Олег кристиняк зеленые волки рассказ повстанца читать

Авторская мифология

Агония Земли

Адьюлтер, измена

Альтернативная география

Альтернативная история Азии

Альтернативная история Америки

Альтернативная история Африки

Альтернативная история Ближнего Востока

Альтернативная история Восточной Азии

Альтернативная история Восточной Европы

Альтернативная история Европы

Альтернативная история Западной Европы

Альтернативная история Северной Америки

Альтернативная отечественная история

Античная мифология

Бессмертие

Ближневосточная мифология

Богоборчество

Бунт

Быт

Веселое

Внезапное бедствие

Возвращение домой

Война

Война миров

Воплощение зла

Восстание

Восстание мутантов

Восстание роботов

Восстановление справедливости

Восточно-азиатская мифология

Вражда

Вторжение пришельцев

Выход эксперимента из-под контроля

Глупость

Готический ужас

Гуманитарное

Договор с дьяволом

Достижение

Достижение блага

Достижение цели

Европейская мифология

Жадность

Жертва

Заклинание

Избавление от бед

Империи

Индийская мифология

Интрига

Искусственный разум

Исправление героя

Истинное безумие

Квест

Классика детектива

Классика фэнтези

Классический ужас

Конспирология

Контакт с внеземной цивилизацией

Криминальная драма

Кровавый ужас

Легкое

Любовное

Любовные припятствия

Любовь к врагу

Магический реализм

Месть

Микромир

Мифологические элементы

Мифология народов мира

Мнимое безумие

Мятеж

На заре фэнтези

Научная магия

Научное фэнтези

Научные достижения

Научные достижения в руках злодеев

Невольное преступление

Ненависть

Неожиданные сверхспособности

Неосознаваемые ревность и зависть

Обряды

Обстоятельства

Одиночество

Опасное предприятие

Оптимистическое

Освобождение

Освобождение от врагов

Освобождение от тирании

Освоение планет

От лица животного

От лица предмета или явления

Отчаянная попытка

Ошибка ученых

Пародия

Пацефизм

Переселение разума

По мотивам кино

Победа

Победа над болезнями

Победа над врагом

Победа над злом

Победа над обстоятельствами

Победа над собой

Победа над чудовищем

Подсознательный ужас

Поиск истины

Поиск себя

Поиск сокровищ

Поиск счастья

Пороки

Постмодернизм

Потеря близких

Потерянный и найденный

Похищение человека

Предсказания

Преследование

Пришельцы из других времен

Психоделическое

Психологическое

Психология чужих

Путешествие в будущее

Путешествие в прошлое

Путешествия в другие миры

Путешествия во времени

Путь воина

Путь прогресса

Развитие героя

Развлечения, увлечения

Раздвоение личности

Расстояния

Расширение сознания

Реализм

Революция

Роковая ошибка

Русская мифология

Сакральные объекты

Самопожертвование

Самопожертвование во имя близких

Самопожертвование во имя веры

Самопожертвование во имя долга

Самопожертвование во имя идеи

Самопожертвование во имя любви

Свержение

Сверхспособности

Сверхцивилизация

Семейные драмы

Скандинавская мифология

Содомия

Соперничество, противостояние

Социальное неравенство

Социум

Спасение

Спасение мира

Спецслужбы

Средневековая мифология

Стимпанк

Стихия

Судебная ошибка

Сюрреализм

Таймпанк

Тайна, загадка

Темное фэнтези

Техногенная катастрофа

Трусость

Туда и обратно

Угрызения совести

Утечка вирусов

Фатальная неострожность

Феминизм

Философское

Честолюбие и властолюбие

Школа

Экологическое

Экономическое

Экспедиции

Эпидемия

Греческие сказки

Мальчик, который кричал: «Волки»

Мальчик по имени Питер жил со своими родителями в деревне на склоне холма. Его родители, как и большинство других людей в деревне, были фермерами овец. Все в деревне по очереди позаботились о овцах, а когда Петру было 10 лет, он считался достаточно взрослым, чтобы повернуть на пастух.

Но Петру было слишком легко скучно, и ему было очень утомительно находиться на склоне холма только для овец. Поэтому он найдет способы развлечь себя, подбежать по камню, лазать по деревьям, преследовать овец, но ничто не помешало ему очень долго развлекаться. Затем он набросился на блестящую идею. Он поднялся на вершину самого высокого дерева и начал кричать в сторону деревни: «Волк! Волк! Wooolf! Woohoolf!»

Один из жителей деревни услышал его и собрал всех других людей, вооружившись топорами, мотыгами и вилами, они выбежали из деревни, чтобы преследовать волка и спасти свое стадо. Конечно, когда они добрались туда, они просто нашли, что Питер сидит высоко в своем дереве, смеется, и овцы пасутся мирно. Они очень раздражали его. В эту ночь Петр получил порку от матери и был отправлен спать без ужина.

Некоторое время жизнь продолжалась как обычно, и люди забыли об этом инциденте. Петру приходилось вести себя, всякий раз, когда ему приходилось думать о овцах. До одного дня ему снова стало скучно. Он взял палочки и, пробираясь туда, где пасутся овцы, начал бить палочки и кричать: «Волк! Волк! Wooolf! Woohoolf! Woohoohoooolf!»

Конечно, кто-то в деревне слышал, и вскоре все люди подбегают на холм, вооруженный палками и топорами, мотыгами и лопатами, готовыми выгнать большого плохого волка и спасти своих овец и бедного мальчика-пастуха. Представьте себе их ужас, когда они прибыли на поле, чтобы мирно пасти их стадо, а Питер сидит на большой скале, неудержимо смеясь.

В эту ночь Петр хорошо отзывался, еще лучше шлепал от своей матери и снова был отправлен спать без ужина. Несколько дней люди в деревне обошли стоны о Питере и его трюках, но вскоре все снова успокоилось, и жизнь возобновила свой обычный беспрецедентный курс, и Петру приходилось время от времени поворачиваться к пастуху. Он решил, что должен себя вести, он действительно не хотел все время огорчать, и он особенно не хотел, чтобы еще одна порция его матери!

Затем, однажды днем, когда Петр был на полях с овцами, он заметил, что некоторые из них нервничали, они начали блеять и бежать туда-сюда. Питер не знал, в чем причина этого странного поведения, овцы бегали повсюду и делали все более громкую ракетку. Он волновался и решил подняться на дерево, чтобы он мог видеть, что происходит. Он уравновешивал крепкую ветку и оглядывался вокруг, что, по его мнению, почти заставило его выпасть из дерева. Был большой большой волосатый волк, преследующий овец, кусающий на ногах, хватаясь за хвосты. В течение нескольких секунд Питер молчал. Затем он начал кричать: «Вулф! Woolof! Woohoohooloof!»

В деревне старик услышал крик. «О нет, не то, что Питер снова», — сказал он, покачав головой. «Что происходит?» — спросил другой житель деревни. «Это снова Питер, он просто не может помочь себе».

«Этот парень все время должен быть в центре внимания», — сказал другой. «Подождите, пока его мать схватит его», добавил еще один. Никто не верил, что на этот раз действительно был волк, и никто не получил свою мотыгу, или их топор, или их лопату. Все палки остались в сараях, и никто не бросился вверх по склону. Только в конце дня, когда мальчик отправил взять пастух из Питера, найдены мертвые тела овец, разбросанные по всему склону холма, и Питер все еще там на своем дереве, хныкая, что жители деревни действительно там На этот раз был волом.

Наконец Питер усвоил урок, что, если вы всегда лжете, люди перестанут верить вам; И тогда, когда вы говорите правду о переменах, когда вам действительно нужно, чтобы они вам поверили, они этого не сделают.

Берсерк. Том третий. Белые волки Волара

Глава 1

* * *

В баронстве Волар шло повсеместное строительство, деревни росли как грибы после дождя. Количество жителей стремительно увеличивалось за счёт мигрантов из других баронств Дакрана и его столицы города Каболара. Активная торговля заставила не только максимально обезопасить дороги, но и проложить новые, чтобы уменьшить время в пути. Единственная проблема, с которой пока не мог справиться барон Эрит Волар это создание «Академии боевой магии» в собственном замке.

— Ты что сегодня ночью совсем не спал? — спросил Фернан, подойдя ко мне утром во время моего очень раннего завтрака.

— Спал, правда, недолго, а что по мне так сильно заметно?

— Только слепой твои покрасневшие от недосыпа глаза может не заметить, — Фернан присел ко мне за стол, тяжело опустившись на стул.

— Голова как вот этот чугунок, если ударить, гудеть будет также, — сравнил я самочувствие с чугунным изделием местных мастеров.

— Попробуем?

— Я тебе сейчас попробую, шутник! Лучше бы помог хоть чем-то.

— А чем я могу помочь? В строительстве я совсем ничего не понимаю, в торговле тоже, только какой-нибудь глупый совет могу дать. Дать?

— Какой, например? — спросил я, а сам задумался над тем, что триста учеников в замке не поместятся при всём желании, если только во время обучения стоять будут, а спать на трёх или четырёх ярусных кроватях. Мне, если признаться, было жалко замок отдавать под академию, но приказ короля нарушать не рекомендуется, себе дороже выйдет.

— Эй, ты меня вообще слышал или ты сейчас где-то не здесь? — окрикнул меня Фернан.

— А? Нет, извини, не слышал, задумался, а что ты сказал?

— Я говорю что академию проще построить с ноля и желательно где-нибудь подальше от замка, например — у озера.

— А замок?

— Теорона можно ведь и отговорить от этой затеи, убедить в том, что тут все просто не поместятся. К тому же новое здание можно будет построить гораздо большего размера, а вид замка придать вообще не составит труда. Твои строители за месяц башню высотой в сорок локтей построили, непонятно только зачем она нужна посреди рыночной площади, так вот, неужели они не справятся с постройкой нового замка?

— А это мысль! Я как-то даже и не смотрел на решение проблемы с этой стороны, зациклился на этом замке. Ты где раньше был со своим глупым советом?

— Здесь, только мешать вам не хотел, вы все так сильно заняты были, что меня не замечали.

— Вилл! — крикнул я, позвав слугу.

— Я здесь ваша милость, — Вилл появился через несколько секунд, видимо уже давно стоял за дверью.

— Лемара ко мне срочно и скажи, чтобы все строители, что у нас тут сейчас находятся, собрались во дворе замка часа через три. Стой! — я притормозил слугу, — мой охранный отряд собери, я еду к озеру.

— Понял ваша милость, сейчас всё будет сделано, — Вилл поклонился и убежал выполнять распоряжения.

— Хорошо что молодой, был бы он возрастом как Чарес, такой бешеной жизни не выдержал бы, — проговорил я, глядя на оставшуюся открытой дверь.

— Это ты, верно, подметил, некоторые за тобой просто не успевают, — добавил Фернан.

— Это ты о ком?

— О многих, о себе, например, два дня тебя пытаюсь поймать, удалось только сейчас.

— Поймал, дальше что?

— Дело есть, поговорить надо, с глазу на глаз.

— Случилось что-то? — я насторожился, потому что Фернан сейчас был слишком серьёзен и чем-то явно обеспокоен.

— Нет, пока ничего не случилось, но я бы не хотел, чтобы наш разговор услышал кто-то ещё, даже Лемар. Пока и он не должен знать, я, конечно, доверяю ему, но чем меньше человек знают, тем лучше.

— Фер, ты меня пугаешь, даже аппетит пропал. Идём ко мне в кабинет, там нас точно никто не сможет подслушать.

Стоило мне только выйти из кухни, куда я заявился на рассвете, чтобы съесть что-нибудь, встретил Амелию. Меня эта молодая особа, честно говоря, конкретно бесила, как своим заносчивым поведением, так и способностью совать нос туда, куда не просят. Я как мог, старался разговаривать с ней вежливо, но иногда всё же срывался и начинал грубить.

— Господин барон, в чём дело, почему о том что вы едите к какому-то озеру, я узнаю лишь, послушав разговор слуг? Я здесь чтобы помогать вам во всём, но вы меня не выпускаете из замка, словно я под арестом, — сказала она, шипя как змея, наступая на меня, будто собиралась ударить. Несмотря на раннее утро, Амелия была одета в походный костюм для верховой езды, даже стилет к поясу не забыла прицепить.

— Ваше сиятельство я подумал, что вы ещё спите, не хотел тревожить, — попытался я отмазаться.

— А вчера, а позавчера, а семь дней подряд вы тоже не хотели меня будить? Вы специально сбегали из замка ещё до рассвета якобы по невероятно срочным делам!

— Дела действительно были срочные, вы что не верите?

— Ну, почему же верю. Особо срочное видимо было вчера, — она подошла ко мне ближе, бросив мимолётный взгляд на Фернана. Он стоял чуть в стороне и отворачивался, сдерживая улыбку, зная, что эта наша очередная перепалка к серьёзной ссоре не приведёт. Амелия девушка вспыльчивая, но отходчивая и не злопамятная, покричит и успокоится, а завтра всё снова повториться.

— Господин Волар, я прекрасно знаю, что вы вчера рано утром уехали к реке и просто сидели там почти три часа.

— Я там думал, а один, чтобы никто не мешал. Мне что вас нужно было с собой позвать? Так сказать пригласить на свидание в утреннем тумане?

— Нет, не нужно, но потом вы, господин барон, — она выделила мой титул интонацией.

— Стоп! — я поднял указательный палец. — Если уж дело дошло до того, что вы должны всегда и везде меня сопровождать, так тому и быть, но потом не жалуйтесь, договорились?

— Договорились! — согласилась Амелия, ещё не совсем понимая, на что себя обрекая. Того образа жизни что сейчас был у меня, даже Лемар иногда не выдерживал, засыпал прямо в седле на ходу.

— Я ненадолго к себе в кабинет, а вы пока можете позавтракать, — посоветовал я и, повернувшись к ней спиной, подтолкнул Фернана вперёд.

— Я вас здесь подожду, мимо не пройдете, если только через окно! — донеслось до меня.

— Хорошая мысль, в следующий раз именно так и сделаю, — подумал я.

Оказавшись в моем кабинете, я предложил Фернану присесть в кресло, а сам плотнее прикрыл дверь, убедившись, что в коридоре точно никого нет.

— Выкладывай, что случилось?

— Мне нужна твоя кровь, — ошарашил он меня такой просьбой.

— Зачем?

— Для эксперимента, если у меня всё получится, я тебе потом всё подробно расскажу. Мне чуть-чуть всего нужно, вот такого флакончика будет вполне достаточно, — Фернан поставил передо мной стеклянный пузырёк грамм на тридцать.

— Я смотрю, ты уже и тару приготовил? А что если я не соглашусь?

— Не получишь дополнительное преимущество над магами, мелочь, конечно, но дело твоё.

— Фернан, перестань говорить загадками, что за дурацкую привычку взял, скажи прямо, что ты собрался делать с моей кровью? Не скажешь, не получишь!

— Ладно, так и быть, скажу, — сдался он, — видишь ли, в чём собственно дело, — он немного запнулся, чтобы подумать, как сказать как можно короче и понятнее. — Ты Неом и на тебя не действует магия, вот я и подумал, что может быть, если твоя кровь будет касаться тела какого-нибудь мага, он не сможет воспользоваться силой. Представь если это так, можно же будет изготовить оковы, чтобы мага удержать или защитный амулет отталкивающий магию попробовать сделать. С учётом того, что тут у нас скоро магов будет не одна сотня, такие штуки лишними точно не будут, — пояснил он и внимательно посмотрел на меня, пытаясь по выражению и взгляду понять, дошло до меня или нет. До меня разумеется, дошло, я хоть в последнее время и путал всё со всем, но это от огромного количества дел, а не от того что я отупел. Его идея мне понравилась, он смотрел на жизнь, забегая далеко вперёд, пытаясь заранее решить будущую проблему, которая обязательно появится.

— Будет тебе кровь, — согласился я и стал закатывать рукав. Фернан обрадовался и достал из кармана маленький изогнутый словно коготь нож, чтобы им порезать мне руку. — Даже не думай, я сам всё сделаю, — остановил я его и, открыв ящик стола, достал несколько золотых трубочек. Я планировал сделать себе перьевую ручку, потому что мне надоело тыкать пером в чернильницу каждые пять секунд. Несколько трубочек уже были сточены под углом, но не прорезаны их я и собирался использовать как иглу для сцеживания крови.

— Обеззаразить можешь? — спросил я, зная, что после магии Фернана ни один микроб не выживет. Зачем хирургические инструменты обеззараживать он уже знал, мы разговаривали с ним на эту тему.

— Могу, — ответил он и через пару секунд чуть ли не со всей силы влепил по трубочке своей магией. Сама трубочка осталась невредимой, а вот крышка стола в том месте, где она лежала, почернела.

— Ты испортил мне стол!

— Извини, я не специально.

Через пять минут Фернан получил желаемые тридцать грамм моей крови, после чего сразу побежал в подвал экспериментировать. В подземелье он устроил себе небольшую лабораторию, где и пропадал целыми днями, что-то изучая, устраивая опыты и конспектируя. Подождав немного, пока кровь из проткнутой вены перестанет идти, я спустился вниз, где меня караулила Амелия. Увидев меня, она обрадовалась, ведь я не сбежал от неё, несмотря на то, что мне этого очень хотелось.

— Идёмте ваше сиятельство, нам нужно с поездкой уложиться до полудня, — сказал я, проходя мимо.

— Почему до полудня? — спросила она, догнав меня.

— Потому что дел много, — я не стал ей говорить, что в полдень приедет отец. Он должен был привезти деньги, мне строителям нужно было заплатить за выполненную работу. Они по моим чертежам построили высокую башню, наверху которой я собирался поставить часы. Привычного для меня вида часы, только большие, почти как куранты, изготовлением механизма сейчас занимался один столичный механик, приехавший искать у нас лучшей жизни. Приблизительный чертёж тоже я ему дал, попутно объяснив, что я хочу получить в конечном итоге.

Во дворе нас ждал сонный Лемар и конный отряд моей охраны. С недавних пор я стал передвигаться по баронству только так, Новар настоял на этом. Вскоре мы покинули замок, направившись к озеру. Я это озеро ещё ни разу не видел, некогда было, но знал, что оно есть. От замка до него было приблизительно пятнадцать километров, но вот дорога туда была настолько плохая, что коня в галоп не пустить, ноги переломает. Дорога заняла больше часа, но я не пожалел потраченного времени. Озеро было настолько красивое, что я несколько минут просто смотрел на него.

— Господин барон, ау! — раздалось возле самого уха.

— Что? — я наконец-то вышел из нирваны и увидел Амелию.

— Зачем мы здесь?

— Чтобы подобрать место для постройки нового здания академии, в замке триста учеников не поместятся. У вас ваше сиятельство есть какие-то идеи, где его можно построить?

— Я бы вот прямо тут, в этом самом месте и построила бы, — Амелия показала себе под ноги.

— Хорошая шутка, я оценил, — кивнул я, понимая, что она снова начала язвить, как обычно это делала, когда ей что-то не нравилось.

— Лемар, что скажешь на счёт вон тех трёх островов в центре озера? — я показал на скалистые острова.

— Как ученики туда добираться будут?

— Первое время на лодках, потом мост построим.

— Длинный мост получится, — Лемар прикрыв ладонью глаза от солнца, посмотрел на острова, оценивая расстояние от берега. Расстояние было не меньше пятисот метров, а может быть и больше.

— Нужно бы как-то попасть на эти острова, осмотреть и решить, строить там что-то или нет. Вилл, как туда попасть?

— На лодке, разумеется, тут деревня неподалёку, лодки там должны быть.

— Показывай дорогу!

Через полчаса мы прибыли в деревню, а если точнее то это была не деревня, а совсем маленький рыбацкий посёлок. Рыбаки запаниковали, увидев нас, высокое начальство сюда заглядывало не часто, а уж если совсем точным быть, оно сюда вообще никогда не заглядывало. Прежний владелец баронства любил комфорт и по плохим дорогам старался не ездить. Рыбаков в посёлке было восемь человек, на момент нашего появления они смолили свои потрёпанные временем лодки.

— Доброго дня, я Эрит Волар, кто тут у вас за старшего? — спросил я, чем ввёл рыбаков в замешательство. С ними видимо так уважительно прежний господин не разговаривал.

— Я ваша милость, — вперёд вышел седой мужик, нервно теребя в руках свою шапку.

— Мне нужно попасть на эти острова, поможете?

— Конечно ваша милость! Мы вас туда быстро доставим! — обрадовался мужик, поняв, что мы сюда прибыли не для того, чтобы их за что-то наказать. — Доган, Стром! Лодку на воду, живо! Вёсла не забудьте! — Приказал он мужикам, собираясь лично меня туда доставить, но моя охрана этого не позволила, вместо рыбаков два моих охранника заняли места на вёслах.

— Как звать? — спросил я у мужика его имя.

— Сит, ваша милость, — назвал он себя и почему-то тяжело сглотнул, словно пропихнул в горло что-то большое.

— Вы трое в другую лодку, с нами на острова поплывёте, думаю, вы там уже не раз были, хорошо знаете, где лучше к берегу подойти.

Дождавшись, когда обе лодки спустят на воду, я перебрался в одну из них. Пока усаживался, услышал сзади тихое сопение, думал, что Лемар так пытается в лодку сесть, оказалось что это была Амелия.

— Вы господин барон, ай, — она чуть не свалилась за борт, успев в последний момент ухватиться за одного из воинов. — Вы господин барон снова хотели от меня сбежать?

— Даже не думал, я уже смирился с тем, что мне от вас избавиться не суждено, поэтому не собираюсь каждый раз вас приглашать, сами пойдёте следом, если захотите.

Амелия ничего не ответила, продолжая теперь уже гневно сопеть, она заняла место возле меня, после чего демонстративно отвернулась. Лемар беззвучно ржал, занимая последнее свободное место в нашей лодке. Наши перепалки с молодой графиней его жутко веселили, как впрочем, и всех остальных кто находился рядом. Разумеется, смеялись осторожно, чтобы Амелия этого не заметила, иначе могла наказать, графиня же всё-таки, а не абы кто.

Вскоре лодка ткнулась носом в песчаный берег, и мы высадились на самый большой из трёх остров. С первых же минут остров мне начинал нравиться всё больше и больше. Совсем не высокие скалы, с плоскими вершинами, идеально подходили для постройки здесь не просто замка, а вполне нормальной крепости. Больше всего мне понравилось то, что строителям не придётся делать фундамент, а это существенно уменьшит время постройки. Да, между скалами придётся перебросить мосты, на первое время подвесные, но это уже сущая мелочь по сравнению со всем остальным.

Прохаживаясь по ровной как стол и большой как футбольное поле вершине скалы, я прикидывал, где и что нужно построить. Минут двадцать мне никто не мешал в этом занятии, но всему приходит конец, Амелия не выдержала долгого всеобщего молчания.

— Господин Волар, как долго мы тут ещё будем кормить моей кровью комаров?

— Пока всю не выпьют, — пошутил я. — Вилл, мне срочно нужен архитектор, а лучше сразу два и лучше, чтобы они друг о друге не знали. Как только вернемся, отправь кого-нибудь в Каболар, думаю, они должны там жить. Да и ещё пусть им сразу скажут, что нужно будет построить большой и хорошо укреплённый замок, чтобы знали, зачем сюда едут.

— Хорошо ваша милость, что-то ещё?

— Да, мне нужны все гончары, которые у нас тут есть, мне нужно с ними поговорить. Сит! Вы лодки сами делаете?

— Да ваша милость, — старый рыбак снова насторожился.

— Сколько тебе нужно времени, чтобы построить десять штук, только размером в два раза больше?

Сит задумчиво почесал бороду и через несколько секунд выдал, — год ваша милость!

— А если с помощниками, так скажем человек в двадцать?

— Месяца два, — ответил он, снова немного подумав.

— Дам тридцать человек в помощь, лодки нужны через три недели, справишься, получишь сто монет серебром.

— Сделаем ваша милость, сам спать не буду и никому не дам, но лодки будут! — пообещал ошарашенный таким подходом к делу Сит.

— Всё, едем в замок! Графиню не забудьте, — я показал на Амелию, присевшую на сухую корягу метрах в тридцати от нас и смотревшую на водную гладь.

Ровно в полдень мы вернулись в замок, где меня уже поджидал Новар, разумеется, вместе с Чаресом.

— Что-то вид у тебя какой-то уставший, — сказал Новар, глядя на меня.

— Дел много, — я обернулся, посмотрев на Амелию. Она за время поездки к озеру успела два раза упасть в грязь, и один раз в воду, когда покидала лодку. Выглядела она сейчас неприглядно, но поездкой осталась довольна, хоть какое-то приключение за последний месяц.

— Обедать будете?

— Нет, мы уже, — Новар похлопал себя по животу.

— Тогда идем сразу ко мне в кабинет, я там пообедаю, заодно и поговорим.

Приказав принести обед в кабинет, я повёл в него Новара и Чареса, слуга Вилл шёл следом, нёс моё оружие, без которого я снова по настоянию Новара всегда брал с собой. Меня это иногда напрягало, так как я даже во двор выходил с мечом.

— Располагайтесь! — я предложил занять удобные кресла у камина. — Надеюсь, не забыл о золоте? — спросил я Новара.

— Нет, не забыл, но с таким подходом оно быстро закончится, что потом?

— Через месяц приедет Теорон, привезёт ещё, письмо с такой просьбой я уже ему отправил, точнее не ему, а Катнару, что в принципе одно и то же.

— Где с утра был? — Новар старался всегда быть в курсе всего происходящего, и я это одобрял, ведь если мне придётся уехать, с проблемами придётся разбираться ему.

— Острова осматривал, новое здание для создания академии там строить будем.

— Да, но ведь Теорон распорядился разместить всех в этом замке? — удивился он.

— Не поместятся они здесь, я уже по-всякому прикидывал, не поместятся и всё тут. Не думаю, что король воспротивится, этот замок не принципиален для академии, ему нужно, чтобы она находилась на нашей территории и под нашим же присмотром. На первое время часть из учеников можно разместить здесь, часть в городе, но это не очень удобно даже нам, контроля не будет. Для постройки мне люди нужны, много людей, — я многозначительно посмотрел на Новара.

— Сейчас крестьян не дам, поля нужно засеять, мы их в этом году распахали в четыре раза больше, чем в прошлом, да и этого боюсь, не хватит. Твой город растёт как на дрожжах, здесь уже народа больше, чем на всей остальной территории Волара.

— Это не мой город, а твой, а я его только строю.

— Как это мой? — удивился Новар, посмотрев сначала на меня потом на Чареса, как будто он знал ответ. Чарес услышанным был удивлён не меньше Новара и сейчас тоже хотел узнать, как город стал принадлежать ему, тем более что он уже не владелец баронства.

— Я его назвал «Новарград» думаю, оценишь? — пояснил я улыбнувшись. Новар расплылся в улыбке, ведь его именем ещё ничего не называли, даже захудалую деревеньку, а тут сразу город!

— Спасибо, порадовал старика, вот если бы ещё и внуками порадовал, я стал бы самым счастливым человеком во всём королевстве.

— Снова ты за своё! Некогда мне семью заводить, да и девушки подходящей у меня нет.

— Амелия чем плоха? Красивая, молодая, к тому же графская дочь, а то что взбалмошная, так это не страшно, со временем и это пройдёт, — предложил Новар.

— Она мне уж вот где, — я показал на горло, — а ты ещё её, — я остановился, не договорив, потому что как раз эта заноза и вошла в кабинет и как всегда даже не соизволив постучать предварительно.

— Добрый день господин Новар, — она кивнула, обозначив уважительный поклон, — Чарес, — поздоровалась она с ним, не взглянув в его сторону.

— Добрый ваше сиятельство, надеюсь, мой сын вас тут не обижает? Если что только намекните, я ему, — Новар показал кулак размером как два моих.

— Ну, что вы, господин Новар, Эрит просто душка, галантный, слово грубого сказать сам себе не позволит, — она улыбнулась, увидев, как лица Новара и Чареса вытягиваются от удивления.

— Вот ведь язва, — подумал я, а вслух сказал. — Ваше сиятельство в этом платье только что пролитой крови вы выглядите просто потрясающе!

После нескольких падений в грязь ей пришлось, не только сменить свой брючный костюм на платье, но и отмыться, потом сделать красивую причёску и использовать макияж, (знатные женщины в этом мире им всегда пользовались, но не перебарщивали). Тёмно-бордовое платье видимо было единственным, что она привезла с собой, и именно его она сегодня решила надеть. С её появлением тема разговора немного поменялась, мы стали обсуждать внешний вид здания будущей академии. Амелия предлагала построить подобие дворца, долго рассказывая, как он будет красиво смотреться в центре озера. Мы, конечно же, поддакивали ей, понимая что стоить нужно всё-таки не дворец, а крепость, так практичнее. Приблизительно через полчаса мне принесли обед, вот только я от него отказался, есть, когда на тебя смотрят, было как-то не удобно. Ещё через несколько минут пришёл Лемар, а вслед за ним Фернан. Наш некромант выглядел уставшим, но жутко довольным, по его широкой улыбке я понял, что эксперимент с моей кровью прошёл успешно.

Кабинет опустел лишь через час, все разошлись по своим делам, включая Амелию. Она решила, заняться подготовкой к встрече короля, на это у неё впереди был целый месяц. Я наконец-то съел уже остывший обед и, достав из ящика стола чистые листы, стал составлять список всего необходимого для строительства. Как только макнул перо в чернила, в дверь постучали.

— Входи!

— Один? — спросил Фернан, осматривая кабинет.

— А что не видно? Что там у тебя с твоим экспериментом?

— Даже лучше чем я ожидал, но есть одна проблема.

— Решаемая или для этого из меня нужно всю кровь откачать?

— Нет, всю не нужно, да и дело не в крови. Мне теперь нужно золото, серебро и драгоценные камни, думаю, рубины или изумруды должны подойти.

— Ничего себе ты губу раскатил! Ну, ладно золото и серебро, где я тебе рубины с изумрудами найду? У нас тут ювелирной лавки пока нет, как и просто ювелира.

— Нужно, очень нужно, — Фер умоляюще посмотрел на меня.

— Ладно, сделаю всё что смогу, тебе, когда нужно?

— Сейчас!

Я застонал и, положив перо, встал. После Бороша в замке осталась его заначка, там были не только деньги (немного), но и украшения из золота и серебра с драгоценными камнями. Украшения были женскими, я их планировал продать, если прижмёт, но для дела сейчас мог ими пожертвовать.

— Подожди, сейчас посмотрю, что у меня есть.

Сундучок с драгоценностями находился в моей спальне, там был тайник устроенный ещё Борошем, его мне показали слуги. Как не удивительно, но зная, где лежит золото, они ничего не взяли и меня это порадовало. Люди оказались честными и я, всех оставил в замке, убрал только управляющего, он слишком уж был медлительным для меня.

Выбрав по одной большой броши из золота и серебра, я вернулся в кабинет и положил их перед Фернаном.

— Это подойдёт?

— Да!!! — он схватил их и попытался сразу же убежать к себе в подземелье, но я его поймал за рукав.

— Куда, а я? Я хочу посмотреть, что ты там с ними делать собрался.

— Идём, заодно поясню, что, для чего и зачем.

Через несколько минут мы спустились в подземелье и Фер продолжил эксперимент, только уже поясняя, что делает. Как оказалось, золото и серебро ему нужны были для изготовления маленьких сосудов для моей крови, а камни нужны как накопители силы и для того, чтобы она не портилась. Для этого на них он нацарапал символ означающий сохранение. Пока он пыхтел над созданием необычных амулетов, я рассматривал его лабораторию. Наш некромант за короткое время создал очень хорошую, по местным меркам, магическо-алхимическую лабораторию. Часть инструмента он изготовил сам, часть у кого-то выкупил. Откуда взял стеклянные флакончики и прочую мелкую посуду типа колб из того же стекла, я выяснять не стал, не хотел отвлекать от дела.

Через приблизительно час он закончил с изготовлением первого амулета и попросил меня сходить к Амелии, чтобы она поделилась силой.

— Ты же тоже маг, зачем мне к ней идти?

— После работы с твоей кровью мне моя сила будет доступна не раньше чем через час, а проверить хочется прямо сейчас.

— Хорошо, схожу, хоть и не хочется, вот только объясни, как проверять собираешься?

— Повесим эту брошь на кого-нибудь и ударим магией, твоя кровь должна защитить.

— А если не сработает? Кого убьём?

— Нужен тот, кого не жалко.

— Фер, ты обалдел что ли? У нас нет таких кого не жалко, у нас людей не хватает, а ты из них подопытных кроликов предлагаешь делать!

— Стоп, кроликов??? Точно! Как же я сразу не догадался, кроликов у нас нет, есть овцы, на одну и повесим! Вот камень, его нужно напитать силой, потом в брошь вставлю, — он вынул камень из броши и отдал мне.

— Ладно, так еще, куда не шло, одной овцой можно пожертвовать, но только одной! Тебе дай волю всю отару перебьёшь. Я к Амелии, а ты иди овцу отлавливай.

Мы разошлись по своим целям, по моему мнению моя цель была намного опаснее его овцы. Амелия находилась у себя в комнате, сосредоточенно составляла список того, что ей понадобится для встречи короля.

— Не помешаю? — спросил я, приоткрыв дверь, разумеется, не постучав предварительно, она же так делала, почему мне нельзя. От неожиданности её рука дернулась, и она перечеркнула весь список.

— Господин Волар, вас не учили сначала стучать?

— А вас?

— А, э, — она запнулась, вспомнив, что сама всегда входит ко мне без стука, — а мне можно! — нагло заявила она.

— С чего бы? Потому что ваш титул выше моего? Хочу напомнить о.

— Не нужно, — прервала она меня, вспомнив о письме своего дяди, в котором он фактически понизил её титул до баронессы, но только для меня. Письмо я это ей показал, чтобы она не сильно выпендривалась. С того момента Амелия меня стала специально доставать, обиделась на дядю, а отдуваться как обычно приходится мне.

— Ладно, забудем, вам от меня что-то нужно или вы просто в гости решили заглянуть?

— Нужно, а просто в гости уже вы сегодня ко мне заглядывали.

Через несколько минут я объяснил, что мне от неё нужно, только предварительно взял с неё слово, держать всё в тайне. Как не удивительно, но она восприняла это серьёзно, ведь это было в первый раз, когда я её посвятил в свои тайные дела. Зарядка камней оказалась делом не сложным, подержав рубин между ладоней, она напитала его силой. Всё бы было хорошо, если бы я не взял его в руки. Как только я принял его из её рук, сила из камня мгновенно испарилась, пришлось зарядку повторить, а чтобы снова такого не произошло, камень Фернану пришлось нести ей.

Молодой программист, геймер и хакер Виант Фурнак никогда не крал те злосчастные тринадцать миллионов долларов, но всё равно получил за них 24 года колонии общего режима. Несправедливое обвинение – самое обидное, самое тяжкое. Виант настроился было сбежать, но тут некий «майор» из некой правительственной организации предложил ему принять участие в неком секретном эксперименте. Дело мутное, но и награда соответствующая – полная амнистия и снятие судимости.

Виант едва согласился. Да и как не отказаться, если таинственный «майор» обещал использовать его как программиста, геймера и хакера. Самое интересное, «майор» не соврал. Он просто не сказал всю правду.

Если бы только Виант знал, на каком компьютере ему придётся работать. Через какую компьютерную игру ему предстоит пройти и в качестве какого персонажа. Какие трудности преодолеть. Ведь ставкой в той компьютерной игре оказалась ни много, ни мало, а его собственная жизнь.

Олег Волков

Крысиными тропами

Глава 1. Грязные подштанники

— Кнопка! Для тебя есть работёнка!

Наглый каптёрщик по кличке Дикобраз втолкнул через широкую входную дверь пятую и последнюю на сегодняшнее утро металлическую тележку на вертлявых колёсиках.

— Нужно написать программу для стирки этой кучи грязного, вонючего белья, — чёрный ботинок Дикобраза с лысым носком со звоном ткнулся в стальной бок тележки. — Справишься?

Виант Фурнак, которого заключённые прозвали Кнопкой, недовольно поморщился. Обидное погоняло приклеилось к нему ещё в Изоляторе временного содержания. А бельё и в самом деле как на подбор грязное и вонючее. Некогда белые подштанники заляпаны чем-то серым, жёлтым и местами красным. Что это могло быть — лучше не думать. А запах… От тележки с бельём исходит умопомрачительное амбре из мочи, пота и блевотины. Что поделаешь, Виант склонился над тележкой, заключенные колонии Облако пристрастием к гигиене не отличаются. Среди них нет ни одного помешанного на чистоте.

– Давай, пересчитывай, – ботинок Дикобраза вновь ткнулся в металлический бок тележки, – а то мало ли недостача будет, – каптёрщик заржал мелко и противно.

Как обычно, Дикобраз тупо шутит и сам же ржёт над своими тупыми шутками. Как обычно, Виант молча развернул тележку и толкнул её в глубину прачечной. Вонючими подштанниками больше, вонючими подштанниками меньше — какая разница.

— Не забудь добавить функцию осенней свежести с мятой и запахом соснового леса, – Дикобраз подпёр плечом дверной косяк, это он так косит под блатного. – Смотри, чтобы они сложились правильным геометрическим образом — ширинками вверх!

Мелкий противный смех Дикобраза вновь наполнил прачечную. В ответ Виант молча подкатил тележку с вонючими подштанниками к зеву промышленной стиральной машины. Главное, не обращать на придурка внимания – наорётся, сам уйдёт.

— Ну, бывай, Кнопка. Если понадобятся ещё вонючие шмотки — подходи, – дверь за Дикобразом захлопнулась.

Главное, не запачкать пальцы. Виант натянул хлопчатобумажные перчатки. Увы, защиту для рук приходится покупать в магазине колонии за свой счёт, едва ли не с кровью отрывать драгоценные рубли из без того тощего личного бюджета. Правая рука подцепила мятую штанину. К горлу подступила тошнота. Без перчаток Виант вообще не смог бы работать в прачечной. Дотрагиваться до жёлтых, красных и бурых пятен на нижнем белье голыми пальцами было бы выше его сил.

Одно за одним вонючие подштанники полетели в барабан стиральной машины. Вообще-то Дикобраз – рецидивист, что для Облака большая редкость. Именно благодаря второй судимости он и получил каптёрку, хотя на деле у него «лёгкая» статья за мошенничество с бензином. Говорят, ослиной мочой разбавлял. Впрочем, оба раза в Облако Дикобраз загремел по глупости.

Руки замерли на половине пути. Штанина очередных подштанников подозрительно толстая. По спине скатилась дрожь, а желудок скривился от отвращения. Виант запустил левую руку во внутрь… Пронесло. На этот раз Дикобраз запихнул розовую тряпку, всего лишь розовую тряпку – очередная тупая шутка под стать ему самому.

Своими дебильными шутками Дикобраз каждый раз намекает на особое расположение Агронома. Игорь Агриев, начальник колонии, специальным приказом запретил подпускать Вианта к каким бы то ни было компьютерам. Виант тихо вздохнул. Для того, кто на воле был системным администратором, заядлым геймером и удачливым хакером – очень тяжкое наказание, причём длится оно третий год подряд. Ну-у-у, Виант мысленно поправил сам себя, почти удачливым хакером.

Последняя пара особо вонючих и грязных подштанников улетела в жерло стиральной машины. Большая круглая дверца с тяжким вздохом захлопнулась. Стиральный порошок с яркими синими гранулами от неизвестного производителя точно один мерный стаканчик, Виант захлопнул приёмный ящичек. Режим – «Обычный», продолжительность стирки – «Обычная». Пальцы привычным образом пробежались по бледным кнопочкам с цифрами и символами. Виант печально улыбнулся. Контроллер промышленной стиральной машины – единственный компьютер, который ему доверяют.

Стиральная машина, похожая на огромную стальную бочку, мерно загудела. По круглому стеклу заструились тонкие ручейки воды. В железных недрах что-то оглушительно щёлкнуло, барабан тут же резко дернулся и закрутился. Стирка началась.

Во второй металлической тележке на вёртких колсиках чуть менее противные и вонючие простыни. Виант развернул самый верхний кусок белой ткани. Хотя и на них хватает противных серых, жёлтых и красных пятен. В этом и заключается его ежедневная работа, скомканная простыня улетела в круглый зев, стирка белья. Вот уже третий год он стирает рубашки, подштанники, простыни, наволочки и прочее белье заключённых Облака. Работа несложная, по-своему противная. Очередная простыня комом улетела в жерло стиральной машины. Зато Виант работает один, без лишней компании.

31 мая 2016 года, утро вторника, последний день весны. Указательный палец ткнулся в кнопочку «Старт», последняя стиральная машина загудела и завертелась. Как обычно, в первую очередь Виант запустил в работу все четыре стиральных агрегата. Потом, часа через полтора, бельё нужно будет переложить в сушилки. Но это будет позже. Первая утренняя пауза самая длинная, от того самая ценная и любимая. Можно слегка передохнуть или заняться любимым делом.

В противоположном от входа углу прачечной две сушильные машины почти соприкасаются полутораметровыми барабанами. В узкий проход едва-едва можно протиснуться боком. Зато там находится уютный закуток. Неизвестные предшественники Вианта затащили в него широкую самодельную скамейку, старый обшарпанный стол и не менее молодое кресло с продавленным сиденьем. Они же повесили на стене самодельную полку из двух досок на стальной цепочке.

Закуток – ещё одна причина, по которой Виант решил закрепиться в прачечной, не смотря на вонючее грязное бельё и дебильные приколы Дикобраза. Как ни как, а у него появилась личная территория. Для колонии, где частная недвижимость не полагается осуждённым по определению, это роскошь.

В отряде, то есть в длинной просторной комнате, которая заставлена двухэтажными койками, в личной тумбочке лишних вещей лучше не держать. Прямое воровство по законам блатного мира карается довольно жестоко. Могут и зубы выбить, и почки отбить. А за систематическое крысятничество могут и в петухи перевести. Зато во всю процветает воровство тихое. Так если в личной тумбочке оставить зубную пасту, тюбик иссякнет гораздо, гораздо быстрее, чем на воле. Из тетрадки необъяснимым образом исчезают чистые листы. А зубной щёткой неизвестно кто может почистить не только собственные зубы, а всё что угодно.

В личном закутке тот же тюбик с зубной пастой худеет куда как медленней. Вот почему Виант предпочитает хранить личные вещи здесь. И здесь же чистить зубы и бриться. Бумажные книги, чистая тетрадь, конверты, ручки и карандаши лежат себе на верхней полке и ноги у них не вырастают.

Виант присел на широкую лавку. Хлопчатобумажные перчатки привычно шлёпнулись на фундамент сушилки. Ладно, пока никого нет, то… Виант покосился на закрытую дверь в прачечную, можно подумать над «Справедливостью».

Предшественники Вианта не только стащили в закуток старую мебель и повесили на стену самодельную полку. Кто-то из них оборудовал в фундаменте второй сушилки тайник. Четвёртую плитку во втором ряду снизу можно легко поддеть ногтём и вытащить. По-своему тайник оборудован с умом. Изнутри к плитке приклеен толстый кусок резины. Так что простым простукиванием нычку найти сложно.

Виант присел перед фундаментом сушилки на корточки. Ноготь на левом указательном пальце зацепился за край кафельной плитки. Теперь слегка ковырнуть и… Главное, вовремя перехватить «дверцу» тайника правой рукой.

Сквозь мерный гул стиральных машин пробился еле заметный лязг входной двери, по кафельным плиткам пола простучали каблуки. Тело быстрее мысли. Виант испуганной крысой метнулся на широкую лавку. Толстый томик с правилами по ТБ под голову вместо подушки. Ботинки, чтоб не чиркали доски, свесились с края скамьи. Что может быть привычней, чем подневольный работник, который решил прикорнуть с утра пораньше, пока прачечная работает сама по себе.

Наталия Геннадьевна Волкова
Чур, я вожу!

Рассказ первый
Как появились летучие рыбы?

Папа сказал, раз я уже в третьем классе, то он отдаёт мне свой старый телефон. До этого у меня был простенький такой, по нему только звонить можно было. А папин – современный, там много функций всяких. Ну, я тут же стала разные программы пробовать. Установила «Мессенджер», как у Маринки, и давай ей писать:

«Что делаешь?»

«Уроки. А ты?»

«А мне лень».

«Лень-пельмень!»

Так мы весь вечер и переписывались, и я совсем забыла, что нам задали кхмерскую сказку к завтрашней литературе пересказать. А когда вспомнила, уже надо было спать ложиться.

«Ладно, – подумала я, – завтра за завтраком прочитаю».

Но назавтра я проспала. Еле-еле успела к первому уроку.

«Ладно, – думаю, – на большой перемене время будет».

Но на большой перемене такое было! Глеб, оказывается, пришёл в школу со своими жуками в баночке. Они у него там под марлей сидели. Сначала он всё носился с ними, а потом на подоконник поставил и стал что-то Мишке Сёмкину объяснять. Руками размахивал, ну и столкнул банку на пол случайно. Марля в сторону отъехала, и жуки стали из банки вылезать. Мы, конечно, сразу кинулись их ловить и обратно в банку запихивать. Но когда Глеб их пересчитал, оказалось, что один всё-таки сбежал куда-то. Мы его везде искали – так и не нашли. Глеб закручинился, а Маринка его успокаивала:

– Ничего, зато теперь твой жук в школе образованным станет. Полетает по школе – все предметы выучит.

– Мои жуки не летают, – пробурчал на это Глеб.

В общем, про кхмерскую сказку из-за этих жуков я опять забыла. Хорошо хоть в начале урока Марина Владимировна Глебу разборку устроила, мол, зачем он жуков в школу притащил. Пока они разбирались, я успела почти всю сказку прочитать. А она интересная оказалась, я так зачиталась, что даже не сразу услышала, когда Марина Владимировна сказала:

– Оля нам сейчас сказку перескажет.

– Марина Владимировна, но я ведь на прошлом уроке отвечала, – попыталась выкрутиться я.

– А мы хотим воспользоваться случаем и послушать тебя ещё раз – правда, ребята?

Конечно, они воспользуются случаем: не их же вызывают!

И вот я у доски. Сзади кто-то уронил на пол учебник – хлобысть! И мне сейчас такой же «хлобысть» будет. Делать нечего, буду рассказывать медленно-медленно. Может, им надоест слушать и меня отпустят?

– Оля, ты что, в памятник превратилась? Рассказывай!

– «Откуда появились летучие рыбы», кхмерская сказка, – объявила я торжественно и, чтобы потянуть время, добавила: – Кхмерский народ очень древний. И сказки у них древние, тягучие. Тянутся, тянутся…

– Ты-то хоть не тяни, Ольга, давай сразу к сказке!

– Жили-были, – начала я, – два брата. У одного жена была работящая, а у другого – ленивая. Ну, вы ведь знаете, как это бывает, – вопросила я у класса, – один, например, весь день уроки делает, а другой играет.

– Знаем-знаем, – перебила Марина Владимировна, – ближе к делу!

– Ну вот. Та, что работящая была, однажды говорит мужу: «Что это мы всё работаем, а живём бедно? Давай возьмём кокосовые миски и пойдём из моря воду вычерпывать. Как всю вычерпаем, на дне морском насобираем себе жемчуга». Так они и сделали. Пойдут, одну миску зачерпнут – выльют. Пойдут, вторую миску зачерпнут – выльют. Пойдут, третью миску зачерпнут – выльют. Пойдут…

Но на пятой миске меня Марина Владимировна опять перебила:

– Давай, Смирнова, короче!

– Тут к ним краб на берег выполз. Увидел, что они делают, и испугался. Поплыл к морскому царю – Дракону докладывать, что скоро в море совсем воды не останется. Дракон пришёл в ужас и повелел всем морским жителям взять по жемчужине и отнести мужу с женой, только бы их в покое оставили. Так и разбогател работящий брат.

Я остановилась и смотрю на Марину Владимировну. Думаю: сейчас она мне скажет: «Молодец. Пять. Садись». И кого-нибудь ещё вызовет дальше рассказывать. А она вдруг говорит:

– И что же дальше было?

Ну, настал мне конец. Я ведь конец сказки прочитать не успела.

– А ленивая жена второго брата, глядя на богатство родственников, тоже захотела разбогатеть. Взяли они с мужем тыквенные миски и тоже к морю пошли. Зачерпнула ленивица одну миску – вылила. Зачерпнула вторую – вылила. А дальше ей лень стало, она и говорит: «Что-то я устала. Отдохнуть надо».

Я замолчала.

– И что дальше? – снова спросила Марина Владимировна.

– Я устала. Передохнуть надо, – медленно повторила я, потому что больше мне сказать было нечего.

– Это мы уже поняли, что ты устала, – нахмурилась Марина Владимировна, – но откуда всё-таки взялись летучие рыбы?

Этого я не знала. И мне оставалось только ещё раз повторить последнее прочитанное:

– Я устала. Отдохнуть надо.

Марина Владимировна приблизилась ко мне:

– А рыбы-то, рыбы почему летали?

– И-и-и-и! – вдруг завизжали девочки на последних партах. – Они летают! Летают!

Мы с Мариной Владимировной одновременно оглянулись и увидели, что банка с жуками лежит на полу перевёрнутая, а из неё опять во все стороны ползут, бегут и летят Глебкины жуки.

– Простите, я случайно локтем столкнул, – виновато оправдывался Глеб.

– Значит, так, – сказала покрасневшая Марина Владимировна, – ты, Глеб, собираешь свою летучую живность и идёшь со мной к завучу. А с твоей летучей живностью, Смирнова, мы разберёмся на следующем уроке.

– Это жукам интересно стало, о чём там Оля у доски рассказывает, вот они и научились летать, – объяснил Глеб, проходя мимо моей парты, и подмигнул мне.

А я бросилась сказку дочитывать. Оказывается, после того, как ленивая жена сказала, что устала, муж на неё сильно рассердился и окатил её водой, она его тыквенной миской стукнула, а он её обозвал «лень-олень», а она его – «каракатицей». А морским животным так любопытно стало, что они все на берег повылезали, смотрели на них да со смеху покатывались. А маленьким рыбкам плохо видно было, и поэтому они из воды выпрыгивали и так и зависали, чтобы лучше всё разглядеть. С тех пор в тех краях и появились летучие рыбы.

Видимо, так же, как у нас в школе с того дня появились летучие жуки.

Рассказ второй
Как мы с Глебом подружились

С Глебом мы дружим ещё с колясок, как говорит мама. Конечно, сами мы не помним, как мы в колясках дружили, скорее всего, просто смотрели друг на друга и глазами хлопали. И первое, что я про Глеба помню, это как он меня из ямы вытащил. Тогда можно было ещё гулять на стадионе «Металлург». На верхнем поле была детская площадка, но разве интересно всю прогулку на площадке сидеть?

– Пошли, – крикнул Глеб, – я внизу настоящую пещеру видел, заглянем внутрь?

Он уже тогда был бесстрашный какой-то. Я вот не могла взять и уйти от мамы непонятно куда, поэтому я оглянулась, чтобы хоть махнуть ей, мол, мы сейчас, на одну минуточку. Но Глеб уже тянул меня вниз с холма, пришлось быстрее перебирать ногами, ведь когда тебя несёт вниз по склону, твои ноги становятся будто не ногами, а колесом, и тут главное не думать, какую ногу вперёд ставить, какую назад, а то точно костей не соберёшь. И вот я докатилась вниз на этих колёсных ногах, а остановиться не могу, тормоз не работает.

– Стой, стой! – кричит сзади Глеб, а я всё качусь и качусь и даже не заметила, что впереди яма. А когда заметила – было поздно. В последний момент я всё-таки затормозила, как мне папа говорил, когда учил кататься на роликах: не можешь остановиться – падай на попу. Ну, я и упала, только по инерции меня пронесло вперёд, и я прямиком скатилась в яму. Хорошо, что там неглубоко было. И мягко. Как потом сказала мама, это мне крупно повезло, что котлован вырыли, а трубы положить ещё не успели, так что я просто съехала по скользкой глиняной стенке на спине да так и застыла в шоке. Помню, видела над собой небо и тополиные ветки как будто в рамочке, которая из края ямы получилась. И я впервые тогда подумала, что можно сделать фотографию на память: надо только глазами быстро-быстро моргнуть – хлоп-хлоп – и кадр на всю жизнь останется. Моргнула – и готово: щёлк! Но кадр с небом и тополем испортил Глеб: когда я глаза распахнула, перед ними нагло маячила голова Глеба в вязаной полосатой шапочке с помпоном.

– Ты умерла? – участливо поинтересовался он.

Так вот и хранится у меня в голове эта фотография: небо, ветки и полосатая Глебкина шапка. Наверное, единственный стоп-кадр, получившийся от потрясения, потому что потом всё закрутилось с бешеной скоростью: Глеб выдавал одну идею за другой, как меня из ямы вытаскивать. Поскольку рукой до меня он не дотягивался, то стал искать, чем меня можно было бы подцепить. Лучше всего подошла бы длинная верёвка или, на худой конец, палка, но ничего подобного вокруг не валялось. Всё-таки строители – совершенно непредусмотрительные люди: выкопали яму посреди дороги, так уж извольте рядом верёвку положить, чтоб можно было из неё выбраться! Я уже хотела Глебу сказать, чтоб маму позвал, но тут он стукнул себя по лбу:

– Никуда не уходи! – крикнул он и куда-то рванул.

Ага, уйду я, как же… А вдруг он меня бросил? Это я сейчас знаю, что Глеб, какой бы сумасшедший он ни был, никогда тебя не бросит в беде. Он, конечно, может немножко про тебя забыть, если, например, пожарную машину увидит. Откроет рот и будет глазеть. Но потом вспомнит, конечно, что Оля в яме сидит, и прибежит на помощь. Но тогда я этого ещё не знала и перепугалась, что так и проведу остаток своих дней в этой яме совершенно одна. К счастью, в тот день никакой пожарной машины поблизости не было, и Глеб очень быстро вернулся с деревянным ящиком в руках.

– Поберегись! – крикнул Глеб и швырнул в меня ящик. Ну, чтоб уж наверняка: раз не убилась во время падения, добьём её ящиком.

Хорошо хоть реакция у меня даже в нежном дошкольном возрасте была стремительная. Я успела откатиться в сторону.

– Карабкайся на ящик, – скомандовал Глеб, и я вскарабкалась. Глеб лёг на живот и протянул мне руку. Сейчас-то я думаю, что вот эту фотографию и надо было мне сохранять на память, но тогда было не до того. Наши мамы уже бежали с горки вниз, что-то кричали нам, потом на нас, потом обнимали, вытирали и снова кричали. А я стояла, смотрела на Глеба и понимала, что всё: это дружба на века.

Рассказ третий
ОМГ

А с Маринкой мы подружились уже в школе. Тоже при необычных обстоятельствах. То есть учились-то мы в одном классе с первого сентября, но как-то не замечали друг друга, пока однажды Глеб не сказал мне на переменке:

– Слышь, в кабинет биологии кроликов привезли, побежали смотреть?

Нет, конечно, я на пару секунд засомневалась и даже пыталась Глебу возразить, что, мол, не разрешено нам, первоклашкам, на третий этаж бегать. Но Глеб меня добил аргументом:

– Они пушистые, и у них розовые носы.

Мы побежали к боковой лестнице, по которой распространялся запах сосисок из столовой, потому что только что накрыли столы и все наши уже строились парами, чтобы чинно идти на завтрак. Мы с Глебом тоже встали в самый хвост колонны, и учительница Марина Владимировна даже посчитала нас по головам. Но когда колонна тронулась в столовую, мы сначала немного отстали, а потом развернулись на 180 градусов и рванули по лестнице вверх. Это было так здорово – чувствовать свободу и бежать совсем не туда, куда тебя ведут. Или как ехать на роликах и петлять, огибая пешеходов, и думать: вот что я могу, вот какая скорость мне доступна, а им всем, кто идёт пешком, – нет! Или как полёт. Но в тот раз полёт наш продолжался недолго, потому что уже на третьей ступеньке дорогу нам преградила Маринка.

– Куда это вы? – спросила она строго.

Маринка была выше нас на голову, она всегда всё знала и постоянно тянула руку на уроках. Учителя её обожали, давали ей читать стихи на всех линейках и праздниках, выбирали для участия в олимпиадах. И как вы думаете, кого пронёс одиннадцатиклассник по кругу в школьном дворе на первое сентября? Ну конечно, Маринку! А ведь можно было выбрать кого-нибудь поменьше и полегче. Ту же Свету Колпакову, например. Но у Маринки было преимущество: очки. Из-за них она выглядела взрослой и серьёзной.

– Нам же не разрешается одним на верхние этажи ходить, – с вызовом сказала она.

– Просто так не разрешается, – тут же выпалил Глеб, – а мы кроликов смотреть.

У Глеба был такой решительный вид, что Маринка посторонилась и пропустила нас, а когда мы уже были на втором пролёте, вдруг крикнула вдогонку:

– Подождите, я с вами!

К кабинету биологии мы крались, осторожно прячась за спинами прогуливающихся учеников. В общем-то, наша вылазка прошла удачно: рядом с кроличьими клетками никого не было и мы даже смогли погладить пушистые спины через прутья решётки, а кролики щекотно и мокро тыкались нам в ладони розовыми носами.

Перемена пролетела незаметно, и звонок обрушился на нас неожиданно, никогда бы не подумала, что он такой оглушающий, – казалось, даже клетки с кроликами звенели каждым своим прутиком. Мы выскочили из класса и стали пробиваться сквозь лавину старшеклассников обратно к лестнице. Но у самого выхода нас уже поджидала гроза всей школы – учительница немецкого Вера Васильевна.

Про Веру Васильевну знали даже первоклассники, хотя немецкий у нас должен был появиться только в третьем классе. Про неё говорили, что знания она вбивает в головы учеников в прямом смысле слова. И мы даже на втором этаже не раз слышали грохот кидаемых на пол стульев и крики на немецком языке. Наша Марина Владимировна тогда усмехалась и говорила:

– Вот так надо в вас математику вколачивать, как Вера Васильевна немецкий, а я слишком добрая, так что цените.

Мы её очень ценили, но ещё больше боялись невидимую Веру Васильевну. И вот теперь мы буквально врезались ей в живот на полном ходу. Она даже не шелохнулась. Глеб попытался обогнуть её сбоку, но она схватила его за шиворот и поставила перед собой.

– Так-так-так… – пропела она с улыбкой. Правда, глаза её не улыбались. – И что это три первоклассника делают на четвёртом этаже одни?

В голосе её чувствовалась угроза, и мы с Маринкой втянули шеи в плечи и рассматривали потёртый линолеум на полу.

– Там кролики…

– Ах, кролики? – Вера Васильевна сузила глаза и приблизилась к нам вплотную. – Марш ко мне в кабинет!

Я оглянулась на Маринку: лицо у неё было красное, и казалось, что она вот-вот расплачется. Глеб шёл в кабинет, как революционер на казнь, с высоко поднятой головой. А я плелась последней и думала, что теперь у нас будут огромные неприятности. Вера Васильевна выстроила нас шеренгой в конце кабинета рядом с ведром и шваброй и велела так стоять весь урок. На нас сочувственно оглядывались семиклассники, а один рыжеволосый верзила с последней парты украдкой оглянулся и подмигнул нам:

– Влипли, бедолаги?

В тот раз мы сполна оценили методы преподавания Веры Васильевны. Пару раз, когда кто-то не мог проспрягать немецкий глагол, она со злости швыряла на пол тряпку, а однажды так разозлилась из-за неправильного употребления времени, что стукнула кулаком по гвоздю в стене, забив его по самую шляпку.

Когда прозвенел звонок с урока, она подозвала того самого рыжего верзилу с последней парты и велела ему отвести нас к Марине Владимировне и объяснить, почему мы отсутствовали.

– Кто разрешил вам ходить на четвёртый этаж? – шумела на нас Марина Владимировна. – Кому из вас троих пришла в голову эта идея?

Глеб уже открыл было рот, чтобы во всём признаться, но так и остался стоять с разинутым ртом, потому что его опередила Маринка:

– Это я, – вдруг сказала она, – я услышала, что в кабинет биологии привезли кроликов, и позвала Олю с Глебом.

Марина Владимировна недоверчиво посмотрела на лучшую ученицу, потом взяла Маринкин дневник и красной ручкой накатала там замечание на полстраницы.

– И скажи маме, чтобы расписалась, – велела Марина Владимировна, возвращая дневник.

– Зачем ты наврала? – искренне удивлялся Глеб, пока мы переодевались, но Маринка вместо ответа только легонько хлопнула его дневником по голове.

Этот же дневник она вручила маме через пару минут на улице, а мама, прочитав послание Марины Владимировны, только и сказала с королевским британским произношением:

– Оh my God! ОМГ – если сокращённо.

И тут же перевела для нас с английского:

– Боже мой!

Хотя ОМГ можно расшифровать и по-другому: Оля, Марина, Глеб. Это уж как вам больше нравится.

Рассказ четвёртый
Контактный зоопарк

Вова Картошкин пригласил нас всех троих на день рождения. Он даже открытки всем написал:

«Приглашаю в воскресенье на день рождения. В конце – контактный зоопарк».

– Это значит, что там будут разные животные и их всех трогать можно, – пояснил он нам уже на словах.

В воскресенье мой папа привёз нас к детскому клубу и выгрузил из машины вместе с подарками.

– Кто пришёл поздравить Вову, заходите, – сказала тётя-девочка в оранжевом парике.

Нас выстроили в две колонны, и мы на скорость бегали и прыгали на одной ножке, с размаху садились на шарики, чтобы лопались, и носили воду в ложке. Лично у меня очень быстро закружилась голова, и я присела на стульчик отдохнуть. Я уже мечтала о том, чтобы скорее вынесли торт и всё закончилось, но тут как раз музыка стихла и из боковой двери появилась ещё одна тётя в длинном бархатном платье и шляпе с вуалью. Она вывела на поводке голубого козлёнка. Мы все сразу же замолчали и ошеломлённо уставились на чудо природы. Голубой козлёнок! Это же почти Голубой щенок из мультика. Козлёнок стоял и смотрел на нас совершенно человеческими глазами. У него был нежный розовый нос и мягкие губы, которыми он постоянно шевелил. Может, хотел нам что-то сказать? Нас попросили сесть на пол полукругом, а тётя в вуали вытащила из-за кулис два блестящих обруча и стала щёлкать перед козлёнком пальцами. Он ещё немного пожевал губами, а потом прыгнул в кольцо. Вокруг все зааплодировали. А я смотрела на этого козлёнка, и как-то мне было не по себе. Я оглянулась на Глеба. Он не улыбался, а сосредоточенно смотрел, как козлёнок смешно вскидывает копытца и опускает голову с голубыми рожками.

– А почему он голубой? – вдруг громко спросил Глеб.

– «Всюду слышу за собой: ах, зачем я голубой?» – весело пропела тётя в вуали и, подмигнув Глебу, позвала его к себе. – Хочешь дать ему морковку?

Глеб взял морковку и дал козлёнку. Тот аккуратно потянул её зубами и ещё сильнее зашевелил губами. У козлёнка был такой странный вид, как будто он пришелец с другой планеты, где обитают зелёные волки, красные крокодилы и голубые козы. А может, его вывели учёные-биологи в специальном институте, и поэтому он получился таким необычным?

– Можешь его погладить, голубой цвет приносит удачу. Помнишь ведь птицу счастья? Та вообще была синей, – нежно сказала тётя.

– Но ведь, – не успокаивался Глеб, – голубых козлов в природе не бывает!

– А этот вот такой уродился, – снова засмеялась завуалированная тётя.

– Не мешай, Глеб, – зашикали на него со всех сторон, – пусть выступает.

Глеб поплёлся на своё место, а тётя в бархатном платье бархатным голосом произнесла:

– А сейчас мои помощники вынесут на сцену невиданное животное, приехавшее к нам из самой Южной Америки. Это животное медленное-медленное, у него толстый панцирь. Ну-ка, кто догадается, кто это?

– Черепаха! – закричали все.

Из-за кулис появились два крепких дядечки. Они сгибались под тяжестью большущей черепахи, которую водрузили в центре зала рядом с голубым козликом. Мы все, конечно же, сразу устремились на сцену, но тётя в вуали жестом остановила нас и вернула на свои места.

– Сейчас вы по одному будете выходить на сцену, вставать ногами на панцирь черепахи, а вас будут фотографировать. С козлёнком тоже можно фотографироваться, – объявила тётя.

Все выстроились в длинную очередь, и когда первая девочка, Наташа Соколова, подошла к черепахе, два дядечки-помощника ловко подхватили её под руки и поставили на черепаху. Хотя Наташа была совсем не толстая, черепаха под её весом даже присела и затравленно втянула голову в панцирь.

– Это она с непривычки, – объяснила тётя в вуали, – не волнуйтесь, у неё очень толстый панцирь, она ничего не чувствует.

Но когда третий по счёту мальчик встал на черепаху, Глеб, который до этого напряжённо наблюдал за всем, что происходит на сцене, наконец не выдержал:

– Да вы посмотрите, – почти заорал он, – как же она не чувствует, когда она аж прогнулась вся! У неё ноги уже подкашиваются и глаза несчастные. И козлик ваш голубой… никакой он такой не уродился! Вы его сами покрасили. Вредной краской.

– Почему это вредной? – обиделась тётя в вуали. – Мы только безвредной краской красим.

И тут мы все, как по команде, окружили черепаху и стали гладить её толстый шероховатый панцирь. Этой черепахе было, наверное, лет двести. Она смотрела на нас своими мудрыми глазами, с опаской высовывая только кончик носа из-под панциря. Что она успела повидать в своей Южной Америке, пока её ещё не возили по детским дням рождения? Может, она даже настоящих индейцев видела? Апачей? И Амазонку? Может, на её панцире сидели огромные разноцветные какаду или длинноносые туканы? Я представила, как она лежала на солнце, вытянув лапы и голову. Черепахи ведь холоднокровные, им много солнца надо.

– Ну что? Никто не будет фотографироваться? – обиженно распихивая нас, протянула тётя в вуали.

И тут к нам подошла Вовина мама. Она отвела тётю в сторону и что-то ей сказала, после чего та ушла за кулисы и увела за собой голубого козлёнка. А Вовина мама села с нами на пол, обняла Глеба за плечи и говорит:

– У меня в детстве была черепаха, Дуня. Но однажды я её вынесла погулять в парк, и она сбежала. Я её везде искала, но она так и не вернулась. Кто знает, может, это её родственница?

Мы все окружили черепаху и смотрели в её мудрые глаза, а она смотрела на нас. И мы все, я точно знаю, почувствовали себя такими маленькими, и даже Вовина мама снова увидела себя девочкой по сравнению с этой черепахой, которой, наверное, двести лет. И которая, наверное, видела настоящих индейцев.