Охо хо рассказ отзывы

Лермонтовский текст в рассказе Нины Катерли «Охо-хо»

Автор:   •  Май 10, 2022  •  Эссе  •  354 Слов (2 Страниц)  •  534 Просмотры

Страница 1 из 2

Нина Катерли

Охо-хо

Дети улеглись спать. Кошка перестала бегать по коридору и гонять целлулоидный шарик. Охо-хо уютно устроился между пружинами кресла и задремал. Было тепло. Привычно пахло пылью, и громко тикал старый будильник.

Резкие голоса разбудили его. По комнате ходили, скрипели дверью, двигали мебель.

— А может быть, не надо? Можно ведь вычистить пылесосом и сделать новую обивку. Может, не надо? — говорила Дочка Хозяина.

— Но какой же смысл? — возражал ее Муж. — Сколько можно жить прошлым? Ты как маленькая, ей-богу! Вот увидишь, поставим новый гарнитур, станет нарядно, красиво. Что за сентиментальность!

Дочка Хозяина вздохнула. Кресло подняли и потащили к дверям. Охо-хо осторожно просунул голову в прореху ветхой обивки. Он не боялся, что его заметят, он ведь был совсем маленький, меньше пуговицы от пальто.

А кресло вынесли на улицу, в темноту.

— Оставишь на дворе — дворничиха будет ругаться! — шептал Муж Дочки. Давай бросим его в канал. Смотри, народу совсем нет, никто не увидит.

Когда кресло стояло уже у самой воды, Охо-хо выскользнул из-под обивки и, сжавшись, замер на мокром холодном камне. Он никогда еще не был здесь, всегда жил в доме, в этом кресле, сколько себя помнил. Внизу плескалась вода, много черной воды. Дул холодный ветер.

Хозяин любил это кресло. Сидя в нем, он читал по утрам газеты, а вечером толстую желтоватую книгу, в нем дремал после обеда. Охо-хо забирался в мягкий подлокотник, согревался у руки Хозяина, и они разговаривали.

— Охо-хо! — звал его Хозяин, шурша газетными листами. — Где же мои очки?

Он шарил по скатерти, и Охо-хо вылезал из-под обивки, бежал по столу, протирал стекла очков, потом тихонько брал Хозяина за палец и тянул его руку к очкам.

— А-а, вот они где! — радовался Хозяин и надевал очки. — Охо-хо… — И он принимался читать, а Охо-хо снова прятался в кресло.

Иногда Хозяин куда-то уходил. А когда возвращался, всегда приносил с собой новые запахи: раньше, еще давно, это были запахи духов, снега, иногда резкий, но приятный запах, от которого Охо-хо сперва хотелось смеяться и прыгать, а после — спать. Потом все чаще стали появляться запахи еды или лекарств. Последнее время Хозяин целые дни оставался в своем кресле, только ночью он ложился на широкий диван, и тогда Охо-хо тоже забирался под край одеяла у стенки.

А однажды Хозяин очень долго не вставал с кресла и не разговаривал с Охо-хо. И вдруг пришли Дочка Хозяина со своим Мужем, стали что-то кричать, подняли Хозяина и куда-то унесли. Охо-хо остался в кресле. И вот сегодня унесли и кресло. Сначала он думал, что они несут кресло к Хозяину, но тут, на камне, у воды, почувствовал, что Хозяин, наверное, больше совсем не вернется.

Муж Дочки толкнул кресло. Оно упало в воду, но не утонуло сразу, а медленно начало погружаться. Когда из-под воды стал виден только вытершийся край спинки, Дочка Хозяина вдруг всхлипнула. Муж взял ее за руку.

— Пойдем. К чему такая чувствительность!

Они стали подниматься по каменным ступеням, и Охо-хо испугался: сейчас они уйдут, и он останется один на этих холодных камнях. Изо всех сил вцепился он в черную штанину Мужа Дочки.

…В комнате стало пусто и неуютно. Книги испуганно жались на полках. Никому не нужные очки лежали посредине стола.

Охо-хо обежал стол, протер стекла очков, заглянул в портсигар, в котором остались две папиросы. Надо было ложиться спать, и тут он заметил толстую книгу, ту, что Хозяин последнее время любил читать по вечерам. Охо-хо залез в книгу и спрятался между листами.

Но заснуть ему все-таки не удалось. Тихий голос Хозяина послышался, едва Охо-хо коснулся пожелтевших страниц.

Выхожу один я на дорогу,

сквозь туман кремнистый путь блестит.

Ночь тиха. Пустыня внемлет богу,

и звезда с звездою говорит…

Охо-хо отбросил страницу и огляделся. В комнате было по-прежнему пусто, диван Хозяина белел в углу, накрытый зачем-то простыней, темный четырехугольник был виден на том месте, где раньше стояло кресло. И он опять вернулся в книгу, закрылся с головой листом и прислушался.

…В небесах торжественно и чудно.

Спит земля в сияньи голубом…

Только под утро Охо-хо крепко заснул. Ему снился Хозяин. Хозяин шел по длинной белой дороге, по обеим сторонам которой стояли высокие зеленые деревья, похожие на комнатные цветы, только больше.

…старый дуб склонялся и шумел.

— И это — букинисту! — громко сказал Муж Дочки. — Это ведь есть в полном собрании!

Книжку, в которой спрятался Охо-хо, бросили на пол, где уже лежала груда других книг.

Прижимаясь к стене, Охо-хо добрался до двери и выскользнул в щель.

Ветер налетел из-за угла, оторвал его от земли, поднял, закрутил и понес вместе с сухими листьями, брызгами воды и обрывками старой газеты.

Нина Катерли

Охо-хо

Дети улеглись спать. Кошка перестала бегать по коридору и гонять целлулоидный шарик. Охо-хо уютно устроился между пружинами кресла и задремал. Было тепло. Привычно пахло пылью, и громко тикал старый будильник.

Резкие голоса разбудили его. По комнате ходили, скрипели дверью, двигали мебель.

— А может быть, не надо? Можно ведь вычистить пылесосом и сделать новую обивку. Может, не надо? — говорила Дочка Хозяина.

— Но какой же смысл? — возражал ее Муж. — Сколько можно жить прошлым? Ты как маленькая, ей-богу! Вот увидишь, поставим новый гарнитур, станет нарядно, красиво. Что за сентиментальность!

Дочка Хозяина вздохнула. Кресло подняли и потащили к дверям. Охо-хо осторожно просунул голову в прореху ветхой обивки. Он не боялся, что его заметят, он ведь был совсем маленький, меньше пуговицы от пальто.

А кресло вынесли на улицу, в темноту.

— Оставишь на дворе — дворничиха будет ругаться! — шептал Муж Дочки. Давай бросим его в канал. Смотри, народу совсем нет, никто не увидит.

Когда кресло стояло уже у самой воды, Охо-хо выскользнул из-под обивки и, сжавшись, замер на мокром холодном камне. Он никогда еще не был здесь, всегда жил в доме, в этом кресле, сколько себя помнил. Внизу плескалась вода, много черной воды. Дул холодный ветер.

Хозяин любил это кресло. Сидя в нем, он читал по утрам газеты, а вечером толстую желтоватую книгу, в нем дремал после обеда. Охо-хо забирался в мягкий подлокотник, согревался у руки Хозяина, и они разговаривали.

— Охо-хо! — звал его Хозяин, шурша газетными листами. — Где же мои очки?

Он шарил по скатерти, и Охо-хо вылезал из-под обивки, бежал по столу, протирал стекла очков, потом тихонько брал Хозяина за палец и тянул его руку к очкам.

— А-а, вот они где! — радовался Хозяин и надевал очки. — Охо-хо… — И он принимался читать, а Охо-хо снова прятался в кресло.

Иногда Хозяин куда-то уходил. А когда возвращался, всегда приносил с собой новые запахи: раньше, еще давно, это были запахи духов, снега, иногда резкий, но приятный запах, от которого Охо-хо сперва хотелось смеяться и прыгать, а после — спать. Потом все чаще стали появляться запахи еды или лекарств. Последнее время Хозяин целые дни оставался в своем кресле, только ночью он ложился на широкий диван, и тогда Охо-хо тоже забирался под край одеяла у стенки.

А однажды Хозяин очень долго не вставал с кресла и не разговаривал с Охо-хо. И вдруг пришли Дочка Хозяина со своим Мужем, стали что-то кричать, подняли Хозяина и куда-то унесли. Охо-хо остался в кресле. И вот сегодня унесли и кресло. Сначала он думал, что они несут кресло к Хозяину, но тут, на камне, у воды, почувствовал, что Хозяин, наверное, больше совсем не вернется.

Муж Дочки толкнул кресло. Оно упало в воду, но не утонуло сразу, а медленно начало погружаться. Когда из-под воды стал виден только вытершийся край спинки, Дочка Хозяина вдруг всхлипнула. Муж взял ее за руку.

— Пойдем. К чему такая чувствительность!

Они стали подниматься по каменным ступеням, и Охо-хо испугался: сейчас они уйдут, и он останется один на этих холодных камнях. Изо всех сил вцепился он в черную штанину Мужа Дочки.

…В комнате стало пусто и неуютно. Книги испуганно жались на полках. Никому не нужные очки лежали посредине стола.

Охо-хо обежал стол, протер стекла очков, заглянул в портсигар, в котором остались две папиросы. Надо было ложиться спать, и тут он заметил толстую книгу, ту, что Хозяин последнее время любил читать по вечерам. Охо-хо залез в книгу и спрятался между листами.

Но заснуть ему все-таки не удалось. Тихий голос Хозяина послышался, едва Охо-хо коснулся пожелтевших страниц.

Выхожу один я на дорогу,

сквозь туман кремнистый путь блестит.

Ночь тиха. Пустыня внемлет богу,

и звезда с звездою говорит…

Охо-хо отбросил страницу и огляделся. В комнате было по-прежнему пусто, диван Хозяина белел в углу, накрытый зачем-то простыней, темный четырехугольник был виден на том месте, где раньше стояло кресло. И он опять вернулся в книгу, закрылся с головой листом и прислушался.

…В небесах торжественно и чудно.

Спит земля в сияньи голубом…

Только под утро Охо-хо крепко заснул. Ему снился Хозяин. Хозяин шел по длинной белой дороге, по обеим сторонам которой стояли высокие зеленые деревья, похожие на комнатные цветы, только больше.

…старый дуб склонялся и шумел.

— И это — букинисту! — громко сказал Муж Дочки. — Это ведь есть в полном собрании!

Читать дальше

Биография и творчество Н. С. Катерли

Нина Семеновна Катерли – петербургский литератор, правозащитник, публицист. Родилась Нина Катерли в июне 1934 года в семье журналистов. Отец писательницы Семен Самойлович Фарфель был потомственным журналистом, его отец, репортер газеты «Речь», освещал в печати деятельность «Государственного совета» России в дореволюционный период. Мать писательницы – Елена Иосифовна Катерли, была известным писателем-прозаиком.

В 1958 году Нина Катерли окончила Технологический институт имени Ленсовета. До 1976 года она работа в НИИ химиком-технологом, затем оставила профессию и посвятила себя литературной деятельности. Перу Нины Катерли принадлежит 15 книг прозы и публицистики. Ряд ее произведений переведены на иностранные языки и были опубликованы в США, Японии, Германии, Франции, Чехии, Венгрии.

Первые рассказы Нина Катерли начала писать в начале 1970-х годов. Начинала писательница с фельетонов, которые публиковала в газете «Вечерний Ленинград». Писала она также рассказы о военном детстве, которые были опубликованы в журнале «Костер».

Нина Катерли одной из первых, наряду с А. Житинским, начала писать в жанре фантастического реализма. В 1976 году были опубликованы три фантастических рассказа Н.С. Катерли:

• «Безответная любовь»;
• «Нагорная, десять»;
• «Охо-хо».

В 1981 году в ленинградском издательстве «Советский писатель» вышел сборник ее рассказов «Окно». В том же году в американском альманахе была опубликована повесть Катерли «Треугольник Барсукова». Примерно в этот же период в самиздате распространялась еще одна повесть Н. Катерли – «Червец», в которой автор в полуфантастической форме изображала абсурдное существование советского НИИ, затрагивала запретный в то время еврейский вопрос.

Это, вкупе с зарубежными публикациями, привело к тому, что у Катерли возникли проблемы с КГБ. Писательницу даже вызывали на «беседу» с сотрудником КГБ П. Кошелевым. Эту историю Катерли описала в книге «Вторая жизнь», которая вошла в книгу воспоминаний «Чему свидетели мы были».

«Анализ художественного произведения Нины Катерли «Чудовище»» 👇

В 1990-е годы писательница переходит к психологической прозе. К этому жанру относятся ее повести:

• «Курзал»;
• «Жара на севере»;
• «Дневник сломанной куклы;
• «Красная шляпа» и т.д.

Но при этом Катерли не уходит от социальной сатиры и фантастического реализма. В 2000-е годы она создает серию сказок-памфлетов о «Лучшем городе», а также фантастическую повесть «Сказание о Громушкиных». Эти произведения вошли в ее книгу «Волшебная лампа», которая вышла в свет а 2009 году.

В 2014 году вышла в свет книга Н. Катерли «Земля бедованная». В этот сборник вошли произведения, написанные в 1970-1980-е годы: повести «Червец», «Треугольник Барсукова», «Костылев» и несколько рассказов.

Кроме писательской составляющей, важное место в жизни Катерли занимает правозащитная и антифашистская деятельности. Нине Семеновне принадлежат десятки статей, посвященных опасности фашистской угрозы и борьбе за права человека. В 1988 году была напечатана статья «Дорога к памятникам», посвященная книге «борца с сионизмом» А. Романенко. Эта книга привела к судебному процессу, который длился два года: герой произведения обвинил писательницу в клевете. В итоге А. Романенко суд проиграл и был вынужден от иска отказаться. Ход этого процесса Нина Катерли впоследствии описала в книге «Иск».

Анализ рассказа «Чудовище»

В литературу Н. Катерли вошла на рубеже 1970-х годов. По воспоминаниям К. Азадовского, Катерли всегда поражала читателей разнообразием точек зрения. Она вводит в свое повествование вымысел, невозможное, невероятное. При помощи самых разных жанров Катерли рассказывает о действительности, о человеке, которая эта действительность создала. Проза Катерли – это учебник человечности. Главная сила ее творчества в том, что рождается из знания и опыта конкретных людей. В творчестве Катерли два основных пласта: реализм и фантастический реализм. Они смыкаются и пересекаются. Из абсолютной реальности вырастает то, чего не может быть, и оно выписано с той же достоверностью, что и остальная жизнь.

Рассказ «Чудовище» — это история жизни одного Чудовища, обитающего в коммунальной квартире. Внешность Чудовища описывается так: «Чудовище как чудовище – не чудовищнее других». Чудовище было косматое, с одним багровым глазом, расположенным посередине лба, и с длинным чешуйчатым хвостом.
Чудовище жило в пустой комнате, из мебели у него – только табуретка. Чудовище варило себе на обед кости на общей кухне.

Соседями по коммунальной квартире у него были тетя Геля, рассказчица и Анна Львовна.

Анна Львовна не любила Чудовище, постоянно над ним издевалась, а тетя Геля была к нему добра, постоянно за него заступалась. Девушка, от лица которой ведется повествование, тоже хорошо относится к Чудовищу, хоть в детстве и боялась его. Она вспоминает, что Чудовище постоянно ее изводило, так как она его «раздражала» тем, что носится по комнате, шумит и заглядывает в его комнату. За это Чудовище «награждало» героиню ангинами, которые были «не очень тяжелые, но такие, что и не посмеешься – голоса нет, и не побегаешь – укладывают в постель».

О рассказчице известно то, что родители уже умерли, семьи нет, а тетя Геля, соседка, «опекает» ее. Чудовище перестало «изводить» рассказчицу, если только она поздно возвращалась, оно выражало свое недовольство.

Соседи пытались Чудовище выселить из квартиры, писали заявления, но им в этом отказали, так как свободных отдельных квартир очень мало, а нуждающихся в них – много. Так и жили в коммунальной квартире бок о бок с Чудовищем.

В рассказе повествуется о том, что Чудовище стало стареть. У него уже нет сил, чтобы колдовать, постоянно обо всем забывает, «чешуя сыпется». Тетя Геля жалеет Чудовище, поддерживает и подбадривает его, притворяется, что боится его колдовства и тайком подкидывает продукты, так как Чудовище забывает их покупать. Однажды Анна Львовна рассказывает Чудовищу, что его никто не боится, что он уже старый и его давно списали. Чудовище расстраивается, злится, пытается превратить Анну Львовну в крысу, но у него ничего не получается. Тогда тетя Геля и рассказчица начинают вместе с ним кричать «Крыса», и колдовство срабатывает.

В этом рассказе Нина Катерли поднимает ряд проблем:

• Жилищный вопрос;
• Взаимоотношения между соседями в коммунальной квартире;
• Проблема отсутствия личного пространства в «коммуналке»;
• Уважение к возрасту;
• Человечность, способность относится с заботой и состраданием к тому, кто в этом нуждается;
• Одиночество.

14 января прошел региональный этап Всероссийской олимпиады школьников по литературе, а 16 января в эфире YouTube-канала Образовательного центра «Сириус» эксперты провели разбор олимпиадных заданий.

На  вопросы школьников об олимпиаде отвечают эксперты «Сириуса»: российский литературовед и критик, доктор филологических наук, профессор кафедры истории русской литературы СПбГУ Игорь Сухих, доктор филологических наук, профессор ЯГПУ, председатель ЦПМК по литературе Татьяна Кучина, председатель ассоциации «Гильдия словесников» Антон Скулачев.

О СПЕЦИФИКЕ ОЛИМПИАДНЫХ ЗАДАНИЙ

Могут ли олимпиадные задания пересекаться со школьной программой?

Прямое пересечение со школьной программой невозможно. В XVIII и даже в XIX веке не так уж много произведений, отвечающих критериям олимпиады. К тому же задача школьника – в объяснении/анализе/интерпретации именно незнакомого текста. Однако знание школьной программы тоже необходимо: произведения для анализа часто опираются на классическую литературу и ее осмысление (в этом году были отсылки к Лермонтову в рассказе Н. Катерли или смена надписи на памятнике Пушкину в рассказе М. Осоргина).

Педагогам, которые готовят олимпиадников, важно помнить, что ключевой результат литературного образования – это, прежде всего, читательская культура школьника. Для 9-го класса это умение «воспринимать произведение как художественное целое, концептуально осмыслять его в этой целостности, видеть воплощенный в нем авторский замысел».

Какую роль в заданиях творческого тура играет работа с визуальным контентом (иллюстрации, живопись) и как он связан с литературой?

Начинающему филологу важно уметь вписать текст в контекст – например, визуальной культуры эпохи. На олимпиаде может попасться задание, где нужно соотнести пейзажи Тургенева с работами передвижников; или обложки символистских журналов с опубликованными в них текстами; или художественные работы футуристов с их экспериментами в литературных произведениях. Хорошо, если школьник может осмыслить литературу через кино, живопись, музыку, театр. Почти все инструменты филологического анализа применимы и к анализу визуальных искусств, например разговор о художественном пространстве, о композиции, деталях, метафорах.

Как оцениваются задания, за какие ошибки (логические, фактические, речевые) снижаются баллы?

При оценивании аналитического задания логические ошибки учитываются в критерии № 2 (композиция работы, цельность и связность текста), фактические – в критерии № 4 (историко-культурный и литературный контекст), речевые – в критерии № 5 (общая речевая грамотность).

В творческом задании критерии сильно зависят от типа задачи. Важный критерий в этом туре –  соответствие предлагаемому жанру, коммуникативной задаче. Стилистические средства стоит выбирать, исходя из нее.

Какие общие подходы к анализу текстов можно выделить? Можно ли описывать в анализе свои эмоции?

Эмоции могут послужить отправной точкой, но строить весь анализ на них не стоит. Предметом разбора должны быть скорее не эмоции сами по себе, а то, какими средствами писатель создает ту или иную эмоциональную палитру.

Разбор должен основываться на рассмотрении разных элементов и уровней текста: сюжет, система персонажей, точка зрения, повествовательная структура – в прозе; субъектная структура, композиционные приемы, образный строй, ритмическая, рифмическая, строфическая, интонационная организация текста  – в лирике.

Впрочем, в литературе возможно все: появление ритмизованных фрагментов в прозе (как у Набокова), выстраивание лирического высказывания как повествования (вспомните ахматовские стихи-новеллы) и т. п. Поэтому важно выделить те компоненты, которые в каждом конкретном тексте образуют «несущую конструкцию» (в лирике нередко таковыми вообще оказываются даже не слова, а фонемы), установить структурные и смысловые связи между элементами, объяснить, какое значение они получают в произведении.

Попробуйте увидеть произведение как целостную систему, в которой разные уровни взаимосвязаны и все вместе «работают» на создание художественных смыслов. Про это стоит не забывать и при анализе интертекстуальных пластов: любые параллели и ассоциации должны помогать в движении к смыслам текста, а не уводить в сторону от него.

Насколько уместно использование термина «хронотоп» в анализе?

Хронотоп – широко используемый в литературоведении термин. Если он вам жизненно необходим при анализе и при этом позволяет сказать что-то важное о произведении, запретить его использование никто не может. Просто помните, что термины – не повод для академического щегольства.

И еще одна частая ошибка школьников: используя термин «хронотоп», пишут только о времени или о пространстве, хотя в этом понятии существенно объединение времени и пространства, к примеру как в идиллии, где замкнутое пространство органично сочетается с циклическим временем.

Как анализировать произведение в историко-культурном контексте, особенно если оно написано неизвестным тебе автором?

Цель олимпиадного сочинения (в отличие от сочинения ЕГЭ) – не проверка знаний, а выявление уровня литературного развития, умения читать на языке образов. Поэтому (при наличии,  между прочим и знания школьной программы) какое-то представление об эпохе, времени, жанре у автора сочинения должно быть. Но все эти знания имеют фоновый характер. В сущности, перед вами стоит простая задача: как можно более точно прочесть и понять текст и нешаблонно, интересно, привлекательно рассказать о своем прочтении.   

Часто, анализируя предлагаемый текст, бывает полезно вписать его в литературную традицию определенного жанра, стиля, темы, показав, какие смыслы могут рождаться из авторского обращения к этой традиции, как и с какой целью автор вступает с ней в диалог. Иногда это «диалог согласия», иногда – полемика. Убедительное (в контексте логики анализа) обращение к этой традиции, безусловно, станет основанием для выставления баллов по четвертому критерию.

ВОПРОСЫ ПО ОТДЕЛЬНЫМ ТЕКСТАМ ИЗ АНАЛИТИЧЕСКОГО ЗАДАНИЯ РЕГИОНАЛЬНОГО ЭТАПА – 2021

Нина Катерли «Охо-хо»

Подскажите, пожалуйста, будет ли засчитываться идея о том, что Охо-хо – это некое прошлое? Можно ли считать Охо-хо воспоминанием об ушедшем Хозяине?

Наверно, все-таки нет. Это, как уже говорилось при разборе, домовой, спутник Хозяина, если хотите, его Гений. И он исчезает после смерти Хозяина.

Леонид Сергеев «Трамвайчик»

А можно ли было сравнить «Трамвайчик» с «Тараканищем» Чуковского? Там зайчики ехали в трамвайчике, что дает оттенок детской наивности.

Контексты должны быть уместны – об этом стоит помнить в первую очередь. Чуковский в «Тараканище» говорит о другом и по-другому, а «трамвайчик» – всего лишь точечное лексическое пересечение со стихотворением Леонида Сергеева. Но вот указать на то, что рифма «зайчик – трамвайчик» в русской литературе уже была – и как раз у Чуковского, – вполне допустимо.

Можно ли в стихотворении рассматривать образ золотистого зайчика как ребенка автора? Ведь он оказался в трамвае без билета, не на своем жизненном пути.

Не совсем понятно, кто такой «ребенок автора». В тексте мы имеем дело с субъектом лирического высказывания, который успевает повзрослеть и из мира взрослых смотрит в мир детства (доехав до «кольца», видит мальчика, «подхваченного трамвайчиком»). О самом соотношении взрослого и детского взгляда на жизнь вполне возможно говорить.

Александр Житинский «Тикли»

Возможна ли параллель с романом «Мы»?

Это слишком «далековатый» контекст. Общее только то, что и там, и здесь ученые что-то делают. Но главное (жанр, персонажи, интонация) – совершенно различно.

Каково значение образа Шатуна?

Кажется, у него нет самостоятельного значения. Этот персонаж – элемент гротескного коллективного образа научной (и отчасти бессмысленной) работы.

Уместно ли говорить о жанре рождественского/святочного рассказа?

Вот это точно! Намек на рождественское/новогоднее чудо здесь, безусловно, есть.

Михаил Осоргин «Человек, похожий на Пушкина»

К каким основным идеям можно было бы подводить свой анализ рассказа «Человек, похожий на Пушкина?»

Об этом говорилось при разборе. Это рассказ о странностях человеческой психологии, когда идею, смысл жизни можно найти даже в таком несерьезном занятии, как демонстрация похожести на Поэта, – и о движении времени, которое необратимо меняет нас. 

…и много
Переменилось в жизни для меня,
И сам, покорный общему закону,
Переменился я…

Что означает последняя фраза в рассказе «Человек, похожий на Пушкина»?

Скорее всего, последняя фраза имеет лирически-отвлекающий и завершающий характер. Что-то вроде «Стал накрапывать дождь» в конце чеховской «Дуэли». Главное уже сказано и рассказано раньше: в самой картине встречи необратимо изменившихся людей в так же изменившемся времени. 

Уместно ли было сравнение Раскольникова и Телятина, которые разделяли людей на два типа?

Скорее неуместно. Это как раз ассоциация по случайному признаку. Одна сходная точка – не совпадение рисунка.

КАК ГОТОВИТЬСЯ К ОЛИМПИАДЕ?

Что почитать для того, чтобы научиться интертекстуальному анализу?

Работы Бориса Гаспарова и Александра Жолковского. У первого – книга «Литературные лейтмотивы», у второго – разборы самых разнообразных произведений – от Пушкина до Бориса Рыжего и Семена Слепакова.

Важно: указанные работы, конечно, полезно прочесть. Но не стоит учиться специально интертекстуальному анализу (как и любому другому). Можно назвать много «ученых без метода», которые блистательно умели читать текст, не настаивая на какой-то отчетливой методологической позиции. Это, скажем, А.П. Скафтымов, упоминаемые дальше Г.А. Гуковский, М.Л. Гаспаров, Е.Г. Эткинд.

Очень хорошо о сверхзадаче анализа сказал А.П. Скафтымов (в письме Ю.Г. Оксману): «Меня интересовала внутренняя логика структуры произведения… <…>  И никогда я не навязывал автору никакой «философии». <…> Я старался сказать о произведении только то, что оно само сказало. Моим делом тут было только перевести сказанное с языка художественной логики на нашу логику, т. е. нечто художественно-непосредственное понять в логическом соотношении всех элементов и формулировать все это нашим общим языком».

Лучшая учеба – чтение интересных конкретных разборов произведений разных родов и жанров, в том числе известных классических.

Какие материалы использовать для подготовки к олимпиаде?

Список материалов, рекомендуемый Центральной предметно-методической комиссией по литературе для подготовки к олимпиаде:

Книги и статьи

1. Анализ одного стихотворения / Под ред. В.Е. Холшевникова. Л., 1985.

2. Гаспаров М.Л. «Снова тучи надо мною…». Методика анализа. (Любое издание)

3. Гуковский Г.А. Изучение литературного произведения в школе: Методологические очерки о методике. Тула, 2000. (Глава 6)

4. Жолковский А.К. Новая и новейшая русская поэзия. М., 2009.

5. Корман Б.О. Изучение текста художественного произведения. М., 1972.

6. Кучина Т.Г. Принципы составления и решения олимпиадных заданий по литературе // Ярославский педагогический вестник. 2017. № 4. С. 93–96.

7. Лихачев Д.С. Внутренний мир литературного произведения. (Любое издание)

8. Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии: Анализ поэтического текста. СПб., 1996.

9. Магомедова Д.М. Филологический анализ лирического стихотворения. М., 2004.

10. Поэтический строй русской лирики / Ответ. ред. Г.М. Фридлендер. Л., 1973.

11. Русская новелла: Проблемы теории и истории / Под ред. В.М. Марковича и В. Шмида. СПб., 1993.

12. Сухих И.Н. Структура и смысл. Теория литературы для всех. СПб., 2016; 2-е изд. – 2018.

13. Шмид В. Проза как поэзия. СПб, 1998. (разделы о творчестве Пушкина и Чехова)

14. Эткинд Е.Г. Проза о стихах. М., 2001.

Словари и справочные издания

1. Белокурова С.П. Словарь литературоведческих терминов. СПб., 2006.

2. Литература в школе от А до Я. 5–11 классы. Энциклопедический словарь-справочник. М.: Дрофа, 2006.

3. Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. А.Н. Николюкина. М., 2001.

4. Энциклопедический словарь для юношества. Литературоведение. От А. до Я / Сост. В.И. Новиков, Е.А. Шкловский. М., 2001.

Интернет-ресурсы 

1. Сайт Гильдии словесников

2. Фундаментальная электронная библиотека «Русская литература и фольклор» (здесь даны ссылки на персональные сайты писателей и другие полезные сетевые ресурсы)

3. Арзамас

4. Горький

5. Полка

Каналы в YouTube

1. Клуб «Культурное дело»

2. Канал Армена Захаряна (Армен и Федор)

Образовательный центр «Сириус» готовит новый цикл вебинаров, посвященных ВсОШ: каждую субботу с марта по апрель эксперты будут рассказывать, как готовиться к заключительному этапу Всероссийской олимпиады школьников по литературе. Следите за новостями на сайте!