Поездка с мамой рассказ полностью

Этот случай, который произошел не только со мной, но и еще свидетелем этого была моя мама, датируется приблизительно концом семидесятых.
В школу я еще не ходил, времени было навалом, так что с огромным рвением познавал окружающий мир во всех его проявлениях. Но поскольку в моем районе познавать его было в то время не очень удобно из-за железобетонного комбината, щедро дарящего густую серую пыль всему вокруг, включая мои легкие, то моя семья частенько отдыхала подальше от дома. В период длительного (полтора месяца) папиного отпуска мы ездили на море, в пансионат и другие места. Либо каждые выходные собирались за город, с рюкзаком, термосом, едой, все как следует. Порой обратно приезжали с грибами, коли сезон.
Но в этот раз моя мама решила сама поехать туда, где она провела свое детство, с тем местом у нее было связано очень много воспоминаний и она охотно и часто делилась ими со мной. Вот и тогда, загодя предупредив папу о нашем путешествии, мы собрались накануне и и наутро поехали на электричке. Ехать было довольно далеко и долго, но это если с непривычки, но я-то знамо дело был уже человек опытный. По три дня в купе на море не первый раз добирался до этого. Так что весь путь до деревни Ажовка (Тульская область) мы проделали без излишних неудобств и я совершенно не устал в дороге.
Меня сразу же поразили густые леса и практически такой ландшафт, который и представлял себе по рассказам мамы. В те года местность была практически такой же как и в её детстве, во всяком случае она мне об этом так и сказала. Куда ни кинь взгляд, всюду пушистые и густые зеленые полоски лесов на горизонте и вблизи, тяжелые стада коров, белые пятна коз и еще буквально звенящая оглушающая тишина. Даже некоторое время сглатывал, чтобы прочистить уши. Мы двигались все дальше и дальше от железнодорожной станции. Мама уверенно шла вперед, я оглядывался, то и дело зацепляя край посадки или убранного поля. Стоял уверенный конец июля, как потом понял. Хоть наш район, где жил с детства, был довольно зелёным, с множеством хвойных деревьев и еще оставшимися после застроенной деревни плодовыми садами, здесь моя голова слегка кружилась от сочного и ароматного воздуха, да и вокруг было столько лесов и полей, что модно было запросто заблудиться. Так что быстро нагнал маму и пристроился рядом, чтобы не отстать. Она хотела найти ту деревню, в которой когда-то стоял дом бабушки Кристи, в нём она проводила все детские годы со своей двоюродной сестрой, когда родители отправляли её в эту долговременную ссылку. К той самой моей прабабушке, о которой писал очень давно, польской графине Кристине Ковчик, на которой женился мой прадедушка граф Василий Ермилов. Он не эмигрировал во Францию, когда была возможность, поскольку ему посулили дом и землю в Ажовке. Вот он и остался.
Во время революции все блага у прадедушки отняли, усадьбу, ордена и царские награды, крестьян тоже отобрали. Тогда Василий построил обычный дом, почти на краю деревни и стал в нем жить с женой. Вот туда-то и направляли мы свои стопы. Мама широка шагая, я — семеня рядом. Мы проходили деревни, речки, мостики, какие-то строения, иногда спрашивал пришли ли уже, но мама качала головой. Уже начал уставать, энергия подходила к концу, хотелось полежать ну или хотя бы присесть. Путь уже казался бесконечно долгим. У меня всю жизнь такая фигня, вот добираешься куда-то в незнакомое место, идешь и идешь, дорога словно не заканчивается вообще, проклинаешь уже все вокруг; это место, дорогу, свою задумку, деревья, дома даже оруших над головой ворон. Приходишь, осваиваешься. По возвращению обратно весь тот путь, казавшийся бесконечно длинным, уже вовсе и не такой на самом деле. А коли еще раз посетить это место несколько раз, так и вообще время пролетает за считанные минуты. Походу это уже с самого детства, во всяком случае сейчас все так и осталось.

Но если сейчас взглянуть на карту и понять откуда мы вообще шли пешком, то можно понять, что план изначально был так себе. Мы вышли с железнодорожной станции Мордвес. И двинулись чисто наугад, по направлению к Марыгино-Ажовка. Немаленькое расстояние, ага. Можно было бы пойти и со стороны станций Коровино или 146 км, но толку совершенно никакого, да и мама тогда про них просто не знала. Если и сейчас это выглядит довольно удаленно, при учете современных магистралей, новых путей и прочего, то в конце 70-х это вообще было такое захолустье. Хотя мама и рассказывала, что в 50-60-х годах окружающая местность была гораздо живее. Да, машин почти не было, до ж/д станции ходила подвода, но вокруг было больше деревень, людей в них на порядок больше, а то и на два. Так что она просто наложила свои воспоминания на тогдашние реалии и представила что легко отыщет нужное место, в крайнем случае спросит, может кто довезет на телеге. Но людей нам не встречалось.

Редкие пастухи просто кивали и показывали рукой куда-то по направлению мимо очередного леса или поперек поля, мол там Ажовка, туда и немного левее. Следующий корректировал правее. Так мы и шли. Устал я сильно и уже начал роптать. Мы вышли к какой-то речке и решили отдохнуть. Перекусили тем, что мама захватила из дома. После этого я приободрился и на сытый желудок уже начал исследовать прилегающую территорию. Далеко не уходил, но все равно мня манили эти всякие таинственные тропинки, двухколейные земляные дороги, завороженно слушал ветер гуляющий в кронах недалеко стоящий деревьев.

Немного отошел от того места, где мы устроили привал. Среди высокой травы, прыгал по кочкам и вдруг увидел мелькнувший на земле крутобокий гриб. Нагнулся. Точно гриб! На ножке с мелкими черными точками, вкусно пахнет. Подберезовик. Со мной всегда в подобных путешествиях был маленький складной ножичек, подарок на день рождения. Там два маленьких лезвия, пилочка и еще чтобы открывать крышки такая штука. Нож очень берег, стоил тогда больших денег 1 руб. 15 коп. Аккуратно срезал у самого низа, как учил папа. Повернулся — еще два. Ого, какая удача! Срезал и стал осматривать внимательно близлежащую округу. Вот еще, а там и еще. По-моему это даже белый гриб. Срезал толстую, расширяющуюся к низу упругую ножку. Она поддавалась с трудом, аж хрустела. И срез сразу стал сильно пахнуть, терпким, пряным, таким вот настоящим запахом, который всеми принято называть «тот самый грибной аромат». Точно белый. Меня учили родители, что там где один белый гриб, будут еще, нужно только не торопиться и внимательнее приглядываться. Не топтать ничего, и все делать не спеша и очень аккуратно, чтобы не повредить грибницу.
Грибы было некуда складывать, рук не хватало, так что оттянул край футболки и положил дары природы туда. На следующей кочке росли еще, поменьше и побольше. Прям целыми семействами. Азарт захватил меня всего, аж дрожал. От вида грибных шляпок, от их количества, от того что я такой зоркий и внимательный добытчик и мама меня обязательно похвалит. Приподнялся, и пошел к маме, постоянно оглядываясь, чтобы заприметить место куда возвратится уже с ней.
Гордый, раскрасневшийся и жутко довольный, подошел к ней и вывалил рядом с ней свою добычу. Она всплеснула руками, перебрала каждый и спросила где нашел такое сокровище. Я ответил и показал рукой. Мы собрали свои нехитрые вещи с привала и пошли к грибным угодьям.
И правда там было буквально море грибов. Место тут не то чтобы дикое, но видно, не особо хоженое. Стали собирать сколько сможем унести.
Позабыв на некоторое время об осторожности, от рвения, даже немного себе руки жесткой травой исполосовал.
Мама предупредила, чтобы был аккуратнее, поскольку кочки на земле выпирали то тут, то там, порой скрытые целиком густой травой.
Мы набрали уже довольно прилично, когда мама вдруг крикнула меня по имени и попросила подойти, только очень аккуратно. Я поднялся. Странно, но её призыв не похож был на радость или восторг. Подошел и посмотрел куда она мне показывает. В траве, прямо на очередной кочке, лежала ржавая железная штуковина. Не знаю точно на что она была похожа, может на арбалет или на деталь от самолета….или…вдруг танка. Ого! А вдруг это еще от войны осталось?! Вот это находка! Взять бы её в Москву, да кому-нибудь во дворе показать, все же обзавидуются. Только что же это такое? Мама нагнулась посмотрела и не стала брать её в руки.
Вместо этого она резко встала и оглянулась по сторонам. Потом взяла меня за руку и мы отошли на несколько шагов. Я не понимая смотрел на неё и ждал. Потом она попросила меня выложить на место все грибы, потому что мы и брать не будем. Вот тут удивился не на шутку, но она была серьезна. Села передо мной на колени и смотря мне в глаза пояснила.
Мы попали на кладбище.
Да, да. Старое кладбище, возможно заброшенное. Это не с войны, оно скорее всего еще раньше было. Вот та железка — это единственный крест, без имени и вообще любых надписей. Больше она никаких подобных знаков не увидела и это странно. А все эти кочки, вовсе и не кочки, это насыпи. Ну могилы в общем. И тут я испугался, по настоящему. Мы одни в поле, рядом ни души и на кладбище собирали грибы…стоп, так значит с кладбища ничего собирать нельзя? Мама ответила что ничего нельзя брать отсюда, не важно старое оно и или новое. Просто так принято.
Хоть было и немного жаль, но я аккуратно высыпал все срезанные грибы обратно, в одно место. Мама что-то прошептала и мы пошли по траве дальше к лесу. Вскоре вышли на утоптанную дорожку и она сказала, что нам хорошо бы уже возвращаться домой, поскольку до деревни наверно не дойдем уже, да и боится как бы не заблудились. Набежали облака, подул прохладный ветер. Надо бы спросить как до станции дойти покороче ну или хотя бы к ближайшего шоссе.
Из-за леса послышался легкий шум. К нам двигалась телега, запряженная белой лошадью. Мама собиралась спросить как дальше идти, но телега ехала дальше, подрагивая на уступах и скрипя деревянными бортами. За вожжами сидел дед. У него была седая борода и он подгонял лошадь странными звуками, словно выдыхал с трудом воздух «Эгхыы-эгхыы!», вместо всем известного
«Н-но!». Мы помахали ему руками и крикнули, но тот словно не заметил нас и проехал мимо. Странно, но мне почему-то показалось, что он был слепой. В смысле он смотрел на дорогу, но глаза были какие-то совсем прозрачные, белесые, невидящие.
А лошадь была красивой, как из фильмов. Сильная, чистая, абсолютно белая, как мне показалось без единого птянышка. В общем он проехал мимо нас и все. Мама подумала и решила двинуться по дороге вслед за ним, наверно приведет к деревне этот путь, куда-то же этот старик едет.
Мы шли прилично. Наконец вдалеке стали виднется домики и дым над крышами, пастух пас стадо коров по пути. Мама спросила у него как добраться до станции, но до нее оказалось очень далеко и парень посоветовал нам добраться до шоссе, срезав через небольшое поле.
Мама спросила насчет старика на белой лошади, но он покачал головой и сказал что белых лошадей в ближайших деревнях ни у кого нет. А про заброшенное кладбище он вообще ничего не знал.
Мы прошли через деревню, попросили попить. Там мама тоже спросила про деда на повозке, ответ был таким же. Старожилы про такого человека на белой лошади не слыхивали. Обычно часто друг у друга коня или лошадь кто попросит, все же местные деревенские за много верст друг друга знают, перевезти что, картошку вскопать, да мало ли какая нужда случиться. Так что такую приметную животину никто не видел во всей округе. А вот про кладбище она узнала. В деревне, которая располагалась раньше через поле и две посадки существовал один обычая. Людей, которые закончили жизнь не в свой отведенный срок, раньше времени, ну самоубийцы короче и к ним еще некрещеные умершие младенцы причислялись, захоранивались не на общем кладбище а просто вдали от всех. Так, постепенно один, другой, за несколько лет и накопилось могил. Туда сейчас никто не хоронит, как-то уже не до этих условностей, но у этого последнего пристанища ни названия ни обозначений нет. Его уже и помнят-то не все, кто из стариков жив, те в курсе, а более молодые и знать не знают про это место. Мы отдохнули, немного покушали. Сначала попил настоящую колодезную воду. А потом ел ароматную деревенскую яичницу-глазунью с хлебом и маслом, пил чай с парным молоком и вареньем.
До шоссе добрались быстро. Там мама проголосовала и нас до Москвы довез дяденька шофер на длинной машине. В пути мы много разговаривали, но меня постоянно тянуло в сон и кажется задремал у мамы на коленях.
Добрались мы уже под вечер и мама еще долго делилась впечатлениями с папой, а я сразу лег спать. Мне снилась белая лошадка, коровы на поле и много много грибов на поле. Вот такое произошло очень давно.

(продолжение в следующем посте)

Сразу хотелось бы сказать, что эта история не про моего дядю Борю. Я решил немного отдохнуть от написания рассказов о его похождениях, а познакомить вас с другими членами моей семьи. Точнее, рассказать один случай со своей мамой. Сразу хотелось бы сказать, что моя мать никогда не давала повода усомниться её верности отцу, для меня она олицетворяла образ такой себе строгой, справедливой, умной женщины. Если отец был по духу больше веселый разгильдяй, то мама была лидером в семье. На её хрупких плечах держалась вся наша семья, она принимала все важные решения, решала, кому что делать, когда и куда ехать, одним словом, вся организация семейного досуга и жизни семьи были на ней. Если я где-то что-то начудил, подрался, разбил окно, написал контрольную на двойку и. т. д. то я боялся больше маму, чем папу. Отец максимум побурчит, скажет «Ты, сынок, больше так не делай» и потом дальше пойдет смотреть телек. От мамы можно получить было реальное наказание, начиная от вывоза компа в гараж, заканчивая полным запретом любых контактов с внешним миром, ремнем я пару раз отгребал еще в далеком детстве.

С окружающими мама вела себя дипломатично учтиво и никогда не терпела каких-то шуток в её адрес, в особенности от папиных друзей, которые были под стать отцу. Характер моей матери был довольно не простой, она была довольно вспыльчивой и всегда старалась держать своё слово. Уж если она пообещала мне лишение компьютера на неделю, или отцу, что не будет с ним говорить долгое время, то она так делала. Но была тут и хорошая сторона медали: уж если мама мне пообещала за хорошие поведение и оценки в школе что-то купить, то она держала свое слово.

Зовут мою мать Ольгой, для друзей и семьи Оля. Как для женщины у неё был довольно высокий рост и длинные ноги. Как для её возраста, она была в хорошей форме, хотя никакими фитнесами она себя не обременяла, скорее, играло роль правильное питание. Была она такая себе тридцатипятилетняя брюнетка с пышными формами, при этом она не была полной, узкое лицо, прямые и длинные волосы, груди третьего размера и бёдра. Что больше всего и привлекало в её фигуре всех особей мужского пола, это бёдра, широкие бёдра и полноватая попа! Бывало, как то даже неприлично смотрелось, когда она одевала спортивные штаны, например, на пикники какие-нибудь, так вот штаны эти всегда на попе были у неё в обтяжку, как будто это не штаны, а лосины, сквозь которые отчётливо продавливалось форма трусиков, особенно это было заметно, когда мама нагибалась что-то поднять! Не знаю, специально она такие себе спортивные костюмы брала или это было особенностью её фигуры. А уже когда она одевала вечерние платья, то тут говорить не о чем, знаменитая Джей Ло имела бы хорошую конкурентку, будь Ольга знаменитостью. Что касаемо меня, то я никогда не смотрел на свою мать как на женщину, во первых: мне всегда больше нравились стройные девушки и женщины, во вторых: мама не позволяла себе вести себя неприлично. Хотя я знал, что все наши знакомые друзья мужской особи, будучи у нас гостях, часто между собой, тихо судачили, о столь аппетитной попке хозяйки дома. Но никто никогда не рисковал перейти к каким либо действиям, хорошо зная, насколько колючей может оказаться эта роза, да и к тому же замужняя. Но все когда-то случается в первые, впервые я был свидетелем того, что заставило меня посмотреть на свою маму совсем под другим углом.

На дворе были уже далекие 2000-е. Я с мамой еду на поезде, в сторону моря. Ехали без отца, так как денег было в семье не много, да и, возможно, отец хотел отдохнуть от Ольги и две недели побыть холостяком. Да и ехали мы в основном потому, что бабушке на заводе, где она проработала всю жизнь, предложили путевку двухместную с жильем и питанием за смешные деньги. Каких либо приключений в дороге не происходило, хотя нашими попутчиками в поезде были двое взрослых мужчин. Не много пообщавшись с мамой, они быстро поняли, что тут ни малейшего шанса, и вскоре переключили свое внимание на двух барышень в соседнем купе, где они собственно и пропадали всю дорогу. Вкратце дорога была такой: поезд-автобус-база отдыха. База отдыха представляла собой советские домики, частично деревянные двух местные, частично кирпичные трех и более койко-мест. В центре базы была не большая администрация и столовая. Из развлечений на базе было пару столов для настольного тенниса, да и брусья с турниками за душевой. Туалет и душ были общественным. Единственным достойным плюсом было то, что действительно хорошо, на совесть кормили, три раза в день. В основе отдыхающих были семейные пары с малыми детьми и бабушки с дедушками.

Вокруг базы находился небольшой поселок, с маленьким базаром и почтой. На почту мы ходили с мамой звонить домой, передать привет отцу, что мы нормально добрались живыми и здоровыми. От базы до моря было 300 метров, пляж был песчаным. Сама местность вокруг была степная и пустынная, стоило закончиться поселку, как вокруг на много километров было ни малейшего тенька или холмика. Одна степь да колючки, даже ночью ощущалась невыносимая духота и жара, первые дни было тяжело привыкнуть. Ночью приходилось мочить простыню и укрываться, что бы хоть как-то на время ощутить приятную прохладу. Море было действительно чистым, вода прозрачной но, поныряв с маской пару дней, я понял что смотреть особо нечего, кроме малой рыбешки, мелких крабов и темных водорослей. К тому же, мешали большие скопления медуз. На самом пляже из водных развлечений был только надувной банан и старая моторная лодка. Короче уже на третьи сутки, мне как активному юноше, было скучно, и я уже не знал чем себя занять, спасали немного книги. Моих сверстников на базе вообще не было! Были или совсем малые дети или уже довольно взрослые компании парней и девушек далеко за двадцать. Понятно, что никто из них не обращал особого внимания на худощавого пацана, которому только стукнуло восемнадцать, на лице у меня были смешные усы, бороду еще как-то сбривал, вот такой странный имидж у меня был. Но перемены в моем отдыхе произошли на четвертый день, когда я пошел после пляжа на турники подтягиваться.

Я был активным парнем и любил подтягиваться, на тот момент я мог подтянуться около двадцати двух раз, я очень этим гордился. Правда, последние раз семь-восемь я откровенно болтался на турнике, так сказать подтягивание колбаской, а это уже, по сути, не подтягивания, а черт знает что. Да и весил я от силы 60кг. Короче занимаюсь я на турниках и грежу где-то в мечтах стать таким как Арнольд Шварценеггер! Хаха, искренне смеюсь я с той далекой, юной наивности, на турниках как Арнольд, толком даже не кушая, про остальное вообще молчу. Отвлекся я немного, нахлынуло много приятных воспоминаний с того нежного возраста. Короче занимаюсь я, смотрю, а в мою сторону идет компания старших ребят с девчонками. Девчонки сыграли ключевую роль, наверное, не будь их, я бы удалился пока ребята не подошли. Особо общительным я не был в том возрасте, скорее даже очень стеснительным, но подростковые гормоны одержали победу над моей неуверенностью. Я остался

Летом мы с мамой живем на даче. Папа работает, но на выходные приезжает
к нам. Мама говорит, что он наш кормилец. И точно, когда папа приезжает,
на нашей улице праздник. Мама может добрых полчаса выгружать заполненный
до отказа «жигуль», а папа в это время принимает душ, чтобы, как он
говорит, смыть дорожную пыль и освежиться … Я тоже пытаюсь помогать, но
мама говорит, что я еще маленький и всегда просит помочь соседей. Дядя
Сережа, усатый грузин, быстро и ловко опоражнивал автомобиль. Что не
вмещалось в наш холодильник, он уносил в свой …
У дяди Сережи есть сын. Мой ровесник. С Мишей я дружил. Дядя Сережа не
мешал нашей дружбе и всегда радовался, когда я заходил к ним в гости.
Благодарно мне улыбаясь, как своему спасителю, он всегда говорил одну и
ту же фразу:
— Кацо, выручай. Позанимайся с Мишелем, а я на отлучусь по делам …
Миша с отцом живут на даче вдвоем. Кто мать Миши и где она пропадает, я
никогда не спрашивал, а сам он мне об этом никогда не рассказывал … Папа
с дядей Сережей были в очень хороших отношениях.
Оказалось, что они оба болеют за «Спартак», и оба очень любят пиво
«Белый медведь». Наверно, для этого были какие-то причины, о которых я
не догадывался. Но однажды все круто изменилось …
Дело было в середине июля. Кажется, в один из выходных дней, потому что
папа был с нами. Стояла летняя душная ночь. Папа спал и его храп не
давал мне заснуть. Я не знал, спала мама или нет, потому что она, в
отличие от папы, никогда не храпела. Папин храп был слышен не только
мне. Его, по-моему, слышала вся наша улица. Ведь не случайно однажды
дядя Сережа сказал мне:
— У твоего папы, кацо, храп с особенным грузинским акцентом. И я тоже не
могу под него заснуть …
Я ворочался от бессонницы и меня мутило от родных звуков. К несчастью,
на папин храп не реагировала ни одна дачная собака. Все собаки спали, а
я не мог … И вдруг на фоне этого храпа я отчетливо и ясно услышал пение
какой-то ночной птицы. Я насторожился. Звук чем-то напомнил трели
соловья. Но соловей явно фальшивил и это меня озадачило. Не может певчая
птичка так фальшивить! От любопытства я тихонько поднялся с постели и
незаметно прошмыгнул в дверь …
Свист исходил со стороны дачи дяди Сережы. Я подкрался к забору,
спрятался за куст смородины и стал наблюдать. Светила луна. Какой-то
мужик, повернувшись лицом к нашей даче и прикладывая руки ко рту,
выдавал эти самые фальшивые трели. Кажется, мужик кого-то ждал.
Приглядевшись внимательнее, в «соловье» я узнал отца Миши. Я уже был
готов спросить его – зачем он это делает, как дядя Сережа вдруг умолк и
обратился к кому-то в темноту через мою голову:
— Ну, наконец, ты пришла, дорогая!
— Ну как же не придешь послушать такого соловья! – тихо ответила та …
Странно, но голос был явно мамин! Значит она тоже… любопытна. А дядя
Сережа, взял маму за руку, решительно повел к своей беседке, говоря
что-то на ухо. Но мне было все слышно:
— Я покажу тебе, дорогая, такие коленца, которые Вашему мужу и не
снились!
Мама согласно кивала головой и была уже готова на все … Я же устал от
трелей, а в коленцах я ничего не понимал. К тому же, глаза мои стали
слипаться и я пошел спать …
Утром отец за завтраком лениво просил маму:
— А ты, дорогая, ночью куда-то выходила, кажется?
— По нужде, — спокойно ответила мама, — Ты знаешь, соловей у нас
объявился. Такие трели выдавал, что я до утра не смогла уснуть !
— Не может соловей выдавать трели в середине июля! – папа принял позу
знатока и авторитетно добавил:
— К твоему сведенью, соловьи выдают трели только в мае, когда хотят
привлечь самочек …
— Значит, это был особенный самец! – упрямо возразила мама и почему-то
покраснела …
— Какой такой особенный самец!? – вдруг насторожился папа ….
Наступила тишина как ночью, когда папа не храпел. Желая помочь маме, я
первым нарушил эту тишину:
— Мама, признайся папе, что не самец соловья, а дядя Сережа выделывал
трели и коленца!
Мама мгновенно побледнела, а отец, сделав паузу и сразу оценив
обстановку, властно приказал мне:
— Рассказывай все, что знаешь! — и приготовил ремень …
Пришлось рассказывать. Теперь я живу на даче с бабушкой. По-прежнему
дружу с Мишей, Он не спрашивает, где моя мама, а мне об этом не хочется
и говорить …

+-12–

Проголосовало за – 26, против – 38