Для секции филологов школы № 37 от Стребличенко Е. А. (2015 г.)
«Играем жизнь» (по рассказам М. Зощенко, А. Аверченко)
Одноактный спектакль, рассчитанный на 35-40 минут.
Явление первое.
Действие начинается во время рассаживания зрителей по местам. Артисты и группа ассистентов распределяются по всему залу. Играет спокойная фоновая музыка начала 20 века. В зал заглядывает гардеробщик и громко кричит: «Граждане, польта сымайте!» На сцену выходит человек в пальто (Василий Митрофанович). Стоит, озираясь, с несчастным лицом. Снова голос гардеробщика: «Эй, гражданин! Польта, говорю, сымайте!»
К человеку подходят двое (мужчина – товарищ Локтев — в костюме и дама-Нюща Кошелькова — одетая по моде 20-х годов), мужчина в костюме протягивает руку: «Как хорошо, Василий Митрофанович, что вы пришли в театр. А почему вы не раздеваетесь?»
В. М. — Товарищи, не знаю, чего и делать. Я сегодня одет неважно. Неловко как-то мне пальто сымать. Все-таки подтяжки и сорочка опять же грубая.
Товарищ Локтев: — Ну, покажись.
(В. М. расстегивает пальто, распахивает. Все видят кальсоны с подтяжками и грязную рубаху с большой пуговицей на вороте, пришитой чёрными нитками).
Локтев: — Да, действительно, — видик…
Нюша:— Я, лучше домой пойду. Я, не могу, чтоб кавалеры в одних рубахах рядом со мной ходили. Вы бы, ещё подштанники поверх штанов пристегнули. Довольно вам неловко в таком отвлечённом виде в театры ходить.
В. М.:— Я не знал, что я в театры иду,— дура, какая. Я, может, пиджаки редко надеваю. Может, я их берегу,— что тогда? Я вообще гулял или горло шёл промочить – не помню, а тут такие же, как и вы уговорили меня пойти в театр — провести культурно вечер.
( сплёвывает с досады, утирается рукавом пальто)
Локтев:— Вот чего… Я, Василий Митрофанович, сейчас тебе свою жилетку дам. Надевай мою жилетку и ходи в ней, будто тебе всё время в пиджаке жарко. (расстегивает пиджак) — Ой,— мать честная, я, сам сегодня не при жилетке. Я, тебе лучше сейчас галстук дам, всё-таки приличней. Привяжи на шею и ходи, будто бы тебе всё время жарко.
Нюша:— Лучше, я, ей-богу, домой, пойду. Мне, дома как-то спокойней. А то, один кавалер чуть не в подштанниках, а у другого галстук заместо пиджака. Пущай, Василий Митрофанович в пальто попросит пойти.
Локтев:— Это,— не девятнадцатый год — в пальто сидеть. Не разрешат…
В М..— Ну,— ничего не пропишешь. Кажись, братцы, надо домой ползти.
(идёт к выходу, после резко разворачивается и идёт обратно) Нет! Как подумаю, братцы, что деньги заплачены, не могу идти — ноги не идут к выходу.
Локтев:— Вот чего. Ты, подтяжки отстегни,— пущай их дама понесёт заместо сумочки. А сам валяй, как есть: будто у тебя это летняя рубашка апаш и тебе, одним словом, в ней всё время жарко.
(помогает снять пальто, отстёгивают подтяжки, выпускают рубаху. Протягивает подтяжки даме)
Дама:— Я подтяжки не понесу, как хотите. Я, не для того в театры хожу, чтоб мужские предметы в руках носить. Пущай Василий Митрофанович сам несёт или в карман себе сунет. Лучше я домой сейчас пойду.
Дама пытается уйти, кавалер её уговаривает вернуться в зал. В. М засовывает подтяжки в карман, ёжится от холода и садится в зал. Начинается спектакль.
Явление второе.
На сцене стол, накрытый красной тканью. Настольная лампа. Телефон. Графин с водой. Стакан. За столом сидит женщина-судья. На стенах плакаты 20-х годов. Участковый милиционер вводит двоих (муж и жена – семья самогонщиков).
Судья пристально смотрит на обвиняемых: — Так как же, значит, вы, обвиняемый, не признаете себя виноватым?
Подсудимый: — Нету, не признаю. .. Она во всем виновата. Она пущай и расплачивается. Я ничего не знаю про это. . .
Судья: — Позвольте, — как же так? Вы живете с женой в одной квартире и ничего не знаете. Не знаете даже, чем занимается ваша жена.
Подсудимый — Не знаю, гражданка судья.. . Она во всем.. .
Подсудимиая: — Верно уж, начальник судья, верно.. . Я во всем виновата… Меня и казните. .. Он не касается. ..
Судья: — Гражданка, если вы хотите выгородить своего мужа, то напрасно. Суд все равно разберет. . . Вы только задерживаете дело. .. Вы сами посудите: не могу же я поверить, что муж живет в одной квартире и ничего не знает… Что, вы не живете с ним, что ли?
Подсудимая молчит. Муж радостно кивает головой: — Не живу я с ней, — вот именно: не живу. Некоторые думают, что я живу, а я нет. . . Она во все виновата. . -Характером, гражданин судья, мы не сошлись…и вообще.. Она и старше меня и. . .
Подсудимая поднимается (руки в боки): — То есть, как это старше? Ровесники мы с ним, гражданин судья….. На месяц-то всего я и старше.
Подсудимый: — Марусечка, это верно, на месяц только. . . Это она правильно, гражданин судья. . . Ну, а для бабы каждый месяц, что год. . . В сорок-то лет. . . а для бабы и тридцать девять — возраст. И волос все-таки седой к сорока-то и вообще. . . кожа уж не та, и морщинки, ежели, скажем, в сорок-то лет. .. Не живу я с ней, гражданка судья…
Подсудимая кричит: — Ах, вот как! Кожа тебе не по скусу? Морщинки тебе, морда собачья, не ндравятся? Перед народом меня страмить выдумал. . . Врет он, гражданин судья! Живет он со мной. Живет. И самогонный аппарат сам покупал. . . Я ж для него, кровь порчу, спасаю его, а он вот что! Страмить меня. . . Пущай вместе казнят…
Судья улыбается. Подсудимая плачет, громко сморкаясь в платок. Подсудимый оторопело смотрит на жену. Потом с отчаянием машет рукой: — Баба, баба и есть, чёртова баба. .. Пущай уж, гражданин судья. . . я тоже. .. И я виноват. Пущай уж… У-у, стерва… (замахивается)
Судья: — На первый раз аппарат конфисковываем и штраф заплатите. А ещё раз повторится… посажу! кричит: — Эй, кто там есть? Уведите!
Подсудимые уходят. Звонит телефон (вызов в коммунальную квартиру). Судья: Да. Слушаю. Будет сделано. — вздыхает: — До чего ж народ нервный пошёл. Расстраивается по мелким пустякам. Горячится. И через это дерётся грубо, как в тумане. Вот опять вызов в коммунальную квартиру. (Уходит).
Явление третье.
На сцене со стола снимается скатерть, ставится примус (плиточка) и разная посуда, среди которой ёршик для чистки бутылок. Выходит дама (Марья Васильевна Щипцова) в халате, в бигудях и с кружкой в руке. Возится возле посуды, берёт ёршик и пытается прочистить примус. Приговаривает: «С чего бы он, дьявол, не разжигается? Не закоптел ли, провались совсем!»
Входит Дарья Петровна Кобылина: — Ёжик-то, уважаемая Марья Васильевна, промежду прочим, назад положьте.
М. В.:— Пожалуйста,— подавитесь, Дарья Петровна, своим ёжиком. Мне,— до вашего ёжика дотронуться противно, не то, что его в руку взять. (Бросает ёршик на стол. Входит Иван Степаныч Кобылин – муж Дарьи Петровны).
Иван Степаныч (в халате и тапках): — Так, так…Я, ну, словно слон, работаю за тридцать два рубля с копейками в кооперации, улыбаюсь, покупателям и колбасу им отвешиваю, и из этого на трудовые гроши ёжики себе покупаю, и нипочём то есть не разрешу постороннему чужому персоналу этими ёжиками воспользоваться.
М. В. – Да пропадите вы со своими ёжиками! Надоела эта коммунальная квартира! (Пытается уйти, но её не пускают). Входит Инвалид Гаврилыч (на костылях):. — Что это за шум, а драки нету?
Начинается драка. Подбегают ещё жильцы, толкаются, трясут за грудки друг друга. Дамы таскают друг друга за волосы. А инвалид скачет вокруг и подначивает: — Да! Так ей, так. И ему дай, чтобы знал!
Иван Степаныч: — Уходи, Гаврилыч, от греха. Гляди, последнюю ногу оборвут.
Гаврилыч:— Пущай, нога пропадёт! А только, не могу я теперича уйти. Мне, сейчас всю амбицию в кровь разбили!
Под носом у Гаврилыча кровь. Кто-то ударяет инвалида кастрюлькой по голове. Инвалид падает. Все расступаются.
М. В. бросается к инвалиду, кричит: Из-за вас всё, из-за вас он лежит, скучает.
И. С.: Вот те, клюква, с чего же это мы, уважаемые граждане, разодрались?
Слышен голос из-за кулис: — Запасайтесь, дьяволы, гробами, сейчас стрелять буду! Вбегает милиционер с пистолетом. Всё разбегаются. Инвалид потихоньку поднимается и на четвереньках уползает, волоча за собой костыли.
Во время всего действия М. В. делает взмахи руками, иногда приседает. Начинается роптание (ассистенты) и выкрики с мест.
Мужской голос: «Безобразие! Дамам противно на ночные рубашки глядеть!» Женский: «Да! Это, нас шокирует!»
Мужской голос: «Кроме того, он всё время вертится, отвлекает!»
М . В. – Граждане! Уважаемые товарищи! Я верчусь от холода. Посидите-ка в одной рубахе. А я, братцы, и сам не рад. Что же сделать?
Выбегают несколько мужчин, волокут М. В. к выходу. Он упирается и кричит: «Не имеете права! Я культурно отдыхаю! Я рубль двадцать заплатил! Верните деньги!..»
В зале хохот и улюлюканье. М. В. вырывается и (с досадой, махнув рукой):
-Вот гадость-то! Прямо не угадаешь, откуда неприятности… Пойду лучше горло промочу. (уходит)
Ведущий: АНТРАКТ!
Явление третье.
На стульях сидят борец-тяжеловес Костя Махаев и несколько ребят. Костя очень огорчён.
Подходит товарищ спрашивает: —— Э… Гм… Чего это он?
Христич: — Обидели его… Не может успокоиться. Даже в театр его затянули, а он в себя прийти не может. Плачет даже. Борьбовый репортер обидел его.— —-Т:—Выругал, что ли?
Муколяйнен: — Еще как! Скажи ему, Костя.
Костя безнадежно отмахивается рукой и, опустив голову, рассматривает пол под ногами с таким видом, который ясно показывал, что для Кости никогда уже не наступят светлые дни, что Костя унижен и втоптан в грязь окончательно и что праздные утешения друзей ему не помогут.
Т:— Как же он тебя выругал? Ты ведь первый борец в нашем городе. Столько медалей…
.
Костя: — Тезеем назвал. Это он позавчера… А вчера такую штуку преподнес: «сибиряк, говорит, Махаев, — борется, как настоящий Геракл».
Джакобс: — Наплюй. Стоит обращать внимание!
Костя: — Да… наплюй. У меня мать-старушка в Красноярске. Сестра три класса окончила. Какой я ему Геракл?! Да ты знаешь, что такое Геракл?
Муколяйнен: — Геракл? Нет. Тезей — еще так-сяк, а Геракл, действительно. Обидно как-то. А ты подойди к репортеру вечером, спроси. Поговори с ним по душам.
Быльский: —— Рассобачились эти репортёры очень. Вчера негра в газете назвали сыном Тимбукту… Спроси — трогал его негр, что ли?
Костя: — Негру хорошо, он по-русски не понимает. А я прекрасно понимаю, братец ты мой!..Ладно, пойдём, в буфет.
В это время со сцены убирают посуду, и на столе появляется ваза с пирожными; рядом стоит улыбчивая буфетчица.
По залу начинают ходить люди. Диалог двух мужчин (из Аверченко).
Толстяк: — А-а! Сколько зим, сколько лет!!
Колесакин. (вскакивая, оборачивается и с недоумением смотрит на толстого красного человека). Первый трясёт Колесакину руку:— Ну как же вы, батенька, поживаете?
Колесакин в сторону: — Черт его знает, может быть действительно где-нибудь познакомились. Неловко сказать, что не помню.
Вслух:— Ничего, благодарю. Вы как?
Толстяк:.— Хо-хо! А что нам сделается?! Ведь вы меня, наверное, втайне ругаете?
Колесакин: — Нет. Я вас никогда не ругал.
Толстяк (подмигивая): А за триста-то рублей! Кстати, что вспомнил… Позвольте рассчитаться. Большое мерси!
Толстяк достаёт толстый кошелёк и отдаёт деньги. Колесакин оживляется: — Очень вам благодарен. А скажите… не могли бы вы — услугу за услугу — до послезавтра одолжить мне еще четыреста рублей? Платежи, знаете, расчет срочный… послезавтра я вам пришлю, а?
Толстяк:— Сделайте одолжение! Пожалуйте! (даёт ещё деньги) А, кстати: куда девать те доски, о которых я вам писал? Чтобы не заплатить нам за полежалое.
Колесакин: — Куда? Да свезите их ко мне, что ли. Пусть во дворе полежат.
Толстый господин: — Что вы! Шутить изволите, батенька? Это три-то вагона?
Колесакин (немного смутившись):— Да! У меня есть свои соображения, которые… Одним словом, чтобы эти доски были доставлены ко мне — вот и все. А пока позвольте с вами раскланяться. Расходятся в разныестороны.
На сцену выходят мужчина (Иван Гаврилович) и его спутница. И. Г. Одет в чуть помятые брюки и пиджак, но при галстуке. Дама по моде 20-х годов, не особо ухоженная, но в модной шляпке.
И. Г: — Интересно, действует ли тут водопровод?
Дама: — Не знаю.
(дама смотрит на стойку с пирожными)
И. Г. ловит взгляд дамы:— Ежели вам охота скушать одно пирожное, то не стесняйтесь. Я заплачу.
Дама:— Мерси.
(дама съела одно пирожное, берёт другое и пододвигает к себе третье, а кавалер вынимает из кармана мелочь и пересчитывает). После подходит к даме: — Не пора ли нам в театр сесть? Звонили, может быть.
Дама: — Нет.
И. Г. — — Натощак — не много ли? Может вытошнить
Дама: — Нет, мы привыкшие. (тянется за следующим пирожным)
И. Г.— Ложи, взад! Ложи, к чёртовой матери!
(бросает мелочь на стол буфетчице)
Буфетчица: — Стойте, с вас за четыре штуки, а тут только за три!
И. Г. — Как, за четыре?! Когда четвёртое в блюде находится.
Буфетчица: — Нет, хотя оно и в блюде находится, но надкус на ём сделан и пальцем смято.
И. Г.— Как, надкус, помилуйте! Это ваши смешные фантазии.
(вокруг люди дают советы, одни кричат, что надкус есть, другие — что нет)
И. Г. выворачивает карманы, сыплется всякий мусор и несколько монет. Он поднимает и оплачивает ещё за пирожное. Все смеются. Заплатил. Обращается к даме:— Докушайте, гражданка. Заплачено.
Дама не двигается. Из толпы выходит мужчина: — Давай, я докушаю. (забирает пирожное)
Дама: — Довольно свинство с вашей стороны. Которые без денег — не ездют с дамами.
И. Г.— Не в деньгах, гражданка, счастье. Извините за выражение.
(уходят)
Явление четвёртое.
Выходит ведущий из «Артиста» и говорит:
Жизнь нынче, товарищи, пошла ненормальная. Кем только не приходится в ней быть. Я кем только не работал: и плотником был, и монтёром. Теперь вот актёром. Прикасаюсь, так сказать, к искусству. Много в энтом хорошего: скажем, публика смотрит, узнаёт, и сам гордишься. Как- никак, Жизнь играем. (Слышится звон колокола)
— А ведь я своей жене не верный, и у соседа велосипед украл. Пойду в полицию, напишу на себя заявление и у жены прощения попрошу.
Подходит жена:
Ничего страшного, милый, я давно тебя не люблю. Живу с тобой из-за большого дома, доставшегося тебе по наследству. Думаю, может, овдовею, и всё моё будет.
В зале то один, то другой поднимаются и правду говорят. Те, кто собирается на себя заявлять, выходят потихоньку к выходу.
Мальчик: — Папа, в третьей четверти у меня поставлены две единицы, а я переправил их на четыре, да и показал тебе.
Ответ папы: — И что? Ты, сынок, думаешь, что я честный предприниматель? Товарищи! Покупатели! Ничего нет настоящего у меня в магазине — всё фальшивое! Мыло, масло, табак, икра — даже хлеб! Как это вы до сих пор терпите!
Покупатель: — Каяться вы все мастера, а того, что я тебе вчера фальшивую сторублёвку подсунул, этого ты, небось, не знаешь. Эй, господа, не знаете, какой адрес прокурора?
Встаёт человек (нищий): — Люди! Вы мне уже третий год даёте то две, то три копейки при каждой встрече. Где у вас глаза-то были? Да я в сто раз, может быть, богаче вас: у меня есть два дома на Московской улице. И дачу у стариков обманным путём отобрал. Не могу больше! Посадите меня в тюрьму!
Другой человек: — Где тут принимают заявления о побеге с каторги?
Мужчина солидной наружности: —Пойдём вместе. Мне нужно заявить тоже об уголовном дельце: я чиновник – такие взятки беру…
Женщина обращается к другой женщине: — А я домработницей к вам устроилась не просто так: продуктов у вас столько перетаскала – а вы и не замечаете.
Ответ: И ладно. Беда большая… Я вчера в ювелирном магазине цепочку спёрла. Пойду сдамся властям.
Колокол звучит всё тише и тише. Артист со сцены:
Ох уж этот медный колокол. Как завезли его в наш город – одни беды от него. Скоро обещали переплавить, от греха подальше. Уходит.
Занавес опускается. Снова выходит ведущий:
Аркадий Аверченко и Михаил Зощенко написали эти рассказы почти 100 лет назад. А многое ли изменилось?
Теоретическое обоснование
Литература — предмет, который остается “едва ли
не основным полем сражения за духовное развитие
личность”. Для приобщения ребенка к миру
прекрасного, развития художественного вкуса,
эстетического идеала, осознания ценностных
ориентиров необходимо использовать при
проведении уроков литературы нетрадиционные
формы (урок-новелла; урок-концерт;
урок-размышление; урок-спектакль и т.д.)
Цель проведения таких уроков — преподавание
литературы как искусства; нравственное и
эмоциональное воспитание личности, в процессе
которого осуществляется необходимое обучение;
развитие творческих способностей учащихся.
Задачи: развитие познавательного интереса;
формирование коммуникативных навыков; создание
условий для самореализации. При проведении таких
уроков необходимо придерживаться следующих
принципов: урок должен быть четким по структуре и
не выпадать из системы уроков (уроки планируются
заранее, чаще всего это либо вводные уроки как
эмоциональный настрой, либо закрепляющие как
эмоциональная точка разговора); необходим особый
настрой, подготовка; активное участие учащихся,
сотворчество (учителя и ученика).
Результативность таких уроков сказывается в
существенно ином понимании художественного
произведения, его нравственной, идейной основы,
эмоциональной яркости, психологическом
комфорте, педагогике сотрудничества, навыках
самообразования.
Урок-спектакль “Играем жизнь” — это
литературный монтаж на основе художественных
произведений (рассказов М. Зощенко). В основе
сценария лежат: “Аристократка”, “Баба”, “Про
Любовь”, “Артист” и “Прелести культуры”.
Сценарий представляет собой спектакль в
спектакле. Действие разворачивается на сцене и в
зрительном зале.
Оформление: надписи-лозунги, отражающие дух
времени.
Декорации: скамья, “стол-буфет”, стул, стол.
Костюмы отражают тенденции моды 20-30-х гг. XX
века.
Музыкальное сопровождение: музыка начала XX
века.
Данный материал можно использовать как на
самом уроке, так и во внеклассной работе.
Ведущий: Жизнь нынче, товарищи, пошла
ненормальная. Все время приходится за ней
следить! А кем только не приходится в ней быть. Я
вот, кем только не был в этой жизни: плотником,
монтером, кроликов даже разводил. А сейчас вот
актером работаю. В театре играю. Прикасаюсь, так
сказать, к этому искусству. А только ерунда.
Ничего в этом выдающегося нет. Конечно, если
подумать глубже, то в этом искусстве много
хорошего. Скажем, выйдешь на сцену, публика
смотрит, узнает, и сам гордишься, как никак Жизнь
играешь… Товарищи дорогие! Вы куда?
(Ответ из зала: Горло промочить).
Ведущий: Горло промочить? Горло от вас
никуда не убежит. Горло завсегда прополоскать
успеете. Идемте-ка лучше сегодня в театр,
смотреть спектакль «Играем жизнь».
Пойдемте… (Оборачивается, обращается к тем, кто
за кулисами). Братцы, спущайте занавеску.
Спектакль начинается.
(Действие начинается и на сцене, и в зале.
Появляется герой).
Григорий Иванович: Я, братцы мои, не люблю
баб, которые в шляпках. Ежели она в шляпке, ежели
чулочки на ней фильдекосовые, или мопсик у ней на
руках, или зуб золотой, то такая аристократка мне
и не баба вовсе, а гладкое место. А в свое время я,
конечно, увлекался одной аристократкой.
Встретился я с ней во дворе дома. Гляжу, стоит
этакая фря. Чулочки на ней, зуб золоченый. И сразу
как-то она мне понравилась. Зачастил я к ней.
Сначала ходил как лицо официальное, узнать в
смысле порчи водопровода и уборной. Дальше —
больше, стали мы с ней по улицам гулять. Выйдем,
она велит под руку принять. Приму ее под руку и
волочусь, что щука. Чего сказать не знаю и перед
народом совестно. Ну а раз она мне говорит:
Дама-аристократка: Что это Вы меня все по
улицам водите? Аж голова закрутилась. Вы бы, как
кавалер, и у власти, сводили бы меня, например, в
театр.
Григорий Иванович: Можно. У меня как раз два
билетика имеется. Один я получил, а другой мне
Васька-слесарь пожертвовал. Пришли мы в театр, а
народу… Все чего-то толкутся, переговариваются…
(Сцена в зрительном зале. Участники спектакля,
задействованные в других сценах, создают толпу).
Техничка: Граждане товарищи, в театр пришли,
польта сымайте.
(Участвуют три героя: Дама №2, Гражданин №1,
Гражданин №2. Герои рассказа: “Прелести
культуры”).
Гражданин №1: Прямо, товарищи, не знаю, чего и
делать. Я сегодня одет неважно. Неловко как-то мне
пальто сымать. Все-таки подтяжки там и сорочка
опять же ночная.
Гражданин №2: Ну-ка покажись. (Гражданин №1
расстегивает пальто) Да, действительно, видик…
Дама №2 (в ужасе, с возмущением): Я лучше
домой пойду. Я не могу, чтоб кавалеры в одних
рубахах рядом со мной ходили. Вы бы еще
подштанники поверх штанов пристегнули…
Гражданин №1: Я ведь не знал, что в театры иду.
Я, может, пиджаки редко надеваю. Может я их берегу,
— что тогда?
Гражданин №2: Вот чего. Я, Василий
Митрофанович, сейчас тебе свою жилетку дам.
Надевай и ходи в ней, будто тебе все время в
пиджаке жарко, (расстегивает свой пиджак,
щупает и шарит внутри). Ой, мать честная, я
сам сегодня не при жилетке (почесав затылок). Во,
я тебе сейчас лучше галстук дам, все-таки
приличный. Привяжи на шею и ходи, будто тебе все
время жарко.
Дама №2 (нервничая): Лучше я, ей богу,
домой пойду. Дома как-то спокойнее. А то, один
кавалер чуть ли не в подштанниках, а у другого
галстук заместо пиджака.
Гражданин №1: Ну, кажись надо домой ползти. Но
как подумаю, что деньги заплачены, не могу идти —
ноги не идут к выходу.
Гражданин №2: Вот чего. Ты подтяжки отстегни,
пущай их Дама понесет заместо сумочки, а сам
валяй как есть: будто это у тебя летняя рубаха…
Дама №2: Я подтяжки?!… Не понесу, как хотите. Я
не для того в театры хожу, чтоб мужские предметы в
руках носить. Пущай Василий Митрофанович сам
несет или в карман сунет (озирается кругом).
Ой, ей-богу народ кругом смотрит, сядем уж скорее
на свои места.
Гражданин №1: Эх, была не была, будь что будет.
(Они усаживаются в зрительный зал. В разговор
вступают Григорий Иванович и Дама-аристократка).
Григорий Иванович: Вот наши места. Вы уж на
мой билетик садитесь, а я на Васькин сяду (отходит
от Дамы. Сам себе). Ну, правильно, ейный-то билет —
внизу сидеть, а Васькин — аж на самой галерке
(садится). Сижу я на верхотуре и ни черта не вижу.
Тут звонки какие-то зазвенели и тихо стало…
(Звонки, аплодисменты, подсветка на сцене,
музыка. Начинается “спектакль” на сцене.)
Входят три героя: муж и жена — самогонщики,
милиционер.
Милиционер: Так, что у нас сегодня опять
(перебирает листы). Дело о самогонщиках. Ага,
муж и жена. Виновата она, Мария Васильевна
Пестрикова, муж проходит как свидетель. Ну что ж,
послушаем. Введите, пожалуйста, подозреваемых.
Жена: Здравствуйте, гражданка начальница…
Милиционер: Присаживайтесь. Так как же,
обвиняемый, значит, Вы не признаете себя
виноватым?
Муж: Нету… не признаю… Она во всем виновата.
Она пущай и расплачивается. Я ничего не знаю про
это…
Милиционер: Позвольте, как же так? Вы живете с
женой в одной квартире и ничего не знаете? Не
знаете даже, чем занимается Ваша жена?
Муж: Не знаю, начальник… Она во всем…
Милиционер: Странно, подозреваемая, что Вы
скажете?
Жена: Верно уж, гражданка начальник, верно… Я
во всем виновата… Меня и казните… Он не
касается…
Милиционер: Гражданка, если Вы хотите
выгородить своего мужа, то напрасно… Вы сами
посудите: не могу же я Вам поверить, что муж живет
в одной квартире и ничего не знает… Что же Вы не
живете с ним что ли?
(Жена молчит, муж кивает головой).
Муж: Не живу я с ней, вот именно. Не живу.
Некоторые думают, что живу, а я нет… Она во всем
виновата…
Милиционер: Верно это?
Жена: Уж верно. Меня одну казните, он не
причастен.
Милиционер: Вот как? Не живете… Что же вы,
характером не сошлись?
(Муж кивает головой).
Муж: Характером, гражданка начальник…ца… И
вообще… Она и старше меня, и …
Жена: То есть как это старше? Ровесники мы с
ним. На месяц-то всего я и старше.
Муж: Это верно, на месяц только… Это она
правильно, гражданка начальница, только… для
жены моей каждый месяц, что год… и вообще…
Жена: Что вообще? Ты договаривай! Нечего меня
перед народом страмить! Что вообще?
Муж: Ничего, Марусечка… Я только так. Я говорю
вообще и кожа у тебя уж не та, и морщинки, ежели
скажем… (Решительно). Не живу я с ней,
гражданин судья!
Жена: Ах вот как! (Кричит). Кожа тебе моя не
по скусу? Морщинки тебе не ндравятся? Перед
народом меня страмить выдумал… Врет он, люди
добрые, живет он со мной, ирод такой! Живет! И
самогонный аппарат сам покупал… Я же для него
кровь порчу свою, спасаю его, а он вот что!
Страмить… Пущай вместе казнят…
(Подсудимая громко сморкается в платок, утирает
слезы. Муж смотрит на жену оторопело, потом с
отчаянием машет рукой)
Муж: Баба, и есть баба чертова… Пущай уж,
начальник, гражданин… Я тоже… И я виновный.
Пущай уж… у-у. . .
Милиционер: Ну что ж, граждане самогонщики,
пройдемте со мной…
(Герои уходят со сцены).
Музыка. Звонок. Начинается “антракт”. Все
действующие лица в зрительном зале встают со
своих мест. Аристократка тоже встает, ходит.
Григорий Иванович: Антракт никак…
(В антракте).
Буфетчица: Покупайте пирожные, вкусные
пирожные. . .
Григорий Иванович: Здравствуйте.
Дама-аристократка: Здравствуйте.
Григорий Иванович: Интересно, действуют ли
туг водопровод и уборная?
Дама-аристократка: Не знаю. (Сама смотрит на
блюдо. Григорий Иванович перехватывает ее
взгляд).
Григорий Иванович: Ежели Вам охота скушать
одно пирожное, то не стесняйтесь. Я заплачу.
Дама-аристократка: Мерси. (Подходит, берет
пирожное и ест. Она ест, а он смотрит, мысленно
пересчитывает деньги в кармане. Она берет второе
и ест.).
Григорий Иванович: Ого! Не пора ли нам в театр
сесть! Звонили… может быть!
Дама-аристократка: Нет (берет третье, а
Григорий Иванович сглатывает слюну).
Григорий Иванович: Натощак — не много ли?
Может вытошнить.
Дама-аристократка: Нет, мы привыкшие. (Берет
четвертое. Григорий Иванович нервничает).
Григорий Иванович: Ложи взад! (Дама
испуганно открыла рот). Ложи, говорю, фря
этакая! Сколько с нас за скушанные три пирожные?
Буфетчица: С вас, за скушанные 4 штуки — 4 рубля
84 копейки.
Григорий Иванович: Как за четыре?! Когда
четвертое в блюде находится.
Буфетчица: Нету, хотя оно и в блюде находится,
но надкус на ем сделан и пальцем смято.
Григорий Иванович: Как надкус, помилуйте, это
ваши смешные фантазии.
Буфетчица: Нет уж, надкус сделали, значит,
скушано (машет перед носом пирожным, тычет
тарелку).
(Собирается народ).
Толпа: Да вот же надкус!
Гражданин №1: Да нет никакого надкуса!
Гражданин №2: Какой стыд!
Дама№2: Боже мой!
Григорий Иванович: Зря, мать честная, спорил,
в обрез за 4 штуки (заплатил, обращается к аристократке).
Докушайте, гражданка, заплачено. (Дама не
двигается, стыдится, Тут один из граждан).
Гражданин №1: Давай я докушаю. (Берёт и ест,
Гр. Иванович меняется в лице).
(Звонок. Действующие лица снова усаживаются на
свои места).
(За кулисами: Товарищи, начинаем 2 действие
нашего спектакля).
Григорий Иванович: Звонили. Пора сесть в
театр.
Дама-аристократка: Это свинство с вашей
стороны. Которые без денег не ездиют с дамами.
(Усаживается на своё место).
Григорий Иванович: Не в деньгах, гражданка,
счастье, извиняйте за выражение. А в театр
давайте сядем, звонили уже.
(Звонят 2 звонка, пока герои садятся, бежит
режиссер Иван Павлович).
Иван Павлович: Вася, Вася … актер, выйти не
может, перебрал немножко, его если выпустить
сейчас, он же нам опять все лампочки
электрические ногой подавит. Может ты вместо
него сыграешь?
Вася: Я не могу к рампе выйти. Я сейчас два
арбуза съел. Неважно соображаю.
Иван Павлович: Выручай, браток . Хоть на одно
действие. Может, тот артист после очухается. Не
срывай просветительной работы. Ну ладно (уходят
с Ив. Павлов).
Голос за сценой: Все начинаем!
(Музыка, выходит Вася, из зала публика кричит).
Гражданин№2: Ба, братцы, да это же Вася
вышедши.
Гражданин№1: Давай, Вася, не робей , дуй до
горы!
Гражданин №2: Не подкачай, Вася, не робей!
Вася: Робеть, граждане, не приходится, раз
критический момент. Артист основной сильно под
мухой… и не может на сцену выйти, плохо ему…
очень плохо… Сыграть мне надо за него… пока…
что там… Ах да… Из дальних странствий
возвратясь, привёз я товары богатые, да и свои
выгодно продал. (Тут появляются на сцене два
грабителя, Вася озирается). Братцы, вы кто… Не
подходите, честью прошу (они пристают).
Караул, грабят!
(Зрители из зала принимают это за игру).
Гражданин №1: Давай, Вася, давай, крой их
милый!
Гражданин №2: Крой их, дьяволов, по башкам!
Вася: Не помогает, братцы! Караул! Всерьёз
грабят (отбивается молча). Братцы, да что же
это? За какое счастье страдать-то приходится?
Иван Павлович: Молодец, Вася, чудно рольку
ведёшь. Давай дальше. (Вася отбивается,
грабители уходят. Вася встаёт на колени).
Вася: Братцы! Режиссер Иван Павлович! Не могу
больше, последние сбережения всерьёз прут.
Гражданин №1: Кажись, граждане,
действительно, у Васи бумажник свистнули.
Вася: Все, не буду больше играть, ищите
другого актёра… (уходит).
Иван Павлович (в глубокой задумчивости):
Что же делать, братцы? Один в стельку, как
выйдет, так нарочно электрические лампочки
давит, другой играть отказывается. Деньги у него
свистнули. Кто играть будет!? (Навстречу идёт
другой актёр). Вот, то, что надо. Вот, ты-то и
сыграешь. Объясняю! Ты, Вася Чесноков, утомлённый,
вспотевший, был на вечеринке, она закончилась
поздно. После вечеринки тебе нужно проводить
девушку. И тебе этого не очень хочется. Понял?
Вася Ч: Понял!
Иван Павлович: Иди, играй! (Уходит за
сцену). Всё, начинаем. Приготовиться.
(Музыка, свет. На сцене снова начинается
действие).
Вася Ч: Обождите, радость моя… Обождите
первого трамвая… Куда же вы, ей богу, в самом
деле… Тут и посидеть можно, и обождать, и всё
такое, а вы идёте. Обождите нового трамвая, а то и
вы вспотевши, и я вспотевши… Так ведь и захворать
можно по морозу…
Маша: И какой вы кавалер, и даму не можете по
морозу проводить.
Вася Ч: Так я вспотевши же. Какая вы
неспокойная дамочка. Не будь вы, а другая — ни за
что бы не пошёл провожать. Вот ей-богу, в самом
деле. Только из-за любви пошёл.
Маша: Вот ещё, скажешь тоже…
Вася Ч: Вот вы смеётесь, и зубы скалите, а я
действительно, Марья Васильевна, горячо вас
обожаю и люблю. Вот скажите, лягте Вася Чесноков
на трамвайный путь, на рельсы, и лежите до первого
трамвая, и лягу, ей богу…
Маша: Да бросьте вы, посмотрите лучше,
какая чудная красота вокруг. Луна светит.
Вася Ч: Да, замечательная красота.
Действительно, очень красота. Вот многие учёные и
партийные люди отрицают чувство любви, а я, Марья
Васильевна не отрицаю. Я могу питать к вам
чувства до самой моей смерти, ей — богу… Вот
скажите: ударься Вася Чесноков затылком об туую
стенку — ударюсь.
Маша: Ну, поехали.
Вася Ч: Ей-богу ударюсь, а хотите — брошусь в
канал. Вы мне не верите, а я могу доказать…
Маша: Вася! Что вы (появляется мрачная
фигура).
Фигура: Чего разорались… (осмотревшись).
(Маша в ужасе припала к стене. Фигур подошла
поближе, и потянула Васю за руку).
Ну ты, мымра. Скидывай пальто, да живо. А пикнешь
— стукну по балде, и нету тебя. Понял? Скидывай.
Вася Ч: Па-па-..позвольте, как же так.
Фигура: Ну! И сапоги тоже сымай! Мне и сапоги
тоже требуются.
Вася Ч (с обитой): Даму не трогаете, а меня —
сапоги снимай, у нее и шуба, и калоши, а я сапоги
сымай.
Фигура (спокойно посмотрел на Машу и сказал):
С ее снимешь, понесешь узлом и засыпался, знаю,
что делаю. Снял?
(Маша глядит с ужасом).
Вася Ч: У ей и шуба, и калоши, а я отдувайся за
всех…
(Фигура все надела на себя).
Фигура: Сиди и не двигайся, и зубами не колоти.
А ежели крикнешь или двинешься — пропал. Понял?
И ты, дамочка… (ушел).
Вася сидел и молчал, разглядывал свои белые
носки.
Вася Ч: Дождались. Я же ее провожай, я и
имущества лишайся. Да? Караул! Грабят! (Убегает).
Маша остается одна. Музыка. Маша уходит.
Маша: Вася! Куда же вы?
(Появляется артист).
Вася: Ну и что вы, братцы, думаете? Ну, устроили
обыск у любителей. А только денег не нашли… Вот
только пустой бумажник кто-то в кусты кинул. Вот
вы говорите искусство.
Знаем! Играли! (Музыка).
Ведущий: Ну, а если серьезно! Все мы в этой
жизни актеры. Каждому из нас предстоит сыграть
свою роль, а оценивать вашу игру будет сама Жизнь!
Спектакль «В трамвае» по рассказу М.Зощенко.
Звучит музыка.
Входят 2 девушки под руки с парнем. Интеллигентный мужчина ведет хромую бабушку. Бабушка садиться, на коленях держит корзину. Мужчина встает рядом и читает маленькую книжечку. Заходят еще две девушки.
Девушка: Почтенная публика, замечательный писатель Михаил Зощенко неожиданно для себя подметил, что большинство самых невероятных событий случались по весьма немногочисленным причинам.
Девушка : Он отметил, что особую роль в истории играют деньги…
Мужчина: …любовь и коллапс…
Девушка: … удача… и другие кое-какие определительные события.
Девушка: И мы по мере своих сил хотим показать всем смешные и забавные истории человеческих отношений, о самых разнообразных поступках и чувствах людей.
Мужчина: Ведь нынче в наше время особенно любопытно и всем полезно посмотреть, как жили раньше.
Уходят.
В вагоне трамвая ни души.
Свисток.
Кондукторша: Следующая остановка «Петропавловская крепость».
Входят пассажиры одни за другими. Девушка садится на первое сиденье; бабушка с корзинкой садится рядом; две девушки проходят к первым местам второго ряда, но молодой человек грубо толкает их и садится. Девушки остаются без места.
Свисток.
Кондукторша: Осторожно, двери закрываются.
Забегает интеллигентный мужчина с книжечкой (поэт).
-Граждане — пассажиры, приготовьте деньги за проезд.
Кондукторша к пассажиркам: Девушки, что у вас?
Расплачиваются. Отрывает билеты и отдает.
Кондукторша к поэту: Молодой человек, у вас за проезд?
Расплачивается поэт. Кондукторша отрывает билет и отдает.
Кондукторша: Бабушка, бабушка!
Бабушка: А-а-а… Щас, щас, внученька, подожди. ( Копается в корзине)
Держи, один билет. А скажи, пожалуйста, я до Петропавловской крепости доеду?
Кондукторша: Следующая остановка, бабушка!
Бабушка: Ой, спасибо, внученька. Как тебе добро жилося.
Кондукторша к следующей пассажирке: А что у вас?
Пассажирка подает деньги за проезд.
Кондукторша к пассажиру: Молодой человек, заплатите за проезд!
Пассажир сидит спокойно и не реагирует на слова кондукторши.
Кондукторша трогает за плечо пассажира.
-Молодой человек! Вы будете платить за проезд! Нет, вы посмотрите на него! Что ж вы, думаете, я даром вас повезу. Платите, короче говоря, деньги! Или сойдите с моего вагона!
Возмущаются люди: Давай плати деньги! Деньги давай плати!
Бабушка стучит палкой и кричит: Плати деньги!
Пассажир: Цыц!
Пассажир оглядывает с ног до головы кондукторшу.
Пассажир: Какая славная кондукторша!
Какие хорошенькие у нее губки!
И как она сильно ерепенится!
Этим портит она свою наружность…
— Ну, нет у меня денег. Сейчас сойду, милочка, только одну остановку проеду.
Кондукторша: То есть никакой остановки даром не дам проехать. А если у тебя денег нет, так зачем же ты, нахал, в трамвай вперся? Вот чего я никак не пойму.
Все возмущаются: Вот именно! Давай выходи!
Пассажир: Цыц! Тоже пешком мне идти — может у меня пузыри на ногах? Нет, какие нечувствительные люди в настоящее время. Совершенно не входят в положение. Только за все деньги, деньги и деньги. Только давай, давай, давай… Прямо, может быть, этого не оберешься.
Поэт: Гражданочка!
Кондукторша: Чего вам?
Поэт: Примите за того, который с постным лицом. Я заплачу за него.
Кондукторша: Никакой платы со стороны я не разрешаю.
Пассажиры хором: Правильно! Правильно!
Поэт: Как это вы можете не разрешить? Вот тебе здравствуйте.
Кондукторша: А так и не разрешу. Если у него нет денег, пущай себе пешком шкандыбает. А на своем участке работы я не допущу поощрять то, с чем мы боремся. И вообще, если у человека нет денег — что это значит? Он их не заслужил.
Пассажиры: Правильно! Правильно!
Поэт: Позвольте! Это же негуманно. К человеку надо гуманно относиться, когда ему плохо, а не наоборот. Все — таки надо жалеть и помогать, когда с ним что-то происходит. А не тогда, когда ему чудно живется. А вдобавок, это может быть мой родственник. Я желаю поддержать его на основе родственных чувств.
Кондукторша: Ах, родственник говоришь? Родственник… так я щас вашего родственника отправлю в одно местечко.
Свисток.
Пассажир: Какая попалась в этот раз ядовитая бабенка. А ну, брось свистеть и поезжай дальше. Я щас заплачу. Крупная купюра, и через это в трамвае мне ее не хотелось зря менять. Но постольку эта особа с ума сходит и не дозволяет пассажирам производить поддержку, то вот примите. Если, конечно, найдется сдачи, что вряд ли.
Встает и достает из кармана деньги, подает кондукторше.
Кондукторша: Чего вы мне суете в нос такие крупные деньги? Ну, нет у меня сдачи…Может..у кого есть разменять?
Обращается ко всем.
В вагоне возмущенный шум: Откуда ж такие деньги? Откуда?
Поэт: Гражданочка, гражданочка, я могу.
Пассажир: Цыц!
Поэт: Ой, извините, у меня столько не найдется.
Пассажир: Вот то — то и оно. Через это я и не давал купюр. Поскольку знаю, что это безрезультатно. И в трамвае не могут ее разменять.
Кондукторша: Нет, какая канитель с этим человеком. Тогда я трамвай остановлю сейчас и его к черту ссажу. Он мне тормозит мою работу.
Свисток.
Пассажир снова за подол кондукторшу.
Пассажир: Ну, эта кондукторша что-нибудь особенное. То есть я в первый раз вижу такое поведение.
Дергает за подол.
— А ну, погоди звонить, я щас заплачу. Вот действительно какой ядовитый человек попался…
Он роется в кармане и достает купюру.
Кондукторша: Что ж ты, дармоед, раньше-то не давал? Небось хотел на пушку проехать.
Пассажир: Всем давать — потрохов не хватит. Прими деньги и заткни фонтан своего красноречия. Через такие мелочи трещит своим языком в течение часа. Прям надоело.
Кондукторша: Хотя и это мелочи, но они затрудняют плавный ход движения государственного аппарата. И я через это пропустила массу безбилетных пассажиров.
Все: Правильно! Правильно!
Кондукторша: И его 15 копеек обошлись государству в целых шесть рублей.
Пассажиры: Правильно, правильно! Посмотрите, бывают какие отпетые подлецы!
Бабушка: Да… не говорите! Людишки бывают мелкие и дрянные. Если бы не этот, то было бы все расчудесно и безоблачно.
Все: Правильно! Правильно говорите!
Поэт: Граждане, позвольте отнять у вас минуточку внимания.
Пассажиры кричат: Так это же известный поэт.
Хлопают.
Поэт: Мне пришли на память стихи в соответствии с моментом.
Чем свод небес прозрачней и ясней,
Тем кажется нам безобразней тучи
Летящие по синеве его.
Хлопают все.
Свисток.
Кондукторша: Остановка «Петропавловская крепость»
Музыка. Поклон.
Инсценировка рассказа М.М.
Зощенко «Кочерга»
Сценка для школьного театра
Действующие лица:
Истопник
Директор
Машинистка
1 сотрудница
2 сотрудница
Секретарша
Медицинский работник
Утро. По лестнице бегают сотрудники учреждения:
секретарши, курьеры. Идет истопник, несет кочергу. Ворчит.
Истопник: Вот
так ходи, ходи по этажам. Пять этажов, шесть печей, а одна кочерга.
Бежит сотрудник, сталкивается с истопником.
Тот ругается.
Истопник: Куда
ж вы бегите! Выпучили глаза. Она ж горячая!
Бежит машинистка, на ходу отстраняет его
рукой, но дотрагивается до кочерги и обжигается. Кричит.
Машинистка: А-а-а!
Вы почему здесь ходите с горячей кочергой? Безобразие! Вы меня обожгли! Как я
теперь работать буду!
Собирается толпа. Подруги дают советы.
1 сотрудница: Нужно
смазать маслом! Содой посыпать.
2 сотрудница: Нет, лучше сырой картофель приложить.
Машинистка: Что вы говорите! Где здесь сырой картофель и масло.
Мы не на кухне.
1 сотрудница: (Истопнику) Возмутительно! Почему вы
размахиваете горячей кочергой! Тут люди работают.
Истопник: А
я что здеся делаю? Гуляю! На-ко вот походи — шесть печей на пять этажов. За
каждой усмотреть надо. Куда ж она бегит? Гляделки вытаращит, а ничего не видит.
Неужто не видит, что человек с кочергой идет. Несётся, ажно самому страшно –
зашибет вместе с кочергой. Не ровен час – сам обожгешься.
2 сотрудница: Возмутительно! Надо идти к директору. Так можно всех
травмировать. Нужно что-то предпринимать. Хорошо еще, что не в лицо!
Пошли к директору.
1 сотрудница: Иван Иваныч! У нас тут такое безобразие творится.
Посмотрите. Наш истопник разгуливает по этажам с горячей кочергой, обжег
сотрудницу. Теперь ей на больничный уходить нужно. Завтра это может повториться.
Что-то нужно предпринимать.
Директор: (Истопнику) Ты что же ходишь с кочергой, выводишь мне из строя
служащих. Надо не зевать по сторонам, а глядеть внимательно.
Истопник: Да я- то гляжу. А они куды глядят? Так
бегают, что ажно боязно, что с ног сшибут, сам под эту кочергу попадешь. Вот
посудите. У нас 5 этажов, 6 печей, а кочерга одна. Ходишь туды-сюды, от одной
печки к другой, там расшевелишь дрова, там подгребешь головешки. Она ж завсегда
горячая. Вот если бы у каждой печки была бы своя отдельная кочерга, не надобно
было бы ходить с горячей туды-сюды. А так я не могу вам обещать ихнюю
неприкосновенность. Они ж сами прикоснутся – носятся, как угорелые.
1 сотрудница: И
вообще – дикость какая-то. Кругом паровое, водяное отопление, а у нас
вульгарные печи. Целых шесть. Какая-то первобытная картинка при современном
развитии техники.
2 сотрудница: Да, действительно, как-то неприлично: печи, кочерга —
варварский быт наших предков.
Истопник: Че заздря языком чесать. Нет парового
– хотя кочергу бы лишнюю дали.
Директор: Да, действительно, зачем говорить о
том, чего нет. Водяное -отопление хорошо. Но его нет. Дом наш старинной
постройки, будем мириться с тем, что есть. А вот предложение истопника очень
разумное: нужно иметь отдельную кочергу на каждую печь. Все свободны. Я сейчас
же отдам распоряжение.
Остается с машинисткой.
Директор: Вы,
можете работать? Давайте сразу же отпечатаем требование на склад. Не будем
откладывать в долгий ящик.
«Имея 6 печей при наличии одной кочерги, немыслимо предохранить
служащих от несчастных случаев. А посему в срочном порядке прошу выдать
подателю сего требования 5 коче…
Останавливается.
Что за черт. Не помню, как пишется 5 коче…Так…3 кочерги – ясно. Четыре
кочерги, тоже ясно. А пять кочерг…Пять…? Чего – родительный падеж. Пять
кочерги.
Вы недавно школу закончили – вспомните.
Машинистка: Я вообще такого слова не знаю. У нас паровое отопление
в доме. С таким предметом я и не сталкивалась. А в школе мне не приходилось
склонять это слово.
Директор: Как-то неудобно получается. Даже
спросить неловко. Позови секретаршу. (Входит секретарша)
Директор: Скажите,
пожалуйста, как употребить слово кочерга в родительном падеже мн. числа 5
чего?
Секретарша: Что? Кочерга. Чего – кочерги и т. д. нет, нужно множественное
число. А множественное число? Именительный – кочерги. Родительный – кочер…
Кочерг, кочергей – фу-ты господи. Вообще глупо. Что-то вертится в голове, но не
могу вспомнить. Часто бывает так. Срочно нужно, а тут словно провал в памяти.
Директор: А
ну-ка позовите Татьяну Николаевну с Анной Ивановной.
Входят сотрудницы.
Тут такое дело, вообще – то глупо. Не можем вспомнить. Кочерга, 5
штук. 5 коче…
1 сотрудница: Кочерг…
2 сотрудница: Нет, по – моему не так.
Думают.
Странно, никогда не употребляли это слово. Надо было в словаре посмотреть.
Машинистка: А
я словари дома оставила, когда печатала вчера.
Директор: Ну
вот, нужно их всегда на месте держать.
Секретарша: Есть
отличный выход. Напишем на склад 2 требования: на 2 кочерги и на 3 кочерги.
Получим 5.
Директор: Это
не совсем целесообразно. Найдутся пройдохи – скажут, что канцелярщину развожу.
Будут этим колоть.
1 сотрудница: Нужно позвонить в Академию наук и спросить
специалистов об этом.
2 сотрудница: Нет,
это неудобно. Попадется какой — нибудь смешливый ученый, который фельетон в газету
напишет.
Директор:
Да-да, вы правы. Опозоримся только. Скажут, директор малограмотный, тревожат
Академию из-за какой-то чепухи.
Секретарша:
Было бы слово какое-нибудь особенное, научное, редкое. А то кочерга. Смешно
даже. Давайте позовем истопника, узнаем у него. Он всю жизнь вращается у печей.
Уж кому-кому, а ему известно, как произнести это слово. Я его позову.
Уходит.
Директор:
Кто из великих сказал, что русский язык – громада!
1 сотрудница: Это я знаю – Гоголь Николай Васильевич.
Директор: Уж
действительно, громада. Сколько нужно знать!
2 сотрудница:
Мне всегда казалось, что я хорошо владею языком, но встретится что-нибудь такое…
Вроде простое, а заморочка.
Входит истопник.
Секретарша: Вы
знаете, мы не совсем поняли вашу просьбу. Что вы хотели?
Истопник: Как
что? Я и говорю: 5 этажов, 6 печков, одна кочерга. Ходишь туды-сюды, а они как
угорелые…
Секретарша:
Это понятно. Чего попросить на складе, чтоб вы не ходили туды-сюды.
Истопник:
Как чего? Ишо 5 штук. Одна есть, 6 будет. Што не понятно?
Секретарша: Чего
5 штук?
Истопник: Не
понял. Вы же сами согласились. Одна кочерга – мало, ишо 5 штук дадите.
Секретарша:
Нужно 5 …? Ну…? 5 коче…? Чего? Ну?
Истопник: 5
кочерыжек.
Все в изнеможении вздыхают.
Директор: Спасибо, вы свободны.
Истопник бурчит, уходит.
Секретарша: А
что мы мучаемся. Думаете на складе грамотнее нас. Да они и не поймут ничего.
Директор: Нет,
это дело принципиальное. Я не могу допустить, чтобы кто-то заподозрил меня в
безграмотности. Разве мы с вами не справимся с одним словом! Куча народу, и
все считают себя грамотными, образованными. Какая – то глупая ситуация!
Машинистка: Позвольте,
выйти на минутку.
1 сотрудница: Послушайте,
что я набросала: «До сего времени наше учреждение, имея 6 печей, обходилось
одной кочергой. В силу этого просьба: выдать еще 5 штук, для того чтобы на
каждую печку имелась одна самостоятельная кочерга. Итого — выдать 5 штук.
Я предлагаю послать это требование, а дома пороемся в словарях,
выясним.
Директор: Ну
что же, я согласен. Давайте остановимся на этом решении. А то сегодня нам
из-за этой кочерги работать некогда.
Машинистка: Я
звонила своей маме. Она у меня машинистка с 30-летним стажем. Мама сказала, что
писать нужно: 5 кочерег.
Секретарша: Вот-вот!
Правильно. Я же знала. Какое – то затмение нашло.
Директор: Давайте
печатайте быстрее.
Закрывается занавес.
Выходит машинистка.
Машинистка: А знаете, чем закончилась история. Бумажка наша возвратилась назад с
резолюцией заведующего складом. Было написано: отказать за неимением на складе
кочережек.
Вот такое трудное слово, доступное лишь Академии наук и машинистке с
30-летним стажем. А впрочем, выводы сами делайте.