Отрывок из сказки бородино

— Скажи-ка, дядя, ведь недаром
Москва, спаленная пожаром,
Французу отдана?
Ведь были ж схватки боевые,
Да, говорят, еще какие!
Недаром помнит вся Россия
Про день Бородина!

— Да, были люди в наше время,
Не то, что нынешнее племя:
Богатыри — не вы!
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля…
Не будь на то господня воля,
Не отдали б Москвы!

Мы долго молча отступали,
Досадно было, боя ждали,
Ворчали старики:
«Что ж мы? на зимние квартиры?
Не смеют, что ли, командиры
Чужие изорвать мундиры
О русские штыки?»

И вот нашли большое поле:
Есть разгуляться где на воле!
Построили редут.
У наших ушки на макушке!
Чуть утро осветило пушки
И леса синие верхушки —
Французы тут как тут.

Забил заряд я в пушку туго
И думал: угощу я друга!
Постой-ка, брат мусью!
Что тут хитрить, пожалуй к бою;
Уж мы пойдем ломить стеною,
Уж постоим мы головою
За родину свою!

Два дня мы были в перестрелке.
Что толку в этакой безделке?
Мы ждали третий день.
Повсюду стали слышны речи:
«Пора добраться до картечи!»
И вот на поле грозной сечи
Ночная пала тень.

Прилег вздремнуть я у лафета,
И слышно было до рассвета,
Как ликовал француз.
Но тих был наш бивак открытый:
Кто кивер чистил весь избитый,
Кто штык точил, ворча сердито,
Кусая длинный ус.

И только небо засветилось,
Все шумно вдруг зашевелилось,
Сверкнул за строем строй.
Полковник наш рожден был хватом:
Слуга царю, отец солдатам…
Да, жаль его: сражен булатом,
Он спит в земле сырой.

И молвил он, сверкнув очами:
«Ребята! не Москва ль за нами?
Умремте ж под Москвой,
Как наши братья умирали!»
И умереть мы обещали,
И клятву верности сдержали
Мы в Бородинский бой.

Ну ж был денек! Сквозь дым летучий
Французы двинулись, как тучи,
И всё на наш редут.
Уланы с пестрыми значками,
Драгуны с конскими хвостами,
Все промелькнули перед нами,
Все побывали тут.

Вам не видать таких сражений!..
Носились знамена, как тени,
В дыму огонь блестел,
Звучал булат, картечь визжала,
Рука бойцов колоть устала,
И ядрам пролетать мешала
Гора кровавых тел.

Изведал враг в тот день немало,
Что значит русский бой удалый,
Наш рукопашный бой!..
Земля тряслась — как наши груди,
Смешались в кучу кони, люди,
И залпы тысячи орудий
Слились в протяжный вой…

Вот смерклось. Были все готовы
Заутра бой затеять новый
И до конца стоять…
Вот затрещали барабаны —
И отступили бусурманы.
Тогда считать мы стали раны,
Товарищей считать.

Да, были люди в наше время,
Могучее, лихое племя:
Богатыри — не вы.
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля.
Когда б на то не божья воля,
Не отдали б Москвы!

— Скажи-ка, дядя, ведь не даром
Москва, спаленная пожаром,
Французу отдана?
Ведь были ж схватки боевые,
Да, говорят, еще какие!
Недаром помнит вся Россия
Про день Бородина!

— Да, были люди в наше время,
Не то, что нынешнее племя:
Богатыри — не вы!
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля…
Не будь на то господня воля,
Не отдали б Москвы!

Мы долго молча отступали,
Досадно было, боя ждали,
Ворчали старики:
«Что ж мы? на зимние квартиры?
Не смеют, что ли, командиры
Чужие изорвать мундиры
О русские штыки?»

И вот нашли большое поле:
Есть разгуляться где на воле!
Построили редут.
У наших ушки на макушке!
Чуть утро осветило пушки
И леса синие верхушки —
Французы тут как тут.

Забил заряд я в пушку туго
И думал: угощу я друга!
Постой-ка, брат мусью!
Что тут хитрить, пожалуй к бою;
Уж мы пойдем ломить стеною,
Уж постоим мы головою
За родину свою!

Два дня мы были в перестрелке.
Что толку в этакой безделке?
Мы ждали третий день.
Повсюду стали слышны речи:
«Пора добраться до картечи!»
И вот на поле грозной сечи
Ночная пала тень.

Прилег вздремнуть я у лафета,
И слышно было до рассвета,
Как ликовал француз.
Но тих был наш бивак открытый:
Кто кивер чистил весь избитый,
Кто штык точил, ворча сердито,
Кусая длинный ус.

И только небо засветилось,
Все шумно вдруг зашевелилось,
Сверкнул за строем строй.
Полковник наш рожден был хватом:
Слуга царю, отец солдатам…
Да, жаль его: сражен булатом,
Он спит в земле сырой.

И молвил он, сверкнув очами:
«Ребята! не Москва ль за нами?
Умремте же под Москвой,
Как наши братья умирали!»
И умереть мы обещали,
И клятву верности сдержали
Мы в Бородинский бой.

Ну ж был денек! Сквозь дым летучий
Французы двинулись, как тучи,
И всё на наш редут.
Уланы с пестрыми значками,
Драгуны с конскими хвостами,
Все промелькнули перед нами,
Все побывали тут.

Вам не видать таких сражений!..
Носились знамена, как тени,
В дыму огонь блестел,
Звучал булат, картечь визжала,
Рука бойцов колоть устала,
И ядрам пролетать мешала
Гора кровавых тел.

Изведал враг в тот день немало,
Что значит русский бой удалый,
Наш рукопашный бой!..
Земля тряслась — как наши груди,
Смешались в кучу кони, люди,
И залпы тысячи орудий
Слились в протяжный вой…

Вот смерклось. Были все готовы
Заутра бой затеять новый
И до конца стоять…
Вот затрещали барабаны —
И отступили бусурманы.
Тогда считать мы стали раны,
Товарищей считать.

Да, были люди в наше время,
Могучее, лихое племя:
Богатыри — не вы.
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля.
Когда б на то не божья воля,
Не отдали б Москвы!

Анализ стихотворения Бородино Михаила Лермонтова

Стихотворение «Бородино» было написано Лермонтовым в честь 25-летнего юбилея Бородинской битвы (1837). Многие русские поэты и писатели, независимо от политических и идеологических взглядов, с чувством глубокого уважения относились к победе русских войск. Бородинское сражение показало силу народного духа и значительно повысило патриотические настроения.

«Бородино» Лермонтова занимает особое положение. В то время было принято писать о войне либо с позиции стороннего наблюдателя, либо от лица полководца. «Бородино» создано в оригинальном стиле – в форме рассказа бывалого солдата, лично участвовавшего в героической битве. Поэтому в нем нет фальшивых выражений и псевдопатриотических заявлений. Стихотворение воспринимается как непосредственная передача фактов простым человеческим языком. Этим Лермонтов значительно повышает эмоциональное воздействие произведения. Неторопливый рассказ солдата о страшных картинах сражения затрагивает душу читателя. Невольно чувствуется гордость за тех, кто не жалел своей жизни ради спасения Родины.

Солдат не приукрашивает своих заслуг, что делает рассказ максимально правдивым и искренним. Он отдает дань уважения всем погибшим и уверенно утверждает, что сдача Москвы – «божья воля». Люди были готовы погибнуть под ее стенами, но не допустить врага до сердца России. Героический призыв полковника «…не Москва ль за нами?» не вносит в произведение излишнего пафоса. Он органически вписывается в текст и является кульминационной точкой.

Большое значение имеет структура стихотворения, его стилистические особенности. Оно написано разностопным ямбом со сплетенной рифмой. Это придает произведению музыкальный характер. Оно напоминает семидольный размер народных песен-сказаний. Лермонтов подчеркивает связь с национальными корнями путем употребления просторечных выражений: «ушки на макушке», «брат мусью», «отступили бусурманы». Вместе с тем он применяет особые выразительные средства для усиления значимости сражения: метафоры («ломить стеною», «отец солдатам»), сравнения («перестрелка» — «безделка», «двинулись, как тучи»).

Стихотворение приобрело широкую народную популярность. Его слова были положены на музыку. Многие фразы и выражения стали крылатыми, утратив связь с источником. Патриотическая идея отдать жизнь за Москву вновь прозвучала в годы Великой отечественной войны. На этот раз советские войска смогли выполнить завет великого поэта и «клятву верности сдержали».

• Следующий стих → Михаил Лермонтов — Смерть поэта
• Предыдущий стих → Николай Некрасов — Дедушка Мазай и зайцы

Слушать аудио-стихотворение:

Крат­кое содержание

Моло­дой чело­век про­сит рас­ска­зать ста­рого сол­дата про напа­де­ние на Рос­сию Напо­леона. Участ­ник Оте­че­ствен­ной войны вспо­ми­нает, что рус­ские долго отсту­пали и были недо­вольны. Отступ­ле­ние про­дол­жа­лось до Боро­дин­ского поля, где коман­до­ва­ние решило дать про­тив­нику гене­раль­ное сра­же­ние. Два дня про­шли в пере­стрелке, кото­рая не дала ника­кого резуль­тата. На тре­тий день состо­ялся зна­ме­ни­тый Боро­дин­ский бой. Сра­же­ние про­дол­жа­лось до тем­ноты, было очень оже­сто­чен­ным и при­вело к боль­шим поте­рям с обеих сто­рон. Рус­ские сол­даты смогли удер­жать пози­ции и были настро­ены при­нять новый бой. Только по реше­нию коман­до­ва­ния армия вновь отсту­пила и оста­вила Москву. Сол­дат гор­дится тем, что при­над­ле­жит к числу участ­ни­ков зна­ме­ни­той битвы. Мно­гие из них погибли в бою или уже умерли, а достой­ной смены среди моло­дого поко­ле­ния, к сожа­ле­нию, нет.

Про­слу­шать сти­хо­тво­ре­ние4:27

– Скажи-ка, дядя, ведь недаром
– Москва, спа­лён­ная пожаром,
Фран­цузу отдана?
Ведь были ж схватки боевые,
Да, гово­рят, еще какие!
Неда­ром пом­нит вся Россия
Про день Боро­дина![1]

– Да, были люди в наше время,
– Не то, что нынеш­нее племя:
Бога­тыри — не вы!
Пло­хая им доста­лась доля:
Немно­гие вер­ну­лись с поля…
Не будь на то Гос­подня воля,
Не отдали б Москвы!

Мы долго молча отступали.
Досадно было, боя ждали,
Вор­чали старики:
«Что ж мы? на зим­ние квартиры?
Не смеют, что ли, командиры
Чужие изо­рвать мундиры
О рус­ские штыки?»

И вот нашли боль­шое поле:
Есть раз­гу­ляться где на воле!
Постро­или редут.[2]
У наших ушки на макушке!
Чуть утро осве­тило пушки
И леса синие верхушки —
Фран­цузы тут как тут.

Забил заряд я в пушку туго
И думал: угощу я друга!
Постой-ка, брат мусью!
Что тут хит­рить, пожа­луй к бою;
Уж мы пой­дем ломить стеною,
Уж постоим мы головою
За родину свою!

Два дня мы были в перестрелке.
Что толку в эта­кой безделке?
Мы ждали тре­тий день.
Повсюду стали слышны речи:
«Пора добраться до кар­течи!»[3]
И вот на поле гроз­ной сечи[4]
Ноч­ная пала тень.

При­лёг вздрем­нуть я у лафета,[5]
И слышно было до рассвета,
Как лико­вал француз.
Но тих был наш бивак[6] открытый:
Кто кивер[7] чистил весь избитый,
Кто штык точил, ворча сердито,
Кусая длин­ный ус.

И только небо засветилось,
Все шумно вдруг зашевелилось,
Сверк­нул за строем строй.
Пол­ков­ник наш рож­дён был хва­том:[8]
Слуга царю, отец солдатам…
Да, жаль его: сра­жён була­том,[9]
Он спит в земле сырой.

И мол­вил он, сверк­нув очами:
«Ребята! не Москва ль за нами?
Умремте ж под Москвой,
Как наши бра­тья умирали!»
И уме­реть мы обещали,
И клятву вер­но­сти сдержали
Мы в Боро­дин­ский бой.

Ну ж был денек!
Сквозь дым летучий
Фран­цузы дви­ну­лись, как тучи,
И всё на наш редут.
Уланы[10] с пест­рыми значками,
Дра­гуны[11] с кон­скими хвостами,
Все про­мельк­нули перед нами,
Все побы­вали тут.

Вам не видать таких сражений!..
Носи­лись зна­мена, как тени,
В дыму огонь блестел,
Зву­чал булат, кар­течь визжала,
Рука бой­цов колоть устала,
И ядрам про­ле­тать мешала
Гора кро­ва­вых тел.

Изве­дал враг в тот день немало,
Что зна­чит рус­ский бой удалый,
Наш руко­паш­ный бой!..
Земля тряс­лась — как наши груди;
Сме­ша­лись в кучу кони, люди,
И залпы тысячи орудий
Сли­лись в про­тяж­ный вой…

Вот смерк­лось. Были все готовы
Заутра бой зате­ять новый
И до конца стоять…
Вот затре­щали барабаны —
И отсту­пили бусур­маны.[12]
Тогда счи­тать мы стали раны,
Това­ри­щей считать.

Да, были люди в наше время,
Могу­чее, лихое племя:
Бога­тыри — не вы.
Пло­хая им доста­лась доля:
Немно­гие вер­ну­лись с поля.
Когда б на то не Божья воля,
Не отдали б Москвы!

1837

При­ме­ча­ния

[1] Боро­дин­ское сра­же­ние нача­лось 26 авгу­ста 1812 года ран­ним утром в 5 часов 30 минут у села Боро­дино, в 125 км к западу от Москвы.

[2] Редут – это зем­ля­ное или камен­ное укреп­ле­ние, обне­сен­ное рвом.

[3] Кар­течь – 1) Артил­ле­рий­ский сна­ряд, начи­нен­ный круг­лыми пулями для мас­со­вого пора­же­ния про­тив­ника на близ­ком рас­сто­я­нии. 2) Круп­ная дробь для охот­ни­чьего ружья.

[4] Сеча – уста­рев­шее слово, упо­треб­ля­ю­ще­еся сей­час в высо­ком стиле в зна­че­нии “бой, сражение”.

[5] Лафет – ста­нок на коле­сах, на кото­ром уста­нав­ли­ва­ется ствол артил­ле­рий­ского орудия.

[6] Бивак или бивуак – воен­ный лагерь под откры­тым небом, сол­дат­ская сто­янка для отдыха или ночлега.

[7] Кивер – высо­кий сол­дат­ский голов­ной убор с плос­ким вер­хом. Кивер снаб­жен козырь­ком, кре­пится рем­нем под под­бо­род­ком, часто укра­шен султаном.

[8] Хват – бой­кий, лов­кий, уда­лой человек.

[9] Булат — сталь осо­бой выделки. В пере­нос­ном смысле була­том назы­вают холод­ное ору­жие из стали. Напри­мер, сабли.

[10] Улан – лег­кий кава­ле­рист, обычно воору­жен­ный пикой, саб­лей и писто­ле­том. Уланы суще­ство­вали в рус­ской армии до 1917 года.

[11] Дра­гун – кава­ле­рист, уме­ю­щий вое­вать и вер­хом, и в пешем строю. Дра­гуны пере­ме­ща­лись на лоша­дях, но в слу­чае необ­хо­ди­мо­сти вое­вали как обыч­ная пехота.

[12] Бусур­ман (басур­ман) – ино­ве­рец. Обычно в Рос­сии так назы­вали мусуль­ман, однако в пере­нос­ном смысле басур­ман — это про­сто сино­ним слов ино­стра­нец, чужак.

Из школьной программы

«Бородино» — стихотворение Михаила Юрьевича Лермонтова. Было написано в начале 1837 года. Опубликовано в журнале «Современник» в 1837 году. Посвящено Бородинскому сражению 7 сентября 1812 года, в котором русская армия сражалась против наполеоновского войска.

В. Г. Белинский отмечал, что ключевой мыслью «Бородина» является «жалоба на настоящее поколение, дремлющее в бездействии, зависть к великому прошлому, полному славы и великих дел».

Это стихотворение в школе, традиционно, учат наизусть. Думаю, с картинками учить будет немножко легче!

— Скажи-ка, дядя, ведь не даром
Москва, спаленная пожаром,
Французу отдана?
Ведь были ж схватки боевые,
Да, говорят, еще какие!
Недаром помнит вся Россия
Про день Бородина!

— Да, были люди в наше время,
Не то, что нынешнее племя:
Богатыри — не вы!
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля…
Не будь на то господня воля,
Не отдали б Москвы!

Мы долго молча отступали,
Досадно было, боя ждали,

Ворчали старики:
«Что ж мы? на зимние квартиры?
Не смеют, что ли, командиры
Чужие изорвать мундиры
О русские штыки?»

И вот нашли большое поле:
Есть разгуляться где на воле!
Построили редут.

У наших ушки на макушке!
Чуть утро осветило пушки
И леса синие верхушки —
Французы тут как тут.

Забил заряд я в пушку туго
И думал: угощу я друга!
Постой-ка, брат мусью:

Что тут хитрить, пожалуй к бою;
Уж мы пойдем ломить стеною,
Уж постоим мы головою
За родину свою!

Два дня мы были в перестрелке.
Что толку в этакой безделке?
Мы ждали третий день.

Повсюду стали слышны речи:
«Пора добраться до картечи!»

И вот на поле грозной сечи
Ночная пала тень.
Прилег вздремнуть я у лафета,

И слышно было до рассвета,
Как ликовал француз.

Но тих был наш бивак открытый:
Кто кивер чистил весь избитый,
Кто штык точил, ворча сердито,
Кусая длинный ус.

И только небо засветилось,
Все шумно вдруг зашевелилось,

Сверкнул за строем строй.

Полковник наш рожден был хватом:
Слуга царю, отец солдатам…
Да, жаль его: сражен булатом,
Он спит в земле сырой.

И молвил он, сверкнув очами:
«Ребята! не Москва ль за нами?
Умремте же под Москвой,
Как наши братья умирали!»

И умереть мы обещали,
И клятву верности сдержали
Мы в Бородинский бой.

Ну ж был денек! Сквозь дым летучий
Французы двинулись, как тучи,
И всё на наш редут.

Уланы с пестрыми значками,

Драгуны с конскими хвостами,
Все промелькнули перед нам,
Все побывали тут.

Вам не видать таких сражений!..
Носились знамена, как тени,
В дыму огонь блестел,

Звучал булат, картечь визжала,

Рука бойцов колоть устала,

И ядрам пролетать мешала
Гора кровавых тел.

Изведал враг в тот день немало,
Что значит русский бой удалый,
Наш рукопашный бой!..

Земля тряслась — как наши груди,
Смешались в кучу кони, люди,
И залпы тысячи орудий
Слились в протяжный вой…

Вот смерклось. Были все готовы
Заутра бой затеять новый
И до конца стоять…

Вот затрещали барабаны —
И отступили бусурманы.

Тогда считать мы стали раны,
Товарищей считать.

Да, были люди в наше время,
Могучее, лихое племя:
Богатыри — не вы.
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля.

Когда б на то не божья воля,
Не отдали б Москвы!

1837

Бородинское сражение

Битва состоялась 26-го августа (7-го сентября) 1812 года в 125 километрах от Москвы. Это было самое крупное сражение Отечественной войны, в нем участвовало около 130 тысяч солдат с каждой стороны. Около 50-ти тысяч человек погибло на поле боя.

Считается, что Российская армия одержала победу, однако на следующий день был отдан приказ к отступлению с целью уберечь войско от нового удара противника, что позволило сохранить силы для последующих сражений. К 100-летию битвы художник Франц Рубо по заказу Николая II написал панораму «Бородинское сражение».

Полезно знать!

Слово драгун впервые является в истории в XVI веке: маршал Бриссак во время оккупации Пьемонта в 1550—1560 годах посадил на коней отборных, смелых пехотинцев, дал этому отряду название Драгуны и употреблял его для быстрых набегов. Сражались, однако, эти драгуны пешим порядком.

Первый полководец, давший драгунам их современное значение, был Густав II Адольф. Драгунские полки, правильно организованные, появились во Франции при Людовике XIV в 1668 году.

В Пруссии, особенно при Фридрихе Великом, драгуны часто действовали как тяжёлая кавалерия аналогичная кирасирам. В Британии название «лёгкие драгуны» являлось синонимом гусар.В XIX веке в Германии, Австрии, Франции и Англии около ⅓ всей конницы состояло из драгун, в Италии же их вовсе не было.

В XX-м веке, в связи с массовым применением пулемётов и прочего автоматического огнестрельного оружия действия именно по драгунскому образцу стали почти единственно возможными для кавалерии.

Самоделкин

ВАЗА С ЦВЕТАМИ из длинных шариков

Розы из шариков

Вы находитесь здесь: Главная » М.Ю.Лермонтов. «Бородино». ТЕКСТ.

М.Ю.Лермонтов. «Бородино». ТЕКСТ.

Бородино

— Скажи-ка, дядя, ведь не даром
Москва, спаленная пожаром,
Французу отдана?
Ведь были ж схватки боевые,
Да, говорят, еще какие!
Недаром помнит вся Россия
Про день Бородина!
— Да, были люди в наше время,
Не то, что нынешнее племя:
Богатыри — не вы!
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля…
Не будь на то господня воля,
Не отдали б Москвы!
Мы долго молча отступали,
Досадно было, боя ждали,
Ворчали старики:
«Что ж мы? на зимние квартиры?
Не смеют, что ли, командиры
Чужие изорвать мундиры
О русские штыки?»
И вот нашли большое поле:
Есть разгуляться где на воле!
Построили редут.
У наших ушки на макушке!
Чуть утро осветило пушки
И леса синие верхушки —
Французы тут как тут.
Забил заряд я в пушку туго
И думал: угощу я друга!
Постой-ка, брат мусью!
Что тут хитрить, пожалуй к бою;
Уж мы пойдем ломить стеною,
Уж постоим мы головою
За родину свою!
Два дня мы были в перестрелке.
Что толку в этакой безделке?
Мы ждали третий день.
Повсюду стали слышны речи:
«Пора добраться до картечи!»
И вот на поле грозной сечи
Ночная пала тень.
Прилег вздремнуть я у лафета,
И слышно было до рассвета,
Как ликовал француз.
Но тих был наш бивак открытый:
Кто кивер чистил весь избитый,
Кто штык точил, ворча сердито,
Кусая длинный ус.
И только небо засветилось,
Все шумно вдруг зашевелилось,
Сверкнул за строем строй.
Полковник наш рожден был хватом:
Слуга царю, отец солдатам…
Да, жаль его: сражен булатом,
Он спит в земле сырой.
И молвил он, сверкнув очами:
«Ребята! не Москва ль за нами?
Умремте же под Москвой,
Как наши братья умирали!»
И умереть мы обещали,
И клятву верности сдержали
Мы в Бородинский бой.
Ну ж был денек! Сквозь дым летучий
Французы двинулись, как тучи,
И всё на наш редут.
Уланы с пестрыми значками,
Драгуны с конскими хвостами,
Все промелькнули перед нам,
Все побывали тут.
Вам не видать таких сражений!
Носились знамена, как тени,
В дыму огонь блестел,
Звучал булат, картечь визжала,
Рука бойцов колоть устала,
И ядрам пролетать мешала
Гора кровавых тел.
Изведал враг в тот день немало,
Что значит русский бой удалый,
Наш рукопашный бой!..
Земля тряслась — как наши груди;
Смешались в кучу кони, люди,
И залпы тысячи орудий
Слились в протяжный вой…
Вот смерклось. Были все готовы
Заутра бой затеять новый
И до конца стоять…
Вот затрещали барабаны —
И отступили басурманы.
Тогда считать мы стали раны,
Товарищей считать.
Да, были люди в наше время,
Могучее, лихое племя:
Богатыри — не вы.
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля.
Когда б на то не Божья воля,
Не отдали б Москвы!

1837.