Почему рассказ назван дом с мезонином

Почему рассказ назван дом с мезонином. Анализ рассказа чехова дом с мезонином сочинение

Волчанинова Женя (Мисюсь)

— одна из героинь рассказа «Дом с мезонином», сестра Лидии, девушка 17—18 лет, тонкая и бледная, с большим ртом и большими глазами. В отличие от сестры Мисюсь проводит жизнь в праздности, много читает. Она дружит с художником, ей нравится смотреть, как он пишет этюды, она говорит с ним о Боге, о вечной жизни, о чудесном. В конце концов она увлекается им. После его объяснения героиня рассказывает все Лидии, и та, не желая развития этих отношений, заставляет ее на следующий же день уехать вместе с матерью.

Волчанинова Лидия

— одна из героинь, учительница. Она из хорошей семьи, дочь тайного советника. Ей двадцать четвертый год, она «тонкая, бледная, очень красивая, с целой копной каштановых волос на голове, с маленьким упрямым ртом». На лице ее неизменно строгое, серьезное выражение. Несмотря на состоятельность, она вместе с матерью и сестрой круглый год живет безвыездно в своем имении и тратит на себя только те 25 рублей, которые зарабатывает в земской школе, и гордится, что живет на собственный счет.

Лидия Волчанинова — сторонница так называемых малых дел. Она лечит мужиков, организует библиотеки, занимается просветительской деятельностью. Эта героиня говорит только о серьезном: о земстве, о школьных библиотеках, о необходимости борьбы с председателем земской управы, который забрал в руки весь уезд, принимает активное участие в земской деятельности.

Знакомство ее с художником-рассказчиком происходит, когда она приезжает к помещику Белокурову, у которого он живет, с подписным листом просить на погорельцев. С художником у нее складываются напряженные отношения. Он считает, что несимпатичен ей: «Она не любила меня за то, что я пейзажист и в своих картинах не изображаю народных нужд и что я, как ей казалось, был равнодушен к тому, во что она так крепко верила». Начиная деловой разговор, она всякий раз сухо говорит ему: «Это для вас неинтересно», вызывая тем самым у него раздражение и желание спорить и противоречить ей. В семье она главенствует и пользуется непререкаемым авторитетом. Когда рассказчик объясняется ее сестре в любви, Лидия делает так, что на следующий день Мисюсь вместе с матерью уезжают.

Художник

— рассказчик, живет в имении помещика Белокурова. Сначала он ничего не делает, живя в полной праздности и созерцании, много бродя по окрестностям. Герой знакомится с семьей Волчаниновых и увлекается младшей сестрой Женей (она же Мисюсь). Благодаря этому романтическому легкому увлечению он вновь начинает рисовать. Со старшей сестрой Лидией у него напряженные, почти неприязненные отношения. Его раздражает ее узость, постоянные разговоры только о серьезном — земстве, школьных библиотеках и т. п. Он спорит с ней, опровергая «теорию малых дел» не только как малоэффективную, но и вредную, потому что такого рода вмешательство в жизнь простого народа, по его мнению, лишь создает новые потребности, новый повод к труду. Он считает, что «призвание всякого человека в духовной деятельности — в постоянном искании правды и смысла жизни».

Сталкивая две «правды» — Xудожника и Лидии, — Чехов не становится на сторону ни одной из них, поскольку, будучи абсолютизированной, каждая становится преградой для живой стихии жизни. Они окрашены именно человеческой субъективностью, личностные мотивы и настроения (то же раздражение Художника или неприязнь к нему Лидии) вносят искажение даже в то, что по-своему неопровержимо. После того как герой признается Мисюсь в любви и она рассказывает об этом Лидии, та, не желая дальнейшего развития их отношений, вынуждает ее уехать вместе с матерью к тетке в Пензенскую губернию. Xудожник в свою очередь возвращается в Москву.

«Дом с мезонином» – одна из знаменитейших повестей мастера короткой прозы Антона Павловича Чехова. Произведение было опубликовано в 1896 году. В нем описывается любовное чувство, возникшее между скучающим художником и молоденькой помещичьей дочкой, а также затрагиваются социально важные вопросы бедственного положения русского крестьянства и возможные пути изменения сложившегося положения дел.

В повести «Дом с мезонином» 5 основных действующих лиц:

• Художник
  (он же рассказчик) – скучающий интеллигент, приехавший в деревню развеяться от городской суеты, но по сути продолживший скучать, хандрить и вести праздный образ жизни;
• Белокуров
  – помещик, приятель Художника, в его имение рассказчик и приехал погостить;
• Екатерина Павловна Волчанинова
  – помещица, соседка Белокурова;
• Лида
  – старшая дочь Волчаниновой, красавица, активистка, ярый борец за преобразования, приверженка метода «малых дел»;
• Женя
  (для домашних Мисюсь) – младшая дочь Волчаниновой, мечтательная, жизнерадостная, открытая особа, предмет пылкой страсти Художника.

Главный герой пишет акварели, он художник. Правда, уже давно искусство практически не вдохновляет его. Ничто не будоражит главного героя, ни какая стойкая эмоция или сильное переживание не резонирует в его душе. Чтобы сменить обстановку, он отправляется в деревню к своему приятелю помещику Белокурову. Последний ведет не более активный образ жизни. Он безвыездно просиживает в своем поместье. От праздного образа жизни его речь приобрела какой-то тягучий характер. Белокурову даже лень жениться, он вполне довольствуется сожительницей, по мнению рассказчика, больше похожей на раскормленную гусыню.

Впрочем Белокурова не томит такая жизнь, он вполне счастлив в своем блаженном безделье. А вот для нашего Художника праздность томительна. Он словно обречен ничего не делать. Существование в деревне стали сливаться в один длинный-предлинный день. Но однажды гость повстречал девиц Волчаниновых, и все изменилось.

Их было двое. Обе очень красивы, но каждая по-своему. Старшая, Лида, была тонкой, белокожей, статной, по ее плечам раскинулась копна густых каштановых волос. С этой красотой диссонировал тонкий упрямый рот и строгое выражение лица. Вторая, Женя (дома ее звали веселым прозвищем Мисюсь, так маленькая Женя называла гувернантку француженку), тоненькая, миниатюрная, как куколка, большеротая, глазастая. Эти-то открытые искренние глаза и восхитили Художника. Мисюсь проводила незнакомца восторженным любопытным взглядом, Лида же едва взглянула на мужчину.

Вскоре соседи Волчаниновы пригласили Художника в гости. Во время первого визита стало ясно, кто в доме хозяин. Уже с порога слышался громкий голос Лиды, которая дала какие-то распоряжения. Матушка Екатерина Павловна при дочери робела, ну, а Мисюсь по-детски соглашалась с любым авторитетным решением старшей сестры.

С первого же визита между Художником и очаровательной Мисюсь возникла влюбленность. Он словно проснулся после продолжительного сна. Эта маленькая белокожая фея пробудила его к жизни. Но чем больше Художник привязывался к младшей сестре, тем более накаленными становились его отношения со старшей.

Лида Волчанинова была членом земства, ярым борцом за активные реформы. Она инициировала открытие аптек, библиотек, школ для бедного крестьянства. «Правда, мы не спасаем человечества. Но мы делаем, что можем, и мы правы». Ключевое «и мы правы» как нельзя лучше характеризует самоуверенную Лиду. Отсутствие гибкости, самокритичности, умения слушать и слышать приводит Лиду к продолжительной и, увы, бесплодной идейной полемике с Художником.

«Я был ей несимпатичен, – отмечал Художник. – Она не любила меня за то, что я пейзажист и в своих картинах не изображаю народных нужд и что я, как ей казалось, безразличен к тому, во что она так крепко верила».

С каждым новым спором пропасть между Лидой и Художником увеличивалась. В конце концов властная сестра отправила младшую сперва в другую губернию, а затем за границу. Мисюсь не смогла противиться воле Лиды, а Художник оказался слишком инертен, чтобы спасать свою любовь.

Главная идея

В повести «Дом с мезонином» можно выделить два сюжетных пласта: любовную и идейную линии. Если говорить о любовной линии, то здесь Чехов в первую очередь сделал акцент на том, как часто люди не ценят свое счастье. Антон Павлович писал: «… люди так легко проглядывают, упускают жизнь, сами отказываются от счастья».

И здесь нужно смотреть шире любовной истории Мисюсь и Художника, ведь по сути «Дом с мезонином» – это история о трех несостоявшихся счастьях. Не сложилось счастье Художника и Мисюсь, прозябает в глуши помещик Белокуров и деятельная Лида, решившая положить свою жизнь на служение народу, тоже отказывается от личного счастья ради идеи, целиком овладевшей ей.

Идейная линия прослеживается главным образом в спорах Лиды и Художника. Ошибочно приписывать автору сторону кого-то из персонажей (традиционно Чехова отождествляют с рассказчиком). Автор не задавался целью дискредитировать теорию «малых дел», он лишь показал два типа отношения человека к жизни. Так, Лида убеждена, что нужно начинать с малого: открывать аптечные пункты, библиотеки, школы. Интеллигентный человек просто не может сидеть сложа руки, когда вокруг нищета, безграмотность, смерть. По мнению Художника, все эти «аптечки и библиотечки» положения дел не изменят. Это лишь обман, видимость деятельности. Когда кто-то сидит на цепи, ему не станет легче, если эту цепь выкрасят разноцветными красками. Вместе с тем Художник не предлагает никакого конкретного плана действия. Ему, как и большинству праздных философов, слишком лень крепко браться за изменения судеб народа.

И, наконец, главное – идея (какой бы она ни была) не должна иметь власть над человеком, не может идти вразрез с его интересами и интересами окружающих. Так, Лида стала одержима своими «малыми делами», оказывая помощь далеким «другим», она не заметила, что стала тираном для своих близких.

А.П. Чехов был тонким психологом, поэтому ему нравилось наблюдать за людьми, их поведением и привычками. Его рассказы — это истории обычных людей, с их проблемами, недостатками, а также положительными качествами. Каждый персонаж по-своему оригинален, и каждый из них запоминающийся.

В рассказе «Дом с мезонином» автор поднимает две темы: тему любви и народа. Рассказ ведется от имени художника, который познакомился с обитателями дома. Среди них он сразу же выделил младшую дочь семейства Женю, которую все ласково называли Мисюсь. Он была романтичной барышней с запоминающейся внешностью. Из всех занятий она предпочитала чтение книг, их она могла читать весь день.

Старшая сестра Лида была не похожа на младшую. Она хотела всем помогать и считала, что человек предназначен для того, чтобы помогать близким. Она лишена прекрасных чувств, все возвышенное ей чуждо. С ней-то и вступает в спор художник. Он видит все в ином свете и пытается объяснить Лиде, что нет смысла в школах, аптеках, библиотеках. Он вообще считает, что физический труд является причиной всех болезней. Лида боится, что художник повлияет на мировоззрение Мисюсь и навяжет ей свое мнение, поэтому она увозит сестру.

Вот так были разрушены светлые чувства художника и Мисюсь. Они еще толком не успели начаться, но Лида решила все за них. В жизни так часто бывает, что старшие люди, считают себя умнее и опытнее, а значит, имеют право распоряжаться чужими жизнями. Здесь же показана и проблема народа. Автор показал и противопоставил жизни людей из дворянской усадьбы и простых работяг. Тем самым он хотел показать, что рабочий народ является более добрым и дружелюбным, чем те, кто живет в достатке.

Подзаголовок рассказа — «Рассказ художника».

Рассказ ведется от первого лица — художника -пейзажиста, который живет в имении своего студенческого знакомого, «обреченный на постоянную праздность». Рядом в соседнем имении проживает семья — мать с двумя дочерьми-красавицами, старшей Лидой и младшей Женей с детским прозвищем Мисюсь. Отец семейства, дослужившийся до достаточно большой должности тайного советника (соответствует нашему зам. министра), умер. Семья обеспечена, но живет в деревне исключительно из любви к природе и спокойному время-препровождению. Практически все персонажи проводят жизнь в полной праздности»: гуляют, читают, играют, едят, пьют чай, иногда ходят в церковь или по грибы. И так изо дня вдень.

Правда знакомый героя (Белокуров Петр Петрович), у которого тот снимает дом, тщательно делает вид что занимается, как сейчас говорят, хозяйственной деятельностью. Но, по словам героя, он «тяжелый и ленивый малый» и скорее создает видимость таковой. Любит «все разговоры сводить на спор», казаться умнее, чем он есть на самом деле и жаловаться, что он «ни в ком не встречает сочувствия». Все в праздности, кроме старшей дочери Лиды. Она, как бы сейчас сказали, эмансипированная девушка, работает учительницей в земской школе, учит сельских ребятишек. Получает 25 рублей и гордится тем, что тратит на себя только то, что зарабатывает. Все действующие лица описываются героем с солидной долей иронии и неприязни. Кроме младшей сестры Жени-Мисюсь, к которой герой с самого начала проникся большой симпатией, увидев в ней родственную душу. И, конечно ж,е предмет для романтических отношений, так как Мисюсь юна, мила, наивна, восторженна, а главное не скрывает своего восторженного отношения к герою, его талантам и мыслям.

Главная коллизия рассказа состоит в проходящих на фоне этой идиллии политических споров между Лидой и остальными действующими лицами на тему устройства окружающей жизни. Эти споры ведутся постоянно. Они взрывают и придают некую энергию всей этой сонной картине. Суть их выражается в том, что Лида фанатично, исповедует и как может с молодой энергией и энтузиаз мом претворяет в жизнь идею народовольцев о необходимости просвещения и лечения народа в лице местных крестьян, благотворительности и прочих «малых дел».

Члены всей семьи восхищаются, а на деле боятся властной бескомпромиссности Лиды. Главный же герой отстаивает, хотя и достаточно вяло, чисто социалистические идеи о необходимости коренного социального переустройства народной (заметим, народной, а не всей вообще и его художника в частности) жизни, фактически высказывая идеи утопического социализма. Народничество — идеология и движение разночинной интеллигенции на буржуазно-демократическом этапе освободительной борьбы в России (1861-1895). Выражало интересы крестьян, выступало против крепостничества и капиталистического развития Росии, за свержение самодержавия путем крестьянской революции. Народничество -разновидность крестьянской, общинной социалистической утопии. С начала 60 гг. XIX-го столетия существовало два течения: революционное и либеральное. Родоначальники — А.И.Герцен, Н.Г.Чернышевский, идеологи — М.А.Бакунин, П.А. Лавров, П.Н. Ткачев. «Хождения в народ», «теория малых дел» — либеральные идеи противопоставляемые марксизму и осуждаемые марксистами, которые, как известно, призывали к коренному социальному переустройству общества.

Одна Мисюсь остается в стороне от политики. Ее вообще не интересуют социальные идеи. Она живет в мире своих духовных (возможно книжных) ценностей и наверное поэтому очень добра, и искренне излучает доброжелательность и приветливость.

В финале рассказа — герой наконец-то понимает, что любит Женю-Мисюсь, поскольку ее вообще нельзя не любить. Следуют страстные поцелуи у ворот усадьбы. А далее по правилам того времени, девушку отвозят в соседнюю губернию. Решение исходит от старшей сестры -неформального главы семейства. Влюбленные страдают, но не сопротивляются.

Еще при жизни Чехова появление в печати рассказа «Дом с мезонином» вызвал многочисленные и противоречивые отклики. Главной темой обсуждения явилась нелогичность поведения и схематичность образов основных героев рассказа, за исключением, пожалуй, Жени-Мисюсь.

И в рассказе и в его обсуждении главной проблемой явилось совершенная неоднозначность и некоторое пародоксальное с логической точки зрения авторское представление характеров двух других действующих лиц рассказа — старшей сестры Лиды и главного героя-художника, выдавая очевидно авторское отношение к этим действующим лицам.

Лида, с формальной весьма распространенной житейской точки зрения, абсолютно положительная героиня, воплощающая идею об общественно активной жизненной позиции человека, неравнодушного к страданиям других людей. Действительно, она пытается по мере личных сил и возможностей делать что-то «здесь и сейчас», не дожидаясь тотального изменения существующего общественного порядка, неся заряд некоей личной сопричастности окружающей ее жизни, как бы мы сказали с современных позиций, практически, мать Тереза и принцесса Диана в одном лице.

Однако автор со всем присущем ему талантом преподносит нам ее образ нарочито несимпатичным, сухим, педантичным, резонерским. В образ Лиды автор по-видимому вложил все, что может быть отталкивающим для него в женщине: властность, бескомпромиссность, целеустремленность, трудолюбие, и даже некая жертвенность ради идеи.

Однако со времен Юнга, который был практически современником автора рассказа, такой женский тип, который впоследствии стали называть эмансипированным, психологами признавался как одно из проявлений «комплекса матери». Комплекс матери по Юнгу, может развиваться в нескольких основных направлениях, например, гипертрофии материнского до полной идентичности с матерью и его отрицание,возникновение эффекта атрофии всего женского, «защиты от матери».

Фактически оба женских типа (вероятно не случайно, ведь автор по образованию врач) и описаны в рассказе в образе двух сестер. Милая, славная Мисюсь, на ее стороне явно все симпатии как автора, так и главного героя (правда язык не поворачивается назвать его героем-любовником, но об этом позже)

Важно отметить, что Мисюсь сама по себе вроде бы и не живет. Она всегда при матери, с матерью, практически представляют с ней вдвоем единое целое. Мать в этом рассказе классический образец явления, о котором не без остроумия пишет Юнг:

«В этом случае, женственность преувеличена. Это означает усиление всех женских инстинктов, в первую очередь материнского. Негативный аспект последнего имеет место у женщины, единственная цель которой — рожать. Ясное дело, что мужчина тогда представляет собой нечто второстепенное; он — существенный инструмент зачатия, и ему, как объекту за которым нужен уход, отводится последнее место после детей, бедных родственников, котов, кур, и мебели». (Практически вся литература XVIII-XIX вв. полна примерами женских образов такого типа). Собственная личность для такой женщины также нечто побочное; она даже более или менее бессознательна, потому что жизнь проживается в других и через других…

По Юнгу материнский инстинкт в своем крайнем и бессознательном проявлении «приводит к уничтожению как собственной личности, так и частной жизни ребенка. Это уже касается взаимоотношения двух женщин — младшей дочери Мисюсь и ее матери. Дочь как бы поглащается матерью. «Чем бессознательнее такая мать в своей собственной личности, тем больше и могущественней ее бессознательная воля к власти». Признавая глубинную природную истинность женского разума, в случае гипертрофии женского начала, Юнг отмечает, что сама женщина фактически не может оценить остроту своего разума, не способна она также оценить и его глубину. И вообще « чего доброго, забывает то, что сама только что сказала». Это относится и к матери и к дочери.

Практически такой семейный дуэт и описан в рассказе. Юнг, как будто бы, анализируя именно этот рассказ (и некоторые другие рассказы Чехова), далее пишет, что при сильной привязанности к матери, у девочки не происходит естест венного процесса развития собственного эротического начала. В результате наступает проекция собственной личности на мать и «все, что напоминает материнство, ответственность, личную привязанность и эротические притязания, вызывает у таких женщин чувство неполноценности и принуждает их бежать прочь, и, конечно же, к матери, которая все то, что дочери кажется совершенно недостижимым, переживает совершенным образом, …как бы проживая все вместо нее».

А далее очень интересная мысль: «Таким блеклым девицам брак не заказан. Напротив, несмотря на их призрачность и внутреннюю безучастность, или как раз именно поэтому, на рынке невест они котируются очень высоко. «Столь большая женская неопределенность — вожделенный эквивалент для мужской определенности и однозначности… Из-за характеристической внутренней безучастности и из-за чувства неполноценности, которое постоянно инсценируют обиженную невинность, мужчине выпадает выгодная роль — он должен с видом превосходства и все же потворствуя, т. е. квазирыцарски, сносить известную женскую недостаточность. Особенно притягательно действует пресловутая беспомощность девушки. Она в такой мере является придатком матери, что даже совсем не знает, что же ей делать, если рядом оказывается мужчина. И к тому же она так сильно нуждается в помощи и как будто ровным счетом вообще ничего не знает, что даже самый кроткий пастух станет отважным похитителем женщин и самым дерзким образом украдет дочь у любящей матери.

Именно такие женщины могут быть жертвенными супругами тем мужьям, которые существуют исключительно благодаря идентичности с профессией или одаренностью. В противном случае можно видеть как некто «воистину ничтожный, прямо-таки невзрачный, словно по волшебной лестнице, взметается на самые что ни на есть высоты. Chercher la femme, вот где ключ к разгадке тайны этого успеха».

В конечном счете такая женщина — судьба. Мужчина может говорить об этом или нет, но в конце концов «падает счастливый до безрассудства в эту дыру или же упускает и губит свой единственный шанс по завладению своей мужественностью».

Продолжает эти мысли уже наш современник профессор А. Менегетти. «Женская психология, какой бы она ни была, определяется не столько фрустрацией, обусловленной семьей, обществом, мужчиной, сколько типологией диадического симбиоза с матерью».

Но вряд ли столь вялый образ мог бы так вдохновить автора рассказа. Тайну его власти описывает все тот же знаток женской души А. Менегетти. «Сначала женщина неистово завлекает, безудержно разжигает силу своей притягательности, но затем идет на попятную или вовсе все разрушает. Жизнь женщины вообще полна жестоких противо речий: просто невероятно как ангел в ней может спокойно уживаться с дьяволом.

Я часто убеждался: женщина — вовсе не игрушка в руках мужчины, она — марионетка исключительно собственной психологии, приносящей страдания и желанной одновременно».

Женщины «склонны к саморазрушению, но к счастью они «обладают удивительной способностью к восстановлению: сегодня она подавлена и измождена, а буквально через неделю в ее дом снова возвращается весна, наполняя ее новыми силами. В юном же возрасте, « женщина расцветает, излучая сияние, источая солнечный блеск силы жизни»…

Несмотря на все давлеющие комплексы Мисюсь в какой-то степени стремится жить сама по себе. Ее индивидуализм усиливается поэзией, музыкой, искусством, песнями, театром, т.е. тем миром в который она погружена и в котором спасается от всевластия традиционного уклада жизни… Наверное о таких женщинах Менегетти пишет:

«Я… понял, что Бог приберег в женщине что-то исключительно для самого себя, но женщине это неведомо».

Кажется этой одной фразы этой достаточно чтобы выразить основную авторскую мысль относительно образа главной героини рассказа -Мисюсь.

Что же касается второй сестры — умницы и красавицы Лиды, то здесь, следуя Юнгу, речь уже идет совершенно о другой форме проявления архетипа матери, который проявляется уже «не в возвышении или ослаблении женского инстинкта, а скорее в некоей защите, преобладающей над всем остальным, от всевластия матери»… Все ее инстинкты концентрируются в форме защиты от матери и поэтому неприменимы для того, чтобы обустраивать свою собственную жизнь. В результате защиты от матери здесь имеет место ситуация, когда «происходит спонтанное развитие рассудка с целью овладения какой-либо сферой, в которую мать не вхожа. Это развитие возникает естественно из собственной потребности, а не ради какого-то мужчины, которому хотелось бы импонировать или подыгрывать духовного товарища. Это развитие должно служить разрушению власти матери посредством интеллектуальной критики или превосходящих знаний».

При благоприятном раскладе мы можем видеть человека, который «противится всему темному, неясному, двусмысленному, будет холить и привечать все определенное, ясное, разумное. Она превзойдет и превосходит свою женственную сестру в непредвзятости и холодном суждении. Относительно такого типа и Юнг и Менегетти говорят примерно одинаково: «если она обратит лицо, то мир ей откроется… Такие прозрения означают познания и открытие истины, которые являются непременным условием осознанности. Часть жизни может пройти мимо, смысл жизни, однако, для нее может быть спасен. Что же касается ее женственной сестры, то этот тип с годами теряет свой смысл жизни. «Ее научили быть матерью семейства и женой, а что потом?. Любовь, секс, семья — все это прекрасно, но все же цель жизни заключается не только в этих аспектах, айв первую очередь, в необходимости стать личностью». Но это уже скорее актуально для женщин третьего тысячелетия. В конце XIX века и для автора рассказа женский вопрос еще не стоял столь очевидно.

Понятна уязвимость типа, к которому принадлежит старшая сестра. Скорее всего он возник в недрах детского комплекса «отвергнутого» (Лида ведь старший ребенок в семье) — быть полезной во что бы то ни стало, чтобы заслужить любовь вот основной мотив такого поведения с точки зрения этого автора.. Но поскольку такое поведение все равно не позволяет человеку достигнуть желаемой цели, то принимает уже достаточно жесткие формы, с желанием тотального контроля над окружающими, руководства ими.

Воистину, справедливость без любви делает человека жестоким. Это и является тем негативом, который пытался передать нам автор образом старшей сестры. Таким образом, рассказ с историей о двух сестрах является весьма красочной демонстрацией неоднозначность «архетипа матери». В образе Лиды мы видим с одной стороны, конечно же, добродетель и преимущество, но с другой стороны, ограничение и оскудение, потому что в результате «человек приближается к пустыне доктринерства и «просветительства». И далее, цитируя Юнга, «Человек безвозвратно становится добычей своего сознания и его рациональных понятий, правильных и неправильных». Юнг пишет: «Я далек от того, чтобы умалять Божий дар разума, этой наивысшей человеческой возможности. Но в качестве единственного властелина он не имеет никакого смысла, точно так же как и свет в том мире, в котором бы ему не противостояла темнота. Никогда не стоило бы забывать, что мир существует лишь потому, что его противоположности поддерживаются в равновесии».

О многоликости архетипа матери можно говорить еще очень много, приводя примеры из мифологии и философии разных народов. Злая и добрая феи и богини. Можно еще раз восхититься смелостью автора, живущего в XIX веке в христианской православной стране, где с самого начала дуализм божественного был заменен монотеизмом для того, чтобы все зло приписать греховности самого человека. В результате происходит совершенная путаница и тупик, как для ума, так и для сердца, в котором так легко заблудиться. Примерно в то же время психолог Фрейд и его последователи доказали, что психика далека от того, чтобы быть единством.

И, наконец, о главном герое, от лица которого ведется рассказ, если не олицетворяющем, то, по крайней мере, как-то представляющим мужскую линию в сюжете, без которой все описанное лишалось какого бы то ни было смысла.

О своей жизни, характере, комплексах, мотивах герой говорит сам достаточно честно, откровенно и с полным знанием основ психоанализа. « Моя жизнь скучна, тяжела, однообразна, потому что я художник, я странный человек, я издерган с юных лет завистью, недовольством собой, неверием в свое дело, я всегда беден, я бродяга…»,. Герой осознаетсимптомы развивающейся депрессии: «Меня томило недовольство собой, было жаль своей жизни, которая протекала так быстро и неинтересно, и я все думал о том, как хорошо бы вырвать из своей груди сердце, которое стало у меня таким тяжелым…».

В соответствии с его душевным состоянием строится и все его общение с женщинами, конфликт убеждений, и вялый полный апатии и пессимизма финал истории в духе экзистенционализма того времени. Конечно, критика в лице современников автора сразу же обратила внимание на отсутствие признаков мужественности в привычном понимании этого слова. В одной из рецензий критик A.M. Скабичевский в статье «Больные герои больной литературы» писал об излюбленном чеховском типе человека — будто бы нравственно больного, надломленного, психопатического, одержимого разными душевными недугами». Как и многие из нас, Скабичевский недоумевает по поводу финала рассказа, почему герой не последовал за предметом своей страсти: «Ведь Пензенская губерния (куда «сослали» малышку Мисюсь) не за океаном, а там, вдали от Лиды, он мог бы сочетаться с Женею узами брака… Согласитесь сами, что в лице героя перед нами с головы до ног чистопробный психопат и к тому же эротоман». Многим критикам были непонятны и рассуждения художника, не нравилась его чрезмерная широта суждений.

Действительно, рассказ написан 1886 году. А мысли художник высказывает весьма современные, актуальные в третьем тысячелетии: «…Весь ум, вся душевная энергия ушли на удовлетворение временных, преходящих нужд…У ученых, писателей и художников кипит работа, по их милости удобства жизни растут с каждым днем, потребности тела множатся, между тем до правды еще далеко, и человек попрежнему остается самым хищным и самым нечистоплотным животным, и все клонится к тому, чтобы человечество в своем большинстве выродилось и утеряло навсегда всякую жизнеспособность. При таких условиях жизнь художника не имеет смысла, и чем он талантливее, тем страннее и непонятнее его роль… И я не хочу работать и не буду… Ничего не нужно, пусть земля провалится в тартарары!»

Первое, что напрашивается — причиной мрачного состояния души героя является застой в творчестве и «творческое бессилие». Оно же определяет его чувства к Мисюсь.

В подтверждение такой оценки состояния героя Юнг пишет о архетипе «Анимы» у мужчин, которым по всей видимости страдал герой: «Образ Анимы, придает матери в глазах сына сверхчеловеческий отблеск. Когда Анима уже в достаточной степения упрочилась, она изнеживает характер мужчины и делает его восприимчивым, капризным, ревнивым, тщеславным и неприспособленным. Он находится в состоянии «недомогания» и распространяет это недомогание все шире и шире…

Зато после периода зрелости, когда «сверхчеловеческий отблеск, постепенно стирается из-за банальной повседневности, длительная утрата Анимы означает растущую потерю жизненности, флексибельности (гибкости), и человечности».

Однако, как отмечает Юнг, «комплекс матери» в более широком значении может иметь для мужчины и положительное значение — развивать вкус и эстетическое чувство, в которых «никоим образом нельзя сбрасывать со счетов определенный феминный элемент» и в числе многих достоинств духовного плана, может давать и такие качества как «устремленность к высочайшим целям, брутальность в отношении всяческой глупости, тупого упорства, несправедливости и ленности».

Многие из этих качеств и демонстрирует наш герой. Его высказывание о природе болезни века, сделанное вскользь, между прочим о том, что «у девяноста девяти из ста нет ума» достаточно смело, и практически предвосхищает (или перефразирует знаменитую цитату из Гоголя) все более поздние высказывания на эту тему.

С позиций современной психологии, развивая мысли Юнга, Менегетти пишет: «мужчина по большей части позитивен, но всегда склонен проявлять пассивность по отношению к женщине, потому что видит мир сквозь призму зависимости от поощрений со стороны женщины. Он чувствует себя успешным, только если какаято женщина его превозносит». Это проявление материнского комплекса и наш герой — не исключение.

И перед ним, как и перед любым другим мужчиной, стоит задача превзойти любую связь с материнской психологией, материнским комплексом. И, похоже, он с ней справляется, как это ни пародоксально для многих звучит.

Полноценный мужчина, «достигнувший внутренней автономии от любого проявления материнского комплекса, способен распознать внутрипсихическую фиксацию, управляющую личностью той женщины, которую он любит. А как говорят современные мистики и мудрецы, для роста в любви возможно необходимо расставанье. «Разочаровать другого, чтобы следовать своей правде — путь безусловно незаурядной личности»

Таким образом, в совсем небольшом рассказе автор сумел показать себя незаурядным психологом, высказав свои тонкие и глубокие мысли, возможно во многом опережающие то время в котором он жил.

Ирина Лебедева, кандидат технических наук выпускница института спецпсихологии и космоэнергетики

Чехова лаконичны и сжаты, но сколько в них прослежено живых характеров, сколько судеб! В самых незначительных, будничных событиях писатель видит внутреннюю глубину и психологическую сложность. И важнейшей заслугой Чехова является то, что его творчество максимально приближено к жизни, что он показал самое жизнь. Поэтому все его герои неоднозначны: у них есть как положительные, так и отрицательные качества.

Мастерство Чехова, особенности его прозы прекрасно отражены в новелле «Дом с мезонином».

В «Доме с мезонином» соединены три темы — тема любви, тема труда и тема народа. Художник, от лица которого ведется повествование, в богатой дворянской усадьбе встречает двух сестер. Младшая, Женя (домашние называют ее Мисюсь), — восприимчивая и впечатлительная натура. Она увлекается чтением книг и за этим занятием может провести целый день. На протяжении всего рассказа Чехов рисует портрет Мисюсь, черты которого очень выразительны. Например, «в будни она ходила обыкновенно в светлой рубашечке и в темно-синей юбке», иногда «сквозь широкие рукава просвечивали ее тонкие, слабые руки». Девушка смотрит на художника своими «большими глазами», а в кульминационной сцене свидания «трогательно прекрасны были ее бледное лицо, тонкая шея, тонкие руки, ее слабость, праздность, ее книги!»

Однако все внимание писателя сосредоточено на раскрытии внутреннего мира героини, а штрихи портрета способствуют этому.

Женя еще молода и неопытна, она видит в людях только хорошее: ей нравится художник, но она любит и сестру, являющуюся полной ее противоположностью. Часто Мисюсь повторяет фразу: «Наша Лида замечательный человек!»

Лидия Волчанинова, «тонкая, бледная, очень красивая, с целой копной каштановых волос на голове, с маленьким упрямым ртом», твердо решила быть деятельной и доброй, помогать бедным и больным, распространять знания среди крестьян. «…Нельзя сидеть сложа руки, — говорит Лида. — Правда, мы не спасаем человечества и, быть может, во многом ошибаемся, но мы делаем то, что можем, и мы — правы. Самая высокая и святая задача культурного человека — это служить ближним, и мы пытаемся служить, как умеем».

И тут Чехов показывает сложность жизненных явлений: с одной стороны, Лида — чёрствый, ограниченный человек, а с другой — решительный, волевой. Она занимается земскими проблемами, всеми силами старается облегчить безрадостное существование крестьян. Девушка живет только на двадцать пять рублей своего жалованья, хотя у семьи есть достаточно большие средства.

Но Лидия лишена истинных, прекрасных чувств. Не признает она и искусства, которое, по ее мнению, не приносит пользы народу.

И в идейную борьбу с Лидией Волчаниновой вступает художник, пытающийся глубже осмыслить Жизнь. По-другому видит он цели, стоящие перед интеллигенцией. «По-моему, — говорит главный герой Лидии, — медицинские пункты, школы, библиотечки, аптечки, при существующих условиях, служат только порабощению. Народ опутан цепью великой, и вы не рубите этой цепи, а лишь прибавляете новые звенья…»

Отрицает он и пользу грамотности: «Не грамотность нужна, а для широкого проявления духовных способностей».

Также художник не признает медицину: «Если уж лечить, то не болезни, а причины их. Устраните главную причину — физический труд, и тогда не будет болезней».

И вообще герой считает, что всякая деятельность интеллигенции вредна, потому что она укрепляет «существующий порядок»: «Ничего не нужно, пусть земля провалится в тартарары!»

Лида боится влияния таких речей на младшую сестру и заставляет Женю уехать в другую губернию. Вероятное счастье двух людей разрушено, их любовь растоптана сухой, черствой Лидией. И заканчивается новелла тоскливым возгласом художника: «Мисюсь, где ты?»

«Дом с мезонином» — это повествование о том, как вынуждены расстаться любящие сердца. Но здесь же автор поднимает проблему интеллигенции и народа: легкой, беззаботной жизни обитателей дворянской усадьбы противопоставлена тяжелая жизнь мужиков. Понимая, что «библиотечками» и «аптечками» делу помочь нельзя, Чехов призывает читателей искать новые пути решения этой проблемы.

А дом с мезонином становится пустым после отъезда Жени. Ведь именно Мисюсь — самая светлая личность в рассказе. И дом «жил», дом «дышал» благодаря чистоте ее чувств, ее мыслей. Почему же Лида не научилась ценить эту чистоту, искренность, почему она отгораживает себя «холодной», непреодолимой стеной?!

В новелле «Дом с мезонином» Антон Павлович Чехов выступает, скорее, как лирик и романтик, чем как реалист. Поэтому особенно высоко художественное значение этого рассказа.

Если домашнее задание на тему: » ИСТОЛКОВАНИЕ РАССКАЗА А. П. ЧЕХОВА «ДОМ С МЕЗОНИНОМ»
оказалось вам полезным, то мы будем вам признательны, если вы разместите ссылку на эту сообщение у себя на страничке в вашей социальной сети.

 

• Свежие новости

• Категории

• Новости

• Сочинения по теме

  Рассказчик (повествование идет от первого лица) вспоминает, как шесть-семь лет назад жил в имении Белокурова в одном из уездов Т-ой М. Горький писал о Чехове, что никто так не понимал трагизм мелочной жизни, как он. Всем известно, что мелочи повседневного А. П. Чехов родился в городе Таганроге в купеческой семье. Чехов был четвертым ребенком в семье.
  1876 г. — отец разорился

  Сюжетно-ролевые игры для детей. Сценарии игр. «С выдумкой идем по жизни» Эта игра выявит самого наблюдательного игрока и позволит им

  Обратимые и необратимые химические реакции. Химическое равновесие. Смещение химического равновесия под действием различных факторов 1. Химическое равновесие в системе 2NO(г)

  Ниобий в компактном состоянии представляет собой блестящий серебристо-белый (или серый в порошкообразном виде) парамагнитный металл с объёмноцентрированной кубической кристаллической решеткой.

  Имя существительное. Насыщение текста существительными может стать средством языковой изобразительности. Текст стихотворения А. А. Фета «Шепот, робкое дыханье…», в свое

«The House with the Mezzanine»
by Anton Chekhov
1954 illustration by Kukryniksy
Original title	Дом с мезонином
Country	Russia
Language	Russian
Published in	Russkaya Mysl (1896)
Publisher	Adolf Marks (1901)
Publication date	April 1896

«The House with the Mezzanine» (Russian: Дом с мезонином, romanized: Dom s mezoninom) is an 1896 short story by Anton Chekhov, subtitled (and also translated as) «An Artist’s Story» (Рассказ художника, Rasskaz khudozhnika).

Publication[edit]

The story was first published in the April 1896 issue of Russkaya Mysl, with the subtitle ‘An Artist’s Story’ (Рассказ художника). With minor changes it was included by Chekhov into Volume 9 of his Collected Works published by Adolf Marks in 1899–1901. During Chekhov’s lifetime the story was translated into Bulgarian, Hungarian, German, Serbo-Croatian and Czech languages.^[2]

Background[edit]

The first mention of the story dates back to 26 November 1895 when Chekhov, writing from Melikhovo, informed his correspondent Elena Shavrova: «I am writing now a small story called ‘My Bride’.» [Моя невеста, Moya nevesta].» He went on: «Once I had a bride… That is what they’d called her: Missyuss.^{[note 1]} My love for her was strong. That is what I am writing about.» Whom did he mean exactly, remained unclear.^[3]

The domestic circumstances were apparently not suitable for writing and the work proceeded in fits and starts. «Still cannot finish a small novella I am now engaged with: guests interfere. Starting with 23 December crowds of people are there in my house, I crave for solitude, but as soon as I find myself on my own, I feel nothing but resentment and disgust, remembering how the day had been thrown away. Eating and chatting, eating and chatting all day long,» he complained in a 29 December letter to Alexey Suvorin. According to Chekhov’s 17 March letter to Viktor Goltsev, the story had been completed in early March.

Half a year prior to that, in the summer of 1895, Chekhov guested at Vukol Lavrov’s in Maleyevka. His major point of interests in the discussions that he had with the host, as the latter remembered, was the life of peasantry in Russia. «Chekhov expressed his views upon this matter in the monologues of the landscape painter in this story,» Lavrov later maintained.^[4]

According to Anton Chekhov’s brother Mikhail, the story’s location was the village Bogimovo in Kaluga Governorate where Chekhov had spent the summer of 1891. Mikhail Chekhov also names the prototypes for the landlord Belokurov and his partner Lyubov Ivanovna as E.D. Bylim-Kolosovsky and his wife Anemaisa.^[5]

Sofia Prorokova, the author of Isaak Levitan’s biography, suggested that the house with a terrace and a mezzanine in question might have been the one belonging to Anna N. Turchaninova, whose Gorka estate in the Tver Governorate Chekhov visited in the summer of 1895.^[6] According to Prorokova, the story might have been based upon the difficult relationship Levitan had with the Turchaninova sisters (hence the similarity in surnames), of whom the younger one, Varvara, the possible prototype for Zhenya (Missyuss), had a bizarre diminutive nickname, Lyulyu. This view was shared by the literary historian Leonid Grossman.^[7]

Plot[edit]

Lydia Volchaninova, a good-looking, but very stern and opinionated young teacher with somewhat dictatorial inclinations is deeply engaged in the affairs of the local zemstvo. Devoted to the cause of helping peasants, she is interested in doing and speaking of nothing but practical work, mostly in the fields of medicine and education. Lydia dislikes the protagonist, a landscape painter, who frequently visits their house. From time to time the two clash over problems of both the rural community and Russia as a whole.

The painter discovers a kindred spirit in Lydia’s younger sister Zhenya, a dreamy and sensitive girl who spends her time reading, admiring him painting and having long walks. The two fall in love, and an evening comes when, after a walk, the painter lets his feelings out in a passionate outburst. Zhenya responds in kind, but feels she has to tell her mother and sister about their love immediately.

The following day he learns that Zhenya and her mother had departed. A boy hands him a note from Znenya, which reads: «I have told my sister everything and she insists on my parting from you. I could not hurt her by disobeying. God will give you happiness. If you knew how bitterly mamma and I have cried.» The painter leaves the place too. The last glimpse of hope to fill his lonely life with any kind of meaning is now gone, and the person who robbed him of it was Lydia, the one who cared for nothing but bettering other people’s lives. Time passes, but he cannot forget Zhenya and deep in his heart knows she still thinks of him, too.

Quotes[edit]

• «In my opinion medical stations, schools, libraries, pharmacies, under existing conditions, only lead to slavery. The masses are caught in a vast chain : you do not cut it but only add new links to it … You come to their assistance with hospitals and schools, but you do not free them from their fetters; on the contrary, you enslave them even more, since by introducing new prejudices into their lives, you increase the number of their demands.» (Painter)
• » People generally talk like that… when they want to excuse their indifference. It is easier to deny hospitals and schools than to come and teach… We shall never agree, since I value the most imperfect library or pharmacy, of which you spoke so scornfully just now, more than all the landscapes in the world.» (Lydia)

Reception[edit]

The story which in retrospect is seen as a Chekhov classic, in its time divided critical opinion. The writer Alexandra Andreyeva was one of the few who admired it. In her 24 April 1896 letter to Chekhov she wrote:
«I read your new story the other day. There’s such a wealth of poetic charm in it… that I felt compelled to write and thank you for the delight that you’d given me. I know that many female readers feel cross with you because of ‘Lydia’, [the character which makes them infer] you feel indifferent to all the good work they do to the people. Still I think the majority should dig deeper and develop a clearer understanding of both the fruitful idleness of an artist and the socially important work of a teacher.»

In general, the contemporary critical response was negative, reviewers preferred to totally ignore the story’s social undercurrents. The critic Scriba, writing for Novosti i Birzhevaya Gazeta, suggested that the story should be taken for a sign that «the time has come to stop worshipping Chekhov’s name». Some reviewers, notably M. Poltavsky (in Birzhevye Vedomosti, 25 April 1896)^[8] and Alexander Skabichevsky (Novoye Slovo, January 1897),^[9] seemed to have resented the author’s assumed sympathy with the ‘thinking’ artist’s social apathy as opposed to the eagerness of Lydia, a proponent of the ‘theory of small deeds’ which was then popular with Russian intelligentsia.

Quite similar were the reviews by Russkiye Vedomosti (by Ilya Ignatov)^[10] and Vostochnoye Obozreniye (F. Kohn),^[11] both concentrating on picking on flaws in the central character’s mindset.

Notes[edit]

References[edit]

External links[edit]

• Дом с мезонином, the original Russian text
• The House with the Mezzanine, the English translation

«The House with the Mezzanine»
by Anton Chekhov
1954 illustration by Kukryniksy
Original title	Дом с мезонином
Country	Russia
Language	Russian
Published in	Russkaya Mysl (1896)
Publisher	Adolf Marks (1901)
Publication date	April 1896

«The House with the Mezzanine» (Russian: Дом с мезонином, romanized: Dom s mezoninom) is an 1896 short story by Anton Chekhov, subtitled (and also translated as) «An Artist’s Story» (Рассказ художника, Rasskaz khudozhnika).

Publication[edit]

The story was first published in the April 1896 issue of Russkaya Mysl, with the subtitle ‘An Artist’s Story’ (Рассказ художника). With minor changes it was included by Chekhov into Volume 9 of his Collected Works published by Adolf Marks in 1899–1901. During Chekhov’s lifetime the story was translated into Bulgarian, Hungarian, German, Serbo-Croatian and Czech languages.^[2]

Background[edit]

The first mention of the story dates back to 26 November 1895 when Chekhov, writing from Melikhovo, informed his correspondent Elena Shavrova: «I am writing now a small story called ‘My Bride’.» [Моя невеста, Moya nevesta].» He went on: «Once I had a bride… That is what they’d called her: Missyuss.^{[note 1]} My love for her was strong. That is what I am writing about.» Whom did he mean exactly, remained unclear.^[3]

The domestic circumstances were apparently not suitable for writing and the work proceeded in fits and starts. «Still cannot finish a small novella I am now engaged with: guests interfere. Starting with 23 December crowds of people are there in my house, I crave for solitude, but as soon as I find myself on my own, I feel nothing but resentment and disgust, remembering how the day had been thrown away. Eating and chatting, eating and chatting all day long,» he complained in a 29 December letter to Alexey Suvorin. According to Chekhov’s 17 March letter to Viktor Goltsev, the story had been completed in early March.

Half a year prior to that, in the summer of 1895, Chekhov guested at Vukol Lavrov’s in Maleyevka. His major point of interests in the discussions that he had with the host, as the latter remembered, was the life of peasantry in Russia. «Chekhov expressed his views upon this matter in the monologues of the landscape painter in this story,» Lavrov later maintained.^[4]

According to Anton Chekhov’s brother Mikhail, the story’s location was the village Bogimovo in Kaluga Governorate where Chekhov had spent the summer of 1891. Mikhail Chekhov also names the prototypes for the landlord Belokurov and his partner Lyubov Ivanovna as E.D. Bylim-Kolosovsky and his wife Anemaisa.^[5]

Sofia Prorokova, the author of Isaak Levitan’s biography, suggested that the house with a terrace and a mezzanine in question might have been the one belonging to Anna N. Turchaninova, whose Gorka estate in the Tver Governorate Chekhov visited in the summer of 1895.^[6] According to Prorokova, the story might have been based upon the difficult relationship Levitan had with the Turchaninova sisters (hence the similarity in surnames), of whom the younger one, Varvara, the possible prototype for Zhenya (Missyuss), had a bizarre diminutive nickname, Lyulyu. This view was shared by the literary historian Leonid Grossman.^[7]

Plot[edit]

Lydia Volchaninova, a good-looking, but very stern and opinionated young teacher with somewhat dictatorial inclinations is deeply engaged in the affairs of the local zemstvo. Devoted to the cause of helping peasants, she is interested in doing and speaking of nothing but practical work, mostly in the fields of medicine and education. Lydia dislikes the protagonist, a landscape painter, who frequently visits their house. From time to time the two clash over problems of both the rural community and Russia as a whole.

The painter discovers a kindred spirit in Lydia’s younger sister Zhenya, a dreamy and sensitive girl who spends her time reading, admiring him painting and having long walks. The two fall in love, and an evening comes when, after a walk, the painter lets his feelings out in a passionate outburst. Zhenya responds in kind, but feels she has to tell her mother and sister about their love immediately.

The following day he learns that Zhenya and her mother had departed. A boy hands him a note from Znenya, which reads: «I have told my sister everything and she insists on my parting from you. I could not hurt her by disobeying. God will give you happiness. If you knew how bitterly mamma and I have cried.» The painter leaves the place too. The last glimpse of hope to fill his lonely life with any kind of meaning is now gone, and the person who robbed him of it was Lydia, the one who cared for nothing but bettering other people’s lives. Time passes, but he cannot forget Zhenya and deep in his heart knows she still thinks of him, too.

Quotes[edit]

• «In my opinion medical stations, schools, libraries, pharmacies, under existing conditions, only lead to slavery. The masses are caught in a vast chain : you do not cut it but only add new links to it … You come to their assistance with hospitals and schools, but you do not free them from their fetters; on the contrary, you enslave them even more, since by introducing new prejudices into their lives, you increase the number of their demands.» (Painter)
• » People generally talk like that… when they want to excuse their indifference. It is easier to deny hospitals and schools than to come and teach… We shall never agree, since I value the most imperfect library or pharmacy, of which you spoke so scornfully just now, more than all the landscapes in the world.» (Lydia)

Reception[edit]

The story which in retrospect is seen as a Chekhov classic, in its time divided critical opinion. The writer Alexandra Andreyeva was one of the few who admired it. In her 24 April 1896 letter to Chekhov she wrote:
«I read your new story the other day. There’s such a wealth of poetic charm in it… that I felt compelled to write and thank you for the delight that you’d given me. I know that many female readers feel cross with you because of ‘Lydia’, [the character which makes them infer] you feel indifferent to all the good work they do to the people. Still I think the majority should dig deeper and develop a clearer understanding of both the fruitful idleness of an artist and the socially important work of a teacher.»

In general, the contemporary critical response was negative, reviewers preferred to totally ignore the story’s social undercurrents. The critic Scriba, writing for Novosti i Birzhevaya Gazeta, suggested that the story should be taken for a sign that «the time has come to stop worshipping Chekhov’s name». Some reviewers, notably M. Poltavsky (in Birzhevye Vedomosti, 25 April 1896)^[8] and Alexander Skabichevsky (Novoye Slovo, January 1897),^[9] seemed to have resented the author’s assumed sympathy with the ‘thinking’ artist’s social apathy as opposed to the eagerness of Lydia, a proponent of the ‘theory of small deeds’ which was then popular with Russian intelligentsia.

Quite similar were the reviews by Russkiye Vedomosti (by Ilya Ignatov)^[10] and Vostochnoye Obozreniye (F. Kohn),^[11] both concentrating on picking on flaws in the central character’s mindset.

Notes[edit]

References[edit]

External links[edit]

• Дом с мезонином, the original Russian text
• The House with the Mezzanine, the English translation

Смысл произведения «Дом с мезонином» — Чехова

На чтение 3 мин Опубликовано 10.10.2020
Обновлено 10.10.2020

«Дом с мезонином» — она из самых известных повестей Чехова. Это история о четырех людях, которые сами себе отказывают в счастье. Повесть и все история крутится вокруг четырех главных персонажей:

• Рассказчик. Художник, пребывающий в депрессии и творческом кризисе, решивший развеяться в деревне у своего приятеля Белокурова.
• Белокуров — помещик, не желающий что-то менять в своей жизни. Медлительный и обленившийся человек;
• Лида Волчанинова – девушка, ведущая активную общественную работу и параллельно «строящая» своих родственников;
• Женя – сестра Лиды, очаровательная и глубокая девочка. Светлый человек, любит читать.

С семьей Волчаниновых художник познакомился случайно. Он сразу же понял, что Лида здесь главная, но сблизился с Женей, которую дома ласково звали Мисюсь (так она в детстве называла свою гувернантку). Вероятнее всего, она еще гимназистка, а вот Лида – человек с высшим образованием и активной гражданской позицией. Она учит сельских детей, а также занимается открытием медпунктов и библиотек в деревнях. С ней главный герой не нашел общего языка, а однажды вступил в конфликт. Вместе с тем, он сблизился с Женей, и у них наклевывается роман, но ничего не получилось: после конфликта Лида отправила сестру с матерью сначала в другой город, потом за границу. Так как художник инертен, он решил не бороться за свою любовь. Тем не менее, он иногда вспоминает и эту девочку, и ее уютный дом с мезонином.

Повесть о людях, у которых так и не состоялось счастье. Так и не стали парой влюбленные Мисюсь и художник, прозябает в провинции Белокуров, который, возможно, и раскрылся бы при других условиях, променяла личное счастье на сомнительную, пусть и активную деятельность красавица Лида. Чехов считает, что нужно спешить любить, и это одна из смысловых линий повести. Не нужно лишать себя счастья – жизнь и так заберет немало.

Идейная линия – это конфликт художника и Лиды. Трудно сказать, на чьей стороне автор, но он явно не критикует теорию малых дел, которой придерживалась Лида. Просто это два взгляда на одну проблему. Лида считает, что нужно что-то делать, что это задача образованных людей – сделать жизнь села лучше. Художник же считает, что если раскрасить цепь, на которой сидит крестьянин, яркими красками, его жизнь ничуть не станет лучше: он так и останется подневольным, даже с библиотеками, аптеками и образованием. По мнению художника, все это – видимость деятельности и обман. Тем не менее, он не предлагает никакой альтернативы. К сожалению, он слишком пассивен.

И наконец, как бы человек ни увлечен был своей деятельностью, от нее не должны страдать близкие. Помогая крестьянам, Лида превратилась в тирана для своей матери и сестры. И это еще одна смысловая линия повести.

Какой же смысл в названии? Дом с мезонином – это символ уюта, теплы воспоминаний и недостижимой мечты. Тем не менее, Чехов явно слегка критикует и помещика, не желающего изменить свою ситуацию (он даже не думает делать предложение своей сожительнице), и влюбленных, которые отказались бороться за свое счастье, и Лиду, променявшую семью на сомнительные малые дела, которые могут просто не привести ни к каким результатам.

Антон Павлович Чехов — без всякого преувеличения, удивительный писатель, способный найти в неприметных вещах такие заветные истины, которые нам настолько опостылели, что мы были бы рады их разве что потерять. Так, в рассказе “Дом с мезонином” Чехов открывает перед нами психологические пейзажи внутренних миров множества персонажей, принципиально отличающихся друг от друга, но заключенных в общий, но не навязчивый, а скорее умиротворяющий и всеобъемлющий хронотоп дома. Что же это за дом такой? Традиции, заложенные Стивеном Кингом традиции, не позволяют нам доверять одиноко стоящим в поле зданиям. Тем более, если пристройкой к нему является не мансарда, или какая-нибудь тривиальная веранда, а мезонин. Многомудрый Литрекон хочет разобраться в этом и развенчать предубеждения, навязанные современной хоррор-культурой, потому и предлагает Вам анализ рассказа А. П. Чехова “Дом с мезонином” по плану.

История создания

«Дом с мезонином» нельзя отнести к произведениям, написанным в творческом порыве в короткие сроки. Находящиеся в распоряжении современников черновые записи Чехова свидетельствуют о том, что задумка рассказа формировалась длительное время: отдельные реплики, вошедшие в рассказ в феврале 1896, были готовы задолго до апрельской публикации. 

Кроме того, в разговорах с писательницей Еленой Шавровой, Чехов ни раз упоминал некую Мисюсь: он называл её своей возлюбленной, чувства к которой он собирается изложить в новом рассказе. Доподлинно неизвестно, каков был подтекст откровений Антона Павловича: либо он действительно был влюблен в девушку, послужившую прототипом героини рассказа, либо повторил опыт Пигмалиона, павшего жертвой великолепия собственного творения. Внимание на двойственность Чеховских слов позже обратит литературовед Георгий Бердников, не приблизив, впрочем, нас к разгадке этой биографической дилеммы.

Возникает множество предположений о прототипах персонажей “Дома с мезонином”. Так, по обоснованным предположениям Леонида Гроссмана, прототипом Жени Волчаниновой (Мисюсь) могла стать дочь А.Н. Турчаниновой — Варвара; за это говорит как сходство Чеховского портрета девушки с приметами внешности, подмеченными современниками, так и очевидное созвучие фамилий “Волчаниновы” и “Турчаниновы”.  

Образ главного героя же связывают с персоналией Исаака Левитана — знаменитого российского пейзажиста. Подробности Чехову могла сообщить его близкая знакомая — лингвистка Т.Л. Щепкина-Куперник. Женщина была свидетельницей отношений живописца с его женой — Софьей Кувшинниковой, которые значительно усложнились во время пребывания супругов в имении Турчаниновых. Так, Левитан запомнился надломленным гением, трепещущим перед увяданием чувств к жизни, до боли похожим на главного героя “Дома с мезонином”, а его жена — истеричной девушкой, стремящейся заболтать свою периодическую гневную непривлекательность, ставшей, очевидно, прототипом Чеховской “Попрыгуньи”. 

Помимо прочего, по свидетельствам Михаила Чехова, племянника Антона Павловича, прототипом сестер Волчаниновых могли стать девушки, жившие в поместье, неподалеку от Богимово, куда Чехов частенько наведывался в поиске вдохновения. Одна из сестер работала в одной из уездных школ, другая — была образцовой “кисейной барышней”, погруженной в поэтические мечтания; сходство так же очевидно. А вот владелец богимовской усадьбы, помещик Былим-Колосовский, наверняка послужил прототипом Белокурова. И прототип, и представленный герой — одинаково скучные люди, мыслящие ограниченно и сложно, которых в наше время принято называть попросту “душными”. 

Чехов намеревался отправить готовый рассказ в редакцию “Русской мысли” не позднее декабря 1895 года, однако столкнулся с проблемой недостатка личного пространства, необходимого для качественной работы над произведением: дом был наполнен гостями, требовавшими внимания, отказать в котором было бы невежливо. Впрочем, взятая пауза пошла писателю на пользу: в произведение было добавлено множество правок, в том числе появилась линия идеологического противостояния главного героя, внесшая в произведение популярный социальный подтекст и отразившая проблему бюрократического устройства земств. Так, вместо рассказика про любовь во время чаепития, в феврале Чехов сдал в “Русскую мысль” произведение о пире во время чумы, щадящей тело, но изживающей душу.

Жанр и направление

Небольшой размер и наличие лица, повествующего в художественной форме о произошедшем, позволяет назвать “Дом с мезонином” рассказом. Говоря о литературном направлении произведения, необходимо отметить, что Чехов не отступал от реализма, как образа отражения своих мыслей и впечатлений, проецируемых на изъяны и аспекты конвенциально проблемного общества, современного ему. Потому и “Дом с мезонином” как и все прочие произведения классика мы относим к направлению реализма. 

Скажем также, что, прибегая к столь пристальному описанию чувств, комплексов и внутренних противоречий героя, через призму которых читатель и познает мир произведения, Чехов прибегает к подходам, характерным для направления литературного экзистенциализма, достигшего своего расцвета в середине XX века. Опередил ли Чехов свое время? Навряд ли: скорее засвидетельствовал, что эмпатия — явление для мира циников и прагматиков априори прогрессивное. 

Не стоит игнорировать и факт того, что рассказ обладает значительным жанровым своеобразием: особенностью хронотопа — безвременья, образовавшегося на месте усадьбы Волчаниновых, нетривиальным сюжетным построением (см. раздел “Критика”) и сведением любовной линии с конфликтом взглядам, при котором одна сюжетная линия не возникает на почве другой. Чехов в “Доме с мезонином” остается верен своему принципу “краткость — сестра таланта”, подразумевающему еще и то, что “примитивизация — подружка безвкусия”. 

Суть: о чем рассказ? 

Рассказчик — известный пейзажист из Петербурга, гостит в поместье у знакомого помещика Белокурова. Здесь нашего героя накрывает волна меланхолии, медленно переходящей в душевную опустошенность. Неуютный зал с огромным окнами, в котором он поселился, навевающие тоску разглагольствования Белокурова, являющегося, к несчастью, единственным доступным собеседником, осточертевший пасьянс, запустение и одиночество — все давит на нашего рассказчика. Единственной отдушиной для него стали прогулки на природе, которым он уделял, от нечего делать, большую часть своего времени. 

Во время одной из таких прогулок, рассказчик забрел в чрезвычайно живописное место: липовая аллея вела к аккуратному дому с мезонином, господскому пруду. За ним начиналась деревня, которую было легко заприметить благодаря церковной колокольне. Здесь он увидел двух девушек — очевидно, жительниц поместья, с которыми он не решился познакомиться, заприметив, впрочем, их черты: старшая была необычайно статной, красивой, одетой сдержано, но со вкусом, младшая — была умилительной особой, не обладавшей утонченной красотой первой, но не уступавшей ей в обаянии. 

На какое-то время наш герой позабыл о той встрече. Однако в Белокуровское поместье нанесла деловой визит старшая девушка — ее звали Лидия Волчанинова. Она занималась вопросами земства и была настоящей гражданской активисткой: приехала она к Белокурову с просьбой о финансовой поддержке погорельцев. Уезжая, она укорила Белокурова за то, что тот перестал бывать в Шелковке — имении Волчаниновых, обязав возобновить свои дружественные визиты (только теперь в компании нашего рассказчика). 

Посетив Волчаниновых, наш герой был поражен радушием и порядочностью этих людей. Мать Волчаниновых — Екатерина Павловна восхищалась его талантом, семнадцатилетняя Женя (или как ее ласково называли в семье, Мисюсь) пребывала в смущении, и хоть не участвовала в серьезных разговорах, выдавала в себе глубокого и чуткого человека, к тому же душевно расположенного к нашему герою. Только Лида относилась к рассказчику холодно. Ей не нравилось, что в своих картинах он не отражает социальные проблемы современности. Так, заводя разговор о земстве, Лида обыкновенно обращалась к нашему герою со словами: “Это Вам не интересно”. 

Рассказчик стал часто бывать у Волчаниновых — теперь, зачастую, в одиночку. За долгое время посещения Шелковки он вернул, казалось бы, утраченную страсть к жизни и профессии: стал чаще делать зарисовки и писать этюды. Его творческая натура очень привлекала Мисюсь, на почве чего между ними зародилась взаимная симпатия и сочувствие. Таких людей, как он, Женя видела лишь в романах, которые жадно читала сутки напролет. 

Однажды Лидия снова замела разговор о земстве, традиционно бросив колкое “Как же я забываю, что это не может быть Вам интересно”. Рассказчика приводит в гнев это замечание, на что он решает высказать свою позицию, насколько это возможно, противоположную той, которой придерживалась Лида. Он считает, что активизм старшей Волчаниновой губителен для земства, ведь создавая библиотеки, школы и мед. пункты, земское управление принуждает народ к большему труду, направленному на поддержание функционирования новых учреждений. А непомерный труд, по убеждению рассказчика, и является главной причиной болезней и горестей людей. 

К услышанному Лидия отнеслась со все тем же холодным пренебрежением, но куда более однозначным, чем ранее. Очевидно, что в этот момент она осознала, что общение с художником, поддерживающим фармазонские убеждения, может быть губительным для Жени. И была отчасти права: слова нашего героя произвели большое впечатления на Мисюсь, окончательно утвердив симпатию к нему. 

Рассказчик и Мисюсь начали проводить больше времени вместе: обменивались своими соображениями о возможности общечеловеческого счастья, катались на лодке, собирали грибы, играли в крокет и лоун-теннис. Через какое-то время наш герой понимает, что привязанность к юной особе, ее белому лицу, субтильной фигурке и смелым мыслям, перерастает во влюбленность. В день словесной перепалки рассказчика и Лидии, Мисюсь провожала его вдоль дороги, ведущей от Шелковки, истощенного пренебрежением и неприятием. Была уже глубокая ночь, и под ее покровом рассказчик заключает Мисюсь в страстные объятия и одаривает ее множеством поцелуев, признаваясь, тем самым в чувствах. Смущенные, они прощаются. 

На следующий день наш герой снова направляется к Волчаниновым, но не застает там лишь Лидию, дающую уроки и громко диктующую ученикам строки из “Вороны и Лисицы”. Занятая, она отделывается от расспросов нашего героя, уведомляя его о том, что Мисюсь и Екатерина Павловна уехали в Пензенскую губернию, откуда направятся зимой в Европу. Ошеломленный, рассказчик покидает усадьбу. Его догоняет дворовый мальчик, передающий ему записку. В ней Мисюсь сообщает, что Лидия настояла на прекращении едва начавшихся любовных отношений. Лишенный последнего живого этюда своей жизни, наш художник тут же отбывает в Петербург. 

Больше наш герой не видел Волчаниновых. По прошествии долгого времени, его случайным попутчиком в поезде оказался Белокуров, от которого он узнал о том, что Лидия спустя годы все так же учила деревенских ребятишек в Шелковке, но пришла к успеху на земских выборах, одержав верх над бюрократом Балагиным, встав во главе партии молодых и прогрессивных активистов. 

Завершается полным меланхолии риторическим вопросом: “Мисюсь, ты где?”.

Герои и их характеристики

Главные герои рассказа “Дом с мезонином” увековечены Многомудрым Литреконом в таблице:

ГЕРОЙ	ХАРАКТЕРИСТИКА
Художник	Главный герой произведения, от его лица ведется авторское повествование. Читателю он представляется пейзажистом, известным в светских кругах, но миновавшим зенит своей популярности.  Романтичен, внимателен к деталям и чувствам (порой лишь они его и занимают). Несмотря на свою образованность и известность, является человеком, уставшим от мира, его хлопот проблем, ищущим для труда и развития не повод, а предлог.  Обращаясь к повествованию, можно резюмировать, что Художник — человек, расположенный к сильным чувствам, но, по своему малодушию, на них не способный: ему трудно признать свои слабости, он бежит от рефлексии в глухие чащи и старается заглушить ее треском игральной колоды. Даже признавшись в любви Жене, наше герой хоть и рад своему высвобождению из психоэмоционального небытия прошлых лет, но все же корит себя, ищет причину для самобичевания.
Лида Волчанинова	Старшая из сестер Волчаниновых, персона образцовая по меркам светского общества, современного Чехову: активистка, интересующаяся политикой, заботящаяся о проблемах слабых и помещающая себя в общее с ними положение — “self-independent womаn” земского масштаба. Лидия работает учителем в земской школе и получает жалование в 25 рублей, на которое себя и содержит, не прибегая к самоличному расточению отцовского капитала.  Лидия, несмотря на свою холодность и деловитость — чрезвычайно обаятельная девушка с правильными чертами лица, копной каштановых волос и строгой мимикой. Перманентная занятость придает и без того строгому образу девушки невероятный шарм прогрессивного и полезного человека. Несмотря на внешнее хладнокровие и нарочно выдаваемое пафосное безразличие, очевидным остается факт того, что Лида горит своим делом. Она верит в то, что, обучив деревенских детишек грамоте, вылечив простого мужика, надсадившего спину на пахоте, возможно продвинуть общество вперед, приучить его к эмпатии, соучастию и консолидации.
Женя Волчанинова	Во всех отношениях мягкотелый аналог сестры: Женя не обладает ни выдающейся грацией сестры, ее конвенциальной красотой, ни твердостью помыслов и взглядов. Мать и сестра не считают Женю за взрослую. Даже зовут ее детским прозвищем “Мисюсь” — словом, которым совсем маленькая, по-детски лепечущая Женя называла свою французскую гувернантку.  Автор обращает внимание на то, что Женя, в отличие от Лиды, не питает заинтересованности вопросами устройства и жизни реального мира: она с головой погружена в мир романов, которые она безотрывно читает. Автор обращает внимание, что чтение было ее единственным занятием: Женя читала на террасе или в тени деревьев, жадно смотрела в книгу, терла уставшие глаза, измотанные не раз читанными сюжетами и истинами, все никак не переходящими в реалии.  Женя очаровательна и прекрасна в своем нежном возрасте, подразумевающим сентиментальность, неопределенность и потерянность — чем и отличалась она от прочих. На почве своей шаткости мнений и отвлеченности от реалий и жизненных закономерностей Женя и сблизилась с художником, отыскав, наконец, родственную душу, блуждающую в конгломерате собственных сомнений.
Екатерина Павловна Волчанинова	Мать сестер Волчаниновых, вдова тайного советника. Женщина, по замечанию автора, бывшая некогда красивой, но растерявшая с возрастом свое обаяние. Она старчески рассеяна и больна одышкой, однако хранит в себе огонек интереса к миру и искусству. Узнав от Лиды о приезде художника, она припомнила несколько его картин, чтобы обсудить с ним их посыл.  Несмотря на свою образованность и сохранившуюся со времен пребывания в Москве светскость, она побаивается Лиду. Женщина вынуждена отвечать на каждое суждение дочери покорным “правда, Лида, правда”, очевидно опасаясь вступить с ней в конфликт мнений, заведомое поражение в котором значительно ударит по ее уместному старческому самолюбию.
Белокуров	Помещик, у которого гостит рассказчик. Совершеннейший меланхолик, утопающий в лености. Белокуров работает мало и медленно, постоянно просрочивает платежи за землю и зерно, ограждает себя от публичной жизни и уж тем более какого бы то ни было политического участия. Производит впечатление человека, влачащего свое существование в поиске чьего-то проникновенного сочувствия. Белокуров часто жалуется, что не находит сочувствия своим тяжбам, сопряженным с работой, кажущейся ему фоне собственной неорганизованности непосильной и нескончаемой. На фоне этого бессилия у героя возникает необходимость в философском подходе к жизни, её сложном понимании и ведении. В этом Белокуров абсолютно обоснованно напоминает читателю Обломова.  Нельзя не подметить еще и то, что герой наш ходит в расшитой рубахе с воротом с поддевкой — славянофил-декадент, такой есть почти в каждом произведении Чехова.
Любовь Ивановна	Сожительница Белокурова, снимавшая у него некогда флигель, но заслужившая расположение одинокого помещика и обосновавшаяся в его жизни. Одутловатая, по замечаниям рассказчика, отменно некрасивая дама, поддерживающая столь же вялый темп жизни, что и хозяин поместья. Любовь Ивановна вечно пьет чай, либо гуляет в саду, иногда громко и заливисто плачет мужским голосом, страдающий рев которого чрезвычайно докучает художнику. Впрочем, не только голос Любови противен главному герою: он видит в этой женщине образ сгустка флегмы, всюду следующего за Белокуровым, утягивающим его в мир, где нет ни вдохновения, ни вкуса жизни, ни красоты.  Продолжая сравнительную параллель с романом Гончарова можно заметить сходство Любови Ивановны с Агафьей Пшеницыной — женой Обломова.

Темы

Богатая тематика рассказа «Дом с мезонином» позволяет применить данную книгу в качестве материала для любого сочинения на экзамене:

1. Надежда. Произведение пропитано чувством томительного ожидания лучшего. Несмотря на то, что герои не выдают своих надежд: Лидия — из строгости, художник — из неуверенности в себе, Женя — из детскости, навязанной ласковым и снисходительным обращением. Однако все герои верят в собственное чудо, в собственное беззаботное будущее.
2. Любовь. Сложно, согласитесь, представить себе Чехова, отрекающегося от какой-бы то ни было романтики. Так, в “Доме с мезонином” наш злой гений описывает историю любви художника и Жени Волчаниновой, оставшейся, по иронии судьбы, незаконченным этюдом в нескончаемом репертуаре людских драм.
3. Глупость. Именно глупость, как становится ясным на примере художника, является главным барьером между теорией и практикой. Наш герой, безусловно, умен и добродушен, однако бездействует, лишая мир своих идей, возможных для воплощения, улучшения жизни людей и приближения благоденствия. Глупость — величайшее злодейство, дающее простор для злого умысла и уничижающее великодушие и авантюризм.
4. Отчаяние. Получив из рук дворового мальчишки записку от Жени и узнав ее содержание, художник окончательно отчаялся в своей способности безболезненно любить. Он пришел к еще большему отчаянию, чем то чувство, которое привело его, светского человека, в деревенскую глушь. Ведь в начале наш герой верил в свое несчастье, в исходе — не верил более ничему, даже своему сердцу, полюбившему так внезапно и гибельно для него, Жени, дома с мезонином, опустевшего и огрубевшего с отъездом возлюбленной. Художник не хочет броситься вдогонку за Женей, найти её позже — уже за границей; он потерян, забыт и охвачен отчаянием. 

Проблемы 

Проблематика рассказа «Дом с мезонином» не менее полезна.

1. Проблема земского управления и бюрократизма. Из монологов Лидии Волчаниновой читатель узнает о том, что в земстве, работницей которого она является, существует множество насущных проблем, требующих решения, но остающихся без внимания из-за несовершенства системы. В земстве не хватает медицинских пунктов и образовательных учреждений. Сельское население все так же гнет свои шеи на полях по традиции, заведенной еще Алексеем Михайловичем, страдает от эпидемий и налогового ярма, только теперь не ради собственного выживания и обеспечения барина, а во имя идеи о светлом будущем. Кроме того, ситуация остается прежней не столько из-за нехватки средств и управленческой сноровки, сколько отсутствия налаженной системы сдержек и противовесов в местных органах управления. Так, коррупционер и жулик Балагин превратил уезд в пристанище своей фамилии: важные должности занимают его родственники, действующие, разумеется, не из собственной инициативности и желания ведения здоровой политики, а из желания человека, обеспечившего им хорошее жалование и видное место. 
2. Проблема достижения счастья. Рассказ Чехова демонстрирует, как желание счастья в современном мире становится ничтожной составляющей успеха: страждущие люди стремятся к лучшему, ломают крылья, разбиваются о холодный пол чьего-то равнодушия и цинизма. Наш художник желает малого: теплую и чистую душу рядом с ним, любовь к которой будет вдохновлять его. На даже то “малое” в контексте современных реалий становится “многим”. В простое человеческое, женское, мужское — в конце концов гражданское “хочу” вмешиваются неизвестно кем выдуманные “не положено”, “нельзя”, “засмеют”. 
3. Проблема разногласия мнений о прогрессе. Конфликт Лидии Волчаниновой — самоотверженной авантюристки и рассказчика — творческой личности, имеющей философское видение многих вещей, демонстрирует то, насколько разобщено светское общество в вопросах прогресса. Эта разобщенность вредит не столько цельности образованных людей как социальной группы, сколько тормозит развитие государства, потому как привилегированные и обеспеченные сословия, должные направлять свои богатства на развитие хозяйства, промышленности и социальной среды, занимаются вместо подразумеваемого их положением меценатства и авантюризма решением междоусобных светских разногласий, которые безусловно оправдывают и, в какой-то степени, даже поощряют многословие и бездействие людей, подобных нашему художнику.

Основная идея

Несмотря на то, что внимание читателя в большей степени привлекает любовная линия произведения, основная идея рассказа «Дом с мезонином» заключена в лишенных романтики отношениях художника с Лидией Волчаниновой, чья полемика прошла красной нитью через все произведение. “Дом с мезонином” — своего рода зарисовка, запечатлевшая столкновение идей социализма с несколько преобразованными временем идеями просвещенного абсолютизма.

Объясним это. Художник оперирует мнениями о всеобщем равенстве, предполагающем распределение не только благ, но и труда, тяжб и ответственности, которые до боли напоминают в своей сути положения социализма. Лидия же осознает собственные силы, понимает, какими возможностями она располагает, и приходит к необходимости реализации своих богатств: как духовных, так и материальных. Она учит детей, лечит деревенских мужиков и баб, хлопочет за погорельцев и заботится о демократизации власти в земстве. Она уважительно относится к бедности окружающих ее людей, воспринимая ее как гарант собственного богатства. Именно такой подход к миру и людям обсуждали когда-то Вольтер и Екатерина II, гоняя почту через всю Европу и называя предмет своего обсуждения просвещенным абсолютизмом. Так, художник — как мы уже заключили, душевно слабый, но неглупый человек, осознающий груз ответственности и стремящийся от него отречься, в то время как Лида этот груз на свои плечи взваливает и с неотвратимым энтузиазмом несет. 

Почему наши герои пришли к этому? Абсолютизм — позиция сильного. А если он просвещенный — то еще и мудрого. Так что можем смело заключить, что Лидия пришла к этому от большого ума. Впрочем, мы не можем столь же лестно отозваться о художнике. Он пришел к этому весьма спонтанно и, очевидно, из желания утвердить уникальность образа своих мыслей. Возникновению такого желания могли стать обида и зависть — в нашем случае: и то, и другое. Ведь очевидно, что художник не привык видеть холодное с ним обращение со стороны женщины, которая не интересуется им ни как мужчиной, ни как художником, ни как человеком. Он очарован Лидой и раздражен из-за того, что не способен очаровать её в ответ. Но это вовсе не значит, что социализм — позиция обиженного. Ведь к тому же наш герой привык видеть женщину похожей на Женю — мечтательной, мягкой и податливой, кем-то по определению более уязвимым, чем мужчина. Но тут он видит Лиду, превосходящую его в стремлении, определенности и дельности, к которой у него возникает патологическая зависть. Да, да, можете обвинять господина художника в сексизме: будете правы.

Кроме того, нетрудно заметить, что Лидия — не просто самоотверженный благодетель. Ведь постоянная занятость придает ей уверенности в собственной привлекательности. Эта занятость делает ее отличной от прочих девушек, находящихся с ней в одинаковых условиях, весьма благоприятных, в первую очередь, для безделия и бездумного кокетства, безусловно ей чуждых. Наша героиня получает удовольствие от осознания и перманентного демонстрирования своей инакости, что является бесспорным признаком ее нарциссизма. Таким же нарциссом является и художник. С ним проще: любая популярная личность нарциссична. Однако, вступив во взаимодействие с Лидой, наш герой подвергается психоэмоциональной деформации: видя, как Лида латентно приглашает к восхищению собой, бросая в его адрес колкие “Это Вам неинтересно”, он, выражаясь абстрактно, переворачивается — приглашает ее к критике, начиная априори непривлекательные для неё рассуждения. Подобное поведение свойственно психологическому типу так называемого “перевернутого нарцисса”. Таким образом, столкнув двух нарциссов, Чехов получил оригинальный, хрестоматийный и, главное, занимательный конфликт.

Исходя из того, что в основе лежит психологическое несовпадение, сложившийся конфликт выглядит исключительно философским. Кому-то проще отказаться от разгребания грязи и выработать особую мировоззренческую призму, рассматривая мир через которую будет невозможно заметить ни нищеты, ни несчастья, ни собственной неприглядности. И тогда все в мире будут счастливы, нужны друг другу, ровно как врагу нужен враг. Если вообще в этом декоративном мире будет место вражде, если его будет возможно хоть каким-то образом поделить, дав, тем самым, начала долгим и множественным прениям. Другим проще попросту вкалывать, бросаясь вон из неприглядного настоящего в светлое будущее. Но сейчас можно с большой уверенностью сказать о том, что идеи нашего художника утопичны. Люди, решившие их воплотить, потерпели фиаско, развязали мировую войну, создали почву для подмены понятий о свободе, позволяющих одеть каждого в очки, спасительные для одного художника, но гибельные для миллионов людей, которых подкосило серпом и окончательно сломило молотом. Поразительным выглядит факт того, что несостоятельность этих идей Чехов сделал очевидной задолго до Октябрьской революции и уж тем более мировых войн. Добиться этого ему удалось, во многом, определив гендерный характер подобного идеологического конфликта и развернуто отразив предрасположенность женщины к заботе о каждом, и патологическое желание мужчины заботиться о себе, облегчая этим участь прочих. 

Мужчины, опасаясь обнажения факта своей непривлекательности, привыкли не признавать эстетики, в то время как женщины беспрестанно ей следуют, с методической бессознательностью принося красоту мира в жертву эрозии мужского безразличия. А ведь если мир безнадежно неидеален, то они — его самопровозглашенные хранители и расхитители — и есть уроды первого порядка. 

Главная мысль рассказа “Дом с мезонином” проста. Стоит признать, каждый (и мужчина, и женщина) хочет, чтобы мир стал лучше, но при условии, что в новом мире найдется местечко для них. Занятом и хлопотливом — для Лиды, где она будет вечно занята любимым делом, гедоническом и милом — для художника, где его камзол будет всегда испачкан в масле: утром — с холста, вечером — с бутерброда.

А как же любовь, спросите вы? А она никуда делась. Главное — осознавать, что любовь может быть разной: иногда — к делу, порой — к телу. И переходить из одного вида в другой любовь должна своевременно, соответствуя задачам человека, пленника эпохи и общества, на благо которого он обязан работать. 

Чему учит?

«Отрицать больницы и школы легче, чем лечить и учить» — произносит во время диспута с художником Лида. Эту реплику и можно считать моралью рассказа “Дом с мезонином” — во всяком случае, его идеологическим резюме. Художник, несмотря на сочувственное отношение к нему автора, выступает, с точки зрения формирования моральной составляющей произведения, героем, подающим плохой пример. Ведь он — образованный человек, имеющий средства и возможности, цвет нации, отрекается от общего дела — выхода государства из господствующего бесправия и несчастья большинства людей, не обладающих ни столь выдающимися качествами, ни денежными средствами. Более того, подвигая априори привлекательную идею о “действенном ничего не делании”, он вводит в заблуждение молодежь (воплощением которой является Женя), не имеющую однозначных жизненных установок и целей, которыми обладает Лида, успешно парируя за их счет адресуемую ей критику. 

Чему учит автор в рассказе «Дом с мезонином»? Чехов заставляет задуматься о том, что даже продолжая быть романтически убежденным в том, что “красота спасет мир”, невозможно продолжать бесплодное будирование философских прений о прогрессе и его природе, ведь от пустословия не распускаются цветы, не затягиваются раны — разве что крепчают черты лица и выдаются скулы человека, занятого вечной болтовней. Но эта красота — не то, что способно заставить мир двигаться дальше, становиться лучше, чище и справедливее. 

В подтверждение этому Чехов демонстрирует в развязке своего произведения, насколько все то, что ценит и возвеличивает художник, хрупко и ситуативно. Идиллия дома с мезонином, ставшая аккумулятором жизненных сил нашего героя, в одночасье, без ведомых на то причин, распалась: Мисюсь уехала, самовар не чадит ароматным паром, не шелестят с прежним трепетом липы. И все то, что своим бездействием хотел удержать и сполна прочувствовать художник, было разрушено одним рациональным доводом Лиды о вреде зародившейся праздности. Так заведено издавна и навечно: люди встречаются и расстаются, влюбляются и ссорятся, оставляя на месте своего эфемерного благолепия выжженную землю обид и разочарований. В то время, как в школах продолжают учить, в больницах — лечить, в парламенте — спорить; и все это — независимо от того, каково расположение человеческого сердца — механизма по определению непостоянного и зачастую нерационального. 

Критика 

«Дом с мезонином» — как уже стало очевидным, выдающееся произведение, потому и критики оно было удостоено весьма и весьма обширной: как известно, хороша та книга, которую все хвалят, но никто не читал; чеховский рассказ все прочитали, раскисли и прогневились. 

Так, очевидно, раздосадованный небытовым характером рассказа, критик Иероним Ясинский отметил, что «дом с мезонином не играет никакой роли в „Доме с мезонином“. Подобное заключение обращало внимание на то, что Чехов, в несвойственной себе сентиментальной манере, дал волю свей любви к деталям, подробное описание которых не оставляло творческого пространства для формирования целостного образа, что с традиционалистской точки зрения рассматривается как писательское упущение. Действительно, Чеховские описания не позволяют нам понять, каковым застал герой усадьбу Волчаниновых, ее пределы и ее обитателей: автор не блуждает по цветовому спектру, не углубляется в вопросы архитектуры, геометрии, пластической хирургии. Однако, с точки зрения адекватной, то есть дозволяющей писателю отступать от умозрительных шаблонов и литературных канонов, обращение столь пристального внимания деталям, сопровождаемая игнорированием общих черт — не что иное, как проявление жанрового своеобразия “Дома с мезонином”. Об этом в “Русских ведомостях” писал Тихон Полнер, отмечая, что Чеховская фрагментализация позволяет рассказу принимать незаурядный формат художественного фоторепортажа: череды вдохновляющих снимков, снятых спонтанно, но как никогда вовремя.  

Помимо прочего, организованная небрежность, граничащая с образностью, показанная Чеховым в “Доме с мезонином” напомнила литературоведу Александру Чудакову приемы художников-графистов, делающих карандашные зарисовки.

Идейное противостояние Лидии Волчаниновой и главного героя привлекло внимание множества критиков, которое предпочли не уделять своего внимания любовной линии рассказа, вышедшей, традиционно для Чехова, удачным этюдом с плохим концом. Так, Ростислав Сементковский в своей статье для журнала “Нива” упрекал автора в непривлекательности образа Лидии Волчаниновой, представленной “человеком черствым и несимпатичным”. Подобная претензия была вполне предсказуема, особенно на заре движения суфражизма, которое аристократия намеревалась поддержать не только материально, но и духовно: романтизируя женский труд и женские рвения, упирающиеся в мужское узколобие, и отражая возведенные романтические образы в литературе и публицистике. 

Однако большее внимание обратил на себя образ героя-рассказчика — персонажа, неуместно романтичного и неуместно циничного в различных ситуациях, играющего роль неумелого резонера, звание софиста которому присвоить не позволяет исключительно его относительная молодость. Так, критик Илья Игнатов отмечал, что индифферентное отношение данного персонажа ко многим насущным проблемам, понимание которых определяло в то время порядочность образованного человека, свидетельствует, в первую очередь, о “творческом бессилии” Чеховского героя. Он не выполняет роль книжного вдохновителя, что делает его непривлекательным для читателя, являющегося частью общества, замирающего в скором прыжке к прогрессу. Александр Скабичевский в работе для “Нового слова” находит нелогичной концовку произведения, по итогам которой, главный герой — “чистопробный психопат и эротоман”т- отказывается от борьбы за Мисюсь. И не поспоришь, ведь сангвинический нарциссизм, способность к которому наш герой проявляет в ухаживаниях, подразумевает непримиримость его чувств перед обстоятельствами (тем более подстраиваемыми и не столь неконтролируемыми: между рассказчиком и Мисюсь не разверзлась пропасть, скорее наоборот, срослись края глубоких ран надломленной души, заново приведенной в чувства искренней любовью). 

Говоря о творческих и идейных параллелях, стоит упомянуть о том, что многие исследователи находят в “Доме с мезонином” черты тургеневской прозы. Действительно: главенствующая атмосфера так же расслаблена в целом и отягощена в частности, в многом за счет нравственных разногласий героев, превращающих свою течение своих жизней в медленную, тягучую, быстро надоедающую субстанцию, подобную приторному чаю, употребляемому то в моменты нескрываемой тоски, то в мгновения меланхолической радости. 

Автор: Иван Шарков