Паршивка нинка крикнул он как в детстве сочинение

1


Уровень С Подготовка к ЕГЭ в 11 классе По тексту Д.Рубиной «Паршивка Нинка! – крикнул он, как в детстве. – Что ты с нами делаешь?»

2


Проблема Все ли люди заслуживают сострадания и милосердия? Именно эту проблему ставит автор перед читателем.

3


Комментарий Чтобы раскрыть эту проблему, писательница приводит диалог Нины и ее старшего брата Максима. Первая не может понять отца, который полюбил другую женщину после смерти матери, и считает, что ему нет прощения. А Максим думает иначе. Он утверждает, что не только их отец, но и все люди в мире заслуживают любви и милосердия, так как без этого невозможна жизнь человека.

4


Позиция автора Вместе со своим героем Д.Рубина считает, что без милосердия, умения прощать, понимать других, нет настоящей жизни, нет человека. Только для осознания этой мысли Нужно поумнеть и многое пережить.

5


Моя позиция Трудно оспорить позицию автора. Я тоже думаю, что каждый человек в той или иной мере заслуживает милосердия. Осознавать это должен каждый живущий на земле. Нельзя проживать отпущенную жизнь, ничего не отдавая взамен и ничем не жертвуя.

6


1-ый аргумент Подтверждение своим словам я нахожу в произведении Л. Андреева «Иуда Искариот», в котором автор рассказывает библейскую историю под своим углом зрения. Писатель изображает отъявленного лжеца и вора Иуду, которого все ненавидят и презирают, и только Иисус проявляет милосердие и сострадание. «Побеждай зло добром!» – гласит Библия. Вот тот канон, согласно которому мы все должны вести себя.

7


2-ой аргумент Не могу забыть рассказ А.Платонова «Юшка». Слабый, больной, страдающий от постоянной людской жестокости, герой Юшка убежден, что дети и взрослые так поступают от того, что «сердце в людях бывает слепое». Понятно, что его устами говорит сам автор: страшно, когда человек любит только себя и не замечает боль и страдания другого.

8


Заключение Д. Рубина, конечно, права, поднимая эту вечную проблему и доказывая, что в сострадании и милосердии нуждается каждый человек – и обездоленный, и счастливый. Без сострадания и милосердия нет настоящей жизни, а значит, и человека.

Обновлено: 10.01.2023

По мнению школьников, сдающих ЕГЭ по русскому языку, наибольшую трудность представляет написание сочинения по предложенному тексту.
Читая эту публикацию, Вы сможете понять, 1) какой по содержанию и объему исходный текст ждать на экзамене в 2022 году, 2) каково экзаменационное задание к сочинению по тексту, 3) как может выглядеть написанное на максимальный балл сочинение, 4) по каким критериям оценивают сочинение эксперты.
Исходный текст.

Напишите сочинение по прочитанному тексту.
Сформулируйте одну из проблем, поставленных автором текста.
Прокомментируйте сформулированную проблему. Включите в комментарий два примера-иллюстрации из прочитанного текста, которые, по Вашему мнению, важны для понимания проблемы исходного текста (избегайте чрезмерного цитирования). Дайте пояснение к каждому примеру-иллюстрации. Укажите смысловую связь между примерами-иллюстрациями и проанализируйте её.
Сформулируйте позицию автора (рассказчика).
Сформулируйте и обоснуйте своё отношение к позиции автора (рассказчика) по проблеме исходного текста.
Объём сочинения – не менее 150 слов.

Проблема.
Какую ценность имеют вещи из нашего прошлого? Источником каких переживаний и воспоминаний эти вещи становятся? Как мы должны относиться к предметам, которые являются ценностью потому, что связаны с прошлым наших близких? Эти вопросы важны для Дины Рубиной — автора текста.
Комментарий. Предварительная связь примеров-иллюстраций.
Дина Рубина подходит к проблеме вещей из прошлого эмоционально, рисуя переживания героини, внезапно увидевшей гобелен из своего детства. Этот гобелен пробуждает воспоминания в душе героини, и перед нами, читателями, проходят картины из жизни взрослеющей девочки, девушки, женщины.
Комментарий. Непосредственная связь примеров-иллюстраций.
Я бы обратил внимание на два зеркальных эпизода из текста.
Комментарий. Первый пример-иллюстрация и пояснение к нему (пояснение выделено).
В первом — в порыве подросткового протеста девушка срывает со стены гобелен и называет его «пошлостью», прислушавшись к словам “соученицы”: “У вас не ковёр, а гобелен с уточками. Вся эта мещанская пошлость была в моде лет десять назад.” Позже девушка всё же соглашается с матерью в том, что “пошлость” не в стареньком, давно вышедшем из моды гобелене, а в том, что при взгляде на вещи люди бездумно следуют общепринятым потребительским ценностям.
Комментарий. Второй пример-иллюстрация и пояснение к нему (пояснение выделено).
Во втором эпизоде (прошло несколько десятилетий) мы видим, что героиня сама стала матерью: у неё дочь-подросток. Девочка не может понять мать и выражает не протест, а “безразличие” к чувствам матери, пробуждённым видом гобелена из детства: “О Го-осподи-и! — дочь вздохнула, закатила глаза, пошла ставить чайник”.
Комментарий. Смысловая связь между примерами.
Эти два эпизода нужны автору, чтобы показать множество граней нашего отношения к вещам из прошлого.
Комментарий. Анализ связи между примерами.
Во-первых, вещь может иметь материальную ценность, быть статусной и модной. Это точка зрения “соученицы” героини. Во-вторых, вещь может обладать нематериальной, но важнейшей ценностью, основанной лишь на связи с драгоценными переживаниями из прошлого. Именно этот аспект нашего отношения к вещам близок героине Дины Рубиной, и героиня пытается поделиться им со своей дочерью, наталкиваясь на непонимание.
Позиция автора.
Автор убеждает нас в том, что вещи, вышедшие из прошлого, обладают огромной ценностью и становятся источником сильных переживаний. В этих вещах отражена история нашей жизни или жизни близких нам людей. Мы должны с уважением относиться как к таким вещам, так и к воспоминаниям, связанным с этими вещами.
Согласие либо несогласие с автором.
Нельзя не согласиться с Диной Рубиной: история её героини жизненна и убедительна.
Обоснование.
Я вспоминаю книгу Довлатова «Чемодан». Она состоит из цикла историй, выстроенных вокруг какой-то вещи, найденной героем в забытом чемодане. Общение с каждой вещью пробуждает в герое бурю эмоций и картины прошлого.
Читатель “Мертвых душ” Гоголя осознает и обратную сторону обсуждаемой нами проблемы: чрезмерная привязанность человека к вещи грозит омертвлением души, духовной гибелью. Плюшкин – яркий пример.
Теперь я понимаю, что ценностью является не сама вещь, а воспоминания и чувства, которые она пробуждает.

Объем сочинения — 401 слов, согласно word count в документах Гугл.

Ниже кратко (!) о критериях оценки сочинения, которые используют проверяющие работу эксперты (в скобках указано возможное количество баллов по критерию).
К1. Формулировка проблем исходного текста (0, 1).
К2. Комментарий к сформулированной проблеме исходного текста (0 – пересказ, непонимание текста, комментарий иной проблемы, комментарий без опоры на текст, нет примеров из текста; максимальный балл — 6, максимальный балл будет выставлен, если приведены 2 примера-иллюстрации, если даны пояснения к каждому примеру, если указана и проанализирована смысловая связь между примерами).
К3. Отражение позиции автора исходного текста (0, 1).
К4. Отношение к позиции автора исходного текста и обоснование его (0, 1).
К5. Смысловая цельность, речевая связность, последовательность изложения (0, 1, 2). Коммуникативный замысел, логические ошибки, абзацное членение текста.
К6. Точность и выразительность речи (0, 1, 2). Высший балл, если по 10 критерию (речевые нормы) тоже высший балл.
К7. Орфографические нормы (0 – 5 и более ошибок, 1 – 3-4 ошибки, 2 – 1-2 ошибки, 3 – нет ошибок).
К8. Пунктуационные нормы (0 – 6 и более ошибок, 1 – 4-5 ошибок, 2 – 1-3 ошибки, 3 – нет ошибок).
К9. Грамматические нормы (0 – 3 и более ошибок, 1 – 1-2 ошибки, 2 – нет ошибок).
К10. Речевые нормы (0 – 4 и более ошибок, 1 – 2-3 ошибки, 2 – не более 1 ошибки).
К11. Этические нормы (0, 1).
К12. Фактологическая точность (0, 1).
Максимальный балл за сочинение — 25.

Я много лет готовлю школьников к ЕГЭ по русскому языку. Как правило, мои ученики сдают ЕГЭ на высокие баллы.
Готовьтесь к сочинению — и у Вас обязательно всё получится!
Приглашаю учеников 10 и 11 классов на занятия по подготовке к ЕГЭ. Условия: дистанционно для группы из двух учеников, продолжительность 120 минут, стоимость одного занятия для ученика — 2500. Записаться Вы можете с помощью формы ниже. Оставляйте телефон, пожалуйста. Обращайтесь, если нужна помощь!

Но вопреки моим опасениям все прошло благополучно, оркестранты молча выслушали аплодисменты и покинули сцену, а мы долго простояли в гардеробе в очереди за пальто.

И чтобы она никогда сюда не возвращалась…

По утрам приходил Максим, а вечерами, после работы, отец.

– Дневную вахту надо было поручить Наталье Сергеевне, – как-то сказала я Максу.

– Ты стала невыносимой, – отозвался он. – Ты просто человек, с которым трудно говорить. И с каждым днем твой характер становится все тяжелее и тяжелее. Что дальше будет, ума не приложу!

– Ничего дальше не будет, – холодно успокоила я его. – Это все скоро кончится, неужели ты не понимаешь?

– Паршивка, Нинка! – крикнул он, как в детстве. – Что ты с нами делаешь! Посмотри, во что отец превратился, он тенью ходит. Наталью Сергеевну не узнать, так осунулась.

– Для этого ей, должно быть, пришлось сесть на диету.

– Послушай… – Он нахмурился и замолчал, сбивая пепел с сигареты. Он устал спорить со мной.

– Ты же сам ее не любишь, Максимка!

– С чего ты это взяла? – угрюмо спросил он.

– Ну, я тебе, слава богу, сестра или нет? Ты ее недолюбливаешь за то, что она заняла мамино место.

– Никогда ни один человек не сможет занять место другого. И тем более это касается женщин. Когда погибает любимая женщина, вместе с ней гибнет целый мир, даже не мир – целая эпоха в жизни человека; молодость, прожитая с ней, намерения, мысли, что были с нею связаны, все гибнет вместе с ее жестами, голосом, мимикой, походкой. Каково же человеку, когда то, что могло быть в старости приятным воспоминанием, превращается в кошмар, в сплошную ноющую рану? Разве может другая женщина, пусть даже по-своему близкая, закрыть собой эту рану? По-моему, нет…

– А ты теперь у них обедаешь, да, Макс? Невкусно она готовит?

– Нормально готовит, – пробурчал он. – И еще вот что: разве она виновата в том, что мамы нет, что отец был один, да и у нее жизнь не устроена? Неужели все это так трудно понять, и неужели за это надо ненавидеть человека?

– Я не ненавижу ее, – возразила я. – Если бы я ее ненавидела, я бы ее убила, я бы разбила окна в ее доме, я бы изорвала в клочья ее синее пальто. Я все понимаю. Но любить-то я не обязана, правда?

Максим смотрел на меня каким-то взрослым взглядом. Карман его пиджака оттопыривался от пачки сигарет, под глазами лежали круги. Должно быть, он сдавал очередной курсовой проект.

– Правда… – сказал он, и продолжал смотреть на меня задумчивым взрослым взглядом, как бы решая, говорить со мной как с человеком или махнуть на меня рукой.

– Это, наверное, потому, что ты еще ребенок, – проговорил он. – Ну, конечно, это потому, что ты не можешь понять, что это такое для мужчины – одинокие ночи. А это страшная штука – пять лет одиноких ночей…

– А мы? – спросила я, все еще не веря, что Макс так серьезно говорит со мной.

– Мы – дети. А нужен близкий человек, женщина, с которой можно пошептаться на подушке, голова к голове, и понервничать, что на работе неприятности, и встать к окну в трусах – покурить. А он дождется, пока мы уснем, и уходит в свою мастерскую, а там пусто, только семейный альбом с фотографиями, который он просматривал каждый вечер. Ты знала, что он каждый вечер просматривал наш альбом?

– Нет… – сказала я тихо.

Макс достал из пачки сигарету и закурил. За двадцать минут это была третья.

– Ты ужасно много куришь, – машинально заметила я, как обычно.

– Да, – сказал он. – Надо завязывать, а то скоро все потроха закоптятся.

– В самом деле, скверная привычка, – подумав, сказал Макс. – Ты, наверное, оттого такая больная, что мама много курила. Одну сигарету за другой. Я помню, даже тебя ждала, а все равно курила… Маме было совсем нелегко… – медленно проговорил он, почему-то с трудом выговаривая каждое слово. – Ведь она, знаешь, Нинок, в последние годы разлюбила отца. Так получилось.

(5) Художник работал. (6) Он бросал на полотно один мазок, другой, третий — всё это небрежно, походя, играя, затем отходил в сторону, резко опуская кисть долу,— толпа шарахалась, художник примеривался, приглядывался и вдруг выбрасывал руку — раз! — и на полотно падал чёрный жирный мазок. (7) Он прилипал где- то внизу, косо, коряво, будто совсем не у места, но потом были ещё мазки и ещё несколько ударов и касаний кисти, то есть пя­тен — жёлтых, зелёных, синих,— и вот уже на полотне из цветно­го тумана начинало что-то прорезываться, сгущаться, показы­ваться. (8) И появлялся кусок забора, пыль, зной, песок, на­калённый до белого звучания, и телега, нагруженная арбузами. (9) Солнце размыло очертания, обесцветило краски и стесало формы. (10) Телега струится, дрожит, расплывается в этом раска­лённом воздухе.

— Вы, извините, из Союза художников?

(22)— Угу,— ответил Калмыков.

(23)Дядька деловито прищурился, ещё постоял и подумал.

(24)— А что же это вы, извините, рисуете? — спросил он ла­сково.

(25)Калмыков рассеянно кивнул на площадь.

(26)— А вот те возы с арбузами.

(27)— Так где же они у вас? — изумился дядечка. (28) Он весь был беспощадно вежливый, ироничный, строгий и всепони- мающий.

(29)Калмыков отошёл на секунду от полотна, прищурился, вдруг что-то выхватил из воздуха, поймал на кисть и бросил на полотно.

(30)— Смотрите лучше! — крикнул он весело.

(31)Но дядечка больше ничего не стал смотреть. (32) Он по­качал головой и сказал:

— Да, при нас так не малевали. (33) При нас если рисовали, то хотелось взять, съисть что яблоко, что арбуз, что окорок,— а это что? (34) Это вот я когда день в курятнике не приберусь, у меня пол там такой же!

(35) Калмыков весело покосился на него и вдруг наклонился над полотном. (36) Кисть так и замелькала. (37) Вдохновили ли его слова дядьки, или, может быть, как раз в эту минуту он ухва­тил самое нужное? (38) В общем, он заработал и обо всём забыл. (39) Культурный дядька ещё постоял, посмотрел, покачал головой и вдруг грубо спросил:

— А что это вы одеяись-то как? (40) Для смеха, что ли? (41) Людей удивлять? (42) Художник! (43) Раньше такого бы худож­ника сразу бы за милую душу за шиворот да в участок. (44) А те­перь, конечно, валяй, малюй!

(45) И ушёл. (46) Сердито и достойно унося под мышкой чёр­ную тугую трубку — лебединое озеро на клеёнке.

(47) А Калмыков продолжал ожесточённо писать. (48) Никго его ни о чём больше не спрашивал. (49) Как-то очень хоро­шо, легко, с большим достоинством он провёл этот разговор.

(51) Он повернулся и вышел из толпы.

(Ю. О. Домбровский *)

* Юрий Осипович Домбровский (1909—1978) — русский поэт, прозаик, литературный критик.

1)Зыбин — местный художник, рисующий на улице.

2)Зыбин, придя на рынок, с интересом стал наблюдать, как от­носились к работе художника разные люди.

3)Картина художника не нравилась людям.

4)Художник создавал пейзаж, на котором изображал горячий воз­дух, арбу с арбузами, пыль, зной, песок.

5)Очень культурный дядечка был раздражён тем, как был одет ху­дожник.

Предложения 35—39 содержат описание.

Предложения 20—25 содержат рассуждение.

Предложения 26—30 содержат выводы из рассуждений автора.

Предложения 11 — 14 содержат элементы описания.

Предложение 20 содержит иронию.

Из предложений 29—38 выпишите синонимы (синонимическую пару).

Среди предложений 39—48 найдите такое, которое связано с предыдущим при помощи личного местоимения. Запишите номер этого предложения

«Во фрагменте романа Ю. О. Домбровского воссоздаёт­ся яркая сценка, происходящая на южном базаре. Созданию выразительных типов людей способствуют предложения, включающие (А)____-(предложения 12, 21, 28). Естественность, живость разговора передаётся при помощи такой синтаксической особенности текста, как включение (Б)____(предложения 40, 41).

Почему нужно проявлять заботу о близких и незнакомых людях? Над этой проблемой предлагает задуматься Дина Рубина.

Писатель в своем тексте повествует историю, которая произошла в военное время. Автор обращает внимание читателя на двух девочек, которые, к большому сожалению, осталась сиротами и ” какое-то время жили на помойке, пока на них не набрела одна женщина “. Девушка видела в каком трудном положении находятся беззащитные дети, поэтому ” просто взяла обеих за руки и отвела в большой теплый дом…”.

И. Рубина с огромным

уважением описывает поступок нянечки, котороя спасла бедных детей от голода и дала возможность дальше жить в хороших условиях.

Рассуждая над этой проблемой, автор приходит к следующему выводу: забота о людях, неравнодушное отношение у чужому горю, милосердие позволяли справятся с бедами даже в суровые военные годы.

Трудно не согласиться с автором. Я тоже считаю, что благодаря людям, которые не равнодушны к чужому горю, спасено много людских жизней.

Подтверждением моей позиции может служить опыт настоящей художественной литературы. В романе Ф. М. Достоевского ” Преступление и наказание”

мы видим Родиона Раскольникова, который не смог пройти мимо чужого горя. Сам Родион находится в бедственном положении, у него не хватает средств на проживание, а также чтобы оплатить квартиру и отдать долги, но когда он видит весь страх и ужас, в котором живут дети Мармеладовых, то без раздумья отдает им свои последнии деньги.

Не осталась равнодушна к судьбе людей, которые нуждались в помощи и героиня романа Л. Н. Толстого “Война и мир”. Наташа Ростова помогает раненым солдатам, возвращающимся через Москву в свои полки после Бородинской битвы. Она понимает, что у них нет возможности выбраться из города, который вскоре будет захвачен наполеоновскими войсками.

Поэтому девушка хочет отдать раненым подводы, предназначенные для перевозки многочисленных вещей из их дома.

Итак, текст Дины Рубиной убеждает нас в том, что забота о совершенно незнакомых людях, помощь им, позволят справится с бедами не только в военные годы, но также и в мирное время.

Читайте также:

  

• Можно ли лечиться по интернету сочинение

  

• Дубровский свадьба маши сочинение

  

• Current trends in communication сочинение

  

• Ученица написала свое сочинение после экскурсии по усадьбе

  

• Откуда взялась человеческая совесть сочинение егэ

— Паршивка Нинка! – крикнул он, как в детстве.- Что ты с нами делаешь! Посмотри, во что отец превратился. Наталью Сергеевну не узнать, так осунулась.

— Ты сам ее не любишь, Максимка!

— Разве она виновата в том, что мамы нет, что отец был один, да и нее жизнь не устроена? Неужели все это так трудно понять и неужели за это надо ненавидеть человека?

— Я не ненавижу ее. Но любить-то я не обязана, правда?

— Это потому, что ты еще маленькая и не можешь понять, что такое для мужчины – одинокие ночи. Пять лет одиноких ночей… А нужен близкий человек, женщина, с которой можно пошептаться на подушке, голова к голове, и понервничать, что на работе неприятности.

Маме было совсем не легко…- медленно проговорил он, почему-то с трудом выговаривая каждое слово. – Ведь она, знаешь, Нинок, в последние годы разлюбила отца. Так получилось.

— Как это?!

— А то не понимаешь… Эти грузинские гордецы… Только чтобы никто не подумал, что в семье неладно. И потом дети… И, наверное, чувство вины перед отцом, хотя и не была виновата перед ним. И эта ее категоричность, помнишь: «Главное – называть белое белым, а черное – черным». Она бы назвала себя предателем, если бы ушла.

— Отец не знал, — задумчиво сказала я. – Отец бы умер от горя. – Вдруг я представила, как неизвестный мужчина узнает о маминой смерти. Этот момент. Какие у него были руки в этот момент? Что он делал? Отцу было легче. Он бежал по полю и кричал.

А что делал этот человек для того, чтобы скрыть от людей свою боль?

— Скверно, что я тебе все рассказал, — продолжал он. – Но я должен был это сделать. Каждую ночь я думал: « Завтра расскажу. Завтра обязательно расскажу». Я это сделал – для чего? Понимаешь, у тебя возраст сейчас… обвиняющий. Я это по себе знаю, у меня самого так было. Да только после маминой смерти как рукой сняло. Так вот, зачем я все это рассказал? Чтобы ты милосердна была. Не только к отцу – вообще к людям. Потому что без этого, я думаю, настоящей жизни не получится. Чтобы сердце у тебя поумнело.

                                                                                                                               (По Д. Рубиной)

Сочинение по схеме:

Класс _______   Фамилия Имя_____________________________            Дата ____________________

		баллы
Вступление, формулировка проблемы		К1(1)
Комментарий к проблеме   текста		К2(3)
Авторская позиция		К3(1)
Собственная позиция		К4(3)
Аргумент 1 – из литературы
Аргумент 2 – из личного опыта
Заключение		К5(2)

Помогите написать сочинение 15.

2 по тексту Напишите сочинение — рассуждение.

Объясните, почему Нинка заставила маму играть в красавицу?

Приведите в сочинении два аргумента из прочитанного текста, подтверждающих Ваши рассуждения.

Приводя примеры, указывайте номера нужных предложений или применяйте цитирование.

Объём сочинения должен составлять не менее 70 слов.

(1)Мы любили свой двор.

(2)В нём никогда не было скучно.

(З)Были у нас игры и собственного изобретения.

(4)Например, игра в красавицу.

(5)Неизвестно, кто придумал эту игру, но она всем пришлась по вкусу.

(6)И, когда наша компания собиралась под старым тополем, кто — нибудь обязательно предлагал : (7)— Сыграем в красавицу?

(8)Мы почему — то любили, когда водила Нинка из седьмой квартиры.

(9)Она опускала глаза и разглаживала руками платье : заранее знала, что ей придётся выходить на круг и быть красавицей.

(10)Теперь мы вспоминаем, что Нинка была на редкость некрасивой : у неё был широкий приплюснутый нос, бесцветные глаза, прямые жидкие волосы и большие грубые губы, вокруг которых и на лбу рассыпались веснушки.

(11)Но мы этого не замечали и пребывали в том справедливом неведении, когда красивым считался хороший человек, а некрасивым — дрянной.

(12)Нинка была стоящей девчонкой — мы выбирали красавицей её.

(13)Когда она выходила на середину круга, по правилам игры, мы начинали «любоваться» — каждый из нас пускал в ход вычитанные в книгах слова.

(14)— У неё лебединая шея, — заученно говорил один.

(15)Другой подхватывал : (16)— У неё коралловые губы и жемчужные зубы.

(17)— У неё золотые кудри и атласная кожа.

(18)— У неё глаза синие, как море, и соболиные брови.

(19)Нинка расцветала : наши слова превращались в зеркало, в котором она видела себя красавицей.

(20)Нам самим начинало казаться, что красивее нашей Нинки нет.

(21)Как — то в наш дом переехали новые жильцы и во дворе появился новенький.

(22)Мы предложили ему сыграть с нами в красавицу.

(23)Нинка приблизилась к новенькому и сказала : (24)— Когда играют в красавицу, всегда выбирают меня.

(25)— Почему тебя?

— удивился новенький.

(26)— Разве ты красивая?

(27)У Нинки вытянулось лицо, веснушки у рта и на лбу стали ещё заметнее.

(28)— А меня выбирают.

(29)— Очень глупо, — сказал новенький.

(30)С появлением новенького с Нинкой вообще стало твориться что — то странное.

(31)Он заходил в булочную — она стояла напротив и не отрывала глаз от стеклянных дверей.

(32)Она и утром обречённо поджидала его у подъезда и шла за ним до школы.

(33)Новенький не сразу сообразил, что Нинка ходит за ним как тень, а когда обнаружил это, очень рассердился.

(34)— Не смей ходить!

— крикнул он Нинке.

(35)— Ты бы лучше посмотрела на себя в зеркало!

(З6)Нинка знала только то зеркало, которым были для неё мы, когда играли в красавицу.

(37)Она верила нам, а этот тип разбил наше зеркало, и вместо живого, весёлого, доброго появилось холодное, гадкое, злое.

(38)Нинка в первый раз в жизни пристально взглянула в него — и зеркало убило красавицу.

(39)Но мы тогда не понимали этого и ломали себе голову : что это с ней?

(40)Мы не узнавали свою подружку : она стала чужой и непонятной.

(41)В тот вечер был сильный дождь, дул сверлящий ветер, а Нинка из седьмой квартиры стояла под окном новенького.

(42)Мы кричали ей из подворотни : (43)— Иди к нам, Нинка!

(44)Она не шла.

(45)Потом мы увидели, как к Нинке подошла её мать и уговаривала Нинку уйти.

(46)Наконец ей удалось увести девчонку из — под дождя в подъезд, где горела тусклая лампочка.

(47)Нинкина мать повернула лицо к свету, и мы услышали, как она сказала : (48)— Посмотри на меня.

(49)— Я, по — твоему, красивая?

(50)Нинка удивлённо посмотрела на мать : разве мать может быть красивой или некрасивой?

(51)— Я некрасивая, — жёстко сказала Нинкина мать.

(52)— И ничего страшного.

(53)Счастье приходит не только к красивым.

(54)Нинка прижалась к матери и заплакала.

(55)Девочка как бы увидела маму в холодном, безжалостном зеркале такой, какая она есть, какой видели её мы, чужие ребята.

(56)Потом Нинка совершенно другим, спокойным голосом сказала : (57)— Мама, давай с тобой сыграем в красавицу.

(58)— Глупости!

(59)— Нет, нет, давай сыграем.

(60)Я тебя научу.

(61)Ты стой и слушай, что я буду говорить.

(62)Она сильней сжала мамину руку, приблизилась к ней и тихо стала произносить знакомые слова из нашей игры, которые мы до приезда новых жильцов дарили ей : (63)— Мама, у тебя лебяжья шея и большие глаза, синие, как море.

(64)У тебя длинные золотистые волосы и коралловые губы.

(65)Сквозь гудящий ветер, сквозь пронизывающий холод живой, тёплой струйкой текли слова, заглушающие горе : (66)— У тебя атласная кожа.

Соболиные брови.

Жемчужные зубы.

(67)И они зашагали спокойно и уверенно дальше, крепко прижавшись друг к другу.

(По Ю.

Яковлеву).

метки: Паршивка, Детство, Человек, Крикнуть, Самоотверженность, Проблема, Автор, Жизнь

Исходный текст Л.А. Чарской

(З)Самой весёлой и изобретательной была любимая наперсница боярышни — черноокая Матрёша, которая, забавно переваливаясь с ноги на ногу, стала изображать Мишку Топтыгина, отправляющегося за мёдом на пчельник. (4)Развеселилась даже сама боярыня. (5)Впервые за долгие месяцы улыбнулась она нынче, впервые отлегло от сердца и прояснилось в душе её после бесконечных тревог и волнений.

(б)Тяжёлое время переживала в те годы вся Русь. (7)Озлобленный на бояр старинных знатных родов царь Иоанн Васильевич, прозванный впоследствии Грозным, устроил целое гонение подчас на лучших людей. (8)Окружив себя опричниною, этою страшною ордою телохранителей, которую он набрал из самых «худородных» людей, ненавидящих знатных родовитых бояр, царь Иоанн Васильевич начал с её помощью всячески истреблять старинные боярские роды. (9)Опричники под начальством вероломного Малюты Скуратова, царёва любимца, собирали всевозможные клеветы про ненавистных им бояр и доносили царю о несуществующих винах последних…

(10)Вдруг сквозь громкий хор затейниц-девушек послышался стук у ворот, сильный,

настойчивый, и белее стены белёной появился на пороге молодой холоп.

• (11)Боярыня-матушка! (12)Спасайтесь! (13)Хозяина нашего в тюрьму бросили!

(14) А сейчас за тобой и боярышней поганые опричники сюда явятся с самим злодеем

Малютою во главе!

(15) Грозное известие сразило всех, лишило силы двигаться, соображать, слово единое молвить. (16)Одна Матрёша, не растерявшаяся изо всех находившихся в тереме женщин, бросилась к укладке, в которой находилось верхнее платье боярыни, вытащила оттуда тяжёлый кафтан и надела его на плечи госпоже. (17)Потом так же ловко и живо закутала и боярышню и повела их с няней Степанидою и двумя другими сенными девушками из терема в сени, а оттуда на задний двор, где уже слышалось ржанье и фырканье нетерпеливых коней. (18)Едва лишь успела усадить в кибитку своих хозяек Матрёша и вернуться обратно в терем, как услышала громкие голоса и могучие удары кнутовищ и здоровенных кулаков в бревенчатые ворота.

(19) Быстро бросилась она в соседнюю горницу и появилась вскоре на пороге терема

в наряде и драгоценных украшениях боярышни Уленьки.

• (20)Слушайте же, девоньки, выдавайте меня все за хозяюшку нашу, светика

нашего — боярышню, чтобы истинный след их замести, чтобы дать укрыться

без помехи нашим голубушкам.

(21) С дикими гиканьями, свистками ворвались опричники во двор бояр Крутоярских.

5 стр., 2029 слов

Анализ поэмы Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника …

… что герой надолго остается в народной памяти — люди посещают его «безымянную могилку», поминают добрым словом. Вариант 4 Произведение М. Ю. Лермонтова «Песня … с вином царь повелевает поднести не князьям и боярам, а только опричникам. И стоит одному из них— Кирибеевичу — … всякий раз получая все большее удовольствие от прочтения. Сочинение 3 Данная поэма насквозь пропитана протестным духом. Автор …

(22) Впереди всех был Малюта Скуратов: страшный, угрюмый, зверски жестокий, с маленькими пронырливыми, бегающими глазками, он первый распахнул дверь и вбежал в терем.

• (23)Ты кто такая? — крикнул он поднявшейся навстречу ему Матрёше, пышный наряд и красивое личико которой сразу привлекли его внимание.
• (24)3дравствуй, боярин, — с низким поклоном и приветливой улыбкой отвечала она.
• (25)Я боярышня Ульяна Крутоярская. (26)Рады-радёхоньки тебе, гость дорогой.

(27) Чем потчевать тебя велишь-прикажешь? (28)Матушка моя боярыня, вишь, обмерла, лежит у себя в тереме, так позволь мне тебя встретить всем тем, чего твоя душенька пожелает.

(29) Злодей Малюта опешил, услышав такие слова, что-то дрогнуло в ожесточённом

сердце Малюты. (30)Но совсем уж растаял Малюта, когда девушка предложила ему потешить его и примчавшихся с ним опричников пляской.

(31) 0на особенно хорошо плясала в тот вечер, так хорошо, что Малюта не выдержал

и сказал, опуская ей на плечо свою тяжёлую волосатую руку:

— Ну, хозяюшка, ставь свечу пудовую празднику Рождества Христова. (32)Никто меня из крамольников среди бояр не встречал так доселе. (33)А за это, боярышня, вызволю я твоего отца, упрошу надёжу-государя его помиловать. (34)Благодари Бога, девушка, что наградил он тебя такой весёлой да ласковой душой.

(35) Малюта сдержал своё слово, данное в праздник Рождества Христова. (З6)Боярина

Крутоярского выпустили из тюрьмы, сослали только в дальнюю вотчину. (37)Боярыня с боярышней Уленькой отправились с ним в ссылку. (38)Нечего и говорить, что верная Матрёша, спасшая своих господ, поехала туда же вместе с ними и не раз скрашивала им тяжёлые дни весёлой шуткой да звонкой песней.

(По Л. А. Чарской*)

Характер человека проявляется в сложные жизненные моменты удивительным образом. В стрессовой ситуации человек должен действовать быстро, не задумываясь. Но как он себя поведет? Ответ на этот вопрос будет зависеть от самого человека. В своем тексте Л.А. Чарская размышляет над проблемой проявления самоотверженности.

Автор обращает внимание читателя на период правления Ивана Грозного, его жестокую политику опричнины. Верные слуги царя посетили дом боярина Фёдора Филимоныча Крутоярского. В такой сложной ситуации не паниковала только крепостная девушка Матрёша: «Одна Матрёша, не растерявшаяся изо всех находившихся в тереме женщин, бросилась к укладке…» Она, дабы дать возможность своим господам скрыться, помогает боярыне с дочерью собраться и уехать, а себя выдает за Уленьку. Этот пример доказывает, что в чрезвычайных ситуациях не все могут сохранить спокойствие. Самоотверженность проявить могут люди, обладающие сильным характером. Не каждый решится на такой поступок.

В качестве примера автор рассматривает решение Матрёши последовать за своими хозяевами в ссылку: «Нечего и говорить, что верная Матрёша, спасая своих господ, поехала туда же вместе с ними…»

Автор отмечает, что преданность людей их способность к проявлению самоотверженности вызывают чувство восхищения. Ведь не каждый может последовать за кем-то хоть на край света.

9 стр., 4239 слов

Как выставляются оценки за сочинения по русскому языку: критерии оценивания

… может стиль написания, жанр, такой человеческий фактор, как скорость письма учащегося и уровень его развития, и так далее. За сочинение по русскому языку в основном всегда ставят две оценки. … проводимые в конце четверти и года, проверяют подготовку учащихся, как правило, по всем изученным темам. Для контрольных диктантов следует подбирать такие тексты, в которых изучаемые в данной теме …

Оба примера, дополняя друг друга, дают ясно понять готовность человека к риску ради любимых людей. Автор считает, что самоотверженность проявляется в способности помочь дорогим тебе людям, ограждать их от неприятностей, рисковать своим здоровьем и даже жизнью ради них.

Я согласна с мнением автора. Преданный, верный человек, готовый на все ради дорогого человека, встречается крайне редко в жизни. Он силен духом и чист разумом. Ярким примером проявления самоотверженности является Соня Мармеладова из романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание». Она идет работать «жёлтому билету», чтобы прокормить свою семью. Соня также решает жить отдельно, дабы не порочить репутацию своих родных.

Таким образом, способностью к проявлению самоотверженности обладают только сильные личности. Им не чужды преданность, верность и умение жертвовать собой ради любимых людей.

Читаемое в разделе:

• Сочинение на ЕГЭ по русскому языку. Проблема ценности жизни
• Сочинение на ЕГЭ по русскому языку. Увлечение подростков виртуальным общением
• Сочинение на ЕГЭ по русскому языку. Проблема воспитания подрастающего поколения
• Сочинение на ЕГЭ по русскому языку. Роль детства в формировании личности
• Сочинение на ЕГЭ по русскому языку. Отношение к иностранным заимствованиям в русском языке
• Сочинение на ЕГЭ по русскому языку. Сыновняя благодарность и любовь к родителям
• Сочинение на ЕГЭ по русскому языку. Подмена непреходящих ценностей духовной культуры

Ранее опубликованные в разделе:

• Роль учителя в жизни человека по тексту В. Каверина
• Проблема силы любви по тексту Н.И. Батыгиной. Сочинение ЕГЭ
• Проблема самопожертвования на войне по тексту В.А. Каверина
• Проблема понимания сущности гражданской войны по Б. Пастернаку
• Сочинение на ЕГЭ по русскому языку. Какую роль играет книга в жизни человека?
• Сочинение на ЕГЭ по русскому языку. Проблема посильного участия детей в войне

Новые материалы раздела:

• Проблема роли поэзии в жизни человека по тексту К.Г. Паустовского
• Проблема определения роли Родины в жизни человека по тексту А.Н.Толстого
• Проблема судьбы человека в годы войны по тексту Каверина
• Проблема милосердия по отношению к преступникам по тексту А. Грин
• Проблема роли учителя в формировании личности по тексту К.Г. Паустовского

«В доме боярина Никиты Филимоныча» − ЕГЭ

Вариант 1

Характер человека проявляется в сложные жизненные моменты удивительным образом. Так, Л.А. Чарская в своем тексте поднимает проблему проявления самоотверженности крепостной девушкой.

На примере «любимой наперсницы боярышни» писатель показывает, как крепостной девушке была дорога хозяйка и что ради спасения ее жизни Матрёша готова была пострадать и даже погибнуть. Благодаря сметливости она смогла отправить Уленьку вместе с матушкой в безопасное место, а сама, переодевшись в наряд боярышни, встретила опричников Ивана Грозного. Действительно, весёлый нрав и смелая душа «сенной девушки» помогли ей сыграть роль радушной хозяйки дома бояр Крутоярских. Малюта Скуратов был поражён таким приёмом и обещал упросить «надёжу — государя» помиловать боярскую семью. Так оправдалась самоотверженность Матрёши: её боярышня вместе с родителями была спасена.

14 стр., 6663 слов

На что способен человек ради любви

… человек ради любви? – над таким вопросом заставляет задуматься текст С.Алексиевич. Автор раскрывает проблему на реальном событии из жизни женщины, умеющей любить жертвенно, самозабвенно, готовой ради … сочинение на тему «На что способен человек ради любви?», то вы так же можете прочитать сочинения … неизбывного счастья. Главное, надо верить, что она … сета, бриллиантовое кольцо в 40,42 карата, рубины …

Автор считает, что самоотверженность крепостной девушки проявляется в готовности спасти «своих хозяек», рискуя жизнью.

Безусловно, я согласна с мнением Л.А. Чарской. И хотя люди, привязанные друг к другу, не всегда готовы пожертвовать чем-либо в целях спасения близкого душе человека, на самоотверженный поступок способны только великодушные и благородные личности. Социальный статус и положение в обществе, на мой взгляд, играет в этом не самую важную роль. Примером тому может послужить Соня Мармеладова — героиня романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание». Чтобы прокормить детей отца, она живет по «жёлтому билету», помогает Раскольникову признаться в совершенном убийстве, идет за ним на каторгу.

Таким образом, могу сделать вывод, что действительно самоотверженность человека проявляется в готовности прийти на помощь, жертвуя своими интересами во благо других людей.

В чем проявляется самоотверженность человека? Каковы ее проявления? Именно на эти проблемные вопросы пытается дать ответ Л. А. Чарская. Писательница, пытаясь разобраться в данной проблеме, повествует о наперснице боярской семьи, спасшей жизнь своим господам. Во времена массовых репрессий, опричнины Ивана Грозного, направленной на разгром знатных старинных родов, царским опричником Малютой Скуратовым было принято решение истощить род Крутоярских.

Поверенная Матреша — единственный человек, не растерявшийся от такой новости, решила ценой собственной жизни, свободой, благополучием спасти находившуюся в доме боярышню:”… выдавайте меня все за хозяюшку нашу… чтобы истинный след их замести…”. Жертвование девушки во благо другого человека- истинное самопожертвование:” Здравствуй, боярин… Я боярышня Ульяна Крутоярская.… ”. Матреша совершенно альтруистически выдала себя за боярышню, спасши ей тем самым жизнь. Авторская позиция очевидна. Самоотверженность проявляется в готовности спасти людей, рискуя жизнью, собственным благополучием. Нельзя не согласиться с мнением автора. Поистине, доблестные и рыцарские поступки могут говорить лишь о геройской душе, способной бескорыстно жертвовать собой во имя других. Попытаюсь подкрепить свое убеждение примерами из русской классической литературы. Вспомним, к примеру, философский роман Федора Михайловича Достоевского ”Преступление и наказание”.

Писатель обращается к данной проблеме, показывая историю судьбы, цельного характера, способного отдавать все ради счастья других. Соня Мармеладова отправляется за Раскольниковым на каторгу, чтобы разделить его участь. Она обладает “бесконечно ненасытимым состраданием”. Эта девушка была способна на большие жертвы ради близких людей. Также из сострадания к своей семье Соня идет жить “по жёлтому билету” таким образом зарабатывая на хлеб.

Усилить мою точку зрения мне также поможет произведение Михаила Горького ”Старуха Изергиль”. В рассказе мы встречаемся с романтическим героем Данко, призывающим победить тьму и пожертвовавший собой ради людей. Лирический герой умер, разорвав себе грудную клетку и достав оттуда свое сердце, держа его как факел, как символ выхода человека из безысходного положения. Таким образом, способность подчинить свои интересы, душу, разум, и даже физическое тело, жертвование себя во благо других — подлинная самоотверженность.

10 стр., 4765 слов

Величие человека — в чем оно проявляется

… (то есть разбивает душу человека на два вектора: благородное Всякая душа бессмертна. Ведь вечнодвижущееся бессмертно. … а меня осыпали бы похвалами тем больше, чем искуснее я лгал. Такова … и серьёзных работах диалектический материализм определяется как «наука (составитель материала Корикова М., … ценят ради них самих. Способностью (Творческая работа по философии, основанная на критической статье …

Вариант 3

Лишь преданность друзей — сокровище владык,

Оно прекраснее, чем все богатства мира, — считал Пьер де Ронсар. ….

Также в данном тексте говорит о покорном и верном отношении слуг к хозяевам и поднимает проблему преданности людям.

Раскрывая данную проблему, автор рассказывает историю времен Ивана Грозного. События развиваются в доме боярина Никиты Филимоныча Крутоярского. Сам барин был брошен в темницу, а его семья подвергалась гонениям. Молодой холоп сообщает хозяевам: «Спасайтесь! (13)Хозяина нашего в тюрьму бросили! (14)А сейчас за тобой и боярышней поганые опричники сюда явятся с самим злодеем Малютою во главе!».

Одной из самых преданных служанок хозяевам оказалась. Матреша, чтобы дать возможность своим господам скрыться, помогает боярыне с дочерью собраться и уехать, а себя выдает за их дочь Уленьку. Верная служанка искренне защищает хозяев и делает практически невозможное. Самоотверженный поступок Матреши состоял и в том, она смогла расположить к себе грозного Малюту Скуратова. Впоследствии он освободил ее хозяина из темницы.

Преданность Матреши заслуживает уважения, потом она отправилась вместе с хозяевами в ссылку «и не раз скрашивала им тяжёлые дни весёлой шуткой да звонкой песней». Позиция автора состоит в том, что преданность близким людям проявляется в готовности помогать им в трудных ситуациях, ограждать их от неприятностей, рисковать ради них жизнью, следовать за ними всюду. С позицией трудно не согласиться. Каждый человек будет стремиться помогать близким тогда, когда им тяжело.

В жизни можно найти большое количество примеров того, что семья ради здоровья одного из ее членов жертвует всем: временем, деньгами, жильем. Представьте себе горе матери, ребенок которой болен раком. Чтобы дитя выздоровело, родители порой продают собственное жилье и оплачивают лечение ребенка. В большинстве случаев семья выигрывает, ей удается вырвать жизнь ребенка из цепких лап смерти. И тогда жизнь продолжается, пусть теперь она сложная, бедная, но члены семьи остаются вместе.

Таким образом, преданность и умение жертвовать собой ради ближнего – это великая сила.

Вариант 4

В современном мире большинство людей забывает о том, в чем проявляется самоотверженность. Многие не задумываются над данным вопросом, считая, что им это не нужно. Автор данного текста, русская детская писательница и актриса Л. А. Чарская, поднимает проблему проявления самоотверженности.

В данной ситуации не растерялась лишь служанка Матрёша, которая быстро приняла решительные действия для спасения всех (предложение 16 – 17).

Я считаю, что этим автор подчеркивает, что неважно происхождение человека при проявлении решительных действий в сложной ситуации. Далее Л. А. Чарская замечает, что самоотверженные действия Матреши состояли в том, что она подвергала себя опасности, выдавая себя за хозяйку. Девушке удалось расположить к себе Малюту Скурату, проявив в общении с опричником мужество и «холодный ум». Грозного воина тронул «тёплый прием», и он сделал все, чтобы помиловали боярина Крутоярского: «упрошу надёжу-государя его помиловать». Также писательница подчеркивает, что преданность Матреши заслуживает уважения, так как девушка отправилась в ссылку вместе с хозяевами.

4 стр., 1677 слов

Проблема самоотверженной преданности своему делу

… Действительно, такая самоотверженная преданность своему делу вызывает глубокое уважение. Каждый человек всегда должен помнить об ответственности перед другими людьми, осознавать, что он кому-то нужен. Многие писатели затрагивали эту проблему в своих произведениях. …

Такое завершение помогает осознать, что только самоотверженный человек идет против собственных желаний и интересов. Оба примера, дополняя друг друга, показывают, что самоотверженность является важной составляющей в жизни человека. Л. А. Чарская убеждена, что самоотверженность проявляется в поступках, например, помощь близким людям. Я полностью согласна с мнением автора и считаю, что самоотверженным человеком можно называть того, кто рискует своими интересами ради спасения других. В настоящее время можно наблюдать, как люди с легкостью забывают о данном качестве, считая, что они всегда в безопасности. Свою точку зрения докажу примером из литературы.

Так, в романе Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» мы видим Соню Мармеладову, которая отправилась за Раскольниковым на каторгу, чтобы быть с ним вместе. Девушка пошла на жертву ради близкого человека. Таким образом, можно сделать вывод, что самоотверженные люди – это великодушные люди, которые ставят чужие интересы выше собственных. Я считаю, что любой человек должен помогать нуждающимся в трудную минуту.

Сочинение ЕГЭ 2020. Чарская. О самоотверженности.

Пример сочинения ЕГЭ 2020 по тексту Чарской. «В доме боярина Никиты Филимоныча Крутоярского дым стоял коромыслом…

Проблема: В чем заключается самоотверженность?

Исходный текст

В чем заключается самоотверженность? Именно этот вопрос волнует автора предложенного для анализа текста Лидии Чарскую, детскую писательницу и актрису.

Раскрывая эту проблему, Лидия Алексеевна погружает нас в суровую реальность пятнадцатого века: «Тяжёлое время в те годы переживала вся Русь… Иоанн Васильевич начал истреблять боярские роды; … опричники.. собирали всевозможные клеветы .. и доносили царю..» Несмотря на тяжелую социальную обстановку, люди пытались жить интересной, привычной для них жизнью. Так, например, мы видим эпизод празднества в доме боярина Никиты Филимоныча. Боярышня Уленька Крутоярова устроила веселые пляски со своими сенными девками. Зритель обращает внимание на наперсницу боярышни — Матрешу. Девушка выделяется своей живостью, изобретательностью, заливистым смехом. Практически сразу мы видим готовность Матрены защищать своих близких. В дом направляются опричники Ивана Грозного, и девушка, не медля ни секунды, собирает боярыню, девок, нянек, и помогает им скрыться. Зная о серьезных последствиях своих действий, девушка все равно в первую очередь думает о безопасности боярышни. Второй раз Матреша показывает свою преданность в присутствии самого Малюты Скуратова. Героиня ведёт себя дружелюбно и вежливо в отношении сурового опричника и его спутников, забавляет гостей так, что добивается смягчения наказания хозяина дома Крутояровых.

В обоих эпизодах текста мы наблюдаем удивительную самоотверженность юной девушки в тяжелых исторических условиях. Не думая ни секунду, она поступает по совести.

Позиция автора предельно ясна: быть самоотверженным – значит быть готовым заботиться о своих близких и защищать их любой ценой.

3 стр., 1153 слов

Роль гуманитарных знаний в жизни человека в современном мире …

… спасет, когда внутри будут бушевать душевные страдания. Гуманитарные науки – это, прежде всего, знания про человека, про его личность, характер и особенности. Имея … были. Это дает нам огромные возможности и шанс, устранить проблему до того, как она начнет приносить вред. Ведь все … народ сильным и стойким. Мы часто слышали, как люди говорили о важности математики и физики, в то время как прочитать …

Невозможно не согласиться с мнением писательницы. Действительно, самоотверженность — смелость, которую проявляет человек в минуты опасности, чтобы спасти близких.

Пример самоотверженности можно найти на страницах художественной литературы. Так, в рассказе А. Солженицына «Матренин двор» героиня всю жизнь жертвовала своими интересами ради близких. Много лет женщина упорно трудилась ради родственников и нового колхоза. После смерти своих детей, героиня же взяла девочку на воспитание, позднее отдав ей половину дома. Матрена – пример сильного и самоотверженного человека.

Подводя итог, хочется отметить, что совершать подвиги ради других – непросто, и мы должны ценить тех, кто всегда заботится и волнуется о нас.

Автор сочинения:, Виктория Важова.

• Подготовка к сочинению ЕГЭ
• Тексты ЕГЭ

Пробный ЕГЭ Проверить сочинение Чек-лист «Тест ЕГЭ» Чек-лист «Сочинение ЕГЭ» Исключения ЕГЭ

Примеры сочинений / Примеры сочинений ЕГЭ

5

Проблема доброты по Л. Чарской «В доме боярина Никиты»

Поведение человека обусловлено не только тем, плохой он или хороший, но и тем, как к нему относятся окружающие. Непросто отвечать добром на зло, но просто делать добро в ответ, ведь в каждом из нас есть что-то хорошее, пусть иногда спящее глубоко в душе.

Может ли проявленная доброта разбудить в человеке лучшие качества? Такой вопрос задаешь себе, читая отрывок из произведения Л.Чарской. В своём произведении русская писательница ставит проблему понимания силы доброты.

Рассказывая о смелом поступке Матрёши, чья доброта оказалась способна победить злое начало в Малюте Скуратове, автор показывает, как доброе отношение может преобразить человека.

Ярким примером, помогающим понять проблему силы доброты, является эпизод, в котором Матрёша впервые обращается к опричнику. В ответ на крик «ты кто такая», Матрёша вежливо здоровается с Малютой, низко кланяется, зовёт его «боярин». От такой встречи «злодей Малюта» опешил, и что-то дрогнуло в его «ожесточённом сердце. Эпизод важен для понимания поставленной проблемы, так как показывает, что уважительное и доброжелательное отношение способно смягчить любого, даже грозного опричника.

Ещё одним примером, важным для понимания поставленной проблемы, является эпизод, в котором Малюта решает отблагодарить радушную хозяйку. Говоря, что никто среди бояр его «не встречал так доселе», он обещает помочь Матрёше и упросить государя помиловать отца семейства Крутоярских. Поведение Скуратова в предложениях 31–34 подтверждает мысль о том, что проявленная доброта пробуждает в человеке его лучшие качества, желание отблагодарить в ответ.

Нельзя не заметить, как эти два эпизода тесно связаны между собой. Они показывают, что добро возвращается добром, и каждый может по достоинству оценить хорошее отношение, как это сделал Малюта Скуратов в ответ на доброту Матрёши.

Автор убеждён в том, что сила доброты велика, ведь даже в ужасающе злом, «зверски жестоком» человеке она способна пробудить благородный порыв. Трудно не согласиться с автором в вопросе понимания великой силы доброты. Действительно, доброта одного человека способна чудесным образом воздействовать на окружающих. Примером человека, чья доброта повлияла на других и запомнилась, является доктор Пирогов – герой рассказа А.Куприна «Чудесный доктор». Семья Мерцаловых сохранила в памяти благодарность человеку, который спас от голода, болезней и нищеты маленьких детей. Неравнодушие Пирогова осталось в памяти детей Мерцаловых, и даже спустя годы в семье вспоминают о «чудесном докторе» с теплотой и благодарностью. Доктор Пирогов, как и героиня произведения Л.Чарской Матрёша, показан человеком, чья доброта изменила жизнь других людей. Мне кажется, сила доброты, о которой пишет Л. Чарская, впечатлит любого читателя и заставит задуматься, являются ли совершенные им поступки отражением его хороших качеств.

2 стр., 949 слов

С доброты человек начинается

… этом, можно быть по-настоящему добрым человеком. Также читают: Картинка к сочинению С доброты человек начинается Популярные сегодня темы В разделе вы найдете сочинения по литературе разных авторов … в широком понимании была человеком добрым. Однако достоверно известно, что в основанных ею «домах умирания» запрещалось давать людям обезболивающие препараты, что обрекало больных на мученическую …

Я уверена: каждый способен сделать этот мир добрее.

Это интересно: Сочинение на тему «Ненастной ночью, когда воет ветер»

За оградой существовал мир здоровых людей. Для меня это было враждебное государство. Мне внушали недоумение их здоровье и веселость.

Иногда посидеть на скамеечке притаскивалась старенькая Вера Павловна – доктор наук, специалист по женским болезням, она была моей единственной соседкой по палате. Я замечала ее издалека, она с чрезвычайной осторожностью передвигалась, придерживаясь за стены здания, за ограду, за деревья. Наконец, усаживалась рядом со мной и долго переводила дух.

– В молодости человек не замечает, как годы летят, – начинает она. – И двадцать лет – молодая, и сорок лет – молодая. А я вот вспоминаю себя… Двадцать лет назад – ведь человеком еще была…

Мы долго сидим молча, вместе наблюдая за скользящими тенями на асфальте, потом она задумчиво рассказывает:

– Собралась я недавно дорогу перейти. Стою и никак не решусь; ходок я теперь неважный, а с прогрессом у нас шутки плохи. Стою и смотрю, как молодые спешат, снуют по своим делам. Вдруг подходит ко мне женщина, берет под руку и говорит: «Здравствуйте, доктор! Вы меня, конечно, не помните, а вот я никогда вас не забуду. Я сейчас наблюдаю за вами и думаю: когда-то вы за двадцать минут сделали сложнейшую операцию, а сейчас вот уже четверть часа не можете дорогу перейти…»

Она закрывает глаза и смеется.

– А я разве упомню ее? Я этих операций сотни переделала…

У Веры Павловны выпуклые глаза, и когда она закрывает веки, глаза становятся похожими на сомкнутые створки раковины. Такие плоские, перламутровые внутри раковины, в которых прячутся нежные, студнеобразные моллюски.

– Вот вам, наверное, родители кажутся престарелыми, а ведь по сравнению со мною, например, – совсем сопляки…

– У меня мама молодая, – говорю я. – У меня мама, Вера Павловна, знаете, изумительная женщина была. У нее вся жизнь была необыкновенной, изумительной. И профессия. Вы, наверное, помните, встречали, не могли не читать в газетах фельетоны Этери Контуа. Она и грузинкой была необыкновенной – рыжеволосая, синеглазая. Я ведь, кстати, не Нина, а Нино. Как вам это понравится? Нино… Она встретила отца, когда ей исполнилось шестнадцать. В этот день. И в этот же день они сняли какую-то халупу на окраине города. Знаете, Вера Павловна, мне, между прочим, тоже совсем скоро будет шестнадцать, и я все-таки посамостоятельней, чем была она, избалованная дочка, ни разу чайник не вскипятившая. И вот я часто думаю, смогла бы вот так, сразу, понять, что это судьба, и пойти за человеком без оглядки? Я думаю – нет. Деда чуть кондрашка не хватила, когда он услышал. Сами понимаете – единственная, «бусинка, росинка, детка ненаглядная», и вдруг как снег на голову какой-то голоштанный третьекурсник художественного училища. Скандалище! В халупе посередине – мольберт с неоконченным ее портретом, у стены – раскладушка и две табуретки. Все. Эти сплетницы, соседки-кумушки, пальцами на нее показывали. А она ходила с большим животом и плевала на всех. И когда Максиму было семнадцать, ей было тридцать три, и она всегда неправдоподобно молодо выглядела, поэтому, когда они с Максимкой шли по улице, все думали, что она – его девушка.

А потом – этот самолет.

Я ненавижу самолеты, Вера Павловна, я никогда не сяду в самолет. И что самое удивительное – папа говорит, что он на наших глазах… А я не помню. И ведь я была тогда большой девочкой – десять лет. Помню на себе белые гольфы с бомбошками, помню, что Максим в тот день первый раз побрился и был ужасно горд этим, что папа не достал маминых любимых гвоздик и ходил поэтому расстроенным… Затем помню долгое, нехорошее ожидание в аэропорту. И вот… Наверное, он как-то неэффектно взорвался в воздухе, если я не помню. Ведь это ужасно, неправдоподобно, правда? Все кричали, и отец как-то смешно перепрыгнул через ограду и бежал по летному полю… И вот, гольфы с бомбошками помню, а это – нет… Ужасно.

Я замолкаю и смотрю на влюбленных собак, лениво развалившихся на солнышке. Та, которую я считаю дамой, положила морду на рыжую лоснящуюся спину своего поклонника. Полузакрытые глаза, влажный подергивающийся нос ее выражают покой, уверенность и легкое презрение к окружающим – в общем, чувства, присущие всякой счастливой женщине.

– Ох, боже мой, боже мой… – бормочет Вера Павловна, и мне приятно, что доктор наук так по-старушечьи вздыхает и жалеет меня.

Еще я занималась тем, что третий день наблюдала за девушкой, сидевшей у окна на втором этаже. Она читала. У нее были бледное, веснушчатое лицо и изумительные, редкого медного оттенка волосы. Они выплескивались из открытого окна, а ветер ласкал и промывал ее волосы в теплом дыхании зрелой осени…

Почему-то мне казалось, что девушка очень больна, должно быть, она и в самом деле была серьезно больна: я никогда не видела ее во дворе. А ослепительные волосы, вырывавшиеся из окна, как флаг, почему-то вызывали у меня одно воспоминание прошлого года.

Максим тогда встречался с какой-то фифой из консерватории и по этому случаю на целых два месяца проникся к классической музыке трогательной любовью. Однажды он достал билеты в филармонию на симфонию Онеггера. Но с фифой в этот день произошла загвоздка, а может быть, началась пора умирания большой любви – не знаю, не помню, но, чтобы билеты не пропали, Макс потащил с собой меня.

Симфония, как мне показалось, называлась забавно: «Симфония трех “ре”» и, наверное, поэтому представлялась мне веселой и увлекательной штукой, чем-то вроде «Сказок братьев Гримм».

Позже, когда я сидела в обитом красным бархатом кресле и очухивалась, было поздно. Взлетали вверх обнаженные руки скрипачек с длинными смычками, и казалось, это метались ослепительные языки пламени из черных факелов платьев.

Я сидела и думала, что добром это кончиться не может, должно произойти что-то ужасное, трагическое, что вот прервется музыка и дирижер, похожий на грачонка в черном фраке, повернет к публике скорбное длинноносое лицо и скажет: «Друзья! Только что скончался дорогой всем нам…» – и назовет известное и близкое имя какого-то знаменитого человека. Так казалось.

Но вопреки моим опасениям все прошло благополучно, оркестранты молча выслушали аплодисменты и покинули сцену, а мы долго простояли в гардеробе в очереди за пальто…

И вот эту историю я вспомнила, глядя на бледную, веснушчатую девушку в окне второго этажа, и мне очень хотелось, чтобы вскоре за ней пришла полная рыжая женщина, или худая рыжая женщина, – ее мать (только обязательно рыжая, такой она мне представлялась) – и чтобы девушка прошла с ней по двору не в больничном халате, а в каком-нибудь зеленом платье или красном брючном костюме. Чтобы она задержалась в проходной и сказала сторожу: «До свидания, дядя Миша», – а он бы ей ответил: «Будь здорова, не болей больше».

И чтобы она никогда сюда не возвращалась…

По утрам приходил Максим, а вечерами, после работы, отец.

– Дневную вахту надо было поручить Наталье Сергеевне, – как-то сказала я Максу.

– Ты стала невыносимой, – отозвался он. – Ты просто человек, с которым трудно говорить. И с каждым днем твой характер становится все тяжелее и тяжелее. Что дальше будет, ума не приложу!

– Ничего дальше не будет, – холодно успокоила я его. – Это все скоро кончится, неужели ты не понимаешь?

– Паршивка, Нинка! – крикнул он, как в детстве. – Что ты с нами делаешь! Посмотри, во что отец превратился, он тенью ходит. Наталью Сергеевну не узнать, так осунулась.

– Для этого ей, должно быть, пришлось сесть на диету.

– Послушай… – Он нахмурился и замолчал, сбивая пепел с сигареты. Он устал спорить со мной.

– Ты же сам ее не любишь, Максимка!

– С чего ты это взяла? – угрюмо спросил он.

– Ну я тебе, слава богу, сестра или нет? Ты ее недолюбливаешь за то, что она заняла мамино место.

– Никогда ни один человек не сможет занять место другого. И тем более это касается женщин. Когда погибает любимая женщина, вместе с ней гибнет целый мир, даже не мир – целая эпоха в жизни человека; молодость, прожитая с ней, намерения, мысли, что были с нею связаны, все гибнет вместе с ее жестами, голосом, мимикой, походкой. Каково же человек у, когда то, что могло быть в старости приятным воспоминанием, превращается в кошмар, в сплошную ноющую рану? Разве может другая женщина, пусть даже по-своему привычная и близкая, закрыть собой эту рану? По-моему, нет…

– А ты теперь у них обедаешь, да, Макс? Невкусно она готовит?

– Нормально готовит, – пробурчал он. – И еще вот что: разве она виновата в том, что мамы нет, что отец был один, да и у нее жизнь не устроена? Неужели все это так трудно понять и неужели за это надо ненавидеть человека?

– Я не ненавижу ее, – возразила я. – Если бы я ее ненавидела, я бы ее убила, я бы разбила все окна в ее доме, я бы изорвала в клочья ее синее пальто. Я все понимаю. Но любить-то я не обязана, правда?

Максим смотрел на меня каким-то взрослым взглядом. Карман его пиджака оттопыривался от пачки сигарет, под глазами лежали круги… Наверное, он сдавал очередной курсовой проект…

– Правда… – сказал он и продолжал смотреть на меня задумчивым взрослым взглядом, как бы решая, говорить со мной как с человеком или махнуть на меня рукой.

– Это, наверное, потому, что ты еще ребенок, – наконец сказал он. – Ну конечно, это потому, что ты не можешь понять, что это такое для мужчины – одинокие ночи. А это страшная штука – пять лет одиноких ночей…

– А мы? – спросила я, все еще не веря, что Макс так серьезно говорит со мной.

– Мы – дети. А нужен близкий человек, женщина, с которой можно пошептаться на подушке, голова к голове, и понервничать, что на работе неприятности, и встать к окну в трусах – покурить. А он дождется, пока мы уснем, и уходит в свою мастерскую, а там пусто, только семейный альбом с фотографиями, который он просматривал каждый вечер. Ты знаешь, что он каждый вечер просматривал наш альбом?

– Нет… – сказала я тихо.

Макс достал из пачки сигарету и закурил. За двадцать минут это была третья.

– Ты ужасно много куришь, – машинально заметила я, как обычно.

– Да, – сказал он. – Надо завязывать, а то скоро все потроха закоптятся.

Это был наш обычный диалог «о вреде курения».

– В самом деле, скверная привычка, – подумав, сказал Макс. – Ты, наверное, оттого такая больная, что мама много курила. Одну сигарету за другой. Я помню, даже – тебя ждала, а все равно курила… Маме было совсем нелегко… – медленно проговорил он, почему-то с трудом выговаривая каждое слово. – Ведь она, знаешь, Нинок, в последние годы разлюбила отца. Так получилось.

– Как это?! – шепотом переспросила я и, сразу испугавшись, что Макс разозлится на меня за тупость, схватила его за рукав пиджака и запричитала:

– Ой, Макся, ну, продолжай, пожалуйста, я все пойму, честное слово!

– Она любила другого человека.

– Нет. Не может этого быть, – сказала я. – Почему же она не ушла?

Он горько усмехнулся.

– А то ты не понимаешь… Эти грузинские гордецы… Только чтобы никто не подумал, что в семье неладно. И потом, дети… И, наверное, чувство вины перед отцом, хотя и не была виновата перед ним. И эта ее категоричность, помнишь: «Главное – называть белое белым, а черное – черным». Она бы назвала себя предателем, если бы ушла.

– Отец не знал, – задумчиво сказала я. – Отец, конечно, не знал. Он бы умер от горя.

– Знаешь, я сейчас много думаю об этом, и мне кажется, что она нарочно тебя придумала, чтобы вышибить из себя любовь. И вообще, если бы не самолет, я бы подумал, что мама сама так решила.

– Откуда ты все узнал?

– Я и раньше догадывался, еще когда она была жива. А потом нашел в ее записной книжке два письма…

Я не спросила, что было в этих письмах, и Максим не стал рассказывать. Слишком трепетно мы относились к маме, чтобы обсуждать ее любовь. Но сейчас, вдруг, я представила, как неизвестный нам мужчина узнает о маминой смерти. Этот момент. Какие у него были руки в этот момент? Что он делал? Отцу было легче. Он бежал по летному полю и кричал.

А что делал этот человек для того, чтобы скрыть от людей свою боль?

– Проводи меня до проходной, – вставая, сказал Макс.

– Подожди, Максимка, сядь. Что-то у меня все занемело внутри.

Он с силой провел по лицу ладонью, как будто хотел отшвырнуть в сторону свое уставшее лицо и вместе с ним мысли.

– Скверно, что я все рассказал тебе, – проговорил он. – Но я должен был это сделать. Каждую ночь я думал: «Завтра расскажу. Завтра обязательно расскажу». Я это сделал – для чего? Понимаешь, у тебя возраст сейчас… обвиняющий. Я это по себе знаю, у меня самого так было. Да только после маминой смерти как рукой сняло. Так вот, зачем я все это рассказал? Чтобы ты милосердней была. Не только к отцу – вообще к людям. Потому что без этого, я думаю, настоящей жизни не получится. Чтобы сердце у тебя поумнело… А теперь проводи меня.

– Ты что-то плохо выглядишь, Макся. Ты курсовой проект пишешь?

– С вами попроектируешь… – хмуро буркнул он.

Сегодня я просидела на скамейке дольше обычного, потом медленно поднялась на третий этаж, к себе.

Проходя мимо седьмой палаты, я заглянула туда и сказала маленькой худой женщине, у которой не только руки, но даже лицо казалось натруженным:

– Петрова, к вам сын пришел.

– Ой, спасибо, дочка! – Она стала суетиться, выкладывать какие-то пакеты из тумбочки. – Ты меня так обрадовала, доча!

Я подумала: почему эта женщина называет дочерью еле знакомую девушку? Может быть, потому, что у нее четверо сыновей и она всю свою жизнь мечтала иметь дочь? А может быть, она просто очень добрая женщина?

В палате я отобрала из сетки несколько мягких яблок и положила на тумбочку Веры Павловны, хотя для ее оставшихся зубов и эта пища была немыслимой.

Сухо щелкнул выключатель, и заоконное пространство из-за отразившихся в окне двух наших коек и тумбочек мгновенно стало больничным и неспокойным. А днем оно было таким по-осеннему прозрачным, ласковым…

Я молча лежала с закрытыми глазами и представляла, как папа листает наш альбом с фотографиями. Я мысленно переворачивала страницы вместе с ним.

Вот Сочи. Меня еще нет на свете. Мама стоит на берегу, на ней очень открытый купальник. На плечах у нее сидит маленький Максимка, голенький, его толстые, по-детски еще кривые ножки свешиваются маме на грудь. Максимке – два года, маме – девятнадцать. Они смеются.

Как это сказал Макс? «Она нарочно тебя придумала, чтобы вышибить из себя эту любовь». Ну да, понимаю: думала – родится ребенок, хлопоты, переживания, о том и подумать будет некогда. Мосты сжигала…

Значит, все это – море, чайки, маленький Максимка, любовь к отцу – было до меня? А я для мамы – горький ребенок!

Нет, нет, все не так… Вот другая фотография. Снимал Максим, и вышло плохо, размыто. Меня собирают в детский сад. Я ору благим матом, запрокинув голову так, что лица не видно. Мама натягивает мне правый ботинок, папа – левый. Они смеются, и руки их соприкасаются.

Да, да, руки их соприкасаются… Максим просто напутал! Не могло такого быть, и письма эти – ерунда.

Я не заметила, как в палату пришла Вера Павловна.

Она долго сидела на койке, неподвижно смотря в темное пространство за окном, заполненное больницей, потом медленно и отчетливо сказала, не глядя на меня:

– Как смерть никого не щадит!

У меня под горлом что-то сорвалось и, обливая все внутри холодом, медленно поползло вниз. У меня всегда так бывает, когда я чувствую, что сейчас сообщат о чьей-то смерти.

– Кто? – коротко спросила я.

– Лена умерла, – сказала Вера Павловна, строго и горько взглянув на меня.

– Какая Лена?! – закричала я, беспомощно встряхнув пустыми кистями рук и пряча их между коленями.

Но я уже знала какая.

– Бледная, рыженькая девушка из третьего корпуса. Помнишь, у окна все сидела и читала. С длинными волосами…

В комнате было тихо, так тихо, что различались шаги в дальнем конце коридора.

– Ну, не надо плакать… – сказала она. – Мне тоже тяжело. Сколько раз сталкивалась, а все не привыкнуть… У нее сердце не выдержало, так на операционном столе и скончалась.

– А у меня крепкое сердце, правда, Вера Павловна?

– Не думай об этом, не надо тебе об этом думать. И перестань плакать, сколько можно!

– У меня папа недавно женился на хорошей женщине, Вера Павловна, знаете… А я не желаю с ней разговаривать, извожу отца, брата, всем треплю нервы и веду себя, как последнее хамье. Это ужасно, да?

– Да уж что хорошего… – вздохнула она. Потом разобрала постель и вдруг, обернувшись ко мне, по-детски спросила: – Свет не будем гасить, да? Страшно…

У меня даже ноги ослабели, когда я увидела его. Он возник из мира здоровых людей и был его воплощением. Он стоял с авоськой за решетчатой оградой, и железный прут вертикально пересекал его лицо. Не улыбаясь, он молча смотрел, как я подходила к нему – к нему, такому красивому! – в этом диком больничном халате.

– Вот и свиделись… – сказал он тоном человека, просидевшего на рудниках тридцать лет и случайно заставшего в живых друга детства.

– Я тебя вижу второй раз в жизни, – сказала я. – Это же можно с ума сойти. Ты у Максима узнал, где я? Он тебя здорово бил?

– Здорово, – сказал он и засмеялся. – Ну, улыбнись, я хочу поцеловать тебя в улыбку.

– Забор мешает, – заметила я, – Пойдем, я тебе покажу лаз. Как ты умудрился в тихий час прийти?

– У меня часы отчаянно спешат, – оправдывался он. – Если б я их время от времени не ставил на место, я думаю, они давно отсчитали бы двадцатый век и принялись за двадцать первый.

Мы шли по обе стороны забора, и я мучительно, всем телом чувствовала на себе ужасный халат. В нем у меня не было ни груди, ни талии, а все только подразумевалось.

Я шла и, не оглядывая себя, чувствовала, что у ворота из-под халата кокетливо выглядывают обтрепанные завязочки рубашки. Но мучительней всего чувствовалось задыхающееся, заикающееся сердце.

– Я тебя вижу второй раз в жизни, – поразившись, сказала я, забыв, что эта мысль уже удивляла меня.

– А с братцем вы великолепная пара сапог, – сказал он. – Сначала говорил, что ты на занятиях, а сегодня утром накричал на меня, что человек уже три недели валяется в больнице и никому до этого нет дела…

Моя скамеечка была занята юным тоненьким папой. Он сидел, вытянув далеко вперед джинсовые ноги, похожие на складную металлическую линейку, и, задумчиво пощипывая усики, казалось, безучастно смотрел на резвящегося растрепанного мальчугана. Мальчишка был просто прелесть, не больше двух лет, очень забавный. Увидев нас, он подбежал и, остановившись совсем близко, принялся разглядывать незнакомцев испуганно-веселыми глазами. Борис достал из сетки апельсин и протянул мальчугану.

– Нет, нет, спасибо! – встревожено воскликнул папа, поднимаясь со скамейки. – Цитрусовые нам нельзя, диатез.

И вдруг стало понятно, что это очень хороший папа. Из тех, которые каторжники.

– Как зовут вашего сыночка? – спросила я, чтобы доставить ему удовольствие.

– Георгий, – горделиво ответил он, и это звучало как «Гьёрги». – Гогия, – пояснил он, и это у него получалось как «Гогья».

Они пошли к забору, туда, где был лаз, и я глядела им вслед и улыбалась.

– Гулять сюда приходят, – сказал Борис. – Такой замечательный парк!

– Они грузины, – продолжая радостно улыбаться, сказала я. – Ты понял? Они грузины. Мне так приятно!

– Если б я знал, что это тебе так приятно, я бы сегодня в справочном узнал, сколько грузин проживает в нашем городе. – Он недоуменно взглянул на меня.

– Ты ничего не понимаешь! – сказала я. – Ничего. Ты зачем сюда пришел – проведать меня? Ну тогда давай поговорим.

– Давай поговорим! – согласился он.

И мы замолчали.

Я не могла до конца осмыслить то, что он пришел сюда и сидит со мной на скамейке. Мне мерещилось, что это Максим умолил его приехать. Чуть ли не в ногах валялся. Хотя я прекрасно понимала, что никогда в жизни ничего подобного Максим не сделает. Или, может быть, он так подумал: «Бедная, смертельно больная девочка… Подъеду, подарю тридцать минут счастья…»

Нет, это тоже исключено. Ведь он не знает, что я влюблена в него вусмерть.

Так вы влюблены, мадемуазель?! Похоже, что я наконец призналась себе в этом. Да не все ли равно! Жить, может быть, осталось шиш на постном масле. Хоть перед собой не юродствуй…

– Я понимаю, что ты в затруднительном положении. С одной стороны, неловко напоминать человеку о его болезни. И вообще это ужасная штука – посещение тяжелобольных. Ты его жалеешь и делаешь участливое лицо, а сам думаешь о том, как бы не проспать завтра на рыбалку. А больной не делает никакого лица, на нем вообще нет лица, он ненавидит тебя и думает: «Ну, давай спрашивай меня о здоровье, бодрячок! С-скотина…» А иногда ненависть переносится на совершенно неожиданные предметы. Видишь витрину того фотоателье за оградой? Я ее ненавижу. Там поголовно сняты все идиоты. Потому что не может умный человек послушно принимать позы, придуманные бездарным фотографом!

– Это нехороший юмор, – сказал он, серьезно смотря на меня. – Тяжелый.

– Это вообще не юмор, – возразила я. – Чувство юмора за последнее время у меня полностью атрофировалось. Отбито, как печенка в ужасной пьяной драке. А то, о чем я говорила, – это правда жизни. Точно так же об этом написал бы Чехов. Ты любишь Чехова?

– Очень, – веско сказал он.

– Слава богу! Я презираю тех, кто к нему равнодушен. Просто за людей их не считаю, каких бы успехов в личной и общественной жизни они ни достигли. Я всю жизнь читаю письма Чехова, у нас дома есть его собрание сочинений в двенадцати томах. Многие его письма я знаю наизусть. Особенно к Лике Мизиновой. Он ей пишет: «Хамски почтительно целую Вашу коробочку с пудрой и завидую Вашим старым сапогам, которые каждый день видят Вас…» И еще так: «Кукуруза души моей!» Обязательно нужно читать примечания к его письмам. Там объясняется, кто такие были Линтварёвы, кто такая Астрономка. Только никогда я не заглядываю в примечание к письму восемьсот восемнадцатому. Там всего одна сноска. Знаешь какая?

– Какая? – тихо спросил он.

– Всего одна: «Последнее письмо А. П. Чехова».

Мы помолчали.

– Я сегодня ужасно много болтаю, как в прошлый раз. А ты очень молчалив, потому что не знаешь, о чем можно со мной говорить, а о чем нельзя. Я это вижу и выручаю тебя – говорю, говорю. Но сейчас я замолчу, и тебе станет страшно, и придется что-то сказать. Поэтому я предупреждаю: можно говорить обо всем. И хоть я панически боюсь смерти, даже о смерти.

И тут он не выдержал.

– Почему?! – закричал он. – Ну почему я должен говорить о смерти! И вообще, что это за безобразие! Я еду на свидание к юной девушке, перед этим готовлюсь, наглаживаюсь, бреюсь, черт возьми, так, что в меня глядеться можно, стою час в очереди за апельсинами! И вот вместо девочки меня встречает нудная старая баба и уже полчаса ведет заупокойные беседы. В боку у нее закололо – подумаешь! Вот у меня уже третью неделю насморк не проходит!

Он выхватил из кармана наглаженный платок и стал отчаянно громко в него сморкаться. Но у него ничего не получалось, потому что он был абсолютно, восхитительно здоров…

– А ведь на носу зима, – сказала я. – Сезон носовых платков. Что ты будешь делать зимой со своим насморком?

– А вот что: мы кошмарно напьемся, третьим возьмем твоего ненормального братца, будем шататься в обнимку по улицам и орать песни страшными голосами…

– И пусть идет снег.

– Пусть, – согласился он.

– Изо рта у нас будет валить пар, и все вместе мы будем похожи на огнедышащего дракона. О трех головах.

– Воображение – класс! – сказал он.

– Тебе сегодня скучно со мной?

– А разве ты всегда должна развлекать меня? Ты ведь не гетера и не гейша. Ты просто не сможешь быть всегда ярким дивертисментом.

– Понимаешь, – сказала я, – все, оказывается, ужасно сложно. Ты только не кричи на меня: я сейчас все объясню. Я очень много думаю все эти дни, так много, что мне будет даже досадно умереть, не записав эти мысли. Если я отсюда выйду, я напишу книгу и сразу стану великим писателем. Нет, я опять болтаю чушь, и ты ничего не понимаешь!.. Дело вот в чем: на днях умерла Лена. Ты помолчи, не перебивай, ты не знаешь. Лена. Белоснежная девушка, волосы алые, как флаг… Умерла после удачной операции, ни с того ни с сего, с бухты-барахты. Что-то с сердцем случилось. А пять лет назад погибла моя мама. Еще нелепей и страшней. И еще и еще… Теперь ответь мне: к чему вся эта возня со мной? Ведь я совершенно безнадежна. К чему замечательный Макар Илларионович будет делать сложную операцию обреченному человеку? Для чего? Чтобы я прожила еще год, три, пять лет? Но ведь даже если я останусь на подольше, мне все равно нельзя будет иметь детей! А дети – это главный смысл во всем! Хоть с этим ты согласен?

– В том, что главный смысл, согласен. А в остальном… – Он вздохнул и замолчал. И я подумала, что он больше ничего не скажет на эту тему, не может быть, чтобы Макс его не проинструктировал. – У меня очень старенькая бабуля, – неожиданно твердо и громко сказал он так, что я даже сначала не сообразила, в чем дело, и подумала, что это он мне хочет рассказать анекдот. – Такая старенькая, что каждый день, возвращаясь с работы, я боюсь, что не она откроет мне дверь, – продолжал он не глядя на меня. И я поняла, что анекдота не будет. – Они с дедом любили друг друга с пятнадцати лет… Потом она пять лет ждала его с войны. Дождалась… Наконец, когда им исполнилось по двадцать два года, они поженились. И прожили семь месяцев, день в день. Ты взрослая девочка, тебе не надо объяснять, что значит ждать семь лет, а прожить с мужем семь месяцев…

Он долго молчал, прежде чем опять заговорить…

– Это был очередной налет банды петлюровцев. Деда повесили на глазах у молодой жены, а ей самой обрубили топором пальцы на обеих руках. Все десять пальцев, до второй фаланги… Но не до конца обрубили, – продолжал он, по-прежнему не глядя на меня, – пальцы потом срослись. Ужасно, правда, срослись, так, что глядеть страшно, но все же какие-никакие, а руки… А в тот момент она, обезумев от боли и горя, волоча болтающиеся, как плети, руки с обрубленными пальцами, оставляя за собой кровавую дорогу, бежала на обрыв, чтобы броситься вниз, в реку. И когда она добежала, то вдруг почувствовала, как отчаянно бьется в животе ребенок, словно понимая, что она собирается сотворить, словно умоляя о жизни… Так она осталась жить, а через три месяца на свет появился мой отец, которого она назвала именем деда…

Он рассказывал это очень просто и твердо. Как-то повествовательно, как сказку рассказывал: «Жили-были…» И от этого делалось еще страшней, и хотелось сжимать кулаки и плакать оттого, что это было на свете…

– Я не знаю, зачем все это тебе рассказываю, – виновато сказал он. – Я приготовил положительные эмоции, целый вагон хороших анекдотов. Но когда я тебя увидел, то понял, что анекдоты не нужны. Поэтому рассказываю что-то не то…

– Именно то! – нетерпеливо перебила я его. – Именно, именно то!

– Ну тогда слушай дальше, – сказал он и переложил сетку с колен на скамейку. Апельсины свободно раскатились, и один даже упал со скамейки, застряв в сетке и оттягивая ее, как баскетбольный мяч. – У бабули не осталось ни одной дедовской фотографии. Так уж получилось. Люди редко в то время фотографировались, и потом, она тотчас же уехала из того городка, где жила с дедом. Я не думаю, чтобы она забыла его лицо. Ведь мой отец поразительно похож на деда, а я, говорят, еще больше. Нет, конечно же, она прекрасно помнила его лицо, хотя с того дня прошло пятьдесят лет… И вот – это было совсем недавно, месяца три назад – какие-то дальние родственники из Киева прислали вдруг фотографию деда. Они, наверное, копались в своем альбоме и наткнулись на нее. Сначала не могли вспомнить, кто это, а когда догадались, решили прислать ее нам. И то правда – зачем валяться чужой фотографии в семейном альбоме… Ты знаешь, я никогда еще не видел таких лиц у людей, какое было у бабушки, когда она распечатала письмо с фотографией. Знаешь, это, наверное, совсем нелегко – увидеть лицо любимого, которого похоронила пятьдесят лет назад. Она не сказала ни слова и весь день провозилась на кухне. Но ночью… У нас тесновато, и мы с бабушкой спим в одной комнате. И я слушал, как всю ночь она проговорила с дедом. Плакала и говорила: «Ну, как я тебе нравлюсь? Посмотри, на что я стала похожа. Ты видишь эти руки? Что же это творится, боже мой, что твой младший внук на год старше тебя?» Потом, утром, она мне призналась: «Когда я разорвала конверт и оттуда выпала его фотография, у меня помутилось в голове, и я, знаешь, на самую маленькую секунду подумала, что мне двадцать два года, а он уехал на ярмарку, в Дунаевцы, и пишет мне оттуда письмо. А его смерть и вся моя жизнь – это просто страшный сон, который снился прошлой ночью…» Больше ничего интересного я не расскажу. Ешь апельсин, не напрасно же я за ними в очереди стоял!

– Мне эта жизнь кажется удивительно прозрачной и ясной… – задумчиво проговорила я. – Можно смотреть на мир сквозь историю этой скорбной жизни и отсеивать добро от зла…

– Я хочу, чтобы ты съела апельсин на моих глазах. Вот смотри, я его почистил… Кто это идет там, в конце аллеи?

– Это Макар Илларионович! – испугалась я. – Сейчас мне влетит за то, что я в тихий час здесь болтаюсь!

– Что за имя, боже! – сказал он. – Карл у Клары украл кораллы.

Но Макар Илларионович даже не остановился. Он стремительно прошел мимо нас, не взглянув на меня, и скупо обронил:

– Долго не сиди. Сыро…

Его удаляющаяся четырехугольная спина в белом халате казалась мне оплотом надежды и веры.

– Кто тебе будет делать операцию, этот Фантомас? – спросил Борис, глядя вслед Макару Илларионовичу. – Что у него с шеей?

– Это фронтовое ранение, – сказала я. – Он мне рассказывал когда-то, очень давно, девять лет назад, и я уже смутно помню эту историю… Наши форсировали реку, а на том берегу были немцы и держали нас под непрерывным огнем. И в общем, кому-то из наших нужно было переплыть реку и что-то узнать или сделать – я в военных делах ничего не понимаю. Но это задание было равносильно смертному приговору – настолько опасной казалась переправа… И тогда командир Макара Илларионовича сказал: «Ребята, нужно плыть. Того, кто решится, представлю к ордену…» И Макар бросился в воду. Вот тогда он и получил это ранение в шею. Но все-таки доплыл и что полагалось сделал. А вот голову повернуть – ни в какую!

– А орден? – заинтересовался Борис.

– Командира в том бою убило… Я спросила у Макара Илларионовича: вот когда он плыл, о чем думал? А он говорит: «Вот представь себе, думал, как по селу перед девчатами пройдусь – сапоги начищены, гимнастерка новенькая, а на груди – орден! Когда ранило, тогда уже твердил себе: „Выплыть… выплыть…“ Насчет девчат он, конечно, пошутил. Он вообще шутник. Первую операцию он мне сделал, когда я в первый класс пошла. И за день до нее говорил: „Представляешь, будет у вас когда-нибудь урок анатомии, на котором изучают человечьи потроха. А ты встанешь и скажешь: “Видали вы человека с одной почкой?” Вот смеху-то будет!“ Но та операция была ерундой по сравнению с предстоящей… Тогда можно было шутить…

Но вопреки моим опасениям все прошло благополучно, оркестранты молча выслушали аплодисменты и покинули сцену, а мы долго простояли в гардеробе в очереди за пальто.

Эту историю я вспомнила, глядя на бледную девушку в окне второго этажа, и мне очень хотелось, чтобы вскоре за ней пришла полная рыжая женщина, или худая рыжая женщина, – ее мать (только обязательно рыжая, такой она мне представлялась) – и чтобы девушка прошла с ней по двору не в больничном халате, а в каком-нибудь зеленом платье или красном брючном костюме. Чтобы она задержалась в проходной и сказала сторожу: «До свидания, дядя Миша», а он бы ей ответил: «Будь здорова, не болей больше».

И чтобы она никогда сюда не возвращалась…

По утрам приходил Максим, а вечерами, после работы, отец.

– Дневную вахту надо было поручить Наталье Сергеевне, – как-то сказала я Максу.

– Ты стала невыносимой, – отозвался он. – Ты просто человек, с которым трудно говорить. И с каждым днем твой характер становится все тяжелее и тяжелее. Что дальше будет, ума не приложу!

– Ничего дальше не будет, – холодно успокоила я его. – Это все скоро кончится, неужели ты не понимаешь?

– Паршивка, Нинка! – крикнул он, как в детстве. – Что ты с нами делаешь! Посмотри, во что отец превратился, он тенью ходит. Наталью Сергеевну не узнать, так осунулась.

– Для этого ей, должно быть, пришлось сесть на диету.

– Послушай… – Он нахмурился и замолчал, сбивая пепел с сигареты. Он устал спорить со мной.

– Ты же сам ее не любишь, Максимка!

– С чего ты это взяла? – угрюмо спросил он.

– Ну, я тебе, слава богу, сестра или нет? Ты ее недолюбливаешь за то, что она заняла мамино место.

– Никогда ни один человек не сможет занять место другого. И тем более это касается женщин. Когда погибает любимая женщина, вместе с ней гибнет целый мир, даже не мир – целая эпоха в жизни человека; молодость, прожитая с ней, намерения, мысли, что были с нею связаны, все гибнет вместе с ее жестами, голосом, мимикой, походкой. Каково же человеку, когда то, что могло быть в старости приятным воспоминанием, превращается в кошмар, в сплошную ноющую рану? Разве может другая женщина, пусть даже по-своему близкая, закрыть собой эту рану? По-моему, нет…

– А ты теперь у них обедаешь, да, Макс? Невкусно она готовит?

– Нормально готовит, – пробурчал он. – И еще вот что: разве она виновата в том, что мамы нет, что отец был один, да и у нее жизнь не устроена? Неужели все это так трудно понять, и неужели за это надо ненавидеть человека?

– Я не ненавижу ее, – возразила я. – Если бы я ее ненавидела, я бы ее убила, я бы разбила окна в ее доме, я бы изорвала в клочья ее синее пальто. Я все понимаю. Но любить-то я не обязана, правда?

Максим смотрел на меня каким-то взрослым взглядом. Карман его пиджака оттопыривался от пачки сигарет, под глазами лежали круги. Должно быть, он сдавал очередной курсовой проект.

– Правда… – сказал он, и продолжал смотреть на меня задумчивым взрослым взглядом, как бы решая, говорить со мной как с человеком или махнуть на меня рукой.

– Это, наверное, потому, что ты еще ребенок, – проговорил он. – Ну, конечно, это потому, что ты не можешь понять, что это такое для мужчины – одинокие ночи. А это страшная штука – пять лет одиноких ночей…

– А мы? – спросила я, все еще не веря, что Макс так серьезно говорит со мной.

– Мы – дети. А нужен близкий человек, женщина, с которой можно пошептаться на подушке, голова к голове, и понервничать, что на работе неприятности, и встать к окну в трусах – покурить. А он дождется, пока мы уснем, и уходит в свою мастерскую, а там пусто, только семейный альбом с фотографиями, который он просматривал каждый вечер. Ты знала, что он каждый вечер просматривал наш альбом?

– Нет… – сказала я тихо.

Макс достал из пачки сигарету и закурил. За двадцать минут это была третья.

– Ты ужасно много куришь, – машинально заметила я, как обычно.

– Да, – сказал он. – Надо завязывать, а то скоро все потроха закоптятся.

Это был наш обычный диалог «о вреде курения».

– В самом деле, скверная привычка, – подумав, сказал Макс. – Ты, наверное, оттого такая больная, что мама много курила. Одну сигарету за другой. Я помню, даже тебя ждала, а все равно курила… Маме было совсем нелегко… – медленно проговорил он, почему-то с трудом выговаривая каждое слово. – Ведь она, знаешь, Нинок, в последние годы разлюбила отца. Так получилось.

Симфония, как мне показалось, называлась забавно: «Симфония трех “ре”» и, наверное, поэтому представлялась мне веселой и увлекательной штукой, чем-то вроде «Сказок братьев Гримм».
Позже, когда я сидела в обитом красным бархатом кресле и очухивалась, было поздно. Взлетали вверх обнаженные руки скрипачек с длинными смычками, и казалось, это метались ослепительные языки пламени из черных факелов платьев.
Я сидела и думала, что добром это кончиться не может, должно произойти что-то ужасное, трагическое, что вот прервется музыка и дирижер, похожий на грачонка в черном фраке, повернет к публике скорбное длинноносое лицо и скажет: «Друзья! Только что скончался дорогой всем нам…» – и назовет известное и близкое имя какого-то знаменитого человека. Так казалось.
Но вопреки моим опасениям все прошло благополучно, оркестранты молча выслушали аплодисменты и покинули сцену, а мы долго простояли в гардеробе в очереди за пальто…
И вот эту историю я вспомнила, глядя на бледную, веснушчатую девушку в окне второго этажа, и мне очень хотелось, чтобы вскоре за ней пришла полная рыжая женщина, или худая рыжая женщина, – ее мать (только обязательно рыжая, такой она мне представлялась) – и чтобы девушка прошла с ней по двору не в больничном халате, а в каком-нибудь зеленом платье или красном брючном костюме. Чтобы она задержалась в проходной и сказала сторожу: «До свидания, дядя Миша», – а он бы ей ответил: «Будь здорова, не болей больше».
И чтобы она никогда сюда не возвращалась…

По утрам приходил Максим, а вечерами, после работы, отец.
– Дневную вахту надо было поручить Наталье Сергеевне, – как-то сказала я Максу.
– Ты стала невыносимой, – отозвался он. – Ты просто человек, с которым трудно говорить. И с каждым днем твой характер становится все тяжелее и тяжелее. Что дальше будет, ума не приложу!
– Ничего дальше не будет, – холодно успокоила я его. – Это все скоро кончится, неужели ты не понимаешь?
– Паршивка, Нинка! – крикнул он, как в детстве. – Что ты с нами делаешь! Посмотри, во что отец превратился, он тенью ходит. Наталью Сергеевну не узнать, так осунулась.
– Для этого ей, должно быть, пришлось сесть на диету.
– Послушай… – Он нахмурился и замолчал, сбивая пепел с сигареты. Он устал спорить со мной.
– Ты же сам ее не любишь, Максимка!
– С чего ты это взяла? – угрюмо спросил он.
– Ну я тебе, слава богу, сестра или нет? Ты ее недолюбливаешь за то, что она заняла мамино место.
– Никогда ни один человек не сможет занять место другого. И тем более это касается женщин. Когда погибает любимая женщина, вместе с ней гибнет целый мир, даже не мир – целая эпоха в жизни человека; молодость, прожитая с ней, намерения, мысли, что были с нею связаны, все гибнет вместе с ее жестами, голосом, мимикой, походкой. Каково же человек у, когда то, что могло быть в старости приятным воспоминанием, превращается в кошмар, в сплошную ноющую рану? Разве может другая женщина, пусть даже по-своему привычная и близкая, закрыть собой эту рану? По-моему, нет…
– А ты теперь у них обедаешь, да, Макс? Невкусно она готовит?
– Нормально готовит, – пробурчал он. – И еще вот что: разве она виновата в том, что мамы нет, что отец был один, да и у нее жизнь не устроена? Неужели все это так трудно понять и неужели за это надо ненавидеть человека?
– Я не ненавижу ее, – возразила я. – Если бы я ее ненавидела, я бы ее убила, я бы разбила все окна в ее доме, я бы изорвала в клочья ее синее пальто. Я все понимаю. Но любить-то я не обязана, правда?
Максим смотрел на меня каким-то взрослым взглядом. Карман его пиджака оттопыривался от пачки сигарет, под глазами лежали круги… Наверное, он сдавал очередной курсовой проект…
– Правда… – сказал он и продолжал смотреть на меня задумчивым взрослым взглядом, как бы решая, говорить со мной как с человеком или махнуть на меня рукой.