Почему Гоголь не сумел завершить «Мёртвые души»
Мертвые души Гоголя — это задуманная автором трилогия. Вот только не суждено было писателю дописать ее до конца. Гоголь написал первый том книги, а второй хоть и был написан, но к читателям так и не попал. Автор самолично сжег 2 том Мертвых душ, а к третьему писатель так и не приступил, так как его настигла смерть.
Почему Гоголь сжег второй том Мертвых душ?
Так почему же Гоголь так и не сумел завершить Мертвые души? Об этом и напишем в нашем сочинении-рассуждении, которое задали по литературе.
Рассуждая над вопросом: Почему автор не сумел завершить поэму и давая развернутый ответ, стоит сказать, что Гоголю удалось оставить нам замечательный шедевр в виде первого тома Мертвых душ. В нем автор раскрывает все пороки помещиков своего времени, у которых были мертвые души. Автор также показывает нам нового героя в образе Чичикова, у которого хоть и были задатки стать достойным человеком, но под влиянием старых взглядов и его душа омертвляется. При этом вся русская жизнь с ее пороками для первого тома давала предостаточно материала. А вот уже написать второй том и третий, где автор задумал переродить пороки в добродетель, где бы герои творили добрые дела, приходилось придумывать, ведь до идеального общества было очень далеко. И Гоголь это видел.
Писатель очень долго работал над вторым томом, сжигал его и вновь писал. Вот только не хотели жулики, помещики и чиновники исправляться. Сложно было писать автору о людях, которые должны были переродиться, где идет борьба за справедливость, где чиновники не берут взяток, где помещики живут для блага своих крепостных. Не смог он исправить и героя Чичикова, который бы не скупал мертвые души, а наоборот, оживлял души живых людей. Таким образом писатель хотел показать идеальное общество. Но не смог.
Наблюдая за жизнью современников и за тем, что путь к идеалу не близок, он понимал что во втором томе Мертвых душ описана неправда. Под влиянием душевного кризиса, автор сжигает свой второй том, так и не сумев завершить бессмертную поэму…
Почему Гоголь не сумел завершить «Мёртвые души»
На чтение 2 мин Просмотров 109
Мертвые души Гоголя это задуманная автором трилогия. Вот только не суждено было писателю дописать ее до конца. Гоголь написал первый том книги, а второй хоть и был написан, но к читателям так и не попал. Автор самолично сжег 2 том Мертвых душ, а к третьему писатель так и не приступил, так как его настигла смерть.
Почему Гоголь сжег второй том Мертвых душ?
Так почему же Гоголь так и не сумел завершить Мертвые души? Об этом и напишем в нашем сочинении-рассуждении, которое задали по литературе.
Рассуждая над вопросом: Почему автор не сумел завершить поэму и давая развернутый ответ, стоит сказать, что Гоголю удалось оставить нам замечательный шедевр в виде первого тома Мертвых душ. В нем автор раскрывает все пороки помещиков своего времени, у которых были мертвые души. Автор также показывает нам нового героя в образе Чичикова, у которого хоть и были задатки стать достойным человеком, но под влиянием старых взглядов и его душа омертвляется. При этом вся русская жизнь с ее пороками для первого тома давала предостаточно материала. А вот уже написать второй том и третий, где автор задумал переродить пороки в добродетель, где бы герои творили добрые дела, приходилось придумывать, ведь до идеального общества было очень далеко. И Гоголь это видел.
Писатель очень долго работал над вторым томом, сжигал его и вновь писал. Вот только не хотели жулики, помещики и чиновники исправляться. Сложно было писать автору о людях, которые должны были переродиться, где идет борьба за справедливость, где чиновники не берут взяток, где помещики живут для блага своих крепостных. Не смог он исправить и героя Чичикова, который бы не скупал мертвые души, а наоборот, оживлял души живых людей. Таким образом писатель хотел показать идеальное общество. Но не смог.
Наблюдая за жизнью современников и за тем, что путь к идеалу не близок, он понимал что во втором томе Мертвых душ описана неправда. Под влиянием душевного кризиса, автор сжигает свой второй том, так и не сумев завершить бессмертную поэму
Поэма «Мёртвые души» была тесно связана с религиознонравственными исканиями Гоголя (об этом см. ответ на 4-й вопрос).
Первый раз Гоголь в состоянии резкого обострения болезни сжёг рукопись второго тома «Мёртвых душ» летом 1845 года. Гоголь признавался, что он сам предал огню «пятилетний труд, производимый с такими болезненными напряжениями, где всякая строка досталась потрясеньем, где было много того, что составляло мои лучшие помышления и занимало мою душу».
Гоголь считал, что второй том не удался, но для того, чтобы он мог отчётливо увидеть, каким же должна быть эта книга, надо сжечь уже написанное, чтобы не было ни одной зацепки и надежды повторить уже сделанной:
«Как только пламя унесло последние листы моей книги, её содержание вдруг воскреснуло в очищенном и светлом виде, подобно фениксу из костра».
За этим последовало ещё пять лет упорной работы. И вот в первый день 1852 года Гоголь сообщает друзьям, что второй том «совершенно окончен».
Но в последних числах января в нравственном расположении и здоровье Гоголя начали обнаруживаться угрожающие симптомы. Смерть его давней доброй знакомой Е. М. Хомяковой произвела на него удручающее впечатление, и Гоголем овладел страх смерти.
Вскоре в Москву приехал протоиерей Матвей Константиновский, который имел на Гоголя большое влияние и склонял его к строгому и неукоснительному выполнению евангельских заветов (так, как он их понимал). Матвей Константиновский внушал Гоголю мысль уничтожить часть глав поэмы якобы в связи с их неточностью (протоиерею особенно не нравились главы, где был выведен он сам) и считал, что поэма может оказать на читателей вредное влияние. Гоголь мог счесть, что второй том остался неубедительным. Что он не справился с главной задачей своей жизни.
Состояние Гоголя резко ухудшилось: у него возникают непонятные боли в желудке, слабость, апатия, полное отвращение к еде.
7 февраля Гоголь исповедуется и причащается, в ночь с 11 на 12 февраля сжигает рукопись, а утром 21 февраля умирает.
Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra.ru!
/ Сочинения / Гоголь Н.В. / Мертвые души / Почему Н.В. Гоголю не удалось завершить поэму «Мертвые души»?
Почему Н.В. Гоголю не удалось завершить поэму «Мертвые души»?
Гениальная гоголевская поэма «Мертвые души» так и не была окончена/Причины этого многие склонны видеть в духовном кризисе, переживавшемся писателем в последние годы жизни, в его обращении к религии. С этим связывали отказ от сатирической направленности творчества и попытку изобразить во втором томе «Мертвых душ» некий положительный идеал русской жизни. Близко знавший Гоголя архимандрит Федор (Бухарев) вспоминал, как в 1848 г., уже после выхода первого тома, спросил писателя, чем же должна кончиться поэма. «Он, задумавшись, выразил свое затруднение высказать это с обстоятельностию. Я возразил, что мне только нужно знать, оживет ли как следует Павел Иванович? Гоголь, как будто с радостию, подтвердил, что это непременно будет и оживлению его послужит прямым участием сам Царь и первым вздохом Чичикова для истинной прочной жизни должна кончиться поэма… А прочие спутники Чичикова в «Мертвых душах», спросил я Гоголя: и они тоже воскреснут? «Если захотят», — ответил он с улыбкою…» Есть основания думать, что таков был гоголевский замысел с самого начала. Вскоре после публикации первого тома «Мертвых душ» Гоголь писал С.Т. Аксакову по поводу читательского восприятия поэмы: «…Еще не раскусили, в чем дело… не узнали важного и главнейшего…» Само имя главного героя — Павел — подсказывает разгадку дальнейшей судьбы Чичикова. Вспомним ревностного гонителя христиан иудея Савла, признавшего правду новой веры и превратившегося в апостола Павла (отсюда выражение «из Савлов в Павлы»). Подобное же превращение, очевидно, суждено было претерпеть и Павлу Ивановичу Чичикову, если бы Гоголю удалось написать второй том. В.Г. Белинский проницательно заметил: «…Не в шутку назвал Гоголь свой роман «поэмою», и не комическую поэму разумеет он под нею. Это нам сказал не автор, а его книга. Мы не видим в ней ничего шуточного и смешного; ни в одном слове автора не заметили мы намерения смешить читателя: все серьезно, спокойно, истинно и глубоко… Не забудьте, что книга эта есть только экспозиция, введение в поэму, что автор обещает еще две такие же большие книги, в которых мы снова встретимся с Чичиковым и увидим новые лица, в которых Русь выразится с другой своей стороны… Нельзя ошибочнее смотреть на «Мертвые души» и грубее понимать их, как видя в них сатиру».
По всей вероятности, первоначально Гоголь планировал во втором томе показать обращение Чичикова к христианским ценностям, а в третьем — добрые дела героя, теперь уже не собирающего по Руси фиктивные «мертвые души», а старающегося, наоборот, оживить души людей. Сохранился набросок, где автор уже по-иному смотрит на помещиков, описанных в первом томе: «…От чего это так, что Манилов, по природе добрый, даже благородный, бесплодно прожил в деревне, ни на фош никому не доставил пользы, опошлел, сделался приторным своею добротою, а плут Собакевич, уж вовсе не благородный по духу и чувствам, однако ж не разорил мужиков, не допустил их быть ни пьяницами, ни праздношатайками. И отчего коллежская регистраторша Коробочка, не читавшая и книг никаких, кроме Часослова, да и то еще с грехом пополам, не выучилась никаким изящным искусствам, кроме разве гадания на картах, умела, однако ж, наполнить рублевиками сундучки и коробочки и сделать это так, что порядок, какой он там себе ни был, на деревне все-таки уцелел: души в ломбард не заложены…» Теперь Гоголь пытался увидеть какие-то положительные черты в «мертвых душах» и даже придумать идеальных помещиков, вроде появляющегося во втором томе Костанжогло, всецело озабоченного благом своих крепостных. Однако в реальной русской жизни таких типов писатель не встречал. Он сознавал нехудожественность, искусственность эпизодов, призванных показать Русь с иной, чем в первом томе, положительной стороны. Потому-то так мучительно трудно и долго работал над вторым томом поэмы. Можно было бы пойти и по другому пути: постараться убедительно показать происшедший с Чичиковым душевный перелом. Однако тут требовалось подробно изобразить внутренний мир героя, психологически мотивировать изменение его взгляда на окружающую действительность и соответствующие поступки. Средствами для решения этой задачи обладала существовавшая уже во времена Гоголя реалистическая литература. Во Франции в те годы звучали имена Стендаля и Бальзака, а за год до издания «Мертвых душ», в 1841 г., появился и первый русский реалистический роман — «Герой нашего времени» Лермонтова. Но беда была в том, что реалистическим методом Гоголь так и не овладел. Внутренние переживания своих героев он передавал только через внешность и поступки. Потому-то столь старательно перечислял все доброе, что было сделано Коробочкой или Собакевичем. Однако подобным образом охарактеризовать перемену, которая должна была произойти с Чичиковым, оказалось невозможно. И до третьего тома «Мертвых душ»
Гоголю не суждено было дойти. Его герой не успел ни переродиться ни наделать добрых дел, долженствующих с лихвой перекрыть ушерб от предыдущих мошенничеств.
Гоголь мечтал создать гармоничную трилогию. В первой части порок торжествует, во второй — перерождается в добродетель в третьей — творит добрые дела. Однако если для первого тома «Мертвых душ» русская жизнь, давала материал в изобилии, то уже во втором — писателю приходилось полагаться исключительно на полет собственной фантазии. Жулики почему-то не хотели превращаться в борцов за справедливость, помещики — жить для блага своих крепостных, чиновники — возвращать полученные взятки и публично каяться в свершении должностных преступлений. Дело ограничилось частичным крахом чичиковской аферы с мертвыми душами в финале первого тома. Идеологическая задача писателя — показать привлекательные стороны российской действительности и превращение дурного человека в хорошего оказалась в неразрешимом противоречии как с правдой жизни, так и с творческими возможностями самого Гоголя.
12113 человек просмотрели эту страницу. Зарегистрируйся или войди и узнай сколько человек из твоей школы уже списали это сочинение.
/ Сочинения / Гоголь Н.В. / Мертвые души / Почему Н.В. Гоголю не удалось завершить поэму «Мертвые души»?
Смотрите также по
произведению «Мертвые души»:
- Краткое содержание
- Полное содержание
- Характеристика героев
- Критические статьи
Почему Н.В. Гоголю не удалось завершить поэму «Мертвые души»?
- Категория: Гоголь Н.В.
Гениальная гоголевская поэма «Мертвые души» так и не была окончена/Причины этого многие склонны видеть в духовном кризисе, переживавшемся писателем в последние годы жизни, в его обращении к религии. С этим связывали отказ от сатирической направленности творчества и попытку изобразить во втором томе «Мертвых душ» некий положительный идеал русской жизни. Близко знавший Гоголя архимандрит Федор (Бухарев) вспоминал, как в 1848 г., уже после выхода первого тома, спросил писателя, чем же должна кончиться поэма. «Он, задумавшись, выразил свое затруднение высказать это с обстоятельностию. Я возразил, что мне только нужно знать, оживет ли как следует Павел Иванович? Гоголь, как будто с радостию, подтвердил, что это непременно будет и оживлению его послужит прямым участием сам Царь и первым вздохом Чичикова для истинной прочной жизни должна кончиться поэма… А прочие спутники Чичикова в «Мертвых душах», спросил я Гоголя: и они тоже воскреснут? «Если захотят», — ответил он с улыбкою…» Есть основания думать, что таков был гоголевский замысел с самого начала. Вскоре после публикации первого тома «Мертвых душ» Гоголь писал С.Т. Аксакову по поводу читательского восприятия поэмы: «…Еще не раскусили, в чем дело… не узнали важного и главнейшего…» Само имя главного героя — Павел — подсказывает разгадку дальнейшей судьбы Чичикова. Вспомним ревностного гонителя христиан иудея Савла, признавшего правду новой веры и превратившегося в апостола Павла (отсюда выражение «из Савлов в Павлы»). Подобное же превращение, очевидно, суждено было претерпеть и Павлу Ивановичу Чичикову, если бы Гоголю удалось написать второй том. В.Г. Белинский проницательно заметил: «…Не в шутку назвал Гоголь свой роман «поэмою», и не комическую поэму разумеет он под нею. Это нам сказал не автор, а его книга. Мы не видим в ней ничего шуточного и смешного; ни в одном слове автора не заметили мы намерения смешить читателя: все серьезно, спокойно, истинно и глубоко… Не забудьте, что книга эта есть только экспозиция, введение в поэму, что автор обещает еще две такие же большие книги, в которых мы снова встретимся с Чичиковым и увидим новые лица, в которых Русь выразится с другой своей стороны… Нельзя ошибочнее смотреть на «Мертвые души» и грубее понимать их, как видя в них сатиру».
По всей вероятности, первоначально Гоголь планировал во втором томе показать обращение Чичикова к христианским ценностям, а в третьем — добрые дела героя, теперь уже не собирающего по Руси фиктивные «мертвые души», а старающегося, наоборот, оживить души людей. Сохранился набросок, где автор уже по-иному смотрит на помещиков, описанных в первом томе: «…От чего это так, что Манилов, по природе добрый, даже благородный, бесплодно прожил в деревне, ни на фош никому не доставил пользы, опошлел, сделался приторным своею добротою, а плут Собакевич, уж вовсе не благородный по духу и чувствам, однако ж не разорил мужиков, не допустил их быть ни пьяницами, ни праздношатайками. И отчего коллежская регистраторша Коробочка, не читавшая и книг никаких, кроме Часослова, да и то еще с грехом пополам, не выучилась никаким изящным искусствам, кроме разве гадания на картах, умела, однако ж, наполнить рублевиками сундучки и коробочки и сделать это так, что порядок, какой он там себе ни был, на деревне все-таки уцелел: души в ломбард не заложены…» Теперь Гоголь пытался увидеть какие-то положительные черты в «мертвых душах» и даже придумать идеальных помещиков, вроде появляющегося во втором томе Костанжогло, всецело озабоченного благом своих крепостных. Однако в реальной русской жизни таких типов писатель не встречал. Он сознавал нехудожественность, искусственность эпизодов, призванных показать Русь с иной, чем в первом томе, положительной стороны. Потому-то так мучительно трудно и долго работал над вторым томом поэмы. Можно было бы пойти и по другому пути: постараться убедительно показать происшедший с Чичиковым душевный перелом. Однако тут требовалось подробно изобразить внутренний мир героя, психологически мотивировать изменение его взгляда на окружающую действительность и соответствующие поступки. Средствами для решения этой задачи обладала существовавшая уже во времена Гоголя реалистическая литература. Во Франции в те годы звучали имена Стендаля и Бальзака, а за год до издания «Мертвых душ», в 1841 г., появился и первый русский реалистический роман — «Герой нашего времени» Лермонтова. Но беда была в том, что реалистическим методом Гоголь так и не овладел. Внутренние переживания своих героев он передавал только через внешность и поступки. Потому-то столь старательно перечислял все доброе, что было сделано Коробочкой или Собакевичем. Однако подобным образом охарактеризовать перемену, которая должна была произойти с Чичиковым, оказалось невозможно. И до третьего тома «Мертвых душ»
Гоголю не суждено было дойти. Его герой не успел ни переродиться ни наделать добрых дел, долженствующих с лихвой перекрыть ушерб от предыдущих мошенничеств.
Гоголь мечтал создать гармоничную трилогию. В первой части порок торжествует, во второй — перерождается в добродетель в третьей — творит добрые дела. Однако если для первого тома «Мертвых душ» русская жизнь, давала материал в изобилии, то уже во втором — писателю приходилось полагаться исключительно на полет собственной фантазии. Жулики почему-то не хотели превращаться в борцов за справедливость, помещики — жить для блага своих крепостных, чиновники — возвращать полученные взятки и публично каяться в свершении должностных преступлений. Дело ограничилось частичным крахом чичиковской аферы с мертвыми душами в финале первого тома. Идеологическая задача писателя — показать привлекательные стороны российской действительности и превращение дурного человека в хорошего оказалась в неразрешимом противоречии как с правдой жизни, так и с творческими возможностями самого Гоголя.