Отрывок из рассказа дубровский

• Полный текст
• Том первый
• Глава I
• Глава II
• Глава III
• Глава IV
• Глава V
• Глава VI
• Глава VII
• Глава VIII
• Том второй
• Глава IX
• Глава X
• Глава XI
• Глава XII
• Глава XIII
• Глава XIV
• Глава XV
• Глава XVI
• Глава XVII
• Глава XVIII
• Глава XIX
• Примечания

Дуб­ров­ский. Аудиокнига
3:24:22

Том первый

Глава I

Несколько лет тому назад в одном из своих поме­стий жил ста­рин­ный рус­ский барин, Кирила Пет­ро­вич Тро­е­ку­ров. Его богат­ство, знат­ный род и связи давали ему боль­шой вес в губер­ниях, где нахо­ди­лось его име­ние. Соседи рады были уго­ждать малей­шим его при­хо­тям; губерн­ские чинов­ники тре­пе­тали при его имени; Кирила Пет­ро­вич при­ни­мал знаки подо­бо­стра­стия как над­ле­жа­щую дань; дом его все­гда был полон гостями, гото­выми тешить его бар­скую празд­ность, раз­де­ляя шум­ные, а ино­гда и буй­ные его уве­се­ле­ния. Никто не дер­зал отка­зы­ваться от его при­гла­ше­ния или в извест­ные дни не являться с долж­ным почте­нием в село Покров­ское. В домаш­нем быту Кирила Пет­ро­вич выка­зы­вал все пороки чело­века необ­ра­зо­ван­ного. Изба­ло­ван­ный всем, что только окру­жало его, он при­вык давать пол­ную волю всем поры­вам пыл­кого сво­его нрава и всем затеям довольно огра­ни­чен­ного ума. Несмотря на необык­но­вен­ную силу физи­че­ских спо­соб­но­стей, он раза два в неделю стра­дал от обжор­ства и каж­дый вечер бывал наве­селе. В одном из фли­ге­лей его дома жили шест­на­дцать гор­нич­ных, зани­ма­ясь руко­де­ли­ями, свой­ствен­ными их полу. Окна во фли­геле были заго­ро­жены дере­вян­ною решет­кою; двери запи­ра­лись зам­ками, от коих ключи хра­ни­лись у Кирила Пет­ро­вича. Моло­дые затвор­ницы в поло­жен­ные часы схо­дили в сад и про­гу­ли­ва­лись под над­зо­ром двух ста­рух. От вре­мени до вре­мени Кирила Пет­ро­вич выда­вал неко­то­рых из них замуж, и новые посту­пали на их место. С кре­стья­нами и дво­ро­выми обхо­дился он строго и свое­нравно; несмотря на то, они были ему пре­даны: они тще­сла­ви­лись богат­ством и сла­вою сво­его гос­по­дина и в свою оче­редь поз­во­ляли себе мно­гое в отно­ше­нии к их сосе­дам, наде­ясь на его силь­ное покровительство.

Все­гдаш­ние заня­тия Тро­е­ку­рова состо­яли в разъ­ез­дах около про­стран­ных его вла­де­ний, в про­дол­жи­тель­ных пирах и в про­ка­зах, еже­дневно при­том изоб­ре­та­е­мых и жерт­вою коих бывал обык­но­венно какой-нибудь новый зна­ко­мец; хотя и ста­рин­ные при­я­тели не все­гда их избе­гали за исклю­че­нием одного Андрея Гав­ри­ло­вича Дуб­ров­ского. Сей Дуб­ров­ский, отстав­ной пору­чик гвар­дии, был ему бли­жай­шим сосе­дом и вла­дел семи­де­ся­тью душами. Тро­е­ку­ров, над­мен­ный в сно­ше­ниях с людьми самого выс­шего зва­ния, ува­жал Дуб­ров­ского, несмотря на его сми­рен­ное состо­я­ние. Неко­гда были они това­ри­щами по службе, и Тро­е­ку­ров знал по опыту нетер­пе­ли­вость и реши­тель­ность его харак­тера. Обсто­я­тель­ства раз­лу­чили их надолго. Дуб­ров­ский с рас­стро­ен­ным состо­я­нием при­нуж­ден был выйти в отставку и посе­литься в осталь­ной своей деревне. Кирила Пет­ро­вич, узнав о том, пред­ла­гал ему свое покро­ви­тель­ство, но Дуб­ров­ский бла­го­да­рил его и остался беден и неза­ви­сим. Спу­стя несколько лет Тро­е­ку­ров, отстав­ной гене­рал-аншеф, при­е­хал в свое поме­стие; они сви­де­лись и обра­до­ва­лись друг другу. С тех пор они каж­дый день бывали вме­сте, и Кирила Пет­ро­вич, отроду не удо­сто­и­вав­ший никого своим посе­ще­нием, заез­жал запро­сто в домишко сво­его ста­рого това­рища. Будучи ровес­ни­ками, рож­ден­ные в одном сосло­вии, вос­пи­тан­ные оди­на­ково, они сход­ство­вали отча­сти и в харак­те­рах, и в наклон­но­стях. В неко­то­рых отно­ше­ниях и судьба их была оди­на­кова: оба жени­лись по любви, оба скоро овдо­вели, у обоих оста­ва­лось по ребенку. Сын Дуб­ров­ского вос­пи­ты­вался в Петер­бурге, дочь Кирила Пет­ро­вича росла в гла­зах роди­теля, и Тро­е­ку­ров часто гова­ри­вал Дуб­ров­скому: «Слу­шай, брат, Андрей Гав­ри­ло­вич: коли в твоем Володьке будет путь, так отдам за него Машу; даром что он гол как сокол». Андрей Гав­ри­ло­вич качал голо­вою и отве­чал обык­но­венно: «Нет, Кирила Пет­ро­вич: мой Володька не жених Марии Кири­ловне. Бед­ному дво­ря­нину, каков он, лучше жениться на бед­ной дво­ря­ночке да быть гла­вою в доме, чем сде­латься при­каз­чи­ком изба­ло­ван­ной бабенки».

Все зави­до­вали согла­сию, цар­ству­ю­щему между над­мен­ным Тро­е­ку­ро­вым и бед­ным его сосе­дом, и удив­ля­лись сме­ло­сти сего послед­него, когда он за сто­лом у Кирила Пет­ро­вича прямо выска­зы­вал свое мне­ние, не забо­тясь о том, про­ти­ву­ре­чило ли оно мне­ниям хозя­ина. Неко­то­рые пыта­лись было ему под­ра­жать и выйти из пре­де­лов долж­ного пови­но­ве­ния, но Кирила Пет­ро­вич так их пуг­нул, что навсе­гда отбил у них охоту к тако­вым поку­ше­ниям, и Дуб­ров­ский один остался вне общего закона. Неча­ян­ный слу­чай все рас­строил и переменил.

Раз в начале осени Кирила Пет­ро­вич соби­рался в отъ­ез­жее поле. Нака­нуне был отдан при­каз пса­рям и стре­мян­ным быть гото­выми к пяти часам утра. Палатка и кухня отправ­лены были впе­ред на место, где Кирила Пет­ро­вич дол­жен был обе­дать. Хозяин и гости пошли на псар­ный двор, где более пяти­сот гон­чих и бор­зых жили в доволь­стве и тепле, про­слав­ляя щед­рость Кирила Пет­ро­вича на своем соба­чьем языке. Тут же нахо­дился и лаза­рет для боль­ных собак под при­смот­ром штаб-лекаря Тимошки и отде­ле­ние, где бла­го­род­ные суки още­ня­лись и кор­мили своих щенят. Кирила Пет­ро­вич гор­дился сим пре­крас­ным заве­де­нием и нико­гда не упус­кал слу­чая похва­статься оным перед сво­ими гостями, из коих каж­дый осмат­ри­вал его по край­ней мере уже в два­дца­тый раз. Он рас­ха­жи­вал по псарне, окру­жен­ный сво­ими гостями и сопро­вож­да­е­мый Тимош­кой и глав­ными пса­рями; оста­нав­ли­вался пред неко­то­рыми кону­рами, то рас­спра­ши­вая о здо­ро­вии боль­ных, то делая заме­ча­ния более или менее стро­гие и спра­вед­ли­вые, то под­зы­вая к себе зна­ко­мых собак и лас­ково с ними раз­го­ва­ри­вая. Гости почи­тали обя­зан­но­стию вос­хи­щаться псар­нею Кирила Пет­ро­вича. Один Дуб­ров­ский мол­чал и хму­рился. Он был горя­чий охот­ник. Его состо­я­ние поз­во­ляло ему дер­жать только двух гон­чих и одну свору бор­зых; он не мог удер­жаться от неко­то­рой зави­сти при виде сего вели­ко­леп­ного заве­де­ния. «Что же ты хму­ришься, брат, – спро­сил его Кирила Пет­ро­вич, – или псарня моя тебе не нра­вится?» – «Нет, – отве­чал он сурово, – псарня чуд­ная, вряд людям вашим житье такое ж, как вашим соба­кам». Один из пса­рей оби­делся. «Мы на свое житье, – ска­зал он, – бла­го­даря бога и барина не жалу­емся, а что правда, то правда, иному и дво­ря­нину не худо бы про­ме­нять усадьбу на любую здеш­нюю конурку. Ему было б и сыт­нее и теп­лее». Кирила Пет­ро­вич громко засме­ялся при дерз­ком заме­ча­нии сво­его холопа, а гости вослед за ним захо­хо­тали, хотя и чув­ство­вали, что шутка псаря могла отне­стися и к ним. Дуб­ров­ский поблед­нел и не ска­зал ни слова. В сие время под­несли в лукошке Кирилу Пет­ро­вичу ново­рож­ден­ных щенят; он занялся ими, выбрал себе двух, про­чих велел уто­пить. Между тем Андрей Гав­ри­ло­вич скрылся, и никто того не заметил.

Воз­вра­тясь с гостями со псар­ного двора, Кирила Пет­ро­вич сел ужи­нать и тогда только, не видя Дуб­ров­ского, хва­тился о нем. Люди отве­чали, что Андрей Гав­ри­ло­вич уехал домой. Тро­е­ку­ров велел тот­час его догнать и воро­тить непре­менно. Отроду не выез­жал он на охоту без Дуб­ров­ского, опыт­ного и тон­кого цени­теля псо­вых досто­инств и без­оши­боч­ного реши­теля все­воз­мож­ных охот­ни­чьих спо­ров. Слуга, поска­кав­ший за ним, воро­тился, как еще сидели за сто­лом, и доло­жил сво­ему гос­по­дину, что, дескать, Андрей Гав­ри­ло­вич не послу­шался и не хотел воро­титься. Кирила Пет­ро­вич, по обык­но­ве­нию сво­ему раз­го­ря­чен­ный налив­ками, осер­дился и вто­рично послал того же слугу ска­зать Андрею Гав­ри­ло­вичу, что если он тот­час же не при­е­дет ноче­вать в Покров­ское, то он, Тро­е­ку­ров, с ним навеки рассо­рится. Слуга снова поска­кал, Кирила Пет­ро­вич, встав из-за стола, отпу­стил гостей и отпра­вился спать.

На дру­гой день пер­вый вопрос его был: здесь ли Андрей Гав­ри­ло­вич? Вме­сто ответа ему подали письмо, сло­жен­ное тре­уголь­ни­ком; Кирила Пет­ро­вич при­ка­зал сво­ему писарю читать его вслух и услы­шал следующее:

«Госу­дарь мой премилостивый,

Я до тех пор не наме­рен ехать в Покров­ское, пока не вышлете Вы мне псаря Пара­мошку с повин­ною; а будет моя воля нака­зать его или поми­ло­вать, а я тер­петь шутки от Ваших холо­пьев не наме­рен, да и от Вас их не стерплю – потому что я не шут, а ста­рин­ный дво­ря­нин. – За сим оста­юсь покор­ным ко услугам

Андрей Дуб­ров­ский».

По нынеш­ним поня­тиям об эти­кете письмо сие было бы весьма непри­лич­ным, но оно рас­сер­дило Кирила Пет­ро­вича не стран­ным сло­гом и рас­по­ло­же­нием, но только своею сущ­но­стью. «Как, – загре­мел Тро­е­ку­ров, вско­чив с постели босой, – высы­лать к ему моих людей с повин­ной, он волен их мило­вать, нака­зы­вать! – да что он в самом деле заду­мал; да знает ли он, с кем свя­зы­ва­ется? Вот я ж его… Напла­чется он у меня, узнает, каково идти на Троекурова!»

Кирила Пет­ро­вич оделся и выехал на охоту с обык­но­вен­ной своею пыш­но­стию, – но охота не уда­лась. Во весь день видели одного только зайца, и того про­тра­вили. Обед в поле под палат­кою также не удался, или по край­ней мере был не по вкусу Кирила Пет­ро­вича, кото­рый при­бил повара, раз­бра­нил гостей и на воз­врат­ном пути со всею своей охо­тою нарочно поехал полями Дубровского.

Про­шло несколько дней, и вражда между двумя сосе­дами не уни­ма­лась. Андрей Гав­ри­ло­вич не воз­вра­щался в Покров­ское, Кирила Пет­ро­вич без него ску­чал, и досада его громко изли­ва­лась в самых оскор­би­тель­ных выра­же­ниях, кото­рые бла­го­даря усер­дию тамош­них дво­рян дохо­дили до Дуб­ров­ского исправ­лен­ные и допол­нен­ные. Новое обсто­я­тель­ство уни­что­жило и послед­нюю надежду на примирение.

Дуб­ров­ский объ­ез­жал одна­жды малое свое вла­де­ние; при­бли­жа­ясь к бере­зо­вой роще, услы­шал он удары топора и через минуту треск пова­лив­ше­гося дерева. Он поспе­шил в рощу и нае­хал на покров­ских мужи­ков, спо­койно вору­ю­щих у него лес. Увидя его, они бро­си­лись было бежать. Дуб­ров­ский со своим куче­ром пой­мал из них двоих и при­вел их свя­зан­ных к себе на двор. Три непри­я­тель­ские лошади доста­лись тут же в добычу побе­ди­телю. Дуб­ров­ский был отменно сер­дит: прежде сего нико­гда люди Тро­е­ку­рова, извест­ные раз­бой­ники, не осме­ли­ва­лись шалить в пре­де­лах его вла­де­ний, зная при­я­тель­скую связь его с их гос­по­ди­ном. Дуб­ров­ский видел, что теперь поль­зо­ва­лись они про­ис­шед­шим раз­ры­вом, и решился, вопреки всем поня­тиям о праве войны, про­учить своих плен­ни­ков пру­тьями, коими запас­лись они в его же роще, а лоша­дей отдать в работу, при­пи­сав к бар­скому скоту.

Слух о сем про­ис­ше­ствии в тот же день дошел до Кирила Пет­ро­вича. Он вышел из себя и в первую минуту гнева хотел было со всеми сво­ими дво­ро­выми учи­нить напа­де­ние на Кисте­невку (так назы­ва­лась деревня его соседа), разо­рить ее дотла и оса­дить самого поме­щика в его усадьбе. Тако­вые подвиги были ему не в дико­вину. Но мысли его вскоре при­няли дру­гое направление.

­Пересказ — 1 вариант

Том первый

Глава I: Ссора Дубровского и Троекурова

В селе Покровское жил отставной генерал-аншеф, помещик Кирила Петрович Троекуров. Он был богат, происходил из знатного рода, но плохо образован и не очень умён. Большую часть времени Кирила Петрович проводил в пирах и развлечениях, часто жестоко подшучивал над своими соседями. Однако те не смели жаловаться или возражать из-за высокого положения и связей Троекурова.

Единственный человек, которого не касались забавы Кирилы Петровича, был Андрей Гаврилович Дубровский — мелкий дворянин, имевший всего семьдесят душ. Троекуров давно знал его: они вместе служили в армии, кроме того, воспитывались в одной среде, из-за чего их характеры были схожи, и они дружили. И Троекуров, и Дубровский были вдовцами, у Троекурова была дочь Маша, у Дубровского — сын Владимир, воспитывавшийся в Петербурге. Из всех помещиков только Андрей Гаврилович позволял себе выражать своё мнение в присутствии Кирилы Петровича, независимо от того, соответствовало ли оно мнению своенравного помещика.

Однако после одного случая дружба двух дворян прекратилась. Однажды Кирила Петрович собрался ехать на осеннюю охоту, а перед этим показывал гостям свою псарню, которой очень любил хвастаться. Дубровский, бывший среди гостей, позавидовал роскоши и богатству псарни и сказал, что, наверное, слугам Троекурова живётся хуже, чем его собакам. В ответ на это один из псарей дерзко возразил, что они, слуги, живут очень хорошо, а некоторым дворянам в собачьей конуре и в самом деле было бы уютнее, чем в их усадьбах. Троекуров и гости засмеялись, оскорблённый Дубровский уехал, чего во всеобщей суете никто не заметил.

Когда Кирила Петрович обнаружил его отсутствие и послал слугу просить Дубровского вернуться, тот отказался и прислал письмо, в котором писал, что вернётся, только если Троекуров пришлёт к нему насмехавшегося над ним псаря Пармошку, которого Дубровский либо накажет, либо простит, по своему желанию. Троекуров в свою очередь счёл себя оскорблённым и поехал на охоту без Дубровского.

Постепенно ссора усиливалась. Троекуров скучал без своего приятеля, «и досада его громко изливалась в самых оскорбительных выражениях, которые, благодаря усердию тамошних дворян, доходили до Дубровского исправленные и дополненные.». В довершение ко всему Дубровский через несколько дней поймал двух крестьян Троекурова, которые воровали принадлежавший ему лес, и приказал их выпороть.

В ответ на это Троекуров решил отобрать имение у своего бывшего друга. С помощью заседателя Шабашкина, и пользуясь тем, что документы на имение Дубровского сгорели при пожаре, Троекуров обвинил Андрея Гавриловича в незаконном владении поместьем.

Для вынесения решения по этому делу он должен был явиться в суд.

Глава II: Беззаконие в суде

Судьи, преданные Троекурову, вынесли решение отобрать имение у Дубровского и вернуть его Троекурову (так как когда-то имение принадлежало отцу Кирилы Петровича, который затем продал его отцу Дубровского). Большую часть главы занимает подробный текст решения суда. Дубровский, не выдержав такого удара, потерял рассудок: начал выкрикивать бессмысленные фразы.

Его вынуждены были увезти из здания суда, и после посещения врача он пришёл в себя. Эта сцена испортила торжество Троекурова.

Глава III: Приезд сына

Андрею Гавриловичу с каждым днём становилось всё хуже. За ним ухаживала няня Егоровна, которая, видя его плохое состояние, решила послать письмо к его сыну. Владимир Дубровский, узнав о болезни отца, немедленно выехал из Петербурга в Кистенёвку (так называлось имение Дубровских).

От станции до поместья его вёз кучер Дубровских Антон, и Владимир начал расспрашивать его, что же всё-таки произошло, так как из письма няни это было непонятно. Антон не владел точными сведениями, но от него Владимир узнал слухи, ходившие среди крестьян: «барин… не поладил с Кирилом Петровичем, а тот и подал в суд», Кирила Петрович творит, что хочет, поместье вместе с крестьянами должны отдать ему, но крестьяне этого не хотят и готовы служить Владимиру, если Андрей Гаврилович умрёт.

Обеспокоенный, Владимир, как только приехал, отправился к отцу, который поздоровался с ним, но был настолько слаб, что после жарких объятий сына не удержался на ногах и упал бы, если бы Владимир не поддержал его. Андрей Гаврилович пытался разговаривать с сыном, но его мысли путались, и вскоре он заснул. Владимир, поражённый состоянием отца, остался ночевать в его комнате.

Глава IV: Смерть отца

Владимир хотел разобраться в тяжбе Андрея Гавриловича, но тот из-за своего тяжёлого состояния не мог посвятить его в курс дела. Владимир получил поверхностное представление о тяжбе и ничего не предпринял. Прошёл месяц, и, так как решение суда не было обжаловано, имение должно было перейти Троекурову.

Однако Троекуров, чувствовавший себя виноватым перед тяжело болевшим другом и достаточно насладившийся местью, решил поехать к нему и помириться. Когда Андрей Гаврилович увидел в окне подъезжающего Троекурова, его хватил удар. Владимир приказал послать за доктором, а слуге, доложившем о приезде Троекурова, велел прогнать Кирилу Петровича. Однако вызвать доктора не успели: через несколько минут Андрей Гаврилович скончался.

Глава V: Дубровский лишается дома

На третий день Андрея Гавриловича похоронили. Няня Егоровна организовала похоронный обед, на который пригласила попа с попадьёй и дьячка. Владимир не захотел принять участие в обеде и бесцельно бродил по лесу, «движением и усталостию стараясь заглушать душевную скорбь» и размышляя о том, что ждёт его в будущем.

Когда Владимир вернулся, он увидел чиновников во главе с заседателем Шабашкиным, приехавших для того, чтобы официально передать имение Троекурову. Собравшиеся крестьяне были недовольны и готовы были устроить бунт. Владимир успокоил их, сказав, что попросит помощи у императора, и их никто не обидит. Когда крестьяне удалились, Шабашкин попросил разрешения у Дубровского переночевать в его доме, объясняя это тем, что уже темно и на обратном пути на чиновников могут напасть кистинёвские крестьяне. Дубровский холодно ответил, что они могут делать что угодно, так как поместье ему больше не принадлежит.

Глава VI: Пожар мести

Дубровский понимает, что уже ничего не исправить, и усадьба достанется Троекурову. Он видит на стене портрет матери и чувствует, что не может допустить, чтобы этот портрет и другие дорогие ему вещи оказались во владении Кирилы Петровича. Дубровский решает поджечь дом, но сначала разбирает бумаги отца. Почти все он рвёт, кроме писем матери, которые вызывают в нём светлые воспоминания: их он берёт с собой.

По дороге к выходу Дубровский встречает кузнеца Архипа, который пробрался в дом с топором, чтобы убить ночевавших там чиновников. Дубровский останавливает его и велит идти за ним. Он собирает всех крестьян на улице и, удостоверившись, что никого, кроме чиновников, не осталось внутри, собирается поджечь дом, но перед этим просит Архипа проверить, отперты ли двери в переднюю. Архип обнаруживает, что двери отперты, но специально запирает их, так как по-прежнему жаждет смерти чиновников.

Когда Архип возвращается, Дубровский поджигает дом, желает крестьянам счастья с их новым господином и собирается уезжать. Крестьяне просят его разрешить пойти с ним. В результате Дубровский едет со слугой Гришей вперёд, а крестьянам назначает встречу в Кистенёвской роще.

После отъезда Дубровского усадьба разгорается вовсю, находившиеся там чиновники, которых не пожелал спасти Архип, сгорают заживо. В то же время, увидев на пылающем сарае кошку, Архип, рискуя жизнью, спасает её, после чего уходит из горящего поместья в неизвестном направлении.

Глава VII: Появление разбойников

Весть о пожаре быстро распространилась. О его причинах ходили разные слухи: кто-то считал виновными крестьян, кто-то догадывался, что это дело рук самого Дубровского. Обнаружили пропажу чиновников, а также Дубровского, Гриши, Егоровны, кучера Антона и кузнеца Архипа.

В то же время, в окрестностях появляются разбойники, которые грабят путешественников и разоряют помещичьи дома. Полиция не может с ними справиться. Главарём банды считают Дубровского. Однако владения Троекурова разбойники по непонятным причинам не трогают, в чём сам Троекуров видит трусость перед его именем.

Глава заканчивается объявлением о том, что наступило первое октября — «день храмового праздника в селе Троекурова». Однако прежде чем говорить о событиях этого дня, автор поясняет, что должен познакомить читателя с новыми героями.

Глава VIII: Знакомство с Марьей

Автор описывает дочь Троекурова — Машу. Это девушка семнадцати лет, не имеющая подруг, так как из-за жестокого нрава отца в Покровское женщины не ездят. Это нежная барышня, пристрастившаяся к любовным романам. Отец то готов исполнять любые её желания, то обращается с ней грубо и даже жестоко. Маша скрывает от него свои чувства.

Раньше у Маши была гувернантка мамзель Мими, но после того, как Троекуров вступил с ней в близкую связь, и последствия этого стали заметны, он отослал её в другое поместье. Однако Кирила Петрович явно любил Мими больше других своих «наперсниц», так как очень похожий на неё мальчик Саша был официально признан сыном Троекурова, чего не произошло с другими мальчиками, тоже похожими на Кирилу Петровича.

Для Саши был нанят учитель-француз по имени Дефорж, который приехал в Покровское как раз во время описываемых событий. Учитель был молод и красив, но Маша поначалу не обратила на него внимания, так как учитель воспринимался ею как слуга, а слуга «не казался ей мужчиною».

Однако после одного случая их отношения изменились. Дело в том, что Троекуров любил зло подшучивать над своими гостями: запирать их в комнате с голодным, сидящим на цепи медведем, спастись от которого можно было только в одном углу. Так он решил подшутить и над Дефоржем, однако, в отличие от других, тот не поддался панике и застрелил медведя. Этим он заслужил уважение Троекурова и любовь Маши, которая начала заниматься с ним музыкой и постепенно влюбилась в учителя, «сама еще в том себе не признаваясь».

Том второй

Глава IX: Разговоры о разбойниках

Повествование возвращается к первому октября. По случаю праздника к Троекурову съехалось много гостей. Утром они были на службе в церкви, потом отправились обедать к Кириле Петровичу.

Позже других приехал дворянин Антон Пафнутьич, который рассказал, что не решился ехать через Кистинёвский лес, побоявшись разбойников, и поехал в объезд. Это навело Троекурова и гостей на разговор о Дубровском. В частности, Анна Савишна Глобова рассказала о произошедшей с ней истории: она послала своему сыну Ване, служившему офицером гвардии, деньги. Деньги на почту должен был отвезти приказчик, однако вскоре он вернулся «бледен, оборван и пеш» и объявил, что его ограбил Дубровский. Вскоре к Анне Савишне заехал генерал, которому она рассказала об этой истории. Тот очень удивился и потребовал объяснений у приказчика, который, увидев генерала, сразу сознался, что солгал: на самом деле Дубровский отпустил его, а деньги он припрятал себе. Анна Савишна сделала вывод, что под видом генерала у неё побывал Дубровский. Однако Троекуров не согласился с этим, так как по описанию Анны Савишны человек не походил на Дубровского, приметы которого, хотя очень приблизительные, были известны полиции.

Вскоре разговор перешёл к медведю, застреленному Дефоржем, и Троекуров в очередной раз с удовольствием рассказал гостям про подвиг француза.

Глава X: Ограбление

В семь часов многие гости собрались домой, но Троекуров не разрешил никому уезжать до утра и продолжил праздновать. Около полуночи он пошёл спать, и гости, почувствовав себя свободнее после ухода сурового хозяина, стали веселее и оживлённее. Не радовался только Антон Пафнутьич, по-прежнему опасавшийся разбойников, тем более, что у него с собой в кожаной сумке было много денег, которые он боялся хранить дома.

Для того чтобы чувствовать себя в безопасности, Антон Пафнутьич решил переночевать с надёжным человеком и остановил свой выбор на Дефорже, которого и по внешнему виду, и по рассказу об убийстве медведя считал сильным и храбрым. Француз не возражал.

Когда гости начали расходиться по комнатам, Дефорж и Антон Пафнутьич отправились во флигель, где жил француз. Антон Пафнутьич с сожа

Однако после одного случая их отношения изменились. Дело в том, что Троекуров любил зло подшучивать над своими гостями: запирать их в комнате с голодным, сидящим на цепи медведем, спастись от которого можно было только в одном углу. Так он решил подшутить и над Дефоржем, однако, в отличие от других, тот не поддался панике и застрелил медведя. Этим он заслужил уважение Троекурова и любовь Маши, которая начала заниматься с ним музыкой и постепенно влюбилась в учителя, «сама еще в том себе не признаваясь».

Том второй

Глава IX: Разговоры о разбойниках

Повествование возвращается к первому октября. По случаю праздника к Троекурову съехалось много гостей. Утром они были на службе в церкви, потом отправились обедать к Кириле Петровичу.

Позже других приехал дворянин Антон Пафнутьич, который рассказал, что не решился ехать через Кистинёвский лес, побоявшись разбойников, и поехал в объезд. Это навело Троекурова и гостей на разговор о Дубровском. В частности, Анна Савишна Глобова рассказала о произошедшей с ней истории: она послала своему сыну Ване, служившему офицером гвардии, деньги. Деньги на почту должен был отвезти приказчик, однако вскоре он вернулся «бледен, оборван и пеш» и объявил, что его ограбил Дубровский. Вскоре к Анне Савишне заехал генерал, которому она рассказала об этой истории. Тот очень удивился и потребовал объяснений у приказчика, который, увидев генерала, сразу сознался, что солгал: на самом деле Дубровский отпустил его, а деньги он припрятал себе. Анна Савишна сделала вывод, что под видом генерала у неё побывал Дубровский. Однако Троекуров не согласился с этим, так как по описанию Анны Савишны человек не походил на Дубровского, приметы которого, хотя очень приблизительные, были известны полиции.

Вскоре разговор перешёл к медведю, застреленному Дефоржем, и Троекуров в очередной раз с удовольствием рассказал гостям про подвиг француза.

Глава X: Ограбление

В семь часов многие гости собрались домой, но Троекуров не разрешил никому уезжать до утра и продолжил праздновать. Около полуночи он пошёл спать, и гости, почувствовав себя свободнее после ухода сурового хозяина, стали веселее и оживлённее. Не радовался только Антон Пафнутьич, по-прежнему опасавшийся разбойников, тем более, что у него с собой в кожаной сумке было много денег, которые он боялся хранить дома.

Для того чтобы чувствовать себя в безопасности, Антон Пафнутьич решил переночевать с надёжным человеком и остановил свой выбор на Дефорже, которого и по внешнему виду, и по рассказу об убийстве медведя считал сильным и храбрым. Француз не возражал.

Когда гости начали расходиться по комнатам, Дефорж и Антон Пафнутьич отправились во флигель, где жил француз. Антон Пафнутьич с сожалением заметил, что там нет двойных рам, и дверь запирается только на задвижку. Француз лёг спать и потушил свечу. Антон Пафнутьич боялся темноты и попытался объяснить это Дефоржу, но тот не понял его и пожелал ему спокойной ночи.

После долгих переживаний Антон Пафнутьич наконец заснул. Однако среди ночи он проснулся от того, что «кто-то тихонько дергал его за ворот рубашки». Антон Пафнутьич увидел, что перед ним стоит Дефорж с карманным пистолетом и отстёгивает его сумку с деньгами. В ответ на изумление Антона Пафнутьича француз ответил на чистом русском языке: «Тише, молчать, <…> молчать или вы пропали. Я — Дубровский».

Глава XI: История Дефоржа

Автор объясняет, каким образом Дефорж оказался Дубровским.

Некоторое время назад на почтовой станции некий француз сидел в доме смотрителя в ожидании лошадей. Туда же приехал молодой офицер, который заговорил с французом и узнал, что тот едет работать учителем к Троекурову, по рекомендации, и сам Кирила Петрович его ни разу не видел. Француз не очень хочет служить у Троекурова, зная о его жестоком нраве, но ему нужны были деньги для больной матери. Офицер, под видом которого, разумеется, выступал Дубровский, предложил французу обмен: он заплатит ему десять тысяч рублей, а француз отдаст свои документы. Так они и поступили, после чего француз поехал к городу, а Дубровский — к поместью Троекурова.

Далее автор вкратце повествует об уже известных нам событиях: никто не заподозрил обман, мнимого француза полюбили все в семье Троекуровых. Оказавшись в одной комнате с Антоном Пафнутьичем, Дубровский не мог удержаться, чтобы не обокрасть его, так как тот был одним из людей, давших ложные показания по тяжбе его отца с Троекуровым.

Утром, когда гости собрались за завтраком, всех поразила бледность и волнение Антона Пафнутьича. Однако Троекуров не добился от него объяснений, и Антон Пафнутьич поспешил уехать домой. Вскоре разъехались и остальные гости, и Покровское зажило прежней жизнью.

Глава XII: Тайна раскрылась

Маша Троекурова продолжала заниматься музыкой с мнимым Дефоржем и «начинала понимать собственное сердце и признавалась, с невольной досадою, что оно не было равнодушно к достоинствам молодого француза». Однажды «Дефорж» передал ей записку с просьбой о свидании. Маша давно ожидала этого, но чувствовала, что ей неприлично выслушивать признание человека, который находится ниже её по социальному статусу и не имеет состояния, из-за чего не может надеяться вступить с ней в брак.

Тем не менее, оказалось, что «француз» сказал ей не совсем то, что она думала. Он признался, что на самом деле он Дубровский и просил не бояться его. Дубровский отказался от мести Троекурову, которую он собирался совершить в первую очередь, так как увидел Машу и понял, что не может причинить вреда её близким. Теперь же он вынужден был оставить её, но надеялся, что она будет иногда вспоминать о нём и прибегнет к его помощи в случае необходимости. Маша обещала.

Дубровский ушёл, а Маша, взволнованная, отправилась к дому. Оказалось, что, пока она отсутствовала, приехал исправник, который хотел арестовать Дефоржа: по приметам он подходил под описание Дубровского, кроме того, о том, что француз — Дубровский, сообщил Антон Пафнутьич. Троекуров не поверил этому, однако Дефоржа нигде не могли найти. Маша с трудом сдерживалась, чтобы не выказать своих чувств. Она ушла в свою комнату и там разрыдалась. После долгих не приведших ни к чему поисков исправник уехал.

Глава XIII: Появление Верейского

Через некоторое время после описанных событий в соседнее с Покровским поместье Арбатово приехал князь Верейский, долгое время пробывший за границей. Верейскому было около пятидесяти лет, но он был любезен с дамами и умел производить на них приятное впечатление. Первым делом Верейский решил поехать в гости к Троекурову, с которым когда-то был знаком.

У Троекуровых Верейского поразила красоты Маши. Он стал оживлённее и веселее, сумел заинтересовать её своими рассказами. Не оставшись ночевать, Верейский уехал, но перед этим позвал Кирилу Петровича с  Машей приезжать к нему. Троекуров согласился, так как относился к князю с уважением из-за его титула и большого состояния.

Через два дня Троекуровы приехали в Арбатово. Верейский принял их очень радушно: он рассказывал Маше про картины, висевшие у него в доме, и она «не чувствовала ни малейшего замешательства или принуждения в беседе с человеком, которого видела она только во второй раз отроду». Потом Верейский, Кирила Петрович и Маша пили кофе в беседке, катались на лодке по озеру, вечером был устроен салют, который поразил Машу. Верейский был рад её восхищению, а Троекуров доволен, так как считал, что Верейский делает всё из желания угодить ему. Утром Троекуровы уехали, но договорились скоро снова встретиться с хозяином.

Глава XIV: Предложение руки и денег

Когда Маша сидела в комнате и вышивала, чья-то рука через окно передала ей письмо, но Маша не успела прочитать его, так как в это время слуга позвал её к Троекурову. У Троекурова оказался князь Верейский, который сватался к ней.

Маша не могла ничего ответить — она не хотела быть женой старого князя, —  и заплакала. Троекуров сказал князю, что она согласна, «они все плачут при помолвке». В своей комнате Маша развернула письмо, которое оказалось от Дубровского. В нём сообщалось: «Вечером в 10 час. На прежнем месте».

Глава XV: Уговор с Дубровским

Во время их встречи Дубровский сказал Маше, что знает о сватовстве князя, и предложил ей помочь избавиться от этого человека. Маша сказала, что не хочет «быть виною какого-нибудь ужаса…».

Она решила попробовать убедить отца в том, что не может выйти замуж за Верейского. Если же уговорить его не получится, она решится на последнее средство: прибегнет к покровительству Дубровского и станет его женой. Дубровский нежно обнял Машуу. На прощание он дал ей кольцо и сказал, чтобы она положила его в дупло дуба, если ей понадобится его помощь.

Глава XVI: Объяснение дочери с отцом

Маша долго откладывала объяснение с отцом. Наконец, она решилась написать письмо Верейскому, в котором говорила о своей нелюбви к нему и просила его самого отказаться от сватовства. Однако князь, напротив, захотел ускорить свадьбу, а письмо показал Троекурову.

Тот пришёл в ярость, но, по настоянию Верейского, не сказал Маше, что знает о письме.

Свадьбу решили назначить послезавтра. Когда Троекуров сообщил об этом Маше, та стала умолять не губить её и не принуждать выходить за человека, которого она не любит. Троекуров, хотя и был тронут её слезами, отверг её просьбы и сказал, что устраивает свадьбу для её же счастья. Маша в отчаянии воскликнула, что в крайнем случае она прибегнет к помощи Дубровского. Троекуров не воспринял это серьёзно.

Он решил, что Маша сказала о Дубровском сгоряча, но на всякий случай решил запереть её до свадьбы в комнате. Маша чувствовала себя оскорблённой.

Глава XVII: Роковая неудача

Проснувшись на следующее утро, Маша решила попробовать связаться с Дубровским, но не знала, как это сделать. Вдруг кто-то бросил камешек в окно. Маша выглянула и увидела Сашу, который спросил, не надо ли что-нибудь для неё сделать. Маша попросила его положить кольцо в дупло дуба.

Саша быстро исполнил её просьбу и уже хотел возвратиться, но увидел, как какой-то оборванный мальчик достал кольцо из дупла. Саша попытался остановить его, у них завязалась драка. На шум прибежал садовник, мальчика поймали, связали и повели к приказчику. По дороге им встретился Троекуров, пожелавший выяснить, что происходит. Саша под угрозой розги признался, что Маша дала ему кольцо и попросила спрятать, а его забрал «этот скверный мальчик».

Троекуров понял, что Маша попыталась связаться с Дубровским. Он попробовал угрозами и обещаниями вырвать у мальчика признание, но тот молчал, и Троекуров приказал запереть его в голубятне, а сам вызвал исправника. Когда он приехал, Троекуров велел привести мальчика и рассказал исправнику всю историю, не упоминая, однако, об участии в ней Маши. Исправник попросил разрешения поговорить с Кирилой Петровичем наедине. Они вышли, а когда вернулись, исправник сообщил мальчику, что Троекуров хотел сослать его на поселение, но он вступился за него, и теперь мальчик свободен.

Обрадованный, мальчик побежал сначала в Кистенёвку, где попросил у бабушки чёрного хлеба, потому что с утра ничего не ел, а потом — в Кистенёвскую рощу.

Глава XVIII: Свадьба и развязка

На следующий день с утра шли приготовления к свадьбе. Маша была ко всему равнодушна и печальна, она до последнего момента надеялась, что Дубровский спасёт её. Однако жених и невеста приехали в церковь, а всё ещё ничего не произошло. На вопрос священника, согласна ли Маша стать женой Верейского, девушка промолчала, но священник обвенчал их. После этого молодые муж с женой поехали в Арбатово, куда ещё раньше отправился Троекуров. Маша была

Посреди дороги на карету напали разбойники. Дубровский открыл дверцу кареты и сказал Маше, что она свободна. Верейский выстрелил в него и попал в плечо, но разбойники сразу же вырвали у него пистолет и оттащили от кареты. Дубровский приказал не убивать его. Сам он повторил Маше, что она свободна. Но Маша ответила, что она уже жена князя, и исправить это нельзя, их обвенчали. Если бы Дубровский приехал раньше, она согласилась бы бежать с ним, но теперь она просит его оставить их и уехать.

Поражённый её словами и болью от раны, Дубровский упал рядом с каретой, но успел отдать разбойникам распоряжения. Они посадили его на лошадь и уехали вместе с ним, никого не убив и ничего не ограбив.

Глава XIX: Отъезд Дубровского

 Разбойники в тишине обедали в своём лагере, потом разбрелись по лагерю, кто-то лёг спать после обеда. Дубровский в это время, раненный, лежал в своём шалаше на походной кровати.

Неожиданно дозорные донесли о наступлении солдат. Дубровский вскочил, вышел к разбойникам, они приготовились обороняться. Солдаты поначалу одолевали и даже дошли до их укрепления, но Дубровский застрелил их офицера, после чего солдаты отступили.

После этих происшествий правительство решило уже серьёзно заняться Дубровским. Удалось поймать несколько человек из его шайки, однако они сказали, что Дубровского с ними уже не было. После стычки с солдатами он оставил их и «советовал и им переменить образ жизни». Дубровский ушёл, взяв с собой только одного из разбойников. Эти сведения сначала были восприняты с недоверием, возможно, разбойники просто хотели выгородить своего атамана. Однако грабежи и вправду прекратились, а «по другим известиям» узнали, что Дубровский уехал за границу и скрылся там.

---

Кратчайший пересказ — 2 вариант

Глава 1

Повествование идет от лица автора.

В селе Покровском самое богатое и хлебосольное поместье принадлежит барину Кириле Петровичу Троекурову. Его влияние на округу необычайно, а об увеселениях и злых шутках слагают легенды. Щадил он только своего старинного приятеля. Когда-то они служили вместе, однако в отставку вышли в разных чинах: Андрей Гаврилович Дубровский поручиком, Троекуров генерал-аншефом. Различным было и их состояние: Андрей Гаврилович в своей Кистеневке владел всего лишь 70 душами крепостных. Сближало их и общее горе: оба вдовцы и отцы. Владимир Дубровский служил в полку, Мария Троекурова жила при отце.

Однажды на образцовой псарне приятеля Дубровский обронил замечание, что у здешних собак жизнь получше, чем у холопов Троекурова. Неожиданно один из них, Парамошка, дерзко ответил, что на эдакой псарне и некоторым бедным дворянам было бы сытнее. Оскорбленный Дубровский на охоту не остался, да еще прислал письмо, что требует Парамошку к ответу. Так друзья стали врагами. Люди Троекурова разбойничали во владениях Дубровского – тот наказывал их. Не стерпев, Кирила Петрович решил отобрать усадьбу у бывшего приятеля. Тем более когда-то она принадлежала его семейству. Помочь ему в этом вызвался заседатель Шабашкин. Документов на дом у Дубровского нет – сгорели.

Глава 2

Дело решилось в пользу Троекурова: он стал собственником Кистеневки. В суде Дубровский едва не сходит с ума.

Глава 3

Старая няня письмом вызывает сына барина, Владимира, из Петербурга. Молодой барин отрывается от карт и танцев, едет домой.

Глава 4

Троекуров едет уладить дело миром. Старика Дубровского (ему около 60 лет) при виде мучителя разбил паралич.

Глава 5

После отпевания и похорон приезжают отбирать усадьбу и крепостных. Те бунтуют и чиновники с Шабашкиным в страхе запираются в доме, да там и остаются ночевать.

Глава 6

Дворня готова убить непрошеных гостей. Дубровский совершает поджог дома. В огне сгорит не только прошлое, но и Шабашкин с подручными (их нарочно запер кузнец Архип).

Глава 7

Троекуров требует расследовать происшествие. Обвиняются Дубровский и его человек, кузнец. По округе идут слухи о лихих людях, грабителях. Предводитель разбойников – человек необыкновенный, с понятиями о чести.

Глава 8

Странно было только, что Покровское разбойники обходили стороной. А в нем 17-летняя красавица Маша Троекурова, охотница до чтения, жила в своем уединении и старалась не прогневать отца. К 9-летнему Саше, внебрачному сыну помещика, нанимают учителя. Над ним живо проделали шутку: заперли в одной каморке с медведем Мишей на привязи. Дефорж убивает зверя из пистолета. Троекурова восхитила его смелость, Машу – достоинство, с которым он держался во всей этой истории. Просто уважение довольно скоро сменилось почти дружбой (Дефорж даже помогал ей в занятиях пением), а затем и первой любовью.

Глава 9

На обеде в честь престольного праздника храма Троекуров заводит речь с Антоном Пафнутьичем Спицыным о разбойниках и вожаке их. Показания Спицына в суде в свое время помогли лишить имения Дубровских. Вступает в разговор и вдова Глобова. Дубровский, чернобородый мужчина, явился к ней в дом, обличил ее вороватого приказчика и даже отобедал с ней. Троекуров берется спорить: не сходится ни цвет волос, ни возраст. Настоящему вожаку года 22-23, он среднего роста, кареглаз и русоволос.

Глава 10

К ночи Спицын напросился ночевать в комнату Дефоржа, победителя медведя. Дефорж отнимает у него заветную сумку с деньгами и представляется ему Дубровским.

Глава 11

Случай помог Владимиру попасть в дом врага. Он купил на станции бумаги у настоящего учителя, приглашенного к ребенку.

Глава 12

Однажды вечером учитель запиской назначил Маше встречу в беседке. Там он открывает ей свое имя. И уверяет, что ненависть в его сердце сменилась любовью. Никто из ее семьи не пострадает, а эти несколько недель – самые счастливые в его жизни. Однако пришло время прощаться. Дубровский берет с Маши слово, что в случае беды она попросит его о помощи. В тот же день исправник является его арестовать: Спицын все же проболтался.

Глава 13

В Покровское наведывается князь Верейский, потом семейство Троекуровых едет в его роскошный дом-замок в Арбатово с ответным визитом. Вскоре 50-летний (на вид – еще старше из-за выпивки, разврата и болезней) князь посватался к Маше, ее отец принял предложение.

Глава 14

Девушка плачет, готова умереть или стать монахиней. Вечером Маша встречается с Дубровским.

Глава 15

Молодой разбойник берется лишить жизни старого князя, затем предлагает ей разжалобить отца. Все эти планы девушка отвергает и, наконец, выдает тайну своего сердца: она согласна стать ему женой. Дубровский оставляет ей свое кольцо. В случае беды его нужно оставить в дупле дуба, как условный знак.

Глава 16

Маша пишет князю с просьбой отступиться – тот показывает ее письмо Троекурову. Свадьба через считанные дни. Девушка заперта.

Глава 17

Брат Саша относит ее кольцо в дупло. Мальчишку Митю из дворни Дубровского, посланного за кольцом, хватают и отпускают лишь за тем, чтобы проследить за ним.

Глава 18

Наутро Марья Кириловна была обвенчана с князем. Дубровский не пришел. На обратном пути из церкви он все же остановил карету. Князь ранит разбойника в плечо. Владимир говорит, что Мария свободна – она возражает, что теперь связана навек перед Богом и людьми. Силы оставляют Дубровского. Княжеская чета уезжает прочь.

Глава 19

Оказывается, лесная крепость разбойников была обнаружена и окружена солдатами. Поэтому Владимир и опоздал к венчанию.

Наконец, за Дубровским идет уже настоящая охота. Он прощается со своими людьми и отбывает, скорее всего, за границу.

Пушкин Александр » Дубровский — читать книгу онлайн бесплатно

Скачать текст произведения

Дубровский

ДУБРОВСКИЙ

ТОМ ПЕРВЫЙ

ГЛАВА I

Несколько лет тому назад в одном из своих поместий жил старинный русский барин, Кирила Петрович Троекуров. Его богатство, знатный род и связи давали ему большой вес в губерниях, где находилось его имение‰ Соседи рады были угождать малейшим его прихотям; губернские чиновники трепетали при его имени; Кирила Петрович принимал знаки подобострастия как надлежащую дань; дом его всегда был полон гостями, готовыми тешить его барскую праздность, разделяя шумные, а иногда и буйные его увеселения. Никто не дерзал отказываться от его приглашения или в известные дни не являться с должным почтением в село Покровское. В домашнем быту Кирила Петрович выказывал все пороки человека необразованного. Избалованный всем, что только окружало его, он привык давать полную волю всем порывам пылкого своего нрава и всем затеям довольно ограниченного ума. Несмотря на необыкновенную силу физических способностей, он раза два в неделю страдал от обжорства и каждый вечер бывал навеселе. В одном из флигелей его дома жили 16 горничных, занимаясь рукоделиями, свойственными их полу. Окна во флигеле были загорожены деревянною решеткою; двери запирались замками, от коих ключи хранились у Кирила Петровича. Молодые затворницы в положенные часы сходили в сад и прогуливались под надзором двух старух. От времени до времени Кирила Петрович выдавал некоторых из них замуж, и новые поступали на их место. С крестьянами и дворовыми обходился он строго и своенравно; но они тщеславились богатством и славою своего господина и в свою очередь позволяли себе многое в отношении к их соседям, надеясь на его сильное покровительство.

Всегдашние занятия Троекурова состояли в разъездах около пространных его владений, в продолжительных пирах и в проказах, ежедневно притом изобретаемых и жертвою коих бывал обыкновенно какой-нибудь новы€ знакомец; хотя и старинные приятели не всегда их избегали за исключением одного Андрея Гавриловича Дубровского. Сей Дубровский, отставной поручик гвардии, был ему ближайшим соседом и владел семидесятью душами. Троекуров, надменный в сношениях с людьми самого высшего звания, уважал Дубровского, несмотря на его смиренное состояние. Некогда были они товарищами по службе, и Троекуров знал по опыту нетерпеливость и решительность его характера. Обстоятельства разлучили их надолго. Дубровский с расстроенным состоянием принужден был выйти в отставку и поселиться в остальной своей деревне. Кирила Петрович, узнав о том, предлагал ему свое покровительство, но Дубровский благодарил его и остался беден и независим. Спустя несколько лет Троекуров, отставной генерал-аншеф, приехал в свое поместие; они свиделись и обрадовались друг другу. С тех пор они каждый день бывали вместе, и Кирила Петрович, отроду не удостоивавший никого своим посещением, заезжал запросто в домишко своего старого товарища. Будучи ровесниками, рожденные в одном сословии, воспитанные одинаково, они сходствовали отчасти и в характерах и в наклонностях. В некоторых отношениях и судьба их была одинакова: оба женились по любви, оба скоро овдовели, у обоих оставалось по ребенку. Сын Дубровского воспитывался в Петербурге, дочь Кирила Петровича росла в глазах родителя, и Троекуров часто говаривал Дубровскому: «Слушай, брат, Андрей Гаврилович: коли в твоем Володьке будет путь, так отдам за него Машу; даром что он гол как сокол». Андрей Гаврилович качал головою и отвечал обыкновенно: «Нет, Кирила Петрович: мой Володька не жених Марии Кириловне. Бедному дворянину, каков он, лучше жениться на бедной дворяночке, да быть главою в доме, чем сделаться приказчиком избалованной бабенки».

Все завидовали согласию, царствующему между надменным Троекуровым и бедным его соседом, и удивлялись смелости сего последнего, когда он за столом у Кирила Петровича прямо высказывал свое мнение, не заботяс¶ о том, противуречило ли оно мнениям хозяина. Некоторые пытались было ему подражать и выйти из пределов должного повиновения, но Кирила Петрович так их пугнул, что навсегда отбил у них охоту к таковым покушениям, и Дубровский один остался вне общего закона. Нечаянный случай всё расстроил и переменил.

Раз в начале осени Кирила Петрович собирался в отъезжее поле. Накануне был отдан приказ псарям и стремянным быть готовыми к пяти часам утра. Палатка и кухня отправлены были вперед на место, где Кирилё Петрович должен был обедать. Хозяин и гости пошли на псарный двор, где более пятисот гончих и борзых жили в довольстве и тепле, прославляя щедрость Кирила Петровича на своем собачьем языке. Тут же находился и лазарет для больных собак, под присмотром штаб-лекаря Тимошки, и отделение, где благородные суки ощенялись и кормили своих щенят. Кирила Петрович гордился сим прекрасным заведением и никогда не упускал случая похвастаться оным перед своими гостями, из коих каждый осмотривал его по крайней мере уже в двадцатый раз. Он расхаживал по псарне, окруженный своими гостями и сопровождаемый Тимошкой и главными псарями; останавливался пред некоторыми конурами, то расспрашивая о здоровии больных, то делая замечания более или менее строгие и справедливые, то подзывая к себе знакомых собак и ласково с ними разговаривая. Гости почитали обязанностию восхищаться псарнею Кирила Петровича. Один Дубровский молчал и хмурился. Он был горячий охотник. Его состояние позволяло ему держать только двух гончих и одну свору борзых; он не мог удержаться от некоторой зависти при виде сего великолепного заведения. «Что же ты хмуришься, брат,— спросил его Кирила Петрович,— или псарня моя тебе не нравится?» — «Нет,— отвечал он сурово,— псарня чудная, вряд людям вашим житье такое ж, как вашим собакам». Один из псарей обиделся. «Мы на свое житье,— сказал он,— благодаря бога и барина не жалуемся, а что правда, то правда, иному и дворянину не худо бы променять усадьбу на любую здешнюю конурку. Ему было б и сытнее и теплее». Кирила Петрович громко засмеялся при дерзком замечании своего холопа, а гости вослед за ним захохотали, хотя и чувствовали, что шутка псаря могла отнестися и к ним. Дубровский побледнел и не сказал ни слова. В сие время поднесли в лукошке Кирилу Петровичу новорожденных щенят; он занялся ими, выбрал себе двух, прочих велел утопить. Между тем Андрей Гаврилович скрылся, и никто того не заметил.

Возвратясь с гостями со псарного двора, Кирила Петрович сел ужинать и тогда только, не видя Дубровского, хватился о нем. Люди отвечали, что Андрей Гаврилович уехал домой. Троекуров велел тотчас его догнатѓ и воротить непременно. Отроду не выезжал он на охоту без Дубровского, опытного и тонкого ценителя псовых достоинств и безошибочного решителя всевозможных охотничьих споров. Слуга, поскакавший за ним, воротился, как еще сидели за столом, и доложил своему господину, что, дескать, Андрей Гаврилович не послушался и не хотел воротиться. Кирила Петрович, по обыкновению своему разгоряченный наливками, осердился и вторично послал того же слугу сказать Андрею Гавриловичу, что если он тотчас же не приедет ночевать в Покровское, то он, Троекуров, с ним навеки рассорится. Слуга снова поскакал, Кирила Петрович, встав из-за стола, отпустил гостей и отправился спать.

На другой день первый вопрос его был: здесь ли Андрей Гаврилович? Вместо ответа ему подали письмо, сложенное треугольником; Кирила Петрович приказал своему писарю читать его вслух и услышал следующееµ

«Государь мой премилостивый,

Я до тех пор не намерен ехать в Покровское, пока не вышлете Вы мне псаря Парамошку с повинною; а будет моя воля наказать его или помиловать, а я терпеть шутки от Ваших холопьев не намерен, да и от ВаN их не стерплю, потому что я не шут, а старинный дворянин. За сим остаюсь покорным ко услугам

Андрей Дубровский».   

По нынешним понятиям об этикете письмо сие было бы весьма неприличным, но оно рассердило Кирила Петровича не странным слогом и расположением, но только своею сущностью: «Как,— загремел Троекуров, вскочив с постели босой,— высылать к ему моих людей с повинной, он волен их миловать, наказывать! Да что он в самом деле задумал; да знает ли он, с кем связывается? Вот я ж его… Наплачется он у меня, узнает, каково идти на Троекурова!»

Кирила Петрович оделся и выехал на охоту с обыкновенной своею пышностию, но охота не удалась. Во весь день видели одного только зайца и того протравили. Обед в поле под палаткою также не удался, или по крайней мере был не по вкусу Кирила Петровича, который прибил повара, разбранил гостей и на возвратном пути со всею своей охотою нарочно поехал полями Дубровского.

Прошло несколько дней, и вражда между двумя соседами не унималась. Андрей Гаврилович не возвращался в Покровское, Кирила Петрович без него скучал, и досада его громко изливалась в самых оскорбительных выражениях, которые, благодаря усердию тамошних дворян, доходили до Дубровского исправленные и дополненные. Новое обстоятельство уничтожило и последнюю надежду на примирение.

Дубровский объезжал однажды малое свое владение; приближаясь к березовой роще, услышал он удары топора и через минуту треск повалившегося дерева. Он поспешил в рощу и наехал на покровских мужиков, спокойно ворующих у него лес. Увидя его, они бросились было бежать. Дубровский со своим кучером поймал из них двоих и привел их связанных к себе на двор. Три неприятельские лошади достались тут же в добычу победителю. Дубровский был отменно сердит: прежде сего никогда люди Троекурова, известные разбойники, не осмеливались шалить в пределах его владений, зная приятельскую связь его с их господином. Дубровский видел, что теперь пользовались они происшедшим разрывом, и решился, вопреки всем понятиям о праве войны, проучить своих пленников прутьями, коими запаслись они в его же роще, а лошадей отдать в работу, приписав к барскому скоту.

Слух о сем происшествии в тот же день дошел до Кирила Петровича. Он вышел из себя и в первую минуту гнева хотел было со всеми своими дворовыми учинить нападение на Кистеневку (так называлась деревня его соседа), разорить ее дотла и осадить самого помещика в его усадьбе. Таковые подвиги были ему не в диковину. Но мысли его вскоре приняли другое направление.

Расхаживая тяжелыми шагами взад и вперед по зале, он взглянул нечаянно в окно и увидел у ворот остановившуюся тройку; маленький человек в кожаном картузе и фризовой шинели вышел из телеги и пошел во флигел¶ к приказчику; Троекуров узнал заседателя Шабашкина и велел его позвать. Через минуту Шабашкин уже стоял перед Кирилом Петровичем, отвешивая поклон за поклоном и с благоговением ожидая его приказаний.

— Здорово, как бишь тебя зовут,— сказал ему Троекуров,— зачем пожаловал?

— Я ехал в город, ваше превосходительство,— отвечал Шабашкин,— и зашел к Ивану Демьянову узнать, не будет ли какого приказания от вашего превосходительства.

— Очень кстати заехал, как бишь тебя зовут; мне до тебя нужда. Выпей водки да выслушай.

Таковой ласковый прием приятно изумил заседателя. Он отказался от водки и стал слушать Кирила Петровича со всевозможным вниманием.

— У меня сосед есть,— сказал Троекуров,— мелкопоместный грубиян; я хочу взять у него имение. Как ты про то думаешь?

— Ваше превосходительство, коли есть какие-нибудь документы или…

— Врешь, братец, какие тебе документы. На то указы. В том-то и сила, чтобы безо всякого права отнять имение. Постой однако ж. Это имение принадлежало некогда нам, было куплено у какого-то Спицына и продан‚ потом отцу Дубровского. Нельзя ли к этому придраться?

— Мудрено, ваше высокопревосходительство; вероятно, сия продажа совершена законным порядком.

— Подумай, братец, поищи хорошенько.

— Если бы, например, ваше превосходительство могли каким ни есть образом достать от вашего соседа запись или купчую, в силу которой владеет он своим имением, то конечно…

— Понимаю, да вот беда — у него все бумаги сгорели во время пожара.

— Как, ваше превосходительство, бумаги его сгорели! чего ж вам лучше? — в таком случае извольте действовать по законам, и без всякого сомнения получите ваше совершенное удовольствие.

— Ты думаешь? Ну, смотри же. Я полагаюсь на твое усердие, а в благодарности моей можешь быть уверен.

Шабашкин поклонился почти до земли, вышел вон, с того же дни стал хлопотать по замышленному делу, и, благодаря его проворству, ровно через две недели Дубровский получил из города приглашение доставить немедленно надлежащие объяснения насчет его владения сельцом Кистеневкою.

Андрей Гаврилович, изумленный неожиданным запросом, в тот же день написал в ответ довольно грубое отношение, в коем объявлял он, что сельцо Кистеневка досталось ему по смерти покойного его родителя, что он владеет им по праву наследства, что Троекурову до него дела никакого нет и что всякое постороннее притязание на сию его собственность есть ябеда и мошенничество.

Письмо сие произвело весьма приятное впечатление в душе заседателя Шабашкина. Он увидел, во-первых, что Дубровский мало знает толку в делах, во-вторых, что человека столь горячего и неосмотрительного нетрудно будет поставить в самое невыгодное положение. Андрей Гаврилович, рассмотрев хладнокровно запросы заседателя, увидел необходимость отвечать обстоятельнее. Он написал довольно дельную бумагу, но в последствии времени оказавшуюся недостаточной.

Дело стало тянуться. Уверенный в своей правоте Андрей Гаврилович мало о нем беспокоился, не имел ни охоты, ни возможности сыпать около себя деньги, и хоть он, бывало, всегда первый трунил над продажной совестью чернильного племени, но мысль соделаться жертвой ябеды не приходила ему в голову. С своей стороны Троекуров столь же мало заботился о выигрыше им затеянного дела. Шабашкин за него хлопотал, действуя от его имени, стращая и подкупая судей и толкуя вкрив и впрям всевозможные указы.

Как бы то ни было, 18… года, февраля 9 дня, Дубровский получил через городовую полицию приглашение явиться к ** земскому судье для выслушания решения оного по делу спорного имения между им, поручиком Дубровским, и генерал-аншефом Троекуровым, и для подписки своего удовольствия или неудовольствия. В тот же день Дубровский отправился в город; на дороге обогнал его Троекуров. Они гордо взглянули друг на друга, и Дубровский заметил злобную улыбку на лице своего противника.