О чем рассказ шолохова родинка

Место и время действия

И что в итоге?

Николка Кошевой — во время атаки на банду нападает на атамана, умирает от его руки, зарубленный шашкой.

Атаман — убивает Николку, но после этого, признав в убитом сына, сам сводит счёты с жизнью.

Лукич — сообщает Николке, что банда ещё находится на мельнице.

Заключение

В произведении Шолохова показан весь ужас гражданской войны, ставшей трагедией для всего народа. В войне, где отец убивает родного сына, нет победителей и проигравших.

Краткий пересказ «Родинки» будет полезен для читательского дневника и подготовки к уроку литературы.

Чтобы попасть сюда — пройдите тест.

Рейтинг пересказа

А какую оценку поставите вы?

• Краткие содержания
• Шолохов
• Родинка

Рассказ «Родинка» о молодом 18 – летнем атамане Николае Кошевом, воюющем за красную армию. Николка – сирота. Отец его пропал во время германской войны, а мать умерла. До пятнадцати лет мальчик работал по найму, где придется, а потом ушел с проходящим красноармейским полком на Врангеля. С тех пор так и воевал. От отца в наследство Николаю досталась только неукротимая смелость и родинка на ноге чуть выше щиколотки размером по размеру похожая на яйцо голубей.

Атаман был очень храбр, пользовался уважением среди солдат, потому как почти без потерь ликвидировал две банды. Он водил в атаку эскадрон уже полгода, не уступая в мастерстве опытным воякам. Возраста своего Николка стыдился, заполняя анкеты, всегда нервничал напротив графы «возраст». Ему казалось, что это постыдно, хотелось выглядеть старше и опытнее. Но молодость берет свое. Парень часто стал задумываться о том, что пора бросить уже воевать и поехать учиться в город. Жизнь кочевая ему надоела, на кровь смотреть больше не было сил. Но не успел он осуществить задуманное.

Из станицы прислали письмо, в котором председатель просит разобраться с бандой, занявшей совхоз Грушинский. Нарочный скакал сорок верст не передыхая, загнал лошадь, чтобы доставить пакет с тремя крестами как можно быстрее. Поэтому Николай со своим эскадроном скоропостижно отправляется в Сальский округ на поиски разбойников.

В это время старый атаман – главарь банды попадает на мельницу и встречает старика Лукича. Человек это суровый, побывавший в германском плену, прошедший Врангеля и Константинополь, отсидевший в лагере за колючей проволокой. Руководит он такими же бывшими военными, знающими толк боевом деле. Казаки много пьют, ведут себя аморально. Главарь заставляет сторожа присягать на верность, есть в доказательство землю, а зерно, собранное совхозом, скармливает лошадям. Когда банда напивается и засыпает, Лукич пробирается в хутор и попадает в расположение красных. Там его приводят к Кошевому, и старик докладывает Николаю о том, что банда дислоцируется на мельнице.

Молодой атаман ведет свой эскадрон в атаку, не на минуту не замешкавшись, по дороге раздавая приказы и пояснения о плане наступления. Во время боя главарь банды замечает на Николкиной груди бинокль и понимает, что перед ним не простой, рядовой солдат. Возраст Кошевого старый атаман тоже замечает, по-своему жалеет юнца, говоря про себя, что парень молод, неопытен и горяч, от того и смерть свою встретил раньше времени. Выстрелом атаман сбивает лошадь, а затем, подскочив верхом, шашкой убивает и самого Николку. Затем бандит спускается, чтобы забрать у него бинокль и новые сапоги. Правый сапог снялся легко, а левый застрял и снялся вместе с чулком. Тут атаман увидел родинку выше щиколотки, такую же, как у него, и понял, что убил своего сына. Начал трясти парня, обнимать, сокрушаться, но Николка был уже мертв. Тогда отец вставил себе в рот дуло маузера и выстрелил.

Этот рассказ учит людей ценить жизнь, понимать, сколько горя может причинить война, сколько семей может пострадать, воюя по разные стороны баррикад.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

Характеристика главных героев

Основная тема шолоховского произведения — изображение Гражданской войны на Дону. Известно, что рассказ «Родинка» был написан в 1924 году, а потом вошёл в цикл «Донские рассказы».

Школьники всегда читают «Родинка» Шолохова с удовольствием, так как сюжет позволяет лучше понять исторические события, которые происходили в стране. К главным героям рассказа можно отнести следующих персонажей:

• Кошевой;
• Атаман.

Николке Кошевому всего 18 лет, но он уже командует эскадроном. А вот атаманом банды белогвардейцев, который сражается с Красными, является отец Николки, который пропал ещё в германскую войну, и 7 лет о нём не было ничего не известно его семье.

Для лучшего понимания авторского замысла есть и другие персонажи:

• Лукич;
• взводный;
• военком;
• провожатый;
• нарочный;
• хозяйка.

Лукич помог красноармейцам, рассказав, где находится банда. С остальными героями читатель встречается лишь только в небольших эпизодах.

Основные мысли

В своем произведении «Родинка» Михаил Шолохов продемонстрировал наиболее ужасающие события, которые могут происходить во время гражданской войны. Он хотел донести эти отголоски до современных читателей и поделиться с ними своими мыслями:

• о кошмаре братоубийства;
• о различии взглядов в одной семье;
• об ожидании встречи после долгой разлуки;
• об отсутствии проигравших и выигравших.

Анализ произведения, краткий пересказ донского рассказа окажется полезным при заполнении читательского дневника, написания эссе или сочинения на тему войны.

Дополнить содержание можно своими мыслями, касающимися трагедии, вошедшей в каждую семью, ставшей частью истории всего народа.

Краткое содержание

За столом сидит Николка Кошевой, который заполняет анкету. Ему всего лишь 18 лет, но он уже командует красным эскадроном. Николка в этой анкете указывает о себе, что не только состоит в комсомоле, но и землероб. Герой крепок и широкоплеч, и выглядит намного старше своих лет. Возраст ему прибавляют глаза, рядом с которыми уже появились морщинки.

Несмотря на столь юный возраст красного командира, он уже смог ликвидировать 2 банды, а также постоянно участвовал в сражениях и боях, в которых смог проявить себя как мужественные и храбрый воин. Удалой и отважный казак Николка Кошевой почти не помнил своего отца. Известно было лишь, что в германскую войну тот пропал, а вскоре и мать юноши умерла.

Тяжело пришлось герою, ведь остался он после смерти матери совсем один, поэтому нанимался батрачить, пока не примкнул к красному полку. Унаследовал главный герой от отца крупную родинку на левой ноге да любовь к лошадям.

Остановился основной персонаж в доме прямо возле Тихого Дона. Однажды рано утром вдруг появился взводный, который сообщил, что банда уже заняла совхоз Грушинский. Вскоре прискакал ещё и нарочный, который долго был в пути, чтобы передать Кошевому приказ, что он должен прибыть на подмогу.

Николка стал собираться и его мысли перескочили на то, что ему уже так надоело жить, ведь он хочет учиться, а пока вынужден лишь только сражаться с бандами. Но ничего изменить он не мог, поэтому должен был исполнять приказ.

Онлайн чтение книги Донские рассказы Родинка

I

На столе гильзы патронные, пахнущие сгоревшим порохом, баранья кость, полевая карта, сводка, уздечка наборная с душком лошадиного пота, краюха хлеба. Все это на столе, а на лавке тесаной, заплесневевшей от сырой стены, спиной плотно к подоконнику прижавшись, Николка Кошевой, командир эскадрона, сидит. Карандаш в пальцах его иззябших, недвижимых. Рядом с давнишними плакатами, распластанными на столе, – анкета, наполовину заполненная. Шершавый лист скупо рассказывает: Кошевой Николай. Командир эскадрона. Землероб. Член РКСМ.
Против графы «возраст» карандаш медленно выводит: 18 лет.

Плечист Николка, не по летам выглядит. Старят его глаза в морщинках лучистых и спина, по-стариковски сутулая.

– Мальчишка ведь, пацаненок, куга зеленая, – говорят шутя в эскадроне, – а подыщи другого, кто бы сумел почти без урона ликвидировать две банды и полгода водить эскадрон в бои и схватки не хуже любого старого командира!

Стыдится Николка своих восемнадцати годов. Всегда против ненавистной графы «возраст» карандаш ползет, замедляя бег, а Николкины скулы полыхают досадным румянцем. Казак Николкин отец, а по отцу и он – казак. Помнит, будто в полусне, когда ему было лет пять-шесть, сажал его отец на коня своего служивского.

– За гриву держись, сынок! – кричал он, а мать из дверей стряпки улыбалась Николке, бледнея, и глазами широко раскрытыми глядела на ножонки, окорачившие острую хребтину коня, и на отца, державшего повод.

Давно это было. Пропал в германскую войну Николкин отец, как в воду канул. Ни слуху о нем, ни духу. Мать померла. От отца Николка унаследовал любовь к лошадям, неизмеримую отвагу и родинку, такую же, как у отца, величиной с голубиное яйцо, на левой ноге, выше щиколотки. До пятнадцати лет мыкался по работникам, а потом шинель длинную выпросил и с проходившим через станицу красным полком ушел на Врангеля. Летом нонешним купался Николка в Дону с военкомом. Тот, заикаясь и кривя контуженую голову, сказал, хлопая Николку по сутулой и черной от загара спине:

– Ты того… того… Ты счастли… счастливый! Ну да, счастливый! Родинка – это, говорят, счастье.

Николка ощерил зубы кипенные, нырнул и, отфыркиваясь, крикнул из воды:

– Брешешь ты, чудак! Я с мальства сирота, в работниках всю жизнь гибнул, а он – счастье!..

И поплыл на желтую косу, обнимавшую Дон.

II

Хата, где квартирует Николка, стоит на яру над Доном. Из окон видно зеленое расплескавшееся Обдонье и вороненую сталь воды. По ночам в бурю волны стучатся под яром, ставни тоскуют, захлебываясь, и чудится Николке, что вода вкрадчиво ползет в щели пола и, прибывая, трясет хату.

Хотел он на другую квартиру перейти, да так и не перешел, остался до осени. Утром морозным на крыльцо вышел Николка, хрупкую тишину ломая перезвоном подкованных сапог. Спустился в вишневый садик и лег на траву, заплаканную, седую от росы. Слышно, как в сарае уговаривает хозяйка корову стоять спокойно, телок мычит требовательно и басовито, а о стенки цибарки вызванивают струи молока.

Во дворе скрипнула калитка, собака забрехала. Голос взводного:

– Командир дома?

Приподнялся на локтях Николка.

– Вот он я! Ну, чего там еще?

– Нарочный приехал из станицы. Говорит, банда пробилась из Сальского округа, совхоз Грушинский заняла…

– Веди его сюда.

Тянет нарочный к конюшне лошадь, потом горячим облитую. Посреди двора упала та на передние ноги, потом – на бок, захрипела отрывисто и коротко и издохла, глядя стекленеющими глазами на цепную собаку, захлебнувшуюся злобным лаем. Потому издохла, что на пакете, привезенном нарочным, стояло три креста и с пакетом этим скакал сорок верст, не передыхая, нарочный.

Прочитал Николка, что председатель просит его выступить с эскадроном на подмогу, и в горницу пошел, шашку цепляя, думал устало: «Учиться бы поехать куда-нибудь, а тут банда… Военком стыдит: мол, слова правильно не напишешь, а еще эскадронный… Я-то при чем, что не успел приходскую школу окончить? Чудак он… А тут банда… Опять кровь, а я уж уморился так жить… Опостылело все…»

Вышел на крыльцо, заряжая на ходу карабин, а мысли, как лошади по утоптанному шляху, мчались: «В город бы уехать… Учиться б…»

Мимо издохшей лошади шел в конюшню, глянул на черную ленту крови, точившуюся из пыльных ноздрей, и отвернулся.

III

По кочковатому летнику, по колеям, ветрами облизанным, мышастый придорожник кучерявится, лебеда и пышатки густо и махровито лопушатся. По летнику сено когда-то возили к гумнам, застывшим в степи янтарными брызгами, а торный шлях улегся бугром у столбов телеграфных. Бегут столбы в муть осеннюю, белесую, через лога и балки перешагивают, а мимо столбов шляхом глянцевитым ведет атаман банду – полсотни казаков донских и кубанских, властью Советской недовольных. Трое суток, как набедившийся волк от овечьей отары, уходит дорогами и целиною бездорожно, а за ним вназирку – отряд Николки Кошевого.

Отъявленный народ в банде, служивский, бывалый, а все же крепко призадумывается атаман: на стременах привстает, степь глазами излапывает, версты считает до голубенькой каемки лесов, протянутой по ту сторону Дона.

Так и уходят по-волчьи, а за ними эскадрон Николки Кошевого следы топчет.

Днями летними, погожими в степях донских, под небом густым и прозрачным звоном серебряным вызванивает и колышется хлебный колос. Это перед покосом, когда у ядреной пшеницы-гарновки ус чернеет на колосе, будто у семнадцатилетнего парня, а жито дует вверх и норовит человека перерасти.

Бородатые станичники на суглинке, по песчаным буграм, возле левад засевают клинышками жито. Сроду не родится оно, издавна десятина не дает больше тридцати мер, а сеют потому, что из жита самогон гонят, яснее слезы девичьей; потому, что исстари так заведено, деды и прадеды пили, а на гербе казаков Области Войска Донского, должно, недаром изображен был пьяный казак, телешом сидящий на бочке винной. Хмелем густым и ярым бродят по осени хутора и станицы, нетрезво качаются красноверхие папахи над плетнями из краснотала.

…Мимо столбов шляхом глянцевитым ведет атаман банду – полсотни казаков донских и кубанских, властью Советской недовольных.

По тому самому и атаман дня не бывает трезвым, потому-то все кучера и пулеметчики пьяно кособочатся на рессорных тачанках.

Семь лет не видал атаман родных куреней. Плен германский, потом Врангель, в солнце расплавленный Константинополь, лагерь в колючей проволоке, турецкая фелюга со смолистым соленым крылом, камыши кубанские, султанистые, и – банда.

Вот она, атаманова жизнь, коли назад через плечо оглянуться. Зачерствела душа у него, как летом в жарынь черствеют следы раздвоенных бычачьих копыт возле музги[1]Музга́ – озерко, болотце. степной. Боль, чудная и непонятная, точит изнутри, тошнотой наливает мускулы, и чувствует атаман: не забыть ее и не залить лихоманку никаким самогоном. А пьет – дня трезвым не бывает потому, что пахуче и сладко цветет жито в степях донских, опрокинутых под солнцем жадной черноземной утробой, и смуглощекие жалмерки по хуторам и станицам такой самогон вываривают, что с водой родниковой текучей не различить.

IV

Зарею стукнули первые заморозки. Серебряной проседью брызнуло на разлапистые листья кувшинок, а на мельничном колесе поутру заприметил Лукич тонкие разноцветные, как слюда, льдинки.

С утра прихворнул Лукич: покалывало в поясницу, от боли глухой ноги сделались чугунными, к земле липли. Шаркал по мельнице, с трудом передвигая несуразное, от костей отстающее тело. Из просорушки шмыгнул мышиный выводок; поглядел кверху глазами слезливо-мокрыми: под потолком с перекладины голубь сыпал скороговоркой дробное и деловитое бормотание. Ноздрями, словно из суглинка вылепленными, втянул дед вязкий душок водяной плесени и запах перемолотого жита, прислушался, как нехорошо, захлебываясь, сосала и облизывала сваи вода, и бороду мочалистую помял задумчиво.

На пчельнике прилег отдохнуть Лукич. Под тулупом спал наискось, распахнувши рот, в углах губ бороду слюнявил слюной клейкой и теплой. Сумерки густо измазали дедову хатенку, в молочных лоскутьях тумана застряла мельница…

А когда проснулся – из лесу выехало двое конных. Один из них крикнул деду, шагавшему по пчельнику:

– Иди сюда, дед!

Глянул Лукич подозрительно, остановился. Много перевидал он за смутные года таких вот вооруженных людей, бравших не спрошаючи корм и муку, и всех их огулом, не различая, крепко недолюбливал.

– Живей ходи, старый хрен!

Промеж ульев долбленых двинулся Лукич, тихонько губами вылинявшими беззвучно зашамкал, стал поодаль от гостей, наблюдая искоса.

– Мы – красные, дедок… Ты нас не бойся, – миролюбиво просипел атаман. – Мы за бандой гоняемся, от своих отбились… Може, видел, вчера отряд тут проходил?

– Были какие-то.

– Куда они пошли, дедушка?

– А холера их ведает!

– У тебя на мельнице никто из них не остался?

– Нетути, – сказал Лукич коротко и повернулся спиной.

– Погоди, старик. – Атаман с седла соскочил, качнулся на дуговатых ногах пьяно и, крепко дохнув самогоном, сказал: – Мы, дед, коммунистов ликвидируем… Так-то!.. А кто мы есть, не твоего ума дело! – Споткнулся, повод роняя из рук. – Твое дело зерна на семьдесят коней приготовить и молчать… Чтобы в два счета!.. Понял? Где у тебя зерно?

– Нетути, – сказал Лукич, поглядывая в сторону.

– А в энтом амбаре что?

– Хлам, стало быть, разный… Нетути зерна!

– А ну пойдем!

Ухватил старика за шиворот и коленом потянул к амбару кособокому, в землю вросшему. Двери распахнул. В закромах пшеница и чернобылый ячмень.

– Это тебе что, не зерно, старая сволочуга?

– Зерно, кормилец… Отмол это… Год я его по зернушку собирал, а ты конями потравить норовишь…

– По-твоему, нехай наши кони с голоду дохнут? Ты что же это – за красных стоишь, смерть выпрашиваешь?

– Помилуй, жалкенький мой! За что ты меня? – Шапчонку сдернул Лукич, на колени жмякнулся, руки волосатые атамановы хватал, целуя…

– Говори: красные тебе любы?

– Прости, болезный!.. Извиняй на слове глупом! Ой, прости, не казни ты меня! – голосил старик, ноги атамановы обнимая.

– Божись, что ты не за красных стоишь!.. Да ты не крестись, а землю ешь!..

Ртом беззубым жует песок из пригоршней дед и слезами его подмачивает.

– Ну, теперь верю. Вставай, старый!

И смеется атаман, глядя, как не встанет на занемевшие ноги старик. А из закромов тянут наехавшие конные ячмень и пшеницу, под ноги лошадям сыплют и двор устилают золотистым зерном.

V

Заря в тумане, в мокрети мглистой.

Миновал Лукич часового и не дорогой, а стежкой лесной, одному ему ведомой, затрусил к хутору через буераки, через лес, насторожившийся в предутренней чуткой дреме.

До ветряка дотюпал, хотел через прогон завернуть в улочку, но перед глазами сразу вспухли неясные очертания всадников.

– Кто идет? – окрик тревожный в тишине.

– Я это… – шамкнул Лукич, а сам весь обмяк, затрясся.

– Кто такой? Что – пропуск? По каким делам шляешься?

– Мельник я… С водянки тутошней. По надобностям в хутор иду.

– Каки таки надобности? А ну пойдем к командиру! Вперед иди!.. – крикнул один, наезжая лошадью.

На шее почуял Лукич парные лошадиные губы и, прихрамывая, засеменил в хутор.

На площади у хатенки, черепицей крытой, остановились. Провожатый, кряхтя, слез с седла, лошадь привязал к забору и, громыхая шашкой, взошел на крыльцо.

– За мной иди!..

В окнах огонек маячит. Вошли.

Лукич чихнул от табачного дыма, шапку снял и торопливо перекрестился на передний угол.

– Старика вот задержали. В хутор правился.

Николка со стола приподнял лохматую голову, в пуху и перьях, спросил сонно, но строго:

– Куда шел?

Лукич вперед шагнул и радостно поперхнулся.

– Родимый, свои это, а я думал – опять супостатники энти… Заробел дюже и спросить побоялся… Мельник я. Как шли вы через Митрохин лес и ко мне заезжали, еще молоком я тебя, касатик, поил… Аль запамятовал?..

– Ну, что скажешь?

– А то скажу, любезный мой: вчерась затемно наехали ко мне банды эти самые и зерно начисто стравили коням!.. Смывались надо мною… Старший ихний говорит: присягай нам, в одну душу, и землю заставил есть.

– А сейчас они где?

– Тамотко и есть. Водки с собой навезли, лакают, нечистые, в моей горнице, а я сюда прибег доложить вашей милости, может, хоть вы на них какую управу сыщете.

– Скажи, чтоб седлали!.. – С лавки привстал, улыбаясь деду, Николка и шинель потянул за рукав устало.

VI

Рассвело.

Николка, от ночей бессонных зелененький, подскакал к пулеметной двуколке.

– Как пойдем в атаку – лупи по правому флангу. Нам надо крыло ихнее заломить!

И поскакал к развернутому эскадрону.

За кучей чахлых дубков на шляху показались конные – по четыре в ряд, тачанки в середине.

– Наметом! – крикнул Николка и, чуя за спиной нарастающий грохот копыт, вытянул своего жеребца плетью.

У опушки отчаянно застучал пулемет, а те, на шляху, быстро, как на учении, лавой рассыпались.

А возле тачанок уж суетились кучера и пулеметчики, обрубая постромки, и цепь, изломанная беспрестанным огнем пулеметов, уже захлестнулась в неудержимом бегстве.

Повернул атаман коня, а на него, раскрылатившись, скачет один и шашкой помахивает. По биноклю, метавшемуся на груди, по бурке догадался атаман, что не простой красноармеец скачет, и поводья натянул. Издалека увидел молодое безусое лицо, злобой перекошенное, и сузившиеся от ветра глаза. Конь под атаманом заплясал, приседая на задние ноги, а он, дергая из-за пояса зацепившийся за кушак маузер, крикнул:

– Щенок белогубый!.. Махай, махай, я тебе намахаю!..

Атаман выстрелил в нараставшую черную бурку. Лошадь, проскакав саженей восемь, упала, а Николка бурку сбросил, стреляя, перебегал к атаману ближе, ближе…

За перелеском кто-то взвыл по-звериному и осекся. Солнце закрылось тучей, и на степь, на шлях, на лес, ветрами и осенью отерханный, упали плывущие тени.

«Неук, сосун, горяч, через это и смерть его тут налапает», – обрывками думал атаман и, выждав, когда у того кончилась обойма, поводья пустил и налетел коршуном.

С седла перевесившись, шашкой махнул, на миг ощутил, как обмякло под ударом тело и послушно сползло наземь. Соскочил атаман, бинокль с убитого сдернул, глянул на ноги, дрожавшие мелким ознобом, оглянулся и присел сапоги снять хромовые с мертвяка. Ногой упираясь в хрустящее колено, снял один сапог быстро и ловко. Под другим, видно, чулок закатился: не скидается. Дернул, злобно выругавшись, с чулком сорвал сапог и на ноге, повыше щиколотки, родинку увидел с голубиное яйцо. Медленно, словно боясь разбудить, вверх лицом повернул холодеющую голову, руки измазал в крови, выползавшей изо рта широким бугристым валом, всмотрелся и только тогда плечи угловатые обнял неловко и сказал глухо:

– Сынок!.. Николушка!.. Родной!.. Кровинушка моя…

Чернея, крикнул:

– Да скажи же хоть слово! Как же это, а?

Упал, заглядывая в меркнущие глаза; веки, кровью залитые, приподымая, тряс безвольное, податливое тело… Но накрепко закусил Николка посинелый кончик языка, будто боялся проговориться о чем-то неизмеримо большом и важном.

К груди прижимая, поцеловал атаман стынущие руки сына и, стиснув зубами запотевшую сталь маузера, выстрелил себе в рот…

* * *

А вечером, когда за перелеском замаячили конные, ветер донес голоса, лошадиное фырканье и звон стремян, – с лохматой головы атамана нехотя сорвался коршун-стервятник. Сорвался и растаял в сереньком, по-осеннему бесцветном небе.

Отряд Кошевого и атаман

Уже три дня банда пыталась уйти от преследования отряда, который возглавлял молодой командир Кошевой. Отряд бандитов состоял из 50 казаков, которые были недовольны властью Советов. И хотя народ в банде был бывалый, но почему-то на этот раз сильно нервничал атаман и постоянно поглядывал на дорогу.

Главарь бандитов не бывал в этих краях давно, хотя это и была его родина. Сначала он был в германском плену, потом Врангель и колючая лагерная проволока. Приходилось даже прятаться на Кубани в камышах. За время скитаний и лишений у этого атамана зачерствела душа, но как только он оказался на родине, появилась в ней какая-то непонятная боль.

Во дворе мельника неожиданно появляются двое конных, среди которых был и атаман. Он рассказал Лукичу, что они красный отряд и пытается узнать обстановку. Когда же понимает, что вокруг всё спокойно, признает, что борется против красных и требует от мельника, чтобы тот отдал его банде всё зерно, которое у него было. Но Лукичу жалко запасов, так как он собирал его по крохам. Но атаман угрожает ему расправой, и мельник подчиняется.

Встреча сына и отца

Как только начало светать, Лукич отправляется на хутор, где остановились красноармейцы. Он собирался пожаловаться на бандитов, которые забрали все его зерно. Также сообщает он Николке, что банда всё ещё находится на его мельнице, продолжая кутёж. Кошевой тут же отдаёт приказ седлать лошадей.

На мельнице завязывается перестрелка. Атаман замечает, как на него скачет юный командир, размахивая шашкой. Он прицеливается и стреляет. Когда же раненая лошадь упала, Николка схватил маузер и сразу же рванулся опять к атаману. Тот выждал, пока у молодого командира закончится вся обойма и рубит его шашкой.

Затем атаман решает снять с мёртвого комиссара хромовые сапоги да забрать бинокль. Стягивая обувь, он увидел у Николки родинку, которая была чуть выше щиколотки. Она была очень знакома атаману, ведь он убил своего единственного сына. Поняв это, он из маузера выстрелил себе в рот.

Пересказ для читательского дневника

На уроках литературы в классе можно с учениками читать рассказ Шолохов «Родинка», а затем его анализировать. В читательский дневник лучше всего записать краткий пересказ по главам. Обычно бывает несколько предложений или можно составить такой план:

• Описание жизни и внешности Николки.
• Сообщение, что нужна помощь для боя с бандой.
• Воспоминания атамана банды.
• Встреча мельника Лукича с атаманом.
• Лукич отправляется к Кошевому.
• Гибель сына и отца.

Можно в читательском дневнике описать и какой-то запомнившийся эпизод, но не более пяти-шести предложений. Также можно ещё и включить описание героев, особенно главных.

Анализ рассказа

Гражданская война принесла много боли и потерь семьям, где брат мог воевать против брата, а сын против отца. Врагами становились люди, которые совсем недавно были ещё родными и вместе делили один кусок хлеба. Война, страшная и ужасающая, предстаёт и в шолоховском цикле «Донские рассказы». Все произведения объединены не только общим местом действия, но и смертью близких людей, которые стояли по разным сторонам.

При анализе произведения можно заметить, что автор не даёт никаких комментариев, а просто описывает события, позволяя своему читателю разбираться самостоятельно в том, как к этому относиться. В рассказе «Родинка» писатель параллельно показывает жизнь молодого командира Николая Кошевого, которому только 18, но он уже устал от смерти и постоянных битв, а ведь ему хочется учиться. И тут же показана судьба атамана банды, который совершенно одинок и многое пережил и устал душой. Он мечтает стать за плуг, вернуться в семью, а вместо этого ему приходится воевать.

Находясь в родных краях, он постоянно чувствует какую-то непонятную боль в душе и невозможно её ничем забить и залить. Но при этом он же, знающий какой дорогой ценой достаётся зерно, останавливаясь на ночлег у мельника, забирает у него все зерновые запасы для своих лошадей, а затем и самого Лукича заставляет есть землю, чтобы доказать, что он не помогает красным.

Но всё-таки Лукич ночью от этой банды бывших белогвардейцев сбегает. Он отправляется к Кошевому, чтобы всё ему рассказать. И лишь после этого наступает кульминация шолоховского произведения, когда Николка вместе со своим отрядом настигает банду, но получается так, что он остаётся наедине с атаманом. Эта схватка чем-то напоминает дуэль, так как главарь банды — человек опытный и понимает, как нужно действовать в таком бою.

И первая пуля атамана не убивает Николку, а лишь только ранит лошадь. И тогда опытный главарь решает поступить по-хитрому. Он ждал сначала, когда красный командир расстреляет всю обойму и сам никаких ударов не наносил. А затем неожиданно, словно коршун, налетел на восемнадцатилетнего юношу и шашкой махнул. Достаточно было одного удара, чтобы Николка умер.

Народная трагедия

Отец, не желая того, даже не ведая, убивает собственного сына. А когда он видит родимое пятно, такое же, как у него, он убивается, пытаясь вернуть его к жизни, называя ласковыми словами и целуя мёртвое тело. А когда через время он всё-таки осознаёт, что сын мёртв, он ничем не может ему помочь и он сам его убил, то поцеловав уже холодное тело Николушки, выстрелил себе в рот из маузера.

И лишь только на примере одной семьи Кошевых известный писатель Михаил Шолохов показывает, что Гражданская война стала трагедией для всего народа. Ведь невозможно найти виноватых в том, что так сложились обстоятельства, почему отец убил сына. Но задавая вопросы, кто же виноват в смерти сыновей, и какая же такая огромная сила заставляет вчерашних братьев становится врагами, автор не даёт ответов. Он просто даёт возможность читателю самому поразмышлять.