Содержание статьи:
- Официальные данные
- О его жизни и пути к Богу
- О его деятельности на ютубе
Иногда истории на ютубе у успешных блогеров заканчиваются неожиданно и не слишком приятно для подписчиков. В конце ноября 2021-го постоянные зрители видеоблога «Протоиерей Павел Балин» забили тревогу: их любимый канал вдруг стал недоступен, а подписка – недействительна. Пропали с ютуба абсолютно все видеоматериалы, которые священник размещал у себя на канале. К счастью, кое-что его почитатели скачали, сохранили, и теперь распространяют в своих блогах записи бесед и рассказов батюшки.
Павел Балин – человек, почитаемый и уважаемый как служитель Бога, и как блогер он за короткое время привлек внимание большой аудитории на YouTube. По данным официальной аналитики, блог «Протоиерей Павел Балин» совсем немного недобрал до 40 тысяч подписчиков. А по информации с ресурса «uznatbablo», «канал получил бан и с 26.11.2021-го года больше не существует». За что священник заработал такое наказание от ресурса – он сам комментариев не давал, а его подписчики ждут: может, ситуация изменится? И пишут в комментах к видео, уже другими людьми размещенными в сети: «Вернитесь, батюшка Павел, апостол вы наш современный!»
Официальные данные
- ФИО: Балакин Павел Геннадьевич (по данным интернет-ресурса «Русская Православная Церковь, Курганская епархия»;
- Место рождения: РФ, Курганская область, Катайский район, село Касаргуль;
- Дата рождения: 1965-й год, 2 ноября;
- Духовный сан: протоиерей (получен в 2015-м году);
- Деятельность в интернете: основатель и владелец видеоканала «Протоиерей Павел Балин», канал не существует (временно?) с 26-го ноября 2021-го года.
О его жизни и пути к Богу
Непростым был путь к вере и служению Господу у Павла Балакина. Сейчас уже сложно искать какую-то информацию о его семье, ранних годах, про учебу в школе. Возможно, на своем ютуб-канале батюшка Павел что-то рассказывал о себе, но доступа к его видео уже нет… Известно лишь из официальных источников о его детстве, что крещение он принял уже школьником – в Свято-Никольском храме (село Боровское, Курганской области). После школы подросток не собирался быть священником – он поступил в Шадринский сельскохозяйственный техникум.
Правильно говорят, что на многие этапы жизни мужчины может повлиять женщина, особенно если она – семейная, с правильными принципами, и конечно – любящая. Такая женщина есть в жизни батюшки Павла Балина – матушка Мария Балина (Шлегель в девичестве). Супруга протоиерея Павла – по происхождению немка, ее предки – переселенцы времен императрицы Екатерины II. Первые молитвы девочка учила по-немецки: спасалась молитвами от негатива, исходившего от отчима, пьющего человека с непростым характером. А молитвам этим научила ее бабушка.
А другая бабушка, молодого человека Павла Балакина, выбрала ее в невесты внуку! Девушка тоже окончила Шадринский техникум – правда другой, финансовый. И так она понравилась бабушке Вере (внук в то время служил в армии), что та сказала: «Маша, ты будешь наша!» Об этом и многом другом поведала матушка Мария в интервью для «tv-soyuz»: еще о том, что сначала ей жених не слишком понравился на фото, о их встрече первой на вокзале, о трудном для нее решении переехать с будущим мужем в Соколовку – маленькую далекую деревню. Они поженились светским браком в 1986-м году.
Будущий протоиерей Павел Балин работал в Соколовке агрономом. Он поменял потом много профессий, одна из них – мастер-озеленитель. «Господь нас поддержал», – скажет матушка Мария потом, откровенничая о сложном периоде в годы перестройки. А трудно им было не только притереться друг к другу, но и выжить! Супруги даже какое-то время занялись разведением гвоздик, чтобы прокормить семью, двух первых детей. Мария ходила в церковь, муж ждал ее в машине… А потом вдруг зашел с ней в храм и остался! Теперь уже со слов отца Павла: «Я вдруг понял, что это мое. Нашел цель, которой служу по нынешний день».
Шесть лет будущий священник (снизошел к нему Господь и призвал на служение себе в 1996-м) нес послушания в храмах, супруги повенчались и церковным браком. В сентябре 2020-го года Павел Балакин получил сан диакона, а годом позднее – сан иерея и назначен настоятелем в храм святого великомученика Георгия Победоносца в селе Раскатиха. Еще через два года отец Павел начал службу настоятелем в другом храме – церкви Прокопия Устюжского, в Притобольском районе.
В 2017-м году настоятель прихода в селе Чертановское Притобольского района принял участие в судьбе заброшенного храма в деревне Редуть. А в 2019-м году священнослужитель вместе с сыном Константином (пошел по стопам отца) восстанавливал храм Архангела Михаила – в селе Глядянское. Иерей Константин, священник во втором поколении, привез для храма из Греции чудотворную икону Всецарицы Богородицы. Еще о сыновьях протоиерея Павла: сбылось предсказание старицы, которое когда-то получила матушка Мария: «Два сына будут служить Богу». А одна из дочерей Павла и Марии вышла замуж за священника.
О его деятельности на ютубе
На «playboard» сохранилось содержание ютуб-канала «Протоиерей Павел Балин», правда – посмотреть уже ни одно видео нет возможности. Но подписчики, которым посчастливилось видеть сюжеты от отца Павла, помнят все до одного. Практически все были озаглавлены «Рассказы сельского батюшки». Один из его поклонников и подписчиков сделал пост на следующий день после исчезновения канала: «Благодарение Богу, успел посмотреть все. Спасибо отцу Павлу за его труды и наставления через его мудрые рассказы», – и к этому посту сразу присоединились сотни почитателей священника на ютубе. От владельца блога и от его сына ни в день ликвидации канала, ни на следующий комментариев в открытый доступ не поступало.
«Ленка, у тебя прямо талант притягивать к себе странных людей с их странными историями», — сказала недавно одна моя подруга. Притягивать странных людей — то ладно. Вот в чем у меня, действительно, талант — так это самой попадать в разные нелепые истории. Особенно — с духовенством. Тут мне вообще нет равных.
Батюшкины гусли
Елена Кучеренко
Вот год или полтора назад. Позвали меня батюшка с матушкой, сами не местные, встретиться в одном московском монастыре. Они специально из своей глуши приехали туда по каким-то делам. Я обрадовалась, очень хотелось увидеться.
Приезжаю, у ворот встречает меня матушка:
— А пойдемте в трапезную. Нас там кормят как раз.
Почему нет? Поесть я люблю… А обедала давно уже.
Но повела она меня не туда, где простые смертные миряне трапезничают, а в какие-то внутренние палаты.
Опять же, почему нет? Про себя я решила, что их, как дальних бедных путников, монахи пожалели и решили где-то у себя накормить. На благотворительных началах. Как в Патерике. В трапезной для всякого разного иночества и духовенства. Что тоже верно…
Усадили меня за стол. Там еще какие-то люди кушали. Но я на них особо внимания не обращала. Голод — не тетка, а пахло вкусно. В общем, давай я лопать харчи. Тем более, что на дармовщину. Ну и с батюшкой и матушкой парой слов перекидываться.
Они мне рассказывали, что в своей деревне для спивающегося населения на гуслях играют и мечтают возродить там православие и русскую культуру.
А чтобы православие возродить или хотя бы службу отслужить, матушка в четыре утра в развалюхе, которую под храм отдали, печку-буржуйку топит. И не унывает. Она до этого в монастыре долго жила, не только буржуйки повидала.
Еще о том, как однажды у батюшки этого денег на бензин не было (у них в принципе денег никогда ни на что не было), и он к владыке на архиерейскую службу пешком в мороз десять километров шел. Без гуслей, правда. Ну и опоздал на два часа. А архиерей так осерчал, что чуть не отправил его прямым ходом в Царствие Небесное. За халатное отношение к чинам и богослужебному делу.
Ну и много чего еще они рассказывали из своих захолустных деревенских будней.
«Давайте без чинов»
В общем, сидим, едим, благочестивые беседы ведем. И тут заходит человек в подряснике. Тихий, скромный, приветливый. Не молодой, но и не старый.
Поздоровался со мной, спросил, вкусно ли. С другими, наверное, до этого виделся.
— Вкусно, — говорю я, жуя.
Про себя решила, что это послушник или иночек местный. Сотрудник этой трапезной. А тут он к нам за стол присел. Ничего, не жалко. Мы ж не в миру. В монастыре «клиенты» и «официанты» перед Богом равны.
— Лена у нас православный писатель! — говорит ему матушка.
Он уважительно закивал. Ну а я слегка засмущалась для приличия, улыбнулась иноку ободряюще, мол: «Сидите, не тушуйтесь. Мы здесь без чинов». И дальше ем себе. И о высоком с батюшкой и матушкой беседую. А он слушает заинтересованно, вопросы наводящие задает.
Ну а я — что? Если человек к божественному тянется, почему бы не просветить. Ведь приходят они, бедные, из мира неподготовленные. В розовых очках.
А тут такое везение — целый православный писатель. Этот, правда, не юноша был. Но, может, он только уверовал и сразу — в монастырь.
Ногу на ногу положила, локоть вальяжно — на стол. И давай шпарить о Божием Промысле да о судьбах мира. И о всякой другой надобыденности. Например, почему люди уходят в монастырь, и как правильно подойти к этому важному духовному деланию.
Аж сама себя заслушалась. Ну и все вокруг заслушались. Замолкли, только глазами хлопали. От восторга, наверное. Инок только время от времени что-то заинтересованно спрашивал. И более благодарного слушателя у меня давно не было.
Потом позвонил ему кто-то, и он убежал по своим делам. Ну и мне было пора — семья, дети, кот, собака, молитвенное правило… Простились мы с батюшкой и матушкой и, довольные друг другом и трапезой, расстались.
«Милый такой монашек…»
Это была суббота. А в воскресенье пришла я в наш храм на Литургию. Помолились, причастилась, с прихожанками, как водится, новости и сплетни обсудила. И встретила одного знакомого батюшку. Давно не виделись.
— Ну как дела? — спрашивает. — Что хорошего?
Рассказала я ему о своем житье-бытье и, между прочим, как намедни монастырь тот посетила и в трапезной откушала. Про батюшку и матушку тех — с гуслями.
— Еще там был такой милый монашек… — говорю.
«Монашек» — это не в уничижительном смысле, Боже упаси! Наоборот — ласково, с любовью. Очень он мне глянулся своим вниманием к моим высокодуховным знаниям. Да и вообще, хороший человек.
— А выглядел он как?
— Так и так… — описываю.
Достал батюшка свой смартфон (тоже ведь человек, не духом единым) и давай гуглить.
— Этот? — спрашивает.
— Да, он.
— Слышь, раба Божия, ты не забывайся! Это не «монашек», а наместник монастыря, отец N.
Давление триста на двести, свет померк… Начала вспоминать, что я там ему еще наговорила, кроме того, как правильно монашеским деланием заниматься.
Чем больше вспоминала, тем больше мне плохело.
Батюшке тем с матушкой позвонила:
— Что ж вы, такие-сякие, духовные лица, меня не остановили?
— Так мы думали, знаешь… Удивились немного только, что ты так запанибрата… Но кто вас, православных писателей, знает. Может, вам так положено…
Когда мне в следующий раз нужно было в тот монастырь по своим уже делам, пробиралась я огородами, мелкими перебежками и партизанскими тропами. И стыдно до сих пор, честно говоря…
Правда, однажды я знакомого монаха оттуда встретила, взаправдашнего. И он как давай радоваться:
— Ой, Елена! Наместник наш, отец N, так о вас хорошо рассказывал, так впечатлился… «Писательница, — говорит. — И так складно глаголет…».
Но от этого еще стыднее.
Вот такая история у меня приключилась. И она — далеко не одна. Но о других моих попадосах я расскажу как-нибудь в следующий раз.
Завтра у меня тяжёлый день. Предстоит отпевание младенца, совсем маленького человечка, прожившего на земле всего два неполных года. С Игорем, его отцом, мы знакомы уже несколько лет, и всё это время прямо или косвенно я принимал участие в его судьбе. Он часто советовался со мной по разным вопросам. Я благословлял его, вдовца, на новый брак и потом многие месяцы вместе с ними молился, чтобы Бог явил чудо и маленький мальчик пришёл в их семью. Вы не представляете, как мы радовались, когда на свет появился долгожданный Дениска.
Сегодня уже не редкость, что супругам, прежде чем понести младенчика, приходится долго и напряжённо лечиться. Дурная наследственность, больная природа, отравленные химией продукты… Всё, абсолютно всё способно ранить такую хрупкую женскую плоть.
После долгого и безрезультатного лечения мои друзья, выслушав очередной приговор врачей, махнули рукой и поехали к блаженной Матронушке в Покровский монастырь. Честно отстояли девятичасовую очередь, а когда подошли к раке, просили только об одном.
И чудо произошло. То, что врачи планировали удалять, – оставили, потому что в какое-то мгновение в лоне будущей мамы произошли резкие и неожиданные изменения к лучшему. И вот он – наш замечательный Дениска. Постоянный источник родительской радости, смысл жизни и надежд.
Завтра мне его отпевать.
Когда зазвонил телефон и высветилось имя Игоря, я ждал услышать его голос, но из трубки доносились одни рыдания. После сбивчивых объяснений моего друга я, наконец, понял, что в обед с мальчиком случился удар и вот теперь он лежит в областной детской больнице, а врачи беспомощно разводят руками и стараются не смотреть в глаза.
– Следствие родовой травмы, – всхлипывает Игорь, – предупреждают: готовьтесь к худшему. Батюшка, помолитесь!
Я обзвонил всех наших и попросил встать на молитву. Только никто не знал, что к этому времени мозг ребёнка уже умер и только умная техника продолжала поддерживать жизненные процессы в маленьком беспомощном тельце Дениски.
На следующий день утром звонок от Игоря:
– Батюшка, мы решили снова ехать к Матронушке. Она нам Дениску подарила, к ней и сейчас поедем.
Они успели, и даже подошли к раке святой, и здесь же, у раки, Игорь вдруг почувствовал сильную боль в груди. И тут же звонок из больницы:
– Мы очень сожалеем, мальчик умер. Простите нас, но в вашем случае медицина бессильна.
Ещё через минуту сообщение о Денискиной смерти пришло ко мне в алтарь. Мы как раз служили воскресную всенощную, я молился и в напряжении ждал известия. Прочитал, не сдержался и заплакал. Ещё я видел, как Игорь многократно пытается мне дозвониться, но ответить не мог. Потом умылся, зажёг большую свечу и вышел на полиелей.
Как быстро меняется наша жизнь. Помню, как мама рассказывала о своём детстве:
– До революции твои дедушка с бабушкой жили в Орехове-Зуеве, а во время Гражданской войны наша семья, спасаясь от голода, перебралась на родину к дедушке, в деревню под Минском. Там каждый год на свет появлялся кто-нибудь из моих братиков или сестричек, и почти каждый год кто-нибудь из них умирал.
В середине двадцатых мы вернулись назад. У моих родителей, – продолжала мама, – на то время уже было три дочери, из мальчиков никто не выжил. Дедушка пытался найти работу, но долгое время у него ничего не получалось. Потом ему всё-таки повезло устроиться в Павловском Посаде рабочим на железную дорогу. В путейскую бригаду набирали преимущественно людей одиноких, семейным нужно было давать жильё.
Дедушка скрыл, что у него есть семья, и получил место в общежитии, а нас прятал в том же общежитии, но только на чердаке. Кстати, кроме нас, там же ютились семьи и других рабочих. Но наступила зима, и с чердака пришлось уйти. Правда, кто-то из начальства оказался человеком жалостливым, и нам таки подыскали тёплый угол. Комнату по диагонали разгородили простынёй и в каждой половине разместили по семье.
До сих пор остались детские воспоминания, как наши соседи хоронили свою бабушку. Когда гроб привезли, оказалось, что полностью поместиться на соседской половине он не может. Поэтому ноги усопшей целую ночь торчали из-под простыни возле нашей кровати. Лежу, смотрю на эти ноги, а они вдруг начинают шевелиться. В страхе закрываю глаза, потом открываю, а они всё равно шевелятся. Тогда я что было силы бью по шевелящимся бабкиным ногам, а из-под покрывала выскакивает кошка и орёт на оба угла.
Так мы прожили целый год, пока нам не выделили в железнодорожной будке отдельную комнату, да ещё и с кухней. Правда, кухонька была маленькой. В этой будке у нас родилось ещё пятеро детишек, но выжило только двое. Помню, всякий раз, когда у родителей умирал кто-то из детей, отец брал молоток, гвозди и сам сколачивал гробик. Клали в него маленькое тельце, дедушка из полотенца делал перевязь, вешал гробик на бок, и вдвоём с мамой шли в церковь, а потом на кладбище. Всё это совершалось как-то буднично, спокойно. Не помню, чтобы кто-то особенно плакал, может, потому, что мы никогда не ели досыта. Меньше ртов – больше хлеба. Жизнь и смерть были делом обычным, естественным.
Слушаю маму, и не верится, что то, о чём она рассказывает, было реальностью всего-то два поколения назад. Дети часто рождались и так же часто умирали. Может, потому и рожали чуть ли не каждый год, чтобы хоть кто-нибудь выжил. Сегодня, слава Богу, всё кардинально поменялось. Врачи научились побеждать многие болезни, потому детки если и умирают, то очень редко. Зато и рождаемость сильно упала.
Чин отпевания младенцев, что непременно помещался в старых требниках, в современных изданиях не печатается вовсе, и при необходимости мы чаще всего пользуемся репринтными перепечатками с дореволюционных книг. Правда, появились чины на освящение автомобилей, самолётов и даже космических кораблей. Всё верно, время не стоит на месте.
Но детей всё одно приходится отпевать, только теперь отпевание младенцев из дела некогда привычного превратилось во что-то очень редкое, страшное и трогательное одновременно.
Никогда не забуду, как первый раз отпевал девочку, наверное, лет девяти. Её сбило машиной, когда она переходила через дорогу, а отец в этот момент смотрел на неё в окно. И я уже знал эту историю, как человек, на глазах которого погибла его маленькая дочка, выскочил на улицу, схватил окровавленное тельце ребёнка, принёс его домой и, положив в ванну, принялся отмывать дитя от крови и грязи.
Уже во время отпевания, представив себе эту картину, я почувствовал, что не в состоянии продолжать дальше. Горло сдавил спазм. Ещё немного – задрожат губы и появятся слёзы. Но этим людям, что собрались вокруг гроба, не нужны мои слёзы. Они пришли в храм заказать отпевание, сделали пожертвование, и им ни к чему мои чувства.
И я закричал себе: «Прекрати! Возьми себя в руки», – и довёл отпевание до конца. С тех пор стараюсь никогда не давать волю эмоциям, во всяком случае, прилюдно. Это тяжело, когда живёшь в маленьком посёлке, где все знают друг друга. В большом городе проще, там некогда проявлять участие, одна беда тут же сменяет другую, какие уж тут эмоции, только успевай, батюшка. Да и кто кого там знает, а здесь почти все дети возрастом лет до одиннадцати крещены тобою, а всё новое кладбище – это те, кого ты же и проводил в последний путь.
У нас не просто ставят перед свершившимся фактом: вот, мол, батюшка, нам бы отпеть. Ещё до того как уйдёт человек из жизни, ты его причащаешь, постоянно поминаешь в молитвах. Бывает, до того сроднишься! А уж если дитя болеет, так не ты один, а вся церковь неделями с колен не встаёт. Но Богу виднее.
Родился у нас в посёлке мальчик, и сразу инвалид, проблема с почками. Малыша постоянно возили по врачам, пытались лечить. Потом вынесли вердикт: необходимо пересаживать донорскую почку, но в такое маленькое тельце трудно будет поместить орган взрослого человека. Нужно дать ребёнку ещё подрасти. Принялись искать донора, и бабушка предложила свою. Врачи проверили – подходит. И стали ждать. Только больной ребёнок для семьи – тяжелейшее испытание, молодые всё чаще ссорились, потом вроде мирились и снова ссорились. А бабушка жила надеждой и молилась, и мы молились. Но малыш не дожил.
Я отпевал его дома, в присутствии мамы, папы и, конечно же, бабушки. Больше почему-то никто не пришёл.
После похорон молодые быстро разбежались, и каждый стал создавать новую семью. Замечаю, очень часто после смерти первенца семья распадается. Разговаривал на эту тему со знающими людьми. Говорят, очень часто каждый из родителей переживает горе в одиночку. Присутствие другого постоянно напоминает о происшедшем, и наступает желание стереть из памяти всё, что с этим связано.
Так и случилось: появились новые счастливые семьи, родились новые замечательные детки. И только бабушка никак не может забыть своего маленького мальчика, всё ходит и ходит к нему на могилку и носит ему игрушки.
Умирает дитя у молодых родителей, есть возможность родить ещё. А как быть тем, кто теряет ребёнка уже в возрасте? А если он единственный?
Несколько лет назад находит меня в храме совсем ещё молодой человек и срывающимся от волнения голосом рассказывает о маминой болезни. Их семья состояла всего из двух человек, и вот мама очень тяжело заболела, а она некрещёная, и о ней невозможно помолиться.
– Пожалуйста, отец Александр, покрестите мою маму.
Мы с ним ходили в больницу, я крестил и причащал больную женщину. Потом этого юношу часто видели у нас в храме молящимся, и каково же было моё удивление, когда узнал, что сам-то он, оказывается, тоже некрещёный.
К счастью, Тамара выздоровела и уже вместе с сыном пришла на крещение своего мальчика. Они пригласили меня, и вечером того же дня мы у них на кухне пили кофе. Я видел, как они смотрели друг на друга, и казалось, не было на земле счастливее людей, чем эти двое.
И вот буквально год спустя мы с Тамарой встретились вновь. Она сидела у нас в храме на лавочке, и в ней с большим трудом угадывался тот счастливый человек, что тогда на кухне пил со мною кофе.
– Что-то случилось? Почему вы одна?
– У меня горе, батюшка, – было видно, как трудно ей говорить. – Месяц назад мы с сыном поехали в Грузию навестить родных. Он очень любил машины, мой сыночек. Только там, у нас на родине, дорога всё больше проходит через горы. Он ехал по серпантину и не справился с управлением. Целый месяц я не отходила от его могилы, пока, наконец, мои братья силой не посадили меня в самолёт до Москвы. Сейчас телом я здесь, но душа моя там, рядом с ним. Батюшка, в один момент я потеряла всё. И самое главное, я перестала быть мамой. Теперь я вообще никто.
– Тамара, это неправда! Как ты была матерью, так ты ею и остаёшься. Или ты забыла, как носила своего сына и сколько было радости, когда он появился на свет? А разве с его смертью перечёркнуты бессонные ночи, что ты проводила возле его кроватки? Ты испытала, что значит быть матерью, и этот опыт на всю жизнь останется твоим главным достоянием, твоим богатством. Никто и ни при каких обстоятельствах не сможет у тебя его отобрать. Твой сын окончил свой земной путь, но не исчез, не растворился во времени. Он жив, он рядом с тобой, только ты этого не чувствуешь. Теперь вы связаны через молитву. Помни, ему очень нужна твоя молитва. Помогай своему сыну, исполняй материнский долг. Придёт время, и он с благодарностью встретит тебя там, где вы всегда будете вместе.
Служба закончилась, я отпустил последних исповедников. Звонок. Игорь, уже ровным спокойным голосом:
– Батюшка, ты всё ещё в храме? Пожалуйста, не уходи, мы сейчас приедем. Нам очень нужна твоя поддержка.
Мы с матушкой и нашей старостой Ниной остались ждать. В храм Игорь с женой вошли уже в чёрном и тёмных очках. Подошли, благословились. Я предложил: давайте молиться. Кадило уже было готово. Пока мы их ждали, я несколько раз менял прогоревший уголёк.
Служили заупокойную литию, хотя по усопшему младенцу это совершенно неподходящая молитва. Но другой нет, а без молитвы здесь никак. Эти слова заупокойного чина в тот момент нужны не младенчику, они нужны нам, взрослым. Молитва всё сама без лишних слов расставляет по своим местам.
Закончилось последнее возглашение, я повернулся к родителям и стал говорить о новом, родившемся в вечность маленьком ангеле, что уже молится о своих страдающих папе и маме. Говорил, что нельзя им теперь замыкаться на себе, переносить свалившееся на них горе в одиночку. Говорил долго, боясь умолкнуть. Мой голос действовал успокаивающе, и я понимал: как только замолчу, все, включая матушку и Нину, немедленно заплачут.
Я так и знал.
Потом мы провожали их до машины. В момент, когда они уже садились в автомобиль, Денискина мама вдруг спросила:
– Батюшка, а вы сами когда-нибудь плачете?
– Да, случается. И, пожалуй, даже чаще, чем этого хотелось бы.
На следующий день уже после литургии подходит ко мне одна знакомая молодая пара вместе с девочкой лет трёх.
– Отец Александр, у нас к вам большая просьба. Мы наконец-то решились на второго ребёночка и просим на то вашего благословения.
– У меня?
– Именно! Вы разве не помните, как благословляли нас на рождение первенца? И вот она – наша радость.
Девчонка улыбается.
– Хорошо, тогда я благословлю вас на мальчика. Родится, назовёте его Дениской.
– Ой, как было бы здорово! Помолитесь, батюшка.
– Я попрошу о вас одного знакомого ангела.
Смеются:
– У вас и среди ангелов есть знакомые?
– Да. Только он ещё совсем маленький, у него лишь вчера появились крылья.
Завтра у меня трудный день. К назначенному часу похоронщики занесут и оставят в храме маленький гробик. Вокруг соберутся родственники. Игорь с женой станут на колени и, опираясь локтями о гроб, будут не отрываясь вглядываться в Денискино лицо. И все, глядя на них, от жалости заплачут.
Но храм не место торжества скорби. Христос победил смерть, и все в этом должны убедиться. Немедленно убедиться.
Священник подаёт возглас, и начинается молитва. Удивительный молитвенный чин отпевания усопших младенцев. Ничего подобного и ничего равного ему я не знаю. Отпевают усопшего непорочного младенца, а молятся о родителях. Словно маленький человечек стоит рядом с ними и нежно-нежно гладит их по головам.
Чувство скорби сразу же улетучивается, а на смену ему наступает тихая щемящая грусть от временного расставания.
…Как-то мы с матушкой ехали по Белоруссии на автомобиле. Вокруг никого, ни одной машины, ни одного прохожего. И вдруг рядом с каким-то хутором мой глаз на мгновение выхватывает крошечное озерцо и на нём одинокого лебедя.
Толкаю матушку:
– Смотри, смотри – лебедь!
Она поворачивается и долго, пока озерцо полностью не скрылось из глаз, смотрит и всё повторяет:
– Почему он один? Ну почему он один?! Где же она?
В её голосе так много тревожного недоумения. Что означает на фоне этакой красоты немая трагедия лебединого одиночества?
Красиво и одновременно так больно.
Почему-то подумалось: вдруг бы сейчас с нами ехала Лизавета, наша старшая внучка. И, умей она говорить, что сказала бы? Наверняка: «А где его мама?»
…Потом, после отпевания, я провожу малыша до катафалка. Все пойдут и снова станут плакать. А я не буду плакать, потому что у нас с Дениской появилась своя маленькая тайна, одна на двоих. Этого ещё никто не знает, но пройдёт всего чуть больше девяти месяцев, и этот мир посетит большая-большая радость: родится новый человек, и назовут его тоже Дениской.
А от радости разве плачут?
Священник
Александр ДЬЯЧЕНКО
ЧЕРНОКНИЖНИК
Как-то, уже будучи священником, отпевал я в соседнем городе девочку-подростка. Помню, трагедия была страшная. Ребенок на глазах отца перебегал дорогу под окнами своего дома и попал под машину. Отец выбежал, поднял дитя на руки, принес бездыханное тельце домой. Положил его в ванну и давай от крови отмывать.
Мне об этом перед самым отпеванием рассказали. Молитву начинать нужно, а я не могу: представил эту картинку и слезы душат. Да и вопрос этот извечный: за что, Господи, дите малое неповинное, за что? Прервался, отошел на минутку в притвор и постарался взять себя в руки. Тебе нельзя плакать, нельзя. Твои слезы здесь никому не нужны. Нужна молитва, иди и работай, делай свое дело, а эмоции можешь оставить при себе.
Прошло, наверное, месяца два после похорон. Заходит в храм его отец, нашел меня и просит квартиру освятить. Понятное дело, конечно нужно идти.
Уже на следующий день я был у них дома. Поскольку трагедия произошла в самом начале лета, то вся семья сразу же уехала на дачу и в город до сих пор не возвращалась. Не могли, сил не было. Отец в одиночку и бродил по дому, как медведь-шатун.
— Не могу, — говорит — в ее комнату входить. Зайду и вот мне все кажется, что она только на минутку отошла и сейчас услышу ее голосочек. Я, батюшка, Бога никогда не обижал, за что же Он меня так?
Посидели мы, выслушал я его рассказ. Потом начал освящение. Прохожу по комнатам, совершаю каждение и читаю 90й псалом. Только вот у меня привычка, как только вижу в доме книги, обязательно подойду посмотрю, что хозяева читают, чем интересуются. Присмотрелся к его книгам и обомлел.
Такого собрания чернокнижных изданий в нашу новейшую эпоху я еще не у кого встречал! Чего здесь только не было: и сборники заговоров, и белая и черная магия, практическая магия, сонники разных калибров, руководство по составлению гороскопов… Короче говоря, несколько полок таких книг: почему-то врезались в память и книги, распространяемые у нас кришнаитами, в ярких глянцевых обложках. Было видно, что книжки не только стояли на полках, ими пользовались, и весьма активно. Некоторые книжки вообще были затерты, наподобие старых учебников.
— Отец — спросил я — это чье барахло?
— Моё — ответил он.
— А зачем оно тебе?
— Интересуюсь.
Прервал освящение и поставил условие:
— Дом с таким багажом вражией литературы освящать не стану.
Тот мне в ноги и чуть не в крик:
— Освяти, сил моих нет, не могу в доме жить, душа наизнанку!
— Ты сначала эту чертовщину сожги, а потом снова к себе зови! Зачем мне перед Богом комедию-то ломать? Или давай так: я тебе дом освящаю, и книжки мы с тобой сразу же в церковь уносим. У нас за храмом печка, в ней всю эту гадость и сожжем.
— Батюшка, может ты освятишь, а завтра я их утречком сам принесу?
Стоит он передо мной на коленях, а глаза так и сияют и видно, что верит в то, что говорит. Ну не буду же я с ним торговаться. Ведь взрослый же мужик!
— Ладно, продолжим. Но завтра ты всю свою вредную макулатуру ликвидируешь. И помни, ты обещал! Ничего он, конечно же, на следующий день не принес, так и остался при своих интересах. А потом встретились с ним в городе.
Спросил я у него:
— Зачем тебе это?
— Не понимаешь ты, — сказал он в ответ. — Вот, я простой слесарь, на заводе по восемь часов у станка пашу. И кто я? Да никто! Червь! Меня каждый начальник обидеть норовит, а магия мне силу в руки дает. Ты меня обидел? А я на тебя болезнь наслал и или беду на твой дом… Про меня начальство уже знает и не обижает, боится — он показал мне кулак — вот они где у меня миленькие. И соседи опасаются, никто мне жить не мешает, даже пацаны по ночам у меня под окнами не орут. А ты власти меня хочешь лишить? Не выйдет!
Стал я о нём потом справки наводить, и мне рассказали, что оказывается, этот папа хотел дочку свою любимую научить всему тому, что уже сам умел. А ребенок, чистая душа, восстал против желаний отца. Что он только не делал: и просил, и угрожал — девочка ни в какую. Может Господь и забрал эту светлую детскую душу, пока еще не растоптал папа в ребенке Божие начало и не заставил дитя служить врагу?
Вот тебе и «ЗА ЧТО, ГОСПОДИ?»
Священник Александр Дьяченко.
Биографические данные
Протоиерею Павлу Балину пришлось пройти долгий путь, прежде чем он осознал свою главную цель. До недавнего времени он вел просветительскую работу через YouTube, где быстро собрал внушительную аудиторию подписчиков. Канал «Протоиерей Павел Балин» заблокирован администрацией ресурса. За что священнослужителя отправили в бан, не известно.
Павел Геннадьевич родился 2 ноября 1965 г. в поселке Касаргуль Катайского района Курганской области. Если священнослужитель и рассказывал подписчикам своего канала о ранних годах, почерпнуть оттуда информацию не представляется возможным. Известно, что крестился Балин в школьном возрасте. Таинство совершалось в Свято-Никольском храме, который расположен в поселке Боровское Курганской области.
Путь к вере и служению Господу
Окончив школу, юноша о служении Богу не помышлял. Паша стал студентом Шадринского сельскохозяйственного техникума. Получив диплом, Балин перепробовал много профессий. Трудился агрономом, мастером-озеленителем. Во времена перестройки они с супругой выращивали гвоздики, чтобы прокормить себя и двух старших детей.
Жена протоиерея – Мария, имеет немецкие корни. Ее предки прибыли в Россию во времена правления императрицы Екатерины Великой. Первым молитвам (на немецком языке) Машу научила бабушка. Девушка часто прибегала к ним, так как жить пришлось с отчимом. Когда тот выпивал (мужчина любил приложиться к рюмке), становился невыносимым.
После перестройки супруга Павла часто посещала церковь. Балин этому не препятствовал, наоборот, привозил ее к храму на автомобиле, затем ждал, пока жена выйдет после службы. Так было и в тот день, когда по непонятным для себя причинам Павел решил войти в церковь. Балин понял, что его предназначение – служить Богу.
С 1996 г. на протяжении 6 лет Павел нес послушания в храмах. Осенью 2002 г. Балин получил сан диакона. Через год стал иереем и настоятелем церкви Георгия Победоносца в деревне Раскатиха. Затем священнослужителя перевели в Притобольский район, в храм Прокопия Устюжского. Спустя несколько лет Павел Геннадьевич принялся восстанавливать церковь в селе Редуть того же Притобольского района.
Деятельность на Ютубе
Балин вел канал на видеохостинге YouTube, где ролики от батюшки пользовались большим спросом. Люди открывали в них много интересного, находили ответы на свои вопросы. 26 ноября 2021 г. канал заблокирован и удален администрацией Ютуба. Автор не дает никаких комментариев. Подписчики в недоумении, кому и чем помешали сюжеты, наставления и поучительные истории от Павла Геннадьевича.
Материалы, выложенные Балиным, недоступны. На просторах всемирной паутины остались только те видео, которые ранее были скачаны подписчиками. Преданные поклонники протоиерея теперь распространяют ролики через свои блоги.
В декабре 2021 г. пользователи Ютуба надеялись, что недоразумение быстро разрешится, канал снова начнет функционировать. С момента блокировки прошло почти 2 месяца, но «Протоиерей Павел Балин» пока недоступен. Подписчики не теряют надежды, так как сроки бана варьируются от 7 дней до 3 месяцев.
Личная жизнь
Жену протоиерея – матушку Марию, выбрала своему внуку бабушка. Когда Павел служил в армии, женщина случайно повстречала красавицу, выпускницу того же техникума, который окончил Балин. Только Мария училась на финансовом факультете. Бабушка предупредила девушку, что та обязательно станет ее невесткой.
Женщина показала Маше фото внука, но тот на Шлегель (девичья фамилия жены Павла) впечатления не произвел. При первой встрече жених девушке тоже не понравился. Присмотревшись, Маша поняла, что первое впечатление о человеке может быть обманчиво. В 1986 г. Павел и его избранница сыграли свадьбу.
Марии было нелегко решиться на переезд в глухую деревню Соколовку, куда Павла отправили на работу. Господь поддержал, укрепил веру. Супруги долго притирались друг к другу, да и время было непростое. В стране месяцами не выплачивали зарплату. Родственники Марии перебрались в Германию, Балины оформляли визы, но в последний момент Павел отказался покидать родину.
Супруги дали жизнь четверым детям. Павел все свободное время уделял воспитанию отпрысков. До сих пор в семье Балиных сохранилась традиция после воскресной службы собираться в родительском доме.
Интересные факты
Когда Балин пришел на службу к Богу, Павел и Мария обвенчались.
Павел Балин фото
Старший сын протоиерея Павла – Константин, пошел по стопам отца. В 2019 г. они вместе принимали участие в восстановлении храма Архангела Михаила, расположенного в деревне Глядянское. Иерей Константин привез из Греции для обновленной церкви икону Всецарицы Богородицы.
Еще в молодости матушке Марии старица предсказала, что муж и два сына будут служить Богу. Пророчество сбылось – одна из дочерей Балиных вышла замуж за священника.
ЧТО ГОВОРЯТ ЛЮДИ…
Будьте первым, кто оставит отзыв.
Сортировать:
Показать больше
Будьте первым, кто оставит отзыв.
- Привлекательность
- Харизма
- Обаяние
- Целеустремленность