Санкт-Петербург ЭКСЛИБРИС 1992
Перевод с французского
Ю. Н. ИЛЬИНА
Редактор
Ю. П. САВЕЛЬЕВА
Иллюстрации и оформление
К. Ю. ШВЕЦА
© Санкт-Петербургский комитет Союза литераторов России, ЭТС «Экслибрис», 1992
© К. Ю. Швец, оформление, 1992
ISBN 5-85490-057-2
© Ю. Н. Ильин, перевод, 1992
Графиня де Сегюр и ее «Новые волшебные сказки»
Писательская судьба графини де Сегюр (Софьи Федоровны Ростопчиной) сложилась довольно странно: будучи уже автором доброго десятка книг, она даже не пыталась печататься; будучи русской, она писала во Франции и по-французски. На родине, в России она почти не переводилась — там ее знали и любили, читая прямо по-французски: для многих русских детей конца прошлого — начала нынешнего века французский язык не был проблемой. Сейчас книги де Сегюр хорошо помнят разве что очень пожилые дамы, успевшие перед революцией окончить бестужевские курсы или один из благородных пансионов, а более молодые поколения не имеют о ней никакого понятия.
Между тем у де Сегюр — более двух десятков книжек, ее французский язык до сих пор ставится в пример детским писателям Франции, а в Париже ее бюст с 1908 года украшает одну из аллей знаменитого Люксембургского сада, вместе с бюстами других славных литераторов Франции.
Да, у нас ее почти не знают: октябрьская революция и то, что было потом, заставило позабыть не только о бабушке Сегюр. Но позже вспомнила ее и помянула добром Марина Цветаева в пору нелегкого парижского житья, и в 1976 году мы смогли прочесть в ее «Повести о Сонечке»:
«Графиня де Сегюр — большая писательница, имевшая глупость вообразить себя бабушкой и писать только для детей. Прошу обратить внимание на ее сказки «Nouveax contes de fees» («Розовая библиотека») — лучшее и наименее известное из всего ею написанного — сказки совершенно исключительные, потому что совершенно единоличные. Сказки, которым я верна уже четвертый десяток, сказки, которые я уже здесь, в Париже, четырежды дарила и трижды сохранила, ибо увидеть их в витрине для меня — неизбежно купить».
Но прежде чем говорить об этих сказках, бросим беглый взгляд на биографию графини де Сегюр.
Софья Федоровна Ростопчина родилась в Санкт-Петербурге в 1799 году. Позже семья перебирается в Москву, а отец, граф Федор Васильевич Ростопчин, в пору наполеоновского вторжения оказывается губернатором Москвы; потом долго ходили слухи, что Москва была сожжена именно по его приказу, хотя сам Ростопчин этого никогда не признавал.
В двадцатилетием возрасте Софья Федоровна принимает предложение французского дипломата де Сегюра, который увозит молодую жену во Францию. Федор Васильевич покупает для своей любимой дочки Софолетты небольшое имение Нуэт в Нормандии, и там, в старинном замке, она вкушает тихие радости счастливого супружества и материнства. Множится семья, у Софолетты уже четверо сыновей и столько же дочерей. Их воспитанию она посвящает без остатка и свое время, и свои многочисленные таланты, она им не просто мать, но и сестра, и озорной товарищ по играм. И вот для них-то — нимало не думая о славе или известности — она пишет сначала милые домашние пьески, потом назидательные диалоги, потом — повести и сказки.
Графиня де Сегюр (1799-1874)
Некоторое время тому назад, во французских школах проводили опрос: кто из фрацузских писателей входит в пятерку самых любимых и читаемых среди школьников? И наряду с Александром Дюма, Виктором Гюго, Жюлем Верном и Антуаном Сент-Экзюпери дети назвали графиню де Сегюр. Знакомо ли вам это имя? А вот, во Франции имя классика детской литературы — писательницы графини Софи де Сегюр(la comtesse Sophie de Segur 1799-1874) очень хорошо знакомо каждому школьнику, и ее произведения входят в обязательный курс школьной программы. Имя этой писательницы причислено к «памятникам национальной культуры», ее произведения неоднократно переводились и экранизировались в разных странах мира, так же в честь мадам де Сегюр названа одна из улиц Парижа, а ее памятник, украшает одну из аллей знаменитого Люксембургского сада.
Эту замечательную детскую писательницу, классика французской литературы знают и любят во многих странах мира, но, увы, почти не знают у нас в России. Но самое удивительное, что эта почти не известная в нашей стране, но знаменитая во всем мире писательница… чистокровная русская – урожденная Софья Федоровна Ростопчина.
Орест Кипренский. Портрет Софьи Федоровны Ростопчиной (в замужестве де Сегюр)
Софья Федоровна Ростопчина родилась в 1799 году в Санкт-Петербурге, в семье ближайшего сподвижника императора Павла I, царского министра, а в дальнейшем московского губернатора времен наполеоновского вторжения и пожара Москвы — графа Федора Васильевича Ростопчина. Того самого знаменитого московского градоначальника, описанного в романе Толстого «Война и Мир». Крестным же Софьи был сам император Павел I. Судьба ее отца при дворе складывалась сложно — любимец Павла, впал в немилость при императоре Александре I. Возможно, тут сыграл роль знаменитый московский пожар, вынудивший Наполеона скорей бежать из Москвы, организацию которого приписывали губернатору Ростопчину, или что-то другое, но отношение императора к Ростопчину было весьма сложное, что и заставило последнего поселиться и проводить много времени во Франции.
Московский губернатор граф Федор Васильевич Ростопчин (1763-1826)
Там, в Париже юная Софья Ростопчина и познакомилась со своим будущим мужем французским дипломатом Эженом де Сегюром, представителем знаменитого французского рода, служившем в юности пажом у Наполеона, к тому же правнуком прославленного маршала де Сегюра.
В Нормандии, в старинном замке Нуэт, купленном ей отцом, расположенном в живописной местности, так напоминавшей Софии родные русские просторы, она и прожила всю свою жизнь. Прожила тихо, в уединении, в отличие от супруга — легкомысленного светского повесы и фата, родив ему, тем не менее, восьмерых детей и посвятив всю себя их воспитанию, а впоследствии и воспитанию внуков. Жизнь ее не была безмятежной, случались и очень нелегкие испытания – это и смерть одного из детей и тяжелая болезнь, на долгие годы приковавшая ее к постели и многое другое.
Граф Эжен де Сегюр.
Для своих детей, а потом и для внуков Софья Федоровна стала сочинять и рассказывать, а в последствии записывать различные увлекательные истории, во многом навеянные ее русским детством с усадебным патриархальным уютом и атмосферой русского дворянского быта, абсолютно не имея никаких честолюбивых намерений их напечатать и опубликовать. В ее доме, как в свое время в их русском имении, стояла атмосфера уюта и гостеприимства. В Нуэте часто гостили известные композиторы, художники, поэты. Композитор Шарль Гуно пишет в Нуэте свою оперу «Фауст», а известный писатель Эжен Сю прочитав ее рассказы, настоятельно советует Софии попробовать опубликовать эти рассказы, считая, что их ждет большой успех.
Гюстав Доре иллюстрация к «Новым сказкам феи»
В это же время к ее мужу, графу Эжену де Сегюру, возглавлявшему компанию Восточных железных дорог, обратился издатель Луи Ашетт с предложением создать серию книг для железнодорожных путешественников, библиотечку Железных дорог. Книги, небольшие по формату, удобные и дешевые, будут продаваться пассажирам, чтобы скрасить их путешествие. Библиотека должна включать семь серий – кремовая обложка для французской литературы, жёлтая для иностранной, зеленая для рассказов о путешествиях, розовая для детей и т. д. , беда только в том, что в то время во Франции было мало авторов пишущих для детей. И тогда граф де Сегюр предложил Луи Ашетту ознакомиться с рассказами и сказками его жены и если они ему понравятся опубликовать их в Розовой серии. Так в 1856 году, вышла в свет первая книга мадам де Сегюр «Новые сказки феи» (Nouveaux contes de fees) в розовом переплете с иллюстрациями Гюстава Доре, положившая начало Розовой серии (Bibliotheque Rose) Библиотеки железных дорог.
Вскоре популярность книг мадам де Сегюр стала повсеместной. Ее книги переводят на разные языки и издают во многих странах. Что же касается России, то там она была достаточно известна и популярна, но практически не переводилась. Почему? Да потому, что почти в каждой дворянской семье были ее книги Розовой библиотечки (Bibliotheque Rose) на французском языке, но т. к. в то время в большинстве образованных семей дети свободно читали по-французски, в переводе не было, по всей видимости, особой необходимости. Достаточно сказать, что даже такой изысканный эстет как Владимир Набоков в книге «Другие берега» весьма благосклонно вспоминал, прочитанные им в детстве рассказы мадам де Сегюр. Ну а вот, что написала о Софии де Сегюр Марина Цветаева в своей «Повести о Сонечке»: «Графиня де Сегюр – большая писательница, имевшая глупость вообразить себя бабушкой и писать только для детей. Прошу обратить внимание на ее сказки «Nouveaux contes de fees» (Розовая библиотека) – лучшее и наименее известное из всего ею написанного – сказки совершенно исключительные, потому что совершенно единоличные. Сказки, которым я верна уже четвертый десяток, сказки, которые я уже здесь, в Париже, четыре раза дарила и трижды сохранила, ибо увидеть их в витрине для меня – неизбежно купить»
Титульный лист книги мадам де Сегюр «Генерал Дуракин» с иллюстрациями Эмиля Баяра. Панфлет на нравы русских чиновников и администрацию.
Но, после революции, когда была актуальна уже совсем другая литература и истории Софии де Сегюр, с ее добрыми, иногда наивными, патриархальными милыми сюжетами из жизни ушедших в прошлое семей с их горестями, бедами и забавными приключениями были не востребованы. Только в последние годы у нас на книжных развалах стали вновь появляться переведенные на русский язык ее чудесные, полные доброго юмора книги «Проделки Софии», «Маленький горбун» и другие.
Иллюстрация Анри Кастелли к книге графини де Сегюр «Записки Ослика»
Надо сказать, что писательнице очень повезло с художниками, иллюстрировавшими ее книги из Розовой библиотечки — и первый из них, конечно же знаменитый Гюстав Доре, далее были прекрасные иллюстрации Эмиля Баяра, а так же замечательный художник Анри Кастелли. Иллюстрации Анри Кастелли к повести «Un bon petit diable» стоят особого внимания. На русский язык я бы перевела названии этой книги как «Добрый маленький бесенок». Это сатирический рассказ о трагикомических злоключениях озорного сироты Шарля живущего на попечении злобной и жадной родственницы — ужасной мадам Макмиш. Я думаю, эти иллюстрации настолько красноречивы, что содержание этой книги даже не нуждаются в переводе.
Иллюстрации Анри Кастелли к повести «Un bon petit diable»
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]
Добрый маленький Анри
Новые волшебные сказки для маленьких детей
София де Сегюр
© София де Сегюр, 2016
© Инна Георгиевна Башкирова, перевод, 2016
© Александр Вячеславович Воронин, дизайн обложки, 2016
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
I. Больная мать
Жила-была одна бедная женщина; она была вдова и делила свое одиночество с маленьким сыном Анри. Она нежно любила его, и, надо сказать, было за что: свет не видывал столь чудесного мальчугана. Ему было всего лишь семь лет, а на нем держался весь дом, в то время как бедная мать работала, чтобы продажей своего труда дать пропитание маленькому Анри и себе самой. Он подметал, мыл полы, работал на кухне, вскапывал и возделывал сад, а закончив работу, принимался чинить свою одежду, мамины башмаки или же мастерить скамьи, столы и все, что был в силах сделать.
Они жили в собственном доме, стоявшем вдалеке от села; в окно виднелась высокая гора, столь высокая, что никто никогда не мог добраться до ее вершины; к тому же она была окружена горной рекой, высокими стенами и непроходимыми пропастями.
Они жили счастливы и были довольны жизнью; но вот однажды бедная мать заболела. Она не знала, к какому врачу могла бы обратиться; да к тому же ей нечем было бы ему заплатить. Бедный Анри не знал, что сделать для ее выздоровления; когда она просила пить, он давал ей воды, потому что другого дать было нечего; он проводил дни и ночи возле нее; изредка ему удавалось съесть сухую хлебную корочку, сидя в ногах постели, а, когда она спала, он смотрел на нее и плакал. Что ни день, болезнь усиливалась, и наконец бедная женщина оказалась на грани смерти; она не могла ни говорить, ни даже глотать что бы то ни было; она не узнавала больше маленького Анри, рыдавшего на коленях возле постели. В крайнем отчаянии он вскричал:
– Фея Добродея, придите на помощь, спасите мою бедную мать!
Едва он произнес эти слова, как окно отворилось и он увидел перед собой даму в роскошном одеянии; она спросила ласковым голосом:
– Что хотите, дружок? Вы звали; я пришла.
– Сударыня! – вскричал Анри, кинувшись на колени и умоляюще сложив руки, – если вы вправду фея Добродея, спасите мою бедную мать, она вот-вот умрет и оставит меня одного в этом мире!
Фея взглянула на Анри растроганным взором, потом, ни слова не говоря, подошла к бедной матери, наклонилась над ней, внимательно вгляделась, легонько подула на лицо и сказала:
– Не в моей власти вылечить твою маму, мой бедный малыш; только от тебя зависит ее выздоровление, если у тебя хватит мужества предпринять путешествие, о котором я тебе расскажу.
– Говорите, сударыня, говорите; нет ничего, что бы я не сделал, чтобы спасти маму.
– Тебе следует, – сказала фея, – отправиться на поиски Растения жизни; оно произрастает на вершине горы, которую ты видишь в это окно; когда найдешь это Растение, выжми сок в рот маме, и это тут же вернет ее к жизни.
– Я отправлюсь тотчас же, сударыня; но кто позаботится о моей бедной маме во время моего отсутствия? И тогда, – добавил он, зарыдав еще сильнее, – она умрет задолго то того, когда я успею вернуться.
– Будь покоен, бедный малыш: если ты отправишься искать Растение жизни, твоя мать ни в чем не будет нуждаться до твоего возвращения, и она пробудет в том состоянии, в котором ты ее видишь сейчас. Но тебя поджидает множество опасностей, ты будешь падать от усталости, пока доберешься до этого Растения; тебе потребуется много мужества и упорства, чтобы его раздобыть.
– Я не боюсь, сударыня, что мне не хватит мужества и упорства. Скажите только, как я узнаю это Растение среди тех, которыми покрыта гора?
– Если ты доберешься до вершины, то позовешь доктора, приставленного стеречь это Растение; скажешь, что ты послан мною, и он отломит для тебя один стебелек.
Анри поблагодарил фею, поцеловал ей руки, попрощался с матерью, осыпал ее поцелуями, положил кусок хлеба в карман и вышел, почтительно попрощавшись с феей.
Фея улыбалась, глядя на маленького мальчика, осмелившегося в одиночку взобраться на гору, столь опасную, что все, кто пытался добраться до ее вершины, погибали.
II. Ворон, петух и лягушка
Маленький Анри решительно направился к горе, а она оказывалась все дальше и дальше, чем ожидалось; он надеялся дойти до нее за полчаса, но прошел целый день, пока он достиг ее подножья.
Пройдя около трети дороги, он увидел невдалеке Ворона, лапа которого попала в ловушку, подстроенную каким-то злым мальчишкой. Несчастный Ворон напрасно пытался вырваться, и видно было, как жестоко он страдает.
Анри подбежал к капкану, отрезал веревку, которая удерживала лапу Ворона, и освободил его.
Ворон взмахнул крыльями и взлетел, прокричав Анри:
– Большое спасибо, мой добрый Анри, придет пора, и я тебе пригожусь!
Анри был очень удивлен, услышав говорящего Ворона, но не замедлил продолжить путь.
Некоторое время спустя, расположившись на отдых в густом кустарнике и подкрепляясь кусочком хлеба, он увидел Петуха, за которым гналась Лисица. Несмотря на тщетные усилия жертвы, она вот-вот уже должна была ее поймать. Петух оказался совсем рядом с Анри, и тогда мальчик проворно схватил его, прижал к себе и накрыл курткой, так что Лисица потеряла его из виду и пробежала дальше.
Анри не шевелился, пока Лисица не скрылась вдали; тогда он отпустил Петуха, и тот еле слышно прокукарекал:
– Большое спасибо, мой добрый Анри, придет пора, и я тебе пригожусь!
Наконец Анри отдохнул и пустился в путь.
Оставалось еще много времени до конца дороги, когда он повстречал Лягушку, которую собиралась сожрать Змея. Несчастная, парализованная страхом Лягушка тряслась и не могла шевельнуться; Змея быстро ползла к ней с раскрытой пастью.
Анри схватил здоровенный камень и так ловко запустил его в пасть Змеи, в тот самый миг, когда она уже готовилась проглотить Лягушку, что камень влетел в горло Змеи и удушил ее.
Лягушка ускакала, проквакав на прощанье:
– Большое спасибо, мой добрый Анри, придет пора, и я тебе пригожусь!
Анри, который слышал говорящих Ворона и Петуха, уже не удивился, услышав говорящую Лягушку, и продолжил свой путь.
Но когда наконец он приблизился к подножию горы, то увидел вокруг нее широкую и глубокую реку – столь широкую, что едва можно было различить другой берег.
Анри остановился в сильном затруднении.
«Может быть, – подумал он, – удастся найти мост, или брод, или лодку?»
Он принялся идти вдоль реки, опоясывающей гору, но повсюду она оставалась широкой и глубокой, и нигде не виделось ни моста, ни лодки.
Бедный Анри сел на берег и заплакал.
– Фея Добродея, фея Добродея, помогите! – вскричал он. – К чему мне знать, что на вершине горы есть Растение, которое спасет мою бедную мать, если я не могу к нему подойти!
В тот же миг Петух, которого он защитил от Лисицы, появился на берегу и прокукарекал:
– Фея Добродея ничего не может для тебя сделать, эта гора недоступна ее власти; но ты мне спас жизнь, и я хочу тебе доказать свою признательность. Полезай ко мне на спину, Анри, и, даю Петушиное слово, я перенесу тебя на другой берег!
Анри не раздумывая вскочил на спину Петуху; он побаивался, что упадет в воду, но ничуть не промок, потому что Петух устроил его так ловко и прочно, как в седле на спине коня. Анри изо всех сил вцепился в гребень, и Петух отправился в полет; река была столь широкой, что он летел двадцать один день, пока не достиг другого берега, и все это время Анри не нуждался ни в еде, ни в питье, ни во сне.
Ступив на берег, Анри вежливо поблагодарил Петуха, а тот грациозно распушил свои перья в знак прощания и исчез.
Когда через минуту Анри обернулся назад, река тоже исчезла.
– Без сомнения, это дух горы хочет мне помешать, – сказал Анри, – но благодаря фее Добродее я уже близок к достижению цели.
III. Жатва
Он шел долго, долго; и как быстро он ни шел, но оставался не дальше от подножия горы и не ближе к ее вершине, чем был, когда пересек реку.
Другой мальчик вернулся бы; но храбрый маленький Анри не утратил силы духа, и несмотря на чрезвычайную усталость, он все шел и шел двадцать один день, без продвижения вперед. На исходе этого срока он был настроен так же решительно, как в начале.
– Доведись идти хоть сто лет, – сказал он, – буду идти, пока не дойду до вершины.
Едва он произнес эти слова, как увидел перед собой маленького Старичка, который хитро поглядывал на него.
– Хочешь, значит, добраться, малыш? – сказал он. – А что ищешь на вершине?
– Растение жизни, сударь, чтобы спасти мою добрую маму, она умирает.
Старичок покачал головой, уставил свой маленький подбородок на верхушку трости в виде золотого яблока и проговорил, вглядываясь в Анри:
– Твоя добрая и честная рожица мне нравится, малыш; я – один из духов этой горы: я позволю тебе пройти, при условии, что ты соберешь всю мою пшеницу, обмолотишь, перемелешь и превратишь муку в хлебы. Когда все будет убрано, обмолочено, перемелено и испечено, позови меня. Все нужные тебе орудия найдешь вот тут, в яме: поля пшеницы – на горе перед тобой.
Старичок исчез, и Анри окинул испуганным взглядом бескрайние поля пшеницы, которые простирались перед ним. Но он довольно быстро одолел растерянность, снял куртку, достал из ямы серп и решительно принялся жать пшеницу.
Так прошло сто девяносто пять дней и столько же ночей. Когда все было сжато, Анри принялся молотить зерно цепом, который тут же оказался под рукой; молотьба длилась шестьдесят дней. Когда все было обмолочено, он отправился к мельнице, возвышавшейся за пшеничными полями. Он молол муку в течение девяноста дней. Когда все было перемелено, он принялся месить тесто и выпекать хлебы, и сто двадцать дней только и делал, что месил и пек. По мере того как хлебы выпекались, он устанавливал их на полках по порядку, как книги в библиотеке.
Когда все было сделано, Анри, вне себя от радости, позвал духа горы. Дух явился незамедлительно, сосчитал четыреста шестьдесят восемь тысяч триста двадцать девять хлебов, откусил маленький кусочек от первого и последного, подошел к Анри, потрепал его по щеке и сказал:
– Ты хороший мальчик, и я хочу оплатить твою работу.
Он вынул из кармашка деревянную табакерку и протянул Анри, сказав с лукавым видом:
– Когда на обратном пути откроешь табакерку, то найдешь табак, какой ты никогда не нюхивал.
Анри не нюхивал никакой табак, так что подарок маленького духа ему не показался особо полезным; но он был слишком вежливым, чтобы высказать, что подумал по этому поводу, и с радостным видом поблагодарил Старичка.
Старичок улыбнулся, разразился хохотом и исчез.
IV. Сбор винограда
Анри вновь пустился в путь и с радостью увидел, что с каждым шагом приближался к вершине горы. За три часа он прошел две трети дороги и вдруг обнаружил перед собой огромную стену, которую раньше не видел; он пошел вдоль нее и через три дня пути с ужасом понял, что в ней не было ни малейшей двери, ни малейшего отверстия, через которое он мог проникнуть.
Анри сел на землю и принялся размышлять о том, что можно было бы сделать; в конце концов решился ждать. Он ждал сорок пять дней, а когда этот срок прошел, то сказал:
– Доведись ждать еще хоть сто лет, все равно не двинусь отсюда!
Едва он промолвил эти слова, как часть стены рухнула с ужасным грохотом, и он увидел, как сквозь дыру протискивается великан, размахивая огромной палкой:
– Что, хочешь пройти, малыш? А что ищешь по ту сторону моей стены?
– Я ищу Растение жизни, господин Великан, чтобы вылечить мою бедную маму, она умирает. Если в вашей власти помочь мне преодолеть эту стену, я сослужу вам любую службу, какую прикажете.
– Правда? Ну хорошо, слушай: твоя физиономия мне нравится; я один из духов горы, и я тебе помогу перейти эту стену, если наполнишь мои погреба. Вон виноградники; собери виноград, раздави его, выдави сок в бочки и раскатай бочки по подвалам. Что будет нужно, найдешь у подножия стены. Когда все будет готово, позови меня.
Великан исчез, и стена сомкнулась за ним.
Анри оглянулся вокруг; далеко, теряясь из виду, простирались виноградники Великана.
– Убрал же я пшеницу для Старичка, – сказал себе Анри, – смогу собрать и виноград для Великана: все-таки превращать виноград в вино быстрее и легче, чем пшеницу в хлебы.
Анри скинул куртку, подобрал садовый нож, обнаруженный под ногами, и принялся срезать грозди и кидать их в чаны.
Он потратил тридцать дней, чтобы собрать урожай. Когда все было собрано, он подавил виноград и вылил из него сок в бочки, которые закатывал в погреба по мере того, как они заполнялись; ему понадобилось девяносто дней, чтобы сделать вино. Когда все вино было готово, бочки расставлены как следует и погреба заполнены до отказа, Анри позвал Великана; тот явился незамедлительно, проверил бочки, отглотнул вина из первой и последней, обернулся к Анри и сказал:
– Ты славный человечек, я хочу оплатить твой труд; никто не скажет, что ты бесплатно потрудился для Великана горы.
Он извлек из кармана цветок чертополоха, дал его Анри и сказал:
– Когда вернешься домой, всякий раз, как ты захочешь что-нибудь, понюхай этот чертополох.
Подарок не показался Анри особо щедрым, но он его принял с любезной улыбкой.
В тот же миг Великан дунул, гора содрогнулась; стена и Великан исчезли одновременно, и Анри мог продолжать свою дорогу.
V. Охота
Не прошло больше получаса пути до вершины горы, когда он остановился перед пропастью, столь широкой, что невозможно было перепрыгнуть на другую сторону, и столь глубокой, что не видно было дна.
Анри и тут не утратил мужества; он все шел вдоль пропасти, пока не вернулся к тому месту, откуда пошел; тогда он понял, что пропасть опоясывает гору.
– Что же делать? – вздохнул Анри, – едва я преодолею одно препятствие, как воздвигается другое. Как же перейти эту пропасть?
У бедного ребенка в первый раз выступили слезы на глазах: он искал способ перейти пропасть, но так и не нашел и и печально уселся на краю.
Вдруг он услышал ужасающее рычание; обернувшись, увидел в десяти шагах от себя огромного Волка, который глядел на него пылающими глазами.
– Что тебе нужно в моих владениях? – сказал Волк громовым голосом.
– Господин Волк, я иду искать Растение жизни для моей бедной мамы, она умирает. Если вы поможете мне преодолеть эту пропасть, я буду вашим преданным помощником во всем, что вы прикажете.
– Ну что ж, парень, если сумеешь поймать всю дичь, которая водится в моих лесах, птиц и четвероногих, и обратить их в жаркое и паштеты, даю слово духа горы, я тебе помогу перейти на другую сторону пропасти. Под этим деревом найдешь все, что надо для охоты и готовки. Закончишь – позовешь.
С этими словами он исчез.
Анри воспрял духом; он подобрал лук и стрелы, обнаруженные на земле, и принялся стрелять пролетавших мимо куропаток, бекасов, рябчиков, тетеревов; но стрелять он не умел и ничего не убил.
Прошло восемь дней, он все стрелял и все напрасно; он начал отчаиваться, когда увидел возле себя Ворона, которого он выручил из беды в начале своего путешествия.
– Ты спас мне жизнь, – прокаркал Ворон, – и я пообещал отплатить; я прибыл сдержать обещание: потому что, если ты не выполнишь приказ Волка, он загрызет тебя вместо дичи. Следуй за мной; я начну охоту; тебе останется только подбирать дичь и готовить ее.
С этими словами он взлетел и принялся убивать ударами клюва и когтей дичь, населявшую лес; в течение ста пятидесяти дней он добыл таким образом миллион восемьсот шестьдесят тысяч семьсот двадцать шесть штук косуль, куропаток, бекасов, рябчиков, тетеревов и перепелов.
По мере того, как Ворон убивал добычу, Анри ее разделывал, ощипывал или снимал шкуру и превращал в паштеты или жаркое. Когда все было приготовлено, он разложил результаты своей работы вдоль леса; и Ворон сказал:
– Прощай, Анри, тебе остается преодолеть еще одно препятствие, но тут я не смогу помочь; не теряй мужества; феи покровительствуют сыновней любви!
Прежде чем Анри успел поблагодарить Ворона, тот исчез. Тогда он позвал Волка и сказал:
– Вот, сударь, вся дичь из ваших лесов; я ее приготовил, как вы велели. Будьте добры, помогите мне перейти пропасть.
Волк осмотрел дичь, отгрыз кусок жаркого из косули и паштет, облизал губы и сказал Анри:
– Ты добрый и храбрый мальчик; я оплачу твою услугу; никто не скажет, что ты трудился на горного Волка даром.
С этими словами он вытащил из-за дерева палку, дал ее Анри и сказал:
– Когда сорвешь Растение жизни и захочешь перенести себя куда-нибудь, садись верхом на эту палку, как на лошадь.
Анри хотел было зашвырнуть обратно в лес никчемную палку, но решил, что это было бы невежливо, и взял ее у Волка со словами благодарности.
– Влезай мне на спину, Анри, – сказал Волк.
Анри вскочил на спину Волку; тотчас же он совершил такой громадный скачок, что очутился на другом краю пропасти. Анри сошел на землю, поблагодарил Волка и продолжил свой путь.
VI. Рыбная ловля
Наконец он увидел ограду сада, в котором находилось Растение жизни, и почувствовал, как сердце заколотилось от радости; глядя вверх и вперед, он шел так быстро, как только позволяли силы, когда вдруг провалился в дыру; он живо выбрался назад, всмотрелся и увидел ров, полный воды, необычайно широкий, а главное, очень длинный, столь длинный, что не было видно ни одного, ни другого конца.
– Это, без сомнения, то последнее препятствие, о котором сказал Ворон, – проговорил Анри. – Раз я преодолел все другие с помощью феи Добродеи, она наверняка поможет преодолеть и это. Послала же она мне Петуха и Ворона, да и Старичка, и Великана, и Волка. Буду ждать, пока она захочет помочь в последний раз.
С этими словами Анри двинулся вдоль рва в надежде найти его конец; он шел два дня и в результате обнаружил себя на том же месте, откуда отправился.
Анри не огорчился, не пал духом; он сел на край ямы и сказал:
– Не двинусь с места, пока дух горы не поможет мне преодолеть этот ров.
Едва он сказал эти слова, как увидел перед собой огромного Кота, который принялся мяукать столь громоподобно, что Анри едва не оглох. Кот сказал ему:
– Что тебе здесь понадобилось? Знаешь ли ты, что я могу разорвать тебя на части одним ударом когтей?
– Не сомневаюсь, господин Кот, но ведь вы не пожелаете этого сделать, когда узнаете, что я ищу Растение жизни, чтобы спасти мою бедную маму, она умирает. Если поможете мне перейти этот ров, я готов сделать все, что вам захочется приказать.
– Правда? – сказал Кот. – Ну, слушай: твое лицо мне нравится; если сумеешь выловить для меня всю рыбу, которая плавает в этом рву, а после того, как выловишь, сумеешь ее пожарить или посолить, то я помогу тебе перейти на другую сторону, даю слово Кота. Все, что нужно, найдешь рядом, на песке. Когда закончишь, позови меня.
Анри сделал пару шагов и обнаружил на земле сети, удочки, крючки. Он взял сеть, рассчитывая, что за один прием добудет много рыбы, так что это будет быстрее, чем ловить удочкой. Он забросил сеть, осторожно вытянул; там ничего не было. Раздосадованный Анри решил, что не так взялся за дело; он снова забросил сети, потянул еще осторожнее; опять ничего. Анри был терпелив; он усердно трудился в течение десяти дней, но не поймал ни единой рыбки. Тогда он оставил сеть и взял удочку. Он ждал час, два часа: ни одна рыба не клюнула на крючок. Он менял место, пока не обошел весь ров; он не добыл ни единой рыбы; так прошло пятнадцать дней.
Не зная, что делать, он решил, что фея Добродея оставила свое покровительство, не дождавшись конца пути, и сел, печально глядя на ров; тут вода забурлила, и из нее высунулась голова Лягушки
– Анри, – сказала Лягушка, – ты спас мою жизнь, я, в свою очередь, хочу спасти твою; если ты не исполнишь приказа горного Кота, он тебя сожрет на завтрак. Тебе не поймать рыбу; ров так глубок, что она вся ушла на дно; но положись на меня: разведи огонь для жарки, приготовь бочки для засолки, я сейчас все тебе доставлю.
С этими словами Лягушка нырнула обратно; Анри видел, как вода заволновалась и вскипела, словно на дне поднялась великая битва. Через минуту Лягушка вновь появилась, выскочила на берег и выложила превосходного свежепойманного лосося. Едва Анри успел поднять рыбу, как Лягушка вновь появилась с карпом; и так продолжалось шестьдесят дней. Большую рыбу Анри жарил, маленькую складывал в бочки и солил; наконец, через два месяца Лягушка выпрыгнула на берег рва и сказала Анри:
– Во рву не осталось больше ни одной рыбы, можешь звать горного Кота.
Анри пылко поблагодарил Лягушку, она протянула ему мокрую лапку в знак дружбы; Анри благодарно ее пожал, и Лягушка исчезла.
Пятнадцать дней Анри раскладывал всю пожаренную рыбу и расставлял бочки посоленной рыбы; затем он позвал Кота, который явился незамедлительно.
– Вот, сударь, – сказал ему Анри, – вся ваша рыба пожарена и посолена. Будьте добры выполнить ваше обещание и помочь мне перейти на другую сторону.
Кот проверил рыбу и бочки, отпробовал жареное и посоленное, облизнул губы, улыбнулся и сказал Анри:
– Ты славный мальчик; я хочу вознаградить твое терпение; никто не скажет, что горный Кот не оплатил твои услуги.
С этими словами Кот отломил коготь, дал его Анри и сказал:
– Когда заболеешь или почувствуешь, что стареешь, коснись лба этим когтем; он так же подействует на всех, кого ты полюбишь и кто тебя полюбит.
Анри горячо поблагодарил Кота, взял драгоценный коготь и решил его испробовать немедленно, так как чувствовал изнеможение от усталости. Только коготь коснулся лба, как он обнаружил себя свежим и бодрым, словно только что встал с постели.
Кот улыбнулся и сказал:
– А теперь залезай на мой хвост.
Едва лишь Анри забрался на хвост Кота, как он удлинился настолько, что оказался на другом берегу рва.