаж жертвовался инвалидам Отечественной войны. С 1862 по 1917 год газета была официальным изданием Военного министерства. На протяжении истории газеты выходили также «литературные прибавления» к ней: с «Русским инвалидом» как критик сотрудничал Белинский, в 1837 году в «Прибавлениях» был опубликован некролог Пушкину («Солнце русской поэзии закатилось!»), вызвавший резкое недовольство министра народного просвещения Сергея Уварова.
(и даже «разрешив» им это делать, хотя понятно, что это никому не было запрещено).
Тогда Толстой попытался переформатировать затею и предложил Некрасову завести в «Современнике» постоянный военный раздел, который брался курировать. Толстой обещал поставлять ежемесячно от двух до пяти листов статей военного содержания (для сравнения: статья о «Севастопольских рассказах», которую вы сейчас читаете, имеет объём лист с небольшим), написанных разными квалифицированными военными авторами. Некрасов дал согласие. Какие-то статьи военных Толстой в журнал представил, но идея постоянной работы не вдохновила его соратников, и 20 марта 1855 года он занёс в дневник: «Приходится писать мне одному. Напишу Севастополь в различных фазах и идиллию офицерского быта». Именно в эти дни и возник у него план «Севастополя днём и ночью».
Как описана война в «Севастопольских рассказах»?
По наблюдению Виктора
Шкловского
6
Шкловский В. Б. Лев Толстой. М.: Молодая гвардия, 1967. C. 160.
, в «Севастопольских рассказах» автор «пишет о необычном как об обычном». Свою концепцию остранения Шкловский строил на других произведениях Толстого («Холстомер», «Война и мир»), но понятно, что имеется в виду ровно тот же эффект: Л. Н. Т. описывает войну от лица субъекта, который не окончательно понимает смысл происходящего, а лишь наблюдает внешние контуры явления. Интонация эта задана и чётче всего проявлена в «Севастополе в декабре», страшный четвёртый бастион представлен лишь как одна из городских локаций, кровь и смерть не мешают музыке на бульваре, не мешают (это уже в «Севастополе в мае») офицерам-аристократам думать об условной «красе ногтей». Война презентовалась Толстым как бытовое явление и ранее, в кавказском очерке «Набег», но севастопольский быт заметно цивилизованнее кавказского, а потому несоответствие между объективным контрастом «войны» и «мира» и интонацией Толстого, который контраста как бы не замечает, в «Севастопольских рассказах» явлено значительно ярче. Война, описанная с интонацией описания прогулки, «выводится из автоматизма
восприятия»
7
Шкловский В. Б. О теории прозы. М.: Федерация, 1929. C. 17.
, отсюда такой бьющий по глазам эффект при внешнем спокойствии повествователя.
Канадская исследовательница Донна Орвин, прослеживая зависимость «Севастопольских рассказов» от «Илиады» (которую Толстой читал примерно в это время), приходит к выводу, что у Гомера Толстой научился вводить в текст реальные ужасы войны, не сгущая при этом красок. Действительно, на фоне текущей отечественной традиции Толстой весьма откровенен. «Картина слишком кровавая, чтобы её описывать: опускаю завесу», — писал
Пётр Алабин
Пётр Владимирович Алабин (1824–1896) — государственный деятель и военный писатель. Участвовал в подавлении Венгерского восстания в 1848–1849 годах. В 1853 году в составе Охотского егерского полка принимал участие в Крымской войне, отличился в Ольтеницком и Инкерманском сражениях. В 1855 году печатал в «Северной пчеле» «Корреспонденции с театра Крымской войны». С 1866 года жил в Самаре, во время Русско-турецкой войны 1877–1878 годов передал болгарским ополченцам знамя, вышитое самарскими дамами, — оно стало символом болгарского сопротивления Османской империи, а затем — болгарской армии. В 1884–1891 годах Алабин — городской голова Самары, в 1892-м был снят с должности и отдан под суд за закупку некачественного продовольствия. Написал несколько книг о своём военном опыте.
(«Ольтеницкая битва 23 октября 1853 года» // Русский художественный листок. 1854. № 22) — и опускал завесу. Толстой же не гнушается вставлять в текст труп с огромной раздувшейся головой, почернелым глянцевитым лицом и вывернутыми зрачками или кривой нож, входящий в белое здоровое тело, но эти жёсткие описания не превращаются в натурализм. В литературе и искусстве не редкость, когда одно и то же лицо в статусе автора проявляет себя мудрее, сдержаннее, более зрело, чем в то же самое время в статусе «обычного человека». В синхронных дневниках и письмах Толстой горяч, невротичен и противоречив, а тут благородная сдержанность, чувство такта и меры.
И ещё война, что также было весьма новаторским жестом, описана в «Севастопольских рассказах» как завораживающее зрелище. Панорамы сражений, молнии выстрелов, освещающие тёмно-синее небо, звёзды как бомбы и бомбы как звёзды — всё это не настолько грандиозно-кинематографично, как в «Войне и мире», но направление движения задано.
Был ли оригинален Толстой, смешивая в «Севастопольских рассказах» художественное с документальным?
Не был. Да, среди толстовских опытов такого рода ещё до «Севастополя в декабре» — и уже напечатанный «Набег», и незавершённый радикальный эксперимент «История одного дня», в котором была предпринята попытка в мельчайших подробностях изобразить события и ощущения вот именно что одного конкретного дня. Но сочинения, балансирующие между «фикшн» и «нон-фикшн», — общее место для словесности середины девятнадцатого столетия.
«Записки охотника» (1847–1851) Тургенева, например, сначала печатались в том же «Современнике» в разделе «Смеси», как документальные наброски, а потом переехали в основной раздел художественной литературы. «Фрегат «Паллада» (1852–1855) Гончарова, будучи формально отчётом о путешествии, заслуженно имеет статус чуда русской прозы. В автобиографическую трилогию (1846–1856) Сергея Аксакова входят как «Семейная хроника», в которой Аксаковы выведены под фамилией Багровы, так и «Воспоминания», в которых те же самые герои выведены под настоящей фамилией.
Вообще, значения слов, обозначающих литературные жанры, в ту эпоху отличались от привычных нам. «Возмутительное безобразие, в которое приведена ваша статья, испортило во мне последнюю кровь», — это Некрасов писал Толстому по поводу цензурного насилия над «Севастополем в мае», который современному наблюдателю показался бы «статьёй» в гораздо меньшей мере, чем «Севастополь в декабре». Виссарион Белинский в предисловии к сборнику «Физиология Петербурга» (1845) жаловался, что «у нас совсем нет беллетристических произведений, которые бы, в форме путешествий, поездок, очерков, рассказов, описаний, знакомили с различными частями беспредельной и разнообразной России»: очерки и рассказы стоят на равных в списке беллетристических произведений.
«Физиология Петербурга», ключевое издание натуральной школы (всего вышло две части альманаха), — яркий пример такого слияния дискурсов, откровенная публицистика соседствует тут с отрывком из романа Некрасова и пьесой
Александра Кульчицкого
Александр Яковлевич Кульчицкий (1814 или 1815 — 1845) — писатель, театральный критик, переводчик немецкой поэзии. Родился в Керчи. В 1836-м издал в Харькове альманах «Надежда». С 1842 года жил в Петербурге, дружил с Белинским, участвовал в альманахе «Физиология Петербурга». Автор повести «Необыкновенный поединок». Был известен как блестящий игрок в преферанс, написал об этой игре юмористический художественный трактат.
«Омнибус», а в очерке Григоровича о шарманщиках после вполне «физиологического» анализа типов реальных шарманщиков вдруг появляется откровенно художественный персонаж Федосей Ермолаевич. Именно, кстати, к этому очерку о шарманщиках Достоевский предложил своему соседу по квартире знаменитую поправку: у Григоровича в рукописи стояло «пятак упал к ногам», а Достоевский сказал, что лучше написать «пятак упал на мостовую, звеня и подпрыгивая». Григорович всё равно недокрутил, поставил менее эффектно — «пятак упал, звеня и прыгая, на мостовую», — но сам факт свидетельствует об отношении к жанру очерка как к высокой словесности.
Позже сам Толстой сформулирует (по поводу «Войны и мира»): «…В новом периоде русской литературы нет ни одного художественного прозаического произведения, немного выходящего из посредственности, которое бы вполне укладывалось в форму романа, поэмы или повести».
В чём же отличие опытов Толстого от натуральной школы?
В частности, в ином отношении к изображаемому человеку. Даже для Тургенева и Даля, не говоря о менее талантливых авторах, объект — это «другой», выведенный с изрядной долей этнографичности. Его можно пожалеть или высмеять (снисхождение — постоянная интонация), но он всегда отделён от автора непроницаемой перегородкой. Григорович пишет об улицах как о декорациях, В. Луганский (псевдоним Владимира Даля) называет уличные сценки «позорищем» (устарелое обозначение театрального зрелища): наблюдение за шевелением жизни — привилегия праздного наблюдателя.
У Толстого повествователь тоже находится в ином измерении, но при этом ясно, что «другое измерение» — стилистическая фигура, решение конструктивных и философских проблем, а не способ подчеркнуть своё превосходство. Интерес Толстого к другому человеку — естественный, а не заданный рамками «литературного направления». По важному наблюдению литературоведа Георгия Лесскиса, поиски Толстым «правды» не противоречат желанию показывать в людях «доброе» и «хорошее». «Только в эстетике так называемого критического реализма установка на «правду» означала установку на «разоблачение»
человека…»
8
Лесскис Г. А. Лев Толстой (1852–1869). М.: ОГИ, 2000. C. 202–204.
Изобрёл ли Толстой в «Севастопольских рассказах» поток сознания?
Вопрос о патенте на те или иные приёмы в искусстве, как правило, бессмыслен, ибо всегда существует большое количество переходных форм, не говоря уж о методах, которыми мы устанавливаем первенство какого-либо претендента. Однако имеет смысл заметить, что последние две страницы 12-й главки «Севастополя в мае», описание мыслей Праскухина в одну последнюю секунду его жизни, мыслей, в которых смешивается жизнь и смерть, некогда любимая женщина в чепце с лиловыми лентами, оскорбивший давным-давно человек, ревность к Михайлову, двенадцать рублей карточного долга, ненужный подсчёт пробегающих мимо солдат — эти две страницы для иллюстрации термина «поток сознания» подходят ничуть не хуже, чем любая страница «Улисса» (а сама растянутая секунда напоминает о конструкции рассказа Амброза Бирса «Случай на мосту через Совиный ручей»).
Сам Толстой позже не раз прибегал к потоку сознания; особо выразительный и знаменитый пример — мысли Анны Карениной по дороге на станцию Обираловка.
Как устроен источник голоса в «Севастопольских рассказах»?
«Севастополь в декабре» написан от сложно устроенного второго лица. «Вы подходите к пристани — особенный запах каменного угля, навоза, сырости и говядины поражает вас»; на первый взгляд, «вы» здесь можно содержательно заменить на «я» («я подхожу», «меня поражает»). Но по всему тексту разбросаны маркеры присутствия за спиной этого «вы» некоей руководящей инстанции, которая то предложит: «Посмотрите хоть на этого фурштадского солдатика», то введёт странную модальность («до слуха вашего долетят, может быть, звуки стрельбы») и, кроме того, постоянно забегает вперёд — «вы увидите» так запросто не заменить на «я вижу»; сама форма задаёт неопределённость источника голоса.
Исследователи, пытаясь определить эту особенность «Севастополя в декабре», вынуждены прибегать к приблизительной терминологии. Шкловский
писал
9
Шкловский В. Б. Лев Толстой. М.: Молодая гвардия, 1967. C. 163.
, что это рассказ «как бы с невидимым, прозрачным автором, скрытым стилем, с погашенным ощущением выражений». Лесскис — что это имитация рассказа от первого лица, а на самом деле от второго, но рассказчик располагается «в другом
пространстве»
10
Лесскис Г. А. Лев Толстой (1852–1869). М.: ОГИ, 2000. C. 159–160.
, что явно противоречит его наблюдаемому присутствию в госпитале и на поле боя. Рассказчик, похоже, не может определиться, кто он — тот, кто показывает, или тот, кому показывают.
В «Севастополе в мае» Толстой словно бы разрубает противоречия одним ударом, занимая памятную всем по «Войне и миру» позицию верховного автора. Эйхенбаум
считает
11
Эйхенбаум Б. М. Лев Толстой. Исследования. Статьи. СПб.: Факультет филологии и искусств СПбГУ, 2009. C. 236.
«звучащий сверху авторский голос» важнейшим художественным открытием, отмечает, что знаменитые внутренние монологи толстовских персонажей становятся возможны лишь именно благодаря такой верховной точке зрения. Но такую точку зрения трудно соблюсти до конца, в тексте то и дело возникают зоны, в которых автор ориентируется неуверенно: так, рассказчик некоторое время сомневается, кто такой Михайлов («Он должен был быть или немец, ежели бы не изобличали черты лица его чисто русское происхождение, или адъютант, или
квартермистр
Или квартирмейстер. Должностное лицо в армии, которое занимается размещением войск по квартирам и снабжением их продовольствием.
полковой (но тогда бы у него были шпоры), или офицер, на время кампании перешедший из кавалерии, а может, и из гвардии»), а потом выскакивает сам у себя из-за спины и даёт верный ответ.
Всякий из них маленький Наполеон, маленький изверг и сейчас готов затеять сражение, убить человек сотню для того только, чтоб получить лишнюю звёздочку или треть жалованья
Лев Толстой
Кроме того, значительная часть «Севастополя в мае» — это прямые публицистические пассажи, «Герой же моей повести… правда», «Мне часто приходила… мысль», и это «я» скорее принадлежит юридическому автору рассказа, чем верховному повествователю. Эйхенбаум в своём раннем труде о Толстом называет это «типичной речью оратора или
проповедника»
12
Эйхенбаум Б. М. Молодой Толстой. Пб.; Берлин: Изд-во З. И. Гржебина, 1922. C. 124.
(отдельно занятно, что образ нарратора раздваивается в мыслях одного учёного: в раннем исследовании нет речи о верховной точке зрения, в позднем — забыт проповедник). То ли это ораторское «я», то ли верховный повествователь к тому же постоянно вступает в перебранку с персонажами, уличает их в обмане или неточности, что дополнительно размывает представление об источнике голоса. В «Севастополе в августе» Толстой как бы слегка сдаёт назад: там вещает тот же свежеобретённый верховный автор, но своё всеведение он проявляет скромнее.
Дополнительное напряжение и в том, что Толстой хочет считать точку зрения своих персонажей не менее ценной, чем свою собственную, сколь бы верховной последняя ни была. Так Толстой приходит к идее ракурсов, разных способов видеть. В «Севастополе в мае» используется классическая монтажная кинематографическая восьмёрка: русские воины видят то-то и то-то, видимые русскими французы видят то-то и то-то. Кинорежиссёр Михаил Ромм, не упоминая этой восьмёрки, тем не менее неоднократно обращается к прозе Толстого как к примеру виртуозного режиссёрского сценария, пишет о «тончайшем монтажном видении писателя», в одном из батальных эпизодов «Войны и мира» обнаруживает смену семи или восьми
панорам
13
Ромм М. И. Беседы о кино и кинорежиссуре. М.: Академический проект, 2016. C. 411–415.
; в «Севастопольских рассказах» размах поскромнее, но монтажный эффект присутствует, взгляд передаётся то одному, то другому персонажу, крупные планы уступают место общим и пр.
Совместить («Сопрягать надо!» — так Пьер Безухов услышит в полусне слова форейтора «запрягать надо») часто несовместимые точки зрения и ракурсы, «правды» и «нарративы», совместить и обнаружить, что точно они пригнаны быть не могут, всё равно торчат противоречия и разъезжаются швы, — это, собственно, формула «Войны и мира», и мы видим, что она была опробована уже в «Севастопольских рассказах». На самом деле даже и раньше: рассказ «Записки маркёра» (1853) состоит из двух частей, одна — записки трактирного служащего, а вторая — предсмертное письмо игрока, причём между двумя точками зрения остается зазор, манифестация невозможности завершённого смысла.
Можно ли назвать «Севастопольские рассказы» патриотическим произведением?
Сама постановка вопроса может показаться избыточной; действительно, почему непременно нужно рассматривать художественный текст, пусть и посвящённый войне, именно с этой огнеопасной точки зрения? Тем более огнеопасной в российском контексте: почти всегда есть тяжеловесная константа, смысл которой в том, что с официальной точки зрения патриотизмом считается положительное говорение обо всём отечественном во всех ситуациях. Иные способы говорения расцениваются как антипатриотические, вплоть до предательства, в зависимости от градуса отклонения от константы. Вокруг неё всегда роятся возражения, версии иного отношения к вопросу, но беда их в том, что они вынуждены вращаться вокруг одного и того же официозного общего места.
Однако автор «Севастопольских рассказов» сам активно провоцирует этот разговор. Причина, видимо, в том, что для Толстого этот, для многих надуманный, патриотический вопрос всегда имел до боли конкретную проекцию: отношения со своими собственными крестьянами, переживание своего сословного статуса.
«Из Кишинёва 1 ноября я просился в Крым… отчасти для того, чтобы вырваться из штаба
Сержпутовского
Адам Осипович Сержпутовский (? — 1860) — российский военачальник. Был генерал-лейтенантом, начальником артиллерийских войск в Дунайской армии. Толстой, состоявший при нём по особым поручениям, не любил его, называл в дневниках «старым башибузуком» и «глупым стариком», просил о переводе — но дружил с его сыном Осипом.
, который мне не нравился, а больше всего из патриотизма, который в то время, признаюсь, сильно нашёл на меня», — признавался Толстой в письме брату Сергею чуть задним числом, в июле 1855-го, и здесь важна эта конструкция — «нашёл на меня»: патриотизм представляется как некая внешняя захватывающая сила.
Первое же письмо тому же адресату, написанное сразу по прибытии в Севастополь 20 ноября 1854-го, воспевало русскую армию. «Дух в войсках свыше всякого описания. Во времена Древней Греции не было столько геройства. <…> Рота моряков чуть не взбунтовалась за то, что их хотели сменить с батареи, на которой они простояли 30 дней под бомбами. <…> В одной бригаде… было 160 человек, которые раненные не вышли из фронта…» — это лишь начало потока восторгов. При этом в дневниковой записи, сделанной уже 23 ноября, через три дня, есть следы совсем других впечатлений: «…Россия или должна пасть, или совершенно преобразоваться». Первый севастопольский рассказ гораздо ближе к первому из двух обозначенных этими цитатами полюсов: в нём нет совсем уж оголтелого восторга, но героико-патриотическая интонация — налицо.
Человек, не чувствующий в себе силы внутренним достоинством внушить уважение, инстинктивно боится сближения с подчинёнными и старается внешними выражениями важности отдалить от себя критику
Лев Толстой
Одна из очевидных слабостей человека — готовность и даже потаённая потребность присоединяться к массовым переживаниям, а в ситуации войны патриотические лозунги кажутся, вероятно, ещё и средством психологической самозащиты. Толстому льстило, что «Севастополь в декабре» понравился императору, что его перепечатывают газеты, в «Севастополе в мае» он описывает, с какой жадностью провинция читает «Инвалид» с описанием подвигов; редакцию «Современника» огорчила перепечатка рассказа в «Русском инвалиде», но только потому, что «Инвалид» расходился по России быстрее, чем «Современник», и тем самым отнимал у журнала славу первопубликатора. «Добротным патриотизмом, из тех, что действительно делают честь стране» назвал первый рассказ крымского цикла даже Пётр Чаадаев.
Конечно, эйфория Толстого была ситуативна и длилась недолго, он прекрасно видит глупость руководства и воровство в армии, адекватно оценивает моральный уровень офицерства; название сочинённой тогда же записки «Об отрицательных сторонах русского солдата и офицера» говорит само за себя. В центре второго рассказа — мелкие чувства (которые Толстому тем легче было описывать, что в дневниках он сам себя постоянно клеймит за «тщеславие»), руководящие поведением человека на войне: от героизма не осталось и следа.
«Прогрессивная» критика разных эпох (продвинутый славянофил
Орест Миллер
Орест Фёдорович Миллер (1833–1889) — преподаватель, литературовед. Родился в Эстонии, в 15 лет принял православие, несколькими годами позже поступил в Санкт-Петербургский университет, после окончания остался в нём преподавать. В 1858 году защитил магистерскую диссертацию о нравственности в поэзии. В 1863 году выпустил учебник для студентов «Опыт исторического обозрения русской словесности». Изучал русский фольклор, по этой теме защитил докторскую («Илья Муромец и богатырство киевское»). В 1874 году на основе своих университетских лекций выпустил книгу «Русская литература после Гоголя». Миллер был известен своими славянофильскими взглядами, его статьи и выступления были собраны в книге «Славянство и Европа» (1877).
в 1886-м, ярко талантливый популяризатор-алкоголик Евгений Соловьёв в 1894-м и, конечно, учёные советского времени) представляла коллизию «Севастополя в мае» так, что мелкими чувствами руководствуется белая кость, а «солдат не таков, он совершенно иначе относится к войне» (Миллер). Хороший «народ», таким образом, противопоставляется плохой «аристократии»: скажем, Константин Леонтьев, не поддерживающий тезис о хорошем народе, всё равно признавал присутствие в рассказе этой этической симметрии, с той разницей, что порицал, а не хвалил Толстого за «чрезмерное поклонение мужику, солдату армейскому и простому Максиму Максимычу».
На дне души каждого лежит та благородная искра, которая сделает из него героя; но искра эта устаёт гореть ярко
Лев Толстой
Проблема, однако, в том, что «плохие» аристократы в рассказе пусть без симпатии, пусть пунктирно, но выведены, в то время как «хороший» солдат на протяжении всего цикла остаётся слипшейся массой (и в таком же абстрактном виде, с небольшими исключениями, перетечёт в «Войну и мир»), а о симпатии к слипшейся массе говорить всё же абсурдно.
Все помнят «скрытую теплоту патриотизма» из «Войны и мира», там она назначается на роль некоего топлива, которое поддерживает боевой дух, но в ком? — всё в той же нерасчленённой толпе, потому и обозначена она таким слегка невнятным словосочетанием. В «Севастополе в мае» Толстой называет любовь к родине чувством редко проявляющимся, «стыдливом в русском», и тут он явно говорит о себе. Патриотизм это то, от чего невозможно избавиться вовсе, но его приходится стыдиться. Первый рассказ при публикации в «Современнике» содержал слова «Велико, Севастополь, твоё значение в истории России! Ты первый служил выражением идеи единства и внутренней силы русского народа» — при подготовке сборника «Военные рассказы» автор их вычеркнул. Во второй рассказ, ублажая цензуру, Панаев вписал фрагмент: «Но не мы начали эту войну, не мы вызвали это страшное кровопролитие. Мы защищаем только родной край, родную землю и будем защищать её до последней капли крови». При подготовке «Военных рассказов» Толстой эти фразы не выловил, но позже сердито вычёркивал из уже напечатанных экземпляров.
Вопрос о «патриотизме» плотно слипается с вопросом «народа», и амбивалентные чувства Толстого вызваны, надо полагать, столь же амбивалентным его отношением к «мужику». Теоретически, по естественным нравственным понятиям, крестьянин ровно такой же человек, как аристократ, и заслуживает равных прав и уважительного отношения. Практически Толстой часто наблюдал у мужиков в жизни (и отражал это в текстах) качества, сильно мешающие говорить о них как о равных. Рассказывая брату в письме о Севастополе, Толстой упоминает жалкого егеря, «маленького, вшивого, сморщенного какого-то» и предполагает писать в журнале «о подвигах этих вшивых и сморщенных героев». Это кричащее противоречие разрешено в «Севастополе в мае» тем, что уничижительные слова вложены в уста отрицательного князя — «Вот этого я не понимаю и, признаюсь, не могу верить, — оказал Гальцин, — чтобы люди в грязном белье, во вшах и с неумытыми руками могли бы быть храбры. Этак, знаешь,
cette belle bravoure de gentilhomme
Этой прекрасной храбрости дворянина. — Франц.
, — не может быть». Но для нас, знающих текст писем и дневников, а также для самого Толстого этой простой переадресацией проблема не решается. Тут уместно вспомнить и будущий синдром князя Андрея: имея о своих мужиках крайне невысокое мнение, он тем не менее, влекомый чувством чести, стремится делать для них добро.
В «Севастополе в августе» Толстой попробовал приблизиться к синтезу, сблизить полюса. Рассказ (как и реальный август 1855-го) заканчивается поражением русских войск. Жестокое поражение — вот что может быть одинаково понятно сердцу всякого русского. Сейчас будет очень длинная цитата.
Несмотря на увлечение разнородными суетливыми занятиями, чувство самосохранения и желания выбраться как можно скорее из этого страшного места смерти присутствовало в душе каждого. Это чувство было и у смертельно раненного солдата, лежащего между пятьюстами такими же ранеными на каменном полу Павловской набережной и просящего Бога о смерти, и у ополченца, из последних сил втиснувшегося в плотную толпу, чтобы дать дорогу верхом проезжающему генералу, и у генерала, твёрдо распоряжающегося переправой и удерживающего торопливость солдат, и у матроса, попавшего в движущийся батальон, до лишения дыхания сдавленного колеблющейся толпой, и у раненого офицера, которого на носилках несли четыре солдата и, остановленные спёршимся народом, положили наземь у Николаевской батареи, и у артиллериста, шестнадцать лет служившего при своём орудии и, по непонятному для него приказанию начальства, сталкивающего орудие с помощью товарищей с крутого берега в бухту, и у флотских, только что выбивших закладки в кораблях и, бойко гребя, на баркасах отплывающих от них. Выходя на ту сторону моста, почти каждый солдат снимал шапку и крестился. Но за этим чувством было другое, тяжёлое, сосущее и более глубокое чувство: это было чувство, как будто похожее на раскаяние, стыд и злобу. Почти каждый солдат, взглянув с Северной стороны на оставленный Севастополь, с невыразимою горечью в сердце вздыхал и грозился врагам.
Сказано мощно, но едва ли многие согласятся считать смерть и страх естественным способом разрешить дамоклов российский вопрос «патриотизма».
список литературы
- Бурнашева Н. И. Книга Л. Н. Толстого «Военные рассказы» // Толстой и о Толстом: материалы и исследования. Вып. 1. М.: Наследие, 1998. С. 5–18.
- Бурнашева Н. И. Комментарии // Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений: В 100 т. Т. 2: 1852–1856. М.: Наука, 2002. С. 275–567.
- Гусев Н. Н. Лев Николаевич Толстой. Материалы к биографии: С 1828 по 1855 год. М.: Изд-во АН СССР, 1954.
- Жолковский А. К. Толстовские страницы «Пармской обители» (К остранению войны у Толстого и Стендаля) // Лев Толстой в Иерусалиме: Материалы междунар. науч. конф. «Лев Толстой: после юбилея». М.: Новое литературное обозрение, 2013. С. 317–349.
- Лебедев Ю. В. Л. Н. Толстой на пути к «Войне и миру» (Севастополь и «Севастопольские рассказы») // Русская литература. 1976. № 4. С. 61–82.
- Лесскис Г. А. Лев Толстой (1852–1869). М.: ОГИ, 2000.
- Орвин Д. Толстой и Гомер // Лев Толстой и мировая литература: материалы IХ Международной научной конференции. Тула, 2016.
- Ромм М. И. Беседы о кино и кинорежиссуре. М.: Академический проект, 2016.
- Физиология Петербурга. М.: Наука, 1991.
- Шкловский В. Б. Лев Толстой. М.: Молодая гвардия, 1967.
- Шкловский В. Б. О теории прозы. М.: Федерация, 1929.
- Эйхенбаум Б. М. Молодой Толстой. Пб.; Берлин: Изд-во З. И. Гржебина, 1922.
- Эйхенбаум Б. М. Лев Толстой. Исследования. Статьи. СПб.: Факультет филологии и искусств СПбГУ, 2009.
Текст: Ольга Разумихина
Вот диковинка: у старшеклассников что ни март, то время изучать Толстого! В девятом классе весна начинается с обсуждения повестей «Детство», «Отрочество» и «Юность», которые и принесли Льву Николаевичу, в 1850-х годах ещё никому не известному, славу выдающегося писателя; в одиннадцатом — со словесных баталий вокруг «Анны Карениной» (хотя этот роман проходят и не во всех школах). Десятиклассники же, что вполне логично, знакомятся с «промежуточным» по хронологии произведением.
Публикация «Севастопольских рассказов» в 1850-х гг. важна сразу по нескольким причинам:
- •это было первое отечественное произведение, которое автор, находящийся на военной службе, писал в режиме «реального времени» (иными словами, Л. Н. Толстой стал первым военным корреспондентом — хотя в середине XIX в. такого понятия ещё не существовало, и, более того, Николай I ответил отказом на просьбу будущего автора «Войны и мира» о выпуске регулярной воинской газеты);
- •«Севастопольские рассказы» прославляли героизм участников Крымской кампании, но в то же время показывали, насколько бессмысленна любая война — как с общечеловеческой, так и с философской точки зрения;
- •в цикле из трёх рассказов были обозначены многие темы, которые Л. Н. Толстой, уверившись, что его творчество находит отклик у массового читателя, раскрывал в дальнейших работах — в том числе в «Войне и мире». (Конечно, классик вряд ли бы отчаялся, если его произведение было бы принято с прохладцей. Так, Н.В. Гоголь нашёл в себе силы писать дальше, после того как критики разгромили его дебютную поэму «Ганц Кюхельгартен» — произведение, будем честны, и впрямь не слишком удачное. Тем более что за плечами у Толстого уже была успешная публикация «Детства» и «Отрочества». И всё же куда приятнее начинать карьеру с шумного успеха!)
Как и повести «Детство», «Отрочество» и «Юность», «Севастопольские рассказы» нельзя назвать произведением стопроцентно автобиографичным, документальным. Как первые три публикации — это история взросления Коленьки Иртеньева, который хотя и похож в чём-то на юного Толстого, но всё-таки является плодом авторской фантазии и окружён вымышленными персонажами, — так и в «Севастопольских рассказах» реальные картины города, находящегося под беспрерывным обстрелом, сменяются историями собирательных персонажей. Впрочем, это нисколько не умаляет высокой правды о доблести и трусости, гордости и отчаянии, жестокости и милосердии, присущих людям во все времена.
Но чем была вызвана Кавказская война — и какую роль в ней сыграл Л. Н. Толстой?
Экскурс в историю
Л.Н. Толстой в военной форме
Кавказская война, или, как её называли современники, Восточная война — военный конфликт, который развивался с 1853 по 1856 год. Обусловленный множеством противоречий между Россией и европейскими государствами, поначалу исключительно дипломатических, он неизбежно вылился в череду активных столкновений.
В первой половине XIX века французские власти лелеяли надежду одержать «реванш» после того, как армия Наполеона была разбита русскими войсками в 1812-м году; Англия поддерживала Францию, так как опасалась, как бы Российская Империя не стала слишком влиятельным игроком на геополитической арене. На стороне Англии также сражались войска Сардинии — государства, которого на данный момент нет на карте мира; в 1861 году (вскоре после окончания Крымской войны) оно прекратило своё существование. Чаще всего это происходит, когда страна оказывается завоёвана, но в данном случае дело обстояло наоборот: Сардиния хотела объединить под своей эгидой все итальянские княжества и как бы «превратиться» в новое государство. Англия пообещала Сардинии помощь — но только в том случае, если её войска поддержат британцев в Кавказской войне. Власти Сардинии согласились и отправили на подмогу 18 тысяч солдат; англичане в ответ выполнили обещание, так что в 1861 году, спустя пять лет после окончания Крымской войны, Сардиния присоединила ряд территорий и стала называться Италией.
На этом моменте школьник спросит: всё это ясно, но почему война называется Кавказской? Дело в том, что формальным поводом для начала войны стали комментарии Наполеона III и Николая I по поводу ситуации в Османской империи (ещё одно государство, которого больше нет; частично оно располагалось на месте современной Турции). На протяжении многих веков это было одно из величайших государств мира, но к XIX в. влияние Империи становилось всё меньшим и меньшим, так что её называли «больным человеком Европы». Неудивительно, что Франция и Россия старались «присматривать» за Османией, чтобы кто-нибудь не захватил часть её территорий. Незадолго до войны Наполеон III уверил мировую общественность в том, что Николай I хочет урвать «кусок» империи. Российский же император утверждал: он стремится просто-напросто поддержать братьев по вере (на территории современной Турции в те годы жили миллионы православных христиан), — хотя, нужно думать, политические соображения руководили им не в меньшей мере. Может, Николай I в случае победы и не присоединил бы часть Османии, но точно подчинил бы себе «местного» султана — и, значит, мог бы диктовать ему некоторые политические решения. Но, как говорится, история не знает сослагательного наклонения, — а в Крымской войне Россия потерпела поражение.
Наступательные действия европейских держав в 1954 году привели к тому, что российский город Севастополь был взят в осаду. Эта осада продолжалась немногим меньше года, так что неудивительно, что звуки выстрелов, как пишет об этом Толстой, стали для местных жителей привычными. Сам же Лев Николаевич, будучи офицером, принимал активное участие в сражениях и был награждён за храбрость двумя медалями. Выходить в бой ему было не впервой: в начале военной службы он принимал участие в ряде сражений с кавказскими горцами — и чуть не был убит ядром, врезавшимся в колесо пушки, которую он заряжал.
Любопытный факт
Л.Н. Толстой – поручик артиллерии. Фото 1854 г.
Совпадение это или нет, но большинство классиков второй половины XIX века — за исключением, пожалуй, Островского и Салтыкова-Щедрина — хотя бы раз оказывались на краю гибели либо сталкивались с преждевременной смертью близких. Фёдор Михайлович Достоевский, будучи участником якобы революционного кружка петрашевцев, был приговорён к казни через расстрел; о том, что смертельный приговор отменён, объявили в последнюю минуту, когда писатель уже стоял на эшафоте. Николай Алексеевич Некрасов, рассорившись с отцом, отправился в Петербург без гроша в кармане, чтобы поступить в университет, но не прошёл конкурс и был вынужден несколько месяцев жить на съёмной квартире; в какой-то момент тяжело заболел и больше не смог платить аренду, из-за чего его — больного! зимой! — выгнали на улицу, а после он несколько месяцев жил в ночлежке. Что до Ивана Сергеевича Тургенева, то он в возрасте четырёх лет пошёл с родителями в зоопарк, где чуть не упал в яму с медведями. Нам это кажется скорее забавным, но отцу будущего классика, который едва успел схватить мальчишку за ногу, было не до смеха.
Афанасий Афанасьевич Фет похоронил невесту, погибшую, когда её ночная одежда загорелась от пламени свечи; Фёдор Иванович Тютчев — супругу, пережившую кораблекрушение, но из-за нервного потрясения и переохлаждения заболевшую туберкулёзом и так и не сумевшую побороть коварный недуг.
Таким образом, Золотой век русской литературы, прошедший под знаком дуэлей (которые унесли жизни А. С. Пушкина и М. Ю. Лермонтова, и этот список лишь по счастливой случайности не пополнил А. С. Грибоедов), сменился эпохой, когда в судьбы писателей и поэтов то и дело вмешивалась трагическая случайность. Увы, в Серебряном веке творческим людям пришлось ещё тяжелее: некоторые из них, например Н. С. Гумилёв и О. Э. Мандельштам, были репрессированы; другие, в первую очередь С. А. Есенин и В. М. Маяковский, ушли из жизни по собственной воле.
Композиция произведения
Оставаясь верным нашим традициям и избегая спойлеров, напомним, что «Севастопольские рассказы» — цикл из трёх произведений:
- •«Севастополь в декабре месяце»;
- •«Севастополь в мае»;
- •«Севастополь в августе 1855 года».
Первая часть цикла не содержит сюжета как такового: это своеобразная «экскурсия», очень жуткая, по осаждённому городу: по его «мирным» улицам — и по множеству комнат в здании, которое некогда было городским Собранием, но теперь превращено в госпиталь. В этом здании то и дело слышатся такие разговоры:
- — Это нашу матроску пятого числа в ногу задело бомбой, <…> она мужу на бастион обедать носила.
- — Что ж, отрезали?
- — Выше колена отрезали.
Вторая и третья часть цикла расположены по принципу антитезы (противопоставления). Главные герои «Севастополя в мае» — люди тщеславные и корыстные; они либо думают только о наградах и статусе, либо и вовсе стараются всеми силами избежать опасности. К числу первых относится штабс-капитан Михайлов, который рассуждает следующим образом:
- Каково будет удивление и радость Наташи [жены], — думал он, шагая на своих стоптанных сапогах по узенькому переулочку, — когда она вдруг прочтет в «Инвалиде» описание, как я первый влез на пушку и получил Георгия. Капитана же я должен получить по старому представлению [по знакомству]. Потом очень легко я в этом же году могу получить майора по линии, потому что много перебито, да и ещё, верно, много перебьют нашего брата в эту кампанию. А потом опять будет дело, и мне, как известному человеку, поручат полк… подполковник… Анну на шею… полковник…
Центральные персонажи «Севастополя в августе 1855 года», напротив, — люди, искренне преданные Отечеству, готовые держать оборону до последнего. Это два брата, Михаил и Владимир Козельцевы: один — прославленный, уважаемый всеми подчинёнными офицер, другой — новобранец, у которого была возможность «отсидеться», но он отправился на Кавказ по собственному желанию. Эти люди не лишены мелких недостатков, но оттого не менее больно смотреть, как война ломает их судьбы.
Авторская позиция
«Севастопольские рассказы» — произведение пронзительное, но вместе с тем предельно понятное. Прославляя воинскую доблесть, автор тем не менее подчёркивает, что в цивилизованном обществе — если таковое когда-нибудь возникнет — люди больше не будут убивать друг друга. В доказательство этой мысли приводится рассуждение:
- <…> что, ежели бы одна воюющая сторона предложила другой — выслать из каждой армии по одному солдату? <…> Потом выслать другого, с каждой стороны, потом 3-го, 4-го и т. д., до тех пор, пока осталось бы по одному солдату в каждой армии (предполагая, что армии равносильны и что количество было бы заменяемо качеством). И тогда, ежели уже действительно сложные политические вопросы между разумными представителями разумных созданий должны решаться дракой, пускай бы подрались эти два солдата — один бы осаждал город, другой бы защищал его.
- Это рассуждение кажется только парадоксом, но оно верно. Действительно, какая бы была разница между одним русским, воюющим против одного представителя союзников, и между 80 тысячами воюющих против 80 тысяч? Отчего не 135 тысяч против 135 тысяч? Отчего не 20 тысяч против 20 тысяч? Отчего не 20 против 20-ти? Отчего не один против одного? <…>
И вот какой вывод делает автор:
- Одно из двух: или война есть сумасшествие, или ежели люди делают это сумасшествие, то они совсем не разумные создания, как у нас почему-то принято думать.
Не согласиться с этим сложно — как и с тем, что произведения Льва Николаевича Толстого возымели огромное влияние на мировую общественность XIX столетия. Но нам, как представителям века XXI, стоит задаться другим вопросом: как же так получилось, что после Отечественной войны 1812 года, Кавказской войны и ряда других, более локальных столкновений, которые, очевидно, обернулись для миллионов людей величайшей трагедией, — оказались возможны и Первая мировая, и Вторая мировая войны?
Содержание
- Историческая основа
- Участие Л. Толстого в Крымской войне
- Структура цикла
- Севастополь в декабре месяце
- Севастополь в мае
- Севастополь в августе 1855 года
«Севастопольские рассказы» Льва Николаевича Толстого — это цикл из трех частей, в которых автор повествует об обороне Севастополя. Автор лично несколько раз заезжал в осажденный город, а потому использует повествование от первого лица. Кроме того, что Толстой использовал документальные источники, также он опирался на личные воспоминания и ощущения, что придало произведению особую атмосферу правдоподобности.
Историческая основа
Еще в 1852 году Лев Николаевич подает прошение вступить в российскую армию, он участвует в военных действиях на Кавказе. Через два года, в 1854 году, он подает прошение вступить в крымскую армию, чтобы лично защищать Севастополь от англо-французской армии. Это период Крымской войны 1853-1856 годов.
Развязался конфликт из-за того, что Российская империя и коалиция из нескольких европейских стран (в том числе Франция и Англия) имели желание присвоить территорию Османского государства. Некоторое время до этого эти же страны (Российская империя, Франция, Англия, Австрия) поддерживали материально Османское государство, что спасло его от полного разорению мятежным вассалом. Видя беспомощность государства в военной обороне, эти же страны захотели присоединить территорию к себе, после чего и возник конфликт. В итоге, образовался союз Австрии, Франции и Англии против империи Российской.
Участие Л. Толстого в Крымской войне
Война началась в 1853 году, но сначала казалось, что ожидать ее окончания придется недолго. Однако, это оказалось просчетом, и действия продолжались три года. В конце 1854 года Лев Николаевич Толстой получает возможность присоединиться к обороняющей Севастополь стороне. Все время, что он находится там, автор ведет дневниковые записи, довольно подробно фиксируя как происходящее, так и свои личные впечатления. Позже, писатель использует эти записи как основу для создания цикла «Севастопольские рассказы». Именно на этом основании часто Льву Николаевичу присваивают звание первого военного корреспондента.
Однако, если в 1854 году выезды до Севастополя Толстым были единичными, то уже в следующем году, в 1855, часть, к которой он принадлежал стала гораздо чаще принимать участие в помощи обороны, поэтому с апреля дневниковые записи писателя стали все чаще содержать сведения о происходящем в этом городе. Он буквально каждый день оставляет хотя бы маленькую заметку.
Исследователи творчества писателя нередко также отмечают, что личное участие и такие живые отзывы патриотического, любящего характера сформировали и особое видение военных действий у Толстого. Эти мысли позже более подробно он излагает в «Войне и Мире». Существует даже такая точка зрения, что без работы над «Севастопольскими рассказами» главный труд в творчестве, роман-эпопея «Война и Мир» мог просто не появиться на свет.
Структура цикла
Цикл «Севастопольские рассказы» состоит из трех частей, делящихся по хронологическому принципу.
Севастополь в декабре месяце
Автор ведет диалог с простым солдатом, обращается к нему на «Вы». Вместе они отправляются из больницы на пост, от которого недалеко до противников. Настроение главы таково, что создается ощущение быстрой победы над войсками противоположной стороны. Солдат высказывается мысли гордости за свою страны и то, что он находится по эту сторону баррикады. Это создает настрой для дальнейшего прочтения двух частей цикла.
Севастополь в мае
Наиболее философская часть произведения. Толстой от первого лица начинает рассуждать о бессмысленности человеческих потерь, которые неизбежны в войне.
Севастополь в августе 1855 года
Продолжая тему второй части «Севастопольских рассказов», Толстой обращается к судьбе отдельно взятого солдата, молодого бойца Володи, который видит своей основной целью — защитить город, а вместе с этим и доказать силу своей страны. Бывалые солдаты не понимают его выбора, они считают, что променять мирное существование на военные окопы — это неправильно. Володя погибает, так как вызывается в одну из самых горячих точек. Эта сцена напоминает гибель молодого Пети Ростова из «Войны и Мира».
Лев Николаевич Толстой, лично поучаствовав в военных действиях и пережив тяготы и лишения такой жизни, понял истинную цену человеческой жизни, а свои рассуждения представил в цикле «Севастопольские рассказы».
В русской литературе существовало и существует немало гениев, поражающих мастерством и глубиной познания мира. Среди них заслуженно находится Лев Николаевич Толстой, чье творчество стало уникальным явлением не только в отечественной, но и мировой культуре. Многомудрый Литрекон предлагает ознакомиться с анализом известного цикла классика «Севастопольские рассказы» по плану ниже.
Содержание:
- 1 История создания
- 2 Жанр, направление
- 3 Смысл названия
- 4 Суть: о чем?
- 5 Главные герои и их характеристика
- 6 Темы
- 7 Проблемы
- 8 Основная идея
- 9 О чем заставляет задуматься?
- 10 Художественные особенности
- 11 Критика
История создания
Известно, что в качестве материалов для написания нового произведения Толстой использовал личные наблюдения. Во время Крымской войны, которая длилась с 1853-го по 1856-й год, Лев Николаевич не раз посещал Севастополь и даже принимал участие в его обороне. Близость к местам боевых действий, возможность наблюдать за жизнью солдат и страшные картины гибнущих под обстрелами людей — все это оставило неизгладимый след в душе восприимчивого классика и подтолкнуло к созданию целого цикла рассказов.
Увиденное собственными глазами Толстой фиксировал в дневнике. Туда же он вносил возникающие в голове философские мысли о характерах людей и многом другом.
Публикация первого рассказа цикла состоялась в 1855 году в знаменитом литературном журнале «Современник». Эта и последующие за ней части настолько понравились широкой публике, что вернувшегося в том же году в Петербург автора читатели и критики встречали с восторгом.
К слову, царская семья тоже дала высокую оценку циклу. Так, Александр II и вовсе потребовал, чтобы Льва Николаевича срочно увезли с 4-го бастиона (где проходили самые ожесточенные сражения) в другое, более безопасное место.
Жанр, направление
Некоторые особенности (ограниченное число главных действующих лиц; внимание, сосредоточенное только на важных эпизодах; единство тематики) позволяют говорить о таком жанре как рассказ. Рассказов здесь несколько, и это видно из названия. Они связаны местом, временем действия и мотивом.
Часть исследователей отмечает присутствие элементов иных жанров — очерка и репортажа — из-за достоверности, осмысления происходящего самим автором, обращения к историческим событиям и проблемам.
Направление произведения «Севастопольские рассказы» — реализм, так как Толстой задействует типичные образы и рисует мир, который видит вокруг себя.
Смысл названия
С помощью названия «Севастопольские рассказы» автор одновременно обозначает и место, где развивается сюжет (Севастополь), и форму произведения (рассказы, собранные в один цикл).
Севастополь — город на юго-западе Крымского полуострова, блокада которого стала настоящей кульминацией в войне между Россией и коалицией в составе Французской, Османской и Британской империй, а также Сардинского королевства. Осада тянулась целых 11 месяцев; на защиту любимого города встали не только солдаты, но и мирные жители.
Толстой и сам присутствовал среди оборонителей, активно создавая короткие информационные заметки о том, что в те моменты происходило в обществе.
Суть: о чем?
В первом рассказе («Севастополь в декабре месяце») читателя знакомят с городом и его обитателями. Подробно описываются погода, улочки, настроения жителей. Затем дорога приводит в госпиталь, где содержатся раненые. Тут и старый солдат с ампутированной ногой, и женщина, которая нечаянно оказалась рядом с бомбой, когда несла мужу обед, и другие несчастные.
Далее — опасное путешествие к четвертому бастиону, возле которого земля дрожит от постоянных пушечных обстрелов. Под конец читателя возвращают в центр города. Откуда-то доносится музыка, так странно сочетающаяся со звуками выстрелов с бастионов.
Во втором рассказе («Севастополь в мае») повествование сосредоточено на представителях военной аристократии и штабс-капитане Михайлове, который хочет когда-нибудь войти в этот элитный круг. Он грезит о наградах и уважении со стороны вышестоящих, но демонстрирует нерешительность как на поле боя, так и в общении со знатью.
Во время сражения Михайлова ранят в голову. Несмотря на это, мужчина отказывается от лечения.
В третьем рассказе («Севастополь в августе 1855 года») появляются Михаил и Владимир Козельцовы. Случайно встретившись на станции, они вместе отправляются в осажденный город. Владимир мечтает о том, как будет воевать бок о бок со старшим братом, но по прибытии в Севастополь его одолевает страх.
Вскоре героев определяют на Малахов курган, где они героически погибают.
Главные герои и их характеристика
Характеристика героев в произведении «Севастопольские рассказы» представлена в списке:
Штабс-капитан Михайлов — тщеславный, самонадеянный, страдающий от внутренней неуверенности. Автор называет его не слишком умным, но рассудительным. Планирует быстро подняться по карьерной лестнице. В глубине души очень боится умереть.
«Потом очень легко я в этому же году могу получить майора по линии, потому что много перебито, да и еще, верно, много перебьют нашего брата в эту кампанию…»
Михаил Козельцов — опытный, мужественный боец, его уважают солдаты. Не страшится опасности, рвется обратно в полк после ранения, не желая оставаться в стороне.
Владимир Козельцов — энергичный, честный юноша. Мечтатель, стыдится своей робости. Чувствительный, так как переживает за их с братом отношения.
Автор — тот, чьими глазами видится все происходящее. Он неоднократно высказывает собственное мнение, сквозь призму его взгляда воспринимаются события военных лет. Предстает неким проводником для читателя.
Народ — простые севастопольцы и солдаты, ведомые единым порывом: отдать все ради спасения города. Благодаря общности перед лицом врага их также можно выделить в отдельный центральный образ.
Темы
Основная тема в произведении «Севастопольские рассказы» — конечно же, война. Ужасная, калечащая судьбы и, по сути, бессмысленная. Но к ней люди, как ни удивительно, довольно быстро привыкают, и это безразличие хуже настоящей смерти. Автор подробно описывает поведение горожан, для которых мертвые тела и вражеские снаряды на улицах становятся обычным явлением.
«Напрасно вы будете искать хоть на одном лице следов суетливости, растерянности или даже энтузиазма, готовности к смерти, решимости, — ничего этого нет: вы видите будничных людей, спокойно занятых будничным делом…»
Раскрывается и тема патриотизма на примере всего русского народа и героев книги в частности. Конечно, они могут испытывать страх перед неизбежной кончиной, но все же возможность обеспечить будущим поколениям счастливое, мирное существование толкает их на настоящие подвиги.
Проблемы
Раскрывая указанные выше темы, автор затрагивает следующие проблемы:
- Жестокость и ненужность войны — она уносит жизни невинных, разлучает семьи и заставляет людей страдать. Да, в этот сложный период можно узнать, каков на самом деле человек (трус он или храбрец, есть у него понятие чести или нет и прочее), но все же для большинства война является настоящей трагедией. Подобные события не проходят бесследно, и возвратиться к привычному образу существования после них совсем не просто. Рассуждая о возможности сокращения потерь, Толстой предлагает неожиданный компромисс: пускай от каждой противоборствующей стороны вызовется по одному солдату, столкновение которых и решит исход войны. По мнению писателя, подобный способ позволит избежать массового кровопролития.
- Героизм — здесь он показывается совершенно с разных сторон. Например, без труда можно различить героизм истинный и ложный. В «Севастополе в мае» описываются аристократы, цель которых — не защитить родной город, а прославиться и получить высокую награду. Таков штабс-капитан по фамилии Михайлов, мечтающий о признании. А при обстреле его желания далеки от возвышенных. Горячо молясь Богу, Михайлов вспоминает родных и просит лишь об одном — уцелеть. Совсем иными предстают перед читателями братья Козельцовы из «Севастополя в августе 1855 года». Они храбры, готовы к активным действиям и стремятся на поле боя не ради медалей. Их гибель действительно героична, хоть и напрасна — французы все равно захватывают Севастополь.
Основная идея
Изображая происходившее крайне реалистично, без прикрас, Лев Николаевич показывает, к чему может привести ненависть, и призывает отказаться от нее. Политические распри и амбиции власть имущих, по его мнению, не должны губить людей. Война противоестественна и лишь обнажает худшие качества личности. Она неразумна, нелепа и всем вредна. Таков смысл произведения «Севастопольские рассказы».
Примечателен эпизод, в котором русские солдаты и их противники, стоя под белым флагом, мирно разговаривают о чем-то отвлеченном и улыбаются друг другу. Это лишний раз подчеркивает абсурдность войны. В этом и заключается главная мысль в произведении «Севастопольские рассказы». Подобные антивоенные настроения будут встречаться и в дальнейшем, в более поздних произведениях классика.
О чем заставляет задуматься?
Произведение «Севастопольские рассказы» заставляет задуматься о ценности жизни, взаимоотношениях с окружающими, любви к Отечеству и человечеству в общем. Возможно, если бы люди стали более сострадательными, то подобных трагедий бы больше никогда не случилось.
«Одно из двух: или война есть сумасшествие, или ежели люди делают это сумасшествие, то они совсем не разумные создания, как у нас почему-то принято думать» — выражает свою позицию Толстой.
Художественные особенности
Толстой задействует различные литературные приемы с целью воспроизвести необходимую атмосферу как можно более ярко и точно. В тексте имеются эпитеты («величественные звуки», «громкий смех», «подленький голос», «вонючей грязью», «в уютной комнатке»). Особую важность представляют цвета: красный, белый, голубой, серый, зеленый и прочие — классик использует целую палитру красок («черное пространство», «в синем небе», «розоватые лучи»).
Несложно отыскать сравнения («визжащие, как струна», «жужжащие, как пчела») и метафоры («взвизгнет ядро», «бомбы свистели и лопались»).
Для придания речи живости писатель обращается к восклицательным предложениям и риторическим вопросам: «Счастливого пути!», «Черт возьми!», «Господи, Господи!», «А я заколол одного!», «Что значит смерть и страдания такого ничтожного червяка, как я, в сравнении с столькими смертями и столькими страданиями?».
Критика
Современники приняли произведение тепло и с удовольствием отмечали мастерство Толстого.
Тургенев был в полном восторге, Писемский говорил о тяжелой эмоциональной составляющей, Чернышевский похвалил удивительную психологичность внутренних монологов.
«Из числа всех неприятельских держав, войска которых были под стенами нашей Трои, ни одна не имела у себя хроникера осады, который мог бы соперничать с графом Львом Толстым» — отзывался Александр Дружинин.
А редакция «Санкт-Петербургских ведомостей» и вовсе возвела Толстого на один уровень с величайшими русскими авторами.
История создания и цель сборника
Лев Николаевич Толстой присутствовал при обороне Севастополя и выступал очевидцем событий, поэтому он смог подробно рассказать о происходящем в городе. Когда началась Крымская война, писатель находился на службе. Ему разрешили перевестись в Севастополь и год он жил в окрестностях города.
Находясь в осаде, литератор был поражен героизмом простых людей, тогда и началась история создания «Севастопольских рассказов» Толстого. Первый очерк на эту тему он стал писать под шум орудий. Лев Николаевич считал, что русские солдаты и обычный народ, и есть та движущая сила, зарождающая героический дух.
Основная идея произведения — показать четкое различие между простыми солдатами и честолюбивыми, высокомерными офицерами, которые были способны на убийства ради получения звездочек и очередных званий. Тщеславие и лицемерие — ключевые моменты в проблематике произведения.
«Севастопольские рассказы» повлияли на формирование Толстого как автора. Писатель впервые начал говорить о простых людях, как о защитниках Родины. Лев Николаевич рассказал о войне без прикрас, читатели поняли, какие ужасные события происходили в реальной жизни.
События в декабре
Сборник начинается с рассказа «Севастополь в декабре». В нем автор описывает следующие события:
- Прохладное, красивое утро, словно на картинке. Заря, похожая на рисунок художника. Тишину нарушают лишь выстрелы. В городе происходят боевые действия, но повседневная жизнь не прерывается. На улицах суетится народ, продавцы торгуют хлебом. Люди как будто бы не замечают выстрелов и не видят проблемы.
- В госпитале происходят страшные действия. Раненые участники войны ждут, когда им помогут доктора и с ужасом смотрят, как врачи ампутируют людям ноги и руки. В этом месте сосредоточен весь кошмар происходящего. Смерть, страдания и кровавые картины сопровождают Севастополь в декабре. Месяц главные герои боятся возможной кончины, но не цепляются за жизнь перед лицом опасности.
- Молодой офицер с четвертого бастиона беспокоится не о боевых действиях, а о грязи вокруг. Работает защитный механизм, юноша еще неопытен и ведет себя излишне легкомысленно. По пути в четвертый бастион все чаще встречаются носилки с ранеными людьми. Офицер выглядит непринужденным, он рассказывает, как в землянке оказалась бомба и сразу не стало 11 человек. На лицах солдат отражены исконно русские черты — упрямство и простота.
Продолжая анализ произведения «Севастопольские рассказы», стоит кратко заметить, что именно в первом цикле истории бросается в глаза, как сильно автор стремится показать героизм простого народа. Толстой дает понять, что у врагов нет шансов поколебать силу духа русских людей.
Происходящее в мае
Прошло 6 месяцев после осады города. Дипломатам не удается прийти к соглашению. Офицер Михайлов гуляет по Севастополю и вспоминает цитаты из письма товарища. Тот рассказал, что его супруга читает о событиях, происходящих в городе и сильно гордится своим мужем. Михайлов подумал, что ему очень недостает такой поддержки. Он мечтает быть награжденным, и чтобы все газеты рассказывали об этом. Тщеславие — основное качество в его характеристике.
Офицер не заметил, как дошел до павильона с музыкой, ему захотелось поговорить с аристократами, но он не решился подойти к ним. Михайлов мечтает о повышении, но ему не нравится общаться с обычными людьми и солдатами. Наконец, офицер осмеливается подойти к аристократам, они проявляют отзывчивость и даже соглашаются вместе прогуляться. Мужчина чувствует себя счастливым.
Один из аристократов — Праскухин, не хочет попадать под обстрел. Михайлов руководит ротой на передовой, а у Праскухина требуют передать сообщение о перемещении. После того как батальон перемещается, оба офицера стремятся произвести впечатление. Праскухин погибает, а Михайлов получает ранение в голову, но отказывается от лазарета, потому что мечтает выделиться.
На следующий день аристократы гуляют по тротуару и описывают друг другу свои боевые подвиги. Объявляется перемирие. Русские бойцы и вражеские солдаты спокойно общаются, без ненависти и злости, но когда снимают белый флаг — обстановка вновь накаляется.
Рассказ об августе
Третьим и последним рассказом в цикле является «Севастополь в августе». Очерк отличается естественностью языка. В нем автор не пытается использовать литературные приемы и описывать интриги. Он просто показывает быт защитников Севастополя, рассказывает, что обычные люди не рискуют своей жизнью ради тщеславия, но и не берегут ее в критические моменты. В третьей части рассказывается следующая история:
- У офицера Володи Козелкова есть только один страх — струсить. Утром 27 августа парень снова погружается в свои мысли, боится, что его одолеет чувство страха и он станет предателем. Юноше очень не хочется умирать, ведь впереди у него вся жизнь.
- В конце августа офицер встречается со своим братом Михаилом, который уже давно являлся защитником города, но находился в отпуске из-за ранения.
- Володя приехал в Севастополь вместе с братом. Козельцов пребывает в ужасном настроении, в голове у него возникает странная картина. Ему видится, что брат погибает на поле боя, а он бросается отомстить за его кончину и умирает рядом с ним. Скоро мысли Володи станут реальностью. Его брата действительно ранят и он погибает во время перевязки. Козельцов же умирает на мортирной батарее.
- Повествование завершается тем, что русские переходят через бухту на Северную сторону.
Боевые действия велись практически год, но Толстой описал только три истории. Однако они позволяют понять полную картину происходящего. Читая краткое содержание и проводя анализ, стоит отметить, что от рассказа к рассказу все больше усиливается критический пафос, Лев Николаевич обличает героев произведения. Он все сильнее проводит черту между простыми, искренними солдатами и тщеславными офицерами.
«Севастопольские рассказы» изучают в старших классах и пишут по ним конспекты, поскольку истории содержат в себе множество ценных уроков. Произведение заложило основу реалистичному изображению войны. Писатель описывает события глазами простых людей. Этот опыт пригодился Толстому для написания романа «Война и мир». Можно с уверенностью сказать, что литератор всегда интересовался внутренним миром людей, попавших на войну, и стремился показать правдивую картину происходящего.
«Севастопольские рассказы» читательский дневник
4.6
Средняя оценка: 4.6
Всего получено оценок: 856.
Обновлено 8 Августа, 2021
4.6
Средняя оценка: 4.6
Всего получено оценок: 856.
Обновлено 8 Августа, 2021
«Севастопольские рассказы» – цикл, состоящий из трёх рассказов, центральной темой которых стало историческое событие – оборона Севастополя русскими войсками в 1854–1855 годах.
Краткое содержание «Севастопольские рассказы» для читательского дневника
ФИО автора: Толстой Лев Николаевич
Название: Севастопольские рассказы
Число страниц: 146. Толстой Лев Николаевич. Издательство «Азбука». 2014 год
Жанр: рассказы
Год написания: 1855 год
Опыт работы учителем русского языка и литературы — 27 лет.
Время и место действия
События в рассказах происходят в Севастополе, блокада которого стала кульминацией в Крымской войне. Повествование берёт начало в декабре 1854 года, и заканчивается в августе 1855 года, когда город оказался во власти французов.
Главные герои
Автор – рассказчик, побывавший в осаждённом городе и описавший свои размышления о войне.
Защитники Севастополя – простые люди, отважные, решительные, твёрдо верящие в победу русской армии.
Михайлов – штабс-капитан, рассудительный, тщеславный, амбициозный мужчина.
Михаил Козельцов – поручик, отважный и честный офицер.
Владимир Козельцов – младший брат Михаила, юный патриот, максималист.
Обратите внимание, ещё у нас есть:
Сюжет
«Севастополь в декабре месяце»
В городе царит спокойствие, люди заняты повседневными делами. Сложно представить, что совсем неподалеку идут ожесточенные сражения и люди умирают в больших количествах. Тем не менее, защитники Севастополя не сомневаются в победе русской армии.
Автор описывает всю драматичность и жестокую бессмысленность войны: люди гибнут один за другим, в то время как представители власти никак не могут договориться между собой, отправляя на верную смерть лучших сыновей своих стран.
Временная больница переполнена ранеными солдатами, у многих из которых ампутированы конечности. Их нечеловеческие страдания заставляют вздрогнуть даже самого стойкого человека.
Узнав о существовании четвёртого бастиона, о котором с таким трепетом рассказывали друг другу фантастические истории офицеры и солдаты, автор решает посетить его. Он находит командира и беседует с ним буквально в нескольких метрах от позиций противника.
«Севастополь в мае»
По прошествии шести месяцев город по-прежнему находится в осаде. Русские воины всё так же погибают, и нет конца раненым и умирающим. Теперь Севастополь выглядит иначе: он истерзан бесконечными штурмами, и в городе становится всё меньше горожан.
Не достигнув успехов в переговорах, власть демонстрирует всё свое бессилие. А между тем русские солдаты продолжают погибать на полях сражений. Война с французами до невозможного бессмысленна: повинуясь своим командирам, солдаты воюют друг с другом, а в моменты перемирия общаются между собой как ни в чём не бывало. Ведь все они просто обычные люди, которые не понимают, ради чего их собрали на поле брани.
В отличие от простых солдат, военная аристократия пыжится и всячески бахвалится друг перед другом своими победами. Не является исключением и штабс-капитан Михайлов, страстно мечтающий о наградах, деньгах и славе. Даже получив небольшое ранение в голову, он из тщеславия остаётся на поле брани: отличный повод получить награду.
«Севастополь в августе 1855 года»
Ареной для сражений становится уже сам город. Кратковременные перемирия происходят всё реже. В город прибывают два брата: старший, Михаил Козельцов, вернувшийся после госпиталя, и младший, Володя, юный, восторженный патриот. Бывалые воины никак не могут взять в толк, как можно добровольно оставить спокойную мирную жизнь ради этой войны. Оба брата погибают в сражении. Первый находит свою смерть при ведении атаки на французов, а второй погибает во время засады. Русские вынуждены отступать, и вскоре Севастополь оказывается во власти французов.
Вывод и своё мнение
В своих произведениях автор рассуждает на тему бесчеловечности и бесмысленности войны как таковой. Автор уверен, что куда честнее было поставить на поле сражения по одному солдату с каждой стороны. Так можно было бы избежать никому не нужной гибели многих тысяч людей. По мнению писателя, война представляет собой некое сумасшествие и является признаком неразумности человеческого общества.
Главная мысль
Демонстрация бессмысленности и жестокости войны.
Авторские афоризмы
«…А вопрос, не решённый дипломатами, еще меньше решается порохом и кровью…»
«…Одно из двух: или война есть сумасшествие, или ежели люди делают это сумасшествие, то они совсем не разумные создания, как у нас почему-то принято думать…»
«…Герой же моей повести, которого я люблю всеми силами души, которого старался воспроизвести во всей красоте его и который всегда был, есть и будет прекрасен, — правда…»
Толкование непонятных слов
Казарма – здание или помещение, в котором размещается личный состав воинских частей.
Траншея – узкий, глубокий ров, соединяющий в одну линию все огневые точки оборонительных позиций.
Батарея – укрепление, служащее позицией для нескольких орудий.
Новые слова
Бастион – пятиугольная вооруженная башня, пристроенная к стене города или крепости для защиты.
Дипломат – официальное лицо, представляющее интересы конкретного государства.
Парадокс – ситуация, которая может существовать в реальности, но не имеет логического объяснения.
Тест по рассказам
Доска почёта
Чтобы попасть сюда — пройдите тест.
-
Dungeon Master
9/10
-
Дарья Мостовая
5/10
-
Александра Куценко
10/10
-
Светлана Андреева
10/10
-
Саня Белов
10/10
-
Тимур Куртсеидов
10/10
-
Арина Преображенская
10/10
-
Даниил Патрон
10/10
-
Инна Кокушина
8/10
-
Ольга Матяшова
10/10
Рейтинг читательского дневника
4.6
Средняя оценка: 4.6
Всего получено оценок: 856.
А какую оценку поставите вы?
История сборника
Анализ «Севастопольских рассказов» показывает, что личное участие автора в обороне этого города позволили полно и объективно изобразить и происходящие события, и человеческие характеры. Толстой находился на службе, когда началась война Турции и России. Толстой получил разрешение перевестись в Севастополь. С ноября 1854 года по ноябрь 1855-го он находился в окрестностях Севастополя.
Попав в осажденный город, писатель был потрясен героизмом простого населения и солдат. Свой первый рассказ он начал писать под грохот орудий. Под гениальным пером мастера оборона оживает героическая защита Севастополя. Даже самый беглый анализ «Севастопольских рассказов» позволит отметить, что это не только художественное произведение, но и исторический документ, столь драгоценное для историков свидетельство участника.
Цель и основная тема
Как участник описываемых событий, автор пришел к мысли, что русский солдат, простой русский народ и есть та движущая сила, которая и порождает героический дух. Рассказчика повествования удивляет различие между искренностью простых солдат и тщеславием офицеров, «затеять сражение», убить сотню-другую человек, чтобы получить очередное звание или звездочку. К народной массе близки только лучшие из офицеров.
«Севастопольские рассказы» сыграли свою роль в формировании Толстого-писателя. Впервые в своем творчестве он отобразил русский народ, встающий на защиту своего отечества. Так в русской литературе было положено начало реалистичному изображению войны и психологии человека. Новый, честный, взгляд писателя на войну, лишенную ореола красивости, позволил и читателям увидеть за музыкой и барабанным боем, за красивым строем и гарцующими генералами, — боль, кровь, страдания и смерть.
Август в Севастополе
Продолжаем анализ «Севастопольских рассказов». Третий, последний в сборнике очерк «Севастополь в августе» — один из тех рассказов, который сохранит для будущих поколений характеристику войны, и одновременно останутся образцом литературного произведения по простоте и безыскусности языка, по художественной обработке, по умению приковать к себе взгляд читателя. Автор не прибегает ни к литературным изыскам, ни к интригам и романтическим изобретениям. Он просто пишет о повседневном быте защитников города, они не рискуют из хвастовства жизнью, но и не жалеют о ней в часы опасности.
Оторвемся ненадолго от анализа «Севастопольских рассказов» Толстого и ознакомимся с кратким содержанием последнего в цикле рассказа. Здесь речь идет о молодом офицере, только что «выпущенному из корпуса» Володе Козельцове. Все его мысли заняты только одним – он боится струсить. Так было и утром 27 августа, он думал о том, что чувство страха и опасности больше того, что он станет предателем. Умирать ему не хочется, так мало он еще видел в жизни. В последних числах августа он встретился с братом Михаилом, тот уже давно принадлежит к числу севастопольских защитников, но был в отпуске по ранению.
С ним Володя и приехал в Севастополь. Настроение у него не веселое, у него в голове вертятся мечты, что если брата убьют рядом с ним, то он немедленно кинется мстить за его смерть и умрет возле окровавленного брата. Мечты Володи сбудутся: брата ранят, и он умрет на перевязочном пункте, Володя погибнет на мортирной батарее. Рассказ оканчивается тем, как русские войска переходят через бухту на Северную сторону.
Молодой новатор
Показать человека из народа настоящим героем – безусловное новаторство. Многие во времена Толстого полагали, что храбрость, героизм и мужество свойственны только представителям дворянства, людям с «голубой кровью». «Простые смертные» подобны животным, не способным на глубокие чувства. Толстой видит в обычном матросе человека, достойного восхищения не меньше, чем генерал.
Рядовой солдат навсегда останется на поле сражения. О его подвиге никто не вспомнит. Все почести достанутся генералу, который будет гарцевать перед восхищённой толпой на военном параде. Задача автора – прожить несколько жизней, чтобы показать читателю разные типажи и характеры, не акцентируя внимания только на «высокопоставленных» воинах.
Особое место в «Рассказах» Толстого занимают предсмертные размышления героев. Жизнь нередко становится однообразным сном, в котором человек играет роль стороннего наблюдателя. Только перед лицом смертельной опасности наступает пробуждение. Человек начинает чувствовать себя здесь и сейчас, понимая, что его жизнь подошла к концу, и уже через несколько секунд он не будет ни видеть, ни слышать окружающий его мир. В эти последние мгновения чувства особенно обостряются, события жизни одно за другим проносятся перед глазами. Последние минуты бытия наиболее осознанны.
И снова о войне
Размышляя о войне, Толстой не остановился на «Севастопольских рассказах». Первое произведение стало подготовкой к более масштабному литературному труду – роману «Война и мир». По мнению Б. М. Эйхенбаума, «Рассказы» можно смело назвать этюдами к самому объёмному роману Л. Н. Толстого.
Завершив работу над своим первым произведением, молодой писатель понял, что не должен останавливаться на достигнутом. Его «Рассказы» привлекли к себе огромное внимание. Публика не осталась безучастной, а значит, его послание человечеству было услышано. Толстой усложняет задачу. Теперь он должен не просто описать поля сражений. Ему необходимо рассказать о жизни людей в тылу. Великий русский писатель не знал, что война с Турцией – не последнее испытание для России. Впереди ожидало чудовищное кровопролитие середины ХХ века.
5 / 5 ( 7 голосов )
Автор: Виталий Дубына
Декабрьский Севастополь
Продолжаем анализ произведения «Севастопольские рассказы». Ознакомимся с кратким содержанием первого в сборнике очерка — «Севастополь в декабре». Утренняя заря окрашивает не спеша небосклон над Сапун-горою. С бухты несет прохладой, изредка утреннюю тишину нарушают раскатистые выстрелы. В городе ведутся боевые действия, но жизнь идет своим чередом: торговцы продают булки и сбитень. Кажется, что все здесь суетятся, но это первое впечатление.
На самом деле большинство людей не обращают внимания ни на взрывы, ни на выстрелы. Только на бастионе можно увидеть защитников города, изумительные, незабываемые картины. В госпитале солдаты делятся впечатлениями. Раненные, ожидающие своей очереди, с ужасом наблюдают, как доктора ампутируют руки и ноги. Только здесь можно увидеть потрясающие душу зрелища, настоящую войну – кровь, боль, смерть.
Молоденький офицерик с четвертого, самого опасного бастиона, жалуется не на снаряды и бомбы, а на грязь. Это у него такая защитная реакция, он еще неопытен и ведет себя непринужденно. По пути на четвертый все реже встречаются гражданские лица, все чаще — носилки с ранеными. Офицер на бастионе ведет себя спокойно и вспоминает, как бомба попала в землянку и разом погибли одиннадцать человек. В лице, осанке защитников бастиона видны настоящие русские черты – простота и упрямство.
Продолжая анализ «Севастопольских рассказов» по главам необходимо отметить, что в этом рассказе особенно ясно просматривается стремление автора изобразить героизм русского народа и показать их убежденность в том, что Севастополь невозможно взять, невозможно поколебать силу русского народа.
Эмоции и переживания главных героев
В конце рассказа «Севастополя в декабре месяце» речь идёт об эмоциях солдат во время боевых действий. Автор говорит, что когда ядро летит на солдата, у него возникает чувство страха и наслаждения: в подобной игре со смертью есть некая прелесть.
Все любители военной литературы просто обязаны прочитать рассказ «Севастополь в декабре месяце». Анализ произведения каждому поможет понять, о чём идёт речь в произведении. Оно раскрывает для своих читателей настоящую правду о том, как проходила оборона города, а также показывает эмоции и переживания главных героев.
«Севастополь в мае»
Этот рассказ занимает центральное место в сборнике. Прошло полгода после осады. Солдаты наблюдают друг за другом, дипломаты не могут договориться, а военными действиями разрешить конфликт еще сложнее.
Продолжим анализ кратким содержанием второго в цикле рассказа «Севастополь в мае». По городу прогуливается офицер Михайлов и вспоминает письмо своего приятеля. Он пишет, что его жена всегда читает обо всем, что происходит в Севастополе, и очень гордится им. Михайлову давно не хватало такого общения. Он всегда мечтал о высокой награде, и чтобы об этом писали газеты.
Незаметно Михайлов подошел к павильону с музыкой, хотел пообщаться с аристократами, но не решился. Он стремился к повышению, и общение с простым народом или солдатами его не устраивало. Офицер осмелился и подошел к ним. Они приняли хорошо и даже прогулялись с ним. Михайлов был счастлив.
Среди аристократов были те, кто не очень-то стремился под обстрел – Праскухин. Михайлов командует ротой на передовой, а Праскухина просят отнести приказ о перемещении. Когда батальон перемещается, офицеры стараются произвести впечатление друг на друга. Праскухина убивают, Михайлов ранен в голову, и от лазарета отказался, поскольку хочет отличиться. На следующий день аристократы прогуливаются по бульвару и рассказывают о своих героических подвигах. Объявляют перемирие. Русские солдаты и солдаты противника разговаривают друг с другом без злобы и ненависти. Но как только убирают белый флаг – все начинается снова.
Севастопольские рассказы краткое содержание
Сборник «Севастопольские рассказы» Толстого, написанный и опубликованный в 1855 году, посвящен обороне Севастополя. В своей книге Лев Николаевич описывает героизм защитников города, а также показывает всю бессмысленность и беспощадность войны. Для читательского дневника и подготовки к уроку литературы рекомендуем читать онлайн краткое содержание «Севастопольские рассказы» по главам.
Главные герои Михайлов – штабс-капитан, рассудительный, порядочный, амбициозный мужчина. Михаил Козельцов – поручик, отважный и честный офицер. Владимир Козельцов – младший брат Михаила. Другие персонажи Ротмистр Праскухин, подполковник Нефердов – представители военной аристократии. Никита – верный слуга Михайлова. Вланг – юнкер, боевой товарищ Володи Козельцова. Краткое содержание
Севастополь в декабре месяце В декабре 1854 года Севастополь все еще не укрыт снегом, «но утренний резкий мороз хватает за лицо и трещит под ногами». Военное утро начинается привычными уже «раскатистыми выстрелами», сменой часовых, суетой на пристани. Воздух наполнен запахами «каменного угля, навоза, сырости и говядины». Отставные матросы предлагают свои услуги в качестве перевозчика на своих небольших яликах. При мысли о том, что находишься в Севастополе, душу наполняют «чувства какого-то мужества, гордости». Местные жители уже давно привыкли к звукам выстрелов, и не обращают на них никакого внимания. Они лишь равнодушно комментируют промеж собой, на каком участке взорвались снаряды, да из какой «батареи нынче палит». На набережной вовсю идет оживленная торговля, и тут же на земле, среди торговцев и покупателей, «валяются заржавевшие ядра, бомбы, картечи и чугунные пушки разных калибров». Приезжему человеку сразу бросается в глаза «странное смешение лагерной и городской жизни, красивого города и грязного бивуака». В большом зале Собрания расположен госпиталь, при входе в который открывается «вид и запах сорока или пятидесяти ампутационных и самых тяжело раненных больных». Старый исхудалый солдат чувствует свою раненую ногу, хотя она уже давно ампутирована. Другой раненый лежит прямо на полу, а из-под одеяла виднеется жалкий остаток перебинтованной руки, от которого исходит удушающий запах. Неподалеку лежит безногая женщина – супруга матроса, которая несла мужу обед и случайно попала под обстрел. Кругом кровь, страдания и смерть. При взгляде на изувеченных защитников Севастополя, «становится почему-то совестно за самого себя». Самым опасным в Севастополе местом является четвертый бастион – «здесь народу встречается еще меньше, женщин совсем не видно, солдаты идут скоро, по дороге попадаются капли крови». Невдалеке слышится «свист ядра или бомбы», жужжание пуль. От амбразуры к амбразуре спокойно прохаживается офицер, и рассказывает о том, как после бомбардировки у него в командовании осталось только восемь человек и одно действующее орудие. Однако уже на следующее утро он вновь палил из всех своих пушек. Матросы, обслуживающие орудия, выглядят не менее внушительно. В их внешнем виде и движениях видны «главные черты, составляющие силу русского» – простоту и упрямство.
Севастополь в мае
Главы 1-3 Война за Севастополь длится уже полгода. За это время «тысячи людских самолюбий успели оскорбиться, тысячи успели удовлетвориться, надуться, тысячи — успокоиться в объятиях смерти». Дипломаты не в состоянии решить конфликт, но уладить его при помощи военных действий гораздо сложнее. Люди, поддерживающие и разжигающие войну, не могут считаться разумными созданиями, поскольку «война есть сумасшествие». По городу прогуливается штабс-капитан Михайлов, на лице которого читается «тупость умственных способностей, но притом рассудительность, честность и склонность к порядочности». Помимо денег и наград он страстно мечтает войти в круг военной аристократии, и быть на короткой ноге с ротмистром Праскухиным и подполковником Нефердовым. Подойдя к павильону с музыкой, Михайлов хочет поздороваться с представителями высшего военного общества, но не решается сделать это. Он боится, что «аристократы» попросту проигнорируют его, и тем самым нанесут болезненный укол его самолюбию. Воздух в Севастополе буквально звенит от тщеславия: оно повсюду – «даже на краю гроба и между людьми, готовыми к смерти из-за высокого убеждения».
Главы 4-9 Придя домой, Михайлов принимается «писать прощальное письмо отцу» – вскоре ему придется идти на бастион, уже в тринадцатый раз. Его терзают дурные предчувствия, и он невольно срывается на старом слуге Никите, которого «любил, баловал даже и с которым жил уже двенадцать лет». «Уже сумерками подходя с ротой к бастиону», штабс-капитан успокаивает себя тем, что, если повезет, его только ранят, и он останется жив.
Главы 10-14 Михайлов командует ротой и вскоре получает от генерала приказ о передислокации, который ему передает Праскухин. Во время перемещения роты Михайлов и Праскухин заботятся только о том впечатлении, которое они производят друг на друга. Во время сильнейшей бомбардировки Праскухин убит «осколком в середину груди», Михайлов же «камнем легко ранен в голову». Понимая, что с «раной остаться в деле — непременно награда», Михайлов отказывается от госпитализации. После сражения цветущая долина покрыта сотнями трупов.
Главы 15-16 На следующий день после битвы военные аристократы, как ни в чем не бывало, прогуливаются по бульвару, похваляясь друг перед другом своим героизмом. Между враждующими армиями «выставлены белые флаги», простые солдаты общаются друг с другом без ненависти. Но, как только прячут белые флаги, «снова свистят орудия смерти и страданий, снова льется невинная кровь и слышатся стоны и проклятия». Севастополь в августе 1855 года
Главы 1-5 В конце августа 1855 года по севастопольской дороге едет тележка, в которой сидит поручик Михаил Козельцов. Офицер возвращается в осажденный Севастополь после лечения в госпитале. Козельцов был «неглуп и вместе с тем талантлив, хорошо пел, играл на гитаре, говорил очень бойко». Но главной чертой его является непомерное самолюбие. На станции не протолкнуться – нет ни одной свободной лошади или повозки. Многие офицеры оказались совершенно без денег. Им обидно, «что так уже близко, а нельзя доехать».
Главы 6-7 На станции поручик совершенно неожиданно встречает своего младшего брата, семнадцатилетнего Володю Козельцова. Юноше прочили блестящую карьеру в гвардии, но он предпочел встать в ряды действующей армии. Ему стало «совестно жить в Петербурге, когда тут умирают за отечество», к тому же он хотел увидеться с братом, которым гордился и восхищался. Михаил зовет Владимира с собой в Севастополь, но тот начинает мяться. Выясняется, что юноша, как и многие другие военные на станции, не имеет свободных денег, более того – он должен восемь рублей. Старший Козельцов выплачивает долг брата.
Главы 8-18 Братья держат путь на Севастополь. По дороге Володя предается романтическим грезам о том, какие великие подвиги он свершит вместе с Михаилом во благо Отечества. По приезду в город братья прощаются и расходятся по своим полкам. Володю охватывает страх перед темнотой, перед надвигающейся смертью. Его терзает «мысль, что он трус». Повсюду раздаются звуки разрывающихся снарядов, и избавиться от сильного внутреннего страха Владимиру помогает только молитва. Михаил Козельцов, «встретив на улице солдата своего полка», сразу отправляется к пятому бастиону. Михаил оказывается в подчинении у своего давнего товарища, с которым в свое время воевал на равных. Командир не очень доволен приезду старого приятеля, но все же передает ему командование ротой. В казарме Козельцов встречает знакомых офицеров, и сразу становится понятно, что «его любят и рады его приезду».
Главы 19-24 Володя знакомится с артиллерийскими офицерами, и быстро заводит дружбу с юнкером Влангом. Вскоре молодых людей отправляют на Малахов курган – самый опасный участок на поле брани. Все теоретические знания Козельцова меркнут перед реалиями сражения, однако ему удается не паниковать и выполнять свои прямые обязанности.
Главы 25-27 Во время сражения старший Козельцов, видя страх своих солдат перед наступающими французами, решает показать им пример храбрости, и с саблей бросается на врага. Михаил «был уверен, что его убьют; это-то и придавало ему храбрости». В бою офицер получает смертельное ранение, но его успокаивает мысль, что он «хорошо исполнил свой долг». Володя в приподнятом настроении командует во время штурма. Но французы обходят его с тыла и убивают. Вланг пытается спасти своего друга, но слишком поздно. Вместе с выжившими солдатами он уезжает из Севастополя. Покидая город, почти каждый испытывал тяжелое «чувство, как будто похожее на раскаяние, стыд и злобу»…
Заключение В своем произведении Толстой разрушает романтические представления о войне, демонстрируя ее во всей правдивой неприглядности. Отбросив ложный пафос и героизм, он описывает будни военных сражений в виде подчеркнуто простого и несколько отстраненного рассказа очевидца. После ознакомления с кратким пересказом «Севастопольские рассказы» рекомендуем прочесть сборник в полном варианте.
“Севастопольские рассказы” создавались Толстым по свежим следам событий. В Севастополе Толстой оказался впервые в самом конце 1854 г., через несколько месяцев после начала осады города англо-французскими войсками. В январе 1852 г. Толстой определился на военную службу, в артиллерию.
В течение двух лет он служил на Кавказе, и эти годы – годы, связанные у него с сильными новыми впечатлениями и началом серьезной литературной работы,- оставили в нем лучшие воспоминания. В 1854 г., вскоре после того, как началась русско-турецкая война, Толстой подает прошение о переводе его в Дунайскую армию. Некоторое время он служит при штабе армии, в Кишиневе, совершает поездки по Молдавии, Валахии и Бессарабии, наблюдает осаду крепости Силистрия. В ноябре и декабре 1854 г. он несколько раз выезжает в осажденный Севастополь.
Он выражает желание перевестись в крымскую армию, быть ближе к самым важным и решающим событиям, непосредственно принять в них участие.
Очень заметна в нем сильная потребность быть не наблюдателем, а прямым участником дела – эта потребность у него очень человеческая, патриотическая и, быть может, не менее того – писательская.
В марте 1855 г. часть, в которой служит Толстой, переводится в Севастополь, и Толстой оказывается на четно ртом бастионе, на самом опасном месте в Севастополе. Он записывает в дневнике:
2 апреля – “Я живу в Севастополе. Потерь у нас уже до пяти тысяч, но держимся мы не только хорошо, но так, что защита эта должна очевидно доказать неприятелю (невозможность) когда бы то ни было взять Севастополь. Написал вечером две страницы “Севастополя””;
3-7 апреля – “Третьего дня ночевал на 4-м бастионе. Изредка стреляет какой-то пароход по городу. Вчера ядро упало около мальчика и девочки, которые по улице играли в лошадки: они обнялись и упали вместе.
Девочка – дочь матроски. Каждый день ходит на квартиру под ядра и бомбы…”;
12 апреля – “4-й бастион. Писал “Севастополь днем и ночью” и, кажется, недурно и надеюсь кончить его завтра. Какой славный дух у матросов!..”;
13 апреля – “Тот же 4-й бастион, который мне начинает очень нравиться, я пишу довольно много. Нынче окончил “Севастополь днем и ночью” и немного написал “Юности”. Постоянная прелесть опасности, наблюдения над солдатами, с которыми живу, моряками и самым образом войны так приятны, что мне не хочется уходить отсюда, тем более что хотелось бы быть при штурме, ежели он будет…”.
Эти дневниковые записи Толстого – свидетельства весьма существенные и важные для понимания жизненной и художествен пой природы “Севастопольских рассказов”. Да и не только их одних. То, о чем пишет Толстой в своих военных рассказах, он пишет не понаслышке, не со стороны, а как человек, сам все переживший и по собственному опыту все знающий.
Этого не может не заметить, не почувствовать читатель его произведений. Отсюда то особенное доверие, которое мы, читатели, испытываем к Толстому.
Разумеется, как всякий художник, Толстой был наделен живым творческим воображением, творческой фантазией. Но его воображение и его фантазия могли работать лишь в строгих пределах реального. Для него самого реального.
Он должен был все сам увидеть и испытать, прежде чем особенными художественными путями предоставить испытать это читателю. В этом не только своеобразие Толстого-писателя, за этим – его писательское убеждение, его художественная вера. В 80-е годы, в трактате “Что такое искусство?” он напишет: “…художественное впечатление, то есть заражение, получается только тогда, когда автор сам по-своему испытал какое-либо чувство и передает его, а не тогда, когда он передает чужое, переданное ему чувство.
Этого рода поэзия от поэзии не может заражать людей, а только дает” подобие произведения искусства…”.
“Война и мир” Толстого ни в коей мере не находится в противоречии со сказанным, хотя там и изображаются события, участником которых Толстой быть, естественно, по мог. Несмотря на это в конечном счете “Война и мир” тоже написана на материале внутренне прочувствованном и испытанном. Мысли и чувства героев романа – это в значительной мере мысли и чувства самого Толстого или “пропущенные” им через себя. В романе действует принцип своеобразной “подстановки” и “авторизации”.
Близкая история (далекой Толстой никогда не умел изображать, по характеру и складу его дарования она у него не получалась) представляется в его изображении столь живой и подлинной именно потому, что на нее автором накладывается близкая ей современность, накладывается собственный авторский жизненный опыт. Это особенно справедливо в отношении военных с’цеи в “Войне и мире”. Несомненно, что батальные сцены исторического романа Толстого осмыслены им и проверены севастопольским опытом.
Очень может быть, что без Севастополя, без того жизненного и художественного опыта, который дал Севастополь Толстому, не было бы и “Войны и мира”.
“Севастопольские рассказы” Толстого состоят из трех очерков: “Севастополь в декабре” (первоначальное название очерка “Севастополь днем и ночью”), “Севастополь в мае” и “Севастополь в августе”. В литературном смысле очерки эти тесно связаны с неосуществленным замыслом Толстого издавать журнал для солдат. “В пашем артиллерийском штабе,- писал Толстой брату Сергею 20 ноября 1854 г.,- состоящем, как я, кажется, писал вам, из людей очень хороших и порядочных, родилась мысль издавать военный журнал… В журнале будут помещаться описания сражений, не такие сухие и лживые, как в других журналах…” .
Издание журнала не было одобрено царем. От журнала, однако, осталась у Толстого дорогая ему мысль противопоставить “сухим и лживым” описаниям войны живую правду о войне. Эта мысль и осуществлена была им в очерках, посвященных Севастополю.
Эта мысль открыто заявлена уже в первом очерке. В соответствии со своим внутренним заданием в очерке “Севастополь в декабре” Толстой показывает Севастополь и его мужественных защитников не в парадном, не в традиционно литературном их одеянии, по в их истинном виде. Он показывает войну в ее повседневности, в ее особенном быту.
Нельзя сказать, что до Толстого никто так не показывал войну. При всем новаторстве Толстого, он и в изображении войны имел предшественников.
Loading…
Госпиталь
Описанием госпиталя продолжает Толстой «Севастопольские рассказы». Краткое содержание этого эпизода следующее. Раненые солдаты в госпитале делятся впечатлениями. Потерявший ногу боли не помнит, так как не думал о ней. В относившую мужу обед на бастион женщину попал снаряд, и ей выше колена отрезали ногу. Операции и перевязки делают в отдельном помещении. Ожидающие очереди раненые видят в ужасе, как доктора ампутируют ноги и руки их товарищам, а фельдшер бросает равнодушно в угол отрезанные части тел. Так, описывая детали, Толстой проводит в произведении «Севастопольские рассказы» анализ. В августе ничего, по сути, не изменится. Так же будут страдать люди, и никто не поймет, что война — это бесчеловечно. Между тем зрелища эти потрясают душу. Война предстает не в блестящем, красивом строе, с барабанным боем и музыкой, а в настоящем ее выражении — в смерти, страданиях, крови. Воевавший на наиболее опасном бастионе молодой офицер жалуется не на обилие снарядов и бомб, падающих на головы, а на грязь. Это реакция на опасность. Офицер слишком непринужденно, развязно и смело ведет себя.
Толстой «Севастопольские рассказы» кратко
Краткое содержание Севастопольские рассказы для читательского дневника:
Сюжет
Севастополь в декабре
В городе спокойно, люди заняты повседневными заботами, и никто не подумал бы, что за его стенами идет жестокая и кровопролитная война. Защитники Севастополя полны уверенности, что врагам не взять их город, а русская армия непобедима и великий русский народ не устрашить. Автор описывает всю напрасность, жестокость и драматичность войны — люди гибнут и гибнут, а верхушки власти не могут договориться о мире и позволяют своим народам отдавать жизни из-за своих споров. В больницах лечат раненых, ампутируют и выбрасывают конечности, на полях сражения солдаты с ужасом вспоминают о гибели своих товарищей.
Севастополь в мае
Прошло 6 месяцев. Город в осаде. Русские погибают, много раненых и умирающих. Город истерзан штурмами. Горожан становится все меньше. Верхушки власти не достигают успеха в переговорах, и бессмысленная война с французами продолжается. После очередного сражения поля покрыты нескончаемыми трупами обеих сторон. Аристократы хвастаются своими подвигами в битве, хотя это ложь. Солдаты воюют, подчиняясь своим командирам, а в моменты перемирия общаются со своими врагами как с обычными людьми, ведь такими они и являются.
Севастополь в августе 1855
Сражения идут уже внутри города. Периодов перемирия становится меньше. В Севастополь пребывают братья — один — любимец армейцев и храбрый воитель, вернувшийся из госпиталя после ранений, а второй — добровольно вступил в войска, чтобы защищать родину. Оба молодых солдата гибнут. Первый умирает при доблестном ведении атаки на французов, а второго убивают во время засады, когда враги совершают военный маневр. Русским приходится отступить. Французы занимают Севастополь.
Вывод
Война не щадит никого, она возникает из-за разногласий власть имущих, а страдают народы. Но разве нужно воевать из-за споров тех, кому нет дела до мирных жителей? Кто наши враги — ведь они такие же люди, как мы, у них есть семьи, любимые, желания и цели, они не хотят умирать, как и мы. Война бессмысленна и жестока.
По дороге на четвертый бастион
Все реже по дороге на четвертый бастион (наиболее опасный) встречаются невоенные люди. Попадаются все чаще носилки с ранеными. Офицер-артиллерист ведет себя здесь спокойно, так как он привык к грохоту взрывов и свисту пуль. Этот герой рассказывает, как в его батарее во время штурма осталось лишь одно действующее орудие, а также очень мало прислуги, однако на следующее утро он уже вновь палил из всех пушек.
Офицер вспоминает, как в матросскую землянку попала бомба, положив 11 человек. В движениях, осанке, лицах защитников видны главные черты, которые составляют силу русского человека, — упрямство и простота. Однако кажется, как отмечает автор, что страдания, злоба и опасность войны добавили к ним следы высокой мысли и чувства, а также сознание собственного достоинства. Толстой проводит в произведении психологический анализ («Севастопольские рассказы»). Он отмечает, что чувство мщения врагу, злобы таится в душе у каждого. Когда прямо на человека летит ядро, его не покидает вместе с чувством страха некоторое наслаждение. Потом он уже ожидает сам, чтобы бомба поближе взорвалась — есть в такой игре со смертью «особая прелесть». Чувство любви к Родине живет в народе. В России надолго оставят великие следы события в Севастополе.
Содержание сборника «Севастопольские рассказы» по главам
Севастополь в декабре месяце
В декабре 1854 года Севастополь все еще не укрыт снегом, «но утренний резкий мороз хватает за лицо и трещит под ногами». Военное утро начинается привычными уже «раскатистыми выстрелами», сменой часовых, суетой на пристани. Воздух наполнен запахами «каменного угля, навоза, сырости и говядины». Отставные матросы предлагают свои услуги в качестве перевозчика на своих небольших яликах.
При мысли о том, что находишься в Севастополе, душу наполняют «чувства какого-то мужества, гордости». Местные жители уже давно привыкли к звукам выстрелов, и не обращают на них никакого внимания. Они лишь равнодушно комментируют промеж собой, на каком участке взорвались снаряды, да из какой «батареи нынче палит».
На набережной вовсю идет оживленная торговля, и тут же на земле, среди торговцев и покупателей, «валяются заржавевшие ядра, бомбы, картечи и чугунные пушки разных калибров». Приезжему человеку сразу бросается в глаза «странное смешение лагерной и городской жизни, красивого города и грязного бивуака».
В большом зале Собрания расположен госпиталь, при входе в который открывается «вид и запах сорока или пятидесяти ампутационных и самых тяжело раненных больных».
Старый исхудалый солдат чувствует свою раненую ногу, хотя она уже давно ампутирована. Другой раненый лежит прямо на полу, а из-под одеяла виднеется жалкий остаток перебинтованной руки, от которого исходит удушающий запах. Неподалеку лежит безногая женщина – супруга матроса, которая несла мужу обед и случайно попала под обстрел.
Кругом кровь, страдания и смерть. При взгляде на изувеченных защитников Севастополя, «становится почему-то совестно за самого себя».
Самым опасным в Севастополе местом является четвертый бастион – «здесь народу встречается еще меньше, женщин совсем не видно, солдаты идут скоро, по дороге попадаются капли крови». Невдалеке слышится «свист ядра или бомбы», жужжание пуль.
От амбразуры к амбразуре спокойно прохаживается офицер, и рассказывает о том, как после бомбардировки у него в командовании осталось только восемь человек и одно действующее орудие. Однако уже на следующее утро он вновь палил из всех своих пушек.
Матросы, обслуживающие орудия, выглядят не менее внушительно. В их внешнем виде и движениях видны «главные черты, составляющие силу русского» – простоту и упрямство.
Севастополь в мае
Главы 1–3
Война за Севастополь длится уже полгода. За это время «тысячи людских самолюбий успели оскорбиться, тысячи успели удовлетвориться, надуться, тысячи — успокоиться в объятиях смерти». Дипломаты не в состоянии решить конфликт, но уладить его при помощи военных действий гораздо сложнее. Люди, поддерживающие и разжигающие войну, не могут считаться разумными созданиями, поскольку «война есть сумасшествие».
По городу прогуливается штабс-капитан Михайлов, на лице которого читается «тупость умственных способностей, но притом рассудительность, честность и склонность к порядочности». Помимо денег и наград он страстно мечтает войти в круг военной аристократии, и быть на короткой ноге с ротмистром Праскухиным и подполковником Нефердовым.
Подойдя к павильону с музыкой, Михайлов хочет поздороваться с представителями высшего военного общества, но не решается сделать это. Он боится, что «аристократы» попросту проигнорируют его, и тем самым нанесут болезненный укол его самолюбию. Воздух в Севастополе буквально звенит от тщеславия: оно повсюду – «даже на краю гроба и между людьми, готовыми к смерти из-за высокого убеждения».
Главы 4–9
Придя домой, Михайлов принимается «писать прощальное письмо отцу» – вскоре ему придется идти на бастион, уже в тринадцатый раз. Его терзают дурные предчувствия, и он невольно срывается на старом слуге Никите, которого «любил, баловал даже и с которым жил уже двенадцать лет».
«Уже сумерками подходя с ротой к бастиону», штабс-капитан успокаивает себя тем, что, если повезет, его только ранят, и он останется жив.
Главы 10–14
Михайлов командует ротой и вскоре получает от генерала приказ о передислокации, который ему передает Праскухин. Во время перемещения роты Михайлов и Праскухин заботятся только о том впечатлении, которое они производят друг на друга.
Во время сильнейшей бомбардировки Праскухин убит «осколком в середину груди», Михайлов же «камнем легко ранен в голову». Понимая, что с «раной остаться в деле — непременно награда», Михайлов отказывается от госпитализации.
После сражения цветущая долина покрыта сотнями трупов.
Главы 15–16
На следующий день после битвы военные аристократы, как ни в чем не бывало, прогуливаются по бульвару, похваляясь друг перед другом своим героизмом.
Между враждующими армиями «выставлены белые флаги», простые солдаты общаются друг с другом без ненависти. Но, как только прячут белые флаги, «снова свистят орудия смерти и страданий, снова льется невинная кровь и слышатся стоны и проклятия».
Севастополь в августе 1855 года
Главы 1–5
В конце августа 1855 года по севастопольской дороге едет тележка, в которой сидит поручик Михаил Козельцов. Офицер возвращается в осажденный Севастополь после лечения в госпитале. Козельцов был «неглуп и вместе с тем талантлив, хорошо пел, играл на гитаре, говорил очень бойко». Но главной чертой его является непомерное самолюбие.
На станции не протолкнуться – нет ни одной свободной лошади или повозки. Многие офицеры оказались совершенно без денег. Им обидно, «что так уже близко, а нельзя доехать».
Главы 6–7
На станции поручик совершенно неожиданно встречает своего младшего брата, семнадцатилетнего Володю Козельцова. Юноше прочили блестящую карьеру в гвардии, но он предпочел встать в ряды действующей армии. Ему стало «совестно жить в Петербурге, когда тут умирают за отечество», к тому же он хотел увидеться с братом, которым гордился и восхищался.
Михаил зовет Владимира с собой в Севастополь, но тот начинает мяться. Выясняется, что юноша, как и многие другие военные на станции, не имеет свободных денег, более того – он должен восемь рублей. Старший Козельцов выплачивает долг брата.
Главы 8–18
Братья держат путь на Севастополь. По дороге Володя предается романтическим грезам о том, какие великие подвиги он свершит вместе с Михаилом во благо Отечества.
По приезду в город братья прощаются и расходятся по своим полкам. Володю охватывает страх перед темнотой, перед надвигающейся смертью. Его терзает «мысль, что он трус». Повсюду раздаются звуки разрывающихся снарядов, и избавиться от сильного внутреннего страха Владимиру помогает только молитва.
Михаил Козельцов, «встретив на улице солдата своего полка», сразу отправляется к пятому бастиону. Михаил оказывается в подчинении у своего давнего товарища, с которым в свое время воевал на равных. Командир не очень доволен приезду старого приятеля, но все же передает ему командование ротой. В казарме Козельцов встречает знакомых офицеров, и сразу становится понятно, что «его любят и рады его приезду».
Главы 19–24
Володя знакомится с артиллерийскими офицерами, и быстро заводит дружбу с юнкером Влангом. Вскоре молодых людей отправляют на Малахов курган – самый опасный участок на поле брани. Все теоретические знания Козельцова меркнут перед реалиями сражения, однако ему удается не паниковать и выполнять свои прямые обязанности.
Главы 25–27
Во время сражения старший Козельцов, видя страх своих солдат перед наступающими французами, решает показать им пример храбрости, и с саблей бросается на врага. Михаил «был уверен, что его убьют; это-то и придавало ему храбрости». В бою офицер получает смертельное ранение, но его успокаивает мысль, что он «хорошо исполнил свой долг».
Володя в приподнятом настроении командует во время штурма. Но французы обходят его с тыла и убивают. Вланг пытается спасти своего друга, но слишком поздно. Вместе с выжившими солдатами он уезжает из Севастополя. Покидая город, почти каждый испытывал тяжелое «чувство, как будто похожее на раскаяние, стыд и злобу»…
Севастополь в мае
Продолжаются события произведения «Севастопольские рассказы» в мае. При анализе времени действия следует отметить, что с начала боев в этом городе проходит уже полгода. Умерли за этот период многие. Самым справедливым кажется решение оригинальным путем конфликта: если бы два солдата сразились, по одному от русской и французской армии, и победа была бы за той стороной, за которую сражался победитель. Логично такое решение, так как биться лучше один на один, чем 130 тыс. против 130 тыс. С точки зрения Льва Николаевича Толстого, война нелогична. Это либо сумасшествие, либо люди — не такие разумные создания, как принято думать.
Алексей Толстой список книг
Романы:
- Аэлита
- Гиперболоид инженера Гарина
- Похождения Невзорова, или Ибикус
- Хромой барин
- Чудаки
- Эмигранты
Повести и рассказы:
Сказки:
- Сорока
- Мышка
- Козёл
- Ёж (Ёж-богатырь)
- Кот Васька
- Сова и кот
- Мудрец
- Гусак
- Рачья свадьба
- Порточки
- Муравей
- Петушки
- Мерин
- Верблюд
- Горшок
- Куриный бог
- Картина
- Маша и мышки
- Рысь, мужик и медведь
- Великан
- Мишка и леший
- Башкирии
- Серебряная дудочка
- Смирный муж
- Богатырь Сидор
Сказки и рассказы для детей:
- Полкан
- Топор
- Воробей
- Жар-птица
- Прожорливый башмак
- Снежный дом
- Фофка
- Кот сметанный рот
Пьесы:
- «Блицкриг» или «блицкрах»
- Армия героев
- Бунт машин
- День битвы
- День Ряполовского
- Дочь колдуна и заколдованный королевич
- Дуэль
- Дьявольский маскарад, или Коварство Аполлона
- Заговор императрицы
- Золотой ключик
- Иван Грозный — дилогия:
- К писателям Северной Америки
- Касатка
- Кукушкины слёзы
- Любовь — книга золотая
- Молодой писатель
- Москве угрожает враг
- Мракобесы
- Муха в кофее (Сплетни, которые кончаются плохо)
- На дыбе
- Нас не одолеешь!
- Насильники
- Нечаянная удача
- Нечистая сила
- О еже, или Наказанное любопытство
- Опасный путь, или Геката
- Оранго
- Орёл и орлица
- Патент № 117
- Пётр I
- Полина Гебль
- Почему Гитлер должен потерпеть поражение
- Произведения о войне:
- Путешествие на Северный полюс
- Путь к победе
- Ракета
- Родина
- Русский характер
- Смерть Дантона
- Спасательный круг эстетизму
- Трудные годы
- Фюрер
- Цикл «Рассказы Ивана Сударева»
- Чёрные дни гитлеровской армии
- Чортов мост
- Что мы защищаем
- Чудеса в решете…
- Это будет
- Я призываю к ненависти
Информационная справка:
Чудесные милые сказки Льва Толстого производят на детей неизгладимое впечатление. Маленькие читатели и слушатели делают необычные для себя открытия о живой природе, которые даются им в сказочной форме. При этом их интересно читать и просто понимать. Для лучшего восприятия некоторые написанные ранее авторские сказки позднее были выпущены в обработке.
Офицер Михайлов
Военные ходят по бульварам в осажденном городе. Среди них находится и пехотный офицер Михайлов, длинноногий, высокий, неловкий и сутулый человек. Он получил недавно от приятеля письмо. В нем улан в отставке пишет, как Наташа, его жена (близкий друг Михайлова), следит с увлечением по газетам за тем, как его полк передвигается, а также за подвигами Михайлова. Тот вспоминает с горечью прежний свой круг, который выше теперешнего до такой степени, что солдаты, когда он им рассказывал о своей жизни (как он играл со штатским генералом в карты или танцевал на губернаторских балах), равнодушно и недоверчиво слушали его.
Кто такой Лев Толстой?
Это был известный писатель своего времени и остаётся таким поныне. Имел прекрасное образование, знал иностранные языки, увлекался классической музыкой. Много путешествовал по Европе, служил на Кавказе.
Его авторские книги всегда выходили большими тиражами. Большие романы и повести, рассказы и басни – список изданного поражает богатством литературного дарования автора. Он писал о любви, войне, героизме и патриотизме. Лично участвовал в военных сражениях. Видел много горя и полного самоотречения солдат и офицеров. Часто с горечью говорил не только о материальной, но и о духовной нищете крестьянства. И совсем неожиданными на фоне его эпических и социальных произведений стали прекрасные творения для детского возраста.
Мечта Михайлова
Этот офицер мечтает о повышении. На бульваре он встречает Обжогова, капитана, а также прапорщика Сусликова. Это служащие его полка. Они здороваются с Михайловым, пожимают ему руку. Однако офицеру иметь с ними дело не хочется. Он тоскует по обществу аристократов. Лев Николаевич рассуждает о тщеславии, проводит его анализ. «Севастопольские рассказы» — произведение, в котором много авторских отступлений, размышлений на философские темы. Тщеславие, по мнению автора, «болезнь нашего века». Поэтому существуют три типа людей. Первые принимают начало тщеславия как необходимо существующий факт, а потому справедливый. Эти люди ему свободно подчиняются. Другие рассматривают его как непреодолимое, несчастное условие. Третьи рабски, бессознательно действуют под влиянием тщеславия. Так рассуждает Толстой («Севастопольские рассказы»). Анализ его основан на личном участии в описываемых событиях, на наблюдениях за людьми.
Дважды Михайлов проходит нерешительно мимо кружка аристократов. В конце концов он отваживается поздороваться. Раньше этот офицер боялся к ним подходить оттого, что эти люди могли не удостоить его вовсе ответом на приветствие и уколоть тем самым его больное самолюбие. Аристократическое общество — это князь Гальцин, адъютант Калугин, ротмистр Праскухин и подполковник Нефердов. Они ведут себя по отношению к Михайлову довольно высокомерно. Гальцин, например, берет офицера под руку и прогуливается с ним немного лишь потому, что знает, что этим доставит удовольствие ему. Однако вскоре они начинают разговаривать демонстративно лишь между собой, давая понять Михайлову, что не нуждаются больше в его обществе.
Штабс-капитан, вернувшись домой, вспоминает, что наутро вызвался идти на бастион вместо заболевшего офицера. Ему кажется, что его убьют, а если этого не произойдет, то наверняка наградят. Штабс-капитан утешает себя, что его долг — идти на бастион, что он поступил честно. Он гадает по дороге, куда его могут ранить — в голову, живот или ногу.
Короткий пересказ «Севастопольских рассказов» Толстого
Л. Н. Толстой Севастопольские рассказы краткое содержание.
Севастополь в декабре месяце (краткое содержание)
«Утренняя заря только что начинает окрашивать небосклон над Сапун-горою; тёмно-синяя поверхность моря уже сбросила с себя сумрак ночи и ждёт первого луча, чтобы заиграть весёлым блеском; с бухты несёт холодом и туманом; снега нет — всё черно, но утренний резкий мороз хватает за лицо и трещит под ногами, и далёкий неумолкаемый гул моря, изредка прерываемый раскатистыми выстрелами в Севастополе, один нарушает тишину утра… Не может быть, чтобы при мысли, что и вы в Севастополе, не проникло в душу вашу чувство какого-то мужества, гордости и чтоб кровь не стала быстрее обращаться в ваших жилах…» Несмотря на то, что в городе идут боевые действия, жизнь идёт своим чередом: торговки продают горячие булки, а мужики — сбитень. Кажется, что здесь странно смешалась лагерная и мирная жизнь, все суетятся и пугаются, но это обманчивое впечатление: большинство людей уже не обращает внимания ни на выстрелы, ни на взрывы, они заняты «будничным делом». Только на бастионах «вы увидите… защитников Севастополя, увидите там ужасные и грустные, великие и забавные, но изумительные, возвышающие душу зрелища».
В госпитале раненые солдаты рассказывают о своих впечатлениях: тот, кто потерял ногу, не помнит боли, потому что не думал о ней; в женщину, относившую на бастион мужу обед, попал снаряд, и ей отрезали ногу выше колена. В отдельном помещении делают перевязки и операции. Раненые, ожидающие своей очереди на операцию, в ужасе видят, как доктора ампутируют их товарищам руки и ноги, а фельдшер равнодушно бросает отрезанные части тел в угол. Здесь можно видеть «ужасные, потрясающие душу зрелища… войну не в правильном, красивом и блестящем строе, с музыкой и барабанным боем, с развевающимися знамёнами и гарцующими генералами, а… войну в настоящем её выражении — в крови, в страданиях, в смерти…». Молоденький офицер, воевавший на четвёртом, самом опасном бастионе, жалуется не на обилие бомб и снарядов, падающих на головы защитников бастиона, а на грязь. Это его защитная реакция на опасность; он ведёт себя слишком смело, развязно и непринуждённо.
По пути на четвёртый бастион всё реже встречаются невоенные люди, и всё чаще попадаются носилки с ранеными. Собственно на бастионе офицер-артиллерист ведёт себя спокойно (он привык и к свисту пуль, и к грохоту взрывов). Он рассказывает, как во время штурма пятого числа на его батарее осталось только одно действующее орудие и очень мало прислуги, но всё же на другое утро он уже опять палил из всех пушек.
Офицер вспоминает, как бомба попала в матросскую землянку и положила одиннадцать человек. В лицах, осанке, движениях защитников бастиона видны «главные черты, составляющие силу русского, — простоты и упрямства; но здесь на каждом лице кажется вам, что опасность, злоба и страдания войны, кроме этих главных признаков, проложили ещё следы сознания своего достоинства и высокой мысли и чувства… Чувство злобы, мщения врагу… таится в душе каждого». Когда ядро летит прямо на человека, его не покидает чувство наслаждения и вместе с тем страха, а затем он уже сам ожидает, чтобы бомба взорвалась поближе, потому что «есть особая прелесть» в подобной игре со смертью. «Главное, отрадное убеждение, которое вы вынесли, — это убеждение в невозможности взять Севастополь, и не только взять Севастополь, но поколебать где бы то ни было силу русского народа… Из-за креста, из-за названия, из угрозы не могут принять люди эти ужасные условия: должна быть другая высокая побудительная причина — эта причина есть чувство, редко проявляющееся, стыдливое в русском, но лежащее в глубине души каждого, — любовь к родине… Надолго оставит в России великие следы эта эпопея Севастополя, которой героем был народ русский…»
Севастополь в мае
Проходит полгода с момента начала боевых действий в Севастополе. «Тысячи людских самолюбий успели оскорбиться, тысячи успели удовлетвориться, надуться, тысячи — успокоиться в объятиях смерти» Наиболее справедливым представляется решение конфликта оригинальным путём; если бы сразились двое солдат (по одному от каждой армии), и победа бы осталась за той стороной, чей солдат выйдет победителем. Такое решение логично, потому что лучше сражаться один на один, чем сто тридцать тысяч против ста тридцати тысяч. Вообще война нелогична, с точки зрения Толстого: «одно из двух: или война есть сумасшествие, или ежели люди делают это сумасшествие, то они совсем не разумные создания, как у нас почему-то принято думать»
В осаждённом Севастополе по бульварам ходят военные. Среди них — пехотный офицер (штабс-капитан) Михайлов, высокий, длинноногий, сутулый и неловкий человек. Он недавно получил письмо от приятеля, улана в отставке, в котором тот пишет, как его жена Наташа (близкий друг Михайлова) с увлечением следит по газетам за передвижениями его полка и подвигами самого Михайлова. Михайлов с горечью вспоминает свой прежний круг, который был «до такой степени выше теперешнего, что когда в минуты откровенности ему случалось рассказывать пехотным товарищам, как у него были свои дрожки, как он танцевал на балах у губернатора и играл в карты с штатским генералом», его слушали равнодушно-недоверчиво, как будто не желая только противоречить и доказывать противное
Михайлов мечтает о повышении. Он встречает на бульваре капитана Обжогова и прапорщика Сусликова, служащих его полка, и они пожимают ему руку, но ему хочется иметь дело не с ними, а с «аристократами» — для этого он и гуляет по бульвару. «А так как в осаждённом городе Севастополе людей много, следовательно, и тщеславия много, то есть и аристократы, несмотря на то, что ежеминутно висит смерть над головой каждого аристократа и неаристократа… Тщеславие! Должно быть, оно есть характеристическая черта и особенная болезнь нашего века… Отчего в наш век есть только три рода людей: одних — принимающих начало тщеславия как факт необходимо существующий, поэтому справедливый, и свободно подчиняющихся ему; других — принимающих его как несчастное, но непреодолимое условие, и третьих — бессознательно, рабски действующих под его влиянием…»
Михайлов дважды нерешительно проходит мимо кружка «аристократов» и, наконец, отваживается подойти и поздороваться (прежде он боялся подойти к ним оттого, что они могли вовсе не удостоить его ответом на приветствие и тем самым уколоть его больное самолюбие). «Аристократы» — это адъютант Калугин, князь Гальцин, подполковник Нефердов и ротмистр Праскухин. По отношению к подошедшему Михайлову они ведут себя достаточно высокомерно; например, Гальцин берет его под руку и немного прогуливается туда-сюда только потому, что знает, что этот знак внимания должен доставить штабс-капитану удовольствие. Но вскоре «аристократы» начинают демонстративно разговаривать только друг с другом, давая тем самым понять Михайлову, что больше не нуждаются в его обществе.
Вернувшись домой, Михайлов вспоминает, что вызвался идти наутро вместо заболевшего офицера на бастион. Он чувствует, что его убьют, а если не убьют, то уж наверняка наградят. Михайлов утешает себя, что он поступил честно, что идти на бастион — его долг. По дороге он гадает, в какое место его могут ранить — в ногу, в живот или в голову.
Тем временем «аристократы» пьют чай у Калугина в красиво обставленной квартире, играют на фортепиано, вспоминают петербургских знакомых. При этом они ведут себя вовсе не так неестественно, важно и напыщенно, как делали на бульваре, демонстрируя окружающим свой «аристократизм». Входит пехотный офицер с важным поручением к генералу, но «аристократы» тут же принимают прежний «надутый» вид и притворяются, что вовсе не замечают вошедшего. Лишь проводив курьера к генералу, Калугин проникается ответственностью момента, объявляет товарищам, что предстоит «жаркое» дело.
Гальцин спрашивает, не пойти ли ему на вылазку, зная, что никуда не пойдёт, потому что боится, а Калугин принимается отговаривать Гальцина, тоже зная, что тот никуда не пойдёт. Гальцин выходит на улицу и начинает бесцельно ходить взад и вперёд, не забывая спрашивать проходящих мимо раненых, как идёт сражение, и ругать их за то, что они отступают. Калугин, отправившись на бастион, не забывает попутно демонстрировать всем свою храбрость: не нагибается при свисте пуль, принимает лихую позу верхом. Его неприятно поражает «трусость» командира батареи, о храбрости которого ходят легенды.
Не желая напрасно рисковать, полгода проведший на бастионе командир батареи в ответ на требование Калугина осмотреть бастион отправляет Калугина к орудиям вместе с молоденьким офицером. Генерал отдаёт приказ Праскухину уведомить батальон Михайлова о передислокации. Тот успешно доставляет приказ. В темноте под обстрелом противника батальон начинает движение. При этом Михайлов и Праскухин, идя бок о бок, думают только о том, какое впечатление они производят друг на друга. Они встречают Калугина, который, не желая лишний раз «себя подвергать», узнает о ситуации на бастионе от Михайлова и поворачивает обратно. Рядом с ними взрывается бомба, погибает Праскухин, а Михайлов ранен в голову. Он отказывается идти на перевязочный пункт, потому что его долг — быть вместе с ротой, а кроме того, за рану ему положена награда. Ещё он считает, что его долг — забрать раненого Праскухина или же удостовериться, что тот мёртв. Михайлов под огнём ползёт обратно, убеждается в гибели Праскухина и со спокойной совестью возвращается.
«Сотни свежих окровавленных тел людей, за два часа тому назад полных разнообразных высоких и мелких надежд и желаний, с окоченелыми членами, лежали на росистой цветущей долине, отделяющей бастион от траншеи, и на ровном полу часовни Мёртвых в Севастополе; сотни людей — с проклятиями и молитвами на пересохших устах — ползали, ворочались и стонали, — одни между трупами на цветущей долине, другие на носилках, на койках и на окровавленном полу перевязочного пункта; а всё так же, как и в прежние дни, загорелась зарница над Сапун-горою, побледнели мерцающие звезды, потянул белый туман с шумящего тёмного моря, зажглась алая заря на востоке, разбежались багровые длинные тучки по светло-лазурному горизонту, и все так же, как и в прежние дни, обещая радость, любовь и счастье всему ожившему миру, выплыло могучее, прекрасное светило».
На другой день «аристократы» и прочие военные прогуливаются по бульвару и наперебой рассказывают о вчерашнем «деле», но так, что в основном излагают «то участие, которое принимал, и храбрость, которую выказал рассказывающий в деле». «Всякий из них маленький Наполеон, маленький изверг и сейчас готов затеять сражение, убить человек сотню для того только, чтобы получить лишнюю звёздочку или треть жалованья».
Между русскими и французами объявлено перемирие, простые солдаты свободно общаются друг с другом и, кажется, не испытывают по отношению к противнику никакой вражды. Молодой кавалерийский офицер просто рад возможности поболтать по-французски, думая, что он невероятно умён. Он обсуждает с французами, насколько бесчеловечное дело они затеяли вместе, имея в виду войну. В это время мальчишка ходит по полю битвы, собирает голубые полевые цветы и удивлённо косится на трупы. Повсюду выставлены белые флаги.
«Тысячи людей толпятся, смотрят, говорят и улыбаются друг другу. И эти люди — христиане, исповедующие один великий закон любви и самоотвержения, глядя на то, что они сделали, не упадут с раскаянием вдруг на колени перед тем, кто, дав им жизнь, вложил в душу каждого, вместе с страхом смерти, любовь к добру и прекрасному, и со слезами радости и счастия не обнимутся как братья? Нет! Белые тряпки спрятаны — и снова свистят орудия смерти и страданий, снова льётся чистая невинная кровь и слышатся стоны и проклятия… Где выражение зла, которого должно избегать? Где выражение добра, которому должно подражать в этой повести? Кто злодей, кто герой её? Все хороши и все дурны… Герой же моей повести, которого я люблю всеми силами души, которого старался воспроизвести во всей красоте его и который всегда был, есть и будет прекрасен, — правда».
Севастополь в августе 1855 года
Из госпиталя на позиции возвращается поручик Михаил Козельцов, уважаемый офицер, независимый в своих суждениях и в своих поступках, неглупый, во многом талантливый, умелый составитель казённых бумаг и способный рассказчик. «У него было одно из тех самолюбии, которое до такой степени слилось с жизнью и которое чаще всего развивается в одних мужских, и особенно военных кружках, что он не понимал другого выбора, как первенствовать или уничтожиться, и что самолюбие было двигателем даже его внутренних побуждений».
На станции скопилось множество проезжающих: нет лошадей. У некоторых офицеров, направляющихся в Севастополь, нет даже подъёмных денег, и они не знают, на какие средства продолжить путь. Среди ожидающих оказывается и брат Козельцова, Володя. Вопреки семейным планам Володя за незначительные проступки вышел не в гвардию, а был направлен (по его собственному желанию) в действующую армию. Ему, как всякому молодому офицеру, очень хочется «сражаться за Отечество», а заодно и послужить там же, где старший брат.
Володя — красивый юноша, он и робеет перед братом, и гордится им. Старший Козельцов предлагает брату немедленно ехать вместе с ним в Севастополь. Володя как будто смущается; ему уже не очень хочется на войну, а, кроме того, он, сидя на станции, успел проиграть восемь рублей. Козельцов из последних денег оплачивает долг брата, и они трогаются в путь. По дороге Володя мечтает о героических подвигах, которые он непременно совершит на войне вместе с братом, о своей красивой гибели и предсмертных упрёках всем прочим за то, что те не умели при жизни оценить «истинно любивших Отечество», и т. д.
По прибытии братья отправляются в балаган обозного офицера, который пересчитывает кучу денег для нового полкового командира, об. Никто не понимает, что заставило Володю бросить спокойное насиженное место в далёком тылу и приехать без всякой для себя выгоды в воюющий Севастополь. Батарея, к которой прикомандирован Володя, стоит на Корабельной, и оба брата отправляются ночевать к Михаилу на пятый бастион. Перед этим они навещают товарища Козельцова в госпитале. Он так плох, что не сразу узнает Михаила, ждёт скорой смерти как избавления от страданий.
Выйдя из госпиталя, братья решают разойтись, и в сопровождении денщика Михаила Володя уходит в свою батарею. Батарейный командир предлагает Володе переночевать на койке штабс-капитана, который находится на самом бастионе. Впрочем, на койке уже спит юнкер Вланг; ему приходится уступить место прибывшему прапорщику (Володе). Сперва Володя не может уснуть; его то пугает темнота, то предчувствие близкой смерти. Он горячо молится об избавлении от страха, успокаивается и засыпает под звуки падающих снарядов.
Тем временем Козельцов-старший прибывает в распоряжение нового полкового командира — недавнего своего товарища, теперь отделённого от него стеной субординации. Командир недоволен тем, что Козельцов преждевременно возвращается в строй, но поручает ему принять командование над его прежней ротой. В роте Козельцова встречают радостно; заметно, что он пользуется большим уважением среди солдат. Среди офицеров его также ожидает тёплый приём и участливое отношение к ранению.
На другой день бомбардировка продолжается с новой силой. Володя начинает входить в круг артиллерийских офицеров; видна взаимная симпатия их друг к другу. Особенно Володя нравится юнкеру Влангу, который всячески предугадывает любые желания нового прапорщика. С позиций возвращается добрый штабс-капитан Краут, немец, очень правильно и слишком красиво говорящий по-русски. Заходит разговор о злоупотреблениях и узаконенном воровстве на высших должностях. Володя, покраснев, уверяет собравшихся, что подобное «неблагородное» дело никогда не случится с ним.
На обеде у командира батареи всем интересно, разговоры не умолкают несмотря на то, что меню весьма скромное. Приходит конверт от начальника артиллерии; требуется офицер с прислугой на мортирную батарею на Малахов курган. Это опасное место; никто сам не вызывается идти. Один из офицеров указывает на Володю и, после небольшой дискуссии, он соглашается отправиться «обстреляться» Вместе с Володей направляют Вланга. Володя принимается за изучение «Руководства» по артиллерийской стрельбе. Однако по прибытии на батарею все «тыловые» знания оказываются ненужными: стрельба ведётся беспорядочно, ни одно ядро по весу даже не напоминает упомянутые в «Руководстве», нет рабочих, чтобы починить разбитые орудия. К тому же ранят двух солдат его команды, а сам Володя неоднократно оказывается на волосок от гибели.
Вланг очень сильно напуган; он уже не в состоянии скрыть это и думает исключительно о спасении собственной жизни любой ценой. Володе же «жутко немножко и весело». В блиндаже Володи отсиживаются и его солдаты. Он с интересом общается с Мельниковым, который не боится бомб, будучи уверен, что умрёт другой смертью. Освоившись с новым командиром, солдаты начинают при Володе обсуждать, как придут к ним на помощь союзники под командованием князя Константина, как обеим воюющим сторонам дадут отдых на две недели, а за каждый выстрел тогда будут брать штраф, как на войне месяц службы станут считать за год и т. д.
Несмотря на мольбы Вланга, Володя выходит из блиндажа на свежий воздух и сидит до утра с Мельниковым на пороге, пока вокруг падают бомбы и свистят пули. Но поутру уже батарея и орудия приведены в порядок, а Володя начисто забывает об опасности; он только радуется, что хорошо исполняет свои обязанности, что не показывает трусости, а наоборот, считается храбрым.
Начинается французский штурм. Полусонный Козельцов выскакивает к роте, спросонья больше всего озабоченный тем, чтобы его не посчитали за труса. Он выхватывает свою маленькую сабельку и впереди всех бежит на врага, криком воодушевляя солдат. Его ранят в грудь. Очнувшись, Козельцов видит, как доктор осматривает его рану, вытирает пальцы о его пальто и подсылает к нему священника. Козельцов спрашивает, выбиты ли французы; священник, не желая огорчать умирающего, говорит, что победа осталась за русскими. Козельцов счастлив; «он с чрезвычайно отрадным чувством самодовольства подумал, что он хорошо исполнил свой долг, что в первый раз за всю свою службу он поступил так хорошо, как только можно было, и ни в чем не может упрекнуть себя». Он умирает с последней мыслью о брате, и ему Козельцов желает такого же счастья.
Известие о штурме застаёт Володю в блиндаже. «Не столько вид спокойствия солдат, сколько жалкой, нескрываемой трусости юнкера возбудил его». Не желая быть похожим на Вланга, Володя командует легко, даже весело, но вскоре слышит, что французы обходят их. Он видит совсем близко вражеских солдат, его это так поражает, что он застывает на месте и упускает момент, когда ещё можно спастись. Рядом с ним от пулевого ранения погибает Мельников. Вланг пытается отстреляться, зовёт Володю бежать за ним, но, прыгнув в траншею, видит, что Володя уже мёртв, а на том месте, где он только что стоял, находятся французы и стреляют по русским. Над Малаховым курганом развевается французское знамя.
Вланг с батареей на пароходе прибывает в более безопасную часть города. Он горько оплакивает павшего Володю; к которому по-настоящему привязался. Отступающие солдаты, переговариваясь между собою, замечают, что французы недолго будут гостить в городе. «Это было чувство, как будто похожее на раскаяние, стыд и злобу. Почти каждый солдат, взглянув с Северной стороны на оставленный Севастополь, с невыразимою горечью в сердце вздыхал и грозился врагам».
Это интересно:
Рассказ Л. Н. Толстого “Кавказский пленник” был написан в 1872 году и относится к литературному направлению реализм. Прочитать краткое содержание «Кавказского пленника» Толстого можно на нашем сайте. Оно пригодится при подготовке к урокам литературы в 5 классе, а также для ознакомления с сюжетом произведения.
Название произведения отсылает читателя к поэме А. С. Пушкина «Кавказский пленник». Однако, в отличие от предшественника, Толстой в своем рассказе изобразил не романтического, идеализированного персонажа, а обычного русского офицера Жилина – храброго, трудолюбивого и человечного героя, способного всегда найти выход из трудной ситуации.
Собрание аристократов
Аристократы тем временем у Калугина пьют чай, играют на фортепиано. Они ведут себя при этом совсем не так напыщенно, важно и неестественно, как на бульваре, демонстрируя свой «аристократизм» окружающим, что о). Анализ поведения героев в произведении занимает важное место. С поручением входит пехотный офицер к генералу, однако тут же аристократы принимают вновь надутый вид, притворившись, что не заметили вошедшего. Калугин, проводив к генералу курьера, проникается ответственностью момента. Он сообщает, что предстоит «жаркое дело».
Оборона Севастополя в «Севастопольских рассказах» описана довольно подробно, но мы не будем на этом останавливаться. На вылазку вызывается отправиться Гальцин, зная, что не пойдет никуда, так как боится. Его принимается отговаривать Калугин, зная также, что тот не пойдет. Выйдя на улицу, Гальцин бесцельно начинает ходить, не забывая спрашивать раненых, проходящих мимо, о том, как идет сражение, а также ругать их за отступление. Отправившись на бастион, Калугин попутно не забывает демонстрировать храбрость: при свисте пуль не нагибается, принимает на лошади лихую позу. Его поражает неприятно «трусость» командира батареи. А ведь о храбрости этого человека ходят легенды.
Историческая справка
Оборона Севастополя 1854-1855 гг. – героическая оборона русскими войсками в Крымской войне главной базы Черноморского флота – Севастополя.
Противники:
Российская империя – Британская империя, Французская империя, Османская империя, Сардинское королевство.
Командующие:
Нахимов П.С., Корнилов В.А., Тотлебен Э.И. – Франсуа Канробер, Жан-Жак Пелисье, Патрис де Мак-Магон, Фицрой Раглан, Альфонсо Ла-Мармора.
Блокада Севастополя – кульминация Крымской войны. Гарнизон Севастополя насчитывал около 7 тысяч человек, а англо-французский десант – более 60 тысяч человек. В короткий срок на южной стороне города были созданы оборонительные укрепления, с моря Севастопольскую бухту перекрыли специально затопленные корабли. Союзники рассчитывали захватить город за неделю, но они недооценили стойкость оборонявшихся русских войск. К обороне города присоединились и мирные жители. Осада продлилась 11 месяцев. В ходе осады союзники провели шесть массированных артиллерийских бомбардировок Севастополя с суши и моря.
К. П. Брюллов «В. А. Корнилов на борту брига «Фемистокл» (1835) Севастопольскую оборону возглавлял начальник штаба Черноморского флота вице-адмирал В. А. Корнилов, а после его гибели – командующий эскадрой вице-адмирал (с марта 1855 г. адмирал) П. С. Нахимов.
П.С. Нахимов «Гением» обороны Севастополя стал военный инженер генерал Э. И. Тотлебен.
Генерал-инженер Е. И. Тотлебен В 1854 г. борьба за город перешла в затяжную стадию. Союзники прорвались в Азовское море. В ночь на 28 августа (9 сентября) 1855 г. противник овладел ключевой позицией – Малаховым курганом, это предрешило исход Севастопольской обороны. Дальнейшая оборона города не имела смысла. Город был подожжён, пороховые погреба взорваны, военные суда, стоявшие в бухте, затоплены. Союзники только 30 августа (11 сентября) вступили в дымящиеся развалины Севастополя.
Ф. Рубо «Оборона Севастополя» (Малахов курган) Потеря Севастополя стала большим ударом и способствовала скорейшему окончанию войны. Но оккупация города союзниками не изменила решимости русских солдат продолжать неравную борьбу. Их армия (115 тыс.) расположилась вдоль северного берега большой бухты; союзные войска (более 150 тыс. одной пехоты) заняли позиции от Байдарской долины к Чоргуну, по реке Чёрной и по южному берегу большой бухты. В военных действиях наступило затишье. В ходе войны участникам антироссийской коалиции не удалось добиться всех своих целей, но удалось предотвратить усиление России на Балканах и на 15 лет лишить её Черноморского флота. Крымская война дала толчок развитию вооружённых сил, военного и военно-морского искусства государств. Во многих странах начался переход от гладкоствольного оружия к нарезному, от парусного деревянного флота к паровому броненосному, зародились позиционные формы ведения войны.
Михайлов ранен
Проведший полгода на бастионе и не желающий рисковать напрасно командир батареи отправляет Калугина в ответ на его требование осмотреть бастион к орудиям с молоденьким офицером. Праскухину отдает приказ генерал уведомить о передислокации батальон Михайлова. Тот доставляет его успешно. Под обстрелом в темноте батальон начинает движение. Праскухин и Михайлов, идя бок о бок, думают лишь о впечатлении, производимом ими друг на друга. Они встречают нежелающего себя подвергать лишний раз опасности Калугина, который узнает от Михайлова о ситуации и поворачивает обратно. Бомба взрывается рядом с ним. Праскухин погибает, ранен в голову Михайлов, однако не идет на перевязку, считая, что долг превыше всего.
Все военные на следующий день гуляют по аллее и рассказывают о вчерашних событиях, показывая свою храбрость окружающим. Объявлено перемирие. Французы и русские общаются с легкостью между собой. Между ними нет вражды. Понимают, насколько война бесчеловечна, эти герои. Это отмечает и сам автор, проводя в произведении «Севастопольские рассказы» анализ.
В августе 1855 года
Козельцов появляется на поле битвы после лечения. Он независим в суждениях, очень талантлив и весьма неглуп. Пропали все повозки с лошадьми, много жителей скопилось на остановке. Совершенно нет у многих офицеров средств к существованию. Здесь же и Владимир, брат Михаила Козельцева. Он не попал в гвардию, несмотря на планы, а назначен был солдатом. Боевые действия ему нравятся.
Сидя на станции, Владимир уже не так рвется в бой. Он проиграл деньги. Выплатить долг помогает младший брат. По прибытии их направляют в батальон. Здесь над кучей денег сидит офицер в балагане. Он должен их посчитать. Братья расходятся, уехав спать на пятый бастион.
Владимиру предлагает переночевать у себя командир. Тот засыпает с трудом под свистящие пули. Михаил отправляется к своему командиру. Тот возмущен вступлением Козельцева, бывшего недавно с ним в одной должности, в строй. Однако остальные его возвращению рады.
На утро Владимир входит в офицерские круги. Ему все симпатизируют, особенно юнкер Вланг. Владимир попадает на устроенный командиром обед. Здесь ведется много разговоров. В письме, присланном начальником артиллерии, говорится, что требуется офицер в Малахов, но, поскольку место это неспокойное, никто не соглашается. Однако Владимир решает ехать. Вланг отправляется с ним.
Владимир в Малахове
Прибыв на место, он находит в беспорядке боевые орудия, которые некому починить. Володя общается с Мельниковым, а также находит весьма быстро общий язык с командиром.
Начинается штурм. Козельцов сонный выходит на бой. Он несется на французов, выхватив саблю. Сильно ранен Володя. Чтобы его обрадовать перед смертью, священник сообщает, что русские победили. Володя рад, что смог послужить стране, и думает о старшем брате. Володя все еще командует, но понимает через некоторое время, что французы победили. Труп Мельникова лежит недалеко. Знамя французов появляется над курганом. В безопасное место уезжает Вланг. Так заканчивает Толстой «Севастопольские рассказы», краткое содержание которых мы только что описали.
Цель и основная тема
Как участник описываемых событий, автор пришел к мысли, что русский солдат, простой русский народ и есть та движущая сила, которая и порождает героический дух. Рассказчика повествования удивляет различие между искренностью простых солдат и тщеславием офицеров, «затеять сражение», убить сотню-другую человек, чтобы получить очередное звание или звездочку. К народной массе близки только лучшие из офицеров.
«Севастопольские рассказы» сыграли свою роль в формировании Толстого-писателя. Впервые в своем творчестве он отобразил русский народ, встающий на защиту своего отечества. Так в русской литературе было положено начало реалистичному изображению войны и психологии человека. Новый, честный, взгляд писателя на войну, лишенную ореола красивости, позволил и читателям увидеть за музыкой и барабанным боем, за красивым строем и гарцующими генералами, — боль, кровь, страдания и смерть.
Анализ произведения
Лев Николаевич, попав в осажденный Севастополь, был потрясен героическим духом населения и войска. Он начал писать свой первый рассказ «Севастополь в декабре месяце». Затем вышли два других, рассказывающих о событиях в мае и августе 1855 года. Все три произведения объединены названием «Севастопольские рассказы».
Анализ каждого из них мы проводить не будем, отметим лишь общие черты. Из борьбы, не утихавшей почти год, выхвачены лишь три картины. Но как много они дают! Проводя анализ произведения «Севастопольские рассказы», следует заметить, что у Толстого усиливается постепенно, от произведения к произведению, критический пафос. Проявляется все больше обличительное начало. Поражает рассказчика произведения «Севастопольские рассказы», анализ которого мы проводим, различие между истинным величием солдат, естественностью их поведения, простотой и тщеславным желанием офицеров затеять сражение, чтобы получить «звездочку». Общение с солдатами помогает офицерам обрести мужество и стойкость. Только лучшие из них близки к народу, как показывает проведенный анализ.
«Севастопольские рассказы» Толстого положили начало реалистическому изображению войны. Художественным открытием писателя явилось ее восприятие с точки зрения обычных солдат. Позже использует в «Войне и мире» опыт работы над произведением «Севастопольские рассказы» Толстой. Анализ произведения показывает, что писателя интересовали прежде всего внутренний мир человека, оказавшегося на войне, и «окопная» правда.
Полный список сказок Толстого Алексея Николаевича
- 1. Байка про тетерева
- 2. Бобовое зернышко
- 7. Война грибов
- 8. Волк и козлята
- 10. Глиняный парень
- 11. Глупый волк
- 15. Гуси — лебеди
- 19. Журавль и цапля
- 21. Заяц — хваста
- 22. Звери в яме
- 24. Зимовье зверей
- 25. Золотой ключик, или приключения Буратино
- 27. Иван коровий сын
- 28. Иван царевич и серый волк
- 30. Как лиса училась летать
- 31. Как старуха нашла лапоть
- 34. Кобылья голова
- 35. Коза — дереза
- 37. Колобок
- 38. Кот — серый лоб, козел да баран
- 40. Кот и лиса
- 41. Кочеток и курочка
- 42. Кривая уточка
- 43. Кузьма Скоробогатый
- 45. Курочка Ряба
- 46. Лев, щука и человек
- 48. Лиса и волк
- 49. Лиса и дрозд
- 50. Лиса и журавль
- 51. Лиса и заяц
- 52. Лиса и петух
- 53. Лиса и рак
- 54. Лиса и тетерев
- 55. Лиса плачея
- 56. Лиса топит кувшин
- 57. Лисичка-сестричка и волк
- 58. Мальчик с пальчик
- 60. Медведь и лиса
- 61. Медведь и собака
- 62. Медведь и три сестры
- 63. Медведь липовая нога
- 65. Мизгирь
- 67. Морозко
- 69. Мужик и медведь
- 70. Мужик и орел
- 73. Нет козы с орехами
- 74. О щуке зубастой
- 75. Овца, лиса и волк
- 76. Петух и жерновки
- 78. Петушок — золотой гребешок
- 79. По щучьему веленью
- 80. Поди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что
- 86. Пузырь, соломинка и лапоть
- 88. Репка
- 91. Сестрица Аленушка и братец Иванушка
- 92. Сивка-Бурка
- 94. Сказка о молодильных яблоках и живой воде
- 95. Снегурушка и лиса
- 100. Старик и волк
- 102. Теремок
- 103. Терёшечка
- 106. Хаврошечка
- 108. Царевна лягушка
- 109. Чивы, чивы, чивычок…
Как видим сказки Толстого список вместил 109 сказок.