Анализ «Милой Шуры» Толстой
Автор: • Октябрь 17, 2018 • Творческая работа • 3,681 Слов (15 Страниц) • 2,380 Просмотры
Страница 1 из 15
Татьяна Толстая. «Милая Шура»:
1 вопрос. Стилевые доминанты в данном тексте.
Во-первых, читатель может лицезреть красоту метафоричности текста в цветистости и эксцентричности языка, лексическом богатстве произведения и использовании изобразительно-языковых средств. Это является одной из стилевых доминант в области художественной речи, что подмечается такими авторами, как М. Золотоносов или Д. Ольшанской: «Т. Толстая пишет сочным, сильным, точным языком».
Рассмотрим поподробнее данный литературный принцип. Метафоричность проявляется в описании героя при помощи развернутого сравнения. В данном рассказе представление о герое дополняется за счет использования детали, характерной для Александры Эрнестовны. Пожилая главная героиня «носит старомодную шляпу, побрякивающую «мертвыми фруктами», на которой «деревянно постукивают» оторвавшиеся черешни, — шляпу такую же нелепую и неуместную в современном мире, как и сама героиня. Так же в произведении говорится о ее жизненной привычке: «Я встречала ее и в спертом воздухе кинотеатра (снимите шляпу, бабуля! ничего же не видно!). Невпопад экранным страстям Александра Эрнестовна шумно дышала, трещала мятым шоколадным серебром. Наконец она закрутилась в потоке огнедышащих машин у Никитских ворот, замоталась, теряя направление».
Внимание читателя захвачено не столько тем, что же конкретно случается с героями, сколько общим ощущением непрерывного движения жизни, создаваемым метафорическим описанием времени и, в частности, реализацией метафоры «время течет». Оно проходит, «и колышет на спине лодку милой Шуры, и плещет морщинами в ее неповторимое лицо».
Во-вторых, в области изображенного мира доминирует стилистический принцип тонкого психологизма.
Писательница описывает, как живет ее героиня, чей возраст уже не сопоставим с молодостью, прелестностью женского внешнего облика. Толстая говорит о том, что вслед за потерей физической красоты не наступает утрата женщины как личности, напротив возраст вскрывает подлинный характер и внутреннее содержание, то, что сопровождает человека всю его жизнь.
И мы видим, Сердце Александры Эрнестовны («Милая Шура») не может без любви, ей все время требуется эмоционально насыщенная жизнь, восторги и поклонение ее красоте и обаянию. Счастье для нее — это успех, но успех у мужчин. Именно в этом героиня видит женскую гендерную роль в обществе — женщина украшает его и одухотворяет любовью, вызывая это чувство у мужчины. Традиционная гендерная женская роль в рассказе не воссоздана целостно, она едва уловима, лишь некоторые детали, типа альбома и писем, необычной шляпы, выдают сентиментальность, романтичность, впечатлительность Александры Эрнестовны. Но своеобразие писательницы в сверхироничном отношении к подобной женской роли, хотя ее героиня уверена, что любима, и видит в этом смысл своей жизни.
Т.Толстая виртуозно сочетает в рассказе тонкий психологизм, философию жизненного бытия с ироничным гротеском: «На четыре времени года раскладывается человеческая жизнь. (…) Но и зима позади для Александры Эрнестовны — где же она теперь? Куда обращены ее мокнущие бесцветные глаза? Запрокинув голову, оттянув красное веко, Александра Эрнестовна закапывает в глаз желтые капли». Воспоминания героини о прошлых романах, подкрепляемые рассматриванием старых фотографий, кажутся тем более нелепыми на фоне тщательно выписанного портрета: у милой Шуры «чулки спущены, ноги — подворотней, черный костюмчик засален и протерт. Зато шляпа!… Четыре времени года — бульденежи, ландыши, черешня, барбарис — свились на светлом соломенном блюде, пришпиленном к остаткам волос вот такущей булавкой! Черешни немного оторвались и деревянно постукивают. Ей девяносто лет, подумала я. Но на шесть лет ошиблась».
…
Доступно только на Essays.club
Глава ХІХ. Взрослость: старение и старость 339
сверстников на том свете! А от смерти да старости — спасенья нет. Не спасли бы и
дети. И детей бы он не знал, и детям был бы чужой, как чужд он всем близким — и
живым и умершим. Народу на свете — как звезд на небе; но так коротка жизнь, так
быстро растут, мужают и умирают люди, так мало знают друг друга и так быстро забывают все пережитое, что с ума сойдешь, если вдумаешься хорошенько! Вот он давеча про себя сказал: Мою жизнь описать следует…
— А что описывать-то? Нечего. Нечего или не стоит. Ведь он сам почти ничего
не помнит из этой жизни. Совсем, например, забыл детство: так, мерещится порой
день какой-нибудь летний, какой-нибудь случай, какой-нибудь сверстник… Кошку
чью-то опалил однажды — секли. Плетку со свистулькой подарили — и несказанно
обрадовали. Пьяный отец подозвал как-то,— ласково, с грустью в голосе:
— Поди ко мне, Тиша, поди, родной! И неожиданно сгреб за волосы… Если б
жив был теперь шибай Илья Миронов, Тихон Ильич кормил бы старика из милости и
не знал бы, едва замечал его. Ведь было же так с матерью, спроси его теперь: помнишь мать? — и он ответит: помню какую-то гнутую старуху… навоз сушила, печку
топила, тайком пила, ворчала… И больше ничего» {Бунин Н.А. Деревня. Челябинск, 1976. С. 61-63, 66-68).
ЗАДАНИЕ 2
Охарактеризуйте тип личности и тип старости героини рассказа Т. Толстой
«Милая Шура», обоснуйте свое мнение ссылками на текст.
«В первый раз Александра Эрнестовна прошла мимо меня ранним утром, вся
залитая розовым московским солнцем. Чулки спущены, ноги — подворотней, черный
костюмчик засален и протерт. Зато шляпа!.. Четыре времени года — бульденежи,
ландыши, черешня, барбарис — свились на светлом соломенном блюде, пришпиленном к остаткам волос вот такущей булавкой! Черешни немного оторвались и деревянно постукивают. Ей девяносто лет, подумала я. Но на шесть лет ошиблась. Солнечный воздух сбегает по лучу с крыши прохладного старинного дома и снова бежит
вверх, вверх, туда, куда редко смотрим — где повис чугунный балкон на нежилой высоте, где крутая крыша, какая-то нежная решеточка, воздвигнутая прямо в утреннем
небе, тающая башенка, шпиль, голуби, ангелы, — нет, я плохо вижу. Блаженно улыбаясь, с затуманенными от счастья глазами движется Александра Эрнестовна по солнечной стороне, широким циркулем переставляя свои дореволюционные ноги. Сливки, булочка и морковка в сетке оттягивают руку, трутся о черный, тяжелый подол.
Ветер пешком пришел с юга, веет морем и розами, обещает дорогу по легким лестницам в райские голубые страны. Александра Эрнестовна улыбается утру, улыбается
мне. Черное одеяние, светлая шляпа, побрякивающая мертвыми фруктами, скрываются за углом.
Потом она попадалась мне на раскаленном бульваре — размякшая, умиляющаяся потному, одинокому, застрявшему в пропеченном городе ребенку — своих-то
детей у нее никогда не было. Страшное бельишко свисает из-под черной замурзаннои
юбки. Чужой ребенок доверчиво вывалил песочные сокровища на колени Александре
Эрнестовне. Не пачкай тете одежду. Ничего… Пусть.
Я встречала ее и в спертом воздухе кинотеатра (снимите шляпу, бабуля! ничего
же не видно!). Невпопад экранным страстям Александра Эрнестовна шумно дышала, трещала мятым шоколадным серебром, склеивая вязкой сладкой глиной хрупкие
аптечные челюсти.
Наконец она закрутилась в потоке огнедышащих машин у Никитских ворот, заметалась, теряя направление, вцепилась в мою руку и вынлыла на спасительный бе-
УДК 82-32
К.О. Жегалова
ПРОСТРАНСТВЕННО-ВРЕМЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ В РАССКАЗЕ ТАТЬЯНЫ ТОЛСТОЙ «МИЛАЯ ШУРА»
Художественные тексты Татьяны Толстой представляют собой литературу постмодренизма, который, по словам Керимова Т.Х., провозглашает расширение пространства текста, выход текста за рамки существующих жанровых форм, изживание субъективности [1, с. 674].
В связи с этим актуально становится изучение хронопа толстовских рассказов. Один из таких рассказов – «Милая Шура», написанный в 1985 году, но опубликованный лишь в 1987.
Сюжет данного рассказа построен как ряд встреч рассказчицы с одинокой московской старушкой Александрой Эрнестовной. Выделяется несколько временных пластов и пространственных локусов.
Первый хронотоп – это время и пространство, в котором происходят встречи, о которых ведется повествование. Второй хронотоп мы видим через воспоминания Александры Эрнестовны. Оба хронотопа взаимодействуют между собой, переплетаясь во фрагментарной ткани произведения.
Первая встреча рассказчицы со старушкой происходит уже в первом абзаце. Пространство движется снизу вверх, начиная «с крыши старинного дома» и заканчивая ангелами, т.е. в ирреальном пространстве. На раздвижение пространства также влияет ветер, пришедший с юга, веющий «морем и розами» и обещающий «дорогу по лестницам в райские голубые страны». «Запахи юга», появившиеся еще в начале рассказа, проявят себя далее: из контекста мы узнаем, что именно на юг Александру Эрнестовну звал Иван Николаевич. Таким образом, пространство повествования расширяется не только ирреальным, но и реальным пространством, находящимся вне рассказа.
Следующий локус повествования – «раскаленный бульвар», где произошла вторая встреча рассказчицы с Александрой Эренстовной. С каждой встречей читателю рассказывается все больше и больше подробностей о жизни героини: возраст, дети, семейное положение, место жительства и др. Далее старушка движется в кинотеатр и на улицу у Никитинских ворот, где и произошла «реальная» встреча с рассказчицей.
С момента попадания рассказчицы в квартиру Александры Эрнестовны, в повествование входит еще один хронотопический пласт – воспоминания «милой Шуры» о прошлых событиях. Посредством несобственно-прямой речи в рассказ входит повествование о жизни старушки, отображенной на фотографиях. Стоит заметить, что «реальные» события, описывающие встречи с Александрой Эрнестовной, ведутся в прошедшем времени, как воспоминания рассказчицы. Но воспоминания старушки о своей «молодости» даются в настоящем времени, а точнее вне времени, но графически не оформляются ни как прямая речь, ни как косвенная. Это расширяет временной пласт повествования.
Квартира в данном рассказе – более носитель «прошлого», чем реальное место проживания. Именно здесь мы встречаемся с основной темой рассказа – человеческой жизнью как безвозвратно уходящем времени. Здесь мы видим «милую Шуру», заявленную еще в названии рассказа. Фотографии позволяют видеть изменяющийся на протяжении жизни только образ Александры Эрнестовны. Все остальные герои даны в одном временном пласте.
«Отставшие» обои, отстающие часы, записка Александры Эрнестовны о том, кому звонить в случае ее смерти – все это стирает рамки настоящего времени и создает другую реальность прошлого. Но настоящее время оказывается ощутимее и длиннее, чем время прошлого: «Я вечность отсутствовала, но Александра Эрнестовна меня еще помнит».
Ожившие фотографии в альбоме, на которых «дышат» гимназистки, «разминаются» господа, «улыбается» Иван Николаевич, четко стирают границу двух временных пластов и повествовательных локусов – настоящее и прошлое переплетается, и отождествить их становится возможно лишь интерпретируя ткань всего произведения.
Взаимодействие с этими героями прошлого предполагается, но не становится реальным: «Вот, возьми его в руки, держи, вот он, плоский, холодный, глянцевый, с золотым обрезом, чуть пожелтевший Иван Николаевич!» [2]. Посредством вербального контакта, диалога, происходит соприкосновение двух временных пластов: параллельно – относительно героев, и пересекаясь – относительно деталей пространств.
Время выступает определенной преградой, мешающей совершить двусторонний вербальный контакт: «Тысячи лет, тысячи дней, тысячи прозрачных непроницаемых зановесей … не пускают Александру Эрнестовну к ее затерянному в веках возлюбленному» [2].
Описание Ивана Николаевича на фотографии происходит в реальном времени, подчеркивается динамика его передвижений, т.е. читатель наблюдает не описание снимка, а воспоминания, фрагментом которых является эта фотография.
Обращение к человеку на фотографии обычно расценивается как разговор с ушедшим из жизни, с тем, кого в реальном времени и пространстве уже не существует. Реализовать данный разговор возможно совершив переход из одного пространства в другое – умереть. И Александра Эрнестовна совершает этот переход, чем и заканчивается повествование.
Разговор рассказчицы с Иваном Николаевичем – человеком на фотографии, становится двунаправленным только перед известием о смерти милой Шуры. Т.е. смерть Александры Эрнестовны позволила соприкосновению двух миров, двух локусов и временных пластов: «…милая Шура, реальная, как мираж, … плывет … на юг» [2].
При описании вещей героини, выброшенных на помойку, рассказчица использует вопросительные предложения: «А вы думали где?», «Вам не нужны облупленные черешни? Нет? … Почему?» [2]. Здесь вводится еще один хронотопический пласт – время и пространство читателя, к которому и обращается рассказчица. Выколотые глаза на портрете Александры Эрнестовны, вместе с ее смертью, украденным альбомом, которым «хорошо сапоги чистить» прекращается взаимодействие двух миров, которое было возможно при жизни милой Шуры.
Таким образом, в рассказе Татьяны Толстой «Милая Шура» выделяется несколько хронотипических модусов: модус «реального» текста, модус воспоминаний, модус ирреального.
Список использованной литературы:
1. Керимов Т.Х. Постмодернизм // Современный философский словарь / Под общей ред. д. ф. н. профессора В. Е. Кемерова. — 2-е изд., испр. и доп. — Лондон, Франкфурт-на-Майне, Париж, Люксембург, Москва, Минск / «ПАНПРИНТ», 1998. — 1064стр.
2. Толстая Т.Н. Милая Шура // Т.Н. Толстая. Не кысь: Рассказы, статьи, эссе и интервью Татьяны Толстой. – М.: Эксмо, 2004. – 608 с. [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://lib.ru/PROZA/TOLSTAYA/milaia_shura.txt (дата обращения: 27.03.2016).
УДК 82-32
К.О. Жегалова
ПРОСТРАНСТВЕННО-ВРЕМЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ В РАССКАЗЕ ТАТЬЯНЫ ТОЛСТОЙ «МИЛАЯ ШУРА»
Художественные тексты Татьяны Толстой представляют собой литературу постмодренизма, который, по словам Керимова Т.Х., провозглашает расширение пространства текста, выход текста за рамки существующих жанровых форм, изживание субъективности [1, с. 674].
В связи с этим актуально становится изучение хронопа толстовских рассказов. Один из таких рассказов – «Милая Шура», написанный в 1985 году, но опубликованный лишь в 1987.
Сюжет данного рассказа построен как ряд встреч рассказчицы с одинокой московской старушкой Александрой Эрнестовной. Выделяется несколько временных пластов и пространственных локусов.
Первый хронотоп – это время и пространство, в котором происходят встречи, о которых ведется повествование. Второй хронотоп мы видим через воспоминания Александры Эрнестовны. Оба хронотопа взаимодействуют между собой, переплетаясь во фрагментарной ткани произведения.
Первая встреча рассказчицы со старушкой происходит уже в первом абзаце. Пространство движется снизу вверх, начиная «с крыши старинного дома» и заканчивая ангелами, т.е. в ирреальном пространстве. На раздвижение пространства также влияет ветер, пришедший с юга, веющий «морем и розами» и обещающий «дорогу по лестницам в райские голубые страны». «Запахи юга», появившиеся еще в начале рассказа, проявят себя далее: из контекста мы узнаем, что именно на юг Александру Эрнестовну звал Иван Николаевич. Таким образом, пространство повествования расширяется не только ирреальным, но и реальным пространством, находящимся вне рассказа.
Следующий локус повествования – «раскаленный бульвар», где произошла вторая встреча рассказчицы с Александрой Эренстовной. С каждой встречей читателю рассказывается все больше и больше подробностей о жизни героини: возраст, дети, семейное положение, место жительства и др. Далее старушка движется в кинотеатр и на улицу у Никитинских ворот, где и произошла «реальная» встреча с рассказчицей.
С момента попадания рассказчицы в квартиру Александры Эрнестовны, в повествование входит еще один хронотопический пласт – воспоминания «милой Шуры» о прошлых событиях. Посредством несобственно-прямой речи в рассказ входит повествование о жизни старушки, отображенной на фотографиях. Стоит заметить, что «реальные» события, описывающие встречи с Александрой Эрнестовной, ведутся в прошедшем времени, как воспоминания рассказчицы. Но воспоминания старушки о своей «молодости» даются в настоящем времени, а точнее вне времени, но графически не оформляются ни как прямая речь, ни как косвенная. Это расширяет временной пласт повествования.
Квартира в данном рассказе – более носитель «прошлого», чем реальное место проживания. Именно здесь мы встречаемся с основной темой рассказа – человеческой жизнью как безвозвратно уходящем времени. Здесь мы видим «милую Шуру», заявленную еще в названии рассказа. Фотографии позволяют видеть изменяющийся на протяжении жизни только образ Александры Эрнестовны. Все остальные герои даны в одном временном пласте.
«Отставшие» обои, отстающие часы, записка Александры Эрнестовны о том, кому звонить в случае ее смерти – все это стирает рамки настоящего времени и создает другую реальность прошлого. Но настоящее время оказывается ощутимее и длиннее, чем время прошлого: «Я вечность отсутствовала, но Александра Эрнестовна меня еще помнит».
Ожившие фотографии в альбоме, на которых «дышат» гимназистки, «разминаются» господа, «улыбается» Иван Николаевич, четко стирают границу двух временных пластов и повествовательных локусов – настоящее и прошлое переплетается, и отождествить их становится возможно лишь интерпретируя ткань всего произведения.
Взаимодействие с этими героями прошлого предполагается, но не становится реальным: «Вот, возьми его в руки, держи, вот он, плоский, холодный, глянцевый, с золотым обрезом, чуть пожелтевший Иван Николаевич!» [2]. Посредством вербального контакта, диалога, происходит соприкосновение двух временных пластов: параллельно – относительно героев, и пересекаясь – относительно деталей пространств.
Время выступает определенной преградой, мешающей совершить двусторонний вербальный контакт: «Тысячи лет, тысячи дней, тысячи прозрачных непроницаемых зановесей … не пускают Александру Эрнестовну к ее затерянному в веках возлюбленному» [2].
Описание Ивана Николаевича на фотографии происходит в реальном времени, подчеркивается динамика его передвижений, т.е. читатель наблюдает не описание снимка, а воспоминания, фрагментом которых является эта фотография.
Обращение к человеку на фотографии обычно расценивается как разговор с ушедшим из жизни, с тем, кого в реальном времени и пространстве уже не существует. Реализовать данный разговор возможно совершив переход из одного пространства в другое – умереть. И Александра Эрнестовна совершает этот переход, чем и заканчивается повествование.
Разговор рассказчицы с Иваном Николаевичем – человеком на фотографии, становится двунаправленным только перед известием о смерти милой Шуры. Т.е. смерть Александры Эрнестовны позволила соприкосновению двух миров, двух локусов и временных пластов: «…милая Шура, реальная, как мираж, … плывет … на юг» [2].
При описании вещей героини, выброшенных на помойку, рассказчица использует вопросительные предложения: «А вы думали где?», «Вам не нужны облупленные черешни? Нет? … Почему?» [2]. Здесь вводится еще один хронотопический пласт – время и пространство читателя, к которому и обращается рассказчица. Выколотые глаза на портрете Александры Эрнестовны, вместе с ее смертью, украденным альбомом, которым «хорошо сапоги чистить» прекращается взаимодействие двух миров, которое было возможно при жизни милой Шуры.
Таким образом, в рассказе Татьяны Толстой «Милая Шура» выделяется несколько хронотипических модусов: модус «реального» текста, модус воспоминаний, модус ирреального.
Список использованной литературы:
1. Керимов Т.Х. Постмодернизм // Современный философский словарь / Под общей ред. д. ф. н. профессора В. Е. Кемерова. — 2-е изд., испр. и доп. — Лондон, Франкфурт-на-Майне, Париж, Люксембург, Москва, Минск / «ПАНПРИНТ», 1998. — 1064стр.
2. Толстая Т.Н. Милая Шура // Т.Н. Толстая. Не кысь: Рассказы, статьи, эссе и интервью Татьяны Толстой. – М.: Эксмо, 2004. – 608 с. [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://lib.ru/PROZA/TOLSTAYA/milaia_shura.txt (дата обращения: 27.03.2016).
Обновлено: 10.01.2023
Рассказ Т.Н. Толстой «Милая Шура» интересен тем, что здесь две героини: Александра Эрнестовна и рассказчица. Сюжет незамысловат: автор, она же рассказчица знакомится с одинокой девяносто шестилетней Александрой Эрнестовной, которая при очередной встрече рассказывает о своей жизни, своих романах, поклонниках: реальных и мнимых. В тексте много диалогов, но они не оформлены как прямая речь, идут сплошным текстом, позволяя автору избежать ремарок и сохранить живость повествования.
Несмотря на свое одиночества и возраст, а, может быть, и благодаря этому, Александра Эрнестовна, оставшаяся в душе «милой Шурой», любит жизнь во всех ее проявлениях: любит гостей, детей, солнце, ветер. Смерть троих мужей и убогий быт коммуналки не озлобил ее. Рассказчица часто приходит в гости в Александре Эрнестовне, пытаясь представить, какой та была в молодости, какими были ее мужья, как сложилась ее жизнь, если бы… Когда в очередной раз рассказчица приходит в гости, ей говорят, что соседка умерла. В комнате покойной остался разных хлам, а бархатный альбом исчез — «им хорошо ботинки чистить»-, стопка писем втоптана в грязь. Был человек и нет человека, и живые живут дальше, не оборачиваясь назад, не цепляясь за прошлое не храня память. Именно это, беспамятство, и угнетает автора: вместе со смертью человека исчез целый мир, и некому сохранить хоть бы его осколки. «Дураки вы все, я не плачу — с чего бы? Мусор распарился на солнце, растекся черной банановой слизью. Пачка писем втоптана в жижу. «Милая Шура, ну когда же…», «Милая Шура, только скажи…».
Вообще для раннего творчества Толстой характерно восприятие человека как микрокосмоса, в рассказах «Милая Шура», «Соня», «На золотом крыльце сидели» писательница пытается вернуть прошлое, остановить мгновенье, чтобы сохранить память об уходящей эпохе. Но настоящее время жестоко, ему нет дела до прошлого, и оно растворяется в выхлопах автомобилей, пожирается блокадными «буржуйками», гнилью «застойных» помоек, пылью оседает на бетонных комодах домов.
Впервые рассказчица увидела Александру Эрнестовну (далее А.Э.) ранним солнечным утром, и решила, что ей девяносто лет. Оказалось, что на шесть лет ошиблась. Вид у Александры Эрнестовны был неопрятный- чулки спущены, чёрный костюмчик засален и потёрт, большая соломенная шляпа, украшенная цветами четырёх времён года, была пришпилена к остатку волос огромной булавкой. Потом она встретила её на раскалённом бульваре, где незнакомый малыш доверчиво высыпал на колени старушке песок.
Познакомились они у Никитских ворот — перепуганная, дрожащая Александра Эрнестовна металась среди потока машин. Она повисла на рассказчице и потащила её в свою коммунальную (двадцать три соседа) квартиру. У старушки были две крошечные комнатки. На отставших обоях многочисленные фото — в молодости она была красавицей. Александра Эрнестовна сказала, что она очень одинока, всех пережила.
Первый её муж был знаменитым адвокатом. Жили они очень хорошо. Весной в Финляндии, летом в Крыму. У Александры Эрнестовны было много поклонников. В девятнадцатом году мужа зарезали в подворотне.
Второй муж – известный врач. Их весёлый дом был полон знаменитых гостей. Умер он тоже весело. Александра Эрнестовна хотела пригласить цыган. Их не было, и она позвала толпу чумазых парней и девушек, которые пели и плясали у дверей в комнату умирающего.
А третий муж был не очень… Всё ныл, ныл и умер, а когда, от чего, Александра Эрнестовна не заметила.
Сердце Александры Эрнестовны никогда не пустовало. Всю жизнь у неё были романы. Три года назад у Александры Эрнестовны снимал закуток скрипач, двадцать шесть лет, лауреат. Свои чувства к ней он скрывал. Она стойко держалась и надежд ему не подавала. Потом он женился и уехал.
Но чаще всего вспоминался крымский роман 1913 года с Иваном Николаевичем. Он просто обезумел: бросай мужа и приезжай к нему в Крым. Александра Эрнестовна решила ехать, даже билет купила. Но не поехала.
Недавно рассказчица поехала навестить Александру Эрнестовну и узнала, что она умерла. За углом на асфальтовой площадке в мусорные Баки свалили всё имущество старушки, включая и портрет молодой Шуры с разбитым стеклом и выколотыми глазами. Пачка писем втоптана в лужу, и в каждом обращение: «Милая Шура». А Александра Эрнестовна, милая Шура, плывёт на юг, тает и растворяется в горячем воздухе…
Рассказ Т.Н. Толстой «Милая Шура» интересен тем, что здесь две героини: Александра Эрнестовна и рассказчица. Сюжет незамысловат: автор, она же рассказчица знакомится с одинокой девяносто шестилетней Александрой Эрнестовной, которая при очередной встрече рассказывает о своей жизни, своих романах, поклонниках: реальных и мнимых. В тексте много диалогов, но они не оформлены как прямая речь, идут сплошным текстом, позволяя автору избежать ремарок и сохранить живость повествования.
Несмотря на свое одиночества и возраст, а, может быть, и благодаря этому, Александра Эрнестовна, оставшаяся в душе «милой Шурой», любит жизнь во всех ее проявлениях: любит гостей, детей, солнце, ветер. Смерть троих мужей и убогий быт коммуналки не озлобил ее. Рассказчица часто приходит в гости в Александре Эрнестовне, пытаясь представить, какой та была в молодости, какими были ее мужья, как сложилась ее жизнь, если бы. Когда в очередной раз рассказчица приходит в гости, ей говорят, что соседка умерла. В комнате покойной остался разных хлам, а бархатный альбом исчез — «им хорошо ботинки чистить»-, стопка писем втоптана в грязь. Был человек и нет человека, и живые живут дальше, не оборачиваясь назад, не цепляясь за прошлое не храня память. Именно это, беспамятство, и угнетает автора: вместе со смертью человека исчез целый мир, и некому сохранить хоть бы его осколки. «Дураки вы все, я не плачу — с чего бы? Мусор распарился на солнце, растекся черной банановой слизью. Пачка писем втоптана в жижу. «Милая Шура, ну когда же. «, «Милая Шура, только скажи. «.
Вообще для раннего творчества Толстой характерно восприятие человека как микрокосмоса, в рассказах «Милая Шура», «Соня», «На золотом крыльце сидели» писательница пытается вернуть прошлое, остановить мгновенье, чтобы сохранить память об уходящей эпохе. Но настоящее время жестоко, ему нет дела до прошлого, и оно растворяется в выхлопах автомобилей, пожирается блокадными «буржуйками», гнилью «застойных» помоек, пылью оседает на бетонных комодах домов.
Рассказе Татьяны Толстой «Милая Шура» построен на воспоминаниях пожилой женщины и размышлениях рассказчицы и нас, читателей.
Первый муж Александры Эрнестовны — знаменитый адвокат, второй — известный адвокат,
И с любовью у Александры Эрнестовны тоже было. того. не очень. Хотя сердце у неё бурлило и фантазия буйствовала, приписав квартиранту почтенной дамы влюблённость в неё. А может, она неосознанно выдавала желаемое за действительное?
И живёт в душе милой Шурочки великая тоска о несбывшемся.
Мужья — это хорошо, но ведь был ещё и Иван Николаевич. Давно. Аж в далёком 1913 году. Курортный Крым и головокружительный роман. Обезумевший И. Н. просто закидал Шуру письмами — всё звал её к себе. Но где и на что они будут жить — непонятно было. И ведь Шурочка уже практически решилась, почти собралась, и даже билет уже купила. Но. так и не решилась им воспользоваться. Как сказали бы современные психологи: не отважилась выйти из зоны комфорта.
И всю жизнь она хранила билет.
И вот она едет, едет сквозь время и пространство к ждущему её на перроне Ивану Николаевичу. Это так пронзительно описано!
Ах, несбывшиеся желания, чаяния и надежды. Может быть, душа Шурочки, покинув её бренное тело, поплыла на тот далёкий южный перрон.
Факир. Филин позвонил Гале и юре, позвал их в гости, знакомиться с новой девушкой алисой. Он богатый, образованный, интеллигентный, у него интересные люди и увлекательные истории.приходят знакомятся. Богатый стол, интеллектуальный, но неправдоподобный разговор. Едут домой. Галя завидует алисе, хочет уйти от юры к факиру. Он долго им не звонит. Потом его случайно видит галя в метро. Небогатый невпечатлительный. Звонит алиса и говорит, что филин- лжец. Квартира не его и прописка у него в домодедово. Галя едет его разоблачать, он не очень скрывает, что снимает квартиру у полярника. Она разочарована, раздавлена, уезжает.
Круг:Василий Михайлович с женой в парикмахерской. Видит ужасные процедуры завивки. Решает пойти погулять. Жена евгения ивановна давно не впечатляет. Однажды ради эксперимента набрал номер, написанный на простыне, попал на женщину клаву, с которой имел недолгий роман. У нее на простыне нашел номер след.женщины-светланы. У нее – номер сберкассы. Эти романы были скучны. Однажды сходил с женой к карлице за одеждой. Она агрессивна. Он думает о ее личной жизни. Однажды шел по рынку, встретил изольду, влюбился, пригласил выпить, начались отношения. Она трогательная. Он ей все рассказывает, а она только вздыхает. Надоела. Вернулся к жене. Отпраздновал сорок лет. Изольда прислала тупые стихи. Ему опять скучно, хочет найти изольду, думает все изменится. Он ее встретит опять на рынке. Она сильно пьяна, стоит с мужиками, шатается, пьет пиво, орет песни. Его не узнала.
Читайте также:
- Краткое содержание хорошо да худо
- Каникулы в школах продлили до 12
- Медвежья берлога поделка в школу
- Правление медичи во флоренции краткое содержание
- Роберт монро краткое содержание