Оскар уайльд сказка счастливый принц

Философская сказка о статуе принца и ласточке, о понимании счастья, о доброте и сострадании. Принц становится счастливым после того, как смог помочь беднякам и отдал нуждающимся все свои убранства. Но сердце его не выдерживает несправедливости и раскалывается на части. Погибает и служившая ему Ласточка. Оба они попадают в рай за доброе сердце, самоотверженность и помощь нуждающимся…

Счастливый принц читать

На высокой колонне, над городом, стояла статуя Счастливого Принца. Принц был покрыт сверху до низу листочками чистого золота. Вместо глаз у него были сапфиры, и крупный алый рубин сиял на рукоятке его шпаги.

Все восхищались Принцем.

— Он прекрасен, как флюгер-петух! — молвил некий городской советник, жаждавший прослыть за тонкого ценителя искусств.

— Но, конечно, флюгер полезнее! — прибавил он тотчас же, опасаясь, что его уличат в непрактичности; а уж в этом он не был повинен.

— Постарайся быть похожим на Счастливого Принца! — убеждала нежная мать своего мальчугана, который все плакал , чтобы ему дали луну. — Счастливый Принц никогда не капризничает !

— Я рад , что на свете нашелся хоть единый счастливец! — бормотал гонимый судьбой горемыка, взирая на эту прекрасную статую.

— Ах, он совсем как ангел! — восхищались приютские девочки, толпою выходя из собора в ярко-пунцовых пелеринках и чистых белоснежных передниках.

— Откуда вы это знаете? — возразил учитель математики. — Ведь ангелов вы никогда не видали.

— О, мы часто их видим во сне! — отозвались приютские девочки, и учитель математики нахмурился и сурово взглянул на них: ему не нравилось, что дети видят сны.

Как-то ночью пролетала тем городом Ласточка. Ее подруги, вот уже седьмая неделя, как улетели в Египет, а она задержалась тут, потому что была влюблена в гибкую красавицу-тростинку. Еще ранней весною она увидала ее, гоняясь за желтым большим мотыльком, да так и застыла, внезапно прельщенная стройностью ее девичьего стана.

— Хочешь, я полюблю тебя? — спросила Ласточка с первого слова, так как любила во всем прямоту; и тростинка поклонилась ей в ответ.

Тогда Ласточка стала кружиться над нею, изредка касаясь воды и, оставляя за собой серебряные струи. Так она выражала любовь. И так продолжалось все лето.

— Что за нелепая связь! — щебетали остальные ласточки. — Ведь у тростинки ни гроша за душою и целая куча родственников.

Действительно, вся эта речка густо заросла камышом. Потом наступила осень, и ласточки все улетали.

Когда все они улетели, Ласточка почувствовала себя сиротою, и эта привязанность к тростинке показалась ей очень тягостна.

— Боже мой, ведь она как немая, ни слова не добьешься от нее, — говорила с упреком Ласточка: — и я боюсь, что она кокетка: флиртует со всяким ветерком.

И правда, чуть только ветер, тростинка так и гнется, так и кланяется.

— Пускай она домоседка, но ведь я-то люблю путешествовать, и моей жене не мешало бы тоже любить путешествия.

— Ну что же, полетишь ты со мною? — наконец спросила она, но тростинка только головой покачала; она так была привязана к дому!

— Ах, ты играла моею любовью! — крикнула Ласточка. — Прощай же, я лечу к пирамидам! — И она улетела. Целый день летела она и к ночи прибыла в городе.

— Где бы мне здесь остановиться? — задумалась Ласточка. — Надеюсь, город уже приготовился достойно встретить меня?

Тут она увидела статую за высокой колонной.

— Вот и отлично. Я здесь и устроюсь: прекрасное местоположение и много свежего воздуху.

И она приютилась у ног Счастливого Принца:

— У меня золотая спальня! — разнеженно сказала она, озираясь. И она уже расположилась ко сну и спрятала головку под крыло, как вдруг на нее упала какая-то тяжелая капля.

— Как странно! — удивилась она. — На небе ни единого облачка. Звезды такие чистые, ясные, — откуда же взяться дождю? Этот северный климат Европы ужасен. Моя тростинка любила дождь, но она ведь такая эгоистка.

Тут упала другая капля.

— Какая же польза от статуи, если она даже от дождя неспособна укрыть. Поищу-ка себе пристанища где-нибудь у трубы на крыше. — И Ласточка решила улетать.

Но не расправила она еще крыльев, как упала и третья капля.

Ласточка посмотрела вверх, и что же увидела она!

Глаза Счастливого Принца были наполнены слезами. Слезы катились по его золоченым щекам. И так прекрасно было его лицо в сиянии лунных лучей, что Ласточка преисполнилась жалостью.

— Кто ты такой? — спросила она.

— Я Счастливый Принц.

— Но зачем же ты плачешь? Ты меня промочил насквозь.

— Когда я был жив и у меня было живое человеческое сердце, я не знал, что такое слезы, — ответила статуя. — Я жил во дворце San-Souci, куда скорби вход воспрещен. Днем я в саду забавлялся с товарищами, а вечером я танцевал в главной зале. Сад был окружен высокой стеною, и я ни разу не догадался спросить, что же происходит за ней. Вокруг меня все было так роскошно! «Счастливый Принц» — величали меня приближенные, и вправду я был счастливый, если только в наслажденьях счастье. Так я жил, так и умер. И вот теперь, когда я уже не живой, меня поставили здесь, наверху, так высоко, что мне видны все скорби и вся нищета, какая только есть в моей столице. И хотя сердце теперь у меня оловянное, я не могу удержаться от слез.

«А, так ты не весь золотой!» — подумала Ласточка, но, конечно, не вслух, потому что была достаточно вежлива.

— Там, далеко, в переулке, я вижу убогий дом, — продолжала статуя тихим мелодическим голосом. — Одно окошко открыто, и мне видна женщина, сидящая возле стола. Лицо у нее изможденное, руки огрубевшие и красные, они сплошь исколоты иголкой, потому что она швея. Она вышивает цветы страстоцветы на шелковом платье прекраснейшей из фрейлин королевы, для ближайшего придворного бала. А в постельке, поближе к углу, ее больное дитя. Ее мальчик лежит в лихорадке и просит, чтобы ему дали апельсинов. У матери же нет ничего, только речная вода. И вот этот мальчик плачет. Ласточка, Ласточка, крошка-Ласточка! Не снесешь ли ты ей рубин из моей шпаги? Ноги мои прикованы к моему пьедесталу, и я не в силах сдвинуться с места,

— Меня ждут, не дождутся в Египте, — ответила Ласточка. — Мои подруги кружатся над Нилом и беседуют с пышными лотосами. Скоро они полетят на ночлег в усыпальницу великого царя. Там почивает он сам, фараон, в своем роскошном гробу. Он закутан в желтые ткани и набальзамирован благовонными травами. Шея у него обвита бледно-зеленой нефритовой цепью, а руки его, как осенние листья.

— Ласточка, Ласточка, крошка-Ласточка! Останься здесь на одну только ночь и будь моею посланницей. Мальчику так хочется пить, а мать его так печальна.

— Не очень-то мне по сердцу мальчики. Прошлым летом, когда я жила над ракою, дети мельника, злые мальчишки, швыряли в меня каменьями. Конечно, где им попасть! Мы, ласточки, слишком увертливы. К тому же мой род знаменит быстротой, но все же в этом швырянии камней, по-моему, мало почтительности.

Однако Счастливый Принц был так опечален, что Ласточка пожалела его.

— Здесь очень холодно, — сказала она: — но ничего, эту ночь я останусь с тобою и буду у тебя на посылках.

— Благодарю тебя, крошка-Ласточка, — молвил Счастливый Принц.

И вот Ласточка выклевала крупный рубин из шпаги Счастливого Принца и полетела с этим рубином над городскими крышами. Она пролетала над колокольней собора, где беломраморные изваяния ангелов. Она пролетала над королевским дворцом и слышала звуки танцев. На балкон вышла красивая девушка, и с нею ее возлюбленный.

— Какое чудо эти звезды, — сказал ей возлюбленный — и какое чудо власть любви.

— Надеюсь, мое платье поспеет к придворному балу, — ответила она ему. — Я велела на нем вышить страстоцветы, но швеи ведь так ленивы.

Она пролетала над ракою и видала огни на корабельных мачтах. Она пролетала над Гетто и видела старых евреев, заключающих между собою сделки и взвешивающих монеты на медных весах. И, наконец, она прилетала к убогому дому и посмотрела туда. Мальчик метался в жару, а мать его крепко заснула, — она так была утомлена. Ласточка пробралась в каморку и положила рубин на стол, рядом с наперстком швеи. Потом она стала беззвучно кружиться над мальчиком, навевая на его лицо прохладу.

— Как мне стало прохладно! — сказал ребенок. — Значит, я скоро поправлюсь. — И он впал в приятную дремоту.

А Ласточка возвратилась к Счастливому Принцу и рассказала ему обо всем.

— И странно, — прибавила она: — хотя на дворе и стужа, мне теперь нисколько не холодно.

— Это потому, что ты сделала доброе дело, — объяснил ей Счастливый Принц.

И Ласточка задумалась над этим, но тотчас же задремала. Стоило ей задуматься, и она впадала в дремоту.

На рассвете она полетела на речку купаться.

— Странное, необъяснимое явление! — сказал профессор орнитологии, проходивший в ту пору по мосту. — Ласточка — среди зимы!

И он напечатал об этом в одной из местных газет пространное письмо в редакцию. Все цитировали это письмо: оно было наполнено словами, которых ни один не понимал.

«Сегодня же ночью — в Египет!» — подумала Ласточка, и сразу ей стало весело.

Она осмотрела весь город, каждый общественный памятник и долго сидела на шпиле соборной колокольни. Куда бы она ни явилась, воробьи принимались чирикать: «что за чужак! что за чужак!» — и звали ее знатной иностранкой, что было для нее чрезвычайно лестно.

Когда же взошла луна, Ласточка вернулась к Счастливому принцу.

— Нет ли у тебя поручений в Египет? — громко спросила она. — Я сию минуту улетаю.

— Ласточка, Ласточка, крошка-Ласточка! — молвил Счастливый Принц. — Останься на одну только ночь.

— Меня ожидают в Египте, — ответила Ласточка. — Завтра подруги мои полетят на вторые пороги Нила. Там гиппопотамы лежать в тростниках, и на великом гранитном престоле восседает там бог Мемнон. Всю ночь он глядит на звезды, а когда засияет денница, он приветствует ее радостным кликом. В полдень желтые львы сходят к реке на водопой. Глаза у них — зеленые бериллы, а рев их громче, чем рев водопада.

— Ласточка, Ласточка, крошка-Ласточка! — молвил Счастливый Принц. — Там, далеко, за городом я вижу в мансарде юношу. Он склонился над столом, над бумагами. Перед ним завядшие фиалки. Его губы алы, как гранаты, его черные волосы вьются, а глаза его больше и мечтательные. Он торопится закончить свою пьесу для директора театра, но он слишком озяб, огонь догорел у него в очаге, и от голода он лишается чувств.

— Хорошо, я останусь с тобой до утра! — сказала Ласточка Принцу. У нее, в сущности, было доброе сердце. — Где же у тебя другой рубин?

— Нет у меня больше рубинов, увы! — молвил Счастливый Принц. — Мои глаза — это все, что осталось. Они сделаны из редкостных сапфиров и тысячу лет назад были привезены из Индии. Выклюй один из них и отнеси к тому человеку. Он продаст его ювелиру и купит себе пищи и дров, и закончить свою пьесу.

— Милый Принц, я этого не сделаю! — И Ласточка стала плакать.

— Ласточка, Ласточка, крошка-Ласточка! Исполни волю мою!

И выклевала Ласточка у Счастливого Принца глаз и полетела к жилищу поэта. Ей было нетрудно проникнуть туда, ибо крыша была дырявая. Юноша сидел, закрыв лицо руками, и не слыхал трепетания крыльев. Только потом он заметил сапфир в пучке увядших фиалок.

— Однако меня начинают ценить! — радостно крикнул он. — Это от какого-нибудь знатного поклонника. Теперь-то я могу окончить мою пьесу! — И счастье было на лице у него.

А утром Ласточка отправилась в гавань. Она села на мачту большого корабля и стала оттуда смотреть, как матросы выгружали веревками из трюма какие-то ящики.

— Дружнее! Дружнее! — кричали они, когда ящик поднимался наверх.

— А я улетаю в Египет! — сообщила им Ласточка, но на нее никто не обратил внимания.

Только вечером, когда взошла луна, она возвратилась к Принцу.

— Теперь уже, наверное, прощай! — издали закричала она.

— Ласточка, Ласточка, крошка-Ласточка! — отозвался Счастливый Принц. — Не останешься ли ты до утра?

— Теперь зима, — ответила Ласточка, — и скоро здесь пойдет холодный снег. А в Египте теплое солнце на зелени пальм, и крокодилы вытянулись в тине и лениво глядят по сторонам. Мои подруги вьют уже гнезда в Баальбековом храме, а белые и розовые голуби смотрят на них и воркуют. Милый Принц, я не могу остаться, но я никогда не забуду тебя и, когда наступить весна, я принесу тебе оттуда, из Египта, два драгоценных камня, вместо тех, которые ты отдал. Алее, чем алая роза, будет рубин у тебя и сапфир голубее волны.

— Внизу, на бульваре, — молвил Счастливый Принц, — стоит маленькая девочка со спичками. Она уронила их в канаву, они испортились, и ее отец прибьет ее, если она возвратится без денег. Она плачет. У нее ни башмаков, ни чулок, и голова у нее непокрытая. Выклюй другой мой глаз, отдай его девочке, и отец не тронет ее.

— Я могу остаться с тобою, — ответила Ласточка, — но выклевывать твой глаз не могу. Ведь тогда ты будешь слепой.

— Ласточка, Ласточка, крошка-Ласточка! — молвил Счастливый Принц, — исполни волю мою.

И выклевывала снова у Принца маленькая Ласточка глаз, и подлетала к девочке и уронила ей сокровище в руку.

— Какое красивое стеклышко! — воскликнула маленькая девочка и, смеясь, побежала домой.

Ласточка возвратилась к Принцу.

— Теперь, когда ты слепой, я останусь с тобою навыки.

— Нет, моя милая Ласточка, — ответил несчастный Принц: — ты должна отправиться в Египет.

— Я останусь с тобой навеки, — сказала Ласточка и уснула у ног его.

А с утра целый день просидела она у него на плече и рассказывала ему о том, что видела в далеких краях: о розовых ибисах, которые длинной фалангой стоять вдоль Нильского берега и клювами вылавливают золотую рыбку; о Сфинксе, старом, как мир, живущем в пустыне и знающем все; о купцах, которые медленно шествуют рядом со своими верблюдами, с янтарными метками в руках; о Царе Лунных гор, который черен, как черное дерево, и поклоняется большому куску хрусталя; о великом Зеленом Змее, спящем в пальмовом дереве: нужно двадцать жрецов, чтоб кормить его медовыми пряниками; о пигмеях, что плавают по озеру на плоских широких листьях и вечно сражаются с бабочками.

— Милая Ласточка, — молвил Счастливый Принц, — обо многом удивительном рассказываешь ты. Но самое удивительное в мире это — людские страдания. Нет чуда чудеснее нужды. Облети же, милая, мой город и расскажи мне все, чти ты увидишь там.

И Ласточка полетала над столицей и видела, как в пышных палатах ликуют богатые, а бедные сидят у их порога. В темных закоулках побывала она и видела бледные личики истощенных детей, печально глядящих на черную улицу. Под мостом два маленьких мальчика лежали обнявшись, стараясь согреться.

— Нам хочется есть! — повторяли они.

— Здесь не полагается валяться! — закричал на них сторож. И снова они вышли под дождь.

Ласточка возвратилась к Принцу и поведала все, что видела.

— Я весь позолоченный, — молвил Счастливый Принц. — Сними с меня золото, листок за листком, и раздай его тем, кто нуждается. Люди, покуда живут, думают, что в золоте счастье.

Листок за листком Ласточка снимала со статуи золото, покуда Счастливый Принц не сделался тусклым и блеклым. Листок за листком раздавала она его чистое золото бедным, и детские щеки розовели, и дети начинали смеяться и затевали на улицах игры.

— А у насесть хлеб! — кричали они.

Потом пришел снег, а за снегом пришел и мороз. Как серебряные сделались улицы, сверкающие и блестящие; сосульки, как хрустальные кинжалики, повисли на крышах домов; все закутались в шубы, и мальчики в красных шапочках катались по льду на коньках.

Ласточка, бедная, зябла и мерзла, но Принца не хотела покинуть, так как очень любила его. Она украдкой подбирала у булочной крошки и хлопала крыльями, чтобы согреться. Но наконец она поняла, что настало ей время умирать. Только у нее и хватило силы — в последний раз взобраться Принцу на плечо.

— Прощай, милый Принц! — прошептала она. — Ты позволишь мне поцеловать твою руку?

— Я рад, что ты наконец улетаешь в Египет, — ответил Счастливый Принц. — Ты слишком долго здесь оставалась; но ты должна поцеловать меня в губы, потому что я люблю тебя.

— Не в Египет я улетаю, — ответила Ласточка. — Я улетаю в обитель Смерти. Смерть и Сон не родные ли братья? И она поцеловала Счастливого Принца в уста и упала мертвая к его ногам. И в ту же минуту страшный треск раздался у статуи внутри, словно что-то там разорвалось. Это раскололось оловянное сердце. Воистину был жестокий мороз.

Рано утром внизу на бульваре гулял городской голова, а с ним городские советники. Проходя мимо колонны Принца, голова посмотрел на статую.

— Боже! Какой стал оборвыш этот Счастливый Принц! — воскликнул городской голова.

— Именно, именно оборвыш! — подхватили городские советники, всегда с головой соглашающиеся.

И они приблизились к статуе, чтобы ее осмотреть.

— Рубина уже нет в его шпаге, глаза его выпали, и позолота с него сошла, — продолжал городской голова. — Он хуже любого нищего!

— Именно, хуже нищего! — подтвердили городские советники.

— А у ног его валяется какая-то мертвая птица. Нам следовало бы издать постановление: птицам здесь умирать воспрещается.

И секретарь городского совета тотчас же занес это предложение в книгу.

И свергли статую Счастливого Принца.

— В нем уже нет красоты, а стало быть, нет и пользы! — говорил в университете профессор эстетики.

И расплавили статую в горне, и созвал голова городской совет, и решали, что делать с металлом. — Сделаем новую статую! — предложил городской голова. — И эта новая статуя пускай изображает меня!

— Меня! — сказал каждый советник, и все они стали ссориться. Недавно мне довелось о них слышать: они ссорятся и доныне.

— Удивительно! — сказал главный литейщик. — Это разбитое оловянное сердце не хочет расплавляться в печи. Мы должны его выбросить вон.

И швырнули его в кучу сора, где лежала и мертвая Ласточка.

И повелел Господь ангелу Своему:

— Принеси Мне самое ценное, что ты найдешь в этом городе.

И принес Ему ангел оловянное сердце и мертвую птицу.

— Справедливо ты выбрал, — сказал Господь. — Ибо в Моих райских садах эта малая пташка будет теперь во веки веков, а в Моем золотом чертоге Счастливый Принц будет воздавать Мне хвалу.

На высокой колонне, над городом, стояла статуя Счастливого Принца. Принц был покрыт сверху до низу листочками чистого золота. Вместо глаз у него были сапфиры, и крупный алый рубин сиял на рукоятке его шпаги.

Все восхищались Принцем.

— Он прекрасен, как флюгер-петух! — молвил некий городской советник, жаждавший прослыть за тонкого ценителя искусств.

— Но, конечно, флюгер полезнее! — прибавил он тотчас же, опасаясь, что его уличат в непрактичности; а уж в этом он не был повинен.

— Постарайся быть похожим на Счастливого Принца! — убеждала нежная мать своего мальчугана, который все плакал , чтобы ему дали луну. — Счастливый Принц никогда не капризничает !

— Я рад , что на свете нашелся хоть единый счастливец! — бормотал гонимый судьбой горемыка, взирая на эту прекрасную статую.

— Ах, он совсем как ангел! — восхищались приютские девочки, толпою выходя из собора в ярко-пунцовых пелеринках и чистых белоснежных передниках.

— Откуда вы это знаете? — возразил учитель математики. — Ведь ангелов вы никогда не видали.

— О, мы часто их видим во сне! — отозвались приютские девочки, и учитель математики нахмурился и сурово взглянул на них: ему не нравилось, что дети видят сны.

Как-то ночью пролетала тем городом Ласточка. Ее подруги, вот уже седьмая неделя, как улетели в Египет, а она задержалась тут, потому что была влюблена в гибкую красавицу-тростинку. Еще ранней весною она увидала ее, гоняясь за желтым большим мотыльком, да так и застыла, внезапно прельщенная стройностью ее девичьего стана.

— Хочешь, я полюблю тебя? — спросила Ласточка с первого слова, так как любила во всем прямоту; и тростинка поклонилась ей в ответ.

Тогда Ласточка стала кружиться над нею, изредка касаясь воды и, оставляя за собой серебряные струи. Так она выражала любовь. И так продолжалось все лето.

— Что за нелепая связь! — щебетали остальные ласточки. — Ведь у тростинки ни гроша за душою и целая куча родственников.

Действительно, вся эта речка густо заросла камышом. Потом наступила осень, и ласточки все улетали.

Когда все они улетели, Ласточка почувствовала себя сиротою, и эта привязанность к тростинке показалась ей очень тягостна.

— Боже мой, ведь она как немая, ни слова не добьешься от нее, — говорила с упреком Ласточка: — и я боюсь, что она кокетка: флиртует со всяким ветерком.

И правда, чуть только ветер, тростинка так и гнется, так и кланяется.

— Пускай она домоседка, но ведь я-то люблю путешествовать, и моей жене не мешало бы тоже любить путешествия.

— Ну что же, полетишь ты со мною? — наконец спросила она, но тростинка только головой покачала; она так была привязана к дому!

— Ах, ты играла моею любовью! — крикнула Ласточка. — Прощай же, я лечу к пирамидам! — И она улетела. Целый день летела она и к ночи прибыла в городе.

— Где бы мне здесь остановиться? — задумалась Ласточка. — Надеюсь, город уже приготовился достойно встретить меня?

Тут она увидела статую за высокой колонной.

— Вот и отлично. Я здесь и устроюсь: прекрасное местоположение и много свежего воздуху.

И она приютилась у ног Счастливого Принца:

— У меня золотая спальня! — разнеженно сказала она, озираясь. И она уже расположилась ко сну и спрятала головку под крыло, как вдруг на нее упала какая-то тяжелая капля.

— Как странно! — удивилась она. — На небе ни единого облачка. Звезды такие чистые, ясные, — откуда же взяться дождю? Этот северный климат Европы ужасен. Моя тростинка любила дождь, но она ведь такая эгоистка.

Тут упала другая капля.

— Какая же польза от статуи, если она даже от дождя неспособна укрыть. Поищу-ка себе пристанища где-нибудь у трубы на крыше. — И Ласточка решила улетать.

Но не расправила она еще крыльев, как упала и третья капля.

Ласточка посмотрела вверх, и что же увидела она!

Глаза Счастливого Принца были наполнены слезами. Слезы катились по его золоченым щекам. И так прекрасно было его лицо в сиянии лунных лучей, что Ласточка преисполнилась жалостью.

— Кто ты такой? — спросила она.

— Я Счастливый Принц.

— Но зачем же ты плачешь? Ты меня промочил насквозь.

— Когда я был жив и у меня было живое человеческое сердце, я не знал, что такое слезы, — ответила статуя. — Я жил во дворце San-Souci, куда скорби вход воспрещен. Днем я в саду забавлялся с товарищами, а вечером я танцевал в главной зале. Сад был окружен высокой стеною, и я ни разу не догадался спросить, что же происходит за ней. Вокруг меня все было так роскошно! «Счастливый Принц» — величали меня приближенные, и вправду я был счастливый, если только в наслажденьях счастье. Так я жил, так и умер. И вот теперь, когда я уже не живой, меня поставили здесь, наверху, так высоко, что мне видны все скорби и вся нищета, какая только есть в моей столице. И хотя сердце теперь у меня оловянное, я не могу удержаться от слез.

«А, так ты не весь золотой!» — подумала Ласточка, но, конечно, не вслух, потому что была достаточно вежлива.

— Там, далеко, в переулке, я вижу убогий дом, — продолжала статуя тихим мелодическим голосом. — Одно окошко открыто, и мне видна женщина, сидящая возле стола. Лицо у нее изможденное, руки огрубевшие и красные, они сплошь исколоты иголкой, потому что она швея. Она вышивает цветы страстоцветы на шелковом платье прекраснейшей из фрейлин королевы, для ближайшего придворного бала. А в постельке, поближе к углу, ее больное дитя. Ее мальчик лежит в лихорадке и просит, чтобы ему дали апельсинов. У матери же нет ничего, только речная вода. И вот этот мальчик плачет. Ласточка, Ласточка, крошка-Ласточка! Не снесешь ли ты ей рубин из моей шпаги? Ноги мои прикованы к моему пьедесталу, и я не в силах сдвинуться с места,

— Меня ждут, не дождутся в Египте, — ответила Ласточка. — Мои подруги кружатся над Нилом и беседуют с пышными лотосами. Скоро они полетят на ночлег в усыпальницу великого царя. Там почивает он сам, фараон, в своем роскошном гробу. Он закутан в желтые ткани и набальзамирован благовонными травами. Шея у него обвита бледно-зеленой нефритовой цепью, а руки его, как осенние листья.

— Ласточка, Ласточка, крошка-Ласточка! Останься здесь на одну только ночь и будь моею посланницей. Мальчику так хочется пить, а мать его так печальна.

— Не очень-то мне по сердцу мальчики. Прошлым летом, когда я жила над ракою, дети мельника, злые мальчишки, швыряли в меня каменьями. Конечно, где им попасть! Мы, ласточки, слишком увертливы. К тому же мой род знаменит быстротой, но все же в этом швырянии камней, по-моему, мало почтительности.

Однако Счастливый Принц был так опечален, что Ласточка пожалела его.

— Здесь очень холодно, — сказала она: — но ничего, эту ночь я останусь с тобою и буду у тебя на посылках.

— Благодарю тебя, крошка-Ласточка, — молвил Счастливый Принц.

И вот Ласточка выклевала крупный рубин из шпаги Счастливого Принца и полетела с этим рубином над городскими крышами. Она пролетала над колокольней собора, где беломраморные изваяния ангелов. Она пролетала над королевским дворцом и слышала звуки танцев. На балкон вышла красивая девушка, и с нею ее возлюбленный.

— Какое чудо эти звезды, — сказал ей возлюбленный — и какое чудо власть любви.

— Надеюсь, мое платье поспеет к придворному балу, — ответила она ему. — Я велела на нем вышить страстоцветы, но швеи ведь так ленивы.

Она пролетала над ракою и видала огни на корабельных мачтах. Она пролетала над Гетто и видела старых евреев, заключающих между собою сделки и взвешивающих монеты на медных весах. И, наконец, она прилетала к убогому дому и посмотрела туда. Мальчик метался в жару, а мать его крепко заснула, — она так была утомлена. Ласточка пробралась в каморку и положила рубин на стол, рядом с наперстком швеи. Потом она стала беззвучно кружиться над мальчиком, навевая на его лицо прохладу.

— Как мне стало прохладно! — сказал ребенок. — Значит, я скоро поправлюсь. — И он впал в приятную дремоту.

А Ласточка возвратилась к Счастливому Принцу и рассказала ему обо всем.

— И странно, — прибавила она: — хотя на дворе и стужа, мне теперь нисколько не холодно.

— Это потому, что ты сделала доброе дело, — объяснил ей Счастливый Принц.

И Ласточка задумалась над этим, но тотчас же задремала. Стоило ей задуматься, и она впадала в дремоту.

На рассвете она полетела на речку купаться.

— Странное, необъяснимое явление! — сказал профессор орнитологии, проходивший в ту пору по мосту. — Ласточка — среди зимы!

И он напечатал об этом в одной из местных газет пространное письмо в редакцию. Все цитировали это письмо: оно было наполнено словами, которых ни один не понимал.

«Сегодня же ночью — в Египет!» — подумала Ласточка, и сразу ей стало весело.

Она осмотрела весь город, каждый общественный памятник и долго сидела на шпиле соборной колокольни. Куда бы она ни явилась, воробьи принимались чирикать: «что за чужак! что за чужак!» — и звали ее знатной иностранкой, что было для нее чрезвычайно лестно.

Когда же взошла луна, Ласточка вернулась к Счастливому принцу.

— Нет ли у тебя поручений в Египет? — громко спросила она. — Я сию минуту улетаю.

— Ласточка, Ласточка, крошка-Ласточка! — молвил Счастливый Принц. — Останься на одну только ночь.

— Меня ожидают в Египте, — ответила Ласточка. — Завтра подруги мои полетят на вторые пороги Нила. Там гиппопотамы лежать в тростниках, и на великом гранитном престоле восседает там бог Мемнон. Всю ночь он глядит на звезды, а когда засияет денница, он приветствует ее радостным кликом. В полдень желтые львы сходят к реке на водопой. Глаза у них — зеленые бериллы, а рев их громче, чем рев водопада.

— Ласточка, Ласточка, крошка-Ласточка! — молвил Счастливый Принц. — Там, далеко, за городом я вижу в мансарде юношу. Он склонился над столом, над бумагами. Перед ним завядшие фиалки. Его губы алы, как гранаты, его черные волосы вьются, а глаза его больше и мечтательные. Он торопится закончить свою пьесу для директора театра, но он слишком озяб, огонь догорел у него в очаге, и от голода он лишается чувств.

— Хорошо, я останусь с тобой до утра! — сказала Ласточка Принцу. У нее, в сущности, было доброе сердце. — Где же у тебя другой рубин?

— Нет у меня больше рубинов, увы! — молвил Счастливый Принц. — Мои глаза — это все, что осталось. Они сделаны из редкостных сапфиров и тысячу лет назад были привезены из Индии. Выклюй один из них и отнеси к тому человеку. Он продаст его ювелиру и купит себе пищи и дров, и закончить свою пьесу.

— Милый Принц, я этого не сделаю! — И Ласточка стала плакать.

— Ласточка, Ласточка, крошка-Ласточка! Исполни волю мою!

И выклевала Ласточка у Счастливого Принца глаз и полетела к жилищу поэта. Ей было нетрудно проникнуть туда, ибо крыша была дырявая. Юноша сидел, закрыв лицо руками, и не слыхал трепетания крыльев. Только потом он заметил сапфир в пучке увядших фиалок.

— Однако меня начинают ценить! — радостно крикнул он. — Это от какого-нибудь знатного поклонника. Теперь-то я могу окончить мою пьесу! — И счастье было на лице у него.

А утром Ласточка отправилась в гавань. Она села на мачту большого корабля и стала оттуда смотреть, как матросы выгружали веревками из трюма какие-то ящики.

— Дружнее! Дружнее! — кричали они, когда ящик поднимался наверх.

— А я улетаю в Египет! — сообщила им Ласточка, но на нее никто не обратил внимания.

Только вечером, когда взошла луна, она возвратилась к Принцу.

— Теперь уже, наверное, прощай! — издали закричала она.

— Ласточка, Ласточка, крошка-Ласточка! — отозвался Счастливый Принц. — Не останешься ли ты до утра?

— Теперь зима, — ответила Ласточка, — и скоро здесь пойдет холодный снег. А в Египте теплое солнце на зелени пальм, и крокодилы вытянулись в тине и лениво глядят по сторонам. Мои подруги вьют уже гнезда в Баальбековом храме, а белые и розовые голуби смотрят на них и воркуют. Милый Принц, я не могу остаться, но я никогда не забуду тебя и, когда наступить весна, я принесу тебе оттуда, из Египта, два драгоценных камня, вместо тех, которые ты отдал. Алее, чем алая роза, будет рубин у тебя и сапфир голубее волны.

— Внизу, на бульваре, — молвил Счастливый Принц, — стоит маленькая девочка со спичками. Она уронила их в канаву, они испортились, и ее отец прибьет ее, если она возвратится без денег. Она плачет. У нее ни башмаков, ни чулок, и голова у нее непокрытая. Выклюй другой мой глаз, отдай его девочке, и отец не тронет ее.

— Я могу остаться с тобою, — ответила Ласточка, — но выклевывать твой глаз не могу. Ведь тогда ты будешь слепой.

— Ласточка, Ласточка, крошка-Ласточка! — молвил Счастливый Принц, — исполни волю мою.

И выклевывала снова у Принца маленькая Ласточка глаз, и подлетала к девочке и уронила ей сокровище в руку.

— Какое красивое стеклышко! — воскликнула маленькая девочка и, смеясь, побежала домой.

Ласточка возвратилась к Принцу.

— Теперь, когда ты слепой, я останусь с тобою навыки.

— Нет, моя милая Ласточка, — ответил несчастный Принц: — ты должна отправиться в Египет.

— Я останусь с тобой навеки, — сказала Ласточка и уснула у ног его.

А с утра целый день просидела она у него на плече и рассказывала ему о том, что видела в далеких краях: о розовых ибисах, которые длинной фалангой стоять вдоль Нильского берега и клювами вылавливают золотую рыбку; о Сфинксе, старом, как мир, живущем в пустыне и знающем все; о купцах, которые медленно шествуют рядом со своими верблюдами, с янтарными метками в руках; о Царе Лунных гор, который черен, как черное дерево, и поклоняется большому куску хрусталя; о великом Зеленом Змее, спящем в пальмовом дереве: нужно двадцать жрецов, чтоб кормить его медовыми пряниками; о пигмеях, что плавают по озеру на плоских широких листьях и вечно сражаются с бабочками.

— Милая Ласточка, — молвил Счастливый Принц, — обо многом удивительном рассказываешь ты. Но самое удивительное в мире это — людские страдания. Нет чуда чудеснее нужды. Облети же, милая, мой город и расскажи мне все, чти ты увидишь там.

И Ласточка полетала над столицей и видела, как в пышных палатах ликуют богатые, а бедные сидят у их порога. В темных закоулках побывала она и видела бледные личики истощенных детей, печально глядящих на черную улицу. Под мостом два маленьких мальчика лежали обнявшись, стараясь согреться.

— Нам хочется есть! — повторяли они.

— Здесь не полагается валяться! — закричал на них сторож. И снова они вышли под дождь.

Ласточка возвратилась к Принцу и поведала все, что видела.

— Я весь позолоченный, — молвил Счастливый Принц. — Сними с меня золото, листок за листком, и раздай его тем, кто нуждается. Люди, покуда живут, думают, что в золоте счастье.

Листок за листком Ласточка снимала со статуи золото, покуда Счастливый Принц не сделался тусклым и блеклым. Листок за листком раздавала она его чистое золото бедным, и детские щеки розовели, и дети начинали смеяться и затевали на улицах игры.

— А у насесть хлеб! — кричали они.

Потом пришел снег, а за снегом пришел и мороз. Как серебряные сделались улицы, сверкающие и блестящие; сосульки, как хрустальные кинжалики, повисли на крышах домов; все закутались в шубы, и мальчики в красных шапочках катались по льду на коньках.

Ласточка, бедная, зябла и мерзла, но Принца не хотела покинуть, так как очень любила его. Она украдкой подбирала у булочной крошки и хлопала крыльями, чтобы согреться. Но наконец она поняла, что настало ей время умирать. Только у нее и хватило силы — в последний раз взобраться Принцу на плечо.

— Прощай, милый Принц! — прошептала она. — Ты позволишь мне поцеловать твою руку?

— Я рад, что ты наконец улетаешь в Египет, — ответил Счастливый Принц. — Ты слишком долго здесь оставалась; но ты должна поцеловать меня в губы, потому что я люблю тебя.

— Не в Египет я улетаю, — ответила Ласточка. — Я улетаю в обитель Смерти. Смерть и Сон не родные ли братья? И она поцеловала Счастливого Принца в уста и упала мертвая к его ногам. И в ту же минуту страшный треск раздался у статуи внутри, словно что-то там разорвалось. Это раскололось оловянное сердце. Воистину был жестокий мороз.

Рано утром внизу на бульваре гулял городской голова, а с ним городские советники. Проходя мимо колонны Принца, голова посмотрел на статую.

— Боже! Какой стал оборвыш этот Счастливый Принц! — воскликнул городской голова.

— Именно, именно оборвыш! — подхватили городские советники, всегда с головой соглашающиеся.

И они приблизились к статуе, чтобы ее осмотреть.

— Рубина уже нет в его шпаге, глаза его выпали, и позолота с него сошла, — продолжал городской голова. — Он хуже любого нищего!

— Именно, хуже нищего! — подтвердили городские советники.

— А у ног его валяется какая-то мертвая птица. Нам следовало бы издать постановление: птицам здесь умирать воспрещается.

И секретарь городского совета тотчас же занес это предложение в книгу.

И свергли статую Счастливого Принца.

— В нем уже нет красоты, а стало быть, нет и пользы! — говорил в университете профессор эстетики.

И расплавили статую в горне, и созвал голова городской совет, и решали, что делать с металлом. — Сделаем новую статую! — предложил городской голова. — И эта новая статуя пускай изображает меня!

— Меня! — сказал каждый советник, и все они стали ссориться. Недавно мне довелось о них слышать: они ссорятся и доныне.

— Удивительно! — сказал главный литейщик. — Это разбитое оловянное сердце не хочет расплавляться в печи. Мы должны его выбросить вон.

И швырнули его в кучу сора, где лежала и мертвая Ласточка.

И повелел Господь ангелу Своему:

— Принеси Мне самое ценное, что ты найдешь в этом городе.

И принес Ему ангел оловянное сердце и мертвую птицу.

— Справедливо ты выбрал, — сказал Господь. — Ибо в Моих райских садах эта малая пташка будет теперь во веки веков, а в Моем золотом чертоге Счастливый Принц будет воздавать Мне хвалу.

Иллюстрации: Л.Тодорова.

• Полный текст
• Звездный Мальчик
• Замечательная ракета
• Счастливый Принц
• Молодой король
• День рождения Инфанты
• Кентервильское привидение

Счастливый Принц

Счаст­ли­вый Принц стоял на строй­ной колонне, воз­вы­ша­ясь над чере­пич­ными кры­шами и ост­рыми шпи­лями. Его одежда была сшита из тон­ких листьев самого луч­шего золота, глаза ему заме­няли два свет­лых сап­фира, а на руко­яти его шпаги пылал ярко-крас­ный рубин. Жители города были от него в восторге. 

“Он пре­кра­сен, как мой флю­гер,” — ска­зал Совет­ник, кото­рому очень хоте­лось, чтобы все знали про его тон­кий худо­же­ствен­ный вкус. “Но не так поле­зен,” — поспешно доба­вил он, опа­са­ясь пока­заться непрактичным. 

“Вот с кого надо брать при­мер! — гово­рили моло­дые мамы своим детям. — Счаст­ли­вый Принц нико­гда не плачет.” 

“Как я рад, что хоть кто-то на этой земле дей­стви­тельно счаст­лив,” — грустно про­мол­вил кто-то в сером плаще, глядя на вели­ко­леп­ный памят­ник из тем­ной подворотни. 

“Он совсем, как ангел!” — гово­рили при­ют­ские девочки, когда шли домой из храма в своих крас­нень­ких кур­точ­ках и чистых белых перед­нич­ках. “Откуда вы зна­ете? — спро­сил Учи­тель Мате­ма­тики. — Вы же нико­гда не видели анге­лов.” “Видели, видели, — заще­бе­тали две сест­ренки, — они при­хо­дят к нам во сне.” Учи­тель Мате­ма­тики сразу нахму­рил брови и стал совсем стро­гим. Ему очень не нра­ви­лось, что дети видят сны. 

Как-то ночью над горо­дом летел малень­кий Скво­рец. Его дру­зья еще шесть недель назад уле­тели в дале­кий Еги­пет, а он остался. Скво­рец был влюб­лен в пре­крас­ную Тро­стинку. Он встре­тил ее на ран­ней вес­ной, когда в погоне за жел­тым мотыль­ком летел вниз по реке. Его так оча­ро­вала ее гра­ци­оз­ность, что он оста­но­вился пого­во­рить с ней. “Будьте моей женой.” — реши­тельно ска­зал Скво­рец. Он при­вык сразу браться за дело. Тро­стинка сде­лала ему низ­кий поклон. И Скво­рец стал летать, летать вокруг нее, каса­ясь реки кры­льями, и покры­вая воду тон­кой сереб­ри­стой рябью. Так он про­вел все лето. 

“Что за неле­пая при­вя­зан­ность,” — чири­кали дру­гие скворцы: “У нее совсем нет денег, к тому же род­ствен­ни­ков пруд пруди.” И правда, вся река была запру­жена тростником. 

Когда при­шла осень, птицы уле­тели. Скво­рец почув­ство­вал себя оди­но­ким, и воз­люб­лен­ная стала поне­многу надо­едать ему. “Она даже не умеет раз­го­ва­ри­вать, — заме­тил он. — Навер­ное она кокетка — она все время флир­тует с вет­ром.” Даже после лег­кого дуно­ве­ния Тро­стинка рас­сы­па­лась мно­же­ством изящ­ных реве­ран­сов. “Пус­кай она и домо­седка, зато мне нра­вится путе­ше­ство­вать, зна­чит и жене моей должно нра­виться”. “Отпра­вишься со мной?” — спро­сил он нако­нец. Но Тро­стинка лишь пока­чала голо­вой, — она так была при­вя­зана к сво­ему дому… “Ты про­сто дура­чила меня!” — вскри­чал он: “Что ж, про­щай! — Меня ждут Фараон и Еги­пет­ские Пира­миды. Счаст­ливо оста­ваться!” И Скво­рец улетел. 

Он летел весь день, и только ночью ока­зался в городе. “Где же мне пере­но­че­вать? — поду­мал Скво­рец. Наде­юсь, Город­ские Вла­сти уже при­го­то­ви­лись к моему при­лету.” Тут он уви­дел памят­ник, сто­я­щий на высо­чен­ной колонне. 

“Вот где я оста­нов­люсь! — вос­клик­нул Скво­рец. — Пре­крас­ное местечко, и столько све­жего воз­духа!” И он устро­ился прямо между туфель Счаст­ли­вого Принца. 

“Сего­дня у меня золо­тая спальня,” — само­до­вольно огля­ды­ва­ясь ска­зал он. И только он хотел спря­тать голову под крыло, как — кап! — откуда-то сверху на него упала капля. “Вот так исто­рия, — встре­пе­нулся Скво­рец. — На небе ни облачка, все звезды видно, и все равно идет дождь! Не зря гово­рят, что на Севере Европы отвра­ти­тель­ный кли­мат. Только этой дурочке тро­стинке мог нра­виться дождик.” 

“Кап!” — и еще одна капля упала на него. “Какой прок во всех этих памят­ни­ках, если они даже от воды не могут защи­тить. Полечу, поищу при­лич­ный дымо­ход”. Не успел он рас­крыть кры­льев, как опять на него упала капля. Скво­рец сер­дито взгля­нул вверх, и … Что же он уви­дел? Глаза Счаст­ли­вого Принца были полны слез, слезы сте­кали по золо­тым щекам и падали вниз. Лицо его было так пре­красно в лун­ном свете, что малень­кому Скворцу стало жаль Принца. 

“Кто ты?” — спро­сил он. “Счаст­ли­вый Принц”. “Почему же ты пла­чешь? Я уже весь вымок”. 

“Когда я жил, и сердце у меня было чело­ве­че­ское, — отве­чал памят­ник, — я не знал что такое слезы. Я жил во Дворце Утех, куда запре­щен вход печали. Днем я играл с дру­зьями в саду, а вече­ром откры­вал бал в Глав­ной Зале дворца. Сад был обне­сен высо­кой сте­ной, но мне и знать не хоте­лось, что за ней. Ведь вокруг все было так пре­красно… При­двор­ные звали меня Счаст­ли­вым Прин­цем. О! Если удо­воль­ствия могут при­не­сти сча­стье, как я был счаст­лив! А потом я умер. И сей­час они поста­вили меня так высоко, что я вижу всю скорбь и всю нищету моего города. И хоть сердце у меня теперь оло­вян­ное, я не могу не плакать”. 

“Вот как! А я думал он весь из золота”, — поду­мал Скво­рец. Но он был слиш­ком веж­лив, чтобы делать заме­ча­ния вслух. 

“Далеко отсюда, — ска­зал Принц тихим неж­ным голо­сом, — есть тихая улица, а на ней ста­рень­кий дом. Одно окно в нем открыто, и я вижу жен­щину, кото­рая сидит за сто­лом. У нее худое изму­чен­ное лицо, и уста­лые крас­ные руки, все иско­ло­тые што­паль­ной иглой. Она швея, и сей­час она выши­вает Цветы Любви на атлас­ном пла­тье пре­крас­ней­шей из коро­лев­ских фрей­лин. Ей надо успеть к При­двор­ному Балу. В углу на кро­ватке лежит ее сын. Он тяжело болен, у него жар, и он про­сит апель­си­нов. Но в доме ничего нет, и мама может только напо­ить его водой из реки, поэтому он все время пла­чет. Доро­гой Скво­рец, отнеси ей, пожа­луй­ста, рубин из моей шпаги. Мои ноги при­росли к этой колонне, и я не могу сойти отсюда”. 

“Но меня ждут в Египте, — ска­зал Скво­рец. Мои дру­зья уже давно летают над Вели­ким Нилом, над его бере­гами, бога­тыми моло­ком и медом. Там они бесе­дуют с огром­ными белыми лили­ями. Скоро они поле­тят на ноч­лег в чер­тог Вели­кого Тутан­ха­мона. Сам Тутан­ха­мон уже лежит там в своей рас­кра­шен­ной усы­паль­нице. На нем жел­тое льня­ное оде­я­ние, а вокруг курятся бла­го­во­ния. На шее у него оже­ре­лья из зеле­ного неф­рита, а руки похожи на осен­ние листья”. 

“Милый мой Скво­рец, неужели ты не задер­жишься на одну ночь, и не сослу­жишь мне службу? Маль­чику так тяжело в горячке, а его мать падает с ног от усталости”. 

“Вообще-то я не очень люблю маль­чи­шек, — отве­тил Скво­рец. — Про­шлым летом, когда я жил у реки, два здо­ро­вен­ных парня, дети мель­ника, все время бро­сали в меня кам­нями. Конечно же, они не попали. Мы, скворцы, слиш­ком хорошо для этого летаем. К тому же, мое семей­ство все­гда отли­ча­лось быст­ро­той и про­вор­но­стью. Хоть попасть они и не могли, все же это было явное неува­же­ние с их стороны”. 

Но Счаст­ли­вый Принц был так рас­строен, что Скворцу стало немного стыдно. “Ладно, — про­бур­чал он, — я, так и быть, задер­жусь на ночь, и сде­лаю, что ты меня про­сишь. Хотя все-таки у вас здесь слиш­ком холодно”. 

“Спа­сибо тебе, сквор­чо­нок,” — ска­зал принц. 

Скво­рец отко­лол боль­шой рубин со шпаги Принца, и понес его в клюве над город­скими кры­шами. Он про­ле­тел около город­ского собора с мра­мор­ными анге­лами, мимо замка, мимо радост­ных зву­ков бала и тан­цев. Пре­крас­ная девушка сто­яла на бал­коне со своим возлюбленным. 

“Какие здесь уди­ви­тель­ные звезды, — ска­зал он ей. — И как уди­ви­тельна сила любви”. “Я как раз при­ка­зала вышить Цветы Любви на моем новом пла­тье, — отве­тила она. — Наде­юсь, оно будет готово к При­двор­ному Балу. Впро­чем, эти швеи так ленивы”. 

Скво­рец про­ле­тал над рекой, и видел сиг­наль­ные огни на мач­тах кораб­лей. Он про­ле­тал над гетто, и видел как ста­рые евреи тор­го­ва­лись друг с дру­гом, звеня медью. Нако­нец, он нашел тот самый дом, и загля­нул внутрь. Бед­ный маль­чик метался на своей кро­вати, а мама его так устала, что заснула скло­нив­шись над неокон­чен­ным пла­тьем. Скво­рец впорх­нул внутрь, и поло­жил рубин рядом с наперст­ком. Потом он нежно обле­тел кро­вать маль­чика, и взма­хами своих кры­льев поста­рался раз­ве­ять его жар. “Как хорошо, — про­шеп­тал ребе­нок, — мне уже легче”, и забылся лег­ким сном. 

Скво­рец вер­нулся к Счаст­ли­вому Принцу, и рас­ска­зал ему, все что сде­лал. “Забавно, — доба­вил он, — почему-то мне сей­час тепло, а вокруг по-преж­нему холод.” “Это потому, что ты сде­лал доб­рое дело”, — ска­зал Принц. Малень­кий Скво­рец заду­мался, и заснул. Начав думать, он обычно сразу засыпал. 

Когда выгля­нуло солнце, он поле­тел к реке и выку­пался в ней. “Какой инте­рес­ный слу­чай!” — ска­зал Про­фес­сор Пти­чьих Наук, пере­ходя над реч­кой по мосту. “Скво­рец зимой!” И он сразу напи­сал про это боль­шую ста­тью в город­скую газету. Жители с гор­до­стью пока­зы­вали друг другу этот номер — там было столько непо­нят­ных слов! 

“Сего­дня ночью я полечу в Еги­пет,” — ска­зал Скво­рец, и эта мысль его очень обра­до­вала. Он успел обле­теть все город­ские досто­при­ме­ча­тель­но­сти, и даже поси­дел на шпиле город­ского собора. Где бы он не появился, воро­бьи начи­нали щебе­тать. “Кто этот зага­доч­ный стран­ник?” — спра­ши­вали они друг друга. Скво­рец остался очень дово­лен собой. Когда насту­пила ночь, и пол­ная луна ярко све­тила на небе, он загля­нул попро­щаться к Счаст­ли­вому Принцу. 

“У тебя нет каких нибудь пору­че­ний в Египте?” — про­кри­чал Скво­рец: “Я сей­час как раз туда отправляюсь”. 

“Доро­гой Скво­рец, — ска­зал Принц, — ты не оста­нешься со мной еще на одну ночь?” 

“Но меня ждут в Египте”, — отве­тил Скво­рец. “Зав­тра мои дру­зья поле­тят к Вели­кому Водо­паду. Там, среди камы­шей, в зарос­лях таятся леви­а­фаны. Там сидит на высо­ком гра­нит­ном троне царь Мем­нон. Всю ночь он при­стально смот­рит на звезды, а когда появ­ля­ется пер­вый сол­неч­ный луч лишь один горь­кий стон выры­ва­ется из него, и потом он опять пре­бы­вает в без­мол­вии. В пол­ночь, огром­ные жел­тые львы спус­ка­ются к реке, чтобы напиться воды. Их глаза све­тятся в ночи, подобно зеле­но­ва­тым берил­лам, а гроз­ный рык зву­чит громче гро­хота водопада. 

“Милый мой Скво­рец”, — ска­зал Принц. — Далеко отсюда я вижу юношу, скло­нив­ше­гося над сто­лом, запол­нен­ном бума­гами. Он рабо­тает на низ­ком чер­даке, а рядом с ним, в ста­кане, стоит буке­тик засох­ших фиа­лок. У него корич­не­вые, вью­щи­еся волосы и вос­па­лен­ные обвет­рен­ные губы. Боль­шие глаза устало смот­рят на работу. Ему надо успеть закон­чить пьесу для Дирек­тора Театра, но юноша так замерз, что уже не может писать. В камине давно нет огня, а от голода он уже обессилел”. 

“Я оста­нусь с тобой еще на одну ночь”, — ска­зал Скво­рец. У него дей­стви­тельно было доб­рое сердце. “Мне отне­сти еще один рубин?” 

“Увы! У меня больше нет руби­нов”, — ска­зал Принц. “Все что оста­лось — это мои глаза. Они сде­ланы из ред­ких дра­го­цен­ных сап­фи­ров, кото­рые при­везли из Индии тысячу лет назад. Выклюй один из них, и отнеси юноше. Он про­даст его юве­лиру, купит себе дров, и окон­чит пьесу. 

“Доро­гой Принц”, — ска­зал Скво­рец, — но я не могу этого сде­лать”, и горько запла­кал. “Малень­кий, малень­кий сквор­чо­нок, — про­мол­вил Принц, — сде­лай, как я велю”. 

Тогда Скво­рец выкле­вал один глаз Принца, и поле­тел на чер­дак к бед­ному сочи­ни­телю. Попасть внутрь было нетрудно, потому что крыша была насквозь дыря­вой. Сразу под ней — тем­ная ком­на­тушка. Юноша спал за сто­лом, поло­жив голову на руки, и не слы­шал шума пти­чьих кры­льев. Когда, очнув­шись, он под­нял голову — на засох­ших фиал­ках лежал вели­ко­леп­ный сап­фир. “Меня начи­нают пони­мать! — вскри­чал он. — Кто-то про­чел мою книгу. Сей­час, сей­час я закончу эту пьесу!” Теперь у него был вид самого счаст­ли­вого чело­века на земле. 

На сле­ду­ю­щий день Скво­рец поле­тел в гавань. Он сидел на мачте огром­ного парус­ника, и смот­рел, как моряки вытя­ги­вали на кана­тах боль­шие ящики из трюма. “Взя-ли! Раз-Два!” — кри­чали они, под­ни­мая оче­ред­ной ящик. “Я лечу в Еги­пет!” — закри­чал Скво­рец, но никому не было до него ника­кого дела. 

Когда взо­шла луна, он зале­тел к Счаст­ли­вому Принцу. “Я хочу попро­щаться с тобой, — про­кри­чал он. “Доб­рый Скво­рец, — ска­зал Принц, — ты не оста­нешься со мной еще на одну ночь?” 

“Уже зима, — отве­тил Скво­рец, — и скоро сюда при­дет холод­ный Снег. А в Египте солнце греет вер­хушки пальм, кро­ко­дилы нежатся в теп­лой тине, и лениво посмат­ри­вают на все вокруг. Мои дру­зья строят гнездо в Бааль­беке, а белые и розо­вые голуби вор­куют, наблю­дая за ними. Доро­гой Принц, я дол­жен уле­тать, но я нико­гда не забуду тебя. Сле­ду­ю­щей вес­ной я при­несу тебе два пре­крас­ных дра­го­цен­ных камня, вме­сто тех, кото­рые ты отдал. Рубин будет алее крас­ных роз, а сап­фир голу­бее Вели­кого Моря”. 

“Там внизу, на пло­щади, — ска­зал Счаст­ли­вый Принц, — стоит малень­кая девочка, кото­рая про­дает спички. Она уро­нила спички в канаву, и теперь они все про­мокли. Отец будет бить ее, если она не при­не­сет денег, поэтому она пла­чет. У нее нет ни боти­нок, ни чулок, и ветер про­ду­вает ее насквозь. Возьми мой вто­рой глаз и отнеси ей, тогда отец не нака­жет ее”. 

“Я оста­нусь с тобой еще на одну ночь, — ска­зал Скво­рец, — но я не могу взять твой вто­рой глаз. Ты тогда ста­нешь сле­пым!” “Милый мой Скво­рец! — ска­зал Принц. — сде­лай, как я велю тебе”. 

Скво­рец выкле­вал вто­рой глаз Принца, и ринулся вниз. Он про­мельк­нул мимо девочки, а когда она опом­ни­лась, в ее ладони свер­кал сап­фир. “Какая стек­ля­шечка!” — обра­до­вано ска­зала она, и весело побе­жала домой. 

Скво­рец вер­нулся к Принцу и ска­зал: “Ты теперь совсем слеп, и я оста­нусь с тобой навсегда”. 

“Нет, малень­кий мой Скво­рец, — ска­зал несчаст­ный принц, — тебе пора лететь в Египет”. 

“Я оста­нусь с тобой навсе­гда”, — повто­рил Скво­рец, и заснул в ногах у Принца. 

Уже рано утром он сидел на плече у Принца и рас­ска­зы­вал ему все, что он видел за морем. Он рас­ска­зал про крас­ных иби­сов, кото­рые стоят вдоль бере­гов Нила, и ловят сво­ими клю­вами золо­тых рыбок; про Сфинкса, кото­рый стар как мир, живет один в страш­ной пустыне, и знает все что про­ис­хо­дит на земле; про тор­гов­цев, чинно путе­ше­ству­ю­щих на спи­нах своих вер­блю­дов с янтар­ными чет­ками в руках; про чер­ного, как смола, Царя Лун­ных Гор, кото­рый покло­ня­ется Сия­ю­щему Кри­сталлу; про огром­ного зеле­ного змея, кото­рый живет на пальме, а два­дцать жре­цов кор­мят его слад­кими лепеш­ками; про кар­ли­ков, кото­рые пере­плы­вают озера на листьях гигант­ских дере­вьев, и вечно воюют с бабочками. 

“Доб­рый мой Скво­рец, — ска­зал Принц. — Ты рас­ска­зал мне много уди­ви­тель­ного, но что может быть уди­ви­тель­нее чело­ве­че­ского горя. Нет Тайны столь вели­кой, как Стра­да­нье. Облети, малень­кий Скво­рец, мой город, и рас­скажи, что ты увидишь”. 

И Скво­рец поле­тел над горо­дом, и уви­дел бога­тых, весе­ля­щихся во все дни светло, и нищих сидя­щих у ворот их. Он поле­тел по тем­ным пере­ул­кам, и уви­дел измож­ден­ные лица голод­ных детей, устало смот­рев­ших на пустын­ные, чер­ные улицы. Под аркой моста, обняв­шись, чтобы хоть немного согреться, лежали два мальчика. 

“Есть хочется” — еле слышно шеп­тали они. 

“Здесь лежать не поло­жено!” — про­кри­чал им Смот­ри­тель Порядка, и они побрели куда-то под про­лив­ным дождем. 

Скво­рец вер­нулся, и рас­ска­зал Принцу все, что уви­дел. “Я весь покрыт чистым золо­том”, — отве­чал Принц. “Сними его, и раз­дай моим бед­ня­кам; люди уве­рены, что золото может сде­лать их счастливыми”. 

Листо­чек за листоч­ком Скво­рец сни­мал золото, пока Счаст­ли­вый Принц не стал совсем серым и печаль­ным. Листо­чек за листоч­ком он раз­но­сил золото бед­ным, и на лицах детей появился румя­нец. “У нас есть хлеб”, — радостно кри­чали они, играя друг с дру­гом и весело тол­ка­ясь. Потом при­шел Снег, а за ним и Мороз. Улицы стали такими свет­лыми и бли­ста­ю­щими, словно они были сде­ланы из стекла. Хру­сталь­ными кин­жа­лами сви­сали с крыш длин­ные сосульки. Жители завер­ну­лись в шубы, а дети, сви­сали с крыш. Жители завер­ну­лись в шубы, а дети, надев теп­лые шапочки, помча­лись на каток. 

Малень­кий Скво­рец все больше и больше замер­зал. Когда булоч­ник не видел его, он под­би­рал крошки перед две­рью кон­ди­тер­ской. Бед­няжка пытался согреться, хло­пая кры­льями. Нако­нец он понял, что уми­рает. Собрав свои силы, он послед­ний раз взле­тел на плечо Счаст­ли­вого Принца. 

“Про­щайте, доро­гой Принц! — выго­во­рил он. — Раз­ре­шите мне поце­ло­вать Вашу руку”. 

“Малень­кий Скво­рец, я рад, что ты нако­нец-то побы­ва­ешь в Египте, — ска­зал Принц. — Ты слиш­ком долго здесь задер­жался. Но тебе надо поце­ло­вать меня в губы, ведь я люблю тебя”. 

“Но я отправ­ля­юсь не в Еги­пет, — ска­зал Скво­рец. — Я отправ­ля­юсь в Замок Смерти. Смерть — сестра Сна, правда?” Он поце­ло­вал Счаст­ли­вого Принца в губы, и упал на его туфли. 

В этот момент, стран­ный треск про­зву­чал внутри памят­ника, будто что-то раз­би­лось. Это оло­вян­ное сердце рас­ко­ло­лось надвое. 

Был жут­кий мороз. 

Сле­ду­ю­щим утром, Город­ской Глава про­хо­дил по пло­щади, окру­жен­ный сво­ими Совет­ни­ками. Подойдя к колонне он под­нял голову вверх. “Бог ты мой! — вос­клик­нул он. Наш Принц-то совсем поис­тре­пался!” “Дей­стви­тельно”, — ска­зали Совет­ники, кото­рые все­гда согла­ша­лись с Гла­вой, и тоже посмот­рели наверх. 

“Рубин выпал, глаз больше нет, и позо­лота облезла, — ска­зал Глава. — Ничуть не лучше нищего!” 

“Ничуть не лучше нищего”, — повто­рили Советники. 

“И какая-то мерт­вая птица у него в ногах! — про­дол­жал Глава. — Нам надо издать Указ, что пти­цам КАТЕГОРИЧЕСКИ запре­ща­ется уми­рать здесь”. 

И Сек­ре­тарь сде­лал пометку в своей запис­ной книжке. Памят­ник Счаст­ли­вому Принцу убрали. 

“Раз он более не пре­кра­сен, то он более и не нужен”. — ска­зал Про­фес­сор Искусств в Университете. 

Затем памят­ник рас­пла­вили в печи, и Город­ской Совет стал решать, что делать с метал­лом. “Конечно же, — ска­зал Глава, — надо сде­лать новый памят­ник. — И на этот раз мне”. 

“И на этот раз мне”, — повто­рили Совет­ники, и сразу пере­ру­га­лись друг с дру­гом. Так они бра­нятся до сих пор. 

“Что такое? — спро­сил сам себя Смот­ри­тель Печи. — Это раз­би­тое оло­вян­ное сер­дечко не рас­пла­ви­лось! Ну и шут с ним!” И он швыр­нул его на гряз­ную свалку, где уже лежал мерт­вый Скворец. 

И ска­зал Гос­подь Ангелу Сво­ему: “Спу­стись в этот город, и при­неси Мне самое дра­го­цен­ное, что най­дешь там”. Пошел Ангел по слову Гос­подню, взял с мусор­ной кучи оло­вян­ное сер­дечко и мерт­вую птицу, и при­нес их пред лицо Божие. “Ты пра­вильно выбрал, — ска­зал Гос­подь. — Голос Малень­кого Скворца не умолк­нет в саду Моем, а Счаст­ли­вый Принц вос­сла­вит Меня в Небес­ном Городе Любви, и радо­сти этой никто не отни­мет у них”. 

Счастливый принц

С вершины большой колонны возносилась над городом статуя Счастливого Принца. Он весь был покрыт тончайшими листочками чистого золота, вместо глаз у него сияли два сапфира, а на рукоятке его меча блестел большой красный рубин.

Все восхищались Счастливым Принцем.

— Он так же красив, как петух на флюгере, — изрек один из членов муниципалитета, старавшийся прослыть человеком с изысканным артистическим вкусом. — Конечно, менее полезен, — прибавил он, боясь обвинения в недостатке практичности, что было бы совсем несправедливо.

— Отчего ты не похож на Счастливого Принца? — спрашивала чувствительная мамаша своего крошку сына, который, плача, просил, чтобы ему дали луну. — Счастливому Принцу и в голову бы не пришло капризничать.

— Хорошо, что на свете есть хоть один счастливец, — прошептал гонимый судьбой горемыка, взглянув на чудную статую.

— Он совсем как ангел, — говорили приютские дети, выходя из собора в своих широких красных плащах и чистеньких белых передниках.

— Почем вы знаете? — возразил им учитель математики. — Разве вы видели когда-нибудь ангелов?

— Ах! Они являются нам иногда во сне, — отвечали дети; и математик строго нахмурил брови: он вовсе не одобрял детской привычки видеть сны.

Однажды ночью над городом пролетала маленькая Ласточка. Ее друзья уже шесть недель назад пролетели в Египет; она же осталась, будучи не в силах расстаться с прекрасным Тростником, покорившим ее сердце. Они познакомились ранней весной. Преследуя над рекой желтого мотылька, Ласточка внезапно остановилась, плененная стройностью Тростника.

— Можно я буду любить вас! — не задумываясь воскликнула она.

И Тростник ответил ей грациозным поклоном.

Тогда Ласточка принялась летать вокруг него, задевая воду своими крыльями и рассыпая серебряные брызги, — такая у нее была манера ухаживать. Так продолжалось все лето.

— Что за странная привязанность! — щебетали другие ласточки: — У него совсем нет денег и слишком большая родня.

И действительно, вся река заросла тростниками.

А осенью ласточки улетели. После этого наша Ласточка почувствовала одиночество и охладела к своему возлюбленному. «Он совсем не умеет разговаривать, — решила она, — и при этом очень кокетлив, постоянно флиртует с ветром».

И в самом деле, когда бы ни подул ветер, Тростник отвечал ему грациознейшими поклонами. «Я допускаю, что он любит свой дом, — продолжала Ласточка свои рассуждения, — но я-то люблю путешествия, и мой супруг должен иметь к ним склонность».

— Согласны ли вы последовать за мною? — спросила она, наконец, у своего милого, но Тростник покачал головой: он был так крепко привязан к своему дому.

— Стало быть, вы просто играли моей любовью! — вскричала Ласточка. — Прощайте же, я лечу к пирамидам!

И она пустилась в путь.

Целый день она была в дороге и к ночи прилетела в город.

— Где же я переночую? — сказала она. — Надеюсь, что мне здесь устроят достойную встречу.

Тут она увидела статую на высокой колонне.

— Вот где я отдохну! — вскричала она. — Здесь прекрасное место и такой простор!

С этими словами она опустилась как раз к ногам Счастливого Принца.

— Да у меня золотая спальня! — обрадовалась она, оглядевшись вокруг, готовая расположиться ко сну. Но только хотела спрятать голову под крыло, как крупная капля упала на нее.

— Что за странность! — вскричала Ласточка. — На небе ни облачка, звезды ярко блещут, и все-таки идет дождь. Право, на севере Европы отвратительный климат! Мой Тростник любил дождь, однако это было чистейшим эгоизмом…

Но вот упала другая капля.

— Какая же польза от статуи, если она даже не может защищать от дождя? — сказала Ласточка. — Нужно поискать пристанища где-нибудь в трубе на крыше.

И она хотела лететь дальше.

Но прежде чем она успела развернуть крылья, третья капля упала на нее. Она подняла голову — и что же увидела?

Глаза Счастливого Принц были полны слез, они струились по его золотым щекам. И так прекрасно было его лицо, освещенное месяцем, что сердце маленькой Ласточки дрогнуло от жалости.

— Кто ты такой? — спросила она.

— Я Счастливый Принц.

— Почему же ты плачешь? — спросила опять Ласточка. — Ты меня промочил насквозь.

— Когда я был жив и у меня было живое человеческое сердце, — отвечал принц, — я не знал, что такое слезы. Я жил во дворце Sans Souci^[1], куда не дозволено было проникать горю. Днем я играл в саду с моими приближенными, а вечера проводил в танцах в большом зале. Высокая стена окружала сад, и я не старался узнать, что происходило за ней, — всё вокруг меня было так прекрасно! Придворные звали меня Счастливым Принцем, и я действительно был счастлив, если счастье заключается в удовольствиях. Так я жил, так и умер. И теперь, когда меня уже нет в живых, они вознесли меня так высоко, что я могу видеть все бедствия и всю нищету моего города, и, хотя мое сердце теперь из свинца, я не могу удержаться от слез.

«Значит, он не полностью золотой!» — подумала Ласточка про себя; но она была слишком деликатна, чтобы делать вслух замечания, касающиеся других.

— Там, далеко, — продолжал Принц тихим, музыкальным голосом, — далеко, на маленькой улице стоит бедный домик. Одно из окон его открыто, и я вижу сидящую у стола женщину. У нее усталое, поблекшее лицо, загрубевшие от работы руки, пальцы ее все исколоты иглой — она золотошвейка. Она вышивает к предстоящему балу пышный узор на роскошном платье прекраснейшей из фрейлин королевы. А в углу комнаты в кроватке лежит ее больной сын. Он мечется в жару и требует апельсинов. А мать ничего не может дать ему, кроме простой воды, и потому он плачет. Ласточка, Ласточка, быстрокрылая Ласточка, отнеси ей рубин из моего меча: мои ноги прикреплены к пьедесталу, и я не могу тронуться с места.

— Меня ждут в Египте, — отвечала Ласточка. — Друзья мои, летая вдоль Нила, шепчутся с цветами лотосов. Скоро они полетят к усыпальнице великого фараона. Сам фараон лежит там в своем роскошном гробу. Он обернут в желтые ткани и набальзамирован ароматными травами. На шее у него длинная цепь из бледно-зеленой яшмы, а руки его похожи на поблекшие листья.

— Ласточка, Ласточка, маленькая Ласточка, — сказал Принц. — О, если бы ты осталась здесь на одну только ночь и была бы моим вестником! Ребенок томится жаждой, а мать его так печальна.

— Мне кажется, что я не люблю мальчиков, — отвечала Ласточка. — Прошлым летом, когда я жила на реке, я знала двух мальчиков, сыновей Мельника. Они всегда бросали в меня камнями. Конечно, им не удавалось задеть меня! Мы, ласточки, слишком хорошо летаем, и кроме того, мои предки славились ловкостью, но все же это было непочтительно с их стороны.

Но Счастливый Принц смотрел так печально, что Ласточке стало жаль его.

— Здесь очень холодно, — сказала она, — но я проведу с тобой одну ночь и исполню твое поручение.

— Благодарю тебя, милая птичка, — сказал Принц.

И вот Ласточка выклевала большой рубин из меча принца и, держа его в клюве, полетела над крышами города.

Она миновала соборную колокольню, украшенную белыми мраморными ангелами; пролетела перед дворцом, откуда доносились звуки бальной музыки. Прекрасная девушка вышла на балкон в сопровождении своего поклонника.

— Как чудны звезды и как велико могущество любви! — сказал он ей.

— Надеюсь, что мое платье будет готово к большому балу, — отвечала она, — я велела на нем вышить крестовник, но золотошвейки так ленивы.

Ласточка перелетела через реку и заметила фонари на высоких мачтах судов. В гетто она видела старых евреев, взвешивавших монеты на чашках медных весов. Достигнув бедного домика, она заглянула в него; мальчик в лихорадке метался в своей постельке, а мать заснула, уронив голову на руки: бедная так устала. Мигом влетела Ласточка в комнату и положила большой рубин на стол, рядом с наперстком швеи.

Затем она несколько раз облетела вокруг кроватки, обмахивая своими крылышками горячий лобик ребенка.

— Как мне стало хорошо, — сказал мальчик, — должно быть, я скоро поправлюсь. — И он сладко заснул.

Тогда Ласточка вернулась к Счастливому Принцу и обо всем рассказала ему:

— И странно, — заключила она свой рассказ, — мне теперь очень тепло, хотя на дворе стоит стужа.

— Это потому, что ты сделала доброе дело, — сказал Принц. И маленькая Ласточка задумалась над этим, но скоро заснула: размышления всегда нагоняли на нее сон.

На рассвете она полетела к реке и стала купаться.

— Что за странное явление, — сказал профессор орнитологии, проходивший по мосту, — купающаяся ласточка зимой!

И он написал об этом длинное сообщение в местной газете. Всякий считал нужным цитировать его, несмотря на то, что оно изобиловало учеными словами, для большинства совсем непонятными.

«Сегодня я лечу в Египет», — решила Ласточка, и эта мысль привела ее в прекрасное расположение духа. Весь день она посвятила осмотру города и долго отдыхала на шпиле колокольни. Всюду, куда бы она ни прилетела, воробьи чирикали друг другу: «Какой знатный иностранец!» — что немало ей льстило.

Когда взошла луна, Ласточка снова вернулась к Счастливому Принцу.

— Нет ли у тебя поручений в Египет? — спросила она. — Я сейчас собираюсь в путь.

— Ласточка, милая Ласточка, — сказал Принц, — не останешься ли ты еще на одну ночь?

— Но меня ждут в Египте, — отвечала Ласточка, — завтра друзья мои улетают на пороги Нила. Там в густых зарослях камыша дремлют гиппопотамы и на высоком гранитном троне восседает бог Мемнон. Всю ночь глядит он на небо, когда же появится утренняя звезда, он приветствует ее радостным криком… и вновь умолкает. Желтые львы там собираются в полдень на водопой. Глаза их подобны зеленым бериллам, а рев заглушает шум водопада.

— Ласточка, Ласточка! — взмолился опять Принц. — Там, в отдалении, я вижу юношу в мансарде. Он склонился над столом, покрытым бумагами; а рядом с ним в большом стакане стоит букет увядших фиалок. У него темные вьющиеся волосы, яркие губы, а взор его исполнен задумчивости. Он торопится кончить пьесу для директора театра, но ему слишком холодно, руки его окоченели: в камине давно потух огонь, и он вот-вот лишится чувств от голода.

— Хорошо, я пробуду здесь еще одну ночь, — сказала Ласточка, у которой действительно было доброе сердце. — Отнести ему другой рубин?

— Увы! У меня больше нет рубинов, — отвечал Счастливый Принц, — у меня остались только глаза. Они сделаны из редких сапфиров, вывезенных из Индии тысячу лет назад. Выклюй один из них и отнеси ему.

Он продаст камень ювелиру, купит себе еды и дров и закончит свою пьесу.

— Дорогой Принц, — сказала Ласточка и заплакала, — я не могу сделать этого.

— Ласточка, Ласточка, исполни мою просьбу, — настаивал Принц.

И Ласточка, выклевав сапфир, полетела к жилищу юноши. В крыше было отверстие, и проникнуть в комнату было не трудно. Молодой человек обхватил голову руками и не слышал шелеста ее крыльев; а когда он поднял голову, то увидел великолепный сапфир, лежащий на увядших фиалках.

— У меня появляются почитатели! — вскричал он. — Это, наверное, от одного из них! Теперь я могу закончить мою пьесу! — И он почувствовал себя совершенно счастливым.

На следующий день Ласточка полетела в гавань. Усевшись на высокую мачту большого корабля, она смотрела, как матросы таскали на веревках тяжелые ящики из трюма.

— Навались! — кричали они каждый раз, когда новый ящик показывался в отверстии люка.

— Я лечу в Египет! — щебетала Ласточка. Но никто на нее не обращал внимания, и когда взошла луна, она вновь возвратилась к Счастливому Принцу.

— Я прилетела проститься с тобой! — воскликнула она.

— Ласточка, Ласточка, побудь еще со мной!

— Теперь зима, — отвечала Ласточка, — и скоро холодный снег покроет город. В Египте теплое солнце освещает пальмовые деревья и крокодилы, лежа в тине, лениво глядят по сторонам. Мои товарки уже строят гнезда в Баальбекском храме, а розовые и белые голуби, воркуя, наблюдают за ними. Милый Принц, я должна тебя покинуть, но я никогда не забуду тебя, а будущей весной я принесу тебе два прекрасных камня взамен отданных тобою. Тот рубин будет краснее пунцовой розы, а сапфир синевой превзойдет голубое море.

— В саду, на дорожке, — сказал Счастливый Принц, — стоит маленькая продавщица спичек. Она уронила свой товар в канаву, и все ее спички испортились. Отец прибьет ее, если она не принесет домой хоть немного денег, и вот она плачет. Она без башмаков и без чулок, и голова ее непокрыта. Выклюй другой мой глаз и отдай ей его, тогда отец не побьет ее.

— Я останусь здесь еще на одну ночь, — сказала Ласточка, — но я не могу выклевать твой глаз: тогда ты совсем не будешь видеть.

— Сделай, как я прошу, маленькая Ласточка, — отвечал Принц.

Она послушалась и устремилась с сапфиром вниз. Пролетев мимо девочки, она сунула камень ей в руку.

— Какое красивое стеклышко! — воскликнула девочка и, смеясь, побежала домой.

Возвратившись к Принцу, Ласточка сказала ему:

— Вот теперь ты ослеп, поэтому я остаюсь с тобой навсегда.

— Нет, маленькая птичка, — отвечал несчастный Принц, — ты должна лететь в Египет.

— Я навсегда останусь с тобой, — повторила Ласточка и уснула у его ног.

Весь следующий день, сидя на плече у Принца, она рассказывала ему обо всем, что ей пришлось увидеть в далеких чужих краях. Она говорила ему о розовых ибисах, которые, стоя длинными рядами на отмелях Нила, ловят золотую рыбу острыми клювами; о Сфинксе, который так же стар, как сам мир, живет в пустыне и все знает; о купцах с янтарными четками в руках, медленно следующих за своими верблюдами; о короле Лунных Гор, черном, как черное дерево, и поклоняющемся большому осколку хрусталя; о большом Зеленом Змее, спящем на пальмовом дереве, — двадцать жрецов кормят его медовыми лепешками; и о пигмеях, которые на широких плоских листьях плавают по большому озеру и сражаются с бабочками.

— Милая Ласточка, — сказал Счастливый Принц, — ты рассказываешь мне о поразительных вещах, но ничто не поражает так, как людские страдания. Нет горя большего, чем нищета. Облети мой город, Ласточка, и потом расскажи мне, что ты там видела.

И Ласточка полетела. Она видела, как богатые веселились в своих великолепных домах, в то время как нищие сидели у их ворот. Она летела по темным переулкам и видела бледные лица голодных детей, грустно выглядывавших на темную улицу. Под аркой моста два маленьких мальчика лежали обнявшись, стараясь согреть друг друга.

— Как хочется есть! — жаловались они.

— Не сметь здесь лежать! — крикнул на них полицейский, и они побрели под дождем дальше.

Тогда Ласточка возвратилась и рассказала обо всем Принцу.

— Я покрыт тонким золотом, — сказал Принц, — сними его с меня листок за листком и раздай беднякам. Люди всегда думают, что золото может сделать их счастливыми.

Листок за листком снимала Ласточка со Счастливого Принца, пока он не стал совсем тусклым и серым. Листок за листком носила она беднякам, и много детских щечек порозовело, и дети веселее играли на улицах.

— У нас теперь есть хлеб! — рассказывали они друг другу.

Но вот выпал снег, а за ним пришли морозы. Улицы засеребрились и стали очень красивы; с карнизов крыш, точно хрустальные кинжалики, нависли длинные сосульки; все надели шубы, и, одетые в красное, резвые мальчики стали кататься по льду.

Бедной маленькой Ласточке становилось все холоднее, но она не покидала Принца — она слишком любила его. Она украдкой клевала крошки у дверей булочника и старалась согреться, хлопая крылышками. Но наконец она почувствовала, что час ее близок. В последний раз взлетела она на плечо Принца.

— Прощай, милый Принц, — прошептала она. — Позволь мне поцеловать твою руку.

— Я рад, что ты наконец летишь в Египет, маленькая Ласточка, — сказал Принц, — ты слишком долго оставалась здесь; но поцелуй меня в губы, потому что я люблю тебя.

— Я не в Египет, — сказала Ласточка, — я улетаю в Царство Смерти. Смерть и Сон — родные братья, не правда ли? — И, поцеловав принца в губы, она упала мертвая к его ногам.

В этот самый миг странный треск послышался внутри статуи, будто что-то разбилось: это свинцовое сердце раскололось надвое — должно быть, мороз был слишком силен.

На другой день рано мэр в сопровождении члена городского совета гулял внизу в сквере. Проходя мимо колонны, он взглянул вверх на статую.

— Боже мой, каким ободранным и жалким выглядит наш Счастливый Принц, — сказал он.

— Какой жалкий, в самом деле! — вскричал член совета, всегда бывший верным эхом мэра.

И они приблизились, чтобы лучше рассмотреть статую.

— Рубин выпал из его меча, глаза также исчезли, и на нем нет больше золота, — сказал мэр. — Право, он немногим лучше нищего!

— Немногим лучше нищего, — отозвался советник.

— А в ногах у него мертвая птица, — продолжал мэр. — Право, нам следует издать распоряжение: птицам здесь умирать воспрещается!

И городской секретарь составил объявление соответствующего содержания.

Потом они решили снять статую Счастливого Принца.

— В нем нет больше красоты, а потому нет и пользы, — сказал университетский профессор эстетики.

Статую расплавили в большой печке, и по почину мэра был созван городской совет, чтобы решить, что сделать из этого металла.

— Конечно, мы должны поставить другую статую, — сказал мэр, — и это будет мой собственный бюст.

— Нет, мой, — возражал каждый член совета, и они заспорили.

Когда я в последний раз слышал о них, они все еще продолжали спорить.

— Удивительно! — сказал главный литейщик. — Это расколовшееся свинцовое сердце не хочет плавиться в печке. Надо его выбросить! — И они бросили его в груду мусора, где лежала также и мертвая Ласточка.

— Принеси мне самое ценное, что есть в этом городе, — сказал Господь одному из ангелов; и ангел принес свинцовое сердце и мертвую птицу.

— Твой выбор верен, — сказал Бог, — ибо отныне в Моих райских садах всегда будет щебетать эта птичка, а Счастливый Принц всегда будет воздавать Мне хвалу в Моих сияющих чертогах.