Первая чеченская война как пишется

Всего найдено: 17

Колос — колосится, Рожь — рожится, Чечевица — ? =)

Ответ справочной службы русского языка

Колосится не только колос: 

Золотой густою гривой
Колосится в поле рожь.
(В. И. Лебедев-Кумач)

Вот уж нивы стали колоситься,
будет, будет сытною зима.
(О. Ф. Берггольц) 

Тебя земли вскормила воля,
Вспоила жертвенная кровь;
Твой стражный полк, мирского поля
Вся в копьях ― колосится новь.
(В. И. Иванов)

Скажите, пожалуйста, как следует писать: Республика Чечня или республика Чечня (понятно, что по К РФ Чеченская Республика)?

Ответ справочной службы русского языка

Как неофициальное название субъекта Российской Федерации — Республика Чечня.

Ответьте, пожалуйста, все ли верно в этом предложении: «Ахмат Тауэр» — уникальный объект, его можно назвать «Чеченской Бурдж-Халифой». Вызывает сомнение женский род названия «Бурдж-Халифа». Склоняется ли это название? Заранее спасибо.

Ответ справочной службы русского языка

Корректно: чеченской «Бурдж-Халифа».

Здравствуйте. Как пишется Вторая чеченская война, что в ней с больших букв?

Ответ справочной службы русского языка

Все слова пишутся с маленькой буквы: вторая чеченская война, поскольку это неофициальное название вооруженного конфликта.

Здравствуйте, уважаемая Грамота! В словосочетаниях «Глава Администрации города N», «Глава Дагестана», «Глава г. Махачкалы» и др. (не с начала предложения!) слово «глава» пишется со строчной, так? Может, есть какие-то особенные правила, позволяющие это слово писать с прописной буквы? Спасибо…

Ответ справочной службы русского языка

Орфографически правильно написание слова глава в знач. ‘руководитель’ строчными буквами: глава администрации города N, глава районной управы и т. д. Однако в официальных документах наименования должностей в субъектах Российской Федерации пишутся в соответствии с их конституциями (уставами), ср.: глава администрации (губернатор) Краснодарского края, но: Глава Чеченской Республики. См. «Справочник по оформлению нормативных правовых актов в Администрации Президента Российской Федерации».

Здравствуйте.
Видел тут ваш ответ на вопрос о написании «чеченской войны». Ок, значит, со строчной. А если «Первая чеченская война», то «первая» пишется с заглавной или тоже со строчной? Заранее благодарю за ответ.

С уважением, Руслан.

Ответ справочной службы русского языка

Корректно строчными: первая чеченская война (как обиходное название вооруженного конфликта).

Добрый день, Грамота.ру!

На Новый год, на ново счастье
Уродись(,) пшеничка, горох, чечевичка!

Нужна ли запятая? Или ее постановка необязательна? По-моему, это неполноценное обращение. Например, почти идентично по смыслу: «Да уродится пшеничка, горох, чечевичка!»
И как бы вы рекомендовали в этой колядке писать «Н(н)овый год»?

Ответ справочной службы русского языка

Верно с запятой:

На Новый год, на ново счастье
Уродись, пшеничка, горох, чечевичка!

Здравствуйте!
Рыба в море, в зимнее время, адаптирована лучше всего. (в зимнее время выделяется ли запятыми?)
Чечевица — это ценный продукт, цена которого ( или которой?)
Заранее спасибо за ответ!

Ответ справочной службы русского языка

Обособление не требуется. Корректно: продукт, цена которого…

Подскажите, пожалуйста, как правильно написать слово «министерство» (с прописной или строчной буквы) в наименовании учреждения Чеченской Республики: «министерство строительства и ЖКХ Чеченской Республики».

Ответ справочной службы русского языка

Слово министерство должно быть написано с прописной (как первое слово официального названия).

как переводится слова ,,Рисковать,, на чеченском ?за ранее спасибо

Ответ справочной службы русского языка

Мы не занимаемся переводами.

Здравствуйте! Подскажите, пожалуйста, в названии исследовательской работы «Чеченский вопрос» нужны ли кавычки: «чеченский» вопрос или «чеченский вопрос». Или вовсе без кавычек?

Ответ справочной службы русского языка

Кавычки в этом случае не нужны.

Добрый день!
Подскажите, как правильно писать должность: «Министр внутренних дел по Чеченской Республике», или «Министр внутренних дел Чеченской Республики»? Который год «воюю» со своими коллегами, они за первый вариант, я за второй. Ну не может же быть «директор по школе» или «председатель по колхозу»! А название министерства пишется именно с предлогом «по».

Ответ справочной службы русского языка

Корректно беспредложное управление: министр… Чеченской Республики.

Добррый день!
Подскажите, как правильно писать: «Чеченская Республика» или Чеченская республика»?

Ответ справочной службы русского языка

Правильно: Чеченская Республика. В официальных названиях государств, а также субъектов Российской Федерации слово республика пишется с большой буквы.

Подскажите пожалуйста, как правильно написать инициалы чеченского имени Шайх-Ахмад Эдиевич;
вариант 1: Ш.-А. Э.
вариант 2: Ш-А. Э.

Ответ справочной службы русского языка

Правильно с точкой, как в первом варианте.

Добрый день.
Военные действия в Афганистане, Чеченской р(Р)еспублике (или вообще Республике Чечня?).
Спасибо.

Ответ справочной службы русского языка

Верно: в Чеченской Республике.

The First Chechen War,^[23] also known as the First Chechen Campaign,^{[b][24][25][26]} or the First Russian-Chechen war, was a war of independence which the Chechen Republic of Ichkeria waged against the Russian Federation from December 1994 to August 1996. The first war was preceded by the Russian Intervention in Ichkeria, in which Russia tried covertly to overthrow the Ichkerian government. After the initial campaign of 1994–1995, culminating in the devastating Battle of Grozny, Russian federal forces attempted to seize control of the mountainous area of Chechnya, but they faced heavy resistance from Chechen guerrillas and raids on the flatlands. Despite Russia’s overwhelming advantages in firepower, manpower, weaponry, artillery, combat vehicles, airstrikes and air support, the resulting widespread demoralization of federal forces and the almost universal opposition to the conflict by the Russian public led Boris Yeltsin’s government to declare a ceasefire with the Chechens in 1996, and finally, it signed a peace treaty in 1997.

The official Russian estimate of Russian military deaths was 5,732, but according to other estimates, the number of Russian military deaths was as high as 14,000.^[27] According to various estimates, the number of Chechen military deaths was approximately 3,000, the number of Chechen civilian deaths was between 30,000 and 100,000. Over 200,000 Chechen civilians may have been injured, more than 500,000 people were displaced, and cities and villages were reduced to rubble across the republic.^[28][22]

Origins[edit]

Chechnya within Imperial Russia and the Soviet Union[edit]

Chechen resistance against Russian imperialism has its origins from 1785 during the time of Sheikh Mansur, the first imam (leader) of the Caucasian peoples. He united various North-Caucasian nations under his command in order to resist the Russian invasions and expansion.

Following long local resistance during the 1817–1864 Caucasian War, Imperial Russian forces defeated the Chechens and annexed their lands and deported thousands to the Middle East in the latter part of the 19th century. The Chechens’ subsequent attempts at gaining independence after the 1917 fall of the Russian Empire failed, and in 1922 Chechnya became part of Soviet Russia and in December 1922 part of the newly formed Soviet Union (USSR). In 1936, Soviet leader Joseph Stalin established the Checheno-Ingush Autonomous Soviet Socialist Republic, within the Russian SFSR.

In 1944, on the orders of NKVD chief Lavrentiy Beria, more than 500,000 Chechens, the Ingush and several other North Caucasian people were ethnically cleansed and deported to Siberia and to Central Asia. The official pretext was punishment for collaboration with the invading German forces during the 1940–1944 insurgency in Chechnya,^[29] despite the fact that many Chechens and Ingush were loyal to the Soviet government and fought against the Nazis and they even received the highest military awards in the Soviet Union (e.g. Khanpasha Nuradilov and Movlid Visaitov). In March 1944, the Soviet authorities abolished the Checheno-Ingush Republic. Eventually, Soviet first secretary Nikita Khrushchev granted the Vainakh (Chechen and Ingush) peoples permission to return to their homeland and he restored their republic in 1957.^[30]

Dissolution of the Soviet Union and the Russian Federation Treaty[edit]

Russia became an independent state after the dissolution of the Soviet Union in December 1991. The Russian Federation was widely accepted as the successor state to the USSR, but it lost a significant amount of its military and economic power. Ethnic Russians made up more than 80% of the population of the Russian Soviet Federative Socialist Republic, but significant ethnic and religious differences posed a threat of political disintegration in some regions. In the Soviet period, some of Russia’s approximately 100 nationalities were granted ethnic enclaves that had various formal federal rights attached. Relations of these entities with the federal government and demands for autonomy erupted into a major political issue in the early 1990s. Boris Yeltsin incorporated these demands into his 1990 election campaign by claiming that their resolution was a high priority.

There was an urgent need for a law to clearly define the powers of each federal subject. Such a law was passed on 31 March 1992, when Yeltsin and Ruslan Khasbulatov, then chairman of the Russian Supreme Soviet and an ethnic Chechen himself, signed the Federation Treaty bilaterally with 86 out of 88 federal subjects. In almost all cases, demands for greater autonomy or independence were satisfied by concessions of regional autonomy and tax privileges. The treaty outlined three basic types of federal subjects and the powers that were reserved for local and federal government. The only federal subjects that did not sign the treaty were Chechnya and Tatarstan. Eventually, in early 1994, Yeltsin signed a special political accord with Mintimer Shaeymiev, the president of Tatarstan, granting many of its demands for greater autonomy for the republic within Russia; thus, Chechnya remained the only federal subject that did not sign the treaty. Neither Yeltsin nor the Chechen government attempted any serious negotiations and the situation deteriorated into a full-scale conflict.

Chechen declaration of independence[edit]

Meanwhile, on 6 September 1991, militants of the All-National Congress of the Chechen People (NCChP) party, created by the former Soviet Air Force general Dzhokhar Dudayev, stormed a session of the Supreme Soviet of the Checheno-Ingush Autonomous Soviet Socialist Republic, with the aim of asserting independence. The storming caused the death of the head of Grozny’s branch of the Communist Party of the Soviet Union Vitaliy Kutsenko, who was defenestrated or fell while trying to escape. This effectively dissolved the government of the Checheno-Ingush Autonomous Republic of the Soviet Union.^[31][32][33]

Elections for the president and parliament of Chechnya were held on 27 October 1991. The day before, the Supreme Soviet of the Soviet Union published a notice in the local Chechen press that the elections were illegal. With a turnout of 72%, 90.1% voted for Dudayev.^[34]

Dudayev won overwhelming popular support^{[citation needed]} (as evidenced by the later presidential elections with high turnout and a clear Dudayev victory) to oust the interim administration supported by the central government. He became president and declared independence from the Soviet Union.

In November 1991, Yeltsin dispatched Internal Troops to Grozny, but they were forced to withdraw when Dudayev’s forces surrounded them at the airport. After Chechnya made its initial declaration of sovereignty, the Checheno-Ingush Autonomous Republic split in two in June 1992 amidst the Ingush armed conflict against another Russian republic, North Ossetia. The newly created Republic of Ingushetia then joined the Russian Federation, while Chechnya declared full independence from Moscow in 1993 as the Chechen Republic of Ichkeria (ChRI).

Internal conflict in Chechnya and the Grozny–Moscow tensions[edit]

From 1991 to 1994, tens of thousands of people of non-Chechen ethnicity left the republic amidst reports of violence and discrimination against the non-Chechen population (mostly Russians, Ukrainians and Armenians).^[35][36][37] During the undeclared Chechen civil war, factions both sympathetic and opposed to Dzhokhar Dudayev fought for power, sometimes in pitched battles with the use of heavy weapons. In March 1992, the opposition attempted a coup d’état, but their attempt was crushed by force. A month later, Dudayev introduced direct presidential rule, and in June 1993 dissolved the Chechen parliament to avoid a referendum on a vote of non-confidence. In late October 1992, Russian forces dispatched to the zone of the Ossetian-Ingush conflict were ordered to move to the Chechen border; Dudayev, who perceived this as «an act of aggression against the Chechen Republic», declared a state of emergency and threatened general mobilization if the Russian troops did not withdraw from the Chechen border. To prevent the invasion of Chechnya, he did not provoke the Russian troops.

After staging another coup d’état attempt in December 1993, the opposition organized themselves into the Provisional Council of the Chechen Republic as a potential alternative government for Chechnya, calling on Moscow for assistance. In August 1994, the coalition of the opposition factions based in north Chechnya launched a large-scale armed campaign to remove Dudayev’s government.

However, the issue of contention was not independence from Russia: even the opposition stated there was no alternative to an international boundary separating Chechnya from Russia. In 1992, Russian newspaper Moscow News noted that, just like most of the other seceding republics, other than Tatarstan, ethnic Chechens universally supported the establishment of an independent Chechen state^[38] and, in 1995, during the heat of the First Chechen War, Khalid Delmayev, a Dudayev opponent belonging to an Ichkerian liberal coalition, stated that «Chechnya’s statehood may be postponed… but cannot be avoided».^[39] Opposition to Dudayev mainly stemmed from his domestic policies and personality: he once notoriously claimed that Russia intended to destabilize his nation by «artificially creating earthquakes» in Georgia and Armenia. This did not go off well with most Chechens, who came to view him as a national embarrassment at times (if still a patriot at others), but it did not, by any means, dismantle their determination for independence, as most Western commentators note.^{[40][original research?]}

Moscow clandestinely supplied opposition forces with financial support, military equipment and mercenaries. Russia also suspended all civilian flights to Grozny while the aviation and border troops set up a military blockade of the republic, and eventually unmarked Russian aircraft began combat operations over Chechnya. The opposition forces, who were joined by Russian troops, launched a clandestine but badly organized assault on Grozny in mid-October 1994, followed by a second, larger attack on 26–27 November 1994. Despite Russian support, both attempts were unsuccessful. Dudayev loyalists succeeded in capturing some 20 Russian Army regulars and about 50 other Russian citizens who were clandestinely hired by the Russian FSK state security organization to fight for the Provisional Council forces.^[41] On 29 November, President Boris Yeltsin issued an ultimatum to all warring factions in Chechnya, ordering them to disarm and surrender. When the government in Grozny refused, Yeltsin ordered the Russian army to «restore constitutional order» by force.

Beginning on 1 December, Russian forces openly carried out heavy aerial bombardments of Chechnya. On 11 December 1994, five days after Dudayev and Russian Minister of Defense Gen. Pavel Grachev of Russia had agreed to «avoid the further use of force», Russian forces entered the republic in order to «establish constitutional order in Chechnya and to preserve the territorial integrity of Russia.» Grachev boasted he could topple Dudayev in a couple of hours with a single airborne regiment, and proclaimed that it will be «a bloodless blitzkrieg, that would not last any longer than 20 December.»

Initial stages of conflict[edit]

On 11 December 1994, Russian forces launched a three-pronged ground attack towards Grozny. The main attack was temporarily halted by the deputy commander of the Russian Ground Forces, General Eduard Vorobyov [Ru], who then resigned in protest, stating that it is «a crime» to «send the army against its own people.»^[42] Many in the Russian military and government opposed the war as well. Yeltsin’s adviser on nationality affairs, Emil Pain [ru], and Russia’s Deputy Minister of Defense General Boris Gromov (commander of the Afghan War), also resigned in protest of the invasion («It will be a bloodbath, another Afghanistan», Gromov said on television), as did General Boris Poliakov. More than 800 professional soldiers and officers refused to take part in the operation; of these, 83 were convicted by military courts and the rest were discharged. Later General Lev Rokhlin also refused to be decorated as a Hero of the Russian Federation for his part in the war.

The advance of the northern column was halted by the unexpected Chechen resistance at Dolinskoye and the Russian forces suffered their first serious losses.^[42]
Units of Chechen fighters inflicted severe losses on the Russian troops. Deeper in Chechnya, a group of 50 Russian paratroopers was captured by the local Chechen militia, after being deployed by helicopters behind enemy lines to capture a Chechen weapons cache.^[43] On 29 December, in a rare instance of a Russian outright victory, the Russian airborne forces seized the military airfield next to Grozny and repelled a Chechen counter-attack in the Battle of Khankala; the next objective was the city itself. With the Russians closing in on the capital, the Chechens began to set up defensive fighting positions and grouped their forces in the city.

Storming of Grozny[edit]

When the Russians besieged the Chechen capital, thousands of civilians died from a week-long series of air raids and artillery bombardments in the heaviest bombing campaign in Europe since the destruction of Dresden.^[44] The initial assault on New Year’s Eve 1994 ended in a big Russian defeat, resulting in many casualties and at first a nearly complete breakdown of morale in the Russian forces. The disaster claimed the lives of an estimated 1,000 to 2,000 Russian soldiers, mostly barely trained conscripts; the worst losses were inflicted on the 131st ‘Maikop’ Motor Rifle Brigade, which was destroyed in the fighting near the central railway station.^[42] Despite the early Chechen defeat of the New Year’s assault and the many further casualties that the Russians had suffered, Grozny was eventually conquered by Russian forces after an urban warfare campaign. After armored assaults failed, the Russian military set out to take the city using air power and artillery. At the same time, the Russian military accused the Chechen fighters of using civilians as human shields by preventing them from leaving the capital as it was bombarded.^[45] On 7 January 1995, the Russian Major-General Viktor Vorobyov was killed by mortar fire, becoming the first on a long list of Russian generals to be killed in Chechnya. On 19 January, despite many casualties, Russian forces seized the ruins of the Chechen presidential palace, which had been fought over for more than three weeks as the Chechens abandoned their positions in the ruins of the downtown area. The battle for the southern part of the city continued until the official end on 6 March 1995.

By the estimates of Yeltsin’s human rights adviser Sergei Kovalev, about 27,000 civilians died in the first five weeks of fighting. The Russian historian and general Dmitri Volkogonov said the Russian military’s bombardment of Grozny killed around 35,000 civilians, including 5,000 children and that the vast majority of those killed were ethnic Russians. While military casualties are not known, the Russian side admitted to having 2,000 soldiers killed or missing.^[46] The bloodbath of Grozny shocked Russia and the outside world, causing severe criticism of the war. International monitors from the Organization for Security and Co-operation in Europe (OSCE) described the scenes as nothing short of an «unimaginable catastrophe», while former Soviet leader Mikhail Gorbachev called the war a «disgraceful, bloody adventure» and German chancellor Helmut Kohl called it «sheer madness».^[47]

Continued Russian offensive[edit]

Following the fall of Grozny, the Russian government slowly and methodically expanded its control over the lowland areas and then into the mountains. In what was dubbed the worst massacre in the war, the OMON and other federal forces killed up to 300 civilians while seizing the border village of Samashki on 7 April (several hundred more were detained and beaten or otherwise tortured).^[48] In the southern mountains, the Russians launched an offensive along all the front on 15 April, advancing in large columns of 200–300 vehicles.^[49] The ChRI forces defended the city of Argun, moving their military headquarters first to surrounded Shali, then shortly after to the village of Serzhen’-Yurt as they were forced into the mountains and finally to Shamil Basayev’s ancestral stronghold of Vedeno. Chechnya’s second-largest city of Gudermes was surrendered without a fight but the village of Shatoy was fought for and defended by the men of Ruslan Gelayev. Eventually, the Chechen command withdrew from the area of Vedeno to the Chechen opposition-aligned village of Dargo and from there to Benoy.^[50] According to an estimate cited in a United States Army analysis report, between January and June 1995, when the Russian forces conquered most of the republic in the conventional campaign, their losses in Chechnya were approximately 2,800 killed, 10,000 wounded and more than 500 missing or captured.^[51] Some Chechen fighters infiltrated occupied areas, hiding in crowds of returning refugees.^[52]

As the war continued, separatists resorted to mass hostage-takings, attempting to influence the Russian public and leadership. In June 1995, a group led by the maverick field commander Shamil Basayev took more than 1,500 people hostage in southern Russia in the Budyonnovsk hospital hostage crisis; about 120 Russian civilians died before a ceasefire was signed after negotiations between Basayev and the Russian Prime Minister Viktor Chernomyrdin. The raid forced a temporary stop in Russian military operations, giving the Chechens time to regroup and to prepare for the national militant campaign. The full-scale Russian attack led many of Dzhokhar Dudayev’s opponents to side with his forces and thousands of volunteers to swell the ranks of mobile militant units. Many others formed local self-defence militia units to defend their settlements in the case of federal offensive action, officially numbering 5,000–6,000 armed men in late 1995. According to a UN report, the Chechen separatist forces included a large number of child soldiers, some as young as 11 years old, and also included females.^[53] As the territory controlled by them shrank, the separatists increasingly resorted to classic guerrilla warfare tactics, such as booby traps and mining roads in enemy-held territory. The use of improvised explosive devices was particularly noteworthy; they also exploited a combination of mines and ambushes.

In the fall of 1995, Gen. Anatoliy Romanov, the federal commander in Chechnya at the time, was critically injured and paralyzed in a bomb blast in Grozny. Suspicion of responsibility for the attack fell on rogue elements of the Russian military, as the attack destroyed hopes for a permanent ceasefire based on the developing trust between Gen. Romanov and the ChRI Chief of Staff Aslan Maskhadov, a former colonel in the Soviet Army; in August, the two went to southern Chechnya to try to convince the local commanders to release Russian prisoners.^[54][55] In February 1996, federal and pro-Russian Chechen forces in Grozny opened fire on a massive pro-independence peace march of tens of thousands of people, killing a number of demonstrators.^[56] The ruins of the presidential palace, the symbol of Chechen independence, were then demolished two days later.

Continuation of the conflict and mounting Russian defeats[edit]

On 6 March 1996, 350 Chechen fighters infiltrated Grozny and launched a three-day surprise raid on the city, taking most of it and capturing caches of weapons and ammunition. During the battle, much of the city’s Russian forces were destroyed, with most of them surrendering or running away. After a couple columns of Russian relief forces were destroyed on the roads leading into the city, Russian forces gave up on trying to reach the trapped soldiers in the city. Chechen fighters subsequently withdrew from the city on orders from higher command.^[57] Also in March, Chechen fighters attacked Samashki. A month later, on 16 April, Chechen forces destroyed a large Russian armored column in an ambush near Shatoy, killing up to 220 soldiers; in another one, near Vedeno, at least 28 Russian troops were killed.^[58]

As military defeats and growing casualties made the war more and more unpopular in Russia, and as the 1996 presidential elections neared, Yeltsin’s government sought a way out of the conflict. Although a Russian guided missile attack assassinated the ChRI President Dzhokhar Dudayev on 21 April 1996, the separatists persisted. Yeltsin even officially declared «victory» in Grozny on 28 May 1996, after a new temporary ceasefire was signed with the ChRI Acting President Zelimkhan Yandarbiyev.^[59][60] While the political leaders were discussing the ceasefire and peace negotiations, military forces continued to conduct combat operations. On 6 August 1996, three days before Yeltsin was to be inaugurated for his second term as Russian president and when most of the Russian Army troops were moved south due to what was planned as their final offensive against remaining mountainous separatist strongholds, the Chechens launched another surprise attack on Grozny.

Third Battle of Grozny and the Khasavyurt Accord[edit]

Despite Russian troops in and around Grozny numbering approximately 12,000, more than 1,500 Chechen guerrillas (whose numbers soon swelled) overran the key districts within hours in an operation prepared and led by Aslan Maskhadov (who named it Operation Zero) and Shamil Basayev (who called it Operation Jihad). The separatists then laid siege to the Russian posts and bases and the government compound in the city centre, while a number of Chechens deemed to be Russian collaborators were rounded up, detained and, in some cases, executed.^[61] At the same time, Russian troops in the cities of Argun and Gudermes were also surrounded in their garrisons. Several attempts by the armored columns to rescue the units trapped in Grozny were repelled with heavy Russian casualties (the 276th Motorized Regiment of 900 men suffered 50% casualties in a two-day attempt to reach the city centre). Russian military officials said that more than 200 soldiers had been killed and nearly 800 wounded in five days of fighting, and that an unknown number were missing; Chechens put the number of Russian dead at close to 1,000. Thousands of troops were either taken prisoner or surrounded and largely disarmed, their heavy weapons and ammunition commandeered by the separatists.

On 19 August, despite the presence of 50,000 to 200,000 Chechen civilians and thousands of federal servicemen in Grozny, the Russian commander Konstantin Pulikovsky gave an ultimatum for Chechen fighters to leave the city within 48 hours, or else it would be leveled in a massive aerial and artillery bombardment. He stated that federal forces would use strategic bombers (not used in Chechnya up to this point) and ballistic missiles. This announcement was followed by chaotic scenes of panic as civilians tried to flee before the army carried out its threat, with parts of the city ablaze and falling shells scattering refugee columns.^[62] The bombardment was however soon halted by the ceasefire brokered by General Alexander Lebed, Yeltsin’s national security adviser, on 22 August. Gen. Lebed called the ultimatum, issued by General Pulikovsky (replaced by then), a «bad joke».^[63][64]

During eight hours of subsequent talks, Lebed and Maskhadov drafted and signed the Khasavyurt Accord on 31 August 1996. It included: technical aspects of demilitarization, the withdrawal of both sides’ forces from Grozny, the creation of joint headquarters to preclude looting in the city, the withdrawal of all federal forces from Chechnya by 31 December 1996, and a stipulation that any agreement on the relations between the Chechen Republic of Ichkeria and the Russian federal government need not be signed until late 2001.

Human rights violations and war crimes[edit]

Human rights organizations accused Russian forces of engaging in indiscriminate and disproportionate use of force whenever they encountered resistance, resulting in numerous civilian deaths. (According to Human Rights Watch, Russian artillery and rocket attacks killed at least 267 civilians during the December 1995 separatist raid on Gudermes.^[48]) Throughout the span of the first Chechen war, Russian forces have been accused by Human Rights organizations of starting a brutal war with total disregard for humanitarian law, causing tens of thousands of unnecessary civilian casualties among the Chechen population. The main strategy in the Russian war effort had been to use heavy artillery and air strikes leading to numerous indiscriminate attacks on civilians. This has led to Western and Chechen sources calling the Russian strategy deliberate terror bombing on parts of Russia.^[65] According to Human Rights Watch, the campaign was «unparalleled in the area since World War II for its scope and destructiveness, followed by months of indiscriminate and targeted fire against civilians».^[66] Due to ethnic Chechens in Grozny seeking refuge among their respective teips in the surrounding villages of the countryside, a high proportion of initial civilian casualties were inflicted against ethnic Russians who were unable to find viable escape routes. The villages were also attacked from the first weeks of the conflict (Russian cluster bombs, for example, killed at least 55 civilians during the 3 January 1995 Shali cluster bomb attack).

Russian soldiers often prevented civilians from evacuating areas of imminent danger and prevented humanitarian organizations from assisting civilians in need. It was widely alleged that Russian troops, especially those belonging to the Internal Troops (MVD), committed numerous and in part systematic acts of torture and summary executions of separatist sympathizers; they were often linked to zachistka («cleansing» raids on town districts and villages suspected of harboring boyeviki – the separatist fighters). Humanitarian and aid groups chronicled persistent patterns of Russian soldiers killing, raping and looting civilians at random, often in disregard of their nationality. Separatist fighters took hostages on a massive scale, kidnapped or killed Chechens considered to be collaborators and mistreated civilian captives and federal prisoners of war (especially pilots). Russian federal forces kidnapped hostages for ransom and used human shields for cover during the fighting and movement of troops (for example, a group of surrounded Russian troops took approximately 500 civilian hostages at Grozny’s 9th Municipal Hospital).^[67]

The violations committed by members of the Russian forces were usually tolerated by their superiors and were not punished even when investigated (the story of Vladimir Glebov serving as an example of such policy). Television and newspaper accounts widely reported largely uncensored images of the carnage to the Russian public. The Russian media coverage partially precipitated a loss of public confidence in the government and a steep decline in President Yeltsin’s popularity. Chechnya was one of the heaviest burdens on Yeltsin’s 1996 presidential election campaign. The protracted war in Chechnya, especially many reports of extreme violence against civilians, ignited fear and contempt of Russia among other ethnic groups in the federation. One of the most notable war crimes committed by the Russian army is the Samashki massacre, in which it is estimated that up to 300 civilians died during the attack.^[68] Russian forces conducted an operation of zachistka, house-by-house searches throughout the entire village. Federal soldiers deliberately and arbitrarily attacked civilians and civilian dwellings in Samashki by shooting residents and burning houses with flame-throwers. They wantonly opened fire or threw grenades into basements where residents, mostly women, elderly persons and children, had been hiding.^[69] Russian troops intentionally burned many bodies, either by throwing the bodies into burning houses or by setting them on fire.^[70] A Chechen surgeon, Khassan Baiev, treated wounded in Samashki immediately after the operation and described the scene in his book:^[71]

Dozens of charred corpses of women and children lay in the courtyard of the mosque, which had been destroyed. The first thing my eye fell on was the burned body of a baby, lying in fetal position… A wild-eyed woman emerged from a burned-out house holding a dead baby. Trucks with bodies piled in the back rolled through the streets on the way to the cemetery.

While treating the wounded, I heard stories of young men – gagged and trussed up – dragged with chains behind personnel carriers. I heard of Russian aviators who threw Chechen prisoners, screaming, out their helicopters. There were rapes, but it was hard to know how many because women were too ashamed to report them. One girl was raped in front of her father. I heard of one case in which the mercenary grabbed a newborn baby, threw it among each other like a ball, then shot it dead in the air.

Leaving the village for the hospital in Grozny, I passed a Russian armored personnel carrier with the word SAMASHKI written on its side in bold, black letters. I looked in my rearview mirror and to my horror saw a human skull mounted on the front of the vehicle. The bones were white; someone must have boiled the skull to remove the flesh.

Major Vyacheslav Izmailov is said to have rescued at least 174 people from captivity on both sides in the war, was later involved in the tracing of missing persons after the war and in 2021 won the hero’s prize at the Stalker Human Rights Film Festival in Moscow.^[72][73]

Spread of the war[edit]

The declaration by Chechnya’s Chief Mufti Akhmad Kadyrov that the ChRI was waging a Jihad (struggle) against Russia raised the spectre that Jihadis from other regions and even outside Russia would enter the war.

Limited fighting occurred in the neighbouring small Russian republic of Ingushetia, mostly when Russian commanders sent troops over the border in pursuit of Chechen fighters, while as many as 200,000 refugees (from Chechnya and the conflict in North Ossetia) strained Ingushetia’s already weak economy. On several occasions, Ingush president Ruslan Aushev protested incursions by Russian soldiers and even threatened to sue the Russian Ministry of Defence for damages inflicted, recalling how the federal forces previously assisted in the expulsion of the Ingush population from North Ossetia.^[74] Undisciplined Russian soldiers were also reported to be committing murders, rapes, and looting in Ingushetia (in an incident partially witnessed by visiting Russian Duma deputies, at least nine Ingush civilians and an ethnic Bashkir soldier were murdered by apparently drunk Russian soldiers; earlier, drunken Russian soldiers killed another Russian soldier, five Ingush villagers and even Ingushetia’s Health Minister).^[75]

Much larger and more deadly acts of hostility took place in the Republic of Dagestan. In particular, the border village of Pervomayskoye was completely destroyed by Russian forces in January 1996 in reaction to the large-scale Chechen hostage taking in Kizlyar in Dagestan (in which more than 2,000 hostages were taken), bringing strong criticism from this hitherto loyal republic and escalating domestic dissatisfaction. The Don Cossacks of Southern Russia, originally sympathetic to the Chechen cause,^{[citation needed]} turned hostile as a result of their Russian-esque culture and language, stronger affinity to Moscow than to Grozny, and a history of conflict with indigenous peoples such as the Chechens. The Kuban Cossacks started organizing themselves against the Chechens, including manning paramilitary roadblocks against infiltration of their territories.

Meanwhile, the war in Chechnya spawned new forms of resistance to the federal government. Opposition to the conscription of men from minority ethnic groups to fight in Chechnya was widespread among other republics, many of which passed laws and decrees on the subject. For example, the government of Chuvashia passed a decree providing legal protection to soldiers from the republic who refused to participate in the Chechen war and imposed limits on the use of the federal army in ethnic or regional conflicts within Russia. Tatarstan president Mintimer Shaimiev vocally opposed the war and appealed to Yeltsin to stop it and return conscripts, warning the conflict was at risk of expanding across the Caucasus.^[76] Some regional and local legislative bodies called for the prohibition on the use of draftees in quelling internal conflicts, while others demanded a total ban on the use of the armed forces in such situations. Russian government officials feared that a move to end the war short of victory would create a cascade of secession attempts by other ethnic minorities.

On 16 January 1996, a Turkish passenger ship carrying 200 Russian passengers was taken over by what were mostly Turkish gunmen who were seeking to publicize the Chechen cause. On 6 March, a Cypriot passenger jet was hijacked by Chechen sympathisers while flying toward Germany. Both of these incidents were resolved through negotiations, and the hijackers surrendered without any fatalities being inflicted.

Aftermath[edit]

Casualties[edit]

According to the General Staff of the Russian Armed Forces, 3,826 troops were killed, 17,892 troops were wounded, and 1,906 troops are missing in action.^[18] According to the NVO, the authoritative Russian independent military weekly, at least 5,362 Russian soldiers died during the war, 52,000 Russian soldiers were wounded or became diseased and some 3,000 more Russian soldiers were still missing in 2005.^[17] However, the Committee of Soldiers’ Mothers of Russia estimated that the total number of Russian military deaths was 14,000,^[27] based on information which it collected from wounded troops and soldiers’ relatives (only counting regular troops, i.e. not the kontraktniki (contract soldiers, not conscripts) and members of the special service forces).^[77] The list which contains the names of the dead soldiers, drawn up by the Human Rights Center «Memorial», contains 4,393 names.^[78] In 2009, the official number of Russian troops who fought in the two wars and were still missing in Chechnya and presumed dead was some 700, while about 400 remains of the missing servicemen were said to have been recovered up to that point.^[79] The Russian military was notorious for hiding casualties.

Let me tell you about one specific case. I knew for sure that on this day – it was the end of February or the beginning of March 1995 – forty servicemen of the Joint Group were killed. And they bring me information about fifteen. I ask: “Why don’t you take into account the rest?” They hesitated: “Well, you see, 40 is a lot. We’d better spread those losses over a few days.» Of course, I was outraged by these manipulations.

According to the World Peace Foundation at Tufts University,

Estimates of the number of civilians killed range widely from 20,000 to 100,000, with the latter figure commonly referenced by Chechen sources. Most scholars and human rights organizations generally estimate the number of civilian casualties to be 40,000; this figure is attributed to the research and scholarship of Chechnya expert John Dunlop, who estimates that the total number of civilian casualties is at least 35,000. This range is also consistent with post-war publications by the Russian statistics office estimating 30,000 to 40,000 civilians killed. The Moscow-based human rights organization, Memorial, which actively documented human rights abuses throughout the war, estimates the number of civilian casualties to be a slightly higher at 50,000.^[81]

Russian Interior Minister Anatoly Kulikov claimed that fewer than 20,000 civilians were killed.^[82] Médecins Sans Frontières estimated a death toll of 50,000 people out of a population of 1,000,000.^[83] Sergey Kovalyov’s team could offer their conservative, documented estimate of more than 50,000 civilian deaths. Alexander Lebed asserted that 80,000 to 100,000 had been killed and 240,000 had been injured. The number given by the ChRI authorities was about 100,000 killed.^[82]

According to claims made by Sergey Govorukhin which were published in the Russian newspaper Gazeta, approximately 35,000 ethnic Russian civilians were killed by Russian forces which operated in Chechnya, most of them were killed during the bombardment of Grozny.^[84]

According to various estimates, the number of Chechens who are dead or missing is between 50,000 and 100,000.^[82]

Prisoners and missing persons[edit]

In the Khasavyurt Accord, both sides agreed to an «all for all» exchange of prisoners to be carried out at the end of the war. However, despite this commitment, many persons remained forcibly detained. A partial analysis of the list of 1,432 reported missing found that, as of 30 October 1996, at least 139 Chechens were still being forcibly detained by the Russian side; it was entirely unclear how many of these men were alive.^[85] As of mid-January 1997, the Chechens still held between 700 and 1,000 Russian soldiers and officers as prisoners of war, according to Human Rights Watch.^[85] According to Amnesty International that same month, 1,058 Russian soldiers and officers were being detained by Chechen fighters who were willing to release them in exchange for members of Chechen armed groups.^[86] American freelance journalist Andrew Shumack has been missing from the Chechen capital, Grozny since July 1995 and is presumed dead.^[87]

Major Vyacheslav Izmailov, who had rescued at least 174 people from captivity on both sides in the war, was later involved in the search for missing persons. He was honoured as the human rights hero in the Stalker Human Rights Film Festival after he featured in Anna Artemyeva’s film Don’t Shoot at the Bald Man!, which won the jury prize for Best Documentary at the festival in Moscow.^[72] He later worked as military correspondent for Novaya Gazeta, was part of the team of journalists investigating the murder of journalist Anna Politkovskaya in 2006 ^[88] He also helped families to find their sons who had gone missing in the Chechen war.^[73]

Moscow peace treaty[edit]

The Khasavyurt Accord paved the way for the signing of two further agreements between Russia and Chechnya. In mid-November 1996, Yeltsin and Maskhadov signed an agreement on economic relations and reparations to Chechens who had been affected by the 1994–96 war. In February 1997, Russia also approved an amnesty for Russian soldiers and Chechen separatists alike who committed illegal acts in connection with the War in Chechnya between December 1994 and September 1996.^[89]

Six months after the Khasavyurt Accord, on 12 May 1997, Chechen-elected president Aslan Maskhadov traveled to Moscow where he and Yeltsin signed a formal treaty «on peace and the principles of Russian-Chechen relations» that Maskhadov predicted would demolish «any basis to create ill-feelings between Moscow and Grozny.»^[90] Maskhadov’s optimism, however, proved misplaced. Little more than two years later, some of Maskhadov’s former comrades-in-arms, led by field commanders Shamil Basayev and Ibn al-Khattab, launched an invasion of Dagestan in the summer of 1999 – and soon Russia’s forces entered Chechnya again, marking the beginning of the Second Chechen War.

Foreign policy implications[edit]

From the outset of the First Chechen conflict, Russian authorities struggled to reconcile new international expectations with widespread accusations of Soviet-style heaviness in their execution of the war. For example, Foreign Minister Andrei Kozyrev, who was generally regarded as a Western-leaning liberal, made the following remark when questioned about Russia’s conduct during the war; «‘Generally speaking, it is not only our right but our duty not to allow uncontrolled armed formations on our territory. The Foreign Ministry stands on guard over the country’s territorial unity. International law says that a country not only can but must use force in such instances … I say it was the right thing to do … The way in which it was done is not my business.»^[91] These attitudes contributed greatly to the growing doubts in the West as to whether Russia was sincere in its stated intentions to implement democratic reforms. The general disdain for Russian behavior in the Western political establishment contrasted heavily with widespread support in the Russian public.^[92] Domestic political authorities’ arguments emphasizing stability and the restoration of order resonated with the public and quickly became an issue of state identity.

On 18 October 2022, Ukraine’s parliament condemned the «genocide of the Chechen people» during the First and Second Chechen War.^[93][94]

See also[edit]

• 1940–1944 insurgency in Chechnya
• Deportation of the Chechens and Ingush
• History of Chechnya
• History of Russia (1991–present)
• Islam in Russia
• Military history of the Russian Federation
• Second Chechen War – 1999–2000 conflict in Chechnya and the North Caucasus

Notes[edit]

References[edit]

Further reading[edit]

• Bennett, Vanora (1998). Crying Wolf: The Return of War to Chechnya. London: Picador. ISBN 978-0-330-35170-6.
• Goltz, Thomas (2003). Chechnya Diary: A War Correspondent’s Story of Surviving the War in Chechnya. New York: Thomas Dunne Books. ISBN 978-0-312-26874-9.
• Stone, David R. (2006). A Military History of Russia: From Ivan the Terrible to the War in Chechnya. Westport: Praeger Security International. ISBN 978-0-275-98502-8.
• Politkovskaya, Anna (2003). A Small Corner of Hell: Dispatches from Chechnya. Chicago: University of Chicago Press. ISBN 978-0-226-67432-2.
• Smith, Sebastian (2006). Allah’s Mountains: The Battle for Chechnya. London: Tauris Parke Paperbacks. ISBN 978-1-85043-979-0.
• Seierstad, Åsne (2008). The Angel of Grozny: Inside Chechnya. London: Virago Press. ISBN 978-1-84408-516-3.
• Gall, Carlotta; de Waal, Thomas (1998). Chechnya: Calamity in the Caucasus. New York: New York University Press. ISBN 978-0-8147-2963-2.
• Hughes, James (2007). Chechnya: From Nationalism to Jihad. Philadelphia: University of Pennsylvania Press. ISBN 978-0-8122-4013-9.
• Wood, Tony (2007). Chechnya: The Case for Independence. London: Verso. ISBN 978-1-84467-114-4.
• Lieven, Anatol (1998). Chechnya: Tombstone of Russian Power. New Haven: Yale University Press. ISBN 978-0-300-07398-0.
• Nikitina, Elena; Quinlan, Patrick (2017). Girl, Taken: A True Story of Abduction, Captivity and Survival. London: Iliad Books. ISBN 978-0-9882138-6-9.
• Goytisolo, Juan (2000). Landscapes of War: From Sarajevo to Chechnya. Translated by Bush, Peter. Introduction by Tariq Ali. San Francisco: City Lights Books. ISBN 978-0-87286-373-6.
• Collins, Aukai (2002). My Jihad: The True Story of an American Mujahid’s Amazing Journey from Usama Bin Laden’s Training Camps to Counterterrorism with the FBI and CIA. Guilford: Lyons Press. ISBN 978-1-58574-565-4.
• Greene, Stanley (2003). Open Wound: Chechnya 1994 to 2003. London: Trolley Books. ISBN 978-1-904563-01-3.
• Dunlop, John B. (1998). Russia Confronts Chechnya: Roots of a Separatist Conflict. Cambridge: Cambridge University Press. ISBN 978-0-521-63184-6.
• Cassidy, Robert M. (2003). Russia in Afghanistan and Chechnya: Military Strategic Culture and the Paradoxes of Asymmetric Conflict. Carlisle: U.S. Army War College. Strategic Studies Institute. ISBN 978-1-58487-110-1.
• German, Tracey C. (2003). Russia’s Chechen War. London: Routledge. ISBN 978-0-415-29720-2.
• Galeotti, Mark (2014). Russia’s Wars in Chechnya 1994–2009. Essential Histories. Oxford: Osprey Publishing. ISBN 978-1-78200-277-2.
• Aldis, Anne C.; McDermott, Roger N., eds. (2003). Russian Military Reform, 1992-2002. London: Routledge. ISBN 978-0-7146-5475-1.
• Evangelista, Matthew (2002). The Chechen Wars: Will Russia Go the Way of the Soviet Union?. Washington, D.C.: Brookings Institution Press. ISBN 978-0-8157-2498-8.
• Grammer, Moshe (2006). The Lone Wolf and the Bear: Three Centuries of Chechen Defiance of Russian Rule. London: Hurst Publishers. ISBN 978-1-85065-743-9.
• Baev, Pavel K. (1996). The Russian Army: In a Time of Troubles. London: SAGE. ISBN 978-0-7619-5187-2.
• Baiev, Khassan; Daniloff, Nicholas; Daniloff, Ruth (2003). The Oath: A Surgeon Under Fire. Toronto: Random House Canada. ISBN 978-0-679-31156-0.

External links[edit]

• Chechen War 1994–96 The World Regional Conflicts Project
• Chechnya Crimes of War Project
• Chechnya Reference Library A collection of analyses and interviews of Chechen commanders conducted by the United States Marine Corps
• Damned and forgotten Documentary by Sergey Govorukhin
• First Chechnya War – 1994–1996 Foreign Military Studies Office
• The Chechen Campaign by Pavel Felgenhauer
• War and Human Rights Memorial human rights group
• Why It All Went So Very Wrong Time
• Why the Russian Military Failed in Chechnya U.S. Foreign Studies
• Wounded Bear GlobalSecurity.org

The First Chechen War,^[23] also known as the First Chechen Campaign,^{[b][24][25][26]} or the First Russian-Chechen war, was a war of independence which the Chechen Republic of Ichkeria waged against the Russian Federation from December 1994 to August 1996. The first war was preceded by the Russian Intervention in Ichkeria, in which Russia tried covertly to overthrow the Ichkerian government. After the initial campaign of 1994–1995, culminating in the devastating Battle of Grozny, Russian federal forces attempted to seize control of the mountainous area of Chechnya, but they faced heavy resistance from Chechen guerrillas and raids on the flatlands. Despite Russia’s overwhelming advantages in firepower, manpower, weaponry, artillery, combat vehicles, airstrikes and air support, the resulting widespread demoralization of federal forces and the almost universal opposition to the conflict by the Russian public led Boris Yeltsin’s government to declare a ceasefire with the Chechens in 1996, and finally, it signed a peace treaty in 1997.

The official Russian estimate of Russian military deaths was 5,732, but according to other estimates, the number of Russian military deaths was as high as 14,000.^[27] According to various estimates, the number of Chechen military deaths was approximately 3,000, the number of Chechen civilian deaths was between 30,000 and 100,000. Over 200,000 Chechen civilians may have been injured, more than 500,000 people were displaced, and cities and villages were reduced to rubble across the republic.^[28][22]

Origins[edit]

Chechnya within Imperial Russia and the Soviet Union[edit]

Chechen resistance against Russian imperialism has its origins from 1785 during the time of Sheikh Mansur, the first imam (leader) of the Caucasian peoples. He united various North-Caucasian nations under his command in order to resist the Russian invasions and expansion.

Following long local resistance during the 1817–1864 Caucasian War, Imperial Russian forces defeated the Chechens and annexed their lands and deported thousands to the Middle East in the latter part of the 19th century. The Chechens’ subsequent attempts at gaining independence after the 1917 fall of the Russian Empire failed, and in 1922 Chechnya became part of Soviet Russia and in December 1922 part of the newly formed Soviet Union (USSR). In 1936, Soviet leader Joseph Stalin established the Checheno-Ingush Autonomous Soviet Socialist Republic, within the Russian SFSR.

In 1944, on the orders of NKVD chief Lavrentiy Beria, more than 500,000 Chechens, the Ingush and several other North Caucasian people were ethnically cleansed and deported to Siberia and to Central Asia. The official pretext was punishment for collaboration with the invading German forces during the 1940–1944 insurgency in Chechnya,^[29] despite the fact that many Chechens and Ingush were loyal to the Soviet government and fought against the Nazis and they even received the highest military awards in the Soviet Union (e.g. Khanpasha Nuradilov and Movlid Visaitov). In March 1944, the Soviet authorities abolished the Checheno-Ingush Republic. Eventually, Soviet first secretary Nikita Khrushchev granted the Vainakh (Chechen and Ingush) peoples permission to return to their homeland and he restored their republic in 1957.^[30]

Dissolution of the Soviet Union and the Russian Federation Treaty[edit]

Russia became an independent state after the dissolution of the Soviet Union in December 1991. The Russian Federation was widely accepted as the successor state to the USSR, but it lost a significant amount of its military and economic power. Ethnic Russians made up more than 80% of the population of the Russian Soviet Federative Socialist Republic, but significant ethnic and religious differences posed a threat of political disintegration in some regions. In the Soviet period, some of Russia’s approximately 100 nationalities were granted ethnic enclaves that had various formal federal rights attached. Relations of these entities with the federal government and demands for autonomy erupted into a major political issue in the early 1990s. Boris Yeltsin incorporated these demands into his 1990 election campaign by claiming that their resolution was a high priority.

There was an urgent need for a law to clearly define the powers of each federal subject. Such a law was passed on 31 March 1992, when Yeltsin and Ruslan Khasbulatov, then chairman of the Russian Supreme Soviet and an ethnic Chechen himself, signed the Federation Treaty bilaterally with 86 out of 88 federal subjects. In almost all cases, demands for greater autonomy or independence were satisfied by concessions of regional autonomy and tax privileges. The treaty outlined three basic types of federal subjects and the powers that were reserved for local and federal government. The only federal subjects that did not sign the treaty were Chechnya and Tatarstan. Eventually, in early 1994, Yeltsin signed a special political accord with Mintimer Shaeymiev, the president of Tatarstan, granting many of its demands for greater autonomy for the republic within Russia; thus, Chechnya remained the only federal subject that did not sign the treaty. Neither Yeltsin nor the Chechen government attempted any serious negotiations and the situation deteriorated into a full-scale conflict.

Chechen declaration of independence[edit]

Meanwhile, on 6 September 1991, militants of the All-National Congress of the Chechen People (NCChP) party, created by the former Soviet Air Force general Dzhokhar Dudayev, stormed a session of the Supreme Soviet of the Checheno-Ingush Autonomous Soviet Socialist Republic, with the aim of asserting independence. The storming caused the death of the head of Grozny’s branch of the Communist Party of the Soviet Union Vitaliy Kutsenko, who was defenestrated or fell while trying to escape. This effectively dissolved the government of the Checheno-Ingush Autonomous Republic of the Soviet Union.^[31][32][33]

Elections for the president and parliament of Chechnya were held on 27 October 1991. The day before, the Supreme Soviet of the Soviet Union published a notice in the local Chechen press that the elections were illegal. With a turnout of 72%, 90.1% voted for Dudayev.^[34]

Dudayev won overwhelming popular support^{[citation needed]} (as evidenced by the later presidential elections with high turnout and a clear Dudayev victory) to oust the interim administration supported by the central government. He became president and declared independence from the Soviet Union.

In November 1991, Yeltsin dispatched Internal Troops to Grozny, but they were forced to withdraw when Dudayev’s forces surrounded them at the airport. After Chechnya made its initial declaration of sovereignty, the Checheno-Ingush Autonomous Republic split in two in June 1992 amidst the Ingush armed conflict against another Russian republic, North Ossetia. The newly created Republic of Ingushetia then joined the Russian Federation, while Chechnya declared full independence from Moscow in 1993 as the Chechen Republic of Ichkeria (ChRI).

Internal conflict in Chechnya and the Grozny–Moscow tensions[edit]

From 1991 to 1994, tens of thousands of people of non-Chechen ethnicity left the republic amidst reports of violence and discrimination against the non-Chechen population (mostly Russians, Ukrainians and Armenians).^[35][36][37] During the undeclared Chechen civil war, factions both sympathetic and opposed to Dzhokhar Dudayev fought for power, sometimes in pitched battles with the use of heavy weapons. In March 1992, the opposition attempted a coup d’état, but their attempt was crushed by force. A month later, Dudayev introduced direct presidential rule, and in June 1993 dissolved the Chechen parliament to avoid a referendum on a vote of non-confidence. In late October 1992, Russian forces dispatched to the zone of the Ossetian-Ingush conflict were ordered to move to the Chechen border; Dudayev, who perceived this as «an act of aggression against the Chechen Republic», declared a state of emergency and threatened general mobilization if the Russian troops did not withdraw from the Chechen border. To prevent the invasion of Chechnya, he did not provoke the Russian troops.

After staging another coup d’état attempt in December 1993, the opposition organized themselves into the Provisional Council of the Chechen Republic as a potential alternative government for Chechnya, calling on Moscow for assistance. In August 1994, the coalition of the opposition factions based in north Chechnya launched a large-scale armed campaign to remove Dudayev’s government.

However, the issue of contention was not independence from Russia: even the opposition stated there was no alternative to an international boundary separating Chechnya from Russia. In 1992, Russian newspaper Moscow News noted that, just like most of the other seceding republics, other than Tatarstan, ethnic Chechens universally supported the establishment of an independent Chechen state^[38] and, in 1995, during the heat of the First Chechen War, Khalid Delmayev, a Dudayev opponent belonging to an Ichkerian liberal coalition, stated that «Chechnya’s statehood may be postponed… but cannot be avoided».^[39] Opposition to Dudayev mainly stemmed from his domestic policies and personality: he once notoriously claimed that Russia intended to destabilize his nation by «artificially creating earthquakes» in Georgia and Armenia. This did not go off well with most Chechens, who came to view him as a national embarrassment at times (if still a patriot at others), but it did not, by any means, dismantle their determination for independence, as most Western commentators note.^{[40][original research?]}

Moscow clandestinely supplied opposition forces with financial support, military equipment and mercenaries. Russia also suspended all civilian flights to Grozny while the aviation and border troops set up a military blockade of the republic, and eventually unmarked Russian aircraft began combat operations over Chechnya. The opposition forces, who were joined by Russian troops, launched a clandestine but badly organized assault on Grozny in mid-October 1994, followed by a second, larger attack on 26–27 November 1994. Despite Russian support, both attempts were unsuccessful. Dudayev loyalists succeeded in capturing some 20 Russian Army regulars and about 50 other Russian citizens who were clandestinely hired by the Russian FSK state security organization to fight for the Provisional Council forces.^[41] On 29 November, President Boris Yeltsin issued an ultimatum to all warring factions in Chechnya, ordering them to disarm and surrender. When the government in Grozny refused, Yeltsin ordered the Russian army to «restore constitutional order» by force.

Beginning on 1 December, Russian forces openly carried out heavy aerial bombardments of Chechnya. On 11 December 1994, five days after Dudayev and Russian Minister of Defense Gen. Pavel Grachev of Russia had agreed to «avoid the further use of force», Russian forces entered the republic in order to «establish constitutional order in Chechnya and to preserve the territorial integrity of Russia.» Grachev boasted he could topple Dudayev in a couple of hours with a single airborne regiment, and proclaimed that it will be «a bloodless blitzkrieg, that would not last any longer than 20 December.»

Initial stages of conflict[edit]

On 11 December 1994, Russian forces launched a three-pronged ground attack towards Grozny. The main attack was temporarily halted by the deputy commander of the Russian Ground Forces, General Eduard Vorobyov [Ru], who then resigned in protest, stating that it is «a crime» to «send the army against its own people.»^[42] Many in the Russian military and government opposed the war as well. Yeltsin’s adviser on nationality affairs, Emil Pain [ru], and Russia’s Deputy Minister of Defense General Boris Gromov (commander of the Afghan War), also resigned in protest of the invasion («It will be a bloodbath, another Afghanistan», Gromov said on television), as did General Boris Poliakov. More than 800 professional soldiers and officers refused to take part in the operation; of these, 83 were convicted by military courts and the rest were discharged. Later General Lev Rokhlin also refused to be decorated as a Hero of the Russian Federation for his part in the war.

The advance of the northern column was halted by the unexpected Chechen resistance at Dolinskoye and the Russian forces suffered their first serious losses.^[42]
Units of Chechen fighters inflicted severe losses on the Russian troops. Deeper in Chechnya, a group of 50 Russian paratroopers was captured by the local Chechen militia, after being deployed by helicopters behind enemy lines to capture a Chechen weapons cache.^[43] On 29 December, in a rare instance of a Russian outright victory, the Russian airborne forces seized the military airfield next to Grozny and repelled a Chechen counter-attack in the Battle of Khankala; the next objective was the city itself. With the Russians closing in on the capital, the Chechens began to set up defensive fighting positions and grouped their forces in the city.

Storming of Grozny[edit]

When the Russians besieged the Chechen capital, thousands of civilians died from a week-long series of air raids and artillery bombardments in the heaviest bombing campaign in Europe since the destruction of Dresden.^[44] The initial assault on New Year’s Eve 1994 ended in a big Russian defeat, resulting in many casualties and at first a nearly complete breakdown of morale in the Russian forces. The disaster claimed the lives of an estimated 1,000 to 2,000 Russian soldiers, mostly barely trained conscripts; the worst losses were inflicted on the 131st ‘Maikop’ Motor Rifle Brigade, which was destroyed in the fighting near the central railway station.^[42] Despite the early Chechen defeat of the New Year’s assault and the many further casualties that the Russians had suffered, Grozny was eventually conquered by Russian forces after an urban warfare campaign. After armored assaults failed, the Russian military set out to take the city using air power and artillery. At the same time, the Russian military accused the Chechen fighters of using civilians as human shields by preventing them from leaving the capital as it was bombarded.^[45] On 7 January 1995, the Russian Major-General Viktor Vorobyov was killed by mortar fire, becoming the first on a long list of Russian generals to be killed in Chechnya. On 19 January, despite many casualties, Russian forces seized the ruins of the Chechen presidential palace, which had been fought over for more than three weeks as the Chechens abandoned their positions in the ruins of the downtown area. The battle for the southern part of the city continued until the official end on 6 March 1995.

By the estimates of Yeltsin’s human rights adviser Sergei Kovalev, about 27,000 civilians died in the first five weeks of fighting. The Russian historian and general Dmitri Volkogonov said the Russian military’s bombardment of Grozny killed around 35,000 civilians, including 5,000 children and that the vast majority of those killed were ethnic Russians. While military casualties are not known, the Russian side admitted to having 2,000 soldiers killed or missing.^[46] The bloodbath of Grozny shocked Russia and the outside world, causing severe criticism of the war. International monitors from the Organization for Security and Co-operation in Europe (OSCE) described the scenes as nothing short of an «unimaginable catastrophe», while former Soviet leader Mikhail Gorbachev called the war a «disgraceful, bloody adventure» and German chancellor Helmut Kohl called it «sheer madness».^[47]

Continued Russian offensive[edit]

Following the fall of Grozny, the Russian government slowly and methodically expanded its control over the lowland areas and then into the mountains. In what was dubbed the worst massacre in the war, the OMON and other federal forces killed up to 300 civilians while seizing the border village of Samashki on 7 April (several hundred more were detained and beaten or otherwise tortured).^[48] In the southern mountains, the Russians launched an offensive along all the front on 15 April, advancing in large columns of 200–300 vehicles.^[49] The ChRI forces defended the city of Argun, moving their military headquarters first to surrounded Shali, then shortly after to the village of Serzhen’-Yurt as they were forced into the mountains and finally to Shamil Basayev’s ancestral stronghold of Vedeno. Chechnya’s second-largest city of Gudermes was surrendered without a fight but the village of Shatoy was fought for and defended by the men of Ruslan Gelayev. Eventually, the Chechen command withdrew from the area of Vedeno to the Chechen opposition-aligned village of Dargo and from there to Benoy.^[50] According to an estimate cited in a United States Army analysis report, between January and June 1995, when the Russian forces conquered most of the republic in the conventional campaign, their losses in Chechnya were approximately 2,800 killed, 10,000 wounded and more than 500 missing or captured.^[51] Some Chechen fighters infiltrated occupied areas, hiding in crowds of returning refugees.^[52]

As the war continued, separatists resorted to mass hostage-takings, attempting to influence the Russian public and leadership. In June 1995, a group led by the maverick field commander Shamil Basayev took more than 1,500 people hostage in southern Russia in the Budyonnovsk hospital hostage crisis; about 120 Russian civilians died before a ceasefire was signed after negotiations between Basayev and the Russian Prime Minister Viktor Chernomyrdin. The raid forced a temporary stop in Russian military operations, giving the Chechens time to regroup and to prepare for the national militant campaign. The full-scale Russian attack led many of Dzhokhar Dudayev’s opponents to side with his forces and thousands of volunteers to swell the ranks of mobile militant units. Many others formed local self-defence militia units to defend their settlements in the case of federal offensive action, officially numbering 5,000–6,000 armed men in late 1995. According to a UN report, the Chechen separatist forces included a large number of child soldiers, some as young as 11 years old, and also included females.^[53] As the territory controlled by them shrank, the separatists increasingly resorted to classic guerrilla warfare tactics, such as booby traps and mining roads in enemy-held territory. The use of improvised explosive devices was particularly noteworthy; they also exploited a combination of mines and ambushes.

In the fall of 1995, Gen. Anatoliy Romanov, the federal commander in Chechnya at the time, was critically injured and paralyzed in a bomb blast in Grozny. Suspicion of responsibility for the attack fell on rogue elements of the Russian military, as the attack destroyed hopes for a permanent ceasefire based on the developing trust between Gen. Romanov and the ChRI Chief of Staff Aslan Maskhadov, a former colonel in the Soviet Army; in August, the two went to southern Chechnya to try to convince the local commanders to release Russian prisoners.^[54][55] In February 1996, federal and pro-Russian Chechen forces in Grozny opened fire on a massive pro-independence peace march of tens of thousands of people, killing a number of demonstrators.^[56] The ruins of the presidential palace, the symbol of Chechen independence, were then demolished two days later.

Continuation of the conflict and mounting Russian defeats[edit]

On 6 March 1996, 350 Chechen fighters infiltrated Grozny and launched a three-day surprise raid on the city, taking most of it and capturing caches of weapons and ammunition. During the battle, much of the city’s Russian forces were destroyed, with most of them surrendering or running away. After a couple columns of Russian relief forces were destroyed on the roads leading into the city, Russian forces gave up on trying to reach the trapped soldiers in the city. Chechen fighters subsequently withdrew from the city on orders from higher command.^[57] Also in March, Chechen fighters attacked Samashki. A month later, on 16 April, Chechen forces destroyed a large Russian armored column in an ambush near Shatoy, killing up to 220 soldiers; in another one, near Vedeno, at least 28 Russian troops were killed.^[58]

As military defeats and growing casualties made the war more and more unpopular in Russia, and as the 1996 presidential elections neared, Yeltsin’s government sought a way out of the conflict. Although a Russian guided missile attack assassinated the ChRI President Dzhokhar Dudayev on 21 April 1996, the separatists persisted. Yeltsin even officially declared «victory» in Grozny on 28 May 1996, after a new temporary ceasefire was signed with the ChRI Acting President Zelimkhan Yandarbiyev.^[59][60] While the political leaders were discussing the ceasefire and peace negotiations, military forces continued to conduct combat operations. On 6 August 1996, three days before Yeltsin was to be inaugurated for his second term as Russian president and when most of the Russian Army troops were moved south due to what was planned as their final offensive against remaining mountainous separatist strongholds, the Chechens launched another surprise attack on Grozny.

Third Battle of Grozny and the Khasavyurt Accord[edit]

Despite Russian troops in and around Grozny numbering approximately 12,000, more than 1,500 Chechen guerrillas (whose numbers soon swelled) overran the key districts within hours in an operation prepared and led by Aslan Maskhadov (who named it Operation Zero) and Shamil Basayev (who called it Operation Jihad). The separatists then laid siege to the Russian posts and bases and the government compound in the city centre, while a number of Chechens deemed to be Russian collaborators were rounded up, detained and, in some cases, executed.^[61] At the same time, Russian troops in the cities of Argun and Gudermes were also surrounded in their garrisons. Several attempts by the armored columns to rescue the units trapped in Grozny were repelled with heavy Russian casualties (the 276th Motorized Regiment of 900 men suffered 50% casualties in a two-day attempt to reach the city centre). Russian military officials said that more than 200 soldiers had been killed and nearly 800 wounded in five days of fighting, and that an unknown number were missing; Chechens put the number of Russian dead at close to 1,000. Thousands of troops were either taken prisoner or surrounded and largely disarmed, their heavy weapons and ammunition commandeered by the separatists.

On 19 August, despite the presence of 50,000 to 200,000 Chechen civilians and thousands of federal servicemen in Grozny, the Russian commander Konstantin Pulikovsky gave an ultimatum for Chechen fighters to leave the city within 48 hours, or else it would be leveled in a massive aerial and artillery bombardment. He stated that federal forces would use strategic bombers (not used in Chechnya up to this point) and ballistic missiles. This announcement was followed by chaotic scenes of panic as civilians tried to flee before the army carried out its threat, with parts of the city ablaze and falling shells scattering refugee columns.^[62] The bombardment was however soon halted by the ceasefire brokered by General Alexander Lebed, Yeltsin’s national security adviser, on 22 August. Gen. Lebed called the ultimatum, issued by General Pulikovsky (replaced by then), a «bad joke».^[63][64]

During eight hours of subsequent talks, Lebed and Maskhadov drafted and signed the Khasavyurt Accord on 31 August 1996. It included: technical aspects of demilitarization, the withdrawal of both sides’ forces from Grozny, the creation of joint headquarters to preclude looting in the city, the withdrawal of all federal forces from Chechnya by 31 December 1996, and a stipulation that any agreement on the relations between the Chechen Republic of Ichkeria and the Russian federal government need not be signed until late 2001.

Human rights violations and war crimes[edit]

Human rights organizations accused Russian forces of engaging in indiscriminate and disproportionate use of force whenever they encountered resistance, resulting in numerous civilian deaths. (According to Human Rights Watch, Russian artillery and rocket attacks killed at least 267 civilians during the December 1995 separatist raid on Gudermes.^[48]) Throughout the span of the first Chechen war, Russian forces have been accused by Human Rights organizations of starting a brutal war with total disregard for humanitarian law, causing tens of thousands of unnecessary civilian casualties among the Chechen population. The main strategy in the Russian war effort had been to use heavy artillery and air strikes leading to numerous indiscriminate attacks on civilians. This has led to Western and Chechen sources calling the Russian strategy deliberate terror bombing on parts of Russia.^[65] According to Human Rights Watch, the campaign was «unparalleled in the area since World War II for its scope and destructiveness, followed by months of indiscriminate and targeted fire against civilians».^[66] Due to ethnic Chechens in Grozny seeking refuge among their respective teips in the surrounding villages of the countryside, a high proportion of initial civilian casualties were inflicted against ethnic Russians who were unable to find viable escape routes. The villages were also attacked from the first weeks of the conflict (Russian cluster bombs, for example, killed at least 55 civilians during the 3 January 1995 Shali cluster bomb attack).

Russian soldiers often prevented civilians from evacuating areas of imminent danger and prevented humanitarian organizations from assisting civilians in need. It was widely alleged that Russian troops, especially those belonging to the Internal Troops (MVD), committed numerous and in part systematic acts of torture and summary executions of separatist sympathizers; they were often linked to zachistka («cleansing» raids on town districts and villages suspected of harboring boyeviki – the separatist fighters). Humanitarian and aid groups chronicled persistent patterns of Russian soldiers killing, raping and looting civilians at random, often in disregard of their nationality. Separatist fighters took hostages on a massive scale, kidnapped or killed Chechens considered to be collaborators and mistreated civilian captives and federal prisoners of war (especially pilots). Russian federal forces kidnapped hostages for ransom and used human shields for cover during the fighting and movement of troops (for example, a group of surrounded Russian troops took approximately 500 civilian hostages at Grozny’s 9th Municipal Hospital).^[67]

The violations committed by members of the Russian forces were usually tolerated by their superiors and were not punished even when investigated (the story of Vladimir Glebov serving as an example of such policy). Television and newspaper accounts widely reported largely uncensored images of the carnage to the Russian public. The Russian media coverage partially precipitated a loss of public confidence in the government and a steep decline in President Yeltsin’s popularity. Chechnya was one of the heaviest burdens on Yeltsin’s 1996 presidential election campaign. The protracted war in Chechnya, especially many reports of extreme violence against civilians, ignited fear and contempt of Russia among other ethnic groups in the federation. One of the most notable war crimes committed by the Russian army is the Samashki massacre, in which it is estimated that up to 300 civilians died during the attack.^[68] Russian forces conducted an operation of zachistka, house-by-house searches throughout the entire village. Federal soldiers deliberately and arbitrarily attacked civilians and civilian dwellings in Samashki by shooting residents and burning houses with flame-throwers. They wantonly opened fire or threw grenades into basements where residents, mostly women, elderly persons and children, had been hiding.^[69] Russian troops intentionally burned many bodies, either by throwing the bodies into burning houses or by setting them on fire.^[70] A Chechen surgeon, Khassan Baiev, treated wounded in Samashki immediately after the operation and described the scene in his book:^[71]

Dozens of charred corpses of women and children lay in the courtyard of the mosque, which had been destroyed. The first thing my eye fell on was the burned body of a baby, lying in fetal position… A wild-eyed woman emerged from a burned-out house holding a dead baby. Trucks with bodies piled in the back rolled through the streets on the way to the cemetery.

While treating the wounded, I heard stories of young men – gagged and trussed up – dragged with chains behind personnel carriers. I heard of Russian aviators who threw Chechen prisoners, screaming, out their helicopters. There were rapes, but it was hard to know how many because women were too ashamed to report them. One girl was raped in front of her father. I heard of one case in which the mercenary grabbed a newborn baby, threw it among each other like a ball, then shot it dead in the air.

Leaving the village for the hospital in Grozny, I passed a Russian armored personnel carrier with the word SAMASHKI written on its side in bold, black letters. I looked in my rearview mirror and to my horror saw a human skull mounted on the front of the vehicle. The bones were white; someone must have boiled the skull to remove the flesh.

Major Vyacheslav Izmailov is said to have rescued at least 174 people from captivity on both sides in the war, was later involved in the tracing of missing persons after the war and in 2021 won the hero’s prize at the Stalker Human Rights Film Festival in Moscow.^[72][73]

Spread of the war[edit]

The declaration by Chechnya’s Chief Mufti Akhmad Kadyrov that the ChRI was waging a Jihad (struggle) against Russia raised the spectre that Jihadis from other regions and even outside Russia would enter the war.

Limited fighting occurred in the neighbouring small Russian republic of Ingushetia, mostly when Russian commanders sent troops over the border in pursuit of Chechen fighters, while as many as 200,000 refugees (from Chechnya and the conflict in North Ossetia) strained Ingushetia’s already weak economy. On several occasions, Ingush president Ruslan Aushev protested incursions by Russian soldiers and even threatened to sue the Russian Ministry of Defence for damages inflicted, recalling how the federal forces previously assisted in the expulsion of the Ingush population from North Ossetia.^[74] Undisciplined Russian soldiers were also reported to be committing murders, rapes, and looting in Ingushetia (in an incident partially witnessed by visiting Russian Duma deputies, at least nine Ingush civilians and an ethnic Bashkir soldier were murdered by apparently drunk Russian soldiers; earlier, drunken Russian soldiers killed another Russian soldier, five Ingush villagers and even Ingushetia’s Health Minister).^[75]

Much larger and more deadly acts of hostility took place in the Republic of Dagestan. In particular, the border village of Pervomayskoye was completely destroyed by Russian forces in January 1996 in reaction to the large-scale Chechen hostage taking in Kizlyar in Dagestan (in which more than 2,000 hostages were taken), bringing strong criticism from this hitherto loyal republic and escalating domestic dissatisfaction. The Don Cossacks of Southern Russia, originally sympathetic to the Chechen cause,^{[citation needed]} turned hostile as a result of their Russian-esque culture and language, stronger affinity to Moscow than to Grozny, and a history of conflict with indigenous peoples such as the Chechens. The Kuban Cossacks started organizing themselves against the Chechens, including manning paramilitary roadblocks against infiltration of their territories.

Meanwhile, the war in Chechnya spawned new forms of resistance to the federal government. Opposition to the conscription of men from minority ethnic groups to fight in Chechnya was widespread among other republics, many of which passed laws and decrees on the subject. For example, the government of Chuvashia passed a decree providing legal protection to soldiers from the republic who refused to participate in the Chechen war and imposed limits on the use of the federal army in ethnic or regional conflicts within Russia. Tatarstan president Mintimer Shaimiev vocally opposed the war and appealed to Yeltsin to stop it and return conscripts, warning the conflict was at risk of expanding across the Caucasus.^[76] Some regional and local legislative bodies called for the prohibition on the use of draftees in quelling internal conflicts, while others demanded a total ban on the use of the armed forces in such situations. Russian government officials feared that a move to end the war short of victory would create a cascade of secession attempts by other ethnic minorities.

On 16 January 1996, a Turkish passenger ship carrying 200 Russian passengers was taken over by what were mostly Turkish gunmen who were seeking to publicize the Chechen cause. On 6 March, a Cypriot passenger jet was hijacked by Chechen sympathisers while flying toward Germany. Both of these incidents were resolved through negotiations, and the hijackers surrendered without any fatalities being inflicted.

Aftermath[edit]

Casualties[edit]

According to the General Staff of the Russian Armed Forces, 3,826 troops were killed, 17,892 troops were wounded, and 1,906 troops are missing in action.^[18] According to the NVO, the authoritative Russian independent military weekly, at least 5,362 Russian soldiers died during the war, 52,000 Russian soldiers were wounded or became diseased and some 3,000 more Russian soldiers were still missing in 2005.^[17] However, the Committee of Soldiers’ Mothers of Russia estimated that the total number of Russian military deaths was 14,000,^[27] based on information which it collected from wounded troops and soldiers’ relatives (only counting regular troops, i.e. not the kontraktniki (contract soldiers, not conscripts) and members of the special service forces).^[77] The list which contains the names of the dead soldiers, drawn up by the Human Rights Center «Memorial», contains 4,393 names.^[78] In 2009, the official number of Russian troops who fought in the two wars and were still missing in Chechnya and presumed dead was some 700, while about 400 remains of the missing servicemen were said to have been recovered up to that point.^[79] The Russian military was notorious for hiding casualties.

Let me tell you about one specific case. I knew for sure that on this day – it was the end of February or the beginning of March 1995 – forty servicemen of the Joint Group were killed. And they bring me information about fifteen. I ask: “Why don’t you take into account the rest?” They hesitated: “Well, you see, 40 is a lot. We’d better spread those losses over a few days.» Of course, I was outraged by these manipulations.

According to the World Peace Foundation at Tufts University,

Estimates of the number of civilians killed range widely from 20,000 to 100,000, with the latter figure commonly referenced by Chechen sources. Most scholars and human rights organizations generally estimate the number of civilian casualties to be 40,000; this figure is attributed to the research and scholarship of Chechnya expert John Dunlop, who estimates that the total number of civilian casualties is at least 35,000. This range is also consistent with post-war publications by the Russian statistics office estimating 30,000 to 40,000 civilians killed. The Moscow-based human rights organization, Memorial, which actively documented human rights abuses throughout the war, estimates the number of civilian casualties to be a slightly higher at 50,000.^[81]

Russian Interior Minister Anatoly Kulikov claimed that fewer than 20,000 civilians were killed.^[82] Médecins Sans Frontières estimated a death toll of 50,000 people out of a population of 1,000,000.^[83] Sergey Kovalyov’s team could offer their conservative, documented estimate of more than 50,000 civilian deaths. Alexander Lebed asserted that 80,000 to 100,000 had been killed and 240,000 had been injured. The number given by the ChRI authorities was about 100,000 killed.^[82]

According to claims made by Sergey Govorukhin which were published in the Russian newspaper Gazeta, approximately 35,000 ethnic Russian civilians were killed by Russian forces which operated in Chechnya, most of them were killed during the bombardment of Grozny.^[84]

According to various estimates, the number of Chechens who are dead or missing is between 50,000 and 100,000.^[82]

Prisoners and missing persons[edit]

In the Khasavyurt Accord, both sides agreed to an «all for all» exchange of prisoners to be carried out at the end of the war. However, despite this commitment, many persons remained forcibly detained. A partial analysis of the list of 1,432 reported missing found that, as of 30 October 1996, at least 139 Chechens were still being forcibly detained by the Russian side; it was entirely unclear how many of these men were alive.^[85] As of mid-January 1997, the Chechens still held between 700 and 1,000 Russian soldiers and officers as prisoners of war, according to Human Rights Watch.^[85] According to Amnesty International that same month, 1,058 Russian soldiers and officers were being detained by Chechen fighters who were willing to release them in exchange for members of Chechen armed groups.^[86] American freelance journalist Andrew Shumack has been missing from the Chechen capital, Grozny since July 1995 and is presumed dead.^[87]

Major Vyacheslav Izmailov, who had rescued at least 174 people from captivity on both sides in the war, was later involved in the search for missing persons. He was honoured as the human rights hero in the Stalker Human Rights Film Festival after he featured in Anna Artemyeva’s film Don’t Shoot at the Bald Man!, which won the jury prize for Best Documentary at the festival in Moscow.^[72] He later worked as military correspondent for Novaya Gazeta, was part of the team of journalists investigating the murder of journalist Anna Politkovskaya in 2006 ^[88] He also helped families to find their sons who had gone missing in the Chechen war.^[73]

Moscow peace treaty[edit]

The Khasavyurt Accord paved the way for the signing of two further agreements between Russia and Chechnya. In mid-November 1996, Yeltsin and Maskhadov signed an agreement on economic relations and reparations to Chechens who had been affected by the 1994–96 war. In February 1997, Russia also approved an amnesty for Russian soldiers and Chechen separatists alike who committed illegal acts in connection with the War in Chechnya between December 1994 and September 1996.^[89]

Six months after the Khasavyurt Accord, on 12 May 1997, Chechen-elected president Aslan Maskhadov traveled to Moscow where he and Yeltsin signed a formal treaty «on peace and the principles of Russian-Chechen relations» that Maskhadov predicted would demolish «any basis to create ill-feelings between Moscow and Grozny.»^[90] Maskhadov’s optimism, however, proved misplaced. Little more than two years later, some of Maskhadov’s former comrades-in-arms, led by field commanders Shamil Basayev and Ibn al-Khattab, launched an invasion of Dagestan in the summer of 1999 – and soon Russia’s forces entered Chechnya again, marking the beginning of the Second Chechen War.

Foreign policy implications[edit]

From the outset of the First Chechen conflict, Russian authorities struggled to reconcile new international expectations with widespread accusations of Soviet-style heaviness in their execution of the war. For example, Foreign Minister Andrei Kozyrev, who was generally regarded as a Western-leaning liberal, made the following remark when questioned about Russia’s conduct during the war; «‘Generally speaking, it is not only our right but our duty not to allow uncontrolled armed formations on our territory. The Foreign Ministry stands on guard over the country’s territorial unity. International law says that a country not only can but must use force in such instances … I say it was the right thing to do … The way in which it was done is not my business.»^[91] These attitudes contributed greatly to the growing doubts in the West as to whether Russia was sincere in its stated intentions to implement democratic reforms. The general disdain for Russian behavior in the Western political establishment contrasted heavily with widespread support in the Russian public.^[92] Domestic political authorities’ arguments emphasizing stability and the restoration of order resonated with the public and quickly became an issue of state identity.

On 18 October 2022, Ukraine’s parliament condemned the «genocide of the Chechen people» during the First and Second Chechen War.^[93][94]

See also[edit]

• 1940–1944 insurgency in Chechnya
• Deportation of the Chechens and Ingush
• History of Chechnya
• History of Russia (1991–present)
• Islam in Russia
• Military history of the Russian Federation
• Second Chechen War – 1999–2000 conflict in Chechnya and the North Caucasus

Notes[edit]

References[edit]

Further reading[edit]

• Bennett, Vanora (1998). Crying Wolf: The Return of War to Chechnya. London: Picador. ISBN 978-0-330-35170-6.
• Goltz, Thomas (2003). Chechnya Diary: A War Correspondent’s Story of Surviving the War in Chechnya. New York: Thomas Dunne Books. ISBN 978-0-312-26874-9.
• Stone, David R. (2006). A Military History of Russia: From Ivan the Terrible to the War in Chechnya. Westport: Praeger Security International. ISBN 978-0-275-98502-8.
• Politkovskaya, Anna (2003). A Small Corner of Hell: Dispatches from Chechnya. Chicago: University of Chicago Press. ISBN 978-0-226-67432-2.
• Smith, Sebastian (2006). Allah’s Mountains: The Battle for Chechnya. London: Tauris Parke Paperbacks. ISBN 978-1-85043-979-0.
• Seierstad, Åsne (2008). The Angel of Grozny: Inside Chechnya. London: Virago Press. ISBN 978-1-84408-516-3.
• Gall, Carlotta; de Waal, Thomas (1998). Chechnya: Calamity in the Caucasus. New York: New York University Press. ISBN 978-0-8147-2963-2.
• Hughes, James (2007). Chechnya: From Nationalism to Jihad. Philadelphia: University of Pennsylvania Press. ISBN 978-0-8122-4013-9.
• Wood, Tony (2007). Chechnya: The Case for Independence. London: Verso. ISBN 978-1-84467-114-4.
• Lieven, Anatol (1998). Chechnya: Tombstone of Russian Power. New Haven: Yale University Press. ISBN 978-0-300-07398-0.
• Nikitina, Elena; Quinlan, Patrick (2017). Girl, Taken: A True Story of Abduction, Captivity and Survival. London: Iliad Books. ISBN 978-0-9882138-6-9.
• Goytisolo, Juan (2000). Landscapes of War: From Sarajevo to Chechnya. Translated by Bush, Peter. Introduction by Tariq Ali. San Francisco: City Lights Books. ISBN 978-0-87286-373-6.
• Collins, Aukai (2002). My Jihad: The True Story of an American Mujahid’s Amazing Journey from Usama Bin Laden’s Training Camps to Counterterrorism with the FBI and CIA. Guilford: Lyons Press. ISBN 978-1-58574-565-4.
• Greene, Stanley (2003). Open Wound: Chechnya 1994 to 2003. London: Trolley Books. ISBN 978-1-904563-01-3.
• Dunlop, John B. (1998). Russia Confronts Chechnya: Roots of a Separatist Conflict. Cambridge: Cambridge University Press. ISBN 978-0-521-63184-6.
• Cassidy, Robert M. (2003). Russia in Afghanistan and Chechnya: Military Strategic Culture and the Paradoxes of Asymmetric Conflict. Carlisle: U.S. Army War College. Strategic Studies Institute. ISBN 978-1-58487-110-1.
• German, Tracey C. (2003). Russia’s Chechen War. London: Routledge. ISBN 978-0-415-29720-2.
• Galeotti, Mark (2014). Russia’s Wars in Chechnya 1994–2009. Essential Histories. Oxford: Osprey Publishing. ISBN 978-1-78200-277-2.
• Aldis, Anne C.; McDermott, Roger N., eds. (2003). Russian Military Reform, 1992-2002. London: Routledge. ISBN 978-0-7146-5475-1.
• Evangelista, Matthew (2002). The Chechen Wars: Will Russia Go the Way of the Soviet Union?. Washington, D.C.: Brookings Institution Press. ISBN 978-0-8157-2498-8.
• Grammer, Moshe (2006). The Lone Wolf and the Bear: Three Centuries of Chechen Defiance of Russian Rule. London: Hurst Publishers. ISBN 978-1-85065-743-9.
• Baev, Pavel K. (1996). The Russian Army: In a Time of Troubles. London: SAGE. ISBN 978-0-7619-5187-2.
• Baiev, Khassan; Daniloff, Nicholas; Daniloff, Ruth (2003). The Oath: A Surgeon Under Fire. Toronto: Random House Canada. ISBN 978-0-679-31156-0.

External links[edit]

• Chechen War 1994–96 The World Regional Conflicts Project
• Chechnya Crimes of War Project
• Chechnya Reference Library A collection of analyses and interviews of Chechen commanders conducted by the United States Marine Corps
• Damned and forgotten Documentary by Sergey Govorukhin
• First Chechnya War – 1994–1996 Foreign Military Studies Office
• The Chechen Campaign by Pavel Felgenhauer
• War and Human Rights Memorial human rights group
• Why It All Went So Very Wrong Time
• Why the Russian Military Failed in Chechnya U.S. Foreign Studies
• Wounded Bear GlobalSecurity.org

Значение словосочетания «первая чеченская война»

Первая чеченская война
Чеченский конфликт
Бои вокруг здания бывшего республиканского комитета КПСС («Президентского дворца») в Грозном, январь 1995 года
Дата 11 декабря 1994 года — 31 августа 1996 года Место Чечня, также частично Ингушетия, Дагестан, Ставропольский край Итог Хасавюртовские соглашения, вывод федеральных войск из Чечни. Территориальные изменения фактическая независимость Чеченской Республики Ичкерия.
Противники
Россия Вооружённые силы России Внутренние войска МВД России Антидудаевская оппозиция	Чеченская Республика Ичкерия Чеченские сепаратисты Иностранные наёмники: Моджахеды Боевики УНСО[1]
Командующие
Борис Ельцин Павел Грачёв Анатолий Квашнин Анатолий Куликов Виктор Ерин Анатолий Романов Лев Рохлин Геннадий Трошев Владимир Шаманов Иван Бабичев Константин Пуликовский Бислан Гантамиров Саид-Магомед Какиев	Джохар Дудаев †* Аслан Масхадов Ахмед Закаев Зелимхан Яндарбиев Шамиль Басаев Руслан Гелаев Салман Радуев Турпал-Али Атгериев Хункар-Паша Исрапилов Ваха Арсанов Арби Бараев Асламбек Абдулхаджиев Апти Баталов Асланбек Исмаилов Руслан Алихаджиев Руслан Хайхороев Хизир Хачукаев
Силы сторон
95 000 военнослужащих (февраль 1995)[2]	3000 (Республиканская Гвардия), ополчение
Военные потери
5552 погибших и пропавших без вести (по официальным данным)[3]	17 391 погибших и пленных (Российские данные)
Общие потери
см. Людские потери в Первой чеченской войне

Войны Постсоветского пространства
Нагорный Карабах — Южная Осетия (1) — Абхазия (1) — Грузия — Северная Осетия — Приднестровье — Таджикистан — Чечня (1) — Абхазия (2) — Дагестан — Чечня (2) — Кодорское ущелье (1) — Кодорское ущелье (2) — Южная Осетия (2) — Северный Кавказ — Киргизия

Пе́рвая чече́нская война́ (Чеченский конфликт 1994—1996 годов, Первая чеченская кампания, Восстановление конституционного порядка в Чеченской Республике) — боевые действия между войсками России (ВС и МВД) и непризнанной Чеченской Республикой Ичкерия в Чечне и некоторых населённых пунктах соседних регионов российского Северного Кавказа с целью взятия под контроль территории Чечни, на которой в 1991 году была провозглашена Чеченская Республика Ичкерия. Официально конфликт определялся как «меры по поддержанию конституционного порядка», военные действия назывались «первой чеченской войной», реже «российско-чеченской» или «русско-кавказской войной»^[4]. Конфликт и предшествующие ему события характеризовались большим количеством жертв среди населения, военных и правоохранительных органов, отмечались факты этнических чисток нечеченского населения в Чечне^[5][6].

Несмотря на определённые военные успехи ВС и МВД России, итогами этого конфликта стали вывод российских подразделений, массовые разрушения и жертвы, де-факто независимость Чечни до Второй чеченской войны и волна террора, прокатившаяся по России.

Предыстория конфликта

С началом перестройки в различных республиках Советского Союза, в том числе и в Чечено-Ингушетии, активизировались различные националистические движения. Одной из подобных организаций стал созданный в 1990 году Общенациональный конгресс чеченского народа (ОКЧН), ставивший своей целью выход Чечни из состава СССР и создание независимого чеченского государства. Его возглавил бывший генерал советских Военно-воздушных сил Джохар Дудаев.

«Чеченская революция» 1991 года

8 июня 1991 года на II сессии ОКЧН Дудаев провозгласил независимость Чеченской Республики Нохчи-чо^[7], таким образом, в республике сложилось двоевластие.

Во время «августовского путча» в Москве руководство ЧИАССР поддержало ГКЧП. Оценив ситуацию 6 сентября 1991 года Дудаев объявил о роспуске республиканских государственных структур, обвинив Россию в «колониальной» политике^[7]. В этот же день дудаевские гвардейцы штурмом захватили здание Верховного Совета, телецентр и Дом радио^[7]. Более 40 депутатов было избито, а председателя грозненского горсовета Виталия Куценко выбросили из окна, в результате чего он погиб^[7]. По этому поводу глава Чеченской Республики Завгаев Д. Г. высказался в 1996 году на заседании Государственной Думы^[8]:

«Да, на территории Чечено-Ингушской Республики (сегодня она разделена) война началась осенью 1991 года, именно война против многонационального народа, когда преступный криминальный режим при некоторой поддержке тех, кто сегодня здесь тоже проявляет нездоровый интерес к ситуации, залил кровью этот народ. Первой жертвой происходящего стал именно народ этой республики, и чеченцы прежде всего. Война началась тогда, когда среди бела дня был убит Виталий Куценко, председатель Грозненского городского совета, во время заседания Верховного Совета республики. Когда на улице был застрелен Беслиев, проректор государственного университета. Когда был убит Канкалик, ректор этого же государственного университета. Когда ежедневно осенью 1991 года на улицах Грозного находили убитыми до 30 человек. Когда начиная с осени 1991 года и до 1994 года морги Грозного были до потолка забиты, делались объявления по местному телевидению с просьбой забрать, установить, кто там находится, и так далее».

— Завгаев Д.Г., Глава Чеченской Республики, стенограмма заседания ГД от 19 июля 1996 г..

Председатель Верховного Совета РСФСР Руслан Хасбулатов после этого отправил им телеграмму: «С удовольствием узнал об отставке ВС республики». После распада СССР Джохар Дудаев объявил об окончательном выходе Чечни из состава Российской Федерации.

27 октября 1991 года в республике под контролем сепаратистов прошли выборы президента и парламента, Президентом республики стал Джохар Дудаев^[7]. 2 ноября 1991 года Пятым съездом народных депутатов РСФСР эти выборы были признаны незаконными.

Осенью 1991 года был разогнан законно избранный Верховный Совет республики. Проведенные 27 октября 1991 года новые выборы в высший орган государственной власти и выборы Президента республики были признаны 2 ноября 1991 года пятым Съездом народных депутатов РСФСР незаконными, а принятые ими акты — не подлежащими исполнению. Оценка этих событий как антиконституционных и имеющих тяжелые последствия была дана в Обращении седьмого Съезда народных депутатов Российской Федерации от 10 декабря 1992 года к народу, органам власти и управления Чеченской Республики, в других документах федеральных властей. Решения Съезда подтверждены Государственной Думой Федерального Собрания Российской Федерации 23 декабря 1994 года в Заявлении в связи с резолюцией о положении в Чеченской Республике, принятой Европейским парламентом. В Заявлении указывалось, что в Чеченской Республике свободные выборы или референдум не проводились, законные органы власти сформированы не были.

— Выступление Председателя КС РФ В.Д. Зорькина^[9]

7 ноября 1991 года президент России Борис Ельцин подписал Указ «О введении чрезвычайного положения в Чечено-Ингушской республике (1991)»^[10]. После^{[источник не указан 286 дней]} этих действий российского руководства обстановка в республике резко обострилась — сторонники сепаратистов окружили здания МВД и КГБ, военные городки, блокировали железнодорожные и авиаузлы. В конце концов, введение режима чрезвычайного положения было сорвано, Указ «О введении чрезвычайного положения в Чечено-Ингушской республике (1991)» был отменен 11 ноября, через три дня с момента его подписания, после горячей дискуссии на заседании Верховного Совета РСФСР^[11] и из республики был начат вывод российских военных подразделений и частей МВД, окончательно завершившийся к лету 1992 года. Сепаратисты начали захваты и разграбления военных складов.

Силам Дудаева досталось много оружия: Две пусковые установки оперативно-тактического ракетного комплекса в небоеготовом состоянии. 111 учебно-тренировочных самолетов Л-39 и 149 Л-29, самолеты переделаны в легкие штурмовики; три истребителя МиГ-17 и два истребителя МиГ-15; шесть самолетов Ан-2 и два вертолета Ми-8, 117 штук авиационных ракет Р-23 и Р-24, 126 штук Р-60; около 7 тыс. авиаснарядов ГШ-23. 42 танка Т-62 и Т-72; 34 БМП-1 и БМП-2; 30 БТР-70 и БРДМ; 44 МТ-ЛБ, 942 автомобиля. 18 РСЗО Град и более 1000 снарядов к ним. 139 артсистем, в том числе 30 122-мм гаубиц Д-30 и 24 тыс. снарядов к ним; а также САУ 2С1 и 2С3; противотанковые пушки МТ-12. Пять ЗРК, 25 ЗУ различных типов, 88 ПЗРК; 105 шт. ЗУР С-75. 590 единиц противотанковых средств, в том числе два ПТРК Конкурс, 24 комплекса ПТУР Фагот, 51 комплекс ПТУР Метис, 113 комплексов РПГ-7. Около 50 тыс. единиц стрелкового оружия, более 150 тыс. гранат. 27 вагонов боеприпасов; 1620 т ГСМ; около 10 тыс. комплектов вещевого имущества, 72 т продовольствия; 90 т медицинского имущества.^{[источник не указан 813 дней]}

В июне 1992 года министр обороны РФ Павел Грачёв распорядился передать дудаевцам половину всего имевшегося в республике оружия и боеприпасов. По его словам, это был вынужденный шаг, так как значительная часть «передаваемого» оружия уже была захвачена, а оставшуюся вывезти не было никакой возможности из-за отсутствия солдат и эшелонов^[7]. Первый вице-премьер Правительства Олег Лобов, на пленарном заседании Государственной Думы, так объяснял ситуацию с появлением большого количества оружия у населения Чечни:

«Вы знаете, что в 1991 году огромное количество оружия было частично передано, а частично (и в основном) захвачено силовым путем в период выхода войск из Чеченской Республики. Это был период реорганизации. Количество этого оружия исчисляется десятками тысяч единиц, и оно рассредоточено по всей Чеченской Республике, схоронено по жилым домам, лесам и пещерам».

— Полномочный представитель Президента РФ в Чечне Лобов О.И., стенограмма заседания ГД от 19 июля 1996 г.

Распад Чечено-Ингушской АССР (1991—1992)

Победа сепаратистов в Грозном привела к распаду Чечено-Ингушской АССР. Малгобекский, Назрановский и бо́льшая часть Сунженского района бывшей ЧИАССР образовали собой Республику Ингушетия в составе Российской Федерации. Юридически Чечено-Ингушская АССР прекратила своё существование 10 декабря 1992 года^[12].

Точная граница между Чечнёй и Ингушетией не была демаркирована и до настоящего времени (2012 год) не определена^[13][14][15]. Во время осетино-ингушского конфликта в ноябре 1992 года в Пригородный район Северной Осетии были введены российские войска. Отношения между Россией и Чечнёй резко обострились. Российское высшее командование предлагало заодно решить силовым способом и «чеченскую проблему», но тогда ввод войск на территорию Чечни был предотвращён усилиями Егора Гайдара^[16].

Период фактической независимости (1991—1994)

В результате Чечня стала фактически независимым, но юридически не признанным ни одной страной, включая Россию, государством. Республика имела государственную символику — флаг, герб и гимн, органы власти — президента, парламент, правительство, светские суды. Предполагалось создание небольших Вооружённых сил, а также введение собственной государственной валюты — нахара. В конституции, принятой 12 марта 1992 года^[16], ЧРИ охарактеризовывалась, как «независимое светское государство», её правительство отказалось подписывать федеративный договор с Российской Федерацией.

В действительности, государственная система ЧРИ оказалась крайне неэффективной и в период 1991—1994 годов стремительно криминализировалась.

В 1992—1993 на территории Чечни было совершено свыше 600 умышленных убийств^[17]. За период 1993 года на Грозненском отделении Северо-Кавказской железной дороги подверглись вооружённому нападению 559 поездов с полным или частичным разграблением около 4 тысячи вагонов и контейнеров на сумму 11,5 миллиардов рублей. За 8 месяцев 1994 года было совершено 120 вооруженных нападений, в результате которых разграблено 1156 вагонов и 527 контейнеров. Убытки составили более 11 миллиардов рублей. В 1992—1994 году в результате вооруженных нападений погибло 26 железнодорожников. Сложившаяся ситуация вынудила правительство России принять решение о прекращении движения по территории Чечни с октября 1994 года^[17].

Особым промыслом являлось изготовление фальшивых авизо, по которым было получено более 4 триллионов рублей^[18]. В республике процветал захват заложников и работорговля — по данным «Росинформцентра», всего с 1992 года было похищено и незаконно удерживалось в Чечне 1790 человек^[19].

Даже после этого, когда Дудаев прекратил платить налоги в общий бюджет и запретил сотрудникам российских спецслужб въезд в республику, федеральный центр продолжал перечислять в Чечню денежные средства из бюджета. В 1993 году на Чечню было выделено 11,5 млрд рублей^[20]. Российская нефть до 1994 года продолжала поступать в Чечню, при этом она не оплачивалась и перепродавалась за рубеж.

Период правления Дудаева характеризуется этническими чистками против всего нечеченского населения. В 1991—1994 годах нечеченское (прежде всего — русское) население Чечни подвергалось убийствам, нападениям и угрозам со стороны чеченцев. Многие были вынуждены покинуть Чечню, будучи изгнанными из своих домов, бросив или продав квартиры чеченцам по низкой цене^[17][21]. Только в 1992 году, по данным МВД, в Грозном было убито 250 русских, 300 — пропало без вести^[19]. Морги были заполнены неопознанными трупами^[19]. Широкая антирусская пропаганда разжигалась соответствующей литературой, прямыми оскорблениями и призывами с правительственных трибун, осквернениями русских кладбищ^[19].

Политический кризис 1993 года

Весной 1993 года в ЧРИ резко обострились противоречия между президентом Дудаевым и парламентом. 17 апреля 1993 года Дудаев объявил о роспуске парламента, конституционного суда и МВД. 4 июня вооружённые дудаевцы под командованием Шамиля Басаева захватили здание Грозненского городского совета, в котором проходили заседания парламента и конституционного суда; таким образом, в ЧРИ произошёл государственный переворот^[16]. В конституцию, принятую в прошлом году, были внесены изменения, в республике установился режим личной власти Дудаева, продолжавшийся до августа 1994 года, когда парламенту были возвращены законодательные полномочия^[16].

Формирование антидудаевской оппозиции (1993—1994)

После государственного переворота 4 июня 1993 года, в северных районах Чечни, неподконтрольных правительству сепаратистов в Грозном, формируется вооружённая антидудаевская оппозиция, начавшая вооружённую борьбу с режимом Дудаева. Первой оппозиционной организацией был Комитет национального спасения (КНС), проведший несколько вооружённых акций, но вскоре потерпевший поражение и распавшийся. На смену ему пришёл Временный совет Чеченской Республики (ВСЧР), провозгласивший себя единственной законной властью на территории Чечни. ВСЧР признавался в качестве таковой российскими властями, оказывавшими ему всяческую поддержку (в том числе оружием и добровольцами).

Начало гражданской войны (1994)

С лета 1994 года в Чечне развернулись боевые действия между верными Дудаеву войсками и силами оппозиционного Временного совета. Верные Дудаеву войска проводили наступательные операции в контролировавшихся оппозиционными войсками Надтеречном и Урус-Мартановском районах. Они сопровождались значительными потерями с обеих сторон, применялись танки, артиллерия и миномёты.

Силы сторон были приблизительно равны, и ни одна из них не смогла одержать верх в борьбе.

26 ноября оппозиционеры в третий раз безуспешно штурмовали Грозный. При этом в плен к сторонникам Дудаева попал ряд российских военнослужащих, «сражавшихся на стороне оппозиции» по контракту с Федеральной службой контрразведки.

Ход войны

Ввод войск (декабрь 1994)

В тот период, использование выражения «ввод российских войск в Чечню», по мнению бывшего депутата Государственной Думы четырех созывов и журналиста Александра Невзорова, было, в большей степени, вызвано публицистической терминологической путаницей, — Чечня находилась в составе России^[22].

Ещё до объявления какого-либо решения российских властей, 1 декабря, российская авиация нанесла удар по аэродромам Калиновская и Ханкала и вывела из строя все самолёты, находившиеся в распоряжении сепаратистов^[23]. 11 декабря Президент Российской Федерации Борис Ельцин подписал Указ № 2169 «О мерах по обеспечению законности, правопорядка и общественной безопасности на территории Чеченской Республики»^[24]. Позднее Конституционный суд РФ признал большую часть указов и постановлений правительства, которыми обосновывались действия федерального правительства в Чечне, соответствующими Конституции.^[25]

В тот же день подразделения Объединённой группировки войск (ОГВ), состоявшие из частей Министерства обороны и Внутренних войск МВД вступили на территорию Чечни. Войска были разделены на три группы и входили с трёх разных сторон — с запада из Северной Осетии через Ингушетию), с северо-запада из Моздокского района Северной Осетии, непосредственно граничащего с Чечнёй и с востока с территории Дагестана)^[24].

Восточная группировка была блокирована в Хасавюртовском районе Дагестана местными жителями — чеченцами-аккинцами. Западная группа также была блокирована местными жителями и попала под обстрел близ села Барсуки, однако применив силу, всё же прорвалась в Чечню^[24]. Наиболее успешно продвигалась Моздокская группировка, уже 12 декабря подошедшая к посёлку Долинский, расположенному в 10 км от Грозного.

Близ Долинского российские войска подверглись обстрелу чеченской ракетной артиллерийской установкой «Град» и затем вступили в бои за этот населённый пункт^[26].

Кизлярская группировка достигла селения Толстой-Юрт 15 декабря.

Новое наступление подразделений ОГВ началось 19 декабря. Владикавказская (западная) группировка блокировала Грозный с западного направления, обойдя Сунженский хребет. 20 декабря моздокская (северо-западная) группировка заняла Долинский и блокировала Грозный с северо-запада. Кизлярская (восточная) группировка блокировала Грозный с востока, а десантники 104 воздушно-десантного полка блокировали город со стороны Аргунского ущелья. При этом, южная часть Грозного оказалась незаблокирована^[26].

Таким образом, на начальном этапе боевых действий, в первые недели войны, российские войска смогли практически без сопротивления занять северные районы Чечни^[26].

Штурм Грозного (декабрь 1994 — март 1995)

В середине декабря федеральные войска начали артиллерийские обстрелы пригородов Грозного, а 19 декабря был нанесен первый бомбовый удар по центру города. При артиллерийском обстреле и бомбардировках погибло и было ранено немало мирных жителей (в том числе этнических русских)^[27].

Несмотря на то, что Грозный по-прежнему оставался незаблокированным с южной стороны, 31 декабря 1994 года начался штурм города. В город вступили около 250 единиц бронетехники, крайне уязвимой в уличных боях. Российские войска были плохо подготовлены, между различными подразделениями не было налажено взаимодействие и координация, у многих солдат не было боевого опыта^[26]. Войска имели аэрофотоснимки города, устаревшие планы города в ограниченном количестве. Средства связи не были оборудованы аппаратурой закрытой связи, что позволяло противнику перехватывать переговоры. Войскам довели приказ о занятии только промышленных зданий, площадей и недопустимости вторжения в дома гражданского населения.

Западная группировка войск была остановлена, восточная также отступила и не предпринимала никаких действий до 2 января 1995 года. На северном направлении 1-й и 2-й батальоны 131-й отдельной Майкопской мотострелковой бригады (более 300 человек), мотострелковый батальон и танковая рота 81-го Петракувского мотострелкового полка (10 танков), находившиеся под командованием генерала Пуликовского, дошли до железнодорожного вокзала и Президентского дворца. Федеральные силы попали в окружение — потери батальонов Майкопской бригады, по официальным данным, составили 85 человек убитыми и 72 пропавшими без вести, уничтожено 20 танков, командир бригады полковник Савин погиб, более 100 военнослужащих попало в плен.^[26]

Восточная группировка под командованием генерала Рохлина также была окружена и увязла в боях с подразделениями сепаратистов, но тем не менее, Рохлин не дал приказ отступать^[26].

7 января 1995 года группировки «Северо-восток» и «Север» объединены под командованием генерала Рохлина, а командующим группировкой «Запад» становится Иван Бабичев^[26].

Российские войска сменили тактику — теперь вместо массового применения бронетехники применяли маневренные десантно-штурмовые группы, поддерживаемые артиллерией и авиацией^[26]. В Грозном завязались ожесточённые уличные бои.

Две группировки двинулись к Президентскому дворцу и к 9 января заняли здание нефтяного института и грозненский аэропорт. К 19 января эти группировки встретились в центре Грозного и захватили Президентский дворец, но отряды чеченских сепаратистов отошли за реку Сунжа и заняли оборону на площади «Минутка»^[26]. Несмотря на успешное наступление, российские войска контролировали на тот момент только около трети города.

К началу февраля численность ОГВ была повышена до 70 000 человек. Новым командующим ОГВ стал генерал Анатолий Куликов^[26].

Только 3 февраля 1995 года была образована группировка «Юг» и началось осуществление плана по блокаде Грозного с южной стороны. К 9 февраля российские подразделения вышли на рубеж федеральной трассы «Ростов — Баку»^[26].

13 февраля в станице Слепцовской (Ингушетия) прошли переговоры между командующим ОГВ Анатолием Куликовым и начальником Генерального штаба Вооружённых сил ЧРИ Асланом Масхадовым о заключении временного перемирия — стороны обменялись списками военнопленных, также обеим сторонам предоставлялась возможность вывезти погибших и раненых с улиц города^[26]. Перемирие, однако, нарушалось обеими сторонами^[24].

В 20-х числах февраля в городе (особенно, в его южной части) продолжались уличные бои, но чеченские отряды, лишённые поддержки, постепенно отступали из города^[26].

Наконец, 6 марта 1995 года отряд боевиков чеченского полевого командира Шамиля Басаева отступил из Черноречья — последнего района Грозного, контролировавшегося сепаратистами, и город окончательно перешёл под контроль российских войск^[26].

В Грозном была сформирована пророссийская администрация Чечни во главе с Саламбеком Хаджиевым и Умаром Автурхановым.

В результате штурма Грозного город был фактически уничтожен и превращён в руины.

Установление контроля над равнинными районами Чечни (март — апрель 1995)

После штурма Грозного главной задачей российских войск стало установление контроля над равнинными районами мятежной республики.

Российская сторона начала вести активные переговоры с населением, убеждая местных жителей изгонять боевиков из своих населённых пунктов. Вместе с тем, российские подразделения занимали господствующие высоты над селениями и городами^[28]. Благодаря этому, 15—23 марта был взят Аргун^[29], 30 и 31 марта были взяты без боя города Шали и Гудермес соответственно. Однако, отряды боевиков не были уничтожены и беспрепятственно покидали населённые пункты^[28].

Несмотря на это, в западных районах Чечни шли локальные бои. 10 марта начались бои за село Бамут. 7—8 апреля сводный отряд МВД, состоящий из Софринской бригады внутренних войск и поддерживаемый отрядами СОБРа и ОМОНа вошёл в село Самашки (Ачхой-Мартановский район Чечни). Утверждалось, что село обороняли более 300 человек (так называемый «Абхазский батальон» Шамиля Басаева). После того, как российские военнослужащие вошли в посёлок, некоторые жители, имевшие оружие, начали оказывать сопротивление, на улицах села завязались перестрелки.

По утверждению ряда международных организаций (в частности, Комиссии ООН по правам человека — UNCHR) в ходе боя за Самашки погибло множество мирных жителей. Эта информация, распространённая сепаратистским агентством «Чечен-пресс», однако, оказалась достаточно противоречивой — так, по заявлению представителей правозащитного центра «Мемориал» эти данные «не вызывают доверия»^[30]. По оценке «Мемориала», минимальное количество мирных жителей, погибших при зачистке села, составляло 112—114 человек^[31].

Так или иначе, эта операция вызвала большой резонанс в российском обществе и усилила антироссийские настроения в Чечне^[28].

15—16 апреля начался решающий штурм Бамута — российским войскам удалось войти в село и закрепиться на окраинах. Затем, однако, российские войска были вынуждены покинуть село, так как теперь уже боевики заняли господствующие высоты над селом, используя старые ракетные шахты РВСН, рассчитанные на ведение ядерной войны и неуязвимые для российской авиации. Серия боёв за это село продолжалась до июня 1995 года, затем бои были приостановлены после террористического акта в Будённовске и возобновились в феврале 1996 года^[28].

К апрелю 1995 года российскими войсками была занята почти вся равнинная территория Чечни и сепаратисты сделали упор на диверсионно-партизанские операции.

Установление контроля над горными районами Чечни (май — июнь 1995)

С 28 апреля по 11 мая 1995 года российская сторона объявила о приостановке боевых действий со своей стороны^[28].

Наступление возобновилось только 12 мая. Удары российских войск пришлись на сёла Чири-Юрт, прикрывавшем вход в Аргунское ущелье и Сержень-Юрт, находившееся у входа в Веденское ущелье. Несмотря на значительное превосходство в живой силе и технике, российские войска увязли в обороне противника — на то, чтобы взять Чири-Юрт, генералу Шаманову потребовалась неделя обстрелов и бомбардировок^[28].

В этих условиях российское командование решило сменить направление удара — вместо Шатоя на Ведено. Подразделения боевиков были скованы в Аргунском ущелье и 3 июня Ведено было взято российскими войсками, а 12 июня были взяты райцентры Шатой и Ножай-Юрт^[28].

Также, как и в равнинных районах, силам сепаратистов не было нанесено поражение и они смогли уйти из покинутых населённых пунктов. Поэтому, ещё во время «перемирия», боевики смогли перебросить значительную часть своих сил в северные районы — 14 мая город Грозный обстреливался ими более 14 раз^[28].

Террористический акт в Будённовске (14—19 июня 1995)

14 июня 1995 года группа чеченских боевиков численностью 195 человек во главе с полевым командиром Шамилем Басаевым на грузовиках въехала на территорию Ставропольского края и остановилась в городе Будённовске.

Первым объектом атаки стало здание ГОВД, затем террористы заняли городскую больницу и согнали в неё захваченных мирных жителей. Всего в руках террористов находилось около 2000 заложников. Басаев выдвинул требования к российским властям — прекращение боевых действий и вывод российских войск из Чечни, ведение переговоров с Дудаевым при посредничестве представителей ООН в обмен на освобождение заложников^[28].

В этих условиях власти решили пойти на штурм здания больницы. Из-за утечки информации террористы успели подготовиться к отражению штурма, продолжавшегося четыре часа; в итоге спецназ отбил все корпуса (кроме главного), освободив 95 заложников. Потери спецназа составили три человека убитыми. В этот же день была предпринята неудачная вторая попытка штурма^[28].

После провала силовых действий по освобождению заложников начались переговоры между тогдашним председателем правительства РФ Виктором Черномырдиным и полевым командиром Шамилем Басаевым. Террористам были предоставлены автобусы, на которых они вместе со 120 заложниками прибыли в чеченское село Зандак, где заложники были отпущены^[28].

Общие потери российской стороны, по официальным данным, составили 143 человека (из которых 46 являлись сотрудниками силовых структур) и 415 раненых, потери террористов — 19 убитыми и 20 ранеными^[28].

Положение в республике в июне — декабре 1995

После теракта в Будённовске, с 19 по 22 июня, в Грозном прошёл первый раунд переговоров между российской и чеченской сторонами, на которых удалось достигнуть введения моратория на боевые действия на неопределённый срок^[32].

С 27 по 30 июня там же прошёл второй этап переговоров, на котором была достигнута договорённость об обмене пленными «всех на всех», разоружении отрядов ЧРИ, выводе российских войск и проведении свободных выборов^[32].

Несмотря на все заключённые договорённости, режим перемирия нарушался обеими сторонами. Чеченские отряды возвращались в свои сёла, но уже не как участники незаконных вооружённых формирований, а как «отряды самообороны»^[33]. По всей территории Чечни шли локальные бои. Некоторое время возникающую напряжённость удавалось урегулировать с помощью переговоров. Так, 18—19 августа российские войска блокировали Ачхой-Мартан; ситуация разрешилась на переговорах в Грозном^[32].

21 августа отряд боевиков полевого командира Алауди Хамзатова захватил Аргун, но после сильного обстрела, предпринятого российскими войсками, покинул город, в который затем была введена российская бронетехника^[32].

В сентябре Ачхой-Мартан и Серноводск были блокированы российскими войсками, поскольку в этих населённых пунктах находились отряды боевиков. Чеченская сторона отказывалась покидать занятые позиции, так как, по их словам, это были «отряды самообороны», имевшие право находиться в соответствии с достигнутыми ранее соглашениями^[32].

6 октября 1995 года на командующего Объединённой группировкой войск (ОГВ) генерала Романова было совершено покушение, в результате которого он оказался в коме. В свою очередь, были нанесены «удары возмездия» по чеченским сёлам^[33].

8 октября предпринята неудачная попытка ликвидации Дудаева — по селению Рошни-Чу нанесён авиационный удар^[32].

Российское руководство решило перед выборами сменить руководителей пророссийской администрации республики Саламбека Хаджиева и Умара Автурханова на бывшего руководителя Чечено-Ингушской АССР Докку Завгаева^[33].

10—12 декабря город Гудермес, занятый российскими войсками без сопротивления, был захвачен отрядами Салмана Радуева, Хункар-Паши Исрапилова и Султана Гелисханова. 14—20 декабря шли бои за этот город, ещё около недели «зачисток» понадобилось российским войскам, чтобы окончательно взять Гудермес под свой контроль^[33].

14—17 декабря в Чечне прошли выборы, проводившиеся с большим количеством нарушений, но тем не менее, признанные состоявшимися. Сторонники сепаратистов заранее заявили о бойкотировании и непризнании выборов. На выборах победил Докку Завгаев, получив свыше 90 % голосов избирателей; при этом в выборах участвовали все военнослужащие ОГВ^[33].

Террористический акт в Кизляре (9—18 января 1996)

9 января 1996 года отряд боевиков численностью 256 человек под командованием полевых командиров Салмана Радуева, Турпал-Али Атгериева и Хункар-Паши Исрапилова совершил рейд на город Кизляр. Первоначально целью боевиков являлась российская вертолётная база и оружейный склад. Террористы уничтожили два транспортных вертолёта Ми-8 и взяли несколько заложников из числа охранявших базу военнослужащих. К городу стали подтягиваться российские военные и правоохранительные органы, поэтому террористы захватили больницу и родильный дом, согнав туда ещё около 3000 мирных жителей. В этот раз российские власти не стали отдавать приказ на штурм больницы, чтобы не усиливать антироссийские настроения в Дагестане. В ходе переговоров удалось договориться о предоставлении боевикам автобусов до границы с Чечнёй взамен на освобождение заложников, которых предполагалось высадить у самой границы. 10 января колонна с боевиками и заложниками двинулась к границе. Когда стало ясно, что террористы уйдут в Чечню, автобусная колонна была остановлена предупредительными выстрелами. Воспользовавшись замешательством российского руководства, боевики захватили село Первомайское, разоружив находившийся там милицейский блокпост. С 11 по 14 января проходили переговоры, 15—18 января состоялся неудачный штурм села. Параллельно со штурмом Первомайского, 16 января в турецком порту Трабзон группа террористов захватила пассажирский теплоход «Авразия» с угрозами расстреливать заложников-россиян, если штурм не будет прекращён. После двухдневных переговоров террористы сдались турецким властям.

18 января под покровом ночи боевики прорвали окружение и ушли в Чечню.

Потери российской стороны, по официальным данным, составили 78 человек погибшими и несколько сотен ранеными.

Нападение боевиков на Грозный (6—8 марта 1996)

6 марта 1996 года несколько отрядов боевиков атаковали с различных направлений контролировавшийся российскими войсками Грозный. Боевики захватили Старопромысловский район города, блокировали и обстреливали российские КПП и блокпосты. Несмотря на то, что Грозный остался под контролем российских вооружённых сил, сепаратисты при отходе захватили с собой запасы продовольствия, медикаментов и боеприпасов^[34]. Потери российской стороны по официальным данным составили 70 человек убитыми и 259 ранеными^[33].

Бой у села Ярышмарды (16 апреля 1996)

16 апреля 1996 года колонна 245-го мотострелкового полка Вооружённых Сил России, двигавшаяся в Шатой попала в засаду в Аргунском ущелье близ села Ярышмарды. Операцией руководил полевой командир Хаттаб. Боевики подбили головную и замыкающую колонну машины, таким образом колонна оказалась заблокирована и понесла значительные потери — оказалась потеряна вся бронетехника и половина личного состава.

Ликвидация Джохара Дудаева (21 апреля 1996)

С самого начала чеченской кампании российские спецслужбы неоднократно пытались ликвидировать президента ЧРИ Джохара Дудаева. Попытки подослать убийц заканчивались неудачно. Удалось выяснить, что Дудаев часто разговаривает по спутниковому телефону системы «Inmarsat»^[35].

21 апреля 1996 года российский самолёт ДРЛО А-50, на котором было установлено оборудование для пеленга сигнала спутникового телефона, получил приказ на взлёт. Одновременно с этим в район села Гехи-Чу выехал кортеж Дудаева. Развернув свой телефон, Дудаев связался с Константином Боровым. В этот момент сигнал с телефона был перехвачен, и два штурмовика Су-25 поднялись в воздух. Когда самолёты достигли цели, по кортежу было выпущено две ракеты, одна из которых попала прямо в цель^[35].

Закрытым указом Бориса Ельцина нескольким военным летчикам были присвоены звания Героев Российской Федерации^[35].

Переговоры с сепаратистами (май — июль 1996)

Несмотря на некоторые успехи российских Вооружённых Сил (успешная ликвидация Дудаева, окончательное взятие населённых пунктов Гойское, Старый Ачхой, Бамут, Шали), война стала принимать затяжной характер. В условиях намечающихся президентских выборов российское руководство решило в очередной раз пойти на переговоры с сепаратистами^[33].

27—28 мая в Москве прошла встреча российской и ичкерийской (возглавляемой Зелимханом Яндарбиевым) делегаций, на которой удалось договориться о перемирии с 1 июня 1996 года и обмене пленными. Сразу же после окончания переговоров в Москве, Борис Ельцин вылетел в Грозный, где поздравил российских военных с победой над «мятежным дудаевским режимом» и объявил об отмене воинской обязанности^[33].

10 июня в Назрани (Республика Ингушетия) в ходе очередного раунда переговоров было достигнуто соглашение о выводе российских войск с территории Чечни (за исключением двух бригад), разоружении отрядов сепаратистов, проведении свободных демократических выборов. Вопрос о статусе республики временно откладывался^[33].

Заключённые в Москве и Назрани соглашения нарушались обеими сторонами, в частности, российская сторона не спешила выводить свои войска, а чеченский полевой командир Руслан Хайхороев взял на себя ответственность за взрыв рейсового автобуса в Нальчике^[33].

3 июля 1996 года действующий президент Российской Федерации Борис Ельцин был переизбран на пост президента. Новый секретарь Совета Безопасности Александр Лебедь объявил о возобновлении боевых действий против боевиков.

9 июля, после российского ультиматума, боевые действия возобновились — авиация наносила удары по базам боевиков в горных Шатойском, Веденском и Ножай-Юртовском районах^[33].

Операция «Джихад» (6—22 августа 1996)

6 августа 1996 года отряды чеченских сепаратистов численностью от 850^[36] до 2000^[37] человек вновь атаковали Грозный. Сепаратисты не ставили своей целью захват города; ими были блокированы административные здания в центре города, а также обстреливались блокпосты и КПП. Российский гарнизон под командованием генерала Пуликовского, несмотря на значительное превосходство в живой силе и технике, не смог удержать город.

Одновременно со штурмом Грозного сепаратисты захватили также города Гудермес (взят ими без боя) и Аргун (российские войска удержали только здание комендатуры)^[37].

По мнению Олега Лукина, именно поражение российских войск в Грозном привело к подписанию Хасавюртовских соглашений о прекращении огня^[37].

Хасавюртовские соглашения (31 августа 1996)

31 августа 1996 года представителями России (председатель Совета Безопасности Александр Лебедь) и Ичкерии (Аслан Масхадов) в городе Хасавюрте (Дагестан) были подписаны соглашения о перемирии. Российские войска полностью выводились из Чечни, а решение о статусе республики было отложено до 31 декабря 2001 года.

Миротворческие инициативы и деятельность гуманитарных организаций

С 15 декабря 1994 года в зоне конфликта начала действовать «Миссия Уполномоченного по правам человека на Северном Кавказе», в состав которой вошли депутаты Государственной Думы РФ и представитель «Мемориала» (впоследствии называлась «Миссия общественных организаций под руководством С. А. Ковалева»).^[38] «Миссия Ковалёва» не имела официальных полномочий, а действовала при поддержке нескольких правозащитных общественных организаций, координировал работу Миссии правозащитный центр «Мемориал».^[39]

31 декабря 1994 года, накануне штурма Грозного российскими войсками, Сергей Ковалёв в составе группы депутатов Госдумы и журналистов вёл переговоры с чеченскими боевиками и парламентариями в президентском дворце в Грозном. Когда начался штурм и на площади перед дворцом начали гореть российские танки и БТРы, гражданские лица укрылись в подвале президентского дворца, вскоре там стали появляться раненные и пленные российские солдаты.^[40] Корреспондент Данила Гальперович вспоминал, что Ковалёв, будучи в ставке Джохара Дудаева среди боевиков, «почти всё время находился в комнате подвала, оборудованной армейскими радиостанциями», предлагая российским танкистам «выход из города без стрельбы, если те обозначат маршрут»^[40]. Как утверждала находившаяся там же журналист Галина Ковальская, после того, как им показали горящие российские танки в центре города,

Сергей Ковалёв взял рацию у дудаевских охранников и по ней обратился к российским военнослужащим с призывом сдаваться в плен. За это Ковалёва потом объявят «предателем», его будет склонять министр обороны Павел Грачёв и помянет недобрым словом в своей книге генерал Трошев. Однако в тот момент все мы, включая Ковалёва, видели одно: наши парни зазря горят в танках. Плен — единственная для них возможность уцелеть.

— Галина Ковальская. Штурм и Глупость // «Еженедельный журнал», № 63, 1 апреля 2003

По мнению возглавляемого Ковалёвым Института прав человека, этот эпизод, равно как и вся правозащитная и антивоенная позиция Ковалёва, стали поводом для негативной реакции со стороны военного руководства, представителей государственной власти, а также многочисленных сторонников «государственного» подхода к правам человека. В январе 1995 года Госдума приняла проект постановления, в котором его работа в Чечне признавалась неудовлетворительной: как писал «Коммерсантъ», «из-за его „односторонней позиции“, направленной на оправдание незаконных вооруженных формирований»^[41].

В марте 1995 года Государственная дума отстранила Ковалёва от должности Уполномоченного по правам человека в России, по мнению «Коммерсантъ», «за его высказывания против войны в Чечне»^[42].

В составе «миссии Ковалёва» в зону конфликта выезжали представители разных неправительственных организаций, депутаты, журналисты. Миссия занималась сбором информации о происходящем на чеченской войне, занималась розыском пропавших без вести и пленных, содействовала освобождению российских военнослужащих, попавших в плен к чеченским боевикам.^[43] Так, например, газета «КоммерсантЪ» сообщала, что во время осады российскими войсками поселка Бамут, командовавший отрядами боевиков Хайхароев обещал казнить по пять пленных после каждого обстрела поселка со стороны российских войск, но под влиянием Сергея Ковалёва, который участвовал в переговорах с полевыми командирами, Хайхароев отказался от этих намерений.^[44]

Международный комитет Красного Креста (МККК) с начала конфликта развернул обширную программу оказания помощи пострадавшим, обеспечив в первые же месяцы более 250 000 вынужденных переселенцев продуктовыми посылками, одеялами, мылом, теплой одеждой и пластиковыми покрытиями. В феврале 1995 года из оставшихся в Грозном 120 000 жителей 70 000 тысяч полностью зависели от помощи МККК.

В Грозном водопровод и канализация были полностью разрушены, и МККК спешно приступил к организации снабжения города питьевой водой. Летом 1995 года ежедневно около 750 000 литров хлорированной воды в расчете на удовлетворение потребностей более 100 000 жителей доставлялось в автоцистернах в 50 распределительных пунктов по всему Грозному. За следующий, 1996 год было произведено более 230 миллионов литров питьевой воды для жителей Северного Кавказа.

В Грозном и других городах Чечни были открыты бесплатные столовые для самых уязвимых слоев населения, в которых ежедневно горячей пищей обеспечивались 7000 человек. Более 70 000 школьников в Чечне получили от МККК книги и школьно-письменные принадлежности.

За 1995—1996 годы МККК осуществил ряд программ помощи пострадавшим в результате вооруженного конфликта. Его делегаты посетили около 700 человек, задержанных федеральными силами и чеченскими боевиками в 25 местах заключения в самой Чечне и соседних регионах, доставили адресатам более 50 000 писем на бланках послания Красного Креста, которые стали единственной возможностью для разлученных семей наладить контакты друг с другом, так как все виды связи были прерваны. МККК предоставил медикаменты и медицинские материалы 75 госпиталям и медицинским учреждениям в Чечне, Северной Осетии, Ингушетии и Дагестане, участвовал в восстановлении и обеспечении медикаментами больниц в Грозном, Аргуне, Гудермесе, Шали, Урус-Мартане и Шатое, оказывал регулярную помощь домам инвалидов и детским приютам.

Осенью 1996 года в селении Новые Атаги МККК оборудовал и открыл госпиталь для жертв войны. За три месяца работы госпиталь принял более 320 человек, амбулаторную помощь получили 1700 человек, было произведено почти шестьсот хирургических операций. 17 декабря 1996 года на госпиталь в Новых Атагах было совершено вооруженное нападение, в результате которого погибло шесть его иностранных сотрудников. После этого МККК был вынужден отозвать иностранных сотрудников из Чечни.^[45]

В апреле 1995 г. американский специалист по гуманитарным операциям Фредерик Кьюни вместе с двумя российскими врачами-сотрудниками Российского общества Красного Креста и переводчиком занимался организацией гуманитарной помощи в Чечне. Кьюни пытался договориться о перемирии, когда он пропал без вести. Имеются основания полагать, что Кьюни и его российские соратники были захвачены чеченскими боевиками и расстреляны по приказу Резвана Элбиева, одного из руководителей контрразведки Джохара Дудаева, поскольку их приняли за российских агентов. Есть версия, что это стало результатом провокации российских спецслужб, которые таким образом расправились с Кьюни руками чеченцев.^[46]

Различные женские движения («Солдатские матери», «Белый платок», «Женщины Дона» и другие), вели работу с военнослужащими — участниками боевых операций, освобожденными военнопленными, ранеными, другими категориями пострадавших в ходе военных действий.^[45]

Журналист и правозащитник Виктор Попков способствовал освобождению чеченцами пленных российских солдат, в марте 1995 прининял участие в организации «марша мира», когда несколько десятков человек, в основном матерей погибших солдат, проехали и прошли под антивоенными лозунгами из Москвы в Чечню. В мае 1995 он был арестован чеченскими спецслужбами по подозрению в шпионаже в пользу федеральных сил, около месяца провел в заключении. Летом того же года он был посредником и наблюдателем в начавшемся переговорном процессе.

Юрий Шевчук и его рок-группа ДДТ дали три больших концерта в Чечне: в Ханкале, в Грозном и аэропорту «Северный» для российских военнослужащих и чеченцев, пытаясь достигнуть примирения.^[47]

Итоги

Итогом войны стало подписание Хасавюртовских соглашений и вывод российских войск. Чечня вновь стала де-факто независимым, но де-юре непризнанным ни одной страной мира (в том числе Россией) государством.

Разрушенные дома и сёла не восстанавливались, экономика — исключительно криминальная, впрочем, криминальная она была не только в Чечне, так, по утверждению бывшего депутата Константина Борового, взятки в строительном бизнесе по подрядам Министерства обороны, во время Первой чеченской войны, доходили до 80 % от суммы договора^[48]. Из-за этнических чисток и боевых действий Чечню покинуло (или было убито) практически всё нечеченское население. В республике начался межвоенный кризис и рост ваххабизма, в дальнейшем приведший ко вторжению в Дагестан, а затем и к началу Второй чеченской войны.

Потери

По данным, обнародованным штабом ОГВ, потери российских войск составили 4103 человек убитыми, 1231 — пропавших без вести/дезертировавших/пленных, 19 794 раненых^[49]. По данным Комитета солдатских матерей, потери составили не менее 14 000 человек убитыми (задокументированные случаи гибели по данным матерей погибших военнослужащих). Однако следует учитывать, что данные Комитета солдатских матерей включают в себя только потери солдат-срочников, без учета потерь военнослужащих-контрактников, бойцов специальных подразделении и т. д. Потери боевиков, согласно данным российской стороны, составили 17 391 человек. По данным начальника штаба чеченских подразделений (позже Президента ЧРИ) А.Масхадова потери чеченской стороны составили около 3000 человек убитыми. По данным ПЦ «Мемориал» потери боевиков не превышали 2700 человек убитыми. Число потерь мирного населения доподлинно неизвестно — по оценке правозащитной организации Мемориал они составляют до 50 тысяч человек убитыми^[50][51]. Секретарь Совбеза РФ А.Лебедь оценивал потери гражданского населения Чечни в 80 000 человек погибшими.

Командующие

Командующие Объединённой группировкой федеральных сил в Чеченской Республике

1. Митюхин, Алексей Николаевич (декабрь 1994)
2. Квашнин, Анатолий Васильевич (декабрь 1994 — февраль 1995)
3. Куликов, Анатолий Сергеевич (февраль — июль 1995)
4. Романов, Анатолий Александрович (июль — октябрь 1995)
5. Шкирко, Анатолий Афанасьевич (октябрь — декабрь 1995)
6. Тихомиров, Вячеслав Валентинович (январь — октябрь 1996)
7. Пуликовский, Константин Борисович (и. о. июль — август 1996)

В искусстве

История Чечни
История Чечни в Средние века
Вайнахи
Чеченцы
Тейп
Тукхум
Чечня и Российская империя
Кавказская война
Северо-Кавказский имамат
Терская область
Терские казаки
Чечня в Гражданскую войну
Горская республика (1917—1919)
Терская Советская Республика (1918—1919)
Северо-Кавказская Советская Республика (1918)
Северо-Кавказский эмират (1919—1920)
Горская АССР (1921—1924)
Чеченский национальный округ (1920—1922)
Чечня в СССР
Чеченская автономная область (1922—1934)
Чечено-Ингушская АССР (1934—1944)
Депортация чеченцев и ингушей (1944)
Грозненская область (1944—1957)
Чечено-Ингушская АССР (1957—1991)
Чечня после распада СССР
Чеченская Республика Ичкерия (1991—2000)
Первая чеченская война (1994—1996)
Хасавюртовские соглашения (1996)
Межвоенный кризис (1997—1999)
Вторая чеченская война (1999—2009)
Чеченская республика (с 2000)
Портал «Чечня»

Фильмы

• «Прокляты и забыты» (1997) — художественно-публицистический фильм Сергея Говорухина.
• «60 часов майкопской бригады» (1995) — документальный фильм Михаила Полунина про «новогодний» штурм Грозного.
• «Блокпост» (1998) — художественный фильм Александра Рогожкина.
• «Чистилище» (1997) — натуралистический художественный фильм Александра Невзорова.
• «Кавказский пленник» (1996) — художественный фильм Сергея Бодрова.
• ДДТ в Чечне (1996): ч.1, ч.2

Музыка

• «Мёртвый город. Рождество» — песня про «новогодний» штурм Грозного Юрия Шевчука.
• Первой чеченской войне посвящена песня Юрия Шевчука «Умирали пацаны».
• Первой чеченской войне посвящены песни «Любэ»: «Батяня комбат» (1995), «Скоро дембель» (1996), «Шагом марш» (1996), «Мент» (1997).
• Тимур Муцураев — Первой чеченской войне посвящено почти всё его творчество.
• Песни о Первой чеченской войне занимают значительную часть творчества чеченского барда Имама Алимсултанова.
• Первой чеченской войне посвящена песня группы Мёртвые дельфины — Мёртвый город.
• Голубые береты — «Новый год», «Размышления офицера у телефона горячей линии», «Две вертушки на Моздок».
• Группа «Ростов» — «Город Грозный»
• Николай Анисимов — Грачи прилетели (2010)

Книги

• «Кавказский пленный» (1994) — рассказ (повесть) Владимира Маканина
• «Чеченский блюз» (1998) — роман Александра Проханова.
• Первомайка (2000) — повесть Альберта Зарипова. Повесть о штурме села Первомайское республики Дагестан в январе 1996.
• «Патологии» (роман) (2004) — роман Захара Прилепина.
• Я был на этой войне (2001) — роман Вячеслава Миронова. Фабула романа построена вокруг штурма Грозного федеральными войсками зимой 1994/95 года.
• Детский мир (2005) — роман Канты Хамзатовича Ибрагимова.

Примечания

• ↑  † обозначаются погибшие непосредственно во время Первой чеченской войны.

См. также

• Кавказская война
• Хронология Первой чеченской войны
• Список потерь российской авиации в Первой чеченской войне
• Договор о мире и принципах взаимоотношений между РФ и ЧРИ
• Хасавюртовские соглашения
• Вторая чеченская война
• Последствия Второй чеченской войны
• Террористические акты, совершённые в России
• Этнические чистки в Чечне
• Белые колготки
• Список войн XX века
• Миротворческая миссия профессора Хасбулатова
• Список российских генералов, погибших на Северном Кавказе

Ссылки

	Первая чеченская война на Викискладе?

• Хроника войны 1994-96 гг.
• Ю. Г. Левченко Просто война. Первая чеченская
• Павел Грачёв: «Меня назначили ответственным за войну», «Труд», № 048, 15.03.2001.
• Г. Трошев. Моя война. Записки окопного генерала.
• Первая чеченская война: миф о «маленькой победоносной войне» рассеивается (март-июнь 1995 г.)
• Анализ опыта боевого применения сил и средств разведки СВ во внутреннем вооруженном конфликте в Чечне
• В Чечне летчикам не дали развернуться
• Андрей Савельвев «Черная книга Чеченской войны (2000)»
• Орлов О. П., Черкасов А. В. Россия-Чечня: Цепь ошибок и преступлений. М.: Звенья, 1998., доклад о нарушениях прав человека и гуманитарного права обеими сторонами конфликта
• Владимир Положенцев. Два дня за линией фронта.(Заметки военного корреспондента программы «Время»)

Чеченский конфликт (1994—2009)
Основные события	Статьи на тему	Федеральные силы	Сепаратисты	«Моджахеды»
Войны Первая чеченская война Дагестанская война Вторая чеченская война Первая Чеченская война Хронология Штурм Грозного силами Временного совета (1994) Ханкала (1994) Грозный (1994—1995) Бамут (1995) Операция МВД РФ в селе Самашки (1995) Гудермес (декабрь 1995) Грозный (март 1996) Ярышмарды (1996) Грозный (август 1996) Межвоенный кризис в Чечне Дагестанская война Цумадинско-Ботлихская кампания Бой за высоту Ослиное Ухо (1999) Убийство в Тухчаре (1999) Вторая чеченская война Взятие Гудермеса (1999) Бои за Грозный (1999—2000) Бои за Аргун (1999—2000) Убийство в Новых Алдах (2000) Бои за Шатой (2000) Бой у высоты 776 (2000) Засада на Сергиево-Посадский ОМОН (2000) Бои за Комсомольское (2000) Засада на Пермский ОМОН (2000) Засада на тыловую колонну 51-го Тульского парашютно-десантного полка (2000) Засада на колонну 99-ой дивизии особого назначения ВВ МВД РФ (2000) Рейд на Ханкалу (2001) Рейд на Гудермес (2001) Рейд на Ингушетию (2002) Рейд на Дагестан (2003—2004) Рейд на Ингушетию (2004) Рейд на Грозный (2004) Рейд на Беной-Ведено (2008) Последствия Второй чеченской войны: Засада на чеченских милиционеров у Аршты (2009) Засада на новгородских милиционеров в Итум-Калинском районе (2009)	Террористические акты Будённовск (1995) Кизляр (1996) Захват парома «Авразия» (1996) Буйнакск (1999) Взрывы жилых домов (1999) Чечня (2000) Москва (2002) Грозный (2002) Взрывы на самолётах (2004) Беслан (2004) Нальчик (2005) Другое Чеченские террористки Хасавюртовские соглашения Людские потери в первой войне Потери авиации в первой войне Людские потери во второй войне Потери авиации во второй войне Нарушения прав человека во второй войне Этнические чистки в Чечне Зачистка в Бороздиновской Кавказ-центр Письма Шамиля Басаева ЧеченПресс	Участники: Российская Федерация Российская Армия (Сухопутные войска) МВД (ОМОН, Внутренние войска) ФСБ и ГРУ Специальные войска (Спецназ, ОСНАЗ) Чеченская Республика Кадыровцы Батальон «Восток» Ключевые фигуры: Борис Ельцин <†> Владимир Путин Павел Грачёв <†> Виктор Ерин Александр Лебедь <†> Владимир Рушайло Сергей Иванов Анатолий Квашнин Анатолий Куликов Иван Бабичев Лев Рохлин <†> Сергей Кизюн Геннадий Трошев <†> Владимир Шаманов Адильгерей Магомедтагиров † Умар Автурханов Доку Завгаев Руслан Лабазанов † Ахмат Кадыров † Алу Алханов Рамзан Кадыров Сулим Ямадаев † Джабраил Ямадаев † Руслан Ямадаев † Саид-Магомед Какиев Бислан Гантамиров	Участники: Чеченская Республика Ичкерия Вооружённые формирования ЧРИ Исламский полк особого назначения Армия генерала Дудаева Шариатская гвардия ЧРИ Ключевые фигуры: Джохар Дудаев † Зелимхан Яндарбиев † Аслан Масхадов † Абдул-Халим Садулаев † Ильяс Ахмадов Шамиль Басаев † Ваха Арсанов † Турпал-Али Атгериев # Арби Бараев † Мовсар Бараев † Руслан Гелаев † Ачимез Гочияев Ахмед Закаев Абдул-Малик Межидов Хож-Ахмед Нухаев (†) Салман Радуев # <†> Леча Дудаев † Расул Макашарипов † Раппани Халилов † Ильгар Маллочиев † Умар Шейхулаев † Умалат Магометов † Руслан Хайхороев † Руслан Алихаджиев (†) Хункар-Паша Исрапилов † Асламбек Абдулхаджиев † Апти Баталов # Далхан Хожаев † Хизир Хачукаев Магомед Хамбиев Асланбек Исмаилов † Адам Деккушев # Салаудин Тимирбулатов # Саид-Магомед Чупалаев # Бауди Бакуев † Арби Ёвмирзаев †	Участники: Иностранные наёмники  Кавказский эмират «Кавказский фронт» Маджлисуль Шура Риядус-Салихийн Конгресс народов Ичкерии и Дагестана Исламская международная миротворческая бригада Террористический центр «Кавказ» Ключевые фигуры: Хаттаб † Абу аль-Валид † Абу Хафс аль-Урдани † Абу Умар † Абу Дзейт † Абу Омар Ас-Сейф † Абу-Кутейб † Ясир Амарат † Сейф Ислам † Муханнад † Абдулла Курд † Доку Умаров Али Тазиев # Иса Хашагульгов # Рустам Дзортов † Анзор Астемиров † Мовлади Удугов Супьян Абдуллаев † Усман Мунцигов (†) Аскер Джаппуев † Руслан Хубиев † Исрапил Велиджанов † Саид Бурятский † Аслан Израилов † Магомедали Вагабов † Ваха Дженаралиев † Ибрагимхалил Даудов † Казбек Ташуев † Ратмир Шамеев † Ислам Успахаджиев † Заурбек Авдорханов † Махран Саидов Хусейн Гакаев Муслим Гакаев Асламбек Вадалов Тархан Газиев Руслан Хучбаров †
† — погибшие в ходе конфликта
(†) — нет сведений; предположительно погибли
# — арестованные
<†> — умершие и погибшие не в ходе конфликта

Войны и вооружённые конфликты России
Московское княжество	Поход на Волжскую Булгарию • Битва на Воже • Куликовская битва • Нашествие Тохтамыша на Москву • Междоусобная война в Московской Руси • Русско-казанские (1445 • 1467—1469 • 1478 • 1487 • 1505—1507 • 1521—1524 • 1530—1531) • Московско-новгородские (1456 • 1471 • 1477—1478) • Стояние на реке Угре • Русско-литовские (1487—1494 • 1500—1503 • 1507—1508 • 1512—1522 • 1534—1537) • Русско-шведская (1495—1497) • Крымский поход на Москву (1521)
Русское царство	Казанские походы • Русско-шведские (1554—1557 • 1563—1583 • 1590—1595 • 1614—1617 • 1656—1658 • 1700—1721) • Дагестанские походы (1594 • 1604—1605) • Русско-цинский пограничный конфликт • Русско-польские (Ливонская • 1609—1618 • Смоленская • 1654—1667) • Русско-турецкие (1568—1570 • 1672—1681 • 1686—1700 • 1710—1713) • Русско-крымские (Крымский поход на Москву • Молоди • Крымские походы) • Присоединение Сибири • Крестьянские (Восстание Хлопка • Восстание Болотникова • Степана Разина • Булавинское восстание)
Российская империя	Русско-персидские (1722—1723 • 1796 • 1804—1813 • 1826—1828 • Российская интервенция) • Русско-польские (Польское наследство • Барская конфедерация • 1792 • Восстание Костюшко • 1830 • 1863) • Русско-турецкие (1735—1739 • 1768—1774 • 1787—1791 • 1806—1812 • 1828—1829 • 1877—1878) • Русско-шведские (1741—1743 • 1788—1790 • 1808—1809) • Австрийское наследство • Семилетняя война • Крестьянская война Пугачёва • Русско-французские (1798—1800 • 1805 • 1806—1807 • Отечественная война • Заграничный поход русской армии (1813—1814)) • Англо-русская война • Кавказская война • Среднеазиатские владения • Венгерское восстание (1848—1849) • Крымская война • Ихэтуаньское восстание • Русско-японская война • Первая мировая война
Советская Россия/СССР	Гражданская война • Эстония • Латвия • Польша • Монголия • Грузия • Афганские походы (1929 • 1930) • Советско-китайские конфликты (КВЖД • Синьцзян • Байтак-Богдо • Даманский • Жаланашколь) • Советско-японские конфликты (Хасан • Халхин-Гол) • Советско-финские (1918—1920 • 1921—1922) • Вторая мировая (Польский поход • Зимняя война • Великая Отечественная • Советско-финская • Иранская операция • Советско-японская) • Холодная война (Венгрия • Чехословакия • Афганистан)
РФ	Приднестровье • Грузия • Осетино-ингушский конфликт • Таджикистан • 1-я чеченская • Дагестан • 2-я чеченская (последствия) • Южная Осетия

Более четверти века назад в Чечне разгоралась война. Пришедшие к власти сепаратисты во главе с Джохаром Дудаевым объявили о независимости Чеченской республики Ичкерия от России, их противники собрали вооруженное ополчение, начали погибать люди. Однако тогда, в начале 1990-х, российское общество мало интересовалось событиями на Кавказе. Так было вплоть до декабря 1994 года, когда там стали погибать молодые солдаты-срочники. О том, что происходило в Чечне до прихода на ее территорию федеральных сил, кто боролся с боевиками и почему им не дали победить, «Лента.ру» узнала у бывшего пресс-секретаря оппозиционного Дудаеву Временного совета Чеченской республики (ВСЧР) Руслана Мартагова.

Этот текст из цикла «Ленты.ру» к 25-летней годовщине чеченской войны впервые был опубликован 21 ноября 2019 года. Теперь он публикуется повторно. Остальные тексты из цикла читайте ЗДЕСЬ.

***

«Лента.ру»: Конфликт в Чечне для простых россиян не существовал до декабря 1994 года. А для вас, для жителя Чечено-Ингушской АССР, когда все началось? И что это было — сепаратизм, освободительное движение, просто незаконные действия кучки бандитов?

Мартагов: Все началось с митинга [в Грозном] после провала ГКЧП в Москве. Он был крайне малочисленный, потому что сепаратистских настроений в республике просто не было. Дело в том, что она всей своей промышленностью, производством была тесно завязана на рынок Советского Союза. Обрыв этих нитей многим людям грозил безработицей и так далее.

Потом начались какие-то странные движения со стороны Москвы. Начали приезжать сюда люди — Старовойтова, Шилов и другие депутаты — садиться перед республиканским телевидением и восхвалять [Джохара] Дудаева. Они говорили, что он все делает правильно. По правде говоря, население было этим сбито с толку: провинция, а тут из столицы приезжают такие важные люди — академики, генералы… И все почему-то хвалят то, что делает Дудаев.

Был и другой момент. Поступило жесткое указание ни в коем случае не трогать митингующих. Оно было дано и КГБ, и МВД.

— Кто его дал?

— Его дали министр внутренних дел на тот момент еще не рухнувшего СССР и глава КГБ — приказы исходили оттуда, из Москвы. В том числе подвизался на этом поприще председатель Верховного Совета Руслан Хасбулатов, который сказал, что если хоть капля крови митингующих прольется, он [председателя Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР] Доку Завгаева в железной клетке привезет в Москву. То есть было такое своеобразное благоволение этим товарищам.

Именно в тот момент и начала оформляться оппозиция. Все, что митингующие говорили на площади Свободы, вело к развязыванию войны с Россией, была проложена прямая дорога к этому. Поэтому выступление оппозиции было против назревающей войны. Оппозицию пытаются представить такими национал-предателями, которые отбросили вековые чаяния чеченского народа и залетели под крылышко Москвы.

— Когда вы сами узнали о Дудаеве и как это произошло?

— Из республиканского телевидения. На тот момент я работал шофером на автобусе, и мне до этой политики было, знаете, как до того, есть ли жизнь на Марсе. А потом, когда начались эти митинги, я ходил на них — ради любопытства, послушать, что они там говорят. И в толпе этих митингующих был очень велик процент криминальных личностей. Республика маленькая, через пятого-десятого человека можно навести справки о любом.

Вот, допустим, такой колоритный персонаж выходит на трибуну и начинает говорить: «Я в борьбе с коммунистической заразой отсидел десять лет!» А в толпе смеются и говорят: «Ага, увел у соседа корову». Слишком много было таких. Потом уже, анализируя все это, я понял, что дело идет к большой войне.

В связи с этим я в ноябре 1991 года написал свою первую статью под заголовком «Враги». К сожалению, республиканские газеты побоялись ее опубликовать, исходя из обстановки в республике. В мае 1992 года вышла уже другая моя статья «Время негодяев». С тех пор я уже окончательно встал на позицию противодействия этим товарищам.

— Была в додудаевской Чечне хоть какая-то поддержка сепаратизма, радикального ислама? Или все это появилось совершенно внезапно?

— Понимаете, в последние годы СССР по росту преступности Чечня занимала последнее место среди всех республик Советского Союза. Я, конечно, не могу говорить за всех, но за то время, которое я прожил здесь, в Чечне, за исключением двух лет армии и пяти лет работы на Севере, не встречал людей, которые говорили бы о каком-то сепаратизме. Не было и тех, кто рассуждал бы о радикальном или «чистом» исламе и так далее.

На мой взгляд, к возникновению этих сепаратистских настроений, клерикальных идей, привела именно Москва своими просто идиотскими действиями. Помните знаменитую фразу Грачева «одним полком за два часа»? Он был прав, товарищ Грачев. Но он забыл упомянуть одну вещь: перед введением этого полка должна была хотя бы в течение полугода работать информационно-пропагандистская машина.

Вместо этого все СМИ России облагораживали дудаевцев, представляли их бескорыстными борцами за светлое будущее чеченского народа, а те, кто был против, оказывались «марионетками Москвы», у которых новая власть «отбирает кормушки».

— Как был создан антидудаевский Временный совет Чеченской республики?

— После первых столкновений, которые произошли 3-4 июня 1993 года, когда Дудаев расстрелял городское собрание Грозного из самоходных орудий. Расстреляли его потому, что там хранились бюллетени. Мы намечали проведение референдума по поводу взаимоотношений с Россией, того, нужна ли нам президентская или парламентская республика — ряд судьбоносных вопросов.

Если исходить из того, что 400 лет чеченцы воевали с Россией (какая-то непонятная такая война), что мы всю жизнь мечтали о свободе, товарищ Дудаев должен был за этот референдум уцепиться двумя руками, чтобы подтвердить легитимность своей власти. Вместо этого, зная, каким будет ответ народа, он предпочел расстрелять мэрию. В контролируемых нами районах мы этот референдум провели. Насколько я помню, цифры были такие: 78 процентов за сохранение Чечни в составе РСФСР, 12 процентов за конфедерацию и только где-то 8 процентов выступали за полное отделение.

— То есть реальной поддержки у Дудаева в республике, вы считаете, не было?

— Абсолютно никакой. Иногда в пылу риторики сам веришь в то, что говоришь. Когда у нас был митинг на Театральной площади, они предложили: давайте устроим диспут на телевидении среди молодежи — четыре человека с вашей стороны, четыре — с нашей. Они его проигрывают. Говорят: нет, давайте людей от 30 до 40 лет с высшим образованием. Опять проигрывают. А, нет, давайте тогда от 30 до 40 без высшего образования! И снова проигрывают. И все, тему на этом закрыли.

Потом этот же Дудаев говорит: я не пойду с ними на диалог — мол, не дело царя разговаривать с холопами. Было это вызвано тем, что он пригрозил нам шариатским судом. Руководство оппозиции с радостью приняло этот вызов и сказало: давайте, мы с радостью готовы на шариатский суд. После этого Дудаев опять дает заднюю. Совет алимов республики трижды выносит ему порицание, потому что по всем мусульманским канонам человек, которому предложили шариатский суд, не имеет права отказаться, он тем самым автоматически признает свою вину.

Еще один исключительно интересный момент во время противостояния оппозиции и Дудаева на Театральной площади: Москва ни одним словом не откликнулась на ситуацию в республике, но зато Дудаев сказал, что он разговаривал с Ельциным, и тот якобы пообещал ему два полка МВД, чтобы те разогнали митингующих. Москва не опровергла его слова, вообще никак не отреагировала.

Потом, как вы уже знаете, произошел расстрел городского собрания, митинг разошелся. Затем началось нападение дудаевской гвардии на Предтеречье. Но, получив отпор на хребте рядом со станицей Первомайская, они сразу же перешли к диалогу. Это был первый этап гражданской войны. Кстати, первую кровь в Грозном пролили не российские войска, это произошло именно по вине Дудаева, сепаратистов.

— Если у Дудаева не было поддержки, кто же воевал на его стороне?

— Помните эпизод с захватом архивов КГБ в республике? В 1991 году под руководством [Бислана] Гантамирова произошел захват здания КГБ. Сложилась интересная ситуация: офицерам не разрешили оказывать противодействие. Перед этим были вывезены все досье на важных людей, а все остальные досье на, так скажем, рядовых стукачей были оставлены.

В одном из своих заявлений Дудаев, потрясая этими папочками, говорил: «Я вас всех призову к ответу». Допустим, была такая ситуация: где-то в Казахстане в голодные годы или перед высылкой (23 февраля 1944 года началась депортация чеченцев и ингушей с территории Чечено-Ингушской АССР — прим. «Ленты.ру») вас завербовали. От вас требовали донести на того, другого, и, спасая свою шкуру, вы занимались этим. Человека посадили в тюрьму по вашему доносу — а он в этой тюрьме умер. Родственники погибшего имеют полное право требовать кровную месть на доносчика. И их потом шантажировали дудаевцы: мол, мы опубликуем все это, если вы не перейдете на нашу сторону вместе со своими родными.

— А вооруженные формирования?

— После того как начали беспощадно бомбить жилые кварталы, уничтожать абсолютно неповинное население… Знаете, сколько, по словам того же Масхадова, у него было вооруженных сил по состоянию на первую войну? Три с половиной тысячи человек. Миллионное население и три с половиной тысячи человек — это все-таки большое несоответствие.

И другой интересный момент. По окончании первой чеченской войны из 440 населенных пунктов в Чеченской республике в той или иной мере были подвержены разрушению только 19. О чем свидетельствует эта цифра? Да о том, что из всех населенных пунктов их просто выгоняли. Война эта, извините за выражение, нахрен никому не нужна была.

«Приземлялись самолеты, битком набитые наличкой»

— Вы говорили, что депутаты, журналисты из центра приезжали и высказывались в поддержку Дудаева. Как вы думаете, они действительно верили в то, что он представляет освободительное движение, или у них какие-то другие цели были?

— Трудно дать однозначный ответ на такой вопрос. Может быть, верили. Может, витали в розовом тумане… У нас же была какая пропаганда: Че Гевара — молодец, ура, вперед, революция! И тут они, что называется, окунулись в историю. Не знаю, не могу сказать.

— Вы с ними ни разу не встречались? Вы же были пресс-секретарем ВСЧР.

— Встречался. Но когда я стал пресс-секретарем? Уже когда ввели войска, когда война шла полным ходом. Встречался с журналистами, но среди них было много разных людей. Я видел тех, кто приходил ко мне и отмечался на аккредитацию, а потом по своим каналам уходил к боевикам.

Не могу ручаться, что это не фейк, но был на той стороне такой деятель — Султан Гелисханов, в то время занимавший там пост министра внутренних дел. Существовал документ за его подписью о необходимости получения средств для «подпитки» журналистов. Потом мне говорили о якобы существовании определенных расценок: за слово «коллаборационисты» в статье — одна сумма, за термин «марионеточное правительство» — другая сумма…

— Вернемся в 1993 год. Когда противостояние перешло в активную фазу, вас поддерживала Москва? У вас были хоть какие-то связи с федеральным центром?

— Скажу вам одну вещь: знаете, как финансировали Дудаева и его товарищей в тот момент, когда у нас на улице убивали Кан-Калика, Бислиева — ректора государственного университета? (Профессор Виктор Кан-Калик был похищен и убит неизвестными в 1991 году; его коллега Абдул-Хамид Бислиев получил смертельное ранение, попытавшись помешать похищению — прим. «Ленты.ру») Егор Гайдар, который в тот момент был то ли министром финансов, то ли вице-премьером, финансировал дудаевцев по графе «развитие высших учреждений Чеченской республики».

Когда Верховный Совет принял решение о финансовой блокаде республики, в Чечне, в аэропорту, приземлялись самолеты, битком набитые наличкой. Был такой корреспондент «Комсомольской правды» Леонид Крутаков, и мы попросили его провести расследование на предмет того, откуда берутся эти бабки. И вот на первое сентября 1993 года он выпустил статью «Деньги для генерала». Оказывается, деньги для республики в «заботе о бедных чеченских пенсионерах» выделялись [Владимиром] Шумейко — на тот момент председателем Совета Федерации.

Если сравнить помощь Москвы нам и Дудаеву, это будет примерное соотношение один к ста. Есть такое выражение: «в Кремле много башен». Естественно, были политики, завязанные на войну, на конфликт, и были те, кто этого не хотел. Но они были, мягко говоря, довольно слабые.

И еще один момент: в сентябре 1992 года господин Дудаев в пылу своей риторики о борьбе исламского мира с Западом летит в Боснию. Миротворцы ООН арестовывают самолет, набитый оружием и вооруженными людьми. Кажется, все — избавились от сепаратистов, можно что-то делать в республике. Но нет, господин Ельцин, руководитель страны — постоянного члена Совета Безопасности ООН, звонит туда, и самолет снимают с ареста, а всех этих товарищей отпускают обратно домой. Дмитрий Крикорьянц — был такой наш грозненский журналист — написал об этом в газете «Экспресс-хроника», и через неделю или полторы его убили. Вот такая помощь Москвы шла нам и дудаевцам.

— А откуда брали оружие?

— Принято считать, что оно было получено с разворованных арсеналов дивизий, которые здесь базировались. Так вот, первое оружие прибыло из Москвы со всеми сопроводительными документами, товарно-транспортными накладными и в сопровождении сотрудников соответствующих органов.

— Подождите. Дудаеву?

— Для Дудаева.

— Но зачем?

— Естественно, для того, чтобы оно начало там работать.

— Кому-то было выгодно в Москве, чтобы Дудаев продолжал свое дело?

— Конечно. Потому что без влияния Москвы тут бы ничего не было.

— Вы предполагаете, кто в Москве мог быть в этом заинтересован?

— На тот момент — 1991-1992 годы — я этой политикой занимался по-дилетантски. Жил себе человек мирно, никого не трогал, и тут — такие вещи. Но потом уже… Знаете, у Есенина есть хорошие строки: «Лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстоянье». Только по истечении времени начинает проясняться картина чеченских войн. Сказать сейчас, кто был заинтересован в этом, я не могу. Многие имена забыты, иных уж нет, а те далече…

Но могу сказать вам одну вещь: вплоть до начала войны практически раз в неделю сюда по ночам прилетали [Павел] Грачев (в 1991-1992 годах был замминистра обороны; во время первой чеченской уже возглавлял военное ведомство — прим. Ленты.ру), [Петр] Дейнекин (главком ВВС — прим. Ленты.ру). Их возили в сауну на Ташкале (это район старых промыслов), до утра они там сидели и потом улетали обратно. К тому же до начала боевых действий с Дальнего Востока через всю страну везли в Чечню установки «Град». Здесь их перегружали на КамАЗы или самолеты и уже через открытую границу (мы же уже суверенные были, никому неподвластные) переправляли за бугор. А оттуда привозили черт знает что, вплоть до наркоты.

— А откуда оппозиция брала оружие?

— Так его нам давали со складов в Моздоке (Северная Осетия). Кстати, там же получали оружие и дудаевцы, но они его брали еще и в Буйнакске, в бригаде.

— Получали — это в каком смысле? Под расписку, что ли?

— Конечно, под расписку. Мы-то потом это оружие возвращали, у нас изымали его, когда войска вошли. А что касается дудаевских… Когда мы 14 октября 1994 года в первый раз вошли в Грозный, фактически заняли его, боевые действия остановились только ночью, чтобы под огонь не попали мирные люди. Решили, кто из дудаевских хочет воевать, пусть остается, кто не хочет — пусть уходит, время есть. И разошлись.

А ночью поступил приказ. Об этом в свое время «хорошо» рассказывал Гантамиров: по одной его версии, город был заминирован, по другой его версии — вокруг города скопилось около трех-четырех тысяч душманов, они ждали, пока мы зайдем в город, а потом они нас резать будут… В общем, какой-то бред.

Факт состоит в том, что отряды оппозиции вышли из города по приказу. Но было такое впечатление, что дудаевцам было нечем стрелять. Сопротивление было исключительно слабым. Именно после этого, когда наши шоферы поехали в Моздок получать оружие, они вернулись с квадратными глазами. «Вы знаете, а там и дудаевцы оружие получают!» — говорят. И если нам давали оружие уже порядка второй-третьей реконструкции (те же автоматы с замененными стволами), то им давали совершенно новое.

В свое время ко мне приезжал Дмитрий Холодов, ныне покойный, и все интересовался оружием Западной группы войск (ее обвиняли в коррупции и продаже оружия — прим. «Ленты.ру»). Я ему объяснил: смотри, на цевье наших автоматов звездочки — это значит, что они прошли реконструкцию. В Западной группе войск было новейшее оружие. Поэтому оттуда мы оружия не получаем, ищи в другом месте.

— Везде пишут, что неизвестно, кто отдал приказ отходить из Грозного. Вы тоже не знаете?

— Мне-то, конечно, неизвестно, я же не был в военном руководстве!

— А хотя бы предположить можете, кто это мог сделать?

— Я думаю, это было сделано политическим руководством страны. Но на тот момент я могу вам назвать только одного человека: это был Борис Абрамович Березовский, который непосредственно курировал нашу, так сказать, «революцию». Его я могу назвать с полной уверенностью в правоте своих слов.

— И что было дальше?

— Мы отошли в свой район дислокации. Потом, 26 ноября, пошло полновесное насыщение дудаевских отрядов оружием — главным образом, гранатометами, вооружением средней тяжести.

— Оружием из России?

— Из России — из Моздока и Буйнакской бригады в Дагестане.

— Какие были настроения в оппозиции, когда вам приказали отвести силы из Грозного?

— Во всех сражениях наряду с наличием оружия и его качеством очень большую роль играет моральный дух войск, которые участвуют в сражении. После того как появилась весть о том, что дудаевцы получают оружие в Моздоке и в Буйнакской бригаде (там же, где и мы), а также и в других местах, что им перебрасывают вооружение по железным дорогам, — моральный дух наших вояк упал. Распространились настроения: «Да это все бессмысленно, раз их поддерживает Москва, что мы будем зря корячиться?»

Ладно. Вечером 25 ноября в республику заходят танки — около 30 единиц. Идем на исходную и выдвигаемся вместе. Первое боестолкновение происходит на окраине Грозного. Там стояла их пушка, по-моему, 75-миллиметровая. Она взрывает правый каток у первого танка. Но танк подавляет эту точку, и мы двигаемся дальше. Но понимаете, вечером 25 ноября входят танки, а 26-го утром мы выдвигаемся в Грозный. То есть никакой речи о взаимодействии между танками и пехотными подразделениями даже не шло.

Прекрасно зная о снабжении войск Дудаева противотанковыми установками, гранатометами, российские власти вводят танки в город. Это не идиотизм, это было сделано целенаправленно для того, чтобы показать потом взорванные танки, убитых солдат и на весь мир сказать: вот видите, с какой силой столкнулась Российская Федерация!

— То есть вы считаете, что это было сделано специально для того, чтобы оправдать ввод войск?

— Дело в том, что только такая картинка, растиражированная во всех СМИ, не только российских, но и мировых, оправдывала ввод войск, применение оружия массового поражения.

Есть еще вот что: была договоренность, что мы заходим в город, берем столько территории, сколько можем удержать. В это время входят внутренние войска, и дальнейшие действия мы уже совершаем синхронно. Но это не было выполнено, потому что в этом случае мы бы просто не дали потом бомбить мирные кварталы. Ведь в этой ситуации самое лучшее оружие — это автомат и снайперская винтовка. Все. Остальное исключается: самолеты, «Ураганы», ракеты, «Грады»… Но это не было сделано. В результате был получен информационный пропагандистский повод для массового ввода войск, применения самолетов, вертолетов и прочей техники.

Есть вот какой нюанс. В болоте под Тверью находят самолет времен Второй мировой. Искатели вытаскивают его, по номеру двигателя определяют, к какой эскадрилье он принадлежал, на каком заводе был изготовлен, кто был летчиком, вторым пилотом… То есть документы Минобороны сохранились с того времени.

— А насчет чеченской кампании не сохранились?

— А вы попробуйте теперь найти документы того же Минобороны времен первой чеченской войны. Вы их не найдете. Был очень интересный документ, согласно которому при форсировании Терека потери танков Т-80 составили порядка 80 единиц. Но сейчас его не найти, он уничтожен. Так вот: Терек нигде не форсировали, и в свое время я писал в газете «Версия», что создается такое впечатление, будто его форсировали не поперек, а вдоль. Там просто невозможно утопить такое количество танков. И танков Т-80 я там, честно говоря, сам не видел вообще. Были Т-72, Т-62.

Покойный [Юрий] Щекочихин в свое время выпустил на ОРТ передачу, в которой говорил, что за полгода первой чеченской кампании было продано (подчеркиваю — продано!) 280 с лишним единиц летательной техники: вертолеты, самолеты. После того как, условно, первого числа вышла эта передача, второго числа тоже покойный ныне [полевой командир Руслан] Гелаев, выступая на своем телевидении, говорит: «Мы в небе над Бамутом сбили 300 самолетов и вертолетов противника». То есть он прикрывал факт списания и продажи нашей летательной техники.

«Правы были боевики, когда сказали, что купили город»

— Это первая война. Потом ведь было «восстановление республики» в конце 1994-1995 годов.

— Да. Только начинают поступать деньги, вдруг, откуда ни возьмись, те силы, которые вроде как давно были задавлены и разбиты, активизируются под предлогом переговоров. Под эти переговоры войсковые части оттягиваются от уже занятых территорий — потому что как вы будете вести переговоры с теми, кто представляет два-три куста на склоне Кавказского хребта?

Город Гудермес был сдан без единого треснутого стекла в первую войну. Это несмотря на то, что те же Ямадаевы и Кадыровы были против нас. Продолжение — правда, незначительное по масштабам — Гудермес получил только после того, как за нашими спинами ОБСЕ начала вести переговоры с «угнетенным чеченским народом» в лице Радуева и Басаева. И это повторялось несколько раз.

О том, что в августе 1996-го готовится сдача Грозного, мы знали еще в мае. Мы просто не хотели в это верить. 6 августа 1996 года, идет совещание у Доку Завгаева. В нем участвуют Тихомиров, Голубец, Вячеслав Михайлов представляет Министерство по делам национальностей, ну и ваш покорный слуга. Только совещание закончилось, дверь открывается, и в комнату пытается прорваться здоровенный мужик с Урус-Мартана, мой старый знакомый. Охрана его не пускает — а он высокий был, машет рукой: «Руслан, что вы здесь сидите, они уже позиции занимают, а вы все совещаетесь!»

Я поворачиваюсь к Завгаеву и говорю: «Я этого человека знаю и доверяю ему, если он говорит — значит, так оно и есть». Завгаев, Тихомиров и Михайлов молчат. Завгаев обращается к Голубцу: «Смотрите, я не могу не верить своему пресс-секретарю». Голубец по-военному раскатисто смеется и говорит: «Вы считайте, что нам повезет, если они зайдут в город». На второй день нам страшно «повезло».

— И что было дальше?

— Абсолютно точно зная, что занимаются позиции по всем главным входам и выходам из Грозного, на этот день намечают проверку паспортного режима в Пригородном районе, в Курчалоевском районе. Все чеченские силы должны выстроиться в походную колонну и выйти из города. Там их ждет засада. Хорошо, что ребята это уже знали, и поэтому они, мягко говоря, послали на три буквы эту ситуацию. После того как в городе развернулись бои, наш второй полк патрульно-постовой службы (Ахмед Телематов был командиром, живой до сих пор, слава богу) начал выдвигаться в сторону Толстой-Юрта. Его обстреляли вертолеты — троих или четверых убили, десять ранили.

Ребята связались с Ханкалой, в Ханкале дико извинялась — мол, мы думали, что это боевики входят в город, туда-сюда… Хотя откуда могли появиться боевики в северных районах? Перегруппировались, пошли снова. Их начали обстреливать из артиллерии. Ребята сказали: все, правы были боевики, когда сказали, что купили город, поэтому мы разворачиваемся и идем по домам, тут делать нечего.

— Так кому заплатили?

— Вы думаете, кто-то справку даст?

— Я же не говорю о справке, я вас спрашиваю.

— Не знаю, были разговоры, но на уровне слухов, поэтому и говорить об этом даже как-то несерьезно…

— А вы расскажите, что было на уровне слухов.

— На уровне слухов — якобы заплатили Лебедю. Потому что когда Куликов объявил 48-часовой ультиматум, открыл коридоры, он сказал, что после этого город будет зачищен основательно. Часть боевиков разбежалась — те, которые были не в курсе. Другие, которые были в курсе, остались. И в это время прилетел товарищ Лебедь и «спас Россию от полного разгрома», как это преподносили.

«Прогосударственную оппозицию подставили»

— Вернемся в декабрь 1994 года. После совместного штурма Грозного силами оппозиции и находившихся там неофициально российских танкистов вводятся войска. Если руководствоваться тем, что сказали вы, второй штурм был намеренно провален, чтобы показать разрушенную технику, убитых людей… И вот начинается официальный ввод войск. Что испытывали в оппозиции? Это же, наверное, с вашей стороны выглядело как предательство?

— Это было воспринято действительно как предательство. Нас, прогосударственную оппозицию, подставили. Мы стали ассоциироваться с этими зверствами, бессудными казнями, бомбежками… Но скажу еще: это не было повсеместным явлением, хотя и было достаточно распространено. Да и изначальная деятельность Дудаева вела именно к этому, и думающие люди это правильно интерпретировали. Но во всяком обществе думающих всегда меньшинство.

— В 1995 году Доку Завгаев стал главой правительства национального возрождения, Грозный был условно ваш. И тут прилетел Лебедь и стал «урегулировать конфликт». Как это воспринималось с вашей стороны?

— С нашей точки зрения это было, опять же, прямое предательство, неприкрытое. 9 августа Ельцин выступает и приказывает по телефону стабилизировать ситуацию в Грозном. Куликов отдает свой приказ, о котором я уже говорил. И, по-моему, тоже 9-го прилетает Лебедь. Ситуация шаткая, ведь боевики уже начали разбегаться…

Куда он ездил, с кем ездил — понятия не имею. С нами они не контактировали. После этого были подписаны знаменитые Хасавюртовские соглашения. Все проданное оружие Западной группы войск было списано. Все деньги, которые якобы выделялись на восстановление республики, списаны. Но самое главное — была сохранена территория конфликта, которой воспользовались через несколько лет.

Приведу еще один пример отношений с Москвой, связанный со мной. Помните знаменитый рейд Радуева в Кизляр? Мы предупредили дагестанцев о том, что по таким-то маршрутам пойдут боевики. Более того, не надеясь на телефонограмму, мы послали в Дагестан начальника РОВД Шелковского района. На второй день я иду на работу, и в это время мне звонят из «Интерфакса»: вот, мол, такая ситуация, напали на Кизляр. Представьте мое состояние — вроде бы все, что надо, сделали. И тут на тебе!

Я даю заявление о том, что здесь, на Северном Кавказе, не надо искать исполнителей — всех организаторов ищите в пределах Садового кольца. Помните «Итоги» с Киселевым по НТВ? В ближайшее воскресенье он приглашает [руководителя Российского союза промышленников и предпринимателей] Аркадия Вольского, зачитывает ему мое заявление и говорит: «Смотрите, вот такое скандальное заявление. Как бы вы его прокомментировали?» Вольский приводит пример, когда документом сугубой конфиденциальности, принятым на заседании Совета безопасности в отношении Чечни, ему на второе утро тычет под нос Удугов. И он говорит: у этого человека (то есть у меня) есть все основания делать такие заявления. Это, опять же, к вопросу об отношениях Москвы и Дудаева.

— А откуда вы-то узнали, что радуевцы в Кизляр выдвигаются?

— По нашей ментальности секреты хранятся недолго. У нас так говорят: чтобы узнать, что происходит, пойди на базар и спроси торговку [смеется].

***

— Чем была вторая чеченская? Зачем Басаев и Хаттаб поперлись в Дагестан?

— В мае 1999 года я написал в газету «Правда» статью «За полчаса до войны». Там у меня есть такие слова: в ближайшем будущем ожидается конфликт, и подготовка к нему идет по линии Грозный — Махачкала. Так вот, за два дня до входа Хаттаба и Басаева в Дагестан блокпосты на тех направлениях, по которым они туда проходили, были убраны. Точно так же блокпосты были убраны во время первой войны перед шестым августа — южное направление было полностью оголено. Так что механизм, по которому возникли первая война и вторая война, он еще не разрушен. Он вполне дееспособен, потому что не было ни одного независимого расследования причин начала этих войн. Не было ни одного наказанного чиновника как с той стороны, так и с этой. Завести этот механизм можно в любой момент снова. И общество это проглотит.

Почему нас убрали с политической сцены Чеченской республики в момент начала второй войны? Дело в том, что чеченская оппозиция, как бы героически это ни прозвучало, спасла Россию от большой русско-кавказской войны, которая была запланирована (и об этом неоднократно говорил господин Дудаев) на 1993-1994 годы. Весь Кавказ тогда кипел — сепаратистские движения, отряды, лозунги…

И в это время в Чечне начинается гражданская война. Население той же Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии говорит: нет, то, что вы говорите, конечно, хорошо, красиво, но посмотрите, что в Чечне происходит! Мы не хотим у себя такого. Вот так были спасены и Кавказ, и Россия от большой войны.

Как развивались события чеченской войны, смотрите в хронологии «Ленты.ру».

Война началась 11 декабря 1994 года., на основании указа президента РФ Бориса Ельцина.
Официально операция называлась «Восстановление конституционного порядка в Чеченской Республике». Истоки чеченского конфликта следует искать в событиях 1991 года. Сначала он заявлял о лояльности Москве. На протяжении 1991-1994 годов ситуация в Чечне только ухудшалась: грабились склады с оружием, резко выросла преступность, нечеченское население республики столкнулось с насилием и убийствами…

Глава Чечни Джохар Дудаев пришёл к власти путём вооружённого переворота 6 сентября 1991 г. Верховный Совет ЧИАССР был разогнан вооружёнными сторонниками Дудаева. Депутатов избили, а председателя Грозненского горсовета (мэра города) Виталия Куценко выбросили в окно, в результате чего он погиб. Лишь после зачистки политической «поляны» провели выборы.

Либеральная общественность Москвы на митинге в поддержку Чечни.

1 октября 1991 года решением Верховного совета РСФСР Чечено-Ингушская Республика была разделена на Чеченскую и Ингушскую Республики (без определения границ).

27 октября 1991 года Джохар Дудаев избран президентом Чеченской Республики Ичкерия. Даже став президентом Ичкерии, продолжал появляться на публике в советской военной форме.

1 ноября 1991 года своим первым декретом Дудаев провозгласил независимость Чеченской Республики Ичкерия (ЧРИ) от Российской Федерации, что не было признано ни российскими властями, ни какими-либо иностранными государствами. Заодно  запретил показывать на чеченском телевидении мультсериал «Ну, погоди!» По мнению генерала, в нём оскорблялся образ волка — государственного символа независимой Ичкерии.

Руководство России решило воспользоваться ситуацией и опираясь на оппозицию, вернуть мятежную республику в состав России. 5 июня 1993 года верные Дудаеву формирования успешно подавили вооружённое выступление местной пророссийской оппозиции во главе Бисланом Гантамировым. Вошедшая в Грозный колонна танков и БМП, частично укомплектованных российскими контрактниками, была разгромлена. По утверждению Гантамирова, при этом было убито свыше 60 его сторонников.

В августе 1994 года Дудаев объявил джихад России. Начались похищения граждан России, вымогательства, теракты. Не все приняли такой вектор развития и Дудаев был вынужден воевать внутри Чечни со своими бывшими соратниками. В самопровозглашённой республике началась гражданская война.

6 декабря 1994 года Джохар Дудаев в ингушской станице Слепцовской встретился с министрами обороны РФ Павлом Грачевым и внутренних дел Виктором Ериным. После переговоров стало понятно что миром решить разногласия не выйдет.

В высшем руководстве страны против начала военной операции выступали главные силовики: министр обороны Павел Грачёв и министр внутренних дел Виктор Ерин. Однако, их «прогнули» под себя остальные члены Совета безопасности России, убеждавшие Ельцина в том, что война будет короткой и победоносной.

Согласно воспоминаниям офицера Генштаба России Виктора Баранца, министр обороны Грачёв принял на себя командование группировкой федеральных сил после того, как все генералы армии отказались брать на себя «грех развязывания гражданской войны», как оценил эти события позже генерал Лев Рохлин.

11 декабря 1994 года начался ввод войск в Чечню. Российский генералитет планировал к 15 декабря 1994 года взять Грозный, а к 21 декабря окончательно окончить военную операцию.

Планирование операции в Чечне было более чем поверхностным. Считалось что достаточно ввести войска, как боевики сами разбегутся, а оппозиция быстро возьмет власть в свои руки. По данным разведки, к началу первой чеченской кампании под командованием Дудаева находилось около 15 тысяч бойцов, 42 танка, 66 БМП и БТР, 123 орудия, 40 зенитных комплексов, 260 учебных самолетов. Не было учтено, что эта самая «армия» уже несколько лет занята криминалом и гражданской войной, то есть имеет опыт боевых действий.

Возможно так бы и случилось, но вмешались правозащитники и армии скрутили руки. Артиллерию разрешали применять не везде. Сюда было можно стрелять, туда нельзя. Но если при стрельбе попал в гражданское население и убил кого-то важного, можно было и присесть.если оружия нет в руках, то ты — мирный житель, задерживать нельзя. Был запрет на задержание без оружия. Т.е.е если идет группа мужчин без оружия, задерживать их было запрещено. Раз нет оружия — значит мирный житель.

Та война была самым большим предательством по отношению к нашей Российской армии. Война шла не с чеченским народом а с мировым терроризмом. Боевиков-арабов было полно. Армия окружает боевиков, осталось только нанести последний удар, и тут объявляли перемирие: «Стрелять нельзя!» Боевики уходили в горы и потом их опять приходилось ловить. А если террористы брали в плен наших солдат, то и головы рубили и сдирали с живых кожу… это не просто слова.

В реальности все планы молниеносной войны окончились новогодним штурмом Грозного 1 января 1995 года. Штурм хоть и закончился победой, принес большие потери федеральным силам. Я чуть было не попал на это новогоднее мероприятие. От нашего дивизиона должен был поехать комбат. Вдвоем тянули спичку кто именно поедет и короткую вытянул не я…

Воевали срочники, совсем не готовые морально кого-то убивать. Подразделения были составлены по принципу «кого прислали». Боевые слаживания не проводились. Если с офицерами все было понятно — просто приказывали или обещали квартиры и награды, то солдат из других частей присылали самых бестолковых, нарушгителей воинской жждисциплины, по кому дисбат плакал  (это логично — кто уберет из части хороших служак, когда есть плохие). Слаживание подразделений не проводилось. По сути, командиры не знали с кем им предстояло пойти в бой. Не знали и профессиональных качеств подчиненных.

Подразделения которые участвовали в операции подчинялись разным силовым структурам. Адекватной связи не было. Атиллерия МВД вполне могла накрыть позиции ВС РФ и наоборот. Перестрелки огнестрельным оружием между своими же были обычном делом. В первую чеченскую даже тост поднимали: «За то, чтобы свои в спину не стреляли!»»

Среди их наемников было много украинцев, встречались и латыши, и русские. Когда наши войска позиции боевиков занимали,  понимали что они к войне готовились всерьез. Окопы были металлом укреплены, сверху деревья, которым лет по двадцать, рядом трубы железные вкопаны, чтобы пулеметы ставить, подземные тоннели прорыты для отхода.

Тем не менее, ведя упорные бои, федеральные войска взяли Грозный к 6 февраля 1995 года. После взятия Грозного войска приступили к уничтожению незаконных вооруженных формирований в других населенных пунктах и в горных районах Чечни.

Но опять палки в колеса стали вставлять чиновники и дипломаты. Перемириями и переговорами с остановками операции. Все шло к признанию независимости Чечни, потому что все понимали — жить вместе в одной стране в «горе и радости» если это не хочет сам народ — нереально.

С 1 декабря 1994 года по февраль 1995 года возглавлял 8-й гвардейский армейский корпус в Чечне. Первая чеченская война прославила этого генерала. Именно так (без знаков различия) и командовал в Чеченской войне.

Под руководством Рохлина осуществлялось взятие ряда районов Грозного, в том числе президентского дворца. Рохлин отказался от присвоения Героя России (за успешное взятие Грозного), заявив: «В гражданской войне полководцы не могут снискать славу». После войны пошел в политику. Некоторые СМИ писали, что участвовал в разоблаченном заговоре по свержению Ельцина. В ночь со 2 на 3 июля 1998 года был найден убитым на собственной даче. В убийстве обвинили жену.

14 июня 1995 года в Буденовске начался один из самых чудовищных терактов России

Возможно Дудаев избежал бы гибели и Чечня стала бы независимой. НО… 16 апреля 1996 года, в ходе очередного перемирия, колонна с подразделениями и ранеными 245-й мотострелкового полка РФ попал в засаду Хаттаба в Аргунском ущелье у селения Ярышмарды.

В засаде погибло 73 военнослужащих, 52 получили ранения, уничтожены 6 БМП, один танк Т-72, одна БРДМ, 11 автомобилей. Полностью невредимыми пережили сражение только тринадцать солдат.

Борис Ельцин накануне произошедшего разгрома колонны, во время приезда в Краснодар, заявил: «Война завершена. Готов обсуждать с Дудаевым, как будем жить с Чечней». И тут Хаттаб (ниже на фото) наносит этот удар.

Боевики заминировали дорогу в ущелье и расстреливали колонну с высот из гранатометов. Снайперским огнем в первые же минуты боя были убиты офицеры. После взрыва боеприпасов и машин с ГСМ, горящее топливо стало сжигать машину за машиной.

Дорога была заминирована, боевики применяли радиопомехи и сообщить о бое не удалось. Бой был долгий. Расстрел колонны продолжался около 5 часов. Писал об этой трагедии здесь — как Хаттаб оставил Чечню в составе России

Кто-то на Западе или чуть дальше, явно не хотел примирения народов и окончания бойни и полагал что РФ не в состоянии справиться с Чечней.

После известия о расстреле российской колонны, Борис Ельцин был в бешенстве и объявил: «Встречаться с Дудаевым не стану. Я с бандитами не разговариваю» и отдал приказ на физическое устранение Дудаева. Хаттаб уничтожен в 2002 году.

Спецслужбам дважды удавалось внедрить в окружение самопровозглашенного генераллисимуса Чечни Джохара Дудаева своих агентов и один раз заминировать его автомобиль, но все попытки покушения закончились неудачей.

Вечером 21 апреля 1996 года российские спецслужбы запеленговали сигнал от спутникового телефона Дудаева в районе села Гехи-Чу, в 30 км от Грозного. В воздух были подняты 2 штурмовика Су-25 с самонаводящимися ракетами.

Джохар Дудаев погиб от взрыва ракеты прямо во время разговора по телефону с российским депутатом Константином Боровым. Остановив свою «Ниву» в поле, Дудаев развернул телефон «Инмарсат» на капоте автомобиля и поймал сигнал со спутника и начал разговор. Затем в это место ударила вторая ракета, уничтожившая тех кто подошел к месту падения первой ракеты.

Может фотошоп, но скан с видео в то время был популярен. Место, где похоронен первый президент самопровозглашённой Чеченской республики Ичкерия, неизвестно.

Как Джохар в последний раз взлетел. В этот день был уничтожен президент Чечни Д. Дудаев

После Дудаева руководство Чечней подхватил другой советский офицер с высоким чином — полковник Масхадов. Его я знал лично, служил под его началом в Литве. Об этом я писал здесь — Служба с будущим президентом Чечни

И Масхадов свой жизненный путь закончил примерно так же, только в яме (но позже).

Первая чеченская война растянулась почти на 2 года и унесла тыcячи жизней с обеих сторон.

Грозный был взят штурмом, над равнинными районами Чечни был установлен контроль. Частично контролировались и горные районы. В целом ситуация приближалась к победе в конфликте, возможно поэтому и вмешались московские либеральные силы.

Теракт в буденовске и президентские выборы в России и желание пилить бабло, а не заниматься восстановлением Чечни, привели высокое московское руководство к мысли о повторных переговорах с террористами (первые уже состоялись в мае – июле 1996 года, они предваряли выборы) для заключения мира.

Ельцин стал президентом, не только погтому что его «выбирали сердцем». Он победил в том числе и потому, что генералу Лебедю (одному из кандидатов) была обещана высокая должность секретаря Совбеза безопасности РФ. Лебедя через несколько месяцев выгонят с этой работы, но в тот момент Ельцину нужен был «козёл отпущения», который подпишет мир с Чечней. Другие генералы на это не соглашались. С Лебедем в дагестанский Хасавюрт прибыл ещё и Б. Березовский. Генералу Трошеву Березовский прямо заявил, что бы он с советами не отсвечивал. Из занятных фактов. Даже в ходе подписания договора, были похищены трое журналистов.

31 августа 1996 года стороны подписали соглашение о перемирии. Хасавьюртовские соглашения — позор и либеральное предательство.

12 мая 1997 года в Москве Масхадов и президент России Борис Николаевич Ельцин подписали «Договор о мире и принципах взаимоотношений между Российской Федерацией и Чеченской Республикой Ичкерия». Формально и юридлически Чечня осталась в состеве РФ, но контроля за властями не было.

Российские войска полностью вышли из Чечни, а решение о статусе республики отложили до 31 декабря 2001 года.

Заказные убийства, похищение людей, вымагательство и другой нелегальный бизнес – от оружия и фальшивых денег до нелегальной нефти – расцвел в самопровозглашенной республике. Терорристы покули оружие и не собирались строить демократию или хоть какое-то подобие государства. Долгих 4 года  страна переживала последствия этого преступного договора с бандитами, не признанного ни Конституционным судом РФ, ни даже парламентом России.

Фото  той  войны…

«Вторая чеченская война»

Инфа и фото частично (С) интернет. Основа: Википедия,   https://altapress.ru/   https://ampravda.ru/2019/12/12/092717.html  и др. источники