Подлейшего житья подлейшие черты сочинение

/ Сочинения / Грибоедов А.С. / Горе от ума / «Прошедшего житья подлейшие черты»

«Прошедшего житья подлейшие черты»

/ Сочинения / Грибоедов А.С. / Горе от ума / «Прошедшего житья подлейшие черты»

Смотрите также по
произведению «Горе от ума»:

• Краткое содержание
• Полное содержание
• Характеристика героев
• Критические статьи

Вот те, которые дожили до седин.
Грибоедов.
“Горе от ума” было написано в годы острой борьбы между старым, реакционным барством и революционной дворянской молодежью, видевшей в крепостнических порядках бедствие страны. Борьба эта, борьба между прошлым и будущим, и явилась главной темой комедии. В “Горе от ума” получили отражение оба лагеря — отжившее, крепостническое фамусовское общество, олицетворяющее все затхлое, закоснелое и реакционное, что было в тогдашней России, и его горячие противники — Чацкий с немногочисленными сторонниками. “Фамусовское общество…” Но ведь слово “общество” происходит от слова “общий”. А что может быть общего между незнатным, бедным Молчаливым и “тузом” Максимом Петровичем, между представителем аракчеевской военщины Скалозубом и семейством князей Тугоуховских, между обломком екатерининских времен, старухой Хлестовой и светской дамой Натальей Горич, между княгиней-внучкой и Загорецким, приживалом и нахлебником в знатных домах? Почему объединяем мы этих людей, таких разных по своему возрасту, характеру, общественному положению? Что за признак определяет их общность?
Самое главное, объединяющее их всех свойство — все они крепостники. Крепостники — независимо от того, имеют они крепостных или нет, крепостники — потому что они живут по законам крепостничества. Крепостник и тот “Нестор негодяев знатных”, продавший преданных ему слуг за три борзые собаки, крепостник и тот “генерал”, который для крепостного балета согнал “от матерей, отцов отторженных детей” и распродал их “поодиночке”, чтобы избавиться от долгов. Крепостница и старуха Хлестова, которая просит накормить свою арапку наравне с собачкой. Крепостник и сам Фамусов, которому ничего не стоит унизить достоинство своего слуги или пригрозить сослать своих крепостных неизвестно за что “на поселенье”. Все они, ярко отстаивая крепостнические порядки, считают главным мерилом достоинств человека его богатство. Так, для Фамусова, у кого “наберется душ тысячки две родовых, — тот и жених”, будь он и “плохонький”. Таким желанным для Фамусова женихом его дочери является Скалозуб — “золотой мешок”, “не нынче — завтра генерал”, — короче, зять “с звездами да с чинами”, хотя самой Софье все равно, “что за него, что в воду”. И этим критерием достоинств человека пользуется не один Фамусов — так поступают “все московские”. Так, например, как только княгиня Тугоухов-ская узнает, что Чацкий не богат и “не камер-юнкер”, она сейчас же отказывается от знакомства с ним, хотя за несколько минут до этого прочила его в мужья одной из своих дочерей. Поклонение богатству, знатности, чинам пропитывает все фамусовское общество.
Но чинов можно достичь только служа. И поэтому для того, чтобы быть принятым в фамусовское общество, нужно прежде всего состоять на службе. “А главное — поди-тка послужи”, — говорит Фамусов Чацкому в ответ на его вопрос, согласится ли Фамусов на брак Чацкого с Софьей. Но, даже служа, представители фамусовского общества остаются верны своему главному “принципу” — стремлению к знатности и богатству. Служба для них — всего лишь средство достижения чинов. Поэтому служат они, перефразируя слова Чацкого, “лицам, а не делу”. Для достижения высокого положения они используют “многие каналы”, за исключением одного — честного, неформального отношения к службе. Представителем таких людей является Молчалин, который считает, что ему “надобно зависеть от других”, и который поэтому “угождает всем людям без изъятья”. Да и сам Фамусов считает, что если дело “подписано, так с плеч долой”. Недаром Чацкий говорит, что эти люди не служат, а “прислуживаются”. Из-за формального отношения к службе здесь процветает и семейственность. Члены фамусовского общества считают, что “как не порадеть родному человечку!”. И Чацкий с горечью восклицает, что бесполезно бороться со “знатными негодяями”, так как те нашли “защиту от суда” “в родстве”.
Еще одна черта, объединяющая всех членов фамусовского общества, — преклонение перед всем западным, особенно перед всем французским. Они считают, что “нет в мире лучше края”, чем Франция, искренне верят, что им “нет спасенья” без иностранцев, “хлопочут набирать полки” иностранных учителей. Они почти по-обезьяньи перенимают язык, культуру, обычаи французов, сами не сознавая, как нелепо это у них получается — ведь они уверены в том, что “иностранное нельзя поставить в параллель” с национальным. Поэтому на их собраниях господствует “смешенье языков: французского с нижегородским”, поэтому “французик из Бордо” не нашел в России “ни звука русского, ни русского лица”, поэтому же Наталья Горич восхищенно произносит слово “тюрлюрлю”, сама толком не зная, что оно означает.
Как мрак боится света, так и фамусовское общество смертельно ненавидит просвещение. Фамусов считает, что ученость — “чума”, и уверяет, что надо “забрать все книги бы, да сжечь”, а Скалозуб мечтает о школе, где “книги сохранят для больших оказий”.
В фамусовском обществе процветает сплетня, и поэтому даже самые богатые “тузы” ничего так не боятся, как мнения света. “В Москве прибавят вечно втрое”, — восклицает Фамусов, а Молчалин говорит, что “злые языки страшнее пистолета”, и боится больше всего именно этих “злых языков”, руководствуясь принципом: “грех не беда, молва нехороша”. И даже в минуты трагедии всей семьи Фамусова он ни о чем так не заботится, как о том, “что будет говорить княгиня Марья Алексевна!”.
Но члены фамусовского общества сами понимают, как непрочна их позиция, как зыбка их власть. Отсюда их боязнь любого вольного слова, любой критики их нравов. Поэтому же Фамусов “так и ждет содома”, поэтому он “строжайше запретил бы” таким господам, как Чацкий, “на выстрел подъезжать к столицам”, поэтому же он называет Чацкого “карбонарием” только за то, что тот заявил, что служить надо “делу, а не лицам”.
Фамусовское общество, преклоняющееся перед богатством и чинами, ставящее превыше всего все западное, ярко защищающее крепостничество, олицетворяет все мракобесие, всю косность, всю реакционность, всю отсталость России XIX века. С этими-то “подлейшими чертами” прошлого и борется Чацкий — выразитель взглядов декабристов, провозвестник новых идей.

( 1 оценка, среднее 5 из 5 )

«Прошедшего житья подлейшие черты». («Горе от ума»)

”Прошедшего житья подлейшие черты”. («Горе от ума»)

   Комедия “Горе от ума” была написана между 1815 и 1820 годами. Содержание пьесы тесно связано с историческими событиями. В это время в русском обществе были защитники феодализма и крепостничества. В комедии столкнулись два века — «век нынешний» с «веком минувшем».

   Яркий представитель “века минувшего” — так называемое фамусовское общество. Это знакомые и родственники Павла Афанасьевича Фамусова — богатого, знатного барина, в доме которого происходит действие комедии. Это князь и княгиня Тугоуховские, старуха Хлестова, супруги Горичи, полковник Скалозуб. Всех этих людей объединяет одна точка зрения на жизнь. Они все жестокие крепостники. У них считается нормальным явлением торговля людьми. Крепостные искренне служат им, иногда, спасают их честь и жизнь, а они могут выменять их на борзых собак. Так на балу в доме Фамусова Хлестова просит Софью, чтобы та от ужина дала подачку для ее арапки — девки и собачки. Хлестова не видит ни какой разницы между ними. Сам Фамусов кричит на своих слуг: “В работу вас, на поселенья вас!”. Даже дочь Фамусова Софья, воспитанная на французских романах, говорит своей горничной Лизе: “Послушай, вольности ты лишней не бери!”

   Главное для фамусовского общества — это богатство. Идеалами для них являются люди в чинах. Фамусов ставит в пример Чацкому Кузьму Петровича, который был почтенный камергер, “с ключом”, ”богат и на богатой был женат”. Павел Афанасьевич желает для своей дочери Софьи такого жениха, как Скалозуб, так как он “золотой мешок и метит в генералы”.

   Фамусовское общество также хорошо характеризует безразличное отношение к делам. Фамусов — “управляющий в казенном месте” и за целый день он занимается делами только один раз, по настоянию Молчалина Фамусов подписывает бумаги, несмотря на то, что в них “противуречье есть, и многое недельно”. Павел Афанасьевич считает “Подписано, так с плеч долой”.

   Нужно отметить отношение представителей фамусовского общества к службе. По их мнению, служить должны только родственники. Фамусов говорит: “При мне служащие чужие очень редки; все больше ….трины, свояченицы детки”. Эти люди ничем не интересуются, кроме обедов, ужинов и танцев. Во время этих увеселений они злословят и сплетничают, друг другу лицемерят. Они “низкопоклонники и дельцы”, “льстецы и подхалимы”. Павел Афанасьевич вспоминает о своем дяде Максиме Петровиче, большом вельможе: “Когда же надо подслужиться, и он сгибался в перегиб.” Фамусов также с большим почитанием встречает предполагаемого жениха своей дочери Скалозуба, он говорит: “Сергей Сергеич, к нам суда-с, прошу покорно…” “Сергей Сергеич, дорогой. Кладите шляпу, сденьте шпагу…”

   Всех представителей фамусовского общества роднят взгляды на образование и просвещение. Подобно Фамусову они искренне уверены в том, что “ученье — вот чума, ученость — вот причина, что нынче пуще, чем когда, безумных “развелось людей, и дел и мнений». А полковник Скалозуб, неотличающийся умом, рассказывает о новом проекте школ, лицеев, гимназий, где будут учить “строевому шагу, а книги сохранят только для больших оказий.”

   Фамусовское общество не признает русскую культуру и язык. Им ближе французская культура, они преклоняются перед ней и перед французским языком. Чацкий в своем монологе говорит, что французик из Бордо, не нашел здесь ни звука русского, ни русского лица”. Они все единодушно относятся к Чацкому, который является представителем всего нового и передового. Им непонятны его идеи и прогрессивные взгляды. Чацкий пытается доказать свою правоту, но все заканчивается для него не очень хорошо. Они распространяют слух о его сумасшествии, так как не хотят взглянуть на окружающий мир по-другому.

   Так Грибоедов описывает конфликт между двумя лагерями: лагерем сторонников крепостного права и лагерем передовых мыслителей того времени.

Вот те, которые дожили до седин.

Грибоедов.

«Горе от ума» было написано в годы острой борьбы между старым, реакционным барством и революционной дворянской молодежью, видевшей в крепостнических порядках бедствие страны. Борьба эта, борьба между прошлым и будущим, и явилась главной темой комедии. В «Горе от ума» получили отражение оба лагеря — отжившее, крепостническое фамусовское общество, олицетворяющее все затхлое, закоснелое и реакционное, что было в тогдашней России, и его горячие противники — Чацкий с немногочисленными сторонниками. «Фамусовское общество…» Но ведь слово «общество» проис­ходит от слова «общий». А что может быть общего между незнатным, бедным Молчаливым и «тузом» Максимом Пет­ровичем, между представителем аракчеевской военщины Ска­лозубом и семейством князей Тугоуховских, между обломком екатерининских времен, старухой Хлестовой и светской дамой Натальей Горич, между княгиней-внучкой и Загорецким, приживалом и нахлебником в знатных домах? Почему объединяем мы этих людей, таких разных по своему возрасту, характеру, общественному положению? Что за признак опре­деляет их общность?

Самое главное, объединяющее их всех свойство — все они крепостники. Крепостники — независимо от того, имеют они крепостных или нет, крепостники — потому что они живут по законам крепостничества. Крепостник и тот «Нестор него­дяев знатных», продавший преданных ему слуг за три борзые собаки, крепостник и тот «генерал», который для крепостного балета согнал «от матерей, отцов отторженных детей» и рас­продал их «поодиночке», чтобы избавиться от долгов. Кре­постница и старуха Хлестова, которая просит накормить свою арапку наравне с собачкой. Крепостник и сам Фамусов, кото­рому ничего не стоит унизить достоинство своего слуги или пригрозить сослать своих крепостных неизвестно за что «на поселенье». Все они, ярко отстаивая крепостнические поряд­ки, считают главным мерилом достоинств человека его богат­ство. Так, для Фамусова, у кого «наберется душ тысячки две родовых, — тот и жених», будь он и «плохонький». Таким желанным для Фамусова женихом его дочери является Ска­лозуб — «золотой мешок», «не нынче — завтра генерал», — короче, зять «с звездами да с чинами», хотя самой Софье все равно, «что за него, что в воду». И этим критерием достоинств человека пользуется не один Фамусов — так поступают «все московские». Так, например, как только княгиня Тугоухов-ская узнает, что Чацкий не богат и «не камер-юнкер», она сейчас же отказывается от знакомства с ним, хотя за несколь­ко минут до этого прочила его в мужья одной из своих доче­рей. Поклонение богатству, знатности, чинам пропитывает все фамусовское общество.

Но чинов можно достичь только служа. И поэтому для того, чтобы быть принятым в фамусовское общество, нужно прежде всего состоять на службе. «А главное — поди-ка по­служи», — говорит Фамусов Чацкому в ответ на его вопрос, согласится ли Фамусов на брак Чацкого с Софьей. Но, даже служа, представители фамусовского общества остаются верны своему главному «принципу» — стремлению к знатности и богатству. Служба для них — всего лишь средство достиже­ния чинов. Поэтому служат они, перефразируя слова Чацко­го, «лицам, а не делу». Для достижения высокого положения они используют «многие каналы», за исключением одного — честного, неформального отношения к службе. Представите­лем таких людей является Молчалин, который считает, что ему «надобно зависеть от других», и который поэтому «угож­дает всем людям без изъятья». Да и сам Фамусов считает, что если дело «подписано, так с плеч долой». Недаром Чацкий говорит, что эти люди не служат, а «прислуживаются». Из-за формального отношения к службе здесь процветает и семейственность. Члены фамусовского общества считают, что «как не порадеть родному человечку!». И Чацкий с горечью вос­клицает, что бесполезно бороться со «знатными негодяями», так как те нашли «защиту от суда» «в родстве».

Еще одна черта, объединяющая всех членов фамусовского общества, — преклонение перед всем западным, особенно перед всем французским. Они считают, что «нет в мире лучше края», чем Франция, искренне верят, что им «нет спасенья» без иностранцев, «хлопочут набирать полки» иностранных учителей. Они почти по-обезьяньи перенимают язык, культу­ру, обычаи французов, сами не сознавая, как нелепо это у них получается — ведь они уверены в том, что «иностранное нель­зя поставить в параллель» с национальным. Поэтому на их собраниях господствует «смешенье языков: французского с нижегородским», поэтому «французик из Бордо» не нашел в России «ни звука русского, ни русского лица», поэтому же Наталья Горич восхищенно произносит слово «тюрлюрлю», сама толком не зная, что оно означает.

Как мрак боится света, так и фамусовское общество смер­тельно ненавидит просвещение. Фамусов считает, что уче­ность — «чума», и уверяет, что надо «забрать все книги бы, да сжечь», а Скалозуб мечтает о школе, где «книги сохранят для больших оказий».

В фамусовском обществе процветает сплетня, и поэтому даже самые богатые «тузы» ничего так не боятся, как мнения света. «В Москве прибавят вечно втрое», — восклицает Фа­мусов, а Молчалин говорит, что «злые языки страшнее пис­толета», и боится больше всего именно этих «злых языков», руководствуясь принципом: «грех не беда, молва нехороша». И даже в минуты трагедии всей семьи Фамусова он ни о чем так не заботится, как о том, «что будет говорить княгиня Марья Алексевна!».

Но члены фамусовского общества сами понимают, как непрочна их позиция, как зыбка их власть. Отсюда их боязнь любого вольного слова, любой критики их нравов. Поэтому же Фамусов «так и ждет содома», поэтому он «строжайше запретил бы» таким господам, как Чацкий, «на выстрел подъ­езжать к столицам», поэтому же он называет Чацкого «кар­бонарием» только за то, что тот заявил, что служить надо «делу, а не лицам».

Фамусовское общество, преклоняющееся перед богатст­вом и чинами, ставящее превыше всего все западное, ярко защищающее крепостничество, олицетворяет все мракобесие, всю косность, всю реакционность, всю отсталость России XIX века. С этими-то «подлейшими чертами» прошлого и бо­рется Чацкий — выразитель взглядов декабристов, провоз­вестник новых идей.