Поборола и связала рассказы

В этой теме публикуются конкурсные произведения.
ЗДЕСЬ-ТОЛЬКО ЛИТЕРАТУРНЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ!

Ознакомится с условиями конкурса и оставить комментарий можно и нужно тут
http://femdom-cage.ru/index.php?topic=1414.0

Прошу очень внимательно прочесть условия конкурса, прежде, чем публиковать свои работы.

Я умолял позволить мне на любых условиях остаться с тобой, но ты лишь пожала плечами. Сняв со своего пса ошейник, ты бросила его к ногам. От унижения я опустил глаза… и все же, подняв ошейник зубами, подал его тебе.

Ты оцепенела в удивлении. Взяв ошейник, ты затянула его на моей шее. «Место!» – тут же скомандовала ты и указала пальчиком в кружевной перчатке на пол рядом с собой. Я повиновался. Улыбнувшись, ты потрепала меня по щеке: «Умничка!». Затем вдруг сложила свой веер и бросила его в угол.

Прежде, чем я успел опомниться, пес уже стоял рядом с веером в зубах. Ты повернулась ко мне с наигранным упреком: «А тебе особое приглашение надо? Взять!» – и еще раз бросила веер.

Проклятый пес снова меня опередил и уже нес веер своей Хозяйке. С трудом сдерживая смех, ты вопросительно на меня посмотрела. И тут неожиданно для самого себя я прыгнул и уцепился зубами за веер, наполовину торчащий из собачей пасти. Пес отчаянно мотал мордой, но я не разжимал челюсти. Наблюдая эту сцену, ты не выдержала и рассмеялась. Наконец резким движением головы я откинул пса в сторону. С веером в зубах я гордо последовал к тебе на четвереньках.

С явным удовольствием от увиденного зрелища ты захлопала в ладоши.

Моя жена Юля со своим любовником Андреем стояли неподалеку и целовались. Сегодня от меня решили избавится и продать какой-то садистке, которую нашли через интернет. За последний год я натерпелся от жены и ее любовника столько, что хватит не на одну рабскую жизнь. Я слабо помнил, что было до этого — я словно родился в рабстве у Юли и Андрея и жил только этим. Мне сложно судить, но, наверное, я мало походил на нормального человека. 365 дней ползать на четвереньках, питаться из собачьей миски, терпеть боль и постоянные моральные унижения — это сломает любую психику и превратит в неодушевленную вещь. Юля об этом мечтала и добившись моей полной деградации решила начать новую жизнь с Андреем, а от меня избавится словно от мешка мусора или старого холодильника. Тем временем Юля, взяв любовника за руку, потащила его в мою сторону. Почти выполнив приказ постелить чистое белье на некогда нашу кровать, я вздрогнул от неожиданности. Они засмеялись и с визгом повалились на постель. Андрей раздел мою жену и присосался к ее большой груди. Юля посмотрела на меня и указала на свои ноги. Она любила, чтобы во время секса, я поклонялся ее ножкам. Вскоре Андрей лег на спину, а Юля, встав раком, взяла в рот его возбужденный член. Юля умела доставлять мужчине радость. Она любила по долгу ласкать головку, облизывать и посасывать яички, сводя с ума партнера. Мой язык старательно шлифовал Юлины пятки, пока она делала минет Андрею. Перейдя к основной фазе, мне приказали лизать ноги обеим. Любовники меняли позиции, стонали и били меня ногами в порыве страсти, а я покорно ловил губами четыре неуязвимые ступни и старался выполнить приказ. Когда Андрей залез на Юлю сверху, он задвигал тазом в бешенном ритме. Я понимал, что сейчас он кончит. Вынув пенис, Андрей подвинулся вверх оказавшись над Юлиным лицом. Толстый член пульсировал, выбрасывая густое семя прямо ей в рот. По обыкновению, мне было приказано запрокинуть голову и открыть рот. После чего Юля наклонившись сплюнула смесь слюны и семя мне в рот и приказала проглотить. Таким образом, за редким исключением, заканчивался каждый секс. Удовлетворенные, они лежали в постели и болтали. Сначала о всякой ерунде, но потом разговор коснулся меня.
— Когда нам его везти? — поинтересовался Андрей.
— Мы встречаемся в десять, — ответила Юля.
— Слышь, спермоглот, иди в душ и приведи себя в порядок! — приказал Андрей.
— Да, Хозяин! — тихо ответил я и удалился в ванную.
Юля крикнула мне в след, чтобы я одел мой лучший костюм и ботинки.
За последний год я редко выходил на улицу, только по приказу. Московский воздух, суетливые люди, бесконечное множество автомобилей напомнили мне ту, далекую теперь жизнь. Две девушки, проходившие мимо, с интересом посмотрели на меня, и даже улыбнулись. В ответ я только опустил голову и уставился на свои начищенные ботинки. Мы сели в Хонду Андрея и помчались по улицам столицы. Огни вечернего мегаполиса завораживали и не сулили мне ничего хорошего. Через несколько часов или даже минут меня продадут какой-то немолодой женщине, словно животное. Почему? А главное за что? Я был покорен и исполнял все, что мне приказывали. Машина остановилась у какого-то бара. Оказавшись внутри, мы подошли к столику, за которым сидела полная женщина лет сорока пяти с темными волосами. Она представилась Лэйлой. Женщина внимательно осмотрела меня с головы до ног и пригласила сесть Юлю с Андреем. Мне же было приказано выйти на улицу. Минут через десять вышел Андрей, а следом за ним и Юля. Они сухо сказали «пока» и сели в машину. На глазах наворачивались слезы. Вдруг мне стало очень холодно и дико одиноко. Что же меня ждет?
Зачем я нужен этой Лэйле?
— Раб! — громко обратилась ко мне Лэйла.
— Да, Хозяйка.
Обернувшись ко входу в бар, я увидел, идущую, немного прихрамывая, Лэйлу. В руке она держала трость. Она подошла к припаркованному Лэнд Круйзеру и сказала, чтобы я лез на заднее сиденье. По дороге она задала мне несколько вопросов, но в основном молчала. Машина остановилась у высоких ворот. Лэйла, нажав кнопку на пульте, привела их в движение. Внедорожник рванул на территорию приусадебного участка. Перед глазами вырос трехэтажный особняк из красного кирпича с большой верандой. Рядом с домом расположился бассейн и лежаки.
— Пошли, раб, я покажу тебе твое место!
Обойдя дом, мы вошли в боковую дверь. Ступеньки вели вниз. Включив свет, Лэйла начала медленно спускаться. Открыв ключом металлическую дверь, она вошла внутрь. Это был большой хорошо оборудованный подвал, раскинувшийся под всем домом. На определенном расстоянии друг от друга располагались бетонные столбы, необходимые для опоры. В потолке и стенах в огромном количестве торчали крюки, веревки и цепи. В дальнем от входа углу стояла большая клетка с толстыми стальными прутьями и мощным замком. Лэйла указала на нее пальцем.
— Разделся и в клетку! — резко приказала она.
Подчинившись, я в чем мать родила заполз в клетку. Лэйла посмотрела на меня.
— Что это у тебя между ног? Пояс верности? — спросила она.
— Да, Хозяйка.
— Ключ? У прежней Хозяйки?
— Она его бросила в реку, сказав что я буду мучиться вечно.
— Садистка! — ухмыльнувшись произнесла Лэйла.
Женщина закрыла клетку и, ничего не сказав, вышла из подвала. Вскоре погас свет. Я сидел в кромешной тьме и дрожал. Холод, страх, обида — все перемешалось и душило меня изнутри. Всю ночь я искал удобное положение, чтобы заснуть, но это оказалось не так то просто.

Проснулся я от резкой боли. Открыв глаза, я увидел перед собой девушку лет двадцати. Ее туфелька с острой шпилькой стояла у меня на животе и с силой давила внутрь. Я вскрикнул.
— Не ори, сука! Убью! — прошипела она.
— Кто Вы? — поинтересовался я.
— Я твой палач! Ха-ха-ха! — засмеялась девушка и ударила шпилькой в живот.
Кожа разошлась под натиском острого предмета, и появились следы крови. Случайно посмотрев девушке под короткий розовый халатик, я не увидел трусиков. Взору открылась половая щель с едва заметными губками и редкой растительностью.
— Встать! — крикнула девушка.
Я сделал попытку встать на четвереньки.
— Живее! Я хочу в туалет, обслужи меня!
— Но я не…
Не дав мне договорить, девушка вновь больно ударила меня в живот.
— Я ничего не хочу знать! Ты обслужишь меня или я забью тебя кнутом до смерти! Ползи за мной!
Девушка шла, эротично покачивая бедрами и двигая наполовину обнаженными ягодицами, в противоположную часть подвала. За колонной я заметил низкий стул с крышкой и сиденьем от унитаза. Догодавшись, что роль унитаза отведена мне я продолжал ползти за манящими ножками, правда несулящими мне ничего хорошего.
— Залезай под стул головой! — приказала девушка.
Заняв требуемое положение, я увидел открывающуюся крышку унитаза, а в появившийся просвет садящуюся попу девушки. Сев на сиденье, она откинулась на спинку и развела ноги так, что я увидел ее жестокий взгляд.
— Сейчас ты окроешь свою пасть и поможешь мне совершить утренний туалет, ясно?
— Да.
— Да, Ваше Величество! Повтори!
— Да, Ваше Величество!
Как только я открыл рот, девушка прицелилась и смачно сплюнула в него. Поерзав попой по сиденью, она напряглась и мне в рот ударила мощная струя соленой мочи……………………..

Прошу отнестись с пониманием, рассказ большой, «обрубил» как мог

Двенадцать… Час пятнадцать… Ровно три.
Четыре… Восемь… Восемь – и минута…
Стук каблуков. Твой запах. Скрип двери.
Я мчусь к тебе, а ты смеешься почему-то.

«Ай! Не тяни так, ты порвешь мне сапоги!
Соскучился, бедняжка, за Хозяйкой?
Погладил юбку? Снять бюстгальтер помоги!
Спасибо, милый. Телефон подай-ка!»

«Алло, Алеша? Здравствуй, дорогой!
Домой заехала, приеду чуть попозже.»
…Мне шепчешь: «Не скучай, полы помой!»
«…Нет, это радио. Пока! …Я тебя тоже!»

* * *

…Закрыла дверь на ключ. Стук каблуков.
Такси умчалось к твоему мужчине.
Вдыхает жадно след твоих духов
Твоя овчарка в человеческой личине.

Я ревновать устал и даже рад,
Что ты в мужских руках в блаженстве стонешь.
Быть может, возвратясь домой назад,
Ты ножки облизать свои позволишь.

Ведь ты – вся жизнь моя. Когда тебе смешно,
То я смеюсь. И плачу, когда плачешь.
Твоим мужчиной стать, увы, мне не дано,
Но я люблю тебя, как ты прекрасно знаешь.

Я – твоя собственность, для лепки пластилин,
Которым ты играешь на досуге.
А ты – принцесса, твой роскошный паланкин
Несут, потея, преданные слуги.

С тобой я робок и послушен, но
Скомандуй – и я сразу ринусь в драку!
Остановить меня способно лишь одно:
Количество печатных знаков.

Человек может меняться.

Ты выгнала мужа? «Ты не должен об этом спрашивать». Она курила. Я не знаю, как мне быть. Я хочу быть с тобой. Но я не знаю, что это значит. «Я не смогу тебе объяснить». Белая кожа, большие глаза, старый уютный диван, мультфильмы по телевизору. Мне кажется или мне бы очень хотелось – я персонаж этого мультфильма и она смотрит не отрываясь. «Ты будешь стоять, пока мне не надоешь. Можешь мне что-нибудь рассказать. Только не громко. Меня напрягают громкие звуки. Я очень устала от работы, людей, скандалов. Даже наверно от тебя. Хотя ты не навязчив. Ты – предмет. Поэтому ты не можешь быть навязчив. Но я всё равно устала». Я хочу быть с тобой. «Ты и так со мной». Я хочу быть с тобой всегда. Трудно представить, но я могу быть маленьким. Как пачка сигарет. Ты можешь положить меня в сумочку. Мне нравится запах твоей сумочки. Запах кожи, духов и морского ветра. Я давно не был на море. Мне жалко твоего мужа. « Не стоит жалеть. Вообще не стоит никого жалеть. Они не достойны». Мне бывает грустно от того что всё проходит. Не представляешь, на сколько. Я часто плачу, как ребенок и не нахожу выхода. Мне хочется прижаться к твоим коленям. Но мы взрослые люди. Я чувствую к тебе больше, чем просто любовь. Или не так: я чувствую к тебе какую-то странную любовь. Смесь неуловимости и страха. Когда я прикасаюсь к тебе, я чувствую страх. Я прикасаюсь к острому лезвию. Нетвердые движения приводят к боли и моя неуверенность – дорога по краю, дорога мучений, страданий и невыносимой тоски где-то под утро, когда тебя нет рядом и это то, что мне хочется, то, что и есть ты и я не существую без тебя. Я это понял так неожиданно, что поперхнулся холодным махито. Это случилось однажды. А сейчас. Я стою и жду, когда ты сделаешь меня маленьким. Я вижу по твоей улыбке – тебе этого хочется. « Я хочу, что бы ты стал таким». Она вытащила из шкафа черный блестящий фаллос.«Если ты меня любишь — ты должен совершить чудо, ты должен стать похожим на это. Тогда я обещаю положить тебя в сумочку и носить всегда с собой. Но у тебя будет много работы. Очень много работы. Тяжелой работы. Даже самая приятная работа может быть тяжелой».
Человек может меняться. Если этого требуют обстоятельства. Мне не составило большого труда измениться. Все изменения происходят у нас в голове. Иногда, правда, необратимые изменения. Но они происходят. Нет того, что бы не мог совершить человек. Главное, сильно захотеть. Утверждение спорное, но через две недели я лежал в ее сумочке, блестел и казался себе маленьким негром, с набухшими по всему телу жилами, готовый в любую минуту к бою.

Первый, блин! В коме…

Парфюмерно-косметологическая промышленность Феминии стала испытывать затруднения: обезволенные фемадоминатом аборигены резко снизили продуктивность эякулята, столь необходимого в индустрии красоты и здоровья планеты.

 В те далекие времена, когда ведьма Урания изобрела это волеподавляющее зелье для коренного изведения мужской агрессивности, никто и предположить не мог, что через сотню лет Биопром Феминии столкнется с такими трудностями.
После долгих дебатов было решено пополнить численность продуцентов полудикими и крайне агрессивными самцами землян. Спецназ амазонок в рамках проекта «Эякулон» без труда доставил пробную партию подопытных, среди которых оказался и я.

В качестве биоматериала «кролика» доставили в лабораторию психомалеологии, просторное белокафельное помещение с массой диковинного оборудования. Позже я прочувствовал на своей шкуре и всем, что внутри дивно-ужасную мощь всех этих инъекторов и анализаторов с био- и психопрограмматорами.

А пока две симпатичные фигуристые дамы в полупрозрачных облегающих халатиках бирюзового цвета готовили бедное тело для экзекуции. Радостное подчинение подопытного обуславливалось действием известного зелья.

 Уже лежа в малеологическом кресле во время сексдопроса пациент четко и правдиво рассказывал то, в чем не признался бы на Земле даже самому себе. Мучил правда вопросик, как он понимает их язык и говорит на нем, возможно все дело в надетой серебристой шапочке-сетке.

После завершения допроса дамы в белой медицинской униформе аккуратно и неспеша применили к бедолаге весь имеющийся арсенал техники…

— Первый, блин! В коме… – прозвучало где-то вдалеке.
— Пустим на детали? – поинтересовался приятный молодой голос поближе.
— Не-е-ет, коллега – промолвил более зрелый – Оживинчика впрыснем и очухается. Из этого редкого типа выйдет прекрасная «куколка» для забав.

«Лучше в «куколки», чем на детали…» — усталое сознание отключалось.

                                                              В юном месяце апреле
                                                              В старом парке тает снег
                                                              И крылатые качели
                                                              Начинают свой разбег.

                                         СИЕСТА

 — Нет, это никуда не годится,- сказал я, лениво потягивая отчего-то занемевшие руки, — Сколько можно тебя ждать, дорогая? Где мой кофе?
 — Уже несу, милый, хотя я не понимаю, как можно пить капучино в такую жару, да с твоими-то нагрузками, может все-таки швепс?
  — Я своих привычек не меняю и к нагрузкам привык, я ведь не баба какая…И смотри у меня, чтоб вода не перекипела!
  — Вот уже! – Она появилась передо мной в зеленом халатике, похожим на змеиную чешую, ладно облегающую фигуру и который в такую жару за окном  смотрелся симпатично прохладно.
  — Тебе с блюдцем, мой зайчик или так попьешь? Хорошо, хорошо, я его подержу!
  — Да ладно, сядь рядом тут, вон кроссвордик поразгадывай, вопрос задавай, если не знаешь чего.
   — Вот, мой мудрый повелитель, столица государства, где половина жен бьют своих мужей? Четыре буквы!
  — Хорошо, хоть буквы сосчитала…Это, моя лапа, Каир.
  — Каир? Вот не знала!
  — Да, Каир, столица государства Ебипет, там еще живут люди – ебиптяне и растет такое дерево – ебибап, ха, ха, ха!
 Я посмотрел на нее и заметил ее припущенный взгляд, с легким закусом губы и розовую акварель лица, что очень просто можно принять за смущение.
  — Что хочешь, мой милый, я сейчас все для тебя сделаю,- Говорила она целуя мои руки.
  — Что хотят все султаны мира, моя сладкая? Парить над землей и получать неземное наслаждение!
  — Я сейчас все устрою, мой маленький принц, ебибап, говоришь?
 Она резко завела мои руки назад, щелкнули наручники и ощутимый толчок в зад огласил комнату легким скрипом кожаных ремней и придал моему завису над полом подобие летучести. Родились два визга, визг хлыста и мой собственный, но первый погасить я мог.
  -Ты уже летишь, мой султан?-Сквозь пелену боли Ее слова казались нереальными как слова диктора по радио,- Любишь ли ты Мое баунти – твое райское наслаждение?

Портрет Валькирии
(Сага о ниеблунгах)

Еще учась в школе, Кущин повесил над письменным столом изображение прекрасной белокурой амазонки в рыцарских доспехах. «Ой, Ванька, гляди, как бы жизнь не подкинула тебе эту тетку наяву – хохмил друг Степан – Порвет, как тузик грелку, только кусочки по закоулочкам полетят».

Надцать лет спустя, Иван Кущин, будучи первопроходцем-исследователем, сбился при пространственном переходе в Неизвестный Мир. Арктея встретила жутким неласковым холодом. «За своей приперся?» — брюнетка в черной коже с бриллиантовой диадемой на голове  возникла из ниоткуда на иссиня-черном грифоне. «Плеть, меч, заряженный арбалет. Серьезная дама» — прикинул Ваня.

Сговорились без драки: Ведьма помогает Ваньке победить Валькирию за ночь службы для ее удовольствий. Коварство Гестии, так звали колдунью, заключалась в том, что после выпитого зелья страсти и применения силового укрощения природа достойного иномирца будет покорена.

Плеть и ласки, моральные и физические унижения, увещевания и принуждения – страстно-прекрасная хитрая бестия старалась вовсю. Стыд – не дым, глаза не ест; боль – не смерть, она проходит; герой держался Героем. «Проклятый романтик! — с этими словами истязательница утомленная более покоряемого отдала ему жемчужинку Победина – Проклятый Вселенский Закон Любви!»

Потомок гиперборейских кудесников укрепленный нечеловеческой силой Победина не без труда одолел белокурую Афину, которая сумела таки оставить триумфатору шрам на правой щеке в виде S-образной руны «Sieg» (победа). Внезапно появилась калитка межпространственного сигания, и наш рыцарь увлек податливый трофей на Землю-Матушку.

«Ну, Ванька, ты мужик! За такой стоило за тридевять миров мотаться», – свидетель Степан подал обручальные кольца.

Жених несет невесту по лестнице. «Слышь, Вань, а мы еще поглядим, кто без Геськиного зелья сегодня сверху будет», — изящная ручка в белой атласной перчатке нежно касается заживающих рубцов на щеке мужа.

Просыпаюсь от шума… Я лежу на земле посреди огромной арены. «У! y! y!» – воет со всех сторон толпа. Я понимаю, что играю в чужом спектакле одну из главных ролей. Вдруг со скрипом открываются ворота, и толпа затихает. Из ворот выносится колесница, которой правит женщина в в кожаных доспехах. Одной рукой она держит поводья, а другой непрерывно хлещет огромным кнутом спины запряженных в колесницу… о Боже! Через мгновение я действительно вижу под сбруей содрогающихся при каждом ударе лица трех мускулистых мужиков.

Меня пробирает животный страх. Я вскакиваю и бегу изо всех сил. Толпа гневно шумит.

Тут я замечаю нескольких девушек, держащих на вытянутой руке что-то вроде мобильников. Бегу дальше, на всякий случай не сводя с них взгляда. Вдруг сильный удар сбивает меня с ног. Толпа ликует. Снизу я вижу держащего копьё мужика с обручами на всех конечностях . „Всё!“ — думаю. Но мужик начинает конвульсивно колоть копьем воздух. Я тут же его подсекаю, и он беспомощно растягивается на земле. Боковым зрением замечаю, как одна из девушек раздраженно отшвыривает свой „мобильник“. В странном предчувствии я разворачиваю к себе лицо окольцованного мужика… и вижу его пустые глазницы.

Вскрик… Стон…
Свист рассекаемого воздуха…
Обнаженное тело на скамье извивается под обжигающими поцелуями плети,
Что повинуясь Воле своей Хозяйки
 Составляет на гладкой коже спины причудливый узор из багровых полос
Вкус боли все сильнее, все острее с каждым ударом.
Попытки избежать ее тщетны…
И тогда Беспомощность рождает Страх.
Сознание затравленным зверем мечется в тесной клетке тела.
Но плеть безжалостна…
До крови впивается в кожу рук и ног удерживающее их железо.
Но плеть безжалостна…
Маленькие, вначале, ручейки боли
Сливаются в один мощный поток.
Под его напором срываются все барьеры
Сознание становится чистым и восприимчивым.
Капелька утренней росы на кончике сосновой иглы-
Она отражает весь мир
И в то же время чиста и прозрачна…
Как слеза.
Слезы на лице.
Слезы боли?
Наслаждения?
Не знаю… 
Не могу понять…
Не хочу…
Все чувства сейчас — одно целое,
Страх перед болью и подсознательное желание ее
борются во мне.
Плеть ведет меня
Я послушно следую за ней.
Движение плети и тела сливаются в такт
 Следуя лишь им слышимой и понятной мелодии.
Танец плети…  Мой танец…
Бесконечность…

Внезапно мелодия обрывается.
Тишина тяжелой бетонной плитой придавливает меня к скамье.
Оглушенный, я не сразу понимаю,
Что все закончилось.
Я отказываюсь понимать.
Хочется закричать.
И мое горло рвет беззвучный яростный вопль:
— За что?..-

Да не вертись, уж скоро, щас только бабы соберутся.

Сто баксов, говоришь? За штуку? Свихнулись! Не, мы по двадцать рублев. За десяток. А лучше со свого огороду. Всех делов-то недельку в тепле подержать: будет мягкая и гибкая. С растительным гладко входит. Опять же витамины! Другое? Нет, мы только моркву. Одна Глаша дайкон употребляет. Мы держим, она вставляет. Орут, конечно, аж в ушах звенит! А что орут? Ведь с нежностью, с маслицем, по вершку в час. А Глаша крику зряшного не любит, кто шумный, норовит жопу прутьями надрать, чтоб заранее проорался. Да не боись, Глаша нынче в город отъехала.

Глашка ловкая! Был случай: засадили деду репку. Бабка засадила. Дело семейное, тут по дворам всякое бывает. Тянут-потянут, вытянуть не могут. Плачет дед, плачет баба. Внучка с жучкой к Глаше: пропадаем! Глафира Артамоновна как раз вечерять собирались, оттого в белой ручке штопор держали. С ним к деду и пожаловали и тем штопором принесли всей семье избавление. Дед от радости на Глаше жениться хотел, насилу дайконом успокоили.

Ой, глядь,  и не в городе она вовсе, Глаша-то, вон шествует и что-то тяжело несет… Эй, стой! Ты куда?! Иттить твою, и как отвязался-то? Бабы!!! Держи его!!!