В 1892 году впервые вышла повесть Николая Лескова «Сказ о тульском косом Левше и о стальной блохе», рассказывающая о русском мастеровом, сумевшем подковать крошечную стальную блоху английской работы золотыми русскими подковками. С тех пор Левша в русском языке стало именем нарицательным, обозначающим талантливого выходца из народа, мастера с золотыми руками.
В 2009 году возле Тульского машиностроительного завода состоялась церемония торжественного открытия памятника символу мастерства. Он отлит из бронзы скульптором Брониславом Кривохиными, установлен на двухметровом шестиграннике, облицованном красным мрамором. На гранях – цитаты из повести Лескова.
Однако не только Тула славилась на Руси своими мастерами. Еще раньше, чем в Туле, в 2004 году памятник Левше был открыт в Челябинске – одном из старейших русских промышленных городов. Да не просто Левше, но и его подкованной блохе. Через настоящую лупу, которую держит в руках мастер, можно рассмотреть блоху, лежащую на наковальне, со всеми малюсенькими подковками!
Но первый в России памятник Левше появился в 1981 году в Орле, на площади искусств. Место это было выбрано не случайно. Ведь автор повести, Николай Лесков, родился в Орловской области. А в этой части города он долгое время жил и ежедневно ходил на службу в Орловскую уголовную палату. Авторы памятника – скульпторы Ю.Г. и Ю.Ю. Ореховы и архитекторы А.В. Степанов и В.А. Петербуржцев.
Памятник Левше в Челябинске
Памятник Левше и подкованной им блохе, которую каждый желающий может бесплатно разглядеть сквозь увеличительное стекло.
Памятник Левше в Туле
Литературный персонаж, созданный писателем Николаем Лесковым, является символом тульских мастеровых людей. У Левши был реальный прототип: мастер Тульского оружейного завода. Туляки гордятся этим историческим фактом. Более 300 лет в Туле процветает оружейное производство. Левша — символ людей, которые делали оружие для защиты нашей родины.
Памятник Левше в Орле
См.: Сурнин Алексей Михайлович: прототип Левши
ИСТОЧНИКИ:
Павлова, Е. Память в камне и бронзе: Левша /Е. Павлова //А почему? – 2012. — №4.
Памятники и фонтаны: необычные достопримечательности всего мира [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://paifo.ru/component/search/?searchword=%D0%9B%D0%B5%D0%B2%D1%88%D0%B0&searchphrase=all&Itemid=8
Памятник Левше является символом мастерства тульских рабочих. Правда, лет десять назад местные остряки окрестили этот монумент «Памятником зарплате», но шутка не прижилась — во все времена зарплата у оружейников была самой большой, мастерство самым высоким, а авторитет непререкаемым. Это подтверждается и официальными статистическими данными. Например, в 1913 году средняя зарплата рабочих в России составляла 37,5 рублей, а в то же время отдельно по Тульскому императорскому оружейному заводу средняя зарплата была более 50 рублей.
Памятник» известному персонажу лесковского «Сказа о тульском косом Левше и о стальной блохе» власти оружейной столицы собирались поставить давно. Даже конкурс объявляли в 80-х годах на лучший проект. Определили победителя, отметили лучших, только до воплощения в металле так и не дошло — не нашли источников финансирования.
В 1989 году на Тульском машиностроительном заводе имени Рябикова решили в честь 50-летия предприятия поставить на территории свой памятник Левше. Памятник был выполнен из бронзы по проекту скульптора Бронислава Ивановича Кривохина. Легендарный мастер Левша изображен автором в полный рост, в рабочей одежде, с волосами, подвязанными тесьмой. Мастер, сжимая в левой руке кузнечный молот, в другой руке рассматривает только что подкованную им ту самую блоху.
Скульптура установлена на двухметровый шестигранный постамент, облицованный красным мрамором. На гранях нижней части постамента – цитаты из произведений русских писателей, в том числе, самого Н. С. Лескова.
Кроме Тулы памятники Левше есть в Орле и Челябинске. Все они разные. Орловский Левша представляет собой прежде всего монументальную иллюстрацию творчества писателя Николая Лескова и на роль самостоятельного произведения искусства не претендует. В памятнике челябинского Левши внимание зрителя фокусируется не на мастере как главной фигуре, а на подкованной блохе: в скульптуру вмонтировано увеличительное стекло, через которое можно разглядывать насекомое.
Тульский Левша запечатлен на пике творчества: он с гордостью, с удовлетворением, но, в то же время, и с придирчивостью разглядывает готовую работу. Разглядывая одухотворенную фигуру, зритель понимает: это не просто замечательный мастер, а созидатель, творец.
Дополнительную информацию дают надписи, помещенные на шестигранном постаменте. Среди цитат знаменитых писателей впереди выделены строки мастера сказовой литературы, автора «Легенд о мастере Тычке», Почетного гражданина города-героя Тулы Ивана Федоровича Панькина. Тычка — не просто мастер, а учитель тульских мастеров, в том числе и Левши. Создавая легенды об этом персонаже, писатель И.Ф.Панькин несколько лет собирал материалы в знаменитой Оружейной слободе, изучал быт, привычки и фольклор тульских мастеров. Поэтому образ Тычки получился у него для туляков знакомым и узнаваемым, и этот образ прижился в Туле, наравне с Левшой.
Писатель И.Ф.Панькин так объяснял лесковского Левшу:
«Почему-то, читая Сказ Н.Лескова, никого не удивляет, что тульские мастера подковали блоху. То есть ОБЕЗДВИЖИЛИ, сломали иностранный механизм. Могли ведь какую-нибудь скрипочку ей в лапки пристроить, чтобы блоха и минуэт танцевала, и еще на скрипочке играла. Не додумались? Нет, они эту блоху СПЕЦИАЛЬНО лишили движения. Тульские оружейники были в силу своей профессии чрезвычайно чистоплотны, почти у каждого при собственном доме имелась банька, да еще несколько общественных бань в городе существовало. Оружейники блох, клопов, тараканов в быту не терпели и не допускали. Поэтому и подковали блоху – свое мастерство показали, а заодно и свое отношение к этому насекомому выразили. Вот главное! Русское мастерство всегда сплетено с высокой духовностью!».
А были ли на самом деле такие мастера, как легендарный Левша? И были, и есть.
В 1767 году родился выдающийся тульский мастер-оружейник Алексей Михайлович Сурнин, который, по мнению некоторых исследователей, стал прототипом главного героя произведения Н. С. Лескова «Сказ о тульском косом Левше и о стальной блохе». Его, как Левшу, посылали в Англию для совершенствования в художественных работах, но судьба Сурнина сложилась более удачно. Он вернулся на родину и успешно работал на Тульском оружейном заводе, скончался в достатке и почете. Могила А.М. Сурнина сохранилась , к ней приходят и туляки, и гости города.
В XX столетии одним из самых известных миниатюристов считался гравер Тульского оружейного завода, преподаватель Школы оружейного мастерства Михаил Исаевич Почукаев. В знаменитом Тульском музее оружия хранится его работа – оригинальный сувенир, представляющий собой одиннадцать крошечных гравированных на оргстекле картин площадью 2,6 кв. мм. Они помещены в специальную оправу с «окошками», через которые с помощью микроскопа можно увидеть текст Гимна Советского Союза, портреты конструкторов С.И. Мосина и Ф.В. Токарева, рисунок «Левша за работой» и другие сюжеты, отражающие историю Тульского оружейного завода. Общим заголовком к этой серии стали авторские надписи: «В память моей любви к Родине и своей профессии. М. Почукаев» и «Дарю Тульскому музею оружия».
И в современной Туле есть чудо-мастера, которые продолжают традиции мастеров прошлого. Только «подковывают» они не блох, а с помощью созданного ими оружия уничтожается всякая нечисть, несущая миру горе и слезы.
Памятник Левше – символу тульских мастеров. Установлен в Туле в 1989 году на территории «Туламашзавода», в 2009 году перенесен на современное место – набережную реки Упы.
Памятник литературному персонажу писателя Николая Лескова Левше – символу тульских мастеровых людей – был торжественно открыт 28 мая 2009 г. на набережной р. Упы, у машиностроительного завода «Туламашзавод». Памятник Левше для Тулы – города оружейников – не является случайным, он символизирует высочайший профессионализм тульских мастеров, оставивших яркий след в истории государства.
Памятник выполнен из бронзы по проекту скульптора Бронислава Ивановича Кривохина. Легендарный мастер Левша изображен автором в полный рост в рабочей одежде тульского мастера-оружейника с волосами, подвязанными тесьмой, и открытым лбом. Мастер, удерживая в левой руке кузнечный молот, рассматривает только что подкованную им ту самую блоху, которую он держит пальцами правой руки. Скульптура установлена на двухметровый шестигранный постамент, облицованный красным мрамором. На гранях нижней части постамента – цитаты из произведений русских писателей, в том числе, самого Н. С. Лескова.
Памятник был отлит еще в 1989 г. – к 50-летнему юбилею со дня основания Тульского машиностроительного завода. На предприятии тогда объявили конкурс на создание лучшего проекта скульптуры Левши. Победителем был объявлен проект самодеятельного скульптора Бронислава Кривохина, являвшегося в то время начальником отдела связи. Скульптуру отливали в литейном цехе «Тулмашзавада». Среди создателей памятника были литейщики Александр Галактионов и Леонид Чепегин. Памятник Левше был установлен на территории предприятия – площади Трудовой славы, где его не могли видеть жители Тулы и гости города. В 2009 году производственное объединение «Тулмашзавад» передало памятник в дар городу, и он занял свое место в исторической части города.
В Туле существует предание, что прототипом Левши был мастер Тульского оружейного завода Алексей Михайлович Сурнин, назначенный указом Екатерины II главным механиком императорского оружейного завода в Туле. Однако сам Лесков этот факт отрицал, заявив в 1882 году в печати, что «Левша есть лицо, мною выдуманное».
В 1881 году было издано произведение Николая Лескова «Сказ о тульском косом Левше и о стальной блохе (Цеховая легенда)». Это история о том, как простой рабочий из города оружейников подковал миниатюрную фигурку блохи, изготовленную в Англии, и доказал искусство русских мастеров. Поразительный факт: памятник Левше в Туле (а ведь именно этот город является родиной мастера в повести) был установлен более чем через 100 лет с момента выхода в печать легендарного произведения.
История создания памятника
Город Тула с начала XVIII века является крупным промышленным центром. Здесь и сегодня функционирует оружейный завод, открытый по указу Петра Первого, а также крупные сталелитейные и машиностроительные предприятия. Многие жители города работают на этих объектах, и для них Левша Лескова является самым настоящим национальным героем. Вопрос создания памятника самому тульскому литературному герою активно обсуждался в 80-е. После проведения конкурса эскизов скульптуры был выбран лучший вариант. И уже в 1989 году Левша был отлит из бронзы на Тульском «Машзаводе». Автором выбранного проекта является талантливый скульптор Бронислав Кривохин. Первоначально памятник установили на территории завода, и он был недоступен для осмотра туристами и жителями города. Спустя почти двадцать лет, в мае 2009 года администрация предприятия подарила скульптуру городу и перенесла ее на городскую улицу.
Памятник Левше в Туле: описание и фото
Сегодня памятник Левше может увидеть каждый. Он находится возле территории «Туламашзавода», в 200 метрах от главного здания (точный адрес: ул. Мосина, д. 2. Не заметить памятник практически невозможно, фигура литературного персонажа установлена на внушительном постаменте, облицованном красным гранитом. Каменное основание имеет форму шестигранника, на каждой грани которого высечены цитаты из литературных произведений. Левша изображен в полный рост, в одной руке он держит молот, а во второй свое главное произведение — подкованную блоху. Герой Лескова одет в простую рабочую одежду и традиционный защитный фартук, его волосы убраны ото лба тесьмой. Фигура излучает спокойствие, уверенность в собственных силах и гордость.
Портретное сходство или ожившая легенда?
У литературного Левши был вполне реальный прототип, вдохновивший писателя на создание повести – реально существовавший тульский мастер Алексей Сурнин. Неизвестно, как выглядел этот человек, Лесков описывает своего героя как «косого» и обладателя родимого пятна на лице. Памятник Левше в Туле является собирательным образом мастера-оружейника. Бронзовая фигура достаточно мужественна, с развитой мускулатурой. Тульский Левша коренаст, но при этом выглядит вполне гармонично и внушительно.
Левша является одним из символов Тулы. 28 мая 2009 года был открыт памятник Левше на набережной реки Упы, у ограды машиностроительного завода «Туламашзавод».
Но вот только самому памятнику почти на 20 лет больше.
Борис Львович Ванников (1897 — 1962) был Народным комиссаром вооружения СССР с 11 января 1939 года по 9 июня 1941 года. 8 июля 1939 года согласно его приказа Туламашзавод получил наименование «Станкостроительный» и выделен как самостоятельное предприятие из состава Тульского Оружейного завода.
В 1989 году в преддверии юбилея — 50-летия завода было решено создать памятник Левше. При этом решили обойтись собственными силами, на заводе был объявлен конкурс на лучший проект скульптуры Левши. Победил проект начальника отдела связи Бронислава Ивановича Кривохина.
Как вспоминал потом автор скульптуры: «Дали мне мастерскую на девятом этаже в строящемся доме. Девятый этаж, лифта нет. Гипс, воду таскал на девятый этаж! Я его делал два месяца без выходных, с утра и до ночи! Тяжело было, но душа пела».
«Сказ о тульском косом Левше и о стальной блохе (Цеховая легенда)» был опубликован в 1881 году в журнале «Русь», а затем отдельным изданием в 1882 году.
В главе 6 есть упоминание о личности тульских оружейников, подковавших блоху: » … оружейники три человека, самые искусные из них, один косой левша, на щеке пятно родимое, а на висках волосья при ученье выдраны» .
Как это не звучит непривычно, но для создания образа Левши автор поступил следующим образом: «Я выбрал самого близкого мне человека – своего сына. Одевали ему парик, ленту повязывали, фартук».
Отливали скульптуру также на Туламашзаводе.
Два литейщика также помнят это событие.
Александр Галактионов: «Это первая такая работа, которая была связана с художественным литьем. Не просто деталь, которая в массовое производство идет».
Леонид Чепегин: «Кстати, на оригинале стоят мои инициалы, Цех №5 и год изготовления – 1989, кажется».
В 1989 году памятник был установлен на территории Туламашзавода — на площади Трудовой славы, но через 19 лет перемещен за ограду завода. Видимо решили равняться на оружейный завод и его памятник Петру Первому 
Российский император, победивший декрет Совнаркома РСФСР .
Повесть про Левшу написал русский писатель Николай Семёнович Лесков (1831 -1895).
У меня почему-то при упоминании его фамилии всплывает в памяти его повесть»Леди Макбет Мценского уезда», написанная в 1864 году. Это не случайно, родился и жил Лесков до 18 лет в Орле, в Орловскую губернию входил и Мценский уезд, в котором кстати находилась усадьба Ивана Сергеевича Тургенева Спасское-ЛутовиновоДождливым днём в гостях у Ивана Сергеевича Тургенева.
Тульские оружейники, прежде чем подковать блоху, отправились в Мценск: «Они шли … к Мценску, к уездному городу Орловской губернии, в котором стоит древняя «камнесеченная» икона св. Николая; приплывшая сюда в самые древние времена на большом каменном же кресте по реке Зуше … Отслужили они молебен у самой иконы, потом у каменного креста и, наконец, возвратились домой «нощию» и, ничего никому не рассказывая, принялись за дело в ужасном секрете. Сошлись они все трое в один домик к левше, двери заперли, ставни в окнах закрыли, перед Николиным образом лампадку затеплили и начали работать.»
Появилась эта икона в Мценске в 1415 году. В 1858 году священник мценского Николаевского собора Илья Соколов в тексте, который он назвал «Сказанием о явлении чудотворной иконы святителя и чудотворца Николая во граде Мценске», описывает детали скульптуры, которая находилась на тот момент в соборе: «Икона сия представляет собой полный и совершенный вид архиерея, облаченного во все Святительские одежды, стоящаго в правой руке меч, а в левой ковчег. Она помещена на правой стороне главнаго иконостаса соборной церкви, под великолепною сенью; обложена вся богатою серебреною позлащенною ризою, с венцем, украшенным камнями; над нею, по сторонам приосеняют ее бархатные завесы, убранныя серебром и золотом, а пред ликом Святителя горят неугасимыя лампады».
После 1819 года скульптуру было запрещено использовать в крестных ходах, она была помещена на специальное место в местном ряду храмового иконостаса справа от царских врат и украшена окладом. Вихри событий XX века привели к тому, что сохранилась только глава св. Николы, которая была вставной. Остальное утрачено в первой четверти XX в. и воссоздано в гипсе.
Первоначально повесть о Левше предварялась предисловием: «Я не могу сказать, где именно родилась первая заводка баснословия о стальной блохе, то есть завелась ли она в Туле, на Ижме или в Сестрорецке, но, очевидно, она пошла из одного из этих мест. Во всяком случае сказ о стальной блохе есть специально оружейничья легенда, и она выражает собою гордость русских мастеров ружейного дела. В ней изображается борьба наших мастеров с английскими мастерами, из которой наши вышли победоносно и англичан совершенно посрамили и унизили. Здесь же выясняется некоторая секретная причина военных неудач в Крыму. Я записал эту легенду в Сестрорецке по тамошнему сказу от старого оружейника, тульского выходца, переселившегося на Сестру-реку в царствование императора Александра Первого. Рассказчик два года тому назад был ещё в добрых силах и в свежей памяти; он охотно вспоминал старину, очень чествовал государя Николая Павловича, жил «по старой вере», читал божественные книги и разводил канареек. Люди к нему относились с почтением.»
Затем предисловие было убрано и Лесков рассказал, что Левша -выдуманный персонаж. В 1882 году в заметке «О русском левше (Литературное объяснение)» писатель объясняет: «…я весь этот рассказ сочинил в мае месяце прошлого года, и левша есть лицо мною выдуманное…».
Яркий персонаж, выдуманный писателем, стал жить своей жизнь, что нередко бывало в мировой литературной практике, возьмём хотя бы Шерлока Холмса Советский Шерлок Холмс — один из самых лучших в мире кино.
Пробежимся быстрым взглядом по страницам «Левши».
Император Александр I во время поездки по Европе посетил Англию,
где в числе прочих диковинок ему продемонстрировали крошечную стальную блоху, которая могла танцевать, а ключик для завода можно было увидеть только через «мелкоскоп».
Насилу государь этот ключик ухватил и насилу его в щепотке мог удержать, а в другую щепотку блошку взял и только ключик вставил, как почувствовал, что она начинает усиками водить, потом ножками стала перебирать, а наконец вдруг прыгнула и на одном лету прямое дансе и две верояции в сторону, потом в другую, и так в три верояции всю кавриль станцевала.
Государь сразу же велел англичанам миллион дать…
Император приобрёл блоху и привёз её домой в Петербург. Хорошо, что с ним был вместе атаман Платов,
который : «… взял мелкоскоп да, ничего не говоря, себе в карман спустил, потому что «он сюда же, – говорит, – принадлежит, а денег вы и без того у нас много взяли».
После смерти Александра Первого блоха досталась Николаю Первому.
Император Николай Павлович поначалу тоже никакого внимания на блоху не обратил, потому что при восходе его было смятение, но потом один раз стал пересматривать доставшуюся ему от брата шкатулку и достал из нее табакерку, а из табакерки бриллиантовый орех, и в нем нашел стальную блоху, которая уже давно не была заведена и потому не действовала, а лежала смирно, как коченелая.
Атаман Платов рассказал о секрете блохи и предложил проверить: «… не могут ли наши мастера сего превзойти, чтобы англичане над русскими не предвозвышались».
Император дал задание Платову: «А когда будешь ехать через Тулу, покажи моим тульским мастерам эту нимфозорию, и пусть они о ней подумают. Скажи им от меня, что брат мой этой вещи удивлялся и чужих людей, которые делали нимфозорию, больше всех хвалил, а я на своих надеюсь, что они никого не хуже. Они моего слова не проронят и что-нибудь сделают.»
Тульские оружейники заверили атамана, что всё будет в порядке: «Тонкой работы, – говорят, – мы не, повредим и бриллианта не обменим, а две недели нам времени довольно, а к тому случаю, когда назад возвратишься, будет тебе что-нибудь государеву великолепию достойное представить».
На обратном пути: «Платов сорвал зеленый чехол, открыл шкатулку, вынул из ваты золотую табакерку, а из табакерки бриллиантовый орех, – видит: аглицкая блоха лежит там какая была, а кроме ее ничего больше нет.
[Платов] Кричал: «Что вы, подлецы, ничего не сделали, да еще, пожалуй, всю вещь испортили! Я вам голову сниму!»
…протянул руку, схватил своими куцапыми пальцами за шивороток босого левшу, так что у того все крючочки от казакина отлетели, и кинул его к себе в коляску в ноги.
– Сиди, – говорит, – здесь до самого Петербурга вроде пубеля, – ты мне за всех ответишь».
Ничего не обнаружили император и его свита, более того — блоха перестала танцевать. Левшу вытащили из каземата, где он пребывал после приезда в столицу и император Николай Первый стал его расспрашивать, а Леввша ему объяснил:
«– Надо, – говорит, – всего одну ее ножку в подробности под весь мелкоскоп подвести и отдельно смотреть на всякую пяточку, которой она ступает.
Помилуй, скажи, – говорит государь, – это уже очень сильно мелко!
– А что же делать, – отвечает левша, – если только так нашу работу и заметить можно: тогда все и удивление окажется.
Положили, как левша сказал, и государь как только глянул в верхнее стекло, так весь и просиял – взял левшу, какой он был неубранный и в пыли, неумытый, обнял его и поцеловал, а потом обернулся ко всем придворным и сказал:
– Видите, я лучше всех знал, что мои русские меня не обманут. Глядите, пожалуйста: ведь они, шельмы, аглицкую блоху на подковы подковали!»
Еще больше удивился император мастерству Левши, который обошёлся без микроскопа:
» Если бы, – говорит Левша[], – был лучше мелкоскоп, который в пять миллионов увеличивает, так вы изволили бы, – говорит, – увидать, что на каждой подковинке мастерово имя выставлено: какой русский мастер ту подковку делал.
– И твое имя тут есть? – спросил государь.
– Никак нет, – отвечает левша, – моего одного и нет.
– Почему же?
– А потому, – говорит, – что я мельче этих подковок работал: я гвоздики выковывал, которыми подковки забиты, – там уже никакой мелкоскоп взять не может.»
Блоху отослали в Англию и туда же отправили Левшу.
Хотя Лесков утверждал, что Левша -литературная выдумка, но Сергей Александрович Зыбин
во время подготовки к празднованию двухсотлетия Тульского оружейного завода обнаружил биографию ремесленника — оружейника Алексея Михайловича Сурнина(1767—1811). Никаких портретов Сурнина не сохранилось к сожалению
Историк И.Х. Гамель в «Описании Тульского оружейного завода в историческом и техническом отношении» (1826 год) рассказывает, что в 1785 году «по предложению генерал-фельдмаршала князя Потемкина, отправлены в Англию для усовершенствования в своем мастерстве два оружейника: Алексей Михайлов Сурнин и Яков Леонтьев. Первый поступил к лондонскому мастеру Ноку (Knock), а второй к Еггу (Egg)».
Если Сурнин ответственно отнесся к порученному делу, то Леонтьев большей частью пьянствовал. В январе 1792 года Сурнин возвратился в Россию, в Санкт-Петербург. Затем Сурнина возвратили в Тулу, где он успешно трудился на благо Отечества. Увеличение производства качественного оружия во время войны России с Францией в 1805–1807 годах наглядно демонстрирует успешность работ Сурнина, заложивших еще и основу наших побед в предстоящих военных действиях 1812 года.
Тульский историк и краевед Вадим Николаевич Ашурков (1904-1990) считает совпадение этапов жизни Левши и Сурнина простой случайностью. Он полагал, что замысел лесковского сказа идет от пословицы «Туляк — стальная душа, туляки блоху подковали и на цепь посадили» и традиций народного творчества.
Подойдём поближе к памятнику и присмотримся к надписям, выбитым на плитах постамента.
В центре постамента.
На нижних плитах вокруг постамента — различные цитаты.
В том числе, высказанные Львом Николаевичем Толстым «Правильный путь таков: усвой то, что сделали твои предшественники, и иди дальше» (памятнике цитата чуть обрезана)
и Антоном Павловичем Чеховым «Все, что сделано в Туле, должно быть достойно славы замечательных предков».
А отрывок из «Левши», откуда взята следующая цитата, приведён выше и выделен, в месте где идёт рассказ о подвигах Левши.
Последняя цитата
из книги «Легенды о мастере Тычке», которую написал в 1981 году Иван Фёдорович Панькин (1921 -1998).
По сюжету рассказ о встрече мастера Тычки и Петра Первого напоминает встречу Никиты Демидова и Петра Павловича Шафирова Легендарный тульский оружейник Никита Демидов и его потомки.
«Тычка за три дня не только починил английский пистолет, но и сделал новый, как две капли воды похожий на английский…
Когда царь пришел в себя и посмотрел на вельмож, ему неловко стало, что мужик его ударил. А как снова поглядел на Тычку и его могучие плечи, просиял и гордость его охватила за таких людей.
Обнял он тогда самопального мастера и вымолвил:
— Да пусть на плечах этих людей здесь вырастет русский ружейный завод!
И правда, вскоре у кузнечной слободы вырос ружейный завод, который потом и назвали именем Петра.»
Чуть позади от памятника Левше находится валун с еще одной цитатой из Панькина.
Есть у Панькина своя вариация легенды про Левшу, который по его мнению был учеником Тычки. Легенда словно дополняет сказ Лескова.
«У Тычки учился мужичок-чудачок с косинкой-хитринкой на левый глаз. Он и молоток держал в левой руке. На заводе его так и прозвали Левшой. У Левши вид был настолько неказистый, что все думали, он и мастеровым будет неказистым. Да и Тычка учил его делать только гвозди.
— Сколько лет возле твоего фартука трется твой косой ученик? — с ухмылкой спрашивали Тычку другие мастера.
— Осьмой год скоро пойдет, — отвечал им Тычка.
— И для чего ты его держишь еще на гвоздях? Мы своих учеников давно научили кормить свои семьи.
— И только? — говорил Тычка. — А я хочу, чтобы он своими гвоздями сотворил чудо.
И Левша ими подковал блоху.»
А вот цитату из этой легенды Панькина можно было бы разместить на постаменте памятника Левше:
» В Туле давно мечтали поставить памятник Левше. И однажды объявили конкурс на создание монумента легендарному умельцу. Вскоре со всех концов России посыпалось столько проектов, что у наших ценителей искусств кругом пошла голова. Один памятник был величественнее другого, и не знали, на котором остановиться.
А на оружейном заводе был паренек, способный и грамотный малый. Он добился того, что мог на торце спички укладывать сто подков и свободно расписываться на кончике иглы. И когда он свои работы показывал другим, ему говорили:
— Хорошо, но у Левши чуточку лучше выходило.
Однажды разозлился малый и сказал:
— Тогда покажите работы Левши; если они действительно достойны легенд, я берусь своими руками ему сделать памятник.
Молодые мастера засмеялись, а у стариков заскребло в душе. Слишком его слова показались им дерзкими.
А в Туле от работ Левши остался только один гвоздик, которым он прибивал подковы блохе, да и тот держали под семью замками.
Тогда старики вытащили этот гвоздик и сказали:
— На! Хоть месяц смотри, если сумеешь сделать что-нибудь подобное.
Малый взял у них сгоряча этот гвоздик и пошел домой.
Проходит месяц, он все не несет гвоздя.
— Ты не потерял? — спрашивают его.
— Нет, — отвечает он.
Еще прошел месяц. Парень даже не заикается о гвозде.
— Ох, покорежил, наверно! — теперь уже с беспокойством заговорили старики.
— Да нет, — опять отвечает малый.
— А почему не несешь?
Схватили его тогда за шиворот и потащили домой. Приходят, взглянули на гвоздик, он действительно покорежен. Что делать? Положили под увеличительное стекло, чтобы посмотреть, нельзя ли его снова выправить. Первый мастер только прильнул к стеклу и ахнул.
Оказывается, парень из этого гвоздя выковал самого Левшу.
И его работу признали самым лучшим памятником Левше.»
В наше время нашёлся в Туле умелец, который подковал блоху,
которая хранится в филиале Тульского историко-архитектурного музея «Старая тульская аптека».
Это чудо сделал Мастер с большой буквы Николай Сергеевич Алдунин (1956 -2009).
Вот такие истории и легенды таятся за памятником Левше,
который смотрит на реку, за которой находится Музей оружия и его коллега — Никита Демидов.
Памятник Н.С. Лескову.
В городе Орле многое связано с именем великого русского писателя Николая Семёновича Лескова: улица, библиотека, школа №27 носит его имя; в 1974 г. открыт единственный в России литературно-мемориальный музей писателя.
В старой части Орла, рядом со зданием гимназии, где учился Лесков, и церковью Михаила Архангела, окрестности которой стали местом действия произведений писателя, в июне(11)1981 года открыт памятник. Навсегда Лесков поселился вместе с героями своих произведений: «Левша», «Очарованный странник», «Леди Макбет…», «Тупейный художник», «Соборяне». Все они связаны с малой родиной их создателя.
Памятник установлен в честь 150-летия со дня рождения Н.С. Лескова. Авторы памятника-заслуженный художник РСФСР Ю.Г. Орехов, лауреат премии Ленинского комсомола Ю.Ю. Орехов, заслуженные архитекторы РСФСР В.А. Петербуржцев и А.В. Степанов. В 1982 году авторы памятника удостоены Государственной премии СССР.
Место для памятника выбрано неслучайно — это церковь Михаила Архангела (2-половина 19 века), в которой Лесков не раз бывал вместе со своими родителями. Она упоминается в его произведениях: рассказах «Юдоль» и «Несмертельный Голован», очерке «Дворянский бунт в Добрынском уезде».
Лесков изображен сидящим на диване, а на колоннах его герои. Давайте вместе вспомним фрагменты из произведений писателя, которые так гармонично подходят постаментам, оживляя персонажей Лескова.
Рассказ «Тупейный художник»: «И вот, чтобы никто не мог воспользоваться услугами такого неподражаемого артиста, как Аркадий, — он сидел «весь свой век без выпуска и денег не видал в руках отроду». А было ему тогда уже лет за двадцать пять, а Любови Онисимовне девятнадцатый год. Они, разумеется, были знакомы, и у них образовалось то, что в таковые годы случается, то есть они друг друга полюбили. Но говорить они о своей любви не могли иначе, как далекими намеками при всех, во время гримировки.
Свидания с глаза на глаз были совершенно невозможны и даже немыслимы…
…пришел в театр как раз в свое время и стал меня убирать, а сам весь трясется. И как завьет мне один локон и пригнется, чтобы губами отдувать, так все одно шепчет: «Не бойся, увезу»».
Очерк «Леди Макбет Мценского уезда»: «В конце февраля Сергею и купеческой третьей гильдии вдове Катерине Львовне объявили в уголовной палате, что их решено наказать плетьми на торговой площади своего города и сослать потом обоих в каторжную работу. В начале марта, в холодное морозное утро, палач отсчитал положенное число сине-багровых рубцов на обнаженной белой спине Катерины Львовны, а потом отбил порцию и на плечах Сергея и заштемпелевал его красивое лицо тремя каторжными знаками. Во все это время Сергей почему-то возбуждал гораздо более общего сочувствия, чем Катерина Львовна. Измазанный и окровавленный, он падал, сходя с черного эшафота, а Катерина Львовна сошла тихо, стараясь только, чтобы толстая рубаха и грубая арестантская свита не прилегали к ее изорванной спине».
Повесть «Очарованный странник»: «…и промежду всей этой публики цыганка ходит этакая… даже нельзя ее описать как женщину, а точно будто как яркая змея, на хвосте движет и вся станом гнется, а из черных глаз так и жжет огнем. Любопытная фигура!
… «Грушка!» — и глазами на меня кажет. Она взмахнула на него ресничищами… ей-богу, вот этакие ресницы, длинные-предлинные, черные, и точно они сами по себе живые и, как птицы какие, шевелятся, а в глазах я заметил у нее, как старик на нее повелел, то во всей в ней точно гневом дунуло. Рассердилась, значит, что велят ей меня потчевать, но, однако, свою должность исполняет: заходит ко мне за задний ряд, кланяется и говорит: «Выкушай, гость дорогой, про мое здоровье!»
…Ох, тоже плясунья была! Я видал, как пляшут актерки в театрах, да что все это, тьфу, все равно что офицерский конь без фантазии на параде для одного близиру манежится, невесть чего ерихонится, а огня-жизни нет. Эта же краля как пошла, так как фараон плывет — не колыхнется, а в самой, в змее, слышно, как и хрящ хрустит и из кости в кость мозжечок идет, а станет, повыгнется, плечом ведет и бровь с носком ножки на одну линию строит… Картина! Просто от этого виденья на ее танец все словно свой весь ум потеряли: рвутся к ней без ума, без памяти: у кого слезы на глазах, а кто зубы скалит, но все кричат:
«Ничего не жалеем: танцуй!» — деньги ей так просто зря под ноги мечут, кто золото, кто ассигнации. И все тут гуще и гуще завеялось, и я лишь один сижу, да и то не знаю, долго ли утерплю, потому что не могу глядеть, как она на гусарову шапку наступает…»
Сказ «Левша»: «Как взошел левша и поклонился, государь ему сейчас и говорит:
— Что это такое, братец, значит, что мы и так и этак смотрели, и под мелкоскоп клали, а ничего замечательного не усматриваем?
А левша отвечает:
— Так ли вы, ваше величество, изволили смотреть?
Вельможи ему кивают: дескать, не так говоришь! а он не понимает, как надо по-придворному, с лестью или с хитростью, а говорит просто.
Государь говорит:
— Оставьте над ним мудрить, — пусть его отвечает, как он умеет.
И сейчас ему пояснил:
— Мы, — говорит, — вот как клали, — И положил блоху под мелкоскоп.- Смотри, — говорит, — сам — ничего не видно.
Левша отвечает:
— Этак, ваше величество, ничего и невозможно видеть, потому что наша работа против такого размера гораздо секретнее.
Государь вопросил:
— А как же надо?
— Надо, — говорит, — всего одну ее ножку в подробности под весь мелкоскоп подвести и отдельно смотреть на всякую пяточку, которой она ступает.
Помилуй, скажи, — говорит государь, — это уже очень сильно мелко!
— А что же делать, — отвечает левша, — если только так нашу работу и заметить можно: тогда все и удивление окажется.
Положили, как левша сказал, и государь как только глянул в верхнее стекло, так весь и просиял — взял левшу, какой он был неубранный и в пыли, неумытый, обнял его и поцеловал, а потом обернулся ко всем придворным и сказал:
— Видите, я лучше всех знал, что мои русские меня не обманут. Глядите, пожалуйста: ведь они, шельмы, аглицкую блоху на подковы подковали!»
Роман «Соборяне»: «Люди, житье-бытье которых составит предмет этого рассказа, суть жители старгородской соборной поповки. Это — протоиерей Савелий Туберозов, священник Захария Бенефактов и дьякон Ахилла Десницын. Годы ранней молодости этих людей, так же как и пора их детства, нас не касаются. А чтобы видеть перед собою эти лица в той поре, в которой читателю приходится представлять их своему воображению, он должен рисовать себе главу старогородского духовенства, протоиерея Савелия Туберозова, мужем уже пережившим за шестой десяток жизни. Отец Туберозов высок ростом и тучен, но еще очень бодр и подвижен. В таком же состоянии и душевные его силы: при первом на него взгляде видно, что он сохранил весь пыл сердца и всю энергию молодости…
Захария Бенефактов, второй иерей Старгородского собора, совсем в другом роде. Вся его личность есть воплощенная кротость и смирение. Соответственно тому, сколь мало желает заявлять себя кроткий дух его, столь же мало занимает места и его крошечное тело и как бы старается не отяготить собою землю.…
Третий и последний представитель старогородского соборного духовенства, дьякон Ахилла… Дьякон Ахилла от самых лет юности своей был человек весьма веселый, смешливый и притом безмерно увлекающийся. И мало того, что он не знал меры своим увлечениям в юности: мы увидим, знал ли он им меру и к годам своей приближающейся старости…»
Заслуженный деятель искусств РСФСР В. Горяинов отмечал: «Жизнь любого памятника в городе, особенно в городе с устоявшимся жизненным укладом, своеобразна. Он может раствориться в уже сформировавшейся среде, стать в ней почти незаметным. Или, наоборот, вдруг определить новые градостроительные акценты, стать центром общественной жизни. Такая, в частности, судьба и памятника Лескову. Весь городской район на берегу реки преобразился. Возникла целая историко-художественная зона, своего рода один из духовных центров всего города».
