1
Бриджет пыталась подавить свой страх, когда ее новый муж, Маркус О’Коннор, грубо тащил ее по коридорам ее нового дома. Он двигался так быстро, что ей было трудно поспевать за ним, но она не осмелилась попросить его замедлить шаг.
За все утро он не сказал ей ни слова, казалось, его возмущало само ее присутствие. Он заговорил только для того, чтобы дать соответствующие ответы на вопросы, заданные священником на их свадьбе.
Толкнув дверь в конце коридора, он втащил ее в комнату, похожую на спальню, и захлопнул за собой дверь. Покрывала на кровати были откинуты, на каждую подушку положен пучок молодых яблоневых цветов-обычай, издревле поддерживавший плодородие.
Молча Бриджит молилась, прося силы обнажить то, что должно было произойти. Бриджит, выросшая в доме своего деда, прекрасно знала, что происходит между мужчиной и женщиной. В то время как она сама была невинна, совокупление происходило везде и всегда, когда друзья ее деда хотели, и до тех пор, пока они не касались ее, ему было все равно.
Сам он, частенько, склонял служанку над длинным столом на виду у всех и делал с ней все, что хотел. Если одному из его людей требовалась женщина, он отводил ее в сторону и брал, не обращая внимания на то, что происходило вокруг.
Бриджет думала, что Маркус будет другим, что он подождет до окончания свадебного пира, а не затащит ее в постель, когда на приходских бумагах высохнут чернила.
Церемония была простой, на ней присутствовали только она сама, Маркус, ее дед и священник. На протяжении всей службы Бриджит боялась, что что-то пойдет не так, что Маркус передумает или ее дед решит, что он не позволит этому браку состояться. Возможно, что земля разверзнется и поглотит ее прежде, чем отец Хиллстранд сможет помазать ее союз с Марком и благословить его во имя Господа.
Но этого не произошло. Когда отец Хиллстранд спросил своим сильным, внушающим благоговейный трепет голосом, есть ли у кого-нибудь причина, по которой они не должны жениться, никто не ответил, хотя она почувствовала, как пальцы Маркуса на мгновение напряглись в ее собственной хватке.
Получив последнее благословение, Бриджит повернула свое полное надежды лицо к Маркусу, чтобы получить свой первый поцелуй, но он едва коснулся ее щеки, прежде чем отвернуться, чтобы подписать свое имя в приходской книге. Когда это было сделано, он бесцеремонно передал перо Бриджит и отодвинулся, чтобы она могла сделать свою собственную отметку.
Как только она отдала перо своему деду, Маркус схватил ее за руку и грубо оттащил от часовни, таща через туманный мощеный двор в свой дом.
Теперь это и ее дом.
— Встань вон там, — приказал этот человек, который теперь был ее мужем, указывая на угол у кровати, что вывело Бриджет из задумчивости.
Быстро подчинившись, она поспешила к указанному месту, пытаясь подготовиться к тому, что, как она знала, должно было произойти. По крикам боли некоторых девушек и хихиканью других она знала, что это может быть болезненно или приятно, но она понятия не имела, чего ожидать от Маркуса. Будет ли он нежен с ней, понимая, что это ее первый раз? Или он просто удовлетворит свои потребности и уйдет?
Дрожа, Бриджит смотрела широко раскрытыми изумрудными глазами, как Маркус, повернувшись к ней своей сильной спиной и широкими плечами, подошел к кровати и схватил цветы. Яростно разорвав их на куски, он бесцеремонно швырнул их на пол.
— Мы немножко поговорили о тебе, — неохотно призналась свекровь, — и сошлись на том, что тебя надо проучить
Художник Лисия Сарто
Начало здесь…
Александра рассказывала свекрови о том, что стряслось. А когда закончила, подняла на нее внимательный взгляд в ожидание реакции от женщины. Регина Валентиновна поправила волосы на голове и вынесла вердикт.
— Мой сын поступил достаточно некрасиво. Тут даже спорить нечего, но о чем ты думала когда, лезла к пьяному человеку?
— Уж не хотите ли вы сказать, что я сама виновата в том, что ваш сын ударил меня?
— Именно это я и хочу сказать. Александра к пьяным людям никогда нельзя лезть. Можно, попросту говоря, огрести. Ты должна знать эти простые истины.
— Мда… — протянула Александра, — в общей сложности я и не ожидала от вас другой реакции. С вашей стороны было бы разумнее не переводить вину на себя. Разве вы не знаете, что изувеченная известным лицом женщина и заявление в полицию может написать. Простые же истины.
— Изувеченная, — усмехнулась свекровь, — а слово-то какое подобрала… Ты очень много берешь на себя в последнее время. Возомнила себя непонятно кем… Языкастая вон стала, — женщина старалась выглядеть непринужденно, но в ее словах слышалась тревога, — да головушкой своей и не думаешь. Мало этого, так и взрослых людей не слушаешь.
— Вы сейчас ведете себя столь нагло, только по одной причине… Вы думаете у меня духу не хватит на вашего сына заявление написать.
— Чепуха, — улыбнулась женщина.
— Проверим? – Александра улыбнулась ей в ответ, стараясь не морщится от боли. Губа вновь напомнила о себе, из раны засочилась кровь.
— Не рой себе могилу Александра, мы обе знаем, что тебе некуда идти.
Девушка безразлично пожала плечами. И встала с диванчика.
— Куда ты? – Непринужденно спросила ее женщина.
— В участок.
— Ты хорошо подумала.
— Вполне, — Александра направилась к выходу.
— Ладно. Стой, — остановила ее женщина, — что ты хочешь?
— Правды и справедливости.
— Где гарантия того, что ты не напишешь ложное обвинение…
— Вы опять?
— Я просто… Я хочу, сказать, что у меня того должны быть гарантии.
— Они у вас будут, после того, как вы откровенно со мной поговорите.
— Честно говоря, я не имею понятия о том, о чем у нас пойдет речь. О какой правде ты говоришь, но я постараюсь максимально честно тебе ответить на все твои вопросы. Что ты хочешь знать?
— Зачем вы включили музыку посреди ночи?
Регина Валентиновна оторопела от подобного вопроса и неуверенно спросила:
— Ты действительно это хотела у меня спросить?
— Да, — Александра вернулась и устроилась на диванчике, — ведь до этого вы клеветали на сестру мою.
— Возможно тебе не понравится то, что ты услышишь. Но… Я расскажу тебе, только ради сына.
— Слушаю.
— Ты ушла на работу, а я разговаривала со своей подругой по скайпу. Через какое-то время ко мне постучалась твоя сестра Маргарита и она мне рассказала все как есть…
— То есть?
— По поводу утреннего скандала. Что она оказалась в моей комнате и рылась в моих вещах исключительно по твоей просьбе.
— То есть она не ошиблась дверью и действительно копалась в ваших вещах?
— Я же в то утро так и сказала! Но вы выставили меня маразматиком! Ты, Александра встала на сторону сестры! Даже не разобравшись…
— Но вы так себя ведете, что иначе и подумать нельзя.
— Ну так вот, — свекровь пропустила это оскорбление и продолжила, — Маргарита сказала, что ты ей велела. А поскольку она находится сейчас в крайне тяжелом положение и ей некуда идти, ей пришлось подчиниться.
— И вы ей поверили!
— Да, но об этом потом… Вначале мне показалось достаточно странным ее поведение, она начала копаться в вещах и делала это не аккуратно. Я бы сказала, что она намеренно шумела, чтобы я проснулась. Как будто бы хотела, чтобы я ее увидела. Но она развеяла мои сомнения опередив меня и сказав, что намеренно создавала шум, чтобы я проснулась и застала ее врасплох. Ей стало стыдно за то, что она делала по твоей указке.
— Замечательно, а дальше?
— Я была возмущена! И хотела с тобой поговорить об этом! Но твоя сестра просила, буквально умоляла меня, чтобы я подыграла ей.
— Но я не просила ни о чем подобном Маргариту. Зачем мне это?
— А мне откуда знать твои мотивы?
— Вы же понимаете, как это глупо звучит? Даже если логически посудить, то вам не кажется странным, что я попросила сестру порыться в вещах просто так? Обычно, когда человек такими вещами занимается, он ищет что-то конкретное. Просто так никто никогда не рискует.
— Я об этом как-то не подумала.
— Ладно, что было дальше?
— Ты действительно хочешь знать?
— Ну, конечно!
— Мы немножко поговорили о тебе, — неохотно призналась свекровь, — и сошлись на том, что тебя надо проучить.
— Каким образом? Вы что-то не договариваете?
— Я? – Сделала удивленные глаза свекровь.
— У нас с вами уговор.
— Ладно, в прочим ничего тайного здесь нет, — бросила презрительный взгляд на девушку женщина, — сестра рассказала причину, из-за которой поссорилась с мужем.
— И?
— И?! Александра, будь я твоей сестрой, то все волосы по тебе повыдирала!
— За что?
— Ну, не прибедняйся. Ты всегда завидовала своей старшей сестре. Твоя мать, когда мы с ней познакомились, такие вещи о тебе рассказывала, что волосы дыбом становятся. Я старалась предупредить сына, рассказать ему, что ты из себя представляешь, да он слышать не хотел. Уперся, как баран и слово матери для него стало пустым звуком! А, однажды, он поставил мне условие, либо я затыкаю свой рот или он забывает, что у него есть мать! И все это из-за тебя! Ты даже волоса его не стоишь, Александра!
— Представляю, как вас на тот момент бомбило, простите уж, — Александре было приятно узнать, что муж заступался за нее, — и кажется, этот ваш давний разговор с моим мужем, объясняет ваше отношение при нем ко мне. Кажется, я понимаю, почему вы меня так ненавидите… Что же такого говорила моя мать про меня, что вы так со мной себя вели?
— Ну про себя ты сама знаешь. К чему твои грехи сейчас перечислять.
— Боюсь вы дезинформированы по поводу меня.
— Ты не переубедишь меня, Александра, — криво улыбнулась свекровь.
— Ваше право быть в неведение.
Обратите внимание: Невестка и свекровь: как наладить отношения?.
Хотя лично мое мнение – вам приятно думать про меня гадости, даже если они являются ложью.
— Мы не об этом говорим. Я честно, говоря была в шоке от услышанного от Маргариты. Мне захотелось срочно рассказать своему сыну об этом…
— Я, кажется, чего-то не понимаю? Зачем вам срочно, — Александра выделила последнее слово, — понадобилось рассказывать о ситуации моей сестры сыну?
— Чтобы, тебя дрянь такую, изобличить, — не сдержалась свекровь.
Александра изумленно уставилась на женщину.
— Что смотришь своими глазенками? Моему сыну изменяют, а я должна в стороне молчать? Ты разрушила брак сестры!
— Это она вам это сказала?
— Да, она все рассказала мне! Ты спала с ее мужем.
— Я?
— Ты!
— Простите меня, но это звучит как редкостный бред! Включите свою голову наконец!
— Ты еще отпираться смеешь?!
— То есть я по-вашему изменяла своему мужу с мужем сестры и при этом приютила ее у себя в доме?! Вы совсем уже с головой не дружите? Вам Маргарита наврала с три короба, вы уши развесили и с удовольствием в этот бред поверили. Да это даже объяснению не поддается! Кроме как того, чтобы вам нравится слушать дерьмо про меня.
— Но это говорят все твои родные люди. Я понимаю, может все и нелогично, но…
— Что «но»? Ну, что «но»? – Александра возмущенно фыркнула, — она возможно вообще с мужем и не ругалась и все это затеяла из-за наследства. А вы вместо того, чтобы насторожиться…
— Я уже не в том возрасте, чтобы подмечать подобные детали…
— Вы просто не хотите ничего замечать или мстите мне… Дальше, что было?
— Затем я рассказала Маргарите о том, что сын должен приехать и она попросила ничего не говорить ему об этом. Также попросила оклеветать ее в его глазах, сказать, что она мешает. Затем Маргарите позвонили, и она ушла из дома, попросив не подавать виду, что в курсе ситуации. Затем приехал сын, мне было тяжело держаться, и я немножко приврала ему по поводу ситуации в доме. Твое не стабильное настроение сыграло мне на руку.
— Я помню ваше представление с больным сердцем. Вам в театре выступать надо!
— Да я еле сдержалась, чтобы не рассказать ему все про тебя. Поэтому это было верным решением на тот момент.
— Великолепно! – Похлопала Александра.
— Маргарите обещала, что ты будешь наказана. Она готовила, какой-то план. От меня требовалось только соврать про громкую музыку, что я и сделала.
— Но она вас не просила ее включать, разве не так?!
— Поняв, — свекровь подняла палец вверх, чтобы невестка ее не перебила, — что твоя сестра ничего не придумала, я решила действовать сама. Мне было тяжело представить, что мой сын, не зная, что ты за женщина ляжет с тобой в одну постель. Возможно, это было немного по-детски, но я включила музыку.
— И вы ему рассказали, что я изменяю?
— Да, когда он спустился посмотреть, что происходит я и рассказала. Он не поверил. Утром у нас с тобой вновь вышел конфликт, и сын принял мою сторону. Я провела с ним весь день, но к этой теме мы больше не возвращались, хоть я и пыталась. Он сказал, что без весомых доказательств даже разговаривать об этом не будет. А потом с ним связалась твоя сестра, они о чем-то говорили. Ему много кто звонил в тот день…
— Ясно.
— Он сказал, что у него срочные дела и он куда-то уедет. С тобой он не общался, и я была спокойна.
— Да, он оставил записку.
— А потом я решила поговорить с тобой. Сказать, что мой сын тебе изменяет. Мне хотелось сделать тебе больно. Я не думала, что ты мне не будешь верить.
— А у меня есть повод вам доверять?
— Обычно, женщина услышав даже от незнакомого человека, что близкий человек ей не верен, начинает сомневаться в своих отношениях. Я хотела, чтобы между вами случился скандал, который начала бы ты, в ходе которого и стало бы ясно кто есть кто.
— Конечно, здорово, что вы такая умная и предусмотрительная, но есть одно маленькое исключение… хм… я не изменяла своему мужу.
— Это все, что ты хотела знать?
— Пока что да.
— А теперь, когда я выполнила твое условие, ты выполни свое. И если не сдержишь слово и напишешь…
— Я не пойду писать заявление. Если бы хотела, то сразу бы после случившегося вызвала полицию. Но к вашему счастью, несмотря на ту боль, что он мне причинил, я до сих пор люблю его. Поэтому я беседую с вами. Поэтому я все еще в этом доме. Я хочу во всем разобраться.
— И что теперь?
— А теперь нужно найти моего мужа и привести его в чувства, чтобы вышел конструктивный диалог. Судя по всему, его кто-то убедил в измене с моей стороны. Хоть в этом и замешана моя сестра, но вряд ли она могла так повлиять на него. Но тогда кто? И главное как?
___________________________________________________________________________________
Рассказ «Неудобная жена». Глава 11. Неприятный разговор
Рассказ «Неудобная жена». Глава 12. Доказательства
Больше интересных статей здесь: Психология.
Источник статьи: — Мы немножко поговорили о тебе, — неохотно призналась свекровь, — и сошлись на том, что тебя надо проучить.
— Просто не строй из себя училку, Клэр, — сказала Ава. В ее устах это прозвучало то ли как упрек, то ли как мольба. Она отчаянно пыталась избавить меня от одиночества.
Ава дотронулась до моей руки.
— Дай бедолаге шанс узнать тебя получше. Думай о любви, Клэр, а не о книжках.
Я вспомнила недавно прочитанную книгу. Автор пытался выявить квинтэссенцию влюбленности. Она основана не на удовлетворении желания, не на радости от того, что ты нашел недостающую половинку. Влюбленность не согревает, не утешает и не придает уверенности. Совсем наоборот. Суть влюбленности, писал автор, — риск. Влюбившись, ты ставишь сердце и душу на один-единственный номер и раскручиваешь рулетку. Прочитав это, я подумала: насколько чуждым мне стал азарт.
Я невольно бросила взгляд на мужчину в деловом костюме. Очки он так и не снял. Он изучал меню — или притворялся, что изучает: то и дело он бросал взгляд поверх. На меня? Может, и нет, но от напряжения казалось, будто само мое тело стало мне смирительной рубашкой.
Чтобы избавиться от этого неприятного ощущения, я перевела взгляд на визитку Рэя Патрика, а затем быстро убрала ее в карман. К нам подошел официант.
Я заказала сырную тарелку, Ава — фуа-гра и бокал сотерна. Я, как обычно, выбрала игристое.
— Давай все переиграем, — предложила Ава. — Что у тебя нового?
— Этим утром у пирса обнаружили утонувшую девушку. Это показывали в новостях перед моим уходом.
Что-то во взгляде Авы подсказало мне, что сработал сигнал тревоги.
— Я никогда не смотрю новости, — заявила она.
Это был намек на то, что и мне не стоит. Возможно, Ава считала, что мое душевное равновесие слишком хрупкое и не выдержит жестокой правды жизни.
— Там вечно что-то плохое, — добавила она. — Война. Аварии. Всякие мерзости.
— Их так часто находят, — заметила я. — Убитых женщин.
На фотографиях кажется, будто от них избавились за ненадобностью. Их бросают в канаву. Затаскивают в лес. Вытаскивают из озер, рек и каналов. Человеческий мусор.
— А с чего ты взяла, что эту девушку убили? — спросила Ава. — Может, она случайно свалилась. Или спрыгнула. Вечно ты думаешь о плохом, Клэр.
Она взяла в руку бокал.
— Хватит уже искать везде подвох.
— Саймон женится, — сообщила я.
— Какой бывший муж да не женится снова, — саркастически засмеялась Ава. — На ком-то помоложе и посмазливее. Найдет безмозглую дурочку, которая будет смотреть ему в рот. Лишь бы тебе насолить.
— У его невесты есть дочка Эмма. Ей десять. Мелоди было столько же, когда мы познакомились.
Ава с тревогой посмотрела на меня.
— Хватит, Клэр.
— Там есть их совместная фотография, — продолжила я, не обращая внимания.
— Где?
— В Интернете.
— В Интернете? Ты что, шпионишь за ним?
— Это громко сказано.
— Громко? Следить за кем-то в Интернете — значит шпионить, Клэр! Как, по-твоему, это называется?
Не слушая возражений, она набросилась на меня.
— Зачем ты это делаешь? Что хорошего это тебе даст? Боже, тебе нужно просто жить дальше. Ты ничего не можешь сделать с Саймоном. Ты ведь уже пыталась. Помнишь, чем все закончилось? Тебя арестовали, Клэр. Арестовали! Хочешь снова оказаться за решеткой?
— Нет. Но я не могла не заметить, что Эмма — вылитая Мелоди, когда она была в том же возрасте. По-твоему, я просто должна закрыть глаза и выкинуть это из головы?
Я подалась вперед.
— Они очень похожи, Ава, — настаивала я. — Тот же цвет глаз. Такие же волосы. Фигура. Один и тот же типаж.
Я невольно повысила голос и говорила с излишним пылом. На меня начали было оглядываться окружающие, но затем, пожав плечами, вернулись к своим беседам и еде.
Ава сделала глоток.
Я откинулась на стул и попыталась успокоиться.
— Я знаю, что он задумал, Ава, — сказала я уже гораздо тише. Мой голос под контролем. Сдержан. Словно моей душе вкололи успокоительное.
— У тебя нет никаких доказательств, Клэр, — примирительным тоном сказала Ава.
Она пыталась снизить обороты, потушить огонь внутри меня.
— Ни малейшей улики, — добавила она.
Она была права. С юридической точки зрения у меня не было никаких доказательств того, что собирается сделать Саймон. Но я знала, каков он на самом деле, когда не прячется за коллекцией масок. Я видела его настоящее лицо. Если бы я могла написать его портрет, используя палитру правды, там были бы рога и клыки.
Стефани Бюленс
Неудобная женщина
Книга посвящается тем, кто в душе воин и верит в настоящую дружбу.
Полу Уорду, Уильяму Ларсену, Витторио Карелли – за наши совместные слезы, смех и бесконечную борьбу за счастье, Рошин и Раману Чавла – за безграничную щедрость, а также моей сплоченной семье – родителям, Люку и Бернадетт Бюленс, моей сестре и братьям – Полин, Грегуару, Матье, их женам – Сесиль и Флоранс и их детям – Матису, Александру, Лоле, Луисону и Тому.
Весь мир может стать твоим врагом, когда теряешь то, что любишь.
Кристина МакМоррис
«Мост багряных листьев»
Stéphanie Buelens
AN INCONVENIENT WOMAN
Copyright © 2020 by Stéphanie Buelens. All rights reserved.
© Никишева К., перевод на русский язык, 2021
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021
Пролог
Он был воплощением силы – мощные руки, могучая шея, крепкие ноги, – и сила эта увлекала меня за собой в глубины океана. Зажатая в кольце его рук, я не могла сопротивляться его воле – так море подчиняется луне. Но страха не было.
И тут вдруг он замер и потребовал: Отцепись от меня.
А я только крепче сцепила руки на его шее.
Он указал на лодку.
Плыви!
Лодка была так далеко, а волны – такими высокими.
Я вцепилась в него изо всех сил, но тщетно. Он играючи развел мои руки, словно они были не тяжелее нити.
Плыви, повторил он и вытолкнул меня на открытую воду.
Я погрузилась с головой, но затем вынырнула.
Плыви к лодке, Клэр, приказал он.
Ослушаться было невозможно.
И я поплыла.
Вокруг меня яростно вздымались волны. В них было нечто зловещее. Им ненавистен был мой страх. Я оглянулась в надежде, что он плывет за мной. Но он не двигался, по грудь в бушующей воде.
Меня окатило пенистой волной. Захлебнувшись, я сделала судорожный вздох и закашлялась. Ноги перестали колотить по воде. Руки отказывались грести. Тяжело, будто камень, я пошла ко дну.
И тут над головой что-то вспыхнуло – солнечный луч на поверхности воды. Я устремилась к нему, жадно загребая, и наконец выплыла. Я часто и тяжело дышала. Воздуха не хватало.
Я огляделась – теперь-то он наверняка спешит мне на помощь. Но он не сдвинулся с места.
Вода тянула меня вниз, словно вознамерилась поглотить меня. Поддаваться было нельзя. Я заработала ногами, и с каждым толчком продвигалась чуть-чуть дальше.
Гребок, еще один и еще один – каждый дюйм давался с невероятным трудом.
Но вот наконец и лодка.
Я подтянулась, схватилась за борт. Еще рывок. До цели оставалось всего ничего. Я сделала глубокий вдох и приготовилась к последнему рывку. Раз. Два. Три. Вперед!
Что-то ухватило меня за ноги под водой. Я пригляделась. Чужие руки держали мои щиколотки и тянули вниз. Это был отец.
Внезапно раздался крик:
– У вас все в порядке?
К нам приближалась другая лодка, на носу сидел старик.
– Все хорошо, малышка?
Отец, похоже, это услышал. Он отпустил меня, всплыл и фальшиво рассмеялся.
Но его глаза говорили правду.
Часть I
Клэр
1
На рассвете я вижу нечеткий, ускользающий сон.
Это мое воспоминание, но теперь в нем есть нечто голливудское. Словно сцена из слащавого романтического кино – что-то в стиле «Робин и Мэриан»[1].
Я стою посреди бескрайнего зеленого луга. Мне лет двадцать пять.
Лето.
Ярко светит солнце. Тепло.
Ветерок колышет траву, а сзади ко мне прижимается мужчина.
Я чувствую тепло его тела, его дыхание щекочет мне шею.
– Не шевелись, – говорит он.
Он берет мою руку и кладет ее на лук.
– Тяни ко мне, – говорит он.
Он медленно отводит назад наши руки, и тетива натягивается.
– Теперь замри, – говорит он, когда натяжение достигает предела.
На несколько напряженных мгновений мир сжимается до одной неустойчивой точки.
Он говорит:
– Давай.
Я отпускаю тетиву, и стрела летит к мишени.
Но поразить ее она не успевает: сон обрывается, и до меня доходит, что это был не фильм о Робин Гуде и Мэриан. Это были реальные Макс и Клэр.
Нас окружал не пышный зеленый луг, а пустыня.
И в руках у меня был не лук, а пистолет.
* * *
Двумя часами позже в ванной я разглядывала свое отражение. В запотевшем после утреннего душа зеркале все казалось размытым, но постепенно в нем начали проступать мои черты.
Словно бы я медленно поднималась сквозь толщу воды – и в конце концов выбралась на поверхность.
Вот она – Клэр Фонтен.
Ничего необычного. Просто женщина, которая собирается на работу.
Притворяться так просто.
* * *
Накинув после душа халат, я прошла в кабинет и включила компьютер. Я не устанавливала за Сайоном маниакальной слежки, но старалась не упускать его из виду. Я настроила оповещения на его имя, и пару дней назад пришла новость о помолвке.
Перепроверить не помешает. Я зашла в Интернет и увидела фото.
Саймон победно улыбается – он уверен, что свежий трофей уже у него в руках. Шарлотта, его невеста, – она и не подозревает, что уготовило ей будущее. Десятилетняя Эмма, ее дочь.
Он снова это сделает.
Нельзя забывать о том, кто он. Я вбила имя Саймона в поисковике и выбрала раздел «Картинки».
На экране выстроилась стена из фотографий:
Саймон в смокинге на благотворительных мероприятиях.
Саймон играет в гольф со звездами, политиками и бизнесменами.
Саймон вручает и получает награды от городского совета.
Альтруист Саймон с лопатой в руках участвует в закладке центра искусств, который будет носить его имя.
Его богатство бросается в глаза.
Вот Саймон стоит на пороге своего огромного дома, вот он прислонился к своему дорогому автомобилю, а вот он за штурвалом собственной яхты.
Этим он вскружил мне голову? Этой показной роскошью?
Если так, то я виновата вдвойне.
Но какой толк ворошить прошлое, сожалея о том, что его истинное лицо открылось мне слишком поздно?
Я подумала об Эмме.
Светлые волосы.
Голубые глаза.
Невинная и доверчивая.
Все, как любит Саймон.
* * *
Я собиралась к первому ученику, когда зазвонил телефон. На экране высветилось имя Саймона.
Это было ожидаемо, но отвечать не хотелось. В конце концов я ответила отрывистым:
– Да?
– Поверить не могу, что ты это сделала, Клэр.
Голос ровный – эмоции под контролем, он все всегда держит под контролем. На заднем фоне послышался всплеск, и я тут же представила, как он стоит на носу яхты, одетый в морском стиле. Синяя куртка с медными пуговицами. Белые брюки и кеды. Фуражка с золотым значком. Яхте он дал говорящее название – «Девочка моя».
– Клэр? Ты там?
Я промолчала, и он заговорил как юрист, дающий ценный совет. Он опытен и невозмутим, к такому человеку нельзя не прислушаться.
– Это письмо было совершенно неуместным, Клэр. Твои обвинения, как всегда, беспочвенны.
Я могла бы предоставить доказательства – такие, к каким он привык, предъявить ему иск, будто мы в суде, но тогда он загонит меня в угол. Он начнет ловко отбивать каждый мой довод. Я занервничаю и потеряю терпение. На меня нахлынут злость и чувство бессилия, а он на другом конце провода будет самодовольно ухмыляться.
Некоторые женщины действуют под влиянием гнева. Они хватают монтировку и идут к машине мужа. Разбивают ветровое стекло, вдребезги разносят фары, оставляют вмятины на металлическом корпусе.
Если бы женскую ярость было так легко утолить, на дорогах просто не осталось бы машин.
Хамелеон Саймон тем временем превратился в психолога. Прямо как в телешоу – внимательный, чуткий, отзывчивый и полный сострадания.
Он говорил о чувстве вины, которое «разъедает меня», о «проблемах с доверием», о моих «оскорбительных подозрениях».
Затем переключился на нашу совместную жизнь.
Жаль, что все так закончилось, – тому виной мое «тяжелое наследие»: это он о том, как мой отец пытался меня утопить. Саймон нисколько мне не верил и, скорее всего, втайне крутил пальцем у виска: первая бредовая выдумка Клэр.
Если, конечно, ему не лень было поднять руку.
Может, ему и насмешки было для меня жалко.
– Я по-прежнему беспокоюсь о тебе, – сказал он. – Правда.
Это не так. Развод стирает все.
К сожалению, меня он стер недостаточно тщательно.
Я появилась снова, как застарелое пятно.
– Клэр, прошу тебя, это всего лишь трагическое стечение обстоятельств.
Его голос доносился словно издалека – воображение унесло меня прочь. Моей дочери Мелоди сейчас двадцать один, она только что окончила колледж. В этом альтернативном будущем она просит меня не волноваться по пустякам: «Ой, мам, ну ты типичная МО» – сокращение от «мать-одиночка». Затем сцена из прошлого: Мелоди снова восьмилетняя девчушка, играющая на берегу. Море сверкает в лучах солнца. Она зовет эти отблески бриллиантами.
Конечно, это странно – вот так перемещаться из прошлого в будущее, от реальности к иллюзиям. Иногда я «вспоминаю» будущее, как если бы оно случилось на самом деле. Прошлое и будущее смешиваются, словно краски на палитре художника. В такие моменты нереальным кажется только настоящее.
Для Саймона это очередное доказательство моего безумия. Так ему легче будет выстроить линию защиты.
Но я не могу лишать Мелоди будущего, пусть даже вымышленного.
Снова она. Плещется в бассейне, а Макс учит ее плавать. Все смеются. Вот Мелоди верхом на пони, а Макс держит поводья. Давно минувшие праздники: Мелоди открывает рождественские подарки, Макс по традиции разрезает индейку на День благодарения.
Мой муж Макс. Моя дочь Мелоди.
Раньше у меня была семья.
– Ты согласна, Клэр? – спросил Саймон. – Давай спишем все на… небольшой нервный срыв.
Это Саймон в образе кроткого и всепрощающего друга.
Я по-прежнему молчала. Он издал усталый протяжный вздох.
– Ты ведешь себя просто по-детски.
А теперь он разочарованный отец.
Сколько у него обличий?
Ава любит повторять, что мужчины – совсем как мальчишки, которые наперегонки несутся к обрыву. Им ни за что не сорваться в пропасть, считают они. Саймон тоже верит, что может спокойно ходить по самому краю.
– Клэр, ты меня слушаешь?
Мягкий заботливый голос. Можно подумать, он мой ангел-хранитель. Совсем как отец – оба делали вид, что переживают за меня. Как жаль, что я стала жертвой столь мрачных фантазий. Счастье не за горами, говорили они, просто избавься от этих зловредных иллюзий. Не зацикливайся, говорили они хором. Забудь о прошлом. Особенно о своих выдумках.
Порой кажется, будто их губы кружат возле моих ушей.
Они без конца повторяют: Это все ложь.
Иногда я зажимаю уши руками, только бы их не слышать.
Совсем как сумасшедшая.
Раз или два я даже кричала. Молча.
В своих мыслях.
Никто не услышит.
– Я не могу допустить, чтобы это повторилось, Клэр, – сказал Саймон. – Ни со мной, ни с тобой. И уж точно не с Шарлоттой или Эммой.
И напоследок его коронная роль: Саймон – великодушный защитник. Никогда не думает о себе. Всегда старается оберегать других. Раньше это были мы с Мелоди. Теперь это Шарлотта и Эмма. Всегда кто-то найдется, но ложь от этого не становится правдой.
– Прошу тебя, вспомни, чем это закончилось в прошлый раз, – говорит он.
Мы наконец-то добрались до точки, которой всегда заканчиваются подобные разговоры, – угрозы.
На первый взгляд она завуалированная и едва заметная, но меня она бьет наотмашь, будто пощечина.
С меня хватит.
– Ты помнишь, как выглядела Мелоди? – спросила я ледяным тоном.
– Это был несчастный случай, Клэр. Она села в шлюпку. Был шторм, и шлюпка перевернулась.
– А почему она вообще оказалась в шлюпке, Саймон?
Саймон разозлился.
Он никогда не ответит на этот вопрос.
– Я имею право на счастье, – сказал он твердо, с достоинством, будто рыцарь на страже священных законов. – Ты не сможешь мне помешать.
Он повесил трубку.
Я вибрировала, как камертон, по которому ударили изо всех сил.
Отложив телефон, я вышла во двор навстречу утреннему солнцу. Было жарко, на небе ни облачка. Яркий свет слегка успокоил мои разгулявшиеся нервы.
И вдруг я почувствовала себя неуютно – вся как на ладони, легкая мишень.
Беззащитная, точно олень в открытом поле.
Я вернулась в дом и включила телевизор, чтобы отвлечься.
– Этим утром под опорами пирса Санта-Моники было обнаружено тело девушки.
Утонувшая девушка.
Мелоди тоже утащили волны.
Это очень роднит.
Союз утопленниц.
На экране полицейские на пляже склонились над черным мешком с телом.
– Личность жертвы и причина смерти пока не установлены.
Много лет тому назад, когда я изучала в Париже историю искусств, я прочла о юной утопленнице. Ее тело несли воды Сены. Девушку не смогли опознать и прозвали «L’Inconnue» – Незнакомка. Ее посмертная маска обрела невероятную популярность в среде парижских художников. Повсюду в их студиях висели ее изображения. Немецкие девушки взяли ее внешность за образец. Она стала романтическим идеалом.
Я снова проскользнула в вымышленное будущее. Мелоди шестнадцать, она читает в своей комнате. На стене, рядом с постером Эми Уайнхаус, изображение Незнакомки.
Я закончила одеваться и быстро оглядела себя, чтобы убедиться, что все в порядке, прежде чем отправляться на первое занятие. Небольшие скромные серьги. Туфли на низком каблуке. Светло-розовая шелковая блузка. Черная юбка до колена. Я использую минимум макияжа и поверх светлой помады наношу блеск. Нижнее белье не просвечивает. Ничего вызывающего.
– Всех, кто владеет какой-либо информацией, просят обратиться в отделение полиции Лос-Анджелеса по следующему номеру…
Я схватила блокнот и записала номер – сама не знаю зачем. Утопленница была мне незнакома. Кроме того, она мертва, мне уже не удастся ее спасти. Может быть, всему виной новый кабельный канал Femme Fatale[2]. Накануне показывали фильм, где женщина в дождевике убегала от преследующей ее машины.
Эта сцена напомнила мне о том, как тремя днями ранее я решилась написать Саймону. Как я запаниковала, написав одну-единственную зловещую фразу:
Я не дам тебе снова это сделать.
Героини нуарных фильмов отважны и умны. Они знают, как себя вести, как правильно разговаривать, как выбраться из сложной ситуации. Они всегда на шаг впереди своих преследователей.
Опередить Саймона будет гораздо сложнее.
Его слова до сих пор звучали в моей голове: Ты не сможешь мне помешать.
У него есть чем подкрепить угрозы. Деньги. Влияние. Он успешный адвокат с кучей известных клиентов. Представитель судебной власти. Все преимущества на его стороне.
Я же могу рассчитывать только на себя.
Подходя к машине, я заметила, что мне машет сосед, мистер Коэн. Он зовет меня «приемной дочерью» и дает советы о жизни. Сиделка обычно выкатывает его с утра во двор, а сама убирается в доме. Теперь он казался одиноким, всеми забытым – изгнанник, высаженный на необитаемый остров колясочников. Жена давно умерла, единственный сын погиб в Ираке. Мистер Коэн – большой поклонник античности, особенно Древней Греции. Он любит повторить, что он словно Креонт в «Антигоне» – «скорбью научен».
Как, пожалуй, и я.
Мы немного поговорили, и он заметил:
– Ты явно на взводе, Клэр. Что-то случилось?
Я пересказала ему утренние новости об утонувшей девушке.
Он сочувственно на меня взглянул.
Ход его мыслей был ясен. Он беспокоился, что это происшествие разбередит мою боль. Дождь. Беспокойное море. Опрокинувшаяся шлюпка. Тело Мелоди в воде.
Я видела свое отражение в его глазах.
Клэр на грани.
Я понимала его волнение.
Он наверняка не раз видел женщин в таком состоянии.
Напряженных. Взвинченных. Нервных. Кажется, вот-вот потеряют самообладание.
Он думает, в таком состоянии женщины способны на все.
Возможно, он прав.
Я села в машину, вставила ключ и завела двигатель.
Выезжая на улицу, я поймала собственный взгляд в зеркале.
Холодный, жесткий, непреклонный. Он испугал меня саму. Мистер Коэн прав: способна на все.
2
По дороге на занятие я миновала аукционный дом, где раньше работала. Я больше не бываю там, потому что та Клэр, которую знали коллеги и покупатели, – общительная, дружелюбная, забавная – совсем не та Клэр, что теперь, – измученная, задерганная, вечно настороже: лос-анджелесская версия безумной жены на чердаке.
Мелоди было четыре, когда я впервые взяла ее с собой на аукцион. Макс поехал с нами. Мы гуляли по залам, где висели картины. Мелоди смотрела во все глаза и не могла усидеть на месте. Ее заворожила серия картин под названием «Фантазия». Это был причудливый мир парящих лиц, зрячих деревьев, кораблей с крыльями бабочек вместо парусов. Сплошные диковинки, все шиворот-навыворот. Мелоди они забавляли.
Макс посадил ее себе на плечи. Они составляли единое целое, там, где кончался один, начиналась другая. Гармония их отношений в ее физическом проявлении казалась мне столь же волшебно-прекрасной, как эти картины.
Но теперь я зарабатываю на жизнь, преподавая французский. Язык, которому меня научила мать.
Ее звали Мартина. Она была парижанкой до мозга костей: элегантная, утонченная, с острым умом. Она восхищалась родным языком, и у нее был очаровательный выговор. Французский язык лился из ее уст словно музыка – каждое слово было в нем звучной и чистой нотой.
Я помню, как сидела у нее на коленях и с восторгом слушала, как она повторяет числа, дни недели, времена года.
Они звучали песней в моих ушах.
По вечерам, укладывая меня спать, она говорила: À demain. Je t’aime très fort. Bonne nuit[3].
Эти простые фразы убаюкивали, точно колыбельная.
Она умерла, когда мне было семь. Отец нашел другую, а мне в наследство достался язык, который она научила меня любить, язык, где каждое слово напоминало о ней.
Многие мои ученики думают, что французский – это сказочный язык, который станет их проводником в другую, прекрасную жизнь. Они мечтают переехать в Париж – город света, город любви. В мечтах они наслаждаются вином в бистро. Рассуждают об искусстве. Находят вечную любовь, которая не знает разочарований.
Будь все так просто, весь мир жил бы в Париже.
Язык обозначает, кто ты и что ты чувствуешь. Иногда я говорила Максу: Je t’aime. И пускай он не знал французский, смысл моих слов был для него ясен – «я люблю тебя».
Когда-то, в первые годы совместной жизни, пока Мелоди еще не выросла, я говорила эти же слова Саймону.
С тех пор все изменилось.
И Саймону я хочу сказать только одно: Je vais me battre.
Это вызов, ведь он хочет, чтобы я отступила перед его могуществом, его угрозами.
Он хочет, чтобы я так или иначе исчезла. Никому нельзя вставать между ним и его желаниями.
Je vais me battre.
Я буду сражаться.
* * *
Моя новая жизнь в качестве учительницы французского началась с листовок. Сначала я собиралась убедить потенциальных учеников, что смогу подстроить занятия под их нужды, создам расслабленную атмосферу и проявлю гибкость в том, что касается времени и места.
Ава, моя подруга, предупредила, что мужчины неправильно поймут «гибкость» – как и «расслабленную атмосферу».
– Им только повод дай, – добавила она.
Я восприняла ее предостережение всерьез, поэтому флаер гласит: Клэр Фонтен, учительница французского – и ни слова о гибкости и расслабленности.
Я указала электронную почту и телефон, но скрыла адрес, хотя в наше время отыскать его в Интернете не составит труда. Я продублировала объявление на Thumbtack, Craigslist и других сайтах для поиска работы.
Теперь я ехала на занятие и пыталась припомнить то время, когда я была беспечной и доверчивой, когда будущее не казалось мне угрозой, а прошлое – обвинением.
Когда-то я училась в Париже, прогуливалась по легендарным бульварам, ходила в музеи, говорила на языке, который казался мне родным. Это был мой город-убежище, в нем я пряталась от кошмаров детских лет. Тогда мне попалась цитата греческого философа – не помню, кого именно: мы делаем не то, что можем, – мы делаем то, чего не можем избежать. В то время это мрачное высказывание не казалось мне насущным или неотвратимым.
Зато теперь кажется.
* * *
Мой путь лежал в район Плайя Виста. Я вожу старенький PT Cruiser, который не вылезает из мастерской: он то и дело хрипит, протекает и разваливается на части. Увидев его впервые, Ава не смогла сдержать смех. Она обозвала его «машиной для лузеров». Но я чувствую странное родство с трясущимися и дребезжащими вещами, которые побывали в разных переделках, но ухитряются оставаться единым целым.
Дзинь.
Я старалась не отвлекаться от дороги. Наверняка кто-нибудь из учеников решил отменить занятие. Или кому-то понадобился учитель французского. Но после утренних угроз Саймона этот звук выбил меня из колеи.
Свернув на обочину, я схватила телефон с приборной панели.
Сообщение от некоего Фила.
Он нашел мой профиль на сайте знакомств OKCupid – я зарегистрировалась там однажды вечером, когда одиночество стало невыносимым.
А ты за4отная! Французский знаешь? Вау!!! И на 42 не тянешь. Зафрендишь?
Ава бы ответила саркастичным: Еще 4его!
Но к чему эта издевка? Он просто нагрубит в ответ. Ава обожает подзуживать мужчин подобным образом. Она частенько показывает мне, как ее насмешки приводят их в бешенство. Градус повышается. Послания огненными стрелами пронзают киберпространство.
Аву этот обмен оскорблениями только веселит.
А я замечаю, как быстро мужская обида сменяется злостью.
Поэтому я вежливо ответила: Скоро переезжаю из Лос-Анджелеса, но спасибо.
Конечно, у меня и в мыслях этого нет.
Но я тут же представила, как впопыхах нагружаю машину вещами и под покровом ночи несусь по автостраде. Меня озаряет свет фар – сзади приближается другой автомобиль. Кто-то преследует меня?
И тут сзади и в самом деле пристроился внедорожник.
Огромный и черный, похожий на танк внедорожник. Я проезжала по бульвару Сансет, и он то приближался, то отдалялся, будто исполнял странный танец. Водителя не разглядеть, переднего номера не было. Определить задний номер не получалось – каждый раз, когда я пыталась замедлиться и пропустить внедорожник вперед, он тут же притормаживал.
Водитель специально избегает сближения или это просто поток машин так движется?
Лишь однажды, на светофоре, он вырулил на соседнюю полосу, но боковые окна оказались наглухо затонированными.
Я представила себе лицо невидимого водителя – непреклонное, расчетливое. Он внимательно смотрит на меня, изучая, словно мишень.
Подходящее слово.
Движущаяся мишень.
Загорелся зеленый, я выжала газ до упора и затем резко свернула в ближайший переулок. В зеркале заднего вида я заметила, что внедорожник проехал прямо.
Вцепившись в руль, я пыталась убедить себя, что водитель внедорожника не имеет ко мне никакого отношения. Я развернулась и поехала по привычному маршруту, то и дело поглядывая в зеркала. На каждом перекрестке я вертела головой направо и налево – вдруг откуда-то снова вынырнет все тот же черный внедорожник: мой простейший маневр едва ли мог обмануть опытного водителя.
Но внедорожника и след простыл.
А что, если это и в самом деле был один из подручных Саймона?
Меня захлестнули радость и гордость от того, что я смогла ускользнуть – совсем как героиня нуарных фильмов.
Я посмотрела в зеркало.
На моих губах, как ни странно, играла улыбка.
* * *
Я продолжала ехать по бульвару Сансет. Черный внедорожник словно испарился.
Но улеглось и мое возбуждение.
Через пару минут, когда я подъехала к дому, ко мне вернулись мои привычные нервозность и настороженность.
Мою ученицу зовут Миа. Ей тридцать один год. Невысокая, хрупкая – и не догадаешься, что она работает корпоративным юристом. Миа недавно начала встречаться с французом, и язык ей нужен для знакомства с его родителями.
– Привет! – Она открыла дверь и посторонилась, впуская меня. – Будешь кофе?
– Нет, спасибо.
Квартира просторная, солнечный свет щедро льется сквозь два люка на потолке. Миа выбрала для декора яркие цвета, но при естественном освещении квартира кажется старой и потускневшей – призрак бального зала.
Мы устроились у нее в кабинете. Миа пила кофе из своей обычной кружки, белой, с большими красными буквами: Я управляю Вселенной.
– Я поеду не раньше декабря, – сказала она.
Реми, ее парень, решил повременить с поездкой во Францию. А это значит, что у нее в запасе есть еще полгода, чтобы выучить язык.
Миа слегка улыбнулась:
– Больше времени для занятий.
Она не хотела учить базовые выражения. Ее интересовали только «слова любви» – романтические фразы. Французский для влюбленных.
Миа не может узнать время, заказать еду в ресторане или спросить дорогу. Вместо этого я учу ее нежным и страстным выражениям.
– Embrasse-moi. Enlace-moi. Aime-moi, – проговорила я медленно. Поцелуй меня. Обними меня. Люби меня.
Пока Миа, запинаясь, повторяла за мной, я вспоминала, как впервые встретила Саймона. Мелоди тогда было десять. Мы отправились в Музей искусств Лос-Анджелеса, и Мелоди кружила вокруг инсталляции из фонарей у входа. Саймон стоял неподалеку. Казалось, он не решался завести разговор, но в конце концов подошел ко мне.
– Это ваша дочь? – спросил он.
– Да.
Он ослепительно улыбнулся. Эта улыбка внушала доверие.
– Она вырастет настоящей красавицей. – Он перевел взгляд на меня. – Вся в маму.
Не самая изящная фраза для знакомства, но он казался искренним. Как будто мы находились на пороге чудесной истории любви.
Саймон, одинокий мужчина в поисках счастья.
Первая из множества его масок.
Я вспоминаю лепестки роз на подушке и французские конфеты.
Одна большая ложь.
Как дом, который срочно красят перед продажей.
И когда Миа спросила, какое выражение лучше всего описывает влюбленность, единственное, что мне пришло на ум, это —
Fais attention.
Берегись.
1. Фильм 1976 года с Шоном Коннери и Одри Хепберн в главных ролях.
2. Роковая женщина (фр.).
3. До завтра. Я очень тебя люблю. Спокойной ночи (фр.).
Почему с возрастом у мудрого человека не должно остаться друзей: 3 мудрые цитаты Юрия Левитанского
Молодость дружбе располагает, а старость избегает ✔️
Дети заводят друзей по щелчку пальца, им достаточно узнать имя своего «нового лучшего друга» и принять его в объятья без задней мысли. Со временем человек лишается части друзей, а к пожилому возрасту и вовсе не должен их иметь. Почему? Юрий Левитанский считал, что дружба таит большую опасность, чем явный враг: «От явного врага мы ждем самого худшего, а от друга лишь прекрасного, лучшего» но каждый наш друг — простой человек, у которого есть свои интересы, свои слабости и желания, мы не хотим думать, что друг может предать или пожелать плохого, но человеческая природа всегда берет верх: «Больше всего нас ранят самые близкие, потому что наши души открыты для них».
[Spoiler (click to open)] [more]
С возрастом список тех людей, которых мы считали друзьями, сокращается до единиц: «Где понимание было, там оно уйдет, где было доверие, не останется и следа, кто был назван другом, придя однажды, уйдет навсегда». Таков закон жизни: чем дольше мы дружим с кем-то, тем больше встречаем непонимания, зависти, подлости и лицемерия, нужно лишь время, чтобы это проявилось: «Не давай свою руку своему лучшему другу, сегодня она спас тебя, потому что не сложно, но завтра подойдешь ты к колодцу и он скажет: прыгай, так нужно». Это не значит, что люди вокруг плохие, виноваты мы сами в том, что назвали их такими: «Разве можно назвать волка теленком и ждать, что он будет есть одну травку, а потом считать его предателем, если он съест стадо? Лишь потому, что мы назвали его теленком?». Волк остается волком, как его не называй: «Назови человека другом и не будь разочарован, помни: «Человек — это человек, как его ни называй» ».
Как относиться к людям вокруг, чтобы избежать разочарований в жизни? ✔️
Юрий Левитанский считал, что называя человека «другом», мы пытаемся приручить его, как бы это странно не звучало, сделать безопасным и дружественным, хотя до конца сделать это невозможно, человека невозможно приручить, как верного пса. Проблема заключается не в плохих друзьях, а в наших ожиданиях: люди не плохие и не хорошие, но назвав кого-то другом, мы ждем, что он пройдет с нами огонь и воду. Нам так хочется. Мы рады обманываться, но однажды придет час расплаты за нашу иллюзию: человек остался человеком, ни плохим ни хорошим, но мы то ждали лучшего. Именно поэтому взрослый, мудрый человек, не заводит друзей: «Мудрый человек делает добро и не ждет того же в ответ, а значит не будет разочарован».
Суть человеческих отношений всегда остается в том, что в них участвует два человека. Как не называй отношения: дружеские, супружеские, родственные, рано или поздно дадут о себе знать именно человеческие отношения, со своими интересами и целями, корыстью и мотивами. Обезопасить себя можно лишь одним: делать добро, если хочется, общаться, если интересно, помогать, если есть возможность и желание, но никогда не ждать, что тот, с кем вы хорошо общались и дружили, будет к вам благосклонен всегда: «Каждый может посочувствовать вашей неудаче, но мало кто может порадоваться вашему успеху». Люди меняются — это в человеческой природе, не нужно держать у себя «друзей» которые стали неприятны, как и воротить нос от тех, на кого раньше внимание не обращали: «Друзья становятся другими, тебя избавив от всего, а ты запомнил их лик такими, который был… До этого всего».
https://zen.yandex.ru/media/id/5aa6ba0857906a16ad6dfaba/pochemu-s-vozrastom-u-mudrogo-cheloveka-ne-doljno-ostatsia-druzei-3-mudrye-citaty-iuriia-levitanskogo-60b62d223efca05eed75c103
Современные любовные романы — читать, скачать и слушать на портале Литмарке
Популярный в настоящее время литературный жанр раскрывает романтические взаимоотношения между представителями сильного и слабого пола, которые возникают и развиваются в современном мире. Эти произведения востребованы за счет раскрытия актуальных проблем, в романах описаны правдивые истории, в которых каждый из читателей видит себя и насущные вопросы, пытается отыскать ответы. Купить книги современных любовных романов можно в специализированных магазинах, а удобнее найти в интернете. На нашем сайте сможете не только читать бесплатно онлайн, но даже скачать или слушать.
Почему стоит выбрать направление современный любовный роман?
Этот жанр, как большинство, не стоит на месте, постоянно развивается и меняется. Но одна особенность остается неизменной это то, что действие происходит в современном мире, а персонажи, как правило, простые люди, которые имеют свои потребности, цели и слабости. Иногда главные герои даже не являются обладателями шикарной внешности, потому что особенность в другом. Например, герои добились успехов в карьере, в спорте, имеют богатый внутренний мир, разбираются в сложных вопросах.
Любовь на это делается акцент в романах. Чаще романтические отношения преодолевают трудности: противостояние родителям, богатству, обществу, мнению окружающих, преодоление болезней. Но, несмотря на препятствия, любовь побеждает вновь и вновь, если чувства возлюбленных достаточно крепки.
Если читать современные любовные романы онлайн, то без труда найдется решение насущных вопросов, таких как:
- проблемы мамы одиночки;
- как выбрать между двумя поклонниками;
- что лучше: карьерный рост или семья;
- правда ли, что любовь превыше богатства;
- как сделать правильный выбор между злым, но брутальным и добрым, но неказистым парнем.
После прочтения книг современных любовных романов бесплатно на нашем ресурсе нередко находится выход из, казалось бы, безвыходной ситуации.
Развитие жанра Современный любовный роман в настоящее время
Жанр берет начало на границе восемнадцатого и девятнадцатого веков. В двадцатом столетии приобрел законченный вид, но и по сей день развитие не стоит на месте. Читатели любят подобные произведения за увлекательные сюжеты, неожиданные повороты и стремительные события. Сейчас книги онлайн пользуются особой популярностью, а произведения про любовь обладают рядом отличительных характеристик, которых не наблюдалось в ранних произведениях подобного жанра. Эти особенности отличают современные любовные романы от других стилей повествования:
- Наличие моментов детективного и фантастического характера;
- Легкий и понятный стиль повествования, который привлекает особ слабого пола;
- Непредсказуемая развязка, до финала абсолютно невозможно предположить, что же будет в конце.
Где искать книги в жанре современные любовные романы?
На нашем портале присутствует раздел книг онлайн современный любовный роман, которые читатель может читать, скачать бесплатно или прослушать. На сайте множество произведений от самых известных авторов, начиная от популярной классики, заканчивая малоизвестными писателями. Некоторые экземпляры нельзя найти на других книжных порталах.
На нашей площадке можно скачать книги жанра современный любовный роман абсолютно бесплатно. Библиотека Литмаркет представляет вашему вниманию раздел во всем многообразии ярких красок. Эти книги, главные герои, судьбы захватывают читателя с первых минут и не отпускают до самого конца.
Лиса оцепенела, когда губы мужа нежно прижались к ее губам — они ничего не просили, а просто знакомились с их очертанием. Чон ласково обнял ее лицо — ладони обхватывали щеки, а кончики средних пальцев соприкоснулись в центре лба — и стал целовать с бо́льшей настойчивостью. Его губы теперь уже не изучали, а требовали, и, наконец, с тихим вздохом Лиса ответила на поцелуй. Мятный на вкус язык мужа прошелся по ее рту, прося впустить, и она, сама до боли желая этого, открылась для него.
Стремясь, чтобы Чон был еще ближе, Лиса обхватила его лицо и потянула к себе. Он с радостью откликнулся и начал целовать ее пылко, даже жадно, по крайней мере, так ей чувствовалось. По силе эмоций этот момент затмевал все, что она испытывала раньше, и для Чона, судя по тому, как он дрожал, тоже. Он неохотно оторвался от губ Лисы, посмотрел на нее пронзительным взглядом, который, казалось, проник прямо в душу, и улыбнулся. Такой открытой, по-мальчишески беспечной улыбки прежде у мужа Лиса не видела. Она едва успела перевести дух, как Чонгук снова атаковал ее рот. Она нетерпеливо застонала и обняла его за шею.
Чон ласкал ее обнаженное тело, затем подхватил под попку, приподнял и удерживал на весу, пока Лиса не обвила стройными ногами его талию. Опустив голову, он слизнул капельки воды с небольшой ямочки в основании шеи и опять вернулся к ее рту, покусывая, целуя и лаская губами и языком. Прежде Чонгук всегда умел контролировать себя, и его неожиданная страсть поразила Лису и увлекла за собой, как волна.
Покрепче ухватив, Чон вынес ее из душевой, спотыкаясь, прошел в спальню и, не разжимая объятий, положил на кровать. Ноги Лисы соскользнули с его бедер, нижняя часть тела неудобно свесилась с края постели, но все это забылось, когда Чон, на мгновение прервав поцелуй, резко толкнул в Лису свой член. Она вскрикнула — громко, хрипло — и выгнулась дугой. Снова обвила ногами Чона, скрестила лодыжки на его накаченных ягодицах, вцепилась руками в широкую спину и глубоко впилась ногтями в кожу. Он сдавленно всхлипнул, но губы Лисы не отпустил. Его язык и бедра задвигались в унисон в бешеном ритме, и приглушенные стоны Лисы вторили ему.
Чон запустил пальцы в мокрые волосы Лисы и почти грубо наклонил голову, чтобы получить лучший доступ к ее рту. Его влажное после душа тело легко скользило по телу Лисы. Она чувствовала, как напряжены его мышцы под гладкой кожей, и буквально воспламенялась, ощущая их. Обхватив бедра, Чон приподнял Лису повыше и проник в нее глубже.
«Еще! Больше! Сильнее!»
Произнести это вслух Лиса не могла — не позволяли губы Чона, поэтому она подтолкнула его к себе ближе. Он все понял, чуть изменил позу, и уже через несколько секунд Лиса всхлипывала в его губы, чувствуя, что умирает от самого изысканного удовольствия. Она поднималась все выше и выше, а достигнув вершины, потеряла контроль и, крича, устремилась вниз в свободном падении. Ее внутренние мышцы сжались вокруг члена, и Чон, конечно, это почувствовал. Несколько секунд он, тяжело дыша, еще боролся с надвигающимся оргазмом, а потом хрипло выкрикнул нечто похожее на ее имя и откинулся назад. Лису он увлек за собой и держал близко-близко, пока его член подрагивал внутри нее.
Чон снова припал к губам Лисы. Он нежно целовал ее, сидя на коленях на самом краю кровати. Лиса прижималась к нему, обнимая руками за шею, а ногами за бедра, боясь, что они потеряют равновесие и упадут. Наконец, Чонгук обмяк и повалился на мягкую кровать, прихватывая Лису с собой. Он продолжал целовать не только ее рот, но и шею, плечи, однако все время возвращался к губам, словно не мог ими насытиться.
Постепенно их дыхание замедлилось, тела почти перестали дрожать. Лишь член Чона изредка подергивался внутри Лисы, будто напоминая, что он все еще там.
— Боже, это было потрясающе, — прошептал Чон, и Лиса, едва успевшая прийти в себя после пережитого удовольствия, тут же насторожилась. Они были женаты полтора года, занимались сексом в среднем четыре раза в неделю, по меньшей мере, дважды за ночь, и впервые муж не произнес после оргазма свою обычную мантру.
Словно не замечая, как напряжена Лиса, Чон гладил ее, целовал, шептал нежности и обрывочные фразы на японском. Устраивая ее поудобнее рядышком с собой, он повернулся на бок, и теперь одна его рука лежала под головой Лисы, а другая — поперек груди. Он лениво выводил пальцами узоры на разгоряченной коже ее предплечья, время от времени оставляя поцелуй на чувствительном местечке за ухом, или скользил губами по скуле.
Лиса не знала, как на это реагировать и все больше и больше нервничала в объятиях мужа. Он целовал ее, едва не свел с ума своей страстью, не просил родить сына, а теперь еще и ласкал после секса. Словно теперь, когда она нашла способ оградить свое хрупкое израненное сердце, Чонгук придумал, как обойти защиту и сделать еще уязвимее. Но она не попадется в его ловушку. Слишком много раз в прошлом он ранил ее своим пренебрежением, интрижками с другими женщинами, презрением. Она не пустит его в свое сердце снова.
Лиса не понимала ни слова из того, что Чон нашептывает ей на ухо по-японски, но, когда он потянул ее поближе к себе, воспротивилась.
Наконец-то сообразив, что Лисе, в отличие от него, не так-то уж и хочет обниматься, Чон приподнялся на локте и положил голову на руку. Выглядел он великолепно во всей свой нагой красе.
— Что не так, дорогая?
«Что за нелепый вопрос?» — Лиса чуть не рассмеялась вслух и с остервенением начала выбраться из объятий мужа. Пару мгновений Чон удерживал ее, затем поднял руку и позволил соскочить с кровати.
— Простыни намокли, — пробормотала Лиса, пряча глаза. — Нужно их сменить.
Чон лениво улыбнулся.
— Оставь. Утром горничные сменят.
— По субботам у них выходной. К тому же я не могу спать на мокрой кровати.
— Не глупи, Рыжик, — сказал Чон, садясь в постели. — Ты будешь спать со мной в нашей комнате.
— Не буду, — уперлась Лиса.
— Упрямица, — со снисходительной улыбкой произнес Чонгук, встал с кровати и медленно, со смертельной грацией хищника, преследующего добычу, пошел к Лисе. — Конечно, будешь.
Лиса попятилась назад, но далеко не ушла — муж быстро настиг ее и положил руки на плечи, не давая убежать.
— Посмотри на меня, — тихо попросил он, но Лиса упорно глядела прямо перед собой.
Пробормотав что-то себе под нос, Чонгук убрал одну руку с ее плеча и за подбородок приподнял голову. Их взгляды встретились, и то, что Чон прочел на лице Лисы, заставило его нахмуриться.
— Я пытаюсь все исправить, дорогая, — хрипло, словно слова были вырваны из его горла, прошептал он.
Лиса печально качнула головой.
— Ты не можешь. Это уже не исправить.
— Почему? — растерянно спросил Чонгук.
— Все, что ты сейчас делаешь, кажется неискренним, будто тебя вынудили, — вдруг разозлившись, прошипела Лиса. — Каждое прикосновение, извинение, ласка... Ты словно ознакомился с «Инструкцией по эксплуатации Лалисы Манобан » и теперь знаешь, как я устроена.
— Во-первых, Лалисы Чон, а не Манобан, а во-вторых, я понятия не имею, о чем, черт возьми, ты говоришь! — практически прокричал Чонгук и легонько встряхнул Лису.
— О поцелуях для начала, — ответила она.
— Что?
— Мы прожили вместе полтора года, и только сегодня ты впервые меня поцеловал! Ты хоть представляешь, как это больно — знать, что ты настолько презирал меня, что даже поцеловать не мог? Конечно, понимал...
— Это не...
Лисе было не интересно, что скажет Чонгук, и она его перебила.
— И о сегодняшнем вечере, конечно. Ты, наконец, оказал мне честь и познакомил со своими друзьями, заставил почувствовать себя особенной и, видно, решил подсластить пилюлю несколькими поцелуями. Подумал, что так сучка будет довольна и перестанет тявкать?
— Ты все неверно понимаешь, дорогая.
— Не называй меня так! Я никогда не была дорога тебе. Никогда не была любимой. И я не настолько наивна, чтобы снова попасть под твои так называемые чары.
— Чего ты хочешь от меня? — с отчаянием спросил Чон и так резко отпустил плечи Лисы, что она споткнулась и упала. Он с испугом уставился на нее. В его взгляде было столько раскаяния, сожаления и безысходности, что Лиса почти пожалела его.
— Я хочу развод, — прошептала она, садясь на полу и смотря в несчастное лицо мужа.
Он опустился на колени рядом, протянул руку и погладил ее по щеке.
— Прости, — простонал он. — Я сожалею не только об этом, но и о многом, многом другом. Я бы выполнил любую твою просьбу, но эту не могу.
— Тогда нам больше не о чем говорить.
Чонгук протянул руку, чтобы помочь ей встать, но Лиса оттолкнулась от пола и поднялась на ноги. Только сейчас она поняла, что они с Чоном оба обнажены и тяжело дышат.
— Пожалуйста, иди в свою спальню, — попросила Лиса.
Чон медлил, всматриваясь в ее лицо, затем резко развернулся и ушел.
Стефани Бюленс
Неудобная женщина
Книга посвящается тем, кто в душе воин и верит в настоящую дружбу.
Полу Уорду, Уильяму Ларсену, Витторио Карелли — за наши совместные слезы, смех и бесконечную борьбу за счастье, Рошин и Раману Чавла — за безграничную щедрость, а также моей сплоченной семье — родителям, Люку и Бернадетт Бюленс, моей сестре и братьям — Полин, Грегуару, Матье, их женам — Сесиль и Флоранс и их детям — Матису, Александру, Лоле, Луисону и Тому.
Весь мир может стать твоим врагом, когда теряешь то, что любишь.
Кристина МакМоррис
«Мост багряных листьев»
Пролог
Он был воплощением силы — мощные руки, могучая шея, крепкие ноги, — и сила эта увлекала меня за собой в глубины океана. Зажатая в кольце его рук, я не могла сопротивляться его воле — так море подчиняется луне. Но страха не было.
И тут вдруг он замер и потребовал: Отцепись от меня.
А я только крепче сцепила руки на его шее.
Он указал на лодку.
Плыви!
Лодка была так далеко, а волны — такими высокими.
Я вцепилась в него изо всех сил, но тщетно. Он играючи развел мои руки, словно они были не тяжелее нити.
Плыви, повторил он и вытолкнул меня на открытую воду.
Я погрузилась с головой, но затем вынырнула.
Плыви к лодке, Клэр, приказал он.
Ослушаться было невозможно.
И я поплыла.
Вокруг меня яростно вздымались волны. В них было нечто зловещее. Им ненавистен был мой страх. Я оглянулась в надежде, что он плывет за мной. Но он не двигался, по грудь в бушующей воде.
Меня окатило пенистой волной. Захлебнувшись, я сделала судорожный вздох и закашлялась. Ноги перестали колотить по воде. Руки отказывались грести. Тяжело, будто камень, я пошла ко дну.
И тут над головой что-то вспыхнуло — солнечный луч на поверхности воды. Я устремилась к нему, жадно загребая, и наконец выплыла. Я часто и тяжело дышала. Воздуха не хватало.
Я огляделась — теперь-то он наверняка спешит мне на помощь. Но он не сдвинулся с места.
Вода тянула меня вниз, словно вознамерилась поглотить меня. Поддаваться было нельзя. Я заработала ногами, и с каждым толчком продвигалась чуть-чуть дальше.
Гребок, еще один и еще один — каждый дюйм давался с невероятным трудом.
Но вот наконец и лодка.
Я подтянулась, схватилась за борт. Еще рывок. До цели оставалось всего ничего. Я сделала глубокий вдох и приготовилась к последнему рывку. Раз. Два. Три. Вперед!
Что-то ухватило меня за ноги под водой. Я пригляделась. Чужие руки держали мои щиколотки и тянули вниз. Это был отец.
Внезапно раздался крик:
— У вас все в порядке?
К нам приближалась другая лодка, на носу сидел старик.
— Все хорошо, малышка?
Отец, похоже, это услышал. Он отпустил меня, всплыл и фальшиво рассмеялся.
Но его глаза говорили правду.
Часть I
Клэр
1
На рассвете я вижу нечеткий, ускользающий сон.
Это мое воспоминание, но теперь в нем есть нечто голливудское. Словно сцена из слащавого романтического кино — что-то в стиле «Робин и Мэриан» [Фильм 1976 года с Шоном Коннери и Одри Хепберн в главных ролях.].
Я стою посреди бескрайнего зеленого луга. Мне лет двадцать пять.
Лето.
Ярко светит солнце. Тепло.
Ветерок колышет траву, а сзади ко мне прижимается мужчина.
Я чувствую тепло его тела, его дыхание щекочет мне шею.
— Не шевелись, — говорит он.
Он берет мою руку и кладет ее на лук.
— Тяни ко мне, — говорит он.
Он медленно отводит назад наши руки, и тетива натягивается.
— Теперь замри, — говорит он, когда натяжение достигает предела.
На несколько напряженных мгновений мир сжимается до одной неустойчивой точки.
Он говорит:
— Давай.
Я отпускаю тетиву, и стрела летит к мишени.
Но поразить ее она не успевает: сон обрывается, и до меня доходит, что это был не фильм о Робин Гуде и Мэриан. Это были реальные Макс и Клэр.
Нас окружал не пышный зеленый луг, а пустыня.
И в руках у меня был не лук, а пистолет.
* * *
Двумя часами позже в ванной я разглядывала свое отражение. В запотевшем после утреннего душа зеркале все казалось размытым, но постепенно в нем начали проступать мои черты.
Словно бы я медленно поднималась сквозь толщу воды — и в конце концов выбралась на поверхность.
Вот она — Клэр Фонтен.
Ничего необычного. Просто женщина, которая собирается на работу.
Притворяться так просто.
* * *
Накинув после душа халат, я прошла в кабинет и включила компьютер. Я не устанавливала за Сайоном маниакальной слежки, но старалась не упускать его из виду. Я настроила оповещения на его имя, и пару дней назад пришла новость о помолвке.
Перепроверить не помешает. Я зашла в Интернет и увидела фото.
Саймон победно улыбается — он уверен, что свежий трофей уже у него в руках. Шарлотта, его невеста, — она и не подозревает, что уготовило ей будущее. Десятилетняя Эмма, ее дочь.
Он снова это сделает.
Нельзя забывать о том, кто он. Я вбила имя Саймона в поисковике и выбрала раздел «Картинки».
На экране выстроилась стена из фотографий:
Саймон в смокинге на благотворительных мероприятиях.
Саймон играет в гольф со звездами, политиками и бизнесменами.
Саймон вручает и получает награды от городского совета.
Альтруист Саймон с лопатой в руках участвует в закладке центра искусств, который будет носить его имя.
Его богатство бросается в глаза.
Вот Саймон стоит на пороге своего огромного дома, вот он прислонился к своему дорогому автомобилю, а вот он за штурвалом собственной яхты.
Этим он вскружил мне голову? Этой показной роскошью?
Если так, то я виновата вдвойне.
Но какой толк ворошить прошлое, сожалея о том, что его истинное лицо открылось мне слишком поздно?
Я подумала об Эмме.
Светлые волосы.
Голубые глаза.
Невинная и доверчивая.
Все, как любит Саймон.
* * *
Я собиралась к первому ученику, когда зазвонил телефон. На экране высветилось имя Саймона.
Это было ожидаемо, но отвечать не хотелось. В конце концов я ответила отрывистым:
— Да?
— Поверить не могу, что ты это сделала, Клэр.
Голос ровный — эмоции под контролем, он все всегда держит под контролем. На заднем фоне послышался всплеск, и я тут же представила, как он стоит на носу яхты, одетый в морском стиле. Синяя куртка с медными пуговицами. Белые брюки и кеды. Фуражка с золотым значком. Яхте он дал говорящее название — «Девочка моя».
— Клэр? Ты там?
Я промолчала, и он заговорил как юрист, дающий ценный совет. Он опытен и невозмутим, к такому человеку нельзя не прислушаться.
— Это письмо было совершенно неуместным, Клэр. Твои обвинения, как всегда, беспочвенны.
Я могла бы предоставить доказательства — такие, к каким он привык, предъявить ему иск, будто мы в суде, но тогда он загонит меня в угол. Он начнет ловко отбивать каждый мой довод. Я занервничаю и потеряю терпение. На меня нахлынут злость и чувство бессилия, а он на другом конце провода будет самодовольно ухмыляться.
Некоторые женщины действуют под влиянием гнева. Они хватают монтировку и идут к машине мужа. Разбивают ветровое стекло, вдребезги разносят фары, оставляют вмятины на металлическом корпусе.
Если бы женскую ярость было так легко утолить, на дорогах просто не осталось бы машин.
Хамелеон Саймон тем временем превратился в психолога. Прямо как в телешоу — внимательный, чуткий, отзывчивый и полный сострадания.
Он говорил о чувстве вины, которое «разъедает меня», о «проблемах с доверием», о моих «оскорбительных подозрениях».
Затем переключился на нашу совместную жизнь.
Жаль, что все так закончилось, — тому виной мое «тяжелое наследие»: это он о том, как мой отец пытался меня утопить. Саймон нисколько мне не верил и, скорее всего, втайне крутил пальцем у виска: первая бредовая выдумка Клэр.
Если, конечно, ему не лень было поднять руку.
Может, ему и насмешки было для меня жалко.
— Я по-прежнему беспокоюсь о тебе, — сказал он. — Правда.
Это не так. Развод стирает все.
К сожалению, меня он стер недостаточно тщательно.
Я появилась снова, как застарелое пятно.
— Клэр, прошу тебя, это всего лишь трагическое стечение обстоятельств.
Его голос доносился словно издалека — воображение унесло меня прочь. Моей дочери Мелоди сейчас двадцать один, она только что окончила колледж. В этом альтернативном будущем она просит меня не волноваться по пустякам: «Ой, мам, ну ты типичная МО» — сокращение от «мать-одиночка». Затем сцена из прошлого: Мелоди снова восьмилетняя девчушка, играющая на берегу. Море сверкает в лучах солнца. Она зовет эти отблески бриллиантами.
Конечно, это странно — вот так перемещаться из прошлого в будущее, от реальности к иллюзиям. Иногда я «вспоминаю» будущее, как если бы оно случилось на самом деле. Прошлое и будущее смешиваются, словно краски на палитре художника. В такие моменты нереальным кажется только настоящее.
Для Саймона это очередное доказательство моего безумия. Так ему легче будет выстроить линию защиты.