Придет ли она в пятницу рассказ

Придет ли она в пятницу?

Он всегда смотрел бокалы на свет: достаточно ли чисто вымыты, и если результат его удовлетворял, он наливал в них вино из бутылки, с которой предварительно вытирал пыль влажной бумажной салфеткой, так чтобы сантиметр до краев остался, всегда ровненько.

К ее приходу на маленьком журнальном столике, аккуратно застеленном чистой скатертью с вышитыми петушками, всегда стояло блюдо с бутербродами, тарелочка с подсоленными орешками и стеклянная ваза с фруктами.

А после ужина он варил кофе и вынимал из холодильника маленькие пирожные, купленные специально для очередного свидания.

Но в тот день кондитерская оказалась закрыта по случаю какого-то религиозного праздника, и он был крайне недоволен этим обстоятельством. Он уже привык к этим маленьким, очень пикантным пирожным и всегда покупал семь одинаковых. Он обычно съедал два, а она — три. Оставшиеся он доедал утром в одиночестве. Но покупать сладкое в другом, непривычном месте не рискнул.

---

Больше всего на свете он не любил отклонения от графика и нарушения планов. Нет, он понимал, что в этом переменчивом мире невозможно всегда жить по одному и тому же графику, но все же требовал, чтобы его заблаговременно предупреждали о малейших изменениях в событиях, в которые он был вовлечен, и его родственники, подчиненные и друзья знали об этом его пунктике. Впрочем, у него почти не было друзей.

С понедельника по пятницу он выходил из дому всегда в одно и то же время — ровно в 8.30. Всегда аккуратно подстрижен — волосок к волоску, гладко выбрит, в туфлях, начищенных до зеркального блеска.

Два раза в неделю, по понедельникам и четвергам, приходила домработница убирать его дом.

Раз в неделю, по воскресеньям, у него был родительский день: бывшая жена ровно в полдень привозила двенадцатилетнего сына, и, в зависимости от погоды, он шел с ним в парк или в кино, а после — в кафе. И ровно в шесть вечера подвозил мальчика к дому бывшей жены.

И два раза в неделю приходила она — любовница. Всегда по вторникам и пятницам. Они так договорились два года назад.

---

Ритуал был неизменным: в шесть вечера она подъезжала к его дому на такси. Он уже ждал ее у входа, расплачивался с таксистом, затем, галантно поддерживая ее под локоть, вел в гостиную.

Дверь в ванную уже была приоткрыта: предполагалось, что она пойдет туда — освежиться после работы и вымыть руки перед ужином. В ванной она машинально протягивала руку и снимала не глядя чистое крахмальное полотенце, без единого пятнышка, приготовленное специально для нее, — оно всегда висело на одном и том же крюке.

Потом выходила к столу.

Он наливал вино, ставил тихую музыку, а после ужина варил кофе и приносил семь маленьких пирожных, которых сегодня не было.

Уже два года — всегда по графику, почти без сбоев, если не считать отпускного сезона, когда она уезжала отдыхать, но всегда предупреждала его об этом задолго до отъезда.

Из дома они не выходили: она не хотела, чтобы их кто-нибудь видел вместе. Она была замужем за каким-то неудачником, который вечно находился в творческом поиске и не мог нормально содержать семью.

А еще он подозревал, что она его немного стесняется. Она была выше его на десять сантиметров и моложе лет на двадцать.

Но в любом случае, все это его совершенно устраивало, он и не любил никуда выходить.

И все же самым важным ее достоинством была исключительная пунктуальность.

После кофе, где-то около семи вечера, — один и тот же ритуал: она раздевалась догола и укладывалась в постель, он присоединялся к ней, аккуратно развесив одежду на спинке стула. На восемь было заказано такси — она уезжала домой.

После ее ухода он обычно включал телевизор, просматривал газеты, которые сразу складывал на прикроватную тумбочку, когда приходил с работы, а потом шел спать, предварительно убрав со стола и вымыв посуду.

---

Он знал, что женщины любят, когда за ними ухаживают, их полагается угощать, развлекать и дарить подарки. Он даже заранее готовил несколько шуток и анекдотов специально для каждой встречи и всегда говорил ей несколько предварительно заготовленных комплиментов, — он не любил экспромтов ни в чем.

Он все делал правильно и как положено.

И все — по часам.

И очень аккуратно.

Так продолжалось уже почти два года, и так должно было продолжаться впредь.

И он не понял, почему именно сегодня, в этот вторник, она вдруг ударила кулаком по столу, отчего вино расплескалось по скатерти, а бокалы опрокинулись и со звоном покатились по полу. А потом она, оттолкнув его руку, вдруг выбежала из дома, надевая на ходу плащ.

Но это еще не все.

Во дворе его дома она вдруг остановилась, порылась в сумочке, вынула оттуда флакон с клеем и облила лобовое стекло его машины, а потом швырнула в стекло несколько горстей песка, видимо, для того чтоб испортить его окончательно.

Неужели она принесла клей специально, или он случайно оказался в ее сумочке?

Неужели ее так выбило из колеи отсутствие неизменных пирожных?

Придет ли она в пятницу?

Если не придет, то пусть хотя бы позвонит и предупредит.

Как приготовить те самые пирожные

---

Ингредиенты:

4,5 стакана молотых грецких или пеканских орехов

1 стакан какао-порошка

0,5 стакана сахарной пудры

2 чайные ложки растворимого кофе

1 столовая ложка горячей воды

1 стакан (не банка, там больше) сгущенного молока

ликер, коньяк, ваниль — по желанию

---

Внимание! Сухие ингредиенты — сахарную пудру и какао — можно варьировать по вкусу. Можно обойтись вообще без сахарной пудры, добавив больше какао, а можно уменьшить количество какао и добавить еще пудры.

---

Приготовление:

1. Смешать какао с молотыми орехами.

2. Растворить кофе в ложке горячей воды.

3. Вылить кофе в сгущенное молоко и размешать. Это самый красивый момент — кофейные разводы в сгущенном молоке. Насладитесь им прежде, чем все смешать.

4. Размешать все как следует.

5. Скатать шарики.

6. Обвалять их в сахарной пудре.

7. Выложить на плоский поднос или блюдо.

8. Поставить на час в холодильник.

9. Теперь можно есть.

Выход — примерно 45 штук, в зависимости от размера шариков.

Пирожные хороши и при комнатной температуре, но лучше хранить их в закрытой посуде в холодильнике, в каждом шарике — 80 калорий и всего 6 граммов сахара.

Онa всегда наблюдала как он смотрел бокалы на свет — достаточно ли чисто вымыты, если результат его удовлетворял- он наливал в них вино из очередной бутылки, с которой предварительно вытирал пыль бумажной салфеткой, так чтобы сантиметр до краев остался- всегда одинаково.
К ее приходу, на маленьком журнальном столике аккуратно застеленным чистой скатертью с вышитыми петушками,- стояло блюдо с бутербродами с икрой и прочими деликатесами, тарелочка с подсоленными орешками и стеклянная ваза с фруктами.
А после ужина он варил кофе и вынимал из холодильника маленькие пирожные предварительно купленные специально для очередного свидания.

В этот день- не все было по плану: кондитерская была закрыта по случаю какого-то религиозного праздника, он не рискнул покупать сладкое в другом месте, и был крайне недоволен этим фактом; он уже привык к этим маленьким очень пикантным пирожным и всегда покупал 7 одинаковых; он обычно он с’едал два, а она- три. Остальные он доедал сам на следующий день.

Больше всего на свете он не любил отклонений от графика или нарушений планов. Нет, он понимал, что в этом мире людей невозможно жить по одному и тому же графику, но все же требовал, чтобы его предупреждали о малейших изменениях в событиях, в которые он был вовлечен, хотя бы за несколько дней, и его родственники, подчиненные и друзья знали об этом его пунктике. Впрочем, у него почти не было друзей.

С понедельника по пятницу он выходил из дому всегда в одно и то же время- ровно в 8-30-, всегда аккуратно подстрижен- волосок к волоску, гладко выбрит, в туфлях начищенных до зеркального блеска.

Два раза в неделю, по понедельникам и четвергам приходила домработница убирать его дом.

Раз в неделю- по воскресеньям, — у него был родительский день- бывшая жена привозила ему двенадцатилетнего сына ровно в полдень и, в зависимости от погоды,- он шел с ним гулять в парк или в кино, а после вел его в кафе. И ровно в 6 вечера подвозил мальчика к дому бывшей жены.

И два раза в неделю по плану приходила она- любовница: всегда по вторникам и пятницам. Он так договорился с ней около двух лет назад.
Ритуал был всегда один и тот же: в шесть вечера она под’езжала к его дому на такси. Он уже ждал ее у входа в дом, расплачивался с таксистом, затем, галантно поддерживая ее под локоть, вел к себе.
Дверь в ванную уже была приоткрыта: она знала, что он ждет, что она пойдет туда- освежиться после работы и вымыть руки перед ужином. В ванной она машинально протягивала руку и снимала не глядя крахмально- чистое полотенце, приготовленное специально для нее,- оно всегда висело на одном и том же крюке.
Потом выходила к столу.
Он наливал вино, ставил тихую музыку,и затем, после ужина, варил кофе и приносил эти семь маленьких пирожных, которых сегодня не было.
Уже два года- всегда одинаково, почти без сбоев, если не считать отпускного сезона, когда она уезжала отдыхать, но она всегда предупреждала его об этом задолго до от’езда.
Они никуда не выходили: она не хотела, чтобы их кто-нибудь видел вместе, во-первых, потому что она была замужем за каким то неудачником, который все время был в творческих поисках и не мог содержать нормально семью . Увидевшие их вместе могли догадаться, что этот человек ей помогает материально, чтобы она была не хуже других.
А во-вторых, он подозревал, что она его немного стесняется: она была выше его ростом на 10 сантиметров и вдвое моложе. Но в любом случае- все это его устраивало- он и не любил никуда выходить.
И все же — самое важное ее достоинство было то, что она была на редкость пунктуальна.
После кофе- один и тот же ритуал: она раздевалась догола и укладывалась в постель, он присоединялся к ней, аккуратно развесив одежду на спинке стула, где- то около семи вечера. На 8:00 было заказано такси,- она уезжала домой.
После ее ухода, он обычно смотрел какое- то время телевизор, читал газеты, которые он сразу складывал на прикроватную тумбочку, когда приходил с работы, а потом шел спать, предварительно вымыв посуду.
Он знал, что женщины любят когда за ними ухаживают, — женщин полагалось угощать, дарить им подарки и развлекать. Он даже подготавливал несколько шуток и анекдотов специально для каждой встречи и говорил ей пару заготовленных комплиментов, — он не любил порывов и экспромтов ни в чем.
Он же все делал правильно и как положено.
И все делал по часам.
И все всегда делал аккуратно.
И так продолжалось уже почти два года, и так продолжалось бы и дальше.
И он не понимает, почему именно сегодня, в этот вторник, — она вдруг ударила кулаком по столу, отчего вино расплескалось по скатерти, а бокалы опрокинулись и со звоном покатились по полу. А потом она, оттолкнув его руку, вдруг выбежала из дома, надевая на ходу плащ.
Но это еще не все.
Во дворе его дома, она вдруг остановилась, порылась в сумочке, вынула оттуда бутылку с клеем и облила лобовое стекло его машины, а потом еще и швырнула в стекло несколько горстей песка, видимо для того, чтоб испортить стекло безвозвратно.
Неужели она принесла бутылочку с клеем специально или же она случайно оказалась в ее сумочке?
Неужели ее так выбило из колеи отсутствие неизменных пирожных?
Придет ли она в пятницу?
Если не придет, то пусть хотя бы позвонит и предупредит.

Описание

… Я вообще не понимаю, почему и перед кем я должен оправдываться. Никому я ничего не должен. А я все оправдаться пытаюсь. Уже и друзей общих не осталось тут, в нашем с ней городе, — кто эмигрировал, кто переехал. Да и не знал никто, что происходит на самом деле. И как объяснить, если сам не понимаю, как же я, вроде бы незлой человек, такой сволочью себя показал…
Я этот день помню очень ясно: московская клиника с таким названием, которое только шепотом произносят. И моя жена — красивая и такая здоровая на вид, полная сил. Мы с ней у доктора сидим, а доктор объясняет ей, что жить ей осталось меньше года. Впрочем, может и повезти… Но вряд ли. Это у них тогда мода такая пошла — отвечать на вопросы больных, если спросят. У меня сердце ушло в пятки, холодом обдало, как я без нее здесь, один. А она даже не вздрогнула, склонила голову — поняла, мол, — и сказала: «Нет, меня такие сроки не устраивают». Даже доктор на стуле подпрыгнул: она что, с магазином о доставке стиральной машины договаривается? А она сидит, улыбается, только побледнела чуть-чуть.…

* * *

Паромы заходят в гавань нашего острова дважды в день, утром и вечером. Утром они доставляют вчерашние газеты, бутылки с водой, строительные материалы, мороженое, увозят обратно на континент спелые помидоры и козий сыр. На вечерних паромах приезжают почта, бакалейные товары, туристы. Два раза в неделю в порту останавливаются большие круизные лайнеры, и тогда туристы на несколько часов наводняют весь остров, сметают все мороженое и воду, раскупают местные поделки из керамики и вышитые полотенца. Нам с Федей очень нравится выходить в порт после обеда встречать вечерний паром, наблюдать за тем, как он причаливает и разгружается. В плохую погоду это бывает непросто: порт открытый, ничем не защищен от ветров и сильных волн. Один раз кораблик трижды пытался подойти к причалу, и каждый раз его сносило, он выходил обратно в море, совершал там пару кругов, выжидая час-полтора в надежде, что ветер уляжется. Но не тут-то было — море в этот день никак не хотело успокаиваться, и, отчаявшись, кораблик поплыл дальше, так и не разгрузившись. Встречающие грустно разбрелись по домам под начинающимся дождем.

* * *

В последние дни нашего пребывания на острове Федя неожиданно заболел. То ли простудился, то ли отравился чем-то, мы так и не поняли. Его тошнило, и температура поднялась до 39 градусов. Он лежал в постели и жаловался на свою судьбу.

— Первый отпуск за два года, — стонал он, — неужели нельзя было заболеть в Москве, где все болеют, где можно было бы взять больничный! Что же это такое…

Я пыталась лечить его большим количеством чая с медом. Мед на острове был тоже местного производства, совершенно неповторимый на вкус. Я ела его за компанию и наслаждалась, а у Феди один только запах вызывал рвотный приступ.

— Такое чувство, что я наглотался булыжников, — пытался объяснить свои ощущения Федя, — и все они сидят у меня в животе и потихоньку там варятся.

Или не булыжники, а скорее копытное животное, которое враги запихнули в мой желудок, и оно, на последнем издыхании, пытается выбраться наружу копытами вперед.

Бедняга чуть не плакал от боли. Посоветовавшись с мистером Казанзакисом, я в конце концов решилась воспользоваться страховкой и вызвать к Феде врача. Врач тоже был каким-то давним приятелем или даже родственником нашего хозяина. Он пришел не слишком быстро, но в течение дня, пощупал Федин живот, заглянул ему в глаза, измерил температуру и почему-то давление, но тут мой муж заявил вдруг, что у него уже ничего не болит и вообще он чувствует себя вполне здоровым. Кажется, доктор ему не совсем поверил, но тем не менее добродушно посмеялся и прописал еще немного раки для улучшения пищеварения.

* * *

И только когда мы вернулись обратно в Москву и пришло время организовывать наш совместный быт, мой муж действительно превратился в самого настоящего козла, стал брыкаться, потерял дар человеческой речи. Впрочем, и для меня к тому времени он исчерпал свою полезность.

Мускатный кофе

Ингредиенты:

1 стакан охлажденного кофе

Четверть стакана мускатного вина

2 чайные ложки сахара

В 1732 году Иоганн Себастьян Бах написал кофейную кантату — юмористическую оду кофе и одновременно памфлет, утверждающий право женщин участвовать в потреблении нового, подозрительного с точки зрения бытующей морали, напитка. Лизхен, главная героиня кантаты, описывает предмет своего увлечения таким образом:

… wie schmeckt der Coffee süße,
Lieblicher als tausend Küsse,
Milder als Muskatenwein.

… как сладок кофе на вкус,
Приятнее, чем тысяча поцелуев,
мягче мускатного вина.

Но сегодня, в наш гораздо более просвещенный век, необходимость выбирать из двух уникальных напитков наиболее вкусный отпадает. Почему бы, наконец, не совместить кофе и вино друг с другом? Попробуем таким образом: кофе, вино и сахар хорошо взбить, так чтобы образовалась пена. Можно добавить щепотку протертой апельсиновой кожуры и корицы, подавать в охлажденных винных бокалах.

Евгения Горац

Придет ли она в пятницу?

Он всегда смотрел бокалы на свет: достаточно ли чисто вымыты, и если результат его удовлетворял, он наливал в них вино из бутылки, с которой предварительно вытирал пыль влажной бумажной салфеткой, так чтобы сантиметр до краев остался, всегда ровненько.

К ее приходу на маленьком журнальном столике, аккуратно застеленном чистой скатертью с вышитыми петушками, всегда стояло блюдо с бутербродами, тарелочка с подсоленными орешками и стеклянная ваза с фруктами.

А после ужина он варил кофе и вынимал из холодильника маленькие пирожные, купленные специально для очередного свидания.

Но в тот день кондитерская оказалась закрыта по случаю какого-то религиозного праздника, и он был крайне недоволен этим обстоятельством. Он уже привык к этим маленьким, очень пикантным пирожным и всегда покупал семь одинаковых. Он обычно съедал два, а она — три. Оставшиеся он доедал утром в одиночестве. Но покупать сладкое в другом, непривычном месте не рискнул.

Больше всего на свете он не любил отклонения от графика и нарушения планов. Нет, он понимал, что в этом переменчивом мире невозможно всегда жить по одному и тому же графику, но все же требовал, чтобы его заблаговременно предупреждали о малейших изменениях в событиях, в которые он был вовлечен, и его родственники, подчиненные и друзья знали об этом его пунктике. Впрочем, у него почти не было друзей.

С понедельника по пятницу он выходил из дому всегда в одно и то же время — ровно в 8.30. Всегда аккуратно подстрижен — волосок к волоску, гладко выбрит, в туфлях, начищенных до зеркального блеска.

Два раза в неделю, по понедельникам и четвергам, приходила домработница убирать его дом.

Раз в неделю, по воскресеньям, у него был родительский день: бывшая жена ровно в полдень привозила двенадцатилетнего сына, и, в зависимости от погоды, он шел с ним в парк или в кино, а после — в кафе. И ровно в шесть вечера подвозил мальчика к дому бывшей жены.

И два раза в неделю приходила она — любовница. Всегда по вторникам и пятницам. Они так договорились два года назад.

Ритуал был неизменным: в шесть вечера она подъезжала к его дому на такси. Он уже ждал ее у входа, расплачивался с таксистом, затем, галантно поддерживая ее под локоть, вел в гостиную.

Дверь в ванную уже была приоткрыта: предполагалось, что она пойдет туда — освежиться после работы и вымыть руки перед ужином. В ванной она машинально протягивала руку и снимала не глядя чистое крахмальное полотенце, без единого пятнышка, приготовленное специально для нее, — оно всегда висело на одном и том же крюке.

Потом выходила к столу.

Он наливал вино, ставил тихую музыку, а после ужина варил кофе и приносил семь маленьких пирожных, которых сегодня не было.

Уже два года — всегда по графику, почти без сбоев, если не считать отпускного сезона, когда она уезжала отдыхать, но всегда предупреждала его об этом задолго до отъезда.

Из дома они не выходили: она не хотела, чтобы их кто-нибудь видел вместе. Она была замужем за каким-то неудачником, который вечно находился в творческом поиске и не мог нормально содержать семью.

А еще он подозревал, что она его немного стесняется. Она была выше его на десять сантиметров и моложе лет на двадцать.

Но в любом случае, все это его совершенно устраивало, он и не любил никуда выходить.

И все же самым важным ее достоинством была исключительная пунктуальность.

После кофе, где-то около семи вечера, — один и тот же ритуал: она раздевалась догола и укладывалась в постель, он присоединялся к ней, аккуратно развесив одежду на спинке стула. На восемь было заказано такси — она уезжала домой.

После ее ухода он обычно включал телевизор, просматривал газеты, которые сразу складывал на прикроватную тумбочку, когда приходил с работы, а потом шел спать, предварительно убрав со стола и вымыв посуду.

Он знал, что женщины любят, когда за ними ухаживают, их полагается угощать, развлекать и дарить подарки. Он даже заранее готовил несколько шуток и анекдотов специально для каждой встречи и всегда говорил ей несколько предварительно заготовленных комплиментов, — он не любил экспромтов ни в чем.

Текст книги «Кофейная книга»

Автор книги: Макс Фрай

Соавторы: Алекс Гарридо,Алексей Толкачев,Елена Касьян,Алексей Карташов,Юлия Боровинская,Марина Воробьева,Евгения Горац,Оксана Санжарова,Лея Любомирская,Марина Богданова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

– Мы живем в рациональный век, аполлоновский, – убеждал меня Федя, – когда с туристами не случается никаких неожиданностей. Наоборот, весь туристический бизнес построен на идее того, чтобы с людьми во время путешествий никогда ничего не случалось. Чтобы организовать себе приключение, в наше время надо очень хорошо постараться.

– Но разве мы с тобой не переживаем самое настоящее приключение? – возражала я. – Двое совершенно незнакомых людей, которые ни с того ни с сего решают пожениться и отправляются в свадебное путешествие на какой-то туманный греческий остров. Чем не роман?

– Дак что значит «совершенно незнакомые люди»? Мы всю жизнь прожили в одном и том же городе, ходили в одинаковые школы, общались с одними и теми же людьми. И пожениться-то мы решили так просто, что мы уже заранее все друг о друге знаем.

– Ты обобщаешь. Я вот, например, не могла себе представить, что ты в кофе кладешь четыре ложки сахара. По тебе никогда не скажешь, что ты такой сластена! Прелесть – в деталях…

– Да, но настоящее приключение строится не из деталей, оно отметает детали в сторону за ненужностью!

Дорога, по которой мы шли, вилась вверх серпантином и все время разветвлялась. Тут и там к склону горы лепились строения: усадьбы, частные хозяйства. Заговорившись, мы с Федей в какой-то момент пропустили поворот главной дороги и неожиданно оказались у порога чьего-то жилища. Небольшой кирпичный домик стоял в глубине сада, а прямо у дороги, за забором металлической сетки, паслись несколько коз и две лошадки. Животные стояли совсем близко к ограде, и мы подошли поближе, чтобы рассмотреть их. Они жевали сено с таким важным видом, как будто это было самым необходимым на свете занятием. Сена было много, но тем не менее время от времени они подходили друг к другу проверить, не вкуснее ли еда соседа.

Мы так увлеклись наблюдением за козами, что не заметили даже, когда к нам откуда-то из-за домика подошел мистер Казанзакис. И не успели удивиться: откуда он тут взялся?

– Good day! How are you?[21]21

  Добрый день! Как дела?

[Закрыть]

– сказал он нам с широчайшей улыбкой. Мы улыбались ему в ответ с открытыми ртами, еще не вычистив из зубов все крупинки кофейных зерен, застрявшие там после традиционной утренней трапезы.

Путаясь в словах, мы объяснили ему, что нам нравится смотреть на животных, что для нас это большая редкость.

– You are goats?[22]22

  Вы есть козлы?

[Закрыть]

– спросил Федю мистер Казанзакис, показывая рукой на своих коз.

– Что? What? – испугался Федя.

– Where you live, are goats?[23]23

  Где вы живете, есть козлы?

[Закрыть]

– перефразировал свою мысль мистер Казанзакис после некоторого раздумья.

Мы покачали головами: нет, нету в Москве коз. Видимо, пожалев нас, мистер Казанзакис в очередной раз проявил бесконечность своего дружелюбия и пригласил нас к себе.

– Come, come, – сказал он, – let’s have raki![24]24

  Идемте, давайте попробуем раки!

[Закрыть]

На этот раз мы уже даже и не думали отказываться и последовали за ним в обход домика на лужайку, где между старыми, развесистыми цитрусовыми деревьями стоял большой стол, обитый клеенкой, и несколько пластиковых стульев. Миссис Казанзакис сидела тут же и вышивала синие узоры на простыни из сероватой ткани. Мистер Казанзакис представил нас, усадил за стол и принес из дома бутылку виноградной настойки домашнего производства.

– Today we celebrate, – объяснил он, наливая раки мне и Феде. – Our daughter comes at six o’clock for vacation[25]25

  Сегодня мы празднуем. Наша дочь приезжает в шесть часов провести отпуск.

[Закрыть]

.

Оказалось, что их дочь работает в каком-то банке в Афинах, а сегодня прибывает домой на вечернем пароме, провести небольшой отпуск с родителями.

– I don’t know why she wants vacation, – строго сказала миссис Казанзакис, не отрываясь от своего занятия. – Young people! This is busy time. A lot of work[26]26

  Я не знаю, почему ей захотелось отпуска. Молодежь! Сейчас занятое время. Много работы.

[Закрыть]

.

Они объяснили нам, что местные жители отдыхают обычно осенью или весной, когда погода еще хорошая, а туристы уже разъехались. Потому что вот, например, сейчас, чтобы встретить дочь, мистер Казанзакис должен был оставить пансион и приехать домой, чтобы тут все тоже подготовить – освободить комнату, приготовить постель – и захватить свою жену.

Мы с Федей сразу же забеспокоились: как это так, у наших хозяев много дел, а тут явились мы, и они, видимо, считают своей обязанностью нас развлекать. Мы сразу заторопились уходить, но миссис Казанзакис нас не поняла и пригласила с ними вместе пообедать.

– Так не бывает, – сказал мне тихо Федя. – Как-то все это подозрительно. Что им от нас надо?

* * *

Паромы заходят в гавань нашего острова дважды в день, утром и вечером. Утром они доставляют вчерашние газеты, бутылки с водой, строительные материалы, мороженое, увозят обратно на континент спелые помидоры и козий сыр. На вечерних паромах приезжают почта, бакалейные товары, туристы. Два раза в неделю в порту останавливаются большие круизные лайнеры, и тогда туристы на несколько часов наводняют весь остров, сметают все мороженое и воду, раскупают местные поделки из керамики и вышитые полотенца. Нам с Федей очень нравится выходить в порт после обеда встречать вечерний паром, наблюдать за тем, как он причаливает и разгружается. В плохую погоду это бывает непросто: порт открытый, ничем не защищен от ветров и сильных волн. Один раз кораблик трижды пытался подойти к причалу, и каждый раз его сносило, он выходил обратно в море, совершал там пару кругов, выжидая час-полтора в надежде, что ветер уляжется. Но не тут-то было – море в этот день никак не хотело успокаиваться, и, отчаявшись, кораблик поплыл дальше, так и не разгрузившись. Встречающие грустно разбрелись по домам под начинающимся дождем.

* * *

В последние дни нашего пребывания на острове Федя неожиданно заболел. То ли простудился, то ли отравился чем-то, мы так и не поняли. Его тошнило, и температура поднялась до 39 градусов. Он лежал в постели и жаловался на свою судьбу.

– Первый отпуск за два года, – стонал он, – неужели нельзя было заболеть в Москве, где все болеют, где можно было бы взять больничный! Что же это такое…

Я пыталась лечить его большим количеством чая с медом. Мед на острове был тоже местного производства, совершенно неповторимый на вкус. Я ела его за компанию и наслаждалась, а у Феди один только запах вызывал рвотный приступ.

– Такое чувство, что я наглотался булыжников, – пытался объяснить свои ощущения Федя, – и все они сидят у меня в животе и потихоньку там варятся.

Или не булыжники, а скорее копытное животное, которое враги запихнули в мой желудок, и оно, на последнем издыхании, пытается выбраться наружу копытами вперед.

Бедняга чуть не плакал от боли. Посоветовавшись с мистером Казанзакисом, я в конце концов решилась воспользоваться страховкой и вызвать к Феде врача. Врач тоже был каким-то давним приятелем или даже родственником нашего хозяина. Он пришел не слишком быстро, но в течение дня, пощупал Федин живот, заглянул ему в глаза, измерил температуру и почему-то давление, но тут мой муж заявил вдруг, что у него уже ничего не болит и вообще он чувствует себя вполне здоровым. Кажется, доктор ему не совсем поверил, но тем не менее добродушно посмеялся и прописал еще немного раки для улучшения пищеварения.

* * *

И только когда мы вернулись обратно в Москву и пришло время организовывать наш совместный быт, мой муж действительно превратился в самого настоящего козла, стал брыкаться, потерял дар человеческой речи. Впрочем, и для меня к тому времени он исчерпал свою полезность.

Мускатный кофе

Ингредиенты:

1 стакан охлажденного кофе

Четверть стакана мускатного вина

2 чайные ложки сахара

В 1732 году Иоганн Себастьян Бах написал кофейную кантату – юмористическую оду кофе и одновременно памфлет, утверждающий право женщин участвовать в потреблении нового, подозрительного с точки зрения бытующей морали, напитка. Лизхен, главная героиня кантаты, описывает предмет своего увлечения таким образом:

 

… wie schmeckt der Coffee süße,
Lieblicher als tausend Küsse,
Milder als Muskatenwein.

 
 … как сладок кофе на вкус,
Приятнее, чем тысяча поцелуев,
мягче мускатного вина.

Но сегодня, в наш гораздо более просвещенный век, необходимость выбирать из двух уникальных напитков наиболее вкусный отпадает. Почему бы, наконец, не совместить кофе и вино друг с другом? Попробуем таким образом: кофе, вино и сахар хорошо взбить, так чтобы образовалась пена. Можно добавить щепотку протертой апельсиновой кожуры и корицы, подавать в охлажденных винных бокалах.

Евгения Горац

Придет ли она в пятницу?

Он всегда смотрел бокалы на свет: достаточно ли чисто вымыты, и если результат его удовлетворял, он наливал в них вино из бутылки, с которой предварительно вытирал пыль влажной бумажной салфеткой, так чтобы сантиметр до краев остался, всегда ровненько.

К ее приходу на маленьком журнальном столике, аккуратно застеленном чистой скатертью с вышитыми петушками, всегда стояло блюдо с бутербродами, тарелочка с подсоленными орешками и стеклянная ваза с фруктами.

А после ужина он варил кофе и вынимал из холодильника маленькие пирожные, купленные специально для очередного свидания.

Но в тот день кондитерская оказалась закрыта по случаю какого-то религиозного праздника, и он был крайне недоволен этим обстоятельством. Он уже привык к этим маленьким, очень пикантным пирожным и всегда покупал семь одинаковых. Он обычно съедал два, а она – три. Оставшиеся он доедал утром в одиночестве. Но покупать сладкое в другом, непривычном месте не рискнул.

Больше всего на свете он не любил отклонения от графика и нарушения планов. Нет, он понимал, что в этом переменчивом мире невозможно всегда жить по одному и тому же графику, но все же требовал, чтобы его заблаговременно предупреждали о малейших изменениях в событиях, в которые он был вовлечен, и его родственники, подчиненные и друзья знали об этом его пунктике. Впрочем, у него почти не было друзей.

С понедельника по пятницу он выходил из дому всегда в одно и то же время – ровно в 8.30. Всегда аккуратно подстрижен – волосок к волоску, гладко выбрит, в туфлях, начищенных до зеркального блеска.

Два раза в неделю, по понедельникам и четвергам, приходила домработница убирать его дом.

Раз в неделю, по воскресеньям, у него был родительский день: бывшая жена ровно в полдень привозила двенадцатилетнего сына, и, в зависимости от погоды, он шел с ним в парк или в кино, а после – в кафе. И ровно в шесть вечера подвозил мальчика к дому бывшей жены.

И два раза в неделю приходила она – любовница. Всегда по вторникам и пятницам. Они так договорились два года назад.

Ритуал был неизменным: в шесть вечера она подъезжала к его дому на такси. Он уже ждал ее у входа, расплачивался с таксистом, затем, галантно поддерживая ее под локоть, вел в гостиную.

Дверь в ванную уже была приоткрыта: предполагалось, что она пойдет туда – освежиться после работы и вымыть руки перед ужином. В ванной она машинально протягивала руку и снимала не глядя чистое крахмальное полотенце, без единого пятнышка, приготовленное специально для нее, – оно всегда висело на одном и том же крюке.

Потом выходила к столу.

Он наливал вино, ставил тихую музыку, а после ужина варил кофе и приносил семь маленьких пирожных, которых сегодня не было.

Уже два года – всегда по графику, почти без сбоев, если не считать отпускного сезона, когда она уезжала отдыхать, но всегда предупреждала его об этом задолго до отъезда.

Из дома они не выходили: она не хотела, чтобы их кто-нибудь видел вместе. Она была замужем за каким-то неудачником, который вечно находился в творческом поиске и не мог нормально содержать семью.

А еще он подозревал, что она его немного стесняется. Она была выше его на десять сантиметров и моложе лет на двадцать.

Но в любом случае, все это его совершенно устраивало, он и не любил никуда выходить.

И все же самым важным ее достоинством была исключительная пунктуальность.

После кофе, где-то около семи вечера, – один и тот же ритуал: она раздевалась догола и укладывалась в постель, он присоединялся к ней, аккуратно развесив одежду на спинке стула. На восемь было заказано такси – она уезжала домой.

После ее ухода он обычно включал телевизор, просматривал газеты, которые сразу складывал на прикроватную тумбочку, когда приходил с работы, а потом шел спать, предварительно убрав со стола и вымыв посуду.

Он знал, что женщины любят, когда за ними ухаживают, их полагается угощать, развлекать и дарить подарки. Он даже заранее готовил несколько шуток и анекдотов специально для каждой встречи и всегда говорил ей несколько предварительно заготовленных комплиментов, – он не любил экспромтов ни в чем.

Он все делал правильно и как положено.

И все – по часам.

И очень аккуратно.

Так продолжалось уже почти два года, и так должно было продолжаться впредь.

И он не понял, почему именно сегодня, в этот вторник, она вдруг ударила кулаком по столу, отчего вино расплескалось по скатерти, а бокалы опрокинулись и со звоном покатились по полу. А потом она, оттолкнув его руку, вдруг выбежала из дома, надевая на ходу плащ.

Но это еще не все.

Во дворе его дома она вдруг остановилась, порылась в сумочке, вынула оттуда флакон с клеем и облила лобовое стекло его машины, а потом швырнула в стекло несколько горстей песка, видимо, для того чтоб испортить его окончательно.

Неужели она принесла клей специально, или он случайно оказался в ее сумочке?

Неужели ее так выбило из колеи отсутствие неизменных пирожных?

Придет ли она в пятницу?

Если не придет, то пусть хотя бы позвонит и предупредит.

Как приготовить те самые пирожные

Ингредиенты:

4,5 стакана молотых грецких или пеканских орехов

1 стакан какао-порошка

0,5 стакана сахарной пудры

2 чайные ложки растворимого кофе

1 столовая ложка горячей воды

1 стакан (не банка, там больше) сгущенного молока

ликер, коньяк, ваниль – по желанию

Внимание! Сухие ингредиенты – сахарную пудру и какао – можно варьировать по вкусу. Можно обойтись вообще без сахарной пудры, добавив больше какао, а можно уменьшить количество какао и добавить еще пудры.

Приготовление:

1. Смешать какао с молотыми орехами.

2. Растворить кофе в ложке горячей воды.

3. Вылить кофе в сгущенное молоко и размешать. Это самый красивый момент – кофейные разводы в сгущенном молоке. Насладитесь им прежде, чем все смешать.

4. Размешать все как следует.

5. Скатать шарики.

6. Обвалять их в сахарной пудре.

7. Выложить на плоский поднос или блюдо.

8. Поставить на час в холодильник.

9. Теперь можно есть.

Выход – примерно 45 штук, в зависимости от размера шариков.

Пирожные хороши и при комнатной температуре, но лучше хранить их в закрытой посуде в холодильнике, в каждом шарике – 80 калорий и всего 6 граммов сахара.

Юка Лещенко

Первый раз

– Ну что ты, маленький, – говорит и кладет ладонь на затылок, туда, где коротко, колюче и влажно. – Ты боишься?

– Нет, – отвечаю и комкаю плечи.

У него в рубашке, где пуговица ловит отражение солнца в отражении зеркала – уже на излете этого дня, – ключицы пахнут, как булочки из бабушкиных завтраков, корицей, что ли, и коричная же россыпь веснушек, вдыхаешь – и першит в сердце.

– Давай не будем торопиться, – говорит, – хочешь – посмотрим кино?

– Нет, – отвечаю.

Я не за этим пришла сюда, не за лишней петелькой времени, у меня дома мама сидит на кухне, вся оранжевая от лампы, как апельсинная корочка, вся встревоженная, как пограничный пес Джульбарс с Карацюпой, у нее Время Че через полчаса, у нее чайник кипит, и запотели стекла, за которыми солнце проваливается в Подмосковье, и у тапочек ее черепашьи плюшевые лица шевелятся и переступают, и потукивают по линолеуму, – мама волнуется, какое уж тут кино.

– Ты такая напряженная, – говорит.

– Нет, – отвечаю.

А он уже отвернулся и что-то такое делает рукой, кругами, кругами, и волны расходятся между лопаток, как от камешка – бросала в пруд длинными утрами, тревожила ручейников и водомерок, в тумане, теплом, как из-под одеяла, и дедушка низал перламутровых червяков на блескучие крючки, наливал из термоса в протянутую жестяную кружку с мятым боком – во вмятине тень на ощупь всегда казалась прохладной.

– Послушай, – говорит, – может, как-нибудь потом попробуем.

– Нет, – отвечаю.

Это у других бывает потом, а у меня невезение растет в животе, сразу за селезенкой. Зимой боялась крупитчатых, с ржавым налетом, тротуаров, жаловалась – болит, ой прямо не могу, и тянет, – папа пальпировал, хмурился, прищелкивал строгими пальцами и вытряхивал из постели, как крошку стряхивают с праздничной, раскрашенной винно-винегретными кляксами скатерти, – марш-марш в занозистые колготы, в шершавое картонное платье, в тяжелую шубу, такую неживую, что даже моль стеснялась надкусить.

– Знаешь, – говорит, – сначала может не понравиться. Но вообще-то, – говорит, – еще никто не уходил недовольным. А ты что, совсем никогда не пробовала?

– Нет, – отвечаю.

Что он так долго. Я думала, все будет быстро, у меня же мама там и чайник, и сто тысяч пыльных родственников в альбомах, а я сижу тут на диване поджав ноги и тяну минуту за минутой, словно распускаю старый свитер на шерстяные бесполезные прядки. У меня от волнения мурашки на плечах и в горле перехватывает, как у щегла, взявшего вдруг несуществующую в мире ноту.

– Ну ладно, – говорит он. – Но ты точно уверена, что все-таки хочешь попробовать?

– Да, – отвечаю.

И тогда он ставит передо мной самую первую чашку кофе.

Кофе на розовой воде

(Рецепт от Макса Фрая)

Если вы желаете приохотить к разврату кофейной жизни невинное дитя лет тринадцати-четырнадцати от роду, нельзя выдумать ничего лучше, чем сварить кофе на розовой воде. Розовая вода смягчает, а то и вовсе убирает кофейную горечь, а младенцу того и надо.

Есть несколько способов приготовить розовую воду в домашних условиях. Например, бросить в прозрачную стеклянную банку несколько свежих цветков, только что сорванных в собственном или дружественном саду, на худой конец – в общественном парке. Розы, купленные в цветочном магазине, для нашей цели, как правило, не годятся.

Розы следует залить родниковой водой и на несколько часов (четыре – как минимум) поставить на солнце. Солнце – наиважнейшее условие, ночью или в пасмурную погоду у вас ничего не получится, только цветы изведете понапрасну, по той же причине посудина, в которой настаивается розовая вода, должна быть прозрачной.

Если у вас нет свежих цветов, но есть сушеные розовые бутоны из супермаркета – не беда. Из них тоже получается прекрасная розовая вода. Когда на улице темно или пасмурно, или у вас нет времени настаивать воду, можно просто бросить в джезву от трех до полудюжины таких бутонов – эффект будет слабее, но это лучше, чем ничего.

Если же у вас нет ни свежих, ни сушеных цветов, но есть розовый сироп (у нас, в Вильне, к примеру, он продается в некоторых чайных и кофейных лавках), это, как ни странно, отличный выход из положения. Три-четыре чайные ложки такого сиропа на джезву дадут нужный эффект.

Внимание! Ни в коем случае не добавляйте в воду розовое масло. Это очень плохая идея. Поверьте мне на слово.

Кофе лучше брать африканский. Кения – идеальный вариант. Эфиопия, Зимбабве или Танзания – тоже неплохо. Молоть его следует непосредственно перед началом приготовления; впрочем, это правило актуально всегда.

Дальше все просто. Наливаем в джезву розовую воду. Или обычную родниковую воду – в этом случае нужно добавить сушеные бутоны или розовый сироп, кладем свежесмолотый кофе – на этот раз мы кладем его в воду, а не в пустую джезву, потому что горечь от дополнительного обжаривания нам сейчас совершенно не нужна. Можно добавить в кофе маленькую щепотку кардамона, мускатного цвета и корицы, но увлекаться специями не следует – ребенок не оценит.

Варим кофе (желательно, на медленном огне) до появления густой пены, снимаем с огня, размешиваем, на несколько секунд возвращаем на огонь, снова снимаем и размешиваем; если хватит терпения, можно повторить эту процедуру еще три-четыре раза, пусть ребенок зачарованно следит за ритуалом. В готовый кофе можно добавить ложку холодной воды, тогда бóльшая часть гущи окажется на дне. А еще лучше – надеть варежку-прихватку и несколько минут ритмично стучать по донышку джезвы – результат примерно тот же, зато юный свидетель процесса будет окончательно сражен и очарован.

И обязательно дайте ребенку коричневого тростникового сахара, пусть кладет его себе в чашку сколько захочет. Но никакого молока! Мало того что молоко скверно сочетается со вкусом кофе, сваренного на розовой воде, оно еще и свернуться может от такого обращения.

От зерна

Жила на свете одна женщина, которой тоже очень хотелось ребеночка, – от ребеночков, она знала из классической литературы, бывают радости первого зуба, вымытой нежной пятки, агуканья и кряхтенья, сладких запахов и последнего стакана воды на пороге вечности. И эта женщина пошла к старой колдунье. Колдунья оказалась так себе – в ситцевом халате и носочках, и главное, не страшная совсем, не вызывающая доверия колдунья. Но других все равно не было, потому что их Министерство здравоохранения отменило указом за несоблюдение норм санитарной гигиены – то ли зелья у них некондиционные были, то ли травки они плохо проветривали, не важно.

– Дайте мне, пожалуйста, ячменное зерно, из которого вырастает прекрасный цветок, вроде тюльпана, с девочкой внутри, – попросила эта женщина, сама, между прочим, агротехник со стажем.

Колдунья долго рылась в холодильнике и шуршала по целлофановым пакетикам, и даже в корешки словарей заглядывала – но там были только снулые тараканы и книжные моли. И ни одного ячменного зернышка. Ни даже конопляного.

Женщина очень огорчилась, прямо расплакалась – она уже купила памперсы и кубики Зайцева для раннего развития младенца. И колдунья ее пожалела. Она забралась пальцами в карман – а это был абсолютно волшебный карман, только сильно замусоренный, – и достала коричневое зерно.

– На вот, – сказала колдунья, – это кофейный боб. Посади в горшочек и увидишь, что будет.

– Но я ведь хотела девочку, крошечную девочку, – плакала дальше эта женщина. – А вы мне что даете, боб какой-то несимпатичный…

– Ой, ладно, – сказала колдунья. – От этих крошечных девочек одни неприятности – то жуки их крадут, то кроты. Сплошные, в общем, перверсии, а потом она выскочит замуж за эльфа, и как начнет вся эта крылатая родня в гости летать – намаешься. Мельтешат, мельтешат, пыльца с них сыплется, и свет при них не включишь – ожоги, муки, неотложка без полиса не едет. И потом, окукливаются они как-то не очень, не эстетично как-то… Берешь боб?

И женщина взяла боб, принесла домой и закопала в кокосовом субстрате – очень полезная штука, и питательная. И через несколько дней выпростался росток, потом зацвел, завязалась ягода, к осени вызрела, лопнула, и из нее вылущился смуглый такой, курчавый мальчик – прямо скажем, негритенок.

Дальше у них все прекрасно было – мальчика всего три раза крали, но быстро возвращали, потому что жениться на нем никому не хотелось, у него был трудный характер. А потом они с этой женщиной, его мамой, уехали в Африку, и он стал королем пигмеев – он там оказался самым маленьким и ему оказали доверие, а эту женщину тоже очень уважали и политкорректно называли «альтернативно темнокожей». От мальчика народилось много других кофейных бобов, и он с мамой насадил целую кофейную плантацию, к ним даже из Гренландии недавно приезжали перенимать опыт – ну, в свете глобального потепления.

А колдунья теперь работает баристой в одном уютном заведении. Ей, правда, пришлось поменять ситцевый халат на унисекс-форму, но носочки и волшебный карман остались при ней. Так что, если вам тоже нужно ребеночка, обращайтесь. Только ячменем не берите – бесперспективно.

Кофе по-могилевски

Большая джезва нагревается на плите, на ее горячее донышко высыпается шесть чайных ложечек кофе, шесть чайных ложечек сахара, молотая гвоздика – на кончике чайной ложечки, добавляются шесть чайных ложечек коньяка типа «Дагестанский», и вся эта смесь заливается холодным молоком. Как только появится первая пенка, джезва снимается с огня, и содержимое разливается по чашкам.