Ольга брюс рассказы на дзене

Рыжая 

— Вы видели, видели? — зашептали девушки между собой. — Опять эта малахольная. Неприятная такая…

Читать далее →

Конечная станция 

С самого утра Галина хлопотала в кухне, готовила праздничные блюда для своей дочери. Маленькая Анечка, сидя на полу, доставала из коробки игрушки.

Читать далее →

Превратности судьбы. Свекровь

— Разводись, с таким отношением в семье жить нельзя! — твёрдо сказала мать своему сыну Ивану.

Читать далее →

Рассказы

Пятый номер

Погубили душу →

Нева и Волга (история любви)

Ошибка свекрови →

Подарок судьбы →

Нам не по пути →

Старородящая →

Случай в метро →

Пасынок →

Дочерний долг →

Сестра по несчастью →

Мистика

Смотри, не умри →

Старушка →

Юмор

Подарок от тещи →

Ночной кошмар

Олеся подошла к песочнице, где играла её дочь.

— Леночка, пойдём домой, — женщина протянула руку к ребёнку.

Читать далее →

Золотая теща

— Мамань, есть чё на обед? — Васька отворил тяжёлую деревянную дверь в хату, снимая на ходу калоши.

— Чу, напужал, Васятка, — Агриппина Никаноровна уронила ухват.

Читать далее →

Неровня

— Городскую привёз к мамке, крашеную, — судачили всезнайки-соседки, поглядывая за забором. — Эка, какой драндулет прикупил.

Читать далее →

Старушка

Переехали мы в село почти десять лет назад. Купили дом, постепенно сделали ремонт, перепахали огород – обустроились, одним словом. Поначалу было трудно, потому как мы не сельские жители, а коренные москвичи. 

Читать далее →

Дедушка

Воспитывал меня дедушка. Да, и такое бывает. Часто встречаются в жизни истории, как внучек растят бабушки, но у меня сложилось по-другому. Бабушку я практически не помню. Вернее, не знаю.

Читать далее → 

Рядом

Коля приехал в деревню Ленино по распределению от института из Дальнего Востока. Устроился работать ветеринаром. Первое время было тяжеловато привыкать к деревенской жизни…

Читать далее →

Невеста

Алексей и Арина полюбили друг друга ещё в школьные годы. Как-то десятилетний Алёша заступился за семилетнюю Арину.

Читать далее →

Редактор Виктория Савельева

© Ольга Брюс, 2022

ISBN 978-5-0051-4801-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Литературная биография

Ольга Борисовна Савельева (псевдоним Брюс), родилась на Смоленщине, живет в городе Санкт-Петербург. Обучалась в филиале Российской Международной академии туризма. Владеет языками: английским и немецким.

Стихами увлекалась с раннего детства, преимущественно творчеством А. С. Пушкина и С. А. Есенина. Первое стихотворение написано в десять лет.

Публикуется с 2018 г. в поэтических альманах, на различных литературных интернет-ресурсах и в газетах.

Номинирована на соискание национальной литературной премии «Поэт года 2019». Получила диплом, публиковалась в альманахе основной номинации и в альманахе «Дебют 2019».

Как номинант Поэт года 2019г. постановлением Президиума Российского союза писателей награждена медалью в честь 130 летия со дня рождения поэтессы Анны Ахматовой.

Получила приглашение в Антологию русской поэзии 2019 года. Антология русской поэзии – ежегодное книжное издание, представляющее наиболее значимых авторов современной литературы.

Отмечена в конкурсе «Свежий Ветер Причала 2019 года».

Номинирована на соискание национальной литературной премии «Поэт года 2020», публиковалась в альманахе основной номинации, номинировалась на литературную премию имени Сергея Есенина и публиковалась в альманахе «Русь моя 2020». Получила диплом. Также была включена в «Каталог современный литературы 2020».

Приглашена в Антологию русской поэзии 2020 года. Номинирована на соискание национальной литературной премии «Писатель года 2020», публиковалась в основной номинации, получила диплом. Номинирована на соискание литературной премии «Наследие 2020»

Вступление

Жизнь каждого человека – это отдельная история. Ни одна судьба не повторяется. Одни люди живут счастливо до конца дней своих, другим же приходится добывать счастье непосильным трудом, пользуясь всеми ресурсами, которыми располагают. Но не факт, что счастье всё-таки настигнет.

Кто-то опускает руки, так и не добившись заветной цели, кто-то «бьётся до последнего» и всё-таки обретает своё счастье.

Конечный результат – это итог ваших стараний.

«Свою судьбу мы делаем своими руками»

Алексей Колмаков, 1984—2014

Золотая теща

Часть 1
Кремнёвы

– Мамань, есть чё на обед? – Васька отворил тяжёлую деревянную дверь в хату, снимая на ходу калоши.

– Чу, напужал, Васятка, – Агриппина Никаноровна уронила ухват.

– А Манька где? – рассмеялся Вася, усаживаясь за большой обеденный стол.

– В город укатила, – ответила женщина, ставя плошку с похлёбкой перед зятем.

– То-то домой вернулся, а жёнки и след простыл, – с набитым ртом пробубнил парень.

Василий Кремнёв, по кличке «Куцый», двадцать лет отроду, здешний бедокур, как кличут его местные жители села Клинки́. Женился очень рано, как только вернулся из армии.

Обольстительница Мария Харитонова быстро взяла молодчика в оборот. Молодой несмышлёныш сдался без боя перед красавицей, которая была старше его аж на тринадцать лет. Свадьбу сыграли в доме Харитоновых, так как отец Васятки был категорически против такой жены.

– Сбрендил? – Илларион Игоревич вскипел от ярости, – какой жениться? Сопля ты ещё! Да и бабу выбрал… Женилка не выросла!

– Бать, я люблю её. Ну шо ты, ей-богу… – Вася опустился на табурет, – брюхатая она…

Чтобы женить на себе симпатягу Василия, Мария выдумала байку о беременности. После свадьбы разыграла потерю ребёнка, которого и в помине не было. Горькими слезами убивалась молодая женщина, тем и взяла за душу парня. Жалел он её шибко.

– Манечка, не плачь, – ничего не подозревающий паренёк обнимал хитрую жену, – будут у нас ещё ребятишки.

Машка в своём селе славилась дурной репутацией.

– Слаба на передок, – как говорили местные бабы, осуждая молодуху.

Мужики бегали за девкой, как петухи за курицей. Замужние женщины обходили её стороной.

– Распутница, как её земля носит?

Агриппина Никаноровна не верила слухам, порочащим дочь. Для неё Манька сродни свету в оконце. Поздний и единственный ребёнок был для Агриппины всем. Мужа похоронила рано. Одна радость – дочь, которую берегла, как зеницу ока.

– Что ты, что ты? – бежала Груня к маленькой Маше, плескающейся в корыте с водой, – Простудиси!

Женщина вытаскивала дочь из холодной воды и волокла в хату, отпаивать горячим чаем с малиновошным вареньем.

Выросла Мария гордой и ленивой. Любимое занятие – прихорашиваться перед зеркалом: наводила разные причёски и просто обожала красить губы в красный цвет.

– Мааам, принеси свёклы! Краска на губищах стёрлась.

Как ещё ума хватило закончить техникум? Работала Манька бухгалтершей в сельском совете. И тут без погрешностей не обходилось: то накладные потеряет, то ведомости вовремя не подаст.

– Харитонова! – старался повысить голос председатель, но ничего не выходило, – Мань, раскудыкину твою гору, где отчёты по посевной?

– Не успела, Илья Яковлевич, – женщина кокетливо прошлась по кабинету, виляя бёдрами.

Председатель махнул рукой и ушёл прочь.

Вести домашнее хозяйство Машка не умела. Мать ни чему не научила – всё боялась, что доченька натрудит рученьки.

– Не успела я обед сварганить, – оправдывалась жёнушка перед глупым Васькой, – мамашка чуть попозжей принесёт.

Агриппина же считала, что Машенька шибко устаёт на работе, поэтому каждый день готовила обеды и ужины для молодой семьи.

– А шо там, в городе-то? – откусывая краюху хлеба, задал вопрос Василий, – шо-то зачастила по городам шляться…

– А мне почём знать? – Никаноровна принесла крынку с молоком, – я в работе с доку́ментами не разумею…

Пообедав, парень поблагодарил тёщу и вышел из хаты.

Только завёл трактор, к нему подошла Люська.

– Ва-а-ась, докинешь до фермы? – девушка сняла косынку и повязала на своих плечах.

– Прыгай, – скомандовал Вася.

Людмила – соседка Кремнёвых, семнадцатилетняя пышногрудая блондинка. Заканчивала десятый класс, иногда подменяла мать на ферме.

– Ва-а-ась, ты во сколько возвращаешься с поля? – Люська закусила губу и пристально посмотрела на водителя.

– Часов в девять, а шо? – парень улыбнулся и подмигнул барышне.

– Забери меня, а то темно. Страшно, – девушка ухватилась за Василия, когда трактор подпрыгнул на кочке.

– Договорились, – Васька продолжал следить за дорогой.

Часть 2
соседка

Отпахав смену, Васька вылез из кабины и облокотился на заднее колесо трактора.

– Красота! – восторгался парень местной природой, осматривая поля, – вот, где настоящая жизнь. А в городе шо? Людей полно, суета, все бегут куда-то…

Вася вдохнул свежий прохладный воздух полной грудью и залез обратно в кабину.

– Тьфу, чёрт! – ругнулся парень, нажав на выключатель массы, – про Люську забыл!

Доехав до фермы, парень заметил девушку, медленно шагающую по дороге.

– Извини, Люсь, дел по горло, – Вася открыл дверь, – залазь.

Люся улыбнулась в ответ, наступив левой ногой на подножку.

– Ждала-то всего пять минут, – девчонка удобно уселась на пассажирское сиденье и расправила платье на коленях. – Как думаешь, я красивая?

– А то, – подбадривал парень соседку, – все парни твои будут.

– А мне не нужны все, – Люся опустила глаза и уставилась на свои калоши.

– Ну да, – усмехнулся Кремнёв, выруливая на улицу, где стояла его хата.

– Ты не понял, – раскраснелась девчушка, поглядывая искоса.

Василий не услышал шёпота, остановился у дома, где жила Люська.

– Вылазь! Приехали!

Девушка вылезла из кабины и побрела к дому, опустив голову.

– Вот оно как! – рассмеялась Манька, увидев, что муж подвёз другую, – Жена за порог, а муж – на свиданки?

– Не городи, – Василий заглушил двигатель и направился к калитке. – В городе намазано что ль? Каждую неделю катаешься.

– Если хочешь, можешь ездить вместо меня, – Маня развернулась и лёгкой поступью двинулась к избе.

Василий догнал жену и, положил руку на плечи.

– Мань, у моего отца именины через неделю. Пойдём?

– Ополоумел? Он же меня на дух не переносит!

– Ну будет, Мань, отец всё-таки…

– Иди, но без меня.

***

Проснулся Василий от криков, исходящих из сеней.

Агриппина ругалась с дочерью:

– Манька, не вздумай! Ох, не слухала я сплетен! А, оказывается, люди правду говорят?

– Мамань, придумаешь тоже. Нашла, кого слушать. Деревенские бабы завидуют, вот и несут, что попало.

Василий заглянул в сени.

– Чего шумим, а драки нет?

– Людям делать нечего, вот и чешут языками, – Маша взяла сумочку и пошла на работу.

– Ой, мам, я не верю, и ты не верь, – Васька понял о чём речь, – моя Манька не такая.

Плотно позавтракав, Василий поехал в поле.

– Хороший мужик Васька, – рассуждала Груша, провожая взглядом зятя, – повезло Маняшке с мужем.

Вернувшись в дом, Никаноровна взялась за уборку.

Часть 3
беременность

Раньше времени с работы прибежала Маня.

– А ты чего так рано? – Агриппина Никаноровна меняла постельное бельё, – али случилось чего?

– Плохо мне что-то, – Маша взяла ковш и набрала воды из ведра, – желудок болит. А это всё твои блины с творогом с утра. Так и знала, что гастрит заработаю!

– Всю жизнь ела, а тут – гастрит, не смеши, – мать достала крынку с молоком и налила в чашку, – пей. Говорила тебе – бросай папироски. Нет, не послушала мать.

– Какие папироски? Ты что несёшь? – у Маши округлились глаза.

– А это что? – Никаноровна бросила на стол распечатанную пачку сигарет.

– Васька, видимо, забыл.

– Васятка не курит! – Агриппина смяла пачку и бросила в печь, – чтобы больше я в своём дому эту гадость не видела!

Женщина собрала бельё и понесла двор. Машка допила молоко и отправилась в сельский совет.

– Илья Яковлевич! – Маня подошла к машине председателя, – не подвезёте в город? Ну, очень надо.

– Сейчас? – председатель замешкался, – впрочем, могу. Садитесь.

Мария уселась на пассажирское место и поставила сумочку на свои колени.

Логвинов завёл УАЗ.

– Куда едем? – задал вопрос Илья.

– К врачу, – Манька нахмурилась.

– Что-то серьёзное? – председатель строго посмотрел на попутчицу.

– Надеюсь, нет.

Машина остановилась у областной клиники. Мария вышла и нехотя подошла к двери здания.

– Вам плохо? – Илья подхватил женщину под руку.

– Волнительно, – Мария открыла дверь и вошла.

Ожидая у окошка регистратуры своей очереди, Маня рассматривала картинки и внимательно читала к ним описание.

– Девушка, чем Вам помочь? – спросила сидевшая за окошком женщина в белом халате и очках.

– Мне нужно к гастроэнтерологу, – смущённо ответила Харитонова.

– Берите талончик. Вам на второй этаж.

Мария нашла нужный кабинет и села на стул, ожидая назначенного часа.

– У-у, женщина, – усмехнулся врач. – Вам не ко мне. Верный признак. Я сейчас поговорю с коллегой, она Вас примет.

***

Илья Яковлевич прошёлся вдоль улицы, покрутился вокруг машины, постучал по колёсам ногой, подумал о чём-то своём, сел в УАЗ и прикорнул.

В окно постучали. Председатель подпрыгнул от неожиданности.

– Который час? – пытался проснуться Илья.

– Час истины, – пробурчала Манька и села в машину. – Доигрались, Илья Яковлевич! Ой, как доигрались!

– Не понял… – Логвинов протирал глаза, – что случилось?

– Тяжёлая я, – Мария опустила голову и всхлипнула. – Илья, что делать будем?

– Не горячись, Маняша, может, это ребёнок от мужа?

– Ну да, конечно! Мне-то не знать! – Харитонова перешла на крик.

– Тише, тише. Надо подумать, – председатель завёл двигатель и тронулся с места.

Вернувшись в сельсовет, Маня не могла взяться за работу. Мысли о беременности не давали покоя.

Часть 4
угроза

Жуткая тошнота одолевала Машу. Нервные срывы из-за пустяков портили отношения с окружающими.

– Манька, ты что мне насчитала? – механизатор ворвался в кабинет, – столько я, по-твоему, заработал? Где остальные?

– Стучаться не учили? – огрызнулась Мария, – ошибки нет. Иди с богом, дядя Коля!

– Шальная! Ну, я на тебя управу найду! – выходя из кабинета, мужчина столкнулся с председателем, – Илья Яковлевич, это что же получается? Обсчитали?

– Я разберусь. Идите работать, – Логвинов закрыл дверь и подошёл к бухгалтеру. – Маша, возьми себя в руки. Приедет проверка – тебя уволят.

– Плевать мне на твою проверку! – женщина перешла на крик. – Сделал дело и в кусты? Решай, или ты со мной, или я всё расскажу твоей жене сама!

– Маня, не трогай жену. Ей нельзя волноваться, ты же знаешь, болезная она.

– Ты смотри, о жене задумался! А когда в койку ко мне прыгал, то и не вспоминал о благоверной!

– Тише ты. Я всё улажу. Успокойся.

– Долго ждать не могу! Скоро брюхо на нос полезет! А сроки с мужниными не сходятся!

– А ты делай, как умные бабы делают: не доходила до срока, вот и все дела.

– Интересно, и как же ты будешь жить после этого, зная, что по деревне бегает твоя родная кровь и называет чужого дядьку папкой?

– Мань, ты пойми, если всё прознается – моей репутации кранты. Меня в область прочат. Вот решится всё, тогда видно будет. А так, я буду тебе помогать материально, только чтобы никто не прознал.

– Ловко придумал. Хорошо, я подожду ещё маленько, а потом пеняй на себя.

Председатель вышел из сельского совета, сел на крыльцо и задумался.

Илья Яковлевич Логвинов – сорокапятилетний мужчина среднего роста. Приехал в совхоз Клинки́ десять лет назад в должности председателя. Заслужил уважение от местных жителей практически сразу, когда за короткий срок ему удалось добиться от областных властей разрешения на постройку птицефермы и клуба. Справедливый, со спокойным характером, он пришёлся по душе не только работникам, но и вертихвостке Машке Харитоновой. Логвинов долго выдерживал натиски от молодой женщины, но всё-таки сдался. Маньке удалось затащить видного мужика в свои сети.

– Пропадёт председатель, – сетовали местные бабки, – с такой шалавой связался. Жена у него золото, куды он смотрит…

Жена председателя Елена – миловидная женщина, маленькая, худенькая, с больным сердцем. В свои сорок два года она уже перенесла инсульт из-за долгих страданий после потери ребёнка, который не успел увидеть внешний мир. На пятом месяце беременности у Лены случился выкидыш. Долго горевала женщина после новостей от врача, что детей она больше не сможет иметь.

***

– Маманька, доставай огурцы, тошно мне, – заходя в хату, Маня позвала мать.

– Так вот они, – показала Агриппина на тазик только что собранных овощей.

– Солёные давай, что непонятного? – дерзила дочь, – солёненького хочу, сил нет.

– Неужто брюхатая? – удивилась Никаноровна, доставая из погреба трёхлитровую банку с огурцами.

– Угадала, – Харитонова взяла банку и поставила на стол. – Ваське сама скажу, а ты не лезь.

– Ой, батюшки, радость-то какая! – всплеснула руками Агриппина. – Дожила, наконец, до счастливого дня. Скоро по хате побегут маленькие ножки!

– Угу, – подумала Манька, откусывая огурец, – надеюсь, в другой хате…

Часть 5
новость

Васька вернулся домой поздно вечером.

– А чего это Манька спит? – заглянул в комнату Кремнёв.

– Не здоровится ей нынче, – заулыбалась Агриппина, накрывая на стол ужин для зятя.

– Не сплю я, – послышался голос Марии, – прилегла вздремнуть, так не уснёшь с вашими разговорами. Мам, ты иди, я сама тут.

Маша присела рядом с мужем, подпёрла рукой подбородок.

– Ну чего, – Вася посмотрел на жену, – идёшь со мной завтра ко отцу на именины?

– Вот ещё, делать нечего, – женщина встряхнула кухонным полотенцем и положила себе на колени, – охота мне слушать его укоры.

– Мань, год уж прошёл, ты всё характер показываешь, – Васька откусил краюху чёрного хлеба и подул на ложку с горячит супом.

– А вообще… – Харитонова задумалась, – пойдём! У меня есть для него подарочек!

На утро субботы Васька проснулся в хорошем настроении, он надеялся, что отец всё же примет Маньку, как родную дочь, и перестанет высказывать недовольства.

– Бать! – Василий открыл дверь родительского дома, – мы пришли поздравить тебя с именинами!

В хате за столом сидели гости, выпивали и закусывали, вели душевные разговоры. Отец поднял голову и стиснул зубы.

– Ну что ж, проходите, коли пришли.

– Мы тебе подарочек принесли. Маняша сама выбирала, – Васька преподнёс отцу свёрток, перевязанный бечёвкой.

Илларион Игоревич развернул упаковку и достал рубаху.

– Оно и видно, что жена твоя покупку делала, молодёжная больно. Куды мне её носить? – мужчина бросил подарок на лавку. – В сарай таскать сойдёт!

Услышав такое, Маша еле сдержалась.

– Ну, чего стоите? Садитесь, – отец попросил гостей потесниться и поставить ещё два табурета, – угощайтесь, чем богаты, тем и рады.

– Совсем отца позабыл, стервец, – Илларион налил стакан и подал сыну, – забыл, что у тебя отец есть? Или жёнка гостить не дозволяет?

– Бать, ну ты что. Скажешь тоже. Посевная, знаешь же. Времени совсем нет.

– Ну-ну, так я тебе и поверил, малахольному.

– Илларион Игоревич, – в разговор вступила Маша, – у меня есть для Вас замечательная новость.

Илларион поставил стакан на стол, начал заполнять его наливкой и покосился на невестку, прищурив левый глаз.

– Ещё один подарочек?

– Лучше. Для Василия это также будет отличная новость, – Маня встала из-за стола и поправила платок на плечах, – Могу поздравить Вас, дорогой свёкор, скоро у Вас появится внук или внучка.

Илларион поперхнулся.

– Что? – привстал и упёрся руками на стол, – внук? А позвольте спросить, барышня, каких кровей этот внук? Кремнёвских ли?

– Отец! – Васька обозлился, – думай, что говоришь-то!

– А что тут думать? Всё село знает, как она с председателем в город раскатывала!

– Она по работе ездит! – Васька выпрямился и стукнул кулаком по столу.

– Стучать? В отцовском дому? – лицо Иллариона побагровело от злости, – Пошёл вон, щенок! И чтобы тебя и твою лахудру я в своём доме больше не видел!

Маша выбежала из хаты вся в слезах.

– Я же говорила! Я говорила, что меня ненавидит!

– Успокойся, успокойся, Манечка! – парень обнял жену, – пойдём домой. Ноги моей больше не будет в этом доме.

Часть 6
удар

Через несколько месяцев Маша раздобрела. Уже ни для кого не осталось секретом, что женщина в положении.

– Чей, интересно, – судачили местные сплетницы, – она ж любительница до чужого.

Мария старалась не слушать бабских разговоров. Проходя мимо любопытных глаз, гордо поднимала голову и здоровалась сквозь зубы.

В сельском совете она даже не пыталась держать субординацию. Войдя в кабинет председателя без стука, Мария громко приветствовала Логвинова:

– Как дела, Ильюшенька? Я тебе здесь обед принесла.

– С ума сошла? – говорил председатель полушёпотом, – ты что делаешь?

– Скучаю я, Ильюша, и ты, как-то, отдаляться от меня начал. Не любишь больше?

– Сказал же, люблю. Маша, ты меня под монастырь подведёшь.

– А чего стесняться-то? Скоро мы вместе будем. Ты с женой поговорил?

– Не могу я, понимаешь? Я же объяснял – болеет она. Расстраиваться ей вредно.

– Ах, вредно? А мне, не вредно? Я, между прочим, ношу твоего ребёнка!

– Мань, ну это ещё доказать надо. Ты замужняя женщина. Сомневаюсь, что ребёнок от меня.

После этих слов Маша бросила пакет с обедом на пол и выбежала из сельского совета. Остановилась у калитки:

– Ну, мы ещё посмотрим, – и быстрым шагом направилась к дому председателя.

У дома на скамеечке сидела Елена и наслаждалась тёплым солнышком. В руках держала маленькую брошюрку. Елена много читала, в доме председателя имелась небольшая библиотека. Услышав скрип калитки, женщина обернулась.

– Доброго денёчка, Елена, – сдержанно поздоровалась Маня, заходя в калитку.

– Здравствуйте, – Лена улыбнулась.

– Как Ваше здоровье, как себя чувствуете?

– Слава богу, всё хорошо.

– Елена, у меня к Вам разговор, – Маша присела рядом, – как женщина женщине…

– Что-то случилось? Вам нужна помощь? – забеспокоилась жена председателя.

– Случилось, и давно… – Машка была в растерянности, ей трудно давался этот разговор, – Вы сколько лет женаты?

– Двадцать два года, а причём здесь это?

– Двадцать два года, – протянула Харитонова и продолжила, – а детишек так и не нажили.

– Не всем Бог даёт, – Елена почувствовала, как кровь приливает к лицу, жаром обдало всё тело.

– Верно, не всем. Вам с Ильёй Яковлевичем не дал, а вот нас осчастливил.

– Я очень рада за Вас и Вашего мужа, – Лена вспомнила, как потеряла ребёнка много лет назад, откинула руку на спинку скамьи, в груди зажгло.

– Нет, Вы меня не поняли, – Мария встала перед женщиной и сильнее выпятила живот. – Нас с Ильёй Яковлевичем бог благословил.

– Этого не может быть, – тихонько ответила женщина.

– Ну как же, он полноценный мужчина, всё может быть!

Елена привстала, медленно зашагала к крыльцу дома, держась за стену.

– Слышишь? Оставь его мне! Ты всё равно не сможешь родить, а я его люблю! – неожиданно для себя выпалила Маша.

Лена медленно поднялась по ступенькам и вошла в дом.

– Пусть знает правду, – прошептала Манька и гордо удалилась.

«Одноклеточная»

Глава 1

Олеся стояла перед зеркалом, открыв рот. Её правая рука плавно приподнималась и опускалась на уровне лица. Зелёные глаза смотрели прямо перед собой, еле заметно двигаясь за чёрной щёточкой.

-Опять на гулянки? – в комнату без стука вошла женщина тридцати трёх лет и бросила на постель глаженное бельё. – Ты бы лучше к экзаменам готовилась.

-Ой, мам, отстань, — нечаянно моргнув, Олеся бросила щётку в зеркальное стекло. – Ну вот, опять ты всё испортила! Из-за тебя тушь размазалась!

-Завтра отец с заработков возвращается. Надо бы подготовиться, — разглядывая модный макияж дочери, Людмила взялась за дверную ручку. – Полы бы помыла, что ли…

-Он твой муж, вот ты и готовься, а я ещё успею за свою жизнь тряпкой помахать, — с презрением посмотрела на мать через зеркало.

-Бессовестная, — полушёпотом сказала Люда, обидевшись на дерзкое поведение дочери.

Закрыв за собой дверь, ушла подметать пол.

-Какой родила, — вновь съязвила Олеся, подтирая кляксу под глазом ватным тампоном. – Ну вот, готово!

Сделав шаг назад, девушка окинула быстрым взглядом свой вызывающий внешний вид. Короткий топик металлического цвета переливался под вечерним светом, обтягивая выпуклости и привлекая внимание к глубокому декольте. Ярко-красная юбка, с акцентом в виде широкого белого ремня, так и призывала опустить глаза ниже и оценить округлости, уходящие в шикарные ноги. Нацепив пару браслетов из слоновой кости, Олеся подняла серьги-кольца со столика и примерила, приложив к мочке уха.

-Что-то не то, — поморщила курносый носик и открыла коробочку из-под духов. Брызнула на шею, запястья и, оглядевшись, приподняла юбку.

-А вот и я! – раздалось позади.

Олеся вытянулась от испуга и повернула голову набок.

-Тьфу, д ура! Напугала! – поставила флакон «Лаванда» на край трюмо. – Чего орёшь, как потерпевшая?

-А что ты делаешь? – подруга Галя взяла с кресла декоративную подушку, вышитую тётей Людой, и уселась на деревянный подлокотник.

-Тебя жду, — Олеся нервничала. Демонстративно посмотрела на часы, висевшие над письменным столом. – Чего так долго?

-Биологию читала, — помахивая ножкой и обнимая подушку, ответила Галя. – Экзамены же скоро.

-Фи, — продевая сквозь мочку уха огромного размера серьгу, Олеся усмехнулась. – Глупая, тебе эта биология в жизни не пригодится.

-А мне нравится, — уткнув подбородок в подушку, Галя продолжала улыбаться. – Я же в сельскохозяйственный хочу поступить.

-И где связь?

-Да и на ветеринара хочется.

-Хочешь всю жизнь прозябать в этой дыре? – закончив с серьгами, Олеся подняла с пола чёрную сумочку и уставилась на подругу. – И ты в этом пойдёшь?

-А что? – Галя встала, покрутилась и растерянно пожала плечами.

-Да на тебя ни один парень не взглянет! – захихикала Олеся, подойдя ближе. – Что это за нанайские напевы?

Потянув за длинную юбку, резко отпустила. Резинка неприятно ударила по животу подруги.

-Зачем так колхозиться? – не переставала издеваться над Галей. – А-ля « я у мамы дурочка»!

-Нормальная юбка, — возразила Галя, положив подушку на место. – Это ты у нас в поисках жениха приезжего, а мне он не нужен.

-Конечно, не нужен! Кто ж на тебя посмотрит?! – Олеся неприлично хохотала. – Пошли, дурёха, а-то всех ребят разберут!

-А сумка зачем?

-Секрет! – Олеся подняла руку вверх и опустила.

-Олесенька, только не поздно! – крикнула из кухни мама.

-Ага! – ответила дочь, открывая дверь в сени. Выпустила подругу и прошептала. – Это тебе уже поздно, а у меня вся жизнь впереди.

Глава 2

Первоисточник: Ольга Брюс

Этот рассказ надолго выбил меня из колеи… Прочтите до конца, не пожалейте времени. Возможно, он крепко и навсегда утвердит вас в мысли, что жить надо здесь и сейчас…

У мамы в серванте жил хрусталь. Салатницы, фруктовницы, селедочницы. Все громоздкое, непрактичное. И ещё фарфор. Красивый, с переливчатым рисунком цветов и бабочек.

Набор из 12 тарелок, чайных пар и блюд под горячее.

Мама покупала его еще в советские времена, и ходила куда-то ночью с номером 28 на руке. Она называла это: «Урвала». Когда у нас бывали гости, я стелила на стол кипенно белую скатерть. Скатерть просила нарядного фарфора.

— Мам, можно?

— Не надо, это для гостей.

— Так у нас же гости!

— Да какие это гости! Соседи да баб Полина…

Я поняла: чтобы фарфор вышел из серванта, надо, чтобы английская королева бросила Лондон и заглянула в спальный район Капотни, в гости к маме.

Раньше так было принято: купить и ждать, когда начнется настоящая жизнь. А та, которая уже сегодня — не считается. Что это за жизнь такая? Сплошное преодоление. Мало денег, мало радости, много проблем. Настоящая жизнь начнется потом.

Прямо раз — и начнется. И в этот день мы будем есть суп из хрустальной супницы и пить чай из фарфоровых чашек. Но не сегодня.

Когда мама заболела, она почти не выходила из дома. Передвигалась на инвалидной коляске, ходила с костылями, держась за руку сопровождающего.

— Отвези меня на рынок, — попросила мама однажды.

Последние годы одежду маме покупала я, и всегда угадывала. Хотя и не очень любила шоппинг для нее: у нас были разные вкусы. И то, что не нравилось мне — наверняка нравилось маме. Поэтому это был такой антишоппинг — надо было выбрать то, что никогда не купила бы себе — и именно эти обновки приводили маму в восторг.

— Мне белье надо новое, я похудела.

У мамы хорошая, но сложная фигура, небольшие бедра и большая грудь, подобрать белье на глаз невозможно. В итоге мы поехали в магазин. Он был в ТЦ, при входе, на первом этаже. От машины, припаркованной у входа, до магазина мы шли минут сорок. Мама с трудом переставляла больные ноги. Пришли. Выбрали. Примерили.

— Тут очень дорого и нельзя торговаться, — сказала мама. — Пойдем еще куда-то.

— Купи тут, я же плачу, — говорю я. — Это единственный магазин твоей шаговой доступности.

Мама поняла, что я права, не стала спорить. Выбрала белье.

— Сколько стоит?

— Не важно, — говорю я.

— Важно. Я должна знать.

Мама фанат контроля. Ей важно, что это она приняла решение о покупке.

— Пять тысяч, — говорит продавец.

— Пять тысяч за трусы?????

— Это комплект из новой коллекции.

— Да какая разница под одеждой!!!! — мама возмущена.

Я изо всех сил подмигиваю продавцу, показываю пантомиму. Мол, соври.

— Ой, — говорит девочка-продавец, глядя на меня. — Я лишний ноль добавила. Пятьсот рублей стоит комплект.

— То-то же! Ему конечно триста рублей красная цена, но мы просто устали… Может, скинете пару сотен?

— Мам, это магазин, — вмешиваюсь я. — Тут фиксированные цены. Это не рынок.

Я плачу с карты, чтобы мама не видела купюр. Тут же сминаю чек, чтобы лишний ноль не попал ей на глаза. Забираем покупки. Идем до машины.

— Хороший комплект. Нарядный. Я специально сказала, что не нравится, чтоб интерес не показывать. А вдруг бы скинули нам пару сотен. Никогда не показывай продавцу, что вещь тебе понравилась.

Иначе, ты на крючке.

— Хорошо, — говорю я.

— И всегда торгуйся. А вдруг скинут?

— Хорошо.

Я всю жизнь получаю советы, которые неприменимы в моем мире. Я называю их пейджеры. Вроде как они есть, но в век мобильных уже не надо.

Читать также: «Нужно копить деньги и все делать качественно” — это незыблемые родительские истины… позавчерашнего дня.

Однажды маме позвонили в дверь. Она долго-долго шла к двери. Но за дверью стоял терпеливый и улыбчивый молодой парень. Он продавал набор ножей. Мама его впустила, не задумываясь. Неходячая пенсионерка впустила в квартиру широкоплечего молодого мужика с ножами. Без комментариев. Парень рассказывал маме про сталь, про то, как нож может разрезать носовой платок, подкинутый вверх, на лету.

— А я без мужика живу, в доме никогда нет наточенных ножей, — пожаловалась мама.

Проявила интерес. Хотя сама учила не проявлять. Это было маленькое шоу. В жизни моей мамы было мало шоу. То есть много, но только в телевизоре. А тут — наяву. Парень не продавал ножи. Он продавал шоу. И продал. Парень объявил цену. Обычно этот набор стоит пять тысяч, но сегодня всего 2,5. И еще в подарок кулинарная книга. «Ну надо же! Еще и кулинарная книга!» — подумала мама, ни разу в жизни не готовившая по рецепту: она чувствовала продукт и знала, что и за чем надо добавлять в суп. Мама поняла: ножи надо брать. И взяла.

Пенсия у мамы — 9 тысяч. Если бы она жила одна, то хватало бы на коммуналку и хлеб с молоком. Без лекарств, без одежды, без нижнего белья. И без ножей. Но так как коммуналку, лекарства ,продукты и одежду оплачивала я, то мамина пенсия позволяла ей чувствовать себя независимой. На следующий день я приехала в гости. Мама стала хвастаться ножами. Рассказала про платок, который прям на лету можно разрезать. Зачем резать платки налету и вообще зачем резать платки? Я не понимала этой маркетинговой уловки, но да Бог с ними. Я знала, что ей впарили какой-то китайский ширпотреб в нарядном чемоданчике. Но молчала. Мама любит принимать решения и не любит, когда их осуждают.

— Так что же ты спрятала ножи, не положила на кухню?

— С ума сошла? Это на подарок кому-то. Мало ли в больницу загремлю, врачу какому. Или в Собесе, может, кого надо будет за путевку отблагодарить…

Опять на потом. Опять все лучшее — не себе. Кому-то. Кому-то более достойному, кто уже сегодня живет по-настоящему, не ждет.

Мне тоже генетически передался этот нелепый навык: не жить, а ждать. Моей дочке недавно подарили дорогущую куклу. На коробке написано «Принцесса». Кукла и правда в шикарном платье, с короной и волшебной палочкой. Дочке — полтора годика. Остальных своих кукол она возит за волосы по полу, носит за ноги, а любимого пупса как-то чуть не разогрела в микроволновке. Я спрятала новую куклу.

Потом как-нибудь, когда доделаем ремонт, дочка подрастет, и наступит настоящая жизнь, я отдам ей Принцессу. Не сегодня.

Но вернемся к маме и ножам. Когда мама заснула, я открыла чемоданчик и взяла первый попавшийся нож. Он был красивый, с голубой нарядной ручкой. Я достала из холодильника кусок твердого сыра, и попыталась отрезать кусочек. Нож остался в сыре, ручка у меня в руке. Такая голубая, нарядная.

— Это даже не пластмасса, — подумала я.

Вымыла нож, починила его, положила обратно в чемодан, закрыла и убрала. Маме ничего, конечно, не сказала. Потом пролистала кулинарную книгу. В ней были перепутаны страницы. Начало рецепта от сладкого пирога — конец от печеночного паштета. Бессовестные люди, обманывающие пенсионеров, как вы живете с такой совестью?

В декабре, перед Новым годом маме резко стало лучше, она повеселела, стала смеяться. Я вдохновилась ее смехом. На праздник я подарила ей красивую белую блузку с небольшим деликатным вырезом, призванную подчеркнуть ее большую грудь, с резным воротничком и аккуратными пуговками. Мне нравилась эта блузка.

— Спасибо, — сказала мама и убрала ее в шкаф.

— Наденешь ее на новый год?

— Нет, зачем? Заляпаю еще. Я потом, когда поеду куда-нибудь…

Маме она очевидно не понравилась. Она любила яркие цвета, кричащие расцветки. А может наоборот, очень понравилась. Она рассказывала, как в молодости ей хотелось наряжаться. Но ни одежды, ни денег на неё не было. Была одна белая блузка и много шарфиков. Она меняла шарфики, повязывая их каждый раз по-разному, и благодаря этому прослыла модницей на заводе. К той новогодней блузке я
тоже подарила шарфики. Я думала, что подарила маме немного молодости. Но она убрала молодость на потом.

В принципе, все её поколение так поступило. Отложило молодость на старость. На потом. Опять потом. Все лучшее на потом. И даже когда очевидно, что лучшее уже в прошлом, все равно — потом.
Синдром отложенной жизни.

Мама умерла внезапно. В начале января. В этот день мы собирались к ней всей семьей. И не успели. Я была оглушена. Растеряна. Никак не могла взять себя в руки. То плакала навзрыд. То была спокойна как танк. Я как бы не успевала осознавать, что происходит вокруг. Я поехала в морг. За свидетельством о смерти. При нем работало ритуальное агентство. Я безучастно тыкала пальцем в какие-то картинки с гробами, атласными подушечками, венками и прочим. Агент что-то складывал на калькуляторе.

— Какой размер у усопшей? — спросил меня агент.

— Пятидесятый. Точнее сверху пятьдесят, из-за большой груди, а снизу …- зачем-то подробно стала отвечать я.

— Это не важно. Вот такой набор одежды у нас есть для нее, в последний путь. Можно даже 52 взять, чтобы свободно ей было. Тут платье, тапочки, белье…

Я поняла, что это мой последний шоппинг для мамы. И заплакала.

— Не нравится ? — агент не правильно трактовал мои слезы: ведь я сидела собранная и спокойная еще минуту назад, а тут истерика. — Но в принципе, она же сверху будет накрыта вот таким атласным покрывалом с вышитой молитвой…

— Пусть будет, я беру.

Я оплатила покупки, которые пригодятся маме в день похорон, и поехала в её опустевший дом. Надо было найти ее записную книжку, и обзвонить друзей, пригласить на похороны и поминки.

Я вошла в квартиру и долга молча сидела в ее комнате. Слушала тишину. Мне звонил муж. Он волновался. Но я не могла говорить. Прямо ком в горле. Я полезла в сумку за телефоном, написать ему сообщение, и вдруг совершенно без причин открылась дверь шкафа. Мистика. Я подошла к нему. Там хранилось мамино постельное белье, полотенца, скатерти. Сверху лежал большой пакет с надписью «На смерть». Я открыла его, заглянула внутрь.

Там лежал мой подарок. Белая блузка на новый год. Белые тапочки, похожие на чешки. И комплект белья. Тот самый, за пять тысяч. Я увидела, что на лифчике сохранилась цена. То есть мама все равно узнала, что он стоил так дорого. И отложила его на потом. На лучший день её настоящей жизни. И вот он, видимо, наступил. Её лучший день. И началась другая жизнь…

Дай Бог, она настоящая.

Сейчас я допишу этот пост, умоюсь от слёз и распечатаю дочке Принцессу. Пусть она таскает её за волосы, испачкает платье, потеряет корону. Зато она успеет. Пожить настоящей жизнью уже сегодня.

Настоящая жизнь — та, в которой много радости. Только радость не надо ждать. Её надо создавать самим. Никаких синдромов отложенной жизни у моих детей не будет.

Потому что каждый день их настоящей жизни будет лучшим.

Давайте вместе этому учиться — жить сегодня.

Ольга Савельева

Источник:  goodday.su