Новогодний детектив рассказ на дзен

Новогодний детектив

День не задался с утра. Сначала я разбила любимую чашку, потом позвонила бывшая свекровь и, ввергнув меня в полное уныние, сообщила, что заглянет на огонёк. Так она называла свои, надо сказать довольно частые,  посещения. Белла Моисеевна искренне полагала, что несёт гражданскую ответственность за моё будущее и изо всех сил его приближала.

Я подошла к окну, раздвинула шторы. Город замело, машины во дворе походили на плюшки, укрытые сахарной пудрой, деревья — на ватные шарики, а люди на муравьёв, снующих, казалось, без всякого порядка.

Скоро Новый Год, а меня выперли в отпуск. Что, спрашивается, делать отпускнику в декабре? Загорать на снегу? Или купаться, смахивая с волос льдинки? Отпуск должен быть летом, только тогда им можно насладиться. А так – вынужденное безделье, одна радость – к празднику можно подготовиться без спешки и суеты.

От пронзительного звонка я вздрогнула. Так быстро? Может, не открывать, сделать вид, что нет дома? Пожалуй, не стоит. Зная Беллу Моисеевну можно с уверенностью предположить, что она задействует все экстремальные службы, от милиции до общества по борьбе с грызунами.

Смирившись с неизбежностью, я отправилась открывать дверь. Меня ждал сюрприз, вместо экс-свекрови  на пороге стоял человек, которого я наблюдала впервые.  Лет тридцати, рост средний, внешность несвежая: ворот рубашки, выглядывающей из-под пиджака, мятый; на брюках пятно, похоже от кетчупа; на лице щетина. Однодневная, не больше, но, как и одежда, она свидетельствовала о том, что опрятность не входит в число добродетелей неизвестного.

— Простите, вам кого? – вежливо поинтересовалась я.

— Старший лейтенант Полозов, — перед моим носом возникло удостоверение с фотографией и печатью, а до моих ноздрей долетел едва уловимый, но оттого не менее узнаваемый алкогольный дух.

Вероятно, в моих глазах возникло что-то вроде укора, старший лейтенант в ответ сморщился и подержался рукой за щёку.

— Зубом мучаюсь, — пояснил он, навесив на лицо вселенскую скорбь, — который день уже. Водкой приходится полоскать.

Я понимающе кивнула, судя по несвежему виду старшего лейтенанта он, прополоскав рот, сплёвывал не всегда.

— Самое верное средство от зубной боли знаете какое? – зачем-то сказала я.

— Намекаете на топор? – с некоторой агрессией в голосе проговорил старший лейтенант.

— Стоматолог, — вздохнула я, считая, что открыла для собеседника некую тайну.

Старший лейтенант посмотрел на меня так, словно я посоветовала ему прыгнуть с моста, после чего приступил к делу.

— Вам Дед Мороз не встречался?

— Почему? – удивилась я. – В детстве на утренниках, ещё на…

— Я имею в виду вчера.

— Вчера тоже, — кивнула я, вспомнив, как накануне рассматривала из окошка новогоднюю парочку, Деда Мороза и Снегурочку, вызванных вероятно, кем-то для своего чада.

— Да? – заинтересованно вскинул брови старший лейтенант. – И что конкретно вы можете сообщить?

Ничего необычного в поведении Деда Мороза и Снегурочки я не заметила, о чём тут же поведала лейтенанту.

— Не заметили, Деда Мороза не покачивало? – не сдавался Полозов, продолжая забрасывать меня вопросами.  — Может быть, он неуверенно шёл?

— Вы намекаете… – я щёлкнула пальцем по горлу.

Старший лейтенант посмотрел куда-то сквозь меня и спросил:

— У вас водки нету?

Водка была, в холодильнике стояла бутылка, в которой плескалось где-то около трети.

— Есть немного, — вздохнула я, — свекровь для растирания держит. Пойдёмте.

Старший лейтенант медлил, видимо, прикидывая, стоит ли употреблять  то, чем натирается чья-то свекровь. В конце концов, желание пересилило опасения, и Полозов шагнул внутрь. Он проследовал следом за мной на кухню, я просто физически ощущала, как меня разглядывают.

 Пусть, внешность у меня неплохая: ровные ноги, талия, грудь, стыдится нечего. К лицу тоже претензий не должно быть: высокий лоб, прямой нос, тонкие губы, густые волосы даже в непричёсанном состоянии выглядят вполне презентабельно. В общем, посмотреть есть на что. Вот Полозов и смотрел. Достигнув кухни, он продолжил осмотр, только уже сидя, без спроса оккупировав стул.

— Одна живёте? – поинтересовался он.

— А вам это зачем? – спросила я, сервируя стол рюмкой и обещанной бутылкой из холодильника.

— Да ни зачем, так… — вроде бы даже смутился лейтенант, следя за тем, как наполняется рюмка.

— Может быть, объясните, к чему все эти расспросы про Деда Мороза и Снегурочку?

— А вы что, не слышали? – недоверчиво прищурился Полозов.

— Нет, я уже сутки из дома не выходила.

— Убили Деда Мороза. Вчера, там, — он кивнул в сторону окна, — за детской площадкой. Голову ему проломили.

— Ужас! – я прижала руку к груди. Полозов проследив движение, задержал взгляд на том месте, где замерла моя ладонь, вздохнул и взялся за рюмку.

— Может, огурца? – отвлеклась я от шока, вызванного сообщением о смертности Деда Мороза.

— Нет, — отказался старший лейтенант, — огурцы от зубов не помогают, — и ловким движением, отточенным в беспощадной борьбе с кариесом, опрокинул стакан. Правда, глотать не стал, а, как и обещал, принялся полоскать.

Я наблюдала за спектаклем с живым интересом, с нетерпением ожидая финала. В этот момент в кухню ворвалась Белла Моисеевна, женщина с неизменной химией на голове, ярко накрашенным ртом и силой, угадывающейся в её нехрупком сложении.

— Леночка! Тебя грабят?! Он уже делал тебе нехорошее? — выкрикнула она истошным фальцетом.

Полозов, как, наверное, многие бы на его месте, поперхнулся и принялся кашлять.

— Это из милиции, — пояснила я, лихорадочно пытаясь придумать, чем бы помочь старшему лейтенанту. Не придумав ничего, подала ему стакан с водой.

Этот рассказ надолго выбил меня из колеи… Прочтите до конца, не пожалейте времени. Возможно, он крепко и навсегда утвердит вас в мысли, что жить надо здесь и сейчас…

У мамы в серванте жил хрусталь. Салатницы, фруктовницы, селедочницы. Все громоздкое, непрактичное. И ещё фарфор. Красивый, с переливчатым рисунком цветов и бабочек.

Набор из 12 тарелок, чайных пар и блюд под горячее.

Мама покупала его еще в советские времена, и ходила куда-то ночью с номером 28 на руке. Она называла это: «Урвала». Когда у нас бывали гости, я стелила на стол кипенно белую скатерть. Скатерть просила нарядного фарфора.

— Мам, можно?

— Не надо, это для гостей.

— Так у нас же гости!

— Да какие это гости! Соседи да баб Полина…

Я поняла: чтобы фарфор вышел из серванта, надо, чтобы английская королева бросила Лондон и заглянула в спальный район Капотни, в гости к маме.

Раньше так было принято: купить и ждать, когда начнется настоящая жизнь. А та, которая уже сегодня — не считается. Что это за жизнь такая? Сплошное преодоление. Мало денег, мало радости, много проблем. Настоящая жизнь начнется потом.

Прямо раз — и начнется. И в этот день мы будем есть суп из хрустальной супницы и пить чай из фарфоровых чашек. Но не сегодня.

Когда мама заболела, она почти не выходила из дома. Передвигалась на инвалидной коляске, ходила с костылями, держась за руку сопровождающего.

— Отвези меня на рынок, — попросила мама однажды.

Последние годы одежду маме покупала я, и всегда угадывала. Хотя и не очень любила шоппинг для нее: у нас были разные вкусы. И то, что не нравилось мне — наверняка нравилось маме. Поэтому это был такой антишоппинг — надо было выбрать то, что никогда не купила бы себе — и именно эти обновки приводили маму в восторг.

— Мне белье надо новое, я похудела.

У мамы хорошая, но сложная фигура, небольшие бедра и большая грудь, подобрать белье на глаз невозможно. В итоге мы поехали в магазин. Он был в ТЦ, при входе, на первом этаже. От машины, припаркованной у входа, до магазина мы шли минут сорок. Мама с трудом переставляла больные ноги. Пришли. Выбрали. Примерили.

— Тут очень дорого и нельзя торговаться, — сказала мама. — Пойдем еще куда-то.

— Купи тут, я же плачу, — говорю я. — Это единственный магазин твоей шаговой доступности.

Мама поняла, что я права, не стала спорить. Выбрала белье.

— Сколько стоит?

— Не важно, — говорю я.

— Важно. Я должна знать.

Мама фанат контроля. Ей важно, что это она приняла решение о покупке.

— Пять тысяч, — говорит продавец.

— Пять тысяч за трусы?????

— Это комплект из новой коллекции.

— Да какая разница под одеждой!!!! — мама возмущена.

Я изо всех сил подмигиваю продавцу, показываю пантомиму. Мол, соври.

— Ой, — говорит девочка-продавец, глядя на меня. — Я лишний ноль добавила. Пятьсот рублей стоит комплект.

— То-то же! Ему конечно триста рублей красная цена, но мы просто устали… Может, скинете пару сотен?

— Мам, это магазин, — вмешиваюсь я. — Тут фиксированные цены. Это не рынок.

Я плачу с карты, чтобы мама не видела купюр. Тут же сминаю чек, чтобы лишний ноль не попал ей на глаза. Забираем покупки. Идем до машины.

— Хороший комплект. Нарядный. Я специально сказала, что не нравится, чтоб интерес не показывать. А вдруг бы скинули нам пару сотен. Никогда не показывай продавцу, что вещь тебе понравилась.

Иначе, ты на крючке.

— Хорошо, — говорю я.

— И всегда торгуйся. А вдруг скинут?

— Хорошо.

Я всю жизнь получаю советы, которые неприменимы в моем мире. Я называю их пейджеры. Вроде как они есть, но в век мобильных уже не надо.

Читать также: «Нужно копить деньги и все делать качественно” — это незыблемые родительские истины… позавчерашнего дня.

Однажды маме позвонили в дверь. Она долго-долго шла к двери. Но за дверью стоял терпеливый и улыбчивый молодой парень. Он продавал набор ножей. Мама его впустила, не задумываясь. Неходячая пенсионерка впустила в квартиру широкоплечего молодого мужика с ножами. Без комментариев. Парень рассказывал маме про сталь, про то, как нож может разрезать носовой платок, подкинутый вверх, на лету.

— А я без мужика живу, в доме никогда нет наточенных ножей, — пожаловалась мама.

Проявила интерес. Хотя сама учила не проявлять. Это было маленькое шоу. В жизни моей мамы было мало шоу. То есть много, но только в телевизоре. А тут — наяву. Парень не продавал ножи. Он продавал шоу. И продал. Парень объявил цену. Обычно этот набор стоит пять тысяч, но сегодня всего 2,5. И еще в подарок кулинарная книга. «Ну надо же! Еще и кулинарная книга!» — подумала мама, ни разу в жизни не готовившая по рецепту: она чувствовала продукт и знала, что и за чем надо добавлять в суп. Мама поняла: ножи надо брать. И взяла.

Пенсия у мамы — 9 тысяч. Если бы она жила одна, то хватало бы на коммуналку и хлеб с молоком. Без лекарств, без одежды, без нижнего белья. И без ножей. Но так как коммуналку, лекарства ,продукты и одежду оплачивала я, то мамина пенсия позволяла ей чувствовать себя независимой. На следующий день я приехала в гости. Мама стала хвастаться ножами. Рассказала про платок, который прям на лету можно разрезать. Зачем резать платки налету и вообще зачем резать платки? Я не понимала этой маркетинговой уловки, но да Бог с ними. Я знала, что ей впарили какой-то китайский ширпотреб в нарядном чемоданчике. Но молчала. Мама любит принимать решения и не любит, когда их осуждают.

— Так что же ты спрятала ножи, не положила на кухню?

— С ума сошла? Это на подарок кому-то. Мало ли в больницу загремлю, врачу какому. Или в Собесе, может, кого надо будет за путевку отблагодарить…

Опять на потом. Опять все лучшее — не себе. Кому-то. Кому-то более достойному, кто уже сегодня живет по-настоящему, не ждет.

Мне тоже генетически передался этот нелепый навык: не жить, а ждать. Моей дочке недавно подарили дорогущую куклу. На коробке написано «Принцесса». Кукла и правда в шикарном платье, с короной и волшебной палочкой. Дочке — полтора годика. Остальных своих кукол она возит за волосы по полу, носит за ноги, а любимого пупса как-то чуть не разогрела в микроволновке. Я спрятала новую куклу.

Потом как-нибудь, когда доделаем ремонт, дочка подрастет, и наступит настоящая жизнь, я отдам ей Принцессу. Не сегодня.

Но вернемся к маме и ножам. Когда мама заснула, я открыла чемоданчик и взяла первый попавшийся нож. Он был красивый, с голубой нарядной ручкой. Я достала из холодильника кусок твердого сыра, и попыталась отрезать кусочек. Нож остался в сыре, ручка у меня в руке. Такая голубая, нарядная.

— Это даже не пластмасса, — подумала я.

Вымыла нож, починила его, положила обратно в чемодан, закрыла и убрала. Маме ничего, конечно, не сказала. Потом пролистала кулинарную книгу. В ней были перепутаны страницы. Начало рецепта от сладкого пирога — конец от печеночного паштета. Бессовестные люди, обманывающие пенсионеров, как вы живете с такой совестью?

В декабре, перед Новым годом маме резко стало лучше, она повеселела, стала смеяться. Я вдохновилась ее смехом. На праздник я подарила ей красивую белую блузку с небольшим деликатным вырезом, призванную подчеркнуть ее большую грудь, с резным воротничком и аккуратными пуговками. Мне нравилась эта блузка.

— Спасибо, — сказала мама и убрала ее в шкаф.

— Наденешь ее на новый год?

— Нет, зачем? Заляпаю еще. Я потом, когда поеду куда-нибудь…

Маме она очевидно не понравилась. Она любила яркие цвета, кричащие расцветки. А может наоборот, очень понравилась. Она рассказывала, как в молодости ей хотелось наряжаться. Но ни одежды, ни денег на неё не было. Была одна белая блузка и много шарфиков. Она меняла шарфики, повязывая их каждый раз по-разному, и благодаря этому прослыла модницей на заводе. К той новогодней блузке я
тоже подарила шарфики. Я думала, что подарила маме немного молодости. Но она убрала молодость на потом.

В принципе, все её поколение так поступило. Отложило молодость на старость. На потом. Опять потом. Все лучшее на потом. И даже когда очевидно, что лучшее уже в прошлом, все равно — потом.
Синдром отложенной жизни.

Мама умерла внезапно. В начале января. В этот день мы собирались к ней всей семьей. И не успели. Я была оглушена. Растеряна. Никак не могла взять себя в руки. То плакала навзрыд. То была спокойна как танк. Я как бы не успевала осознавать, что происходит вокруг. Я поехала в морг. За свидетельством о смерти. При нем работало ритуальное агентство. Я безучастно тыкала пальцем в какие-то картинки с гробами, атласными подушечками, венками и прочим. Агент что-то складывал на калькуляторе.

— Какой размер у усопшей? — спросил меня агент.

— Пятидесятый. Точнее сверху пятьдесят, из-за большой груди, а снизу …- зачем-то подробно стала отвечать я.

— Это не важно. Вот такой набор одежды у нас есть для нее, в последний путь. Можно даже 52 взять, чтобы свободно ей было. Тут платье, тапочки, белье…

Я поняла, что это мой последний шоппинг для мамы. И заплакала.

— Не нравится ? — агент не правильно трактовал мои слезы: ведь я сидела собранная и спокойная еще минуту назад, а тут истерика. — Но в принципе, она же сверху будет накрыта вот таким атласным покрывалом с вышитой молитвой…

— Пусть будет, я беру.

Я оплатила покупки, которые пригодятся маме в день похорон, и поехала в её опустевший дом. Надо было найти ее записную книжку, и обзвонить друзей, пригласить на похороны и поминки.

Я вошла в квартиру и долга молча сидела в ее комнате. Слушала тишину. Мне звонил муж. Он волновался. Но я не могла говорить. Прямо ком в горле. Я полезла в сумку за телефоном, написать ему сообщение, и вдруг совершенно без причин открылась дверь шкафа. Мистика. Я подошла к нему. Там хранилось мамино постельное белье, полотенца, скатерти. Сверху лежал большой пакет с надписью «На смерть». Я открыла его, заглянула внутрь.

Там лежал мой подарок. Белая блузка на новый год. Белые тапочки, похожие на чешки. И комплект белья. Тот самый, за пять тысяч. Я увидела, что на лифчике сохранилась цена. То есть мама все равно узнала, что он стоил так дорого. И отложила его на потом. На лучший день её настоящей жизни. И вот он, видимо, наступил. Её лучший день. И началась другая жизнь…

Дай Бог, она настоящая.

Сейчас я допишу этот пост, умоюсь от слёз и распечатаю дочке Принцессу. Пусть она таскает её за волосы, испачкает платье, потеряет корону. Зато она успеет. Пожить настоящей жизнью уже сегодня.

Настоящая жизнь — та, в которой много радости. Только радость не надо ждать. Её надо создавать самим. Никаких синдромов отложенной жизни у моих детей не будет.

Потому что каждый день их настоящей жизни будет лучшим.

Давайте вместе этому учиться — жить сегодня.

Ольга Савельева

Источник:  goodday.su

Наталья Александрова

Жених к Новому году

Лена не спеша вышагивала по улице, ссутулившись и угрюмо поглядывая на своего провожатого. Что за погода в нашем городе! На улице стоит просто собачий холод, впору шубу надевать, впрочем, и немудрено, ведь скоро Новый год! Дует ледяной ветер, над головой висят чернильные тучи, грозящие просы?паться мокрым снегом. А у нее нет зонтика. Что ж, чем хуже, тем лучше!

На душе было препогано. Все-все, все ее мечты и надежды пошли сегодня прахом. Лена чувствовала боль, растерянность и самую настоящую злость, причем злилась она на себя. И было за что: пошла на поводу у Жанки, позволила себя уговорить, и вот вам пожалуйста – результат, что называется, налицо!

Все началось четыре месяца назад, когда она, по рекомендации Жанны, устроилась работать в эту архитектурную мастерскую. До этого Жанка воспитывала и пилила ее почти год, требуя, чтобы Лена сделала что-то со своей никчемной, как она считала, жизнью.

– Подумать только! – возмущалась Жанна. – Торчишь в какой-то жалкой занюханной фирмочке, проводишь дни, уткнувшись носом в экран компьютера! Вечно в джинсах и растянутом свитере! Видеть его не могу!

– Мне так удобно… – слабо возражала Лена. – Лучше работается…

– Проводишь свои молодые годы в пыльной комнатенке, получаешь за это гроши! – не унималась Жанна. – И кто тебя окружает? Ненормальные программеры, которые вообще не отрываются от своих экранов! Можно хоть в драных джинсах ходить, хоть вообще голой – все равно никто не посмотрит! А если посмотрят, то лучше бы этого не делали – на черта они сдались-то?

– Это верно, – засмеялась Лена, – они хорошие ребята, но им, кроме их компьютеров, никто не нужен. Есть-пить, стричься-бриться и то иногда забывают.

– Вот и я говорю! – Жанка обрадовалась, что Лена хоть в чем-то с ней согласна. – Никакой личной жизни! Еще пару лет – и в глазах мужчин ты совсем потеряешь товарный вид!

Лена едва заметно поморщилась – Жанна остра на язык и всегда прямо высказывает свое мнение, даже когда ее об этом не очень просят. И умеет подбирать слова. Вот как сейчас – надо же, «товарный вид»! Как будто она, Лена, залежалый товар, который срочно требуется сбыть с рук, пока не испортился окончательно!

– Нечего хмуриться! – Жанка обладала не только бритвенным язычком, но и орлиным взглядом. – Кроме меня, тебе правды никто не скажет!

«Уж это точно», – подумала Лена.

Захотелось ехидно напомнить Жанне, что сама-то она пока не устроила свою личную жизнь. То есть у нее полно приятелей и поклонников, подобрать кавалера для сопровождения на какую-нибудь крутую вечеринку для Жанки – плевое дело, записная книжка в мобильном телефоне переполнена номерами. И очень часто совместные походы по ночным клубам и разным злачным местам заканчиваются постелью. Жанка нисколько не скрывает своих похождений. Напротив, ей нравится такое времяпрепровождение – мимолетные знакомства, редкие встречи, ни к чему не обязывающий секс.

Лена бывала раньше в Жанкиных компаниях. Ее не слишком привлекали шумные беседы и то, что каждый встречный, независимо от пола, норовит с ходу обслюнявить в обе щеки. Это у них такое приветствие – изобразить бурную радость и лезть целоваться. При этом девицы обязательно измажут помадой, а от мужчин противно пахнет табаком и перегаром. И шутки в таких компаниях весьма вольные – еще бы, все со всеми хоть раз да переспали, получается одна большая семья, некого стесняться.

Лена не высказывала Жанке никаких претензий – у нее был неконфликтный характер, подруга вечно дразнила ее рохлей и мямлей. Но Жанка далеко не дура и очень наблюдательна, не терпит никакой недосказанности. И однажды она прижала Лену к стенке и потребовала выложить все, чем она недовольна.

– Да я вовсе не недовольна! – слабо отбивалась Лена. – Просто мне такое обращение не нравится… Какие-то они все… ну, несерьезные, что ли, ненастоящие…

– Ты не права! – подруга отнеслась к Лениным словам неожиданно серьезно. – Каждый из этих людей что-то из себя представляет. Все, и парни, и девицы, много работают, зарабатывают хорошие деньги, а тут просто оттягиваются. Ты пойми, в офисе все по линеечке, нужно держать себя в жестких рамках, а тут, среди своих, можно быть самим собой.

И у Лены язык не повернулся сказать, что если Жанкины приятели не притворяются пошляками, наглецами и пустышками, а такие и есть на самом деле, то это еще хуже. Но дело даже не в этом. И Жанка это прекрасно поняла, она умела читать чужие мысли, во всяком случае с Леной у нее это хорошо получалось.

– Знаю все, что скажешь! – мгновенно вскипела Жанна. – Тебе не нравится мое отношение к сексу.

Лена даже в мыслях не любила употреблять это слово. Ей хотелось думать о любви. Никто из Жанкиных приятелей не вызывал у нее никаких нежных чувств.

– Знаю-знаю, – в голосе подруги появились издевательские нотки, – ты считаешь, что мое времяпрепровождение аморально, а нужно жить, как наши бабушки, – полюбить одного и на всю жизнь!

– Да я ничего не говорю… – Лена пожала плечами. – Каждый живет, как хочет…

– Может, ты и замуж хочешь?

– Хочу! – неожиданно призналась Лена.

– Какой ужас! – закричала Жанка. – Сидеть и мечтать о счастливом замужестве, как продавщица из ларька! Да ты оглянись вокруг, все давно переменилось! О чем ты мечтаешь? Нарожать ему детей и провести всю оставшуюся жизнь между плитой и стиральной машиной? Каждый день готовить ему борщ, а на второе – макароны по-флотски? Или жареную картошку?!

– Оставим этот разговор! – Лена повысила голос. – Я в твою жизнь не лезу!

– Ладно! – легко согласилась Жанна. – Признаю. Но насчет работы ты так просто от меня не отвертишься.

И вот, как только в их фирме освободилась вакансия, Жанна буквально за уши вытащила Лену с работы, наскоро протащила по магазинам, громко ужасаясь тому, как люди могут так наплевательски относиться к своему гардеробу, и представила пред светлые очи своего шефа – кое-как причесанную, почти без макияжа и ошеломленно хлопающую глазами. Лену взяли – не то чтобы очень ценилась Жанкина рекомендация, просто архитектурной мастерской до зарезу нужен был программист.

Шеф покорил Лену сразу же, как только появился на пороге, – зеленоглазый красавец тридцати двух лет с белозубой рекламной улыбкой. Звали его Никитой.

Как просветила Лену подруга, шеф был не только суперкрасивым мужчиной, но еще и потрясающе талантливым архитектором. Лена застыла в неудобном офисном кресле, боясь пошевелиться, поедая шефа глазами.

Жанка только рукой махнула, перехватив Ленин взгляд – мол, опомнись, не про тебя кусок!

Прошел месяц, и Лена не только не опомнилась, но все глубже и глубже падала в пучину своей тайной любви. Она ничего не могла с собой поделать, ее глаза сами следовали за шефом, как только он появлялся в комнате.

Офис их фирмы был современный – одно большое светлое пространство, все сотрудники сидели рядом, никто не пытался отгородиться от соседа ни плакатом, ни картинкой, ни даже горшком с незатейливым комнатным растением. Шеф, разумеется, имел свой кабинет – туда он вызывал сотрудников на совещания, там проводил важные переговоры с заказчиками.

Лена по своему положению – рядовой программист – в кабинет шефа попадала редко. Может, и к лучшему, думала она иногда, потому что работать в присутствии Никиты она не могла. Руки дрожали, в голове не было ни одной умной мысли, да что там умной, вообще никаких. Так что, если бы Никита не скрывался за закрытой дверью кабинета, Лену бы обязательно уволили за профнепригодность.

Жанна пыталась принять меры. Сначала она хотела Лену отвлечь и с этой целью познакомила ее со своим новым приятелем Жорой.

– От себя отрываю! – предупредила она. – Так что цени! Только ты его Жорой не называй, он очень

Всё как всегда.

Всё традиционно, классически и по накатанной.

Народный артист, популярный, известный, востребованный режиссёрами.

Снимался во многих сериалах и фильмах, играл во многих спектаклях… Любим публикой.

Казалось бы, жизнь удалась, но… Опять это пресловутое «но»!

Но не устраивает господина Назарова сегодняшняя ситуация. Против он. Категорически против и выражает свой протест красноречиво и однозначно.

Публикует в соцсети стишки собственного сочинения, исполняет их на манер песенок, аккомпанируя себе на гитаре.

Талант! На все руки мастер!

Последняя песенка в исполнении гражданина Назарова — бравурно-бодрая, адресованная «патриотам»(есть у меня на телеграм-канале)

Слово «патриоты» пишется в кавычках. Так поясняет гражданин Назаров.

В «песенке»(пусть тоже будет в кавычках) Дмитрий обещает «патриотам» различные жесты рукой : но то средний палец у него не гнётся, то рука в локте не сгибается, то все пальцы руки вообще складываются в какую-то занимательную композицию. И всё это в адрес тех самых «патриотов».

А вообще, заключил гражданин Дмитрий Назаров, патриоты — это просто боты.

Ну вот так просто и незатейливо спел он свою песенку, подбренчав её на семиструнной.

Кстати, свою позицию знаменитость выражает не впервой.

Было у него красноречивое высказывание в отношении праздника 9 мая.

Эти стихи» вызвали настоящую бурю у общественности. Это вынудило стихослагателя пояснить свою позицию почётче : мол, сам праздник он, ясное дело, чтит — ему не нравится суета и мероприятия, посвящённые этому событию.

И пока он активно глаголет в соцсетях, поклонники любят его по-прежнему. Когда узнали, что у гражданина Назарова проблемы со здоровьем, буквально телефон ему оборвали…

Звонили, желали здоровья, предлагали помощь…

Вот что мы за народ такой? Наивный, бескорыстный, доверчивый? Зла не помним, всё прощаем…

Между тем, гражданин Назаров хоть и весьма активен в соцсети и сильно высмеивает «ботов-патриотов», но уезжать из страны вовсе не собирается.

Благоразумный господин… Зачем ему участь всяких «поуехавших»? Ему и здесь хорошо. И говорить можно всё, что хочется и на жизни-карьере это никак не отражается.

А вся критика народная воспринимается им бодро, ничуть не расстраивает, наоборот — тонизирует и освежает.

Дмитрий Назаров — народный артист РФ. Ролей у него!

Самая запоминающаяся, конечно, шеф-повара Баринова в комедийном сериале «Кухня».

Играл он и в захватывающем детективе «Вызов», где изображал начальника группы московских следователей.

А в «Штрафбате», кстати, снимался вместе с Серебряковым — две родственные души удачно встретились в одном киноповествовании.

Дмитрий Назаров -отчим известной российской актрисы Марии Порошиной.

Он очень трепетно относится к своим усам — холит их, лелеет, считает их талисманом и расставаться с ними категорически не желает. Уверен : как только начнутся проблемы с усами, возникнут проблемы и у самого Назарова.

Кстати, они у него, похоже, уже возникли. Глядя на него, исполняющего свой песенный шедевр, видишь невооружённым взглядом : у человека серьёзные проблемы со здоровьем. Так что лучше бы он не об усах беспокоился, а о чём-то более важном озаботился.

Хотя, это его дело.

@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@

Мой телеграм-канал, где все последние новости БЕЗ ЦЕНЗУРЫ!

Тысяча и одно мнение

t.me

@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@

Вы, наверное, слышали фразу «это другое», но вы не знаете и не узнаете, что она на самом деле значит, если не подпишитесь на канал «Мак Сим». Подпишись на канал «Мак Сим», если ты не иноагент…

@Мак Сим

https://dzen.ru/a/Y7wsrX_FfF1dN-gH