Немецкая сказка о камбале и рыбаке

Жил-был когда-то рыбак со своею женой. Жили они вместе в бедной избушке, у самого моря. Рыбак выходил каждый день к берегу моря и ловил рыбу, — так он и жил, что всё рыбу ловил.

Вот сидел он однажды с удочкой и все глядел на зеркальную воду; сидел он и сидел. Вдруг опустилась удочка на дно, глубоко-глубоко; стал он ее вытаскивать и вытащил большую камбалу-рыбу. И говорит ему камбала-рыба:

— Послушай, рыбак, прошу я тебя, отпусти меня в море! Не рыба я камбала, а очарованный принц. Ну, что тебе будет пользы в том, что ты меня съешь? Не по вкусу придусь я тебе. Отпусти меня в море, чтоб снова мне плавать.

— Ну, — говорит рыбак, — чего меня уговаривать? Камбалу, что умеет говорить человечьим голосом, я и так отпущу на свободу.

И он отпустил ее опять в чистое море. Опустилась она на дно и оставила за собой длинную струйку крови. Подивился рыбак и вернулся к жене в свою бедную избушку.

— Что ж ты, — говорит ему жена, — нынче ничего не поймал?

— Нет, — говорит рыбак, — поймал я камбалу-рыбу, а она сказала, что она — очарованный принц, вот и отпустил я ее назад, пускай себе плавает в море.

— И ты у нее ничего и не выпросил? — спросила жена.

— Нет, — ответил рыбак, — чего же мне было желать?

— Эх, — сказала жена, — ведь плохо-то нам живется в бедной избушке, скверно в ней пахнет, смотри, какая она грязная, выпросил бы ты избу получше. Ступай да покличь назад камбалу-рыбу, скажи ей, что хотим мы избу получше. Она уж наверное выполнит просьбу.

— Ох, — сказал рыбак, — неужто мне снова туда идти?

— Да ведь ты же ее поймал и выпустил в море, она уж наверное все сделает. Ступай, счастливой тебе дороги!

Не хотелось идти рыбаку, но он не посмел перечить жене и пошел к морю.

Пришел на берег. Позеленело море, потемнело, не сверкает, как прежде. Подошел он к морю и говорит:

Человечек Тимпе-Те,

Рыба-камбала в воде,

Ильзебилль, моя жена,

Против воли шлет меня.

Приплыла камбала-рыба и спрашивает:

— Ну, чего ей надобно?

— Эх, — ответил рыбак, — ведь я-то тебя поймал, а жена мне говорит, будто я должен что-нибудь у тебя выпросить. Не хочет она больше жить в своей бедной избушке, хочет жить в хорошей избе.

— Ну, ступай, — говорит ему камбала-рыба, — все тебе будет.

Воротился рыбак домой. Видит — на месте бедной избушки стоит хорошая новая изба, и сидит жена его перед дверью на скамейке. Взяла его жена за руку и говорит:

— Ну, входи, погляди-ка, теперь-то ведь куда лучше.

Вошел он в избу, а в избе чистые сени и нарядная комната, и стоят в ней новые постели, а дальше чулан и столовая; и всюду полки, а на них самая лучшая утварь, и оловянная и медная — всё, что надо. А позади избы маленький дворик, и ходят там куры и утки; а дальше небольшой садик и огород с разной зеленью и овощами.

— Видишь, — говорит жена, — разве это не хорошо?

— Да, — ответил рыбак, — заживем мы теперь припеваючи, будем довольны и сыты.

— Ну, это еще посмотрим, как оно будет, — говорит жена. Поужинали они и легли спать.

Вот прошла так неделя, другая, и говорит жена:

— Послушай, муженек, а изба-то ведь тесная, двор и огород совсем маленькие; камбала-рыба могла бы подарить нам дом и побольше. Хочу жить в большом каменном замке. Ступай к камбале-рыбе, пусть подарит нам замок.

— Ах, жена, — ответил рыбак, — нам-то ведь и в этой избе хорошо, зачем нам жить в замке?

— Да что ты понимаешь! — говорит ему жена. — Ступай-ка опять к камбале-рыбе, она все может нам сделать.

— Нет, жена, — говорит рыбак, — камбала-рыба подарила нам недавно избу, не хочу я идти к ней опять, а не то она разгневается.

— Да ступай, — говорит жена, — она все может выполнить, и сделает это охотно. Ступай!

Тяжело было на сердце у рыбака, не хотелось ему идти; молвил он про себя: «Негоже так делать», но все же пошел.

Пришел он к морю. Помутилось море, потемнело, совсем стало темным; иссиня-серым, и совсем не такое, как прежде — зеленое и светлое; но было оно еще тихое-тихое.

Подошел он к морю и говорит:

Человечек Тимпе-Те,

Рыба-камбала в воде,

Ильзебилль, моя жена,

Против воли шлет меня.

— Ну, чего она хочет? — говорит камбала-рыба.

— Эх, — ответил в смущении рыбак, — хочет она жить в большом каменном замке.

— Ну, ступай домой, вон стоит она у дверей, — молвила камбала-рыба.

Пошел рыбак и подумал: «Пойду я теперь домой», — и домой воротился. Видит — стоит перед ним большой каменный дворец, и стоит его жена на крыльце и собирается войти во дворец. Она взяла его за руку и говорит:

— Ну, войдем вместе со мной.

Вошли они, видят — всюду в замке мраморные полы; и стоит множество всяких слуг, отворяют они перед ними высокие двери; а стены все так и блестят, красивые на них обои, а в комнатах стулья и столы все сплошь из золота, и висят на потолке хрустальные люстры; и все залы и покои коврами устланы; и лучшие яства и вина драгоценные стоят на столах, — чуть не ломятся под ними столы. А позади замка просторный конюшенный двор и коровник, и возки и повозки самые лучшие, да, кроме того, большой прекрасный сад с великолепными цветами и чудными плодовыми деревьями, и парк — длиной будет этак с полмили, — а в нем олени, лани и зайцы и все, что только душа пожелает.

— Ну, что, — говорит жена, — разве это не прекрасно?

— О, да, — ответил рыбак, — пускай оно так и останется; давай заживем теперь в прекрасном замке и будем этим довольны.

— Ну, это мы еще подумаем, — говорит жена, — потолкуем после.

С тем и пошли они спать.

На другое утро, только стало светать, проснулась жена первая и увидела, лежа в постели, какой красивый вид за окном. Рыбак еще спал; толкнула жена его локтем в бок и говорит:

— Вставай, муженек, погляди-ка в окошко. А не стать ли нам королями над всей этой страной? Ступай-ка ты к камбале-рыбе, скажи — хотим мы быть королями.

— Ох, жена, — ответил рыбак, — и зачем нам быть королями? Не хочу я быть королем!

— Ну, — говорит ему жена, — ты не хочешь быть королем, а я вот хочу. Ступай-ка ты к камбале-рыбе, скажи ей, что хочу я стать королевой.

— Эх, жена, жена, — молвил рыбак, — зачем быть тебе королевой! Не посмею просить я ее об этом.

— Почему? — говорит жена. — Мигом ступай к морю, я должна быть королевой.

Пошел рыбак в смущенье, что хочет жена его стать королевой. «Ой, негоже, негоже так делать», — подумал рыбак.

Не хотелось ему идти, — пошел-таки к морю.

Приходит он к морю, а море все черное стало, волнуется, и ходят по нем волны большие и мутные-мутные. Подошел он к берегу и говорит:

Человечек Тимпе-Те,

Рыба-камбала в воде,

Ильзебилль, моя жена,

Против воли шлет меня.

— Ну, чего она еще захотела? — спрашивает камбала-рыба.

— Ах, — говорит рыбак, — она хочет стать королевой.

— Ступай домой, будет ей всё, — сказала камбала-рыба.

Воротился рыбак домой; подходит ко дворцу, видит — стал замок куда побольше, и башня на нем больше, да так красиво украшена; и стоят у ворот часовые и много солдат — играют на трубах, бьют в литавры и барабаны. Вошел он в двери, а всюду мрамор и золото, и бархатные везде ковры да золотые кисти.

Открылись перед ним двери в залу, а там все придворные в сборе, и сидит его жена на высоком, из чистого золота, троне, усыпанном бриллиантами; а на голове у жены большая золотая корона, и в руке у нее из чистого золота скипетр с дорогими камнями, и стоят по обе стороны по шесть девушек в ряд, одна другой красивей.

Подходит к ней рыбак, постоял и говорит:

— Ох, жена, ты, значит, теперь королевою стала?

— Да, — отвечает она, — я теперь королева!

Постоял он некоторое время, оглядел ее справа и слева и говорит:

— Ах, жена, вот и хорошо, что стала ты королевой. Теперь, пожалуй, тебе ничего больше и желать не надо.

— Нет, муженек, — говорит жена, и точно какая тревога ее одолела, — скучно мне быть королевой, не могу я дольше быть королевой. Ступай-ка ты к камбале-рыбе; я теперь королева, а хочу стать отныне императрицей.

— Ах, жена, — молвил рыбак, — ну, зачем тебе быть императрицей?

— Муж, — сказала она, — ступай-ка к этой камбале-рыбе, хочу я стать императрицей.

— Ох, жена, — отвечает ей муж на это, — императрицею сделать тебя она не сможет, я не посмею просить об этом камбалу-рыбу; императрица одна во всем государстве, императрицей не сможет сделать тебя камбала-рыба, никак не сможет.

— Что? — сказала жена. — Ведь я королева, а ты мой муж; пойдешь к рыбе подобру-поздорову? Ступай! Раз могла сделать она меня королевой, может сделать и императрицей. Хочу стать я императрицей, ступай поживее.

И пришлось идти ему снова. Подошел он к морю, но стало ему страшно; идя, подумал он про себя: «Дело, видно, идет не к добру; совести нет у нее, хочет императрицею сделаться; надоест под конец это камбале-рыбе».

Пришел он к морю, а море стало еще чернее, вздулось и все до самых глубин взволновалось, и ходили волны по нем, и разгуливал буйный ветер и дул им навстречу; и рыбаку сделалось страшно. Он вышел на берег и говорит:

Человечек Тимпе-Те,

Рыба-камбала в воде,

Ильзебилль, моя жена.

Против воли шлет меня.

— Ну, чего она еще захотела? — спросила камбала-рыба.

— Ах, камбала-рыба, — сказал он, — хочет жена моя стать императрицей.

— Ступай, — сказала камбала-рыба, — будет ей всё.

Воротился рыбак домой, видит — одет весь замок полированным мрамором, стоят изваяния из алебастра, и всюду золотые украшения. Маршируют перед входом солдаты, дуют в трубы, бьют в литавры и барабаны; а по дому расхаживают бароны, графы да герцоги разные и прислуживают жене, точно слуги; открывают они перед ним двери, а все двери сплошь золотые.

Входит он, видит — сидит жена его на троне, а он из цельного золота кован, а высотой будет этак с две мили; а на голове у нее большая золотая корона вышиною в три локтя, усыпана вся алмазами и рубинами. В одной руке у жены скипетр, а в другой держава; и стоят по обе стороны телохранители в два ряда, один красивей другого, все, как на подбор, великаны, и самый из них большой ростом в две мили, и выстроились все в шеренгу от большого до самого малого карлика, что будет не больше, чем мой мизинец. И стоят перед ней князья да герцоги. Подошел рыбак ближе, остановился и говорит:

— Жена, значит ты теперь императрица?

— Да, — говорит она, — теперь я императрица.

Постоял он, поглядел на нее хорошенько, разглядел, посмотрел еще раз и говорит:

— Ох, жена, как красиво, когда ты императрицею стала!

— Ну, чего ж ты стоишь? Теперь я императрица, а хочу стать папою римским, ступай к камбале-рыбе.

— Ах, жена, — молвил рыбак, — чего еще захотела! Папой стать ты не можешь, папа один во всем христианском мире, — этого рыба сделать никак уж не может.

— Муж, — говорит она, — хочу я стать папой, ступай поскорее к рыбе, должна я сегодня же сделаться папой.

— Нет, жена, — говорит ей рыбак, — я и сказать ей о том не посмею. Нет, так негоже и дерзко, — папою камбала-рыба сделать тебя не сможет.

— Муж, как ты смеешь мне перечить! — сказала жена. — Раз могла она сделать меня императрицей, сможет сделать и папой. Ну, поскорей отправляйся, я — императрица, а ты — мой муж, пойдешь подобру-поздорову?

Испугался рыбак и пошел, но было ему слишком тяжко, он дрожал, и колени у него подгибались.

И поднялся вдруг кругом такой ветер, мчались тучи, и стало на западном крае темным-темно, срывались листья с деревьев, волновалось море и бушевало и билось о берег, и были на нем вдали видны корабли, которые застигла буря; их носило, качая по волнам. Но небо было в середине еще слегка синеватое, а на юге багряное, как перед грозою.

Подошел рыбак к морю, остановился в страхе и говорит:

Человечек Тимпе-Те,

Рыба-камбала в воде,

Ильзебилль, моя жена,

Против воли шлет меня.

— Ну, чего она еще захотела? — говорит камбала-рыба.

— Ох, — отвечает рыбак, — хочет стать она папою римским.

— Ступай, будет по ее воле, — молвила камбала-рыба.

Воротился рыбак, приходит домой, видит — стоит большой собор, а вокруг него всё дворцы понастроены. Пробился он сквозь толпу. И было внутри всё освещено тысячами тысяч свечей, а жена облачена в ризы из чистого золота; видит — сидит она на троне на высочайшем, и на голове у нее три большие золотые короны. А вокруг стоит разное духовенство; и по обе стороны ее поставлены свечи в два ряда, и самая большая из них — такая огромная и толстая, как самая что ни на есть высокая башня, а самая маленькая — та совсем крошечная. И все короли и цари стоят перед ней на коленях, целуют ей туфлю.

Посмотрел на нее рыбак внимательно и говорит:

— Жена, ты теперь, стало быть, папа?

— Да, — отвечает она, — я теперь папа.

Вот стоит он и глядит на нее пристально; и показалось ему, будто он смотрит на ясное солнышко. Оглядел он ее хорошенько и говорит:

— Ах, жена, как прекрасно, что ты сделалась папой!

Сидит она перед ним истуканом и не двинется, не шелохнется. И говорит он:

— Ну, жена, ты теперь-то, пожалуй, довольна. Вот ты и папа, и никак уж теперь не можешь стать выше.

— А я вот подумаю, — говорит жена.

Легли они спать, но она была недовольна, жадность не давала уснуть ей, и она все думала, кем бы стать ей еще.

А муж спал крепким сном: он набегался за день; а жена, та совсем не могла уснуть, всю ночь ворочалась с боку на бок и все думала, чего бы ей еще пожелать, кем бы стать ей еще, но придумать ничего не могла. Вот уж и солнцу скоро всходить; увидала она утреннюю зарю, придвинулась к краю постели и стала глядеть из окна на восход солнца. «Что ж, — подумала она, — разве я не могла бы повелевать и луной и солнцем, чтоб всходили они, когда я захочу?»

— Муж, — толкнула она его локтем в бок, — чего спишь, скорей просыпайся да ступай к камбале-рыбе, скажи ей, что хочу я стать богом.

Муж на ту пору еще не совсем проснулся, но, услыхав такие речи, он так испугался, что свалился с постели прямо на пол. Он подумал, что ослышался, может, стал протирать глаза и сказал:

— Ох, жена, жена, ты это что говоришь такое?

— Да вот, — отвечала она, — не могу я повелевать луною и солнцем, а должна только смотреть, как они всходят; и не буду я покойна до той поры, пока не смогу повелевать и луною и солнцем. — И так на него грозно она посмотрела, что стало ему страшно. — Мигом ступай к морю, хочу я стать богом!

— Ох, жена, жена, — молвил ей муж и упал перед ней на колени, — этого камбала-рыба уж никак сделать не может. Царем и папой она еще могла тебя сделать; прошу, образумься и останься ты папой!

Тут пришла она в ярость, и взъерошились волосы у нее на голове, она толкнула его ногой да как крикнет:

— Не смей мне перечить, я терпеть этого больше не стану! Что, пойдешь подобру-поздорову?

Тут поднялся он и мигом кинулся к морю и бежал прямо как угорелый.

Бушевала на море буря, и кругом все так шумело и ревело, что он еле мог на ногах удержаться. Падали дома, дрожали деревья, и рушились в море камни со скал, и было все небо как сажа черное. Гром грохотал, сверкали молнии, ходили по морю высокие черные волны, такой вышины, как колокольни; и горы и всё было покрыто белым венцом из пены.

Крикнул рыбак во все горло, но не мог он и собственных слов расслышать:

Человечек Тимпе-Те,

Рыба-камбала в воде,

Ильзебилль, моя жена,

Против воли шлет меня.

— Ну, чего еще она захотела? — спросила камбала-рыба.

— Ох, — сказал ей рыбак, — хочет стать она богом!

— Так ступай домой, сидит она снова на пороге своей избушки. Так и сидят они там и доныне.

Сказка о бедном рыбаке и его жадной жене. Поймал рыбак камбалу, которая оказалась очарованным принцем. Отпустил старик рыбу в море, за это она стала выполнять его желания. Жена заставила рыбака просить у рыбки сначала новый дом, потом каменный замок, а затем захотела владеть всеми землями, но и это был не предел… У А.С. Пушкина есть сказка с подобным сюжетом – Сказка о рыбаке и рыбке.

О рыбаке и его жене читать

Жил-был когда-то рыбак со своею женой. Жили они вместе в бедной избушке, у самого моря. Рыбак выходил каждый день к берегу моря и ловил рыбу, — так он и жил, что всё рыбу ловил.

Вот сидел он однажды с удочкой и все глядел на зеркальную воду; сидел он и сидел. Вдруг опустилась удочка на дно, глубоко-глубоко; стал он ее вытаскивать и вытащил большую камбалу-рыбу. И говорит ему камбала-рыба:

— Послушай, рыбак, прошу я тебя, отпусти меня в море! Не рыба я камбала, а очарованный принц. Ну, что тебе будет пользы в том, что ты меня съешь? Не по вкусу придусь я тебе. Отпусти меня в море, чтоб снова мне плавать.

— Ну, — говорит рыбак, — чего меня уговаривать? Камбалу, что умеет говорить человечьим голосом, я и так отпущу на свободу.

И он отпустил ее опять в чистое море. Опустилась она на дно и оставила за собой длинную струйку крови. Подивился рыбак и вернулся к жене в свою бедную избушку.

— Что ж ты, — говорит ему жена, — нынче ничего не поймал?

— Нет, — говорит рыбак, — поймал я камбалу-рыбу, а она сказала, что она — очарованный принц, вот и отпустил я ее назад, пускай себе плавает в море.

— И ты у нее ничего и не выпросил? — спросила жена.

— Нет, — ответил рыбак, — чего же мне было желать?

— Эх, — сказала жена, — ведь плохо-то нам живется в бедной избушке, скверно в ней пахнет, смотри, какая она грязная, выпросил бы ты избу получше. Ступай да покличь назад камбалу-рыбу, скажи ей, что хотим мы избу получше. Она уж наверное выполнит просьбу.

— Ох, — сказал рыбак, — неужто мне снова туда идти?

— Да ведь ты же ее поймал и выпустил в море, она уж наверное все сделает. Ступай, счастливой тебе дороги!

Не хотелось идти рыбаку, но он не посмел перечить жене и пошел к морю.

Пришел на берег. Позеленело море, потемнело, не сверкает, как прежде. Подошел он к морю и говорит:

Человечек Тимпе-Те,

Рыба-камбала в воде,

Ильзебилль, моя жена,

Против воли шлет меня.

Приплыла камбала-рыба и спрашивает:

— Ну, чего ей надобно?

— Эх, — ответил рыбак, — ведь я-то тебя поймал, а жена мне говорит, будто я должен что-нибудь у тебя выпросить. Не хочет она больше жить в своей бедной избушке, хочет жить в хорошей избе.

— Ну, ступай, — говорит ему камбала-рыба, — все тебе будет.

Воротился рыбак домой. Видит — на месте бедной избушки стоит хорошая новая изба, и сидит жена его перед дверью на скамейке. Взяла его жена за руку и говорит:

— Ну, входи, погляди-ка, теперь-то ведь куда лучше.

Вошел он в избу, а в избе чистые сени и нарядная комната, и стоят в ней новые постели, а дальше чулан и столовая; и всюду полки, а на них самая лучшая утварь, и оловянная и медная — всё, что надо. А позади избы маленький дворик, и ходят там куры и утки; а дальше небольшой садик и огород с разной зеленью и овощами.

— Видишь, — говорит жена, — разве это не хорошо?

— Да, — ответил рыбак, — заживем мы теперь припеваючи, будем довольны и сыты.

— Ну, это еще посмотрим, как оно будет, — говорит жена. Поужинали они и легли спать.

Вот прошла так неделя, другая, и говорит жена:

— Послушай, муженек, а изба-то ведь тесная, двор и огород совсем маленькие; камбала-рыба могла бы подарить нам дом и побольше. Хочу жить в большом каменном замке. Ступай к камбале-рыбе, пусть подарит нам замок.

— Ах, жена, — ответил рыбак, — нам-то ведь и в этой избе хорошо, зачем нам жить в замке?

— Да что ты понимаешь! — говорит ему жена. — Ступай-ка опять к камбале-рыбе, она все может нам сделать.

— Нет, жена, — говорит рыбак, — камбала-рыба подарила нам недавно избу, не хочу я идти к ней опять, а не то она разгневается.

— Да ступай, — говорит жена, — она все может выполнить, и сделает это охотно. Ступай!

Тяжело было на сердце у рыбака, не хотелось ему идти; молвил он про себя: «Негоже так делать», но все же пошел.

Пришел он к морю. Помутилось море, потемнело, совсем стало темным; иссиня-серым, и совсем не такое, как прежде — зеленое и светлое; но было оно еще тихое-тихое.

Подошел он к морю и говорит:

Человечек Тимпе-Те,

Рыба-камбала в воде,

Ильзебилль, моя жена,

Против воли шлет меня.

— Ну, чего она хочет? — говорит камбала-рыба.

— Эх, — ответил в смущении рыбак, — хочет она жить в большом каменном замке.

— Ну, ступай домой, вон стоит она у дверей, — молвила камбала-рыба.

Пошел рыбак и подумал: «Пойду я теперь домой», — и домой воротился. Видит — стоит перед ним большой каменный дворец, и стоит его жена на крыльце и собирается войти во дворец. Она взяла его за руку и говорит:

— Ну, войдем вместе со мной.

Вошли они, видят — всюду в замке мраморные полы; и стоит множество всяких слуг, отворяют они перед ними высокие двери; а стены все так и блестят, красивые на них обои, а в комнатах стулья и столы все сплошь из золота, и висят на потолке хрустальные люстры; и все залы и покои коврами устланы; и лучшие яства и вина драгоценные стоят на столах, — чуть не ломятся под ними столы. А позади замка просторный конюшенный двор и коровник, и возки и повозки самые лучшие, да, кроме того, большой прекрасный сад с великолепными цветами и чудными плодовыми деревьями, и парк — длиной будет этак с полмили, — а в нем олени, лани и зайцы и все, что только душа пожелает.

— Ну, что, — говорит жена, — разве это не прекрасно?

— О, да, — ответил рыбак, — пускай оно так и останется; давай заживем теперь в прекрасном замке и будем этим довольны.

— Ну, это мы еще подумаем, — говорит жена, — потолкуем после.

С тем и пошли они спать.

На другое утро, только стало светать, проснулась жена первая и увидела, лежа в постели, какой красивый вид за окном. Рыбак еще спал; толкнула жена его локтем в бок и говорит:

— Вставай, муженек, погляди-ка в окошко. А не стать ли нам королями над всей этой страной? Ступай-ка ты к камбале-рыбе, скажи — хотим мы быть королями.

— Ох, жена, — ответил рыбак, — и зачем нам быть королями? Не хочу я быть королем!

— Ну, — говорит ему жена, — ты не хочешь быть королем, а я вот хочу. Ступай-ка ты к камбале-рыбе, скажи ей, что хочу я стать королевой.

— Эх, жена, жена, — молвил рыбак, — зачем быть тебе королевой! Не посмею просить я ее об этом.

— Почему? — говорит жена. — Мигом ступай к морю, я должна быть королевой.

Пошел рыбак в смущенье, что хочет жена его стать королевой. «Ой, негоже, негоже так делать», — подумал рыбак.

Не хотелось ему идти, — пошел-таки к морю.

Приходит он к морю, а море все черное стало, волнуется, и ходят по нем волны большие и мутные-мутные. Подошел он к берегу и говорит:

Человечек Тимпе-Те,

Рыба-камбала в воде,

Ильзебилль, моя жена,

Против воли шлет меня.

— Ну, чего она еще захотела? — спрашивает камбала-рыба.

— Ах, — говорит рыбак, — она хочет стать королевой.

— Ступай домой, будет ей всё, — сказала камбала-рыба.

Воротился рыбак домой; подходит ко дворцу, видит — стал замок куда побольше, и башня на нем больше, да так красиво украшена; и стоят у ворот часовые и много солдат — играют на трубах, бьют в литавры и барабаны. Вошел он в двери, а всюду мрамор и золото, и бархатные везде ковры да золотые кисти.

Открылись перед ним двери в залу, а там все придворные в сборе, и сидит его жена на высоком, из чистого золота, троне, усыпанном бриллиантами; а на голове у жены большая золотая корона, и в руке у нее из чистого золота скипетр с дорогими камнями, и стоят по обе стороны по шесть девушек в ряд, одна другой красивей.

Подходит к ней рыбак, постоял и говорит:

— Ох, жена, ты, значит, теперь королевою стала?

— Да, — отвечает она, — я теперь королева!

Постоял он некоторое время, оглядел ее справа и слева и говорит:

— Ах, жена, вот и хорошо, что стала ты королевой. Теперь, пожалуй, тебе ничего больше и желать не надо.

— Нет, муженек, — говорит жена, и точно какая тревога ее одолела, — скучно мне быть королевой, не могу я дольше быть королевой. Ступай-ка ты к камбале-рыбе; я теперь королева, а хочу стать отныне императрицей.

— Ах, жена, — молвил рыбак, — ну, зачем тебе быть императрицей?

— Муж, — сказала она, — ступай-ка к этой камбале-рыбе, хочу я стать императрицей.

— Ох, жена, — отвечает ей муж на это, — императрицею сделать тебя она не сможет, я не посмею просить об этом камбалу-рыбу; императрица одна во всем государстве, императрицей не сможет сделать тебя камбала-рыба, никак не сможет.

— Что? — сказала жена. — Ведь я королева, а ты мой муж; пойдешь к рыбе подобру-поздорову? Ступай! Раз могла сделать она меня королевой, может сделать и императрицей. Хочу стать я императрицей, ступай поживее.

И пришлось идти ему снова. Подошел он к морю, но стало ему страшно; идя, подумал он про себя: «Дело, видно, идет не к добру; совести нет у нее, хочет императрицею сделаться; надоест под конец это камбале-рыбе».

Пришел он к морю, а море стало еще чернее, вздулось и все до самых глубин взволновалось, и ходили волны по нем, и разгуливал буйный ветер и дул им навстречу; и рыбаку сделалось страшно. Он вышел на берег и говорит:

Человечек Тимпе-Те,

Рыба-камбала в воде,

Ильзебилль, моя жена.

Против воли шлет меня.

— Ну, чего она еще захотела? — спросила камбала-рыба.

— Ах, камбала-рыба, — сказал он, — хочет жена моя стать императрицей.

— Ступай, — сказала камбала-рыба, — будет ей всё.

Воротился рыбак домой, видит — одет весь замок полированным мрамором, стоят изваяния из алебастра, и всюду золотые украшения. Маршируют перед входом солдаты, дуют в трубы, бьют в литавры и барабаны; а по дому расхаживают бароны, графы да герцоги разные и прислуживают жене, точно слуги; открывают они перед ним двери, а все двери сплошь золотые.

Входит он, видит — сидит жена его на троне, а он из цельного золота кован, а высотой будет этак с две мили; а на голове у нее большая золотая корона вышиною в три локтя, усыпана вся алмазами и рубинами. В одной руке у жены скипетр, а в другой держава; и стоят по обе стороны телохранители в два ряда, один красивей другого, все, как на подбор, великаны, и самый из них большой ростом в две мили, и выстроились все в шеренгу от большого до самого малого карлика, что будет не больше, чем мой мизинец. И стоят перед ней князья да герцоги. Подошел рыбак ближе, остановился и говорит:

— Жена, значит ты теперь императрица?

— Да, — говорит она, — теперь я императрица.

Постоял он, поглядел на нее хорошенько, разглядел, посмотрел еще раз и говорит:

— Ох, жена, как красиво, когда ты императрицею стала!

— Ну, чего ж ты стоишь? Теперь я императрица, а хочу стать папою римским, ступай к камбале-рыбе.

— Ах, жена, — молвил рыбак, — чего еще захотела! Папой стать ты не можешь, папа один во всем христианском мире, — этого рыба сделать никак уж не может.

— Муж, — говорит она, — хочу я стать папой, ступай поскорее к рыбе, должна я сегодня же сделаться папой.

— Нет, жена, — говорит ей рыбак, — я и сказать ей о том не посмею. Нет, так негоже и дерзко, — папою камбала-рыба сделать тебя не сможет.

— Муж, как ты смеешь мне перечить! — сказала жена. — Раз могла она сделать меня императрицей, сможет сделать и папой. Ну, поскорей отправляйся, я — императрица, а ты — мой муж, пойдешь подобру-поздорову?

Испугался рыбак и пошел, но было ему слишком тяжко, он дрожал, и колени у него подгибались.

И поднялся вдруг кругом такой ветер, мчались тучи, и стало на западном крае темным-темно, срывались листья с деревьев, волновалось море и бушевало и билось о берег, и были на нем вдали видны корабли, которые застигла буря; их носило, качая по волнам. Но небо было в середине еще слегка синеватое, а на юге багряное, как перед грозою.

Подошел рыбак к морю, остановился в страхе и говорит:

Человечек Тимпе-Те,

Рыба-камбала в воде,

Ильзебилль, моя жена,

Против воли шлет меня.

— Ну, чего она еще захотела? — говорит камбала-рыба.

— Ох, — отвечает рыбак, — хочет стать она папою римским.

— Ступай, будет по ее воле, — молвила камбала-рыба.

Воротился рыбак, приходит домой, видит — стоит большой собор, а вокруг него всё дворцы понастроены. Пробился он сквозь толпу. И было внутри всё освещено тысячами тысяч свечей, а жена облачена в ризы из чистого золота; видит — сидит она на троне на высочайшем, и на голове у нее три большие золотые короны. А вокруг стоит разное духовенство; и по обе стороны ее поставлены свечи в два ряда, и самая большая из них — такая огромная и толстая, как самая что ни на есть высокая башня, а самая маленькая — та совсем крошечная. И все короли и цари стоят перед ней на коленях, целуют ей туфлю.

Посмотрел на нее рыбак внимательно и говорит:

— Жена, ты теперь, стало быть, папа?

— Да, — отвечает она, — я теперь папа.

Вот стоит он и глядит на нее пристально; и показалось ему, будто он смотрит на ясное солнышко. Оглядел он ее хорошенько и говорит:

— Ах, жена, как прекрасно, что ты сделалась папой!

Сидит она перед ним истуканом и не двинется, не шелохнется. И говорит он:

— Ну, жена, ты теперь-то, пожалуй, довольна. Вот ты и папа, и никак уж теперь не можешь стать выше.

— А я вот подумаю, — говорит жена.

Легли они спать, но она была недовольна, жадность не давала уснуть ей, и она все думала, кем бы стать ей еще.

А муж спал крепким сном: он набегался за день; а жена, та совсем не могла уснуть, всю ночь ворочалась с боку на бок и все думала, чего бы ей еще пожелать, кем бы стать ей еще, но придумать ничего не могла. Вот уж и солнцу скоро всходить; увидала она утреннюю зарю, придвинулась к краю постели и стала глядеть из окна на восход солнца. «Что ж, — подумала она, — разве я не могла бы повелевать и луной и солнцем, чтоб всходили они, когда я захочу?»

— Муж, — толкнула она его локтем в бок, — чего спишь, скорей просыпайся да ступай к камбале-рыбе, скажи ей, что хочу я стать богом.

Муж на ту пору еще не совсем проснулся, но, услыхав такие речи, он так испугался, что свалился с постели прямо на пол. Он подумал, что ослышался, может, стал протирать глаза и сказал:

— Ох, жена, жена, ты это что говоришь такое?

— Да вот, — отвечала она, — не могу я повелевать луною и солнцем, а должна только смотреть, как они всходят; и не буду я покойна до той поры, пока не смогу повелевать и луною и солнцем. — И так на него грозно она посмотрела, что стало ему страшно. — Мигом ступай к морю, хочу я стать богом!

— Ох, жена, жена, — молвил ей муж и упал перед ней на колени, — этого камбала-рыба уж никак сделать не может. Царем и папой она еще могла тебя сделать; прошу, образумься и останься ты папой!

Тут пришла она в ярость, и взъерошились волосы у нее на голове, она толкнула его ногой да как крикнет:

— Не смей мне перечить, я терпеть этого больше не стану! Что, пойдешь подобру-поздорову?

Тут поднялся он и мигом кинулся к морю и бежал прямо как угорелый.

Бушевала на море буря, и кругом все так шумело и ревело, что он еле мог на ногах удержаться. Падали дома, дрожали деревья, и рушились в море камни со скал, и было все небо как сажа черное. Гром грохотал, сверкали молнии, ходили по морю высокие черные волны, такой вышины, как колокольни; и горы и всё было покрыто белым венцом из пены.

Крикнул рыбак во все горло, но не мог он и собственных слов расслышать:

Человечек Тимпе-Те,

Рыба-камбала в воде,

Ильзебилль, моя жена,

Против воли шлет меня.

— Ну, чего еще она захотела? — спросила камбала-рыба.

— Ох, — сказал ей рыбак, — хочет стать она богом!

— Так ступай домой, сидит она снова на пороге своей избушки. Так и сидят они там и доныне.

В рукописи поэта эта сказка помечена как «18 песнь сербская», что говорит о том, что поначалу он хотел включить её в свой цикл «Песни западных славян». Об этом свидетельствует и её нерифмованный сказовый стиль.
Сравните, например:

«Жил старик со своею старухой
У самого синего моря;
Они жили в ветхой землянке
Ровно тридцать лет и три года…»

с отрывком из «Песен…»:

«Полюбил королевич Яныш
Молодую красавицу Елицу,
Любит он ее два красные лета,
В третье лето вздумал он жениться…»

Если с размером всё ясно, то с народными источниками сюжета дела обстоят сложнее.
Какое-то время считалось, что основой произведения Пушкина была аналогичная сказка, отраженная в сборнике русских народных сказок А. Афанасьева (более нигде в русском фольклоре подобный сюжет не встречается). Но М. Азадовский вполне справедливо указал, что сказка в сборнике настолько похожа на вариант Пушкина, что почти наверняка мы имеем дело с обратным заимствованием, когда авторское произведение уходит в народ (также произошло и с «Коньком-Горбунком» Ершова).

Зато подобный сюжет мы легко можем обнаружить в сборнике братьев Гримм в «померанской» сказке «О рыбаке и его жене». Давайте же посмотрим, как гениальное перо Пушкина превращает немецкую сказку в исконно русскую.

Во-первых, поэт заменяет волшебную камбалу (которая к тому же заколдованный принц) на золотую рыбку без родословной.
Хотя почему же без родословной? Похожий образ можно встретить в былине о Садко, где герой ловит в озере Ильмень «рыбу — золотое перо».

Из былины о Садко:
«…Закинули тоньку в Ильмень-озеро,
Добыли рыбку — золоты перья;
Закинули другую тоньку в Ильмень-озеро,
Добыли другую рыбку — золоты перья;
Третью закинули тоньку в Ильмень-озеро,
Добыли третью рыбку — золоты перья».

Пушкин даже хотел перенести действие сказки на это самое озеро (первый зачин сказки звучал так: «На Ильмене на славном озере…»), но потом оставил «самое синее море». Возможно из-за поэтического эффекта, когда «гнев» моря нарастает сообразно амбициям старухи (в сказке Гримм оно тоже меняется).

«Видит, — море слегка разыгралось…»
«Помутилося синее море…»
«Не спокойно синее море…»
«Почернело синее море…»
«Видит, на море черная буря…»

Если у Гримм старуха сразу требует себе новый дом, то у Пушкина появляется, ставшее хрестоматийным, корыто.
Была в немецкой сказке и сцена, где жена рыбака просит сделать её самим… римским папой! Столь забавная просьба брала свои истоки в средневековой легенде (порождённой падением нравов в Ватикане IX—X вв.) о том, что одно время в Риме действительно правила женщина под именем Иоанна VIII.
Пушкин шутку оценил и даже написал этот отрывок.

«Воротился старик к старухе.
Перед ним монастырь латынский —
На стенах монахи
Поют латынскую обедню.
Перед ним вавилонская башня.
На самой на верхней на макушке
Сидит его старая старуха,
На старухе сорочинская шапка,
На шапке венец латынский,
На венце тонкая спица,
На спице Строфилус птица».

Но в окончательную версию он так и не вошёл, потому что «латынская обедня» сразу лишала сказку русского колорита.
Впрочем, и колоритом Пушкин старался не злоупотреблять — например, убрал «конкретную» строчку «Я тебе госпожа и дворянка, а ты мой оброчный крестьянин».

Зато поэт внёс самое важное изменение в сюжет сказки Гримм. Если в немецком варианте рыбак вместе с женой поднимается по «карьерной лестнице» и пользуется всеми благами, то у Пушкина старуха начинает относиться к старику как к своему рабу, и даже не пускает на порог.

«Молвил: „Здравствуй, грозная царица!
Ну, теперь твоя душенька довольна“.
На него старуха не взглянула,
Лишь с очей прогнать его велела.
Подбежали бояре и дворяне,
Старика взашеи затолкали.
А в дверях-то стража подбежала,
Топорами чуть не изрубила.
А народ-то над ним насмеялся:
„Поделом тебе, старый невежа!
Впредь тебе, невежа, наука:
Не садися не в свои сани!“…»

Изменил Пушкин и последнюю просьбу старухи. У Гримм, вслед за римским папой, жена вполне логично хочет стать Богом. У Пушкина же поначалу старуха хотела стать «владычицей солнца», но потом поэт изменил просьбу на «владычицу морскую». Это сразу же усилило наглость притязаний старухи — ведь теперь она хотела обрести власть над самой благодетельницей («…Чтоб служила мне рыбка золотая / И была б у меня на посылках»).

Блестяще и то, что в конце сказки — там, где камбала Гримм прямо говорит: «Ступай домой, сидит она снова на пороге своей избушки» — возмущённая Золотая рыбка впервые не отвечает на просьбу:

«Ничего не сказала рыбка,
Лишь хвостом по воде плеснула
И ушла в глубокое море…»,

что усиливает развязку, которая позже войдёт в поговорку:

«Долго у моря ждал он ответа,
Не дождался, к старухе воротился —
Глядь: опять перед ним землянка;
На пороге сидит его старуха,
А пред нею разбитое корыто».

Так сказка из немецкого сборника стала исконно русской — и по слогу, и по духу.

На этом рассказ о сказках Пушкина не закончен. До встречи!

The Fisherman and His Wife
«The Fisherman and His Wife» illustration by Alexander Zick
Folk tale
Name	The Fisherman and His Wife
Aarne–Thompson grouping	ATU 555
Country	Germany
Published in	Grimm’s Fairy Tales

«The Fisherman and His Wife» (Low German: Von dem Fischer un syner Fru) is a German fairy tale collected by the Brothers Grimm in 1812 (KHM 19). The tale is of Aarne–Thompson type 555, about dissatisfaction and greed.^[1] It may be classified as an anti-fairy tale.^[2]

Origin[edit]

The tale was published by the Brothers Grimm in the first edition of Kinder- und Hausmärchen in 1812 as tale no. 19. Their source was the German painter Philipp Otto Runge (1777–1810), from whom the Grimms obtained a manuscript of the tale in 1809. Johann Gustav Büsching published another version of Runge’s manuscript a few months earlier in 1812 in Volkssagen, Märchen und Legenden, with some discrepancies with Grimm’s version.^[1]

Synopsis[edit]

There is a poor fisherman who lives with his wife in a hovel by the sea. One day the fisherman catches a fish, who claims to be able to grant wishes and begs to be set free. The fisherman kindly releases it. When his wife hears the story, she says he ought to have had the fish grant him a wish. She insists that he go back and ask the flounder to grant her wish for a nice house.

The fisherman reluctantly returns to the shore but is uneasy when he finds that the sea seems to become turbid, as it was so clear before. He makes up a rhyme to summon the flounder, and it grants the wife’s wish. The fisherman is pleased with his new wealth, but the wife is not and demands more, and demands that her husband go back and wish that he be made a king. Reluctantly, he does and gets his wish. But again and again, his wife sends him back to ask for more and more. The fisherman knows this is wrong but there is no reasoning with his wife. He says they should not annoy the flounder, and be content with what they have been given, but his wife is not content. Each time, the flounder grants the wishes with the words: «just go home again, she has it already» or similar, but each time the sea grows rougher and rougher.

Eventually, the wife wishes to command the sun, moon, and heavens, and she sends her husband to the flounder with the wish «I want to become equal to God». Instead of granting this, the flounder just tells the fisherman to go home, stating that «she is sitting in her old hovel again». And with that, the sea becomes calm once more, and the fisherman and his wife are once more living in nothing but their old, dirty hovel.

Variants[edit]

The «Fisherman and His Wife» is similar to other AT-555 tales such as the German «Hanns Dudeldee», the Russian «The Old Man, His Wife, and the Fish», the Japanese «The Stonecutter», and the Indian «The Bullock’s Balls».^[1]

French author Edouard Laboulaye published a literary reworking of an Estonian tale titled The Fairy Crawfish. In this tale, poor fisherman Loppi finds a magical crawfish that can grant all his wishes. Loppi is satisfied with very little, but his nagging wife Masica is always asking more and more things from the crawfish.^[3]

Cultural legacy[edit]

Its theme was used in The Tale of the Fisherman and the Fish, an 1833 poem by Aleksandr Pushkin. Virginia Woolf has her character Mrs. Ramsey in To the Lighthouse read a version of the story to her son, James. Günter Grass’s 1977 novel, The Flounder, is loosely based on the fairy tale, as are Emanuele Luzzati’s version, Punch and the Magic Fish, and Ursula LeGuin’s novel The Lathe of Heaven.^{[citation needed]}

A short cartoon based on this story was part of the American animated television series, The Rocky and Bullwinkle Show. The Flounder was replaced by a beautiful mermaid who grants the wishes in exchange for her freedom. Additionally, the wife goes directly from queen to wishing to be a ‘goddess’. The mermaid points out to the fisherman that all his wishes have been for his wife, and asks him what he desires. The fisherman replies that he just wants his wife to be happy, and the mermaid replies, «Go; she is happy.» As in the later 1997 version, the fisherman and his wife are reduced to living in their hovel, but the wife is happy that it is poor yet neat.

In 1997, the story was given a Spanish-flavored adaptation on the animated TV series, Happily Ever After: Fairy Tales for Every Child. Edward James Olmos and Julia Migenes provided the voices of the fisherman and his wife. In this version, the fisherman is unable to figure out what his last wish is, and says, «I want only for my wife to be happy». Immediately, he and his wife are reduced to living in the hovel again. She is content and happily embraces him.

An episode of the Disney TV cartoon Timon and Pumbaa titled «Be More Pacific» is based on this story, with Pumbaa’s role paralleling the fisherman’s and Timon’s role paralleling the wife’s. Pumbaa finds and rescues a magical whale named Lester, who grants him three wishes. Pumbaa asks for nothing for himself, but he does relay Timon’s wishes to Lester. First Timon wishes for «something big and expensive» and is given the Statue of Liberty. Then he wishes to be a king and is transformed into a giant. Lastly he wishes to be «a regular-sized king in a stone castle with a ferocious fire-breathing monster that he can defeat,» but Pumbaa gets the message wrong and says «can’t» instead of «can.» The ferocious monster turns out to be a fire-breathing chicken (instead of the dragon that Timon actually meant), and after several futile attempts to defeat and escape it, the episode ends with Timon searching for another wish-granting fish while Pumbaa struggles to hold down the trapdoor separating them from the monster.

See also[edit]

• The Gold-Children

References[edit]

External links[edit]

The Fisherman and His Wife
«The Fisherman and His Wife» illustration by Alexander Zick
Folk tale
Name	The Fisherman and His Wife
Aarne–Thompson grouping	ATU 555
Country	Germany
Published in	Grimm’s Fairy Tales

«The Fisherman and His Wife» (Low German: Von dem Fischer un syner Fru) is a German fairy tale collected by the Brothers Grimm in 1812 (KHM 19). The tale is of Aarne–Thompson type 555, about dissatisfaction and greed.^[1] It may be classified as an anti-fairy tale.^[2]

Origin[edit]

The tale was published by the Brothers Grimm in the first edition of Kinder- und Hausmärchen in 1812 as tale no. 19. Their source was the German painter Philipp Otto Runge (1777–1810), from whom the Grimms obtained a manuscript of the tale in 1809. Johann Gustav Büsching published another version of Runge’s manuscript a few months earlier in 1812 in Volkssagen, Märchen und Legenden, with some discrepancies with Grimm’s version.^[1]

Synopsis[edit]

There is a poor fisherman who lives with his wife in a hovel by the sea. One day the fisherman catches a fish, who claims to be able to grant wishes and begs to be set free. The fisherman kindly releases it. When his wife hears the story, she says he ought to have had the fish grant him a wish. She insists that he go back and ask the flounder to grant her wish for a nice house.

The fisherman reluctantly returns to the shore but is uneasy when he finds that the sea seems to become turbid, as it was so clear before. He makes up a rhyme to summon the flounder, and it grants the wife’s wish. The fisherman is pleased with his new wealth, but the wife is not and demands more, and demands that her husband go back and wish that he be made a king. Reluctantly, he does and gets his wish. But again and again, his wife sends him back to ask for more and more. The fisherman knows this is wrong but there is no reasoning with his wife. He says they should not annoy the flounder, and be content with what they have been given, but his wife is not content. Each time, the flounder grants the wishes with the words: «just go home again, she has it already» or similar, but each time the sea grows rougher and rougher.

Eventually, the wife wishes to command the sun, moon, and heavens, and she sends her husband to the flounder with the wish «I want to become equal to God». Instead of granting this, the flounder just tells the fisherman to go home, stating that «she is sitting in her old hovel again». And with that, the sea becomes calm once more, and the fisherman and his wife are once more living in nothing but their old, dirty hovel.

Variants[edit]

The «Fisherman and His Wife» is similar to other AT-555 tales such as the German «Hanns Dudeldee», the Russian «The Old Man, His Wife, and the Fish», the Japanese «The Stonecutter», and the Indian «The Bullock’s Balls».^[1]

French author Edouard Laboulaye published a literary reworking of an Estonian tale titled The Fairy Crawfish. In this tale, poor fisherman Loppi finds a magical crawfish that can grant all his wishes. Loppi is satisfied with very little, but his nagging wife Masica is always asking more and more things from the crawfish.^[3]

Cultural legacy[edit]

Its theme was used in The Tale of the Fisherman and the Fish, an 1833 poem by Aleksandr Pushkin. Virginia Woolf has her character Mrs. Ramsey in To the Lighthouse read a version of the story to her son, James. Günter Grass’s 1977 novel, The Flounder, is loosely based on the fairy tale, as are Emanuele Luzzati’s version, Punch and the Magic Fish, and Ursula LeGuin’s novel The Lathe of Heaven.^{[citation needed]}

A short cartoon based on this story was part of the American animated television series, The Rocky and Bullwinkle Show. The Flounder was replaced by a beautiful mermaid who grants the wishes in exchange for her freedom. Additionally, the wife goes directly from queen to wishing to be a ‘goddess’. The mermaid points out to the fisherman that all his wishes have been for his wife, and asks him what he desires. The fisherman replies that he just wants his wife to be happy, and the mermaid replies, «Go; she is happy.» As in the later 1997 version, the fisherman and his wife are reduced to living in their hovel, but the wife is happy that it is poor yet neat.

In 1997, the story was given a Spanish-flavored adaptation on the animated TV series, Happily Ever After: Fairy Tales for Every Child. Edward James Olmos and Julia Migenes provided the voices of the fisherman and his wife. In this version, the fisherman is unable to figure out what his last wish is, and says, «I want only for my wife to be happy». Immediately, he and his wife are reduced to living in the hovel again. She is content and happily embraces him.

An episode of the Disney TV cartoon Timon and Pumbaa titled «Be More Pacific» is based on this story, with Pumbaa’s role paralleling the fisherman’s and Timon’s role paralleling the wife’s. Pumbaa finds and rescues a magical whale named Lester, who grants him three wishes. Pumbaa asks for nothing for himself, but he does relay Timon’s wishes to Lester. First Timon wishes for «something big and expensive» and is given the Statue of Liberty. Then he wishes to be a king and is transformed into a giant. Lastly he wishes to be «a regular-sized king in a stone castle with a ferocious fire-breathing monster that he can defeat,» but Pumbaa gets the message wrong and says «can’t» instead of «can.» The ferocious monster turns out to be a fire-breathing chicken (instead of the dragon that Timon actually meant), and after several futile attempts to defeat and escape it, the episode ends with Timon searching for another wish-granting fish while Pumbaa struggles to hold down the trapdoor separating them from the monster.

See also[edit]

• The Gold-Children

References[edit]

External links[edit]

Сказка о рыбаке и его жене – сказка Братьев Гримм про волшебного принца-камбалу. Бедный рыбак жил в лачуге на берегу моря. Однажды на удочку попался заколдованный принц, добрый бедняк отпустил его. Жена Ильзебиль потребовала выпросить у чудо-рыбы новый домик. Вернулся рыбак уже в новое жилище. Здесь было много комнат: горница, столовая, кухня, кладовая. Внутри все отлично обустроено, украшено. На кухне появилась посуда не деревянная, а из олова и латуни. За домом — огород и фруктовый сад. Вокруг важно разгуливали упитанные куры и утки. Потом выпросила жена замок, императорский трон, шапку папы римского, напоследок решила стать Господом Богом. После этого желания терпение принца-камбалы иссякло, он вернул сварливую женщину в лачугу. Глупая старуха не знала меры, не смогла остановиться.

Жил-был рыбак со своею женой.

А жили они у самого моря в низкой и тесной лачуге, похожей на старый глиняный горшок. И каждый день ловил рыбак удочкой рыбу, ловил да ловил. Однажды смотрит рыбак, а на крючке большая рыба камбала. И вдруг заговорила рыба и сказала: «Послушай, рыбак, отпусти меня, я ведь не простая камбала, а заколдованный принц».

«Ну, камбала, раз ты умеешь говорить, конечно, я тебя отпущу». С этими словами бросил он чудо-рыбину в чистую воду, и поплыла она к себе на дно. А рыбак пошёл домой, и встретила его жена, и спросила: «Неужели ты сегодня ничего не поймал? »

«Нет, поймать-то я поймал большую камбалу, но оказалось, что она – заколдованный принц, вот я её и отпустил».

«Просто так отпустил и ничего у неё не выпросил? Да ведь наша лачуга – точь-в-точь старый горшок, здесь так душно и скверно. Ты бы мог попросить для нас домик. Поди и позови камбалу-принца, скажи: нам нужен новенький домик. Он тебе не откажет».

Не хотел муж идти, но перечить жене не стал и всё же отправился к морю. Было море прозрачное, стало мутно-зелёное. Встал он на берегу и крикнул:

Рыба-камбала, ты где?

Помоги моей беде!

Ильзебиль, моя жена,

Звать велит тебя со дна.

Камбала-принц приплыл и спросил: «Ну, чего же она хочет? » «Ах, – сказал муж, – я ведь тебя поймал, и теперь моя жена говорит, что я должен у тебя чего-нибудь выпросить. Не желает она больше жить в старой лачуге, она хочет новенький домик».

«Ступай, – сказал ему камбала-принц, – есть у неё уже домик».

Вернулся муж. И видит – новенький домик, а в нём – и горница, и столовая, и кухня, и кладовка с оловянной и латунной посудой. А за домиком дворик с курами и утками, и огородик с овощами, и садик с фруктами.

«Да, – сказал муж, – теперь заживём на славу, лучше уж не бывает».

Но жена сказала: «Посмотрим…»

Прошло то ли восемь, то ли четырнадцать дней, и сказала жена: «Послушай, муженёк, домик-то тесноват и двор маловат. Иди к камбале-принцу, пусть он подарит нам замок».

Пришёл муж к морю, была вода мутно-зелёная, а стала тёмно-серая. Встал он на берегу и крикнул:

Рыба-камбала, ты где?

Помоги моей беде!

Ильзебиль, моя жена,

Звать велит тебя со дна.

«Ну, чего же ещё твоя жена хочет?» – спросил камбала-принц.

«Ах, – сказал печально рыбак, – она хочет жить в большом замке».

«Ступай, она уже стоит у его дверей», – сказал камбала-принц.

Отправился муж домой и видит большой каменный замок, и его жена стоит на ступенях. Вошли они, а там гостиная с мраморным полом, на стенах красивые обои, а в комнатах столы и стулья золотые, с потолка свисают хрустальные люстры, и повсюду расстелены ковры. А за домом большой двор с конюшней и коровником, а дальше роскошный сад с прекраснейшими цветами и плодовыми деревьями, и роща чуть не с полмили длиной, а в ней – олени, и лани, и зайцы – всё, что ни пожелаешь.

«О, – сказал муж, – теперь-то заживём на славу, лучше уж не бывает». Но жена сказала: «Посмотрим…» Поутру поглядела жена в окно, и открылись перед ней прекрасные дали.

«Муженёк, вставай и погляди в окно! Хочу, чтоб вся страна была нашей. Иди к камбале, скажи: я хочу стать императрицей!»

Пошёл муж, и страшно ему было, и думал он про себя: ох, это всё не к добру!

Пришёл к морю, а море уже стало чёрным, и бурлит оно так, как будто вскипает. Встал он на берегу и крикнул:

Рыба-камбала, ты где?

Помоги моей беде!

Ильзебиль, моя жена,

Звать велит тебя со дна.

«Ну, чего же ещё твоя жена хочет?» – спросил камбала-принц.

«Ах, – сказал рыбак, – хочет она стать императрицей».

«Ступай, – сказал камбала-принц, – она уже императрица».

Воротился муж и увидел дворец из полированного мрамора с алебастровыми статуями и золотыми украшениями. Перед воротами солдаты маршируют, в трубы трубят, в барабаны бьют. Отворились двери из чистого золота, вошёл он, а там жена его сидит на золотом троне, в золотой короне, бриллиантами и рубинами украшенной. В одной руке у неё скипетр, в другой держава. И стоят перед ней и прислуживают всё князья да герцоги.

И он стоял и глядел на неё, и, насмотревшись» сказал:

«Ах, жена, а ведь к лицу тебе быть императрицей!»

«Муж, – сказала она, – ну что ты стоишь? Теперь хочу я стать папой римским! Иди к камбале-принцу!»

«Ах, жена, – удивился муж, – да разве женщина может стать папой?»

«Муж, что ты болтаешь, – рассердилась жена, – если смог он меня сделать императрицей – сможет сделать и папой. Я императрица, а ты всего лишь мой муж. Отправляйся сейчас же!»

Испугался он и пошёл к морю, и было ему совсем худо, и поджилки тряслись от страха. Вдруг пронёсся над морем ветер и стало темно, как ночью, волны бились о берег, и корабли взывали о помощи залпами пушек. И застыл рыбак в ужасе и произнёс:

Рыба-камбала, ты где?

Помоги моей беде!

Илъзебиль, моя жена,

Звать велит тебя со дна.

«Ну чего же ещё твоя жена хочет?» – спросил принц-камбала.

«Ах, – сказал рыбак, – она хочет стать папой римским».

«Ступай, она уже папа», – сказал камбала-принц.

Воротился он – а там стоит большой собор, окруженный прекрасными дворцами. А в соборе жена его сидит на троне, и на ней три большие золотые короны, а вокруг неё люди духовного сана, а по обе стороны стоят свечи в два ряда от самой большой, что размером с башню, до самой маленькой – кухонной свечки, и все императоры и короли падают ниц и целуют ей туфлю.

Стоял он так, смотрел, и казалось ему, будто он глядит на яркое солнце. Насмотревшись, сказал он: «Жена, ну теперь-то ты довольна, став папой?»

Но жена сказала: «Посмотрим…»

Наутро, перед самым восходом солнца, увидела жена в окне зарю и подумала: «Разве я не могу повелевать восходом солнца и луны?» «Муж, – сказала она и толкнула его локтем в бок, – вставай, иди к камбале-принцу, скажи, я хочу быть равной Господу Богу». Муж ещё глаз не открыл, но так испугался, что упал с кровати.

«Ах, жена, – вскричал он, похолодев от страха, – камбала-принц не сможет выполнить это желание, прошу тебя, образумься и останься папой!»

Тут она пришла в такую ярость, что волосы у неё встали дыбом. Она оттолкнула его ногой и закричала: «С кем ты споришь, с самим римским папой? Я терпеть это больше не стану!»

Натянул он штаны и побежал сломя голову.

Бушевала такая гроза, что дома и деревья сносило ветром, и горы дрожали, и рушились скалы, на море перекатывались чёрные волны, огромные, как колокольни. И крикнул он, но собственных слов не расслышал:

Рыба-камбала, ты где?

Помоги моей беде!

Ильзебиль, моя жена,

Звать велит тебя со дна!

«Ну, чего она хочет?» – спросил принц-камбала.

«Ах, – сказал он, – она хочет быть равной Господу Богу».

«Ступай, она снова сидит в своей старой лачуге».

И сидит она так по сей день.

Жили-были рыбак со своею женой в одной рыбацкой хижине у кромки моря, куда старик на целый день ходил удить рыбу, и ходил, и ходил, и удил…

Так сидел он со своей удочкой и глядел как всегда в прозрачную воду, так и в тот раз, сидел и сидел…

Тут пригнулась удочка к земле, глубоко вниз, и когда старик её вытянул, вместе с ней вытянул и огромную камбалу. И тут камбала ему и говорит:»Послушай, рыбак, умоляю тебя, пощади: я ведь не простая камбала, а заколдованный принц. В чем тебе польза от моей смерти? Тебе же мой кусок в горло не полезет: отпусти меня лучше в воду, да дай мне уплыть.»–»Что ж, — сказал мужчина, — мне больше слов не надобно: уж камбалу, что человечьим языком говорит, я, так и быть, отпущу.» — и опустил её обратно в воду. А камбала поплыла на дно, только оставив после себя длинный кровавый след. А рыбак встал, да и побрёл к своей хижине.

— Муж, — спросила жена, — неужели ты сегодня ничего не поймал?

— Нет, — ответил рыбак, — я поймал только огромную камбалу, что сказала мне, что она заколдованный принц, и я её отпустил дальше плавать в море.

— И ты себе ничего не пожелал? — удивилась жена.

— Нет, — сказал муж, — а что я должен себе желать?

— Ах, — всплеснула жена руками, — но это же дурно, вечно жить здесь, в этой хижине, здесь так отвратительно воняет! Мог бы хоть маленький домик себе пожелать… Ступай и позови его снова, скажи, что мы хотим маленький домик, тебе-то он не откажет!

— Ох, — простонал рыбак, — опять туда идти?

— Так, — встала жена руки в боки, — ты его поймал и потом отпустил обратно. Он тебе не откажет. Ступай немедля!

Не хотелось старику идти, но жене не хотелось перечить ещё боле, и пошёл он к морю.

Как пришёл он к морю, стало море зелено-белым, да и не столь прозрачным. Встал он перед морем и сказал:

Приплыла к нему камбала и спросила:

— И что же она хочет теперь?

— Ах, — сказал рыбак, — я-то тебя поймал, а супруга говорит, что ты моё желание должен исполнить. Ей больше не нравится жить в рыбацкой хижине, теперь желает она жить в маленьком домике.

— Иди с миром, — ответила ему камбала, — это у неё уже есть.

Пришёл рыбак обратно, и глядь — а супруга уже не в рыбацкой лачуге, на месте лачуги маленький домик, а перед дверью на скамейке сидела его жена. Взяла она его за руку, да и говорит:»Заходи, посмотри внутри, там все гораздо лучше.»Они зашли и увидели в доме маленькую прихожую, опрятную горницу и каморку, где у каждого было по кровати, кухоньку и кладовую, и в каждой комнате была вся необходимая утварь, оловянная и латунная, что теперь принадлежала им. А рядом с домом был маленький двор с курями и утками да небольшой садик с зеленью и фруктовыми деревьями.

— Смотри, — сказала жена, — разве не мило?

— Да, — ответил муж, — так и есть. Теперь заживём!

— Ну, об этом мы ещё подумаем, — сказала жена. После они поели и пошли спать.

Так прошло дней восемь, а может и все четырнадцать, тут жена и говорит:

— Послушай, муж, а домик-то у нас тесный, да и дворик маленький. Твоя камбала могла бы нам задарить домик и побольше. Я вот хочу жить в просторном каменном замке. Пойди-ка ты к рыбе, пусть он нам подарит.

— Ах, жена, — грустно вздохнул рыбак, — домик наш вполне уютен, зачем нам жить в замке?

— Так! — встала жена руки в боки, — иди к рыбе, чтоб дал нам замок!

— Не пойду, — заупрямился муж, — камбала нам уже подарила домик раньше. Не нравится мне идти опять, камбала может рассердиться.

— И все же сходи, — настояла жена, — он домик сделал легко, и это выполнит с радостью.

А муж с тяжёлым сердцем и неохотой сказал про себя:»Неправильно все это…» — но всё — таки пошёл.

Когда пришёл он к морю, было оно тёмного иссиня-лилового цвета, а кое-где и вязко-серым; ушёл жёлто-зелёный цвет, хотя ещё оставалась вода спокойной. Встал он на берегу, да и крикнул:

Приплыла к нему камбала и спросила:

— И что же она хочет теперь?

— Ах, — ответил ему мужчина немного грустно, — теперь она хочет жить в большом каменном замке.

— Ступай с миром, она ждёт тебя у дверей, — сказал принц.

И шёл старик домой и думал, как ему хочется поскорей придти, но как только подошёл он к месту, где был его маленький домик, то увидел он огромный каменный дворец, и супруга его стояла наверху, на лестнице и хотела спуститься к нему. И вот, взяла она его за руку и сказала:»Пойдём». Итак, вошёл он с ней во дворец, и вошли они в огромную залу с мраморным полом, и множество слуг, бывших там, распахивали перед ними огромные двери, а на чистых стенах были наклеены прекрасные обои, в комнатах сверкающие золотом столы и стулья, а с потолка свисали большие хрустальные люстры, а в горницах и даже в каморках были расстелены паласы. На столах было столько яств и изысканнейших вин, что, казалось, они были готовы надломиться. Позади от дворца был двор с конюшней, коровником и каретным сараем: все было как в лучших домах. Также был и прекрасный сад, полный причудливых цветов и отлично плодоносящих деревьев, и парк, в полмили длиной, где была тишина, олени и все, чего только можно пожелать.

— Ну, — сказала жена, — разве не прекрасно?

— О, да, — сказал муж, — пусть так и остаётся. Теперь мы счастливы: жить в таком красивом замке и радоваться.

— Об этом мы подумаем, — ответила жена — а сейчас пора спать, — и они пошли спать.

На следующее утро жена проснулась первой, был уже день, и она взглянула с кровати на красивую землю, лежащую перед ней. Муж ещё потягивался, а старуха ткнула уже его локтем в бок, и сказала:

— Встань, муж, да выгляни-ка из окошка. Посмотри, неужели мы не можем править этой землёй по-королевски? Иди к рыбе, нам нужно стать королями.

— Ах, жена, — вздохнул старик, — зачем нам быть королями?

— Так! — взъелась жена, — ты не хочешь быть королём, а я хочу! Ступай к камбале, я хочу быть королевой!

— Ох, жена, — простонал рыбак, — далось тебе это королевство! Не хочется мне ему такое говорить.

— А почему бы и нет? — подбоченилась жена, — сейчас же к нему, мне нужно быть королевой!

И пошёл муж, и был он совершенно раздавлен тем, что жена хочет королевой стать. Только думал, что неправильно все это, и идти не хотел, а пошёл.

И как подошёл он к морю, было море всё серо-чёрное. Вода дыбилась снизу вверх и пахла гнилью. И встал рыбак у моря и промолвил:

Приплыла к нему камбала и спросила:

— И что же она хочет теперь?

— Ах, — ответил старик, — она хочет стать королевой.

— Ступай, человече, — ответил принц, — уже готово.

И пошёл рыбак домой, и как только пришёл ко дворцу, увидел, что стал замок гораздо больше, появилась большая башня с прекрасными украшениями; перед главными воротами стоял караул, с множеством солдат, труб и литавр. И когда зашёл он в дом, то увидел под потолок золота и чистейшего мрамора на стенах, и тут и там висели большие золотые кисти. Вот растворились двери в залу, где была вся придворная знать, и увидел он свою жену, сидевшую на высоком троне, украшенном золотом и алмазами, с короной на голове и скипетром в руке, сделанным из золота и чёрного дерева. А с обеих сторон от неё фрейлины стоят в линию, и головки одна другой меньше. И встал он перед ней и спросил:

— Ну, жена, теперь ты королева?

— Да, теперь я королева, — тогда встал он и посмотрел на неё; посмотрев, сказал:

— Ах, жена, как же хорошо, что ты теперь королева! Теперь-то нам нечего больше желать!

— Нет, муж, — беспокойно сказала жена, — столько времени и досуга я не вынесу. Иди к камбале: королевой я уже стала, теперь мне нужно стать Императрицей!

— Жена, — простонал рыбак, — почему ты хочешь быть императрицей?

— Муж! — настояла жена, — иди к рыбе, мне нужно быть императрицей!

— Ох, жена, — вздохнул муж, — не сделает он императрицы, да и не хочется мне этого говорить ему. Император, он ведь один в царстве, не сможет он сделать императрицы.

— Что? — возмутилась старуха, — я королева, а ты ещё мой муж. Хочешь, не хочешь, все равно ты туда пойдёшь! Смог сделать королевой, сделает и императрицей! Я хочу и ещё раз хочу быть императрицей!!!! Ступай немедля!!!

Пришлось ему идти. Как пошёл он, стало ему совершенно тошно, и как он шёл, так и думал и думал: нехорошо получается: император — это слишком нагло, Принц может совсем огорчиться.

А тем временем он уже подошёл к морю: было оно ещё более чёрным и уже начало клокотать снизу, будто кто туда пузырей напустил; а над водой тут и там носились такие вихри, что вода тут и там выгибалась и вспучивалась. И стало мужчине все серым-серо. Встал он, да произнёс:

Приплыла к нему камбала и спросила:

— И что же она хочет теперь?

— Ах, государь мой, жена моя хочет быть императрицей!

— Ступай — усмехнулся рыб, — она уже ей стала.

И пошёл Рыбак домой. А как пришёл домой, так глядь! — а весь дворец облицован полированным мрамором да украшен алебастровыми и золотыми фигурами. А у ворот маршировали солдаты, гремели фанфары и отбивали дробь барабаны и литавры; а в доме кругом сновали бароны, графья да герцоги и делали то, что обычно делали слуги: отпирали двери из чистого золота. Войдя в залу, он увидел свою супругу сидящую на троне из цельного куска золота около двух миль высоты; на ней была корона трёх локтей высоты, обрамлённая бриллиантами и рубинами. В одной руке она держала скипетр, в другой — державу, а по обе стороны от неё стояла свита в два ряда, один меньше другого: от великанов в две мили высотой до мельчайшего карлика, что меньше твоего мизинца. А перед ней стояло множество князей и баронов; прошёл среди них рыбак и спросил:

— Жена, теперь ты императрица?

— Да, — сказала жена, — я Императрица — и как стал он туда, так и начал её рассматривать, а рассмотрев какое-то время, сказал:

— Ах, жена, а всё же хорошо стало, что ты теперь Императрица.

— Муж, — сказала она, — а ты-то что здесь стоишь? Я-то теперь императрица, но ныне я хочу быть Папой Римским; иди к рыбе.

— Ох, жена, — простонал старик, — что же тебе ничего другого не хочется? Ну не можешь ты быть Папой, не было ещё такого в христианстве; не сможет Он сделать тебя Папой!

— Муж, — настаивала жена — я хочу стать Папой, сейчас же иди к нему, мне нужно сегодня же стать Папой!

— Нет, жена, — упирался рыбак, — не любо ему такое говорить, это уже слишком, не сможет камбала тебя сделать папой

— Муж, не болтай чепухи, — прервала его жена, — смог сделать императрицей — сможет сделать и Папой. Ступай к нему немедля. Я императрица, а ты мой муж. Иди по-хорошему!

Переживал он, но пошёл; шёл медленно, ибо его трясло и колотило, подгибались колени и болтались икры. И поднялся ветер над землёй и погнал облака, и стало мрачно будто в вечерних сумерках. Листья срывало с деревьев, а вода вздымалась и бушевала так, будто все море разом вскипело, и вода бултыхалась о берег, и вдали виделись ему корабли, подающие сигналы бедствия, скачущие в безумной пляске на гребне волны. Но небо было только в середине немножечко синим, а со всех сторон густела краснота, как будто во время жестокой грозы. И вот, совсем отчаявшийся, пришёл он берегу и встал, и в ужасе крикнул:

Приплыла к нему камбала и спросила:

— И что же она хочет теперь?

— Ах, — воскликнул старик, — хочет она стать Папой римским!

— Ступай, она уже им стала.

И побрёл Рыбак обратно, а как пришёл, то увидел огромную церковь, окружённую дворцом. В ней было тесно от огромного количества людей; всё было светлым-светло от тысячи огней и его жена, вся в золоте, сидела на троне ещё выше прежнего, и три золотых венца были на ней. Вокруг неё стояло великое множество духовенства, а по обе стороны были расположены два ряда горящих свечей, самая большая из них как самая высокая башня а самая маленькая как маленький кухонный огонёк. И все короли и императоры стояли перед ней на коленях и целовали ей туфли.

— Жена, — промолвил старик и пристально на неё посмотрел, — ты теперь Папа?

— Да, — ответила она, — я теперь Папа, — чуть отойдя, он ещё раз присмотрелся и привиделось ему, что светлый лик солнца стоит перед ним. Полюбовавшись женой какое-то время он промолвил:

— Ах, жена, всё же хорошо вышло, что ты стала Папой, — она сидела в застывшей позе и не жилка не дёрнулась на её окаменевшем лице. Тогда он сказал:

— Теперь радуйся, жена, что ты стала Папой, выше тебе уже никем не стать.

— Об этом я ещё подумаю, — ответила жена. С тем они и пошли спать. Но радости у неё не было, наоборот, не давали ей спать жадность и жажда [власти]; все время думала она, кем же она ещё может стать?

Муж же хорошо и крепко проспал до светла, ведь ему много пришлось побегать днём. Жена же ночью не сомкнула глаз, и ворочалась всю ночь с боку на бок, и все размышлял, кем же она теперь может стать, и больше ни о чем не смогла и помыслить. Между тем забрезжило солнце, и как только увидела она утреннюю красноту неба, то села на кровати прямо и заглянула в неё. И как только она увидела в окно наливающееся солнце, то подумала: ха, а почему не в моей власти позволить вставать Солнцу и Луне?

— Муж, — позвала она и толкнула его локтем в рёбра — вставай, иди к рыбе. Я хочу стать как Господь Бог.

Муж ещё был совсем сонный, но испугался так, что свалился с кровати. Ему показалось, что он ослышался, поэтому, протерев глаза, он переспросил:

— Что ты сказала, жена?

— Муж, — сказала она — я не могу выносить, что я не могу приказать Солнцу и Луне остановиться в небе и у меня не будет ни минуты покоя до тех пор, пока их движения не будут мне подчиняться, — при этом взглянула она на него так злобно, что старика переполнил ужас, — тотчас же иди к нему Я хочу стать Господом Богом!

— Ах, жена! — взмолился старик упав перед ней на колени, — не сможет этого сделать рыба. Императором и папой она смогла тебя сделать, — так умоляю тебя, остепенись, останься папой!

Тут взяла старуху такая злоба, что волосы дыбом на голове стали; и как она закричит:»Я этого не вынесу! Ни секунды боле я этого не вынесу! Пойдёшь ты наконец?» — тут натянул старик портки и выбежал из дома, словно умалишённый.

А снаружи ревел шторм и бушевало так, что старик еле мог передвигать ноги. Деревья и дома стелились к земле, горы дрожали и скальные глыбы катались по морю, а небо было чёрное как смоль, громыхало и полыхало и по морю шли чёрные волны, высокие, словно горы или шпили церквей, и у всех было по белоснежному пенному венцу. И вскричал он, хоть и не смог услышать своих слов:

Приплыла к нему камбала и спросила:

— И что же она хочет теперь?

— Ах, — сказал старик, — захотелось ей стать Господом Богом!

— Ступай туда, она сидит опять в рыбацкой хижине.

Так и сидят они по сей день.