В детстве оживила свою собаку с помощью искусственного дыхания. Настолько этим вдохновилась, что теперь я врач-реаниматолог. Спасаю жизни людей, работаю до потери пульса. Знаю, что это мое призвание. Только недавно мама призналась, что собака просто спала.
*
Забирала как-то любимую подружку из роддома. Минут 10 ходила вокруг здания, обнесенного забором, и пыталась попасть во двор. Увидела курящих врачей, кричу: «Как к вам попасть?» Спустя полминуты, красные от смеха, они объяснили, что сначала мне нужно познакомиться с хорошим мужчиной.
*
Сегодня я лично убедилась, что у врачей странный юмор. Была у дерматолога, какая-то дичь вылезла на руке — пришлось удалять, но не суть. Сидим, болтаем, пока она мне все чистит-удаляет. Зашел разговор о выборе профессии.
*
Я спрашиваю: а почему дерматолог, это же жуткая работа, на что она ответила: «Любила в детстве лопать пузырики на пленке, вот и понеслось».
*
На днях сделали мне лазерную коррекцию зрения. После операции посидела в темноте, отдохнула, собираюсь уходить. Врач останавливает и дает последнее наставление: «Первым делом ложись спать, проснешься — будет лучше видно. И самое главное, не пугайся. Те, кого ты увидишь, — это твоя семья».
*
У знакомого психиатра есть пациент — мальчик Коля, 10 лет. Он аутист и с самого рождения не проронил ни слова. Все понимает, не немой, но молчит. На одном из занятий (куда был приглашен папа мальчика) присутствовал чернокожий врач из Германии. Этот самый врач берет Колю на руки и начинает на ломаном русском говорить: «Какой хороший мальчик…» и поднимает его, тряся, все выше и выше, произнося с немецким акцентом: «…хороший мальчик». Тут раздается не по-детски басистый голос: «Поставьте меня на место. Вы мне не нравитесь». Коля впервые заговорил. Папа мальчика чуть со стула не упал.
*
Я рентгенолог. Сижу описываю снимок коммерческого пациента. Пациент сидит рядом весь в нетерпении: через 5 минут узнает свой диагноз. И тут я вспоминаю, что не передал бумаги своему коллеге. Снимаю трубку, набираю номер.
— Алло? Это патанатомия? Передайте заведующему, чтобы зашел ко мне. Да, срочно.
Кладу трубку, дописываю заключение, поворачиваюсь и вижу… глаза пациента. И только тут до меня доходит вся комичность ситуации.
*
Я решила развестись с мужем и в разговоре сказала подруге, что мне «неприятно носить это обручальное кольцо». Она говорит: «Снимай!» и надевает себе на палец, чтобы не потерялось. Вечером снять его не удалось. Утром в травмпункте ей посоветовали разрезать кольцо, чего делать очень не хотелось: оно было сделано на заказ, со сложным плетением из платины. Параллельно подруга переписывалась с парнем в тиндере, который оказался врачом. Он предложил ей приехать к нему в клинику и помог снять кольцо. Этим летом они поженились.
*
На приеме пациентке говорю, какие анализы необходимо сдать:
— Анализ крови из пальца, анализ крови из вены, общий анализ мочи — эти анализы нужно сдать кровь из носа до понедельника!
Она мне на полном серьезе в ответ:
— Кровь из носа тоже нужно сдавать?
*
Дочь учится в 3-м классе. Заметила, что у нее стал хуже почерк. Сказала, что куплю ей прописи, на что дочь ответила:
— Не заморачивайся, я врачом буду!
*
Знаю одного врача-травматолога, хожу к нему по страховке. Я его называю «одноразовый врач»: с чем бы к нему ни пришел — второго приема не требуется, все чинит сразу. С моей легкой руки прозвище подхватили и мои коллеги, которые тоже ходят к нему и тоже по одному разу. Но недавно он, похоже, вышел на новый уровень. У меня люто разболелась рука, а запись к нему была за неделю. Я записался, на следующий день руку отпустило. Еще через пару дней боль совсем прошла. Похоже, его уровень растет и он переквалифицировался в «нулеворазового врача».
*
Муж решил сохранить номер клиники в телефоне как «Платная больница». Название целиком не поместилось в строку, но теперь еще точнее определяет назначение учреждения — «Платная боль».
*
Подруга увидела в стоматологической клинике такую сцену: выбегает из кабинета мальчик с квадратными от страха глазами — ему сделали анестезию, чтобы удалить зуб. Он постоянно высовывает уже одеревеневший язык и с ужасом в голосе спрашивает: «А зачем укол сделали?» Его мама терпеливо объясняет, что укол сделали, чтобы зуб было не больно вырывать. На что мальчик орет: «Врешь ты все! Зуб можно и так вырвать, это вы меня сюда ЯЗЫК УДАЛЯТЬ привели!!!» И бросается к выходу.
*
Как-то раз на приеме после осмотра моей дочки педиатр назначил лекарство и велел принимать «взрослую дозировку». Когда вышли, дочка была особенно рада посещению врача. Как потом оказалось, она подумала, что ей назначена «взрослая газировка».
*
Ходила на днях делать флюорографию в частную клинику. Сделала, сижу у кабинета, жду результата. Дверь немного приоткрыта и слышны разговоры врачей: «Посмотрите, какая чернота! Разве так должно быть? Ужас какой! Пятна черные!» Я почувствовала, как седею. Думала, как скажу маме, как буду бороться за свою жизнь. Открылась дверь, меня пригласили в кабинет, выдали справку, что здорова. Извинились за то, что долго ждать пришлось — у них принтер сломался: мажет и брызгает черной краской.
*
Мой парень — врач. Когда отпрашиваюсь с учебы, чаще всего под предлогом «мне нужно к доктору», не испытываю угрызений совести. Ведь ничуть не вру!
*
Сестра жены много лет работает гинекологом и заслужила репутацию знающего, но злобного врача. Почему злобного? Вот пример. Ночь, привозят женщину с внутренним кровотечением. Осмотр, УЗИ.
*
Врач выписывает направление на госпитализацию. Женщина отказывается: завтра на работу, детей на мужа бросить не могу и т. д. Врач молча печатает заявление об отказе и дает женщине на подпись. Та подписывает, не читая. Врач читает вслух: «Я, такая-то, от госпитализации отказалась. О том, что умру через 12 часов, предупреждена». Женщина: «Почему умру? Вы что себе позволяете?» Врач: «Я вас обязана предупредить, я предупредила. Уговаривать вас нет времени, меня пациенты ждут». Дама забирает заявление, рвет и спрашивает: «Где моя палата?»
Случай первый
Первая история произошла, когда я пришел сюда интерном. Остался дежурить на пару с моим наставником, опытным хирургом Владиславом Константиновичем (по понятным причинам настоящее имя моего коллеги не называю). В отделении было двое тяжелых, после ДТП, и несколько стабильных. Шел первый час ночи. Мой учитель решил покемарить до трех, а мне велел следить за показаниями приборов, записывать все в журнал и, если что, сразу будить, но не позже трех. Сейчас объясню, почему. Еще давно было отмечено, что наибольшее количество смертей приходится с трех до пяти утра. Теорий на этот счет множество, но факт остается фактом: на рассвете нужно бдить за «тяжелыми» во все глаза.
Отпустив Константиновича подремать в сестринской, пошел в отделение. Посмотрел, записал – все было нормально. Ушел в ординаторскую заполнять журнал. Сижу и слышу, как кто-то ходит: топ-топ, шлеп-шлеп. И звук такой, будто босиком идут. Я удивился: кто это мог быть? Медсестра обычно передвигается у нас едва слышно, потому как в мягких тапочках. У Константиныча шаг тяжелый и медленный. Наши больные не ходят, все под приборами. А то, что кто-то из пациентов соседнего отделения пришел и заплутал в два часа ночи, это почти невероятно. Тем не менее, звук шагов приближался, а мне становилось не по себе. Топ-топ, шлеп-шлеп. Некто ускорял шаг, даже почти бежал и в итоге остановился у входа в ординаторскую. Через приоткрытую дверь я видел только темный коридор. Снаружи не раздавалось ни звука.
— Войдите, — охрипшим от страха голосом произнес я.
В ответ тишина. Я на дрожащих ногах поднялся со стула и, взяв в качестве оружия канцелярский нож со стола, неуверенной походкой приблизился к выходу.
Топ-топ, шлеп-шлеп-шлеп – некто убежал, да так шумно, что сработали лампочки в коридоре, включающиеся на звук. Я резко дернул дверь на себя и выглянул в коридор. Там было пусто. Выдохнув, я разозлился: видать, кто-то решил подшутить надо мной. Я решил найти шутника и пошел по коридору, представляя, как выскажу ему все, что думаю. Но никого я так и не нашел. В сестринской храпел мой наставник, в санитарной, накрывшись курткой, прямо в стуле, спала дежурная медсестра Нина. Навряд ли кто-то из этих двоих, уставших после дневной смены, снял обувь и бегал по коридору, пытаясь напугать интерна. Нет, Нина и Константиныч точно вне подозрений.
Иду дальше – никого. Вышел на лестницу, а там парень молодой стоит в трусах одних. И глаза такие: словами не передать, бешеные, одним словом. Он смотрит на меня, а я — на него. Не успел и слова сказать, как в отделении заработал лифт: началась беготня, переполох. Пока я оглядывался, парня и след простыл. Но мне было не до него. Оказывается, в кардиологии резко стало плохо кому-то, поэтому его подняли к нам. Когда я поднялся в отделение, вовсю уже шли реанимационные мероприятия. Меня, как интерна, не допустили к пациенту, но смотреть я мог. Я заглянул через плечо коллег и похолодел. Откачивали того самого парня, что был на лестнице. Но как это могло быть? Ведь его поднимали к нам в тот самый момент, когда мы оба стояли на лестнице?!
Слава богу, пацана откачали. Через несколько дней спустили обратно в кардиологию, и я получил возможность пообщаться с ним. 20-летний Володя, инвалид детства с врожденным пороком сердца, помнил только то, что заснул, а потом бежал по длинному коридору, лестницам и никак не мог выбраться. Видимо, в ту ночь я повстречал его душу.
Случай второй
Вторую историю услышал от старшего коллеги. Сан Саныч рассказал, как умирала пожилая женщина. 94 года, онкология, перелом шейки бедра. Все предрешено. Несколько часов длилась агония, обезболивающие уже не имели никакого эффекта. Пациентка стонала и металась по больничной койке. С ней были дежурный врач и медсестра. Вдруг раздался неожиданный скрип: сама по себе открылась дверь палаты, а потом захлопнулась с такой силой, что задрожали стекла в окнах. И в эту же секунду с треском взорвалась лампочка. Через минуту зарегистрировали остановку сердца. Саныч считает, что они стали свидетелем того, как ушла душа.
Забрала с собой
У моих бабушки с дедушкой, когда они в деревне проживали, случилась история. Наверно годы 70-е были, точно уж и не скажу. В общем, жила в деревне баба одна по имени Вера. Очень толстая была, болела часто, страдала от астмы и постоянной одышки. И на 60-м году жизни в душный жаркий июля отдала тетя Вера душу Богу. Была она одинокой, поэтому хоронить предстояло соседям. Деревня на отшибе, до магазина далеко, да и кому оно надо — ехать за красивым гробом. Решили сами гроб сколотить. Пока суть да дело, жара нарастала. Ясное дело, стали беспокоиться: в такую духоту, да еще полный человек – не оставишь в доме лежать. Решили в амбар вместе с кроватью тело отнести, там прохладнее, все лучше. И вышло так, что оставили покойницу на какое-то время до утра.
Но когда пришли утром, то бабы долго от страха кричали. За ночь глаза тётки Веры открылись, да так, будто она их выпячивала от удивления, руки, сложенные на груди, разъехались в стороны, будто обнять приготовилась, на лбу испарина, а сама Вера вздулась ужасно. Тогда ещё бабы испугались, мол, покойника нового высматривает!
Поторопили мужиков, что гроб быстрее стругали и на второй день, вопреки обычаям, похоронили. И, правда. За то лето столько умерло, что никогда так в той деревне не помирало так много и часто, почти в каждом доме был покойник. Будто огромные объятия Веры вместили к себе множество людей.
фото: pixabay.com
Многие из нас относятся к врачам, как к некой функции, забывая, что это точно такие же люди, которых можно и смутить, и вывести на эмоции. Хотя, казалось бы, чем можно удивить человека, который на протяжении обучения под разными углами смотрел на людей в разрезе и буквально изнутри знаком со всеми болячками.
Однако такое все-таки случается и намного чаще, чем мы думаем. Просто медики не особо-то любят говорить о подобных случаях.
- во-первых, этика не позволяет;
- во-вторых, гордость — редко какому специалисту захочется признаться в том, что его вывел из строя шебутной или грубый пациент.
Образ врача, к сожалению, и без таких историй дискредитирован.
В этой статье нам все-таки удалось собрать 5 историй действующих медработников, которые не постеснялись и рассказали о комичных и не очень ситуациях из своей практики. За что им большое спасибо.
Источник здесь и далее: gifer.com
Прежде чем перейти к самому интересному, хотелось бы выразить благодарность всем добросовестным врачам, которые ежедневно — и до пандемии коронавируса, и во время — сутками стоят на страже нашего здоровья и делают все, что в их силах.
Владимир, 40 лет
«Недавно около шести утра на телефон пришло сообщение: „Я была у вас на приеме“ следом прислали фото результата цитологического заключения (ранее была сделана пункция фиброаденомы молочной железы) — структуры доброкачественные. Я проснулся от сигнала сообщения, подумал, кому не спится в такую рань, и отложил телефон. Решил, что отвечу, когда проснусь. Но не тут-то было. Через 5 минут телефон снова завибрировал. Пришло еще одно смс: „Надо оперировать?“ Это уведомление разбудило не только меня, но и ребенка. Я разозлился и заблокировал номер. Потом лег, но уснуть так и не смог. Злился. В итоге разблокировал и написал в ответ: „Вы сейчас в пять утра этот анализ получили?! Вы ребенка разбудили! На часы смотрите прежде, чем что-то писать!“ Потом опять заблокировал и решил, что ничего страшного не сделал, ведь этот беспокойный человек 100% придет на очную консультацию, там я ему и дам ответы на все его вопросы. Однако как бы я не пытался договориться с собой, уснуть не смог. Думал о всяком. Переживал. Пришлось опять снимать блокировку с этого номера и созваниваться».
Оксана, 29 лет
«Я участковый терапевт с очень небольшим опытом работы (меньше 5 месяцев). Есть у меня один пациент, о котором знает вся поликлиника, и который приходит только скандалить и унижать медиков. Раньше пил — курил, после возникновения рака гортани (успешно прооперированном), вроде как, успокоился. В начале марта прошлого года пришел ко мне на прием, жаловался на одышку. Сидел весь нервный, сказал, что сердечные препараты, которые ему назначены, не помогают. Мне было, если честно, страшно с ним работать. Но деваться было некуда. Осмотрела его. Оказалось, что у пациента обструктивный бронхит, затяжное течение как в учебнике. Уговорила его на снимок легких сходить для исключения пневмонии. Кое-как согласился. После назначила лечение, хотя он в больницу хотел, а мы из-за обстановки с коронавирусом кладем только с пневмонией.
Через несколько дней иду по коридору, вижу она навстречу бежит. У меня аж поджилки затряслись. Думаю: „Все, жаловаться прибежал на меня“. Обреченно спрашиваю: „Вы ко мне?“ Он говорит: „Да“. Заходим в кабинет, и внезапно он меня с наступающим Международным женским днем поздравляет, улыбается, пакет вручает с шампанским и большой коробкой конфет. Сказал, что я единственный врач, который ему помог и ушел.
Я стояла в шоке, моя медсестра — тоже, заведующая, которой мы поведали эту историю вообще обалдела от такого поворота».
Лидия, 35 лет
«Лежал у нас мужчина, назначили ему очистительную клизму. Делала ее я. Как-то раз пришла, начала весь этот процесс и спрашиваю: «Все нормально?» Он в ответ мычит: «Угу». Спрашиваю: «Не больно?» Реакция аналогичная. Я удивилась и решила немного увеличить напор. Только слегка повернула кран, как у пациент вода изо рта полилась. Я чуть не поседела досрочно, а он заржал на всю палату. Вот такой был розыгрыш».
Сергей, 36 лет
Был у нас такой случай. Я еще был интерном, и активно принимал участие в работе отделения сердечно сосудистой хирургии. Если кто не знает, в медицинской сфере по каждой из структур есть комиссия. Тогда с управленческих структур нас предупредили о приходе комиссии по лекарственным назначениям. Они проверяли назначения лекарств и лечение пациентов.
Чтобы пройти комиссию мне и врачам отделения пришлось переписывать листы назначений. В основном это касалось кардиологических послеоперационных больных. Я выполнял задание и приходил с каждым листом в недоумение. Нужно было исключать эффективные средства и вписывать вместо них менее эффективные. Самое смешное было, когда кардиолог попросила меня сказать пациентам, что если комиссия будет спрашивать о лекарстве, которого нет в назначении, но присутствующее у него на полке, то надо сказать, что они сами додумались его купить.
Люди, само собой, не понимали, зачем это все, а я не мог им сказать, что так нужно по протоколу, в котором прописаны определенные средства. Любой шаг влево или вправо карается штрафом. Даже если этот «шаг» более действенный. Кроме того, по протоколу, если врач намерен назначить дополнительное обследование, то он обязан обосновать и получить подпись от заместителя главного врача. При этом истории болезни могут штрафоваться, если пациент находился в больнице больше допустимого срока по его заболеванию».
Ирина, 30 лет
«Дежурство. Глухая зимняя ночь после суматошного дня. В три часа ночи пьяная компания привезла своего друга, который был тоже сильно нетрезв. Пациент мог бы сниматься в фильмах о лихих 90-х, отлично бы сошел за какого-нибудь братка — весь был в цепях и наколках. Спросила, что беспокоит, кое-как сказал, что живот болит. Пока мы с ним работали, вел себя отвратительно: хамил, матерился. харкал на пол, закидывал ноги на мой стол. Через полчаса — медсестра на грани слезной истерики, я на грани буйного помешательства.
После он рассказывал, что во время нашего звонка только лег на кушетку после экстренного грыжесечения, даже уснуть не успел. Поэтому когда его вызвали в приемное отделение, вскочил и, не глядя, в темноте взял тонометр. Повесил его на шею на автопилоте и пошел к нам — в смотровую.
Когда Женя появился в дверях, мы обомлели. Он не обратил на это внимание, подошел к пациенту и спросил: «Что беспокоит?» Тот аж в лице изменился. Сказал, что у него уже ничего не болит, застегнул куртку и вышел из кабинета.
Все еще секунд 5 в недоумении продолжали смотреть на хирурга, а после засмеялись. Дело было в том, что Женя заявился в приемную в истерзанном хирургическом костюме после операции, с помятой мордой и налитыми кровью глазами. Но ключевую роль сыграло то, что на его шее висел кипятильник, который он спросонья взял с собой вместо тонометра».
Плохие больницы, грубый персонал и совсем не бесплатные лекарства — молодому рентген-хирургу из Северной Осетии есть что ответить на эти обвинения пациентов.
Профессия врача потеряла былой престиж, а состоянию медицины в регионах многие вынесут отрицательный вердикт даже не задумываясь. Как выглядит ситуация изнутри, рассказывает 29-летний Виталий Фриев — сотрудник Северо-Кавказского федерального медцентра Беслана и один из самых молодых и перспективных рентген-хирургов Северной Осетии.
«Плохие врачи», низкие зарплаты и взятки
— Печалит то, что упал престиж профессии. Обыватель скажет, что это из-за «плохих врачей». На самом деле причин много, и они не связаны с кадрами. Это плохие условия труда в медучреждениях, их недооснащенность современным оборудованием, низкая зарплата персонала. Все это со временем отворачивает от медицины даже самых одержимых профессионалов. Еще больше недостаточное финансирование отражается на пациентах. Им не могут сделать нужные исследования или операции: нет дорогостоящего оборудования. Часто не получают бесплатно все прописанные лекарства. Плюс ряд отделений больниц располагает, мягко говоря, не самыми хорошими условиями. Все свои претензии люди высказывают лечащему врачу. Это все накаляет ситуацию вокруг медицины.
Свою зарплату озвучить не могу — условия контракта. А в целом — маленькие зарплаты озлобляют медиков, они пытаются заработать иными способами. Средняя зарплата у моих коллег в республике — около 14 тысяч рублей. Как на нее прожить? Вот и приходится искать выходы. Чаще просто берут больше часов работы. Я сам работаю на 1,5 ставки. Есть те, кто практически живет на работе и трудится на две ставки или на двух-трех работах. Некоторые идут по пути взяточничества. Но думаю, это, скорее, единичные случаи, чем системная проблема. Мне тоже предлагали деньги, но мы же не на рынке. Я не продаю свою помощь и покупать ее не нужно. Я могу принять подарки. В основном это кофе, конфеты, алкоголь, сувениры. Не думаю, что кто-то отказывается: ведь это обижает человека. Ты ничего не просил, тебе просто решили сделать что-то приятное в знак благодарности.
Потребительское отношение и дефицит рабочих мест
— Введение платной медицинской помощи в госучреждениях привело к тому, что с врачами стали общаться как с обслуживающим персоналом. «Медицина — не сфера обслуживания, а искусство врачевания», — сказал президент. Но далеко не все это понимают. Приходят с улицы, просят проконсультировать и смотрят на тебя глазами потребителя, как будто ты им что-то должен. Был случай, когда на моего коллегу бросились с ножом. Пациента привезли ночью с кардиогенным шоком. Врач даже не успел приступить к операции, как остановилось сердце. Когда он сообщил о случившемся близким, сыновья умершего набросились на него. Не задели только чудом.
В год я несколько раз выезжаю на конференции в другие города. Смотрю, как работают коллеги. В больших городах никто не церемонится с больными. Но пациенты едут в крупные клиники и тешат себя мыслью, что там априори лечат лучше, чем дома, — и поэтому почти всегда бывают благодарны докторам за помощь. А я не соглашусь, что где-то врачи лучше, чем у нас в республике. В нашем центре, к примеру, работают первоклассные специалисты. Базовые знания можно получить в любом вузе, главное этого захотеть. Загвоздка в том, что молодым докторам негде работать. Очень многие мои однокурсники работают не по профессии. Девочки ушли в косметологию. У нас в медцентре молодые кадры по пальцам пересчитать, особенно в нашей специализации. Не так давно взяли парня на год младше меня. И, пожалуй, на этом все.
«Сложно сказать людям, что их близкого больше нет»
— Если пропускать все проблемы пациентов через себя, то с ума сойти можно. Да и, если честно, на это не остается ни сил, ни времени. Поэтому многие и говорят, что медики — черствые люди. Бывает так: ты задаешь конкретные вопросы, а в ответ получаешь долгий монолог пациента с жалобами на жизнь. Но моя задача — оказать качественную медицинскую помощь, а не психологическую. Тяжело бывает, когда привозят умирающего больного, с давлением по нулям. Он весь синий, почти не дышит, но живой. Понимаешь, что ты — его последняя надежда и в ответе за его судьбу. За два года на моем операционном столе умерло два человека. Два кардиогенных шока, пожилые мужчины. Сложно сказать родственникам, что их близкого больше нет. Но это хирургия, мы сами выбирали эту специальность и не должны жаловаться. Остальных удавалось спасать. Как-то в приемном отделении стало очень плохо пожилому мужчине: он потерял сознание. Быстро вызвали реаниматологов. Кардиограмма подтвердила инфаркт, и я взял его на стол. Шанс был 1 к 100, но операция прошла успешно. Пару дней пациент пролежал в реанимации, а через две недели ушел из центра на своих ногах. Это величайшее наслаждение, когда видишь, что твоя работа помогла.
Когда доктора молятся богу
— К выбору медицины меня подталкивали родители, а я просто всегда любил помогать людям. В итоге отдал учебе 10 лет жизни. Стать настоящим оперирующим хирургом смог только после полной отдачи профессии. Не сосчитать, сколько бессонных ночей прошло. На дежурствах поспишь в ординаторской пару часов — и опять за работу.
Помню свою первую операцию. Гигантская ответственность. И сейчас бывает такая тахикардия от этой мысли, что кажется, сердце выпрыгнет из груди. Тогда все прошло хорошо… У меня на столе лежал мужчина 65 лет. Живчик, очень общительный и добродушный. На консультацию он приходил счастливый и без конца благодарил. Эндоваскулярная хирургия — это ювелирная работа. Миллиметр вниз-вверх — и твой промах будет стоить пациенту жизни. Есть среди хирургов верующие люди, они молятся перед операцией. Я не принадлежу ни к одной религии, но не могу назвать себя атеистом, верю в Большого Бога. Это тоже помогает.
Черный юмор врачей и пациентов
— Без забавных происшествий не обходится. Недавно попал к нам пациент со сложной анатомией. Эмоционально тяжелая операция была, но вроде все шло по плану. На кушетке дедуля, лет 70. В определенный момент мы должны полностью перекрыть кровоток. Я всегда во время этой манипуляции спрашиваю у пациентов про самочувствие. Задаю вопрос дедушке, а тот не реагирует. Начинаю его легонько тормошить. А он как закричит на всю операционную: «Ой! Ай! Уй!» Я перепугался, не говоря уже об анестезиологах. Начали сбегаться другие врачи. Смотрю на монитор, кардиограмма показывает нормальный ритм. Спрашиваю: «Что случилось? Что чувствуете?» Он спокойно так в ответ: «Да все нормально. Я пошутил».
А если говорить про юмор в целом, то у медиков он своеобразный, преимущественно черный. Фильмы о медиках не смотрю. Неправдоподобны диагнозы, обследования, вся работа. Когда ты знаешь, что и как на самом деле, там все выглядит как-то неестественно — и будто и не о твоей профессии.
Автор: Алина Алиханова, Это Кавказ
Фото: Константин Фарниев
Как сообщалось ранее, российский учёный, завкафедрой хирургической патологии и висцеральной клеточной регенерации НИИ инновационных биотехнологий и регенеративной клеточной медицины Александр Китаев уверен, что здравоохранение в России финансируется по остаточному принципу, а это снижает качество помощи. Подробнее читайте: «Когда врачам совершенствоваться, если они не успевают даже выспаться?».