Нина сергеевна дашевская род 1979 крендельков сочинение по тексту

Обновлено: 09.01.2023

Мама ходила к директору, спорила, доказывала – бесполезно.

Дело в том, что в июне умер Лев Миронович Штайн, Тимкин учитель скрипки. Тимкино горе – первое такое большое, настоящее горе – как будто уже затерлось, заплескалось морем, закаталось велосипедом. Но сейчас, в сентябре, он с особенной ясностью понял, что никогда больше не придет к Штайну на урок. В его особенный дом: высоченные потолки, медные ручки шкафов, пластинки, книги – на русском, немецком, шведском. Рояль с букетом сухих листьев. И сам Штайн в высоком кожаном кресле – огромный, седой. Ему трудно было ходить, и Тимка по-хозяйски заваривал чай, разливал по звонким чашечкам…

Мама доказывала директору:

– Ведь это уму непостижимо – в шестом классе переводить мальчика на виолончель!

– Чудный инструмент – основа оркестра, фундамент… Может, вам понравится. Вы бы попробовали хотя бы на один год!

– На полгода, – устало согласилась мама.

Тимка вспомнил один концерт – там на виолончели играла тетенька с некрасивым лицом. Пум, пум… Фундамент. А Тимка не хотел быть фундаментом! Он хотел быть звонкой первой скрипкой, тем более что теперь, в шестом классе, он вполне мог бы быть первым! Эх, Крендельков-Коврижкин…

– Не переживайте вы так, – уговаривал папа. – Может, он не так плох, как вы думаете!

На самом деле оказалось еще хуже.

И виолончель тоже невзлюбила Тимку. Огромная, неповоротливая, она мучила его упражнениями и детскими песенками. А ведь на скрипке он уже играл Баха, Вивальди – настоящую музыку! Крендельков маялся с Тимкой, со скрипичным поворотом его руки. А Тимка построил против него как бы стенку; почти не разговаривал, просто кивал, и все. И ждал Нового года – когда кончится это мученье! Тогда директор пусть делает что хочет. Если не найдет ему учителя скрипки – все, до свидания! Бросит школу, и все.

– Закрути эту ноту, как подачу в теннисе. Понимаешь?

Тоже мне, спортсмен! Тимка с тоской вспоминал Штайна, его речь… а тут – теннис. Чего взять с этого Коврижкина!

Ну ничего, уже декабрь – осталось чуть-чуть! И все-таки надо бы позаниматься перед экзаменом. Не то чтобы жалко Кренделькова, просто неловко как-то. Тимка раскрыл дома чехол и обнаружил, что оставил в классе шпиль – тот, которым виолончель упирается в пол. Эх, придется бежать в школу – может, открыто еще.

Школа близко, десять минут бегом – и на третий этаж. Даже куртку не снял, только стянул шапку с жаркой головы. Кажется, класс открыт. Запыхавшийся Тимка рванул на себя двойную дверь и замер.

В ту же секунду смолк за стенкой настырный рояль, и Тимка услышал виолончель. Такую, какую еще никогда не слышал. Она не пела, а как будто говорила негромко, и голос ее был такой… Словно на всей планете нет ничего, только снег, снег и в лучах фонаря она, виолончель.

Свет был выключен, и Тимка не сразу узнал сидящего у окна Кренделькова. Фонарь слабо освещал его длинный нелепый нос и руки – одна на грифе, другая со смычком. Надо же, какие красивые у него руки! Он продолжал играть, не остановился. И такое лицо у него было… Без очков он выглядел старше. Много старше. Антон Крендельков в мягком свитере, который играет на виолончели. Такой, какого Тимка никогда не видел. И не слышал…

Последний звук растворился в воздухе, улетел в морозную ночь. Крендельков увидел наконец своего ученика.

– А, это ты, – сказал он как-то равнодушно.

– Я… Я шпиль забыл. – Тимка удивился, как обыкновенно звучит его голос.

Крендельков кивнул и как будто чуть отвернулся.

– Антон Петрович! А это… это что было?

Он вдруг улыбнулся и как-то потеплел:

– Бах. – Как будто Бах его близкий друг, и он рад представить Тимке такого славного парня.

– Можно, я послушаю? – вдруг спросил Тимка.

Крендельков опять кивнул. Тимка прикрыл дверь и сел на краешек стула.

Крендельков играл, а он слушал. Просто слушал и ни о чем не думал.

Антон опустил смычок и посмотрел на Тимку.

– Скучаешь по Штайну?

Тимка вздрогнул. И почувствовал, как стенка – крепкая стенка, которой он отгородился от Кренделькова, – трещит по всем швам.

– Вы его знаете?… Знали?

– Мы много играли вместе, – кивнул Антон. – Хороший был дядька, настоящий.

А Крендельков вдруг сказал:

– Жаль, что ты уходишь. Да что ты, я же все понимаю… Не вышло из меня учителя. Я, знаешь, тоже хорош. Все с тобой, как с маленьким… И понимаю, что плохо, а как надо – не знаю…

Стенка рухнула и разлетелась в пыль.

– Антон Петрович, поиграйте еще! Пожалуйста!

А экзамен не состоялся. На следующий день Тимку прямо из школы увезли с острым аппендицитом.

Антон бегал к нему в больницу каждый день. Притащил маленький плеер, закачал туда виолончельной музыки.

Но Антон ничего такого не хотел – просто делился музыкой, которую любил сам.

– Вот такая штука, – закончил рассказ про своего друга и учителя Тима.

Мы с ним возвращались с концерта, и шел снег. Много, много снега. Он заметал дорожки Тверского бульвара, и хрупкие снежинки тихо падали на огромного, взрослого уже Тиму, и на виолончельный футляр за его широкой спиной.

• Для учеников 1-11 классов и дошкольников
• Бесплатные сертификаты учителям и участникам

Сочинение по тексту О.Л. Рожнёвой по проблеме приспособления человека к обществу.

(1)Мне скоро семь. (2)До школы остаётся полгода. (3)И меня решают отдать в детский сад, чтобы я успела привыкнуть к детям и научилась с ними общаться. (4)Но общаться со сверстниками для меня оказалось трудной задачей. (5)Сказывалась и разница в интересах: никто из них не умел читать, а я читала уже запоем. (6)В моём мире царили Джек Лондон, Майн Рид, Жюль Верн, Конан Дойл, Дюма. (7)И этот мир был гораздо интереснее, чем попытки девочек увлечь меня пластмассовой посудой, куличами в песочнице и одеванием пупсов. (8)Голые пупсы почему-то не вдохновляли.

— (21)Леночка, нельзя же так! (22)Мы тебе дали новую куклу, а ты вместо неё принесла стекло от бутылки!

— (23)А оно разноцветное. (24)И Маше кукла очень нужна. (25)У неё день рождения.

— (26)У Маши день рождения через полгода! (27)А таких стёкол мы тебе сейчас дадим целую кучу. (28)Вон на свалке битые бутылки валяются!

— (29)Леночка, деточка бедная, как же ты жить-то будешь! (30)Разве можно быть такой бесхитростной! (31)Похитрее нужно быть, похитрее! (32)Понимаешь?

(43)Да уж… (44)Сколько шишек набито бесхитростной деточкой. (45)Вспоминаю, как я менялась в течение многих лет, обучаясь всему тому, что называется жизнь в коллективе. (46)Хорошо это было или плохо? (47)Прогресс или деградация?

(48)Сейчас я бы хотела снова стать искренним и простодушным ребёнком из своего детства. (49)Ушла я в страну чужую. (50)И дом мой далече. (51)Нет давно того очага, к которому можно стремиться. (52)И горьки плоды, которыми питает меня моя жизнь. (53)А я всё иду в свой Изумрудный город, а он всё дальше и дальше. (54) Как мираж.

(По О.Л. Рожнёвой*)

*Ольга Леонидовна Рожнёва (род. в 1975г.) – член Союза писателей России, филолог, переводчик, преподаватель английского языка.

Мы все мечтаем о настоящей дружбе, о честности и понимании в отношениях. Но не всегда нас принимают такими, какие мы есть, обижают и отвергают. О.Л. Рожнёва поднимает проблему приспособления человека к обществу.

Писательница повествует от лица взрослого человека, вспоминающего своё детство. Девочка жила словно в волшебной стране, где царило только добро. Бесхитростная и наивная, она могла отдать подруге куклу в обмен на разноцветное стекло от бутылки. Щедрость её не знала границ, и маленькие друзья, более искушённые в жизни, этим пользовались. Родители пытались изменить отношение дочери к миру, учили не доверять другим людям. О.Л. Рожнёва этим примером поясняет, что взрослые хотели подготовить ребёнка к суровым реалиям жизни.

О.Л.Рожнёва считает, что меняться надо, но не в ущерб себе, своим принципам и нравственным понятиям.

Обыкновенный кот поиграл бы с добычей на лестнице в темном углу да и съел. Но Грымза решил похвастаться. Принес осторожно в зубах замершую в ужасе птицу в комнату и деликатно положил у хозяйкиных ног.

— Мяу, сударыня, полюбуйтесь! Вы вот все ворчите, что я ваш хлеб понапрасну ем, а я живого воробья поймал…

И вот вам благодарность! Хозяйка разахалась, птичку в ладонь зажала, туфлю с ноги сняла — и его, Грымзу, туфлей по усам, по съежившейся спинке.

Разбойник? Сама кур ест, ест и не плачет… мокрым платком в чувство их не приводит. Почему мышей ловить можно, — не только можно, — даже требуют, чтобы он их ловил, а воробьев нельзя?

Это еще не все. Приходит как-то домой, — хозяйка сидит на диване, а у нее на коленях клетка… с мышами. И не просто с мышами, а с белыми. Где она таких достала?

Хорошо. Только уж кота, пожалуйста, в покое оставьте. А когда он подошел поближе, чтобы хорошенько к этим белым мышам присмотреться, опять туфля противная перед его носом.

Отошел Грымза смиренно в угол и дал себе честное кошачье слово не только ее белых мышей не трогать, но и к обыкновенным серым не прикасаться. Пусть все книги прогрызут, не его дело…

Однако после обеда, как ни крепился, горько ему стало. Выпустила хозяйка своих квартирантов из клетки, посадила их на штору, и они, как акробаты, полезли вверх.

Очень это Грымзе не понравилось. Ему и на кресле не дадут посидеть спокойно: волосы, вишь, из него лезут… А у хозяйки не лезут? Мышам, значит, все можно? Этак скоро они начнут по потолку бегать и штукатурку в его блюдце с молоком сыпать…

Ночью люди спят, коты бодрствуют. Ходит Грымза по коридору неслышной поступью, размышляет. С хозяйкой ссориться глупо. Ходит по коридору и прислушивается… Ах, как мыши на кухне развозились!

— А что если к белым мышам серую посадить? Мышата у них будут полосатые, как одеяло… То-то хозяйка обрадуется! То-то кота приласкает!

И дождался. Неосторожная мышь мимо пробежала, а Грымза ее за загривок — пискнуть не успела — и понес тихонько в спальню к хозяйке, чуть-чуть сквозь зубы радостно ворча.

Зажгла свет. А кот к ней ласково подобрался, серую мышь выпустил, хвостом виляет, благодарности ждет…

— Завтра же пойду по соседним домам, новую хозяйку себе поищу. Я для нее старался, живую мышь ей принес… Почему же она меня ругает?

Тэффи. Любовь и весна

У нас в пансионе среди взрослых девочек образовался клуб, и все члены клуба должны были быть непременно влюблены. Невлюбленных не принимали. А у меня в этом классе была приятельница Зося. Она меня очень уважала за то, что я писала стихи. Вот она переговорила со своими подругами и рекомендовала меня. Те, узнав про стихи, сразу согласились, но спросили — «влюблена ли эта Зу?

Тут мне пришлось признаться, что я не влюблена. Как быть? Я бы, конечно, могла наскоро в кого-нибудь влюбиться, но в кого? Зося очень огорчилась. Это было серьезное препятствие. Но она предложила мне влюбиться в ее брата. Он гимназист, совсем взрослый — ему скоро будет 13.
— Да ведь я же его никогда не видала!
— Ничего. Я его тебе покажу в окно.
Пансион был строгий. В окошко смотреть запрещено. Но старшие девочки ухитрялись, когда из соседней гимназии мальчики шли домой, подбегать к окошку, поставив у дверей сигнальщика.

Когда весною ландыши цветут,
Мне мысли грустные идут,
И вспоминаю я всегда
О днях, когда была я молода.
И вот дня через два передала мне Зося стихи от Юрека. Он, конечно, просто перекатал их из какого-нибудь журнала. Стихи были непонятные, и слова в них совсем ужасные:

Я как больной сатана
Влекусь к тебе!
Больной сатана! Такой круглый и вдруг оказывается больной сатана! Это сочетание было такое страшное. Я побежала к окошку и скорчила самую безобразную рожу, высунула язык, повернулась спиной и ушла.
— Зося, я твоему брату дала отставку. Пусть так и знает.
На другой день приходит Зося в школу страшно расстроенная.
— Ты сама не знаешь, что наделала! Юрек говорит, что ты его оскорбила и что он, как дворянин, не перенесет позора.
Я безумно испугалась.
— Что же он сделает?
— Не знаю. Но он в ужасном состоянии. Как быть? Неужели застрелится?
Я надену длинное черное платье и всю жизнь буду бледна. А самое лучшее сейчас же пойти в монастырь и сделаться святой.
Нет, напишу ему прощальное письмо. В стихах. Он тогда стреляться не будет. Стала сочинять.
Крупная слеза капнула. Я обвела кляксу кружочком и стала разрисовывать сиянием. И, не правда ли, она, эта моя весна, заслужила сияние? Ведь она у меня так и осталась в памяти, как видите — на всю жизнь.

Иван Шмелёв. Русская песня

Я с нетерпением поджидал лета, следя за его прибли­жением по известным мне признакам.

Самым ранним вестником лета являлся полосатый мешок, что вытягивали из огромного сундука и вываливали из него груду курточек и штанишек для примерки. Я подолгу должен был стоять на одном месте, снимать, надевать, опять снимать и снова надевать, а меня повертывали, закалывали на мне, припускали и отпускали — «на полвершочка». Я потел и вертелся, а за не выставленными еще рамами качались ветки с золотившимися от клея почками и радостно голубело небо.

Вторым и важным признаком весны-лета было появление рыжего маляра, от которого пахло самой весной- замазкой и красками. Маляр приходил выставлять рамы — «впущать весну». Он появлялся всегда внезапно и говорил мрачно, покачиваясь:

— Ну, и где у вас тут чего.

И с таким видом выхватывал стамески из-за грязного фартука, словно хотел зарезать. Потом начинал сдирать замазку и сердито мурлыкать под нос:

И-ах и те-мы-най ле-со.

Да йехх и те-мы-на-ай.

И пел все громче. И потому ли, что он только всего и пел, что про темный лес, или потому, что вскрякивал и вздыхал, взглядывая свирепо исподлобья,- он казался мне очень страшным.

Потом мы его хорошо узнали, когда он оттаскал моего приятеля Ваську за волосы.

Маляр поработал, пообедал и завалился спать на крыше сеней, на солнышке. Помурлыкав про темный лес, где «сы-тоя-ла ах да и со-сенка», маляр заснул, ничего больше не сообщив. Лежал он на спине, а его рыжая борода глядела в небо. Тогда Васька от нечего делать принялся щекотать соломинкой голые маляровы пятки. Но они были покрыты твердой кожей, и маляру было нипочем. Тогда я наклонился к уху маляра и дрожащим голосом запел:

И-ах и в те-мы-ном ле-э.

Рот маляра перекосился, и улыбка выползла из-под рыжих его усов на сухие губы. Должно быть, было приятно ему, но он все-таки не проснулся. Тогда Васька предложил приняться за маляра как следует. И мы принялись-таки.

Васька приволок на крышу большую кисть и ведро с краской и выкрасил маляру пятки. Маляр лягнулся и успокоился. Васька состроил рожу и продолжал. Он обвел маляру у щиколоток по зеленому браслету, а я осторожно покрасил большие пальцы и ноготки. Маляр сладко похрапывал — должно быть, от удовольствия. Тогда Васька обвел вокруг маляра широкий «заколдованный круг», присел на корточки и затянул над самым маляровым ухом песенку.

Маляр заворочался и зевнул. Мы притихли, а он повернулся на бок и выкрасился. Тут и вышло. Я махнул в окошко, а Васька поскользнулся и попал маляру в лапы. Маляр оттрепал Ваську и грозил окунуть в ведерко, но скоро развеселился, гладил по спине и приговаривал:

— А ты не реви, дурашка. Такой же растет у меня в деревне. Что хозяйской краски извел, ду-ра..шка да еще ревет.

С того случая маляр сделался нашим другом. Он пропел нам всю песенку про темный лес, как срубили сосенку, как «угы-на-ли добра молодца в чужу-дальнюю сы-то-ронушку. «. Хорошая была песенка. И так жалостливо пел он ее, что думалось мне: не про себя ли и пел ее?

Пел и еще песенки — про «темную ноченьку «, и про «березыньку», и еще про «поле чистое».

Впервые тогда, на крыше сеней, почувствовал я неведомый мне дотоле мир — тоски и раздолья, таящийся в русской песне, неведомую в глубине своей душу родного мне народа, нежную и суровую, прикрытую грубым одеянием. Тогда, на крыше сеней, в унылых звуках маляровой песни приоткрылся мне новый мир — и ласковой и суровой природы русской, в котором душа тоскует и ждет чего-то. Тогда-то впервые, быть может,- почувствовал я силу и красоту народного слова русского. Просто пришло оно и ласково легло в душу. Потом — я познал его: крепость его и сладость. И всё узнаю его.

Светлана Сорока. Оставьте Гошу в покое!

Как-то утром перед уроком русского языка Толик Бабкин вошёл в класс и обнаружил на своей последней парте пиджак. Он скромно лежал на краю, обычный тёмно-серый, только бесхозный.

− Половая! − радостно уточнил Сашка Бойков. − И схватив с пола пиджак, скомкал его и швырнул в Серёжку Капустина. – Лови тряпку, Капуста! Ты ж дежурный!

Мгновение, и из обычного пиджак превратился в летающий. Он то набирал высоту, беспомощно взмахивая серыми рукавами, то падал на пыльный пол, то снова взлетал…

Пытаясь поймать или увернуться от него, ребята кричали, толкались, тянули руки, подпрыгивали … В общем, весело проводили время. Все, кроме старосты Алёнки Смирновой. Она бегала по классу, просила мальчишек перестать. Но, увлечённые игрой, ребята не обращали внимания. И появившуюся на пороге Полину Сергеевну тоже не заметили. Ещё чуть-чуть, и они бы вытрясли всю душу из бедного пиджака. Полина Сергеевна не знала, что предпринять…. И вдруг сама собой родилась фраза:

− Правильно, а зовут Гошей! Его кто-то оставил, и сегодня он будет учиться в вашем классе. Можно сказать, одноклассник ваш, а вы его в грязь лицом. Толя! Помоги Гоше подняться, отряхни и пусть сядет с тобой.

Пятиклассников позабавило неожиданное превращение пиджака в Гошу. На уроке русского языка они украдкой поворачивали к нему довольные лица, улыбались и весело шептали:

А Толик смотрел на нового соседа, и ему казалось, что тот грустит. Слишком невеселый у Гоши был вид. Растерянный, помятый… Толику вдруг стало совестно. Всё-таки это он первый спихнул Гошу с парты.

После урока, дождавшись, когда одноклассники уйдут, он почистил Гошу и аккуратно повесил сушиться на спинку стула. А прощаясь, осторожно потряс его за рукав и улыбнулся.

Но существование Гоши тяжело было назвать шуткой. За эти несколько дней ребята к нему привязались. Заходя по утрам в кабинет, только ленивый не кричал ему дружески:

Но однажды он пропал. Полина Сергеевна как обычно утром переступила порог класса и заметила, что ребята сидят грустные, растерянные, и вокруг непривычно тихо.

Несколько дней спустя Толик Бабкин зашёл в класс и увидел на парте кофту. Обычную тёмно-серую бесхозную.

Валентина Осеева. Бабка.

Нина Дашевская. Около музыки. Крендельков

Дело в том, что в июне умер Лев Миронович Штайн, Тимкин учитель скрипки. И в сентябре Тимка с особенной ясностью понял, что никогда больше не придет к Штайну на урок. В его особенный дом: высоченные потолки, пластинки, книги – на русском, немецком, шведском. Рояль с букетом сухих листьев. И сам Штайн в высоком кожаном кресле – огромный, седой.

Антон Петрович Крендельков, на вид – лет семнадцать. Маленький, щуплый, в очках, уши торчат… На первом уроке он был в красной футболке с Чебурашкой. Смешная футболка. Только Тимке не до смеха. Он с первого взгляда невзлюбил в этом Кренделькове все – от дурацкой майки до очков, до оттопыренных ушей. Коржиков-Карамелькин…

И виолончель тоже невзлюбила Тимку. Огромная, неповоротливая, она мучила его детскими песенками. А ведь на скрипке он уже играл Баха, Вивальди – настоящую музыку! Крендельков маялся с Тимкой. А Тимка построил против него как бы стенку, почти не разговаривал, просто кивал. И ждал Нового года – когда кончится это мученье! Тогда директор пусть делает что хочет. Если не найдет ему учителя скрипки – все, до свидания! Бросит школу, и все.

Тоже мне, спортсмен! Тимка с тоской вспоминал Штайна, его речь… а тут – теннис. Чего взять с этого Коврижкина!

Ну ничего, уже декабрь – осталось чуть-чуть! И все-таки надо бы позаниматься перед экзаменом. Не то чтобы жалко Кренделькова, просто неловко как-то. Тимка раскрыл дома чехол и обнаружил, что оставил в классе шпиль – тот, которым виолончель упирается в пол. Эх, придется бежать в школу.

Десять минут бегом – и на третий этаж. Кажется, класс открыт. Запыхавшийся Тимка рванул на себя двойную дверь и замер.

В ту же секунду Тимка услышал виолончель, какую еще никогда не слышал. Она не пела, а как будто говорила негромко, и голос ее был такой… Словно на всей планете нет ничего, только снег, снег и в лучах фонаря она, виолончель.

Свет был выключен, и Тимка не сразу узнал сидящего у окна Кренделькова. Фонарь слабо освещал его руки – одна на грифе, другая со смычком. Надо же, какие красивые у него руки! И такое лицо у него было… Без очков он выглядел старше. Антон Крендельков играет на виолончели. Такой, какого Тимка никогда не видел. И не слышал…

(203 слова) Талант — это особое состояние души, когда она находится в полете и достигает вершины в какой-либо профессиональной сфере. Как правило, он ярче всего проявляется в искусстве.

Таким образом, талант — это искра, которая разжигает в душе пламя, а в сознании — фантазию. Она передается от автора или исполнителя к аудитории и согревает мир.

Многомудрый Литрекон знает, как ценен талант, но для любого шедевра необходим, прежде всего, труд. И ОГЭ по русскому языку сдаст не столько одаренный ученик, сколько упорный и трудолюбивый. Литрекон тоже трудится, поэтому он написал не только сочинение 9.3 о таланте, но и дополнительные примеры из жизни, посвященные той же теме:

Сочинение 15.3: Что такое любовь? (по тексту Каверина)

Автор: Самый Зелёный · Published 24.05.2019

Сочинение 9.3: Что такое дружба? (по тексту В.П. Крапивина)

Автор: Самый Зелёный · Published 05.01.2020

Сочинение 9.3 на тему: Что такое дружба? (по тексту Яковлева)

Автор: Самый Зелёный · Published 22.11.2019

Добавить комментарий Отменить ответ

Последнее

Архивы

Литрекон © 2022. Все права защищены.

ol:first-of-type > li:nth-child(4)’ data-code=’PGRpdiBjbGFzcz0nY29kZS1ibG9jayBjb2RlLWJsb2NrLTYnIHN0eWxlPSdtYXJnaW46IDhweCAwOyBjbGVhcjogYm90aDsnPgo8IS0tIFlhbmRleC5SVEIgUi1BLTMzMDYzNS02IC0tPgo8ZGl2IGlkPSJ5YW5kZXhfcnRiX1ItQS0zMzA2MzUtNiIgc3R5bGU9ImRpc3BsYXk6IGlubGluZS1ibG9jazsiPjwvZGl2Pgo8c2NyaXB0IHR5cGU9InRleHQvamF2YXNjcmlwdCI+CiAgICAoZnVuY3Rpb24odywgZCwgbiwgcywgdCkgewogICAgICAgIHdbbl0gPSB3W25dIHx8IFtdOwogICAgICAgIHdbbl0ucHVzaChmdW5jdGlvbigpIHsKICAgICAgICAgICAgWWEuQ29udGV4dC5BZHZNYW5hZ2VyLnJlbmRlcih7CiAgICAgICAgICAgICAgICBibG9ja0lkOiAiUi1BLTMzMDYzNS02IiwKICAgICAgICAgICAgICAgIHJlbmRlclRvOiAieWFuZGV4X3J0Yl9SLUEtMzMwNjM1LTYiLAogICAgICAgICAgICAgICAgYXN5bmM6IHRydWUKICAgICAgICAgICAgfSk7CiAgICAgICAgfSk7CiAgICAgICAgdCA9IGQuZ2V0RWxlbWVudHNCeVRhZ05hbWUoInNjcmlwdCIpWzBdOwogICAgICAgIHMgPSBkLmNyZWF0ZUVsZW1lbnQoInNjcmlwdCIpOwogICAgICAgIHMudHlwZSA9ICJ0ZXh0L2phdmFzY3JpcHQiOwogICAgICAgIHMuc3JjID0gIi8vYW4ueWFuZGV4LnJ1L3N5c3RlbS9jb250ZXh0LmpzIjsKICAgICAgICBzLmFzeW5jID0gdHJ1ZTsKICAgICAgICB0LnBhcmVudE5vZGUuaW5zZXJ0QmVmb3JlKHMsIHQpOwogICAgfSkodGhpcywgdGhpcy5kb2N1bWVudCwgInlhbmRleENvbnRleHRBc3luY0NhbGxiYWNrcyIpOwo8L3NjcmlwdD48L2Rpdj4K’ data-block=’6′>

ol:first-of-type > li:nth-child(4)’ data-code=’PGRpdiBjbGFzcz0nY29kZS1ibG9jayBjb2RlLWJsb2NrLTcnIHN0eWxlPSdtYXJnaW46IDhweCAwOyBjbGVhcjogYm90aDsnPgo8IS0tIFlhbmRleC5SVEIgUi1BLTMzMDYzNS03IC0tPgo8ZGl2IGlkPSJ5YW5kZXhfcnRiX1ItQS0zMzA2MzUtNyIgc3R5bGU9ImRpc3BsYXk6IGlubGluZS1ibG9jazsiPjwvZGl2Pgo8c2NyaXB0IHR5cGU9InRleHQvamF2YXNjcmlwdCI+CiAgICAoZnVuY3Rpb24odywgZCwgbiwgcywgdCkgewogICAgICAgIHdbbl0gPSB3W25dIHx8IFtdOwogICAgICAgIHdbbl0ucHVzaChmdW5jdGlvbigpIHsKICAgICAgICAgICAgWWEuQ29udGV4dC5BZHZNYW5hZ2VyLnJlbmRlcih7CiAgICAgICAgICAgICAgICBibG9ja0lkOiAiUi1BLTMzMDYzNS03IiwKICAgICAgICAgICAgICAgIHJlbmRlclRvOiAieWFuZGV4X3J0Yl9SLUEtMzMwNjM1LTciLAogICAgICAgICAgICAgICAgYXN5bmM6IHRydWUKICAgICAgICAgICAgfSk7CiAgICAgICAgfSk7CiAgICAgICAgdCA9IGQuZ2V0RWxlbWVudHNCeVRhZ05hbWUoInNjcmlwdCIpWzBdOwogICAgICAgIHMgPSBkLmNyZWF0ZUVsZW1lbnQoInNjcmlwdCIpOwogICAgICAgIHMudHlwZSA9ICJ0ZXh0L2phdmFzY3JpcHQiOwogICAgICAgIHMuc3JjID0gIi8vYW4ueWFuZGV4LnJ1L3N5c3RlbS9jb250ZXh0LmpzIjsKICAgICAgICBzLmFzeW5jID0gdHJ1ZTsKICAgICAgICB0LnBhcmVudE5vZGUuaW5zZXJ0QmVmb3JlKHMsIHQpOwogICAgfSkodGhpcywgdGhpcy5kb2N1bWVudCwgInlhbmRleENvbnRleHRBc3luY0NhbGxiYWNrcyIpOwo8L3NjcmlwdD48L2Rpdj4K’ data-block=’7′>

ul:first-of-type > li:nth-child(4)’ data-code=’PGRpdiBjbGFzcz0nY29kZS1ibG9jayBjb2RlLWJsb2NrLTEwJyBzdHlsZT0nbWFyZ2luOiA4cHggMDsgY2xlYXI6IGJvdGg7Jz4KPCEtLSBZYW5kZXguUlRCIFItQS0zMzA2MzUtOSAtLT4KPGRpdiBpZD0ieWFuZGV4X3J0Yl9SLUEtMzMwNjM1LTkiIHN0eWxlPSJkaXNwbGF5OiBpbmxpbmUtYmxvY2s7Ij48L2Rpdj4KPHNjcmlwdCB0eXBlPSJ0ZXh0L2phdmFzY3JpcHQiPgogICAgKGZ1bmN0aW9uKHcsIGQsIG4sIHMsIHQpIHsKICAgICAgICB3W25dID0gd1tuXSB8fCBbXTsKICAgICAgICB3W25dLnB1c2goZnVuY3Rpb24oKSB7CiAgICAgICAgICAgIFlhLkNvbnRleHQuQWR2TWFuYWdlci5yZW5kZXIoewogICAgICAgICAgICAgICAgYmxvY2tJZDogIlItQS0zMzA2MzUtOSIsCiAgICAgICAgICAgICAgICByZW5kZXJUbzogInlhbmRleF9ydGJfUi1BLTMzMDYzNS05IiwKICAgICAgICAgICAgICAgIGFzeW5jOiB0cnVlCiAgICAgICAgICAgIH0pOwogICAgICAgIH0pOwogICAgICAgIHQgPSBkLmdldEVsZW1lbnRzQnlUYWdOYW1lKCJzY3JpcHQiKVswXTsKICAgICAgICBzID0gZC5jcmVhdGVFbGVtZW50KCJzY3JpcHQiKTsKICAgICAgICBzLnR5cGUgPSAidGV4dC9qYXZhc2NyaXB0IjsKICAgICAgICBzLnNyYyA9ICIvL2FuLnlhbmRleC5ydS9zeXN0ZW0vY29udGV4dC5qcyI7CiAgICAgICAgcy5hc3luYyA9IHRydWU7CiAgICAgICAgdC5wYXJlbnROb2RlLmluc2VydEJlZm9yZShzLCB0KTsKICAgIH0pKHRoaXMsIHRoaXMuZG9jdW1lbnQsICJ5YW5kZXhDb250ZXh0QXN5bmNDYWxsYmFja3MiKTsKPC9zY3JpcHQ+PC9kaXY+Cg==’ data-block=’10’>

ul:first-of-type > li:nth-child(4)’ data-code=’PGRpdiBjbGFzcz0nY29kZS1ibG9jayBjb2RlLWJsb2NrLTExJyBzdHlsZT0nbWFyZ2luOiA4cHggMDsgY2xlYXI6IGJvdGg7Jz4KPCEtLSBZYW5kZXguUlRCIFItQS0zMzA2MzUtMjQgLS0+CjxkaXYgaWQ9InlhbmRleF9ydGJfUi1BLTMzMDYzNS0yNCIgc3R5bGU9ImRpc3BsYXk6IGlubGluZS1ibG9jazsiPjwvZGl2Pgo8c2NyaXB0IHR5cGU9InRleHQvamF2YXNjcmlwdCI+CiAgICAoZnVuY3Rpb24odywgZCwgbiwgcywgdCkgewogICAgICAgIHdbbl0gPSB3W25dIHx8IFtdOwogICAgICAgIHdbbl0ucHVzaChmdW5jdGlvbigpIHsKICAgICAgICAgICAgWWEuQ29udGV4dC5BZHZNYW5hZ2VyLnJlbmRlcih7CiAgICAgICAgICAgICAgICBibG9ja0lkOiAiUi1BLTMzMDYzNS0yNCIsCiAgICAgICAgICAgICAgICByZW5kZXJUbzogInlhbmRleF9ydGJfUi1BLTMzMDYzNS0yNCIsCiAgICAgICAgICAgICAgICBhc3luYzogdHJ1ZQogICAgICAgICAgICB9KTsKICAgICAgICB9KTsKICAgICAgICB0ID0gZC5nZXRFbGVtZW50c0J5VGFnTmFtZSgic2NyaXB0IilbMF07CiAgICAgICAgcyA9IGQuY3JlYXRlRWxlbWVudCgic2NyaXB0Iik7CiAgICAgICAgcy50eXBlID0gInRleHQvamF2YXNjcmlwdCI7CiAgICAgICAgcy5zcmMgPSAiLy9hbi55YW5kZXgucnUvc3lzdGVtL2NvbnRleHQuanMiOwogICAgICAgIHMuYXN5bmMgPSB0cnVlOwogICAgICAgIHQucGFyZW50Tm9kZS5pbnNlcnRCZWZvcmUocywgdCk7CiAgICB9KSh0aGlzLCB0aGlzLmRvY3VtZW50LCAieWFuZGV4Q29udGV4dEFzeW5jQ2FsbGJhY2tzIik7Cjwvc2NyaXB0PjwvZGl2Pgo=’ data-block=’11’>

Читайте также:

  

• Сочинение эпиграф о книге

  

• Роковые яйца сочинение егэ

  

• Сочинение егэ по русскому на 24 балла по русскому

  

• Сочинение на тему инфинитив

  

• На свете все найдешь кроме отца и матери сочинение

Крендельков

Мама ходила к директору, спорила, доказывала – бесполезно.

Дело в том, что в июне умер Лев Миронович Штайн, Тимкин учитель скрипки. Тимкино горе – первое такое большое, настоящее горе – как будто уже затерлось, заплескалось морем, закаталось велосипедом. Но сейчас, в сентябре, он с особенной ясностью понял, что никогда больше не придет к Штайну на урок. В его особенный дом: высоченные потолки, медные ручки шкафов, пластинки, книги – на русском, немецком, шведском. Рояль с букетом сухих листьев. И сам Штайн в высоком кожаном кресле – огромный, седой. Ему трудно было ходить, и Тимка по-хозяйски заваривал чай, разливал по звонким чашечкам…

Все, больше этого не будет. И главное – нужно идти на урок к совершенно чужому человеку. Кренделькову какому-то. «У кого учишься?» – «У Кренделькова…» Жуть. И откуда он вообще взялся?

Мама доказывала директору:

– Ведь это уму непостижимо – в шестом классе переводить мальчика на виолончель!

Тот оправдывался – не хватает учителей по скрипке, а у Тимы большие руки, виолончельные. Но дело было не только в этом. Просто директору хотелось, чтобы в школе был оркестр, а оркестра без виолончели не бывает. Раньше учителей не было, а тут – на тебе, Крендельков! «Молодой, перспективный»… Этого еще не хватало.

– Чудный инструмент – основа оркестра, фундамент… Может, вам понравится. Вы бы попробовали хотя бы на один год!

– На полгода, – устало согласилась мама.

Тимка вспомнил один концерт – там на виолончели играла тетенька с некрасивым лицом. Пум, пум… Фундамент. А Тимка не хотел быть фундаментом! Он хотел быть звонкой первой скрипкой, тем более что теперь, в шестом классе, он вполне мог бы быть первым! Эх, Крендельков-Коврижкин…

– Не переживайте вы так, – уговаривал папа. – Может, он не так плох, как вы думаете!

На самом деле оказалось еще хуже.

Антон Петрович Крендельков, на вид – лет семнадцать. Маленький, щуплый, в очках, уши торчат… Антошка-картошка. На первом уроке он был в красной футболке с Чебурашкой (вернее, с «ЧеБурашкой» в военном берете и с усами, как у Че Гевары). Смешная, в общем, футболка. Только Тимке не до смеха. Он с первого взгляда невзлюбил в этом Кренделькове все – от дурацкой майки до очков, до оттопыренных ушей. Коржиков-Карамелькин…

И виолончель тоже невзлюбила Тимку. Огромная, неповоротливая, она мучила его упражнениями и детскими песенками. А ведь на скрипке он уже играл Баха, Вивальди – настоящую музыку! Крендельков маялся с Тимкой, со скрипичным поворотом его руки. А Тимка построил против него как бы стенку; почти не разговаривал, просто кивал, и все. И ждал Нового года – когда кончится это мученье! Тогда директор пусть делает что хочет. Если не найдет ему учителя скрипки – все, до свидания! Бросит школу, и все.

– Закрути эту ноту, как подачу в теннисе. Понимаешь?

Тоже мне, спортсмен! Тимка с тоской вспоминал Штайна, его речь… а тут – теннис. Чего взять с этого Коврижкина!

Ну ничего, уже декабрь – осталось чуть-чуть! И все-таки надо бы позаниматься перед экзаменом. Не то чтобы жалко Кренделькова, просто неловко как-то. Тимка раскрыл дома чехол и обнаружил, что оставил в классе шпиль – тот, которым виолончель упирается в пол. Эх, придется бежать в школу – может, открыто еще.

Школа близко, десять минут бегом – и на третий этаж. Даже куртку не снял, только стянул шапку с жаркой головы. Кажется, класс открыт. Запыхавшийся Тимка рванул на себя двойную дверь и замер.

В ту же секунду смолк за стенкой настырный рояль, и Тимка услышал виолончель. Такую, какую еще никогда не слышал. Она не пела, а как будто говорила негромко, и голос ее был такой… Словно на всей планете нет ничего, только снег, снег и в лучах фонаря она, виолончель.

Свет был выключен, и Тимка не сразу узнал сидящего у окна Кренделькова. Фонарь слабо освещал его длинный нелепый нос и руки – одна на грифе, другая со смычком. Надо же, какие красивые у него руки! Он продолжал играть, не остановился. И такое лицо у него было… Без очков он выглядел старше. Много старше. Антон Крендельков в мягком свитере, который играет на виолончели. Такой, какого Тимка никогда не видел. И не слышал…

Последний звук растворился в воздухе, улетел в морозную ночь. Крендельков увидел наконец своего ученика.

– А, это ты, – сказал он как-то равнодушно.

– Я… Я шпиль забыл. – Тимка удивился, как обыкновенно звучит его голос.

Крендельков кивнул и как будто чуть отвернулся.

– Антон Петрович! А это… это что было?

Он вдруг улыбнулся и как-то потеплел:

– Бах. – Как будто Бах его близкий друг, и он рад представить Тимке такого славного парня.

– Можно, я послушаю? – вдруг спросил Тимка.

Крендельков опять кивнул. Тимка прикрыл дверь и сел на краешек стула.

Крендельков играл, а он слушал. Просто слушал и ни о чем не думал.

Антон опустил смычок и посмотрел на Тимку.

– Скучаешь по Штайну?

Тимка вздрогнул. И почувствовал, как стенка – крепкая стенка, которой он отгородился от Кренделькова, – трещит по всем швам.

– Вы его знаете?… Знали?

– Мы много играли вместе, – кивнул Антон. – Хороший был дядька, настоящий.

И Тимку почему-то совсем не покоробило это «дядька». Неужели играли вместе?

А Крендельков вдруг сказал:

– Жаль, что ты уходишь. Да что ты, я же все понимаю… Не вышло из меня учителя. Я, знаешь, тоже хорош. Все с тобой, как с маленьким… И понимаю, что плохо, а как надо – не знаю…

Стенка рухнула и разлетелась в пыль.

– Антон Петрович, поиграйте еще! Пожалуйста!

А экзамен не состоялся. На следующий день Тимку прямо из школы увезли с острым аппендицитом.

Антон бегал к нему в больницу каждый день. Притащил маленький плеер, закачал туда виолончельной музыки.

«Надо же, какой хитрый, – думал Тимка, – хочет меня все-таки подружить с этой виолончелью!»

Но Антон ничего такого не хотел – просто делился музыкой, которую любил сам.

* * *

– Вот такая штука, – закончил рассказ про своего друга и учителя Тима.

Мы с ним возвращались с концерта, и шел снег. Много, много снега. Он заметал дорожки Тверского бульвара, и хрупкие снежинки тихо падали на огромного, взрослого уже Тиму, и на виолончельный футляр за его широкой спиной.

Нина Дашевская
Нина Дашевская
Дата рождения	23.05.1979
Место рождения	г. Тверь
Гражданство	Россия
Род деятельности	поэт
Язык произведений	русский язык
Премии	лауреат Международной детской литературной премии имени В. П. Крапивина

Нина Сергеевна Дашевская — российский музыкант и писатель, автор книг для детей и подростков.

Нина Дашевская / Биография

Нина Дашевская живёт и работает в Москве. Родилась 23 мая 1979 года в Твери. В 6 лет начала играть на скрипке. Училась одновременно в общеобразовательной и музыкальной школе. В общеобразовательной школе любимым предметом была математика. Окончила Тверское музыкальное училище по классу скрипки. В 18 лет уехала в Москву и поступила в Московскую государственную консерваторию им. П. И. Чайковского. Окончив консерваторию, работала в Государственном камерном оркестре России, затем — в оркестре Детского музыкального театра им. Н. И. Сац. Несколько лет преподавала музыку в московской школе «Интеллектуал».

Литературный дебют Нины Дашевской состоялся в 2008 году: журнал «Кукумбер» напечатал её сказку «Паровоз, который мечтал играть на скрипке». В дальнейшем часто публиковалась в этом периодическом издании, а также в журналах «Чиж и Ёж», «Простоквашино», в сборниках «Как хорошо уметь читать». В 2011 году вышла её первая книга — таблица умножения в стихах и картинках «Семь невысоких гномов».

Сюжеты и герои произведений Нины Дашевской почти всегда так или иначе связаны с музыкой: сборник рассказов «Около музыки» (2015), повести «Скрипка неизвестного мастера» (2015), «Я не тормоз» (2016), «День числа Пи» (2018), познавательная «музыкальная история» «Вивальди. Времена года» (2017). Очень часто у персонажей Дашевской особые отношения и с математикой, ведь музыка, как утверждает герой повести «День числа Пи», очень логична, просто не все это понимают. А в сказочных повестях «Вилли» (2015) и «Тео — театральный капитан» (2018) отчётливо звучат лирические и романтические нотки. Ещё одно личное пристрастие Нины Дашевской — любовь к велосипедам и самокатам — отразилась в повестях «Я не тормоз» и «Вилли» (2015). В целом произведения сочетают черты приключенческой, исторической и школьной повести для подростков.

• Нина Дашевская

• 

  Нина Дашевская. «Тео — театральный капитан». Художник Юлия Сиднева.

Повесть «Скрипка неизвестного мастера» переведена на китайский язык. В 2017 году номинировалась на Международную литературную премию памяти Астрид Линдгрен. В 2018 году в театре для детей и молодёжи «Малый» (Великий Новгород) режиссёром Н. Алексеевой был поставлен спектакль «Я не тормоз» по одноимённой повести Нины Дашевской. В 2019-м театр представлял этот спектакль на Национальной театральной премии и фестивале «Золотая Маска» в рамках Специальной программы «ДЕТСКИЙ WEEKEND».

Нина Дашевская / Книги

• Видеть-Слышать! : рассказы современных детских писателей / составил и представил Михаил Яснов ; рисовала Оля Смирнова. — Москва : Клевер, 2018. — 137 [1] с. : цв. ил. — (Библиотека Михаила Яснова).
• Дашевская, Н. Ария Баха : [рассказ] / Нина Дашевская ; нарисовала Елена Белоусова // Кукумбер. — 2010. — № 8. — С. 18–21.
• Дашевская, Н. Божьи коровки / Н. Дашевская ; ил. А. Артюха // Простоквашино. — 2015. — № 8. — С. 5. — (Рассказ для нас).
• Дашевская, Н. Вивальди. Времена года : музыкальная история / Нина Дашевская ; рисунки Александры Семёновой. — Санкт-Петербург : Детское время, 2017. — 64 с. : цв. ил.
• Дашевская, Н. Вилли : [повесть] / Нина Дашевская ; иллюстрации Евгении Двоскиной. — Москва : КомпасГид, 2015. — 112 с. : ил.
• Дашевская, Н. С. Вилли [Электронный ресурс]. : [Звукозапись] / Нина Дашевская ; исполняет Татьяна Манетина. — Москва : 1С-Паблишинг, 2018. — 1 электрон. опт. диск (Mp3) : зв. ; 12 см. — (1C-аудиокниги).
• Дашевская, Н. Второй : [рассказ] / Н. Дашевская ; рис. Е. Эргардт // Костёр. — 2017. — № 3. — С. 7–15. — (Премьера книги).
• Дашевская, Н. Второй : рассказы / Нина Дашевская. — Москва : КомпасГид, 2018. — 128 с.
• Дашевская, Н. Грошик : [рассказ] / Н. Дашевская ; рис. О. Граблевской // Костёр. — 2016. — № 10. — С. 5–13. — (Премьера книги).
• Дашевская Н. День числа Пи ; Сальери : [дилогия] / Нина Дашевская. — Москва : Самокат, 2018. — 195 с. — (Встречное движение).
• Дашевская, Н. Длинные рукава : [рассказ] / Нина Дашевская; художник Катя Толстая // Чиж и Ёж. — 2011. — № 49–50. — С. 44–45. — (Почётная страница).
• Дашевская, Н. Королевская корова : [рассказ] / Нина Дашевская; нарисовала Айгуль Нигметова // Кукумбер. — 2009. — № 6. — С. 4–5.
• Дашевская, Н. Край города : [рассказ] / Нина Дашевская // Поворот : [сборник рассказов современных писателей]. — Москва : Волчок, 2019. — С. 15–26. — (Рассказы Волчка).
• Дашевская, Н. Крендельков : [рассказ] / Н. Дашевская ; нарисовала Татьяна Васина // Кукумбер. — 2011. — № 9. — С. 34– 37.
• Дашевская, Н. Одиннадцать лап : [рассказ] / Нина Дашевская ; нарисовала Н. Пайтмак // Кукумбер. — 2011. — № 1. — С. 9–13.
• Дашевская, Н. Около музыки / Нина Дашевская ; [худож. И. Шарикова]. — Москва : Росмэн, 2015. — 175 с. : ил. — (Настоящее время).
• Дашевская, Н. Около музыки / Нина Дашевская ; иллюстрации Евгении Двоскиной. — Москва : КомпасГид, 2017. — 124 с. : ил.
• Дашевская, Н. Паровоз, который мечтал играть на скрипке : [рассказ] / Нина Дашевская ; нарисовала Элеонора Снегирь // Кукумбер. — 2008. — № 7. — С. 44–53.
• Дашевская, Н. Племяннику Никите и поэту Маяковскому : [стихотворение] / Нина Дашевская; нарисовала Екатерина Лаврентьева // Кукумбер. — 2009. — № 2. — С. 25.
• Дашевская, Н. Про молоко, шахматы и дом номер четырнадцать : [сказка] / Нина Дашевская ; нарисовала Айгуль Нигметова // Кукумбер. — 2011. — № 6. — С. 50–51.
• Дашевская, Н. Семь невысоких гномов : таблица умножения в стихах и картинках / Нина Дашевская ; рисунки Ольги Швейцер. — Санкт-Петербург : Гриф, 2011. — [55] с. : цв. ил.
• Дашевская, Н. Скрипка неизвестного мастера : [повесть] / Нина Дашевская ; [ил. Е. Казейкиной]. — Санкт-Петербург : Детское время, 2015. — 143 с. : ил.
• Дашевская, Н. Собачка Дюк : [рассказ]; Мой конь : [стихотворение] / Н. Дашевская ; нарисовала Лариса Рябинина // Кукумбер. — 2010. — № 9. — С. 48–49.
• Дашевская, Н. Тео — театральный капитан / Нина Дашевская ; художник Юлия Сиднева. — Москва : Самокат, 2018. — 103 с. : цв. ил.
• Дашевская, Н. Трус : [рассказ] / Н. Дашевская ; нарисовал Валерий Дмитрюк // Кукумбер. — 2009. — № 3. — С. 57–59.
• Дашевская, Н. Эффект Доплера: [рассказ] / Нина Дашевская // Библиотека в школе : журнал издательского дома «Первое сентября». — 2015. — № 2. — С. 36. — (Постраничное плавание).
• Дашевская, Н. Я не тормоз : [повесть] / Нина Дашевская. — Москва : Самокат, 2016. — 160 с. — (Встречное движение).
• Как хорошо уметь читать! : второй литературный фестиваль «Молодые писатели вокруг Детгиза» : 11–13 ноября 2010. Санкт-Петербург / сост. М. Д. Яснов, С. А. Махотин, А. Ю. Насонова. — Санкт-Петербург: Детгиз, 2010. — 228[11]c. : ил. — Содерж.: К. Арбенин, А. Петрова, К. Красник, А. Ремез, А. Игнатова, С. Иванов, Н. Дашевскаяи др.
• Как хорошо уметь читать! : пятый литературный фестиваль «Молодые писатели вокруг Детгиза» : 9–13 октября 2013. Одесса. Выпуск 5 / сост. М. Д. Яснов, С. А. Махотин, А. Ю. Насонова. — Санкт-Петербург: Детгиз, 2013. — 181 c. : ил. — Содерж.: Е. Каретникова, С. Иванов, М. Славина, А. Орлова, Н. Дашевская и др.
• Как хорошо уметь читать! : седьмой литературный фестиваль «Молодые писатели вокруг Детгиза» : 7–10 октября 2015 года. Санкт-Петербург. Выпуск 7 / сост. М. Д. Яснов, С. А. Махотин, А. Ю. Насонова. — Санкт-Петербург : Детгиз, 2015. — 255 c. : ил. — Содерж.: А. Анисимова, Н. Дашевская, А. Орлова, Е. Соковенина, М. Славина, М. Ионина и др.
• Как хорошо уметь читать! : третий литературный фестиваль «Молодые писатели вокруг Детгиза». 17–19 ноября 2011. Санкт-Петербург. Выпуск 3 / сост. М. Д. Яснов, С. А. Махотин, А. Ю. Насонова. — Санкт-Петербург: Детгиз, 2011. — 303 c. : ил. — Содерж.: А. Игнатова, Е. Ярышевская, И. Краева, А. Петрова, А. Ремез, Н. Дашевская и др.
• Как хорошо уметь читать!: шестой литературный фестиваль «Молодые писатели вокруг Детгиза» : 16–18 октября 2014 года. Санкт-Петербург. Выпуск 6 / сост. М. Д. Яснов, С. А. Махотин, А. Ю. Насонова. — Санкт-Петербург: Детгиз, 2014. — 181 c. : ил. — Содерж.: А. Анисимова, Н. Дашевская, Е. Ленковская, А. Петрова, М. Ботева и др.
• Слон и скрипка : лучшие сказки современных писателей / рисовала Алиса Юфа ; [сост. М. Яснов]. — Москва : Клевер, 2017. — 111 с. : цв. ил. — (Библиотека Михаила Яснова) (Сказки на ночь).
• Дашевская, Н. Около музыки / Нина Дашевская // Книгуру
• Дашевская, Н. С. Пикколо / Нина Дашевская // Самиздат
• Дашевская, Н. Скрипка неизвестного мастера / Нина Дашевская // Книгуру

Нина Дашевская / Книги в Национальной электронной детской библиотеке

• Дашевская, Н. С. Вилли / Нина Дашевская ; иллюстрации Евгении Двоскиной. — Москва : КомпасГид, 2015. — Режим доступа: В здании РГДБ
• Дашевская, Н. Я не тормоз — Москва : Самокат, 2016 (Москва : НБР, 2017). — 160 с. — Режим доступа: В здании РГДБ
• Дашевская Н. Около музыки / Нина Дашевская; худож. И. Шарикова.- Москва : Росмэн, 2015. — Режим доступа: В здании РГДБ
• Дашевская Н. День числа Пи / Нина Дашевская.- Москва : Самокат, 2019.- 201 с. — Режим доступа: Защищено авторским правом
• Дашевская Н. Тео — театральный капитан / Нина Дашевская; художник Юлия Сиднева.- Москва : Самокат, 2017 (макет 2018).- 112 с. — Режим доступа: Защищено авторским правом

О жизни и творчестве

• Богатырёва, Н. Нина Дашевская о велосипедах, гиперактивности и музыке / Наталья Богатырёва // Читаем вместе. — 2016. — № 5. — С. 32.

• Бройде, В. Одна река. Второй заход / Вера Бройде // Книжное обозрение. — 2015. — № 22. — С. 22.

• Дашевская, Н. Быть вместе со всеми и оставаться собой / Нина Дашевская ; беседовала Надежда Каменева // Костёр. — 2017. — № 8. — С. 4–5. — («Аптека для души»).
• Дашевская, Н. «Книгуру»: пишут взрослые — выбирают дети / Нина Сергеевна Дашевская // Литература : журнал издательского дома «Первое Сентября». — 2016. — № 3. — С. 45–48. — Ил. — Фот. — (Читальный зал).

• Дашевская, Н. Как услышать мелодию автора : [интервью с писателем] / Нина Дашевская, [беседовала] Ольга Мяэотс // Библиотека в школе : журнал издательского дома «Первое сентября». — 2015. — № 2. — С. 32–35. — (Остров сокровищ) (Разговор в кают-компании).
• Живые лица : навигатор по современной отечественной детской литературе : выпуск второй : [биобиблиографический справочник] / [сост. Т. Говенько ; верстка и обраб. фотопортретов Alice Traum (М. Гаранина)]. — 2015. — 224 с. : ил., портр.

• Мяэотс О. Смысл, звучание и красота : [рецензия на книгу Н. Дашевской «Вивальди. Времена года : музыкальная история», 2017] / Ольга Мяэотс // Библиотека в школе : журнал издательского дома «Первое Сентября». — 2017. — № 5–6. — С. 38.

• Порядина, М. Главное — понимать / Мария Порядина // Читаем вместе. — 2015. — № 10. — С. 34.

• Порядина, М. Никто не тормоз / Мария Порядина // Читаем вместе. — 2016. — № 10. — С. 36.

• Порядина, М. Увлечение на всю жизнь / Мария Порядина // Читаем вместе. — 2017. — № 6. — С. 34.

• Рудишина, Т. Ты услышишь птичье пение : о книге Нины Дашевской «Вивальди. Времена года: музыкальная история» / Татьяна Рудишина // Библиотека в школе : журнал издательского дома «Первое сентября». — 2017. — № 9/10 (348). — С. 32–34. — (Остров сокровищ) (Книга подана).
• Костюкевич, М. Привет, меня зовут Вилли. Я — велосипед : (рецензия на книгу Н. Дашевской «Вилли») / Мария Костюкевич // Папмамбук
• Нина Дашевская : (анкета «Библиогида») // Библиогид
• Нина Дашевская: «В общении с подростками простых решений не бывает» / Беседу вела Дарья Доцук

Литературные премии

• 2010 год: лауреат Национальной литературной премии «Золотое перо Руси» (за сказку «Пикколо»).

• 2013 год: лауреат Всероссийского конкурса на лучшее литературное произведение для детей и юношества «Книгуру» (второе место, за повесть «Скрипка неизвестного мастера»);

• 2013 год: финалист Международной детской литературной премии имени Владислава Петровича Крапивина; специальный приз от Объединения библиотек Екатеринбурга (за повесть «Скрипка неизвестного мастера»).

• 2014 год: первое место на Всероссийском конкурс на лучшее литературное произведение для детей и юношества «Книгуру» (за сборник рассказов «Около музыки»);

• 2014 год: первое место в номинации «Воспитание чувств» на Литературном конкурсе «Новая детская книга» издательства «РОСМЭН» (за сборник рассказов «Около музыки»);

• 2014 год: лауреат Международной детской литературной премии имени В. П. Крапивина (второе место, за повесть «Вилли»).

• 2015 год: первое место на Всероссийском конкурсе на лучшее литературное произведение для детей и юношества «Книгуру» (за повесть «Я не тормоз»).

• 2017 год: повесть «Я не тормоз» включена в список выдающихся книг мира «Белые вороны», составляемый Международной мюнхенской юношеской библиотекой;

• 2018 год: лауреат Литературной премии имени С. Я. Маршака (за книги «Я не тормоз» и «Вивальди. Времена года»).

См. также

• Ая эН
• Басова Евгения Владимировна
• Бодрова Елена Эдуардовна
• Веркин Эдуард Николаевич
• Кузнецова Юлия Никитична
• Лаврова Светлана Аркадьевна
• Ленковская Елена Эдуардовна
• Петрова Ася
• Строкина Анастасия Игоревна

# 9093

Проанализируйте средства выразительности в тексте.
Укажите номера предложений, в которых средством выразительности речи является олицетворение. >>>

1. И Минька сорвался, сгибаясь под ранцем, дёргающимся скоком побежал прочь от счастливого Дюшки.
2. Он [Дюшка] говорил, говорил, словно пел, и не мог с собой справиться.
3. А потом льды тут были, вечные, они ползали и камни за собой таскали.
4. Солнце обливало рыжую, по-весеннему ещё обнажённую землю.
5. Дюшка стоял среди горячего, светлого, праздничного мира, не подозревая, что мир играет с ним в перевертыши.

Раскрыть текст

Текст В.Ф. Тендрякова

(1)— Минька, вот травка выползла, зелёненькая, умытая. (2)Почему она такая умытая, Минька? (3)Она же из грязной земли выползла. (4)Из земли, Минька! (5)Из мокроты! (6)На солнце!

(7)Ей тепло, ей вкусно… (8)Она же солнечные лучи пьёт. (9)Растения солнцем питаются. (10)Лучи им как молоко… (11)Ты оглянись, Минька, ты только оглянись! (12)Всё на земле шевелится, даже мёртвое… (13)Вон этот камень, Минька, он старик. (14)Он давно, давно скалой был. (15)Скала-то рассыпалась на камни, Минька… (16)А потом льды тут были, вечные, они ползали и камни за собой таскали. (17)Этот камень издали к нам притащен. (18)Он самый старый в посёлке, всех людей старше, всех деревьев. (19)У него, Минька, долгая жизнь была, но скучная. (20)Ух какая скучная! (21)Ему же всё равно — что зима, что лето; мороз или тепло…

(22)Свершилось! (23)Впереди шла Римка Братенева — вязаная шапочка, кусочек обнажённой шеи под ней. (24)И тесное, выгоревшее коричневое пальто, и длинные ноги — походочка с ленцой, разомлевшая. (25)В самой Римкиной походке, обычно летящей, чувствуется слишком щедрое солнце, заставляющее сверкать и зеленеть землю, вызывающее ленивую истому в теле. (26)Дюшке не до истомы. (27)Шла впереди Римка в стайке, средь других девчонок, и счастье не умещалось в теле. (28)Дюшка легко нёс тяжёлый портфель, потому что он не боялся встречи с Санькой и ничто сейчас не омрачало его счастья. (29)Дюшка говорил, говорил, слова сами лились из него, славя траву и влажную землю, лучи солнца и угрюмый валун при дороге.

(30)— Минь-ка-а! — Дюшку захлёстывала нежность к товарищу.

(31)— Это хорошо, что мы родились! (32)Взяли да вдруг родились… (33)И растём, и всё видим! (34)Хорошо жить, Минька!..

(35)Шла впереди Римка Братенева, девчонка в вязаной шапочке, от неё накалялся белый свет, от неё горел Дюшка. (36)Он говорил, говорил, словно пел, и не мог с собой справиться. (37)Песнь траве, песнь солнцу, песнь весне и жизни, песнь благородной ненависти к тем, кто мешает жить.

(38)— Вон кран стоит, он мне вроде брата, Минька, потому что поставлен отцом. (39)Я отца, Минька, люблю, он, увидишь, ещё такое завернёт здесь, в посёлке, — ахнут все! (40)И мать у меня, Минька, хорошая. (41)Она людям умирать не даёт. (42)Сама, Минька, устаёт, ночей не спит, чтобы другие жили. (43)Это же хорошо, скажи, что нет? (44)Хорошо уставать, чтоб другие жили. (45)Правда, Минька?.. (46)Минька, что с тобой… (47)Минь-ка!

(48)Дюшка только сейчас заметил, что по щекам Миньки текут слёзы. (49)Идёт, спотыкается и плачет, и лицо у него какое-то серое, с выступающими сквозь кожу голодными косточками.

(50)— Минька, ты что?..

(51)И Минька сорвался, сгибаясь под ранцем, дёргающимся скоком побежал прочь от счастливого Дюшки.

(52)— Ми-и-нь-ка!

(53)Минька не обернулся. (54)Дюшка остановился в растерянности.

(55)3емля вокруг была ослепительно-рыжей. (56)Удалялась вместе с девчонками Римка Братенева — вязаная шапочка в компании цветных платочков, беретов, других вязаных шапочек.

(57)И стало стыдно, что был так неумеренно счастлив. (58)И недоумение: чем же он всё-таки мог обидеть Миньку?

(59)Солнце обливало рыжую, по-весеннему ещё обнажённую землю. (60)Дюшка стоял среди горячего, светлого, праздничного мира, не подозревая, что мир играет с ним в перевертыши.

(По В. Тендрякову*)
* Владимир Фёдорович Тендряков (1923—1984) — русский и советский писатель.
Фрагмент взят из повести «Весенние перевертыши».

# 9083

Проанализируйте средства выразительности в тексте.
Укажите номера предложений, в которых средством выразительности речи является фразеологизм. >>>

1. Кажется, будто он нащупывает след того невидимого, неслышимого, что заполняет улицу, крадётся мимо.
2. Дюшка стоял затаив дыхание, боясь спугнуть своё хрупкое неведение.
3. Но пуста улица, по ней лишь гуляют прилетевшие из дальних стран грачи.
4. Но и этот отзвук должен исчезнуть с минуты на минуту.
5. Утром Дюшка рано проснулся с кипучим чувством — скорей, скорей!

Раскрыть текст

Текст В.Ф. Тендрякова

(1)Утром Дюшка рано проснулся с кипучим чувством — скорей, скорей! (2)Едва хватило сил позавтракать под воркотню Климовны, схватил свой портфель — и на улицу.

(3)Но пуста улица, по ней лишь гуляют прилетевшие из дальних стран грачи. (4)Надо ждать, но это трудно, и скоро на улице появятся прохожие, станут подозрительно коситься: а почему мальчишка топчется у крыльца, а кого это он ждёт?..

(5)Дюшка стоял возле крыльца, глядел на грачей, на молодую, крепкую берёзку, окутанную по ветвям сквозным зелёным дымком, на старый пень посреди истоптанного двора. (6)Днём этот пень как-то незаметен, сейчас нахально лезет в глаза.

(7)Неожиданно Дюшка ощутил: что-то живёт на пустой улице, что-то помимо грачей, берёзки, старого пня.

(8)Солнце переливалось через крышу, заставляло жмуриться, длинные тени пересекали помятую машинами дорогу, пернатые блуждали между тенями, в полосах солнечного света. (9)Что-то есть, что-то, заполняющее всё,— невидимое, неслышимое, крадущееся по посёлку мимо Дюшки. (10)И оно всегда, всегда было, и никто никогда не замечал его. (11)Никто никогда, ни Дюшка, ни другие люди!

(12)Дюшка стоял затаив дыхание, боясь спугнуть своё хрупкое неведение. (13)Вот-вот — и откроется. (14)Вот-вот — великая тайна, не подвластная никому. (15)Стоит лишь поднапрячься — вот-вот…

(16)Берёза… (17)0на в сквозной дымке. (18)Вчера этой дымки не было — ночью распустились почки. (19)Что-то тут, рядом, а не даётся.

(20)Грачи неожиданно, как по приказу, дружно, молча, деловито, с натужной тяжестью взлетели. (21)Хлопанье крыльев, шум рассекаемого воздуха, сизый отлив чёрных перьев на солнце. (22)Где-то в конце улицы сердито заколотился звук работающего мотора. (23)Птицы, унося с собой шорох взбаламученного воздуха, растаяли в небе. (24)Заполняя до крыш улицу грубым машинным рыком и грохотом расхлябанных металлических суставов, давя ребристыми скатами и без того вмятую щебёнку, прокатил лесовоз-тягач с пустым мотающимся прицепом.

(25)Он прокатил, скрылся за домами, но его грубое рычание ещё долго билось о стены домов, о тёмные, маслянисто отсвечивающие окна. (26)Но и этот отзвук должен исчезнуть с минуты на минуту. (27)Непременно. (28)И он исчез.

(29)И берёза в зелёной дымке, которой вчера не было… (30)Вот-вот — тайна рядом, вот-вот — сейчас!..

(31)Пуста улица, нет грачей. (32)Улица та же, но и не та — изменилась. (33)Вот-вот… (34)Кажется, будто он нащупывает след того невидимого, неслышимого, что заполняет улицу, крадётся мимо.

(35)Хлопнула где-то дверь, кто-то из людей вышел из своего дома. (36)Скоро, несомненно, появится много прохожих. (37)И улица снова изменится. (38)Скоро, пройдёт немного времени…

(39)И Дюшка задохнулся — он понял! (40)Он открыл! (41)Сам того не желая, он назвал в мыслях то невидимое и неслышимое, крадущееся мимо: «Пройдёт немного времени…»

(По В. Тендрякову*)
* Владимир Фёдорович Тендряков (1923—1984) —русский и советский писатель.
Фрагмент взят из повести «Весенние перевертыши».

# 9073

Проанализируйте средства выразительности в тексте.
Укажите номера предложений, в которых средством выразительности речи является фразеологизм. >>>

1. Тётушке, мы это заметили по лицу, стало вдруг скучно с ним разговаривать.
2. Но из вежливости на прощание она спросила, как мистер X находит её белые розы, которые перед его глазами.
3. И злые языки утверждали, что у него целый гараж этих машин и на одних он ездит в магазин, на других — в ресторан, на третьих — на работу…
4. Но он… — продолжила она другим, более строгим тоном, — он никак не дорос, чтобы быть, например, садовником.
5. Мистер X пожал плечами и повторил, что лес — они есть лес, в нём много стволов, на которых висят всякие ветки и ещё листья.

Раскрыть текст

Текст А.И. Приставкина

(1)Возвращение мистера X после отдыха мы с братом наблюдали лично. (2)Он приехал на машине, потому что не любил ходить пешком. (3)И злые языки утверждали, что у него целый гараж этих машин и на одних он ездит в магазин, на других — в ресторан, на третьих — на работу, а собираясь к тётушке, он выбрал самый нарядный лимузин тёмно-золотистого оттенка, этот цвет у художников именуется «вечерний звон». (4)Зато от своей сверкающей, похожей на заходящее солнце машины ему пришлось идти до нашего дома пешком, целых двадцать шагов, и он сильно запыхался.

(5)Тётушка в это время находилась у себя в мансарде. (6)Но она вышла, чтобы взглянуть на бывшего кандидата и его великолепную машину лично. (7)Мы сразу обратили внимание, что она не была в подвешенном состоянии, потому что не хотела никак показать, что она может быть выше гостя. (8)Но принарядилась она, как всегда, элегантно, и белый воротничок и серебряная заколка были на своих местах.

(9)Она предложила мистеру X присесть на скамейку в саду так, чтобы сидел он лицом к клумбе, где цвели её любимые белые розы.

(10)— Так вы отдохнули? — спросила она негромко, разглядывая свой цветник.

(11)— Да, —отвечал мистер Х.— (12)Я побывал на этой… (13)Как её… (14)Ну на природе.

(15)— Так расскажите, расскажите скорей,— оживилась тётушка, — какой там лес? (16)Какая речка? (17)И удалось ли вам порыбачить? (18)А может, вы собирали ягоды и грибы?

(19)Мистер X пожал плечами и повторил, что лес — он и есть лес, в нём много стволов, на которых висят всякие ветки и ещё листья. (20)Внутрь же леса он не попал. (21)Туда нет проезда.

(22)— Но вы же могли гулять по лесу пешком?

(23)— А зачем? — искренне удивился мистер X. — (24)У меня ведь много машин.

(25)Тётушке, мы это заметили по лицу, стало вдруг скучно с ним разговаривать. (26)Она пожалела, что потеряла столько времени. (27)Но из вежливости на прощание она спросила, как мистер X находит её белые розы, которые перед его глазами.

(28)— Ах, эти? — удивился он. — (29)Я никогда не видел роз, но отчего они такие белые? (30)Может, их покрасить? (31)Вы не представляете, как красиво, когда цветы красят в синий или красный цвет!

(32)— Вот как? — вымолвила тётушка изумлённо. — (33)Я и не знала, что их можно красить.

(34)На следующий день тётушка, спустившись на завтрак, как бы мимоходом сказала нам, чтобы этого господина, который был вчера, ни в сад, ни тем более в дом мы больше не приглашали.

(35)— Он вёл себя непочтительно? — спросила мама.

(36)— Он вёл себя так, как умеет, — отвечала тётушка, глядя в тарелку. — (37)Но он… — продолжила она другим, более строгим тоном, — он никак не дорос, чтобы быть, например, садовником. (38)Дворником тоже.

(39)Приподнимаясь, тётушка добавила более снисходительно:

— Самое ужасное, что он обожает бумажные цветы.

(По А. Приставкину*)
* Анатолий Игнатьевич Приставкин (1931-2008) — русский писатель, общественный деятель.
Фрагмент взят из повести-сказки «Летающая тётушка».

# 9060

Проанализируйте средства выразительности в тексте.
Укажите номера предложений, в которых средством выразительности речи являются контекстные антонимы. >>>

1. Гриша закрыл фотографию на экране и стал быстро листать другие.
2. Когда он научился отличать хорошие кадры от обыкновенных?!
3. Человек-спичка, такой тонкий, — и такой громоздкий у него фотоаппарат.
4. Есть, конечно, центр города, там по-другому, но это далеко.
5. Кнехт кивнул, и они свернули в самый узкий и кривой переулок, ведущий в старую часть города.

Раскрыть текст

Текст Н.С. Дашевской

(1)— Смотрите, — сказал мальчик. (2)Вытащил карточку из фотоаппарата, умело вставил в компьютер. (3)Как они легко справляются с этой техникой, у Кнехта всю жизнь ломалось всё, что сложнее карандаша…

(4)Мальчик щёлкнул по клавишам и вывел на экран первый кадр.

(5)Кнехт обомлел: ноги обмякли, мышцам стало трудно удерживать тело, и он осторожно опустил себя на табурет.

(6)Он увидел свой сюжет, свою картину. (7)Монетка на булыжной мостовой. (8)Расположение кадра было ровно таким же, как на холсте, который много лет валяется за шкафом лицом к стене.

(9)— Это ты сам снимал? — осторожно спросил он.

(10)Мальчик кивнул. (11)Конечно, сам, а то кто же…

(12)Гриша закрыл фотографию на экране и стал быстро листать другие.

(13)— Сейчас, сейчас… (14)Не смотрите, я ещё не чистил, тут ерунда… (15)А, вот!

(16)Да, тоже хорошо. (17)Просто дверь: ручка в виде льва и квадратное окошко. (18)Но как падает свет! (19)Сколько мальчику лет, десять? (20)Когда он научился отличать хорошие кадры от обыкно­венных?!

(21)— У меня к вам предложение, — сказал Кнехт отцу Гриши. (22)— Я сегодня свободен, так что мог бы показать мальчику город, пока вы работаете…

(23)Кнехт растерянно смотрел на мальчика. (24)3ачем он это придумал? (25)Куда они пойдут, что он может показать ребёнку? (26)Он никогда не умел разговаривать с детьми. (27)Что Кнехт может показать ему? (28)Что вообще ему надо?!

(29)— Смотрите, Пауль, — вдруг сказал мальчик, — какой странной формы этот камень.

(30)…И вдруг стало легко, сразу.

(31)— Туда? — спросил Гриша. (32)Кнехт кивнул, и они свернули в самый узкий и кривой переулок, ведущий в старую часть города.

(33)Солнце высвечивает все детали стены, как увеличительное стекло. (34)Сами крюки почти не видны, зато тень от них — с палец. (35)И ржавый подтёк на стене.

(36)Гриша достаёт фотоаппарат. (37)Кнехт его не торопит, тоже рассматривает стену. (38)На такую можно смотреть и смотреть, не надоест.

(39)Стены домов как лица. (40)Бывают такие у людей, смотрел бы и смотрел. (41)Не у всех, но встречаются.

(42)Гриша сказал:
— Надо же, вы жили и сейчас живёте здесь, в таком… старом городе.

(43)— В этом есть свои неудобства, — пробурчал Кнехт.

(44)— Ходите по брусчатке, — продолжал Гриша.

(45)— Ты находишь это прекрасным? — Кнехт посмотрел на подмётки своих ботинок. (46)— Да, обувь тут стирается быстрее обычного.

(47)— Да, — вдруг твёрдо сказал Гриша, — я нахожу это прекрасным. (48)В нашем городе совсем нет таких улиц, один асфальт. (49)И дома все одинаковые. (50)Есть, конечно, центр города, там по-другому, но это далеко. (51)А там, где мы живём, там совсем не так.

(52)…Неужели этот мальчик живёт в типовом районе? (53)Такой глазастый, как же он научился видеть?..

(54)Человек-спичка, такой тонкий, — и такой громоздкий у него фотоаппарат. (55)Кнехт предложил понести камеру, Гриша даже не ответил.

(По Н. Дашевской*)
*Нина Сергеевна Дашевская (род. в 1979 г.) — современная писательница,
ав­тор книг для детей и подростков, музыкант.
Фрагмент взят из сборника «Второй».

# 9050

Проанализируйте средства выразительности в тексте.
Укажите номера предложений, в которых средством выразительности речи является фразеологизм. >>>

1. И из первой ноты так естественно вытекает вся соната, будто другой музыки там и быть не могло.
2. А я влюбился в Моцарта по уши; я забросил специальность и играю только его.
3. Я облокотился на перила и смотрю вниз, как лестница заворачивается улиткой, красиво.
4. Хотя, знаешь, у нас в классе только один парень нормально ансамбль сыграл.
5. Музыка натянута от альфы до омеги, как леска, нигде не провисает, нигде не рвётся…

Раскрыть текст

Текст Н.С. Дашевской

(1)Мы играем экзамен.

(2)Мы с Олей Коровиной смертники. (3)Во-первых, мы играем Моцарта. (4)Моцарт — обязательное испытание, мучение, за него никогда не ставят пятёрок, это не принято, потому что в Моцарте мало нот, и просто сыграть их все не так сложно. (5)Нужно что-то такое особенное, чему нет названия, вернее, есть: «умение играть Моцарта». (6)Считается, что школьники этим умением не могут обладать по причине отсутствия опыта.

(7)А я влюбился в Моцарта по уши; я забросил специальность и играю только его. (8)И всё это из-за Оли. (9)Она мне показала, как он дышит, как звучит. (10)И из первой ноты так естественно вытекает вся соната, будто другой музыки там и быть не могло. (11) Как скульптор достаёт уже готовую скульптуру из неотёсанного камня,  шаг за шагом, так и Моцарт — из мира звуков высекал одно единственно возможное произведение, удивительная штука, чудо. (12)Музыка натянута от альфы до омеги, как леска, нигде не провисает, нигде не рвётся…

(13)Моцарт прожил всего тридцать семь. (14)Когда он успел столько?

(15)Да, мы играем Моцарта, поэтому считаемся смертниками. (16)Вторая причина — это порядок. (17)Не повезло. (18)Перед нами играют виолончельную сонату Бетховена Рома Семёнов и Густав Август.

(19)Ромка тоже знаменитость на виолончельной кафедре. (20)Жаль, что я не могу их послушать: перед своим выступлением не слушают никого, чтобы не сбить настрой.

(21)Не помню, как мы играли. (22)Страшно волновался за Олю, не за себя. (23)Я-то сыграю. (24)Но она начала так здорово, таким звуком необыкновенным… (25)И чудо: повела меня за собой, будто она сильнее. (26)Я просто был рядом каждую секунду, и всё.

(27)Подумал только, что всегда хочу с ней играть. (28)Она меня чувствует, и я её…

(29)Соныч, треснув меня по плечу, сказал: ну ты крут, Противоракетный! (30)Я тихонько утопал на лестницу.

(31)Странно остаться одному с Моцартом в голове. (32)Я облокотился на перила и смотрю вниз, как лестница заворачивается улиткой, красиво.

(33)— Поздравляю, — услышал знакомый царственный голос и вздрогнул. (34)Марго! (35)Слышала?!!

(36)— Да, слышала. (37)В ансамбле ты удивительно раскрываешься, Прохор. (38)Буду с тебя теперь требовать большего. (39)Можешь, умеешь. (40)Держись, мало не покажется! — и она рассмеялась своим королевским смехом, и я впервые тоже смог улыбнуться при ней.

(41)Я смог, смог! (42) Мы с Олькой сыграли по-настоящему, по-настоящему!

(43)Вдруг я слышу голос Густава. (44)Он говорит с кем-то по телефону. (45)Встал к окну и говорит. (46)Он же не знает, что я здесь.

(47)— Да, с минусом… (48)Виноват, конечно, сам, я знаю. (49)Понесло меня, понимаешь? (50)И Ромку завалил… (51)С виолончелью так нельзя, я понял уже. (52)Понесло само, я не специально, разошлись даже… (53)Нет, чуть-чуть, почти незаметно, но неприятно… (54)Главное, Ромке пришлось давить. (55)Я тоже гений, конечно, не дал ему прозвучать. (56)Да я знаю, что со мной неудобно играть, мне Ромка уже высказал… (57)Хотя, знаешь, у нас в классе только один парень нормально ансамбль сыграл. (58)Главное, девочка там такая средняя, флейтистка. (59)Да я сначала не слушал толком, переживал за нашего Бетховена. (60)Ну, и потом после Ромки такая совсем бледная девочка… (61)Но, знаешь, я понял, как важно уметь вторым быть. (62)Девочка прямо расцвела, знаешь. (63)Я бы даже его попросил со мной концерт Рахманинова сыграть. (64)Этот сможет, точно. (65)Умеет вторым. (66)Никто так не умеет…

(По Н. Дашевской*)
*Нина Сергеевна Дашевская (род. в 1979 г.) — современная писательница,
автор книг для детей и подростков, музыкант.
Фрагмент взят из сборника «Второй».

# 9038

Проанализируйте средства выразительности в тексте.
Укажите номера предложений, в которых средством выразительности речи является фразеологизм. >>>

1. Значит, кто-то раскрутил этого Густава, значит, тут принято, что он талант.
2. Больно следит за своей внешностью, что-то в этом есть неправильное для парня.
3. А потом начался Скрябин, и у меня земля ушла из-под ног.
4. Ночью я слушал этого Скрябина в исполнении разных пианистов.
5. Мне было не по себе, что человек, который так умеет, просто сидит рядом, ест, говорит изредка с другими…

Раскрыть текст

Текст Н.С. Дашевской

(1)Густав мне не понравился. (2)Воображала, подумал я сразу. (З)Вот Соныч — нормальный парень, сразу видно. (4)Свой. (5)А Густав какой-то выпендрёжный. (6)Тонкий шарф, шерстяной пиджак… (7)Больно следит за своей внешностью, что-то в этом есть неправильное для парня. (8)И фамилия выпендрёжная, и имя — какой-то пазл, искусственное что-то, выдуманное кем-то: Густав Август. (9)Анаграмма, имя из тех же букв, что и фамилия. (10)Магический квадрат. (11)Он, кажется, из Риги. (12)В нём есть какая-то заграничность. (13)Смотрит на нас высокомерно, ну и жил бы в своей Риге!

(14)Он держался отдельно, в буфете садился один, если столы заняты, то на подоконник. (15)Не участвовал в наших общих штуках, когда мы флешмоб против англичанки придумывали… (16)Я даже жалел его, думал, вот ненормальный. (17)Какой-то аутист, людей боится.

(18)Оказалось, ничего он не боится. (19)Просто ему никто не нужен. (20)Он просто другой.

(21)— Пойдём, Послушаем,— сказал мне Соныч. (22)Ну, послушаем так послушаем, никто не запрещает.

(23)— Пойдём, а кто сегодня будет? — спросил я.

(24)— Так Густав же, — объяснил Соныч. (25)Удивился моему незнанию. (26)Ведь список репетиций в зале вывешен на двери, и все знают, когда Густав Август.

(27)…В зале было человек тридцать. (28)Нормально для школьника вообще: Просто урок, не концерт — откуда они понабежали все?

(29)— Это же Густав, — сказал мне Соныч.

(30)Значит, кто-то раскрутил этого Густава, значит, тут принято, что он талант. (31)А на самом деле всего лишь нужно намучиться нажимать правильные клавиши в правильное время. (32)Вот и весь ваш пианизм, всё ваше волшебство…

(33)Да и сначала он играл — ничего особенного.

(34)А потом начался Скрябин, и у меня земля ушла из-под ног.

(35)Не знаю, чем это объяснить. (36)Может, всё очень просто: Густав — гений.

(37)Меня будто крепко взяли и повели за собой. (38)И я пошёл. (39)Так бывает во сне, когда ты не можешь шевельнуть ни рукой, ни ногой, не чувствуешь туловища, есть только уши и в груди стушит сердце. (40)И думаешь: только бы не кончилось, не кончилось…

(41)Ночью я слушал этого Скрябина в исполнении разных пианистов. (42)Может, дело не в Густаве? (43)Может, просто такая музыка? (44)Казалось, меня в какую-то воронку засасывает, никогда такого не было раньше.

(45)Потом Густав играл на классном концерте, и я ждал: будет какое же волшебство или нет? (46)Когда ждёшь, обычно не бывает, а тут — было.

(47)С тех пор, когда я видел его, то хотел побыстрее уйти. (48) Мне было не по себе, что человек, который так умеет, просто сидит рядом, ест, говорит изредка с другими… (49)Но когда я шёл в школу, часто думал: вдруг будет Густав? (50)Вдруг?

(По Н. Дашевской*)
*Нина Сергеевна Дашевская (род. в 1979 г.) — современная писательница,
автор книг для детей и подростков, музыкант.
Фрагмент взят из сборника «Второй».

# 9026

Проанализируйте средства выразительности в тексте.
Укажите номера предложений, в которых средством выразительности речи является метафора. >>>

1. Будучи аспирантом, поехал я работать в пионерский лагерь и там заболел.
2. Теперь я знаю, где гнездится Истина воспитания: она в Сердце Матери.
3. В юношеские годы Ты стала стержнем для моей нравственности.
4. Загулял молодой человек и забыл о времени, забыл о маме и сестре.
5. Сегодня, когда я пишу эти строки, Прощёное воскресенье.

Раскрыть текст

Текст Ш.А. Амонашвили

(1)Кто видел своего живого Ангела-Хранителя?

(2)Для меня им была Ты, Мама. (3)Ты вела меня к успехам и спасала от падений. (4)Сердце твоё всегда чувствовало меня независимо от расстояний.

(5)Будучи аспирантом, поехал я работать в пионерский лагерь и там заболел. (6)Два дня мучили меня непонятные и невыносимые боли, а на третий — приехала Ты и немедленно забрала. (7)Месяц боролась Ты против смерти и победила. (8)«Откуда узнала, Мама, что я болен?» — спрашивал я потом. (9)«Сынок, видела сон, как ты мучаешься».

(10)В детстве Ты была для меня надеждой и оберегала от дурного глаза. (11)В юношеские годы Ты стала стержнем для моей нравственности. (12)И позже охраняла мою духовность и звала на подвиг. (13)Но теперь, в моём преклонном возрасте, Ты, ушедшая из жизни, укрепляешь во мне веру.

(14)Увлёкшись педагогикой и штудируя горы книг, я то и дело приставал к тебе с вопросом и задавал его на «языке науки», вроде:

— Мама, скажи, как Ты воспитывала нас с сестрой? (15)Какие были у Тебя цели, методы, принципы?

(16)Ты всегда уходила от ответа, но однажды не выдержала.

(17) —Как я воспитывала? (18)Никак не воспитывала. (19)Жизнь воспитала вас… (20)Не было у меня ни цели, ни твоих принципов… (21)Была жизнь… (22)Не спрашивай об этом больше…

(23)На этом закончилось «обобщение опыта».

(24)Но спустя десятилетия я осознал, что имею свой первоисточник о тайне воспитания. (25)Он не в библиотеках, не в профессиональных лекциях, а во мне, он мой внутренний классик педагогики. (26)Теперь я знаю, где гнездится Истина воспитания: она в Сердце Матери. (27)Может быть, пригодится мой совет кому-либо из молодых искателей педагогических ценностей: милые мои, поспешите познать Сердце ваших матерей, там вам откроется тайна, которая сообщается только «на ухо», она и есть настоящая наука о воспитании.

(28)Вернулся я однажды домой к утру. (29)Был студентом, работал в школе. (30)Загулял молодой человек и забыл о времени, забыл о маме и сестре. (31)Они, наверное, спят. (32)Осторожно открываю дверь, чтобы не разбудить вас. (33)Но Ты, Мама, сидишь на стульчике у двери и штопаешь мои носки. (34)Увидев меня, ты облегчённо вздыхаешь.

(35)— Мама, почему Ты тут сидишь?

(36) — Жду тебя… — сказала Ты безо всякого укора.

(37) — Почему ждала, мама, я же не маленький? (38)Почему не легла?

(39)И Ты преподала мне урок жизни, урок классической педагогической мудрости. (40)Урок этот я осваиваю до сих пор.

(41) — Ты не поймёшь, сынок, почему я жду тебя, пока не будет у тебя своих детей…

(42)Так и случилось. (43)Родились у меня дети, и я понял суть, смысл, «предмет» педагогики: это есть забота взрослого о Ребёнке, о раскрытии в нём того Образа, который дан ему от Бога и который может возвести его до божественного благородства. (44)Мамы, многие мамы чувствуют этот великолепный путь своих дочерей и сыновей и потому всем своим существом — мыслями, волнениями, тревогами и надеждами — охраняют каждый шаг своих Порой непутёвых детей. (45)Вот в чём тайна Материнского Сердца, тайна Божественной Педагогики.

(46)Мама!

(47)Ты ушла из жизни так, что я, будучи вдали от Тебя, не смог ещё раз вглядеться в Твои мудрые и усталые глаза. (48)Ты ждала меня, но я опоздал.

(49)Сегодня, когда я пишу эти строки, Прощёное воскресенье. (50)В семье мы все простили друг другу всякие обиды, и миру прибавился мир. (51)Мне нечего прощать Тебе, святому для меня Человеку. (52)В Твоём прощении я сам нуждаюсь. (53)«Мама, Свет Ты мой, прости меня, пожалуйста, прости мои прегрешения перед Тобой, прости за боль, которую причинял я Твоему Божественному Сердцу, ибо не знал, что творил…»

(54)Ты слышишь мой голос, Мама?

(По Ш. Амонашвщш*)
* Шалва Александрович Амонашвили (род. в 1931 г.) —
известный советский, российский педагог и психолог,
исследователь и новатор в области педагогической психологии.
Фрагмент взят из сборника «Педагогические притчи».

# 9016

Проанализируйте средства выразительности в тексте.
Укажите номера предложений, в которых средством выразительности речи является фразеологизм. >>>

1. — Лет двадцать пять назад, когда я учился в институте, со мной произошла странная история.
2. Ломался, как дурак, болтал попусту, говорил какие-то плоские, бессмысленные слова.
3. Странно, когда ты не находишь верных слов для тех, кого любишь…
4. Чем дальше длилась эта мука, тем больше я понимал своё бессилие.
5. А потом, когда я уже спустился в метро, у меня вдруг как будто сердце оборвалось.

Раскрыть текст

Текст А.В. Геласимова

(1)Павел Петрович так внимательно посмотрел мне в глаза, что я чуть не отвернулся.

(2)— Видите ли, в чём тут проблема, — продолжил он после небольшого молчания. (3)— На самом-то деле меня очень волнуют все эти семейные дела.

(4)Он глубоко вздохнул.

(5)— Пока молодой, на это не обращаешь внимания. (6)А потом становится поздно. (7)Поздно в том смысле, что уже ничего, совсем ничего изменить нельзя. (8)Прошлое ведь не изменишь. (9)Вы понимаете? (10)Его нельзя изменить.

(11)— Понимаю, — сказал я. (12)— Прошлое не изменишь.

(13)— Это вы пока умом понимаете. (14)А когда сердцем начнёте понимать, т0 всё уже будет в прошлом. (15)Это какой-то парадокс. (16)Всё на свете можно изменить, но только не то, что ты уже сам сделал. (17)Никакие деньги, никакие связи не помогают… (18)Полный тупик. (19)Дорога назад отрезана.

(20)Он замолчал, и мы сидели так, наверное, целый час.

(21)— Лет двадцать пять назад, когда я учился в институте, со мной произошла странная история. (22)Мелочь, казалось бы, но я никак не могу её позабыть. (23)Живу с ней, как с неудобным соседом. (24)Хотелось бы от неё избавиться, да вот всё никак! (25)Ничего, впрочем, серьёзного… (26)Так, семейный случай.

(27)Он замолчал на мгновение.

(28)У меня мама жила тогда в Сибири, и вот она как-то собралась на юг. (29)Им тогда оплачивали проезд, тем, кто работал на железной дороге. (30)Им самим и одному члену семьи. (31 )Мама взяла мою сестрёнку, она тогда в первом классе училась, и поехала на юг. (32)Решила позагорать, отдохнуть немного. (33)А пересадку они делали в Москве. (34)У них здесь было часа два между поездами. (35)Мы созвонились и договорились встретиться на вокзале. (36)Я обещал показать им город, про свои дела рассказать. (37)Мы тогда уже года два или три не виделись. (38)В общем, это был хороший случай: лето, тепло…

(39)Он опять замолчал.

(40)— Я их едва не пропустил. (41)Мама, стоя с чемоданом. В стороне, держала мою сестру за руку. (42)Наташка ела мороженое, мама растерянно оборачивалась во все стороны. (43)Она испугалась, что я не приду, а одной в Москве ей было страшно. (44)Я в первую минуту даже не знал, как к ней подойти. (45)Неловко как-то было. (46)Странно, когда ты не находишь верных слов для тех, кого любишь…

(47)В общем, мы переехали на другой вокзал, гуляли по площади, сидели в кафе, но я всё никак не мог сказать того, что рыло у меня на сердце. (48)Словно какой-то замок мне повесили. (49)А она всё смотрела на меня такими глазами, что мне казалось: я вот-вот умру. (50)Чем дальше длилась эта мука, тем больше и понимал своё бессилие. (51)Ломался, как дурак, болтал попусту, говорил какие-то плоские, бессмысленные слова. (52)И с каждой минутой острее чувствовал, что всё — я больше не вынесу. (53)Не знаю, что тогда на меня нашло. (54)В общем, я не дождался отправления их поезда. (55)Объявили посадку, и я ушёл. (56)Наврал что-то насчёт экзамена и просто-напросто сбежал. (57)До этого я даже представить себе не мог, как может быть тяжело рядом с человеком, которого так любишь.

(58)А потом, когда я уже спустился в метро, у меня вдруг как будто сердце оборвалось. (59)Я вдруг подумал: «Это же моя мама!» (60)Побежал наверх. (61)Поезд уже должен был отправляться. (62)Когда я заскочил в вагон, проводница уже никого не впускала. (63)Где-то в середине я их нашёл. (64)Какие-то люди заталкивали чемоданы на верхние полки, Наташка прыгала у окна, а мама сидела около самой двери и плакала. (65)Никто на её слёзы внимания не обращал. (66)Человек уезжает — мало ли…

(По А. Геласимову*)
* Андрей Валерьевич Геласимов (род. в 1966 г.) — современный русский писатель и педагог,
автор многих повестей и рассказов, стихотворений в прозе.
Фрагмент взят из романа «Год обмана».

# 9006

Проанализируйте средства выразительности в тексте.
Укажите номера предложений, в которых средством выразительности речи является диалектизм. >>>

1. «Прости Христа ради», — опомнилась старая женщина.
2. Не успеешь опомниться, а уже свет потух, коробочка смолкла.
3. Куда девать малую живность: Тузика, кошку да кур ? И о хате душа болит.
4. Старая Катерина вышла во двор, глядя вокруг, на эту красоту, радуясь, а надо бы вниз, под ноги глядеть.
5. — Вот я и гутарю. Я бы эту грушину навовсе ликвидировала, но ты её любишь.

Раскрыть текст

Текст Б.П. Екимова

(1)Осень выдалась долгая, тёплая. (2)Птичий перелёт затянулся. (3)Да что о птице говорить, если бабка Катерина, иссохшая, горбатенькая от возраста, но ещё проворная старушка, никак не могла собраться в отъезд. (4)Тяжело старому человеку зимовать — вот и решила ехать на зиму к своим. (5)Но с хутором, с гнездом насиженным нелегко расставаться. (6)Куда девать малую живность: Тузика, кошку да кур? (7)И о хате душа болит.

(8)— Кидаю умом, не накину…— жаловалась она соседке. (9)— Ехать, не ехать?.. (10)А может, так и будет тепло стоять? (11)А тут ещё телефон привезли на подмогу — «мобилу». (12)Долго объясняли про кнопки: какие нужно нажимать, а какие нельзя трогать. (13)Обычно звонила дочь из города, по утрам. (14)Запоёт весёлая музыка, вспыхнет в коробочке свет.

(15)— Мама, здравствуй! (16)Ты в порядке? (17)Молодец. (18)Вопросы есть? (19)Вот и хорошо. (20)Целую. (21)Будь-будь. (22)Не успеешь опомниться, а уже свет потух, коробочка смолкла. (23)А тут, то есть в жизни хуторской, стариковской, было много всего, о чём рассказать хотелось.

(24)— Мама, слышишь меня?

(25)— Слыщу!.. (26)Это ты, доча? (27)А голос будто не твой.  (28)Ты не хвораешь? (29)Гляди одевайся теплей. (ЗО)Здоровье береги.

(31)— Мама,— донеслось из телефона строгое. (32)— Говори по делу. (33)Мы же объясняли: тариф.

(34)— Прости Христа ради,— опомнилась старая женщина. (35)Её ведь предупреждали, когда телефон привезли, что он дорогой и нужно говорить короче — о самом главном.

(36)Но что в жизни главное? (37)Особенно у старых людей. (38)Прошёл ещё один день. (39)А утром слегка подморозило. (40)Деревья, кусты и сухие травы стояли в лёгком белом пушистом инее. (41) Старая Катерина вышла во двор, глядя вокруг, на эту красоту, радуясь, а надо бы вниз, под ноги глядеть. (42) Шла-шла, запнулась, упала, больно ударившись о корневище груши.

(43)Неловко начался день, да так и не пошёл на лад. (44)Как всегда поутру, засветил и запел телефон мобильный.

(45) — Здравствуй, моя доча, здравствуй. (46)Одно лишь звание, что жива. (47)Я нынче так ударилась, — пожаловалась она, — не то нога подвернулась, а может, скользко. (48)Где, где. (49)Во дворе. (50)Воротца пошла отворять, с ночи. (51 )А тама, возля ворот, там грушина-черномяска. (52)Ты её любишь. (53)Она сладимая. (54)Я из неё вам компот варю. (55)Иначе бы я её давно ликвидировала. (56)Возля этой грушины…

(57) — Мама, — раздался в телефоне далёкий голос, — конкретней говори, что случилось, а не про сладимую грушину. (58)— Мама, говори, пожалуйста, конкретней. (59)0 себе, а не о груше. (60)Не забывай, что это мобильник, тариф. (61)Что болит? (62)Ничего не сломала?

(63)— Вроде бы не сломала,— всё поняла старая женщина. (64)— Приложила капустный лист.

(65)На том и закончился с дочерью разговор. (66)Остальное самой пришлось досказывать. (67)И от мыслей разных старая женщина даже всплакнула, ругая себя: «Чего ревёшь?..» (68)Но плакалось. (69)И от слёз вроде бы стало легче.

(70)А в обеденный неурочный час, совсем неожиданно, заиграла музыка и засветился мобильный телефон. (71)Старая женщина испугалась: — Доча, доча, чего случилось? (72)Не заболел кто? (73)Ты на меня, доча, не держи обиду. (74)Я знаю, что дорогой телефон, деньги большие. (75)Но я ведь и вправду чуть не убилась.

(76)Издалека, через многие километры, донёсся голос дочери:

— Говори, мама, говори.

(77)— Вот я и гутарю. (78)Я бы эту грушину навовсе ликвидировала, но ты её любишь. (79)3апарить её и сушить, как бывалоча… (80)Опять я не то плету… (81)Прости, моя доча. (82)Ты слышишь меня?..

(83)В далёком городе дочь её слышала и даже видела, прикрыв глаза, старую мать свою: маленькую, согбенную, в белом платочке. (84)Увидела, но почувствовала вдруг как всё это зыбко и ненадёжно: телефонная связь, видение.

(85)— Говори, мама,— просила она и боялась лишь одного: вдруг оборвётся и, может быть, навсегда этот голос и эта жизнь. — (86)Говори, мама, говори.

(По Б. Екимову*)
* Борис Петрович Екимов (род. в 1938 г.) — русский прозаик и публицист,
лауреат Государственной премии РФ (1998),
лауреат премии Александра Солженицына (2008).
Фрагмент взят из рассказа «Говори, мама, говори».

# 8994

Проанализируйте средства выразительности в тексте.
Укажите номера предложений, в которых средством выразительности речи является фразеологизм. >>>

1. Она доживала свой век в старом доме, построенном её отцом — известным художником.
2. Изредка заходил сторож при пожарном сарае — Тихон, тощий, рыжий.
3. Тихон хлопотал часто без толку, от жалости, и каждый раз, уходя, останавливался в дверях и спрашивал…
4. Устройство выставок, конкурсов — всё это проходило через её руки.
5. Две недели Настя возилась с устройством выставки скульптора Тимофеева.

Раскрыть текст

Текст К.Г. Паустовского

(1)Октябрь был на редкость холодный, ненастный. (2)Над лугами тащились из-за реки, цеплялись за облетевшие ветлы рыхлые тучи. (3)Из них назойливо сыпался дождь.

(4)Катерине Петровне стало ещё труднее вставать по утрам и видеть всё то же: комнаты, где застоялся горький запах нетопленых печей, пыльный «Вестник Европы», пожелтевшие чашки на столе, давно не чищенный самовар и картины на стенах. (5)Она доживала свой век в старом доме, построенном её отцом — известным художником.

(6)Изредка заходил сторож при пожарном сарае — Тихон, тощий, рыжий. (7)Он ещё помнил, как отец Катерины Петровны приезжал в Заборье из Петербурга, строил дом, заводил усадьбу.

(8)Тихон хлопотал часто без толку, от жалости, и каждый раз, уходя, останавливался в дверях и спрашивал:

— Не слышно, Катерина Петровна, Настя пишет чего или нет?

(9)Настя, дочь Катерины Петровны и единственный родной Человек, жила далеко, в Ленинграде. (10)Последний раз она приезжала три года назад.

(11)Катерина Петровна знала, что Насте теперь не до неё, старухи. (12)У них, у молодых, свои дела, свои непонятные интересы, своё счастье. (13)Лучше не мешать. (14)Поэтому Катерина Петровна очень редко писала Насте, но думала о ней все дни, сидя на краюшке продавленного дивана так тихо, что мышь, обманутая тишиной, выбегала из-за печки, становилась на задние лапки и долго, поводя носом, нюхала застоявшийся воздух.

(15) В одну из бессонных ночей Катерина Петровна написала Насте письмо.

(16)«Ненаглядная моя, — писала Катерина Петровна. (17)— Зиму эту я не переживу, приезжай хоть на день. (18)Дай поглядеть на тебя, подержать твои руки. (19)Стара я стала и слаба до того, что тяжело мне не то что ходить, а даже сидеть и лежать, — смерть забыла ко мне дорогу. (20)Сад сохнет — совсем уж не тот, — да я его и не вижу. (21)Нынче осень плохая. (22)Так тяжело; вся жизнь, кажется, не была такая длинная, как одна эта осень».

(23)Настя работала секретарём в Союзе художников. (24)Работы было много. (25)Устройство выставок, конкурсов — всё это проходило через её руки.

(26)Письмо от Катерины Петровны Настя получила на службе. (27)Она спрятала его в сумочку, не читая, — решила прочесть после работы. (28)Письма Катерины Петровны вызывали у Насти вздох облегчения: раз мать пишет — значит, жива. (29) Но вместе с тем от них начиналось глухое беспокойство, будто каждое письмо было безмолвным укором.

(30)После работы Настя вернулась домой, в свою старинную комнату на Мойке, с лепным золочёным потолком, и только там прочла письмо Катерины Петровны.

(31)— Куда там сейчас ехать! — сказала она и встала. (32)— Разве отсюда вырвешься!

(ЗЗ)Она подумала о переполненных поездах, пересадке на узкоколейку, тряской телеге, засохшем саде, неизбежных материнских слезах, о тягучей, ничем не скрашенной скуке сельских дней — и положила письмо в ящик письменного стола.

(34)Две недели Настя возилась с устройством выставки скульптора Тимофеева. (35)А вечером на открытии выставки она получила телеграмму: «Катя помирает. (З6)Тихон».

(37)Настя села на скамейку в сквере около Адмиралтейства и горько заплакала. (38)Снег таял на лице, смешивался со слезами. (39)Настя вздрогнула от холода и вдруг поняла, что никто её так не любил, как эта дряхлая, брошенная всеми старушка, там, в скучном Заборье.

(40)«Что же это, мама? (41)Что? — думала она, ничего не видя. (42)— Мама! (43)Как же это могло так случиться? (44)Ведь никого же у меня в жизни нет. (45)Нет и не будет роднее. (46)Лишь бы успеть, лишь бы она увидела меня, лишь бы простила».

(47)…В Заборье Настя приехала на второй день после похорон. (48)Она застала свежий могильный холм на кладбище — земля на нём смёрзлась комками — и холодную тёмную комнату Катерины Петровны, из которой, казалось, жизнь ушла давным-давно. (49) В этой комнате Настя проплакала всю ночь, пока за окнами не засинел мутный и тяжёлый рассвет.

(50)Уехала Настя из Заборья крадучись, стараясь, чтобы её никто не увидел и ни о чём не расспрашивал. (51)Ей казалось, что никто, кроме Катерины Петровны, не мог снять с неё непоправимой вины, невыносимой тяжести.

(По К. Паустовскому*)
* Константин Георгиевич Паустовский (1892—1968) —русский писатель,
автор множества повестей и рассказов о родной природе.
Фрагмент взят из рассказа «Телеграмма».

Страницы