Анжела Старр
Община
Служба закончилась и мы с папой были готовы идти домой. Мы с папой — любовники. Мне — шесть лет, и, когда я лежу в постели, папа любит везде меня гладить и целовать мою письку, а я тогда целую эту его штуку. Я люблю, когда она становится твердой и заполняет собой весь мой рот, а потом? а потом раз? и папин сок растекается у меня во рту!
Сегодня с нами будут играть еще несколько папиных друзей. Я никогда не задумывалась, почему пастор всегда, провожая меня, как бы невзначай, гладил меня по попе. Наверное, ему это действительно нравится, в особенности, когда я одеваю его любимые трусики. Он их гладит и везде меня щекочет. Сегодня я их специально одела для него. Еще к нам собираются присоединиться мистер Джонсон и мистер Кей. На мне легкое милое желтое платьице, желтые же трусики, которые так любит наш пастор и гольфы как у Мэри Джейн. Я убрала свои волосы в два маленьких хвостика, как у поросенка. Папе нравится держать меня за эти хвостики, когда он помещает свою штуку мне в попу. Мне это тоже нравится. Эта штука очень большая и, когда папа спускает, у меня все внутри наполняется папиным соком, ооо, это так приятно!
«Это — моя дочка Анжела» — сказал папа, и я улыбнулась дядям. Пастор нагнулся ко мне, погладил меня по голове и сказал — «Привет, Анжела. Ты готова позабавиться ?» — Я ответила — «Да!» — И увидела как эта штука у пастора увеличивается под одеянием и становится такой же большой как и у других мужчин.
Мы зашли в игральную комнату, где по полу было разбросано большое количество подушек там и тут. Сразу же все стали трогать меня, целовать меня и гладить внутри моих трусиков. Папа встал позади меня, спустил штаны и стал играть сам с собой. «О, я люблю смотреть, как мой маленький ангел играет с другими людьми. Поиграй же с ними в эту сладкую игру!» Я улыбнулась папе и полезла в штаны к пастору. Его пенис был очень большой и уже был готов выпустить семя, но пастор отстранился, и тут же мистер Джонсон уткнул меня лицом прямо себе в штаны !
«Анжела, опустите зиппер вашими зубками!» — Прошипел он и подтолкнул мое лицо себе в промежность. Я немного испугалась, раньше я так никогда не делала, но папа мне кивнул, разрешая, и я начала. Я взяла зиппер в зубы и потянула его вниз. Мне понравился этот звук — зиииип!
«Ооо, девочка, сейчас ты получишь большой груз!» — сказал мистер Джонсон и тут его член выскочил из штанов. Я взяла его в руки и поцеловала. Я почувствовала, как он напрягается и стала гладить его своими пальчиками по всей его длине. Тогда, без предупреждения, мистер Джонсон втолкнул свой пенис прямо мне в рот! И я начала его ласкать.
«Ооо, соси его, маленькая шалунья. Да, так. Твой папа нам много рассказывал про твой ротик, маленькая сладенькая девочка.» — Мистер Джонсон стал глубоко дышать, но член изо рта не вынимал. Я стала двигать своими губками назад, а потом вперед, так как это у меня лучше всего получалось, я чувствовала, что уже скоро, скроро? раз ! я почувствовала раз, раз, раз ! — все внутрь, все у меня во рту ! Эти чудесные сливки переполнили мой рот! Они такие замечательные на вкус ! «Ооо, Боже, какая ты замечательная маленькая сосалка!» Он еще раз глубоко вздохнул и в последний раз глубоко засунул свой член мне в рот.
Пока все это происходило, я видела пастора, говорящего с папой. Мне показалось, что я слышала слова «fuck» и киска, так что я поняла, что он хочет меня. После того, как я проглотила последние капли семени мистера Джонсона, пастор взял меня на руки и положил на несколько подушек. «Бог мой, ваша дочь изумительна» сказал мистер Джонсон папе, в то время, когда пастор собирался войти в меня.
Раньше мне папа туда засовывал пальцы и иногда мамины пластмассовые игрушечные штуки, но никогда еще не было такого симпатичного большого живого петуха. Я посмотрела на папу, но он усмехнулся и успокоил меня. — «Ты сможешь сделать это».
«Я буду облизывать тебя, маленький влажный ангел! Я буду облизывать тебя через твои маленькие миленькие трусики» — сказал пастор. Вскоре я забыла все свои опасения — я чувствовала его язык на своих трусиках и вокруг тоже. Я дернулась и стала подталкивать свои бедра ближе к лицу пастора. Я все еще ощущала сок мистера Джонсона у себя на губах, и это меня еще больше возбуждало. Тут я заметила мистера Кея, который становился на колени передо мной. Его член был как скала, и мой ротик ожидал его.
«Вот он, красавица. Соси его, соси, соси» — Все засмеялись, поскольку он стал играть со мной: то тыкал членом мне в губы, а то глубоко погружал в рот. Вскоре я привыкла к этому и стала облизывать член, когда он был снаружи и подглатывать его, кода он был далеко в горле. Я люблю сосать мужские члены и ощущать во рту вкус их семени. Я чувствовала себя особенно от того что пастор нашей церкви так сладко сосал мою маленькую письку. Да и от того что тут были другие мужчины тоже. Ммм, но сперма — это самое прекрасное!
В то время, когда я сосала у мистера Кейна, я почувствовала, что пастор стал стягивать с меня мои трусики. Он все еще облизывал мою киску, и я была уже действительно влажной. «О, маленький ангел, мне кажется, ты готова меня принять.» — Он глубоко выдохнул и достал свое орудие. Он аккуратно приставил его к моей мокрой письке и удостоверился, что попка у меня поднята достаточно для того, что бы он мог в меня войти. «Теперь ты можешь наслаждаться той щедростью, которой я тебя сейчас одарю» — сказал он и вонзил его. Я не закричала, но почувствовала, как будто у меня там все разрезали. Я приподняла бедра и стала ими двигать так быстро, как только смогла. Мистер Кей так увлекся этим зрелищем, что стал быстрее и быстрее двигать членом у меня во рту.
«Иди ко мне, получи это все, маленький ангел!» — стонал пастор. И он это получил! Его член почти полностью поместился во мне, но я чувствовала, что его там становилось все больше и больше. Все глубже и глубже он погружался в меня и вот я уже двигалась вместе с ним. В тот момент, когда я спустила, оба мужчины начали истекать. Пастор хотел видеть свою сперму и поэтому достал свой член и спускал мне на письку и попку. Мистер Кей стал кончать на мое «ангельское» лицо.
Я взяла его член в руку и размазала его сперму себе по лицу.
Хаттеp Мэд
Забавы с малышней
Мэд Хаттеp
Забавы с малышней
Hейл включил воду и подождал, пока она нагpеется. Затем он шагнул в душ и глубоко вздохнул, ощущая, как гоpячие стpуи текли по его телу. Hет ничего лучше гоpячего душа после тяжелого дня, он так помогает pасслабиться. Тем более, что они должны сегодня вечеpом идти к pодителям его жены. Hейл не имел ничего пpотив них, но с удовольствием пpедпочел бы пpовести это вpемя как-нибудь по-дpугому. Hо они уже согласились пообедать с pодителями Баpбаpы, и, если он попpосит отменить встpечу, это жену весьма pасстpоит. «Hу да ладно» — подумал он — «я полагаю, они же меня не съедят:» Он услышал, как в двеpь душевой постучали, — в двеpи показалась его жена. «Милый, ты не пpотив, что бы Бекки пpиняла душ вместе с тобой ? Так получится немного быстpее, а то ты любишь так долго стоять под душем!» Hейл улыбнулся. Баpбаpа всегда посмеивалась над тем, как долго он всегда пpинимает душ. «Конечно, Баpби, давай ее сюда.» 8-летняя дочь Hейла зашла в ванную и закpыла двеpь. «Пpивет, пап» — сказала она, и стала pаздеваться. «Пpивет. Как пpошел день?» «Hеплохо, а у тебя?» Бекки откpыла двеpь душевой и шагнула внутpь. Hейл подвинулся немного в стоpону, что бы она могла тоже встать под гоpячие стpуи воды pядом с ним. «Тоже ничего» Они стали молча мыться. Hейл посмотpел на свою дочь. Она взглянула на него и шиpоко улыбнулась. Hейл подумал, насколько мила его дочка. Она так напоминает мать. Те же длинные, темные каштановые волосы, те же кpасивые каpие глаза, та же сексуальная улыбка. Hейл был шокиpован собственной мыслью. Он никогда не мог подумать, что когда-нибудь, говоpя о дочеpи, он употpебит такое выpажение, как сексуальная. Она милая, да, но она еще слишком маленькая, что бы даже думать о ее сексуальности. Hо даже думая об этом, его глаза сами опускались ниже, словно поглаживая по ее плоской гpуди вниз. Глядя на нее свеpху, можно было подумать, что это мальчик. Однако его глаза опустились еще ниже к ее маленькой безволосой письке, котоpая своим видом показывала, что пеpед ним стоит девочка. В этот момент она повеpнулась и его глазам пpедстала гладкая и плотная небольшая попка. Почти пpотив его желания его член стал набухать. Он надеялся, что это быстpо пpойдет, но член становился все больше и больше. И тут Бекки повеpнулась обpатно. «Папа, а что случилось с твоей штукой ? Она стала вдpуг такой большой.» «Это ничего, доpогая, пpосто не обpащая внимания.» «Я могу ее потpогать ?» Hе дожидаясь ответа, Бекки положила свою маленькую pучку ему на член. Hейл pезко вздохнул, как будто электpический pазpяд пpошел по нему. Он не смог бы тепеpь это остановить. Его член становился все больше и кpепче. Эpекция наpастала. Бекки быстpо опустила pуку. «Папа, что случалось? Оно стало настолько большим и жестким, как только я коснулась его!» Сначала, Hейл не знал, что ответить. Hо потом он заставил себя говоpить, казалось, слова с тpудом выходили у него изо pта. «Бекки, мужской пенис — эта штука так называется — обычно небольшой. Таким он был, когда ты вошла в душ. Hо когда возбуждается, он становится большим и твеpдым, как сейчас.» «Так что, ты возбудился, когда я положила pуку тебе на пенис ?» «Да, это так, доpогая» Тогда Бекки опять взялась за его член. Hейл застонал, скpипя зубами. Господи, как ему было хоpошо! «Он такой большой, что я даже не могу его обхватить одной pукой!» «Почему бы тогда не сделать это обеими ?» «Хоpошо!» Hейл не мог повеpить себе, что он только что сказал. Бекки взялась втоpой pукой за член и по плотнее пpижала pуки к нему. Hейл посмотpел на Бекки и увидел, как та ему заулыбалась. «Господи» — подумал Hейл — «всего восемь лет, но я не видел сексуальнее улыбки» Бекки немного замедлила поглаживания, и тогда Hейл чуть-чуть двинул членом. «О, папа, я чувствую, как он двигается.» «Дело в том, что это ему это нpавится, и он тебе об этом сообщает» — сказал Hейл. Он не мог повеpить тому, что говоpил! Hо его следующие слова потpясли его даже больше: «Бекки, если ты будешь двигать pуками ввеpх и вниз по нему, то ему это еще больше понpавится» Бекки немедленно стала пеpемещать pуки ввеpх-вниз по члену ее отца. Hейл знал, что, то, что он делал, был ужасно непpавильно, но он никогда не был так возбужден, как сейчас. Пpи взгляде на письку своей восьмилетней дочеpи его член становился еще более влажным. Он глядел на ее полные губы, сложившиеся в милую улыбку. Они могли бы так пpиятно обвиться вокpуг его члена. Он знал, что потом он будет чувствовать себя очень виноватым, но в настоящий момент все его мысли были сконцентpиpованы на его дочеpи и на удовольствии, котоpое она ему доставляла. И, что важнее, котоpое она могла ему еще доставить. «Тебе нpавится папин пенис, Бекки?» «О, да. Это так забавно, папа.» Hейл, сглотнул слюну, потом глубоко вздохнул и сказал. «Если он тебе действительно так нpавится, почему бы тебе его не поцеловать ?» Бекки удивленно посмотpела на него. «Ты говоpишь, поцеловать твою штуку, то есть твой пенис?» «Да, доpогая, если ты хочешь!» Бекки и отец улыбнулись. Затем Бекки наклонялась и быстpо поцеловала член Hейла. «Hу как?» — спpосила она. «Это был действительно хоpоший поцелуй, Бекки. Тебе понpавилось делать это ?» «Да. Я могу его еще поцеловать?» «Hесомненно, доpогая. Целуй все, что хочешь. Поцелуй его везде» Бекки улыбнулась и пpиблизила свое лицо к члену ее отца. Затем она неpешительно поцеловала его головку, а потом и член. Потом она стала целовать член всюду. Ее pуки пpодолжали плавные движения ввеpх и вниз. «Почему бы тебе его не облизать, Бекки?» «Облизать? Подобно моpоженому ?» «Да, Бекки, как моpоженое, губами и языком.» Бекки высунула язык и чуть-чуть пpикоснулась им к члену. Поняв, что это не пpотивно, она стала водить языком по члену.
1 2
— Привет, Анюта, — сказал радостно Александр. — Мы с тобой уже два дня не виделись!
— Папа, а ты мне купишь парикмахерскую? — Аня задала вопрос и напряжённо стала ждать ответа.
— Ого! Вместо «здравствуй» у тебя сразу «купишь мне». — Он опасался, что дочь станет воспринимать его как дойную корову, тем более что теперь каждая прогулка с ней обязательно включала поход в магазин и покупки.
— Ну ладно, здравствуй. — Если мама права, как будет здорово: папа исполнит все её желания, у неё и кукла с мимикой будет, и кафе каждый день! — Ты купишь мне парикмахерскую? — повторила она. Парикмахерская стоит дешевле куклы, можно проверить папу: подарит или нет. А куклу она попросит потом.
— Я же сказал: это будет подарок на день рождения. Не сейчас, а к твоему дню. Как ты себя чувствуешь сегодня?
— Сегодня хорошо, а вчера горло так болело! И я в школу не ходила.
— Я тебе звонил вчера, ты не отвечала.
— А мама куда-то положила мой телефон, а я в постели лежала, и я его не нашла. Что будем делать, папа?
— А чего ты сама хочешь?
— Гулять пойдём?
— Ты же болеешь.
— Но сейчас-то я себя хорошо чувствую, у меня нету температуры и соплей, горло не болит. Пойдём?
— Пойдём. Куда ты хочешь?
— Пошли в парк, папа.
— Собирайся. — Александр подумал, что Анюта выбрала парк неслучайно: наверняка планирует пройтись по магазинам. Дочка на удивление быстро оделась, и они вышли из дома. Первым делом дочь, как он и предполагал, потащила его в магазин игрушек. Он примерно знал об её мечтах, и теперь с грустью обнаружил, что форма просьб изменилась: они приобрели ультимативный оттенок.
— Ну, раз домик не хочешь мне купить, то пошли тогда в кафе! — капризно сказала дочь.
—Что ж, пошли. Куда ты хочешь?
— В «Сказку».
В кафе Аня заказала свои любимые блюда. Отец с дочерью болтали о том, о сём, но всякий раз беседа возвращалась к «купи мне».
— Мама сказала, ты теперь обязан мне больше игрушек покупать, — объяснила Аня. — Раз ты нас бросил, то чтобы у меня не было травмы, мне надо игрушек. И кафе.
— Про травму тебе мама сказала?
— Да, и учительница в школе. Мама ей сказала, что ты нас бросил и мне надо больше внимания. А ещё нас с мамой надо жалеть.
— Ясно. Что ещё интересного мама рассказывает?
— Папа, а правда, что ты хотел меня сдать в детский дом, как Костьку?
— Это мама так говорит? — Александр оторопел от самой постановки вопроса и в очередной раз поразился резким виражам в ходе Аниных мыслей. Значит, придётся как-то объяснить дочери, что произошло тогда…
— Она сказала, ты Костьку в детдом отдал. А я не хочу в детдом! Не хочу! — она злобно посмотрела на отца.
— Давай по порядку. Никто не может сдать тебя в детдом! Никто! Ты — моя дочка, я тебя люблю. Какой ещё детдом?
— А мама сказала, что ты можешь!
— Я хочу, чтобы ты счастлива была и тебе было хорошо с обоими родителями. А про детдом мама твоя глупость сказала!
— Но Костьку-то ты сдал!
— Про Костьку. Как ты думаешь, чей он сын?
— Папа, ты тупой? Раз он мой брат, то он мамин сын!
— А кто его папа?
— Ты идиот, папа, да? Ты его папа!
— Аня, это тебе мама сказала?
— Ну, если Костька мамин сын, то значит, и твой тоже! А ты его сдал в детдом, потому что он плохой был.
— Аня, у Кости другой папа. Не я. Твоя мама до знакомства со мной встречалась с парнем, и Костя — их общий сын. Когда он родился, мама с бабушкой отдали его в детский дом.
— Но почему?
— Потому что они не хотели, чтобы он мешал твоей маме жить. Когда мы с ней поженились, я предложил его забрать из детдома, и мама согласилась. Но потом оказалось, что маме нужно было бросить работу, чтобы заботиться о вас. Ты помнишь, какой непростой мальчик Костя.
— Просто он был псих! Я помню!
— В общем, мама не захотела с ним возиться и решила вернуть его в детский дом. Она не хотела, чтобы он с нами жил.
— А ты хотел?
— Мне было трудно… Но я думал, что плохо, если её сын будет в детдоме. Ведь он же не сирота! Но она не захотела его оставлять дома. Сказала, что не готова на него жизнь тратить. Мама сказала, что ты его ненавидишь, и она его тоже не любит. Так он и вернулся в детдом.
— Я тебе не верю! Не могла мама так сделать! И бабушка не могла!
— Спроси у них сама.
— И спрошу! Но ведь сейчас Костьке лучше, чем у нас? В Германии ведь лучше, чем у нас? Там люди богаче.
— Ему, наверное, там лучше. У нас он не учился, а там учится.
— И ты точно не его папа?
— Нет. Я его папу не видел никогда.
—А я — твоя дочка?
— Конечно! Что за вопрос!
— И никто меня не может в детдом отдать?
— Никто!
Маленькие истории о маленькой дочке
Самые родные и наидражайшие для большинства людей создания – их дети. Буквально с момента рождения их и до конца пребывания нас в этом мире природа велит родителям заботиться о них или хотя бы сопереживать им. А уж сколько курьезных историй хранят родители от рождения своих чад до их полного становления как личностей! Причем все истории, как и сами дети, разные и неповторимые.
Полагаю, что выдав несколько зарисовок о моей маленькой дочурке, вызову приятные воспоминания у других читателей, а некоторые, возможно, приведут в собственных комментариях курьезные случаи о своих чадах. Тема уж очень приятная для многих – в этом нисколечки не сомневаюсь.
Младшая дочка с самого рождения стала «папиной». Она так всегда и отвечала, когда у нее, крохотуленьки, в шутку спрашивали: «Ирочка, ты чья: папина дочка или мамина?». «Папина!» – всегда следовал четкий ответ. Хотя внешне и по характеру она очень похожа на свою мать, которая родила ее, не доносив всего три дня до своего дня рождения (вот уж, действительно, не могла потерпеть такую малость до полного совпадения!), и поэтому копия получилась изумительная. От меня унаследовала цвет глаз и волос, все остальное мамино. Копия была настолько точная, что, если взять детские фотографии жены в таком же возрасте, в каком пребывала доченька, девочек можно было запросто перепутать.
Ребенок с первых дней признавал только папу. Успокаивалась, когда я приходил с работы и брал ее на руки. А когда была грудничком, норовила при каждом удобном случае присосаться к «прыщику» на моей груди. У-у-у-у!.. Женщины, вероятно, испытывают при этом природное удовольствие и приятные ощущения, но для меня, как для мужчины, это было равно пытке, и отрывать ее от своей груди мне приходилось с ощутимой болью.
Подросла, но днем могла засыпать, только когда я лежал с ней рядышком, а она своей рученькой держала меня при этом за мочку уха или за бретельку майки, и освободиться от ее «захвата» не было никакой возможности. За малейшим прикосновением или попыткой разогнуть пальчики следовало моментальное пробуждение, а далее надо было начинать все сначала, с колыбельной. Колыбельные для этого ребятенка тоже требовались с причудами: «Мама поет плохо, папа будет мне петь!». И папа прокуренным голосом, подобно волку из детского мультфильма «Ну, погоди!», озвученному Папановым, пел: «Баю-баюшки-баю…», а дальше на восточный манер – пою о том, что вижу.
Баю-бай, машинки спят, только шинами шуршат:
Шур, шур, шур, шур, шур, шур, шур, шур, шур, шур, шур, шур
Баю-бай, и чашки спят, только блюдцами звенят:
Дзынь, дзынь, дзынь, дзынь, дзынь, дзынь, дзынь, дзынь, дзынь, дзынь, дзынь, дзынь.
Особенно нравилось про птичек, здесь иногда приходилось по несколько раз «на бис» исполнять:
Баю-бай, и птички спят, только клювиком сопят:
Фью, фью, фью, фью, фью, фью, фью, фью, фью, фью, фью, фью.
Зачастую я сам начинал «клевать» носом и засыпал под свои же колыбельные, и тут же следовал толчок в щеку с возгласом: «Папа, не спи, пой баю-бай!».
И гулять в парке – тоже только с папой. Она усаживалась плотно у меня на руках и, как впоследствии оказалось, корчила невероятно страшные рожицы проходящим мимо старушкам – и никому более, только им, исключительно бабулькам, причем такие рожицы умудрялась сотворить, что несчастные женщины содрогались, останавливались и при этом крестились, глядя на нее, а мне советовали сводить ребятенка в церковь и обратиться к священнику для изгнания беса!
А еще поражал какой-то своеобразный, даже необыкновенный крик этого милого создания. Непонятны физические составляющие звуков (в каких частотах и диапазонах он был набран), но когда доча включала свою «сирену», создавалось ощущение, что из одного уха в другое тебе с силой протягивали ворсистую веревку. Даже проходящие в этот момент кошки замирали в той позе, в которой застал их крик, а собаки начинали крутиться на месте.
Жена категорически отказывалась водить ребенка в больницу: она сама чуть ли не теряла сознание из-за этого невыносимого крика. Мне приходилось отпрашиваться по такому случаю с работы, потому как со мной милое созданьице вело себя относительно спокойно. При этом она все время обязательно должна была быть «заземлена» на меня, то есть держаться за меня ручонкой. Я, как только мог, уговаривал дочу не включать «сирену» при всяческих процедурах и необходимых прививках. Можете не верить, но детский стоматолог, запомнив «ребенка с сиреной», для удаления шатающегося и причиняющего доче боль молочного зубика инструктировал меня и вручал инструмент, а я, как заправский хирург-стоматолог, лихо удалял еле держащиеся молочные зубчики своей дочери.
Однажды после посещения зимой бассейна не просушили хорошо ушки, и на следующий день получили двусторонний отит. Как страдают дети от такого заболевания, наверное, знает каждая мамочка: дитё само изводится и попутно изводит всех, кто находится рядом. Я отпросился с работы, через знакомую медсестру добыли номерок на прием к врачу в специализированную детскую больницу-клинику и пришли в числе первых. Мамочек и бабушек со своими чадами оказалось возле кабинета – присесть негде. Дождались своей очереди и вошли. Миловидная докторша осмотрела хнычущего ребятенка и сделала вывод, что случай очень тяжелый и девочку надо немедля класть в стационар. Услышав такую перспективу, моя доча тут же включила свою «сирену». Не зря древние греки в своих мифах описали пение фантастических созданий – сирен, которые своим песнопением сводили мореплавателей с ума, и те прыгали за борт корабля и погибали в пучине. Докторша с искаженным лицом пыталась заткнуть уши, но, похоже, это не помогало. Пришлось брать инициативу в свои руки и заверять дочу, что я не позволю ее уложить одну-одинешеньку в больницу; врачу я пообещал, что сам проколю ребенку курс инъекций, так как имею опыт, ибо прошел «домашнюю школу медсестер» по уходу за собственной матерью после инсульта. Врач обрадованно согласилась. Выходим с дочей в коридор – а там пусто: не только очереди, но даже случайных прохожих как ветром сдуло, зато из всех кабинетов повыскакивали врачи: оказывается, своим криком доча спровоцировала всеобщий и всесильный вой детей, ожидающих приема. Лишь одна бабушка с округленными от ужаса глазами, прижимавшая к груди зареванного внучка, не успела скрыться; она набросилась на вышедшую следом за нами докторшу, упрекая ее в жестокости: «Ведь вы же врач и женщина, разве мыслимо так обращаться с несчастной, маленькой, бедненькой девочкой?».
Пришли мы с дочей домой, по дороге в аптеке закупив лекарства и шприцы. Но тут вдруг запротестовала супруга: «Как, ты своими ручищами будешь делать уколы моему дорогому ребеночку? Нет! Никогда!». И тотчас убежала, прихватив с собой коробку шоколадных конфет с ромовой начинкой, за участковой медсестрой из детской поликлиники.
Вернулись две суровые и решительные дамы (супружница, похоже, по дороге уже настроила медсестру на предстоящую борьбу с милым ребятенком). Приготовили все к инъекции и поначалу попытались завлечь дочу ни к чему не приводящими уговорами и объяснениями и вытащить ее из-под софы. Не тут-то было! Минут через 15 они поняли, что все это бесполезно. Решили применить силу. Мне было интересно наблюдать за тем, как две женщины в интересных позах пытаются достать малышку из ее убежища. Удалось: зацепили за ручку и ножку и под включенную «сирену» дочери извлекли ее из под софы и с силой уложили на кровать. Мне ничего не оставалось, как тяжело вздыхать по поводу творимого двумя мамочками безобразия. Однако пятнадцать минут упорной борьбы с извивающимся во все стороны и орущим ребенком не принесли им окончательной победы, и две «клуши» – растрепанные, вспотевшие, обессиленные, с красными лицами – уселись передохнуть.
Доча моментально запрыгнула мне на руки и крепко обвила шею, прижавшись своей щечкой к моей щеке и затравлено глядя на изможденных женщин.
«Доченька, – ласково сказал я, – ты видела, как я делал уколы бабушке? Разве ей было больно и она плакала? Давай я тебе сделаю укольчик – и у тебя перестанут болеть ушки».
На глазах у изумленных женщин, сидящих с открытыми ртами, я «с отмашкой» и под легонькое похныкивание дочурки сделал ей укольчик, а затем принес и открыл очередную коробку конфет. Угостил ими себя, доченьку и двух «специалисток». Ребятенок весело улыбался, наслаждаясь «запрещенной» конфетой с ромовой начинкой.
С тех пор прошло много времени, дочка уже взрослая, многое из этого, наверное, не помнит, но на то и родители, чтобы хранить детство своих выросших чад.
Новости партнеров
- Регистрация
- Вход
За сутки посетители оставили 308 записей в блогах и 3089 комментариев.
Зарегистрировалось 23 новых макспаркеров. Теперь нас 5034358.
Как-то раз, морозным и солнечным зимним днём, моя старшая дочь приехала ко мне в гости. Ей тогда было двадцать лет, и она была ещё студенткой. У неё был довольно плотный учебный график, а у меня – напряжённый рабочий, поэтому встречались мы нечасто. Заботливый родитель тщательно подготовился к приезду ребёнка. С самого утра он тщательно выбрил свою изрядно подзаросшую физиономию и навёл относительный порядок в квартире. После этого был добросовестно приготовлен хороший домашний обед, состоящий из нескольких полноценных блюд. Ну и на десерт – столь любимые ей пирожные, производства одной из известнейших кондитерских фабрик города.
Доча, естественно, опоздала. Да оно и немудрено, ведь она, как и я, большая любительница подрыхнуть до обеда в выходной день. Я накормил ребёнка обедом, и мы беседовали. Она – отвалившись на спинку стула после плотной трапезы, я – потягивая коньячок и покуривая.
– Кстати, папа! Я тут прочитала твои рассказы. Ты знаешь, прикольненько. Только вот у меня к тебе есть один вопрос.
– Какой вопрос? – насторожился я, судорожно вспоминая, что именно из своего «творчества» я ей высылал и не отправил ли чего лишнего…
– Скажи, а почему почти все герои твоих рассказов постоянно что-то едят и что-то пьют?
Признаться, я несколько смутился и далеко не сразу нашёлся, что ответить…
– Ну… Понимаешь, доча…, – начал я и отхлебнул для храбрости ещё коньячку. – Такие вот они люди…
– Ага… Кажется, я понимаю, – отвечал мой ребёнок, кивая головой. – Такие же, как ты!!!
От такой наглости любимой доченьки я едва не поперхнулся коньяком…
Мы продолжили общаться, и в определённый момент она попросила меня налить ей очередную чашечку чая (естественно, я в очередной раз предложил плеснуть в чаёк коньячка, но она в очередной раз отказалась).
Я налил чай и, пока нёс чашку до стола, немножечко капнул на пол. В принципе, не велика беда, ведь капля была совсем не большая. Поэтому я, совершенно не раздумывая, хорошо отработанным за многие годы подобной практики движением, быстренько скинул с ноги тапок, молниеносно вытер носком каплю с ламината, одел тапок обратно, поставил перед ней чашку и вернулся на своё место. Я был абсолютно уверен, что моё дитя, столь увлечённое в этот момент ковырянием в своём смартфоне, совершенно ничего не заметило. Когда я снова присел за стол, доча оторвалась от телефона и посмотрела на меня с лукавой улыбочкой. В её глазах блеснули искорки.
– Пап, скажи, а разве можно вот так делать?! – наигранно серьёзно спросил ребёнок.
– Конечно же нет, доченька, – с очень умным видом отвечал я, качая головой. – Так делать ни в коем случае нельзя. Ведь, во-первых, это очень некрасиво и некультурно, а во-вторых, это крайне негигиенично. Вот, например, твоя мама в этом случае пошла бы ванну, взяла там тряпку для пола, намочила её водой, аккуратно вытерла каплю, затем тщательно выполоскала тряпку в проточной воде, выжала бы её и повесила сушиться на батарею.
– Да! Именно так бы она и поступила, – согласилась доча. – Только, пожалуй, она бы ещё кое-что бы добавила.
– Что добавила?
– Ну… Что у кого-то руки из задницы выросли…
Я смеялся и смотрел на свою дочь. Я понимал, что уже совсем скоро она станет взрослой тётенькой, выйдет замуж и потом, когда-нибудь, скажет кому-то (а может быть, и мне…): «Старый ты мудак!!! »