Охота на косулю рассказ

                                                                                                                   1             

  Я только что пришёл из школы и обедал. В это время на своём лесовозе заехал брат Николай и сообщил, что он машиной на дороге подбил косулю. Ту от удара буфером отбросило на обочину и вот надо посмотреть, что произошло с косулей в дальнейшем.

  Я без труда нашёл следы косуль на обочине дороги, их было три, и пошёл по следу. Одна косуля, видимо после удара, отбежала от дороги всего метров на сорок и легла. Остальные остановились около неё и стояли некоторое время, но с приближением следующего лесовоза, кинулись бежать во весь опор от дороги. Подбитая же машиной косуля сильно отстала и в густом молодом березняке потеряла их из виду, а далее, в районе Б.Еткула, подбегая к тракту, она пугается двух чьих-то собак и окончательно теряет след, убежавших вперёд косуль.

  Больше не сворачивая в лес, эта косуля бежит по тракту в сторону Икея до сворота на Харантей и нижний склад лесопункта. Собаки же, преследуя косулю, попадают под машину. Взрослая собака получает сильное повреждение таза и не может двигаться, а другая яростно бросается на меня, защищая свою мать. Не имея возможности, чем-то облегчить учесть пораненной собаки, я обошёл их стороной и пошёл дальше по едва приметному следу косули на укатанной зимней дороге, но больше я ориентировался на отсутствие её следов за кюветом, если бы она вздумала свернуть с дороги.

  Так я по следу косули, а чаще просто угадывая её направление следования по отсутствию её следов за кюветом, дошёл до поворота на нижний склад, проделав путь около двух километров. Здесь след её на дороге обрывался, но за кюветом мне бросился в глаза большой выброс снега, как бывает после мощного прыжка косули, которая чего-то напугалась. Как я потом услышал от моего дружка Коли Н., косулю напугали рабочие, идущие с нижнего склада.

  Я до этого места всё шёл по следу косули, а дольше стал применять обходной маневр, обгоняя и по возможности отсекая её уход в сторону большого леса, потом поджидая на вероятном пути следования. Первый мой манёвр не имел удачи, косуля успела пройти мою засаду. Обнаружив след косули на направлении её движения, я повторил обгон, который закончил за огородами нашего посёлка. По моему соображению, косуля, выйдя к забору огородов, дальше пойдёт вдоль его по ельнику. В этом месте следов косули ещё не было, а это значит она может выйти на меня с минуты на минуту.  Я занял удобную позицию за поваленной ветром берёзой и стал поджидать косулю.

  Ждать пришлось не долго. Через несколько минут, как по заказу среди веточек небольших елей без единого треска, как приведение, показалась мордочка косули. Удивительно, косуля вышла из чащи прямо на меня. Считая, что она держит голову, как обычно, высоко, я произвёл выстрел с принижением головы, но, пробираясь через мелкий ельник, она вытянула шею и голову вперёд. Выстрел мой пришёлся ниже её туловища, задев переднюю ей ногу. Она от испуга упала навзничь, соскочила и бросилась бежать. Ещё мгновение и косуля скрылась бы от меня за мелкими елями, но вторым выстрелом я добрал подранка.

  До дома было совсем близко, не более километра, и я решил косулю не свежевать. Подтащил её к нагнувшейся берёзе и положил на неё, а после сам подлез под берёзку и навалил косулю себе на плечи. У своего огорода я перевалил её через забор к себе в огород. Дома за обедом сидели мой отец и друг семьи Александр Николаевич, который в первые годы начала моей охоты поддержал меня провиантом. В их глазах я почувствовал к себе уважение.

                                                                                                                2

  Шли зимние каникулы. Ко мне приехал погостить дружок с детства Витя П. С ним я и отправился на охоту, как бывало раньше. Ему вручил свою одностволку, а сам пошёл с двустволкой. Ходили вдоль ключей в поиске следов косуль, чтобы сделать целенаправленно загон. Короткий зимний день клонился к вечеру. Обойдя несколько ключей и не найдя свежих следов, мы повернули в направлении к дому. Да и Витя, не имея такой натренированности в ходьбе по снегу как я, уже порядком устал и стал отставать от меня. Это было видно по его внешнему виду.

  Следуя вдоль широкого заболоченного ключа Б.Еткула, мы наткнулись на совсем свежие следы. Это была целая тропа от стада в десяток, а то и более косуль. Направление набитой тропы указывало, что они направились к корчам больших берёз, натасканных сюда при раскорчевке березняка. Место это было прекрасным укрытием от ветра и здесь сохранилось на корчах много засохшей травы. Всё это создавало косулям прекрасные условия для питания и одновременно маскировки.

  Я, предвидя, что косули могут находится среди корчей, показал жестом руки Вите пригнуться и дольше мы пошли уже крадучись, поднимаясь на небольшой пригорок. Немного распрямившись и подняв головы, мы сразу увидели трёх косуль, которые стояли перед корчами и смотрели в нашу сторону. До них было более ста метров.

  Я опять пригнулся за пригорок и дол команду шёпотом:

  — Не высовываться! Сидеть тихо! Ружьё держать в готовности к выстрелу!

  Сам же заслал в один ствол патрон с пулей, приподнялся и произвел выстрел чуть выше самой большой косули. Превышение оказалось великим. Пуля, пролетев над косулей, глухо шлёпнулась в корчи, подняв облако пыли из сухой земли. И тут мы увидели, что среди корчей стояло несколько косуль. Они выскочили из своего укрытия и кинулись в разные стороны. Две косули, в одну из которых я стрелял, побежали в нашу сторону, но остановились метров за девяносто до нас и стали посматривать на корчи.

  — Подожди! Заряжу второй ствол! – прошептал я Вите, но тот не услышал меня или не понял. Он приподнялся и выстрелил в косулю, не дождавшись пока я заряжу второй ствол после выстрела пулей. Картечь его выстрела, не задев ни одну косулю, опять зашлёпала по корчам. Услышав этот звук вперёд, чем звук выстрела, эти две косули продолжили убегать от корчей в нашу сторону.

  Имея в ружье только один патрон, так как не успевал перезарядить, я стал ждать, когда косули поравняются с нами, а Вите прошептал, чтобы тот не шевелился. На дальности метров тридцать я выстрелил по большой косуле. Не сбавляя скорости, они неслись мимо нас всего в метрах двадцати. Мне не верилось, что я мог промазать с такого расстояния и только когда косули минули нас я успокоился, увидев на боку косули, в которую я стрелял, три красных пятна.

  Раненая косуля, пробежав нас, направилась в густой молодой березняк, в котором я часто охотился на зайцев, а другая, отвернув вправо, побежала в сторону, куда убежали остальные косули. Витю, как стрелявшего в эту косулю, я направил по её следу, чтобы проверить, не ранена ли она тоже.

  Преследуя раненую косулю, я увидел, что она обильно оставляет кровь по сторонам следа и на берёзках. По всем признакам казалось, что достать её мне не составит больших трудностей, но это оказалось не так, возможно из-за моей торопливости. Надо было дать косуле полежать, чтобы она больше потеряла крови на месте, а не убегая от меня.

  Метров через пятьдесят я заметил, что косуля лежит, но её плохо видно из-за глубокого снега. Всё туловище скрывалось в снегу, а шею прикрывала ёлка. Я взял чуть ниже и выстрелил. Косуля соскочила и резво побежала. Видно, картечь не одолела плотную верхнюю корку снега.

  Дальше за этим березняком был тракт с активным автомобильным движением. Раненая, теряющая силы, косуля могла стать легкой добычей для любого водителя автомашины, проезжающей мимо. Понимая это, я кинулся изо всех сил в обход, чтобы отрезать выход косули на тракт.

  Обежав лесок и не найдя свежих следов косули, я стал медленно двигаться обратно. Успокоившись, что косуля не вышла к тракту, я вошёл в березняк на встречу её движению. Она не встретилась мне и тогда я вышел обратно на её след.

  Идти пришлось не долго. Она лежала за ёлочкой, подняв голову и прислушиваясь. На этот раз с выстрелом я не стал торопиться и уже только метров с двадцати добрал её.

  На мои выстрелы вернулся Витя, следов ранения второй косули он не нашёл, и мы занялись разделкой туши добытой косули, так как она была довольно большой и увесистой и тащить по глубокому снегу четыре километра её, даже вдвоём, было бы тяжело.

  Повесив косулю на жердь и взяв её на плечи, с наступлением сумерек двинулись домой. Пройдя метров пятьсот, с выходом из очередного лесочка, на поляне мы увидели небольшое стадо косуль. Я нёс косулю впереди и не поняв сразу, что это стадо косуль, говорю Вите:

  — Во, это откуда пастух то со стадом? Зима же!           

  — Да, это же козы! – тут дошло до меня.

  Мы присели. Косули тоже нас заметили, но спокойно стояли на месте, повернув головы в нашу сторону. До них было около ста метров. Я зарядил пулю и прицелился в ближайшую косулю. Но так получилось, что ветка берёзы, стоящей на линии прицеливания, не позволяла сделать выстрел с нужным превышением над косулей. Пуля, взбив снег, сделала борозду под брюхом косули.

  В стаде мы насчитали двенадцать косуль. Я со смехом спросил Виктора:

  — Витя, что мы бы делали, если бы я добыл ещё одну козу?

  Тот, улыбаясь, ответил:

  — Своя ноша не тянет. Сделали бы и вторую ходку, хоть и ночью!

   Отец был в отъезде и мы, как заправские охотники, самостоятельно освежевали свою добычу. На следующий день, конечно, у нас на столе были котлеты и отбивные из мяса добытой нами косули.

                                                                                                                       3

  Несколько неудачных случаев имели место в моей охотничьей практике, когда для добычи косули складывались благоприятные условия, но вероятная добыча по воле случая уходила от меня.

  Так случилось по первому снегу в октябре. Ночью выпал снег. Земля покрылась снежным покрывалом в пять сантиметров. С утра был даже небольшой морозец. Я шёл вдоль поля по молодому березняку. В дали, в метрах ста, на берёзах среди ветвей стали видны силуэты черных птиц. Различить пока ещё было невозможно. Это могли быть косачи, но так и вороны. С метров шестидесяти чётко обозначились фигуры косачей. Они тоже заметили меня, наверно, ещё раньше, чем я их, и не стали дожидаться, пока я подойду к ним на выстрел, сорвались и полетели в глубь березняка к ключу, который густо зарос большими елями.

  Желание подкрасться к косачам на выстрел не покинуло меня, хоть и сделать это среди дня было очень трудно. Я начал медленно спускаться к ключу, осматривая попутно берёзы. Один ствол моего ружья был заряжен картечью на косуль, а второй мелкой картечью на косачей.

  До ключа оставалось метров сорок, когда в его чаще послышалось потрескивание мелких веток и как будто постукивание. Вскинув ружьё, я замер. Из ключа на противоположный крутой и высокий склон, прикрываемые большими елями, выскочили три косули. Одна остановилась на склоне в метрах восьмидесяти-девяносто. По ней я и сделал выстрел картечью.

  Эффект для меня от выстрела на такой дальности получился неожиданным. Косуля упала и покатилась по склону вниз. Я же про себя отметил, что есть первая добыча и произвел второй выстрел мелкой картечью по косулям, которые были дальше, надеясь, что если мелкая картечь попадет косуле в шею или в голову, то тоже окажется моей добычей. Чуда не случилось. Весь заряд мелкой картечи пролетел мимо косули, а для меня сработала пословица о погоне за двумя зайцами.

  Подстреленная косуля, докатившись до росшего ниже по склону дерева, соскочила и резво бросилась за убегающими. Вот тут- то может быть и помог бы заряд хоть и с мелкой картечью, но ружьё я не перезарядил, так как всё моё внимание было сосредоточено на убегающих косулях, по которым я выстрелил со второго ствола.

  Вдоль следа раненой косули на снегу виднелись капли крови, которые разлетались по обе стороны при каждом её прыжке. Это меня обнадёжило тем, что с таким ранением она далеко от меня не уйдет и я зашагал по следу. Далее по следам стало понятно, что раненая косуля догнала своих сородичей, но чувствуя ранение, она легла и лежала до тех пор, пока собаки, идущего мне на встречу охотника, не вышли на их след и не погнались за ними.

  Собаки вскоре отстали от косуль и вернулись к своему хозяину, а я продолжил преследование. По следу я прошёл несколько километров. Раненая косуля больше не ложилась, а рана у неё перестала обильно кровоточить. Кое-где всё же попадались отдельные капельки крови на снегу. В одном месте она хотела повернуть назад по своему следу, но увидев меня, а может услышав, опять побежала по следу, убежавших вперед сородичей. Она после своей лёжки уже шла не вместе со всеми, а по их следу.

  По поведению косули я пришел к выводу, что картечь хоть и пробила тело косули на вылет, но не задела ни одного жизненно важного органа. Рана её закрылась свернувшейся кровью, а силы стали постепенно восстанавливаться. Она оправилась и от шока.

  Время перевалило через обеденный час и клонилось к вечеру, а я, выйдя по следу косуль на тракт в низине М.Едогончика, почувствовал, что порядком устал и решил продолжить преследование на следующий день. Но наступившая после обеда оттепель, полностью съела выпавший снежок и стерла все следы косуль.

  Второй случай с ранением косули, но она ушла от меня, случился на покосе в урочище Квасница. Рано утром, после прибытия вечером на место и ночёвки, отец повел меня с братом Николаем на участок местности, где нам предстояло косить сено. Участок занимал площадь двух небольших островков среди заболоченной местности. Здесь из травянистой растительности преобладал пырей, который в некоторых местах скрывал нас до пояса и выше.

  Выйдя на эту заболоченную пойму речушки Квасница, мы сразу заметили вдали пасущегося лося. Он посмотрел на нас и продолжил спокойно поедать траву, опустив голову вниз. Я тут же предложил добыть лося, но отец с братом не приняли мой план. Да, я и сам понимал, что это авантюра. До лося было не менее пяти сот метров по болоту, а потом у меня ружьё имело дальнобойность пулей не более восьми десятков метров с низкой точностью, короче, обычная двустволка шестнадцатого калибра.

  Пройдя по едва заметной тропе через моховое болото к нашему будущему покосу еще несколько десятков метров, мы увидели, что за нами с нашего покоса наблюдают две косули, которые высунули из травы свои мордочки, растопырив огромные уши. Их мордочки сейчас своим видом больше походили на высохшее соцветие кукушкиного полотенца, но иногда махая ушами, отбиваясь от назойливых комаров, они этими движениями и выдали себя.

  Мы остановились и присели. Косули ещё некоторое время таращили в нашу сторону глаза, но потом тоже исчезли в траве. Я начал подкрадываться к косулям. Толком не зная характера местности, отец мне не успел показать направление подхода к островкам, я наткнулся на озерко. Долго не раздумывая, подняв ружьё и патронташ над головой, двинулся через преграду. Утопая по грудь в воде и иле, я кое-как выбрался на берег озерка. Был момент, когда думал уже звать на помощь, вода подошла до подмышек, а ноги стали вязнуть в бездонном иле, но всё обошлось.

  Подкравшись к месту, где паслись косули, я высунул голову из травы, чтобы уточнить у отца и брата, где же косули. Они мне жестами показали, что они немного дальше. И верно, через несколько шагов впереди меня раздался шум. Заскочив на две большие кочки и став выше травы, она скрывала меня почти до плеч, я увидел косуль, выскакивающих из травы только в момент прыжка. По мелькающим в траве косулям я произвел два выстрела. В первом выстреле пулей я промазал, а во втором мелкой картечью попал косуле в заднюю ногу. Это стало хорошо видно уже на большом удалении, косуля припадала на эту ногу.

  Другой картечи, более крупной, при сборах на покос у меня почему-то не оказалось. Видно, все мои мысли были заняты охотой здесь на уток. В общем получилось не здорово. От меня ушёл опять подранок.

  Был и другой случай, когда до косуль оставалось подать рукой, но заряды всё равно ушли мимо. Было это зимой. Ночью прошёл хороший снег. Он накрыл основной снежный покров, как одеялом в пять сантиметров, рыхлым пушистым снежком, заглушающим его скрип при ходьбе.

  Идя вдоль поля по молодому березняку, я наткнулся на свежие следы косуль, которые шли с поля, а здесь они дополнительно пособирали засохшую, торчащую из-под снега, траву, направляясь дольше на склон Братской горы.

  Пригнувшись и медленно переступая, я приблизился без единого звука к склону горы и медленно начал вставать во весь рост, осматривая склон и низину под горой. Косули стояли прямо напротив меня на ступени склона в полной готовности к бегству и это им удалось. Завидев меня и убедившись в приближении опасности, они пустились бежать во весь опор. Начальная дистанция до косуль была не более сорока метров. Это нормальная дистанция для стрельбы картечью.

  Я сделал два выстрела, на как-то получалось, что к моменту выстрела косуля оказывалось за толстым стволом сосны. В общем, оба выстрела пришлись по соснам.

  В надежде выйти на след этого табунка из шести косуль в следующее воскресенье, я вышел на Братскую гору и вскорости нашёл два места, где были кем- то добыты, при проведении загона, две косули. Это, конечно, для меня было обидно. Наверно, надо было мне активнее агитировать ребят из лесопункта на охоту загоном, но я в это время добывал колонков и совмещать эти два вида охоты было   бы невозможно.

  Подобный случай произошёл со мной ещё раз и тоже зимой. Узнав от брата Николая о многочисленных следах косуль, пересекающих лесовозную дорогу в районе деревни Изегол, я и отправился в то место, доехав на лесовозе.

  Обследовав смешанный лесок около дороги и обнаружив старые следы косуль, я стал по мелкому березняку обходить поле. Мой маневр принес положительный результат. Скоро мне попались лежки и совсем свежие следы косуль. Это означало, что здесь у них была ночёвка и этим утром они паслись здесь по березняку, а на день, видно, направились через поле на отдых в ельник у М.Едогончика.

  Я пошел по следу. Около соломенных куч, что оставались после зерноуборочного комбайна, я решил переобуть валенок, так как что-то стало натирать ногу. Ружьё поставил в сугроб к соломенной кучке, а сам занялся валенком, но, на мою беду, ружьё не устояло в сугробе и повалилось в снег. В ствол набрался снег. Опасаясь, чего бы не вышло при выстреле, я стал вытрясать снег из ствола, наклонив ружьё вниз, постукивая рукой по стволу. Снег некоторое время не вытрясался, но потом всё же высыпался.

  Косули, обойдя кучки соломы, всё же повернули в ельник, как я и предполагал. Спуск к ельнику был крутой, а по высоте более двух метров, что не позволяло им видеть моё передвижение через поле и я, крадучись, незамеченным подошёл к самому ельнику. Медленно распрямляясь во весь рост, осматривая низину, я заметил трех косуль, стоящих в ельнике чуть правее и всего метров пятьдесят от меня. Они напряжённо смотрели в мою сторону, в готовности в любую секунду сорваться с места.

  Я выстрелил картечью по ближайшей ко мне косуле, вторая стояла рядом. В голове сразу мелькнула шальная мысль, что вот бы обоих зацепить. Выстрел получился, какой-то без должной отдачи. Эти две косули мгновенно скрылись в чаще леса, не показав, что какая-то из них получила ранение. Третья косуля, не поняв, откуда был произведен выстрел, помчалась по ельнику мимо меня. Во втором стволе у меня был патрон с пулей и конечно я промазал.

  Осматривая место, где стояли косули, я не нашёл ни одного следа на снегу, где бы чиркнула по снегу картечь. Эта картина и отсутствие отдачи при выстреле подтолкнули меня сделать вывод, что по косулям я стрелял холостым зарядом. Я, при удалении снега из ствола, вытряс из патрона и заряд картечи.

  Вот так, непродуманность в действиях приводит на завершающем этапе к оплошности и горькой досаде на себя.              

   Примечание- фото взято из компьютера.

Мое самое первое воспоминание из детства, связанное с охотой: сибирское село в 50-е годы ХХ века, 8-квартирный дом, где живут «бюджетники» (учителя, врачи), зимнее воскресное утро. Поднимается метель, а отец почему-то радуется, быстро собирает свой фронтовой «сидор» и уходит. После обеда, уже в сумерках, подъезжают сани, выгружают большой мешок, и отец идет разносить мясо косули по соседям. Вечером весь дом лепит пельмени.

Охота на косулю скрадом с гладкоствольным ружьем — это «высший пилотаж». Сюда я отношу не только отстрел копытного на кормежке, но и поиск животного на лежках. Тут требуется хорошее знание угодий и повадок зверей, умение маскироваться и скрытно передвигаться.

Иногда трудно разграничить охоту скрадом и тропление, одно переходит в другое и наоборот. Тем более, что в нашем регионе возможности для этих двух способов добычи животного совпадают по времени…

Пугливые копытные

В короткий зимний день я уже с рассвета начинаю объезжать на машине все перспективные места, где могла наследить косуля. Сравнительно большие лесные массивы сперва «обрезаю» с подветренной стороны по примыкающим открытым пространствам, не ближе 30-40 метров от опушки, чтобы не спугнуть животное с лежки.

Давно изменилась реакция зверей на автотранспорт. Если еще лет 15 назад можно было спокойно проехать в 15-20 метрах от лежек и копытные не обращали внимания на машину, то сейчас в такой ситуации косуля встает. Может, и не убежит сразу, но поднимется обязательно и будет наблюдать.

Так что, если даже мне и удастся заметить след этих животных, подойти на дистанцию точного выстрела уже точно не получится. Про реакцию косули на остановку автомобиля и выход из него человека и говорить нечего. Копытное сразу же уходит далеко!

Когда проезд на машине уже невозможен, перехожу на лыжи. Но все равно стараюсь перемещаться по старым автомобильным колеям или буранницам: экономит время и силы.

Косуля, если ее не беспокоят, придерживается одних и тех же маршрутов и типичных мест для лежек. Я иду непосредственно скрадывать далеко не по каждому следу. Выбираю только те, что направлены в сторону перспективных для лежки мест на расстоянии не далее одного-полутора километров.

Крепи обхожу исключительно с подветренной стороны. Всегда избегаю идти по открытым местам (просекам, полянам, вырубам). Предпочитаю миновать их, углубившись в заросли на несколько метров. Не было еще ни одного сезона, чтобы такой прием себя не оправдал!

В мороз пробовал использовать специфическую обувь — чуни из бобра. Они были обшиты сверху шкурой мехом наружу. Якобы это позволяло заглушить скрип снега во время ходьбы. Испытывал разные варианты и отказался в первый же год по двум причинам:

1) для того чтобы действительно намного уменьшить шум, надо подобрать насколько «мохнатую» обувь, но передвигаться в ней будет слишком неудобно и утомительно;

2) сильные морозы, когда появляется необходимость скрыть скрип снега, наступают у нас в такое время, когда лицензии на добычу этого копытного давно закрыты.

Излюбленные зоны отдыха

Как я уже говорил, косуля довольно консервативна при выборе мест для лежек. Если ее не беспокоят, то ложится на ограниченной территории по нескольку дней подряд. Да и потревоженная, в случае когда не видит преследования, уходит на другое место не слишком далеко — в пределах одного или полутора километров.

Таких излюбленных лежек у косули не слишком много. Большинство из них можно обнаружить, если заниматься этим делом целенаправленно в течение 1-2 лет. Без подобной подготовки скрадывание косули потребует много сил и времени, да и успех будет лишь случайным.

У меня есть на примете более десятка мест, где косуля есть практически всегда. Другое дело, что иногда погодные и другие условия не позволяют увидеть зверей. Но свежие следы и «горячие» лежки имеются там всегда.

По моим наблюдениям, в наших угодьях при выборе мест для отдыха косуля отдает явное предпочтение возвышенностям (буграм) — большим и не очень. При этом не принципиально, есть там деревья или нет — главное, чтобы трава была достаточно высокой. Животное ложится в верхней части косогоров или «на макушке», но поблизости от склона.

Естественно, что оттуда дальше видно и слышно. А постоянное движение воздуха в таких местах приносит запахи издалека. По этим же причинам лежки часто встречаются у оврагов, которые дают дополнительную защиту своими крутыми склонами.

Любит косуля располагаться и на берегах стариц и небольших речек или проток. Причем, перейдя по льду, поднимается наверх. Там животное ложится совсем рядом с берегом. При поисках косуль я на лыжах иду по середине стариц. Обнаружив следы перехода, даже не пытаюсь вставать на них. Копытные сразу заметят меня сверху и скроются в заросли.

Вместо этого я двигаюсь без остановки еще метров 50-70. Затем, сняв лыжи, «с тыла» крадусь к предполагаемым местам отдыха, отрезая животных от зарослей. Даже если они поднимаются раньше, чем я замечаю лежку, все равно успеваю сделать несколько выстрелов, пока звери находятся на открытом льду.

Скрадывание в труднодоступных местах

Всегда проверяю следы косуль там, где есть высокие растения с мощным стеблем: репейник, крапива, конопля, борщевики, полынь и т.п. Они не ложатся под ветром и остаются доступными при самом глубоком снеге до времени миграции.

Есть еще один тип мест, характерных для лежек косули: заболоченные участки луговин и болота с высокими кочками. До наступления сильных морозов, особенно когда снег положил и присыпал траву, вода здесь не замерзает. И тогда ни пройти, ни проехать там невозможно.

Мне приходится двигаться вдоль таких мест. Обнаружив следы перехода, я опять подкрадываюсь «с тыла» и действую по той же схеме, о которой рассказал выше. Правда, «топать» в этих местах нужно довольно далеко.

Зато косули ближе подпускают меня к своим лежкам, а заметив опасность, уходят по открытому пространству — через воду. Чтобы беспрепятственно практиковать такую охоту, я до самых сильных морозов вожу в машине болотные сапоги.

Часто с такими местами соседствует хвощ зимующий, что дополнительно привлекает косулю. Однако охотиться скрадом здесь можно только в достаточно мощный ветер или метель. В противном случае вода «чавкает», хвощ сильно шумит, а растительность довольно чахлая.

Не стоит тратить время на скрадывание на больших площадях бурьянов или густого древесного подроста, несмотря на то что звери там есть практически всегда. Подойти можно буквально на несколько метров, однако на лежке косулю не разглядеть. А после ее подъема уже непонятно, куда именно стрелять, хотя и треск слышен, и видно как трава шевелится.

Нетипичное поведение

Выбор косулей лежки зависит от многих факторов, причем далеко не всегда очевидных для охотника. Однажды выдался ясный и морозный безветренный день, местность была пересеченная. Казалось бы, что животные устроятся на солнечной стороне косогоров. Но косули вместо этого легли в непролазных крепях или в густых бурьянах заброшенных полей! Причина тому — массовое «нашествие» охотников в предшествующие выходные из-за хорошей погоды и небольшого снега.

Рассмотрим еще один пример. С вечера дует сильный ветер, поэтому с утра начинаешь поиски в «защищенных» местах, что типично для такой погоды. А косуля неожиданно оказывается на открытых опушках колков и в островках травы и бурьяна на полях и луговинах! Сюрприз объясняется тем, что ветер внезапно стих к 10-11 часам вечера. Видимо, животное каким-то образом заранее «знало», что непогода прекратится уже после того, как скроет его следы на лежку.

Нетипичным может стать поведение косули из-за большого охотничьего пресса. Активность стрелков возрастает во время длинных выходных или перед самым закрытием сезона, когда лицензии «горят». А также при малоснежной погоде, при которой практически любой транспорт может добраться до самых заветных угодий.

В такой ситуации звери уходят в совсем уже труднодоступные места — например, незамерзшие поймы ручьев или небольшие по площади участки, сравнительно удаленные от дорог, с непроходимыми зарослями кустарников и т.п. Там животные проводят несколько дней (до недели), не посещая другие стации и питаясь тем, что есть.

Иногда выбираются и на совершенно открытые места — пашни или землю со стерней. Ложатся в лесополосах, причем встают при любой попытке автотранспорта свернуть с дороги в поле.

Так что и охотнику нужно проявлять осмотрительность. Например, я оставляю машину в торце лесополосы и иду по ней. Ходить приходится много, но на таких открытых местах почти всегда есть ветерок, и довольно часто удается приблизиться на дистанцию уверенного поражения. Тем более что вставшая с лежки косуля чаще всего сразу бросается в поле, и можно сделать по ней несколько выстрелов.

Подготовка к залеганию

Опытный охотник легко отличает следы копытного, идущего на лежку, от жировочных. В первом случае хорошо читается равномерный шаг с редкими остановками. Животное придерживается одного направления. Жировочные следы совсем другие. Тут можно заметить и ковыряние в снегу мордой и копытцами, и топтание вокруг кустов. На следах встречается много осыпавшихся сухих остатков растений.

Перед залеганием довольно часто (но не всегда) косуля делает подобие петли. Благодаря этому животное во время отдыха может контролировать приближение опасности со стороны следа. Перед тем как окончательно устроиться на земле, копытное еще больше замедляется. Топчется на одной точке, изучает обстановку.

Бывает, что начинает расчищать место для лежки, а потом сразу бросает работу. Отходить на «запасной аэродром» где-то рядом. Поэтому нередко количество подготовленных для отдыха мест превышает число косуль в табунке.

Во время этой подготовки к залеганию животное предельно внимательно и осторожно. Оно обычно обнаруживает приближение опасности гораздо раньше, чем само попадает в поле зрения охотника. Так что я никогда не выхожу скрадывать в это время. Как правило, отправляюсь не раньше 9-10 часов утра.

Случается и так, что косуля не сразу определяется с конкретным местом лежки и некоторое время курсирует на небольшом пространстве. Такие следы можно принять за кормовые наброды. Особенно если смотреть издалека в бинокль или оптический прицел. Поэтому необходимо быть внимательным, чтобы не прозевать лежку. Нужно учитывать, что переходы косули в спокойном, непотревоженном состоянии от одного места отдыха до другого редко бывают более 1,5-2 км.

О пользе укрытий

При скрадывании не следует идти в самом низу лога, ложбины, подошвы косогора. Так не заметишь ухода животного с лежки. Лучше всего пробираться ближе к верху, но не по самому гребню, где любое движение на фоне неба будет слишком явно и видно издалека.

В случае необходимости, конечно, можно подняться на «макушку» возвышенности. Однако нужно будет использовать укрытия — кусты, большие деревья, подрост. На гребне не стоит «маячить», выбравшись на пустое место. Рекомендуется маскироваться, прижиматься к земле, прятаться за растительностью, чтобы подольше оставаться незамеченным.

Бывают ситуации, когда надо пересечь открытое пространство — поляну, луговину, просеку или прогал в лесу и т.п. Не нужно сразу же выскакивать туда. Лучше по возможности вначале приостановиться и внимательно осмотреть все вокруг, выглядывая из-за какого-нибудь укрытия.

В таких местах часто можно встретить зверей. Тем более что они тоже никогда сразу не выходят на пустое пространство. Некоторое время просто стоят и присматриваются, прислушиваются и принюхиваются.

По этой же причине не стоит идти по самой опушке. Косули устраиваются на лежку обычно не далее 10-20 метров от края деревьев или кустов. Силуэт охотника на фоне открытого пространства животные заметят издалека. Я стараюсь идти в пределах 40-50 метров от опушек, то есть на расстоянии уверенного выстрела.

Если на ходу нечаянно подшумел, например наступил на сучок, или треснула ветка под ногой, то обязательно надо остановиться. Следует сохранять максимальную неподвижность в течение хотя бы 3-5 минут. При первом подозрительном звуке звери настороженно прислушиваются, пытаются определить его направление и источник. И при малейшем намеке на повторный шум с той же стороны срываются с места!

Бывалые охотники много спорят на тему: в каком направлении обычно уходит поднятая с лежки косуля? Двигается она по ветру или против? На мой взгляд, чаще всего это зависит только от рельефа местности и того, откуда появился источник беспокойства. В первые минуты животное стремится максимально быстро скрыться из виду или оторваться как можно дальше.

Время для выстрела

Ко времени охоты на косуль с подхода они уже редко встречаются в одиночку. В основном бродят небольшими группами по нескольку особей. На лежки устраиваются в нескольких метрах друг от друга, обычно головами в разные стороны.

Услышав посторонние звуки или уловив подозрительный запах, косули вскакивают одна за другой. Некоторое время они еще стоят, пытаясь определить направление и источник опасности. Это обычно дает возможность охотнику достаточно спокойно отстреляться по выбранной цели. Крайне редко все копытные сразу срываются с места.

Иногда косули, поднявшись с лежки, отбегают на несколько метров. Но затем все равно останавливаются. Даже одиночка, подскочив с земли, часто замирает на несколько секунд. И лишь потом бросается бежать. Так что практически всегда успеваешь отстреляться как минимум по одной цели.

Если нет задачи добыть конкретный трофей (например, рогача или тушу «на мясо»), то я целюсь в ту косулю, у которой голова закрыта деревом или кустами. Она не видит моих манипуляций с ружьем, что дает мне дополнительные секунды. Но и долго медлить нельзя: упустишь добычу!

Да и вообще при скрадывании косули надо быть готовым к ее появлению в любой момент. Мне все реже удается разглядеть животное на лежке. Чаще всего я замечаю его уже во время подъема или даже в начале движения.

При скрадывании косули останавливаться и осматривать местность надо не через определенные промежутки времени или пройденного расстояния. Делать это нужно с каждым изменением обстановки в поле зрения! Поднялся на бугорок, даже небольшой, — оглядись. Открывается вид на косогор — тщательно изучи его. Причем не надо ждать момента, когда покажется весь склон. К тому времени уже поздно будет!

Скорость движения при скрадывании надо выбирать так, чтобы ни в коем случае не потеть. На лыжах я хожу медленно. И совсем снимаю их, когда приближаюсь к району, в котором высока вероятность обнаружить лежку. Вставляю одну лыжу в другую, связываю, чтобы не стучали, и за петельки в носках креплю к поясу шнуром длиной в 2-2,5 метра.

Эффективное планирование охоты

Если ищу косуль не отдыхающих, а перекусывающих, то иду вдоль кормовых мест. При этом отхожу от опушки на несколько метров, чтобы скрыть свой силуэт среди деревьев и кустов. Если укрытий недостаточно, я двигаюсь «дугами». Подкрадываюсь поближе к открытому месту, осматриваюсь и возвращаюсь назад. Затем обхожу его по дуге в 50-100 метров. Это зависит от видимости и наличия бинокля.

Планируя охоту, исхожу из того, что утром косуля кормится до 9-10 часов, а вечером — примерно после 16-17 часов. Время трапезы может корректироваться с учетом сезона и погоды. Например, если ночью была метель или обильный снегопад, то днем косуля обедает дольше.

В последние годы я все меньше охочусь скрадом на местах кормежки в сельхозугодьях из-за того, что везде к этим полям озимых, кукурузы, подсолнечника и сои есть сравнительно хорошие дороги. А значит, еще задолго до открытия сезона звери успевают хорошо «познакомиться» с вооруженными людьми.

При таком охотничьем прессе «настеганные» животные меняют и свой обычный распорядок питания, и маршруты движения. И на лежки уходят гораздо дальше, и ведут себя намного «строже». Так что с субботы до вторника в местах массового кормления косули я стараюсь вообще не появляться. Зачем зря время терять и собаками рисковать?

В охоте на косулю скрадом, пожалуй, самый большой процент неудач, когда животное встает и уходит. А ты просто не успеваешь или не имеешь шансов по нему прицельно выстрелить. По чернотропу или многоследице можно даже и не заметить, что звери «были да сплыли»! Не раз я за день поднимал по нескольку табунков, но выстрелить так и не удавалось. В утешение говорил себе, что «не в магазин пришел».

Если косули уходили незамеченными или мне просто не выпадал случай разрядить в них ружье, то я выжидал минут 15-20, а затем выяснял направление движения животных, обрезая следы в 100-150 метрах от лежек. Повторно скрадывать поднятых зверей имеет смысл только там, где их мало и можно не успеть до темноты найти других. А также в таких местах, где на небольшой площади встречается много мелких укрытий для косуль. Тогда они уходят не так далеко, и подобраться к ним легче.

Когда можно обойтись без сильного ветра

Охота на косулю скрадом больше, чем любой другой способ добычи животных, зависит от погоды. Но я не согласен с категоричным утверждением, что для успеха обязательно необходим достаточно сильный ветер. Бесспорно, он не помешает. Если есть ветер или метель, то гораздо проще подойти к косулям на дистанцию выстрела. Однако можно использовать и другие факторы. Вот некоторые из них:

• В больших логах и оврагах практически при любой даже самой тихой погоде есть достаточно устойчивое движение воздуха. Подобный эффект наблюдается и у границы лесных массивов с большими открытыми пространствами. Так что я всегда могу выбрать удобные для охоты места, тем более что овраги и лога у нас расположены в самых разных направлениях.
• Если при высоте белого покрова более 7-10 см наступает сильная оттепель, то двигаться удается совершенно незаметно. Мягкий влажный снег глушит все звуки, а интенсивное испарение уносит запахи вверх, особенно в солнечную погоду.
• Можно воспользоваться и обильными осадками. Не один раз мне удавалось успешно охотиться скрадом в сильный снегопад. Он и звуки гасил, и фигуру маскировал, и запаху не давал распространяться.
• Полезны и утренние туманы, сгущающиеся на берегах возле открытой воды — до замерзания рек и озер. А на Енисее их можно видеть и в разгар холодов, поскольку ледяной панцирь не образуется из-за ГЭС. Эти туманы также часто сопровождаются движением воздуха от воды на сушу — снизу вверх.

Снегопад и мутная пелена не только позволяют подкрасться к косуле почти вплотную. Животные встают буквально из-под ног охотника и никогда не убегают сразу. Звери замирают на месте, определяя источник опасности, а у стрелка есть время спокойно прицелиться…

Все перечисленные примеры подразумевают исключительно хорошее знание угодий. Нужно ориентироваться, куда поехать при любой погоде и не заплутать при видимости всего в несколько метров.

О доборе подранка

Если подстреленную косулю не преследовать, то она идет недалеко — до ближайшего укрытия. Причем часто ложится не сразу, а настороженно стоит, пока есть силы. Если же животное замечает преследование, то на адреналине уходит гораздо дальше. Покидает открытые места и забивается в такие заросли и крепи, что при доборе приходится заползать туда буквально на четвереньках.

Лучше дать подранку время «облежаться» — час-полтора. Но иногда такой возможности нет — например, приближается наступление сумерек, или снег и ветер заметают следы. Тогда необходимо поскорее добрать подстреленную косулю. Однако не надо идти прямо за ней, правильнее будет обрезать и зайти «с тылу» — конечно, с учетом ветра.

В подобной ситуации я вначале направляюсь к своей машине. Там меня дожидается собака, поскольку одну из них всегда беру с собой в любую поездку. Да и автомобиль по возможности лучше подогнать поближе, чтобы потом было проще мясо донести.

Случается и так, что подранок из табунка (чаще молодой, нынешний) не уходит далеко, а держится на виду — в траве, подросте или болотине. На дистанцию точного выстрела не подпускает, но и сам не убегает. Из зарослей виднеются только голова и шея животного, поэтому пулей из гладкоствольного ружья поразить цель очень сложно.

Здесь для добора пригодится связанная картечь. На расстоянии до 80-90 метров у меня стопроцентный результат. Этот же тип заряда можно использовать и при стрельбе на местах кормежки, когда не получается подобраться ближе.

Если подранок лег на сравнительно открытом пространстве, то в безветренную погоду подходить следует по спирали. Так обычно удается подобраться ближе. Если же есть движение воздуха, то шагать лучше зигзагом — из-под ветра. На склонах разумнее всего идти сверху. Благодаря этому вставший зверь дольше не скрывается из виду. А днем ветер крайне редко дует сверху — обычно вдоль склона или снизу.

Надеюсь, что мои советы пригодятся вам, дорогие охотники. Успехов во всех начинаниях!

Владимир Горлевский, Красноярский край

Решил открыть свой блог. Ещё не знаю что это даёт

Начну свой блог с анекдота который подслушал в своё время на Алтае.

Отец и сын. Оба заядлые охотники. Но отцу не повезло вовремя одной из охот получил тяжёлую травму лишился ног. И вот в один из дней сын собрался на охоту на мишку.

Отец видя сборы сына, взмолился:

— Сынок возьми меня с собой на мишку.

— Да ты, что батя, дело рисковое, а ты инвалид.

— Ну возьми.

— Да как же?

— Посадишь меня в рюкзачок, я легонький. Зато мишка выскачет ты в него БАХ-БАХ мимо. А тут я из рюкзачка БАХ-БАХ и попал два выстрела против четырёх понимаешь выгода.

Пожалел сын отца взял с собой. Идет по лесу в рюкзаке отца несёт. Вдруг мишаня выскакивает. Сын в него БАХ – БАХ мимо. Отец из рюкзака БАХ-БАХ мимо.

Мишаня осерчал и за ними. Сын бежать, а за плечами папаня в рюкзаке трясётся. Чувствует сын не уйти вдвоём. Думает «Ой не уйти вдвоём, что ж делать то. Батя то пожил уже, а я молодой , ай думает скину рюкзачок и будь что будет» Скинул рюкзак и легко убежал. Подбегает к дому. И всё сильней совесть его мучает. Как же матери то сказать? Заходит в дом опустив голову и говорит:

— Мама нет у нас больше папы.

— Тфу.. ты черти хоть бы сговорились. Один на руках прибежал нет у нас больше сына…

И повторю один из своих отчётов, правда без фото.

Как — то давненько, ещё в школе я прочитал один весьма своеобразный рассказ Пришвина. Сейчас даже не вспомню суть этого произведения, но эмоционально оно отложилось где-то в глубине моей памяти. Красота природы, ужасающая бедность крестьян, и бездарное проживание жизни в алкогольном тумане «Синей ямы». Так вот — ничего не изменилось…

Предчувствуя это, мы решили приблизиться к народу ещё на этапе выдвижения к месту охоты. Но как люди интеллигентные, решили пить исключительно сухое вино. Правда, забыли, что особенности нашего национального характера исключают такие мелочи как ограничение в потреблении алкоголя. В результате весь двухдневный запас сухого вина был выпит за неполных три часа дороги и в концовке я в месте с пустыми бутылками выбросил и банку, отличных маринованных огурцов, за что попал под подозрение своих новых товарищей по охоте, как «засланный казачёк» и невероятный транжира. Впрочем, всё закончилось весьма мирно риторическим вопросом: «В чём состояло главное отличие крестьянского восстания Е. Пугачёва, от крестьянского восстания С.Разина?». Не скажу, что вопрос поставил меня в тупик, потому что отличий этих море. А главное из них, это исторический период, в который они происходили. Однако, мои новые товарищи, весьма надо сказать достойные люди, закусив сухонькое остатками маринованных огурцов, категорически со мной не согласились. Я не буду излагать их версию «правильного ответа», скажу лишь то, что она не иронична, и действительно имела место быть, однако к главному отличию её отнести сложно.

Так с шутками, прибаутками и историко-филосовскими «базарами» мы и прибыли к месту предстоящей охоты. Легли спать.

Утро есть утро, надо вставать, и, невзирая на своё состояние браться за ружье.

Грузимся в УАЗ — буханку с грузовым отделением. Это чудо Советского автопрома, доживающее свой век в руках «рачительных хозяев» своей жизнеспособностью просто поражает. Как над ним только не «издевались» наши добрые крестьяне, а он, гад, ещё не потерял способность к движению. Гремя, свистя и со скрипом переключая передачи, врываемся в лес.

Умелой, но нетрезвой рукой, егерь, он же супер-мега-турбо рулевой нашего «брендового внедорожника», расставил нас по номерам, а сам отправился в загон на личном транспорте. Грохот падающих берез, рев движка, изрыгаемый через ржавую выхлопную трубу, с мелодичным добавлением клаксона, способен разогнать дичь на десятки километров от загона, но не тут то было. Привычные к этому грохоту «Козлы» умело, маневрируя, пережидали пока УАЗ пройдет мимо, и мирно переходя колею, уходили обратно в родной лес. Я своими глазами видел как из невысокого ивняка метров за двести, двести пятьдесят, от меня высунулась морда «козла», который кинул долгий взгляд в след уходящему транспортному средству и не спешным шагом поскакал в небольшой ложок. Стрелять с ружья не было ни какой возможности. И я попытался заснять этот исторический кадр, однако не вышло, хотя можете посмотреть, среди ивняка самые зоркие из Вас заметят белое пятно удаляющегося зада «козла».

К третьему загону стало очевидно, что «козлы» любят своего егеря, а он отвечает им той же монетой. Он упорно расставлял нас на номера на машине, предупреждая своих друзей о нашем приближении грохотом ржавого железа и рёвом дырявой выхлопной трубы.

Наконец отвлекая егеря водкой, нам удалось таки остановить эту боевую колесницу. Наш «Кемал-трофист», наконец, посадил на мосты не убиваемый УАЗ и стало тихо.

Пошел нормальный загон, мы нормально встали на номера. И, что вы думаете произошло?. Обученные егерем «козлы», стали выходить на замерший неподвижно УАЗ. Они ползли как террористы, зная, что именно там их путь на свободу, именно там брешь, за которую они уже заплатили мясом своих товарищей «продажному егерю». Около УАЗа на тот момент находились двое — сам егерь и местный парнишка Денис четырнадцати лет. Денису папа, (то же из местных) уходя в загон, оставил своё ружьё. Радостные «козлы», увидев егеря ломанулись через кольцо оцепления, но тут им путь преградил Денис, (пионер герой). Он с первого выстрела вальцанул выбежавшего на него сеголетка. По остальным принялся стрелять егерь. Результат, я думаю, Вам говорить не надо, все по кому он стрелял, живы и жуют сейчас травку на родных полях.

Общими усилиями выдернули УАЗ. Сделали ещё три, четыре совершенно бестолковых загона, во время одного из которых я видел чудо выстрел. Загон шел своим чередом никто из зверей, из него, конечно выходить не собирался, все давно уже разошлись по своим лесным делам. Но парочка косуль, видно заплутав, не спеша, выпрыгнула в тылу у номеров. И, глубоко уважаемый Константин Витальевич, уложил одну из них точным выстрелом в сердце с дистанции 150-200 метров. Чем удивителен это выстрел? Дистанция для карабина нормальная, но косуля находилась в березняке с ивовым подлеском. В таких условиях, находясь спиной к зверю, просто увидеть его чудо, а попасть в него с разворота, за несколько секунд, на которые он показался из ивняка мог только настоящий мастер. Короче большой «респект» Вам, уважаемый.

Когда стало темнеть наша «гоп компания» из местных была уже в зюзю. Николай, отец Дениса, изъявил желание ехать в грузовом отсеке УАЗа, объяснив это тем, что желает спать лежа, а не сидя, как он это делал до этого. Второй парнишка пошел в загон и пропал там. На призывы, «Леопольд, выходи! Выходи подлый трус», — ни ответа, ни привета.

Наш доблестный егерь принимает решение «искать его по следам». Боже мой, что тут началось, по каким ухабам и буреломам, в быстро набирающей обороты темноте мы поехали, описанию не подлежит. Километров через пять мы нашли бедолагу, он шел стойко, на автопилоте домой. Парень честно гнал, пока не «догнался» из прихваченной с собой бутылки. После определенного количества спиртного в башке включился автопилот-навигатор, и он двинул пешком в деревню.

Добрались туда и мы, но как? Я до сих пор думаю, что случайно. Мы летели по кочкам и ухабам, закладывая крутые виражи. В грузовом отсеке вместе с мясом косули, прыгал, как мешок с отрубями, в стельку пьяный Коля. Лавочка под нами рухнула, а УАЗ все прибавлял и прибавлял. Наконец на спуске с горы мы различили очертание деревни. Веселый егерь, повернувшись к нам, неожиданно обрадовал: «Что-то тормоза не работают». А мы уже подлетали к перекрестку. Ну, всё думаю, «отохотился».

Но каким-то чудом УАЗ устоял на повороте.

Дома, за ужином уняв дрожь в теле коньяком, я с удивлением узнал, что охота не закончена. Оказывается надо сходить на кабана. Выезжаем вчетвером: водитель, проводник и два стрелка

Садимся в приличную, машину, на которой приехали и двигаем в лес. За рулем абсолютно трезвый Ваня, а рядом с ним абсолютно пьяный Толя – егерь, любитель животных, супер – мега — турбо водитель УАЗа. Выходим вдвоем на номера.

Ночь стояла просто чудесная. Полная луна освещала лес, словно прожектор всё видно как на ладони, и даже снег искриться, правда, каким-то таинственно матовым светом. Короче Куинджи — «Лунная ночь» не дать — не взять.

Ну, стою я с ружьишком, мысли всякие, что охота на кабана дело опасное, что стою я на тропе и, что подранок может и осерчать, пойти на стрелка. А у него клыки, Во.. морда Во.. короче прижимаюсь ближе к березе. Учитывая, что это моя первая охота на кабана, и в живой природе я его видел только раз, мельком, дрожь в коленках начинает усиливаться.

Вдруг вижу, какое счастье, сквозь перелесок, заблестел свет фар автомобиля. Я свою балалайку на плече и рысцой на дорогу, «Конец охоте».

И тут слышу, «ХРЮ» и ветка хрусь. Я замер как вкопанный, вижу в полосе лунного света, бежит этот монстр, весь в шерсти, морда в сосульках. Страх как рукой сняло, в эту секунду я думал только об одном – «беги скотина, беги ближе». Когда до цели осталось 70 метров фары машины, про которую я успел уже забыть вдруг резко высветили кабана, он встал. Я понял, что сейчас уйдет. Вскидываю ружье, но он рванул назад раньше, чем я успел прицельно выстрелить. БАХ, БАХ вдагон, но мой первый виденный кабан так и не стал моим трофеем. Обидно, а как-бы хотелось, хотя бы в рассказе победить, и лихо добыть первого же увиденного кабана, но нет, не было этого.

Потом были долгие рассуждения и пересуды, как, да чё вышло. Первое и главное, наш доблестный егерь у кормушки свежих следов не увидел, поэтому дал команду Ване на отход, забирать номера, поэтому машина пошла раньше, не дав времени дичи выйти из леса. Второе, фары не ослепили дичь, а осветив, напугали, и кабан до меня не дошёл, хотя я его видел, но на 70 метрах (шагами потом посчитано) в ночном лесу из ружья пулей попасть, согласитесь, сложно. И третье, последнее, я с себя ответственности за промах не снимаю, не надо было уходить с номера раньше времени, я ведь был на целых 20 шагов ближе…

Плохо или хорошо отохотились мы нынче, не знаю, осталось двоякое чувство, с одной стороны добыча есть, с хорошими людьми провел время (это с теми с кем приехал). Да и егерь, мужик в принципе нормальный, это я так для красного словца про его сговор с «козлами» добавил. А так старался вроде, хорошо гостей принять. А с другой стороны гонять по лесам на неисправной машине, с пьяным водителем «не есть хорошо». Наблюдать, как во многом по твоей вине (водку-то мы им выдаём как благодарность, за участие в охоте) мужики напиваются в стельку, даже противно. Хотя, как говорится, «Свинья грязи найдет», и не я виноват, что они заливают за воротник. Ну, и главное, обидно, не добыли кабана, и мысли-то все вокруг этого до сих пор крутятся. До следующих отчётов браты…