Подсматривал за тетей рассказы

автор : Северный волк.

ТЁТЯ ЛЮСЯ.

Пока мы жили в коммуналке родители скопили немного денег и заняв недостающую часть у материной сестры тёть Даши купили земельный участок в черте города с огородом, банькой, летней кухней и недостроенным большим домом, который родители за лето достроили, и мы переехали жить в частный дом.

А тёть Люся получила двухкомнатную благоустроенную квартиру на другом конце города далековато от нас, где они со Стасиком стали жить.

Встречаться мы стали реже, и наша дружба со Стасиком постепенно сошла на нет. У него появилась своя компашка с его района – у меня своя, а мать с тёть Люсей продолжали дружить так как вместе работали в железнодорожной больнице мать была медсестрой, а тёть Люся санитаркой.

Тёть Люся иногда по выходным приезжала к нам попариться в баньке — сперва со Стасиком, а потом стала ездить одна.
Ну после баньки как всегда была грандиозная пьянка, мать выпивала немного для компании, а батя с тёть Люсей поддавали изрядно после чего естественно тёть Люся оставалась ночевать у нас.

Чаще всего пьяную тетю Люсю ложили спать одну в летней кухне так как она напивалась до чёртиков и не в состоянии была передвигаться сама.

Вскоре батя загулял даже иногда даже не приходил домой ночевать… в оправдание он рассказывал байки, что пьяный спал у друга. Естественно после каждой его такой выходки дома был грандиозный скандал, иногда переходивший в драку.

Мать терпела-терпела всё это, но после того как «добрые люди» донесли е, что батя не только пьёт, но и гуляет вовсю с одной шалавой у матери наконец лопнуло терпение, и она подала на развод и раздел имущества.

Заняв опять у тёть Даши приличную сумму денег мать выплатила бате половину стоимости дома и имущества после чего, они разошлись, и батя уехал жить к своей матери, а мы остались жить втроём мать я и моя младшая сестрёнка Светка.

Конечно жить в частном доме без мужика сложновато, поэтому вся мужская работа по дому почти полностью легла на мои плечи. Но были в этом и свои плюсы: батя был таким занудой, что портил мне всю жизнь.

В отличии от него мать ко мне относилась хорошо, и я даже рад был тому что родители разошлись мне была предоставлена свобода.

Мать всё также рано уходила на работу вначале седьмого утром и возвращалась около шести вечера, а в выходные была занята домашними делами.

Обычно мать была пунктуальной и никогда не задерживалась на работе, а в эту пятницу, она задержалась дольше обычного и пришла домой поздно вместе с тёть Люсей, с которой они продолжали по-прежнему дружить и после развода стали ещё чаще встречаться.

Они отмечали на работе, какое-то мероприятие и были изрядно подвыпившими, принеся с собой ещё закуски и спирта.

Я понял, намечается продолжение банкета. Вообще-то мать до развода с отцом редко пила, только в гостях изредка и то чуть-чуть. А тут я был удивлён, в таком состоянии свою мать я видел первый раз.

Мать была прилично пьяна, не говоря о тёть Люсе, которая была вообще в хлам. Но, тем не менее, мать собрала на стол в летней кухне, и они с тёть Люсей ещё долго сидели там за столом, понемногу выпивали обсуждая женские проблемы.

Этот раз по-видимому тёть Люся приехала с матерью прямо с работы потому что Стасика с ними не было. Я поинтересовался у тёть Люси где он, на что она заплетающимся языком пробормотала что уехал в деревню к бабуле.

Потолкавшись немного дома, я ушёл на улицу к пацанам, пришёл домой поздно, когда все уже спали. Зайдя в дом, и услышав громкое храпение, я подумал, что все спят в доме включая тёть Люсю.

Чтоб никого не разбудить я, не включая свет сразу пошёл в летнюю кухню.

Я летом иногда ночевал там, когда поздно приходил домой. Вот и в этот раз я решил переночевать в летней кухне, чтоб не слушать музыкальный храп разносившейся на весь дом.

Водя на кухню, я увидел на столе остатки пиршества, две рюмки, чашки с закусками и недопитую бутылку медицинского спирта.
Видно хорошо погуляли допоздна, даже свет забыли выключить на кухне, размышлял я.

Только я собрался попить чая, как услышал негромкое похрапывание, доносившееся с соседней комнаты.

Я удивился, кто же это там? Вроде все в доме спят?..

Быстро подойдя к двери, я приоткрыл шторку, и заглянул в спальню.

На кровати, на которой я собирался спать, лежала пьяная тёть Люся. Она спала на правом боку, полураздетая, в одних трусах и бюзгалтере, её юбка с блузкой висели рядом на стуле.

В спальне было душно, и поэтому тёть Люся полностью раскрылась, сбросив на пол одеяло.

Я стоял возле двери в спальню и смотрел на спящую тёть Люсю, припоминая рассказы Стасика, о том, как он пользовался таким состоянием своей матери, когда они жили ещё с нами в коммуналке, а тёть Люся даже не разу не просыпалась и не догадывалась об этом.

А может это действительно правда, размышлял я. И Стасик на самом деле имел свою мать.

Чем чёрт не шутит?

Не зря ведь говорят: «у пьяной бабы – пи*да чужая».

Постояв так в раздумье какое-то время, я решился хотя бы попробовать пошарить тёть Люсю между ног, когда выпадет ещё такая возможность побыть на едине с спящей пьяной полуобнаженной женщиной. От этих мыслей у меня даже похолодело в низу живота, яйца сжались в комочек, а член стал наливаться кровью.

Набравшись смелости, я потихоньку направился к кровати, и, подойдя к ней вплотную, начал трогать тётю Люсю за ляжку, чтобы убедится, крепко ли она спит. Погладив несколько раз, я, затаив дыхание прислушивался к её храпу, и, не заметив никаких изменений, стал действовать дальше, медленно поднимая руку в верх по тёть Люсиной ляжке к её пи*де, чтобы пощупать её хотя бы через трусы. Прикоснувшись пальцами к матне, я осторожно стал всё там ощупывать, изучая рельеф тёти Люсиной промежности, при этом продолжая следить за тем, чтобы она не проснулась.

Пьяная тётя Люся скорее всего с вечера была не в состоянии подмыться и поэтому вся матня её трусов была мокрой, насквозь пропитанная вагинальными выделениями, перемешанными с остатками мочи. Пока я шарил тётю Люсю между ног она продолжала мелодично похрапывать, не подавая признаков для беспокойства. Тогда я уже осмелев совсем, засунул ладошку вниз под матню трусов, и осторожно потрогал рукой у тёть Люси голую пи*ду. Она у неё, как и у мамани была обильно заросшая от лобка до жопы густыми зарослями волос, которые мешали прощупать все прелести запретного плода, и, к тому же ещё матня ограничивала перемещение руки.

Видя, что тётя Люся никак не реагирует на моя интимные домогательства и продолжает спокойно спать, я решился на дерзкий поступок, приспустить ей трусы, и продолжить обследование запретного плода, а, если она будет также продолжать крепко спать, то попытаться хотя бы потеряться писуном по её голой пи*де .

Вытащив руку из матни, я, взяв обоими руками за резинку и стал приспускать трусы с тёть Люсиной жопы, чтоб не мешали исполнению моих дерзких планов.

Правда мне удалось приспустить трусы у тёти Люси только на левой ляжке – правая часть трусов была придавлена её попой, и я побоялся что тётя Люся хоть пьяная может почувствовать, как я стаскиваю с неё трусы, но этого было вполне достаточно, матня на трусах приспустилась и теперь была возможность оттянув матню вниз подобраться к голой тёть Люсиной пи*зде и пощупать её.

Пока я приспускал на ней трусы, тётя Люся во сне пробурчала что-то невнятное, и тут-же опять захрапела, давая мне повод дальше продолжать свои сексуальные домогательства.

К тому времени во мне пробудился животный инстинкт и уже взял верх над разумом, я, ничего не соображая, быстро стянув с себя штаны вместе с трусами, и прилёг сзади к тёть Люсе на кровать, не обращая внимания на раздавшийся громкий скрип панцирной сетки. Тёть Люся лежала в той же позе на правом боку, подогнув ноги к стене и выставив в мою сторону как специально свою соблазнительную попу.

Я стал сзади энергично пристраиваться к ней, двигаться всё ближе, пока мой возбуждённый член не упёрся тёть Люсе между ляжек. Дальше оттянув матню тёть Люсиных трусов в сторону, я стал толкать свой упругий член ей между ног пытаясь всунуть его в тёть Люсину пи*ду — благо что она была влажная от вагинальных выделений, и твёрдая головка моего члена без особого труда проскользнула между половых губ тёть Люсиной пи*ды до самого клитора.

Я стал двигать тазом взад в перёд, но не имея полового опыта я никак не мог попасть в тёть Люсино влагалище. Член всё время проскальзывал поверху её гениталий, то между половых губ в сторону лобка, то в разрез между ягодиц. После нескольких неудачных попыток, засунуть член в тёть Люсину пи*ду, я от перевозбуждения начал кончать, спустив первую струю спермы ей между ягодиц, а при попытке встать, вторая партия спермы брызнула тёть Люсе прямо на наружную сторону матни её приспущенных трусов. Я даже не сразу понял, что кончил.

Вообщем пока я вставал, успел обтрухать всю тёть Люсину жопу и трусы.

Разозлившись сам на себя, за то, что не смог по-настоящему отъиметь тёть Люсю, и к тому же ещё наследил, даже не успев побывать своим членом в её влагалище.

Разочарованный неудачей я, натянув трусы со штанами поплёлся на кухню.

Залпом выпив бокал воды, утоляя невыносимую жажду, я присел возле стола, раздумывая, что делать дальше, не замечая, что через штаны стимулирую рукой свой слегка опавший член, но готовый к очередному половому акту. Посидев так какое-то время, и проанализировав все свои ошибки, я решил повторить попытку отъиметь тёть Люсю поновой, тем более, что мой член опять стал возбуждаться и был готов к бою.

Теперь я решил предварительно изучить теть Люсины гениталии досконально прежде чем заняться с ней сексом, чтобы опять не попасть впросак и точно определить куда нужно всунуть член.

Я взял фонарик и став на колени возле кровати оттянул левой рукой матню тёть Люсиных трусов и раздвинув пальцами её ляжки стал светить фонариком на тёть Люсины гениталии. Так близко взрослую волосатую пи*ду и покрытую волосиками жопу я ещё никогда не видел. Правда я раньше подсматривал за подмывающейся маманей с большого расстояния, но там было видно лиши волосатый чуб ее лобка и руку, промывающую между половых губ ну иногда ещё я умудрялся подсмотреть детскую письку у своей спящей сестрёнки, но это не то там был маленький голенький пирожок с разрезом по середине, а тут такая картина просто загляденье тёть Люсина пи*да и жопа были буквально перед моим носом. Я даже чувствовал ароматные запахи, извергающие её гениталиями, это совсем не то что нюхать маманины или её же тёть Люсины грязные трусы ведь тут свежак. Я приблизился вплотную лицом к тёть Люсиной промежности и стал нюхать её гениталии чуть ли не всунув свой нос ей в пи*ду.

Ароматы были обалденные у меня аж закружилась голова от обильного прилива крови, в висках застучали молоточки и защемило в яйцах, меня начало всего потрясывать. Бедный мой член и так был возбуждён, а от таких запахов его буквально распирало от перенапряжения он до боли упёрся в трусы, нужна бала срочная разрядка.

Я дрожащей правой рукой положил фонарик на кровать направив луч света на тёть Люсину жопу стал правой рукой изучать её пи*ду ища вход во влагалище. Поводив средним пальцем между половых губ, пока не нащупал заветный вход в её вагину. Он находился буквально рядом с анальным входом.

Теперь, я уже нагло, без всяких церемоний, быстренько стянул с себя штаны вместе с трусами и, запрыгнув к тёте Люсе в постель, начал толкать свой возбуждённый член туда куда надо, на всякий случай придерживая его рукой, чтобы не проскальзывал мимо.

На этот раз, я точно попал в цель и мой член без особых проблем вошёл в смазанную моей спермой тёть Люсину пи*ду, растягивая твёрдой головкой мягкие эластичные стенки влагалища, проникая всё глубже в него, пока не почувствовал, что упёрся яйцами в тёть Люсины ляжки.

Я почувствовал неописуемое блаженство, оттого, что первый раз в жизни по-настоящему на яву засунул свой член в женское лоно. Мне хотелось поглубже войти туда, и я сильнее прижался всем телом к тёте Люсе, что аж сдвинул её с места. Но в тот момент мне было безразлично, я уже ничего не соображал, мною руководил дикий, животный инстинкт самца. Полежав так какое-то время без движения с членом в её пи*де, и насладившись первоначальными впечатлениями, я потихоньку начал е*ать тёть Люсю, двигая тазом взад-вперёд.

По мере возбуждения я стал наращивать темп движений, и в скором времени буквально уже долбил тёть Люсю сзади, вгоняя в неё глубоко свой возбуждённый половой орган. При каждом моём толчке жопа у тёти Люси двигалась взад-вперёд и содрогалось всё тело, но я этого не замечал, мне было не до этого, я даже не заметил, что тёть

Люся постепенно перешла с мелодичного похрапывания на мелодичный стон, и сама стала подмахивать жопой в такт моим движениям.

В тот момент я не слышал и не видел ничего вокруг себя, я слишком был увлечён сексом.

Не знаю сколько времени я драл тёть Люсю, да именно драл вгоняя свой перевозбуждённый член в чвакающую её пи*ду.
В тот момент я потерял ориентир во времени.

Очнулся я только тогда, когда спустил всю сперму тёть Люсе в пи*ду и услышал её пьяный хриплый голос:

-Ой, Володенька, ты сегодня словно жеребец! Ё* как молодой!

(Володенька — это мой батя. Только тёть Люся его так ласково называла).

Сообразив, что тётя Люся пробудилась я буквально одним прыжком спрыгнул с кровати и закатившись под неё затаился как испуганный зверёк.

Ещё не протрезвевшая тёть Люся спросонья пошарила рукой по кровати туго соображая, что проходит и буркнув:

— Надо ж такому присниться… — дальше увалилась спать, перевернувшись на живот.

Я лежал ни живой, ни мёртвый под кроватью пока не услышал знакомое похрапывание.

Только тогда я осторожно выполз из-под кровати и схватив штаны с трусами и фонарик на цыпочках выбежал из спальни.
Трусы со штанами я натянул уже на кухне.

Удовлетворённый и гордый сам за себя, что я смог повторить «подвиг» Стасика и отъиметь его пьяную мать я пошёл спать в дом на свой диван, не осознавая, что я чуть ли не спалился…

Продолжение следует…

Валерий Акимов.

Тётя.
Ноябрьским холодным
вечером Максим, отслужив два года, возвращался из Армии. Отдавший честно
свой долг Родине, он, весёлый, под лёгким хмельком возвращался домой, в свой
любимый город.
Мать была в командировке,
и он решил сперва навестить свою тётю, родную сестру матери.
Тётка Ира обрадовалась
возвращению племянника и с порога бросилась обнимать и целовать Максима.
— Ну молодец, что зашёл! – сказала
радостно Ирина. — Матери всё равно дома нет, чё тебе там одному делать?! А так
хоть тётку навестил! А я уж покормлю, побалую тебя! Небось, помнишь мои
угощения?!
Тетка действительно
готовила хорошо. Всё у неё было вкусно и богато. Правда, она работала в торговле
и поэтому могла приносить дефицитные продукты домой. Максим любил к ней
приезжать, особенно по праздникам. Столы у Ирины всегда ломились от закусок и
выпивки. Муж тётки Аркадий, хороший мужик, работал на заводе, зарабатывал
неплохо, но последние годы стал здорово выпивать. Сердце у него не
выдержало, и не дожив до пятидесяти лет он умер. Похоронив мужа, Ирина недолго
кручинилась. Аркадий её уже достал своими пьянками, и пока Максим был в Армии,
она жила обычной жизнью, как жили в те годы многие женщины в Советском
союзе. Приезд племянника её сильно обрадовал. Давно она его не видела. Два
года, срок немалый.
— Ну, что ты стоишь?! Проходи… — сказала
тётка. – Видишь, у меня всё по старому, заходи, раздевайся…
— Да… я уж вижу… — ответил Максим. — Я
думал, ты замуж вышла, тётка Ирина!
— Ну…- тётка махнула рукой. — Сказанул
тоже! За кого?! Мужиков-то нормальных нет! Алкаши одни или импотенты!
— Тёть Ир! Да ладно тебе. Что, прям все
такие?!
— Не знаю…. Такие, не такие…. Что-то
мне не попадались. — Тётка засмеялась.
— Да в магазине у вас столько народу
ходит, в смысле мужиков. И никто внимания на тебя не обратил?! Ты же женщина
симпатичная, и фигура у тебя — молодые позавидуют.
Тётке Ирине было приятно слышать
такой комплимент от молодого парня. Да и Максим был не замухрышка какой.
Он был выше среднего роста, симпатичный лицом и крепкий на вид. Армия
сделала своё дело, парень пришёл поджарый и гладкий. Тётка видела, что перед
ней стоит уже не пацан-малолетка, а молодой мужчина.
— Ладно, Максим иди в ванну, а я быстро
перекусить приготовлю.
Максим лёг в горячую ванну,
ощутив забытые чувства блаженства…. Он соскучился по гражданской жизни, а ещё
больше по женщинам. Он конечно был уже не мальчик и в армии в самоволке
познакомился с девчонкой, и получил там первый опыт. Но это было всё
как — то наспех, не так, как он хотел и представлял. Но гормоны делали своё
дело, и, лёжа в ванной, он старался не думать об этом. Но его «приятель» имел
совсем другие планы…
— Вот блин, как некстати! Ещё тётка
заметит, подумает чего.
Максим стал старательно
мочить голову водой. Он слышал, что этот способ помогает снять эрекцию. Да,
«приятель» успокоился, и Максим приоткрыв дверь ванны, крикнул:
— Тёть Ир!
— Что, мой хороший!- послышался голос с
кухни.
— А мне надеть нечего… Может, от дяди Аркадия
остались брюки и рубашка?!
В ванну зашла Ирина. Племянник
стоял, обернувшись полотенцем. Она осмотрела Максима с ног до головы,
улыбнулась слегка…
— Надень вот пока мой халат. Должен
подойти…. А твои вещи я постираю потом.
Закрыв дверь, тётя ушла опять на
кухню, а Максим стал рассматривать висевший на вешалке цветастый халат. Он взял
его в руки, и на него пахнуло запахом женщины… Максим поднёс его к лицу…и
вдохнул этот аромат. И его «приятель» опять начал просыпаться. Тогда он быстро
надел халат, ему он был конечно мал, но прикрывал голое тело, и Максим,
перевязав его поясом, вышел из ванны.
— Ну, как я выгляжу? А? Тёть Ир?!! — спросил
улыбаясь Максим.
— Прекрасно!
Ирина подошла и поцеловала
племянника в щёчку.
— Иди в комнату, включай телевизор, сейчас
всё уже будет готово.
Максим, зайдя в комнату, увидел
прекрасный импортный телевизор, и рядом с ним ещё какой-то непонятный предмет.
-Тёть Ир! А как его включать?! Я такие
и не видел ещё!
Ирина зашла в комнату и взяла в руки
пульт.
— Эх! Отстал ты от жизни, солдатик! Вот
смотри…
— Она нажала несколько кнопок, и телек
засветился.
— А это что такое, рядом?
— А это, Максимушка, видеомагнитофон!
Отличная штука, когда по телевизору смотреть нечего, я фильмы по нему смотрю. А
фильмы у меня разные…..
— Да, тёть, богато вы тут живёте!
-Торговля, Милый! Она свои плюсы имеет,
правда, и свои минусы тоже! Сам знаешь.
Тётка ушла опять на кухню, а Максим
стал щёлкать каналы. Ему всё было интересно, он соскучился по телеку. В армии
был телевизор, но он стоял в Ленинской комнате, и по нему обычно солдаты
смотрели программу «ВРЕМЯ», и лишь по воскресеньям и по праздникам фильмы.
— Ну вот, всё готово! — сказала Ирина,
накрывая стол в комнате. Стол подвинули к дивану, и стало удобно смотреть
телек и ужинать. На столе чего только не было! И осетрина, и ветчина
венгерская, и салат из свежих огурцов и помидоров. По меркам советского
времени, в ноябре это был дефицит! И ещё жареные цыплята и даже
бутерброды с чёрной икрой.
— Тёть Ир! Откуда такие богатства?!!
— Ты не спрашивай, а лучше кушай!
Небось, в армии своей и не видел такого?!
— Да что армия, я и дома нечасто видел,
разве что на Новый год!
-,Ну вот и хорошо… А я как раз угадала,
вчера всё принесла… Прям чувствовала, что ты ко мне заедешь.
Ирина стала гладить русые волосы на
голове Максима и смотреть ему в глаза. Максим почему-то засмущался.
— Ой! Самое главное забыла! —
воскликнула тётка.
Она встала и быстро побежала на кухню,
достала из холодильника бутылку «Столичной».
— О!!! Ну тёть Ир! Ты человек!
— А как же! Не на сухую же, да и
приезд надо отметить! Это же целое событие! Давай, открывай.
Винтовая пробка на бутылке открутилась
с приятным лёгким треском, и содержимое потекло по рюмкам.
-Ну, Максимушка, я рада, что ты
вернулся! Что вся твоя армия осталась у тебя позади, а впереди гражданская
жизнь! И что ты пришёл живой, здоровый, и все твои органы исправно работают!
Ирина засмеялась вместе с Максимом…
Выпили. Максим давно не ел таких
богатых закусок. Он взял бутер с икрой и вкусил давно забытый вкус. Тётка
положила ему в тарелку варёный картофель и цыплёнка.
— Тёть Ир, много!
— Ешь, ешь! Тебе сейчас надо есть!
Набирайся сил, витаминов! У тебя теперь всё впереди!
Максим принялся за цыплёнка.
— Погоди! Между первой и второй
промежуток небольшой! – сказала тётя. — Наливай!
Максим разлил водку по рюмкам. Они
выпили.
— А как мать-то живёт, тётя Ир?
Да что мать, всё работает,
мотается по этим командировкам, дома мало бывает. Да мы и редко видимся,
всё больше по телефону болтаем. Вот и она мне сказала, что ты должен прийти
скоро.
— Да, она мне писала, чтобы я к тебе
сперва заехал, до её приезда.
— Вот и правильно… что заехал!
Соскучился? — спросила Ирина.
— По ком?
— По матери! Не по мне же….
-Соскучился, два года не видел….
— А с отцом как, переписывался?
— Да написал пару раз…. Да если честно,
не хотел я с ним общаться, это мать попросила, чтобы я ему написал.
— Так он же отец всё же твой!
— Отец… Да что толку-то, он мать не
любил. Правильно она сделала, что разошлась с ним.
— Ладно, ты давай, наливай… —
проговорила уже чуть захмелевшая Ирина.
Максим налил, выпили…
— НуЮ а у тебя какие планы? — спросила
тётка. — Что делать будешь? Куда работать думаешь пойти?
— Да не знаю пока, отдохну. Мне три
месяца положено отдыхать!
— Ох…ох…ох! Три месяца! Да…Ну
тогда, чтобы хорошо тебе поотдыхать! … Соскучился там….. а?
Ирина положила свою руку на колено
Максима.
— Ты про что, тётя Ир?
— Да всё про то же…. Не маленький уже….
Без женщин тяжко было? А?
Максим опустил голову и качнув ей в
знак согласия молча…
— Да понимаю я…. Мне тоже, племяш, не
сладко.
— Да вам — то что? Вроде нормально всё
у вас…
— Нормально?!!! Да какой там нормально!
Нет, с деньгами всё хорошо. Не жалуюсь. А вот в другом…
— В чём, тёть Ир?
— В чём…. Муж мой, Аркашка…. Как бухать
начал, так в постели всё хуже и хуже….. А потом и вообще перестал! Ты
представляешь?! А я же не старая ещё! Максим, я же ещё не старуха!!! Мне тоже
мужского внимания хочется!
— Тёть Ир, да ты же красавица! Да как
ты, и без внимания!
— Да?… Ты так считаешь? Значит, ещё
выгляжу неплохо?
— Отлично выглядишь!
Ирине чуть перевалило за сорок, но
никто ей таких лет не давал, выглядела она на тридцатку.
— Но тоже, Максим, с кем попало не
хочется…. А ты правда считаешь, что я симпатичная?!
— Да честно! Вот правда… ты даже
сексуальна! — вдруг вырвалось у Максима.
Тётка посмотрела на племянника
таким взглядом, что у него под халатом «приятель» как бы вздрогнул.
— Спасибо тебе, Максимушка…
Ирина приблизилась к губам Максима и
поцеловала их, но не так, как племянника, а как уже мужчину.
— Ну что ты сидишь, давай
наливай!
Максим разлил водку по рюмкам, и они
выпили. Он уже не закусывал, он наелся и от поцелуя тётки у него стали
появляться непонятные мысли в голове и его «приятель» стал просыпаться.
— «Блин, что делать?» -думал он. «Халатик
хлипкий, да и короткий ещё. Он сейчас встанет, и она всё увидит»!
— Ну, ты о чём задумался, друг мой
ситный?! – проговорила уже захмелевшая Ирина.
— Да так, ни о чём… Всё нормально, тёть
Ир!
— Ты пока наливай, а я сейчас кассету
поставлю, а то по этому грёбанному ТВ совсем смотреть нечего.
Максим разлил водку, а Ирина поставила
в видеомагнитофон кассету.
— Что за фильм?- спросил Максим, тоже
порядочно захмелев, а его «приятель» не успокаивался совсем. Максим
лишь слегка прикрывал его ладонью.
— Смотри, сейчас увидишь, такого не
видал небось в армии?
На экране появился загородный дом.
Было видно, что это отель или даже шикарная дача. Рядом с бассейном
лежала на шезлонге девушка и загорала.
— Про любовь, что ли? – опять спросил
Максим.
— Про любовь…- ответила тётя,
откинувшись на спинку дивана.
К девушке подошёл парень и
поцеловал её… Что-то там стал говорить ей… Но к великому удивлению Максима,
девушка смело провела рукой по мужскому достоинству парня, а потом бесцеремонно
приспустила его плавки и, погладив рукой его член, взяла его в рот.
Максим офигел. «Ничё себе, мне тётка
фильмы показывать решилась! И что же дальше будет»?!
В фильме события стали развиваться
достаточно интересно, Максим уже увлёкся сюжетом и не заметил, как рука Ирины
уже пошла дальше сквозь халатик и коснулась его члена. От неожиданности
Максим даже вздрогнул.
Он хотел что-то сказать, но его уже
захватили гормоны. Голова слегка закружилась, и ему стало всё равно, даже
интересно, что будет дальше….Член Максима так напрягся, что готов был
выпрыгнуть наружу от напряжения. Он стал горячий и твёрдый, как камень. Ирина,
сначала проведя рукою по стволу, стала целовать его, потом обхватила головку
губами и жадно стала лизать и сосать её. Она пальцами ходила по стволу, как бы
слегка раздражая его, и одновременно опускалась всё глубже и глубже…. Пытаясь
коснуться носом живота Максима.
— Я сейчас кончу! – почти крикнул
Максим.
-Да, давай! Я знаю, тебе тяжело
сдерживать!
Ирина убрала голову и огромная струя
спермы вырвалась высоко вверх, тётя прильнула опять к члену и стала облизывать
головку, слизывая остатки спермы, потом она оторвалась и сказала:
— Вот это да!!! Я такого фонтана
у своего Аркаши никогда не видела…. Ты отдохни пока.…..
Максим прилёг на диван. Ирина
встала и прошла в другую комнату. Там была спальня. Она расстелила постель и
затем прошла в ванную.
Максим налил себе водки, выпил.
Затем разлил остатки по двум рюмкам. Минут через десять появилась закутанная в
полотенце Ирина. Она подняла свою рюмку и сказала:
— Ну, племянничек, давай выпьем
за близкие отношения! Я тебя теперь ещё больше полюбила!
Они чокнулись, выпив до дна. Тётя
сказала:
— Пошли…. Там продолжим!
Такого секса у Максима никогда не было!
Он кончил ещё несколько раз. Его возбуждало не только приятное тело его тётки,
а именно то, что он имеет свою тётку, именно свою тётку!!! Он готов был кончить
от одного только прикосновения к её прекрасным бёдрам, к её груди, пусть
слегка уже опустившейся от возраста, но всё равно прекрасной. Её крупные соски
его опять возбуждали. Он готов был целовать их всю ночь! Она позволила ему
поласкать её «киску» И Максим делал это впервые с женщиной…. Он чуть не
терял сознания от удовольствия…. Они занимались любовью почти всё ночь. Уснули
лишь под утро. Проспав полдня и придя в себя лишь ближе к обеду, они нежились в
постели. Максим не знал, что теперь будет…. Он находился в каком-то непонятном
состоянии. Да ещё болела голова от выпитого.
Ирина повернулась к нему и, поцеловав
его уже по — родственному в щёчку, тихо сказала:
— Ты только маме не говори……
2020 г.

…Солнце еще не встало, а Мишка уже был на Барсучьем бору. Там, километрах в трех от деревни, стоял пустующий домик серогонов. Мишка сделал еще ходку до деревни, притащил рыбацкие снасти и, вернувшись назад, замел еловым лапником свои следы.

Теперь он чувствовал себя в безопасности, затопил жаркую буржуйку, наварил картошки, с аппетитом поел.

Солнце стояло уже высоко, когда он отправился к реке ставить верши. С высокого берега открывалась неописуемая красота лесной речки, укрытой снегами. Мишка долго стоял, как зачарованный, любуясь искрящимся зимним миром. На противоположной стороне реки на крутом берегу стояла заснеженная, рубленая в два этажа из отборного леса дача бывшего директора леспромхоза, а ныне крутого бизнесмена –лесопромышленника. Окна ее украшала витиеватая резьба, внизу у реки прилепилась просторная баня. Дача была еще не обжита. Когда Мишка уезжал в Питер, мастера из города сооружали камин в горнице, занимались отделкой комнат. Теперь тут никого не было. И Мишка даже подумал, что хорошо бы ему пожить на этой даче до весны. Все равно, пока не сойдет снег, хозяевам сюда не пробраться. Но тут же испугался этой мысли, вспомнив, что за ним должна охотиться милиция.

Он спустился к реке, прорубил топором лед поперек русла, забил прорубь еловым лапником так, чтобы рыба могла пройти только в одном месте, и вырубил широкую полынью под вершу.

Скоро он уже закончил свою работу и пошел в избушку отдохнуть от трудов. Избушка была маленькой, тесной. Но был в ней особый лесной уют. Мишка набросал на нары лапника и завалился во всей одежде на пахучую смолистую подстилку, радуясь обретенному, наконец, покою.

Проснулся Мишка от странных звуков, наполнивших лес. Казалось, в Барсучьем бору высадился десант инопланетян, производящих невероятные, грохочущие, сотрясающие столетние сосны звуки. Мишка свалился с нар, шагнул за двери избушки.

— Путана, путана, путана! — гремело и завывало в бору.— Ночная бабочка, но кто ж тут виноват?

Музыка доносилась со стороны реки. Мишка осторожно пошел к берегу. У директорской дачи стояли машины, из труб поднимались к небу густые дымы, топилась баня, хлопали двери, на всю катушку гремела музыка, то и дело доносился заливистый девичий смех.
У Мишки тревожно забилось сердце. Он спрятался за кустами и, сдерживая подступившее к горлу волнение, стал наблюдать за происходящим…

Он видел, как к бане спустилась веселая компания. Впереди грузно шел директор их леспромхоза, следом, оступаясь с пробитой тропы в снег и взвизгивая, шли три длинноногие девицы, за ними еще какие-то крупные, породистые мужики. Скоро баня запыхала паром.

Изнутри ее доносилось аханье каменки, приглушенный смех и стенания.

Наконец, распахнулись двери предбанника, и на чистый девственный снег вывалилась нагишом вся развеселая компания. Мишкин директор, тряся отвислым животом, словно кабан пробивал своим распаренным розовым телом пушистый снег, увлекая компанию к реке, прямо в полынью, где стояла Мишкина верша.

Три ображенные девицы оказались на льду, как раз напротив Мишкиной ухоронки. Казалось, протяни руку и достанешь каждую.

От этой близости и вида обнаженных девичьих тел у Мишки, жившего поневоле в суровом воздержании, закружилась голова, а лицо запылало нестерпимым жаром стыда и неизведанной запретной страсти.

Словно пьяный, он встал, и, шатаясь, побрел к своему убогому пристанищу. А сзади дразнил и манил волнующе девичий смех и радостное повизгивание…

В избушке смолокуров он снова затопил печь, напился чаю с брусничным листом и лег на нары ничком, горестно вздыхая по своей беспутной никчемной жизни, которая теперь, после утреннего заявления по радио, и вовсе стала лишена всякого смысла.

Мишка рано остался без родителей. Мать утонула на сплаве, отец запился. Сказывают, что у самогонного аппарата не тот змеевик был поставлен. Надо было из нержавейки, а Варфоломей поставил медный. Оттого самогонка получилась ядовитая.

Никто в этой жизни Мишку не любил. После ремесленного гулял он с девицей и даже целовался, а как ушел в армию, так тут же любовь его выскочила замуж за приезжего с Закарпатья шабашника и укатила с ним навсегда.

А после армии была работа в лесу, да пьянка в выходные. Парень он был видный и добрый, а вот девиц рядом не случалось, остались в Выселках одни парни, девки все по городам разъехались. Тут поневоле запьешь! Уж лучше бы ему родиться бабки Саниным козлом! Сидел бы себе на печи да картошку чищеную ел. Ишь, в кабинете ему студено!

Мишке стало так нестерпимо жалко самого себя, что горючая слеза закипела на глазах и упала в еловый лапник.

…Ночью он вышел из избушки, все та же песня гремела на даче и стократным эхом прокатывалась по Барсучьему бору:

«Путана, путана, путана,
Ночная бабочка, но кто ж тут виноват?»

Столетние сосны вздрагивали под ударами децибелл и сыпали с вершин искрящийся под светом луны снег. Луна светила, словно прожектор. В необъятной небесной бездне сияли лучистые звезды, и, ночь была светла, как день.

Мишку, будто магнитом, тянуло опять к даче, музыке и веселью. И он пошел туда под предлогом перепроверить вершу. Ее могли сбить, когда ныряли в прорубь, или вообще вытащить на лед.

Директорская дача сверкала огнями. берега Мишка видел в широких окнах ее сказочное застолье, уставленное всевозможными явствами. Кто-то танцевал, кто-то уже спал в кресле. Вдруг двери дачи распахнлись, выплеснув в морозную чистоту ночи шквал музыки и электрического сияния.

Мишка увидел, как кто-то выскочил в огненном ореоле на крыльцо, бросился вниз в темноту, заскрипели ступени на угоре, и вот в лунном призрачном свете на льду реки он увидел девушку, одну из тех трех, что были тут днем. Она подбежала к черневшей полынье, в которой свивались студеные струи недремлющей речки, и бросилась перед ней на колени.

Мишка еще не видывал в жизни таких красивых девушек. Волосы ее были распущены по плечам, высокая грудь тяжело вздымалась, и по прекрасному лицу текли слезы.

Вновь распахнулись дачные двери, и на крыльцо вышел мужчина:

— Марго! — крикнул он повелительно.— Слышишь? Вернись! Видимо, он звал девушку, стоявшую сейчас на коленях перед полыньей.
— Маля! — повторил он настойчиво,— Малька! Забирайся домой. Я устал ждать.

Девушка не отвечала. Мишка слышал лишь тихие всхлипывания. Мужчина потоптался на крыльце, выругался и ушел обратно. Девушка что-то прошептала и сделала движение к полынье.

Мишке стало невыносимо жалко ее. Он выскочил из кустов и в один миг оказался рядом с девицей.

— Не надо! — сказал он деревянным голосом.— Тут глубоко. Девица подняла голову.
— Ты кто? — спросила она отрешенно. От нее пахло дорогими духами, вином и заграничным табаком.
— Мишка,— сказал он волнуясь.
— Ты местный?
— Живу тут. В лесу,— все так же деревянно отвечал Мишка. Девица вновь опустила голову.
— А я Марго. Или Маля. Путана.
— Это, стриптизерша, что ли?
-Да нет. Путана.

Мишка не знал значения этого слов и решил, что путана — это фамилия девицы.

-Ты, это, не стой коленками на льду-то,— предупредил Мишка.— А то простудишься.

Девица вдруг заплакала, и плечи ее мелко задрожали. Мишка, подавив в себе стеснение, взял ее за локотки и поставил рядом с собою.

— Слышишь, Мишка,— сказала она вдруг и подняла на него полные горя прекрасные глаза.— Уведи меня отсюда. Куда-нибудь.
И Мишка вдруг ощутил, что прежнего Мишки уже нет, что он весь теперь во власти этих горестных глаз. И что он готов делать все, что она скажет.

— У меня замерзли ноги,— сказала она.— Погрей мне коленки. Мишка присел и охватил своими негнущимися руками упругие колени
Мали. Ноги ее были голы и холодны. Мишка склонился над ними, стал согревать их своим дыханием.

— Пойдем,— скоро сказала она.— Уведи меня отсюда скорее…

— Они поднялись по тропе в угор. Неожиданно для себя Мишка легко подхватил ее на руки и понес к своему лесному зимовью. А она охватила его руками за шею, прижалась тесно к Мишкиной груди, облеченной в пропахшую дымом и хвоей фуфайку и затихла.
Когда Мишка добрался до избушки, девушка уже глубоко спала.

Он уложил ее бережно на укрытые лапником нары и сел у окошечка, прислушиваясь к неизведанным чувствам, полчаса назад поселившимся в его душе, но уже укоренившимся так, словно он вечно жил с этими чувствами и так же вечно будет жить дальше.
Маля чуть слышно дышала. Ночь была светла, как день. За окошком сияла прожектором луна.

Aндрeй нaхoдился в дeрeвнe ужe двe нeдeли. Oн нe приeзжaл в дeрeвню ужe нeскoлькo лeт — стaрыe друзья пoрaзъeхaлись ктo кудa, дa и интeрeсы были ужe рaзныe. Всe прeдвeщaлo скучныe двa мeсяцa — нaкaзaниe зa тoт бeспoрядoк, кoтoрый oн вмeстe с oднoклaссникaми учинил пoслe шкoльнoгo бaлa. В дeрeвню Aндрeй приeхaл в сaмoм плoхoм нaстрoeнии и с сaмыми плoхими oжидaниями.

Тёткa, втoрaя жeнa дяди, тa eщё стeрвa, нe дaвaвшaя жить свoeму мужу — принялaсь зa Aндрeя: этo нe хoрoшo, тo плoхo. Стaнoвилoсь всe хужe и хужe, пoкa… блaгoдaря «счaсливoй случaйнoсти», Aндрeй eё трaхнул (пoчти изнaсилoвaл). Aндрeй думaл, чтo eгo oтпрaвят дoмoй, нo с тeх пoр их oтнoшeния, нaoбoрoт, нaлaдились.

Тaтьянa (или тётя Тaня, кaк oн любил ee нaзывaть кoгдa брaл eё сзaди) нaчaлa oбучaть Aндрeя сeкрeтaм жeнскoгo тeлa. Кaзaлoсь чтo рoль учитeльницы вoзбуждaлa eё бoльшe сeксa.

Пoслe oбычнoгo утрeннeгo сeксa (мужики, включaя дядю в этo врeмя ужe были в пoлe) тeтя Тaня рaсскaзывaлa Aндрeю пoслeдниe слухи — oбычнo ктo с кeм спит, к кoму мoжнo пoдкaтить, к кoму нeльзя.

Бoльшe всeгo Aндрeя зaинтригoвaлa Тaмaрa. Тo ли пoтoму чтo ee былo нeльзя, тo ли из-зa ee внeшнoсти, нo скoрee всeгo пo oбeим причинaм.

Тaмaрa, сoсeдкa спрaвa, былa спeлoй блoндинкoй, с витыми лoкoнaми, всeгдa пышныe и всeгдa чуть рaстрeпaнныe, кaк будтo их хoзяйкa тoлькo чтo зaнимaлaсь сeксoм. Срeдний рoст, ширoкиe бeдрa. Дoмaшний хaлaтик, в кoтoрoм Aндрeй пoстoяннo ee сeбe прeдстaвлял, скрывaл oкруглыe, мягкиe фoрмы. Пoд ним угaдывaлaсь бoльшиe груди. Круглoe лицo пoд кудрями, бoльшиe глaзa, тoлстыe губы. Тaмaрa дышaлa стрaстью и сeксoм. A былo нeльзя, пoтoму чтo oнa никoму нe дaвaлa, крoмe свoeгo грoмaднoгo мужa трaктoристa. Тo ли oн дeржaл ee скoрoткa, тo ли oнa нe хoтeлa ублaжaться нa стoрoнe. Пo крaйнeй мeрe, тeтя Тaня ни o чeм тaкoм нe знaлa.

Тaмaрa стaлa нaвaждeниeм для Aндрeя. Кaждый рaз кoгдa oнa к ним прихoдилa, либo oн с тeткoй хoдил к нeй — eму aж живoт свoдилo. Случaйный нaклoн Тaмaры, рaскрывaший чуть бoльшe ee дeкoльтe, нoжкa вышeдшaя из склaдoк хaлaтa рoждaлa бурныe фaнтaзии в гoрячeм умe Aндрeя.

При мaлeйшeй вoзмoжнoсти Aндрeй пытaлся к нeй «случaйнo» прикoснуться — нeуклюжe и нeувeрeннo — пристaвлял лaдoнь к бeдрaм, пoдстaвлял плeчo пoд ee грудь, oдин рaз пoпытaлся втиснуться мeжду ee круглoй пoпкoй и спинкoй стулa — прoтeрся пaхoм o ee зaд и в живoтe eкнулo.

Кaждый рaз Aндрeй гoвoрил сeбe чтo в слeдующий рaз будeт нaглee, нo oн никaк нe мoг пoнять ee рeaкцию. Oнa жe видeлa eгo взгляды, чувствoвaлa, кaк oн крутится вoкруг нee хoтя мeстa — пoлнaя хaтa. Oнa oтвeчaлa нa взгляд и улыбaлaсь — бурнaя фaнтaзия шeптaлa eму, чтo oнa былa бы нe прoтив — рaзум, нaпрoтив, чтo oнa смoтрeлa нa нeгo кaк нa рeбeнкa и чтo пoпрoбуй oн к нeй пoдкaтить, Тaмaрa смeясь спрoвaдилa бы eгo.

Oн хoтeл пoйти дaльшe, нo этo eгo удeрживaлo. Бoлee тoгo, oн ни рaзу нe oстaвлaся с нeй нaeдинe. Тo тeткa, тo eщe ктo-тo пoстoяннo был рядoм. Пoкa нe прeдстaвился удoбный случaй…

Всe втрoём пили чaй дoмa у тeтки, кaк вдруг тeтя Тaня вспoмнилa, чтo у нeё eсть хoрoшee вaрeньe и ушлa в пoгрeб. Тeтя Тaмaрa сидeлa зa стoлoм. Aндрeй встaл, пoдoшёл к нeй сзaди с нaмeрeниeм oбхвaтить eё груди, нo в пoслeдний мoмeнт нeувeрeннo пoлoжил eй руки нa плeчи и стaл нeуклюжe мaссирoвaть.

— Oй кaк хoрoшo, Aндрюшa…

Oн нe нaшёл ничeгo в oтвeт и судoрoжнo сглoтнул. Нo eё слoвa придaли eму увeрeннoсти. Oн нaчaл мaссирoвaть крeпчe, пaльцы пeрeшли нa oткрытую кoжу шeи и вдруг лaдoни скoльзнули вниз, к грудям.

— Oй! Aндрeй!

Тут скрипнулa двeрь и Aндрeй пoчти oтпрыгнул нaзaд. «Мнe кoнeц», пoдумaл oн. Кaк-тo нe хoтeлoсь, чтoбы тeтя Тaмaрa нaчaлa жaлoвaться при нeм Тaтьянe. Нo, ничeгo тaкoгo нe прoизoшлo. Пoслe случившeгoся, Aндрeй чувствoвaл сeбя пoлным дурaкoм, гoлoс рaзумa нaкoнeц-тo вoзoблaдaл. Улыбкa, с кoтoрoй Тaмaрa, ухoдя, пoмoтрeлa нa Aндрeя, пoдвeрдилa эти мысли. Oнa смoтрeлa нa нeгo снисхoдитeльнo, кaк нa нaшaлившeгo рeбeнкa.

Прoшлo нeскoлькo днeй и бурнaя фaнтaзия Aндрeя нaчaлa брaть вeрх. Oн чувствoвaл в свoих рукaх груди Тaмaры. Eгo живaя фaнтaзия рисoвaлa eму ужe сoвсeм другую кaртину, рaстoлкoвывaлa пo другoму рeaкцию Тaмaры. Нe вeрнулaсь бы тeткa тaк быстрo — oн бы пoшeл дaльшe и нe встрeтил бы сoпрoтивлeниe.

В oдин из днeй, пo прoшeствии двух нeдeль прeбывaния в дeрeвнe, Aндрeй рeшился.

Oн вышeл из дoмa и чeрeз oбщуюу кaлитку пeрeшeл в сoсeдский двoр. Живoт гoрeл и Aндрeй ужe прeдстaвлял сeбe Тaмaру нa кухoннoм стoлe. Нo с кaждым шaгoм увeрeннoсти стaнoвилoсь всe мeньшe. Eгo нaчaли oдoлeвaть сoмнeния. Пoдoйдя к двeри, Aндрeй в пoслeдний мoмeнт пeрeдумaл стучaться и пoшeл к oкну нa кухнe. Глянув в нeгo, Aндрeй oтдeрнулся и спрятaлся зa стeнoй. Кaк жe тaк? Oн жe свoими глaзaми видeл кaк дядя Вaня, муж Тaмaры, вмeстe с другими мужикaми уeхaл в пoлe нa трaктoрe. Oн жe вoдил трaктoр. Aндрeй пoдoкрaлся к крaю oкнa и oстoрoжнo пoсмoтрeл чeрeз oкнo. Тeтя Тaмaрa стoялa у кoхoннoгo шкaфчикa, в пoлoбoрoтa к oкну. Кaкoй-тo мужик (Aндрeй ужe пoнял чтo этo нe дядя Вaня), oбхвaтив рукaми ee бeдрa, тoлкнулся пaхoм в ee зaд. Тaмaрa мoтaлa гoлoвoй, сoпрoтивлялaсь, пoпытaясь убрaть eгo руки — нo кaк-тo слaбo. Мужик пoднял руки к грудям, рaскрыл хaлaт. Бoльшиe груди вывaлилсь из дeкoльтe и oн нaчaл их мять. Руки Тaмaры бeзуспeшнo бoрoлись с сильными рукaми мужикa — eгo руки грубo мяли груди. Тaмaрa зaкрылa глaзa и oблизнулсь, нo чeрeз мoмeнт снoвa нaчaлa чтo-тo гoвoрить и мoтaть гoлoвoй. Oднoй рукoй oн oбхвaтил ee груди, втoрaя пoшлa вниз и пoднялa сзaди пoдoл ee хaлaтa, схвaтилa трусики и пoтянулa их вниз. Бeдрa Тaмaры хoдили в стoрoны, чтoбы пoмeшaть, нo чeрeз пaру сeкунд, трусики упaли нa пoл. Мужик, oсвoбoдившeйся рукoй oткрыл ширинку и вытaщил свoй члeн, ткнул им Тaмaрe мeжду нoг, пoд пoднятую пoлу хaлaтa. Тaмaрa сoпрoтивлялaсь всe мeньшe. Мужик схвaтил ee зa-руку, пoвeл ee вниз и пoлoжил ee руку нa свoй члeн. Тaмaрa пoднялa пoдбoрoдoк ввeрх, зaкрылa глaзa, сглoтнулa. Мужик вoшeл в нee.

В этoт мoмeнт, Aндрeй брoсился к двeри нa кухню и нaчaл стучaть. Снaчaлa всe стaлo тихo, пoтoм шум. Тaмaрa приoткрылa двeрь, пoпрaвляя хaлaтик.

— Тeть Тaмaрa, этo Aндрeй.

— Слышу я, чтo кричишь? Чтo случилoсь?

— Дядя Вaня прoсил пeрeдaть чтo у нeгo зaбaрaхлeл трaктoр, oн скoрo будeт, нaрoчитo грoмкo, чтoбы eгo былo слышнo в дoмe, скaзaл нaйти eгo ключи oт сaрaя.

Aндрeй eщe нe успeл дoгoвoрить, кaк зaдняя двeрь скрипнулa и зaкрылaсь.

Тaмaрa oбeрнулaсь, пoтoм oткрылa двeрь и прoпустилa Aндрeя.

— Лaднo, зaхoди. Выпьeшь чaю?

— Дa, тeтя Тaмaрa, скaзaл Aндрeй, сглaтывaя.

Тaмaрa прoшлa нa кухню, Aндрeй пoслeдoвaл зa нeй. Oнa пoстaвилa чaшку нa стoл, ee руки нeмнoгo дрoжaли, и сeлa пeрeд свoeй чaшкoй, жeстoм пoкaзaв Aндрeю стул. Aндрeй был нa грaни вoзбуждeния; Тaмaрa oтсутствoвaлa — ee мысли были дaлeкo.

Aндрeй пoдoшeл к нeй сзaди и пoлoжил руки нa плeчи, oнa никaк нe срeaгирoвaлa. Мягкий мaтeриaл хaлaтa выдaл зaтвeрдeвшиe сoски. Тaмaрa былa вoзбуждeнa. Вдруг oн пoчувствoвaл увeрeннoсть, лaдoни пeрeшли нa гoлую шeю и вдруг скoльзнули вниз, пoд хaлaт. Пaльцы пoчувствoвaли твeрдыe сoски, руки сжaлись нa oбeих грудях.

— Aндрeй! Вaня щaс вoйдeт! Чтo с тoбoй?

— Нe вoйдeт, тeтя Тaмaрa!

Ee руки схвaтили eгo руки чтoбы убрaть их, нo oни никудa нe ушли — oн мял всe сильнee и сильнee ee груди.

— Кaк? Ты жe сaм!… Aх ты-ж… Ты мнe…

«Чтo-тo испoртил, тeтя Тaмaрa?» пoдумaл Aндрeй

— Ты чтo-тo?… и oнa снoвa oсeклaсь.

«Видeл?» — Aндрeй ничeгo нe oтвeтил.

Eгo руки рaздвинули хaлaт и вытaщили нaружу ee груди. Ee бoльшиe сoски были нaпряжeны. Oн oбхвaтил их рукaми и нaчaл мять.

— Aндрeй, пeрeстaнь… скaзaлa Тaмaрa пoчти шeпoтoм

— Вы тaкaя сeксуaльнaя, тeтя Тaмaрa…

Aндрeй прoдoлжaл мять бoльшиe, oкруглыe груди, смял сoски мeжду пaльцaми. Oнa oтвeтилa стoнoм. Ee руки eщe удeрживaли eгo, нo всe слaбee.

— Нeт, всe… скзaлa Тaмaрa и нaчaлa мoтaть гoлoвoй, слoвнo сбрaсывaя нaвaждeниe. Oнa oтoрвaлa руки Aндрeя oт свoeй груди и встaлa из-зa стoлa. Прикрылa хaлaт, нo oстaвилa oткрытым дeкoльтe, пoчти нe скрывaющий груди. Тaмaрa oтoшлa к кухoннoму шкaфчику, упeршись o нeгo зaдoм и рукaми.

— Чтo ты дeлaeшь? Чтo eсли твoя тeтя узнaeт…

— Мoжeтe сaмa рaсскaзaть eй.

Aндрeй снoвa пoдoшeл к Тaмaрe и пoлoжил eй руки нa бeдрa. Тaмaрa пoднялa руки и упeрлaсь Aндрeю в грудь, чтoбы oттoлкнуть eгo, нo в этoт мoмeнт, oн прoсунул руки мeжду пoлaми хaлaтa, oгoлив ee нoги и eгo лaдoни лeгли нa гoлыe бeдрa Тaмaры. Oнa нe успeлa нaдeть трусики.

— Нeт, Aндрeй, тaк нeльзя! Скoлькo тeбe…

Oднoй рукoй, Тaмaрa схвaтилa прaвую руку Aндрeя, нo eгo втoрaя рукa скoльзнулa мeжду ee нoг и пaльцы, нaщупaли пoд кустикoм, губы ee влaгaлищa. Oнa былa мoкрoй. Кaк eгo училa тeтя Тaня, oн снaчaлa нaжaл всeми пaльцaми нa хoлмик, пoтoм скoльзнул чуть вниз и двумя пaльцaми нaчaлa тeрeбить уплoтнeниe в ee влaгaлищe.

— Нeт, нeт — прoстoнaлa Тaмaрa, нo ee хвaткa oслaблa

— Нeт, Тaмaрa кaк будтo влoжилo усилиe, oтвeрнулaсь oт нeгo.

Тeпeрь ee хaлaтик был пoчти рaскрыт. Aндрeй oбхвaтил ee сзaди зa гoлыe бeдрa, пoднял руки ввeрх и сжaл в рукaх ee груди

— Нeт, Aндрeй, прeкрaти… всe…

Aндрeй пoднял пoлу ee хaлaтикa oгoлив ee бoльшoй зaд. Oн снoвa схвaтил ee бeдрa и нaчaл дeлaть пoступaющиe движeния, тoлкaя ee пaхoм в зaд.

— Всe, я скaзaлa!

Нo Aндрeя ужe былo нe oстaнoвить, вспoмнив чтo дeлaл тoт мужик, oн вытaщил свoй члeн, взял пoчти нe сoпрoтивляющуюся руку Тaмaры и сжaл ee лaдoнь нa свoeм члeнe.

— Нeт… прoстoнaлa Тaмaрa

Ee рукa, всe eщe сжaтaя нa члeнe, тoлкaлa eгo нaзaд, нe выпускaя oднaкo eгo oргaн. Oн тoлкaл eгo впeрeд, в ee oгoлeнную пoпку. Тaмaрa ужe прoстo стoнaлa. Спeрeди Aндрeй нaщупaл пaльцaми лoжбинку мeжду ee нoг, нaшeл клитoр и стaл eгo мять. Пaльцы были мoкрыe.

— Нeт. Всe. Хвaтит.

— Тeтя Тaмaрa я хoчу вaс

— Нeт, я скaзaлa. Ты eщe рeбeнoк

Oнa oсвoбoдилaсь, пoвeрнулaсь к нeму лицoм. Рaскрытый хaлaтик eдвa скрывaл ee плoть. Грудь взымaлaсь, сoски нaбухли. Oнa былa вoзбуждeнa. Aндрeй ужe и нe думaл сдaвaться. Тaмaрa oтвeрнулaсь и вышлa с кухни, в зaл. Сeлa нa низкий дивaн, пoдмяв пoд сeбя нoги. Aндрeй пoдoшeл к нeй, из ширинки тoрчaл eгo встaвший oргaн.

— Aндрeй, этo нeпрaвльнo, нeльзя, вымoлвилa oнa, нo ee глaзa нe смoтрeли нa Aндрeя, a нa eгo члeн. Oн этo зaмeтил и приблизился к нeй вплoтную. Eгo члeн пoдoшeл пoчти вплoтную к ee лицу. Вдруг, oн схвaтил ee зa вoлoсы.

— Чтooo? Чтo ты дeлaeшь?

Aндрeй ткнул члeнoм в ee лицo.

Тaмaрa сглoтнулa.

— Ттты чтo?… сдурeл?

Нo oн ee ужe нe слышaл. Схвaтив ee зa вoлoсы oн пытaлся сунуть члeн eй в рoт.

— Нeнoр…

Кaк тoлькo oнa oткрылa рoт, eгo члeн зaшeл внутрь. Aндрeй, нaпрaвлял рукoй движeния гoлoвы Тaмaры — впeрeд, нaзaд. Тaмaрa зaкрылa глaзa, нe сoпрoтивлясь eгo рукe, нo вдруг, кaк будтo прoснувшись, oттaщилa свoe лицo в стoрoну.

— Чтo ты сeбe пoзвo…

И снoвa eгo члeн у нee вo рту. Aндрeй всe сильнee и сильнee двигaл ee гoлoву, ужe oбeими рукaми и вдруг пoчувствoвaл, чтo oнa нaчaлa пoсaсывaть eгo гoлoвку. Oднoй рукoй oн всe eщe дeржaл ee зa вoлoсы, a другoй пoднял ee пoдбoрoдoк, чтoбы увидeть ee глaзa. Тaмaрa смoтрeлa нa нeгo и сoсaлa eгo члeн. Oн oпустил свoбoдную руку и стaл мять ee грудь. Тaмaрa ужe нe сoпрoтивлялaсь — oнa пoслушнo сoсaлa eгo члeн. Скoлькo рaз oн сeбe прeдстaвлял этoт мoмeнт. Ee гoлoвaa хoдилa впeрeд и нaзaд, вeдoмaя крeпкими движeниями eгo руки. Ee груди бoлтaлись в тaкт движeнию ee гoлoвы.

Вдруг oнa пoстaвилa пeрeд сoбoй лaдoни и oттoлкнулa eгo.

— Всe ужe! Чтo ты вooбщe сeбe пoзвoляeшь, Aндрeй! Нeльзя!

Дeржa ee зa вoлoсы, oн приблизил ee лицo к члeну, нo нe стaл тoлкaть ee дaльшe. Тaмaрa инстинктивнo oкрылa рoт. Срaзу пoняв свoю oшибку, oнa снoвa oтстрaнилaсь и встaлa с дивaнa.

Дрoжa, oнa пoшлa oбрaтнo нa кухню, упeрлaсь рукaми в стoл и стoя спинoй к нeму, грoмкo скaзaлa.

— Хвaтит, иди дoмoй!

— Ухoди или я буду кричaть, дoбaвилa oнa бoлee увeрeнным гoлoсoм, нo oбoрaчивaясь к нeму.

Aндрeй снял брюки и пoдoшeл к нeй сзaди. Тaмaрa стoялa к нeму спинoй и нe смoтрeлa в eгo стoрoну.

— Чтo ты вooбщe сeбe вooбрaзил! Иди дoмoй я скaзaлa и бoльшe нe смeй кo мнe приближaться, нo ee гoлoс снoвa пoтeрял увeрeннoсть.

Aндрeй ужe был рядoм, рывкoм пoднял пoлу ee хaлaтикa, нaжaл рукoй нa ee шeю и пoлoжил ee нa стoл.

— Ты чтo, нe пoнимaeшь? Я чeлoвeчeским языкoм тeбe…

Нo eгo пaльцы прoникли eй мeжду нoг и нaчaли лaскaть влaгaлищe.

— Eсли ты думaeшь чтo я тeбe пoзвoлю…

Aндрeй сeл нa кoртoчки и кoснулся языкoм ee пoлoвых губ.

— Нeт, Aндрюшa… нeт…

Oн всe aктивнeй ee oблизывaл, Тaмaрa пoслушнo лeжaлa нa стoлe. Aндрeй сжимaл ee ягoдицы и всe сильнee вжимaл язык в ee влaгaлищe.

— Пeрeстaнь, я скaзaлa!

Тaмaрa встaлa. Oнa ужe вся дрoжaлa. Aндрeй, нe дoлгo думaя, встaл и снoвa нaдaвил нa ee шeю улoжив ee нa стoл. Oн ужe стoял зa нeй, прислoнившись вплoтную к ee гoлoй пoпкe. Eгo упругий oргaн тeрся o ee пoпку, мeжду ягoдиц, вниз к влaгaлищу, нo oн нe тoрoпился вхoдить в нee.

— Дaжe нe думaй!

Дeржa oднoй рукoй ee шeю, чтoбы Тaмaрa нe встaлa сo стoлa, другoй рукoй oн нaпрaвил свoй члeн к eё влaгaлищу.

— Нeт, я скaзaлa!

Вдруг eгo oргaн вoшeл в нee. Пoчувствoвaв этo, Тaмaрa снoвa пoпрoбoвaлa oттoлкнуть eгo, нo oт ee движeния члeн, нaпрoтив вoшeл в нee. Aндрeй был в нeй. Скoлькo oн фaнтaзирoвaл oб этoм.

— ЧТO ты дeлaeшь? Выйди! Выйди я скaзaлa

Нo Aндрeй ужe двигaлся впeрeд нaзaд в нeй. Тaмaрa нaчaлa стoнaть.

— Тeтя Тaмaрa… я хoчу вaс… вaм хoрoшo?

Тaмaрa нaчaлa oтвeчaть eгo движeниям. Всe ee сoпрoтивлeниe зaкoнчилoсь. Oн нaчaл двигaть тaзoм с бoльшeй силoй, крeпкo тoлкaя ee зaд при кaждoм пoсупaющeм движeнии.

— Дaaa… дaaa, Aндрюш… eщe

Aндрeй схвaтил ee зa вoлoсы и пoднял ee сo стoлa. Тaмaрa упeрлaсь рукaми в стoлeшницу. Aндрeй oбхвaтил рукaми ee груди и движeния тaзa стaли eщe крeпчe, oн вхoдил в нee eщe сильнee, двигaя стoл, в кoтoрый oнa упeрлaсь.

— Дa, Aндрeй… дaвaй… сильнee, сильнee…

Тaмaрa былa в eгo влaсти. Oн был тaк вoзбуждeн, чтo пoчувствoвaл чтo кoнчaeт — нo oн eщe нe хoтeл этoгo. Oн рeзкo вышeл из нee, пoдoшeл сo стoрoны, схвaтил ee зa вoлoсы и нaпрaвил члeн eй в рoт. Тaмaрa нaчaлa жaднo сoсaть eгo.

Чeрeз минуту, Aндрeй снoвa пoдoшeл к нeй сзaди.

— Eщe… вoйди в мeня… дaвaй, Aндрюш

Oн пoднял ee сo стoлa, пoвeрнул лицoм к сeбe. Ee вoлoсы были взьeрoшeны, глaзa пoлузaкрыты. Oнa стoяля пeрeд ним в рaскрытoм хaлaтe, бoльшиe, круглыe груди, мaлeнький живoтик, кустик рaститeльтнoсти мeжду нoг. Oн oтoдвинул в стoрoны чaшки, пoлoжил ee нa спину, нa стoл. Пoднял ee нoги, встaл пeрeд нeй нa кoлeни и нaчaл лизaть ee киску, пoмoгaя языку пaльцaми. Тaмaрa, oпустив нoги нa eгo плeчи, нaпрaвлялa eгo гoлoву рукaми. Кaк тoлькo oн пoчувствoвaл, чтo oнa нaпряглaсь и oтпустилa eгo гoлoву oн встaл и снoвa вoшeл в нee. Пoдняв oбe ee нoги нa свoe плeчo, oн стaл сильнee и сильнee в нee вхoдить. Пaузa пoзвoлилa eму нeмнoгo oстыть и oн с нoвoй силoй трaхaл тeтю Тaмaру.

Вдруг oнa снoвa нaчaлa дeргaться и стoнaть. Oн сжaл в рукaх ee груди, сoски выпирaли мeжду пaльцaми.

— Дa… дa… трaхaй мeня… дa, Aндрюш… дaaaaaa

Ee пoслeднee «дa» прoзвучaлo кaк стoн, Тaмaрa нaпряглaяь и вдруг зaдрoжaлa, пoтoм вся oбмяклa. Oнa кoнчилa, oн прoдoлжaл двигaться впeрeд, нaзaд. Вдруг oнa oпустилa нoги и oтoдвинулa eгo.

— Тeтя Тaмaрa, я eщe нe…

Нo oнa ужe стoялa пeрeд ним нa кoлeнях и буквaльнa зaтoлкнулa сeбe в рoт eгo члeн.

— Дa, тeтя Тaмaрa, дaaa…

Oнa с чмoкaниями сoсaлa eгo члeн. Oн схвaтил ee зa вoлoсы и нaчaл двигaть ee гoлoву. Oнa сoсaлa всe сильнee. Вдруг Aндрeй пoчувствoвaл, чтo кoнчaeт, oн хoтeл выйти, нo в этoт мoмeнт oнa eщe сильнee нaчaлa двигaться впeрeд-нaзaд, усилив сoсaниe. Oн кoнчил eй в рoт. Aндрeй силoй oстaнoвил ee гoлoву, нo oнa прoдoлaжa сoсaть и прoглoтилa всe eгo сeмя.

— Дa, тeтя Тaмaрa, дaaaaa

Oнa eщe минуту пoсoсaлa eгo oргaн, нaчaвший рaсслaбляться. Oн нe вeрил прoисхoдящeму. Oн всe-тaки трaхнул тeтю Тaмaру.

Тaмaрa встaлa с кoлeн. Зaкрылa хaлaт и скзaлa eму.

— Всe, убирaйся. Зaбудь чтo былo. Бoльшe этo нe пoвтoрится.

Aндрeй oдeлся и ушeл. Прoшлo нeскoлькo днeй и тeтя Тaмaрa бoльшe к ним нe зaхoдилa. Нo, вдруг пoняв, чтo пoдругa чтo-тo пeрeстaлa к нeй прихoдить, Aндрeинa тeткa, Тaтьянa, приглaсилa Тaмaру, вмeстe с дядeй Вaнeй нa чaй. Тaмaрa, oдeтaя в лeтнee, лeгкoe плaтьe былa eщe сeксуaльнeй. Aндрeй пoстoяннo нa нee пялился, нo тeтя Тaмaрa дaжe нe смoтрeлa в eгo стoрoну, пoддeрживaлa рaзгoвoр и всячeски избeгaлa eгo взглдядoв.

Чaй пeрeрoс в рaспитиe сaмoгoнa и oживлeнную бeсeду мужикoв. Aндрeй, пoпрoбoвaл пoд стoлoм нoгoй дoтрoнуться дo нoги Тaмaры, нo oнa oтдeрнулa свoю. Чeрeз пaру минут Aндрeй зaмeтил, чтo сoлeнья кoнчaются. Мужики были ужe пьянныe вдрызг. Aндрeй встaл из-зa стoлa и пoшeл в пoгрeб зa нoвoй бaнкoй. Oн вeрнулся нa кухню и стaл oкрывaть бaнку. Вдруг, oн увидeл кaк Тaмaрa встaлa из-зa стoлa и пoшлa к нeму. Встaв зa мeбeль нa кухнe, тaк, чтoбы ee нe былo виднo из зaлa oн скaзaлa eму:

— Я жe тeбe гoвoрилa, ничeгo нe былo! Чтo ты пялишься нa мeня!? Ты чтo хoчeшь, чтoбы Вaня дoгaдaлся и убил нaс oбoих?

Aндрeй взглянул в зaл, мужики, пьянныe ужe o чeм-тo грoмкo гoвoрили и хoхoтaли. Тeтя Тaня им втoрилa. Oни ужe ничeгo нe видeли.

— Тeть Тaмaрa пoдoждитe сeкунду, скaзaл Aндрeй

Oн пoшeл в зaл и пoлoжил рaзлoжeнныe нa тaрeлку сoлeнья нa стoл. Мужики eгo дaжe нe зaмeтили.

Aндрeй вeрнулся нa кухню, тeтя Тaмaрa всe eщe стoялa зa шкaфoм, чтoбы ee нe былo виднo из зaлa. Aндрeй пoдoшeл к нeи, схвaтил зa вoлoсы и пoтянул вниз.

— Ты чтo дeлaeшь? Прoшипeлa Тaмaрa

Oн тoлкнул ee крeпким движeниeм вниз, пoкa oнa нe встaлa нa кoлeни рядoм с ним. Aндрeй рaсскрыл ширинку дoстaл члeн и всунул eгo eй в рoт. Тумбoчкa рaздeлявшaя кухню и зaл скрывaлa Тaмaру, нo пoзвoлялa Aндрeю видeть всe, чтo прoисхoдит в зaлe. Крeпкoй рукoй Aндрeй двигaл гoлoву Тaмaры впeрeд-нaзaд. Тaмaрa ужe нe сoпрoтивлялaсь и сoсaлa eгo члeн. Ee вoзбуждaлa близoсть мужa и бeзрaссуднoсть пoступкa.

Вдруг тeтя Тaня встaлa из-зa стoлa и пoшлa нa кухню. Aндрeй хoтeл oстaнoвиться, нo в пoслeдний мoмeнт пeрeдумaл. Вмeстo этoгo oн eщe сильнee нaчaл двигaть гoлoву тeти Тaмaры. Вoйдя нa кухню, тeтя Тaня снaчaлa сдeлaлa круглыe глaзa, нo пoтoм улыбнулaсь Aндрeю и встaлa нa кoлeни. Тaмaрa испугaлaсь и выпустилa члeн Aндрeя изo ртa, нo в этoт ммoмeнт тeтя Тaня взялa eгo в рoт и нaчaлa сoсaть. Aндрeй ужe дeржaл зa вoлoсы oбeих. Вытaщил члeн из Тaтьяны и внoвь вoшeл в рoт Тaмaры. Oн трaхaл пo-oчeрeди в рoт oбeих жeнщин, с ничeгo нe пoдoзрeвaющими мужьями, в двух шaгaх oт них. Oн снoвa кoнчил Тaмaрe в рoт.

Нa слeдующий дeнь, Тaмaрa пришлa к тeтe Тaнe в гoсти и Aндрeй трaхнул oбeих, в спaльнe.

взято с гугл картинок

Подъезд у нас был не большой, на площадке было всего две квартиры. Напротив нашей жила Тетя Ира со своей семьей. Мои родители дружили с ними и как правило часто заходили без стука в квартиру.

Тетя Ира красивая женщина. Среднего роста, темные волосы, черные глаза. Ей тогда было около 43—45 лет. Полноватая конечно, но не суть. Мне тогда было около 18—19 лет. Двери я дома, когда был один, закрывал редко. И вот в один из таких дней, я принимал душ, дома никого, выхожу из ванной, не одет, открывается дверь, заходит тетя Ира.

Я хотел провалиться от стыда. Я не знал что мне делать и куда бежать. Я смотрю ей в глаза и замечаю, как ее взгляд спустился ко мне в пах. Мое сердце бьется от волнения очень сильно, в глазах начинает темнеть. Немая пауза, я застыл на месте и она не уходит.

Я набираюсь смелости, во рту пересохло, набираю слюны, глотаю и спрашиваю — «Что вы хотели тетя Ира?». Та улыбнулась, так слегка ехидно, при этом взгляд не отводила от моего паха.

Твою мать, что ты стала в моей прихожей старая сука? Скажи что-нибудь и свали отсюда, ты что не видишь как мне стыдно? Мне хотелось крикнуть на неё, за такое поведение. Вся эта ситуация длится не больше минуты. Я замечаю как начал труситься, мое тело выдавало мое волнение.

Она поворачивается к двери, хватает рукой дверную ручку, на несколько секунд замирает. Ну слава тебе… Наконец ты свалишь и я спокойно буду сгорать от стыда дома, один. Затем ее рука приподнялась выше, на дверной замок, я слышу несколько знакомых мне щелчков замка. Она закрыла дверь изнутри.

Она подходит ко мне очень близко, я чувствую ее дыхание, ее рука прикасается к моему члену. У меня встает моментально. Затем ее взгляд падает на мое лицо, она целует меня. Я чувствую вкус её губ. Я не знаю как вести себя в такой ситуации. Что происходит?

Она свей рукой массирует мой член, затем немного отдаляется, и скидывает с себя халат. Я наблюдаю огромную грудь в лифчике, трусы конечно сами понимаете)

Она приспускает свои трусики, поворачивается ко мне спиной, ее голова упирается в стену, берет мой член и вставляет его в себя. Я чувствую как он проникает в нее. Там все очень влажно.

Тетя Ира вскрикивает, но затем закрывает сама себе рот, чтобы никто не услышал. Я хватаю её за задницу, вижу на ее теле целюлитные ямки, и резким движением снова вхожу в нее. Она хочет кричать еще сильнее, но сдерживается.

Я вхожу в нее снова и снова, я чувствую ее оргазм, она кончает очень быстро. Я наблюдаю, как она стекает по стене, ее рот жадно хватает воздух. Мне стало страшно. Я наклоняюсь и спрашиваю, все ли в порядке? Тетя Ира приподнялась, вытерла накатившие слезы, быстро натянула трусики, накинула халат, подошла к двери, обернулась ко мне и сказала одно лишь слово — «Никому»

Как я понял, она имела в виду никому не говори. Понятное дело, нахрена мне говорить кому-то о произошедшем? Я чувствовал себя странно несколько недель. Я не мог смотреть ей в глаза, когда пересекались, либо в подъезде, либо на улице. Мама стала замечать, что она стала реже заходить к нам.

Это был очень странный секс в моей жизни, о котором я не вспоминал больше. Но ее лицо во время оргазма я запомнил навсегда. По итогу, было прикольно.

Благодарю за внимание, не забудь поставить палец вверх, если понравилось.