В одном королевстве жил добрый и умный король. Одно лишь омрачало его — у него не было детей. Гуляя однажды по лесу, он встретил трех фей, которым и рассказал о своем несчастье.
Сжалившиеся над ним волшебницы обещали ему помочь и сказали, что ровно через год и один день у него родится долгожданный ребенок. И точно: ровно в назначенный срок королева родила прелестного маленького мальчика.
Ночью около колыбели новорожденного появились три добрые феи, чтобы по старинному обычаю наградить малютку своими дарами.
Первая фея, самая молодая из них, сказала:
— Ты будешь самым красивым юношей на свете.
— Ты будешь храбр и благороден, как лев, — пообещала другая.
Когда третья фея, старшая из них, услышала, какими прекрасными качествами наделили ребенка ее подруги, она с минуту подумала, а затем, совсем близко подойдя к колыбели, прошептала:
— А чтобы ты никогда не зазнавался, я награжу тебя ослиными ушами.
После этого феи исчезли.
То, что они пожелали, сразу же начало исполняться. Маленький принц рос не по дням, а по часам. И чем прекраснее он становился, тем храбрее и честнее делалось его сердце. Но, о горе, при этом вырастали все длиннее и длиннее его серые ослиные уши. Король с королевой были в ужасе. Какое ужасное будущее ждало их единственного наследника! Ведь не мог же управлять страной принц с ослиными ушами! Они всячески старались скрыть это. Никто и никогда не видел малютку без шапочки или берета. И никто не догадывался о его ужасном несчастье. Все придворные с гордостью любовались своим будущим повелителем, предвкушая день, когда во главе их государства станет такой красивый и благородный король.
Малютка все рос и рос, пока не превратился наконец в прекраснейшего из смертных. Пока он был маленький, родители разрешали ему ходить с локонами, как девочке, радуясь, что они надежно скрывали его уродство. Но вот теперь, к великому ужасу короля с королевой, их сыну стал необходим парикмахер и брадобрей. День и ночь они не смыкали глаз, думая, как бы скрыть ужасную тайну их сына, и, наконец, придумали. Они вызвали к себе самого опытного из парикмахеров и сказали ему:
— Мы тебе оказываем великую честь — ежедневно брить и стричь нашего сына и наследника. Чтобы ты ни увидел, когда будешь выполнять свою работу, должно остаться тайной. Ты должен быть нем как рыба. Если ты выполнишь это, то станешь очень богатым, если нет — тебя ждет смерть.
Парикмахер, не предчувствуя ничего плохого, с радостью согласился, поскольку всегда жил очень бедно.
В тот же день он поселился в замке. Он ел теперь за королевским столом, охотился вместе с принцем, спал в его спальне и был счастливейшим из смертных.
Так прошло немало времени, и вдруг парикмахер занемог. Болезнь его была самая обычная: ему очень хотелось поделиться с кем-нибудь своим секретом, а поскольку он смертельно боялся это сделать, то сделался очень нервным и все буквально валилось у него из рук. Ему становилось все хуже и хуже.
И вот однажды, не в силах больше терпеть эти муки, он отправился в лес к старому отшельнику попросить у него совета. «Если ты не в силах больше переносить это, — сказал ему старец, — то уйди подальше в поле, найди там глубокий ров, зайди в него, наклонись к земле и все ей расскажи. Там никто не услышит тебя. Земля похоронит в себе твою тайну».
Поблагодарив отшельника за совет, радостный парикмахер побежал в поле, нашел глубокий-преглубокий ров и сделал все так, как ему было велено. Ему сразу же стало легко, болезнь прошла, и, весело напевая, он отправился во дворец.
Прошло немного времени, парикмахер уже обо всем забыл, а на том месте, где он побывал, вырос высокий-высокий тростник. Однажды мимо проходили пастухи. Увидев тростник, они обрадовались, срубили его и наделали множество прелестных дудочек. Но вот странно, какую бы мелодию ни пытались они сыграть, дудочки играли и пели лишь одно:
У нашего принца ослиные уши,
У нашего принца ослиные уши.
Вскоре история о диковинных дудочках распространилась по всему королевству и дошла до короля. Предчувствуя неладное, он велел позвать пастухов и сыграть ему на волшебных дудочках. Как бедные юноши ни старались, дудочки играли лишь одно:
У нашего принца ослиные уши,
У нашего принца ослиные уши.
Король пришел в бешенство. Кто же мог предать его сына? Подумав, он велел привести парикмахера. Испуганный парикмахер все рассказал ему, и разгневанный король приказал убить его. В то время, когда глашатай зачитывал приказ короля о смертной казни, а палач вынимал из ножен свой меч, в зал вбежал молодой принц и, сорвав с головы берет, воскликнул:
— Прошу Вас, отец, не делайте этого. Чем виноват этот бедный парикмахер, если он всего лишь сказал правду? Так пусть же все узнают об этом. А я обещаю быть хорошим королем, несмотря на то, что у меня ослиные уши.
Парикмахер был спасен, но тут же, к великому изумлению короля с королевой и всех придворных, уши принца начали на глазах уменьшаться, пока не превратились в обычные, человеческие. Фея, наложившая на него заклятье, увидела, что сердце его не возгордилось, и сняла с него заклятье. Все были рады, смеялись и плакали от счастья. Рад был король, рада была королева, рады были министры и придворные и, конечно же, больше всех был рад парикмахер. А принц, женившись на красивейшей из принцесс, стал счастливо и справедливо править страной.
В одном королевстве жил добрый и умный король. Одно лишь омрачало его — у него не было детей. Гуляя однажды по лесу, он встретил трех фей, которым и рассказал о своем несчастье.
Сжалившиеся над ним волшебницы обещали ему помочь и сказали, что ровно через год и один день у него родится долгожданный ребенок. И точно: ровно в назначенный срок королева родила прелестного маленького мальчика.
Ночью около колыбели новорожденного появились три добрые феи, чтобы по старинному обычаю наградить малютку своими дарами.
Первая фея, самая молодая из них, сказала:
— Ты будешь самым красивым юношей на свете.
— Ты будешь храбр и благороден, как лев, — пообещала другая.
Когда третья фея, старшая из них, услышала, какими прекрасными качествами наделили ребенка ее подруги, она с минуту подумала, а затем, совсем близко подойдя к колыбели, прошептала:
— А чтобы ты никогда не зазнавался, я награжу тебя ослиными ушами.
После этого феи исчезли.
То, что они пожелали, сразу же начало исполняться. Маленький принц рос не по дням, а по часам. И чем прекраснее он становился, тем храбрее и честнее делалось его сердце. Но, о горе, при этом вырастали все длиннее и длиннее его серые ослиные уши. Король с королевой были в ужасе. Какое ужасное будущее ждало их единственного наследника! Ведь не мог же управлять страной принц с ослиными ушами! Они всячески старались скрыть это. Никто и никогда не видел малютку без шапочки или берета. И никто не догадывался о его ужасном несчастье. Все придворные с гордостью любовались своим будущим повелителем, предвкушая день, когда во главе их государства станет такой красивый и благородный король.
Малютка все рос и рос, пока не превратился наконец в прекраснейшего из смертных. Пока он был маленький, родители разрешали ему ходить с локонами, как девочке, радуясь, что они надежно скрывали его уродство. Но вот теперь, к великому ужасу короля с королевой, их сыну стал необходим парикмахер и брадобрей. День и ночь они не смыкали глаз, думая, как бы скрыть ужасную тайну их сына, и, наконец, придумали. Они вызвали к себе самого опытного из парикмахеров и сказали ему:
— Мы тебе оказываем великую честь — ежедневно брить и стричь нашего сына и наследника. Чтобы ты ни увидел, когда будешь выполнять свою работу, должно остаться тайной. Ты должен быть нем как рыба. Если ты выполнишь это, то станешь очень богатым, если нет — тебя ждет смерть.
Парикмахер, не предчувствуя ничего плохого, с радостью согласился, поскольку всегда жил очень бедно.
В тот же день он поселился в замке. Он ел теперь за королевским столом, охотился вместе с принцем, спал в его спальне и был счастливейшим из смертных.
Так прошло немало времени, и вдруг парикмахер занемог. Болезнь его была самая обычная: ему очень хотелось поделиться с кем-нибудь своим секретом, а поскольку он смертельно боялся это сделать, то сделался очень нервным и все буквально валилось у него из рук. Ему становилось все хуже и хуже.
И вот однажды, не в силах больше терпеть эти муки, он отправился в лес к старому отшельнику попросить у него совета. «Если ты не в силах больше переносить это, — сказал ему старец, — то уйди подальше в поле, найди там глубокий ров, зайди в него, наклонись к земле и все ей расскажи. Там никто не услышит тебя. Земля похоронит в себе твою тайну».
Поблагодарив отшельника за совет, радостный парикмахер побежал в поле, нашел глубокий-преглубокий ров и сделал все так, как ему было велено. Ему сразу же стало легко, болезнь прошла, и, весело напевая, он отправился во дворец.
Прошло немного времени, парикмахер уже обо всем забыл, а на том месте, где он побывал, вырос высокий-высокий тростник. Однажды мимо проходили пастухи. Увидев тростник, они обрадовались, срубили его и наделали множество прелестных дудочек. Но вот странно, какую бы мелодию ни пытались они сыграть, дудочки играли и пели лишь одно:
У нашего принца ослиные уши,
У нашего принца ослиные уши.
Вскоре история о диковинных дудочках распространилась по всему королевству и дошла до короля. Предчувствуя неладное, он велел позвать пастухов и сыграть ему на волшебных дудочках. Как бедные юноши ни старались, дудочки играли лишь одно:
У нашего принца ослиные уши,
У нашего принца ослиные уши.
Король пришел в бешенство. Кто же мог предать его сына? Подумав, он велел привести парикмахера. Испуганный парикмахер все рассказал ему, и разгневанный король приказал убить его. В то время, когда глашатай зачитывал приказ короля о смертной казни, а палач вынимал из ножен свой меч, в зал вбежал молодой принц и, сорвав с головы берет, воскликнул:
— Прошу Вас, отец, не делайте этого. Чем виноват этот бедный парикмахер, если он всего лишь сказал правду? Так пусть же все узнают об этом. А я обещаю быть хорошим королем, несмотря на то, что у меня ослиные уши.
Парикмахер был спасен, но тут же, к великому изумлению короля с королевой и всех придворных, уши принца начали на глазах уменьшаться, пока не превратились в обычные, человеческие. Фея, наложившая на него заклятье, увидела, что сердце его не возгордилось, и сняла с него заклятье. Все были рады, смеялись и плакали от счастья. Рад был король, рада была королева, рады были министры и придворные и, конечно же, больше всех был рад парикмахер. А принц, женившись на красивейшей из принцесс, стал счастливо и справедливо править страной.
У царя Траяна были ослиные уши, но он прятал их под короной. Никто не знал, что его величество вислоух. Каждый раз, как только брадобрей заканчивал брить Траяна, входил палач и рубил ему голову, чтобы он не мог раскрыть тайну про ослиные уши царя. Совсем мало осталось брадобреев в Траяновом царстве. Пришел черед еще одному молодому безусому брадобрею идти к царю. Дрожа от страха, явился он во дворец. Побрил царя и, увидав его уши, начал испуганно озираться. Царь спросил его:
— У тебя братья есть?
— Нет, — ответил тот, — я один у матери.
— Ну раз так, я пощажу тебя, только дай мне слово никому не говорить о том, что ты видел. Проговоришься — погибнешь!
Парень поклялся, что будет молчать, и царь отпустил его. Вернулся он домой живой и здоровый, но с той поры начал чахнуть. В щепку превратился. Дунешь на него — упадет. Так его тайна мучила. Закручинилась его мать, видя, как он тает, и сказала ему:
— Открой мне, сынок, что у тебя на сердце.
— Не могу, матушка, потому что я дал слово никому про то не говорить. Если скажу — не быть мне живым.
Тогда умная мать научила сына, чтобы тот пошел в лес, вырыл глубокую яму и, нагнувшись над ней, три раза произнес то, что лежит у него на сердце.
Как мать сказала, так он и сделал. Вырыл яму, стал перед ней на колени и трижды прокричал:
— У царя Траяна уши, как у осла!
— Царские уши ослиные!
— Наш царь вислоухий!
И зарыл яму.
Ему сразу же полегчало, и он вернулся домой веселый.
Долго ли, коротко ли, на том месте, где рыл парень, выросла бузина. Однажды пастушата увидели ее, срезали ветку, смастерили себе дудки и начали на них играть. И дудки заговорили человечьим голосом:
— У царя Траяна уши, как у осла!
— Царские уши ослиные!
— Наш царь вислоухий!
Что тут делать! К вечеру новость разнеслась по всей стране. Царь узнал об этом и приказал привести брадобрея. Тот рассказал ему, как это произошло. Тогда вислоухий царь сам вырезал из той бузины дудку, заиграл на ней и, услышав, что она говорит, сказал себе:
— Нечего дальше скрывать.
И перестал прятать свои ослиные уши.
Annotation
В эту книгу вошли лучшие сказки мира, переведённые Галиной Шалаевой. Ваш ребёнок совершит
путешествие в волшебные страны, населённые колдунами и феями, эльфами и гномами, перед ним
откроется мир загадочных превращений и сказочных королевств. Книга снабжена иллюстрациями
Джейсона Сэтлоу.
Содержание:
Принц с ослиными ушами (португальская сказка), стр. 5-11
Принцесса — дракон (китайская сказка), стр. 12-13
Сигни и принц Лини (исландская сказка), стр. 14-20
Принц – кролик (авт. Алан Александр Милн), стр. 21-25
Маленький чернокожий Замбо (афро-американская сказка), стр. 26-30
Куколка в траве (скандинавская сказка), стр. 31-34
Курочка и король (испанская сказка), стр. 35-39
Юноша и иголка (суданская сказка), стр. 40-41
Ведьма из Файфа (шотландская сказка), стр. 42-48
Девушка — безручка (Якоб Гримм, Вильгельм Гримм), стр. 49-58
Заколдованная королева (русская сказка), стр. 59-67
Петух и курочка (греческая сказка), стр. 68-71
Прекрасная царевна Аламарай (персидская сказка), стр. 72-85
Эгле (литовская сказка), стр. 86-97
Муха, которая училась в школе (кипрская сказка), стр. 98-100
Гарпалиону — владыка львов (итальянская сказка), стр. 101-106
Кошачий король (шотландская сказка), стр. 107-108
Феи Мерлиновой скалы (английская сказка), стр. 109-113
Иван — богатырь (русская сказка), стр. 114-139
Жозе и принцесса (мексиканская сказка), стр. 140-142
Рыцарь — эльф (шотландская сказка), стр. 143-153
Невеста — мышь (карельская сказка), стр. 154-162
Йоринда и Йорингель (Якоб Гримм, Вильгельм Гримм), стр. 163-166
Дочь графа Мара (английская сказка), стр. 167-171
Храбрый Мазино и ведьма (итальянская сказка), стр. 172-181
Волшебная тыква (вьетнамская сказка), стр. 182-190
Золушка (Шарль Перро), стр. 191-201
Белоснежка и семь гномов (Якоб Гримм, Вильгельм Гримм), стр. 201-211
— 2 —
Город Навобод (таджикская сказка) стр. 212-220
Анаит (армянская сказка), стр. 221-236
Дети короля Эйлпа (английская сказка), стр. 237-245
Прекрасная Розалинда (итальянская сказка), стр. 246-252
Морег и Водяной Конь (шотландская сказка), стр. 253-258
Поди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что (русская сказка), стр. 259-280
Паж и серебряный кубок (шотландская сказка), стр. 281-286
Аладдин и волшебная лампа (арабская сказка), стр. 287-325
Дядюшка Долгонос (французская сказка), стр. 326-332
Али — Баба и сорок разбойников (арабская сказка), стр. 333-360
Дочь морского царя (аварская сказка), стр. 361-368
Великан Дреглин Хогин (шотландская сказка), стр. 369-374
Сказка о разноцветных рыбах (персидская сказка), стр. 375-382
Три собаки (английская сказка), стр. 383-393
Еж и медведь (английская сказка), стр. 394-396
Красавец — водонос (турецкая сказка), стр. 397-401
Волшебная коробочка (арабская сказка), стр. 402-408
Счастливка и Несчастливка (венгерская сказка), стр. 409-417
Злой волшебник (арабская сказка), стр. 418-426
Пять золотых плодов (английская сказка), стр. 427-433
Крошка Фея (английская сказка), стр. 434-438
Маленькая Лиза (шведская сказка), стр. 439-445
Царь и красавица (македонская сказка), стр. 446-455
Крошка Мэтти и король (английская сказка), стр. 456-462
Иллюстрации: Джейсон Сэтлоу, обложка Н. Новичихина
Принц с ослиными ушами
В одном королевстве жил добрый и умный король. Одно лишь омрачало его — у
него не было детей. Гуляя однажды по лесу, он встретил трех фей, которым и рассказал о своем несчастье.
— 3 —
Сжалившиеся над ним волшебницы обещали ему помочь и сказали, что ровно через год и один день
у него родится долгожданный ребенок. И точно: ровно в назначенный срок королева родила прелестного
маленького мальчика.
Ночью около колыбели новорожденного появились три добрые феи, чтобы по старинному обычаю
наградить малютку своими дарами.
Первая фея, самая молодая из них, сказала:
— Ты будешь самым красивым юношей на свете.
— Ты будешь храбр и благороден, как лев, — пообещала другая.
Когда третья фея, старшая из них, услышала, какими прекрасными качествами наделили ребенка ее
подруги, она с минуту подумала, а затем, совсем близко подойдя к колыбели, прошептала:
— А чтобы ты никогда не зазнавался, я награжу тебя ослиными ушами.
После этого феи исчезли.
— 4 —
То,
что
они
пожелали, сразу же начало исполняться. Маленький принц рос не по дням, а по часам. И чем прекраснее
он становился, тем храбрее и честнее делалось его сердце. Но, о горе, при этом вырастали все длиннее и
длиннее его серые ослиные уши. Король с королевой были в ужасе. Какое ужасное будущее ждало их
единственного наследника! Ведь не мог же управлять страной принц с ослиными ушами! Они всячески
старались скрыть это. Никто и никогда не видел малютку без шапочки или берета. И никто не догадывался
о его ужасном несчастье. Все придворные с гордостью любовались своим будущим повелителем,
предвкушая день, когда во главе их государства станет такой красивый и благородный король.
Малютка все рос и рос, пока не превратился наконец в прекраснейшего из смертных. Пока он был
маленький, родители разрешали ему ходить с локонами, как девочке, радуясь, что они надежно скрывали
его уродство. Но вот теперь, к великому ужасу короля с королевой, их сыну стал необходим парикмахер и
— 5 —
брадобрей. День и ночь они не смыкали глаз, думая, как бы скрыть ужасную тайну их сына, и, наконец, придумали. Они вызвали к себе самого опытного из парикмахеров и сказали ему:
— Мы тебе оказываем великую честь — ежедневно брить и стричь нашего сына и наследника. Чтобы ты
ни увидел, когда будешь выполнять свою работу, должно остаться тайной. Ты должен быть нем как рыба.
Если ты выполнишь это, то станешь очень богатым, если нет — тебя ждет смерть.
Парикмахер, не предчувствуя ничего плохого, с радостью согласился, поскольку всегда жил очень
бедно.
В тот же день он поселился в замке. Он ел теперь за королевским столом, охотился вместе с принцем, спал в его спальне и был счастливейшим из смертных.
Так прошло немало времени, и вдруг парикмахер занемог. Болезнь его была самая обычная: ему
очень хотелось поделиться с кем-нибудь своим секретом, а поскольку он смертельно боялся это сделать, то сделался очень нервным и все буквально валилось у него из рук. Ему становилось все хуже и хуже.
И вот однажды, не в силах больше терпеть эти муки, он отправился в лес к старому отшельнику
попросить у него совета. «Если ты не в силах больше переносить это, — сказал ему старец, — то уйди
подальше в поле, найди там глубокий ров, зайди в него, наклонись к земле и все ей расскажи. Там никто не
услышит тебя. Земля похоронит в себе твою тайну».
Поблагодарив отшельника за совет, радостный парикмахер побежал в поле, нашел глубокий-
преглубокий ров и сделал все так, как ему было велено. Ему сразу же стало легко, болезнь прошла, и, весело напевая, он отправился во дворец.
Прошло немного времени, парикмахер уже обо всем забыл, а на том месте, где он побывал, вырос
высокий-высокий тростник. Однажды мимо проходили пастухи. Увидев тростник, они обрадовались,
срубили его и наделали множество прелестных дудочек. Но вот странно, какую бы мелодию ни пытались
они сыграть, дудочки играли и пели лишь одно:
У нашего принца ослиные уши,
У нашего принца ослиные уши.
Вскоре история о диковинных дудочках распространилась по всему королевству и дошла до короля.
Предчувствуя неладное, он велел позвать пастухов и сыграть ему на волшебных дудочках. Как бедные
юноши ни старались, дудочки играли лишь одно:
У нашего принца ослиные уши,
У нашего принца ослиные уши.
Король пришел в бешенство. Кто же мог предать его сына? Подумав, он велел привести парикмахера.
Испуганный парикмахер все рассказал ему, и разгневанный король приказал убить его. В то время, когда
глашатай зачитывал приказ короля о смертной казни, а палач вынимал из ножен свой меч, в зал вбежал
молодой принц и, сорвав с головы берет, воскликнул:
— Прошу Вас, отец, не делайте этого. Чем виноват этот бедный парикмахер, если он всего лишь сказал
правду? Так пусть же все узнают об этом. А я обещаю быть хорошим королем, несмотря на то, что у меня
ослиные уши.
Парикмахер был спасен, но тут же, к великому изумлению короля с королевой и всех придворных,
уши принца начали на глазах уменьшаться, пока не превратились в обычные, человеческие. Фея,
наложившая на него заклятье, увидела, что сердце его не возгордилось, и сняла с него заклятье. Все были
рады, смеялись и плакали от счастья. Рад был король, рада была королева, рады были министры и
— 6 —
придворные и, конечно же, больше всех был рад парикмахер. А принц, женившись на красивейшей из
принцесс, стал счастливо и справедливо править страной.
Принцесса-дракон
Однажды бедный деревенский юноша собирал в лесу хворост. Забредя в чащу,
он увидел необыкновенной красоты озеро. Вода в нем была голубой, как бирюза, и оно было глубоким, как ад. Юноша решил отдохнуть на берегу этого чудесного озера и присел под грушевым деревом. Вдруг
вода в озере забурлила, и на поверхность всплыла огромная черепаха. Она огляделась вокруг и вновь
исчезла под водой.
Через минуту вода в озере забурлила еще сильнее, отхлынула к берегам, и огромный зеленый дракон
появился на поверхности. Он так же, как черепаха, внимательно огляделся вокруг и тоже исчез в глубине.
— 7 —
И в третий раз воды озера забурлили и расступились, обнажив дно и прекрасный дворец. У дворцового
окна сидела необыкновенной красоты принцесса и расчесывала свои золотые волосы.
Увидев ее, юноша от внезапно вспыхнувшей любви потерял дар речи. Так он и сидел, пока воды опять
не сомкнулись и не стало ни чудесного дворца, ни прекрасной принцессы. Юноша кинулся к озеру и, забыв
обо всем на свете, нырнул в его глубокие воды. Он плыл и плыл, пока не достиг дна озера. К его
изумлению, здесь не было воды, а было сухо, светло и тепло, как жарким днем на земле. Впереди
виднелась светящаяся тропинка. Юноша пошел по ней и вдруг увидел тот самый чудесный дворец.
Войдя в красивый, выложенный диковинными ракушками зал, он увидел прекрасную незнакомку
и признался ей в любви. Принцесса очень удивилась: ведь когда-то давно ее старая тетка-дракониха
поведала ей, что, когда племяннице исполнится шестнадцать лет, она превратится в прекрасную девушку
и встретится с молодым юношей, полюбит его и выйдет замуж. Принцесса тогда смеялась, ведь на дне
живут одни рыбы, и вот сегодня ее шестнадцатый день рождения, и перед ней стоит прекраснейший
из всех юношей на свете. Они сыграли свадьбу и зажили счастливо.
Так прошло много месяцев, и однажды юноша вдруг вспомнил про свою старенькую мать,
оставшуюся в убогой хижине. Он попросил у принцессы разрешения повидать ее. Она согласилась и дала
ему старинный сосуд, сказав:
— Если тебе чего-нибудь захочется, попроси у сосуда, и он тотчас же выполнит твое желание.
Мать юноши, у видя его целым и невредимым, чуть не лишилась чувств. Ведь она считала, что
ее мальчик заблудился в горах и его растерзали дикие звери.
Юноша взял сосуд в руки и приказал ему:
— Принеси мне много-много вина и разных кушаний.
Вдруг откуда ни возьмись появилось множество разных угощений. Юноша созвал всех соседей
и весело отпраздновал свое возвращение. Затем он взял мать за руку и отвел к чудесному озеру. Они
опустились на дно, где их ждала красавица-принцесса, и зажили счастливо все вместе.
Сигни и принц Лини
— 8 —
Жил-был король с королевой. Короля звали Ринг, а у королевы было такое
диковинное имя, что трудно было даже выговорить. У них был сын прекрасный и отважный принц Лини. В
— 9 —
этом же самом королевстве на берегу глубокого озера стояла ветхая лачуга, в которой жил бедный охотник
со своей больной женой и красавицей дочерью Сигни.
Однажды принц поехал со своими друзьями поохотиться в лес. Разгорячившись, он так углубился в
чащу, что не заметил, как потерял товарищей. А когда опомнился, уже стемнело, и не было видно ни зги.
В это время его расстроенные товарищи вернулись домой и сообщили королю, что принц исчез.
Опечаленные родители сейчас же объявили повсюду, что тот, кто найдет принца Лини и вернет его во
дворец, получит полкоролевства. Три дня сотни лучших охотников с борзыми собаками обыскивали
каждый уголок заповедного леса, но все было напрасно — принц бесследно исчез.
Вскоре весть об исчезнувшем молодом наследнике достигла и хижины бедного охотника. Сигни
завернула в узелок кусочек хлеба, надела на ноги ботинки на толстой подошве и отправилась на поиски.
Долго ли, коротко ли шла она и пришла наконец к густому лесу. У края леса была глубокая-преглубокая
пещера. Сигни, недолго думая, смело шагнула вглубь. И что же она там увидела?
Внутри стояли две громадные кровати. Покрывало на одной из них было из чистого серебра, а на
другой переливалось золотом. Подушки были из небесно-голубого шелка, а по нему были вытканы тонкой
пуховой нитью белоснежные лебеди. Вокруг них были написаны диковинные слова. Очарованная такой
красотой, Сигни стояла не двигаясь, и вдруг, присмотревшись, она увидела на одной из кроватей спящего
принца. Это был Лини! Она кинулась к нему и изо всех сил принялась тормошить, но Лини спал
беспробудным сном. Вдруг снаружи послышался шум, и Сигни едва успела спрятаться за дверью, как в
пещеру ворвались две страшные ведьмы. Одна из них, потянув носом, закричала жутким голосом:
— Фу-фу, пахнет человеческим духом!
Молодая ведьма возразила ей:
— Что ты, это наш маленький принц.
Затем они подошли к кровати, на которой безмятежно спал Лини, и прокричали:
Просыпайся, просыпайся,
Ты и так уж долго спал,
А ведь новый день настал.
Вытканные на подушках лебеди вдруг ожили и запели, и принц Лини открыл глаза. Тогда молодая
ведьма подбежала к нему и спросила:
— Принц, ты хочешь есть?
— Нет, колдунья, не хочу, — ответил принц.
— Принц, — опять спросила ведьма, — ты женишься на мне?
— Нет, колдунья, не женюсь.
Ведьма прямо-таки позеленела от злости и закричала: Засыпай, засыпай И меня не раздражай.
Лебеди вновь запели, и Лини опять уснул. Ведьмы плотно поужинали и, удобно устроившись на
серебряной кровати, тоже уснули.
Утром, едва проснувшись, молодая ведьма вновь подбежала к принцу и закричала:
— 10 —
Просыпайся,
просыпайся,
Ты и так уж долго спал,
А ведь новый день настал.
Лебеди запели, и принц проснулся.
— Хочешь ли ты есть? — спросила его ведьма.
Принц отказался.
— Женишься ли ты на мне? — снова спросила она.
— 11 —
И принц отказался вновь. Разъяренная ведьма приказала лебедям спеть сонную песню и усыпить
принца, а сама вместе со старухой матерью улетела по делам.
Едва лишь они скрылись, бедная, дрожащая от страха крошка Сигни выбежала из своего укрытия и,
подойдя к принцу, зашептала волшебные слова:
Просыпайся, просыпайся,
Ты и так уж долго спал,
А ведь новый день настал.
Белоснежные лебеди запели, и принц проснулся. Он был страшно удивлен: вместо безобразной,
грязной ведьмы-уродины он увидел перед собой удивительную красавицу. Сигни поведала ему, кто она, а
он рассказал ей о своих злоключениях: о том, как его поймали и околдовали две ведьмы, притащили к
себе в пещеру и пытались насильно заставить его жениться на одной из них.
— Вот что мы сделаем, — сказала принцу Сигни. — Когда ведьмы прилетят сюда и будут спрашивать тебя, хочешь ли ты есть и женишься ли на одной из них, ты на все соглашайся, но потребуй сначала, чтобы они
рассказали тебе, что написано на этих шелковых подушках и чем они занимаются целый день в лесу.
Лини пообещал выполнить все в точности, как велела Сигни. Они весело провели время, играя в
шахматы, а когда наступил вечер, Сигни усыпила принца и, спрятавшись за дверью, стала ждать. Вскоре
вернулись ведьмы. Они развели огонь, приготовили еду и, разбудив принца, стали опять спрашивать его
про еду и женитьбу. К их величайшему удивлению, принц на все кротко отвечал: «Да». Но в конце добавил, что хотел бы непременно узнать, что написано у него на шелковой подушке.
— Это заклинание, — ответила ведьма. — Если ты дважды произнесешь:
Эй, постель, улетай, и меня забирай, то постель станет как волшебный ковер-самолет и доставит тебя, куда ты пожелаешь.
Принц поблагодарил ее и спросил:
— А что ты делаешь целый день в лесу?
И ведьма ответила:
— Мы охотимся, а затем отдыхаем под старым дубом и стережем наше яйцо жизни.
— А что это такое? — поинтересовался Лини.
— В этом яйце заключены наши жизни, и если оно разобьется, мы умрем.
Принц притворился страшно уставшим и лег спать. Ведьмы усыпили его, а сами, плотно поужинав,
тоже легли. Утром они проснулись и сразу же отправились в лес.
Крошка Сигни выбежала из своего укрытия, разбудила принца и сказала:
— Возьми свой лук и стрелы, бежим скорее в лес. Ты должен уничтожить это яйцо, иначе ведьмы
убьют нас.
Принц взял свой лук, усадил Сигни на кровать и сказал:
Эй, постель, улетай,
И меня забирай.
Не успел он договорить, как кровать вместе с покрывалом и шелковыми подушками оказалась в
воздухе, и не прошло минуты, как она очутилась на верхушке старого дуба. Сигни с принцем быстро
спрыгнули и притаились в ветвях. Сверху им были хорошо видны ведьмы, которые сторожили свое яйцо.
— 12 —
Принц прицелился и, туго натянув тетиву, выстрелил в яйцо, которое тут же разлетелось на тысячи мелких
кусочков. Бездыханные ведьмы упали к подножию дуба. Принц подхватил Сигни, усадил ее на волшебную
кровать, и они полетели во дворец.
Вне себя от радости, король с королевой тут же обвенчали их в дворцовой церкви. Матушку Сигни
вылечили, а отца поселили в замке и сделали королевским егерем.
Принц — кролик
Однажды по улицам города гулял продавец цветов и выкрикивал:
— Кому нужна печаль и разлука? Кто хочет купить задешево печаль и разлуку?
Но люди только смеялись над ним, думая, что это шутка. Бродя так по улицам, он подошел к
королевскому дворцу. Привлеченная его зазывными криками, в окно выглянула принцесса и пожелала
купить прекрасные цветы у него на лотке.
Она посадила их у себя в саду и каждый день утром приходила полюбоваться ими.
Однажды, придя в сад, принцесса обнаружила на клумбе среди цветов крохотного белого кролика.
Она от радости запрыгала и велела служанке поймать его. Та поймала кролика и повязала ему на шею
ленточку из волос принцессы, чтобы он не убежал. Но кролик вырвался у нее из рук и убежал. Принцесса
очень горевала, но на следующий день опять отправилась в сад и снова увидела пушистого белого
кролика. Снова они со служанкой поймали его и привязали ему на шею поясок принцессы, но маленький
негодник опять удрал от них. Принцесса не спала всю ночь, и чуть забрезжил рассвет, кинулась в сад.
Кролик был уже там. Он спокойно дался ей в руки и разрешил завязать у себя на шее ее шелковый носовой
платочек, но через минуту выскользнул из рук и убежал.
Принцесса вернулась во дворец и слегла. Несколько дней она не вставала с постели, не ела, не пила и
не произносила ни звука. Обеспокоенные родители вызвали самых лучших докторов королевства, и те,
после продолжительного консилиума, пришли к выводу, что принцесса серьезно больна, и болезнь ее от
неразделенной любви. Король с королевой всячески пытались развеселить дочь: они устраивали балы и
карнавалы, но все было напрасно. Принцесса сидела, печально опустив голову, и только горькие слезы
печально текли из ее глаз.
— 13 —
этом же самом
королевстве жили две маленькие старушки. Они были очень добрые и помогали всем вокруг. Услышав о
болезни своей принцессы, они решили ей чем-нибудь помочь. И вот одна из них собралась в дорогу. Она
взяла с собой корочку хлеба и бутылочку воды и отправилась в путь, но поскольку была очень старенькой, а дорога до дворца была очень длинной, то она часто присаживалась отдохнуть. И вот, сидя под большим
дубом, старушка вдруг почувствовала, как земля задрожала и расступилась, и из глубины ее вылезла
маленькая обезьянка с двумя золотыми корзинками. Пройдя мимо старушки, она удалилась в лес.
изумлении старушка осталась сидеть на месте, гадая, что же будет дальше. Через некоторое время
обезьянка вернулась, неся полные корзинки грибов и ягод. Подойдя к трещине, она прыгнула вниз.
Недолго думая, старушка прыгнула за ней и едва сделала это, как земля сомкнулась над ней. Придя в
себя, она увидела красивый дворец и, войдя в него, обнаружила большие длинные столы, накрытые белой
— 14 —
скатертью и уставленные различными заморскими блюдами и винами. Она присела за один из них — и
вдруг невидимые руки положили ей полную тарелку еды и доверху наполнили бокал вином. Изумленная,
она сытно поела, и те же невидимые руки убрали все со стола. Старушка пошла в другую комнату и
обнаружила там мягкую кровать под розовым шелковым балдахином. Она легла и спокойно проспала до
утра.
Проснувшись утром и выглянув в окно, старушка увидела выбегающего из сада маленького кролика,
который пролез в золотую трубу, лежащую у дворцовых дверей, и превратился в прекрасного юношу. Он
вошел во дворец и, присев перед зеркалом, начал расчесывать свои прекрасные золотистые волосы,
напевая:
Маленькое зеркальце,
Помоги мне увидеть
Мою любимую.
Расчесав волосы, он встал и вышел. Подойдя к трубе, он опять пролез в нее, снова стал кроликом и
убежал в сад.
Старушка позавтракала и, выйдя в сад, увидела, что обезьянка с золотыми корзинками вновь
собирается наверх. Она побежала вслед за ней и успела пролезть в дыру. Снова попав в лес на то же место, она отправилась дальше в путь и вскоре пришла во дворец принцессы. Ее пропустили к бедняжке, которая
целыми днями лежала молча, повернувшись к стене и горько плача.
Старушка начала свой рассказ, и по мере того, как она говорила, принцесса повернулась, приподняла
голову, улыбнулась и встала. И прежде чем старушка успела закончить свою историю, принцесса уже
мчалась со всех ног к заветному лесу в надежде увидеть желанного принца своими глазами. Маленькая
старушка едва поспевала за ней.
Придя на нужное место, они стали терпеливо ждать обезьянку. Вскоре она появилась, и они прыгнули
внутрь. Подойдя к дворцу, они увидели множество рук, которые сервировали столы, стирали пыль, стригли
газоны. Но людей нигде не было видно. Пройдя по всем комнатам, принцесса открыла самую последнюю
дверь и вдруг увидела своего возлюбленного принца. Он лежал бездыханный на полу. Она кинулась к
нему и стала осыпать поцелуями его шею, глаза и руки. И вдруг случилось чудо: принц открыл глаза и
улыбнулся. Вместе с ним ожил и весь замок. Кругом появились фрейлины и горничные, придворные и
слуги. Каждый спешил по своим делам. Принц-кролик поблагодарил принцессу за то, что она сняла с него
и его королевства заклятье, и попросил ее стать его женой.
Свадебный пир продолжался много дней и ночей, и не было на свете счастливее пары, чем принц-
кролик и его возлюбленная невеста. А маленькая старушка осталась жить во дворце вместе с ними и
нянчить их маленьких деток.
Маленький чернокожий Замбо
— 15 —
Жил-был маленький чернокожий мальчик, которого звали Маленький Замбо.
Мама с папой обожали его, потому что он был послушен и вежлив.
Однажды на день рождения мама сшила ему чудесную красную кофточку и атласные голубые
штанишки.
А папа купил на базаре зеленый шелковый зонтик с желтой ручкой и очаровательные маленькие
башмачки из мягкой красной кожи с острыми, загнутыми вверх носочками.
На свете не было малыша счастливее Маленького Замбо. Он выглядел в своем наряде таким
щеголем! Ну как было ему не пойти погулять по джунглям? И вот, гуляя среди банановых деревьев и
кокосовых пальм, он встретил страшного людоеда тигра.
— Я съем тебя, толстенький, вкусненький Замбо, — сказал тигр.
— О, глубокоуважаемый мистер тигр! — взмолился Замбо. — Отпустите меня, пожалуйста, а я отдам вам
за это мою красивую красную кофточку.
— Хорошо, — милостиво согласился тигр.
Он надел красивую красную кофточку Замбо и пошел дальше напевая:
— Я самый красиво одетый тигр во всех джунглях.
А Маленький Замбо побрел дальше и вскоре встретил другого кровожадного тигра.
— Я сейчас разорву тебя на кусочки и съем! — сказал тигр.
— Не делайте, пожалуйста, этого, — слезно попросил Замбо. — Я дам вам свои атласные голубые
штанишки.
— Ладно, — согласился тигр, — давай.
Он натянул атласные голубые штанишки и, очень довольный собой, запел:
— Я самый красиво одетый тигр во всех джунглях.
Маленький Замбо побежал дальше и снова встретил страшного тигра, который захотел его съесть.
— Отпустите меня, пожалуйста, — сказал ему Замбо, — и я подарю вам кожаные туфельки с острыми
загнутыми носами.
— Какой мне прок от твоих туфелек, если у меня четыре лапы, а их всего две? — сказал тигр.
— Но вы можете носить их на ушах, — подсказал ему Маленький Замбо. — Тогда ни пыль, ни холод вам
не страшны.
— Да, ты прав, — обрадовался тигр. — Это великолепная идея! Давай их скорее сюда, и я отпущу тебя.
Тигр схватил мягкие кожаные туфельки с острыми, загнутыми кверху носами и одел их на уши. Он был
страшно доволен.
— 16 —
— Теперь я самый красиво одетый тигр во всех джунглях, — радовался он.
А бедный Маленький Замбо пошел дальше и опять, несчастный, столкнулся с тигром. В обмен на
жизнь Замбо пообещал тигру свой зеленый шелковый зонтик с длинной желтой ручкой.
— Мне он ни к чему, — возразил тигр. — У меня нет лишних лап, чтобы носить его.
— Но вы можете держать его кончиком хвоста, — предложил Замбо.
— Это я действительно могу. Давай сюда зонтик и отправляйся восвояси, — сказал тигр и, уверенный в
том, что он самый шикарный тигр во всех джунглях, с достоинством удалился, держа зонт кончиком хвоста.
А бедный Маленький Замбо голый сидел на песочке и горько плакал, потому что гадкие кровожадные
тигры отняли у него все его подарки.
Вдруг он услышал жуткий рев, который все усиливался.
— О, господи! Какой кошмар! Это, наверное, возвращаются тигры, чтобы съесть меня — бедненького и
несчастненького крошку. Что же мне делать?
С быстротой молнии и ловкостью обезьяны Маленький Замбо влез на пальмовое дерево и посмотрел
вниз.
Он увидел дерущихся под деревом, на котором он сидел, тигров, каждый из которых доказывал, что
он самый красиво одетый тигр во всех джунглях. Они стащили друг с друга всю красивую одежду
Маленького Замбо и принялись кусаться своими страшными белыми клыками, бороться своими
когтистыми лапами и бить друг друга своими длинными хвостами.
Маленький Замбо в ужасе спрыгнул вниз и спрятался под своим шелковым зеленым зонтиком с
длинной желтой ручкой, который лежал поодаль. А тигры гонялись друг за другом под деревом. Они
схватили один другого за хвосты и пытались со злостью оторвать их.
Маленький Замбо выглянул из-под зонта и закричал: — Глубокоуважаемые тигры, зачем вы побросали
здесь эту красивую одежду? Она вам разве больше не нужна?
Тигры лишь заворчали в ответ. Они не могли ничего ответить, потому что каждый из них боялся
выпустить из зубов хвост соседа, чтобы он не убежал.
Маленький Замбо закричал смелее:
— Если она вам не нужна, скажите мне, и я возьму ее себе.
Но тигры опять лишь только зарычали, не открывая ртов.
Тогда Замбо одел свою одежду: красную кофточку, атласные голубые штанишки, мягкие кожаные
туфельки с острыми, загнутыми кверху носами, и, взяв в руки зеленый шелковый зонтик с длинной желтой
ручкой, побежал домой.
А тигры все злились и злились, но не могли выпустить из зубов хвосты друг друга. Желая съесть друг
друга, они бежали вокруг дерева все быстрее и быстрее, так что не стало видно даже их ног, и в конце
концов от них осталось только дорожка растопленного животного масла, на котором в Индии жарят
вкусные румяные лепешки.
Мимо проходил папа Замбо и, увидев масляную дорожку, очень обрадовался. Он сбегал домой и
принес оттуда большой горшок. Туда он сложил аппетитное желтое масло и понес домой.
Когда мама Замбо увидела большой горшок с маслом, она радостно захлопала в ладоши.
— Сегодня на ужин у нас будут аппетитные горячие лепешки, — радостно сообщила она Замбо.
— 17 —
Она достала муку, яички, молоко и сахар и напекла много вкусных лепешек.
Они сидели за столом и ели горячие желтые лепешки с коричневыми зажаристыми полосками,
похожими на маленьких тигрят.
Маленький
Замбо
съел двадцать семь лепешек, мама съела пятьдесят пять лепешек, а папа целых сто шестьдесят девять, потому что он был очень и очень голоден.
Куколка в траве
— 18 —
В стародавние времена у одного короля было двенадцать сыновей. Когда они
выросли, король собрал их и сказал:
— Сыновья мои дорогие, я стал стар и хочу внуков, поэтому собираюсь вас женить. Возьмите по
хорошему коню, богатые доспехи и езжайте по белу свету искать себе невест. Каждый из вас должен найти
такую девушку, которая могла бы соткать и сшить за один день рубашку.
Выехав за ворота замка, старшие одиннадцать братьев сказали младшему, которого звали Симон:
— Ты глуп и будешь только мешать нам, иди своей дорогой.
И, пришпорив коней, они умчались вдаль.
Расстроенный Симон слез с коня, упал в траву и горько заплакал. Вдруг откуда ни возьмись
послышался тоненький голосок:
— Не плачь, Симон. Посмотри лучше на нашу маленькую куколку.
Юноша поднял глаза и увидел под листиком цветка крошечную девочку, одетую в воздушное белое
платье. Она была очень маленькая, не больше мизинчика. Как взрослая, она восседала на крошечном
золотом кресле, а в волосах у нее поблескивала бриллиантовая корона. Девочка была она необыкновенно
красива и стройна.
— Расскажи мне, — сказала она, — какое несчастье приключилось с тобой.
Она говорила таким ласковым голосом, что юноша рассказал ей обо всем: как король-отец велел
всем братьям найти себе невест, как раздал им доспехи и коней, как они выехали из дворца и братья
бросили его одного посреди дороги.
— Где же я могу найти невесту, умеющую ткать и шить рубашки за один день? — горестно повторял
бедный юноша.
— Я с удовольствием помогу тебе. Хочешь, я буду твоей невестой? — спросила куколка. — Посмотри, что я
умею делать.
— 19 —
Она достала пряжу, соткала материю, выкроила и сшила рубашку — и все это на глазах у изумленного
юноши. Правда, рубашка получилась крошечная, как для куколки.
Симон взял рубашку и отправился к отцу. Отец-король с удовольствием рассмотрел ее и сказал
смущенному Симону:
— Неважно, что она такая маленькая, зато она сшита очень аккуратно.
И он благословил сына на брак с куколкой. Радостный Симон вернулся за своей невестой. Он хотел
было посадить ее к себе в карман, но куколка сказала, что у нее есть своя карета и лошади. Она села в
серебряную чайную ложечку и запрягла в нее двух маленьких зелененьких кузнечиков. И они поехали
рядом: Симон на коне, а его невеста в забавном экипаже — серебряной чайной ложечке, запряженной
двумя кузнечиками.
Юноша ехал очень осторожно, стараясь не наступить на свою невесту. Но вот вдали показались уже
дворцовые ворота, и, почуяв дом, конь Симона взмахнул копытом, и серебряная ложечка вместе с
куколкой упала в озеро, мимо которого они проезжали. Бедный юноша! Он кричал и звал на помощь.
Вдруг вода в озере забурлила и вынесла на берег прелестную девушку, с стройной фигурой, тонкой талией
и пышными волосами. Счастливый Симон усадил свою возлюбленную на коня и помчался во дворец.
В это время туда уже приехали братья со своими невестами. Какими же уродливыми замарашками
были молодые девушки! От быстрой езды их шляпки съехали набок, а лица покрывала дорожная пыль, к
платьям прицепились репейники, и от этого девушки выглядели еще ужасней. Увидев младшего брата со
своей красавицей-невестой, они начали было кричать на него от злости, но отец-король велел им
замолчать и убираться из замка со своими уродинами. А для Симона и его невесты-куколки закатил такой
пир, которого не видели и не увидят ни в одном королевстве мира.
Курочка и король
Давным-давно жила маленькая белоснежная курочка. Она отличалась от своих
подруг тем, что имела гребешок не простой, а золотой, который сиял подобно солнышку. Разумеется, она
осознавала свою красоту и верила, что достойным мужем ей может быть только король.
В один чудесный день она вышла поклевать зерно и вдруг нашла бриллиант. Это был огромный
драгоценный камень, казалось, он блестел во сто крат сильнее солнца. «Вот так удача, — подумала наша
красавица. — Я отнесу бриллиант в королевский дворец. Наконец-то нашелся повод для встречи с королем.
Я подарю ему эту драгоценность, и, разумеется, увидев меня, король тут же предложит мне руку и сердце».
— 20 —
Курочка очень красиво оделась. Вместо медальона на шею она подвесила маленькую корзиночку, в
которой спрятала найденный бриллиант, после чего и отправилась во дворец. От счастья гребешок на ее
головке стал сиять еще сильнее. Подруги донимали ее вопросами:
— Куда это ты так спешишь, наша красавица?
— Я иду во дворец выходить замуж за короля. Надо подарить ему бриллиант для обручального кольца.
Все, кто услышал это, тут же почтительно поклонились курочке. Каждый действительно желал ей стать
королевой, и только злой волк принял это за обычную куриную болтовню. Он забрался в темную-темную
чащу как раз в том месте, где проходила тропинка во дворец, дождался курочку и грубо прорычал:
— Куда это ты торопишься, облезлая ворона?
На что курочка вежливо ответила:
— Я хочу сделать свадебный подарок своему будущему мужу — королю.
— Интересно, — прохрипел волчище, — выйдет ли это у тебя после того, как я тебя съем?
Бедная испуганная курочка тут же достала из корзинки свое сокровище и показала волку. И вот что
произошло дальше: как только волк увидел бриллиант, он стал уменьшаться, причем так быстро, что через
мгновение стал не больше блохи. Курочка поймала волка-карлика клювом и бросила в корзинку рядом с
бриллиантом, после чего продолжила свой путь.
Вскоре она увидела, что тропинка упирается в ствол огромного дерева. Это был настоящий король
дубов. Он доставал верхушкой до неба и был таким необъятным, что его не обхватила бы и сотня мужчин.
Столетний дуб грубо пробасил:
— Куда ты спешишь, общипанная ворона?
— Иду сделать свадебный подарок своему мужу — королю, — любезно ответила маленькая курочка.
— Тебе не к чему так спешить, я сам подарю королю бриллиант. Да и разве сможет король на тебе
жениться после того, как я тебя раздавлю? — пригрозил дуб.
Маленькая курочка вновь достала драгоценный камень, и его сверкающие лучи попали на дуб. Гигант
стал быстро уменьшаться и превратился в обычную былинку, которую курочка положила в свою корзинку.
Вскоре на ее пути возникла широкая река. Курочка долго искала мост, но так и не смогла найти.
— Речка-реченька, — попросила курочка с золотым гребешком, — пожалуйста, не спеши, помоги мне
переплыть тебя.
— Вот еще, буду я останавливаться ради какой-то мокрой курицы. Я теку в моря и океаны, так что
пошла вон, покуда цела, — проворчала река.
Курочке ничего не оставалось делать, как достать свой волшебный бриллиант. Река становилась все
уже и уже до тех пор, пока не стала капелькой росы.
Курочка прихватила с собой эту росинку и вновь пошла навстречу своей мечте. Она шла семь долгих
дней и ночей и, наконец, появилась перед королевскими воротами. Стража, разумеется, ее остановила.
Курочка объяснила им, что идет с подарком к королю. Стражники немедленно проводили ее во дворец и
представили главному советнику короля, который, к сожалению, не смог разглядеть ни красивые перышки, ни белоснежную грудку, ни гребешок, отливающий золотом, а просто подумал, что королевская курица
сбежала из курятника. Он хотел было приказать страже вернуть беглянку на место, но курочка поведала о
бриллианте для обручального кольца короля.
Главный советник взял бриллиант и принес его королю.
— 21 —
— Кто же послал мне это сокровище? — удивился король.
— Смешная маленькая курица.
— Вот так раз, — рассмеялся король. — Поблагодари ее и верни в курятник.
Слуги немедленно выполнили приказ, схватили курочку и бросили в курятник, где ее чуть-было не
заклевали гордые раскормленные королевские куры. К счастью, она вовремя вспомнила про волка:
— Спаси меня, маленький волк, и я сниму с тебя заклятье.
В ту же секунду волк выпрыгнул из корзинки и стал расти. Вскоре он разнес вдребезги весь курятник и
разогнал обидчиков.
Курочка как ни в чем не бывало вновь отправилась во дворец. Король разгневался и приказал бросить
курочку в каменную тюрьму. Через мгновенье курочка оказалась за решеткой. Тюрьма была такой тесной, что курочка с трудом могла двигаться, и такой темной, что с ней не могла бы сравниться даже самая черная
ночь. Курочка загрустила, но вспомнила про уменьшенный дуб:
— Расти-расти быстрей, освободи меня, и я сниму с тебя заклятье.
Жалкая былинка сразу же превратилась в деревце, которое уперлось в потолок темницы и легко
проломило крышу. Гигантский дуб превратил тюрьму в развалины.
После этого король велел поймать курочку и сварить из нее суп. Королевский повар развел огонь и
бросил несчастную в кастрюлю. Вот тут-то курочке и пригодилась волшебная росинка:
— Речка-реченька, спаси меня, и я сниму с тебя заклятье.
Росинка превратилась в речку, залила огонь и хлынула по ступеням королевского дворца. По дворцу
уже плавала королевская мебель, а вода все прибывала и прибывала. Король забрался на самую высокую
башню и со страхом ожидал своей участи. Маленькая курочка оказалась на той же башне, и король
наконец-то рассмотрел ее красоту: и золотой гребешок, и белоснежные перышки. Как жаль, что он не
сумел познакомиться с ней раньше! Он сразу же влюбился в курочку.
Они сыграли пышную свадьбу и жили долго-долго в роскошном замке. У них было много детей,
потому что курочка несла каждый день по золотому яичку, из которых появлялись на свет хорошенькие
принцы и принцессы.
Юноша и иголка
Жил-был юноша, который был весел и беспечен, как и все мы были когда-то в
его возрасте. Он каждое утро ходил на работу через дремучий лес.
— Как же ты ходишь безоружный через такую чащу? — не раз говаривал ему отец. — А если кто-нибудь
нападет на тебя? Ведь у тебя нет даже иголки.
— 22 —
Но сын только посмеивался в ответ. Однажды, возвращаясь с работы, он был окружен разбойниками
и взят в плен. Тут-то он и вспомнил отцовские слова и воскликнул:
— О, если бы у меня была хоть иголка, вы бы со мной не справились!
Разбойники, услышав это, от души повеселились над его причитаниями, и их атаман, протянув юноше
иголку, сказал:
— Ну вот, возьми свое оружие.
Юноша взял иголку и, делая вид, что рассматривает ее, закричал:
— Но она же сломана — у нее нет ушка!
— Не может быть, — возразил атаман и подошел поближе, чтобы посмотреть. А юноша, не
растерявшись, с размаху воткнул ему в нос иголку. Разбойник не своим голосом заорал от боли. Он
выпустил из рук оружие и схватился за нос, пытаясь вытащить иголку. Юноша, не теряя времени, подхватил
ружье и перестрелял растерявшихся разбойников.
Вернувшись домой, он сказал отцу:
— Ты был прав. Сегодня целая шайка разбойников окружила меня, и маленькая иголка спасла мне
жизнь.
Так даже самая обычная вещь становится страшным оружием в руках храбреца.
Ведьма из Файфа
Давным-давно жили-были в королевстве Файф старик и старуха. Старик был
человек смирный, кроткий, а старуха — ветреная, пустая бабенка. Так что иные их соседи даже косились на
нее и говорили, будто она ведьма. Да и сам ее муж этого побаивался, потому что она, как ни странно, повадилась убегать из дому. Как только, бывало, на дворе станет темнеть, старуха словно сгинет, да так за
всю ночь и не вернется домой. А утром придет бледная, усталая, будто ходила куда-то далеко или на
тяжелой работе надрывалась.
— 23 —
Муж попытался было проследить, куда она ходит и что делает, да не смог. Она всякий раз ухитрялась
выскочить за дверь, когда он в другую сторону смотрел. А как выскочит, так ее и след простыл. Никак не
мог старик за ней уследить.
Наконец стало ему невтерпеж, и однажды он спросил ее напрямик: «Скажи, ведьма ты или нет?» А как
услышал ответ, так у него вся кровь застыла. Ведь жена-то его, недолго думая, ответила, что да, она и
вправду ведьма, и если он обещает никому про это не говорить, она расскажет ему, где пропадала. Ну, старик обещал, что никому ничего не разболтает. Очень уж ему хотелось узнать, где шляется его старуха.
Ждать ему пришлось недолго. Через неделю родился молодой месяц, а всем известно, что в
новолуние-то ведьмы как раз и любят блуждать невесть где. И вот в первую же ночь новолуния старуха
пропала. Вернулась она на рассвете.
Старик спросил у нее, где она была. А старуха залилась смехом и тут же рассказала ему про все, что с
ней приключилось.
Оказывается, она встретилась со своими четырьмя подругами у старой церкви, что на пустоши стоит.
Там они сели верхом кто на лавровые ветки, кто на пучки болиголова, и те тотчас превратились в коней.
Ведьмы помчались по горам и долам быстрее ветра и стали там гоняться за лисицами, ласками и совами.
Потом переплыли реку Форт и поднялись на гору Бен-Ломонд. Там они спешились и принялись пить пиво, что варилось не в человеческой пивоварне. Пили они это пиво из роговых чаш, тоже не людьми сделанных.
А потом из-под громадного обомшелого камня выскочил малюсенький человечек с крошечной
волынкой под мышкой и принялся играть, да так весело, что даже форели и те выплеснулись из озера под
горой, а горностаи выбежали из своих норок. Откуда-то слетелись вороны и цапли, расселись в темноте на
деревьях и тоже стали слушать. А ведьмы — те в пляс пустились и до того доплясались, что от усталости едва
могли усидеть на своих конях, когда пришла им пора возвращаться. Уехать пришлось рановато, чтобы
попасть домой до первых петухов.
Старик слушал старуху молча, только головой покачивал. А когда она кончила рассказывать,
промолвил:
— На что тебе нужны все эти танцы-плясы? Сидела бы лучше дома! До- ма-то поспокойней будет.
Но вот снова настало новолуние, и старуха опять пропала на всю ночь. А когда наутро вернулась,
рассказала мужу, что на сей раз ее подруги, — и она с ними, — уселись в раковины и поплыли в них, как в
лодках, по бурному морю. Плыли они, пока не пристали к берегам Норвегии. Там они сели верхом на
невидимых коней, детищ ветра, помчались на них по горам, и ущельям, и ледникам и наконец прибыли в
Лапландию. Она была вся покрыта снегом.
Там эльфы, и феи, и морские девы Севера пировали с колдунами, домовыми, духами, и на пир этот
явились даже сами охотники-призраки, а их ни один смертный не видел.
Ведьмы из Файфа тоже пировали со всеми прочими. Они ели, пили, плясали, пели и — самое главное —
узнали от тамошней нечистой силы некие волшебные слова, или, по-другому сказать, наговор. Стоит
только прошептать эти слова, как сразу взовьешься в воздух, а потом перед тобой отомкнутся все замки и
запоры, так что куда хочешь, туда и входи. Затем ведьмы из Файфа вернулись домой очень довольные.
Старик на это только проворчал:
— На что тебе нужно шляться в такие места? Лежала бы лучше дома, в своей постели, теплей было бы.
Но после того как старуха в третий раз пропала на всю ночь, ее россказни задели старика за живое.
На этот раз она встретилась с подругами в доме одной ведьмы, что жила по соседству. Они
— 24 —
прослышали, что у карлайлского епископа есть винный погреб, а в том погребе хранится отменное вино.
Ну, ведьмам и захотелось отведать этого вина, и вот как они до него добрались: ступит ведьма на крюк в
камине — тот крюк, на какой котел вешают, когда похлебку варят, — прошепчет наговор, какому научилась от
эльфов в Лапландии, и… вот чудеса! Вылетит в трубу, точь-в-точь как дым вылетает. Ну, потом они все
полетели по воздуху, словно клочья облаков, и вмиг домчались до дворца епископа в Карлайле.
Там все замки и запоры отомкнулись перед ними сами собой. Ведьмы проникли в винный погреб,
отведали епископского винца и до первых петухов вернулись в Файф — совсем трезвые, степенные
старушки — хмеля ни в одном глазу.
Как услышал про это старик, даже со стула вскочил, — ведь он больше всего на свете любил хорошее
вино, а такое ему не часто доводилось пить.
— Ну, такой женой, как ты, гордиться можно, право слово! — вскричал старик. — Скажи-ка мне этот
наговор, старуха, и я тоже туда слетаю — хочется мне попробовать епископского винца.
Но старуха только головой покачала.
— Нет, нет! Не могу, — говорит. — Тебе скажи, ты другим перескажешь, а тогда весь свет вверх
тормашками полетит. Все свою работу побросают и полетят по миру шляться, в чужие дела нос совать да к
чужим лакомствам подбираться. Так что ты уж лучше сиди смирно, старик. Хватит с тебя того, что ты уже
знаешь.
Как ни уламывал старик жену, как ни улещал, не захотела она открыть ему свою тайну.
Но он был старик хитрый, а вино епископа не давало ему покою. И вот он ночь за ночью стал
прятаться в доме той старухи, где его жена с подругами своими встречалась. Долго ему пришлось их
караулить, но наконец он дождался-таки своего часа.
Как-то раз вечером все пять подруг собрались в этом доме. Старухи тихонько болтали, хихикали,
вспоминали про все, что с ними приключилось в Лапландии. Немного погодя они подбежали к камину. И
вот — станет ведьма на стул, потом ступит на крюк, черный от сажи, пробормочет волшебные слова и… ну и
чудеса! Старик еще дух перевести не успеет, а ведьмы уж и след простыл! Выпорхнула в трубу. И так все
ведьмы улетели одна за другой.
«Ну, это и я могу!» — подумал старик. Ступил на крюк, прошептал наговор, вылетел в трубу и понесся по
воздуху вслед за пятерыми ведьмами — ни дать ни взять заправский колдун.
Ведьмы, когда летят, не оглядываются, потому они и не заметили, что старик следом за ними несется.
Но вот вся орава подлетела к дворцу епископа в Карлайле и спустилась в погреб. И тут только ведьмы
увидели, что старик тоже прилетел сюда вслед за ними. Это им не очень-то понравилось. Но делать нечего!
Пришлось им угощаться вместе.
И вот все они стали пробовать вино то из одной бочки, то из другой. Но ведьмы отпивали из каждой
только по глоточку, лишнего не пили. Уж такие они были старухи, что никогда разума не теряли — помнили, что раз они должны вернуться домой до первых петухов, значит, надо, чтобы в голове не мутилось, и
нельзя напиваться до бесчувствия.
Но старик был не такой разумный, как они. Он все пил да пил епископское винцо, и, наконец, его
одолела дремота. Он лег на пол и крепко заснул.
Увидела это его старуха и надумала его проучить, — в другой раз, мол, не будет соваться, куда не
следует. И когда ведьмам настала пора убираться восвояси, старуха не стала будить мужа и улетела с
подругами.
— 25 —
А старик спокойно проспал в погребе до утра. Но вот двое епископских слуг спустились в погреб,
чтобы нацедить вина для своего хозяина, и в темноте чуть не упали, наткнувшись на спящего старика. Они
очень удивились, да и не мудрено — ведь дверь в погреб была заперта на замок, и они ее сами отперли.
Тут слуги выволокли старика на свет божий и принялись его трясти и колотить, а когда наконец
разбудили, стали спрашивать, как он сюда попал.
Бедняга до того напугался, а голова у него так закружилась, что он только и смог, что пробормотать:
— Я из Файфа… на полночном ветре прилетел…
Как услышали слуги эти слова, закричали: «Колдун! Колдун!» — и пота- щили старика к епископу. И
надо сказать, что в те времена епископы до смерти боялись колдунов и ведьм. Ну, карлайлский епископ и
приказал сжечь старика живым.
Бедный старик как услышал свой приговор, так от души пожалел, что не остался дома, в своей
постели, а погнался за епископским вином. Но жалей не жалей — толку мало!
И вот слуги вытащили старика во двор, обмотали его цепью и привязали эту цепь к толстому
железному столбу. А вокруг столба сложили большой костер и подожгли дрова.
Вскоре первый язычок пламени пробился между поленьями, и старик подумал: «Ну, теперь мне
конец!» Ведь он начисто позабыл, что жена у него — ведьма.
Но когда пламя уже принялось лизать стариковы штаны, в воздухе что-то затрепыхалось,
зашелестело, и вдруг большая серая птица с распростертыми крыльями появилась в небе, камнем упала во
двор и села на плечо к старику. В клюве серая птица держала красный ночной колпачок. И вот надела она
колпачок старику на голову, что-то свирепо каркнула и улетела. А старику ее карканье показалось краше
самой прекрасной песни. Ведь это не простая птица каркнула, это его жена наговор ему шепнула.
Как услышал он ее шепот, подпрыгнул от радости и громко выкрикнул волшебные слова. Тут цепи с
него свалились, и он взвился в воздух.
Люди, что собрались на площади, прямо онемели от удивления. А старик и не подумал проститься с
жителями Карлайла — он летел все выше и выше, прямехонько в королевство Файф, и вскоре прилетел
домой целый и невредимый.
И он уже больше никогда не старался выпытывать женины тайны. Оставил ее в покое, — пусть, мол,
делает, что хочет.
Девушка — безручка
Начал один мельник все беднеть и беднеть, и осталась у него одна только
мельница да позади нее большая яблоня. Вот отправился он раз в лес дрова рубить, и подошел к нему
старик, которого он еще ни разу не видывал, и говорит:
— Полно тебе с топором возиться, я сделаю тебя богачом, если пообещаешь мне отдать то, что
— 26 —
позади твоей мельницы.
«Пожалуй, это он о яблоне говорит», — подумал мельник и согласился и отписал ее незнакомцу. А тот
злобно захохотал и сказал:
— Смотри ж, спустя три года я явлюсь к тебе и возьму то, что мне принадлежит. — С этим он и ушел.
Воротился мельник домой, встречает его жена и говорит:
— Скажи, муженек, откуда это вдруг явилось у нас в доме такое богатство? Все сундуки и закрома
полным-полны, а никто ничего не приносил, и я не знаю, как это все получилось.
Говорит мельник:
— Да это все от одного незнакомца, которого я повстречал в лесу; он пообещал мне большие
богатства, а я ему отписал то, что находится за мельницей, — большую яблоню можем мы, пожалуй, и
отдать.
— Ах, муженек, — с ужасом воскликнула мельничиха, — да ведь это же был сам черт! Он не о яблоне
говорил, а о нашей дочери, ведь это она стояла за мельницей и подметала двор.
Дочь мельника была красавица и к тому же скромница. Три года она жила в страхе божием и не знала
греха. Срок между тем прошел, и настал день, когда черт порешил ее утащить. Она чисто умылась и
очертила вокруг себя мелом круг. Явился черт спозаранку, но не мог никак к ней приблизиться. И,
разгневавшись, он сказал мельнику:
— Не давай ей воды, чтоб она больше не умывалась, а то не будет у меня над ней никакой силы.
Испугался мельник и исполнил приказание. На другое утро снова явился черт, но девушка омыла руки
слезами, и они были совершенно чистые. И опять не мог черт к ней приблизиться и говорит,
разгневавшись, мельнику:
— Отруби ей руки, а то мне никак с нею не совладать.
Ужаснулся мельник и говорит:
— Да как же мне отрубить руки своему родному детищу?
Но черт ему пригрозил:
— Если ты этого не сделаешь, я тебя самого утащу.
Испугался отец и пообещал его послушаться.
Пришел к девушке и говорит:
— Доченька, если я не отрублю тебе обе руки, то уведет меня черт с собой. Я со страху обещал ему
это сделать. Помоги мне в моей беде и прости меня за все злое, что я тебе причиню.
— Милый батюшка, — ответила она, — делай со мной, что хочешь, я — твоя дочь. — И она протянула
ему свои руки и дала их отрубить. В третий раз явился черт, но она так долго и сильно плакала, что слезы
омыли ее обрубленные руки, и они были совсем чистые. Пришлось черту отступить, и он потерял над ней
всякую власть.
Вот мельник и говорит ей:
— Это благодаря тебе я получил такое большое богатство, и я обещаю всю жизнь тебя лелеять и за
тобой ухаживать.
Но она ему ответила:
— 27 —
— Нет, я здесь не
останусь, я хочу уйти; добрые люди мне уж помогут, в чем надо. — Потом попросила она привязать ей к
спине отрубленные руки и, только стало всходить солнце, двинулась в путь-дорогу.
Шла она целый день до самой ночи. И подошла, наконец, к королевскому саду и увидела при лунном
сиянии, что все деревья усыпаны прекрасными плодами; но попасть в этот сад она не могла — он был весь
окружен рвами с водой. А шла она уже целый день, и с утра не было во рту у нее ни крошки, и мучил ее
голод; и она подумала: «Ах, если бы мне попасть в этот сад и поесть немного плодов, а то пропадать
придется». Вдруг явилась дева в белой одежде, заперла плотиной воду и провела ее по сухому рву.
Пришла она в сад, и шла следом за ней дева. Увидала она дерево с плодами: были то прекрасные груши, но все они были на счету Подошла она и откусила с дерева грушу, чтоб утолить свой голод, не больше.
Увидал садовник девушку, но так как с нею была дева, то он испугался, что это привиденье, и не
— 28 —
сказал ей ни слова, не крикнул и не заговорил с ней. Она съела грушу, насытилась и ушла и спряталась за
кустом.
На другое утро пришел король, которому принадлежал этот сад, и стал считать плоды, видит — одной
груши недостает, и он спросил у садовника, куда она делась; ее под деревом нету, значит, она куда-то
пропала.
Ответил ему садовник:
— Прошлую ночь явилось сюда привиденье, было оно безрукое, и откусило грушу прямо с дерева.
Король спросил:
— А как же оно пробралось через воду? И куда ушло, съев грушу? Садовник ответил:
— Кто-то явился в белоснежном одеянье и запер плотиной воду, чтоб могло привиденье перейти
через ров. Я подумал, уж не ангел ли это, и побоялся его окликнуть и спросить. Съев грушу, привиденье
куда-то исчезло.
Король сказал:
— Если это так, как ты говоришь, я останусь эту ночь сторожить вместе с тобой.
Когда стемнело, король явился в сад и привел с собою священника, чтобы тот поговорил с
привиденьем. Сели все трое под деревом и стали сторожить. В полночь девушка вышла из-за куста,
подошла к дереву и снова съела с него грушу. Вышел тогда священник и спросил:
— Ты послан богом или ты простой человек? Ты дух или кто?
Она отвечала:
— Я вовсе не дух, а всеми покинутая девушка.
— Если ты всеми покинута, — сказал король, — то я тебя не оставлю. — И он взял ее с собой в
королевский замок. А так как была она красивой и скромной, он полюбил ее и велел сделать ей
серебряные руки и женился на ней.
Прошел год, и вот пришлось королю идти на войну, и он оставил молодую королеву на попеченье
своей матери и сказал:
— Если ей придется рожать, ухаживайте за ней как следует да напишите мне тотчас об этом письмо.
И вот она родила прекрасного сына. Написала мать королю грамотку и послала гонца с радостной
вестью. Но посланец лег по пути у ручья отдохнуть и, устав от долгой дороги, уснул. А тут явился черт, который всегда замышлял зло против доброй королевы, и подменил письмо другим; было написано в нем, что родила, мол, королева на свет оборотня.
Прочитал король письмо, ужаснулся, сильно запечалился, но все же в ответ написал, чтоб ухаживали
за королевой как следует и берегли ее до его возвращения. Посланец отправился с этим письмом назад, но
в пути прилег отдохнуть на том самом месте — и уснул.
И явился опять черт и подсунул ему в карман другое письмо, а написано в нем было, чтоб королеву
вместе с ее ребенком убили. Получила это письмо старая мать-королева и ужаснулась и, не поверив
письму, написала еще раз королю, но ответа не получила, оттого что черт всякий раз подсовывал посланцу
ложные письма, а в последнем письме было сказано, чтобы в знак исполненья приказа сберегли язык и
глаза королевы.
Заплакала старая мать-королева, что должна пролиться ни в чем не повинная кровь, и велела
привести ночью самку оленя, вырезала ей язык и глаза и спрятала их. А молодой королеве сказала:
— 29 —
— Я не могу приказать, чтоб тебя убили, как это велел король, но дольше здесь тебе оставаться
нельзя, — ступай со своим ребенком куда хочешь и назад не возвращайся.
Привязала она ей ребенка на спину, и бедная женщина ушла с заплаканными глазами из замка.
Пришла она в темный, дремучий лес, стала на колени и начала богу молиться.
Вдруг явился к ней ангел и привел ее к какой-то избушке, и была прибита на ней небольшая табличка:
«Здесь всякий живет свободно». И вышла из этой избушки белоснежная дева и сказала:
— Добро пожаловать, госпожа королева! — и ввела ее в дом. Потом она отвязала со спины ее
маленького сына, приложила его к груди, чтобы та его покормила, и положила его спать в красивую
постельку.
И спросила бедная женщина:
— Откуда ты знаешь, что я была королевой?
Ответила белая дева:
— Я послана хранить тебя и дитя.
Прожила она в избушке семь лет, и заботились там о ней хорошо, и за ее кротость и доброту у ней
отросли снова руки.
Наконец король вернулся домой с похода, и первое, что ему захотелось, — это увидеть жену и
ребенка. Заплакала старая мать короля и сказала:
— Ты, злой человек, зачем написал мне, чтоб я загубила две ни в чем не повинные души! — и она
показала ему оба письма, подделанные чертом, и добавила: — Я поступила так, как ты велел, — и показала
ему в доказательство язык и глаза самки оленя.
Горькими слезами стал оплакивать король свою жену и сыночка, и сжалилась тогда над ним старая
мать и сказала:
— Успокойся, она жива. Я велела тайком убить самку оленя и сохранила в доказательство ее глаза и
язык, а твоей жене я привязала на спину ребенка и велела ей идти куда глаза глядят по белу свету и взяла с
нее обещание никогда не возвращаться сюда, так как ты был на нее так гневен!
И сказал король:
— Я пойду повсюду, где есть только синее небо, и не буду ни есть и ни пить, пока не разыщу своей
любимой жены и ребенка, если они еще не погибли или не умерли с голоду.
Отправился король в дорогу и скитался почти целых семь лет, ища их повсюду — среди ущелий и в
горных пещерах, но не найдя их, решил, что они погибли. Он не ел и не пил за все это время ни разу, но
надежды поддерживали его силы.
Наконец он попал в дремучий лес и набрел на маленькую избушку, и была на ней прибита табличка:
«Здесь всякий живет свободно». Вышла оттуда белая дева, взяла его за руку, ввела в избушку и сказала:
— Добро пожаловать, мой король, — и спросила его, откуда пришел он.
Он ответил:
— Вот скоро уже семь лет, как я скитаюсь по свету, ищу жену и ребенка, но найти их нигде не могу.
Дева предложила ему поесть и напиться, но он отказался и пожелал только немного отдохнуть. Он лег
спать и накрыл лицо платком.
И явилась дева в комнату, где сидела королева со своим сыном, которого она называла всегда
— 30 —
Горемыкой, и сказала ей:
— Выйди с ребенком, явился твой муж.
Она вошла в комнату, где он лежал, и упал платок с его лица. И она сказала:
— Горемыка, подыми платок своего отца и прикрой ему снова лицо.
Ребенок поднял платок и прикрыл им лицо своему отцу. Услыхал это король сквозь сон и сбросил
платок. И сказал мальчик в нетерпенье:
— Милая матушка, как я могу прикрыть лицо своему отцу, если нету его у меня на свете? Ведь ты же
мне говорила, что отец мой на небе. А такого странного человека я совсем не знаю. Он вовсе мне не отец.
Услыхал это король, поднялся и спросил, кто она такая.
И она ответила:
— Я твоя жена, а это твой сын — Горемыка.
И он увидал ее живые руки и сказал:
— У моей жены руки были серебряные.
Но она ответила:
— Руки у меня по воле господней отросли снова.
И вошла в комнату дева, принесла серебряные руки и показала их ему. И только тогда он убедился,
что это его возлюбленная жена и любимый ребенок; он поцеловал их, обрадовался и сказал:
— Точно тяжелый камень свалился с моего сердца.
Накормила их добрая дева еще раз всех вместе, и они отправились домой к своей старой матери. И
была повсюду великая радость, а король и королева устроили еще раз свадебный пир и прожили счастливо
и радостно до самой блаженной смерти.
Заколдованная королева
В некоем королевстве служил у короля солдат в конной гвардии, прослужил
двадцать пять лет верою и правдою; за его верную службу приказал король отпустить его в чистую отставку
и отдать ему в награду ту самую лошадь, на которой в полку ездил, с седлом и со всею сбруею.
Простился солдат с своими товарищами и поехал на родину; день едет, и другой, и третий… вот и вся
неделя прошла, и другая, и третья — не хватает у солдата денег, нечем кормить ни себя, ни лошадь, а до
дому далеко-далеко! Видит, что дело-то больно плохо, сильно есть хочется; стал по сторонам глазеть и
увидел в стороне большой замок. «Ну-ка, — думает, — не заехать ли туда; авось хоть на время в службу
возьмут — что-нибудь заработаю».
Поворотил к замку, въехал на двор, лошадь на конюшню поставил и задал ей корму, а сам в палаты
— 31 —
пошел. В палатах стол накрыт, на столе и вина и еда, чего только душа хочет! Солдат наелся-напился.
«Теперь, — думает, — и соснуть можно!»
Вдруг входит медведица:
— Не бойся меня, добрый молодец, ты на добро сюда попал: я не лютая медведица, а красная
девица — заколдованная королевна. Если ты устоишь да переночуешь здесь три ночи, то колдовство
рушится — я сделаюсь по-прежнему королевною и выйду за тебя замуж.
Солдат согласился; медведица ушла, и остался он один. Тут напала на него такая тоска, что на свет бы
не смотрел, а чем дальше — тем сильнее.
На третьи сутки до того дошло, что решился солдат бросить все и бежать из замка; только как ни
бился, как ни старался — не нашел выхода. Нечего делать, поневоле пришлось оставаться.
— 32 —
Переночевал и
третью ночь; поутру является к нему королевна красоты неописанной, благодарит его за услугу и велит к
венцу снаряжаться. Тотчас они свадьбу сыграли и стали вместе жить, ни о чем не тужить.
Через сколько-то времени вздумал солдат об своей родной стороне, захотел туда побывать;
королевна стала его отговаривать:
— Оставайся, друг, не езди; чего тебе здесь не хватает?
Нет, не могла отговорить. Прощается она с мужем, дает ему мешочек — сполна семечком насыпан —
и говорит:
— По какой дороге поедешь, по обеим сторонам кидай это семя: где оно упадет, там в ту же минуту
деревья повырастут; на деревьях станут дорогие плоды красоваться, разные птицы песни петь, а заморские
— 33 —
коты сказки сказывать.
Сел добрый молодец на своего заслуженного коня и поехал в дорогу; где ни едет, по обеим сторонам
семя бросает, и следом за ним леса подымаются, так и ползут из сырой земли!
Едет день, другой, третий и увидал: в чистом поле караван стоит, на травке, на муравке купцы сидят, в
карты поигрывают, а возле них котел висит; хоть огня и нет под котлом, а варево ключом кипит.
«Экое диво! — подумал солдат. — Огня не видать, а варево в котле так и бьет ключом; дай поближе
взгляну». Своротил коня в сторону, подъезжает к купцам:
— Здравствуйте, господа честные!
А того и невдомек, что это не купцы, а все черти.
— Хороша ваша штука: котел без огня кипит! Да у меня лучше есть.
Вынул из мешка одно зернышко и бросил наземь — в ту ж минуту выросло вековое дерево, на том
дереве дорогие плоды красуются, разные птицы песни поют, заморские коты сказки сказывают.
Тотчас узнали его черти.
— Ах, — говорят меж собой, — да ведь это тот самый, что королевну избавил. Давайте-ка, братцы,
опоим его за то зельем, и пусть он полгода спит.
Принялись его угощать и опоили волшебным зельем. Солдат упал на траву и заснул крепким,
беспробудным сном, а купцы, караван и котел вмиг исчезли.
Вскоре после того вышла королевна в сад погулять; смотрит — на всех деревьях стали верхушки
сохнуть. «Не к добру! — думает. — Видно, с мужем что худое приключилося! Три месяца прошло, пора бы
ему и назад вернуться, а его нет как нету!»
Собралась королевна и поехала его разыскивать. Едет по той дороге, по какой солдат путь держал, по
обеим сторонам леса растут, и птицы поют, и заморские коты сказки мурлыкают.
Доезжает до того места, что деревьев не стало больше — извивается дорога по чистому полю, и
думает: «Куда ж он девался? Не сквозь землю же провалился!» Глядь — стоит в сторонке такое же чýдное
дерево и лежит под ним ее милый друг.
Подбежала к нему и ну толкать-будить — нет, не просыпается; принялась щипать его, колоть под бока
булавками, колола, колола — он и боли не чувствует, точно мертвый лежит, не ворохнется. Рассердилась
королевна и с сердцов проклятье промолвила:
— Чтоб тебя, соню негодного, буйным ветром подхватило, в безвестные страны занесло!
Только успела вымолвить, как вдруг засвистали-зашумели ветры, и в один миг подхватило солдата
буйным вихрем и унесло из глаз королевны.
Поздно одумалась королевна, что сказала слово нехорошее, заплакала горькими слезами, воротилась
домой и стала жить одна-одинехонька.
А бедного солдата занесло вихрем далеко-далеко, за тридевять земель, в тридесятое государство, и
бросило на косе промеж двух морей; упал он на самый узенький клинышек: направо ли сонный
оборотится, налево ли повернется — тотчас в море свалится, и поминай как звали!
Полгода проспал добрый молодец, ни пальцем не шевельнул; а как проснулся, сразу вскочил прямо
на ноги, смотрит — с обеих сторон волны подымаются, и конца не видать морю широкому; стоит да в
раздумье сам себя спрашивает: «Каким чудом я сюда попал? Кто меня затащил?»
— 34 —
Пошел по косе и вышел на остров; на том острове — гора высокая да крутая, верхушкою до облаков
хватает, а на горе лежит большой камень.
Подходит к этой горе и видит — три черта дерутся, клочья так и летят.
— Стойте, окаянные! За что вы деретесь?
— Да, вишь, третьего дня помер у нас отец, и остались после него три чýдные вещи: ковер-самолет,
сапоги-скороходы да шапка-невидимка, так мы поделить не можем.
— Эх, вы! Из таких пустяков бой затеяли. Хотите, я вас разделю? Все будете довольны, никого не
обижу.
— А ну, земляк, раздели, пожалуйста!
— Ладно! Бегите скорей по сосновым лесам, наберите смолы по сту пудов и несите сюда.
Черти бросились по сосновым лесам, набрали смолы триста пудов и принесли к солдату.
— Теперь притащите из пекла самый большой котел.
Черти приволокли большущий котел — бочек сорок войдет! — и поклали в него всю смолу.
Солдат развел огонь и, как только смола растаяла, приказал чертям тащить котел на гору и поливать
ее сверху донизу. Черти мигом и это исполнили.
— Ну-ка, — говорит солдат, — пихните теперь вон тот камень; пусть он с горы катится, а вы трое за
ним вдогонку приударьте. Кто прежде всех догонит, тот выбирай себе любую из трех диковинок; кто
второй догонит, тот из двух остальных бери, какая покажется; а затем последняя диковинка пусть
достанется третьему.
Черти пихнули камень, и покатился он с горы шибко-шибко; бросились все трое вдогонку. Вот один
черт нагнал, ухватился за камень — камень тотчас повернулся, подворотил его под себя и вогнал в смолу.
Нагнал другой черт, а потом и третий, и с ними то же самое! Прилипли крепко-накрепко к смоле.
Солдат взял под мышку сапоги-скороходы да шапку-невидимку, сел на ковер-самолет и полетел
искать свое царство.
Долго ли, коротко ли — прилетает к избушке; входит — в избушке сидит баба-яга — костяная нога,
старая, беззубая.
— Здравствуй, бабушка! Скажи, как бы мне отыскать мою прекрасную королевну?
— Не знаю, голубчик! Видом ее не видала, слыхом про нее не слыхала. Ступай ты за столько-то
морей, за столько-то земель — там живет моя средняя сестра, она знает больше моего; может, она тебе
скажет.
Солдат сел на ковер-самолет и полетел; долго пришлось ему по белу свету странствовать. Захочется
ли ему есть-пить, сейчас наденет на себя шапку-невидимку, спустится в какой-нибудь город, зайдет в
лавки, наберет — чего только душа пожелает, на ковер — и летит дальше.
Прилетает к другой избушке, входит — там сидит баба-яга — костяная нога, старая, беззубая.
— Здравствуй, бабушка! Не знаешь ли, где найти мне прекрасную королевну?
— Нет, голубчик, не знаю. Поезжай-ка ты за столько-то морей, за столько-то земель — там живет
моя старшая сестра; может, она ведает.
— Эх ты, старая! Сколько лет на свете живешь, все зубы повывалились, а доброго ничего не знаешь.
Сел на ковер-самолет и полетел к старшей сестре.
— 35 —
Долго-долго странствовал, много земель и много морей видел, наконец прилетел на край света; стоит
избушка, а дальше никакого ходу нет — одна тьма кромешная, ничего не видать! «Ну, — думает, — коли
здесь не добьюсь толку, больше лететь некуда!»
Входит в избушку — там сидит баба-яга — костяная нога, седая, беззубая.
— Здравствуй, бабушка! Скажи, где мне искать мою королевну?
— Подожди немножко; вот я созову всех своих ветров и у них спрошу. Ведь они по всему свету дуют,
так должны знать, где она теперь проживает.
Вышла старуха на крыльцо, крикнула громким голосом, свистнула молодецким посвистом; вдруг со
всех сторон поднялись-повеяли ветры буйные, только изба трясется!
— Тише, тише! — кричит баба-яга.
И как только собрались ветры, начала их спрашивать:
— Ветры мои буйные, по всему свету вы дуете, не видали ль где прекрасную королевну?
— Нет, нигде не видали! — отвечают ветры в один голос.
— Да все ли вы налицо?
— Все, только южного ветра нет.
Немного погодя прилетает южный ветер. Спрашивает его старуха:
— Где ты пропадал до сих пор? Еле дождалась тебя!
— Виноват, бабушка! Я зашел в новое царство, где живет прекрасная королевна; муж у ней без
вести пропал, так теперь сватают ее разные цари и царевичи, короли и королевичи.
— А сколь далеко до нового царства?
— Пешему тридцать лет идти, на крыльях десять лет нестись; а я повею — в три часа доставлю.
Солдат начал просить, чтобы южный ветер взял его и донес в новое царство.
— Пожалуй, — говорит южный ветер, — я тебя донесу, коли дашь мне волю погулять в твоем
царстве три дня и три ночи.
— Гуляй хоть три недели!
— Ну хорошо; вот я отдохну денька два-три, соберусь с силами, да тогда и в путь.
Отдохнул южный ветер, собрался с силами и говорит солдату:
— Ну, брат, собирайся, сейчас отправимся, да смотри не бойся, цел будешь!
Вдруг зашумел-засвистал сильный вихорь, подхватило солдата на воздух и понесло через горы и моря
под самыми облаками, и ровно через три часа был он в новом царстве, где жила его прекрасная
королевна.
Говорит ему южный ветер:
— Прощай, добрый молодец! Жалеючи тебя, не хочу гулять в твоем царстве.
— Что так?
— Потому, если я загуляю, ни одного дома в городе, ни одного дерева в садах не останется: все
вверх дном поставлю!
— Ну прощай! Спасибо тебе! — сказал солдат, надел шапку-невидимку и пошел в белокаменные
— 36 —
палаты.
Вот пока его не было в царстве, в саду все деревья стояли с сухими верхушками, а как он явился,
тотчас ожили и начали цвесть.
Входит он в большую комнату, а там сидят за столом разные цари и царевичи, короли и королевичи,
что приехали за прекрасную королевну свататься, сидят да сладкими винами угощаются. Какой жених ни
нальет стакан, только к губам поднесет — солдат тотчас хвать кулаком по стакану и сразу вышибет. Все
гости тому удивляются, а прекрасная королевна в ту ж минуту догадалася. «Верно, — думает, — мой друг
воротился!»
Посмотрела в окно — в саду на деревьях все верхушки ожили, и стала она своим гостям загадку
загадывать:
— Была у меня золотая нитка с золотой иголкой; я ту иглу потеряла и найти не чаяла, а теперь та
игла нашлась. Кто отгадает эту загадку, за того замуж пойду.
Цари и царевичи, короли и королевичи долго над тою загадкою ломали свои мудрые головы, а
разгадать никак не могли. Говорит королевна:
— Покажись, мой милый друг!
Солдат снял с себя шапку-невидимку, взял ее за белые руки и стал целовать в уста сахарные.
— Вот вам и разгадка! — сказала прекрасная королевна. — Золотая нитка — это я, а золотая иголка
— это мой верный муж. Куда иголочка — туда и ниточка.
Пришлось женихам оглобли поворачивать, разъехались они по своим дворам, а королевна стала с
своим мужем жить-поживать да добра наживать.
Петух и курочка
Отправились однажды петух и курочка в лес за вкусными лесными орешками. По пути петух сказал:
— Если мы найдем орех, то разделим его пополам.
— Ну конечно же, — согласилась курочка.
Вскоре она нашла орешек и разделила его на две половинки. Одну отдала петуху, другую оставила
себе. Петух был ужасно жадный. Он побыстрее съел свою долю и, пока курочка отвернулась, схватил и ее
половинку. Но кусочек орешка застрял у него в горлышке. Крикнул петушок курочке:
— Быстрее принеси мне воды, иначе я умру! — Курочка бросилась к колодцу за водой.
— Пожалуйста, колодец, дай мне воды для петушка, иначе он умрет, потому что кусочек орешка
застрял у него в горлышке.
Но колодец ответил:
— Я дам тебе воды, если ты принесешь мне платок от швеи.
Курочка побежала к швее.
— Швея, дай мне, пожалуйста, платочек для колодца, а он даст мне воды для петушка, иначе он умрет, потому что подавился орешком.
Швея ответила:
— Я дам тебе платочек, если ты принесешь мне башмачки от сапожника.
Курочка побежала к сапожнику.
— 37 —
— Сапожник, сапожник! Дай мне, пожалуйста, башмачки для швеи. Она даст мне платочек для
колодца, а он даст мне воды для петушка, иначе он умрет, потому что подавился орешком.
Сапожник ответил:
— Принеси мне щетины от свиньи, и я дам тебе башмачки для швеи.
Курочка побежала к свинье.
— Свинья, свинья! Дай мне, пожалуйста, щетины для сапожника. Он даст мне башмачки для швеи, она
даст мне платочек. Я отнесу платочек колодцу, а он взамен даст мне воды для петушка, потому что он
подавился орешком и может умереть.
— Я дам тебе щетины, если ты принесешь мне помоев от повара.
Курочка побежала к повару.
— Повар, повар! Дай мне, пожалуйста, помоев для свиньи. Она даст мне щетины для сапожника.
Сапожник даст башмачки для швеи, швея подарит платочек для колодца, а он даст мне воды для петушка, иначе он умрет, потому что подавился орешком.
— Я дам тебе помоев, если ты принесешь мне молока от коровы.
Курочка побежала к корове:
— Коровушка, коровушка! Дай мне, пожалуйста, молочка. Я отнесу его повару, он нальет мне помоев
для свиньи. Она даст мне щетины для сапожника, а он подарит мне башмачки для швеи, которая отдаст
мне платочек, который я должна буду отнести колодцу, чтобы он дал мне воды для петушка, который
может умереть, поскольку подавился орешком.
— Я дам тебе молочка, если ты принесешь мне травы с полянки.
Курочка побежала на поляну.
— Поляна, поляна! Дай мне, пожалуйста, травки для коровы. Она даст мне молочка, я отнесу его
повару. Он нальет мне помоев для свиньи.
Свинья даст мне щетины для сапожника, он подарит мне башмачки для швеи, она отдаст мне
платочек для колодца. А колодец даст воды напиться петушку, потому что у него в горлышке застрял
орешек.
— Я дам тебе травки, если ты принесешь мне росы с неба.
Курочка подняла вверх головку и закричала:
— Небо, небо! Дай мне, пожалуйста, росы для поляны. Она даст мне травы для коровы, которая даст
мне молока для повара, он нальет мне помоев для свиньи. Свинья даст мне для сапожника щетины, а он
подарит мне башмачки. Я отнесу башмачки швее, и она отдаст мне платочек для колодца. А он разрешит
мне набрать водицы для бедного петушка, который может умереть, потому что в его горлышке застрял
орешек.
Небу стало жалко петушка, и оно дало росу поляне. Поляна разрешила курочке нарвать травы, и она
побежала к корове. Корова съела душистую траву и дала курочке молочка. За молоко повар налил для
свиньи помои.
Свинья дала щетины, сапожник за щетину подарил курочке башмачки для швеи. Довольная
обновкой, швея отдала курочке платочек. За платочек колодец дал курочке воды, и она принесла ее
петушку. Петушок выпил воду, орешек проскочил, и радостный петушок закричал:
— 38 —
— Кукареку, кукареку! Я могу опять петь свои песни.
С этого дня петух перестал быть жадным и всем делился с курочкой.
Прекрасная царевна Аламарай
В стране Йемен жил падишах, прекрасный и справедливый, исполненный
совершенства. Страна его процветала, подданные благоденствовали и были покорны ему, а звали его
Фарманрава. У него была дочь, прославившаяся своей красотой и совершенством, умом и знаниями.
Красота ее затмевала даже солнце. Она была остроумна, познала тайны всех наук, была мудра, как
Эфлатун. Звали ее Аламарай. Отец очень любил ее и ни в чем ей не отказывал. Все в гареме от мала до
велика подчинялись ей, и никто не смел прекословить ее воле.
— 39 —
У царевны была
прекрасная кобыла, при виде которой живописцы всего света кусали пальцы от удивления и воздавали
хвалу Творцу, создавшему такое великолепное животное. Отец доверял дочери, посему подарил ей эту
кобылу, и она сама объезжала ее.
Однажды падишах поехал с большой свитой на охоту, а все дела вместе с ключами от казны поручил
Аламарай. Но, как известно, где зависть, там и коварство. В груди завистниц заполыхало пламя, зависть в
них заговорила, и все обитательницы гарема собрались в одном месте и загалдели:
— Наши отцы тоже были шахами и украшали своей справедливостью мир. В своих странах мы не знали
недостатка ни в чем, а теперь должны подчиняться этой девчонке. Пока она жива, не знать нам покоя!
И порешили они тогда написать письмо падишаху, а написав, отправили. «О падишах, — говорилось в
письме, — с тех пор, как ты направил повод своего коня на охоту и оставил взрослых и детей в гареме на
— 40 —
попечение своей дочери, все мы молимся о твоем благополучном возвращении, кроме твоей дочери
Аламарай, которая проводит дни и ночи в пирах и веселье и не печется ни о тебе, ни о нас. Того и гляди, она опозорит тебя на весь мир».
Прочитав письмо, падишах пришел в ярость и отправил в столицу послов с приказом казнить свою
дочь. Придворные, получив такой приказ, вошли к Аламарай, завернули ее в циновку, потом разожгли
огонь и уже собирались было бросить ее туда. Но ее кобыла, услышав шум во дворце, сорвалась с привязи, выскочила из конюшни и увидела, что царевну собираются бросить в огонь. Она громко заржала и
понеслась прямо на придворных, так что те бросили царевну и разбежались. Когда никого не осталось, кобыла сказала Аламарай:
— О царевна, надень на себя мужские одежды, оседлай меня и беги из этого города, ибо несдобровать
тебе здесь. Ты достойна иной жизни, а эти завистницы погубят твою красоту. Так не медли же, а не то
лишишься жизни.
Царевна послушалась ее, облачилась в мужские одежды, повесила на пояс меч, взобралась на кобылу
и выехала из города.
Несколько дней она ехала по пустыне. Потом доехала до холма, поднялась на него, и ее взору
открылся большой город. Она решила побывать в этом городе. Как раз в это время сын шаха той страны (а
звали его Санджар) выехал на охоту, заметил издали незнакомца и подскакал поближе. Подъехав, он
увидел стройного юношу необыкновенной красоты. Незнакомец понравился сыну шаха, и он стал
расспрашивать его.
— Мой отец, — отвечала Аламарай, — был купцом, но разбойники разграбили его караван, а его самого
убили. Я же спасся на этом коне. Вот уже несколько дней, как я скачу, не зная сам куда, и судьба забросила
меня в эти края.
Санджар пригласил незнакомца к себе во дворец и сказал:
— Будь моим другом, и у тебя будет все, что захочешь. Отец очень любит меня и дал мне полную
свободу. Ты станешь моим другом на всю жизнь, я ничего не пожалею ради тебя.
Царевна в знак согласия кивнула головой, они вдвоем въехали в столицу и вошли во дворец сына
шаха. Тот приказал приготовить для нового друга лучшую комнату. И они стали дружить и большую часть
времени проводить вместе.
Так прошло некоторое время. Временами Санджара смущали взгляды и улыбки нового друга, и ему
казалось, что это не юноша, а девушка. Его стали одолевать муки сомнения, и он лишился покоя.
Тогда Санджар пошел к своей матери и поделился с ней своими мыслями.
— О мать, — стал жаловаться он, — в моем новом друге я вижу все больше женских черт. Если бы я знал
точно, что это девушка, то не пожалел бы жизни ради нее. Но я скрываю свои сомнения, а он также ничего
не говорит мне. Так придумай ты, как бы мне точно узнать это.
— О сын мой, — ответила ему мать, — иди вместе с ним на базар и пройдись по рядам, если он будет
обращать внимание ни товары, необходимые женщине, то он девушка, а если же будет смотреть на
товары для мужчин, то он мужчина.
Царевичу понравился совет матери. Он пришел к Аламарай и сказал:
— Пойдем на базар, купим себе что-нибудь.
Они вдвоем пошли на базар и вошли в лавку, где продавались гребни. Аламарай и виду не подала,
что они ей понравились, и сказала:
— 41 —
— О сын шаха, уйдем отсюда, не мужское дело разглядывать женские безделушки.
Оттуда они пошли в лавку, где продавались луки со стрелами. Аламарай выбрала себе царский лук и
стрелы. Санджар глубоко вздохнул и пришел к заключению, что его новый друг действительно мужчина.
Когда они вернулись во дворец, Санджар пошел к своей матери и рассказал ей, как они ходили на
базар.
— О сын мой, — ответила ему мать, — выкинь из головы все сомнения и откажись от своей пустой мечты.
Поневоле он смирился. Но прошло еще несколько дней, и ему снова показались подозрительными
некоторые слова и поступки Аламарай. Он пошел к матери и сказал:
— О моя возлюбленная мать, эта кокетка похитила своими уловками мое сердце, она не обращает на
меня никакого внимания и скрывает от меня свою тайну. Я решился спросить у нее напрямик, кто она…
— О сын мой, — посоветовала ему мать, — скажи, что у тебя есть возлюбленная и ты идешь на свидание.
Пригласи своего нового друга с собой. Если он отправится с тобой на свидание, то он, несомненно,
мужчина. Если же будет отговаривать тебя, то знай: это девушка, и тогда можешь признаться ей в любви.
Царевич немедленно отправился к Аламарай и сделал, как советовала ему мать.
— Я буду твоим другом во всех твоих делах, — ответила она.
Когда настала ночь, они вместе вышли из дома и пришли на базар. Сын шаха убедился, что его новый
друг спокойно следует за ним. И он решил, что его новый друг мужчина.
Прошло еще несколько дней, и муки сомнения вновь стали терзать царевича. В его груди полыхало
пламя любви, он ничего не мог с собой поделать и снова пошел к матери и стал жаловаться.
— О сын мой, — посоветовала та ему на этот раз, — устрой сегодня ночью пир и напои своего нового
друга до беспамятства. Когда же он будет спать, действуй посмелей.
Царевич пришел к Аламарай и предложил:
— Давай сегодня устроим пир и будем пить вино.
Аламарай согласилась, а когда настал вечер и начался пир, она пошла к своей кобыле и стала
советоваться.
— О подруга, — говорила она, — сын шаха этой ночью устраивает пир. Я боюсь опьянеть, ведь я могу
забыться, и тогда он узнает, кто я.
— О дочь моя, — ответила кобыла, — возьми один мой волосок, спрячь под языком и не беспокойся ни о
чем. Если ты выпьешь даже тысячу чар вина, то и тогда ничего не почувствуешь.
Аламарай вырвала волосок у кобылы, положила его под язык и вернулась на свое место. Чашу с
вином пустили по кругу. А царевна сколько ни пила, ни капельки не пьянела. Санджар смотрел на нее, и
сердце его обливалось кровью. И тогда он вознес к Аллаху пылкую молитву, и молитва была услышана.
Царевна чихнула, конский волосок выпал у нее изо рта, и она сразу опьянела и впала в беспамятство. Тогда
Санджар поблагодарил Аллаха, снял с ее головы шапку и увидел, что ее волосы ниспадают до самого
пояса. Вне себя от радости, он побежал к матери и рассказал ей обо всем.
Аламарай же привели в чувство, и она, видя себя в таком состоянии, устыдилась и опустила голову, а
сын шаха стал упрекать ее:
— О жестокая, почему ты скрывалась от меня? Клянусь Аллахом, я не встречал еще такой
немилосердной, как ты.
— 42 —
Аламарай смирилась перед судьбой и согласилась стать его женой. Город оделся в праздничный
наряд. Их сочетали браком, и царевич достиг того, чего желал. Шах, узнав, что новый друг сына оказался
девушкой и что сын женился на ней, отказался от престола и уступил царство своему сыну, а сам посвятил
остаток жизни Аллаху. А молодой шах правил, советуясь во всем со своей женой, которой не было равных
на свете по мудрости. Страна стала процветать, народ благоденствовать.
Прошел год. Они проводили свою жизнь весело, в приятных беседах и развлечениях. Санджар
перестал интересоваться другими женщинами и не обращал внимания ни на одну красавицу. Его прежние
наложницы и возлюбленные, вкусившие его ласки, загорелись пламенем ревности. Кровь в их жилах
закипела. Все они собрались и стали говорить:
— Мы служили ему, как рабыни, целую жизнь и в конце концов заслужили черную неблагодарность,
он бросил нас.
— Что же это такое! — воскликнула одна. — Пока эта пришелица будет жива, он не захочет знать никого
из нас. Давайте напишем Санджару: «Хотя ты и опутан ее локонами, она думает не о тебе. Она
предпочитает друго- го». А вы все подтвердите, что видели это своими глазами, и тогда он убьет ее.
Все согласились с ней и разошлись по своим комнатам. Когда шах вернулся с охоты, они собрались,
написали письмо и подкинули его Санджару. Едва тот прочитал письмо, свет померк в его глазах. Кого он
ни спросит, от всех слышит то же самое. Тогда он приказал разжечь костер и бросить в него Аламарай.
Невольницы прибежали к Аламарай, схватили ее, потащили и уже собирались бросить в костер, как к ним
подскакала кобыла и разогнала всех. Царевна вскочила на кобылу и ускакала в пустыню.
— О дочь моя, — сказала кобыла, — я отвезу тебя в такое место, куда еще не ступала нога человека.
Они ехали целый месяц и прибыли наконец к реке. Кобыла вошла в воду и сказала:
— Держись.
Вскоре показалась еще одна река, но кобыла перепрыгнула через нее. Так они перешли шесть
больших рек. И тогда кобыла сказала:
— О царица, теперь перед нами самая широкая река, но мы и ее перескочим. После этого ты распори
мне живот, вытащи мои кишки и повесь их на колючки. Ночью поспи там, а утром жди, что решит Бог. К
тебе явится старец, расспроси его обо всем.
И вот они перешли седьмую реку, и кобыла упала на самом берегу. Царевна отошла в сторону и
ждала, пока та не скончалась. Тогда она со сле- зами на глазах и болью в сердце подошла к кобыле, распорола ей живот, вынула кишки, развесила на кустах, легла в сторонке и провела ту ночь в большом
горе. Утром, открыв глаза, она увидела дворец и огромный город. Жители этого города весело и беспечно
занимались своими делами, и шум их голосов поднимался до самого неба. Они все подошли к ней, из их
числа вышел вперед старец, поклонился ей до земли, вознес молитву и наконец сказал:
— О царица, о ты, которой нет равных во всем мире по красоте, вставай и иди к трону, который мы
поставили ради тебя. Садись и царствуй по справедливости. Этот народ пришел приветствовать тебя и
выразить тебе свою покорность. Управляй этим царством и не думай о недостойных людях. Я буду
выполнять твои приказы.
Аламарай вместе со старцем пошла к трону и села, а люди приходили толпами и падали ниц перед
ней и возносили за нее молитвы.
Когда настала ночь, она вошла в гарем и увидела невольниц, которые проводили время в пирах и
веселье. А старец сказал ей:
— 43 —
— Сюда никто не смеет войти без твоего разрешения.
Вокруг нее выстроились слуги в роскошных нарядах, усыпанных драгоценными каменьями. Когда
слуги ушли, Аламарай попросила старца:
— О отец, расскажи мне, что это значит? Моему удивлению нет предела.
— О дочь моя, — ответил ей старец, — да будет тебе известно, что кобыла, которая служила тебе всю
жизнь, была пери, и ей были подвластны все страны. Однажды во время прогулки она увидела тебя,
полюбила и отказалась от всего. Сколько ни отговаривали ее родные, все было бесполезно, и наконец на
нее махнули рукой и оставили в покое. Она превратилась в кобылу и стала служить тебе, предостерегать
тебя от всяких опасностей. Привезя тебя в эти края, она послала гонца к своим родственникам, которые все
время не теряли ее из виду. Она попросила их воздвигнуть на этом месте город, созвав мастеров со всех
стран мира. Она велела избрать тебя царицей этой страны. Когда ты развесила ее кишки по кустам и
заснула, то за одну ночь возник этот самый город, и власть в нем передана тебе. Все ее родичи ушли, а я
теперь поручаю тебя Аллаху.
С этими словами старец скрылся.
Прошла ночь, настало утро, Аламарай пошла по дворцу и увидела, как много в нем золота,
драгоценных каменьев и иных сокровищ. Потом она воссела на трон, а на прием к ней явились толпы
людей и пали перед ней ниц. Она стала управлять страной и начала жить так, как жила во дворце отца. А
надо сказать, что она была беременна от царевича Санджара и родила в положенный срок мальчика,
прекрасного, как полный месяц, какого никогда еще мать-судьба не выращивала в цветнике вселенной.
Аламарай была несказанно рада такому красивому мальчику и посвящала ему все свое время.
Между тем после того, как царевна ускакала на кобыле, жены шаха успокоились и собрались около
Санджара. Они болтали о том о сем, но убеди- лись, что Санджар тоскует, и вынуждены были оставить его.
А тоска Санджара росла с каждым днем, он уже раскаялся в содеянном, но теперь ему оставались только
сожаления.
Однажды ночью Санджар, мучимый беспокойством и бессонницей, поднялся на крышу дворца,
потом спустился во двор и услышал невзначай, как одна невольница говорила другой:
— Как жаль! Жены погубили своим коварством Аламарай, но так ничего и не добились, Санджар знать
никого не хочет!
Услышав их разговор, Санджар потребовал от невольниц раскрыть ему всю правду. Тем ничего не
оставалось, как признаться во всем, и они со всеми подробностями поведали ему, как жены оклеветали
царицу, потому что не могли ничего больше придумать, чтобы вернуть его расположение.
— А царица была ни в чем не виновата, — заключили они.
Тогда Санджар отправился в свои покои и велел созвать всех жен и наложниц.
— Скажите правду, — обратился он к ним, — в чем была вина Аламарай?
Догадавшись, что все раскрылось, жены вынуждены были признаться.
— Мы не видели с твоей стороны никакого внимания к себе, сказали они, и убедились, что, пока жива
Аламарай, до нас не дойдет очередь. И решили погубить ее, хоть она была невиновной. Теперь мы
раскаиваемся в своем преступлении, но проку от этого никакого нет.
Выслушав это признание, Санджар хотел было изрубить мечем всех жен, но потом пришел к
заключению, что это бесполезно. Он тяжко вздохнул, снял с головы царский венец, бросил оземь, снял с
себя царский пояс и велел принести одежды странника. Пока он надевал рубище, к нему сбежались все его
— 44 —
приближенные, и стар, и млад, и стали отговаривать его, но увидели, что он решил отказаться от этого
мира и предпочитает мечту о возлюбленной всему на свете.
Одним словом, Санджар стал странником, простился со слезами на глазах со своими
приближенными, вышел из города и пустился в путь через пусты- ню.
Семь долгих лет странствовал он по белому свету. Ни одного часа не знал покоя и все тосковал об
Аламарай. Он обошел всю обитаемую часть мира. Поскольку он был искренним в своем стремлении,
судьба принесла его к берегу той реки, и он по воле Творца перешел все семь рек. На берегу седьмой реки
он увидел какой-то город с цветниками, подобными райским садам. Цветы готовы были распуститься,
словно сердце влюбленного при свидании с возлюбленной. А жители были прекрасны, как райские гурии, и проводили свою жизнь беззаботно и беспечально.
Санджар вошел в город. Каждый, кто попадался ему навстречу, начинал расспрашивать его, и он
отвечал:
— Я странник, мое занятие — бродить по свету, мои помыслы ничтожны, у меня нет надежды на
свидание с возлюбленной, а она не знает обо мне ничего. Я ищу ее по всему свету, претерпел много бед и
не знаю, чем все это кончится. Мое сердце в скорби и принадлежит только ей, и весь я целиком во власти
ее единого взора.
— Если ты мусульманин, — ответили ему, — ступай в шахский дворец, так как наш падишах угощает едой
и вином странников и путешественников.
Он отправился во дворец и увидел там мальчика, похожего на свежий, только что распустившийся
бутон, в который влюбился скорбный соловей. Санджар подошел ближе, а мальчик увидел его и спросил:
— О странник, что тебе надобно?
— О мальчик, — ответил он, — меня терзают неисполнимые желания. Вот уже целая вечность, как небо
разлучило меня с любимой. Нет мне нигде покоя, и вот судьба привела меня сюда.
Мальчик пошел к матери и сообщил:
— Там стоит какой-то скиталец.
— Ступай, сынок, позови его в гости, — сказала ему мать. — Принеси ему еды, сам прислуживай. Это
только увеличит твои достоинства — ведь тот, кто оказывает покровительство странникам, прославится во
всем мире.
Мальчик ввел странника во дворец, расстелил перед ним скатерть и стал прислуживать ему.
Пришелец же не мог удержаться от слез и промолвил:
— Ведь я тоже когда-то был царевичем, но променял царство на долю нищего. Не осталось у меня ни
друга, ни товарища, который утешил бы меня…
Мальчику стало жаль его, он пошел к матери и сказал:
— Когда я принес этому человеку еды, он стал проливать горючие слезы, тяжко вздыхать. Я не знаю,
какое несчастье случилось с ним. Может быть, он прибыл в нашу страну в надежде на милосердие или
бежал от насильни- ков? Я пытался расспросить его, но он не дал мне вразумительного ответа. Тяжело
смотреть на его страдания.
— Сын мой, — ответила мать, — может быть, он просто лишен своей доли в этом мире и потому жалуется, дай ему кошелек с золотом.
Мальчик принес скитальцу кошелек с золотом, положил перед ним и сказал:
— 45 —
— Бери это золото, делай с ним что хочешь.
— О сын мой, — ответил пришелец, — не думай, что я жажду мирских богатств. Я отказался от целой
страны ради своей возлюбленной. Судьба бросила меня в долину скорби и печали. Но когда я увидел тебя, в душу ко мне закралась любовь.
Мальчик снова пошел к матери и передал ей слова странника. Она по- чувствовала в его словах
любовь и решила посмотреть на нищего. Едва она взглянула в потайное окошечко, как узнала Санджара, закричала громко и упала без памяти. Придя в себя, она вбежала в комнату. Тут Санджар и узнал в царице
свою жену и также лишился чувств. Когда он открыл глаза, Аламарай сказала ему:
— Посмотри, это твой сын! Все эти годы он был мне усладой сердца и покоем души моей, я не могла
нарадоваться на его красоту. Если бы не он, то мне пришлось бы тяжко.
И Санджар, и Аламарай были счастливы. Царица созвала всех своих подданных, устроила пир и
рассказала всю свою историю, и они были несказанно рады, что все так хорошо кончилось. Санджара
усадили на трон, а Аламарай пошла в гарем, и они провели остаток своей жизни в веселье.
Эгле
Однажды вечером три сестры купались в озере. Вот они наплавались,
наплескались и вышли на берег. Две старшие оделись, а младшая — ее Эгле звали — только руку протянула к
рубашке, вдруг кто-то как зашипит на нее! Посмотрела Эгле — это уж забрался в рукав.
— Уходи прочь! — закричала девушка.
— Пообещай, что пойдешь за меня замуж, — уйду, — сказал уж человеческим голосом.
Эгле рассердилась, а сестры смеются.
— Чем не жених тебе, — говорят, — соглашайся, сестрица.
И побежали домой.
— 46 —
Осталась
Эгле
одна на берегу. Солнце зашло, совсем стемнело. Страшно Эгле, да как без рубашки домой пойдешь?
— Милый уж, отдай рубашку! — просит она.
Уж все свое твердит:
— Назовись моей невестой.
— Ну, ладно, — крикнула Эгле, — будь по-твоему!
Уж выполз из рукава. А Эгле схватила рубашку — и скорей за сестрами.
На другое утро села Эгле у окошка пряжу прясть. Сидит — прядет, песни поет. Про ужа и думать забыла.
Вдруг слышит — во дворе зашуршало, зашипело. Глянула девушка в оконце да так и обмерла со страху.
— 47 —
Полон двор ужей! Шипят ужи, извиваются. А три самых больших, самых толстых вползли на порог, сквозь щелку под дверью в дом проскользнули.
Эгле — скорей из комнаты да в клеть! Забилась в уголок, дрожит от страха.
А ужи говорят отцу с матерью:
— Пришли мы сватами от самого царя озерных вод. Снаряжайте вашу младшую дочь. Она за нашего
господина обещала замуж пойти.
Что тут делать? Пусть хоть царь, а все равно гад ползучий, уж холодный, — как за такого любимую дочь
отдать! Да и отказать нельзя — сама девушка слово дала.
Как раз в ту пору у них старуха-соседка гостила. Та старуха и говорит потихоньку отцу с матерью:
— Отдайте вместо дочери гусыню. Где ужам разобрать!
Отец с матерью так и сделали. Вынесли белую гусыню и говорят сватам:
— Вот наша младшая дочь. Везите невесту к жениху.
Ужи посадили белую гусыню в корыто и повезли ее со двора. Только подъехали к воротам, слышат —
кукушка на заборе кукует:
Ку-ку, ку-ку!
Девушку припрятали,
Гусыню сосватали.
Ку-ку!
Воротились ужи в дом, зашипели, засвистели — подавай им настоящую невесту.
Опять старуха-соседка шепчет отцу с матерью:
— Выведите им белую овечку.
Мать с отцом привели белую овечку.
— Не хотелось с дочкой расставаться, — говорят ужам, — да что поделаешь! Берите ее, ведите к жениху.
Ужи повели белую овечку. Полдеревни провели, да с дерева на базарной площади опять закуковала
кукушка:
Ку-ку, ку-ку!
Девушку припрятали,
Овечку сосватали.
Ку-ку!
Приползли сваты назад.
— Нет, — говорят, — не та невеста.
А старуха-соседка все учит:
— Отдайте ужам белую корову.
Привели белую корову, алой лентой ей шею обвили, отдали сватам.
Ужи погнали по деревне белую корову, до самой околицы довели. А за околицей на кусту кукушка
сидит, по-кукушечьи говорит:
— 48 —
Ку-ку, ку-ку!
Девушку припрятали,
Корову сосватали,
Ку-ку!
Воротились сваты, говорят:
— Мы к вам с честью, а вы вот как? Три раза нас обманули! Смотрите: в четвертый обманете — не
миновать вам беды. Зубами изгрызем мы ваши деревья в садах, хвостами побьем посевы на полях.
Эгле услышала из клети эти слова и вышла к сватам.
— Я, — говорит, — слово дала, я и отвечаю. Ведите меня к жениху.
Сваты по деревне ползут, за сватами Эгле идет, за Эгле ужи в пыли вьются — невесту к жениху
провожают. А кукушка за ними летит, по-кукушечьи говорит:
Вот это невеста!
Умна и прелестна,
Стройна, точно елка,
Кудри, как из шелка!
Подошли к озеру. Вода в озере запенилась, забурлила и отхлынула от берега. А на прибрежном песке
юноша появился — статный, красивый, в богатой одежде.
— Я жених твой, — сказал Эгле юноша. — Зовут меня Жолтис. Для других людей я уж, что по земле
извивается, а для тебя, девушка, сбросил я змеиную кожу, тебе одной открыл свое имя. Полюбишь меня, красавица?
— Полюблю, — сказала Эгле, — буду тебе верной женой. — И пошла за женихом в подводное царство.
С тех пор девять лет минуло. Эгле родила своему мужу двух сыновей и дочку. Хорошо жилось Эгле. И
дети удались — ласковые, послушные, и муж ее любил и берег. Только вот затосковала Эгле по родному
дому. Стало ей подводное царство немило, захотелось на отца с матерью поглядеть, ласковым словом с
братьями перекинуться, с сестрами за прялкой песни спеть.
Просит она мужа:
— Отпусти меня, Жолтис, домой погостить, отцу с матерью показать наших деток.
А Жолтис не отпускает.
— Разве плохо тебе в подводном царстве? — спрашивает ее.
— Нет, хорошо, — отвечает Эгле. — Да плоха та дочь, что отца и мать своих забудет навеки.
— Ну, будь по-твоему, — говорит Жолтис. — Отпущу тебя, только прежде спряди ты мне эту золотую
кудель.
Эгле села за пряжу. День прядет, другой прядет, а кудель все не убывает. Будто даже больше
становится.
А старая нянюшка, что младшую дочку нянчила, поглядела, как Эгле пряжу прядет, покачала головой
и говорит:
— Хоть до моих лет доживешь, и то тебе не спрясть всей кудели.
— 49 —
— А что же, нянюшка, делать? — спрашивает Эгле.
— А ты накали спицу в огне, да и проткни ею кудель.
Взяла Эгле спицу, накалила добела и только воткнула в кудель — вдруг выскочила из клубка большая
жаба. Эта жаба в кудели сидела и выпускала изо рта золотые нити. Эгле с одного конца пряжу пряла, а с
другого конца кудель еще длиннее становилась. Ну, а теперь Эгле всю кудель в одну ночь спряла.
Наутро приносит она мужу пряжу и говорит:
— Что ты велел, то я исполнила: исполни и ты, что обещал.
— Хорошо, — отвечает Жолтис. — Я от своих слов не отказываюсь. Отпущу тебя к матери и отцу, когда ты
эти башмаки сносишь.
Жолтис достал из-под лавки железные курпы и подал их жене.
Обула Эгле железные курпы. С утра до вечера ходит по острым камням, на скалы взбирается, а на
железной подошве — хоть бы одна царапина.
Нянюшка смотрит на нее и головой качает:
— Зря себя, доченька, мучаешь, сто лет проживешь — сто лет курпы целы будут.
— Научи, нянюшка, что делать, — просит Эгле.
— Снеси кузнецу и вели их в горн бросить.
Так Эгле и сделала. Кузнец перекалил железо в горне, — стало оно ломкое да хрупкое, что стекло. В
один час износила Эгле курпы.
Приходит она к мужу и говорит:
— Теперь отпустишь?
— Отпущу, — говорит Жолтис. — Только как же ты без заячьего пирога в родном доме покажешься?
Смотри, осудят тебя люди, — загордилась, скажут.
Тут Эгле и вспомнила. Еще когда она маленькой была и случалось отцу с матерью куда-нибудь из
дому уезжать, — никогда они с пустыми руками не возвращались. Привезут пирог, всех детей куском оделят
и притом такие слова скажут: «По дороге шли, в заячий домик зашли, заяц нам пирог испек, вот и вам
кусок». Так и по всей Литве исстари велось. Стыдно стало Эгле, что она дедовский обычай забыла, и
побежала она печь пирог.
А муж потихоньку все ведра и горшки припрятал, одно решето оставил. Как в решете воду носить, как
тесто месить? Вода прольется в дырочки, мука просыплется.
Но и тут старая нянюшка помогла. Она взяла ржаного мягкого хлеба и залепила дырки. Эгле замесила
в решете тесто, ни капельки воды не пролила, ни горсточки муки не просыпала.
Испекла Эгле пирог и стала с мужем прощаться.
Муж ей говорит:
— Больше девяти дней не гости, и смотри, как назад пойдешь, чтобы никто тебя не провожал. Стань на
берегу и позови меня так:
Если жив мой друг бесценный, —
Забурли, вода проточная.
Из пучины бры-зни, пена,
— 50 —
Пена белая, молочная!
Если ж милый мой убит
И в пучине темной плавает, —
Над волною закипит
Пена красная, кровавая!
— И вы, мои сыновья, и ты, дочь, слово дайте — о чем знаете, людям не рассказывать.
Дали дети слово.
Тут Жолтис обернулся ужом и вынес жену с детьми на берег озера.
Вот радости-то было, когда Эгле со своими детьми в родной дом постучалась!
Отец и мать дочерью да внуками не налюбуются, братья, сестры с Эгле не наговорятся.
Только соседи их дом стороной обходят. Меж собой говорят:
— Вернулась ужиха с уженятами. Хорошо еще — мужа своего дома оставила. Не было бы от них беды!
Братьям обидно. Стали они сестру уговаривать:
— Откажись от мужа, оставайся с нами навеки. А придет муж за тобой, — мы тебя не выдадим.
Эгле отвечает:
— Не дело вы, братья, говорите. Как жене от живого мужа отказываться, как детей родного отца
лишить! И если не придет муж за мной, я сама, как время поспеет, из вод озерных его вызову.
— А как ты его вызывать станешь?
— Эх, братья! — отвечает Эгле. — Не вам его звать, не вам про то и знать. А меня лучше не спрашивайте, все равно не скажу.
А старуха-соседка учит братьев:
— Не с той стороны, — говорит, — подступаете. Что мать не скажет — малые дети выболтают.
Вот собрались братья ночью в лес коней пасти и старшего сына Эгле с собой взяли. В лесу коней на
зеленую траву пустили, разложили костер и стали у мальчика выспрашивать, как отца по имени зовут и на
какой он зов отзывается.
Ничего им старший сын не сказал. Лаской выспрашивают — отмалчивается, побоями выпытывают —
только плачет.
— Ну, — говорят братья, — этот в мать пошел, может, с младшим лучше сговоримся.
Утром вернулись они домой. Эгле спрашивает у сына:
— Отчего у тебя, сыночек, глаза красные?
— В лесу костер дымно горел, — отвечает ей сын, — вот глаза и покраснели.
На следующую ночь опять пошли братья в лес коней пасти и зазвали с собой младшего сына Эгле.
Да и от него ничего не добились.
Вернулись наутро домой. Эгле глянула на сына и спрашивает:
— Что это, сыночек, и у тебя глаза красные? Не обидели ли тебя дядюшки?
— Нет, не обидели, — отвечает ей сын. — Я всю ночь не спал, коней стерег, вот и покраснели глаза.
— 51 —
И на третью ночь собрались братья в лес. Приласкали они маленькую племянницу и с собой
заманили.
Была она у матери с нянюшкой любимым дитятей. Никто ее никогда и пальцем не тронул, злого слова
не сказал. Вот стали ее дяди выспрашивать да выпытывать. Она в землю глазками уперлась, молчит, только
головой качает: «Не знаю я ничего». А как пригрозили ей дяди гибким прутом, — она задрожала вся, побелела, что платок, да все и рассказала. И как отцово имя — сказала, и на какой он зов отзывается —
открыла.
Ну, дядьям только того и надо. Еще пригрозили ей, чтобы она перед матерью и словом не
обмолвилась, и отвели ее домой.
А сами захватили косы, пошли к озеру. Сделали они злое дело, косы о траву вытерли и воротились
назад. Только стали косы в сенях вешать, услыхала Эгле железный звон, и сжалось у нее сердце.
— Что, братья, — спрашивает, — так рано на работу выходили?
Братья отвечают:
— Густая трава по утренней росе ровнее ложится.
А Эгле все душой неспокойна. В тот же день собралась она назад к мужу. У порога с матерью и отцом
попрощалась, у ворот сестер, братьев обняла, — никому провожать себя не позволила.
Подошла она с детьми к озеру, стала на бережку и сказала, как муж ее научил:
Если жив мой друг бесценный,
Забурли, вода проточная,
Из пучины брызни, пена,
Пена белая, молочная!
Если ж милый мой убит
И в пучине темной плавает, —
Над волною закипит
Пена красная, кровавая!
Тут всколыхнулись озерные воды, пеной вспенились. Да не белая пена на волнах качается, не белая,
как молоко, а красная, как кровь. И со дна голос послышался:
В час туманный,
В час рассветный
Я людьми загублен злыми
Дочка милая,
Зачем ты
Назвала отцово имя?
Заплакала, зарыдала Эгле. Потом обернулась к детям и сказала:
— Нет у вас ласкового отца, нет у меня любимого мужа. Никто нас в подводном царстве не приветит, а
под одним кровом с злыми убийцами нам не жить. Пусть же будет так, как я скажу:
Верным сынам моим, юным героям,
— 52 —
Слово сдержавшим отважно и твердо, —
Дубом и ясенем стать над горою,
Буре не кланяясь, выситься гордо.
Дочке же — девочке, сердцем не сильной,
Сердцем не сильной, не крепкой душою, —
Трепетным деревом, робкой осиной
Вечно дрожать на болоте листвою.
Мне же подняться в зеленом уборе,
Елью угрюмою, елью ветвистою, —
Вечно ронять мне в сумрачном горе
Слезы прозрачные, слезы смолистые…
И как сказала, так и сделалось. Старший сын превратился в дуб высокий, младший — в ясень, а дочь — в
трепетную осину. Сама же Эгле стала над озером темною елью.
С тех пор и повелись на земле ель, дуб, ясень и осина. Печальной вдовой клонит ель свои ветви долу.
Чуть дохнет ветер — дрожат, точно от страха, у осины мелкие листочки. А у дуба и у ясеня стволы крепки и
тверды, как сердце верного человека. А почему это так, только тот и знает, кто слыхал от дедов про бедную
Эгле и про ее детей.
Муха, которая училась в школе
Жила-была муха, которая мечтала учиться в школе. Однажды она села на школьном окошке и стала
слушать, что учитель рассказывает детям. А ученики как раз разучивали смешную маленькую песенку:
— Били-вили-луп,
— Ослик очень глуп.
Муха тоже выучила эту смешную песенку и сказала себе:
— Ну вот, теперь я уже достаточно умна. Пойду-ка я, пожалуй, учить других насекомых и зверей.
Она полетела на луг и увидела маленького ослика, жевавшего траву. Муха покружилась и, сев на
травинку, запела:
— Били-вили-луп,
— Ослик очень глуп.
— О чем это ты там поешь? — спросил ослик.
— 53 —
Муха пропела еще раз.
— Что за чудесная маленькая песенка! — сказал ослик. — Только я что-то плоховато стал слышать. Сядь, пожалуйста, ко мне на кончик хвоста и пропой еще разок.
Довольная муха села ослику на хвост, а он, только этого и дожидаясь, так сильно стукнул хвостом по
земле, что чуть не отбил бедняжке все крылышки.
— Какой неблагодарный и бестолковый ученик! — воскликнула муха и полетела подальше от ослика.
Она прилетела к пруду, где плавал огромный ленивый карп. Муха присела на бережок и сладким
голоском запела:
— Били-вили-луп,
— Карп очень глуп.
Услышав это, карп с такой силой ударил хвостом по воде, что брызги фонтаном обрушились на муху, и
она еле-еле смогла взлететь, так как мокрые крылышки плохо слушались.
— Какой необразованный дурень! — возмущалась муха, просушивая на солнце крылышки.
Погревшись, она полетела на ферму, где по двору важно расхаживал толстый гусак. Муха присела
гусаку на клюв и громко запела:
— Били-вили-луп,
— Гусак очень глуп.
Гусак раскрыл свой клюв и проглотил ученую муху.
Гарпалиону — владыка львов
Жил на свете ослёнок. Его никак не звали, потому что от роду ему было всего
три дня и хозяин ещё не успел придумать ему имя. Ослёнок был очень весёлый, очень любопытный и
— 54 —
постоянно совал свой нос куда надо и куда не надо.
На четвёртый день своей жизни он гулял по двору и увидел маленькую ямку в песке. Это показалось
ослёнку очень странным. Он расставил пошире копытца, наклонился и понюхал, чем тут пахнет. Вдруг из
песка выскочило страшное чудовище — брюхо круглое, лап много-много и все так к ослёнку и тянутся! Это
был жучок-паучок, муравьиный лев, что сидит в песчаной ямке, муравьёв поджидает. Ослёнок, конечно, не
муравей, но всё равно он перепугался и закричал во всю глотку.
На крик прибежал его хозяин. Увидел, в чём дело, и принялся хохотать.
— Вот так храбрец, букашки, муравьиного льва, испугался! Ну, теперь я знаю, как тебя назвать.
Будешь зваться Гарпалиону — владыка львов. Так ослёнок получил имя.
Время шло, ослёнок рос, рос и вырос, наконец, в большого осла. Однажды стоял он в стойле и жевал
сено. А пока жевал, в его ослиной голове бродили разные мысли.
«Наверно, я всё-таки необыкновенный осёл. Вот, к примеру, одного моего знакомого зовут
Длинноухий, другого — Серый. Но нет на всей земле такого осла, которого бы звали Гарпалиону. Ослу с
таким именем не пристало таскать кладь на спине да слушать понукания».
— 55 —
И
наш
осёл
решил пойти по свету поискать лучшей доли.
Он дёрнул головой — оборвал недоуздок, лягнул копытами — разбил дверь и выбежал на волю.
Бежит осёл по полям и равнинам. Трава кругом высокая, чертополоху хоть отбавляй! Остановился он,
замахал хвостом и заревел от радости так, что далеко кругом эхо раскатилось.
Проходил мимо лев, услышал ослиный рёв и захотел узнать, у кого это такой прекрасный голос.
Выскочил из кустарника, увидел осла и удивился. Никогда он такого зверя не встречал. Голос почти что
львиный, хвост с кисточкой совсем как у льва, а всё-таки не лев!
— Ты кто такой? Как тебя зовут? — спросил он у осла.
— Гарпалиону, — ответил осёл.
— 56 —
— Гарпалиону? — оторопел лев.
— Да, — с достоинством подтвердил осёл. — Я ведь сильнее всех на свете и умнее всех на свете.
— Очень рад с тобой познакомиться, если так. Давай будем товарищами, — предложил лев.
— Это мне подходит, — ответил осёл. И они пошли дальше вдвоём.
Скоро путь им преградила река.
— Сейчас начнётся самое неприятное, — сказал лев, поёживаясь. — Придётся замочить шкуру!
— Пустяки! — фыркнул осёл. — Только блохи боятся воды.
Лев рыкнул от обиды и бросился в реку. Осёл не торопясь тоже вошёл в воду. Ему частенько
приходилось перетаскивать кладь вброд через мелкие речушки. И на этот раз всё было хорошо, пока он
чувствовал под собой твёрдое дно. Но вот холодная вода защекотала ему брюхо, потом пришлось задрать
морду, а дальше уже совсем худо — дно ушло из-под ног. Осёл сразу погрузился с головой и чуть не
захлебнулся. Забил копытами, вынырнул, опять окунулся, опять вынырнул.
А лев тем временем давно уже выскочил из воды, отряхнулся и с недоумением смотрел на своего
нового товарища, который всё ещё барахтался на середине реки.
Наконец и осёл выбрался на берег. Он сипел, хрипел, фыркал, кашлял и чихал.
— Что с тобой? — спросил лев. — Ты же говорил, что плавать — сущие пустяки!
— Так и есть, — сказал Гарпалиону. — Но видишь ли, я приметил в воде рыбу и подцепил её хвостом,
чтобы угостить тебя обедом. Глупая рыба не могла понять, какую ей оказывают честь, и упиралась изо всех
сил. Вот и пришлось с ней повозиться.
— Где же рыба? — спросил лев.
— Да у самого берега я разглядел, что это всего-навсего костлявая щука, и бросил её.
Друзья немножко обсохли и отправились дальше. Шли, шли и подошли к высокой стене. Лев, недолго
думая, перемахнул её одним прыжком. А бедняга осёл сначала поднял передние ноги, забросил их на верх
стены, оттолкнулся задними и повис на брюхе — передние копыта по одну сторону, задние — по другую.
Лев очень удивился.
— Что ты там делаешь? — закричал он.
— Разве ты не видишь, что я взвешиваюсь? — еле выговорил осёл.
Тут он отчаянно брыкнул задними ногами и свалился на землю.
— Удивительное дело, — сказал он своему спутнику, — сколько раз ни взвешиваюсь, всегда одно и то
же — перетягивает голова, да и только. Впрочем, это и понятно, у кого так много ума…
— Умён-то ты умён, — согласился лев, — а вот, Ты не обижайся, но силой ты, кажется, похвастал
понапрасну.
— Ну знаешь, — возмутился осёл, — силы во мне не меньше, чем ума. Да зачем далеко ходить, давай
померяемся силой на месте. Попробуй-ка разрушить эту стену.
Лев кивнул косматой головой, поднял лапу, размахнулся и ударил по каменной стене. Стена как
стояла, так и осталась стоять, а лев пребольно расшиб себе лапу.
За дело принялся осёл. Сначала он внимательно осмотрел кладку и приметил камень внизу стены,
державшийся не очень прочно. Потом повернулся задом, примерился и лягнул стену раз, другой. Камень
— 57 —
вылетел, и большой кусок стены рухнул, зашибив льву вторую лапу. — Да, — сказал с уважением лев. — До
сих пор я думал, что сильнее льва зверя нет. Оказывается, я ошибался. А что ты умеешь ещё делать? —
спросил он почтительно.
— А ещё я умею есть колючки, — сказал осёл, который к этому времени сильно проголодался.
— Ну, уж этому невозможно поверить! — воскликнул лев.
Гарпалиону огляделся кругом -, выбрал самый пышный куст чертополоха и с удовольствием принялся
жевать колючие листья и колючие цветы.
— Теперь я вижу, ты действительно необыкновенный зверь и имя своё носишь не даром, — сказал
лев. — Ты рождён, чтобы царствовать над всеми зверями. Идём скорее, я познакомлю тебя с моими
сородичами. Уверен, что они будут счастливы назвать тебя своим владыкой.
— Это мне подходит, — согласился осёл.
Лев пустился огромными прыжками вперёд. Осёл еле поспевал за ним.
Скоро они достигли пустынной местности, где среди жёлтых песков вздымались скалистые утёсы. Лев
взбежал на самый высокий и оглушительно зарычал. В ответ послышалось такое же грозное рычание, и со
всех сторон стали собираться косматые сородичи.
Наш осёл, признаться, оробел при виде львиного племени. Но потом вспомнил, что его зовут
Гарпалиону, и приосанился — захлопал ушами и отставил хвост в сторону.
Лев сказал:
— Собратья, я привёл к вам удивительного зверя. Думаю, что лучшего владыки нам нигде не найти.
— А зачем нам владыка? — спросили львы.
— Но вы не знаете, что он умеет делать. Он ловит рыбу хвостом, он так умён, что голова его всегда
перевешивает зад, и так силён, что от удара его могучих ног рушатся каменные стены. Но самое главное —
это то, что он может есть колючки. К тому же его зовут Гарпалиону.
— Ну, если так, — сказали львы, — пусть будет нашим королём.
И осёл Гарпалиону стал владыкой львов.
Кошачий король
Давным-давно жили в глуши Шотландии двое братьев. Жили они в очень
уединенном месте, за много миль от ближайшей деревни, и прислуживала им старуха кухарка. Кроме них
троих, в доме не было ни души, если не считать старухиного кота да охотничьих собак.
Как-то раз осенью старший брат, Элсхендер, решил остаться дома, и младший, Фергас, пошел на охоту
один. Он отправился далеко в горы, туда, где охотился с братом накануне, и обещал вернуться домой до
— 58 —
захода солнца.
Но день кончился, давно пора было сесть за ужин, а Фергас все не возвращался. Элсхендер
забеспокоился — никогда еще не приходилось ему ждать брата так долго.
Наконец Фергас вернулся, задумчивый, промокший, усталый, и не захотел рассказывать, почему он
так запоздал. Но вот после ужина, когда братья сидели с трубками у камина, в котором, весело
потрескивая, горел торф, и собаки лежали у их ног, а черный кот старой стряпухи, полузакрыв глаза, расположился на коврик между ними, Фергас словно очнулся и рассказал брату о том, что с ним
приключилось.
— Ты, наверное,
удивляешься, почему я так поздно вернулся? — сказал он. — Ну, слушай! Я сегодня видел такие чудеса, что
— 59 —
даже не знаю, как тебе и рассказать про них. Я шел, как и собирался, по нашей вчерашней дороге. Но когда
настала пора возвращаться домой, горы заволокло таким густым туманом, что я сбился с пути. Долго я
блуждал, сам не знаю где, как вдруг увидел огонек. Я скорее пошел на него. Но только я приблизился к
нему, как перестал его видеть и оказался возле какого-то толстого старого дуба. Я влез на дерево, чтоб
легче было отыскать этот огонек, и вдруг вижу подо мной в стволе дупло, а в дупле что-то вроде церкви, и
там кого-то хоронят. Я слышал пение, видел гроб и факелы. И знаешь, кто нес факелы? Но нет, ты мне все
равно не поверишь!..
Элсхендер принялся уговаривать брата продолжать. Он даже подбросил торфа в камин, чтоб огонь
запылал ярче, и младший брат повеселел. Собаки мирно дремали, а черный кот поднял голову и, казалось, слушал так же внимательно, как сам Элсхендер. Братья даже невольно взглянули на него.
— Поверь же, — продолжал Фергас, — все, что я скажу, истинная правда. Гроб и факелы несли коты, а на
крышке гроба были нарисованы корона и скипетр!
Больше он ничего не успел добавить, ибо черный кот вскочил и крикнул:
— О небо! Значит, старый Питер преставился, и теперь я — кошачий король!
Тут кот прыгнул в камин и пропал навсегда…
Феи Мерлиновой скалы
Лет двести назад жил-был некий бедный человек. Он работал батраком на одной
ферме в Ланеркшире, был там, как говорится, на побегушках — выполнял разные поручения и делал все, что
прикажут.
Как-то раз хозяин послал его копать торф на торфянике. А надо вам сказать, что в конце этого
торфяника высилась скала, очень странная на вид. Ее прозвали «Мерлинова скала». Так ее называли
потому, что в ней, по преданию, когда-то давным-давно жил знаменитый волшебник Мерлин.
Вот батрак пришел на торфяник и с великим усердием принялся за работу. Он долго копал торф на
участке по соседству с Мерлиновой скалой и уже накопал целую кучу, как вдруг вздрогнул от
неожиданности — перед ним стояла такая крошечная женщина, какой он в жизни не видывал, — фута в два
ростом, не больше. Она была в зеленом платье и красных чулках, а ее длинные желтые волосы не были
перевязаны ни лентой, ни тесемкой и рассыпались по плечам.
Женщина была такая маленькая да такая ладненькая, что батрак, не помня себя от удивления,
перестал работать и, воткнув заступ в торф, смотрел на нее во все глаза. Но он удивился еще больше, когда
женщина подняла крошечный пальчик и проговорила:
— Что бы ты сказал, если бы я послала своего мужа снять кровлю с твоего дома, а? Вы, люди,
воображаете, что вам все дозволено! — Она топнула крошечной ножкой и строгим голосом приказала
батраку: — Сейчас же положи торф на место, а не то после будешь каяться!
— 60 —
Бедняк не раз слышал много всяких рассказов про фей и про то, как они мстят своим обидчикам. Он
задрожал от страха и принялся перекладывать торф обратно. Каждый кусок он клал на то самое место, откуда взял его, так что все его труды пропали даром.
Но вот он с этим покончил и огляделся в поисках своей диковинной собеседницы. А ее и след
простыл. Как и куда она скрылась, он не заметил. Батрак вскинул заступ на плечо, вернулся на ферму и
доложил хозяину обо всем, что с ним приключилось. А потом сказал, что лучше, мол, копать торф на
другом конце торфяника.
Но хозяин только расхохотался. Сам он не верил ни в духов, ни в фей, ни в эльфов — словом, ни во что
волшебное, и ему пришлось не по нраву, что его батрак верит во всякую чепуху. И вот он решил
образумить его. Приказал батраку тотчас же запрячь лошадь в повозку, поехать на торфяник и забрать
оттуда весь выкопанный торф, а как вернется на ферму, разложить торф во дворе для просушки.
Не хотелось батраку выполнять приказ хозяина, а делать нечего — пришлось. Но неделя проходила за
неделей, а ничего плохого с ним не случалось, и он наконец успокоился. Он даже начал думать, что
маленькая женщина ему просто привиделась и, значит, хозяин его оказался прав.
Прошла зима, прошла весна, прошло лето, и вот снова наступила осень, и ровно год прошел с того
дня, когда батрак копал торф у Мерлиновой скалы.
В тот день батрак ушел с фермы после захода солнца и направился к себе домой. В награду за
усердную работу хозяин дал ему небольшой кувшин молока, и батрак нес его своей жене.
На душе у него было весело, и он бодро шагал, напевая песню. Но как только он подошел к
Мерлиновой скале, его сморила неодолимая усталость. Глаза у него слипались, как перед сном, а ноги
стали тяжелыми, как свинец.
«Дай-ка я тут посижу, отдохну немного, — подумал он. — Нынче дорога домой кажется мне что-то уж
очень длинной». И вот он сел в траву под скалой и вскоре заснул глубоким тяжелым сном.
Проснулся он уже около полуночи. Над Мерлиновой скалой взошел месяц. Батрак протер глаза и
увидел, что вокруг него вихрем вьется огромный хоровод фей. Они пели, плясали, смеялись, показывали на
батрака крошечными пальчиками, грозили ему маленькими кулачками и все кружили и кружили вокруг
него при свете месяца.
Не помня себя от удивления, батрак поднялся на ноги и попытался было уйти прочь — подальше от
фей. Не тут-то было! В какую бы сторону он ни ступал, феи мчались за ним и не выпускали его из своего
заколдованного круга. Так что батрак никак не мог вырваться на свободу.
Но вот они перестали плясать, подвели к нему самую хорошенькую и нарядную фею и закричали с
пронзительным смехом:
— Попляши, человек, попляши с нами! Попляши, и тебе никогда уже не захочется покинуть нас! А это
твоя пара!
Бедный батрак не умел плясать. Он смущенно упирался и отмахивался от нарядной феи. Но она
ухватила его за руки и повлекла за собой. И вот будто колдовское зелье проникло в его жилы. Еще миг, и
он уже скакал, кружился, скользил по воздуху и кланялся, словно всю жизнь только и делал, что плясал. Но
что всего страннее — он начисто позабыл про свой дом и семью. Ему было так хорошо, что у него пропало
всякое желание убежать от фей.
Всю ночь кружился веселый хоровод. Маленькие феи плясали, как безумные, и батрак плясал в их
заколдованном кругу. Но вдруг над торфяником прозвучало громкое «ку-ка-реку». Это петух на ферме во
все горло пропел свое приветствие заре.
— 61 —
Веселье прекратилось мгновенно. Хоровод распался. Феи с тревожными криками сгрудились в кучку
и устремились к Мерлиновой скале, увлекая за собой батрака, и как только они долетели до скалы, в ней
сама собой открылась дверь, которой батрак никогда раньше не замечал. И не успели феи проникнуть в
скалу, как дверь с шумом захлопнулась.
Она вела в огромный зал. Он был тускло освещен тоненькими свечками и заставлен крошечными
ложами. Феи так устали от плясок, что сразу же улеглись спать на свои ложа, а батрак сел на обломок
камня в углу и подумал: «А что же дальше будет?»
Но, должно быть, его околдовали. Когда феи проснулись и принялись хлопотать по хозяйству, батрак с
любопытством приглядывался к ним. А о том, чтобы с ними расстаться, он и не помышлял. Феи занимались
не только хозяйством, а и другими, довольно-таки странными делами, — батрак такого в жизни не видывал,
— но как вы позже узнаете, про это ему запретили рассказывать.
И вот уже под вечер кто-то дотронулся до его локтя. Батрак вздрогнул и, обернувшись, увидел ту
самую крошечную женщину в зеленом платье и красных чулках, что год назад бранила его, когда он копал
торф.
— В прошлом году ты снял торф с крыши моего дома, — сказала она, — но на ней опять вырос торфяной
настил и покрылся травою. Поэтому можешь вернуться домой. За то, что ты натворил, тебя покарали. Но
теперь срок твоего наказания кончился, а он ведь немалый был. Только сперва поклянись, что не будешь
рассказывать людям про то, что видел.
Батрак с радостью согласился и торжественно поклялся молчать. Тогда дверь открыли, и батрак
вышел из скалы на вольный воздух.
Его кувшин с молоком стоял в траве, там, куда он его поставил перед тем, как заснуть. Казалось, будто
фермер дал ему этот кувшин только вчера вечером.
Но когда батрак вернулся домой, он узнал, что это не так. Жена в испуге смотрела на него, как на
привидение, а дети выросли и, видимо, даже не узнавали отца — уставились на него, словно на чужого
человека. Да и не мудрено — ведь он расстался с ними, когда они были совсем маленькими.
— Где же ты пропадал все эти долгие, долгие годы? — вскричала жена батрака, когда опомнилась и
наконец поверила, что он и вправду ее муж, а не призрак. — Как у тебя хватило духу покинуть меня и детей?
И тут батрак все понял: те сутки, что он провел в Мерлиновой скале, равнялись семи годам жизни
среди людей.
Вот как жестоко покарал его «маленький народец» — феи!
Иван – богатырь
В некотором царстве, в некотором государстве жили-были старик да старуха. Детей у них не было.
Сколько старик со старухой ни тужили, ни горевали, сколько разных знахарей ни звали — детей все нет и
нет.
И вот приснился старухе сон: будто есть в глухом лесу тихое озеро, и водится в том озере рыба-
золотое перо. Коли золотую рыбку съесть — сын народится.
Старуха пробудилась и посылает старика, торопит:
— Поди вот в такое-то место. Есть там озеро. Излови золотоперую рыбку. Страсть как охота свежей ухи
похлебать.
Старик снарядился, взял сети и отправился в путь-дорогу. Ходил, ходил по дремучим лесам, разыскал
озеро.
— 62 —
Первый раз сеть закинул, пришла сеть пустая. Другой раз закинул, и опять ничего. На третий раз
вытащил сеть, а в ней бьется рыба-золотое перо.
Старик сети собрал, прихватил добычу и воротился домой.
— На, старуха, вари!
Сварили. Едят да похваливают:
— Ох, и до чего уха хороша! Отродясь такой сладкой ухи не хлебали.
Уху выхлебали, рыбу съели, и в тот же день старуха понесла.
Родился у них сын, по имени Иван.
Старик с утра до вечера в поле работает, а старуха по хозяйству управляется да сына качает.
И растет парень не по дням, а по часам: будто тесто на опаре подымается.
По третьему году стал на улицу выбегать, стал в ребячьи игры поигрывать. И тут соседи с жалобой
пришли:
— Уймите сына. Шутит он с нашими ребятами шутки нехорошие: кого за руку схватит — у того рука
прочь, кого за ногу схватит — нога прочь. Побьет, покалечит всех детей.
Пригорюнились старик со старухой, призадумались: «Что с парнем делать?»
И говорит старик:
— Стану его с собой в поле водить, пусть там играет.
На том и согласились.
На другой день поехал старик на пашню и сына с собой повез. Только старик за соху взялся, просит
парень:
— Дай, я пахать стану!
— Ну, где тебе, сынок, ты еще мал. Вырастешь — тогда напашешься, а сейчас побегай, поиграй, только
далеко не отходи.
А сын неотступно просит:
— Нет, хочу пахать!
— Ну, ладно, попробуй, — говорит отец.
Парень так глубоко соху в землю вогнал, что конь стал: тянуть не может.
— Ты, сынок, глубоко берешь! Конь не тянет, и соху поломаешь.
Тут Иван соху приподнял, стал коню пособлять, и споро дело пошло. Столько до обеда напахал —
старику в день не управиться.
— Стой, сынок, надо коня покормить! Видишь, весь в пене, словно в мыле стал.
Коня отпрягли, пустили на луг, а сами сели обедать.
Попили, поели, посылает отец:
— Сходи, сынок, за конем, пора за дело приниматься.
Пошел парень на луг — нету коня. Оглянулся и видит: сидит за кустом волк — медный лоб,
облизывается, а от коня только кожа да кости остались. Увидал волк Ивана, кинулся на него:
— 63 —
— Коня съел и тебя съем!
— Погоди хвалиться раньше времени!
Схватил волка за ноги, размахнулся и так сильно бросил оземь, что только мокрое место осталось.
Земля задрожала, и гул пошел, будто гром грянул.
Воротился к отцу и говорит:
— Волк — медный лоб нашего коня съел.
— Экое горе! Хорошо, что хоть ты ему, сынок, на глаза не попал. Пойдем скорее домой, а то как бы и
нас с тобой не съел.
Прошло с того много ли, мало ли времени, вырос Иван до полного возраста и стал таким молодцом
пригожим: ни в сказке сказать, ни пером описать.
А в ту пору потерялись у царя три дочери: похитил их Сам с ноготок, борода с локоток, Кощеев
племянник. Сколько ни искали, никак найти не могли. Ездили и князья и бояре, да никто назад не
воротился. Кликнул царь клич по всем волостям, по всем деревням.
— Коль найдется удалец и дочерей сыщет, тому при жизни полцарства отпишу, на любой из трех
царевен женю!
Стал Иван проситься у отца с матерью:
— Благословите меня идти царских дочерей искать.
Родители отговаривают:
— Что тебе, сынок, за нужда неведомо куда идти да, может, там и свою буйную голову сложить? Лучше
бы невесту приглядел да женился, чем шататься по чужой стороне.
А сын на своем стоит:
— Пришла пора мне на белый свет поглядеть. Чужая-дальняя сторона не убавит ума.
И стал в путь-дорогу собираться. Перво-наперво пошел в кузницу и говорит кузнецам:
— Скуйте мне палицу в триста пудов, да такую, чтобы не ломалась, не гнулась, не плющилась.
— Сковать-то мы не прочь, — отвечают кузнецы, — сковать можно, да только нам не совладать с таким
поковом.
— Берите железо да сваривайте, а я пособлю!
Принялись за работу. День куют и другой куют, Иван железо поворачивает да в горно носит. На третий
день палицу изготовили.
— Испытай, годится ли тебе?
Взял Иван палицу за концы да попробовал через колено — в дугу согнул.
— Нет, это не палица. Куйте другую!
Через три дня сковали другую палицу, крепко закалили. Попробовал гнуть — не гнется, бросил о
камень — сломалась.
— И эта не годится!
Сковали и третью палицу. Попробовал согнуть — не гнется, бросил о камень — не плющится. Кинул
палицу кверху, скрылась она из глаз, а через три часа с шумом, с гулом обратно летит. Упала на камень, и
камень на сажень в землю ушел, а палица не погнулась, не треснула.
— 64 —
— Ну, спасибо, теперь по мне палицу сковали.
На другое утро встал добрый молодец раненько, умылся беленько, льняным полотенцем утерся и
стал с родителями прощаться:
— Не горюйте, не печалуйтесь, царевен найду — тогда свидимся.
Сунул за пазуху три пирожка, взял в руки палицу. Отец с матерью вышли провожать сына за околицу.
Тут и распрощались. Дошел Иван до поворота и там последний раз шапочку снял, родителям поклонился.
Они ему белым платком помахали и воротились домой.
А Иван шел день до вечера, красного солнышка до заката, никто ему не повстречался: ни зверь не
прорыснул, ни птица не пролетела.
На другой день увидал Иван человека. каждой руке у этого молодца по здоровому дубу. Стоит да дуб
о дуб поколачивает.
— Здравствуй, богатырь Дубыня!
— Ну, какой я богатырь? Вот есть на свете богатырь Иван. Когда ему было три года, он волка — медного
лба убил. Вся земля задрожала. Вот тот богатырь! Да уж не ты ли и есть Иван-богатырь?
— Зовут меня Иваном. Волка — медного лба я убил, а силой еще по-настоящему ни с кем не мерялся.
Стал Дубыня проситься:
— Возьми меня с собой!
— Пойдем.
Долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли шли Иван-богатырь с Дубыней, пришли к двум большим
горам.
Стоит между теми горами человек и гору о гору поколачивает, только гул идет.
— Здравствуй, богатырь Горыня!
— Разве я богатырь? Вот, слышно, есть на Руси богатырь Иван. Он в ребячьи годы волка — медного лба
голыми руками убил — вся земля дрожала и гор много осыпалось. Вот тот богатырь!
Дубыня на Ивана показывает и говорит:
— Вот кто волка — медного лба убил!
Тут Горыня поклонился и просится:
— Возьми, Иван-богатырь, меня с собой!
— Пойдем.
Стало их трое. Шли с утра день до вечера, красного солнышка до заката, никто им навстречу не попал: ни зверь, ни птица.
На другой день подошли к широкой реке. Лежит на берегу человек, на усах через реку людей
переправляет.
— Здравствуй, богатырь Усыня!
— Здравствуйте, молодцы удалые. Вот назвали вы меня богатырем, а того не знаете, что есть на Руси
Иван-богатырь. Он ребячьим делом волка медного лба убил. Вся земля тогда дрожала, река из берегов
выходила, сколько места затопила. Вот тот богатырь!
Дубыня с Горыней на Ивана показывают:
— 65 —
— Вот он и есть Иван-богатырь.
Тут им Усыня поклонился и просится:
— Возьмите, братцы, меня с собой!
— Пойдем.
И стали четверо путь-дорогу продолжать.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, а добрые молодцы вперед подвигаются.
Шли, шли и увидели избу. Во дворе большое стадо быков, а в избе никого нет. Иван-богатырь
говорит:
— Ну, коли хозяина нет, поживем в этой избе, покуда все кругом не обыщем. Сперва обойдем
восточную сторону, потом летнюю да западную, а под конец и в северную сторону отправимся. Где-нибудь
нападем на след похитника царских дочерей.
На том и согласились.
— Ты, Дубыня, останься, обед вари, а мы восточную сторону обойдем, говорит Иван-богатырь.
Остался Дубыня, зарезал пять быков, сварил. Сидит, в окно поглядывает:
— Что это как долго названых братьев нет: обед простынет.
И вдруг, откуда ни возьмись, бежит Сам с ноготок, борода с локоток, сорок возов сена тянет. Сено
притащил, воды из колодца достал. Накормил быков, напоил, стал считать. Считал, считал — пяти голов не
хватает.
— Кто тут не кормит, не поит быков, а добром пользуется?
Оглянулся, увидал Дубыню. Схватил его и давай бить.
Бил, бил, приподнял избу с одного угла и сунул туда Дубыню.
— Пусть этот угол не гниет!
И убежал.
Вертелся, вертелся Дубыня и кое-как выбрался. Пришел в избу, влез на печь и лежит.
Названые братья воротились:
— Обед готов?
— Готов.
— А ты чего там лежишь? Вставай обедать!
— Не хочу: я сильно угорел, братцы.
Пообедали. Маловато показалось.
На другой день оставили Горыню обед варить.
И ушли.
Зарезал Горыня семь быков, сварил и стал названых братьев дожидаться. Сидит, в окно поглядывает:
— Чего долго нейдут?
Вдруг бежит Сам с ноготок, борода с локоток, сорок возов сена тянет. Прибежал, быков накормил,
напоил, стал считать. Считал, считал — семи голов не хватает.
— 66 —
— Какой тут вор поселился? Не поит, не кормит, а добром пользуется!
Увидал Горыню, схватил и давай бить. Бил, бил, мял, мял, избу с одного угла приподнял и сунул туда
Горыню.
— Лежи там!
И убежал.
Горыня вертелся, вертелся, кое-как выбрался из-под избы.
Дубыня, Усыня да Иван-богатырь пришли, а Горыня все на печи лежит, стонет.
— Чего, Горыня, лежишь? Вставай обедать!
— Обедайте, а я не хочу: голова болит, угорел!
— Что тут за угар такой? — говорит Иван-богатырь.
Горыня молчит, и Дубыня молчит.
На третий день оставили Усыню обед варить. Остался Усыня один, зарезал девять быков. Обед
сварил, попробовал: щи жирные и мясо уварилось. Сел под окошко, на улицу поглядывает.
Откуда ни возьмись, прибежал Сам с ноготок, борода с локоток, сорок возов сена приволок, Быков
накормил, напоил, стал считать. Считал, считал, заругался:
— Да что тут творится? Сегодня девяти голов не хватает!
Схватил Усыню за усы, выволок из избы и давай бить. Бил, бил, таскал, таскал, приподнял избу с
одного угла и сунул Усыню под угол.
— Будешь меня помнить!
И сам убежал.
Выбрался кое-как Усыня из-под избы, забрался на печь и лежит, поойкивает.
Воротилась дружина.
— Обед готов?
— Готов давно.
— Слезай обедать. Чего там лежишь?
— Нет, братцы, не могу: голова болит, угорел.
Наутро Иван-богатырь говорит:
— Обойдите сегодня северную сторону, коли там на след не попадем, пойдем прочь, не стоит больше в
этом месте царевен искать. А обед сегодня я сварю. Мой черед угореть.
Названые братья ушли, а Иван-богатырь зарезал двенадцать быков, сварил. Сидит на лавке, в окошко
поглядывает да песни поет.
Вдруг прибежал Сам с ноготок, борода с локоток, сорок возов сена приволок. Быков накормил,
напоил, стал считать. Не хватает двенадцати голов. Услышал песню, оглянулся и кинулся на Ивана-
богатыря.
— Вот тебя-то мне и надо, сейчас с тобой рассчитаюсь!
Бились они, бились, Иван-богатырь его смял, сломал и всю бороду оборвал да под лавку и кинул
старика.
— 67 —
— Лежи там!
эту пору названые братья пришли.
— Заждался вас с обедом! Нашли ли чего, след какой?
— Нет, не напали и сегодня на след.
Сидят все четверо, обедают. Взглянул Дубыня под лавку и говорит:
— Глядите-ко, угар-то наш под лавкой лежит.
— Какой такой угар под лавкой? — спрашивает Иван-богатырь.
— Да вот Сам с ноготок, борода с локоток. То и есть наш угар.
Иван-богатырь усмехнулся:
— Чего вы мне раньше не сказали?
— Хотелось узнать, кто из нас всех сильнее. И вот теперь видим: ты, Иван-богатырь, самый сильный из
нас.
А Сам с ноготок, борода с локоток в ту пору поотлежался, вскочил, встряхнулся и убежал.
Все четверо добрых молодцов кинулись вслед за ним. Сам с ноготок, борода с локоток добежал до
глубокой пропасти и скрылся под землей.
Иван-богатырь говорит:
— Ходили мы, ходили, сколько кругом места обошли, а этой пропасти не видали. Надо туда спуститься, узнать: не у этого ли колдуна царевны томятся?
Взяли воловьи кожи, нарезали из них ремней. Ремни связали.
— Ну, кто пойдет?
Все молчат. Иван-богатырь говорит:
— Спускайте меня и ждите тут безотлучно. Как дерну за ремень, так и тяните.
Взял Иван-богатырь палицу и стал спускаться. Спустился, ремень отвязал и пошел по дорожке. Шел,
шел, и вдруг стал свет брезжить. Скоро вышел на свет и увидал Медное царство. Большой медный дворец
стоит, а у ворот змеи прикованы на медных цепях. Змеи шипят, вход во дворец стерегут. Подле дворца
колодец, а у колодца медный ковшик на медной цепочке висит. Иван-богатырь воды из колодца
почерпнул, сам напился и змеев напоил. Присмирели змеи, притихли. Зашел в медный дворец, а там на
медной лавке девушка-красавица сидит, шьет. Как стежок стегнет, так солдат выскочит, как другой стежок
стегнет — другой солдат выскочит.
— Здравствуй, девица-красавица! Что ты шьешь-пошиваешь, на кого рать-силу сгоняешь?
— Здравствуй, добрый молодец. Я силу сгоняю на Ивана-богатыря.
— Кто эту силу поведет?
— Поведет рать-силу Сам с ноготок, борода с локоток.
— А кем тебе он, красавица, приходится?
— Мы три сестры: я, Анна-царевна, средняя сестра — Марфа-царевна, а меньшая — Татьяна-царевна — все
мы дочери царя из такого-то царства. Похитил нас Сам с ноготок, борода с локоток и держит в неволе три
года. А сам он родной племянник Кощея Бессмертного.
— 68 —
Тут Иван-богатырь говорит:
— Вас-то, трех царевен, трех сестер я и ищу. Брось-ка ты, красавица, шить-пошивать, рать-силу сгонять.
Как я обратно пойду, тебя с собой возьму да на белый свет подыму, к отцу с матерью увезу.
Обрадовалась царевна, кинула шитье в печку. А тут и все солдаты исчезли, словно их и не было.
Царевна Ивана-богатыря накормила, напоила. Поотдохнул он в Медном царстве и пошел дальше.
Шел, близко ли, далеко ли, увидал Серебряное царство. Стоит дворец весь серебряный, и все кругом
из чистого серебра. У ворот большие змеи-сторожа на серебряных цепях прикованы, шипят, пасти
разевают… Подле дворца колодец. У колодца серебряный ковшик на серебряной цепочке висит.
Иван-богатырь воды из колодца почерпнул, сам напился и змеев напоил. Улеглись змеи, присмирели.
Зашел в серебряный дворец, а там на серебряной лавке сидит девушка краше первой. Сидит средняя
сестра Марфа-царевна, шьет: как стежок стегнет, так два солдата и выскочат.
— Что, красная девица, шьешь-пошиваешь? На кого рать-силу сгоняешь?
— Белено мне силу-рать сгонять на Ивана-богатыря.
— Кто поведет ту силу?
— Поведет силу Сам с ноготок, борода с локоток.
— А где он сейчас находится?
— Сам он в третьем царстве.
— Брось, прекрасная царевна, шить-пошивать, рать-силу сгонять на меня. Я обратно пойду, тебя с
собой возьму, на белый свет подыму и к отцу с матерью увезу.
Царевна рада-радехонька. Кинула шитье в печку, и солдаты исчезли все вдруг.
Отдохнул в Серебряном царстве Иван-богатырь, попил, поел и отправился в путь-дорогу.
Идет, идет, а свет все ярче и ярче становится. И потом все кругом так засияло — глазам больно. Скоро
раскинулось перед ним Золотое царство. Дворец стоит из чистого золота, как жар горит. Окна в том дворце
хрустальные, наличники алмазами изукрашены. У крыльца змеи с золотой чешуей, на золотых цепях
прикованы, шипят, пасти разевают, дворец стерегут. На дворе колодец, у колодца золотой ковшик на
золотой цепочке висит.
Иван-богатырь почерпнул воды из золотого колодца, сам попил и змеев напоил. Притихли змеи,
спать улеглись.
Добрый молодец на золотое крылечко ступил, золотую дверь отворил. Во дворце на золотой лавке
сидит третья сестра — Татьяна-царевна, столь прекрасная, что ни в сказке рассказать, ни пером описать.
Сидит, шьет: как стежок стегнет, так три солдата выскочат, как другой стежок стегнет, так опять три солдата
выскочат.
— Здравствуй, Татьяна-царевна, — поздоровался Иван-богатырь, — что ты шьешь-пошиваешь, на кого
рать-силу сгоняешь?
— Здравствуй, добрый молодец! Белено сгонять рать-силу на Ивана-богатыря. Шить — силу сгонять
охоты нет и не шить нельзя: убьет Кощеев племянник, Сам с ноготок, борода с локоток.
— Послушайся меня, прекрасная царевна, брось шитье в печку, я тебя на белый свет подыму да к отцу с
матерью увезу.
— Ох ты, молодец удалый, много сюда охотников хаживало от нашего батюшки, да никто назад не
— 69 —
воротился: всех погубил Сам с ноготок, борода с локоток. Он-то силен, да есть еще у него помощник —
трехглавый змей. Никто с ним справиться не может. Вот, слышно, народился на Руси Иван-богатырь. Сам с
ноготок, борода с локоток да трехглавый змей одного только этого богатыря и побаиваются. Велели нам
сгонять силу несметную. Собираются на Ивана-богатыря войной идти.
— Опоздали они на меня войной идти. Сам я сюда пришел с Кощеевым племянником силами
померяться да вас, трех сестер, из неволи выручить.
Обрадовалась Татьяна-царевна.
— Вот ты какой есть, Иван-богатырь!
Кинула шитье в печку, и солдат как не бывало. Царевна принялась хлопотать. Скатертью стол накрыла, разных кушаньев да вин нанесла, стала гостя потчевать:
— Кушай, добрый молодец!
Напоила, накормила Ивана-богатыря и говорит:
— Трудно тебе с Кощеевым племянником да со змеем управиться. Ведь у них в саду под золотой
яблоней два кувшина стоят: направо кувшин с живой водой, налево с мертвой. Перед боем пьют они
живую воду и после того никакая сила их не берет, никакой меч не сечет.
— Спасибо, прекрасная царевна, за ласку да за угощенье. Скажи, где мне найти Кощеева племянника,
Самого с ноготок, борода с локоток.
— Лежит он в бане, весь избитый, израненный, парится да поправляется, ждет, покуда войско мы
сгоним.
Крепко полюбилась Ивану-богатырю Татьяна-царевна. Она и ростом вышла, и дородством взяла.
Золотая коса ниже пояса, брови черного соболя, глаза с поволокой, а идет, будто лебедь белая плывет.
И царевна взглянула на Ивана-богатыря, зарумянилась-зарделась, будто маковый цвет.
— Пойдешь ты биться, — говорит царевна, — береги себя. Не бей Кощеева племянника другожды, а то он
опять оживет.
От этих речей встрепенулось сердце у доброго молодца, и стало ему легко, хорошо.
Поднялся с места, взял в руки палицу и простился с красной девицей.
Вышел на крыльцо, спустился в заповедный сад. Отыскал золотую яблоню и переставил кувшины с
живой и мертвой водой. Направо, где стояла живая вода, поставил кувшин с мертвой водой, а налево
перенес живую воду. Потом пошел в баню. Размахнул двери, а там на полке лежит Сам с ноготок, борода с
локоток, парится, кричит:
— Дай жару! Дай жару!
Только Иван-богатырь через порог ступил, как он веник кинул и закричал:
— Что это русским духом пахнет?
Оглянулся и увидел Ивана-богатыря:
— А, Иван-богатырь сюда пришел смерти искать. От меня живым не уйдешь!
И в ту же минуту так свистнул, что семь потолочин вылетело, а прислужники повалились замертво.
Соскочил с полка, выбежал на улицу. ту пору все кругом зашумело, свет померк: прилетел трехглавый
змей, в лапах кувшин держит.
— Где он, Иван русский богатырь?
— 70 —
Взглянул и засмеялся:
— Ой, да какой же он маленький! Я его на лапу положу, а другой прихлопну, и останется грязь да вода.
— Не хвались раньше времени, поганое чудовище, — отвечал Иван-богатырь. — Не по тебе ли станут
панихиду петь?
А Сам с ноготок, борода с локоток торопит змея:
— Пей из кувшина да бей Ивана-богатыря, нечего тут разговоры разговаривать!
Выпил змей из кувшина воды глоток и сразу ослабел, худо на ногах держится.
Размахнулся Иван-богатырь вползамаха и убил змея.
Сам с ноготок, борода с локоток ногой топнул:
— Ох, вместо живой воды выпил змей мертвую воду!
И свистнул другой раз так сильно, что листья с деревьев осыпались, трава к земле приклонилась.
Помешкал и закричал:
— Ах, девки-подлянки, обманули: нету войска! Ну, ладно, и один с тобой справлюсь.
Кинулся на Ивана-богатыря и так крепко его ударил, что по колена в землю вогнал. А Иван-богатырь
так ударил Самого с ноготок, борода с локоток, что тот повалился, будто овсяный сноп.
Прислужники Кощеева племянника закричали:
— Бей его еще раз!
Ивану-богатырю ведомо: коли другой раз ударить — оживет Сам с ноготок, борода с локоток. Отвечает
он:
— Много чести вашему хозяину, чтобы русский богатырь его дважды бил. Довольно и одного раза.
Тут прислужники сами кинулись на доброго молодца. Иван-богатырь раскидал, разбросал их в разные
стороны. Те, кто успел убежать, попрятались, а остальных всех порешил. И пошел в золотой дворец.
Татьяна-царевна в окошечко глядела. Увидала добра молодца издали. На крылечко выбежала,
встретила Ивана-богатыря радостная.
— Храброму да удалому слава!
Сняла с пальца именной перстень, надела Ивану-богатырю, поклонилась.
— Как воротимся домой да буде люба тебе, добрый молодец, сватайся у батюшки, а мне ты сразу по
сердцу пришел. Буду тебе верной женой.
Иван-богатырь радехонек. Татьяну-царевну за белые руки брал, своей невестой называл.
Стали они в обратный путь собираться. Вышли из золотого дворца. Подала ему царевна золотое
яичко:
— Перебрось с руки на руку, увидишь, что будет.
Добрый молодец перекинул золотое яичко с руки на руку, не стало золотого дворца.
— Когда тебе понадобится, — говорит Татьяна-царевна, — где захочешь, там и поставишь золотой дворец, только перебрось яичко с руки на руку. А теперь пойдем к средней сестре.
Пришли в серебряный дворец.
— Собирайся, Марфа-царевна!
— 71 —
Средняя сестра обрадовалась, накормила, напоила меньшую сестру да Ивана-богатыря.
И только спустились с крыльца, перекинула серебряное яичко с руки на руку — не стало серебряного
дворца. Подала яичко Ивану-богатырю.
— Где хочешь, там и ставь серебряный дворец.
И пошли к старшей сестре. Анна-царевна тоже перекинула с руки на руку медное яичко — и не стало
медного дворца. Подала яичко Ивану-богатырю.
Повел царевен Иван-богатырь туда, где ремень висел.
Привязал к ремню дощечку:
— Садись, Анна-царевна.
Дернул за ремень, тащите, мол.
Вытащили названые братья царевну и не налюбуются:
— Ах, и до чего хороша девица!
Другой раз ремень опустили, вытащили среднюю сестру, краше первой. Опустили ремень в третий
раз.
— Садись, Татьяна-царевна, — говорит Иван-богатырь.
— Нет, лучше ты садись. Пусть сперва тебя подымут, а то как бы там чего худого не замыслили против
тебя.
Иван-богатырь не послушался.
— Не оставлю тебя здесь одну, а худого про мою дружину ты не думай. Вслед за тобой и меня
подымут.
Подергал за ремень.
Дубыня, Горыня и Усыня вытащили Татьяну-царевну да так и обмерли:
— Этакой красоты век не видано!
Сразу все позабыли. Усыня кричит:
— Третью девицу я за себя возьму!
Горыня Марфу-царевну за руки ухватил:
— Эта девица моей женой будет!
— А я, братцы, на первой сестре женюсь! — Дубыня кричит.
— Погодите, добрые молодцы, — говорит Татьяна-царевна. — Забыли вы про Ивана-богатыря. Он
трехглавого змея да Самого с ноготок, борода с локоток убил. Он нас из неволи выручил. Надо его сперва
достать, а потом и поговорим.
Горыня с Усыней приумолкли. Опустили ремень в пропасть. А Дубыня закричал:
— Не слушайте! Бабьего ли ума это дело? Вытянем Ивана-богатыря кто-нибудь из нас невесты лишится.
Подскочил и перерезал ремень.
— Эх, — говорит Иван-богатырь, — не послушался я Татьяны-царевны: правду она говорила. Ну, да того не
воротишь. Надо думать-гадать, как на белый свет попадать.
Пришел он в заповедный сад Самого с ноготок, борода с локоток, перекинул с руки на руку золотое
— 72 —
яичко, и стал золотой дворец, как прежде стоял. Добрый молодец напился, наелся и лег спать:
— Утро вечера мудренее. Завтра делами займусь.
На другой день вышел в сад к золотой яблоне, взял кувшин с живой водой.
— Это мне пригодится.
А в ту пору зашумело все кругом, загремело. И как черная туча накатилась, прилетела на ковре-
самолете Кощеева сестра, мать Самого с ноготок, борода с локоток, страшная: зубы железные, глаза
оловянные, нос крючком, рот до ушей растянут, волосы распущены.
Пала она наземь, катается, плачет:
— Ох, да закатился млад-ясен месяц, не стало моего чадушки, сынка любимого.
Плакала, плакала, из сил выбилась и уснула.
Иван-богатырь перекинул с руки на руки золотое яичко, свернулся золотой дворец.
— Как обратно полетит Кощеева сестра, заставлю поднять меня на белый свет.
Ухватил Иван-богатырь Кощееву сестру за косы и втащил на ковер-самолет, а сам рядом сел.
— Поднимай на белый свет, а то смерти предам!
Кощеева сестра пробудилась, зубами заскрипела, по-змеиному зашипела и взвилась вверх. Носилась,
носилась по подземному царству, не могла сбросить с ковра-самолета доброго молодца. Вылетела из
подземелья на белый свет и поднялась выше облаков.
— Сейчас в море упаду и тебя утоплю!
Иван-богатырь косы на руку намотал, а в другой руке палицу держит:
— Меня утопишь и сама утонешь: не выпущу тебя.
Билась, билась Кощеева сестра, никак не может спихнуть Ивана-богатыря с ковра-самолета.
Поднялась еще выше: земля под ними с копейку. Камнем вниз полетела.
— Падем в лесную чащу, только ты и жив был!
— Я разобьюсь — и тебе смерти не миновать, — отвечал Иван-богатырь.
На аршин до лесных верхушек не долетели, взмыл ковер-самолет кверху.
Накинулась Кощеева сестра на Ивана-богатыря.
Когтями рвет и зубами рвет, изо всех сил старается скинуть прочь с ковра-самолета. Бились, бились, не поддался добрый молодец. Сама выбилась из сил, спустилась на зеленый лужок. Только Иван-богатырь
на траву вскочил, как обернулась она малой букашкой, и не стало ни Кащеевой сестры, ни ковра-самолета, будто сквозь землю провалились.
— Ну, ладно, выбрался теперь на белый свет.
Помазал царапины да ссадины живой водой, и сразу полегчало.
Поотдохнул, собрался с силами Иван-богатырь и стал из лесу выбираться.
Шел лесами дремучими, полями широкими, через реки, озера переправлялся и пришел в свое
царство. Смотрит, что такое? Все царство окаменело. И пахари на полях с конями, и косцы на лугах с
косами, и пастухи со стадами, и лесорубы с топорами, и рыбаки на реках с неводами — все, кто как был, так
в камень и обратились.
— 73 —
Добрался до стольного города. Зашел во дворец, и там никого живого не нашел. И царь на троне, и
царица в тереме, и сенные девушки, и стража все недвижимы, все каменные. По дворцу походил, ни
царевен, ни Дубыни с Горыней да с Усыней не нашел и нигде ни одной живой души не встретил.
Вышел из дворца и отправился добрый молодец куда глаза глядят. Шел, шел, смотрит: лежит побитое
войско. Крикнул он:
— Есть ли кто живой? Отзовись!
Никто не откликается. Пошел кругом побоища, увидел Дубыню-богатыря, пополам перерубленного.
— Вот где Дубыня смерть нашел!
И вскоре встретилось другое побоище, больше первого. Иван-богатырь вскричал громким голосом:
— Откликнись хоть одна живая душа!
Постоял, постоял — никто ответа не подает. Оглянулся кругом и увидал: лежит под ракитовым кустом
убитый Горыня-богатырь.
С версту прошел, увидал третью рать-силу, побитую больше первых двух. Остановился и крикнул:
— Коли есть кто жив человек, отзовись, сказки, кто побил ваше войско?
Тут приподнялся один воин и вымолвил:
— Один только я остался в живых.
И опять повалился на траву, закрыл глаза.
Иван-богатырь помазал ему раны живой водой, встал дружинник на ноги.
— Ах, как мне полегчало. Спасибо, добрый молодец!
Просит Иван-богатырь:
— Расскажи, отчего наше царство окаменело? Кто побил все три войска, и где Татьяна-царевна, Анна-
царевна да Марфа-царевна? Я все царские покои обошел, не нашел царевен.
— Три года уже тому миновало, — говорит дружинник, — как похитили у нашего царя трех дочерей.
Сколько по всему свету ни искали, найти не могли. А не так давно приехали три чужеземных богатыря: Дубыня, Горыня да Усыня, привезли царевен домой. Отбили богатыри царевен у подземного царя, родного
племянника Кощея Бессмертного. Царь с царицей на радостях столы поставили, и пошло во дворце
веселье, пиры да угощенье. Слышно было, хотел царь за тех богатырей отдать дочерей в замужество, а
царевны супротивились, плакали, не хотели замуж идти. ту пору и напал на наше царство Кощей
Бессмертный с несметными полчищами. Послал царь ему навстречу наши три рати, а воеводами поставил
трех богатырей: Дубыню, Горыню да Усыню. Все три наших войска Кощей повоевал: погубил да огнем
спалил. Царство и весь народ в камень обратил, а царевен в полон взял и увез в свое Кощеево царство. И
вот ты, добрый человек, меня вылечил, а идти мне некуда.
Иван-богатырь говорит:
— Пойдем с Кощеем Бессмертным воевать.
— Покуда Кощеевой смерти не сыщем, нам с Кощеем не справиться.
— Да хоть весь белый свет обойдем, а Кощееву смерть найдем, — отвечал Иван-богатырь.
На том они с дружинником согласились и отправились в путь-дорогу.
Много земель прошли, во многих царствах побывали, везде про Кощееву смерть выспрашивали, а
— 74 —
никто сказать не может, где она есть.
Пристигла в пути добрых молодцев темная ночь. Попросились они у бабушки-задворенки
переночевать. Она их пустила. Напоила, накормила, стала спрашивать:
— Чьи молодцы, из какой земли? Своей ли волей идете, или неволя-нужда гонит?
Отвечает Иван-богатырь:
— Мы вот из такой-то земли. Идем по своей воле Кощееву смерть добывать. Напал Кощей
Бессмертный на наше царство с несметной силой. Войско наше порубил, пожег, а народ и все царство в
камень обратил. Надо нам Кощея Бессмертного победить, царство свое от злых чар освободить да трех
царских дочерей из неволи выручить.
— Ох, вы, детушки, знаю я, где Кощеева смерть, да достать ее трудно.
— Мы трудов не боимся и жизни своей не пожалеем, а свое царство оживим, — отвечают добрые
молодцы. — Скажи только, где искать Кощееву смерть?
— Есть за тридевять земель, в тридесятом царстве каменная гора выше облаков. середине горы
железный ларец замурован, а в том ларце яйцо, в яйце Кощеева смерть. Сколь путь ни тяжелый, при нужде
пройти молено, а вот каменную гору раздробить, своротить никому не удавалось.
На другой день Иван-богатырь с дружинником встали со светом вдруг. С бабушкой-задворенкой
распростились и отправились в дальнюю дорогу.
Шли, шли, смотрят: сидит на придорожном камне человек, спрашивает Ивана-богатыря да
дружинника:
— Куда, молодцы, путь держите?
— Идем Кощееву смерть добывать.
— А где она?
— тридесятом царстве, за тридевять земель, в каменной горе замурована.
— Возьмите меня с собой, я вам помогу ту гору раздробить: ведь с малых лет по горному делу работаю.
— Пойдем.
Долго ли, коротко ли шли, пришли в тридесятое царство. Увидали высокую каменную гору. Вершина
той горы выше туч подымается. Принялись гору дробить. Горный мастер камень бурит да рвет, Иван-
богатырь палицей бьет да крупные глыбы отваливает, дружинник мелкие камни отгребает.
Много времени камень дробили, ломали, на аршин в неделю вперед подавались. И до того
изнурились, еле на ногах держатся.
Говорит дружинник:
— И в год нам до железного ларца не добраться, пойдем прочь.
— Хоть век будем гору дробить, а не отступимся. Покуда Кощея Бессмертного не победим, назад не
воротимся, — отвечает Иван-богатырь.
А горный мастер поддакивает:
— Большая работа лишь по началу страшит, а уменье да труд дело вершит.
И вот на седьмой месяц проломали гору до середины и увидали железный ларец, золотом
окованный. Горный мастер говорит:
— 75 —
— Почуял теперь Кощей Бессмертный, что гибель близко. Скоро он сюда налетит. Надо торопиться
смерть из ларца доставать, а то будет беда!
Стал Иван-богатырь палицей по железному ларцу бить. Бил, бил, расплющил ларец, а разбить не
может.
Вдруг все кругом загремело, загрохотало, буря поднялась.
— Поспешай, Иван-богатырь, — торопит горный мастер, — не разобьешь ларца — все наши труды даром
пропадут. Отберет Кощей ларец, век его не сыскать тогда, и людям не будет облегчения, покуда он жив.
А Кощей уже огнем палит.
ту пору изловчился Иван-богатырь, ударил изо всех сил и вдребезги разбил ларец. Выкатилось яйцо
из ларца. Ударил еще раз по яйцу, и такой пошел гром, что вся гора в прах рассыпалась. Упал Кощей
Бессмертный на землю бездыханный. Сожгли его, и пепел по ветру развеяли, а сами пошли в Кощеево
царство.
Увидали царевны Ивана-богатыря. Кинулась к нему меньшая сестра, заплакала:
— Ты ли это, голубь сизокрылый, Иванушка?
И все три царевны в один голос заговорили:
— Зачем, добрые молодцы, сюда пришли? Скоро Кощей прилетит и погубит нас всех.
— Не печалуйтесь, красные девицы, не станет больше Кощей людей обижать: нету его в живых.
Обрадовались сестры:
— Коли нет Кощея в живых, то и наше царство ожило. Теперь все Кощеевы чары рушились.
И стали домой собираться. Три мешка насыпали каменьев самоцветных да золота. Нашли в кладовой
ковер-самолет и скоро попали в свое царство. Прилетели в стольный город, опустились на главной
площади возле царского дворца. Царевны побежали к отцу с матерью. А Иван-богатырь перекинул с руки
на руку золотое яичко, — стал золотой дворец, потом перекинул серебряное яичко, — поставил серебряный
дворец, а под конец перекинул с руки на руку медное яичко, — стал медный дворец.
Царь с царицей дочерей увидали — плачут и смеются от радости, на три дворца не налюбуются.
Ивана-богатыря, горного мастера да дружинника хвалят, угощают, и весь народ их славит. Иван-
богатырь поехал к отцу с матерью, привез их в стольный город.
И в скором времени начали во дворце свадьбы играть. Ивана-богатыря повенчали с Татьяной-
царевной, за горного мастера отдали среднюю сестру Марфу-царевну, а дружинник женился на старшей
сестре Анне-царевне.
Три недели тянулись веселые пиры, столованье, а потом Иван-богатырь с молодой женой да со
своими родителями поселился в золотом дворце.
Горный мастер с Марфой-царевной — в серебряном дворце, а дружинник да Анна-царевна — в медном
дворце.
И стали все жить-поживать да добра наживать. А как умер старый царь, стал тем царством править
Иван-богатырь, крестьянский сын.
Жозе и принцесса
— 76 —
Жил-был добрый малый по имени Жозе. Он был очень любознательный и
мечтал объездить все страны. Вот однажды, сев на своего верного коня, он поехал искать по белу свету
счастья и новых приключений. Ехал он, ехал, и вдруг повстречал группу солдат, которые тотчас окружили
его и собрались арестовать.
— Но я же ничего плохого не сделал, — возразил Жозе.
— Ты похож на шпиона, а кроме того, нам нужны люди на строительство дорог.
— Но я не хочу строить дороги бесплатно!
— Заключенные не получают денег, — с достоинством изрекли солдаты. И когда Жозе попытался вновь
возразить, они схватили его и посадили в темницу. А поскольку он продолжал возмущаться, они лишили
его еды и питья.
А у короля той страны, куда попал бедный Жозе, была дочь. И была она неотразимо красива и
необычайно добра. Узнав про бедного чужестранца, заточенного в темницу, она взяла корзиночку, полную
вкусных вещей, и поспешила к нему на помощь. А темница в том государстве была полна заключенных,
которых каждый день казнили. Король той страны был очень ленив. Целыми днями он играл в мяч и
разгадывал кроссворды. Вскоре в королевстве не осталось ни одного нерешенного ребуса, и король очень
скучал от безделья. Чтобы улучшить себе настроение, он развлекался тем, что расстреливал часть
заключенных и приказывал солдатам набирать новых. Принцесса каждый день приносила Жозе вкусную
еду, и они полюбили друг друга. Солдаты уже привыкли к этому и беспрепятственно впускали ее в
темницу.
Однажды один из солдат заметил:
— Сдается мне, что наша принцесса влюбилась в Жозе.
— Да, — ответил второй, — это была бы неплохая парочка, если бы завтра не наступал его черед быть
расстрелянным.
Принцесса услышала это и сказала своему возлюбленному:
— Не волнуйся, я что-нибудь придумаю.
На следующий день король встал особенно не в настроении и решил повеселить себя расстрелом
Жозе.
Принцесса побежала к возлюбленному и что-то прошептала ему на ухо.
Солдаты взяли юношу и привели его к королю.
— Подожди, папа, — вмешалась принцесса, — если он загадает тебе загадку, которую ты не сможешь
разгадать, ты сохранишь ему жизнь?
— Конечно, — согласился король, — почему бы и нет? — И он приготовился слушать.
— 77 —
— Что, Ваше Величество, — спросил Жозе, — сначала ходит на четырех ногах, потом на двух и, наконец, на трех ногах?
Король задумался, но сколько он ни старался, не мог придумать ответ.
— Ну хорошо! — сдался он. — Я сохраню тебе жизнь, но ответь мне поскорее, что же это такое?
— Это очень просто: это вы. Ваше Величество. Когда вы были малюткой, вы ползали на руках и ногах, когда вы выросли, то стали ходить на двух ногах. А когда вы станете старым, то возьмете в руки трость, и
это будет ваша третья нога. Ну, прав я? Сначала на четырех, затем на двух, а в конце на трех ногах.
Король был поражен простотой ответа.
— Ты, должно быть, очень умен, — сказал он юноше, — раз сумел меня обхитрить. Бери в жены мою дочь
и живи с ней счастливо. В честь молодых был устроен пышный пир, и на радостях выпустили из темницы
всех заключенных.
Прошло несколько месяцев, и Жозе вновь захотелось повидать мир. Он оделся в свою старую одежду,
вывел из конюшни своего пегого коня и поехал домой. Приехав в родное селение, он очень обрадовался, увидев отца и мать. За разговорами прошел день и ночь, а наутро Жозе вместе с братьями отправился
косить в поле. К полудню они устали и сели в тенечке пообедать. Вдруг они услышали звук горнов и
увидели золотую карету, мчавшуюся прямо по направлению к ним. За каретой шло целое войско солдат в
парадных мундирах, с барабанами и горнами в руках. Родственники Жозе очень испугались, а он только
улыбнулся и сказал:
— Не волнуйтесь, это моя жена привезла мне завтрак!
Рыцарь – эльф
Есть в одном глухом углу Шотландии безлюдная пустошь — поросший вереском торфяник. Говорят,
будто в стародавние времена там блуждал некий рыцарь из мира эльфов и духов. Люди видели его редко, примерно раз в семь лет, но во всей округе его боялись. Ведь бывали случаи, что отважится человек пойти
по этой пустоши и пропадет без вести. Сколько бы его ни искали, как бы внимательно ни осматривали чуть
не каждый дюйм земли, ни следа его не находили. И вот люди, дрожа от ужаса, возвращались домой
после бесплодных поисков, покачивали головами и говорили, что пропавший, должно быть, в плену у
страшного рыцаря-эльфа.
— 78 —
Пустошь
всегда
была безлюдна, потому что никто не смел на нее ступить, а тем более поселиться там. И вот на пустоши
стали водиться дикие звери. Они спокойно делали себе норы и логовища, зная, что смертные охотники их
не потревожат.
Неподалеку от этой пустоши жили два молодых человека — граф Сент-Клер и граф Грегори. Они очень
дружили — вместе катались верхом, вместе охотились, а порой и сражались рядом.
Оба они очень любили охоту. И вот граф Грегори как-то раз предложил другу поохотиться на пустоши, несмотря на то, что там, по слухам, бродил рыцарь-эльф.
— Я в него почти не верю, — воскликнул он со смехом. — По-моему, все россказни про него — просто
бабьи сказки, какими малых ребят пугают, чтобы они не бегали по вересковым зарослям. Ведь ребенку там
и заблудиться недолго. Жаль, что такие богатые охотничьи угодья пропадают зря, и нечего нам, бородатым
— 79 —
мужчинам, прислушиваться ко всяким небылицам. Но граф Сент-Клер даже не улыбнулся на эти слова.
— С нечистой силой шутки плохи, — возразил он. — И это вовсе не сказки, что иные путники шли по
пустоши, а потом пропадали без вести. Но ты правду сказал — жаль, что такие охотничьи угодья пропадают
зря из-за какого-то рыцаря-эльфа.
Подумать только — ведь он считает эту землю своей и берет с нас, смертных, пошлину, если мы
посмеем ступить на нее. Впрочем, я слышал, что от рыцаря можно уберечься, стоит только надеть на себя
знак святой троицы — трилистник. Поэтому давай привяжем себе к руке по трилистнику. Тогда бояться нам
будет нечего.
Сэр Грегори громко расхохотался.
— Ты что, за младенца меня считаешь? — сказал он. — За ребенка, что сначала пугается каких-то
дурацких басен, а потом верит, что листок клевера может его защитить? Нет, нет, сам носи этот знак, если
хочешь, а я полагаюсь только на свой добрый лук и стрелы.
Но граф Сент-Клер поступил по-своему. Он не забыл, что говорила ему мать, когда он малым
ребенком сидел у нее на коленях. А говорила она, что тому, кто носит на себе трилистник, нечего бояться
злых чар, всё равно чьих — колдуна или ведьмы, эльфа или демона.
И вот он пошёл на луг, сорвал листок клевера и привязал его шёлковым шарфом к руке. Потом сел на
коня и вместе с графом Грегори поехал набезлюдную глухую пустошь.
Прошло несколько часов. Все у друзей шло хорошо, и в пылу охоты они даже позабыли о своих
опасениях. И вдруг оба натянули поводья, придержали коней и стали тревожно всматриваться в даль.
Какой-то незнакомый всадник пересек им дорогу, и друзьям захотелось узнать, кто он такой и откуда
взялся.
— Кто бы он ни был, но, клянусь, едет он быстро, — сказал граф Грегори. — Я-то думал, что ни один конь
на свете не обскачет моего скакуна. Но теперь вижу, что конь этого всадника раз в семь резвее моего.
Давай поедем за ним и узнаем, откуда он явился.
— Сохрани тебя бог гнаться за ним! — воскликнул граф Сент-Клер. — Ведь это сам рыцарь-эльф! Разве не
видишь ты, что он не по земле едет, а по воздуху летит? Хоть сначала и кажется, будто скачет он на
простом коне, но на самом деле его несут чьи-то могучие крылья. И крылья эти хло-пают по воздуху, словно птичьи. Да как же можно за ним угнаться? Черный день настанет для тебя, если ты попытаешься его
нагнать.
Но граф Сент-Клер забыл, что сам-то он носит на себе талисман, который позволяет ему видеть вещи
такими, какие они на самом деле. А у графа Грегори такого талисмана нет, и потому глаза его не различают
того, что заметил его друг. Поэтому он и удивился и встревожился, когда граф Грегори резко проговорил:
— Ты прямо помешался на рыцаре-эльфе! А мне так кажется, что этот всадник просто какой-то
благородный рыцарь: одет он в зелёную одежду, едет на крупном вороном коне. Я люблю смелых
наездников, и потому мне хочется узнать его имя и звание. Так что я буду гнаться за ним хотя бы до края
света.
И, не добавив ни слова, граф Грегори пришпорил коня и поскакал в ту сторону, куда мчался
таинственный всадник. А граф Сент-Клер остался один на пустоши. Пальцы его невольно потянулись к
трилистнику, и с дрожащих уст слетели слова молитвы.
Он понял, что друг его уже заколдован. И граф Сент-Клер решил следовать за ним, если нужно, хоть
на край света, и постараться расколдовать его.
— 80 —
Между тем граф Грегори все скакал и скакал вперед, следуя за рыцарем в зелёной одежде. Скакал он
и по торфяникам, поросшим вереском, и через ручьи, и по мхам и наконец заехал в такую глушь, куда
никогда в жизни не заглядывал. Здесь дул холодный ветер, словно прилетевший с ледников, а на увядшей
траве лежал толстым слоем иней. И здесь его ждало такое зрелище, от какого любой смертный отшатнулся
бы в ужасе.
Он увидел начертанный на земле огромный круг. Трава внутри этого круга была ничуть не похожа на
увядшую, мерзлую траву на пустоши. Она была зелёная, пышная, сочная, и на ней плясали сотни легких, как тени, эльфов и фей в широких, прозрачных, тускло-голубых одеждах, что развевались по ветру, словно
змеистые клочья тумана.
Духи то кричали и пели, то махали руками над головой, то, как безумные, метались из стороны в
сторону. Когда же они увидели графа Грегори — а он остановил коня у черты круга, — они принялись манить
его к себе костлявыми пальцами.
— Иди сюда, иди сюда! — кричали они. — Иди, попляши с нами, а потом мы выпьем за твоё здоровье из
круговой чаши нашего повелителя.
Как ни странно, но чары, сковавшие молодого графа, были до того сильны, что он, хоть и страшно ему
было, не мог не пойти на зов эльфов. Он бросил поводья на шею коня и уже хотел было шагнуть внутрь
круга. Но тут один старый седой эльф отделился от своих собратьев и подошел к нему. Должно быть, он не
посмел выйти из заколдованного круга — остановился у самого его края. Потом наклонился и, делая вид, что хочет что-то поднять с земли, проговорил хриплым шепотом:
— Я не знаю, кто ты и откуда ты приехал, сэр рыцарь. Но если жизнь тебе дорога, берегись входить в
круг и веселиться с нами. А не то погибнешь.
Но граф Грегори только рассмеялся.
— Я дал себе слово догнать рыцаря в зелёном, — сказал он, — и я сдержу это слово, даже если суждено
мне провалиться в преисподнюю. И он переступил через черту круга и очутился в самой гуще пляшущих
духов.
Тут все они закричали ещё пронзительней, запели ещё громче, закружились ещё быстрее, чем
раньше. А потом вдруг умолкли все сразу, и толпа разделилась, освободив проход в середине. И вот духи
знаками приказали графу идти по этому проходу.
Он тотчас же пошел и вскоре приблизился к самой середине заколдованного круга. Там за столом из
красного мрамора сидел тот самый рыцарь в одежде, зелёной, как трава, за которым граф Грегори гнался
так долго. Перед рыцарем на столе стояла дивная чаша из цельного изумруда, украшенная кроваво-
красными рубинами.
Чаша эта была наполнена вересковой брагой, и брага пенилась, чуть не переливаясь через край.
Рыцарь-эльф взял в руки чашу и с величавым поклоном подал её брату Грегори. А тот вдруг почувствовал
сильную жажду. Поднёс чашу к губам и стал пить.
Он пил, а брага не убывала. Чаша по-прежнему была полна до краев. И тут впервые сердце у графа
Грегори дрогнуло, и он пожалел, что пустился в столь опасный путь.
Но жалеть было уже поздно. Он почувствовал, что всё тело его цепенеет, а по лицу расползается
мертвенная бледность. Не успев даже крикнутьо помощи, он выронил чашу из ослабевших рук и как
подкошенный рухнул на землю, к ногам повелителя эльфов.
Тут толпа духов испустила громкий крик торжества. Ведь нет для них большей радости, чем заманить
неосторожного смертного в свой круг и так его заколдовать, чтобы он на долгие годы остался с ними.
— 81 —
Но вскоре их ликующие крики поутихли. Духи стали что-то бормотать и шептать друг другу с
испуганными лицами — их острый слух уловил шум, вселивший страх в их сердца. То был шум человеческих
шагов, таких решительных и уверенных, что духи сразу догадались: пришелец, кто бы он ни был, свободен
от злых чар. А если так, значит, он может им повредить и отнять у них пленника.
Опасения их оправдались. Это храбрый граф Сент-Клер приближался к ним без страха и колебаний,
ибо он нёс на себе священный знак.
Едва он увидел заколдованный круг, как решил сразу же переступить магическую черту. Но тут
старенький седой эльф, что незадолго перед тем говорил с графом Грегори, остановил его.
— Ох, горе, горе! — шептал он, и скорбью веяло от его сморщенного личика. — Неужто ты, как и спутник
твой, приехал уплатить дань повелителю эльфов годами своей жизни? Слушай, если есть у тебя жена и
дитя, заклинаю тебя всем, что для тебя священно, уезжай отсюда, пока не поздно.
— А кто ты такой и откуда взялся? — спросил граф, ласково глядя на эльфа.
— Я оттуда, откуда ты сам явился, — печально ответил эльф. — Я, как и ты, когда-то был смертным
человеком. Но я пошёл на эту колдовскую пустошь, а повелитель эльфов явился мне в обличии
прекрасного рыцаря. Он показался мне таким храбрым, благородным и великодушным, что я последовал
за ним и выпил его вересковой браги. И вот теперь я обречен прозябать здесь семь долгих лет. А твой друг, сэр граф, тоже отведал этого проклятого напитка и теперь замертво лежит у ног нашего повелителя.
Правда, он проснётся, но проснётся таким, каким стал я, и так же, как я, станет рабом эльфов.
— Неужели я не смогу помочь ему раньше, чем он превратится в эльфа? — горячо воскликнул граф Сент-
Клер. — Я не боюсь чар жестокого рыцаря, что взял его в плен, ибо я ношу знак того, кто сильнее его. Скорей
говори, человечек, что я должен делать — время не ждёт!
— Ты можешь кое-что сделать, сэр граф, — молвил эльф, — но это очень опасно. А если потерпишь
неудачу, тебя не спасет даже сила священного знака.
— Что же я должен сделать? — повторил граф.
— Ты должен недвижно стоять и ждать на морозе и холодном ветру, пока не займется заря и в святой
церкви не зазвонят к заутрене, — ответил старенький эльф. — А тогда медленно обойди весь заколдованный
круг девять раз. Потом смело перешагни через черту и подойди к столу из красного мрамора, за которым
сидит повелитель эльфов. На этом столе ты увидишь изумрудную чашу. Она украшена рубинами и
наполнена вересковой брагой. Возьми эту чашу и унеси. Но все это время не говори ни слова. Ведь та
заколдованная земля, на которой мы пляшем, только смертным кажется твердой. На самом деле тут
зыбкое болото, трясина, а под нею огромное подземное озеро. В том озере живёт страшное чудовище.
Если ты на этом болоте вымолвишь хоть слово, ты провалишься и погибнешь в подземных водах. Тут седой
эльф сделал шаг назад и вернулся в толпу других эльфов. А граф Сент-Клер остался один за чертой
заколдованного круга. И там он, дрожа от холода, недвижно простоял всю долгую ночь.
Но вот серая полоска рассвета забрезжила над вершинами гор, и ему показалось, будто эльфы
начинают съеживаться и таять. Когда же над пустошью разнёсся тихий колокольный звон, граф Сент-Клер
начал обходить заколдованный круг. Раз за разом он обходил круг, несмотря на то, что в толпе эльфов
поднялся громкий гневный говор, похожий на отдаленные раскаты грома. Сама земля под его ногами как
будто тряслась и вздымалась, словно пытаясь стряхнуть с себя незваного гостя.
Но сила священного знака помогла ему уцелеть.
И вот он девять раз обошел круг, потом смело переступил через черту и устремился к середине круга.
И каково же было его удивление, когда он увидел, что все эльфы, которые здесь плясали, теперь замерзли
— 82 —
и лежат на земле, словно маленькие сосульки! Они так густо усеяли землю, что ему едва удавалось не
наступить на них.
Когда же он подошёл к мраморному столу, волосы его стали дыбом. За столом сидел повелитель
эльфов. Он тоже оцепенел и замерз, как и его подданные, а у его ног лежал окоченелый граф Грегори.
Да и все здесь было недвижно, кроме двух чёрных, как уголь, воронов. Они сидели на концах стола,
словно сторожа изумрудную чашу, били крыльями и хрипло каркали.
Граф Сент-Клер взял в руки драгоценную чашу, и тут вороны поднялись в воздух и стали кружить над
его головой. Они яростно каркали, угрожая выбить у него из рук чашу своими когтистыми лапами. Тогда
замерзшие эльфы и сам их могущественный повелитель зашевелились во сне и приподнялись, словно
решив схватить дерзкого пришельца. Но сила трилистника помешала им. Если бы не этот священный знак, не спастись бы графу Сент-Клеру. Но вот он пошёл обратно с чашей в руке, и его оглушил зловещий шум.
Вороны каркали, полузамерзшие эльфы визжали, а из-под земли доносились шумные вздохи страшного
чудовища. Оно затаилось в своём подземном озере и жаждало добычи.
Однако храбрый граф Сент-Клер ни на что не обращал внимания. Он решительно шёл вперёд, веря в
силу священного трилистника, и сила та оградила его от всех опасностей.
Как только умолк колокольный звон, граф Сент-Клер снова ступил на твёрдую землю, за черту
заколдованного круга и далеко отшвырнул от себя колдовскую чашу эльфов.
И вдруг все замерзшие эльфы пропали вместе со своим повелителем и его мраморным столом, и
никого не осталось на пышной траве, кроме графа Грегори. А он медленно пробудился от своего
колдовского сна, потянулся и поднялся на ноги, дрожа всем телом. Он растерянно оглядывался кругом и, должно быть, не помнил, как сюда попал.
Тут подбежал граф Сент-Клер. Он обнял друга и не выпускал из своих объятий, пока тот не пришёл в
себя и горячая кровь не потекла по его жилам.
Потом друзья подошли к тому месту, куда граф СентКлер швырнул волшебную чашу. Но там они
вместо неё нашли только маленький обломок базальта. На нём была ямка, а в ней капелька росы.
Невеста – мышь
Было у крестьянина три сына. Старшего и среднего отец любил, ни в чем им не
отказывал, а младшего считал дурачком и во всем его обижал.
Жили-пожили, сыновья стали взрослыми, пришло время их женить. Говорит отец:
— Вот, сыновья, вы уже взрослые, жениться вам пора. Поезжайте, кто куда пожелает, а завтра утром
вернетесь и скажете мне, каких невест себе сосватали.
Принарядились старшие сыновья, дал им отец по коню, а младшему ничего не дал. В чем был, в том и
отправился он за невестой. Старшие братья поехали прямо в богатые дома, быстро себе невест сосватали,
— 83 —
дочерей богатых крестьян, пригожих да с большим приданым. А младший брат пошел куда глаза глядят, думает: «Кто за меня, горемычного, пойдет, да и одет-то я не как жених!» А идти надо. Шел, шел по тропке, зашел в лес, да потерял тропку. Много ли, мало ли верст прошел, кругом лес глухой, деревья стоят
высокие, кусты непроходимые. Видит — стоит избушка. Маленькая такая, низенькая — надо зайти, отдохнуть, спешить-то некуда! Зашел в избушку, а там никого. Посреди избушки стол стоит, на столе мышка сидит, на
гостя глазенки таращит. Сел парень на лавку, думает: «Подожду хозяев, должен же кто-то прийти!» Тут
мышь заговорила, ласковым голосом спросила:
— Куда, добрый человек, путь держишь?
Удивился
крестьянский сын, отвечает:
— А ведь ты мне ни помочь, ни помешать не можешь, так зачем тебе знать, куда я иду?
— 84 —
— А ты скажи, не скрывай, — молвит мышь, — кто знает, может, я и смогу тебе помочь!
Понравилось парню, что мышь так приветливо с ним говорит, решил сказать ей правду:
— Жениться мне надо, невесту ищу, — и рассказал, как отец наказал всем братьям найти невест и как
отправил их в путь.
Мышь ему говорит:
— А ты женись на мне!
Это показалось парню до того забавным, что он рассмеялся, но как вспомнил свой дом, отца,
задумался: «Раз все надо мной смеются, называют дурачком, я и невесту приведу по себе!» Согласился он
жениться на мышке, обручился с ней и вернулся домой.
Собрались все братья, отец спрашивает у них, кто какую невесту сосватал. Старший и средний сыны
похваляются невестами, а младшему хвалиться нечем. Отец говорит:
— Ну, а ты, дурачок, кого сосватал?
— А я в лесу невесту нашел.
— Кого это ты там сосватал?
— А что в лесу есть, то и нашел, — ответил сын.
Не стал он больше ничего объяснять, забрался на печку и лег спать.
На следующий день отец опять позвал сыновей и говорит:
— К завтрашнему утру принесите мне хлеб, испеченный вашими невестами. Я посмотрю, кто лучше
печь умеет.
Отправились братья к своим невестам. Старший и средний едут, весело напевая. Младший тоже
пошел, хоть и не надеялся ничего получить. «Какой от мышки хлеб! — думает. — Разве что сухую корочку
найдет да принесет». Добрался он до избушки, а мышь, его невеста, на столе сидит, словно ждет.
Спрашивает она у жениха:
— Зачем пожаловал, мой суженый, не за мной ли приехал?
— Пришел за хлебом. Отец всех нас отправил к невестам, чтобы испекли для него хлеб. Хочет
посмотреть, кто лучше печь умеет, — сказал он.
— Не тужи, ложись спать.
Только жених уснул, мышка вышла на крыльцо, позвонила в колокольчик:
— Родичи мои славные, слуги мои верные, собирайтесь все ко мне!
Сбежалось тут мышей видимо-невидимо! Говорит им мышь-невеста:
— Принесите мне каждая свое лучшее пшеничное зернышко!
Мигом разбежались все по норкам, принесли по зернышку, смололи, замесили тесто и хлеб испекли.
Утром подает невеста парню хлеб. Обрадовался он, но ничего не сказал, только поблагодарил и пошел
домой. Явились сыновья к отцу в назначенное время, каждый подает ему свой хлеб. У старшего сына хлеб
из ржаной муки, у среднего — из ячменной, обыкновенный крестьянский хлеб. Раскрывает отец хлеб
младшего сына — он такой ароматный, румяный, мягкий — из чистой пшеницы, хоть на царский стол
подавай! Удивился отец, откуда у дурачка такой хлеб, но промолчал, не хотел обидеть старших, любимых
сыновей. Дает он другое задание:
— 85 —
— Теперь пусть ваши невесты соткут по куску полотна! Я хочу посмотреть, кто лучше ткет.
Опять идут братья к невестам. Младший глядит уже повеселее, надеется, авось и его мышка что-
нибудь придумает. Пришел в избушку, мышка тут как тут. Сказал он ей, зачем на этот раз пришел. Она
уложила жениха спать, взяла колокольчик, вышла на крыльцо.
— Родичи мои славные, слуги мои верные, соберитесь все ко мне!
Тут сбежалось много мышей, ждут, что она скажет. Мышка-невеста говорит:
— Принесите мне каждая свое лучшее льняное волоконце!
Мыши юркнули в норки, выбрали волокно, что получше, мигом вернулись к хозяйке. И закипела у них
работа: быстро спряли нитки, стали основу сновать, ткать — к утру полотно было готово, да такое белое и
тонкое, как паутина. Невеста свернула полотно, вложила в ореховую скорлупку, сколько вошло, и подала
жениху. Парень поблагодарил мышку и отправился домой. Другие братья уже там с полотном — с
большими кусками. Стыдно стало младшему, что у него так мало, да думает: «Пусть смеются, не впервой
мне терпеть насмешки!» Показали старшие — обыкновенное грубое льняное полотно. Младший мешкает.
Отец и говорит ему:
— Что же ты, дурак, не показываешь мастерство своей невесты? Видать, и невеста в тебя!
Подает он отцу орех, а братья хохочут. Взял отец орех, раскрыл его, вытащил полотно, расстелил —
оказалось пятьдесят локтей такого тонкого и белого полотна, какое только у царей, наверно, и бывает!
Отец больше прежнего удивился, но не говорит сыну доброго слова:
— Ладно, хорошо, что и ты принес, иди на печку, спи!
Проходит сколько-то дней, опять говорит отец сыновьям:
— Настало время, сыновья, и невест показать. Поезжайте за ними, а завтра утром все будьте здесь!
Старшие, как всегда, на конях, а младший пешком. Идет и думает: «Вот будет потеха братьям и отцу, как приведу я свою мышку. Теперь-то уж выгонят из дому!.. Ах, лучше по свету скитаться или в той лесной
избушке жить, чем терпеть обиды в отцовском доме!» С этими думами входит в избушку и говорит невесте:
— Отец хочет тебя видеть.
— Что ж, поедем, — отвечает мышка.
Запрягла она трех черных мышей в карету из ореховых скорлупок, одну мышь посадила за кучера,
сама села в карету:
— Ну вот, я готова, едем!
Поехали. Мышь едет, а парень рядом шагает. Хоть и страшно ему, и стыдно, а чему быть, того не
миновать! Надо им через речку ехать, по мосту. Въехала мышь в своей карете на мост, а тут прохожий
навстречу идет, дивуется:
— Что за путники такие, сроду не видал, чтобы мышь в карете ехала! Вот так барыня! — взял и пнул. И
невеста с каретой, и упряжка — все полетело с моста в реку и скрылось под водой.
Парень остановился в смущении, не знает, как и быть, что же он теперь отцу скажет? Сосватал себе
мышь, и та утонула, но не успел он еще с места тронуться, как вдруг вода в реке забурлила и на берег
выскочила тройка вороных коней, запряженных в золоченую карету! Выбрались кони на дорогу, кучер
осадил их, тройка остановилась. А из кареты выходит девушка невиданной красоты, и во сне ему такая
никогда не снилась! Стоит он, будто к месту прирос. А девушка смотрит на него, улыбается и говорит:
— Что же ты стоишь? Садись в карету и вези меня к своему отцу! Это я, твоя невеста!
— 86 —
Ничего не понимает парень, но все-таки сел в карету. Подумал, что это сон. Тут девушка стала ему
рассказывать о себе:
— Я дочь короля. Злая Сюоятар превратила меня и все наше царство в мышей за то, что я не
согласилась выйти замуж за ее сына. И до тех пор я должна была быть мышью, пока не найдется человек, который согласится жениться на мне и пока меня не сбросят в воду. К счастью, прохожий сбросил меня в
реку, и я смогу показаться твоему отцу девушкой.
Счастливый жених подъехал с красавицей-невестой, с дочерью короля, к отцовскому дому. Там
ждали его, остальные братья с невестами уже были на месте. При виде такой богатой упряжи все опешили.
Но когда младший сын подвел свою невесту к отцу — никто глазам своим не поверил, а отец и рта раскрыть
не смог. Вот так дурачок, всех одурачил! Тут отцу стыдно стало, что он обижал его, называл дураком. Уж
подругому стал смотреть он на младшего сына. На свадьбе отец спрашивает у него, где он нашел такую
невесту. А сын опять и отвечает:
— В лесу нашел.
Хотел отец обозвать сына по привычке дураком, да вовремя спохватился. Девушка услышала это и
рассказала отцу все без утайки.
После свадьбы младший сын уехал в королевство своей жены, где все уже стало по-прежнему. Там
они и сейчас живут в счастье да богатстве, если еще живы.
Йоринда и Йорингель
— 87 —
Стоял когда-то в большом и густом лесу старый замок, и жила в том замке только одна
старуха, и была она самая большая колдунья. Днем превращалась она в кошку или ночную сову, а вечером
— 88 —
принимала опять свой прежний человеческий вид. Она умела приманивать всяких зверей и птиц, убивала
их, варила и жарила себе на еду. Если кто подходил на сто шагов к этому замку, тот останавливался как
вкопанный и не мог сдвинуться с места, пока она не снимала с него заклятья; а если входила в тот
заколдованный круг невинная девушка, колдунья обращала ее в птицу, запирала в клетку и уносила в одну
из комнат замка. Так собрала она в замке целых семь тысяч клеток с разными диковинными птицами.
А жила-была в ту пору девушка, звали ее Йориндой, и была она прекрасней всех остальных девушек
на свете. Посватался за нее такой же прекрасный юноша, звали его Йорингель, и это были предбрачные
дни, — и весело, радостно было им вместе.
И вот, чтобы поговорить наедине, пошли они
раз погулять в лес.
— Только смотри, — говорит ей Йорингель, — к замку близко не подходи.
А вечер был хороший, ярко светило солнце сквозь деревья в темную лесную зелень, и жалобно пела
горлинка над старыми буками.
Йоринда несколько раз принималась плакать, потом села она на солнышке и пригорюнилась.
Йорингелю тоже стало грустно. И были они так печальны, будто предстояла им близкая смерть. Они
оглянулись — видят, что заблудились, не знают, как найти им теперь дорогу домой. А солнце еще не зашло
за горы, но скрылось уже наполовину за вершинами.
Глянул Йорингель сквозь заросль лесную, видит — стоят перед ним уже близко-близко старые стены
замка. Испугался он, и стало ему до смерти страшно. А Йоринда запела:
Как птичка красногрудая все жалобно поет,
Про гибель неминучую все голубку поет,
— 89 —
Так жалобно, все жалобно,
Тю-вить, тю-вить, тех-тех!
Посмотрел Йорингель на Йоринду и видит — обернулась она соловьем, который пел свое «тю-вить,
тю-вить».
Ночная сова с горящими глазами трижды облетела
вокруг соловья и трижды ухнула: «угу-угу-угу». И не мог Йорингель сдвинуться с места, стоял точно
вкопанный — ни плакать, ни слова молвить, ни рукою пошевельнуть, ни ногой двинуть. Вот закатилось и
солнце. Улетела сова в лесную чащу, и вышла тотчас оттуда горбатая старуха, желтая да худая; большие
красные глазища, нос крючком до самого подбородка. Проворчала она что-то себе под нос, поймала
соловья и унесла с собой на руке. И слова вымолвить не мог Йорингель, и с места не сойти ему было: пропал соловей. Вернулась, наконец, старуха и говорит глухим голосом:
— Прощай, Захиэль! Как глянет месяц в клеточку, ты развяжись — и прощай.
Освободился от чар Йорингель. Упал он перед старухою на колени, взмолился, чтобы вернула она ему
назад Йоринду.
Но старуха ответила:
— Никогда тебе больше не видать Йоринды, — и ушла.
Он кричал, горько плакал и горевал, но все было понапрасну. «Ах, что же мне делать теперь?» — И
ушел Йорингель оттуда и попал, наконец, в какую-то чужую деревню; там долгое время он пас овец. Он
часто бродил вокруг замка, но близко к нему никогда не подходил. И вот приснился ему ночью сон, будто
нашел он алый цветок, а в середине его большую, прекрасную жемчужину. Цветок он сорвал и пошел с
ним к замку, и к чему он ни прикасался тем цветком, все освобождалось от злых чар; и приснилось ему
— 90 —
еще, что и Йоринду он нашел благодаря тому же цветку.
Проснулся он утром и стал искать по полям и горам, не найдется ли где такой цветок. Он все искал, и
на девятый день нашел на рассвете алый цветок. И лежала внутри цветка большая росинка — такая
большая, словно жемчужина. Пошел он с этим цветком, и он шел целый день и целую ночь в сторону
замка. Он подошел к нему на сто шагов, и никто его не остановил, и вот подошел он к самым воротам.
Сильно обрадовался Йорингель, прикоснулся цветком к воротам — и распахнулись они перед ним. Вошел
он, идет через двор, прислушивается, не слыхать ли где птичьего пенья; и услышал он вдруг птичьи голоса.
Он отправился дальше и нашел зал, а в нем колдунью, и увидел, что она кормит птиц в своих семи тысячах
клеток. Как увидела она Йорингеля, рассердилась, сильно разгневалась, стала браниться, плевать на него
ядом и желчью, ну, а подступиться к нему и на два шага была не в силах. А он на нее и не смотрит, идет
себе по залу, осматривает клетки с птицами; и видит он много сотен соловьев в клетках, но как найти ему
свою Йоринду?
Присматривается он и замечает, что старуха тайком достает одну клеточку с птицей и несет ее к
двери. Мигом прыгнул он за нею, дотронулся цветком до клеточки и до старухи-колдуньи, — тут потеряла
она свою колдовскую силу, и вот явилась перед ним Йоринда; она бросилась к нему на шею, и была она
такая же красивая, как и прежде. И он обратил тогда и всех остальных птиц в девушек и воротился домой
со своей Йориндой, и жили они счастливо долгие-долгие годы.
Дочь графа Мара
В один прекрасный летний день дочь графа Мара выбежала, приплясывая, из
замка в сад. Там она бегала, резвилась, а порой останавливалась послушать пение птиц. Но вот она
присела в тени зеленого дуба, подняла глаза и увидела высоко на ветке веселого голубка.
— Гуленька-голубок, — позвала она, — спустись ко мне, милый! Я унесу тебя домой, посажу в золотую
клетку и буду любить больше всех на свете!
Не успела она это сказать, как голубь слетел с ветки, сел ей на плечо и прильнул к ее шее. Она
пригладила ему перышки и унесла его домой в свою комнату.
День угас, и настала ночь. Дочь графа Мара уже собиралась лечь спать, как вдруг обернулась и
увидела перед собой прекрасного юношу. Она очень удивилась — ведь дверь свою она уже давно заперла.
Но она была смелая девушка и спросила:
— 91 —
— Что тебе здесь
надо, юноша? Зачем ты пришел и напугал меня? Вот уже несколько часов, как дверь моя на засове; так как
же ты сюда проник?
— Тише, тише! — зашептал юноша. — Я тот самый гуленька-голубок, которого ты сманила с дерева.
— Так кто же ты тогда? — спросила она совсем тихо. — И как случилось, что ты превратился в милую, маленькую птичку?
— Меня зовут Флорентин, — ответил юноша. — Мать у меня королева, и даже поважней, чем королева, —
она умеет колдовать. Я не хотел ей подчиняться, вот она и превратила меня в голубя. Однако ночью чары
ее рассеиваются, и тогда я опять обращаюсь в человека. Сегодня я перелетел через море, впервые увидел
тебя и обрадовался, что я — птица, а потому могу к тебе приблизиться. Но если ты меня не полюбишь, я
— 92 —
никогда больше не узнаю счастья!
— А если я полюблю тебя, ты не улетишь, не оставишь меня? — спросила она.
— Никогда, никогда! — ответил принц. — Выходи за меня замуж, и я буду твоим навеки. Днем птицей, а
ночью человеком — я всегда буду с тобой.
И вот они тайно обвенчались и счастливо зажили в замке. И никто не ведал, что гуля-голубок ночью
превращается в принца Флорентина. Каждый год у них рождалось по сыну, да такому красивому, что и
описать невозможно. Но как только мальчик появлялся на свет, принц Флорентин уносил его на спине за
море — туда, где жила его мать, королева, — и оставлял сына у нее.
Так пролетело семь лет, и вдруг пришла к ним великая беда. Граф Мар решил выдать дочь замуж за
знатного человека, который к ней посватался. Отец принуждал ее согласиться, но она сказала ему:
— Милый отец, я не хочу выходить замуж. Мне так хорошо здесь с моим гуленькой-голубком.
Тогда граф разгневался и в сердцах поклялся:
— Клянусь жизнью, я завтра же сверну шею твоей птице!
Топнул ногой и вышел из комнаты.
— О Боже, придется мне улететь! — сказал голубь.
И вот он вспорхнул на подоконник и улетел. И все летел и летел — перелетел через глубокое-
преглубокое море, полетел дальше и летел, пока не показался замок его матери. А в это самое время
королева-мать вышла в сад и увидела голубя — он пролетел над ее головой и опустился на крепостную
стену замка.
— Скорей сюда, плясуны! — позвала королева. — Пляшите джигу! А вы, волынщики, веселей играйте на
волынках. Мой милый Флорентин вернулся! Вернулся ко мне навсегда, — ведь на сей раз он не принес с
собой хорошенького мальчика.
— Ах, нет, матушка, — сказал Флорентин, — не надо мне плясунов, не надо волынщиков! Милую мою
жену, мать моих семерых сыновей завтра выдадут замуж, и день этот будет для меня днем скорби.
— Чем я могу помочь тебе, сын мой? — спросила королева. — Скажи, и я все сделаю, что в моих
волшебных силах.
— Так вот, дорогая матушка: тебе служат двадцать четыре плясуна и волынщика — обрати всех их в
серых цапель. Семеро сыновей моих пусть станут семью белыми лебедями, а сам я превращусь в ястреба и
буду их вожаком.
— Увы, увы, сын мой! Это невозможно! — возразила королева. — Не под силу это моим чарам. Но, быть
может, моя наставница, волшебница Остри, скажет, что надо делать.
И королева-мать поспешила к пещере Остри. Вскоре она вышла оттуда, бледная как смерть, с пучком
пылающих трав в руках. Она прошептала над травами какие-то заклинания, и вдруг голубь обратился в
ястреба, его окружили двадцать четыре серых цапли, а над ними взвились семь молодых лебедей.
И все они немедля полетели через глубокое синее море. Море так и металось, так и стонало под
ними. Но они все летели и летели и наконец подлетели к замку графа Мара, как раз когда свадебный поезд
двинулся в церковь. Впереди ехали вооруженные всадники, за ними друзья жениха и вассалы графа Мара, потом жених, а позади всех бледная и прекрасная дочь графа Мара.
Медленно-медленно под звуки торжественной музыки двигались они, пока не приблизились к
деревьям, на которых сидели птицы. И тут Флорентин-ястреб издал крик, и все птицы поднялись в воздух —
— 93 —
цапли летели низко, молодые лебеди над ними, а ястреб кружил выше всех. Свадебные гости дивились на
птиц, как вдруг — хлоп! — цапли ринулись вниз и рассеяли всадников. Молодые лебеди окружили невесту, а
ястреб кинулся на жениха и привязал его к дереву. Тогда цапли опять слетелись в тесную стаю, и лебеди
уложили им на спину свою мать, как на пуховую перину. Потом птицы взвились в небо и понесли невесту к
замку принца Флорентина.
Вот как птицы расстроили свадьбу! Такого чуда еще никто не видывал. А свадебные гости? Им только
и оставалось, что глядеть, как прекрасную невесту уносят все дальше и дальше, пока, наконец, и цапли, и
лебеди, и ястреб не скрылись из виду.
Принц Флорентин в тот же самый день доставил дочь графа Мара в замок своей матери, королевы, а
та сняла с сына заклятие, и все они зажили счастливо.
Храбрый Мазино и ведьма
Случилось все это в Покапалье — маленьком горном селении. Его домишки
толпятся на самой макушке высокого холма.
Склоны холма до того круты, что, когда курам приходит время нести яйца, жители Покапальи каждой
несушке подвязывают полотняный мешочек. А не подвяжи — яйца так и покатятся вниз по склону, прямо к
подножию холма, поросшему густым лесом.
По одному этому видно, что жители Покапальи вовсе не такие лежебоки, какими они слывут.
О беднягах вообще много чего рассказывают. Сложили даже поговорку: «В Покапалье все наоборот —
осел погоняет, хозяин ревет».
Но поговорку эту придумали крестьяне из долины. Ведь жители долин только и ждут случая
посмеяться над жителями гор.
А над покапальцами смеялись особенно охотно. «За что же?» — спросите вы. Да только за то, что те
были людьми покладистыми и никому ни в чем не перечили.
— Э-э, — отвечали они насмешникам, — дайте срок, вернется наш Мазино, посмотрим тогда, кто
заревет громче — мы или вы!
Но покапальцы знают, кто такой Мазино, а вы не знаете? Ну так вот. Мазино — это любимец всего
селения. Не подумайте, что он какой-нибудь богатырь. Вовсе нет.
Мазино родился сущим заморышем, маленьким и хилым. Мать испугалась, что он совсем раздумает
жить на свете, и решила выкупать его в теплом вине. Отец Мазино докрасна раскалил на огне подкову и
сунул ее в лохань с вином, чтобы оно нагрелось.
После такого купанья Мазино и стал хитрым, как вино, и крепким, как железо. А в люльку маленького
Мазино положили скорлупки незрелого каштана. Ведь всякому известно, что горькие зеленые каштаны
делают человека умным. И верно, Мазино ума занимать не надо было — своего хватало.
— 94 —
Вот каков Мазино! Откуда же он должен был приехать? Из Африки. Он там служил в солдатах.
А между тем в
Покапалье начало твориться что-то непонятное. Каждый вечер ведьма Мичиллина похищала из стада
покапальцев то корову, то быка. Страшная ведьма Мичиллина жила в лесу у самого подножия холма.
Стоило ей только дунуть — и коровы как не бывало.
Крестьяне, слыша, как с наступлением темноты ведьма шуршит и возится в лесу, стучали от страха
зубами и падали на колени, призывая всех святых. Они даже стихи сложили:
Осел погоняет,
— 95 —
Хозяин ревет,
Внизу под горой
Мичиллина живет.
Мы ночью боимся
Ступить на порог:
Чихни Мичиллина —
Мы валимся с ног.
Глухими ночами
Все снова и снова
У нас исчезают
Быки и коровы.
Ужасная ведьма
Всех бедствий причина!
Дрожите, бегите, —
Идет Мичиллина!
Раньше в Покапалье коровы паслись, сколько хотели и когда хотели, а ночевали где придется. Теперь
их на ночь сгоняли на полянку, выставляли дозорных и разводили огромные костры.
Но и это не помогало. Потому что стоило проклятой ведьме Мичиллине зашевелиться в кустарнике,
как дозорные жались к костру, затыкали себе уши пальцами и зажмуривали глаза. А чуть рассветет, глядь
— опять в стаде не хватает одной, а то и двух коров. Тут дозорные принимались вопить и плакать, трясли
кулаками и посылали ведьме проклятья.
Не подумайте, что коров не искали. Крестьяне Покапальи устраивали даже облавы, только,
разумеется, днем. Но ни коров, ни самой Мичиллины они так ни разу и не видели.
С наступлением дня Мичиллина исчезала, оставляя только следы огромных сапог на сырой земле да
пряди длинных черных волос на колючих ветках кустарника.
— 96 —
Пришлось бедным покапальцам запереть своих коров в хлевах и ни на шаг не выпускать оттуда.
Шли недели и месяцы. Коровы взаперти совсем захирели. Они так отощали, что вместо скребницы их
можно было чистить граблями — зубья грабель как по мерке приходились между торчавшими ребрами.
Никто не отваживался водить скотину на пастбище, никто не ходил в лес, и грибы, которых никто не
собирал, вырастали величиной с зонтик.
Жители Покапальи каждый вечер сходились на деревенской площади, чтобы решить, что же им
делать. Вечера в горах холодные, и покапальцы разводили костер. Сидя у огня, они чесали затылки и на все
лады кляли свою несчастную судьбу, а заодно и ведьму Мичиллину.
Чесали они затылки семь дней, чесали дважды семь дней, чесали трижды семь дней и, наконец,
надумали просить защиты у самого графа.
Граф жил в круглом замке на вершине соседнего холма. Замок был обнесен высокой каменной
стеной, густо утыканной поверху гвоздями и битым стеклом.
Вот в одно прекрасное утро покапальцы подошли к воротам замка. Они сняли свои круглые рваные
шляпы и только потом осмелились постучать в ворота.
Им открыли, и покапальцы очутились во дворе замка. Они увидели множество графских наемных
солдат. Солдаты сидели на земле и мазали свои пышные рыжие усы оливковым маслом.
А посреди двора в бархатном кресле восседал сам граф. Четыре солдата, могучие, как молодые дубы,
старательно расчесывали графу его длинную-предлинную черную бороду четырьмя гребешками. Чесали
они ее с самого верху до самого низу, а потом опять с самого верху до самого низу.
Старший из покапальцев долго переминался с ноги на ногу, наконец набрался храбрости и заговорил:
— Мы пришли, чтобы просить у вашей светлости помощи.
Граф не промолвил ни слова.
— Проклятая ведьма Мичиллина, — продолжал старик, — совсем нас замучила.
Граф не промолвил ни слова.
— Мы хотим, — добавил старик, — просить вашу светлость о великой милости. Прикажите своим
солдатам изловить ведьму Мичиллину, чтобы мы спокойно могли пасти наших коров.
Тут граф открыл рот.
— Если я пошлю в лес солдат, мне придется послать и капитана… — Крестьяне радостно заулыбались.
— Но если я пошлю капитана, — сказал граф, — с кем же я буду играть по вечерам в лото?
Крестьяне упали на колени.
— Смилуйтесь, синьор граф, помогите нам!
А солдаты вокруг зевали во всю глотку и мазали рыжие усы оливковым маслом.
Граф сказал: — Я граф и стою троих. Поэтому скажу вам — нет, нет и нет. Да и вообще, раз я не видел
вашу ведьму Мичиллину, — значит, никакой ведьмы нету.
Тут солдаты зевнули в последний раз, взяли ружья наперевес и стали медленно наступать на
покапальцев. Те пятились, пятились и сами не заметили, как очутились за воротами.
Ничего другого не оставалось покапальцам, как снова собраться вечером на площади, развести
костер и чесать затылки. Через час кто-то из крестьян сказал:
— 97 —
— А не написать ли нам Мазино?
Все обрадовались. Написали письмо и отправили.
И вот как-то вечером Мазино явился на побывку.
Сколько тут было шуму и радости! Мазино обступили со всех сторон. Его расспрашивали наперебой и
рассказывали наперебой. Через каждые два слова поминали ведьму Мичиллину.
Мазино всех выслушал, а потом заговорил сам:
— В Африке я видел людоедов, которым приходилось питаться саранчой, потому что люди не
соглашались, чтобы их ели.
В море видел я рыбу, обутую в туфлю и башмак; она хотела стать царицей рыб только потому, что у ее
подруг не было ни туфли, ни башмака.
Видел я в Сицилии женщину, у которой было семьдесят сыновей и всего один котелок для супа.
Видел, как в Неаполе люди мчатся по улице, не двигая ногами, потому что если двое неаполитанцев
остановятся посудачить на углу, от их крика поднимается такой ветер, что на всех четырех улицах
невозможно устоять на месте.
Видел людей черных и белых, желтых и красных, видел худых, как буйвол, и толстых, как щепка.
Видел немало храбрецов, а еще больше трусов. Но таких трусов, как в моей родной Покапалье, я еще
не встречал.
Односельчане слушали речи Мазино, развесив уши и разинув рты.
Однако когда он дошел до конца, рты их захлопнулись, и они в первый раз призадумались, не следует
ли им обидеться.
Но Мазино не дал им времени подумать об этом как следует. Он заговорил снова:
— Сейчас я задам вам три вопроса, а когда пробьет полночь, я отправлюсь ловить вашу ведьму
Мичиллину.
Где уж тут было обижаться!
— Спрашивай! Спрашивай! — хором закричали покапальцы.
— Пусть первым отвечает цирюльник. Много ли бород пришлось ему брить и стричь за последние
полгода?
И цирюльник ответил:
Бороды мягкие, бороды жесткие,
Бороды длинные, бороды плоские,
— 98 —
Холеные бороды, бороды грязные,
Курчавые бороды, бороды разные
Стригу я и брею без счета, —
Такая уж наша работа!
— Так я и думал, — сказал Мазино. — Теперь пусть скажет сапожник. Много ли сапог заказывали тебе
за последние полгода?
— Айме! — вздохнул сапожник.
Я звонкие цокколи
Делал, бывало,
И туфли
С резным каблуком…
Видать, Покапалья
Совсем обнищала:
Сижу я без дела,
Хожу — босиком!
— И это похоже на правду! — сказал Мазино. — На третий мой вопрос пусть ответит веревочник.
Много ли веревок продал ты за последние полгода? И веревочник ответил:
Веревки прочные, плетеные,
Веревки крепкие, крученые,
Бечевки, дратву и канат,
Тесемки, нитки и шпагат
За прошедшие недели
— 99 —
У меня скупить успели…
— Теперь, пожалуй, все, — сказал Мазино. — Очень уж я устал с дороги. Вздремну часок — другой.
Разбудите меня ровно в полночь, и я схожу за ведьмой.
Мазино улегся у костра, надвинул на глаза свою солдатскую каску и захрапел. До самой полночи
покапальцы сидели не шевелясь, даже вздохнуть боялись, чтобы не разбудить солдата.
Ровно в полночь Мазино вскочил на ноги, выпил котелок теплого вина, трижды сплюнул в костер и, не
взглянув ни на кого, зашагал по дороге к лесу.
Односельчане принялись ждать. Понемножку все поленья в костре превратились в уголь. Потом все
угли превратились в пепел. Потом пепел стал чернеть, чернеть…
К этому времени и вернулся Мазино. Он тащил… Кого бы вы думали? Самого графа! Мазино тащил
его за длинную черную бороду, а граф просил, вопил, упирался и лягался.
— Вот вам ваша ведьма! — сказал Мазино и, оглядевшись кругом, озабоченно спросил: — А куда же
вы поставили горячее вино?
Хотя от костра еще шло тепло, граф весь сжался в комочек, словно муха в осеннюю стужу.
А покапальцы смотрели то на графа, то на Мазино и слова не могли выговорить от удивления.
— Ну, чему тут удивляться!? — прикрикнул на односельчан Мазино. – Все очень просто.
У ведьмы Мичиллины была длинная борода. А цирюльник сказал, что все вы исправно бреетесь.
Значит, ни один из жителей Покапальи не мог быть ведьмой Мичиллиной и оставлять на кустах клочья
бороды.
Ведьма Мичиллина обувалась в добрые сапоги. А сапожник говорил, что покапальцы забыли, как
башмаки надевают на ноги. Значит, опять — таки никто из вас не был ведьмой Мичиллиной и не оставлял
на земле следов огромных сапог, подбитых гвоздями.
А если бы ведьма Мичиллина была и вправду ведьмой, зачем бы ей, скажите на милость, покупать
столько веревок? Ведь нечистой силе не надо привязывать краденую скотину…
Да куда же запропастилось горячее вино?!
Тем временем граф пытался спрятаться в свою собственную бороду, потому что прятаться больше
было некуда. Мазино спросил:
— Что же с ним сделать?
Покапальцы, которые до сих пор молчали, теперь принялись кричать все разом:
— Удавить его собственной бородой!
— Поставить в огород вместо пугала!
— Посадить в мешок с шестью собаками и шестью кошками.
— Э, — сказал Мазино, — от всего этого мало толку. Прежде всего пусть вернет всех украденных
— 100 —
быков и коров. Пусть вычистит хлева, в которых из-за него заперт скот покапальцев. Ну, а потом пусть пасет
стадо до тех пор, пока ребра коров не покроются мясом и жиром.
Так и сделали.
А Мазино, устроив дела односельчан, снова отправился служить в солдатах.
Волшебная тыква
Жила в одном селении сиротка по имени Нью Тхи Май. У нее были черные
пушистые волосы, черные блестящие глаза, красные от бетеля губы и очень ловкие пальчики. Богач,
которому принадлежала вся земля в этом селении, взял Май к себе. Сиротка работала с утра до поздней
ночи — нарезала траву для буйволов, кормила кур, выкапывала маниоку, убирала двор, стирала в горном
потоке белье и искусно плела циновки. Она умело подбирала окрашенные волокна трав, и под ее
пальцами на циновках возникали силуэты птиц и буйволов.
Но богач всегда был недоволен маленькой работницей. Он называл ее лентяйкой, дармоедкой,
требовал все новых услуг, подгонял Май криком, а то и толкал в спину.
Не лучше богача относились к девочке жена хозяина и ее дочь. Когда Нью Тхи Май жаловалась на
свою судьбу и горько плакала, жена богача говорила ей:
— Ты должна радоваться, что мы распоряжаемся тобою. Ведь ты живешь не для себя. Ты не имеешь
своей воли и почти не существуешь. Только тогда, когда мы пользуемся твоими услугами, ты становишься
собой. Мне даже приходится иной раз побить тебя, чтобы ты знала, что имеешь тело. Сама ты просто не
можешь это проверить. Голод и жажда говорят тебе, что желудок просит еды, а язык — влаги. Не будь этого, ты бы думала, что ты просто собака, как, впрочем, мы и зовем тебя. Да, такую, как ты, никто не может
любить.
Но это не было правдой. По соседству с богачом жила старая женщина, которая часто ласково
улыбалась измученной девушке, но ни разу не отважилась защитить ее, боясь вызвать гнев богача. Май
сразу заметила доброту соседки, и сердце ее раскрылось, как пурпурный цветок гибискуса.
Девушке очень хотелось сделать старушке что-нибудь приятное: сплести красивую циновку, вскопать
грядки, помочь принести бамбук для топлива, но у нее не было ни одной свободной минутки. Сдерживая
слезы, Нью Тхи Май только низко кланялась доброй женщине, как можно кланяться самому почтенному,
седовласому человеку.
Но вот однажды, когда Май ехала на буйволе, ее заметил молодой тигролов. Девушка очень
понравилась ему. Она пела грустную песенку и ласково подгоняла стадо буйволов, не переставая плести из
травы легкую накидку, которая должна была защитить ее от дождя. Спрятавшись за ствол пальмы,
тигролов проследил, куда повернули буйволы, потом пошел к богачу и, поклонившись ему, стал просить
отдать ему Нью Тхи Май в жены.
— Хорошо, — сказал богач, — но ты должен даром отработать у меня три года. Май — моя любимица, она
— 101 —
съела очень много риса, и я подарил ей два платья моей жены. Ты должен оплатить все эти расходы.
Юноша оставил дома ружье, взял мотыгу, нож и пошел на поле богача. Работал он не жалея сил, но
богач давал ему работу вдалеке от Май и не позволял им разговаривать. И все же любовь соединила их.
Май сплела юноше широкополую шляпу и не раз дарила ему орехи, завернутые в листья так искусно, что
стебельки их сплетались в первые буквы его имени.
Юноша
не
оставался в долгу: он поймал скворца и научил его произносить одно лишь слово: «Люблю». Он выпускал
своего питомца, и птица летела на пастбище, садилась на спину одному из буйволов, которых пасла Май и, поглядывая на девушку быстрыми черными глазками, повторяла признание.
Тем временем богач внимательно присматривался к юноше. Ему понравилось, как тот работает, но
злоба не позволяла похвалить работника.
— 102 —
Дни летели быстро. Прошел год, другой… Тигролов был старательным, ловким и умным. И дочь
богача полюбила его.
Узнал об этом хозяин и задумался: «Скоро придет назначенный срок, и я сразу потеряю двух
работников. Если мне удастся переманить тигролова на свою сторону и соблазнить тем, что он может
получить руку моей дочери, у меня на долгие годы останется даровой работник. Но соблазнит ли его мое
богатство?»
Богач стал намекать тигролову: можно породниться. Но юноша любил только Май. Каждую
отработанную неделю отмечал он зарубкой на столбе у ворот. До условленного дня оставалось не так уж
много времени.
Тогда богач решил посоветоваться с женой.
— Если Нью Тхи Май исчезнет с его глаз, тигролов забудет ее, и тогда наша дочь полюбится ему, —
сказал богач.
— Что же ты хочешь сделать? — спросила жена.
— Я думаю, что лучше всего бросить девчонку в реку. — Так они и решили. Когда девушка пошла стирать
хозяйское белье, жена богача, крадучись, подошла к ней и столкнула в глубокий водоворот.
Вода заклокотала вокруг девушки. Зеленый дракон — властитель потока — схватил Май. Девушка
поняла, что сейчас погибнет. Сердце ее забилось. Сквозь глубину воды она в последний раз увидела
склонившееся над рекой дерево, на котором висела, обвившись молодыми побегами вокруг ствола, тыква.
— О, как я завидую тебе! — в последний раз вздохнула Нью Тхи Май.
— Кому ты завидуешь? — изумился дракон. — Ты, человек, мечтаешь жить так, как тыква?
Девушка кивнула головой.
— Да! Ведь у меня не было своей жизни, я никогда не могла делать то, что мне хотелось, — сказала она.
— Насколько же эта тыква счастливее меня: она греется под солнцем, листья ласкают ее, ветерок обвевает…
А если ей придет охота упасть на землю, то она сделает это сама, и люди превратят ее в сосуд. А сколько
милых улыбок появляется на лицах людей, когда им подают миску из тыквы, наполненную вкусным рисом!
— Хорошо, — проворчал дракон, — я превращу тебя в тыкву!
Он вынырнул из реки, подбросил Нью Тхи Май вверх, и она, превратившись в тыкву, повисла на
прибрежном дереве.
Теперь девушка в первый раз свободно могла подумать о своей прошлой жизни. Она была бы совсем
счастлива, если бы не тоска о любимом.
Тем временем богач позвал тигролова и сказал, что Нью Тхи Май убежала со странствующим
фокусником. Но тигролов был хорошим следопытом, а след Май привел его к реке и там пропал. Длинным
бамбуком тигролов стал шарить по дну. Потревоженный зеленый дракон вырвал шест и гневно фыркнул на
юношу.
Нью Тхи Май все это видела и радовалась. Она так плясала в сердцевине тыквы, что скворец
тигролова подозрительно посмотрел на неожиданно закачавшуюся тыкву.
Но юноша отошел, ничего не заметив.
По-прежнему несла река свои голубые воды, плескался в глубине зеленый дракон, а иногда по глади
вод скользила рыбачья лодка, преодолевая сильное течение Красной реки. Тишина и покой царили вокруг.
Однажды на берег пришла соседка-старушка, полюбившая Нью Тхи Май. Возле дерева, где висела
— 103 —
тыква, она остановилась и, приложив руку к глазам, посмотрела вверх.
— О, какая хорошая тыква! Жаль только, что я мала ростом и не дотянусь до нее, — вздохнула старушка.
— Сделала бы я из нее красивую мисочку и черпачок…
Тогда Нью Тхи Май тихонько попросила дрозда, и тот клювом столкнул тыкву. Она покатилась по
веткам и скользнула в руки изумленной старушки.
— Какая красивая! — пробормотала старушка. — Какая гладкая! Ну, сейчас я тебя разрежу.
И тут старушке показалось, что тыква качнулась, словно говоря: «Не надо!»
— А, пожалуй, верно: оставлю тебя такой, какая есть, — решила старушка. — Уж больно ты хороша, просто
жаль резать.
И тыква снова качнулась, как бы подтверждая: «Да».
Старушка пришла домой и положила тыкву на полку возле очага.
С того дня начались для старушки счастливые дни. Вечером она приносила в хижину охапку разных
трав, а утром находила в углу готовые красивые циновки. Если кто-нибудь дарил старушке рыбу, то к утру
рыба была приготовлена и сдобрена кореньями, а на столе лежало несколько пучков бетеля. Красиво
завернутые в листочки, они быстро находили себе покупателей на базаре. Старушка не знала, кто помогает
ей, и хотя не раз клялась, что будет ночью бодрствовать и выследит неведомого покровителя, каждый раз
засыпала, едва опустив голову на мягкую циновку.
Однажды, когда старушка снова пришла на базар, ее товары заметил тигролов. Он сразу же узнал
искусно сделанные пучки бетеля с буквами своего имени, и сердце его бешено забилось от радости.
— Откуда у тебя это? Кто это сделал? — нетерпеливо спросил он старушку. — Я знал одну девушку,
которая умела делать такой бетель, но она исчезла. Умоляю тебя, скажи мне всю правду!
Старушка честно призналась, что циновки и бетель она каждое утро находит в своей хижине, но сама
не знает, кто их приносит. Тогда тигролов попросил ее показать свой дом.
Вечером он притаился возле плетеной стены хижины и стал следить. Старушка выпила кружку чая и
вскоре уснула. Огонь в очаге постепенно угасал, только полная луна, словно повисшая на вершине пальмы, заливала землю голубовато-зеленым светом.
Внезапно лежавшая на полке тыква слегка качнулась, затем с сухим треском распалась надвое, и из
сердцевины выскочила маленькая-маленькая девушка. Она прикоснулась к полу руками и стала расти на
глазах, пока не превратилась в Нью Тхи Май. Тихонько напевая песенку. Май неслышно ступала по хижине
и готовила пучки бетеля. Потом заботливо укрыла спавшую старушку.
Приближался рассвет, пала роса, начали пробуждаться птицы. «Что мне делать? — в отчаянии думал
тигролов. — Как освободить Май от волшебных чар?»
Тут он вспомнил о скворце. Тигролов свистнул, и птица подлетела к нему. Долго шептал ей тигролов о
чем-то, пока птица не поняла, чего он хочет. Слегка ударив крылом, скворец впорхнул в хижину и, прежде
чем девушка заметила его, схватил сухую тыкву и попытался улететь с нею. Но сил у птицы было мало, тыква выпала из клюва и… свалилась прямо в огонь очага. Взвилось пламя. Волшебное убежище Нью Тхи
Май свернулось, обуглилось и превратилось в пепел.
Чары дракона были разрушены, и девушке незачем уже было скрываться, а сильные руки юного
тигролова стали ее надежной защитой.
С тех пор тигролов и Нью Тхи Май не расставались, жили долго и были счастливы.
— 104 —
Золушка
Жил-был вдовец, у которого была прелестная добрая дочка. Однажды он
решил жениться вновь и взял в жены злую, эгоистичную женщину. У нее были две дочери, которые по
характеру были как две капли воды похожи на свою мать.
После свадьбы мачеха сразу же показала свой злой нрав. Она прекрасно понимала, что рядом с
красивой добросердечной падчерицей ее родные дочки выглядят еще грязнее и уродливее. Поэтому она
возненавидела падчерицу и заставляла ее делать всю самую грязную работу по дому.
Бедная девочка готовила и стирала, убирала комнаты сестер и мыла лестницы. Сама же она жила в
маленькой тесной каморке на чердаке. Она переживала за своего тихого отца, которого страшно
третировала новая жена.
По вечерам она часто сидела на теплой золе у самого очага, поэтому ее прозвали Золушкой. Но,
несмотря на свое имя, она была в своих лохмотьях в сто раз милее, чем ее сестры в дорогих платьях, расшитых золотом.
— 105 —
Однажды
королевский сын давал бал в свою честь и разослал приглашения всем подданным своего королевства.
Сестры Золушки были в восторге от этого и целыми днями примеряли вороха новых платьев, специально
накупленных по этому случаю.
— Я надену красное бархатное платье, — говорила старшая, — с отделкой из ручных кружев.
— А я надену вот это гладкое бальное платье, — говорила вторая сестра, — но поверх него я надену свои
бриллианты и шляпу с золотыми цветами.
Они советовались с самым лучшим парикмахером насчет модных причесок. У Золушки был отличный
вкус, поэтому у нее тоже спрашивали совета.
— Я сделаю вам самые модные прически во всем королевстве, — сказала Золушка.
Сестры милостиво согласились. Пока она причесывала их, они выпытывали у нее:
— Тебе бы хотелось пойти на бал, Золушка?
— 106 —
— Я боюсь, что меня не пустят на бал, — отвечала Золушка.
— Ты права. Только представишь тебя на балу и сразу можно умереть со смеху!
Любая другая девочка отомстила бы за такие насмешки и сделала бы их прически похожими на
копны сена. Но она как можно лучше причесала сестер. Они были довольны. Они постоянно крутились и
вертелись перед зеркалами и даже совсем забыли про еду. Чтобы сделать свои талии потоньше, они
истратили кучу лент, замотавшись в них, как в коконы. Наконец они были готовы ехать на бал. Золушка
проводила их до порога и немножко всплакнула от одиночества. Золушкина крестная мать, волшебница, пришла посмотреть, почему она плачет.
— Как я мечтаю попасть на бал! — всхлипывала Золушка.
— Делай все, как я скажу, а там посмотрим, — сказала волшебница. Принеси мне из сада большую
тыкву.
Золушка побежала в сад и принесла самую большую тыкву, какую только могла принести.
Волшебница выдолбила тыкву, а затем коснулась ее волшебной палочкой. Она мгновенно превратилась в
прелестную золотую карету.
— 107 —
Потом
она
заметила в мышеловке шесть маленьких мышей. Она выпустила их и, прикоснувшись к ним волшебной
палочкой, превратила их в шесть красивых быстроногих коней.
Теперь не хватало кучера.
— Крыса подойдет? — спросила Золушка.
— Конечно, — ответила крестная.
Золушка принесла крысоловку. Волшебница выбрала крысу с самыми длинными усами и превратила
ее в толстого важного кучера.
Затем она сказала:
— У ворот сада сидят шесть ящериц. Принеси их мне.
— 108 —
Золушка быстро исполнила приказание. Волшебница превратила их в ловких слуг, стоящих на
запятках кареты.
— Ну а теперь, ты можешь ехать на бал, — сказала она. — Ты довольна?
— Конечно, — ответила сияющая от счастья Золушка.
— Но удобно ли мне будет появиться там в этих лохмотьях?
Волшебница взмахнула своей палочкой и золушкины лохмотья превратились в роскошный,
затканный золотом и серебром наряд. Ее стоптанные башмаки превратились в хрустальные туфельки,
словно предназначенные именно для бальных танцев. Золушка была ослепительно красива в своем
наряде.
Золушка уселась в карету, и волшебница сказала ей:
— Желаю тебе весело провести время. Но запомни одну вещь. Ты должна покинуть бал ровно в
полночь. Если ты не сделаешь этого, твоя карета превратится в тыкву, лошади! опять станут мышами, слуги
— ящерицами, а твое роскошное бальное платье — грязными лохмотьями.
Золушка пообещала крестной покинуть бал ровно в полночь и умчалась.
— 109 —
Слуги доложили
принцу, что на бал приехала прекрасная богатая незнакомка. Он поспешил встретить ее и проводить во
дворец. Легкий шепот изумления и восторга пробежал по залу. Все взгляды были прикованы к красавице.
Старый король шепнул королеве, что он уже много лет не видел такого чуда. Дамы внимательно
рассматривали ее наряд, стараясь не упустить ни одной мелочи, чтобы завтра же заказать себе такой же, если им только это удастся.
Принц пригласил ее на танец. Одно удовольствие было смотреть, как она танцует. Подали ужин, но
принц совсем забыл про еду, его глаза не отрывались от глаз прекрасной незнакомки. Она села рядом со
своими сводными сестрами и угостила их экзотическими фруктами из корзинки, которую преподнес ей
принц. Они зарделись от удовольствия, удостоившись такой чести, но не узнали Золушку.
— 110 —
В самый разгар бала часы пробили три четверти двенадцатого. Золушка попрощалась со всеми и
поспешила уйти. Вернувшись домой, она сердечно поблагодарила волшебницу и попросила у нее
разрешения назавтра опять отправиться на бал, поскольку принц очень просил ее приехать. Волшебница
обещала ей помочь опять.
Вскоре явились сестры с мачехой. Золушка, притворившись, что она спала, зевая, открыла дверь.
Сестры были в страшном возбуждении от появления на балу красавицы-незнакомки.
— Она была красивей всех на свете, — без умолку тараторила старшая сестра. — Она даже угостила нас
фруктами.
Золушка улыбнулась и спросила:
— А как ее звали?
— Никто не знает. Принц отдал бы что угодно, лишь бы узнать, кто она такая?
— Как я хочу увидеть ее. Не смогли бы вы одолжить мне какое-нибудь ненужное вам платье, чтобы я
тоже смогла пойти на бал? — спросила Золушка.
— Что? Ты собираешься напялить на себя наши платья? Никогда! — зашикали на нее сестры.
Золушка была уверена, что так и случится. Если бы они разрешили ей, что бы она делала? На
следующий вечер сестры опять отправились на бал. Золушка тоже поехала вскоре после них, одетая еще
более богато, чем в прошлый раз. Принц не покидал ее ни на минуту. Он был так любезен и мил, что
Золушка совсем забыла про наказ волшебницы. Вдруг она услышала, как часы пробили полночь. Выскочив
из зала, она помчалась к выходу, как быстроногая лань. Принц попытался поймать ее. Вдруг с ее ноги
соскользнула и упала хрустальная туфелька, и принц еле успел подхватить ее. Едва достигнув ворот
дворца, Золушка превратилась в грязную замарашку в лохмотьях, а карета, кучер и слуги в тыкву, крысу и
ящериц. Ничего больше не напоминало о волшебстве, кроме хрустальной туфельки, оставшейся у нее.
Она прибежала домой чуть раньше сестер. Они опять рассказали ей о том, что прекрасная незнакомка
появлялась вновь. Она была еще лучше, чем прежде. Но она исчезла так внезапно, что потеряла
хрустальную туфельку. Принц нашел ее и спрятал у сердца. Все уверены, что он безумно влюблен в
незнакомку.
— 111 —
Они были правы.
На следующий день принц объявил, что женится на той девушке, которой хрустальная туфелька окажется
впору. Принцессы, герцогини и придворные дамы — все примеряли туфельку, но безуспешно. Придворные
принесли туфельку и к золушкиным сестрам. Они изо всех сил старались надеть туфельку, но безуспешно.
Тогда Золушка спросила:
— Можно мне попробовать тоже?
Ее сестры рассмеялись. Но королевский слуга сказал:
— Мне дан приказ примерять туфельку всем девушкам королевства без исключения.
Туфелька свободно наделась на золушкину ножку, как будто была сделана по ней. Тут же Золушка
достала из кармана вторую туфельку, и все вокруг застыли в изумлении.
— 112 —
Появившаяся тут же волшебница, коснулась Золушки волшебной палочкой, и она превратилась в
богато одетую красавицу-незнакомку.
Вот тут-то сестры и узнали ее. Они упали перед ней на колени и покаялись во всех своих дурных
делах. Золушка простила их и предложила им стать друзьями.
С почетным эскортом Золушку проводили во дворец, где с нетерпением ожидал ее молодой
красавец-принц. Через несколько дней они поженились и справили пышную свадьбу.
Золушка была так же добра, как и красива. Она взяла сестер жить во дворец и вскоре выдала их
замуж за знатных вельмож.
Белоснежка и семь гномов
Это было в середине зимы. Падали снежинки, точно пух с неба, и сидела королева у окна — рама его
была из черного дерева, — и шила. Когда она шила, загляделась на снег и уколола иглою палец, — и упало
три капли крови на снег. И красное на белом снегу выглядело так красиво, что подумала она про себя: «Вот
если б родился у меня ребенок, белый, как этот снег, и румяный, как кровь, и черноволосый, как дерево на
оконной раме!»
И родила королева вскоре дочку, и была она бела, как снег, румяна, как кровь, и такая черноволосая, как черное дерево, и прозвали ее потому Белоснежкой. А когда ребенок родился, королева умерла.
Год спустя взял король себе другую жену. Эта была красивая женщина, но гордая и надменная, она
терпеть не могла, когда кто-нибудь превосходил ее красотой. Было у нее волшебное зеркальце, и когда
становилась она перед ним и глядела в него, то спрашивала:
Зеркальце, зеркальце на стене,
Кто всех красивей в нашей стране?
И зеркало отвечало:
Вы, королева, красивее всех в стране.
И она была довольна, так как знала, что зеркало говорит правду.
А Белоснежка за это время подросла и становилась все краше, и когда ей исполнилось семь лет, была
она такая прекрасная, как ясный день, и красивей самой королевы. Когда королева спросила у своего
зеркальца:
Зеркальце, зеркальце на стене,
Кто всех красивей в нашей стране?
Зеркальце ответило так:
Вы, госпожа королева, красивы собой,
Но Белоснежка в тысячу раз богаче красой.
— 113 —
Испугалась тогда
королева, пожелтела, позеленела от зависти. Увидит, бывало, Белоснежку — и сердце у нее разрывается: так невзлюбила она девочку. И зависть и высокомерие разрастались, как сорные травы, в ее сердце все
выше и выше, и не было ей отныне покоя ни днем, ни ночью.
Тогда она позвала одного из своих егерей и сказала:
— Заведи эту девочку в лес, — я больше видеть ее не могу. Ты должен ее убить и принести мне в знак
доказательства ее легкие и печень.
Егерь послушался и завел девочку в лес, но когда он вытащил свой охотничий нож и хотел было уже
пронзить ни в чем не повинное сердце Белоснежки, та стала плакать и просить:
— Ах, милый егерь, оставь меня в живых! Я убегу далекодалеко в дремучий лес и никогда не вернусь
— 114 —
домой.
И оттого, что была она такая красивая, егерь над ней сжалился и сказал:
— Так и быть, беги, бедная девочка!
И подумал про себя: «Все равно там тебя скоро съедят дикие звери», и будто камень свалился у него с
сердца, когда не пришлось ему убивать Белоснежку.
И как раз в это время подбежал молодой олень, егерь его заколол, вырезал у него легкие и печень и
принес их королеве в знак доказательства, что ее приказанье исполнено. Повару было велено сварить их в
соленой воде, и злая женщина их съела, думая, что это легкие и печень Белоснежки.
Осталась бедная девочка в дремучем лесу одна-одинешенька, и в страхе она оглядела все листики на
деревьях, не зная, как ей быть дальше, как своему горю помочь.
Она пустилась бежать, и бежала по острым камням, через колючие заросли; и прыгали около нее
дикие звери, но ее не трогали. Бежала она сколько сил хватило, но вот стало, наконец, смеркаться. Вдруг
она увидела маленькую избушку и зашла в нее отдохнуть. И было в той избушке все таким маленьким, но
красивым и чистым, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Стоял там накрытый белой скатертью столик, а на нем семь маленьких тарелочек, возле каждой
тарелочки по ложечке, а еще — семь маленьких ножей и вилочек и семь маленьких кубков. Стояли у стены в
ряд семь маленьких кроваток, и были они покрыты белоснежными покрывалами.
Захотелось Белоснежке поесть и попить, она взяла из каждой тарелочки понемногу овощей и хлеба и
выпила из каждого кубочка по капельке вина: ей не хотелось пить все из одного. А так как она очень
устала, то легла в одну из постелек, но ни одна из них для нее не подходила: одна была слишком длинной, другая слишком короткой; но седьмая оказалась, наконец, ей как раз впору; она в нее улеглась и,
отдавшись на милость господню, уснула.
— 115 —
Когда уже совсем
стемнело, пришли хозяева избушки; были то семеро гномов, которые в горах добывали руду. Они зажгли
семь своих лампочек, и когда в избушке стало светло, они заметили, что у них кто-то был, потому что не все
оказалось в том порядке, в каком было раньше. И сказал первый гном:
— Кто это на моем стуле сидел?
Второй:
— Кто это из моей тарелочки ел?
Третий:
— Кто взял кусок моего хлебца?
— 116 —
Четвертый:
— А кто мои овощи ел?
Пятый:
— Кто моей вилочкой брал?
Шестой:
— А кто моим ножичком резал?
Седьмой спросил:
— Кто это пил из моего маленького кубка?
Оглянулся первый и заметил на своей постельке маленькую складочку, и спросил:
— А кто это лежал на моей кроватке?
Тут сбежались остальные и стали говорить:
— И в моей тоже кто-то лежал.
Глянул седьмой гном на свою постель, видит — лежит в ней Белоснежка и спит. Кликнул он тогда
остальных, подбежали они, стали от удивления кричать, принесли семь своих лампочек и осветили
Белоснежку.
— Ах, боже мой! Ах, боже мой! — воскликнули они. — Какой, однако, красивый ребенок!
Они так обрадовались, что не стали ее будить и оставили ее спать в постельке. А седьмой гном
проспал у каждого из своих товарищей по часу, так вот и ночь прошла.
Наступило утро. Проснулась Белоснежка, увидела семь гномов и испугалась. Но были они с ней
ласковы и спросили ее:
— Как тебя звать?
— Меня зовут Белоснежкой, — ответила она.
— Как ты попала в нашу избушку? — продолжали спрашивать гномы.
И она рассказала им о том, что мачеха хотела ее убить, но егерь сжалился над ней, и что бежала она
целый день, пока, наконец, не нашла их избушку.
Гномы спросили:
— Хочешь вести у нас хозяйство? Стряпать, постели взбивать, стирать, шить и вязать, все содержать в
чистоте и порядке, — если ты на это согласна, то можешь у нас остаться, и будет у тебя всего вдосталь.
— Хорошо, — сказала Белоснежка, — с большой охотой, — и осталась у них.
Она содержала избушку в порядке. Утром гномы уходили в горы копать руду и золото, а вечером
возвращались домой, и она должна была к их приходу готовить им ужин. Целый день девочке
приходилось оставаться одной, и потому добрые гномы ее предостерегали и говорили:
— Берегись своей мачехи: она скоро узнает, что ты здесь. Смотри, никого не впускай в дом.
А королева, съев легкие и печень Белоснежки, стала опять думать, что она теперь самая первая
красавица в стране. Она подошла к зеркалу и спросила:
Зеркальце, зеркальце на стене,
Кто всех красивей в нашей стране?
— 117 —
И ответило зеркало:
Вы, королева, красивы собой,
Но Белоснежна там, за горами,
У гномов семи за стенами,
Тысячу раз богаче красой!
Испугалась тогда королева, — она ведь знала, что зеркальце говорит правду, и поняла, что егерь ее
обманул и Белоснежка еще жива. И она стала снова думать и гадать, как бы ее извести. И не было ей от
зависти покоя, оттого что не она самая первая красавица в стране.
И вот под конец она кое-что надумала. Она накрасила себе лицо, переоделась старой торговкой, и
теперь ее никак нельзя было узнать. Направилась она через семь гор к семи гномам, постучалась в дверь и
говорит:
— Продаю румяные яблочки! Продаю!
Глянула Белоснежка в окошко и говорит:
— Здравствуй, голубушка! Ты что продаешь?
— Хорошие яблоки, прекрасные яблоки, — ответила та, и достала ей одно из них показать.
«Эту почтенную женщину можно, пожалуй, и в дом пустить», — подумала Белоснежка. Она отодвинула
дверной засов и купила себе красивое яблоко.
Как только она откусила кусочек от него, так и упала замертво наземь.
— Это за то, что ты самой красивой была, — сказала королева и быстро исчезла.
Она вернулась домой и стала спрашивать у зеркала:
Зеркальце, зеркальце на стене,
Кто всех красивей в нашей стране?
И ответило зеркало наконец:
Вы, королева, красивей во всей стране.
Успокоилось тогда ее завистливое сердце, насколько может подобное сердце найти себе покой.
Гномы, возвратясь вечером домой, нашли Белоснежку лежащей на земле, бездыханной и мертвой.
Положили они ее в гроб, уселись все семеро вокруг нее, стали ее оплакивать и проплакали так целых
три дня. Потом они решили ее похоронить, но она выглядела как живая — щеки у нее были по-прежнему
красивые и румяные.
И сказали они:
— Как можно ее такую в землю закапывать?
И они велели сделать для нее стеклянный гроб, чтоб можно было ее видеть со всех сторон, и
положили ее в тот гроб, написали на нем золотыми буквами ее имя и что была она королевской дочерью.
Отнесли они гроб на гору, и всегда один из них оставался при ней на страже. И явились также звери и
птицы оплакивать Белоснежку: сначала сова, потом ворон и, наконец, голубок.
И долго-долго лежала в своем гробу Белоснежка, и казалось, что она спит, — была она бела, как снег, румяна, как кровь, и черноволоса, как черное дерево.
— 118 —
Но однажды случилось, что заехал королевич в тот лес и попал в дом гномов, чтобы там
переночевать. Он увидел на горе гроб, а и нем прекрасную Белоснежку, и прочел, что было написано на
нем золотыми буквами. И сказал он тогда гномам:
— Отдайте мне этот гроб, я дам вам за это все, что вы пожелаете.
Но гномы ответили:
— Мы не отдадим его даже за все золото на свете.
Тогда он сказал:
— Так подарите мне его, — я не могу жить, не видя Белоснежки, я буду ее глубоко уважать и почитать, как свою возлюбленную.
Когда
он
это
— 119 —
сказал, добрые гномы сжалились над ним и отдали ему гроб, и велел королевич своим слугам нести его на
плечах. Но случилось так, что они споткнулись в кустах, и от сотрясения кусок отравленного яблока выпал
из горла Белоснежки. Тут открыла она глаза, подняла крышку гроба, а потом встала из него и ожила снова.
— Ах, господи, где ж это я? — воскликнула она.
Королевич, обрадованный, ответил:
— Ты со мной, — и рассказал ей все, что произошло, и молвил:
— Ты мне милее всего на свете; пойдем вместе со мной в замок моего отца, и ты будешь моею женой.
Белоснежка согласилась и пошла вместе с ним; и отпраздновали они свадьбу с большой пышностью.
Но на свадебный пир была приглашена и злая мачеха Белоснежки. Нарядилась она в красивое платье,
подошла к зеркалу и сказала:
Зеркальце, зеркальце на стене,
Кто всех красивей в нашей стране?
И ответило зеркало:
Вы, госпожа королева, красивы собой,
Но королевна в тысячу раз богаче красой!
И вымолвила тогда злая женщина свое проклятье, и стало ей так страшно, так страшно, что она не
знала, как ей с собой совладать. Сначала она решила совсем не идти на свадьбу, но не было ей покоя — ей
хотелось пойти и посмотреть на молодую королеву. Она вошла во дворец и узнала Белоснежку, и от страха
и ужаса как стояла, так на месте и застыла.
Но были уже поставлены для нее на горящие угли железные туфли, их принесли, держа щипцами, и
поставили перед нею. И она должна была ступить ногами в докрасна раскаленные туфли и плясать в них до
тех пор, пока, наконец, не упала, мертвая, наземь.
Город Навобод
Жил один добрый и справедливый человек. Он был искусным садоводом и за
свою жизнь возделал большой и прекрасный сад. Когда человек этот состарился и не мог уже сам работать
в саду, он поручил его своему сыну Хамдаму, который унаследовал от отца доброту и справедливость, так
же как любовь к цветам и деревьям.
Хамдам был женат, и у него уже было двое красивых сыновей.
Почувствовав приближение смерти, отец Хамдама однажды позвал сына и в присутствии друзей и
соседей дал ему такое наставление:
— 120 —
— Дорогой сын Хамдам! Я скоро умру, но ты не бросай начатого мной дела, не туши зажженного
светильника… Честно трудись, будь добрым и справедливым. Никогда не присваивай того, что
принадлежит другому. Вот тебе мой завет. На-сколько я помню, я ни у кого ничего не брал и никому ничего
не должен. Но память может изменить человеку: может быть, я и взял что-нибудь у кого-то, да позабыл…
Если кто-нибудь попросит тебя уплатить мой долг, не отказывайся, не позорь меня, не тревожь мой прах в
могиле.
Сказав это, больной умолк и впал в забытье. Посетители тихо покинули его.
— Эй, Хамдам, запомни, что сказал тебе отец! Особенно последние его сло-ва! — сказал Хамдаму
один торговец, останавливаясь в воротах.
Этой же ночью старик умер. Хамдам похоронил отца с большим почетом и долго оплакивал его.
Он старался быть таким, каким завещал ему быть отец. С утра до ночи он усердно трудился в саду,
был гостеприимным и принимал всех, кто нуждался в приюте и помощи.
Однажды вечером в сад к Хамдаму зашел тот торговец, который присутствовал при отцовском
завещании.
— Здравствуй, Хамдам! Я пришел к тебе по делу. Покойный отец твой занял у меня деньги. Обещал
скоро вернуть, но, видно, забыл. Много времени прошло уже с тех пор. Я не напоминал тебе об этом, ожидая, что ты сам вернешь мне отцовский долг. Разве твой отец не сказал тебе о своем долге?
— Нет… отец мне ничего не говорил,— сказал удивленный Хамдам.— А сколько он взял у вас денег?
— Пятьсот танга.
— Подождите здесь немного,— сказал Хамдам торговцу, вошел в дом, быстро вернулся с деньгами и
отдал их.
— Вот спасибо! Теперь твой отец будет лежать в могиле спокойно — сын не осквернил его память!
Через несколько дней к Хамдаму пришел бай. Он долго мялся, как бы не осмеливаясь начать
разговор, наконец сказал многозначительно:
— Хамдам, не говорил ли тебе отец перед смертью о своих долгах?
— Нет… А что? — спросил боязливо Хамдам.
— 121 —
— Он одолжил у меня зерно. Сначала он взял на твою свадьбу десять мер пшеницы. Я не напоминал
ему о долге, а он так и не отдал его… Потом по случаю рождения твоих сыновей он одолжил у меня еще
двенадцать мер пшеницы и пять мер риса.
— Странно, что отец не сказал мне о таком большом долге, — недоумевал Хамдам.
— Память иногда изменяет человеку,— сказал бай.
Хамдаму нечего было возразить. Он помнил предсмертные наставления отца и вынужден был
признать долг.
Но, чтобы уплатить отцовский «долг», ему пришлось продать часть сада.
После уплаты этих «долгов» к Хамдаму приходили еще другие люди и требовали возвратить
отцовские долги. Хамдам уже не работал в саду, а только распродавал имущество, оставшееся от отца, и
наконец остался со своей семьей даже без крова. Теперь друзья и приятели отца оставили его.
— Стыдно нам быть нищими в родном городе, — сказала Хамдаму жена. — Все друзья отвернулись от
тебя и не хотят помочь тебе. Давай возьмем детей и уйдем на чужбину — там нас никто не знает и не
осудит, если мы будем жить в бедности.
Совет жены понравился Хамдаму. Через несколько дней он с женой и сыновьями покинул свой город.
Долго шли они по степям и пустыням. Наконец, достигли берега моря. На пристани Хамдам упросил
хозяина корабля отвезти их бесплатно куда-нибудь подальше.
Ночью разыгралась на море сильная буря. Корабль бросало из стороны в
сторону. Во мраке он налетел на другой корабль, шедший навстречу. Оба корабля разбились, от них
остались только щепки. Много людей утонуло, а немногие уцелевшие носились по волнам, вцепившись в
обломки кораблей.
Так несколько дней и ночей волны носили по морю Хамдама. От голода и жажды он почти терял
сознание, но не выпускал из рук доску, за которую держался.
Буря утихла. Распластавшись на доске, утомленный Хамдам задремал. Его прибило к берегу, и, когда
доска стукнулась о землю, он очнулся и увидел необъятную голую пустыню. Казалось, ни человек, ни зверь
здесь не проходил, ни птица не пролетала.
На берегу он заметил деревце, с трудом добрался до него, но, к его огорчению, на нем не было ни
плодов, ни листьев. Дерево засохло. Обессиленный Хамдам лег под этим деревом и крепко заснул.
— 122 —
Во сне он увидел свою жену и обоих сыновей. Они плакали и звали его, но страшные морские
чудовища не пускали его к ним. Вдруг все исчезло, и седой старик, с чалмой на голове, в желтом халате, приблизился к нему и сказал:
— Здравствуй, пришелец! Несчастье тебя забросило в эту пустыню, но ты не горюй, не сиди без дела.
Эта земля принадлежит тебе. Трудись и сделай эту пустыню цветущей! Иди к морю, опусти руки в воду и
достань то, что захватишь. Это поможет тебе достигнуть цели.
Старик удалился, а Хамдам проснулся и увидел около себя следы льва. Хамдам подошел к морю,
опустил в воду руки, захватил то, что попалось ему, и вытащил морскую траву и разноцветные камни. Он
стал бросать их на берег, пока не устал. Тогда он пошел отдохнуть под деревом и увидел на нем зеленую
ветвь с плодом. Он сорвал плод, утолил голод и уснул.
За несколько дней Хамдам натаскал из моря большую кучу чудесных, сверкающих камней. Ночью эти
камни горели так ярко, что в пустыне становилось совсем светло.
Далеко от берега моря по этой пустыне пролегала караванная дорога. Караванщики дивились, видя
свет в пустыне, и несколько человек отважились посмотреть, откуда это сияние.
Приблизившись к морскому берегу, они увидели человека, сидящего под деревом, а недалеко — кучу
блестящих, красивых камней.
— Кто ты — человек или див? — спросили они Хамдама. — Откуда у тебя эти чудесные камни?
— Я человек. Несчастье забросило меня, одинокого, сюда, на берег пустыни. А эти драгоценные
камни добыты моими руками.
— Не продашь ли их нам?
— Продам, но не за деньги. Привезите мне семена хлебных растений, плодовых деревьев и все, что
нужно человеку для жизни.
Караванщики согласились. В обмен на семена и разные товары Хамдам дал им драгоценных камней
— по хурджину на каждого верблюда. Караванщики, довольные, продолжали свой путь и всем
рассказывали об удачном обмене.
Скоро все караванщики стали заезжать к Хамдаму и отдавали ему свои товары за драгоценные камни.
Караваны привозили ему также строительные материалы и искусных мастеров.
На голой равнине зацвели сады, появились красивые дома, вырос целый город. Посредине города
— 123 —
был построен роскошный дворец. Стены его были украшены чудесными драгоценными камнями, которые
Хамдам добыл со дна моря. Дворец блистал, как солнце, и был виден далеко в море. Хамдам говорил
всем, кто приезжал в город:
— Все вдовы, бедняки, бездомные могут прийти в город Навобод и работать вместе со мной. Здесь
они получат все, что им нужно для жизни.
По желанию горожан, Хамдам был избран главой города Навобода. А то дерево, под которым
впервые отдыхал Хамдам, когда море выбросило его на пустынный берег, стояло теперь посреди
большого сада и все покрылось листьями и плодами. И часто, глядя на него, Хамдам вспоминал свой
прежний сад, и дом, и семью, которую считал погибшей.
Слава о чудесном городе Навободе росла, и посмотреть его приезжали люди из разных стран.
Как-то на корабле приплыл посмотреть этот город один купец со своей нареченной сестрой. Вечером
купец пошел в гости к Хамдаму, а у дверей комнаты своей сестры попросил поставить караульных.
Два молодца сидели у дверей комнаты друг против друга. Они не были знакомы и поэтому вначале
не разговаривали.
— Надоест сидеть всю ночь молча,— сказал один.— Давай что-нибудь рассказывать!
— Кажется, ты износил на одну рубашку больше меня,— ты должен знать больше моего, ты и
расскажи что-нибудь.
— Ладно, я расскажу о себе самом. У меня был младший брат. Родители наши обеднели и решили
всей семьей покинуть свой город. Помню, мы все сели на корабль и куда-то поплыли. Ночью разыгралась
буря. В непроглядной тьме столкнулись два корабля и разлетелись в щепки. Большинство людей утонуло.
Та же участь постигла, видно, и моих родителей и моего брата. А я был выброшен на берег. Меня подобрал
один добрый человек, я у него работал несколько лет. А как услыхал о чудесном городе Навободе, так и
поспешил сюда попытать свое счастье. Правитель города здесь хороший, заботливый, как отец. Да и зовут
его Хамдамом, как моего отца.
— А как зовут тебя? — спросил изумленный собеседник.
— Меня зовут Рафи.
— А как звали твоего брата?
— Хафиз!
— Брат Рафи! Я — Хафиз, твой младший брат!
— 124 —
Так братья узнали друг друга. Они обнялись и расцеловались.
Разговор двух братьев за дверью слушала нареченная сестра купца и плакала горькими слезами. Но
караульщики не услышали ее плача.
Было уже утро, и купец пришел за нареченной сестрой, чтобы повести ее осматривать город.
Караульные ушли домой.
— Что с тобой случилось? — спросил купец. — Ты вся в слезах.
— В этом вина моих караульщиков,— отвечала она. Рассерженный купец тут же побежал
пожаловался Хамдаму.
— Клянемся, мы ни словом не обидели эту женщину! Мы говорили только о себе,— сказали
караульные Хамдаму.
— Позовите женщину и в ее присутствии повторите все, что вы говорили ночью,— сказал Хамдам
караульным.
И Рафи в присутствии женщины повторил все, что рассказал ночью.
— Дорогие мои сыновья! Я ваш отец! — воскликнул Хамдам и заключил сыновей в объятия.
Тогда женщина откинула покрывало с лица.
— Дети мои! Муж мой! — воскликнула она.
Хамдам узнал свою жену. Радости всех четырех не было конца. Так вернулось к Хамдаму счастье в
счастливом городе Навободе.
Анаит
В давние времена жил царь с царицей. Был у них один-единственный сын
Вачаган. Отец с матерью души в нем не чаяли и ни днем, ни ночью не спускали с него глаз. Слуги толпами
— 125 —
ходили за Вачаганом, предупреждая все его желания. В двадцать лет царевич был чахлый и хрупкий, как
цветок, выросший без солнца.
Однажды старый врач Лохман, слава об искусстве которого разнеслась по всему свету, пришел к царю
и говорит:
— Царь! Если ты хочешь, чтобы твой сын Вачаган не сошел раньше времени в могилу, то не держи его в
четырех стенах. Широки зеленые степи, высоки агванские горы. Много в них диких зверей и птиц. Пусть
царевич Вачаган займется охотой. Только не Царь послушался мудрого Лохмана. И царевич, одетый в
простое платье, с утра уезжал в горы вместе со своим верным слугой Вагинаком. Царевич так увлекся
охотой, что часто ночь заставала его врасплох, и он вынужден был пользоваться гостеприимством
радушных крестьян, зачастую деливших с усталыми путниками кусок хлеба и кувшин молока.
— 126 —
Вачаган
чутко
прислушивался к людским нуждам, и не раз продажный судья попадал в тюрьму. Вдовы и сироты, не
поведав царю своих бед, получали деньги из царской казны, и бедные общины неведомо откуда получали
помощь.
Однажды, разгоряченный охотой Вачаган в сопровождении слуги прискакал в деревню Ацик и
остановился у родника.
У родника гурьбою толпились девушки, пришедшие с кувшинами за водой.
— Напоите меня, девушки! — попросил Вачаган.
Одна девушка наполнила кувшин и передала его другой. Та, вместо того чтобы передать кувшин
Вачагану, вылила его на землю. Тогда первая девушка снова наполнила кувшин и передала его подруге.
— 127 —
Девушка вылила и этот кувшин на землю.
— У меня горло пересохло от жажды, дай же мне воды! — воскликнул Вачаган.
Девушка рассмеялась и снова вылила воду на землю.
Вачаган разгневался, но девушка не обращала на это внимания. Она словно забавлялась — то
подставит кувшин под струю, то снова выльет воду. И только на шестой раз она подала кувшин Вачагану.
Утолив жажду, Вачаган спросил у девушки:
— Почему ты не дала мне сразу напиться? Шутила ли ты или хотела меня рассердить?
— У нас нет обычая: шутить с незнакомцами, — строго ответила девушка.
— Я видела, что вы разгорячены охотой, а вода в роднике холодна, как лед.
Даже разгоряченного коня хороший хозяин не поит холодной водой.
Такой ответ поразил Вачагана, но еще больше поразила его красота девушки.
— Как тебя зовут, красавица?
— Анаит.
— Кто твой отец?
— Мой отец — пастух Аран. Но зачем тебе знать наши имена?
— А разве это грех?
— Если это не грех, то назови себя и скажи, откуда ты родом?
— Солгать тебе или сказать правду?
— Делай, как найдешь для себя достойным.
— Достойным для себя Я нахожу правду. Но своего имени Я не могу тебе открыть.
Анаит взяла свой кувшин и ушла.
С тех пор Вачаган потерял покой. Образ Анаит не покидал его ни днем, ни ночью. Все чаще и чаще
ездил он в деревню Ацик, чтобы хоть мельком увидеть красавицу. Верный слуга Вагинак доложил об этом
царю с царицей.
Царь позвал сына и сказал:
— Сын мой Вачаган! Тебе минуло двадцать лет. Ты — моя единственная надежда, ты — опора моей
старости. Настало время тебе жениться.
— Я уже выбрал себе невесту, отец.
— Кто же она? Дочь какого царя? — обрадовался отец.
— Она Дочь пастуха из деревни Ацик. Имя ее — Анаит.
— Это невозможно, — замахал руками царь. — Забудь о ней скорее. Помни, что царский сын должен
выбирать себе в невесты либо царевну, либо княжну. У грузинского царя три дочери — выбирай любую. У
князя гунарского – красавица дочь, единственная.
— Нет, — отвечал Вачаган.
— Ну, тогда женись на дочери военачальника Варсеник. Она выросла на наших глазах, красавица, и
будет тебе верной женой и нам покорной дочерью.
— 128 —
— Нет, отец! Если ты хочешь, чтобы я женился — знай: нет для меня другой невесты, как Анаит, дочь
пастуха.
Долго уговаривал царь сына, но тот твердо стоял на своем.
Тогда царь выбрал богатые подарки, позвал верного Вагинака, и тот в сопровождении двух вельмож
поехал в деревню Ацик сватать Анаит, дочь пастуха.
Старый Аран приветливо принял гостей и разостлал для них ковер.
— Какой чудесный ковер! — удивлялись гости. — Это работа твоей хозяйки?
— Нет, я вдовец! — ответил Аран. — Моя жена умерла десять лет тому назад.
Это работа моей дочери Анаит.
— Такого ковра нет даже в нашем дворце. Твоя Дочь искусная мастерица.
Слава о ее красоте дошла до дворца. Царь послал нас для переговоров. Он хочет взять твою Дочь
Анаит в жены своему сыну.
Вельможа ждал, что Аран не поверит своим ушам или запляшет от радости. Но пастух продолжал
молча сидеть на ковре и ничем не проявил своей радости.
— Что с тобою, Аран? Ты не рад такой высокой чести?
— Дорогие гости, — усмехнулся старый пастух. — Я благодарен царю за великую честь взять из дома
жалкого пастуха украшение для царских палат. Я могу подарить царю этот прекрасный ковер, но дочь моя
сама распоряжается своей судьбой.
Вельможи переглянулись между собою.
В комнату вошла Анаит, поклонилась приезжим и села за пяльцы. Ее тонкие пальцы мелькали, как
белые бабочки.
— Посмотри, Анаит, какие богатые дары прислал тебе наш царь, — сказал Вагинак, вынимая шелковые
платья и драгоценные украшения.
Анаит мельком взглянула на все и спросила:
— За Что же мне такая милость?
— Царь хочет тебя в жены своему сыну Вачагану. ты напоила его водой из родника. И вместе с
кувшином Он отдал тебе свое сердце.
— Значит, тот прекрасный юноша — сын царя? — удивилась Анаит. — Но знает ли он какое-нибудь
ремесло?
— Зачем царскому сыну ремесло? — рассмеялся Вагинак. — Все подданные – его слуги.
— Сегодняшний господин — завтра может стать слугой. Ремеслом должен владеть каждый, будь он царь
или слуга.
Вельможи переглянулись между собой.
— Значит, ты отказываешь царевичу только потому, что он не знает ремесла?
— переспросили вельможи.
— Скажите царевичу, что он мне мил, но я поклялась выйти замуж только за человека, знающего
ремесло, и не могу нарушить клятву.
Послы вернулись во дворец и рассказали обо всем.
— 129 —
Царь с царицей обрадовались, думая, что уж теперь Вачаган откажется от своего намерения.
Но Вачаган сказал:
— Анаит права. И Царь — человек. А каждый человек должен быть мастером какого-нибудь дела.
И решил Вачаган научиться ткать парчу.
Из Персии привезли мастера, и за один год Вачаган превзошел своего учителя. Своими руками он
соткал из тончайших золотых ниток подвенечное платье и послал его Анаит. Девушка долго любовалась
чудесным узором и дала свое согласие выйти замуж за Вачагана.
Семь дней и семь ночей шел свадебный пир. Царю так понравилась Анаит, что он с радости на три
года освободил всех крестьян от налогов, и в стране сложили такую песню:
Встало солнце золотое в день свадьбы Анаит,
Дождь из золота полился в день венчанья Анаит,
Все поля озолотились, все налоги позабылись,
Все пополнились амбары благодатными хлебами.
Честь и слава нашей мудрой, златокудрой Анаит!
Вскоре после свадьбы царь послал по делам верного слугу Вагинака в дальний край своего царства, и
тот бесследно исчез.
Годы шли, царь с царицей умерли, и на трон взошел Вачаган.
Однажды Анаит сказала мужу:
— Вачаган! Я замечаю, что ты не знаешь, что делается в твоем царстве.
Люди, которых ты созываешь на совет, не говорят тебе всей правды. Чтобы успокоить тебя, они
говорят, что все хорошо. А так ли это на самом деле?
Сбрось на время царские одежды.
— Ты права, Анаит. Но кто же без меня будет управлять государством?
— Я! И сделаю это так, что никто не будет знать о твоем отсутствии.
— Хорошо, Анаит. Завтра я покину дворец, и если через двадцать дней я не вернусь, значит, со мною
случилась беда.
В простой крестьянской одежде Вачаган отправился в дальний путь.
Много он видел, много слышал, но самое необычайное случилось с ним на обратном пути в городе
Пероже.
Однажды он сидел на городской площади и увидел толпу народа, следующую за седовласым
старцем. Старец медленно ступал, перед ним очищали дорогу и подставляли под ноги по кирпичу.
— Кто этот старец? — спросил Вачаган.
— Это великий жрец, он до того свят, что не ступает ногою на землю из боязни раздавить какое-нибудь
насекомое.
В конце площади старец опустился на разостланный ковер и начал проповедь.
— 130 —
Вачаган протиснулся вперед, чтобы разглядеть и послушать старца. Старец заметил Вачагана и
подозвал его к себе.
— Кто ты и откуда?
— Я из далекой, чужой земли. Пришел искать в ваш город работы.
— Пойдем со мной. Я дам тебе работу и щедро заплачу за нее.
Вачаган последовал за старцем. На краю города старец отпустил провожавшую его толпу. Остались
лишь жрецы и носильщики, нагруженные тяжелою кладью.
Все они были чужестранцы. Вскоре показался какой-то храм, окруженный со всех сторон высокой
стеною.
Великий жрец остановился около железных ворот, отпер их огромным ключом и, впустив всех, снова
запер замок.
Вачаган увидел перед собой храм, увенчанный голубым куполом, окруженный маленькими кельями.
У этих келий носильщики сложили свою кладь, и великий жрец повел их в храм. В глубине храма, близ
алтаря, великий жрец нажал незаметную пружину, и стена раздвинулась надвое. За ней виднелась новая
железная дверь. Великий жрец открыл эту дверь и сказал:
— Войдите, люди. Здесь вас накормят и дадут работу.
Никто не успел сказать и полслова, как железная дверь захлопнулась, и все погрузились во тьму.
Ошеломленный, Вачаган бросился к дверям и изо всех сил застучал:
— Откройте! Откройте!
Но ему отвечало только собственное эхо.
Ошеломленный, Вачаган молча поплелся вперед, туда, где виднелась слабая полоска света.
Остальные последовали за ним.
Падая и спотыкаясь, они добрались до скудно освещенной пещеры, откуда неслись жалобные крики.
Навстречу им метнулась какая-то тень. Вачаган выпрямился во весь рост и громко крикнул:
— Кто ты, человек или дьявол? Подойди и скажи, где мы?
Тень приблизилась и, дрожа, как лист в бурную ночь, остановилась перед ним. Это был человек с
лицом мертвеца. Его глубоко впавшие глаза сверкали голодным блеском, щеки ввалились, синие губы
обнажали беззубый рот. Это был живой скелет, обтянутый кожей.
Заикаясь и плача, этот живой труп сказал:
— Следуйте за мной, и все поймете.
Они пошли по узкому коридору и вышли в другую пещеру, где такие же голые, еле копошащиеся
скелеты лежали на холодной земле, прижимаясь друг к другу, и тщетно пытались согреться.
Проводник повел Вачагана дальше, через такую же пещеру, где в чинном порядке стояли огромные
котлы и такие же люди-тени копошились вокруг них, мешая длинными палками какое-то варево.
Вачаган заглянул в котел и в страхе отпрянул назад. В котле варилось человеческое мясо. Вачаган
ничего не сказал своим товарищам по несчастью и последовал за проводником.
Тот привел их в огромную, тускло освещенную пещеру, где сотни мертвенно-бледных, измученных
людей вышивали, вязали, шили. Тем же путем проводник привел их в первую пещеру и устало опустился
на камень.
— 131 —
— Тот же старец так же заманил в эти пещеры и нас. Я потерял счет времени, ибо тут нет ни дня, ни
ночи и только бесконечной чередой тянутся кошмарные сумерки. Знаю только, что все, кто попал вместе со
мной, — погибли. Если человек, попавший сюда, знает ремесло, его заставляют работать, если нет — уводят
на бойню, и оттуда он попадает в те ужасные котлы, которые вы только что видели. Старый дьявол не
один, все жрецы — его помощники.
Вачаган, не отрывая глаз, смотрел на говорящего и… узнал в нем своего исчезнувшего слугу Вагинака.
Вагинак не узнал своего господина, и Вачаган, боясь, чтобы радость встречи не порвала, как меч,
тонкую нить жизни Вагинака, не назвал себя.
— Силы совсем оставляют меня, и тогда меня отправят на бойню, — грустно сказал Вагинак. — И всех вас
ждет та же судьба.
— Нет! — гневно воскликнул Вачаган. — Оставайся с нами, я верю, что мы выберемся живыми из этого
ада!
Вачаган расспросил своих спутников об их ремесле. Один оказался портным, другой — ткачом, третий —
вышивальщиком, остальные не знали никакого ремесла.
— Будете моими помощниками, — заявил им Вачаган.
Вскоре с шумом распахнулись железные двери, и в пещеру вошел жрец, окруженный со всех сторон
стражей.
— Это новоприбывшие? — спросил он.
— Да, мы слуги твоей милости.
— Кто из вас знает какое-нибудь ремесло?
— Мы — искусные мастера. Мы умеем ткать ценную парчу. Она стоит в сто раз больше, чем чистое
золото.
— Неужели на свете есть ткань, которая стоит в сто раз больше, чем золото?
— удивился жрец.
— Я не лгу, — гордо ответил Вачаган.
— Хорошо, — поверил жрец. — Скажи, какие вам нужны инструменты, какой материал, и идите в общую
мастерскую работать.
— Нет, о господин! Чужие глаза не должны видеть нашу работу. Позволь нам остаться здесь и прикажи
посылать нам в пищу хлеб и плоды. Мы не едим мясную пищу и, вкусив, сразу умрем, и вы лишитесь
огромной выгоды.
— Хорошо, но горе, если вы обманете меня. Я пошлю вас на бойню и прежде чем убить, предам всех
страшным пыткам.
В тот же день жрец прислал необходимые инструменты и материал. Вачаган принялся за работу,
обучая ей своих товарищей по несчастью.
Каждый день слуги жреца приносили пленникам хлеб и плоды. Каждый старался хоть немного
уделить несчастным, томившимся в соседней пещере.
Вагинак постепенно стал приобретать человеческий вид.
Когда основа парчи была готова, Вачаган сказал жрецу:
— Мы не можем дальше работать в полутьме. Прикажи принести нам огня. Жрец исполнил просьбу
— 132 —
Вачагана и принес смоляной факел и несколько светильников.
Увидев Вачагана, освещенного с ног до головы, Вагинак дико вскрикнул. И без сознания рухнул на
землю.
— Что с ним? — удивился жрец.
— Блеск факела ослепил его, господин. Он придет в себя и спокойно будет работать, — с поклоном
сказал Вачаган, и жрец ушел.
Вскоре парча была готова. Она сверкала и переливалась всеми цветами радуги. По краям тонкого
узора Вачаган выткал крохотными буквами историю своей неволи.
Увидев чудесную парчу, жрец пришел в восторг.
— Ты действительно мастер, — милостиво бросил он Вачагану.
— Я тебе говорил, что эта парча будет стоить в сто раз дороже золота. Знай же, что она стоит еще
дороже! На ней вытканы волшебные талисманы. Жаль, что они не доступны каждому. Прочесть и открыть
их тайну может только мудрая царица Анаит.
Жадный жрец не отводил глаз от чудесной парчи. Он решил не показывать ее главному жрецу, с тем,
чтобы самому воспользоваться щедрой прибылью.
Тем временем Анаит так мудро правила страной, что народ не знал об отсутствии Вачагана. Прошло
условленных двадцать дней — Вачаган не вернулся. Царица встревожилась не на шутку. По ночам она
видела страшные сны. Собака Вачагана Занги день и ночь выла, кидалась под ноги и, визжа, тащила куда-
то Анаит за платье. Конь Вачагана не ел корма и ржал, как жеребенок, потерявший мать. Куры кукарекали, как петухи, а петухи, вместо зари, пели под вечер фазаньими голосами. Храбрая Анаит впала в отчаяние.
Она разослала гонцов во все концы своего царства, но Вачаган исчез, как иголка в стоге сена.
Однажды утром ей доложили о приезде иноземного купца с товарами.
— Позовите его, — приказала царица. — Может быть, он встретил на своем пути моего дорогого мужа.
Слуги ввели жреца. Он отвесил царице низкий поклон и на серебряном подносе преподнес золотую
парчу.
Анаит мельком взглянула на парчу и спросила:
— Не встретил ли ты на своем пути царя Вачагана?
— Нет, — ответил жрец.
— Сколько стоит твоя парча?
— Она стоит в триста раз больше, чем вес золота. Это цена работы мастеров и материала. А мое
усердие оцени сама, о госпожа!
— Это неслыханная цена за парчу.
— Это не простая парча, царица, на ней вытканы волшебные талисманы, исцеляющие грусть и горе.
Занги — собака.
— Вот как? — удивилась Анаит и снова развернула парчу.
«Любимая Анаит, я попал в страшный ад. В нем я встретил Вагинака.
Доставивший парчу — один из демонов этого ада. Ищи нас к востоку от Перожа под обнесенным
стеной храмом. Налево от алтаря стена раздвигается надвое.
— 133 —
Торопись, нам грозит смерть. Вачаган».
Сердце Анаит затрепетало, как пойманная птица. Снова и снова она пробегала страшные слова.
Собрав все свои силы, Анаит с улыбкой сказала:
— Да, ты прав! Узоры этой парчи обладают чудесным свойством. Еще вчера я не находила себе места
от тоски и горя. А сейчас ты видишь — я улыбаюсь.
Этой парче нет цены. Но мертвое творение не может быть выше своего творца, — не так ли?
— Ты говоришь мудро, царица.
— Приведи ко мне мастера, соткавшего эту парчу, — я хочу посмотреть на него.
— Мудрая царица! Я не видал этого мастера. Я купец и приобрел эту парчу в Индии у одного еврея. А
тот купил парчу у араба. А у кого купил араб — я не знаю.
— Но ты говорил, что работа и материал стоят в триста раз дороже веса золота. Значит, ты сам отдал ее
ткать.
— Мудрая царица, так сказал мне купец, у которого…
— Ты лжешь! — гневно вскричала царица. — Талисманы открыли мне твою мерзкую тайну. В темницу его!
Слуги схватили жреца и увели.
Анаит приказала трубить тревогу. Тревожно перешептывающийся народ запрудил дворцовую
площадь, спрашивая друг у друга, что случилось.
На балкон вышла вооруженная с ног до головы Анаит.
— Граждане! — сказала она. — Жизнь нашего царя Вачагана в опасности. Кто любит царя, кому дорога его
жизнь — за мной. К полудню мы должны быть в Пероже.
Не прошло и часа, как все, кто мог носить оружие, были на конях. Анаит оседлала огненного коня,
обскакала свое войско, скомандовала «вперед» и помчалась в Перож, вздымая за собой облако пыли.
Войско Анаит осталось далеко позади, когда она остановила огненного коня посреди площади Перожа.
Жители, приняв Анаит за божество, преклонили перед нею колени.
— Где ваш начальник? — гордо спросила Анаит.
— Я твой слуга, — поднявшись с колен, сказал седобородый старик.
— Что творится в твоем храме?
— Там живет святой человек, которого чтит весь наш народ.
— Святой человек?! Веди меня к нему.
Начальник повел Анаит к храму, а за ним последовала толпа.
Увидав их приближение и приняв их за богомольцев, жрецы открыли первую железную дверь.
Навстречу толпе, с пением молитвы, с высоко поднятыми для благословения руками, вышел главный
жрец.
Анаит на коне въехала в храм. Она подскакала к алтарю, нащупала в стене тайную пружину, стена
разошлась надвое, и перед изумленной толпой предстали тяжелые железные двери.
— Открой эту дверь, — приказала главному жрецу Анаит.
Вместо ответа главный жрец с вооруженными слугами бросился на Анаит.
— 134 —
— Она осквернила храм! Смерть ей! — бесновался главный жрец, призывая горожан к мести.
Умный конь Анаит затоптал его могучими ногами, а тем временем на подмогу отважной женщине,
сражавшейся с окружавшими ее жрецами, подоспело войско и истребило всех врагов до единого. Народ
со страхом и недоумением следил за происходящим.
— Подойдите поближе и посмотрите, что скрыто в подземелье вашего храма! — сказала Анаит.
Когда двери пещеры сорвали с петель, страшное зрелище предстало народу. Из адского подземелья
выползли люди — не люди, а тени. Многие из них были при смерти и не могли стоять на ногах. Другие, ослепнув от света, шатались и ползли, как муравьи. Последними вышли Вачаган и Вагинак с
полузакрытыми глазами, чтобы дневной свет не ослепил их.
Воины ворвались в подземелье и вынесли оттуда тела умерших людей, орудия пыток, ремесленные
инструменты и котлы с человеческим мясом. Пристыженные горожане помогли им разбить и очистить
храм. Только покончив с этим, Анаит вошла в наскоро сооруженную палатку, где ждали ее Вачаган и
Вагинак.
Царь с царицей уселись рядом и не могли наглядеться друг на друга.
Вагинак, плача, приник к руке Анаит.
— Мудрая царица! Это ты спасла нас сегодня!
— Нет, Вагинак! Не сегодня спасла вас мудрая Анаит, а тогда, когда спросила: «А знает ли сын вашего
царя какое-нибудь ремесло?» Помнишь, как тот смеялся тогда?
Пристыженный Вагинак молча опустил глаза. С тех пор прошло много лет, но слава о мудрой Анаит
жива до сих пор.
Дети короля Эйлпа
Давным-давно у подножия обледенелых холмов в густой тени деревьев
произошло сражение между королем Эйлпа и друидами. И когда битва кончилась, король Эйлпа вместе со
своими воинами лежал мертвый на земле, а друиды расхаживали по его дворцу и распевали свои дикие
победные песни. И вдруг они заметили обоих детей короля Эйлпа: мальчик и девочка сидели,
скорчившись, у огромной двери. Их подняли и с торжествующими криками потащили к предводителям.
— Девочку мы возьмем себе, — решили друиды. — И пусть все знают, что отныне она принадлежит нам.
Тогда одна из их женщин прикоснулась к пленнице. И вот белая кожа девочки стала зеленой, как
трава.
Но друиды еще не решили, что им делать с сыном короля Эйлпа. И он вдруг вырвался из их рук и
побежал с быстротой оленя, которого травят. Мальчик бежал, пока не поднялся на вершину горы Бек-
Глойн, что значит «Стеклянная гора». На ее ледяной вершине он и заснул в ту ночь. Но пока он спал, один
друид нашел его и заколдовал — обратил в борзого пса, а потом увел обратно во дворец. Однако он не
— 135 —
лишил королевича дара речи.
Друиды,
собираясь покинуть дворец короля Эйлпа, оставили в нем коро- левну, чтобы она смотрела за своим
братом. К тому же она отказывалась повиноваться их женщинам, и те были рады отделаться от нее.
— Зеленая девочка и борзой пес будут жить вместе в доме отца своего, — изрек предводитель друидов.
— Мы их заколдовали, и наши могучие чары не рассеются, пока не произойдут два события. Если какая-
нибудь женщина по доброй воле согласится остаться здесь на всю жизнь и не покидать борзого пса,
королевич снова примет свой прежний вид. А если королевну поцелует принц, кожа ее снова станет такой
же белой, какой была раньше.
Королевна стояла у входа во дворец, обвив зеленой рукой шею борзого пса, а предводитель друидов
— 136 —
широким жестом показал на двор, устланный костями павших в великой битве. И перед тем, как навсегда
уйти отсюда, он произнес еще одно пророчество:
— Кости отца вашего и воинов его останутся здесь, и высушит их солнце, и дожди отмоют их добела, и
будут они лежать, непогребенные, пока дети детей ваших не предадут их земле.
Много лет брат и сестра жили одни в отчем доме. И пока вокруг него за воротами все пышней и
пышней разрастался папоротник, отроческие годы королевских детей миновали. Зеленокожая королевна, высокая и стройная, бродила по опустевшим покоям, и зеленые волосы рассыпались у нее по плечам. За
ней по пятам ходил поджарый борзой пес с человечьими глазами. Он обладал даром речи, и в душе у него
жили мечты, свойственные юным людям.
И вот когда брат и сестра стали уже взрослыми, сосед их покойного от- ца, король Эрби, выступил в
дальний поход с тремя сотнями воинов. Но не успели они углубиться в горы, как с неба спустился густой
белый туман, и король сбился с тропы. Он в замешательстве пробирался вперед ощупью, тщетно стараясь
отыскать тропу и не потерять из виду своих спутников.
— Держитесь ближе ко мне! — крикнул он.
Из непроглядной тьмы ему откликнулось только сто человек.
Король все брел и брел вперед и вот различил справа от себя слабое поблескивание тихого горного
озера и крикнул снова:
— Держитесь ближе ко мне!
На этот раз отозвались только двадцать воинов.
Он выхватил из ножен палаш, словно желая рассечь им туман, и опять пошел вперед. А когда
различил слева от себя чуть видные очертания могучей ели, крикнул в третий раз:
— Держитесь ближе ко мне!
Но теперь откликнулось лишь трое воинов.
Наконец он забрел по колено в густую чащу папоротника и в последний раз позвал своих воинов. Но
теперь уже никто не откликнулся на его зов, и он понял, что остался один.
С палашом в руке он стоял, не двигаясь с места, пока туман не поднялся над горами и рваными
клочьями не поплыл по синему небу. И тут путник увидел перед собой дворец короля Эйлпа. Буйный
папоротник рос в щелях его ветхих стен, довершая их разрушение.
Король Эрби опасливо приблизился к воротам, которых никто не охранял, и вошел в безлюдный двор.
Он по-прежнему был устлан костями тех, что пали в бою много лет назад. Кости эти уже высохли на солнце, и дожди отмыли их добела. «Страшная, должно быть, битва разыгралась здесь когдато!» — подумал король
Эрби и направился ко входу во дворец, но по дороге нечаянно задел ногой череп. Это был череп самого
короля Эйлпа, и он покатился по двору и пересек его из конца в конец.
И тут из огромной двери вдруг выскочил свирепый борзой пес. Он в бешенстве бросился на короля
Эрби и сшиб его на землю — вот-вот в горло вцепится. Нежданное нападение ужаснуло короля, но он был
поражен еще больше, когда из собачьей пасти с острыми клыками послышался человеческий голос.
— Ты осквернил кости моего отца! — зарычал пес. — Ты топтал ногами тех, что обречены лежать
непогребенными, пока их не предадут земле дети наших детей!
— Пощади меня! — взмолился король Эрби в ужасе. — Кто бы ты ни был, о пес с человечьим голосом,
пощади меня!
— 137 —
И тут из дворца донесся звонкий девичий голосок:
— Пощади этого незнакомца, брат! Кто знает, а может, он нас расколдует?
Борзой пес отскочил в сторону, и король, пошатываясь, поднялся на но- ги. И тут он увидел, что по
двору к нему идет стройная девушка с ярко-зелеными волосами и кожей.
— Где я? — спросил король в страхе. — И кто вы такие, странные вы создания?
— Это дворец короля Эйлпа. Он был убит в сражении с нашими врагами — друидами, — ответила
королевна. — А мы — несчастные дети короля Эйлпа.
Тогда заговорил борзой пес.
— Как тебя зовут, незнакомец? — спросил он.
— Я король Эрби, — ответил тот. — У меня тоже есть сын и дочь, и они будут оплакивать меня всю жизнь, если я не вернусь к ним.
Тут хитроумный замысел пришел в голову королевичу. Он отозвал сестру в сторону и сказал ей:
— Мы должны заманить сюда дочь этого короля. Я постараюсь уговорить ее остаться со мной на всю
жизнь, и тогда снова стану человеком. И кто знает — а вдруг ее брат расколдует тебя? Ведь он — принц, и его
поцелуй может рассеять чары друидов.
— Хорошо придумал! — сказала сестра. — Но как это сделать? Ведь женщина должна остаться с тобой, не
зная, что ты — королевич. А принц должен поцеловать меня, не ведая, что меня заколдовали друиды. И мы
не должны поверять своей тайны королю Эрби.
— Верно, сестра, — молвил королевич. — Так давай скажем королю, что убьем его только через год. Пусть
он пока уйдет в свое королевство и за это время подготовит сына себе в преемники. Ты пойдешь с королем
и приведешь к нам его дочь. Она послужит залогом того, что отец ее вернется к нам через год. Так мы
заманим принцессу к себе, а прочее уж зависит от нас самих. Если постигнет нас неудача, придется нам до
конца своих дней жить в скорбном одиночестве.
И вот они сказали королю Эрби, что отпускают его на год, но с тем ус- ловием, чтобы дочь его
прожила этот год у них. Королю волей-неволей пришлось согласиться. Потом он вместе с дочерью короля
Эйлпа пустился в путь по бездорожным порослям папоротника, и путники не отдыхали ни днем, ни ночью, пока не дошли до королевского дворца.
Вскоре пес, поджидавший сестру у ворот, увидел, как она спускается с холма, а с нею идет молодая
принцесса — идет, робея, но из гордости не выдавая своего страха. Это была Ойгриг, дочь короля Эрби. А
сын короля Эйлпа, как только взглянул на нее, подумал, что краше ее нет девушки на свете.
Брат и сестра приняли Ойгриг как почетную гостью, и вскоре ее ненависть и недоверие к странным
хозяевам сменились удивлением. Она не понимала, как могут этот борзой пес с кроткими глазами и эта
зеленая девушка, что так ласкова с нею, грозить смертью ее отцу. Она умоляла их пощадить короля Эрби, но они не внимали ее мольбам.
— Вы скрываете от меня какую-то тайну, — сказала наконец Ойгриг. — Я знаю, что вы не жестокие.
И вот настала весна, и зацвели колокольчики; настало лето, и чибисы стали бороздить небо; настала
осень, и гроздья красных ягод запылали на ветвях рябины. Королю Эрби близилась пора вернуться к детям
короля Эйлпа.
— Как хорошо тут, в горах! — воскликнула как-то раз осенью Ойгриг.
Сердце у королевича забилось от радости. Но девушка не произнесла тех слов, которые он жаждал
— 138 —
услышать. Когда же выпал первый снег, королевич сказал ей:
— Ты скоро покинешь нас, Ойгриг! Завтра твой отец придет сюда, а ты вернешься к своим.
— Вернусь, но — одна! — горестно воскликнула Ойгриг. — О, не отпускай меня одну! Умоляю тебя, пощади
моего отца! — Она помолчала, потом тихо добавила: — А уж если не хочешь отпустить нас обоих, отпусти
только отца, а меня оставь здесь навсегда или убей меня вместо него.
И радостно и недоверчиво смотрели на нее дети короля Эйлпа.
— Ты и вправду согласна остаться здесь на всю жизнь? — спрашивали они.
— Да, — ответила Ойгриг. — Чтобы спасти жизнь отцу.
И как только она проговорила эти слова, чары друидов рассеялись. Сын короля Эйлпа сбросил с себя
обличье пса и принял свой прежний вид. Перед Ойгриг стоял юный королевич.
— Не бойся за отца, — сказал он с улыбкой. — У меня и в мыслях не было убить его.
Затем он рассказал принцессе о том, как его заколдовали, а его сестра обняла их обоих своими
зелеными руками и расплакалась от радости.
Тут во двор вошел король Эрби и, увидев их, изумился. Ему открыли тайну, и он снова отправился на
родину, чтобы привести своего сына на свадебный пир, — Ойгриг и сын короля Эйлпа уже собирались
обвенчаться.
В полдень следующего дня король Эрби и его сын верхом на резвых лоша- дях показались на горном
склоне. Их встретили с радостью. Печалилась только дочь короля Эйлпа. Ведь она с первого же взгляда
всем сердцем полюбила юного принца. А он от нее отшатнулся — не понравились ему ее длинные зеленые
волосы и зеленая кожа.
— Нет, не дождаться мне от него поцелуя — так и останусь заколдованной, — сказала она брату, и слезы
потекли по ее зеленым щекам.
— Не отчаивайся! — молвил он. — Принеси кубок желтой браги, что сварена из меда диких пчел. В
старину говорили, что это волшебная брага. Кто знает, а вдруг она склонит сердце принца к тебе.
Сестра послушалась его совета и поднесла сыну короля Эрби кубок сол- нечной медовой браги.
— Попробуй! Она пахнет вереском, — сказала девушка. — Она напомнит тебе о благословенном летнем
тепле.
Принц взял кубок из ее рук и поднес к губам. И вот едва он пригубил медовый напиток, как глаза его, словно по волшебству, увидели королевну в ее прежнем прекрасном облике, и показалось ему, что не
сравнится с нею никакая другая девушка. Он поставил на стол кубок, обнял королевну и поцеловал ее. И в
тот же миг злые чары друидов рассеялись, и дочь короля Эйлпа снова стала красавицей.
В тот день задали два свадебных пира вместо одного. Ойгриг и сын ко- роля Эйлпа остались во
дворце и были счастливы там весь свой век. А дочь короля Эйлпа отбыла вместе с королем Эрби и его
сыном в их королевство. И они тоже обрели счастье на всю жизнь.
А со временем исполнилось и третье предсказание друидов: дети детей короля Эйлпа собрали со
двора кости воинов, давным-давно павших в бою, и наконец предали их земле.
Прекрасная Розалинда
— 139 —
Испанской королевне, дочери испанского короля, исполнилось шестнадцать лет.
Пора было выдавать ее замуж. Прослышали об этом женихи, и съехалось их с разных концов земли
великое множество.
Был тут и индийский раджа, и наследник французского престола, и португальский принц, и
персидский шах, а князей да герцогов не перечесть. Последним приехал турецкий султан, старый и
кривоногий.
Королевна в щелочку смотрела на женихов, которых отец принимал в парадном зале, и хохотала до
упаду. Только дважды она не смеялась. Первый раз, когда увидела португальского принца, потому что он
был статен, красив и очень понравился королевне. Второй раз она не засмеялись, когда увидела турецкого
султана — очень уж он был страшен.
Отец королевны растерялся: все женихи знатны и богаты — как тут выбрать достойного! Ведь он любил
королевну так сильно, как всякий отец любит свою единственную дочь, есть у него корона или нет. Думал
он три дня и, наконец, придумал. Пусть королевна бросит наугад золотой мячик. В кого он попадет, тот и
станет ее мужем.
— 140 —
Вот
в
назначенный день женихи собрались перед дворцом. Королевна вышла на балкон, и все женихи разом
зажмурились, ослепленные ее красотой. Тут королевна и бросила свой золотой мячик. Метила она,
конечно, в португальского принца. Да на беду рядом стоял турецкий султан. Увидев, куда летит мяч, он
тесно прижался к португальскому принцу. Мячик коснулся плеча принца, но — увы! — он коснулся и плеча
хитрого турка.
И вот оба предстали перед королем и его дочерью.
Король был в смущении. Ведь всю эту затею с мячом он придумал, чтобы не надо было выбирать. Да
к тому же его любимая дочка, глядя на двух своих женихов, то плакала, то смеялась, и король никак не мог
понять, за кого же ей хочется замуж.
— Ваше королевское величество, — сказал португальский принц, — я люблю вашу дочь и прошу ее руки.
— 141 —
— Мне королевна нравится не меньше, — возразил турецкий султан. — Незачем такой прекрасной
девице выходить замуж за желторотого юнца, который даже ни разу еще не был женат. Иное дело я — у
меня сто жен, и я хорошо знаю, как с ними обращаться. Так что не сомневайтесь, ваше королевское
величество, отдавайте свою дочку за меня.
Но тут королевна твердо сказала:
— Моим мужем может стать только тот, у кого я буду одна, как сердце в груди.
И она посмотрела на португальского принца.
Король наконец понял, чего хочет его дочь и ответил:
— Ничего не поделаешь, ваше турецкое султанство, поищите себе сто первую жену в других краях,
потому что свою дочь я вам не отдам.
Турецкий султан страшно разгневался. Он в ярости топтал свою чалму и приговаривал, что лучшего
обращения она и не заслуживает, если ее хозяина могут так унизить. Под конец он сказал королю:
— Коль твоя дочь не досталась мне, так пусть не достается никому.
С этими словами он подобрал свою чалму и ушел.
А на следующий день испанская королевна тяжко заболела. Она худела и бледнела с каждым часом,
глаза ее глубоко ввалились. Болезнь сводила ей тело, и королевна то и дело сгибалась, словно вязальщица
снопов. Лекари не знали, как назвать болезнь и как ее излечить.
Тогда король в смятении ударил в колокол Совета.
— Синьоры Совета! — сказал он. — Моя дочь чахнет день ото дня. Скажите, что мне делать.
И мудрые синьоры Совета ответили:
— Мы слышали, что в Италии при дворе одного из королей живет девушка по имени Розалинда. Она
столь же прекрасна, сколь и мудра. Она разыскала пропавшую дочь этого короля и спасла ее. Пошлите за
ней, может быть, она спасет и вашу дочь.
— Прекрасно! — воскликнул король. — Ваш совет, синьоры Совета, пришелся мне по душе.
Король хлопнул в ладоши и приказал тотчас снаряжать корабли. Послом к итальянскому королю он
назначил старейшего синьора Совета.
Корабли уже поднимали якоря, когда король запыхавшись прибежал на берег.
— Ах, старейший синьор Совета, ведь я чуть не позабыл вручить вам железную перчатку. Если тот
король не согласится отпустить Розалинду, бросьте к его ногам перчатку в знак объявления войны.
Посол поклонился королю, взял перчатку, и корабли отплыли.
Перчатка и в самом деле чуть не пригодилась. Потому что король, названый отец Розалинды, наотрез
отказался отпустить свою приемную дочь в Испанию. И быть бы войне, если бы сама Розалинда не вбежала
в зал. Услышав, зачем приехал посол, она сказала:
— Не огорчайтесь, дорогой король, я съезжу в Испанию ненадолго. Может, я и помогу испанской
королевне.
И она так уговаривала короля, что он согласился.
Вот приплыли корабли назад в Испанию. Сам испанский король и опечаленный португальский принц
вышли встречать Розалинду.
— 142 —
Только Розалинда ступила на берег, она сказала:
— Ведите меня скорее к вашей дочери.
И было самое время, потому что королевна совсем истаяла.
«Это не простая болезнь, — сказала себе Розалинда, — тут что-то есть!»
Она заперлась с королевной в ее покоях и велела, чтобы никто к ним не входил три дня и три ночи.
Испанский король своими королевскими руками наложил на двери, ведущие в покои дочери, семь
больших восковых печатей.
И вот настал вечер. Розалинда хотела зажечь свечу, но у нее не оказалось ни кремня, ни огнива, ни
трута. Она взглянула в окно и приметила далеко-далеко на холме тусклый огонек. Розалинда, недолго
думая, взяла свечу, выпрыгнула в окошко и побежала в ту сторону. Чем дальше она шла, тем ярче
становился огонь. А когда Розалинда подошла совсем близко, она увидела большой костер. На костре
стоял огромный котел, в котором что-то кипело. Старый кривоногий турок в чалме помешивал варево и
приговаривал что-то не по-итальянски, не по-испански, а по-своему, по-турецки.
«Э, — подумала Розалинда, — не в этом ли котле тает жизнь испанской королевны?»
И она сказала турку:
— Ах, бедняжка, отдохни немножко, ты очень устал.
— Я не могу отдохнуть, — ответил турок. — Я мешаю уже три месяца днем и ночью, ночью и днем.
Осталось уже недолго. Скоро я уеду в свою Турцию, а то как бы мои сто жен не перессорились между
собой.
— Ну так давай я за тебя помешаю, — сказала Розалинда.
— Мешай, мешай, но клянусь бородой Магомета, если ты будешь плохо мешать, я и тебя сварю в этом
котле.
Турок сел на землю, скрестив ноги, а Розалинда принялась усердно мешать сушеной совиной лапой
вонючее варево.
— Хорошо я мешаю? — спросила она турка?
— Мешай, мешай, — проворчал турок.
— А ты поспи, — сказала Розалинда.
Турок заснул.
Тогда Розалинда взяла да и опрокинула котел с волшебным зельем прямо на турка.
Ох, что тут было! Турок сразу стал худым, как щепка, весь ссохся и, наконец, превратился в кучу трухи.
А Розалинда зажгла свечу от тлеющих угольков и бросилась бежать ко дворцу.
Когда она вернулась, испанская королевна впервые за много дней спала спокойно, как дитя. На ее
бледных щеках проступил румянец.
В назначенный Розалиндой день испанский король сорвал семь печатей и открыл двери. На шею ему
бросилась веселая и здоровая дочь.
Король наградил Розалинду богатыми подарками и с почестями отправил в Италию. Испанская
королевна крепко обняла ее, расцеловала и просила не забывать, что в Испании у Розалинды есть названая
сестра. А португальский принц, ее жених, добавил: и названый брат.
— 143 —
Морег и Водяной Конь
Когда наступают теплые дни и папоротник темнеет под летним солнцем, горцы-
фермеры, по древнему обычаю, ведут стада в горы, на летние пастбища. Там они отпирают двери своих
летних хижин и живут в них, пока не придет пора возвращаться домой.
Много лет назад жил-был один фермер по имени Доналд Мак-Грегор. Его летник стоял в глухом
месте, на склоне горы, у подножия которой лежало большое озеро. Хижина у Доналда Мак-Грегора была
маленькая, белая, и вокруг нее простирались поросли вереска, а внизу, под горой, росла пышная трава.
Там было богатое пастбище для его скота. Однако люди не завидовали Мак-Грегору. Больше того, они с
осуждением покачивали головами и говорили ему, что напрасно он построил себе хижину в таком месте. А
по вечерам, когда уже темнело, ни один человек не отваживался даже ступить на тропку, что к ней вела.
Ведь все знали, что в глубинах большого озера обитает страшное чудище – Водяной Конь – и оно рыщет по
окрестным горам.
Никто не знал, какое оно, это чудище. Те, кому случалось увидеть, как страшилище поднимается из
темных вод озера, умерли от страха и ничего не смогли рассказать про него. Когда же чудище рыскало по
горам, оно принимало разные обличья и являлось то в виде старухи, то в виде черного ворона, то в виде
лисицы с хитрыми глазами. А в своем настоящем виде оно появлялось, только когда подкрадывалось к
добыче, чтобы схватить ее и безжалостно растерзать.
Ходили слухи, что Водяной Конь громаден и черен, что на чудовищной его голове торчат два острых
сатанинских рога, а когда он мчится по вереску, его не догонит и ветер.
Много ходило рассказов про это страшилище, и каждый год оно губило новые жертвы. Но, наперекор
всему, Доналд Мак-Грегор не слушал соседей, когда они говорили, что опасно-де жить так близко от озера.
Ему советовали перенести его летник на другой берег того ручья, что протекал неподалеку. Ведь известно
было, что Водяной Конь не может перешагнуть через текучую воду, а значит, ему недоступна вся местность
за ручьем. Но на все уговоры Доналд Мак-Грегор отвечал, что хочет пасти свой скот на самом лучшем
пастбище, а самое лучшее пастбище как раз на берегу озера.
– Что до Водяного Коня, – говорил он, – то я поверю в него не раньше, чем встречусь с ним.
Когда же ему напоминали о злополучных жертвах чудища, он возражал:
– Если эти люди пропали без вести, значит, они слишком загостились у соседей. Возвращались домой
под хмельком, споткнулись где-нибудь в темноте, ну и свалились в пропасть.
Но в конце концов пришлось ему признать, что он был неправ, и вот как это случилось.
У Доналда Мак-Грегора была дочь Морег, и отец нежно любил ее. Каждый год она уходила вместе с
ним на летние пастбища и все длинные светлые дни просиживала у порога хижины за прялкой. Когда же
наступали сумерки и лиловые тени на вереске сгущались, девушка спускалась на берег озера и сзывала
свое стадо. Она босиком бежала с горы, уговаривая себя, что бояться нечего, – ведь отец не раз говорил ей,
— 144 —
что ничего страшного тут нет. Но все-таки дрожь пробегала у нее по телу, когда она смотрела на темные
воды озера, лизавшие травянистые берега, и опасливо вглядывалась в тени прибрежных рябин. Но домой
она всегда возвращалась благополучно.
А днем все ее страхи пропадали. Она даже пела песни, когда сидела на солнышке за прялкой.
Как-то раз ясным утром, когда Морег беззаботно вертела колесо своей прялки, перед нею вдруг
возникло что-то темное и заслонило от нее солнце. Девушка оборвала песню и вскрикнула.
– Я не хотел тебя пугать! – послышался ласковый голос.
Морег
подняла
глаза и увидела, что перед ней стоит молодой человек, высокий, красивый, широкоплечий и, должно быть, очень сильный. Но он казался каким-то странным. Волосы и одежда у него были темные и такие мокрые,
— 145 —
что с них вода капала.
– Как это ты ухитрился так вымокнуть? – спросила его Морег. – Ведь на небе – ни облачка!
– Да вот шел я по берегу одного озерка, высоко в горах, – недолго думая, отвечал молодой человек, –
поскользнулся и упал в воду. Ничего, на солнышке я скоро обсохну.
Он сел на землю у ног Морег и принялся болтать с нею, да так весело, что она даже перестала прясть.
Однако, несмотря на его любезное обхождение, и ласковые речи, и нежные взгляды, было в нем что-то
странное, и Морег это чувствовала, но старалась об этом не думать.
Но вот солнце озарило голову молодого человека, и он запустил руки в свои мокрые кудри.
– Положи голову ко мне на колени, – сказала Морег, – я приглажу тебе волосы.
Молодой человек положил голову на колени Морег, и она принялась осторожно расчесывать
гребенкой его темные кудри. Но вдруг замерла в ужасе.
Она увидела, что между зубьев гребенки застряли тонкие зеленые водоросли и тина. Они были ей
хорошо знакомы – точно такие же водоросли и тина запутывались в сетях ее отца, когда он ловил рыбу в
большом озере под горой. И вот теперь они оказались в волосах незнакомца.
«Полно, да разве он человек? – подумала Морег. – Нет, это страшный Водяной Конь. Вышел из
подводного логова и прикинулся молодым красавцем, чтобы зачаровать и погубить меня».
Тут Водяной Конь заметил ужас в глазах девушки. А Морег со страшным криком столкнула с колен
темнокудрую голову, вскочила, опрокинув прялку, и бросилась бежать. Не помня себя, она бежала вниз по
крутому склону, а за нею, страшная при свете солнца, гналась огромная тень. И тень эта была темнее самых
глубоких вод большого озера.
Но Морег оказалась счастливей других жертв Водяного Коня. Ему не удалось догнать девушку – она
успела добежать до ручейка, что журчал близ озера. И как только перепрыгнула через текучую воду,
опасность миновала.
С тех пор ни один человек не переступал порога белой хижины, что стояла на горном склоне, над
колдовским озером. Не заходил в нее и сам хозяин – Доналд Мак-Грегор. Он так напугался, когда дочь его
чуть не погибла, что с того дня уже не высмеивал рассказы про Водяного Коня.
А развалины белой хижины до сих пор стоят в чаще кудрявого папоротника.
Поди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что
В некотором государстве жил-был царь, холост — не женат. Был у него на службе стрелок по имени
Андрей.
Пошел раз Андрей-стрелок на охоту. Ходил, ходил целый день по лесу — не посчастливилось, не мог
на дичь напасть. Время было к вечеру, идет он обратно — кручинится. Видит — сидит на дереве горлица.
«Дай, — думает, — стрельну хоть эту».
Стрельнул и ранил ее — свалилась горлица с дерева на сырую землю. Поднял ее Андрей, хотел
свернуть ей голову, положить в сумку.
А горлица говорит ему человеческим голосом:
— Не губи меня, Андрей-стрелок, не руби моей головы, возьми меня живую, принеси домой,
посади на окошко. Да смотри, как найдет на меня дремота — в ту пору бей меня правой рукой наотмашь: добудешь себе великое счастье.
— 146 —
Удивился Андрей-стрелок: что такое? С виду совсем птица, а говорит человеческим голосом. Принес
он горлицу домой, посадил на окошечко, а сам стоит дожидается.
Прошло немного времени, горлица положила головку под крылышко и задремала. Андрей вспомнил,
что она ему наказывала, ударил ее правой рукой наотмашь. Упала горлица наземь и обернулась девицей, Марьей-царевной, да такой прекрасной, что ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать.
Говорит Марья-царевна стрелку:
— Сумел меня взять, умей и удержать — поспешным пирком да за свадебку. Буду тебе честной да
веселой женой.
На том они и поладили. Женился Андрей-стрелок на Марье-царевне и живет с молодой женой,
потешается. А службы не забывает: каждое утро ни свет ни заря идет в лес, настреляет дичи и несет на
царскую кухню.
Пожили они так недолго, Марья-царевна говорит:
— Бедно живешь ты, Андрей!
— Да, как сама видишь.
— Добудь-ка рублей сотню, купи на эти деньги разного шелку, я все дело поправлю.
Послушался Андрей, пошел к товарищам, у кого рубль, у кого два занял, накупил разного шелку и
принес жене. Марья-царевна взяла шелк и говорит:
— Ложись спать, утро вечера мудренее.
Андрей лег спать, а Марья-царевна села ткать. Всю ночь ткала и выткала ковер, какого в целом свете
не видывали: на нем все царство расписано, с городами и деревнями, с лесами и нивами, и птицы в небе, и
звери на горах, и рыбы в морях; кругом луна и солнце ходят…
Наутро Марья-царевна отдает ковер мужу:
— Понеси на гостиный двор, продай купцам, да смотри — своей цены не запрашивай, а что дадут,
то и бери.
Андрей взял ковер, повесил на руку и пошел по гостиным рядам.
Подбегает к нему один купец:
— Послушай, почтенный, сколько спрашиваешь?
— Ты торговый человек, ты и цену давай.
Вот купец думал, думал — не может оценить ковра. Подскочил другой, за ним — еще. Собралась
купцов толпа великая, смотрят на ковер, дивуются, а оценить не могут.
В то время проезжал мимо рядов царский советник, и захотелось ему узнать, про что толкует
купечество. Вышел из кареты, насилу пропихался через великую толпу и спрашивает:
— Здравствуйте, купцы, заморские гости! О чем речь у вас?
— Так и так, ковра оценить не можем.
Царский советник посмотрел на ковер и сам дался диву:
— Скажи, стрелок, скажи по правде истинной: откуда добыл такой славный ковер?
— Так и так, моя жена вышила.
— Сколько же тебе дать за него?
— 147 —
— А я и сам не знаю. Жена наказала не торговаться: сколько дадут, то и наше.
— Ну, вот тебе, стрелок, десять тысяч.
Андрей взял деньги, отдал ковер и пошел домой. А царский советник поехал к царю и показывает ему
ковер.
Царь взглянул — на ковре все его царство как на ладони. Он так и ахнул:
— Ну, что хочешь, а ковра я тебе не отдам!
Вынул царь двадцать тысяч рублей и отдает советнику из рук в руки. Советник деньги взял и думает:
«Ничего, я себе другой, еще лучше, закажу».
Сел опять в карету и поскакал в слободу. Разыскал избушку, где живет Андрей-стрелок, и стучится в
дверь. Марья-царевна отворяет ему. Царский советник одну ногу через порог занес, а другую не
переносит, замолчал и про свое дело забыл: стоит перед ним такая красавица, век бы глаз от нее не отвел, все бы смотрел да смотрел.
Марья-царевна ждала, ждала ответа да повернула царского советника за плечи и дверь закрыла.
Насилу он опомнился, нехотя поплелся домой. И с той поры и есть — не наест и пьет — не запьет: все ему
представляется стрелкова жена.
Заметил это царь и стал выспрашивать, что за кручина у него такая.
Советник говорит царю:
— Ах, видел я у одного стрелка жену, все о ней думаю! И не запить это, не заесть, никаким зельем
не заворожить.
Пришла царю охота самому посмотреть стрелкову жену. Оделся он в простое платье, поехал в
слободу, нашел избенку, где живет Андрей-стрелок, и стучится в дверь. Марья-царевна отворила ему. Царь
одну ногу через порог занес, другую и не может, совсем онемел: стоит перед ним несказанная красота.
Марья-царевна ждала, ждала ответа, повернула царя за плечи и дверь закрыла.
Защемила царя сердечная зазноба. «Чего, — думает, — хожу холост, не женат? Вот бы жениться на
этой красавице! Не стрельчихой ей быть, на роду ей написано быть царицей».
Воротился царь во дворец и задумал думу нехорошую — отбить жену от живого мужа. Призывает он
советника и говорит:
— Надумай, как извести Андрея-стрелка. Хочу на его жене жениться. Придумаешь — награжу
городами и деревнями и золотой казной, не придумаешь — сниму голову с плеч.
Закручинился царский советник, пошел и нос повесил. Как извести стрелка, не придумает. Да с горя и
завернул в кабак винца испить.
Подбегает к нему кабацкая теребень в рваном кафтанишке.
— О чем, царский советник, пригорюнился, зачем нос повесил?
— Поди прочь, кабацкая теребень!
— А ты меня не гони, лучше стаканчик винца поднеси, я тебя на ум наведу.
Поднес ему царский советник стаканчик винца и рассказал про свое горе.
Кабацкая теребень и говорит ему:
— Извести Андрея-стрелка дело нехитрое — сам-то он прост, да жена у него больно хитра. Ну, да
— 148 —
мы загадаем загадку такую, что ей не справиться. Воротись к царю и скажи: пускай он пошлет
Андрея-стрелка на тот свет узнать, как поживает покойный царь-батюшка. Андрей уйдет и назад не
вернется.
Царский советник поблагодарил кабацкую теребень — и бегом к царю:
— Так и так, можно стрелка извести.
И рассказал, куда нужно его послать и зачем. Царь обрадовался, велел позвать Андрея-стрелка.
— Ну, Андрей, служил ты мне верой-правдой, сослужи еще службу: сходи на тот свет, узнай, как
поживает мой батюшка. Не то мой меч — твоя голова с плеч.
Андрей воротился домой, сел на лавку и голову повесил. Марья-царевна его спрашивает:
— Что невесел? Или невзгода какая?
Рассказал ей Андрей, какую царь задал ему службу.
Марья-царевна говорит:
— Есть о чем горевать! Это не служба, а службишка, служба будет впереди. Ложись спать, утро
вечера мудренее.
Утром рано, только проснулся Андрей, Марья-царевна дает ему мешок сухарей и золотое колечко.
— Поди к царю и проси себе в товарищи царского советника, а то, скажи, тебе не поверят, что был
ты на том свете. А как выйдешь с товарищем в путь-дорогу, брось перед собой колечко, оно тебя доведет.
Андрей взял мешок сухарей и колечко, попрощался с женой и пошел к царю просить себе дорожного
товарища. Делать нечего, царь согласился, велел советнику идти с Андреем на тот свет.
Вот они вдвоем и вышли в путь-дорогу. Андрей бросил колечко — оно катится, Андрей идет за ним
полями чистыми, мхами-болотами, реками-озерами, а за Андреем царский советник тащится.
Устанут идти, поедят сухарей — и опять в путь.
Близко ли, далеко ли, скоро ли, коротко ли, пришли они в густой, дремучий лес, спустились в
глубокий овраг, и тут колечко остановилось.
Андрей и царский советник сели поесть сухарей. Глядь, мимо их на старом-престаром царе два черта
дрова везут — большущий воз — и погоняют царя дубинками, один с правого бока, другой с левого.
Андрей говорит:
— Смотри: никак, это наш покойный царь-батюшка?
— Твоя правда, это он самый дрова везет.
Андрей и закричал чертям:
— Эй, господа черти! Освободите мне этого покойничка хоть на малое время, мне нужно кой о чем
его расспросить.
Черти отвечают:
— Есть нам время дожидаться! Сами, что ли, дрова повезем?
— А вы возьмите у меня свежего человека на смену.
Ну, черти отпрягли старого царя, на его место впрягли в воз царского советника и давай его с обеих
сторон погонять дубинками — тот гнется, а везет.
— 149 —
Андрей стал спрашивать старого царя про его житье-бытье.
— Ах, Андрей-стрелок, — отвечает царь, — плохое мое житье на том свете! Поклонись от меня сыну
да скажи, что я накрепко заказываю людей не обижать, а то и с ним то же станется.
Только успели они поговорить, черти уж назад едут с порожней телегой. Андрей попрощался со
старым царем, взял у чертей царского советника, и пошли они в обратный путь.
Приходят в свое царство, являются во дворец.
Царь увидал стрелка и в сердцах накинулся на него:
— Как ты смел назад воротиться?
Андрей-стрелок отвечает:
— Так и так, был я на том свете у вашего покойного родителя. Живет он плохо, велел вам кланяться
да накрепко наказывал людей не обижать.
— А чем докажешь, что ходил на тот свет и моего родителя видел?
— А тем я докажу, что у вашего советника на спине и теперь еще знаки видны, как его черти
дубинками погоняли.
Тут царь уверился, делать нечего — отпустил Андрея домой. А сам говорит советнику:
— Вздумай, как извести стрелка, не то мой меч — твоя голова с плеч.
Пошел царский советник, еще ниже нос повесил. Заходит в кабак, сел за стол, спросил вина.
Подбегает к нему кабацкая теребень:
— Что, царский советник, пригорюнился? Поднеси-ка мне стаканчик, я тебя на ум наведу.
Советник поднес ему стаканчик винца и рассказал про свое горе. Кабацкая теребень ему говорит:
— Воротись назад и скажи царю, чтобы задал он стрелку вот какую службу — ее не то что
выполнить, трудно и выдумать: послал бы его за тридевять земель, в тридесятое царство добыть кота
Баюна…
Царский советник побежал к царю и рассказал, какую службу задать стрелку, чтобы он назад не
вернулся. Царь посылает за Андреем.
— Ну, Андрей, сослужил ты мне службу, сослужи другую: ступай в тридесятое царство и добудь мне
кота Баюна. Не то мой меч — твоя голова с плеч.
Пошел Андрей домой, ниже плеч голову повесил и рассказывает жене, какую царь задал ему службу.
— Есть о чем кручиниться! — Марья-царевна говорит. — Это не служба, а службишка, служба будет
впереди. Ложись спать, утро вечера мудренее.
Андрей лег спать, а Марья-царевна пошла на кузницу и велела кузнецам сковать три колпака
железных, железные клещи и три прута: один железный, другой медный, третий оловянный.
Утром рано Марья-царевна разбудила Андрея:
— Вот тебе три колпака да клещи и три прута, ступай за тридевять земель, в тридесятое царство.
Трех верст не дойдешь, станет одолевать тебя сильный сон — кот Баюн на тебя дремоту напустит. Ты не
спи, руку за руку закидывай, ногу за ногу волочи, а где и катком катись. А если уснешь, кот Баюн убьет тебя.
И тут Марья-царевна научила его, как и что делать, и отпустила в дорогу.
Скоро сказка сказывается, не скоро дело делается — пришел Андрей-стрелок в тридесятое царство. За
— 150 —
три версты стал его одолевать сон. Надевает Андрей на голову три колпака железных, руку за руку
закидывает, ногу за ногу волочит — идет, а где и катком катится.
Кое-как выдержал дремоту и очутился у высокого столба.
Кот Баюн увидел Андрея, заворчал, зауркал да со столба прыг ему на голову — один колпак разбил и
другой разбил, взялся было за третий. Тут Андрей-стрелок ухватил кота клещами, сволок наземь и давай
оглаживать прутьями. Наперво сек железным прутом; изломал железный, принялся угощать медным — и
этот изломал и принялся бить оловянным.
Оловянный прут гнется, не ломится, вокруг хребта обвивается. Андрей бьет, а кот Баюн начал сказки
рассказывать: про попов, про дьяков, про поповых дочерей. Андрей его не слушает, знай охаживает
прутом.
Невмоготу стало коту, видит, что заговорить нельзя, он и взмолился:
— Покинь меня, добрый человек! Что надо, все тебе сделаю.
— А пойдешь со мной?
— Куда хочешь пойду.
Андрей пошел в обратный путь и кота за собой повел. Добрался до своего царства, приходит с котом
во дворец и говорит царю:
— Так и так, службу выполнил, добыл вам кота Баюна.
Царь удивился и говорит:
— А ну, кот Баюн, покажи большую страсть.
Тут кот свои когти точит, на царя их ладит, хочет у него белую грудь раздирать, из живого сердце
вынимать.
Царь испугался:
— Андрей-стрелок, уйми, пожалуйста, кота Баюна!
Андрей кота унял и в клетку запер, а сам пошел домой, к Марье-царевне. Живет-поживает, тешится с
молодой женой. А царя еще пуще знобит зазноба сердечная. Опять призвал он советника:
— Что хочешь придумай, изведи Андрея-стрелка, не то мой меч — твоя голова с плеч.
Царский советник идет прямо в кабак, нашел там кабацкую теребень в рваном кафтанишке и просит
его выручить, на ум навести. Кабацкая теребень стаканчик вина выпил, усы вытер.
— Ступай, — говорит, — к царю и скажи: пусть пошлет Андрея-стрелка туда — не знаю куда,
принести то — не знаю что. Этой задачи Андрей во веки веков не выполнит и назад не вернется.
Советник побежал к царю и все ему доложил. Царь посылает за Андреем.
— Сослужил ты мне две службы, сослужи третью: сходи туда — не знаю куда, принеси то — не знаю
что. Сослужишь — награжу по-царски, а не то мой меч — твоя голова с плеч.
Пришел Андрей домой, сел на лавку и заплакал. Марья-царевна его спрашивает:
— Что, милый, невесел? Или еще невзгода какая?
— Эх, — говорит, — через твою красу все напасти несу! Велел мне царь идти туда — не знаю куда,
принести то — не знаю что.
— Вот это служба так служба! Ну ничего, ложись спать, утро вечера мудренее.
— 151 —
Марья-царевна дождалась ночи, развернула волшебную книгу, читала, читала, бросила книгу и за
голову схватилась: про цареву загадку в книге ничего не сказано. Марья-царевна вышла на крыльцо,
вынула платочек и махнула. Налетели всякие птицы, набежали всякие звери.
Марья-царевна их спрашивает:
— Звери лесные, птицы поднебесные, — вы, звери, всюду рыскаете, вы, птицы, всюду летаете, — не
слыхали ль, как дойти туда — не знаю куда, принести то — не знаю что?
Звери и птицы ответили:
— Нет, Марья-царевна, мы про то не слыхивали.
Марья-царевна махнула платочком — звери и птицы пропали, как не бывали. Махнула в другой раз —
появились перед ней два великана:
— Что угодно? Что надобно?
— Слуги мои верные, отнесите меня на середину Океан-моря.
Подхватили великаны Марью-царевну, отнесли на Океан-море и стали на середине, на самой пучине,
— сами стоят, как столбы, а ее на руках держат. Марья-царевна махнула платочком, и приплыли к ней все
гады и рыбы морские.
— Вы, гады и рыбы морские, вы везде плаваете, на всех островах бываете, не слыхали ль, как дойти
туда — не знаю куда, принести то — не знаю что?
— Нет, Марья-царевна, мы про то не слыхали.
Закручинилась Марья-царевна и велела отнести себя домой. Великаны подхватили ее, принесли на
Андреев двор, поставили у крыльца.
Утром рано Марья-царевна собрала Андрея в дорогу и дала ему клубок ниток и вышитую ширинку.
— Брось клубок перед собой, — куда он покатится, туда и ты иди. Да смотри, куда бы ни пришел,
будешь умываться, чужой ширинкой не утирайся, а утирайся моей.
Андрей попрощался с Марьей-царевной, поклонился на четыре стороны и пошел за заставу. Бросил
клубок перед собой, клубок покатился — катится да катится, Андрей идет за ним следом.
Скоро сказка сказывается, не скоро дело делается. Много царств и земель прошел Андрей. Клубок
катится, нитка от него тянется. Стал клубок маленький, с куриную головочку; вот уж до чего стал
маленький, не видно и на дороге. Дошел Андрей до леса, видит — стоит избушка на курьих ножках.
— Избушка, избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом!
Избушка повернулась, Андрей вошел и видит — на лавке сидит седая старуха, прядет кудель.
— Фу, фу, русского духу слыхом не слыхано, видом не видано, а нынче русский дух сам пришел! Вот
изжарю тебя в печи да съем и на косточках покатаюсь.
Андрей отвечает старухе:
— Что ты, старая баба-яга, станешь есть дорожного человека! Дорожный человек костоват и черен,
ты наперед баньку истопи, меня вымой, выпари, тогда и ешь.
Баба-яга истопила баньку. Андрей выпарился, вымылся, достал женину ширинку и стал ею утираться.
Баба-яга спрашивает:
— Откуда у тебя ширинка? Ее моя дочь вышивала.
— 152 —
— Твоя дочь мне жена, мне и ширинку дала.
— Ах, зять возлюбленный, чем же мне тебя потчевать?
Тут баба-яга собрала ужин, наставила всяких кушаньев, вин и медов. Андрей не чванится — сел за
стол, давай уплетать. Баба-яга села рядом. Он ест, она выспрашивает: как он на Марье-царевне женился да
живут ли они хорошо? Андрей все рассказал: как женился и как царь послал его туда — не знаю куда, добыть то — не знаю что.
— Вот бы ты помогла мне, бабушка!
— Ах, зятюшка, ведь про это диво дивное даже я не слыхивала. Знает про это одна старая лягушка,
живет она в болоте триста лет… Ну ничего, ложись спать, утро вечера мудренее.
Андрей лег спать, а баба-яга взяла два голика, полетела на болото и стала звать:
— Бабушка, лягушка-скакушка, жива ли?
— Жива.
— Выдь ко мне из болота.
Старая лягушка вышла из болота, баба-яга ее спрашивает:
— Знаешь ли, где то — не знаю что?
— Знаю.
— Укажи, сделай милость. Зятю моему дана служба: пойти туда — не знаю куда, взять то — не знаю
что.
Лягушка отвечает:
— Я б его проводила, да больно стара, мне туда не допрыгать. Донесет твой зять меня в парном
молоке до огненной реки, тогда скажу.
Баба-яга взяла лягушку-скакушку, полетела домой, надоила молока в горшок, посадила туда лягушку
и утром рано разбудила Андрея:
— Ну, зять дорогой, одевайся, возьми горшок с парным молоком, в молоке — лягушка, да садись
на моего коня, он тебя довезет до огненной реки. Там коня брось и вынимай из горшка лягушку, она тебе
скажет.
Андрей оделся, взял горшок, сел на коня бабы-яги. Долго ли, коротко ли, конь домчал его до
огненной реки. Через нее ни зверь не перескочит, ни птица не перелетит.
Андрей слез с коня, лягушка ему говорит:
— Вынь меня, добрый молодец, из горшка, надо нам через реку переправиться.
Андрей вынул лягушку из горшка и пустил наземь.
— Ну, добрый молодец, теперь садись мне на спину.
— Что ты, бабушка, эка маленькая, чай, я тебя задавлю.
— Не бойся, не задавишь. Садись да держись крепче.
Андрей сел на лягушку-скакушку. Начала она дуться. Дулась, дулась — сделалась словно копна сена.
— Крепко ли держишься?
— Крепко, бабушка.
— 153 —
Опять лягушка дулась, дулась — сделалась еще больше, словно стог сена.
— Крепко ли держишься?
— Крепко, бабушка.
Опять она дулась, дулась — стала выше темного леса, да как скакнет — и перепрыгнула через
огненную реку, перенесла Андрея на тот берег и сделалась опять маленькой.
— Иди, добрый молодец, по этой тропинке, увидишь терем — не терем, избу — не избу, сарай — не
сарай, заходи туда и становись за печью. Там найдешь то — не знаю что.
Андрей пошел по тропинке, видит: старая изба — не изба, тыном обнесена, без окон, без крыльца. Он
туда вошел и спрятался за печью.
Вот немного погодя застучало, загремело по лесу, и входит в избу мужичок с ноготок, борода с
локоток, да как крикнет:
— Эй, сват Наум, есть хочу!
Только крикнул, откуда ни возьмись, появляется стол накрытый, на нем бочонок пива да бык
печеный, в боку нож точеный. Мужичок с ноготок, борода с локоток, сел возле быка, вынул нож точеный, начал мясо порезывать, в чеснок помакивать, покушивать да похваливать.
Обработал быка до последней косточки, выпил целый бочонок пива.
— Эй, сват Наум, убери объедки!
И вдруг стол пропал, как и не бывало, — ни костей, ни бочонка… Андрей дождался, когда уйдет
мужичок с ноготок, вышел из-за печки, набрался смелости и позвал:
— Сват Наум, покорми меня…
Только позвал, откуда ни возьмись, появился стол, на нем разные кушанья, закуски и заедки, вина и
меды.
Андрей сел за стол и говорит:
— Сват Наум, садись, брат, со мной, станем есть-пить вместе.
Отвечает ему невидимый голос:
— Спасибо тебе, добрый человек! Столько лет я здесь служу, горелой корки не видывал, а ты меня
за стол посадил.
Смотрит Андрей и удивляется: никого не видно, а кушанья со стола словно кто метелкой сметает,
вина и меды сами в рюмку наливаются — рюмка скок, скок да скок.
Андрей просит:
— Сват Наум, покажись мне!
— Нет, меня никто не может видеть, я то — не знаю что.
— Сват Наум, хочешь у меня служить?
— Отчего не хотеть? Ты, я вижу, человек добрый.
Вот они поели. Андрей и говорит:
— Ну, прибирай все да пойдем со мной.
Пошел Андрей из избенки, оглянулся:
— 154 —
— Сват Наум, ты здесь?
— Здесь. Не бойся, я от тебя не отстану.
Дошел Андрей до огненной реки, там его дожидается лягушка:
— Добрый молодец, нашел то — не знаю что?
— Нашел, бабушка.
— Садись на меня.
Андрей опять сел на нее, лягушка начала раздуваться, раздулась, скакнула и перенесла его через
огненную реку.
Тут он лягушку-скакушку поблагодарил и пошел путем-дорогой в свое царство. Идет, идет, обернется:
— Сват Наум, ты здесь?
— Здесь. Не бойся, я от тебя не отстану.
Шел, шел Андрей, дорога далека — прибились его резвые ноги, опустились его белые руки.
— Эх, — говорит, — до чего же я уморился!
А сват Наум ему:
— Что же ты мне давно не сказал? Я бы тебя живо на место доставил.
Подхватил Андрея буйный вихрь и понес — горы и леса, города и деревни так внизу и мелькают.
Летит Андрей над глубоким морем, и стало ему страшно.
— Сват Наум, передохнуть бы!
Сразу ветер ослаб, и Андрей стал спускаться на море. Глядит — где шумели одни синие волны,
появился островок, на островке стоит дворец с золотой крышей, кругом сад прекрасный… Сват Наум
говорит Андрею:
— Отдыхай, ешь, пей да на море поглядывай. Будут плыть мимо три купеческих корабля. Ты купцов
зазови да угости, употчевай хорошенько — у них есть три диковинки. Ты меня променяй на эти диковинки; не бойся, я к тебе назад вернусь.
Долго ли, коротко ли, с западной стороны плывут три корабля. Корабельщики увидали остров, на нем
дворец с золотой крышей и кругом сад прекрасный.
— Что за чудо? — говорят. — Сколько раз мы тут плавали, ничего, кроме синего моря, не видели.
Давай пристанем!
Три корабля бросили якоря, три купца-корабельщика сели на легкую лодочку, поплыли к острову. А
уж Андрей-стрелок их встречает:
— Пожалуйте, дорогие гости.
Купцы-корабельщики идут дивуются: на тереме крыша как жар горит, на деревах птицы поют, по
дорожкам чудные звери прыгают.
— Скажи, добрый человек, кто здесь выстроил это чудо чудное?
— Мой слуга, сват Наум, в одну ночь построил.
Андрей повел гостей в терем:
— Эй, сват Наум, собери-ка нам попить, поесть!
— 155 —
Откуда ни возьмись, явился накрытый стол, на нем — вина и кушанья, чего душа захочет.
Купцы-корабельщики только ахают.
— Давай, — говорят, — добрый человек, меняться: уступи нам своего слугу, свата Наума, возьми у
нас за него любую диковинку.
— Отчего ж не поменяться? А каковы будут ваши диковинки?
Один купец вынимает из-за пазухи дубинку. Ей только скажи: «Ну-ка, дубинка, обломай бока этому
человеку!» — дубинка сама начнет колотить, какому хочешь силачу обломает бока.
Другой купец вынимает из-под полы топор, повернул его обухом кверху — топор сам начал тяпать:
тяп да ляп — вышел корабль; тяп да ляп — еще корабль. С парусами, с пушками, с храбрыми моряками.
Корабли плывут, пушки палят, храбры моряки приказа спрашивают.
Повернул топор обухом вниз — сразу корабли пропали, словно их и не было.
Третий купец вынул из кармана дудку, задудел — войско появилось: и конница, и пехота, с ружьями, с
пушками. Войска идут, музыка гремит, знамена развеваются, всадники скачут, приказа спрашивают.
Купец задудел с другого конца в дудку — нет ничего, все пропало.
Андрей-стрелок говорит:
— Хороши ваши диковинки, да моя стоит дороже. Хотите меняться — отдавайте мне за моего слугу,
свата Наума, все три диковинки.
— Не много ли будет?
— Как знаете, иначе меняться не стану.
Купцы думали, думали: «На что нам дубинка, топор да дудка? Лучше поменяться, со сватом Наумом
будем безо всякой заботы день и ночь и сыты и пьяны».
Отдали купцы-корабельщики Андрею дубинку, топор и дудку и кричат:
— Эй, сват Наум, мы тебя берем с собой! Будешь нам служить верой-правдой?
Отвечает им невидимый голос:
— Отчего не служить? Мне все равно, у кого ни жить.
Купцы-корабельщики вернулись на свои корабли и давай пировать — пьют, едят, знай покрикивают:
— Сват Наум, поворачивайся, давай того, давай этого!
Перепились все допьяна, где сидели, там и спать повалились.
А стрелок сидит один в тереме, пригорюнился.
«Эх, — думает, — где-то теперь мой верный слуга, сват Наум?»
— Я здесь. Чего надобно?
Андрей обрадовался:
— Сват Наум, не пора ли нам на родную сторонушку, к молодой жене? Отнеси меня домой.
Опять подхватил Андрея вихрь и понес в его царство, на родную сторону.
А купцы проснулись, и захотелось им опохмелиться:
— Эй, сват Наум, собери-ка нам попить-поесть, живо поворачивайся!
Сколько ни звали, ни кричали, все нет толку. Глядят, и острова нет: на месте его шумят одни синие
— 156 —
волны.
Погоревали купцы-корабельщики: «Эх, надул нас недобрый человек!» — да делать нечего, подняли
паруса и поплыли, куда им было надобно.
А Андрей-стрелок прилетел на родимую сторону, опустился возле своего домишки, смотрит: вместо
домишки обгорелая труба торчит.
Повесил он голову ниже плеч и пошел из города на синее море, на пустое место. Сел и сидит. Вдруг, откуда ни возьмись, прилетает сизая горлица, ударилась об землю и оборотилась его молодой женой,
Марьей-царевной.
Обнялись они, поздоровались, стали друг друга расспрашивать, друг другу рассказывать.
Марья-царевна рассказала:
— С той поры как ты из дому ушел, я сизой горлицей летаю по лесам да по рощам. Царь три раза за
мной посылал, да меня не нашли и домишко сожгли.
Андрей говорит:
— Сват Наум, нельзя ли нам на пустом месте у синего моря дворец поставить?
— Отчего нельзя? Сейчас будет исполнено.
Не успели оглянуться — и дворец поспел, да такой славный, лучше царского, кругом зеленый сад, на
деревьях птицы поют, по дорожкам чудные звери скачут.
Взошли Андрей-стрелок с Марьей-царевной во дворец, сели у окошка и разговаривают, друг на друга
любуются. Живут, горя не знают, и день, и другой, и третий.
А царь в то время поехал на охоту, на синее море, и видит — на том месте, где ничего не было, стоит
дворец.
— Какой это невежа без спросу вздумал на моей земле строиться?
Побежали гонцы, все разведали и докладывают царю, что тот дворец поставлен Андреем-стрелком и
живет он в нем с молодой женой, Марьей-царевной.
Еще пуще разгневался царь, посылает узнать, ходил ли Андрей туда — не знаю куда, принес ли то —
не знаю что.
Побежали гонцы, разведали и докладывают:
— Андрей-стрелок ходил туда — не знаю куда и добыл то — не знаю что.
Тут царь и совсем осерчал, приказал собрать войско, идти на взморье, тот дверец разорить дотла, а
самого Андрея-стрелка и Марью-царевну предать лютой смерти.
Увидал Андрей, что идет на него сильное войско, скорее схватил топор, повернул его обухом кверху.
Топор тяп да ляп — стоит на море корабль, опять тяп да ляп — стоит другой корабль. Сто раз тяпнул, сто
кораблей поплыло по синему морю.
Андрей вынул дудку, задудел — появилось войско: и конница, и пехота, с пушками, со знаменами.
Начальники скачут, приказа ждут. Андрей приказал начинать сражение. Музыка заиграла, барабаны
ударили, полки двинулись. Пехота ломит царских солдат, конница скачет, в плен забирает. А со ста
кораблей пушки так и бьют по столичному городу.
Царь видит, войско его бежит, кинулся сам к войску — останавливать. Тут Андрей вынул дубинку:
— 157 —
— Ну-ка, дубинка, обломай бока этому царю!
Дубинка сама пошла колесом, с конца на конец перекидывается по чистому полю; нагнала царя и
ударила его в лоб, убила до смерти.
Тут и сражению конец пришел. Повалил из города народ и стал просить Андрея-стрелка, чтобы взял
он в свои руки все государство.
Андрей спорить не стал. Устроил пир на весь мир и вместе с Марьей-царевной правил он этим
царством до глубокой старости.
Паж и серебряный кубок
Жил-был когда-то один мальчик. Он служил пажом в богатом замке. Мальчик
он был послушный, и все в замке его любили — и знатный граф, его господин, которому он прислуживал, став на одно колено, и тучный старик дворецкий, у которого был на побегушках.
Замок стоял на краю утеса, над морем. Стены у него были толстые, и на той его стороне, что выходила
на море, в стене была небольшая дверца. Она вела на узкую лестницу, а лестница спускалась по обрыву к
воде. По ее ступенькам можно было сойти на берег и солнечным летним утром искупаться в искрящемся
море.
Вокруг замка раскинулись цветники, сады, лужайки, а за ними обширная, поросшая вереском пустошь
простиралась до отдаленной горной цепи.
Маленький паж любил гулять по этой пустоши в свободное время. Там он бегал, сколько хотел,
гонялся за шмелями, ловил бабочек, разыскивал птичьи гнезда. Старик дворецкий охотно отпускал пажа
гулять — он знал, что здоровому мальчику полезно порезвиться на свежем воздухе. Но перед тем, как
отпустить пажа, старик всегда предостерегал его:
— Только смотри, малыш, не забудь моего наказа: гулять гуляй, но держись подальше от Бугра Фей.
Ведь с «маленьким народцем» надо держать ухо востро!
Бугром Фей он называл небольшой зеленый холмик, что возвышался ярдах в двадцати от садовой
калитки. Люди говорили, что в этом холмике обитают феи и они наказывают каждого, кто дерзнет
приблизиться к их жилищу. Поэтому деревенские жители за полмили обходили холмик даже днем — так
они боялись подойти к нему слишком близко и прогневать «маленький народец». А ночью люди и вовсе не
ходили по пустоши. Ведь всем известно, что по ночам феи вылетают из своей обители, а дверь в нее
остается открытой настежь. Вот и может случиться, что какой-нибудь незадачливый смертный оплошает и
попадет через эту дверь к феям.
Но мальчик-паж был смельчак. Он не только не боялся фей, но прямо-таки жаждал увидеть их
обитель. Ему не терпелось узнать, какие они, эти феи!
И вот как-то раз ночью, когда все спали, мальчик тихонько выбрался из замка. Открыл дверцу в стене, сбежал с каменной лестницы к морю, потом поднялся на вересковую пустошь и устремился прямо к Бугру
— 158 —
Фей.
К великому его удовольствию, оказалось, что люди правду говорили: верхушка Бугра Фей была как
ножом срезана, а изнутри лился свет.
Сердце у мальчика забилось — так ему было любопытно узнать, что там внутри! Он собрался с духом,
взбежал на холмик и прыгнул в отверстие.
И вот он очутился в огромном зале, освещенном бесчисленными крошечными свечками. Тут за
блестящим, словно лаком покрытым, столом сидело множество фей, эльфов, гномов. Одеты они были кто
в зеленые, кто в желтые, кто в розовые платья. У других одежды были голубые, лиловые, яркоалые словом, всех цветов радуги.
Мальчик-паж, стоя в темном углу, дивился на фей и думал: «Сколько их тут, этих малюток! Как
странно, что живут они по соседству с людьми, а люди ничего про них не знают!» И вдруг кто-то — мальчик
не заметил, кто именно, — провозгласил:
— Несите кубок!
Тотчас два маленьких эльфа-пажа в ярко-алых ливреях кинулись от стола к крошечному стенному
шкафу в скале. Потом вернулись, сгибаясь под тяжестью великолепного серебряного кубка, богато
разукрашенного снаружи и позолоченного внутри.
Они поставили кубок на середину стола, а все феи захлопали в ладошки и закричали от радости.
Потом они по очереди стали пить из кубка. Но сколько бы они ни пили, вино в кубке не убывало. Он все
время оставался полным до краев, хотя никто его не доливал. А вино в кубке все время менялось, как по
волшебству. Каждый, кто сидел за столом, по очереди брал в руки кубок и говорил, какого вина ему
хочется отведать. И кубок мгновенно наполнялся этим самым вином.
«Хорошо бы унести этот кубок домой! — подумал мальчик-паж. — А то никто ведь не поверит, что я
здесь побывал. Надо мне что-нибудь взять отсюда, — доказать, что я тут был». И он стал ждать удачного
случая.
Вскоре феи его заметили. Но они ничуть на него не разгневались за то, что он прокрался в их жилище.
Они даже как будто обрадовались ему и пригласили его сесть за стол.
Однако мало-помалу они принялись грубить и дерзить своему незваному гостю. Они насмехались над
мальчиком за то, что он служит у простых смертных. Говорили, что им известно все, что делается в замке, и
вышучивали старого дворецкого. А ведь мальчик его горячо любил. Высмеивали они и пищу, которую
мальчик ел в замке, говорили, что она годится только для животных. А когда эльфы-пажи в ярко-алых
ливреях ставили на стол какое-нибудь новое кушанье, феи подвигали блюдо к мальчику и потчевали его:
— Попробуй! В замке тебе такого не придется отведать.
Наконец мальчик не выдержал их насмешек. К тому же ведь он решил унести кубок, и пора было это
сделать. Он вскочил и поднял кубок, крепко сжав его ножку обеими руками.
— За ваше здоровье выпью воды! — крикнул он.
И рубиново-красное вино в кубке мгновенно превратилось в чистую холодную воду.
Мальчик поднес кубок к губам, но пить не стал, а одним рывком выплеснул всю воду на свечки. Зал
сразу погрузился в непроглядную тьму, а мальчик, крепко держа в руках драгоценный кубок, бросился к
верхнему отверстию и выскочил из Бугра Фей на свет звезд. Выскочил он как раз вовремя, едва успел, ибо
в тот же миг бугор с грохотом развалился у него за спиной.
И вот мальчик-паж бросился бежать со всех ног по росистой пустоши, а вся толпа фей пустилась за
— 159 —
ним в погоню.
Феи точно взбесились от ярости. Мальчик слышал их пронзительные, гневные крики и хорошо
понимал, что, если его догонят, пощады не жди. Сердце у него упало. Как ни быстро он бегал, но где же
ему было тягаться с феями! А они уже нагоняли его. Казалось, еще немного, и он погибнет.
Но вдруг во мраке зазвучал чей-то таинственный голос:
Коль хочешь к замку путь найти,
На берегу ищи пути.
То был голос одного несчастного смертного. Он когда-то попал в плен к феям и не хотел, чтобы
смелого мальчика постигла та же участь. Но в тот час мальчик-паж этого еще не знал.
Однако он помнил, что феи не смогут тронуть человека, если он ступит на прибрежный мокрый песок.
И вот паж свернул в сторону и побежал к берегу. Ноги его увязали в сухом песке, он тяжело дышал и
уже думал, что вот-вот упадет без сил. Но все-таки бежал.
А феи нагоняли его, и те, что мчались впереди, уже готовы были его схватить. Но тут мальчик-паж
ступил на мокрый твердый песок, с которого только что схлынули морские волны, и понял, что спасся.
Ведь феи не могли здесь и шагу ступить. Они стояли на сухом песке и громко кричали в досаде и
ярости, а мальчикпаж, с драгоценным кубком в руках, мчался по кромке берега. Он быстро взбежал по
ступеням каменной лестницы и скрылся за дверцей в толстой стене.
Прошло много лет. Мальчик-паж сам стал почтенным дворецким и учил маленьких пажей
прислуживать. А драгоценный кубок, свидетель его приключения, хранился в замке.
Аладдин и волшебная лампа
В одном персидском городе жил когда-то бедный портной.
У него были жена и сын, которого звали Аладдин. Когда Аладдину исполнилось десять лет, отец
захотел обучить его ремеслу. Но денег, чтобы платить за ученье, у него не было, и он стал сам учить
Аладдина шить платья.
Этот Аладдин был большой бездельник. Он не хотел ничему учиться, и, как только его отец уходил к
заказчику, Аладдин убегал на улицу играть с мальчишками, такими же шалунами, как он сам. С утра до
вечера они бегали по городу и стреляли воробьев из самострелов или забирались в чужие сады и
виноградники и набивали себе животы виноградом и персиками.
Но больше всего они любили дразнить какого-нибудь дурачка или калеку — прыгали вокруг него и
кричали: «Бесноватый, бесноватый!» И кидали в него камнями и гнилыми яблоками.
Отец Аладдина так огорчался шалостями сына, что с горя заболел и умер. Тогда его жена продала все, что после него осталось, и начала прясть хлопок и продавать пряжу, чтобы прокормить себя и своего
— 160 —
бездельника сына.
А он и не думал о том, чтобы как-нибудь помочь матери, и приходил домой только есть и спать.
Так прошло много времени. Аладдину исполнилось пятнадцать лет. И вот однажды, когда он, по
обыкновению, играл с мальчиками, к ним подошел дервиш — странствующий монах. Он посмотрел на
Аладдина и сказал про себя:
— Вот тот, кого я ищу. Много испытал я несчастий, прежде чем нашел его.
А этот дервиш был магрибинец, житель Магриба. Он знаком подозвал одного из мальчиков и узнал у
него, кто такой Аладдин и кто его отец, а потом подошел к Аладдину и спросил его:
— Не ты ли сын Хасана, портного?
— Я, — ответил Аладдин, — но мой отец давно умер.
Услышав это, магрибинец обнял Аладдина и стал громко плакать и бить себя в грудь, крича:
— Знай, о дитя мое, что твой отец — мой брат. Я пришел в этот город после долгой отлучки и радовался, что увижу моего брата Хасана, и вот он умер. Я сразу узнал тебя, потому что ты очень похож на своего отца.
Потом магрибинец дал Аладдину два динара** и сказал:
— О дитя мое, кроме тебя, не осталось мне ни в ком утешения. Отдай эти деньги твоей матери и скажи
ей, что твой дядя вернулся и завтра придет к вам ужинать. Пусть она приготовит хороший ужин.
Аладдин побежал к матери и сказал ей все, что велел магрибинец, но мать рассердилась:
— Ты только и умеешь, что смеяться надо мной. У твоего отца не было брата, откуда же у тебя вдруг
взялся дядя?
— Как это ты говоришь, что у меня нет дяди! — закричал Аладдин. — Этот человек — мой дядя. Он обнял
меня и заплакал и дал мне эти динары. Он завтра придет к нам ужинать.
На другой день мать Аладдина заняла у соседей посуду и, купив на рынке мяса, зелени и плодов,
приготовила хороший ужин.
Аладдин на этот раз весь день просидел дома, ожидая дядю.
Вечером в ворота постучали. Аладдин бросился открывать. Это был магрибинец и с ним слуга,
который нес диковинные магрибинские плоды и сласти. Слуга поставил свою ношу на землю и ушел, а
магрибинец вошел в дом, поздоровался с матерью Аладдина и сказал:
— Прошу вас, покажите мне место, где сидел за ужином мой брат.
Ему показали, и магрибинец принялся так громко стонать и плакать, что мать Аладдина поверила, что
этот человек действительно брат ее мужа. Она стала утешать магрибинца, и тот скоро успокоился и сказал:
— О жена моего брата, не удивляйся, что ты меня никогда не видела. Я покинул этот город сорок лет
назад, Я был в Индии, в арабских землях, в землях Дальнего Запада и в Египте и провел в путешествиях
тридцать лет. Когда же я захотел вернуться на родину, я сказал самому себе: «О человек, у тебя есть брат, и
он, может быть, нуждается, а ты до сих пор ничем не помог ему. Разыщи же своего брата и посмотри, как
он живет». Я отправился в путь и ехал много дней и ночей, и наконец я нашел вас. И вот я вижу, что брат
мой умер, но после него остался сын, который будет работать вместо него и прокормит себя и свою мать.
— Как бы не так! — воскликнула мать Аладдина. — Я никогда не видала такого бездельника, как этот
скверный мальчишка. Целый день он бегает по городу, стреляет ворон да таскает у соседей виноград и
яблоки. Хоть бы ты его заставил помогать матери.
— 161 —
— Не горюй, о жена моего брата, — ответил магрибинец. — Завтра мы с Аладдином пойдем на рынок, и я
куплю ему красивую одежду. Пусть он посмотрит, как люди продают и покупают, — может быть, ему самому
захочется торговать, и тогда я отдам его в ученье к купцу. А когда он научится, я открою для него лавку, и
он сам станет купцом и разбогатеет. Хорошо, Аладдин?
Аладдин сидел весь красный от радости и не мог выговорить ни единого слова, только кивал головой:
«Да, да!» Когда же магрибинец ушел, Аладдин сразу лег спать, чтобы скорее пришло утро, но не мог
заснуть и всю ночь ворочался с боку на бок. Едва рассвело, он вскочил с постели и выбежал за ворота —
встречать дядю. Тот не заставил себя долго ждать.
Прежде всего они с Аладдином отправились в баню. Там Аладдина вымыли и размяли ему суставы
так, что каждый сустав громко щелкнул, потом ему обрили голову, надушили его и напоили розовой водой
с сахаром. После этого магрибинец повел Аладдина в лавку, и Аладдин выбрал себе все самое дорогое и
красивое — желтый шелковый халат с зелеными полосами, красную шапочку, шитую золотом, и высокие
сафьяновые сапоги, подбитые серебряными подковами. Правда, ногам было в них тесно — Аладдин первый
раз в жизни надел сапоги, но он ни за что не согласился бы разуться.
Голова его под шапкой была вся мокрая, и пот катился по лицу Аладдина, но зато все видели, каким
красивым шелковым платком Аладдин вытирает себе лоб.
Они с магрибинцем обошли весь рынок и направились в большую рощу, начинавшуюся сейчас же за
городом. Солнце стояло уже высоко, а Аладдин с утра ничего не ел. Он сильно проголодался и порядком
устал, потому что долго шел в узких сапогах, но ему было стыдно признаться в этом, и он ждал, когда его
дядя сам захочет есть и пить. А магрибинец все шел и шел. Они уже давно вышли из города, и Аладдина
томила жажда.
Наконец он не выдержал и спросил:
— Дядя, а когда мы будем обедать? Здесь нет ни одной лавки или харчевни, а ты ничего не взял с
собой из города. У тебя в руках только пустой мешок.
— Видишь вон там, впереди, высокую гору? — сказал магрибинец. — Мы идем к этой горе, и я хотел
отдохнуть и закусить у ее подножия. Но если ты очень голоден, можно пообедать и здесь.
— Откуда же ты возьмешь обед? — удивился Аладдин.
— Увидишь, — сказал магрибинец.
Они уселись под высоким кипарисом, и магрибинец спросил Аладдина:
— Чего бы тебе хотелось сейчас поесть?
Мать Аладдина каждый день готовила к обеду одно и то же блюдо — вареные бобы с конопляным
маслом. Аладдину так хотелось есть, что он, не задумываясь, ответил:
— Дай мне хоть вареных бобов с маслом.
— А не хочешь ли ты жареных цыплят? — спросил магрибинец.
— Хочу, — нетерпеливо сказал Аладдин.
— Не хочется ли тебе рису с медом? — продолжал магрибинец.
— Хочется, — закричал Аладдин, — всего хочется! Но откуда ты возьмешь все это, дядя?
— Из мешка, — сказал магрибинец и развязал мешок.
Аладдин с любопытством заглянул в мешок, но там ничего не было.
— 162 —
— Где же цыплята? — спросил Аладдин.
— Вот, — сказал магрибинец и, засунув руку в мешок, вынул оттуда блюдо с жареными цыплятами. — А
вот и рис с медом, и вареные бобы, а вот и виноград, и гранаты, и яблоки.
Говоря это, магрибинец вынимал из мешка одно кушанье за другим, а Аладдин, широко раскрыв
глаза, смотрел на волшебный мешок.
— Ешь, — сказал магрибинец Аладдину. — В этом мешке есть все кушанья, какие только можно пожелать.
Стоит опустить в него руку и сказать: «Я хочу баранины, или халвы, или фиников» — и все это окажется в
мешке.
— Вот чудо, — сказал Аладдин, запихивая в рот огромный кусок хлеба. — Хорошо бы моей матери иметь
такой мешок.
— Если будешь меня слушаться, — сказал магрибинец, — я подарю тебе много хороших вещей. А теперь
выпьем гранатового соку с сахаром и пойдем дальше.
— Куда? — спросил Аладдин. — Я устал, и уже поздно. Пойдем домой.
— Нет, племянник, — сказал магрибинец, — нам непременно нужно дойти сегодня до той горы. Слушайся
меня — ведь я твой дядя, брат твоего отца. А когда мы вернемся домой, я подарю тебе этот волшебный
мешок.
Аладдину очень не хотелось идти — он плотно пообедал, и глаза у него слипались. Но, услышав про
мешок, он раздвинул себе веки пальцами, тяжело вздохнул и сказал:
— Хорошо, идем.
Магрибинец взял Аладдина за руку и повел к горе, которая еле виднелась вдали, так как солнце уже
закатилось и было почти темно. Они шли очень долго и наконец пришли к подножию горы, в густой лес.
Аладдин еле держался на ногах от усталости. Ему было страшно в этом глухом, незнакомом месте и
хотелось домой. Он чуть не плакал.
— О Аладдин, — сказал магрибинец, — набери на дороге тонких и сухих сучьев — мне надо развести
костер. Когда огонь разгорится, я покажу тебе что-то такое, чего никто никогда не видел.
Аладдину так захотелось увидеть то, чего никто не видел, что он забыл про усталость и пошел
собирать хворост. Он принес охапку сухих ветвей, и магрибинец развел большой костер. Когда огонь
разгорелся, магрибинец вынул из-за пазухи деревянную коробочку и две дощечки, исписанные буквами, мелкими, как следы муравьев.
— О Аладдин, — сказал он, — я хочу сделать из тебя мужчину и помочь тебе и твоей матери. Не
прекословь же мне и исполняй все, что я тебе скажу. А теперь — смотри.
Он раскрыл коробочку и высыпал из нее в костер желтоватый порошок. И сейчас же из костра
поднялись к небу огромные столбы пламени — желтые, красные и зеленые.
— Слушай, Аладдин, слушай внимательно, — сказал магрибинец. — Сейчас я начну читать над огнем
заклинания, а когда я кончу — земля перед тобой расступится, и ты увидишь большой камень с медным
кольцом. Возьмись за кольцо и отвали камень. Ты увидишь лестницу, которая ведет вниз, под землю.
Спустись по ней, и ты увидишь дверь. Открой ее и иди вперед. И что бы тебе ни угрожало — не бойся. Тебе
будут грозить разные звери и чудовища, но ты смело иди прямо на них. Как только они коснутся тебя, они
упадут мертвые. Так ты пройдешь три комнаты. А в четвертой ты увидишь старую женщину, она ласково
заговорит с тобой и захочет тебя обнять. Не позволяй ей дотронуться до тебя — иначе ты превратишься в
черный камень. За четвертой комнатой ты увидишь большой сад. Пройди его и открой дверь на другом
— 163 —
конце сада. За этой дверью будет большая комната, полная золота, драгоценных камней, оружия и
одежды. Возьми для себя, что хочешь, а мне принеси только старую медную лампу, которая висит на стене, в правом углу. Ты узнаешь путь в эту сокровищницу и станешь богаче всех в мире. А когда ты принесешь
мне лампу, я подарю тебе волшебный мешок. На обратном пути тебя будет охранять от всех бед вот это
кольцо.
И он надел на палец Аладдину маленькое блестящее колечко.
Аладдин помертвел от ужаса, услышав о страшных зверях и чудовищах.
— Дядя, — спросил он магрибинца, — почему ты сам не хочешь спуститься туда? Иди сам за своей
лампой, а меня отведи домой.
— Нет, Аладдин, — сказал магрибинец. — Никто, кроме тебя, не может пройти в сокровищницу. Этот клад
лежит под землей уже много сотен лет, и достанется он только мальчику по имени Аладдин, сыну портного
Хасана. Долго ждал я сегодняшнего дня, долго искал тебя по всей земле, и теперь, когда я тебя нашел, ты
не уйдешь от меня. Не прекословь же мне, или тебе будет плохо.
«Что мне делать? — подумал Аладдин. — Если я не пойду, этот страшный колдун, пожалуй, убьет меня.
Лучше уж я спущусь в сокровищницу и принесу ему его лампу. Может быть, он тогда и вправду подарит
мне мешок. Вот мать обрадуется!»
— Колдуй дальше! — сказал он магрибинцу. — Я принесу тебе лампу, но только смотри подари мне
мешок.
— Подарю, подарю! — воскликнул магрибинец. Он подбросил в огонь еще порошку и начал читать
заклинания на непонятном языке. Он читал все громче и громче, и, когда он во весь голос выкрикнул
последнее слово, раздался оглушительный грохот, и земля расступилась перед ними.
— Поднимай камень! — закричал магрибинец страшным голосом.
Аладдин увидел у своих ног большой камень с медным кольцом, сверкавшим при свете костра. Он
обеими руками ухватился за кольцо и потянул к себе камень. Камень оказался очень легким, и Аладдин
без труда поднял его. Под камнем была большая круглая яма, а в глубине ее вилась узкая лестница,
уходившая далеко под землю. Аладдин сел на край ямы и спрыгнул на первую ступеньку лестницы.
— Ну, иди и возвращайся скорее! — крикнул магрибинец. Аладдин пошел вниз по лестнице. Чем дальше
он спускался, тем темнее становилось вокруг. Аладдин, не останавливаясь, шел вперед и, когда ему было
страшно, думал о мешке с едой.
Дойдя до последней ступеньки лестницы, он увидел широкую железную дверь и толкнул ее. Дверь
медленно открылась, и Аладдин вошел в большую комнату, в которую проникал откуда-то издали слабый
свет. Посреди комнаты стоял страшный негр в тигровой шкуре. Увидев Аладдина, негр молча бросился на
него с поднятым мечом. Но Аладдин хорошо запомнил, что сказал ему магрибинец, — он протянул руку, и, как только меч коснулся Аладдина, негр упал на землю бездыханный. Аладдин пошел дальше, хотя у него
подгибались ноги. Он толкнул вторую дверь и замер на месте. Прямо перед ним стоял, оскалив страшную
пасть, свирепый лев. Лев припал всем телом к земле и прыгнул прямо на Аладдина, но едва его передняя
лапа задела голову мальчика, как лев упал на землю мертвый. Аладдин от испуга весь вспотел, но все-таки
пошел дальше. Он открыл третью дверь и услышал страшное шипение: посреди комнаты, свернувшись
клубком, лежали две огромные змеи. Они подняли головы и, высунув длинные раздвоенные жала,
медленно поползли к Аладдину, шипя и извиваясь. Аладдин еле удержался, чтобы не1 убежать, но
вовремя вспомнил слова магрибинца и смело пошел прямо на змей. И как только змеи коснулись руки
Аладдина своими жалами, их сверкающие глаза потухли и змеи растянулись на земле мертвые.
— 164 —
А Аладдин пошел дальше и, дойдя до четвертой двери, осторожно приоткрыл ее. Он просунул в
дверь голову и с облегчением перевел дух — в комнате никого не было, кроме маленькой старушки, с
головы до ног закутанной в покрывало. Увидев Аладдина, она бросилась к нему и закричала:
— Наконец-то ты пришел, Аладдин, мой мальчик! Как долго я ждала тебя в этом темном подземелье!
Аладдин протянул к ней руки — ему показалось, что перед ним его мать, — и хотел уже обнять ее, как
вдруг в комнате стало светлее и во всех углах появились какие-то страшные существа — львы, змеи и
чудовища, которым нет имени, они как будто ждали, чтобы Аладдин ошибся и позволил старушке
дотронуться до себя, — тогда он превратится в черный камень и клад останется в сокровищнице на вечные
времена. Ведь никто, кроме Аладдина, не может его взять.
Аладдин в ужасе отскочил назад и захлопнул за собой дверь. Придя в себя, он снова приоткрыл ее и
увидел, что в комнате никого нет.
Аладдин прошел через комнату и открыл пятую дверь.
Перед ним был прекрасный, ярко освещенный сад, где росли густые деревья, благоухали цветы и
фонтаны высоко били над бассейнами.
На деревьях громко щебетали маленькие пестрые птички. Они не могли далеко улететь, потому что
им мешала тонкая золотая сетка, протянутая над садом. Все дорожки были усыпаны круглыми
разноцветными камешками, они ослепительно сверкали при свете ярких светильников и фонарей,
развешанных на ветвях деревьев.
Аладдин бросился собирать камешки. Он запрятал их всюду, куда только мог, — за пояс, за пазуху, в
шапку. Он очень любил играть в камешки с мальчишками и радостно думал о том, как приятно будет
похвастаться такой прекрасной находкой.
— 165 —
Камни так понравились
Аладдину, что он чуть не забыл про лампу. Но когда камни некуда было больше класть, он вспомнил о
лампе и пошел в сокровищницу. Это была последняя комната в подземелье — самая большая. Там лежали
груды золота, кипы дорогих материй, драгоценные мечи и кубки, но Аладдин даже не посмотрел на них —
он не знал цены золоту и дорогим вещам, потому что никогда их не видел. Да и карманы у него были
доверху набиты камнями, а он не отдал бы и одного камешка за тысячу золотых динаров. Он взял только
лампу, про которую говорил ему магрибинец, — старую, позеленевшую медную лампу, — и хотел положить
ее в самый глубокий карман, но там не было места: карман был наполнен камешками. Тогда Аладдин
высыпал камешки, засунул лампу в карман, а сверху опять наложил камешков, сколько влезло. Остальные
он кое-как распихал по карманам.
Затем он вернулся обратно и с трудом взобрался по лестнице. Дойдя до последней ступеньки, он
— 166 —
увидел, что до верху еще далеко.
— Дядя, — крикнул он, — протяни мне руку и возьми шапку, которая у меня в руках! А потом вытащи
меня наверх. Мне самому не выбраться, я тяжело нагружен. А каких камней я набрал в саду!
— Дай мне скорее лампу! — сказал магрибинец.
— Я не могу ее достать, она под камнями, — ответил Аладдин. — Помоги мне выйти, и я дам тебе ее!
Но магрибинец и не думал вытаскивать Аладдина. Он хотел получить лампу, а Аладдина оставить в
подземелье, чтобы никто не узнал хода в сокровищницу и не выдал его тайны. Он начал упрашивать
Аладдина, чтобы тот дал ему лампу, но Аладдин ни за что не соглашался — он боялся растерять камешки в
темноте и хотел скорее выбраться на землю. Когда магрибинец убедился, что Аладдин не отдаст ему
лампу, он страшно разгневался.
— Ах так, ты не отдашь мне лампу? — закричал он. — Оставайся же в подземелье и умри с голоду, и пусть
даже родная мать не узнает о твоей смерти!
Он бросил в огонь остаток порошка из коробочки и произнес какие-то непонятные слова — и вдруг
камень сам закрыл отверстие, и земля сомкнулась над Аладдином.
Этот магрибинец был вовсе не дядя Аладдина — он был злой волшебник и хитрый колдун. Он жил в
городе Ифрикии, на западе Африки, и ему стало известно, что где-то в Персии лежит под землей клад, охраняемый именем Аладдина, сына портного Хасана. А самое ценное в этом кладе — волшебная лампа.
Она дает тому, кто ею владеет, такое могущество и богатство, какого нет ни у одного царя. Никто, кроме
Аладдина, не может достать эту лампу. Всякий другой человек, который захочет взять ее, будет убит
сторожами клада или превратится в черный камень.
Долго гадал магрибинец на песке, пока не узнал, где живет Аладдин. Много перенес он бедствий и
мучений, прежде чем добрался из своей Ифрикии до Персии, и вот теперь, когда лампа так близко, этот
скверный мальчишка не хочет отдать ее! А ведь если он выйдет на землю, он, может быть, приведет сюда
других людей! Не для того магрибинец ждал так долго возможности завладеть кладом, чтобы делиться им
с другими. Пусть же клад не достанется никому! Пусть погибнет Аладдин в подземелье! Он ведь не знает, что эта лампа волшебная…
И магрибинец ушел обратно в Ифрикию, полный гнева и досады. И вот пока все, что с ним было.
А Аладдин, когда земля сомкнулась над ним, громко заплакал и закричал:
— Дядя, помоги мне! Дядя, выведи меня отсюда! Я здесь умру!
Но никто его не услышал и не ответил ему. Тут Аладдин понял, что этот человек, который называл
себя его дядей, — обманщик и лгун. Аладдин заплакал так сильно, что промочил слезами всю свою одежду.
Он бросился по лестнице вниз, чтобы посмотреть, нет ли другого выхода из подземелья, но все двери сразу
исчезли и выход в сад тоже был закрыт.
Аладдину не оставалось никакой надежды на спасение, и он приготовился умереть.
Он сел на ступеньку лестницы, опустил голову на колени и в горе стал ломать руки. Случайно он потер
кольцо, которое магрибинец надел ему на палец, когда спускал его в подземелье.
Вдруг земля задрожала, и перед Аладдином вырос страшный джинн огромного роста. Голова его
была как купол, руки — как вилы, ноги — как придорожные столбы, рот — как пещера, а глаза его метали
искры.
— Чего ты хочешь? — спросил джинн голосом, подобным грому. — Требуй — получишь.
— 167 —
— Кто ты? Кто ты? — закричал Аладдин, закрывая себе лицо руками, чтобы не видеть страшного
джинна. — Пощади меня, не убивай меня!
— Я — Дахнаш, сын
Кашкаша, глава всех джиннов, — ответил джинн. — Я раб кольца и раб того, кто владеет кольцом. Я исполню
все, что прикажет мой господин.
Аладдин вспомнил о кольце и о том, что сказал магрибинец, давая ему кольцо. Он собрался с духом и
произнес:
— Я хочу, чтобы ты поднял меня на поверхность земли!
И не успел он вымолвить этих слов, как очутился на земле у потухшего костра, где они с магрибинцем
были ночью. Уже настал день, и солнце ярко светило. Аладдину показалось, что все, что с ним случилось,
— 168 —
было только сном. Со всех ног побежал он домой и, запыхавшись, вошел к своей матери. Мать Аладдина
сидела посреди комнаты, распустив волосы, и горько плакала. Она думала, что ее сына уже нет в живых.
Аладдин, едва захлопнув за собой дверь, упал без чувств от голода и усталости. Мать побрызгала ему на
лицо водой и, когда он пришел в себя, спросила:
— О Аладдин, где ты пропадал и что с тобой случилось? Где твой дядя и почему ты вернулся без него?
— Это вовсе не мой дядя. Это злой колдун, — сказал Аладдин слабым голосом. — Я все расскажу тебе, матушка, но только сперва дай мне поесть.
Мать накормила Аладдина вареными бобами — даже хлеба у нее не было — и потом сказала:
— А теперь расскажи мне, что с тобой случилось и где ты провел ночь?
— Я был в подземелье и нашел там чудесные камни.
И Аладдин рассказал матери все, что с ним было. Окончив рассказ, он заглянул в миску, где были
бобы, и спросил:
— Нет ли у тебя еще чего-нибудь поесть, матушка? Я голоден.
— Нет у меня ничего, дитя мое. Ты съел все, что я приготовила и на сегодня, и на завтра, — грустно
сказала мать Аладдина. — Я так горевала о тебе, что не работала, и у меня нет пряжи, чтобы продать на
рынке.
— Не горюй, матушка, — сказал Аладдин. — У меня есть лампа, которую я взял в подземелье. Правда, она
старая, но ее все-таки можно продать.
Он вынул лампу и подал ее матери. Мать взяла лампу, осмотрела ее и сказала:
— Пойду почищу ее и снесу на рынок: может быть, за нее дадут столько, что нам хватит на ужин.
Она взяла тряпку и кусок мела и вышла во двор. Но как только она начала тереть лампу тряпкой,
земля задрожала и перед ней появился огромного роста джинн. Мать Аладдина закричала и упала без
чувств. Аладдин услышал крик и заметил, что в комнате потемнело. Он выбежал во двор и увидел, что его
мать лежит на земле, лампа валяется рядом, а посреди двора стоит джинн, такой огромный, что головы его
не видно. Он заслонил собою солнце, и стало темно, как в сумерки.
Аладдин поднял лампу, и вдруг раздался громовой голос:
— О владыка лампы, я к твоим услугам.
Аладдин уже начал привыкать к джиннам и поэтому не слишком испугался. Он поднял голову и
крикнул как можно громче, чтобы джинн его услышал:
— Кто ты, о джинн, и что ты можешь делать?
— Я Маймун, сын Шамхураша, — ответил джинн. — Я раб лампы и раб того, кто ею владеет. Требуй от
меня, чего хочешь. Если тебе угодно, чтобы я разрушил город или построил дворец, — приказывай!
Пока он говорил, мать Аладдина пришла в себя и, у видя возле своего лица огромную ступню джинна,
похожую на большую лодку, закричала от ужаса. А Аладдин приставил руки ко рту и крикнул во весь голос:
— Принеси нам две жареные курицы и еще что-нибудь хорошее, а потом убирайся. А то моя мать тебя
боится. Она еще не привыкла разговаривать с джиннами.
Джинн исчез и через мгновение принес стол, покрытый прекрасной кожаной скатертью. На нем
стояло двенадцать золотых блюд со всевозможными вкусными кушаньями и два кувшина с розовой водой, подслащенной сахаром и охлажденной снегом. Раб лампы поставил стол перед Аладдином и исчез, а
— 169 —
Аладдин с матерью начали есть и ели, пока не насытились. Мать Аладдина убрала остатки еды со стола, и
они стали разговаривать, грызя фисташки и сухой миндаль.
— О матушка, — сказал Аладдин, — эту лампу надо беречь и никому не показывать. Теперь я понимаю,
почему этот проклятый магрибинец хотел получить только ее одну и отказывался от всего остального. Эта
лампа и еще кольцо, которое у меня осталось, принесут нам счастье и богатство.
— Делай, как тебе вздумается, дитя мое, — сказала мать, — но только я не хочу больше видеть этого
джинна: уж очень он страшный и отвратительный.
Через несколько дней пища, которую принес джинн, кончилась, и Аладдину с матерью опять стало
нечего есть. Тогда Аладдин взял одно из золотых блюд и пошел на рынок его продавать. Это блюдо сейчас
же купил торговец драгоценностями и дал за него сто динаров.
Аладдин весело побежал домой. С этих пор, как только у них кончались деньги, Аладдин шел на
рынок и продавал блюдо, и они с матерью жили, ни в чем не нуждаясь. Аладдин часто сидел на рынке в
лавках купцов и учился продавать и покупать. Он узнал цену всех вещей и понял, что ему досталось
огромное богатство и что каждый камешек, который он подобрал в подземном саду, стоит дороже, чем
любой драгоценный камень, какой можно найти на земле.
Однажды утром, когда Аладдин был на рынке, вышел на площадь глашатай и закричал:
— О люди, заприте свои лавки и войдите в дома, и пусть никто не смотрит из окон! Сейчас царевна
Будур, дочь султана, пойдет в баню, и никто не должен видеть ее!
Купцы бросились запирать лавки, а народ, толкаясь, побежал с площади. Аладдину вдруг очень
захотелось поглядеть на царевну Будур — все в городе говорили, что прекраснее ее нет девушки на свете.
Аладдин быстро прошел к бане и спрятался за дверью, так, чтобы его никто не мог увидеть.
Вся площадь вдруг опустела. И вот на дальнем конце площади показалась толпа девушек, ехавших на
серых мулах, оседланных золотыми седлами. У каждой был в руках острый меч. А среди них медленно
ехала девушка, одетая пышнее и наряднее всех других. Это и была царевна Будур.
Она откинула с лица покрывало, и Аладдину показалось, что перед ним — сияющее солнце. Он
невольно закрыл глаза.
Царевна сошла с мула и, пройдя в двух шагах от Аладдина, вошла в баню. А Аладдин побрел домой,
тяжко вздыхая. Он не мог забыть о красоте царевны Будур.
«Правду говорят, что она прекраснее всех на свете, — думал он. — Клянусь своей головой — пусть я умру
самой страшной смертью, если не женюсь на ней!»
— 170 —
Он вошел к себе в
дом, бросился на постель и пролежал до вечера. Когда его мать спрашивала, что с ним, он только махал на
нее рукой. Наконец она так пристала к нему с расспросами, что он не выдержал и сказал:
— О матушка, я хочу жениться на царевне Будур, а иначе я погибну. Если ты не хочешь, чтобы я умер, пойди к султану и попроси его выдать Будур за меня замуж.
— Что ты такое говоришь, дитя мое! — воскликнула старуха, — Тебе, наверное, напекло солнцем голову!
Разве слыхано, чтобы сыновья портных женились на дочерях султанов! На вот, поешь лучше молодого
барашка и усни. Завтра ты и думать не станешь о таких вещах!
— Не надо мне барашка! Я хочу жениться на царевне Будур? — закричал Аладдин. — Ради моей жизни, о
матушка, пойди к султану и посватайся за меня к царевне Будур.
— 171 —
— О сынок, — сказала мать Аладдина, — я не лишилась ума, чтобы идти к султану с такой просьбой. Я еще
не забыла, кто я такая и кто ты такой.
Но Аладдин до тех пор упрашивал мать, пока она не устала говорить «нет».
— Ну, хорошо, сынок, я пойду, — сказала она. — Но ты ведь знаешь, что к султану не приходят с пустыми
руками. А что я могу принести подходящего для его султанского величества?
Аладдин вскочил с постели и весело крикнул:
— Не беспокойся об этом, матушка! Возьми одно из золотых блюд и наполни его драгоценными
камнями, которые я принес из сада. Это будет подарок, достойный султана. У него, конечно, нет таких
камней, как мои!
Аладдин схватил самое большое блюдо и доверху наполнил его драгоценными камнями. Его мать
взглянула на них и закрыла глаза рукой — так ярко сверкали камни, переливаясь всеми цветами.
— С таким подарком, пожалуй, не стыдно идти к султану, — сказала она.
— Не знаю только, повернется ли у меня язык сказать то, о чем ты просишь. Но я наберусь смелости и
попробую.
— Попробуй, матушка, только скорее. Иди и не мешкай.
Мать Аладдина покрыла блюдо тонким шелковым платком и пошла ко дворцу султана.
«Ох, выгонят меня из дворца и побьют, а камни отнимут, — думала она.
— А может быть, и в тюрьму посадят».
Наконец она пришла в диван и встала в самом дальнем углу. Было еще рано, и в диване никого не
было. Но постепенно он наполнился эмирами, визирями, вельможами и знатными людьми царства в
пестрых халатах всех цветов и стал похож на цветущий сад.
Султан пришел позже всех, окруженный неграми с мечами в руках. Он сел на престол и начал
разбирать дела и принимать жалобы, а самый высокий негр стоял с ним рядом и отгонял от него мух
большим павлиньим пером.
Когда все дела были окончены, султан махнул платком — это означало конец — и ушел, опираясь на
плечи негров.
А мать Аладдина вернулась домой и сказала сыну:
— Ну, сынок, у меня хватило смелости. Я вошла в диван и пробыла там, пока он не кончился. Завтра я
поговорю с султаном, будь спокоен, а сегодня у меня не было времени.
На другой день она опять пошла в диван и снова ушла, когда он кончился, не сказав ни слова султану.
Она пошла и на следующий день и скоро привыкла ходить в диван ежедневно. Целые дни стояла она в
углу, но так и не могла сказать султану, в чем ее просьба.
А султан наконец заметил, что какая-то старуха с большим блюдом в руках каждый день приходит в
диван. И однажды он сказал своему визирю:
— О визирь, я хочу знать, кто эта старая женщина и зачем она приходит сюда. Спроси, в чем ее дело, и, если у нее есть какая-нибудь просьба, я ее исполню.
— Слушаю и повинуюсь, — сказал визирь. Он подошел к матери Аладдина и крикнул:
— Эй, старуха, поговори с султаном! Если у тебя есть какая-нибудь просьба, султан ее исполнит.
Когда мать Аладдина услышала эти слова, у нее затряслись поджилки, и она чуть не выронила из рук
— 172 —
блюдо. Визирь подвел ее к султану, и она поцеловала перед ним землю, а султан спросил ее:
— О старуха, почему ты каждый день приходишь в диван и ничего не говоришь? Скажи, что тебе
нужно?
— Выслушай меня, о султан, и не дивись моим словам, — сказала старуха. — Прежде чем я ее тебе скажу, обещай мне пощаду.
— Пощада будет тебе, — сказал султан, — говори.
Мать Аладдина еще раз поцеловала землю перед султаном и сказала:
— О владыка султан! Мой сын Аладдин шлет тебе в подарок вот эти камни и просит тебя отдать ему в
жены твою дочь, царевну Будур.
Она сдернула с блюда платок, и весь диван осветился — так засверкали камни. А визирь и султан
оторопели при виде таких драгоценностей.
— О визирь, — сказал султан, — видел ли ты когда-нибудь такие камни?
— Нет, о владыка султан, не видел, — ответил визирь, а султан сказал:
— Я думаю, что человек, у которого есть такие камни, достоин быть мужем моей дочери. Каково твое
мнение, о визирь?
Когда визирь услышал эти слова, его лицо пожелтело от зависти. У него был сын, которого он хотел
женить на царевне Будур, и султан уже обещал выдать Будур замуж за его сына. Но султан очень любил
драгоценности, а в его казне не было ни одного такого камня, как те, что лежали перед ним на блюде.
— О владыка султан, — сказал визирь, — не подобает твоему величеству отдавать царевну замуж за
человека, которого ты даже не знаешь. Может быть, у него ничего нет, кроме этих камней, и ты выдашь
дочь за нищего. По моему мнению, самое лучшее — это потребовать от него, чтобы он подарил тебе сорок
таких же блюд, наполненных драгоценными камнями, и сорок невольниц, чтобы несли эти блюда, и сорок
рабов, чтобы их охранять. Тогда мы узнаем, богат он или нет.
А про себя визирь думал: «Невозможно, чтобы кто-нибудь мог все это достать. Он будет бессилен это
сделать, и я избавлюсь от него».
— Ты хорошо придумал, о визирь! — закричал султан и сказал матери Аладдина:
— Ты слышала, что говорит визирь? Иди и передай твоему сыну: если он хочет жениться на моей
дочери, пусть присылает сорок золотых блюд с такими же камнями, и сорок невольниц, и сорок рабов.
Мать Аладдина поцеловала перед султаном землю и пошла домой. Она шла и говорила себе, качая
головой:
— Откуда же Аладдин возьмет все это? Ну, допустим, что он пойдет в подземный сад и наберет там
еще камней, но откуда возьмутся рабы и невольницы? Так она разговаривала сама с собой всю дорогу, пока не дошла до дому. Она вошла к Аладдину грустная и смущенная. Увидев, что у матери нет в руках
блюда, Аладдин воскликнул:
— О матушка, я вижу, ты сегодня говорила с султаном. Что же он сказал тебе?
— О дитя мое, лучше было бы мне и не ходить к султану, и не говорить с ним, — ответила старуха. —
Послушай только, что он мне сказал.
И она передала Аладдину слова султана, а Аладдин засмеялся от радости.
— Успокойся, матушка, — сказал он, — это самое легкое дело.
— 173 —
Он взял лампу и потер ее, и когда мать увидела это, она бегом бросилась в кухню, чтобы не видеть
джинна. А джинн сейчас лее явился и сказал:
— О господин, я к твоим услугам. Чего ты хочешь? Требуй — получишь.
— Мне нужно сорок золотых блюд, полных драгоценными камнями, сорок невольниц, чтобы несли эти
блюда, и сорок рабов, чтобы их охранять, — сказал Аладдин.
— Будет исполнено, о господин, — ответил Маймун, раб лампы. — Может быть, ты хочешь, чтобы я
разрушил город или построил дворец? Приказывай.
— Нет, сделай то, что я тебе сказал, — ответил Аладдин, и раб лампы исчез.
Через самое короткое время он появился снова, а за ним шли сорок прекрасных невольниц, и каждая
держала на голове золотое блюдо с драгоценными камнями. Невольниц сопровождали рослые, красивые
рабы с обнаженными мечами.
— Вот то, что ты требовал, — сказал джинн и исчез.
Тогда мать Аладдина вышла из кухни, осмотрела рабов и невольниц, а потом выстроила их парами и
гордо пошла впереди них ко дворцу султана.
Весь народ сбежался смотреть на это невиданное шествие, и стража во дворце онемела от
изумления, когда увидела этих рабов и невольниц.
Мать Аладдина привела их прямо к султану, и все они поцеловали перед ним землю и, сняв блюда с
головы, поставили их в ряд. Султан совсем растерялся от радости и не мог выговорить ни слова. А придя в
себя, он сказал визирю:
— О визирь, каково твое мнение? Разве не достоин тот, кто имеет такое богатство, стать мужем моей
дочери, царевны Будур?
— Достоин, о владыка, — отвечал визирь, тяжело вздыхая. Он не смел сказать «нет», хотя зависть и
досада убивали его.
— О женщина, — сказал султан матери Аладдина, — пойди и передай твоему сыну, что я принял его
подарок и согласен выдать за него царевну Будур. Пусть он явится ко мне — я хочу его видеть.
Мать Аладдина торопливо поцеловала землю перед султаном и со всех ног побежала домой — так
быстро, что ветер не мог за ней угнаться. Она прибежала к Аладдину и закричала:
— Радуйся, о сын мой! Султан принял твой подарок и согласен, чтобы ты стал мужем царевны. Он
сказал это при всех. Иди сейчас же во дворец — султан хочет тебя видеть. Я выполнила поручение, теперь
кончай дело сам.
— Спасибо тебе, матушка, — сказал Аладдин, — сейчас пойду к султану. А теперь уходи — я буду
разговаривать с джинном.
Аладдин взял лампу и потер ее, и тотчас же явился Маймун, раб лампы. И Аладдин сказал ему:
— 174 —
—
О
Маймун,
приведи мне сорок восемь белых невольников — это будет моя свита. И пусть двадцать четыре невольника
идут впереди меня, а двадцать четыре — сзади. И еще доставь мне тысячу динаров и самого лучшего коня.
— Будет исполнено, — сказал джинн и исчез. Он доставил все, что велел Аладдин, и спросил:
— Чего ты хочешь еще? Не хочешь ли ты, чтобы я разрушил город или построил дворец? Я все могу.
— Нет, пока не надо, — сказал Аладдин.
Он вскочил на коня и поехал к султану, и все жители сбежались посмотреть на красивого юношу,
ехавшего с такой пышной свитой. На рыночной площади, где было больше всего народу, Аладдин достал
из мешка горсть золота и бросил ее. Все кинулись ловить и подбирать монеты, а Аладдин бросал и бросал, пока мешок не опустел.
— 175 —
Он подъехал ко дворцу, и все визири и эмиры встретили его у ворот и проводили к султану. Султан
поднялся к нему навстречу и сказал:
— Добро пожаловать тебе, Аладдин. Жаль, что я не познакомился с тобой раньше. Я слышал, что ты
хочешь жениться на моей дочери. Я согласен. Сегодня будет ваша свадьба. Ты все приготовил для этого
торжества?
— Нет еще, о владыка султан, — ответил Аладдин. — Я не выстроил для царевны Будур дворца,
подходящего ее сану.
— А когда же будет свадьба? — спросил султан. — Ведь дворец скоро не выстроишь.
— Не беспокойся, о владыка султан, — сказал Аладдин. — Подожди немного.
— А где ты собираешься построить дворец, о Аладдин? — спросил султан.
— Не хочешь ли ты выстроить его перед моими окнами, вот на этом пустыре?
— Как тебе будет угодно, о владыка, — ответил Аладдин.
Он простился с царем и уехал домой вместе со свитой.
Дома он взял лампу, потер ее и, когда появился джинн Маймун, сказал ему:
— Ну, теперь выстрой дворец, но такой, какого еще не было на земле. Мелеешь это сделать?
— Могу! — воскликнул джинн голосом, подобным грому. — К завтрашнему утру будет готов. Останешься
доволен.
И в самом деле, на следующее утро на пустыре возвышался великолепный дворец. Стены его были
сложены из золотых и серебряных кирпичей, а крыша была алмазная. Чтобы взглянуть на нее, Аладдину
пришлось взобраться на плечи джинна Маймуна — так высок был дворец. Аладдин обошел все комнаты во
дворце и сказал Маймуну:
— О Маймун, я придумал одну шутку. Сломай вот эту колонну, и пусть султан думает, что мы забыли
выстроить ее. Он захочет построить ее сам и не сможет этого сделать, и тогда он увидит, что я сильнее и
богаче его.
— Хорошо, — сказал джинн и махнул рукой; колонна исчезла, как будто ее и не было. — Не хочешь ли ты
еще что-нибудь разрушить?
— Нет, — сказал Аладдин. — Теперь я пойду и приведу сюда султана.
А султан утром подошел к окну и увидел дворец, который так блестел и сверкал на солнце, что на него
больно было смотреть. Султан поспешно позвал визиря и показал ему дворец.
— Ну, что ты скажешь, о визирь? — спросил он. — Достоин ли быть мужем моей дочери тот, кто в одну
ночь построил такой дворец?
— О владыка султан, — закричал визирь, — разве ты не видишь, что этот Аладдин — колдун! Берегись, как
бы он не отобрал у тебя твое царство!
— Завистливый ты человек, о визирь, — сказал султан. — Мне нечего бояться, а ты говоришь все это из
зависти.
В это время вошел Аладдин и, поцеловав землю у ног султана, пригласил его посмотреть дворец.
Султан с визирем обошли весь дворец, и султан не уставал восхищаться его красотой и пышностью.
Наконец Аладдин привел гостей к тому месту, где Маймун разрушил колонну. Визирь сейчас же заметил, что недостает одной колонны, и закричал:
— 176 —
— Дворец не достроен! Одной колонны здесь не хватает!
— Не беда, — сказал султан. — Я сам поставлю эту колонну. Позвать сюда главного строителя!
— Лучше не пробуй, о султан, — тихо сказал ему визирь. — Тебе это не под силу. Посмотри: колонны
такие высокие, что не видно, где они кончаются, и они сверху донизу выложены драгоценными камнями.
— Замолчи, о визирь, — гордо сказал султан. — Неужели я не смогу выстроить одну колонну?
Он велел созвать всех каменотесов, какие были в городе, и отдал все свои драгоценные камни. Но их
не хватило. Узнав об этом, султан рассердился и крикнул:
— Откройте главную казну, отберите у моих подданных все драгоценные камни! Неужели всего моего
богатства не хватит на одну колонну?
Но через несколько дней строители пришли к султану и доложили, что камней и мрамора хватило
только на четверть колонны. Султан велел отрубить им головы, но колонны все-таки не поставил. Узнав об
этом, Аладдин сказал султану:
— Не печалься, о султан. Колонна уже стоит на месте, и я возвратил все драгоценные камни их
владельцам.
В тот же вечер султан устроил великолепный праздник в честь свадьбы Аладдина и царевны Будур, и
Аладдин с женою стали жить в новом дворце.
Вот пока все, что было с Аладдином.
Что же касается магрибинца, то он вернулся к себе в Ифрикию и долго горевал и печалился. Он
испытал много бедствий и мучений, стараясь раздобыть волшебную лампу, но она все-таки не досталась
ему, хотя была совсем близко. Только одно утешение было у магрибинца: «Раз этот Аладдин погиб в
подземелье, значит, и лампа находится там. Может быть, мне удастся завладеть ею и без Аладдина».
Так он раздумывал об этом целыми днями. И вот однажды он захотел убедиться, что лампа цела и
находится в подземелье. Он погадал на песке и увидел, что все в сокровищнице осталось так, как было, но
лампы там больше нет. Сердце его замерло. Он стал гадать дальше и узнал, что Аладдин спасся из
подземелья и живет в своем родном городе. Быстро собрался магрибинец в путь и поехал через моря,
горы и пустыни в далекую Персию. Снова пришлось ему терпеть беды и несчастья, и наконец он прибыл в
тот город, где жил Аладдин.
Магрибинец пошел на рынок и стал слушать, что говорят люди. А в это время как раз кончилась война
персов с кочевниками, и Аладдин, который стоял во главе войска, вернулся в город победителем. На рынке
только и было разговоров, что о подвигах Аладдина.
Магрибинец походил и послушал, а потом подошел к продавцу холодной воды и спросил его:
— Кто такой этот Аладдин, о котором все люди здесь говорят?
— Сразу видно, что ты нездешний, — ответил продавец. — Иначе ты знал бы, кто такой Аладдин. Это
самый богатый человек во всем мире, а его дворец — настоящее чудо.
Магрибинец протянул водоносу динар и сказал ему:
— Возьми этот динар и окажи мне услугу. Я и вправду чужой в вашем городе, и мне хотелось бы
посмотреть на дворец Аладдина. Проводи меня к этому дворцу.
— Никто лучше меня не покажет тебе дорогу, — сказал водонос. — Идем. Он привел магрибинца ко
дворцу и ушел, благословляя этого чужеземца за щедрость. А магрибинец обошел вокруг дворца и,
осмотрев его со всех сторон, сказал про себя:
— 177 —
— Такой дворец мог построить только джинн, раб лампы. Наверное, она находится в этом дворце.
Долго придумывал магрибинец хитрость, с помощью которой он мог бы завладеть лампой, и наконец
придумал.
Он пошел к меднику и сказал ему:
— Сделай мне десять медных ламп и возьми за них какую хочешь плату, но только поторопись. Вот
тебе пять динаров в задаток.
— Слушаю и повинуюсь, — ответил медник. — Приходи к вечеру, лампы будут готовы.
Вечером магрибинец получил десять новеньких ламп, блестевших, как золотые. Он провел ночь без
сна, думая о хитрости, которую он устроит, а на рассвете поднялся и пошел по городу, крича:
— Кто хочет обменять старые лампы на новые? У кого есть старые медные лампы? Меняю на новые!
Народ толпой ходил за магрибинцем, а дети прыгали вокруг него и кричали:
— Бесноватый, бесноватый!
Но магрибинец не обращал на них внимания и кричал:
— У кого есть старые лампы? Меняю на новые!
Наконец он пришел ко дворцу. Аладдина самого в это время не было дома — он уехал на охоту, и во
дворце оставалась его жена, царевна Будур. Услышав крики магрибинца, Будур послала старшего
привратника узнать, в чем дело, и привратник, вернувшись, сказал ей:
— Это какой-то бесноватый дервиш. У него в руках новые лампы, и он обещает дать за каждую старую
лампу новую.
Царевна Будур рассмеялась и сказала:
— Хорошо бы проверить, правду ли он говорит или обманывает. Нет ли у нас во дворце какой-нибудь
старой лампы?
— Есть, госпожа, — сказала одна из невольниц. — Я видела в комнате господина нашего Аладдина
медную лампу. Она вся позеленела и никуда не годится.
А Аладдину, когда он уезжал на охоту, понадобились припасы, и он вызвал джинна Маймуна, чтобы
тот принес, что нужно. Когда джинн принес заказанное, раздался звук рога, и Аладдин заторопился, бросил
лампу на постель и выбежал из дворца.
— Принеси эту лампу, — приказала Будур невольнице, — а ты, Кафур, отнеси ее магрибинцу, и пусть он
даст нам новую.
И привратник Кафур вышел на улицу и отдал магрибинцу волшебную лампу, а взамен получил
новенький медный светильник. Магрибинец очень обрадовался, что его хитрость удалась, и спрятал лампу
за пазуху. Он купил на рынке осла и уехал.
А выехав за город и убедившись, что никто его не видит и не слышит, магрибинец потер лампу, и
джинн Маймун явился перед ним. Магрибинец крикнул ему:
— Хочу, чтобы ты перенес дворец Аладдина и всех, кто в нем находится, в Ифрикию и поставил бы его в
моем саду, возле моего дома. И меня тоже перенеси туда.
— Будет исполнено, — сказал джинн. — Закрой глаза и открой глаза, и дворец будет в Ифрикии. А может
быть, ты хочешь, чтобы я разрушил город?
— Исполняй то, что я тебе приказал, — сказал магрибинец, и не успел он договорить этих слов, как
— 178 —
увидел себя в своем саду в Ифрикии, у дворца. И вот пока все, что с ним было.
Что же касается султана, то он проснулся утром и выглянул в окно — и вдруг видит, что дворец исчез и
там, где он стоял, — ровное гладкое место. Султан протер глаза, думая, что он спит, и даже ущипнул себе
руку, чтобы проснуться, но дворец не появился.
Султан не знал, что подумать, и начал громко плакать и стонать. Он понял, что с царевной Будур
случилась какая-то беда. На крики султана прибежал визирь и спросил:
— Что с тобой случилось, о владыка султан? Какое бедствие тебя поразило?
— Да разве ты ничего не знаешь? — закричал султан. — Ну так выгляни в окно. Что ты видишь? Где
дворец? Ты — мой визирь и отвечаешь за все, что делается в городе, а у тебя под носом пропадают дворцы, и ты ничего не знаешь об этом. Где моя дочь, плод моего сердца? Говори!
— Не знаю, о владыка султан, — ответил испуганный визирь. — Я говорил тебе, что этот Аладдин — злой
волшебник, но ты мне не верил.
— Приведи сюда Аладдина, — закричал султан, — и я отрублю ему голову! В это время Аладдин как раз
возвращался с охоты. Слуги султана вышли на улицу, чтобы его разыскать, и, увидев его, побежали к нему
навстречу.
— Не взыщи с нас, о Аладдин, господин наш, — сказал один из них. — Султан приказал скрутить тебе руки, заковать тебя в цепи и привести к нему. Нам будет тяжело это сделать, но мы люди подневольные и не
можем ослушаться приказа султана.
— За что султан разгневался на меня? — спросил Аладдин. — Я не сделал и не задумал ничего дурного
против него или против его подданных.
Позвали кузнеца, и он заковал ноги Аладдина в цепи. Пока он делал это, вокруг Аладдина собралась
толпа. Жители города любили Аладдина за его доброту и щедрость, и, когда они узнали, что султан хочет
отрубить ему голову, они все сбежались ко дворцу. А султан велел привести Аладдина к себе и сказал ему:
— Прав был мой визирь, когда говорил, что ты колдун и обманщик. Где твой дворец и где моя дочь
Будур?
— Не знаю, о владыка султан, — ответил Аладдин. — Я ни в чем перед тобой не виновен.
— Отрубить ему голову! — крикнул султан, и Аладдина снова вывели на улицу, а за ним вышел палач.
Когда жители города увидели палача, они обступили Аладдина и послали сказать султану:
«Если ты, о султан, не помилуешь Аладдина, то мы опрокинем на тебя твой дворец и перебьем всех, кто в нем находится. Освободи Аладдина и окажи ему милость, а то тебе придется плохо».
— Что мне делать, о визирь? — спросил султан, и визирь сказал ему:
— Сделай так, как они говорят. Они любят Аладдина больше, чем нас с тобой, и, если ты его убьешь, нам всем несдобровать.
— Ты прав, о визирь, — сказал султан и велел расковать Аладдина и сказать ему от имени султана такие
слова:
«Я пощадил тебя, потому что народ тебя любит, но если ты не отыщешь мою дочь, то я все-таки
отрублю тебе голову. Даю тебе сроку для этого сорок дней».
— Слушаю и повинуюсь, — сказал Аладдин и ушел из города.
Он не знал, куда ему направиться и где искать царевну Будур, и горе так давило его, что он решил
— 179 —
утопиться. Он дошел до большой реки и сел на берегу, грустный и печальный.
Задумавшись, он опустил в воду правую руку и вдруг почувствовал, как что-то соскальзывает с его
мизинца. Аладдин быстро вынул руку из воды и увидел на мизинце кольцо, которое дал ему магрибинец и
о котором он совсем забыл.
Аладдин потер кольцо, и тотчас явился перед ним джинн Дахнаш, сын Кашкаш а, и сказал:
— О владыка кольца, я перед тобой. Чего ты хочешь? Приказывай.
— Хочу, чтоб ты перенес мой дворец на прежнее место, — сказал Аладдин.
Но джинн, слуга кольца, опустил голову и ответил:
— О господин, мне тяжело тебе признаться, но я не могу этого сделать. Дворец построен рабом лампы, и только он один может его перенести. Потребуй от меня что-нибудь другое.
— Если так, — сказал Аладдин, — неси меня туда, где находится сейчас мой дворец.
— Закрой глаза и открой глаза, — сказал джинн.
И когда Аладдин закрыл и снова открыл глаза, он увидел себя в саду, перед своим дворцом.
Он взбежал наверх по лестнице и увидел свою жену Будур, которая горько плакала. Увидев Аладдина,
она вскрикнула и заплакала еще громче — теперь уже от радости. Успокоившись немного, она рассказала
Аладдину обо всем, что с ней произошло, а затем сказала:
— Этот проклятый магрибинец приходит ко мне и уговаривает меня выйти за него замуж и забыть тебя.
Он говорит, что султан, мой отец, отрубил тебе голову и что ты был сыном бедняка, так что о тебе не стоит
печалиться. Но я не слушаю речей этого злого магрибинца, а все время плачу о тебе.
— А где он хранит волшебную лампу? — спросил Аладдин, и Будур ответила:
— Он никогда с ней не расстается и всегда держит ее при себе.
— Слушай меня, о Будур, — сказал Аладдин. — Когда этот проклятый опять придет к тебе, будь с ним
ласкова и приветлива и обещай ему, что выйдешь за него замуж. Попроси его поужинать с тобою и, когда
он начнет есть и пить, подсыпь ему в вино вот этого сонного порошка. И когда магрибинец уснет, я войду в
комнату и убью его.
— Мне будет нелегко говорить с ним ласково, — сказала Будур, — но я постараюсь. Он скоро должен
прийти. Иди, я тебя спрячу в темной комнате, а когда он уснет, я хлопну в ладоши, и ты войдешь.
Едва Аладдин успел спрятаться, в комнату Будур вошел магрибинец. На этот раз она встретила его
весело и приветливо сказала:
— О господин мой, подожди немного, я принаряжусь, а потом мы с тобой вместе поужинаем.
— С охотой и удовольствием, — сказал магрибинец и вышел, а Будур надела свое лучшее платье и
приготовила кушанья и вино.
Когда магрибинец вернулся, Будур сказала ему:
— Ты был прав, о господин мой, когда говорил, что Аладдина не стоит любить и помнить. Мой отец
отрубил ему голову, и теперь нет у меня никого, кроме тебя. Я выйду за тебя замуж, но сегодня ты должен
исполнять все, что я тебе скажу.
— Приказывай, о госпожа моя, — сказал магрибинец, и Будур стала его угощать и поить вином и, когда
он немного опьянел, сказала ему:
— В нашей стране есть обычай: когда жених и невеста едят и пьют вместе, то последний глоток вина
— 180 —
каждый выпивает из кубка другого. Дай же мне твой кубок, я отопью из него глоток, а ты выпьешь из
моего.
И Будур подала магрибинцу кубок вина, в который она заранее подсыпала сонного порошка.
Магрибинец выпил и сейчас же упал, как пораженный громом, а Будур хлопнула в ладоши. Аладдин
только этого и ждал. Он вбежал в комнату и, размахнувшись, отрубил мечом голову магрибинцу. А затем
он вынул у него из-за пазухи лампу и потер ее, и сейчас же появился Маймун, раб лампы.
— Отнеси дворец на прежнее место, — приказал ему Аладдин.
Через мгновение дворец уже стоял напротив дворца султана, и султан, который в это время сидел у
окна и горько плакал о своей дочери, чуть не лишился чувств от изумления и радости. Он сейчас же
прибежал во дворец, где была его дочь Буду р. И Аладдин с женой встретили султана, плача от радости.
И султан попросил у Аладдина прощения за то, что хотел отрубить ему голову, и с этого дня
прекратились несчастья Аладдина, и он долго и счастливо жил в своем дворце вместе со своей женой и
матерью, пока не пришла к ним всем смерть.
Дядюшка Долгонос
Жили-были по соседству два короля. Друг другу они так завидовали, что
однажды началась у них война. Один король был все битый да битый, никак не мог управиться со своим
войском.
Стало оно как-то на берегу реки, а через реку ни моста, ни жердочки. Послал король офицера
посмотреть, что враги делают.
Офицер залез на верхушку высоченного дерева, всего леса выше, ту- да-сюда посмотрел и вдруг
видит: чуть не под ним на поляне ребятишки иг- рают, костер развели. И тут подходит к ним человек, да
такой длинноно- сый, что носу и конца нет. Ребятишки бросили игру и к нему:
— Дядюшка Долгонос! Дядюшка Долгонос!
— Здравствуйте, детки, — говорит Долгонос.
— Здравствуй, дядюшка Долгонос! Что нового у тебя?
— Да кое-что есть, ребятишки!
— Скажи скорей, дядюшка Долгонос!
— 181 —
— Я вам скажу, да
только вы — молчок. Воюют друг с другом два короля. Один все битый да битый, через реку без моста никак
войско не перепра- вит. А не знает, что растет в лесу, от нас неподалеку, красный дуб. Одну веточку с него
срежешь, поперек реки положишь — сразу мост вырастет.
Только об этом никому ни слова!
Крик-крак, брик-бряк!
Слово скажешь — камнем станешь!
Крик-крак, брик-бряк!
Офицеру только того и надо. Слез он с дерева и пустился искать крас- ный дуб. Нашел, срезал веточку
— 182 —
и понес к королю.
— Ваше величество, — говорит, — я берусь за одну ночь мост через реку проложить. Пусть армия будет
наготове. И ни о чем больше не спрашивайте.
— Сделаешь, что обещал, — отвечает король, — хорошо награжу тебя.
Положил офицер веточку на берегу, а она вдруг ну расти да расти: в мост превратилась, через реку
перекинулась. Прошла армия по мосту и по- била врага, врасплох застала.
Немного времени прошло, собрали враги все свои войска и опять короля побили.
Решил опять офицер к дереву вернуться. На самый верх забрался, видит: опять поляна, на поляне у
огня ребятишки, а к ним, откуда ни возьмись, шагает человек с длиннющим носом.
— Здравствуй, дядюшка Долгонос!
— Здравствуйте, детки!
— А что ты нам расскажешь?
— Что расскажу-то? Да знаю кое-что.
— Скажи скорей, дядюшка Долгонос!
— Я вам скажу, да только вы молчок. Навел король мост через реку, да все равно его потом побили. И
не знает он, что растет в лесу, неподалеку от нас, дуб-дупло. В дупле труха. Соберешь эту труху,
неприятелю в глаза бросишь — сразу враг задохнется и ослепнет. Только об этом никому ни слова!
Крик-крак, брик-бряк!
Слово скажешь — камнем станешь!
Крик-крак, брик-бряк!
Офицеру только того и надо. Слез он с дерева и ну скорей искать дуб-дупло. Нашел, все карманы
трухой набил и идет к королю.
— Ваше величество, — говорит, — шлите армию в бой, а я спереди стану, тогда все и увидите. Только б
ветер дул от нас на врага.
— Пусть будет, как ты говоришь, — отвечал король. — Побьем врага — я тебя хорошо награжу.
Началась назавтра битва. Бросает офицер труху по ветру, а она в тучи превращается и вражеских
солдат душит. Кто тут же замертво упал, кто убежал, один на тысячу разве только и спасся. Сдался враг, и
подписали мир. Хвалит король офицера за победу.
— Я тебе обещал добрую награду. Даю тебе дочь в жены, лучшей награды не придумаю.
Дочь короля, что дневной свет, красива. А офицер-то уж давно был в нее влюблен. Ждет он свадьбы,
ходит, гуляет с невестой по двору, развле- кается. Она ему и говорит:
— Как же вы мост через реку наладили да такой мор на врага напустили?
— Ах, королевна, я вам все скажу. Залез я на самое высокое дерево в лесу, вижу огонь на поляне, а у
огня ребятишки. Тут идет к ним человек с длинным носом. Я их разговор и подслушал.
— А о чем был разговор?
— А вот о чем, королевна.
Только принялся ей рассказывать про те секреты, как вдруг обратился в камень. Королевна
испугалась, зовет на помощь. Весь дворец собрался и был там офицеров дядя.
— 183 —
— Ах, — кричит, — что стало с моим племянником?!
Принялась королевна рассказывать, как да что было, и сама вдруг ока- менела. Горе во дворце. Велел
король поставить окаменевших жениха и не- весту в собор, и все надели траур.
А у дяди офицерова все не идет с ума странная история, хочется ему повидать того долгоноса. Не
утерпел он и пошел в лес. Залез на самое большое дерево и видит: правду сказала королевна. На поляне
костер го- рит, вокруг костра ребятишки играют, а тут к ним и человек с длинным но- сом идет.
— Здравствуй, дядюшка Долгонос!
— Здравствуйте, детки!
— Какие сегодня новости, дядюшка Долгонос?
— Да уж кое-что есть.
— Скажи-ка нам! Скажи-ка нам!
— Я вам скажу, да только вы молчок. Когда я вам рассказывал про коро- ля, что не может через реку
перебраться и врага побить, его офицер сидел неподалеку от нас на дереве и меня подслушивал. Он и мост
через реку пе- рекинул, и волшебной трухой из дупла врагов закидал. Король в награду отдал ему свою
дочь в жены. Но офицер выдал мою тайну королевне, да и она тоже проболталась. Оба и окаменели, все
королевство теперь в трауре. А не знают люди, что есть в чаще леса родник, зеркальцем прикрыт. Подни-
мешь зеркальце, зачерпнешь чуть-чуть ключевой воды, на невесту с женихом брызнешь — они снова и
оживут. Только об этом никому ни слова!
Крик-крак, брик-бряк!
Слово скажешь — камнем станешь!
Крик-крак, брик-бряк!
Офицеров дядя медлить не стал, скорей искать родник. Не один час пот- ратил. Не сразу нашел. К
вечеру идет в собор с волшебной водой, не тер- пится ему испытать средство. Только брызнул на своего
племянника, а тот уже живой, бросился дяде на шею. То же самое и с королевной случилось. Все
обрадовались, снова к свадьбе готовятся.
А король все спрашивает дядю офицера, как он королевскую дочь оживил. Но тот крепится, не выдает
тайну, боится, как бы и его не постигло страшное наказание. Король все донимает, и чувствует офицеров
дядя, что нет мочи молчать. «Пойду-ка я снова к тому высокому дереву, может, что еще услышу и беду
миную».
Вот отправился он в лес, на дерево взобрался и смотрит сверху на по- ляну. Опять все как было:
ребятишки у огня, а к ним идет человек с длин- ным носом:
— Здравствуйте, детки!
— Что нового, дядюшка Долгонос?
— Да уж кое-что есть, детки. Я вам скажу, да только вы молчок. Вы уже знаете, что офицер с
королевной в камень превратились. А дядя офицеров спрятался на дереве недалеко от нас и меня
подслушал, сходил к роднику и оживил невесту с женихом. Они снова живы-здоровеньки, а дядя крепится, нет мочи тайну сберечь. Выдаст он тайну — камнем станет. А не знает, что растет на берегу реки
апельсиновое дерево. Если сорвать с него апельсин и съесть, а потом вырезать дырочку в стволе и весь
секрет туда шепотом сказать, ничего плохого с тобой не случится. Секрет по стволу в корни уйдет и в реке
утонет. Хоть говори о нем, хоть кричи, а уж камнем не станешь. Только об этом никому ни слова!
— 184 —
Крик-кряк, брик-бряк!
Слово скажешь — камнем станешь!
Крик-кряк, брик-бряк!
Офицеров дядя слушает во все уши. Скорей с дерева и к реке. Нашел апельсиновое дерево и все
сделал, как говорил дядюшка Долгонос. А потом пошел и без страха королю рассказал, как что было.
На следующий день и свадьбу сыграли. Если б вам про все веселье и про все забавы рассказать, что
там были, и до завтра бы времени не хватило. Одно только скажу, что жили молодые счастливо и долго, а в
стране у них были мир да богатство.
Али — Баба и сорок разбойников
Когда-то, очень давно, в одном персидском городе жили два брата — Касим и Али-
Баба. Когда умер их отец, они поделили деньги, которые после него остались, и Касим стал торговать на
рынке дорогими тканями и шелковыми халатами. Он умел расхваливать свой товар и зазывать
покупателей, и в его лавке всегда толпилось много народу. Касим все больше и больше богател и, когда
накопил много денег, женился на дочери главного судьи, которую звали Фатима.
— 185 —
А Али-Баба не умел
торговать и наживать деньги, и женат он был на бедной девушке по имени Зейнаб. Они быстро истратили
почти все, что у них было, и однажды Зейнаб сказала:
— Слушай, Али-Баба, нам скоро будет нечего есть. Надо тебе что-нибудь придумать, а то мы умрем с
голоду.
— Хорошо, — ответил Али-Баба, — я подумаю, что нам делать.
Он вышел в сад, сел под дерево и стал думать. Долго думал Али-Баба и наконец придумал. Он взял
оставшиеся у него деньги, пошел на рынок и купил двух ослов, топор и веревку.
А на следующее утро он отправился за город, на высокую гору, поросшую густым лесом, и целый день
рубил дрова. Вечером Али-Баба связал дрова в вязанки, нагрузил ими своих ослов и вернулся в город. Он
— 186 —
продал дрова на рынке и купил хлеба, мяса и зелени.
С тех пор Али-Баба каждое утро уезжал на гору и до самого вечера рубил дрова, а потом продавал их
на рынке и покупал хлеб и мясо для себя и для Зейнаб. И вот однажды он стоял под высоким деревом, собираясь его срубить, и вдруг заметил, что на дороге поднялась пыль до самого неба. А когда пыль
рассеялась, Али-Баба увидал, что прямо на него мчится отряд всадников, одетых в панцири и кольчуги; к
седлам были привязаны копья, а на поясах сверкали длинные острые мечи. Впереди скакал на высокой
белой лошади одноглазый человек с черной бородой.
Али-Баба очень испугался. Он быстро влез на вершину дерева и спрятался в его ветвях. А всадники
подъехали к тому месту, где он только что стоял, и сошли на землю. Каждый из них снял с седла тяжелый
мешок и взвалил его себе на плечи; потом они стали в ряд, ожидая, что прикажет одноглазый — их атаман.
«Что это за люди и что у них в мешках? — подумал Али-Баба. — Наверное, это воры и разбойники».
Он пересчитал людей, и оказалось, что их ровно сорок человек, кроме атамана. Атаман встал впереди
своих людей и повел их к высокой скале, в которой была маленькая дверь из стали; она так заросла травой
и колючками, что ее почти не было видно.
Атаман остановился перед дверью и громко крикнул:
— Симсим, открой дверь!
И вдруг дверь в скале распахнулась, атаман вошел, а за ним вошли его люди, и дверь опять
захлопнулась за ними.
«Вот чудо! — подумал Али-Баба. — Ведь симсим-то — это маленькое растение. Я знаю, что из него
выжимают масло, но я не знал, что оно может открывать двери!»
Али-Бабе очень хотелось посмотреть поближе на волшебную дверь, но он так боялся разбойников,
что не осмелился слезть с дерева.
Прошло немного времени, и вдруг дверь снова распахнулась, и сорок разбойников вышли с пустыми
мешками. Как и прежде, одноглазый атаман шел впереди. Разбойники привязали к седлам пустые мешки, вскочили на коней и ускакали.
Тогда Али-Баба, который уже устал сидеть скорчившись на дереве, быстро спустился на землю и
подбежал к скале.
«А что будет, если я тоже скажу: «Симсим, открой дверь?» — подумал он. — Откроется дверь или нет?
Попробую!»
Он набрался храбрости, вдохнул побольше воздуху и во весь голос крикнул:
— Симсим, открой дверь!
И тотчас же дверь распахнулась перед ним, и открылся вход в большую пещеру.
Али-Баба вошел в пещеру, и, как только он переступил порог, дверь снова захлопнулась за ним. Али-
Бабе стало немного страшно: а вдруг дверь больше не откроется и ему нельзя будет выйти? Но он все же
пошел вперед, с удивлением осматриваясь по сторонам.
Он увидел, что находится в большой комнате и у стен стоит множество столиков, уставленных
золотыми блюдами под серебряными крышками. Али-Баба почувствовал вкусный запах кушаний и
вспомнил, что с утра ничего не ел. Он подошел к одному столику, снял крышки с блюд, и у него потекли
слюнки, — на блюдах лежали все кушанья, каких только можно пожелать: жареные куры, рисовый пилав, блинчики с вареньем, халва, яблоки и еще много других вкусных вещей.
— 187 —
Али-Баба схватил курицу и мигом обглодал ее. Потом принялся за пилав, а покончив с ним, запустил
руки в халву, но уже не мог съесть ни кусочка — до того он был сыт. Отдохнув немного, он осмотрелся и
увидал вход в другую комнату. Али-Баба вошел туда — и зажмурил глаза. Комната вся сверкала и блестела —
так много было в ней золота и драгоценностей. Золотые динары и серебряные дирхемы грудами лежали
прямо на земле, словно камни на морском берегу. Драгоценная посуда — кубки, подносы, блюда,
украшенные дорогими каменьями, — стояла по всем углам. Кипы шелка и тканей — китайских, индийских, сирийских, египетских — лежали посреди комнаты; по стенам висели острые мечи и длинные копья,
которых хватило бы на целое войско.
У Али-Бабы разбежались глаза, и он не знал, за что ему взяться: то примерит красный шелковый
халат, то схватит золотой поднос и смотрится в него, как в зеркало, то наберет в пригоршню золотых монет
и пересыпает их.
Наконец он немного успокоился и сказал себе:
— Эти деньги и драгоценности, наверное, награблены, и сложили их сюда разбойники, которые только
что здесь были. Эти богатства не принадлежат им, и если я возьму себе немножко золота, в этом не будет
ничего дурного. Ведь его здесь столько, что нельзя сосчитать.
Али-Баба подоткнул полы халата и, встав на колени, стал подбирать золото. Он нашел в пещере два
пустых мешка, наполнил их динарами, притащил к двери и крикнул:
— Симсим, открой дверь!
Дверь тотчас же распахнулась.
Али-Баба вышел из пещеры, и дверь захлопнулась за ним. Колючие кусты и ветки переплелись и
скрыли ее от глаз. Ослы Али-Бабы паслись на лужайке. Али-Баба взвалил на них мешки с золотом, прикрыл
их сверху дровами и поехал домой.
Когда он вернулся, уже была ночь и встревоженная Зейнаб ждала его у ворот.
— Что ты делал в лесу так долго? — спросила она. — Я думала, что тебя растерзали волки или гиены.
Отчего ты привез дрова домой, а не продал их?
— Сейчас все узнаешь, Зейнаб, — сказал Али-Баба. — Помоги-ка мне внести в дом эти мешки и не шуми, чтобы нас не услышали соседи.
Зейнаб молча взвалила один из мешков себе на спину, и они с Али-Бабой вошли в дом. Зейнаб плотно
прикрыла за собой дверь, зажгла светильник и развязала мешок. Увидев золото, она побледнела от страха
и крикнула:
— Что ты наделал, Али-Баба? Кого ты ограбил?
— Не тревожься, Зейнаб, — сказал Али-Баба. — Я никого не ограбил и сейчас расскажу тебе, что со мною
сегодня случилось.
Он рассказал ей про разбойников и пещеру и, окончив свой рассказ, сказал:
— Смотри, Зейнаб, спрячь это золото и не говори о нем никому. Люди подумают, что мы и вправду
кого-нибудь ограбили, и донесут на нас султану, и тогда он отнимет у нас все золото и посадит нас в
подземелье. Давай выкопаем яму и спрячем туда золото.
Они вышли в сад, выкопали при свете луны яму, сложили туда все золото, а потом опять забросали
яму землей.
Покончив с этим делом, Али-Баба лег спать. Зейнаб тоже легла, но она еще долго ворочалась с боку
— 188 —
на бок и думала:
«Сколько же золота привез Али-Баба? Как только рассветет, я пересчитаю все монетки до последней!»
На следующее утро, когда Али-Баба, как всегда, уехал на гору, Зейнаб побежала к яме, раскопала ее и
принялась пересчитывать динары.
Но их было так много, что Зейнаб не могла сосчитать. Она не очень хорошо считала и все время
сбивалась. Наконец это ей надоело, и она сказала себе:
— Лучше я возьму меру и перемеряю золото. Вот только меры у меня нет. Придется попросить у
Фатимы.
А Касим с Фатимой жили в соседнем доме. Зейнаб сейчас же побежала к ним. Вошла в сени и сказала
Фатиме:
— Сделай милость, одолжи мне ненадолго меру. Я сегодня же верну ее тебе.
— Хорошо, — ответила Фатима, — но моя мера у соседки. Сейчас я схожу за ней и дам ее тебе. Подожди
здесь в сенях, у тебя ноги грязные, а я только что постлала чистые циновки.
Все это Фатима выдумала. И мерка, которой мерили крупу, висела на своем месте — в кухне, над
очагом, и циновок она не меняла уже дней десять. На самом деле ей просто очень хотелось узнать, для
чего Зейнаб вдруг понадобилась мерка, — ведь Фатима хорошо знала, что в доме у Али-Бабы давно уже нет
никакой крупы. А спрашивать Зейнаб она не желала: пусть Зейнаб не воображает, что Фатима интересуется
ее делами. И она придумала способ узнать, не спрашивая. Она вымазала дно мерки медом, а потом
вынесла ее Зейнаб и сказала:
— На, возьми. Только смотри, не забудь возвратить ее в целости и не позже чем к закату солнца. Мне
самой нужно мерить чечевицу.
— Спасибо тебе, Фатима, — сказала Зейнаб и побежала домой. Она выгребла из ямы все золото и
начала торопливо его мерить, все время оглядываясь по сторонам.
Золота оказалось десять мер и еще полмеры.
Зейнаб вернула мерку Фатиме и ушла, поклонившись ей до земли. Фатима сейчас же схватила мерку
и заглянула в нее. И вдруг она увидела: ко дну мерки прилип какой-то маленький светлый кружочек. Это
был новенький золотой динар.
Фатима не верила своим глазам. Она повертела монету между пальцами и даже попробовала ее на
зуб: не фальшивая ли? Но динар был самый настоящий, из чистого золота.
— Так вот какая это крупа! — закричала Фатима. — Они такие богачи, что Зейнаб даже меряет золото
мерой. Наверное, они кого-нибудь ограбили, а сами притворяются бедняками. Скорее бы Касим вернулся
из лавки! Я непременно все расскажу ему. Пусть пойдет к Али-Бабе и пригрозит ему хорошенько! Али-Баба, наверное, поделится с ним.
Фатима весь день просидела у ворот, ожидая Касима. Когда стало смеркаться, Касим вернулся из
лавки, и Фатима, не дав ему даже снять тюрбана, закричала:
— Слушай, Касим, какая у меня новость! Твой брат Али-Баба прикидывается бедняком, а он,
оказывается, богаче нас с тобой!
— Что ты выдумала! — рассердился Касим. — Богаче меня нет никого на нашей улице, да и во всем
квартале. Недаром меня выбрали старшиной рынка.
— Ты мне не веришь? — обиделась Фатима. — Ну, так скажи, как ты считаешь деньги, когда
— 189 —
подсчитываешь по вечерам выручку?
— Обыкновенно считаю, — ответил Касим. — Складываю в кучки динары и дирхемы и пересчитываю. А
как насчитаю сотню, загибаю палец, чтобы не ошибиться. Да что ты такие глупости спрашиваешь?
— Нет, не глупости! — закричала Фатима. — Ты вот считаешь динары на десятки и сотни, а Зейнаб, жена
твоего брата, считает мерами. Вот что она оставила в моей мерке.
И Фатима показала ему динар, который прилип ко дну мерки.
Касим осмотрел его со всех сторон и сказал:
— Пусть меня не зовут Касимом, если я не допытаюсь, откуда у Али-Бабы взялись деньги. Хитростью
или силой, но я отберу их у него!
И он сейчас же отправился к своему брату. Али-Баба только что вернулся с горы и отдыхал на
каменной скамье перед домом. Он очень обрадовался Касиму и сказал:
— Добро пожаловать тебе, Касим! Ты не часто бываешь у меня. Что привело тебя ко мне сегодня, да
еще в такой поздний час?
— Добрый вечер, брат мой, — важно сказал Касим. — Меня привела к тебе большая обида.
Обида? — удивился Али-Баба. — Чем же мог я, бедный дровосек, обидеть старшину рынка?
— Ты теперь богаче меня, — сказал Касим. — Ты меряешь золото мерами. Вот что моя жена нашла на дне
мерки, которую она одолжила твоей жене Зейнаб. Не обманывай меня: я все знаю! Почему ты скрыл от
меня, что разбогател? Наверное, ты кого-нибудь ограбил?
Али-Баба понял, что Касим проведал его тайну, и решил во всем признаться.
— О брат мой, — сказал он, — я вовсе не хотел тебя обманывать. Я только потому ничего тебе не
рассказал, что боялся воров и разбойников, которые могут тебя убить.
И он рассказал Касиму про пещеру и про разбойников. Потом протянул брату руку и сказал:
— О брат мой, мы с тобой оба — сыновья одного отца и одной матери. Давай же делить пополам все,
что я привезу из пещеры. Я знаю, как туда войти и как уберечься от разбойников. Возьми себе половину
денег и сокровищ — этого хватит тебе на всю жизнь.
— Не хочу половину, хочу все деньги! — закричал Касим и оттолкнул руку Али-Бабы. — Говори скорее, как
войти в пещеру, а если не скажешь, я донесу на тебя султану, и он велит отрубить тебе голову.
— Зачем ты грозишь мне султаном? — сказал Али-Баба. — Поезжай, если хочешь, в пещеру, но только
тебе все равно не увезти всех денег и сокровищ. Даже если бы ты целый год возил из пещеры золото и
серебро, не отдыхая ни днем, ни ночью, — и тогда ты не увез бы и половины того, что там есть!
Он рассказал Касиму, как найти пещеру, и велел ему хорошо запомнить слова: «Симсим, открой
дверь!»
— Не забуду, — сказал Касим. — Симсим… симсим… Это, кажется, растение, вроде конопли. Буду
помнить.
На следующее утро Касим оседлал десять мулов, положил на каждого мула по два больших сундука и
отправился в лес. Он пустил своих мулов пастись на опушке леса, отыскал дверь в скале и, встав перед нею, закричал изо всех сил:
— Эй, Симсим, открой дверь!
Дверь распахнулась. Касим вошел, и дверь снова захлопнулась за ним. Касим увидел пещеру, полную
— 190 —
сокровищ, и совсем потерял голову от радости. Он заплясал на месте, потом бросился вперед и стал
хватать все, что попадалось под руку, — охапки дорогих тканей, куски золота, кувшины и блюда, потом
бросал их и срывал со стен золотые мечи и щиты, хватал пригоршнями деньги и совал их за пазуху. Так он
метался по пещере целый час, но никак не мог забрать всего, что там было. Наконец он подумал:
«У меня времени много. Буду выносить отсюда мешок за мешком, пока не нагружу всех мулов, а
потом приеду еще раз. Я буду ездить сюда каждый день, пока не заберу все, до последней монетки!»
Он схватил мешок с деньгами и поволок его к двери. Дверь была заперта. Касим хотел произнести
волшебные слова, которые открывали дверь, но вдруг оказалось, что он позабыл их. Он помнил только, что
надо сказать название какого-то растения. И он крикнул:
— Горох, открой дверь!
Но дверь не открылась. Касим немного испугался. Он подумал и крикнул опять:
— Пшеница, открой дверь!
Дверь и не шевельнулась. Касим от страха уже ничего не мог вспомнить и кричал названия всех
растений, какие знал:
— Овес, открой дверь!
— Конопля, открой дверь!
— Ячмень, открой дверь!
Но дверь не открывалась. Касим понял, что ему никогда больше не выбраться из пещеры. Он сел на
мешок с золотом и заплакал.
В это время разбойники ограбили богатых купцов, отобрали у них много золота и дорогих товаров.
Они решили все это спрятать в пещере. Подъезжая к лесу, атаман заметил на опушке мулов, которые
мирно щипали траву.
— Что это за мулы? — сказал атаман. — К их седлам привязаны сундуки. Наверно, кто-нибудь разузнал
про нашу пещеру и хочет нас ограбить!
Он приказал разбойникам не шуметь и, подойдя к двери, тихо произнес:
— Симсим, открой дверь!
Дверь отворилась, и разбойники увидели Касима, который старался спрятаться за мешком с
деньгами. Атаман бросился вперед, взмахнул мечом и отрубил Касиму голову.
— 191 —
Разбойники
оставили тело Касима в пещере, а сами переловили мулов и, погнав их перед собой, ускакали.
А Фатима весь день просидела у окна — все ждала, когда покажутся мулы с сундуками, полными
золота. Но время проходило, а Касима все не было. Фатима прождала день, прождала ночь, а утром с
плачем прибежала к Али-Бабе.
Али-Баба сказал:
— Не тревожься, Фатима. Я сейчас сам поеду на гору и узнаю, что случилось с Касимом.
Он тотчас же сел на осла и поехал в лес, прямо к пещере. И как только вошел в пещеру, увидел, что
его брат лежит мертвый на мешках с деньгами.
— 192 —
Али-Баба вынес тело Касима из пещеры, положил его в мешок и печальный поехал домой, думая про
себя:
«Вот до чего довела Касима жадность! Если бы он согласился разделить со мной деньги и не захотел
забрать себе их все, он и сейчас был бы жив».
Али-Баба устроил Касиму пышные похороны, но никому не сказал, как погиб его брат. Фатима
говорила всем, кто провожал Касима на кладбище, что ее мужа растерзали в лесу дикие звери.
Когда Касима похоронили, Али-Баба сказал Фатиме:
— Знаешь что, Фатима, продай мне твой дом, и будем жить вместе. Тогда и мне не придется строить
нового дома, и тебе не так страшно будет жить одной. Хорошо?
— О Али-Баба, — сказала Фатима, — мой дом — твой дом, и все, что у меня есть, принадлежит тебе.
Позволь только мне жить с вами — больше мне ничего не нужно.
— Ну, вот и хорошо, — сказал Али-Баба, и они с Зейнаб и Фатимой зажили вместе.
Али-Баба еще несколько раз ездил в пещеру и вывез оттуда много золота, драгоценных одежд,
ковров и посуды. Каждый день у него на кухне готовилась пища не только для него самого, Зейнаб и
Фатимы, но и для всех его бедных соседей, которым нечего было есть. А когда соседи благодарили его, он
говорил:
— Приходите и завтра и приводите с собой всех бедняков. А благодарить не за что. Я угощаю вас на
деньги моего брата Касима, которого съели на горе волки. Он был богатым человеком.
Скоро все бедняки и нищие стали приходить к дому Али-Бабы к обеду и ужину, и жители города
очень его полюбили.
Вот что было с Али-Бабой, Зейнаб и Фатимой.
Что же касается разбойников, то они через несколько дней опять приехали к пещере и увидели, что
тело их врага исчезло, а мешки с деньгами разбросаны по земле.
— В нашу пещеру опять кто-то заходил! — вскричал атаман. — Недавно я убил одного врага, но,
оказывается, их несколько! Пусть не буду я Хасан Одноглазый, если я не убью всякого, кто хочет
поживиться нашей добычей. Храбрые разбойники! Найдется ли среди вас смельчак, который не побоится
отправиться в город и разыскать нашего обидчика? Пусть не берется за это дело трус или слабый! Только
хитрый и ловкий может исполнить его.
— О атаман, — сказал один из разбойников, — никто, кроме меня, не пойдет в город и не выследит
нашего врага. Недаром зовут меня Ахмед Сорви-голова. А если я не найду его, делай со мной что хочешь.
— Хорошо, Ахмед, — сказал атаман. — Даю тебе один день сроку. Если ты найдешь нашего врага, я
назначу тебя своим помощником, а если не найдешь — лучше не возвращайся. Я отрублю тебе голову.
— Будь спокоен, атаман, не пройдет дня, как ты узнаешь, где найти своего врага, — сказал Ахмед. —
Ждите меня сегодня к вечеру здесь в лесу.
Он сбросил с себя разбойничье платье, надел синий шелковый халат, красные сафьяновые сапоги и
тюбетейку и пошел в город.
Было раннее утро. Рынок был еще пуст, и все лавки были закрыты; только старый башмачник сидел
под своим навесом и, разложив инструменты, ждал заказчиков.
Ахмед Сорви-голова подошел к нему и, поклонившись, сказал:
— Доброе утро, дядюшка. Как ты рано вышел на работу! Если бы я не увидел тебя, мне пришлось бы
— 193 —
еще долго ждать, пока откроется рынок.
— А что тебе нужно? — спросил старый башмачник, которого звали Мустафа.
— Я чужой в вашем городе, — ответил Ахмед. — Только сегодня ночью я пришел сюда и ждал до
рассвета, пока не открыли городские ворота. В этом городе жил мой брат, богатый купец. Я пришел к нему
из далеких стран, чтобы повидать его, и, подходя к городу, услышал, что его нашли в лесу мертвым. Теперь
я не знаю, как отыскать его родных, чтобы поплакать о нем вместе с ними.
— Ты говоришь, твой брат был богатый купец? — спросил башмачник. — В нашем городе недавно
хоронили одного купца, и я был на похоронах. Жена купца говорила, что его растерзали волки, но я слышал
от одного человека, что это неправда, а что этого купца на самом деле нашли в лесу убитым, без головы, и
тайком привезли домой в мешке.
Ахмед Сорви-голова очень обрадовался. Он понял, что этот богатый купец и есть тот человек,
которого убил атаман.
— Ты можешь меня провести к его дому? — спросил Ахмед башмачника.
— Могу, — ответил башмачник. — Но только как же мне быть с работой? Вдруг кто-нибудь придет на
рынок и захочет заказать мне туфли, а меня не будет на месте?
— Вот тебе динар, — сказал Ахмед. — Возьми его за убытки, а когда ты покажешь мне дом моего брата, я
дам тебе еще динар.
— Спасибо тебе за твою щедрость! — воскликнул обрадованный Мустафа. — Чтобы заработать этот
динар, мне нужно целый месяц ставить на туфлях заплатки. Пойдем!
И башмачник привел Ахмеда к дому, где жил Касим.
— Вот дом, где жил убитый купец. Здесь поселился теперь его брат, — сказал Мустафа.
«Его-то мне и надо!» — подумал Ахмед. Он дал Мустафе динар, и Мустафа ушел, кланяясь и благодаря.
Все дома в этом городе были обнесены высокими стенами, так что на улицу выходили только ворота.
Запомнить незнакомый дом было нелегко.
— Надо отметить этот дом, — говорил Ахмед сам себе, — чтобы потом узнать его.
Он вытащил из кармана кусок мела и поставил на воротах дома крестик. А потом пошел обратно и
радостно говорил себе:
— Теперь я запомню этот дом и приведу к нему завтра моих товарищей. Быть мне помощником
атамана!
Только Ахмед успел уйти, как из дома вышла служанка Али-Бабы по имени Марджана, девушка умная
и храбрая. Она собралась идти на рынок за хлебом и мясом к обеду. Закрывая калитку, она обернулась и
вдруг увидела на воротах крестик, нарисованный мелом.
«Кто это вздумал пачкать наши ворота? — подумала она. — Наверное, уличные мальчишки. Нет, крест
слишком высоко! Его нарисовал взрослый человек, и этот человек задумал против нас злое дело. Он хочет
запомнить наш дом, чтобы нас убить или ограбить. Надо мне сбить его с толку».
Марджана вернулась домой, вынесла кусок мела и поставила кресты на всех соседних домах. А потом
ушла по своим делам.
А разбойник прибежал в пещеру и крикнул:
— Слушай, атаман! Слушайте все! Я нашел дом нашего врага и отметил его крестом. Завтра я вам
покажу его.
— 194 —
— Молодец, Ахмед Сорви-голова! — сказал атаман. — Завтра к утру будьте все готовы. Мы спрячем под
халаты острые ножи и пойдем с Ахмедом к дому нашего врага.
— Слушаем и повинуемся тебе, атаман, — сказали разбойники, и все стали поздравлять Ахмеда с
удачей.
А Ахмед Сорви-голова ходил гордый и говорил:
— Вот увидите, я буду помощником атамана.
Он всю ночь не спал, дожидаясь утра, и, как только рассвело, вскочил и разбудил разбойников. Они
надели широкие бухарские халаты, белые чалмы и туфли с загнутыми носками, спрятали под халаты ножи
и пошли в город. И все, кто их видел, говорили:
— Это бухарцы. Они пришли в наш город и осматривают его.
Впереди всех шел Ахмед с атаманом. Долго водил Ахмед своих товарищей по городу и наконец
отыскал нужную улицу.
— Смотрите, — сказал он, — вот этот дом. Видите, на воротах крест.
— А вот еще крест, — сказал другой разбойник. — В каком же доме живет наш враг?
— Да вон и на том доме крест! И на этом! И здесь крест! Да тут на всех домах кресты! — закричали вдруг
остальные разбойники.
Атаман рассердился и сказал:
— Что это значит? Кто-то перехитрил тебя, Ахмед! Ты не выполнил поручения, и не придется тебе
больше с нами разбойничать. Я сам отрублю тебе голову!
И когда они вернулись в лес, жестокий атаман отрубил голову Ахмеду. А потом сказал:
— Кто еще возьмется отыскать дом нашего врага? У кого хватит храбрости? Пусть не пробует это
сделать ленивый или слабый!
— Позволь мне попытаться, о атаман, — сказал один из разбойников, Мухаммед Плешивый. — Я —
человек старый, и меня так легко не проведешь. А если я не исполню поручения, казни меня так же, как ты
казнил Ахмеда.
— Иди, Мухаммед, — сказал атаман. — Буду тебя ждать до завтрашнего вечера. Но смотри: если ты не
найдешь и не покажешь мне дом нашего врага, тебе не будет пощады.
На следующее утро Мухаммед Плешивый отправился в город. Ахмед рассказывал разбойникам про
Мустафу, и Мухаммед прямо пошел на рынок к старому башмачнику. Он повел с ним такой же разговор,
как и Ахмед, и пообещал ему два динара, если Мустафа покажет ему дом убитого купца. И Мустафа,
обрадованный, довел его до самых ворот.
«Придется и мне как-нибудь отметить дом», — подумал Мухаммед. Он взял кусок кирпича, валявшийся
на дороге, и нарисовал на воротах маленький крестик в правом верхнем углу.
«Здесь его никто не увидит, кроме меня, — подумал он. — Побегу скорей за атаманом и приведу его
сюда».
И он быстро пошел обратно к своим товарищам. А Марджана как раз возвращалась с рынка. Увидев,
что от ворот их дома крадучись отошел какой-то человек и побежал по дороге, она сообразила, что тут что-
то неладно.
Марджана подошла к воротам, внимательно осмотрела их и увидела в правом верхнем углу
— 195 —
маленький красный крестик.
«Так вот, значит, кто ставит кресты на наших воротах, — подумала Марджана. — Подожди же, я тебя
перехитрю».
Она подняла с земли кусок кирпича и поставила такие же кресты на воротах всех домов их улицы.
— Ну-ка, попробуй теперь найти наш дом! — воскликнула она. — Тебе это так же не удастся, как вчера!
А Мухаммед Плешивый всю дорогу бежал, не останавливаясь, и наконец вошел в пещеру, еле
переводя дух.
— Идемте скорее! — крикнул он. — Я так отметил этот дом, что уж теперь нашему врагу не уйти.
Собирайтесь же скорее, не мешкайте!
Разбойники завернулись в плащи и пошли вслед за Мухаммедом. Они очень торопились, чтобы дойти
до города засветло, и пришли туда перед самым закатом солнца. Найдя знакомую улицу, Мухаммед
Плешивый подвел атамана к самым большим и красивым воротам и указал ему пальцем на маленький
красный крестик в правом верхнем углу ворот.
— Видишь, — сказал он, — вот моя отметка.
— А это чья? — спросил один из разбойников, который остановился у соседних ворот. — Тут тоже
нарисован крестик.
— Какой крестик? — закричал Мухаммед.
— Красный, — ответил разбойник. — И на тех воротах точно такой же. И напротив — тоже. Пока ты
показывал атаману свой крестик, я осмотрел все соседние ворота.
— Что же, Мухаммед, — сказал атаман, — и тебя, значит, перехитрили? Хоть ты и хороший разбойник, а
поручения не выполнил. Пощады тебе не будет!
И Мухаммед погиб так же, как и Ахмед. И стало в шайке атамана не сорок, а тридцать восемь
разбойников.
«Надо мне самому взяться за это трудное дело, — подумал атаман. — Мои люди хорошо сражаются, воруют и грабят, но они не годятся для хитростей и обмана».
И вот на следующее утро Хасан Одноглазый, атаман разбойников, пошел в город сам. Торговля на
рынке была в полном разгаре. Он нашел Мустафу-башмачника и, присев рядом с ним, сказал:
— О дядюшка, почему это ты такой печальный? Работы, что ли, мало?
— Работы у меня уже давно нет, — ответил башмачник. — Я бы, наверное, умер с голоду, если бы судьба
не послала мне помощь. Позавчера рано утром пришел ко мне один щедрый человек и рассказал, что он
ищет родных своего брата. А я знал, где дом его брата, и показал ему дорогу, и чужеземец подарил мне
целых два динара. Вчера ко мне пришел другой чужеземец и опять спросил меня, не знаю ли я его брата, который недавно умер, и я привел его к тому же самому дому и опять получил два динара. А сегодня — вот
уже полдень, но никто ко мне не пришел. Видно, у покойника нет больше братьев.
Услышав слова Мустафы, атаман горько заплакал и сказал:
— Какое счастье, что я встретил тебя! Я третий брат этого убитого. Я пришел с Дальнего Запада и только
вчера узнал, что моего дорогого брата убили. Нас было четверо братьев, и мы все жили в разных странах, и
вот теперь мы сошлись в вашем городе, но только для того, чтобы найти нашего брата мертвым. Отведи же
меня к его дому, и я дам тебе столько же, сколько дали мои братья.
— Хорошо, — радостно сказал старик. — А больше у него нет братьев?
— 196 —
— Нет, — ответил атаман, тяжело вздыхая. — Нас было четверо, а теперь стало только трое.
— Жалко, что вас так мало, — сказал старый Мустафа и тоже вздохнул. — Идем.
Он привел атамана к дому Касима, получил свою плату и ушел. А атаман сосчитал и хорошо
запомнил, сколько ворот от угла улицы до ворот дома, так что ему не нужно было отмечать ворота. Потом
он вернулся к своим товарищам и сказал:
— О разбойники, я придумал одну хитрость. Если она удастся, мы убьем нашего врага и отберем все
богатства, которые он увез из пещеры. Слушайте же меня и исполняйте все, что я прикажу.
И он велел одному из разбойников пойти в город и купить двадцать сильных мулов и сорок кувшинов
для масла.
А когда разбойник привел мулов, нагруженных кувшинами, атаман приказал разбойникам влезть в
кувшины. Он сам прикрыл кувшины пальмовыми листьями и обвязал травой, а сверху проткнул дырочки
для воздуха, чтобы люди не задохнулись. А в оставшиеся два кувшина налил оливкового масла и вымазал
им остальные кувшины, чтобы люди думали, что во всех кувшинах налито масло.
Сам атаман надел платье богатого купца и погнал мулов в город. Наступал вечер, уже темнело.
Атаман направился прямо к дому Касима и
увидел, что у ворот сидит человек, веселый и приветливый. Это был Али-Баба. Атаман подошел к
нему и низко поклонился, коснувшись рукой земли.
— Добрый вечер, почтенный купец, — сказал он. — Я чужеземец, из далекой страны. Я привез запас
дорогого масла и надеялся продать его в вашем городе. Но мои мулы устали от долгого пути и шли
медленно. Когда я вошел в город, уже наступил вечер и все лавки закрылись. Я обошел весь город, чтобы
найти ночлег, но никто не хотел пустить к себе чужеземца. И вот я прошел мимо тебя и увидел, что ты
человек приветливый и радушный. Не позволишь ли ты мне провести у тебя одну ночь? Я сложу свои
кувшины на дворе, а завтра рано утром увезу их на рынок и продам. А потом я уеду обратно в мою страну и
буду всем рассказывать о твоей доброте.
— Входи, чужеземец, — сказал Али-Баба. — У меня места много. Расседлай мулов и задай им корму, а
потом мы будем ужинать. Эй, Марджана, посади собак на цепь, чтобы они не искусали нашего гостя!
— Благодарю тебя, о почтенный купец! — сказал атаман разбойников. — Пусть исполнятся твои желания, как ты исполнил мою просьбу.
Он ввел своих мулов во двор и разгрузил их у стены дома, осторожно снимая кувшины, чтобы не
ушибить разбойников. А потом нагнулся к кувшинам и прошептал:
— Сидите тихо и не двигайтесь. Ночью я выйду к вам и сам поведу вас в дом.
И разбойники шепотом ответили из кувшинов:
— Слушаем и повинуемся, атаман!
Атаман вошел в дом и поднялся в комнату, где уже был приготовлен столик для ужина. Али-Баба
ждал его, сидя на низенькой скамейке, покрытой ковром. Увидя гостя, он крикнул Марджане:
— Эй, Марджана, прикажи зажарить курицу и приготовить побольше блинчиков с медом. Я хочу, чтобы
мой гость был доволен нашим угощением.
— Слушаю и повинуюсь, — сказала Марджана. — Я приготовлю все это сама, своими руками.
Она побежала в кухню, живо замесила тесто и только что собралась жарить, как вдруг увидела, что
масло все вышло и жарить не на чем.
— 197 —
— Вот беда! — закричала Марджана. — Как же теперь быть? Уже ночь, масла нигде не купить. И у соседей
не достанешь, все давно спят. Вот беда!
Вдруг она хлопнула себя по лбу и сказала:
— Глупая я! Горюю, что нет масла, а здесь, под окном, стоят сорок кувшинов, с маслом. Я возьму
немного у нашего гостя, а завтра чуть свет куплю масла на рынке и долью кувшин.
Она зажгла светильник и вышла во двор. Ночь была темная, пасмурная. Все было тихо, только мулы у
колодцев фыркали и звенели уздечками.
Марджана высоко подняла светильник над головой и подошла к кувшинам.
И как раз случилось так, что ближайший кувшин был с маслом. Марджана открыла его и стала
переливать масло в свой кувшин.
А разбойникам уже очень надоело сидеть в кувшинах скрючившись. У них так болели кости, что они
не могли больше терпеть. Услышав шаги Марджаны, они подумали, что это атаман пришел за ними, и один
из них сказал:
— Наконец-то ты пришел, атаман! Скорей позволь нам выйти из этих проклятых кувшинов и дай
расправиться с хозяином этого дома, нашим врагом.
— 198 —
Марджана,
услышав голос из кувшина, чуть не упала от страха и выронила светильник. Но она была умная и храбрая
девушка и сразу поняла, что торговец маслом — злодей и разбойник, а в кувшинах сидят его люди и что Али-
Бабе грозит страшная смерть.
Она подошла к тому кувшину, из которого послышался голос, и сказала:
— Скоро придет пора. Молчи, а то тебя услышат собаки. Их на ночь спустили с цепи.
Потом она подошла к другому кувшину и спросила:
— Кто тут?
— Я, Хасан, — ответил голос из кувшина.
— Будь готов, Хасан, скоро я освобожу тебя.
— 199 —
Так она обошла все кувшины и узнала, что в тридцати восьми кувшинах сидят разбойники и только в
два кувшина налито масло.
Марджана схватила кувшин с маслом, побежала на кухню и нагрела масло на огне так, что оно
закипело.
Тогда она выплеснула кипящее масло в кувшин, где сидел разбойник. Тот не успел и крикнуть — сразу
умер. Покончив с одним врагом, Марджана принялась за других. Она кипятила масло на огне и обливала
им разбойников, пока не убила всех. А затем она взяла сковородку и нажарила много румяных блинчиков, красиво уложила их на серебряное блюдо, облила маслом и понесла наверх в комнату, где сидели Али-
Баба и его гость. Али-Баба не переставал угощать атамана разбойников, и скоро тот так наелся, что еле мог
двигаться. Он лежал на подушках, сложив руки на животе, и тяжело дышал.
Али-Баба увидел, что гость сыт, и захотел повеселить его. Он крикнул Марджане:
— Эй, Марджана, спляши для нашего гостя лучшую из твоих плясок.
— Слушаю и повинуюсь, господин, — ответила Марджана с поклоном. — Позволь мне только пойти и
взять покрывало, потому что я буду плясать с покрывалом.
— Иди и возвращайся, — сказал Али-Баба.
Марджана убежала к себе в комнату, завернулась в вышитое покрывало и спрятала под ним острый
кинжал.
А потом она возвратилась и стала плясать.
Али-Баба и атаман разбойников смотрели на нее и качали головами от удовольствия.
И вот Марджана посреди танца стала все ближе и ближе подходить к атаману. И вдруг она, как кошка, прыгнула на него и, взмахнув кинжалом, вонзила его в сердце разбойника. Разбойник громко вскрикнул и
умер.
Али-Баба остолбенел от ужаса. Он подумал, что Марджана сошла с ума.
— Горе мне! — закричал он. — Что ты наделала, безумная? В моем доме убит чужеземец! Стыд и позор
на мою голову!
Марджана опустилась на колени и сказала:
— Выслушай меня, господин, а потом делай со мной, что захочешь. Если я виновата — убей меня, как я
убила его.
И она рассказала Али-Бабе, как она узнала о разбойниках и как погубила их всех. Али-Баба сразу
понял, что это те самые разбойники, которые приезжали к пещере и которые убили Касима.
Он поднял Марджану с колен и громко закричал:
— Вставай, Зейнаб, и разбуди Фатиму! Нам грозила страшная смерть, а эта смелая и умная девушка
спасла всех нас!
Зейнаб и Фатима сейчас же прибежали и крепко обняли Марджану, а Али-Баба сказал:
— Ты не будешь больше служанкой, Марджана. С этого дня ты будешь жить вместе с нами, как наша
родная сестра.
И с этих пор они жили спокойно и счастливо, пока не пришла к ним смерть.
Дочь морского царя
— 200 —
Давным-давно, еще до того, как первые мореходы пустились в плаванье, стремясь
увидеть земли, что лежат за морем, под волнами мирно и счастливо жили морской король и морская
королева. У них было много красивых детей. Стройные, кареглазые, дети день-деньской играли с
веселыми морскими барашками и плавали в зарослях пурпурных водорослей, что растут на дне океана.
Они любили петь, и куда бы ни плыли, пели песни, похожие на плеск волн.
Но вот великое горе пришло к морскому королю и его беззаботным детям. Морская королева
захворала, умерла, и родные с глубокой скорбью похоронили ее в коралловой пещере. А когда она
скончалась, некому стало присматривать за детьми моря, расчесывать их длинные волосы и убаюкивать их
ласковым пением.
Морской король с грустью глядел на своих нечесаных детей, на их волосы, перепутанные, как
водоросли. Он слышал, как по ночам дети не спят и мечутся на ложах, и думал, что надо ему снова
жениться — найти жену, чтобы заботилась о его семье.
А надо сказать, что в дремучем лесу на дне моря жила морская ведьма. Ее-то король и взял в жены,
хоть и не питал к ней любви, ибо сердце его было погребено в коралловой пещере, где покоилась мертвая
королева.
Ведьме очень хотелось стать морской королевой и править обширным морским королевством. Она
согласилась выйти за короля и заменить мать его детям. Но она оказалась плохой мачехой. Глядя на
стройных, кареглазых детей моря, она завидовала их красоте и злилась, сознавая, что на них приятней
смотреть, чем на нее.
И вот она вернулась в свой дремучий лес на дне моря и там набрала ядовитых желтых ягод морского
винограда. Из этих ягод она сварила зелье и закляла его страшным заклятием. Она пожелала, чтобы дети
моря утратили свою стройность и красоту и превратились в тюленей; чтобы они вечно плавали в море
тюленями и только раз в году могли вновь принимать свой прежний вид, и то лишь на сутки — от заката
солнца до следующего заката.
Злые чары ее пали на детей моря, когда те играли с веселыми морскими барашками и плавали в чаще
пурпурных водорослей, что растут на дне океана. И вот тела их распухли и утратили стройность, тонкие
руки превратились в неуклюжие ласты, светлая кожа покрылась шелковистой шкуркой, у одних — серой, у
других — черной или золотисто-коричневой. Но их нежные карие глаза не изменились. И голоса они не
потеряли — по-прежнему могли петь свои любимые песни.
Когда их отец узнал, что с ними случилось, он разгневался на злую морскую ведьму и навеки заточил
ее в чащу дремучего леса на дне моря. Но расколдовать своих детей он не мог.
И вот тюлени, что когда-то были детьми моря, запели жалобную песню. Они печалились, что не
придется им больше жить у отца, там, где раньше им было так привольно, что уже не вернуть им своего
счастья. И старый морской король со скорбью смотрел на своих детей, когда они уплывали вдаль.
— 201 —
Долго, очень долго плавали тюлени по морям. Раз в году они на закате солнца отыскивали где-нибудь
на берегу такое место, куда не заглядывают люди, а найдя его, сбрасывали с себя шелковистые шкурки —
серые, черные и золотисто-коричневые — и принимали свой прежний вид. Но недолго могли они играть и
резвиться на берегу. На другой же день, как только заходило солнце, они снова облекались в свои шкурки
и уплывали в море.
Люди говорят, что впервые тюлени появились у Западных островов как тайные посланцы
скандинавских викингов. Так это или нет, но тюлени и правда полюбили туманные Западные берега
Гебридских островов. И даже в наши дни можно видеть тюленей у острова Льюис, у острова Роны,
прозванного «Тюленьим островом», а также в проливе Харрис. До жителей Гебридских островов дошел
слух о судьбе детей моря, и все знали, что раз в году можно увидеть, как они резвятся на взморье целые
сутки — от одного заката солнца до другого.
И вот что случилось с одним рыбаком, Родриком МакКодрамом из клана Доналд. Он жил на острове
Бернерери, одном из Внешних Гебридских островов. Как-то раз он шел по взморью к своей лодке, как
вдруг до него донеслись голоса, — кто-то пел среди больших камней, разбросанных по берегу. Рыбак
осторожно подошел к камням, выглянул из-за них и увидел детей моря, что спешили наиграться вволю, пока не зайдет солнце. Они резвились, и длинные волосы их развевались по ветру, а глаза сияли от
радости.
Но рыбак смотрел на них недолго. Он знал, что тюлени боятся людей, и хотел было уже повернуть
назад, как вдруг заметил сваленные в кучу шелковистые шкурки — серые, черные и золотисто-коричневые.
Шкурки лежали на камне, там, где дети моря сбросили их с себя. Рыбак поднял одну золотисто-
коричневую шкурку, самую шелковистую и блестящую, и подумал, что не худо было бы ее унести. И вот он
взял шкурку, принес ее домой и спрятал в щель над притолокой входной двери.
Под вечер Родрик сел у очага и принялся чинить невод. И вдруг вскоре после захода солнца услышал
какие-то странные жалобные звуки — чудилось, будто кто-то плачет за стеной. Рыбак выглянул за дверь.
Перед ним стояла такая красавица, каких он в жизни не видывал, — стройная, с нежными карими глазами.
Она была нагая, но золотисто-каштановые густые волосы, как плащом, прикрывали ее белое тело с головы
до ног.
— О смертный, помоги мне, помоги! — взмолилась она. — Я — несчастная дочь моря. Я потеряла свою
шелковистую тюленью шкурку и, пока не найду ее, не смогу вернуться к своим братьям и сестрам.
Родрик пригласил ее войти в дом и укутал своим пледом. Он сразу догадался, что это — та самая
морская дева, чью шкурку он утром взял на берегу. Ему стоило только протянуть руку к притолоке и достать
спрятанную там тюленью шкурку, и морская дева смогла бы снова уплыть в море к своим братьям и
сестрам. Но Родрик смотрел на красавицу, что сидела у его очага, и думал: «Нет, надо мне оставить ее у
себя. Эта прекрасная дева-тюлень избавит меня от одиночества, внесет радость в мой дом, и как тогда
будет хороша жизнь!» И он сказал:
— Я не могу помочь тебе отыскать твою шелковистую тюленью шкурку. Должно быть, какой-то человек
нашел ее на берегу и украл. Сейчас он, наверное, уже далеко. А ты останься здесь, будь моей женой, и я
стану почитать тебя и любить всю жизнь.
Дочь морского короля подняла на него глаза, полные скорби.
— Что ж, — молвила она, — если мою шелковистую шкурку и вправду украли и найти ее невозможно,
значит, выбора у меня нет. Придется жить у тебя и стать твоей женой. Ты принял меня так ласково, как
никто больше не примет, а одной блуждать в мире смертных мне страшно.
Тут она вспомнила всю свою жизнь в море, куда уже не надеялась вернуться, и тяжело вздохнула.
— 202 —
— А как хотелось бы мне навек остаться с моими братьями и сестрами! добавила она. — Ведь они будут
ждать и звать меня по имени, но не дождутся…
Сердце у рыбка заныло, так ему стало жаль этой опечаленной девушки. Но он был до того очарован
ее красотой и нежностью, что уже знал: никогда он не сможет ее отпустить.
Долгие годы жили Родрик Мак-Кодрам и его прекрасная жена в домике на взморье. У них родилось
много детей, и у всех детей волосы были золотисто-каштановые, а голоса нежные и певучие. И люди, что
жили на этом уединенном острове, теперь называли рыбака «Родрик Мак-Кодрам Тюлений», потому что он
взял в жены деву-тюленя. А детей его называли «дети Мак-Кодрама Тюленьего».
Но за все это время дочь морского короля так и не забыла своего великого горя. Часто она бродила по
берегу, прислушиваясь к шуму моря и плеску волн. Порой она даже видела своих братьев и сестер, когда
они плыли вдоль берега, а порой слышала, как они зовут ее, свою давно потерянную сестру. И она всем
сердцем жаждала вернуться к ним.
И вот однажды Родрик собрался на рыбную ловлю и ласково простился с женой и детьми. Но пока он
шел к своей лодке, заяц перебежал ему дорогу. Родрик знал, что это не к добру, и заколебался — не
вернуться ли домой? Но посмотрел на небо и подумал: «Уж если нынче быть худу, так только от непогоды.
А мне не впервой бороться с бурей на море». И он пошел своей дорогой.
Но он еще не успел далеко уйти в море, как вдруг и правда поднялся сильный ветер. Он свистел над
морем, свистел и вокруг дома, где рыбак оставил жену и детей. Младший сынишка Родрика вышел на
берег. Он приложил к уху раковину, чтобы послушать шум прибоя, но мать окликнула его и велела ему
идти домой. Как только мальчик ступил за порог, ветер подул с такой силой, что дверь домика с грохотом
захлопнулась, а земляная кровля затряслась. И тут из щели над притолокой выпала шелковистая тюленья
шкурка. Это ее когда-то запрятал Родрик, и принадлежала она его прекрасной жене.
Ни словом не осудила она того, кто столько долгих лет держал ее у себя насильно. Только сбросила с
себя одежду и прижала к груди тюленью шкурку. Потом сказала детям: «Прощайте!» — и пошла к морю, туда, где играли на волнах белые барашки. А там она надела свою золотисто-коричневую шкурку,
бросилась в воду и поплыла.
Только раз она оглянулась на домик, где хоть и жила против воли, но все же познала маленькое
счастье. Шумел прибой, на сушу катились волны Атлантического океана, и пена их окаймляла берег. За
этой пенной каймой стояли несчастные дети рыбака. Дочь морского короля видела их, но зов моря громче
звучал у нее в душе, чем плач ее детей, рожденных на земле. И она плыла все дальше и дальше и пела от
радости и счастья.
Когда Родрик Мак-Кодрам вернулся домой с рыбной ловли, он увидел, что входная дверь распахнута
настежь, а дом опустел. Не встретила хозяина заботливая жена, не приветствовало его веселое пламя
торфа в очаге. Страх обуял Родрика, и он протянул руку к притолоке. Но тюленьей шкурки там уже не было, и рыбак понял, что его красавица жена вернулась в море. Тяжко стало ему, когда дети со слезами
рассказали, как мать только молвила им: «Прощайте!» — и покинула их одних на берегу.
— Черен был тот час, когда шел я к своей лодке и заяц перебежал мне дорогу! — сокрушался Родрик. — И
ветер тогда был сильный, и рыба ловилась плохо, а теперь обрушилось на меня великое горе…
Он так и не смог забыть свою красавицу жену и тосковал по ней до конца жизни. А дети его помнили, что их матерью была женщина-тюлень. Поэтому ни сыновья Родрика МакКодрама, ни внуки его никогда не
охотились на тюленей. И потомков их стали называть «Мак-Кодрамы Тюленьи».
Великан Дреглин Хогни
— 203 —
Жил-был один человек, и было у него три сына, а кормить их денег не хватало.
И вот когда старший сын вырос и увидел, что дома прокормиться нечем, он пошел к отцу и сказал:
— Отец, дай мне коня, чтоб на нем верхом ездить, дай собаку, чтоб с ней на охоту ходить, а еще дай
сокола, чтоб его на дичь напускать, и я пойду по белу свету свое счастье искать.
Отец дал ему все, что он просил, и старший сын тронулся в путь. И вот он все ехал и ехал по горам и
долам, а вечером подъехал к темному дремучему лесу и забрался в самую глухомань — думал, где-нибудь
тропинку найдет. Но никакой тропинки в лесу не было. Юноша порыскал в чаще и наконец понял, что
заблудился.
Делать нечего, пришлось ему привязать коня к дереву, а себе приготовить постель из листьев. Но тут
он заметил, что вдали светится огонек. Юноша сел на коня, поехал на этот огонек и немного погодя
выбрался из леса на поляну. На поляне стоял великолепный замок. Во всех его окнах горел свет, но
входная дверь была заперта.
Юноша подошел к двери и постучался. Никто не ответил. Тогда он приложил к губам свой охотничий
рог и громко затрубил в надежде, что в замке его услышат.
И тут дверь вдруг открылась сама собой. Юноша прямо диву дался. Но еще больше он удивился, когда
вошел в замок и стал ходить по комнатам. Во всех комнатах ярко горел огонь в каминах, а в большом зале
был накрыт стол, и на нем стояли блюда с сытными яствами. Но во всем обширном замке как будто не
было ни одного человека.
— 204 —
Юноша
очень
продрог, промок и притомился. И вот он поставил своего коня в стойло на огромной конюшне, а собаку и
сокола с собой взял и вернулся и замок. Сел за стол в большом зале и поужинал досыта. Потом
примостился у огня, чтобы обсушиться.
Время было позднее, и юноша уже хотел было подняться наверх и вздремнуть в одной из спален, как
вдруг часы на стене пробили полночь. Тотчас открылась дверь, и в зал вошел огромный страшный великан
Дреглин Хогин. Он был косматый, с длинной бородой, глаза его под кустистыми бровями горели мрачным
огнем. В руке он держал какую-то диковинную дубинку.
Великан как будто ничуть не удивился незваному гостю. Он прошел через весь зал и тоже сел у
камина напротив юноши. Оперся подбородком на руки и уставился на гостя.
— 205 —
— А что, конь твой лягается? — спросил он наконец грубым, резким голосом.
— Еще как лягается-то! — ответил юноша.
И правда, отец ведь смог дать ему только необъезженного жеребца.
— Я умею объезжать коней, — сказал великан, — и я помогу тебе объездить твоего. Возьми вот это и
брось на своего коня.
Тут он выдернул у себя из головы длинный жесткий волос и подал его юноше.
И так грозно он говорил, что юноша не посмел ослушаться — пошел на конюшню и бросил волос на
своего коня. Потом он вернулся в зал и снова сел у камина. Как только он уселся, великан опять спросил:
— А что, пес твой кусается?
— Еще как кусается-то! — ответил юноша.
И правда, собака у него была такая злая, что никто, кроме хозяина, не смел ее погладить.
— Я умею приручать самых диких собак на свете, — сказал великан. — Возьми вот это и брось на
своего пса.
Он выдернул другой волос у себя из головы и подал его юноше, а тот сейчас же бросил волос на свою
собаку.
Потом великан задал юноше третий вопрос:
— А что, сокол твой клюется?
Юноша рассмеялся.
— Еще как клюется-то! — ответил он. — Мне приходится завязывать ему глаза, пока он не летает, а не
то он заклюет всех, кто ему под клюв попадется.
— Больше не будет клеваться, — мрачно проговорил великан. — Брось-ка на своего сокола вот это.
И он в третий раз выдернул у себя из головы волос и подал его юноше, а тот бросил волос на сокола, как раньше бросал на коня и собаку.
И тут не успел он и глазом моргнуть, как страшным великан вскочил и с такой силой ударил его по
голове своей диковинной дубинкой, что бедняга замертво повалился на пол. И тотчас же собака и сокол
замертво упали рядом с хозяином, а конь в конюшне оцепенел. Он недвижно стоял в стойле, словно
каменный.
Значит, вот как умел укрощать великан неприрученных животных.
Прошло сколько-то времени, и второй из трех братьев пошел к отцу и стал его просить, как просил
старший брат:
— Отец, дай мне коня, сокола и собаку и отпусти по белу свету побродить, счастье свое поискать.
Отец выслушал его и дал ему все, что он просил, как раньше дал старшему сыну.
И вот юноша пустился в путь, вечером подъехал к темному дремучему лесу и заблудился, как и
старший брат. Вскоре он тоже заметил вдали огонек, подъехал к замку, вошел в него, поужинал и сел у
огня. Словом, сделал все как старший брат. Потом вошел великан и задал ему те же три вопроса, что
задавал его старшему брату, а юноша ответил на них так же, как отвечал тот. И ему тоже великан дал три
своих волоса с приказом бросить один волос на коня, другой на собаку, третий на сокола. А потом убил его, как убил его старшего брата.
— 206 —
Шло время; младший брат ждал-ждал старших братьев, да так и не дождался. И вот он попросил у
отца коня, собаку и сокола и сказал, что хочет поехать на поиски братьев. А бедный старик, хоть и боялся
остаться один на старости лет, дал ему все то, что он попросил.
Младший брат пустился в путь и вечером подъехал к темному дремучему лесу, а потом и к замку. Но
он был малый смекалистый, и ему не по нраву пришлось все, что он увидел. Не понравился ему и пустой
замок, и накрытый стол, а пуще всего — сам хозяин, великан Дреглин Хогин.
И юноша решил держать ухо востро.
И вот когда великан спросил, лягается ли его конь, юноша только коротко ответил: «Да». А когда
великан дал ему свой волос и приказал бросить его на коня, юноша пошел на конюшню, но волоса на коня
не бросил, а зажал его в кулаке и вернулся в замок.
Тут он улучил время, когда великан на него не смотрел, и бросил волос в огонь. Волос зашипел, как
змея, и сгорел.
— Что это шипит? — подозрительно спросил великан.
— Да это вода капает из сырого полена, — спокойно ответил юноша.
Великан ему поверил. Потом он дал ему еще два волоса и приказал бросить их на собаку и сокола, а
юноша бросил их и огонь. Оба волоса зашипели, но великан на это не обратил внимания. Он думал, что
гость уже в его власти. Встал и ринулся на него с дубинкой. Но юноша был начеку и, едва великан
поднялся, громко свистнул.
И тут верный его конь выбежал из конюшни, а собака проснулась и вскочила с места, а сокол — он
сидел на плече у хозяина — взмахнул крыльями и резко крикнул. И все трое кинулись на великана. Тогда
он испытал на себе, как лягается конь, и как кусается пес, и как клюется сокол. Они лягали, кусали и
клевали его, пока ему конец не пришел.
Юноша увидел, что великан уже мертвый, взял у него из рук дубинку и пошел осматривать замок. И
вот он спустился в темное, мрачное подземелье и нашел там своих братьев. Они лежали рядом, холодные
и словно каменные. Младший брат дотронулся до них великановой дубинкой, и они сразу ожили и
вскочили на ноги, целые и невредимые.
Потом юноша пошел в другое подземелье и увидел двух коней, двух соколов и двух собак. Они, как и
их хозяева, лежали словно мертвые. Юноша дотронулся до них волшебной дубинкой, и они тоже ожили.
Тогда он позвал братьев, и все трое обыскали другие подземелья и нашли в них горы золота и
серебра — столько, что им на весь век хватить могло. Потом они зарыли в землю великана и поселились в
его замке. Двое братьев поехали домой и вернулись со стариком отцом. И вот зажили они в замке
счастливо да и по сей день так живут.
Сказка о разноцветных рыбах
— 207 —
В некотором царстве жил у самого моря бедный рыбак. Каждое утро выходил он
на берег и закидывал сети. Раз ему попались в сеть четыре красивых разноцветных рыбки: одна белая, другая красная, третья синяя и четвертая желтая. Рыбак удивился и решил снести их султану в подарок.
Пришел он во дворец, показал своих рыбок и просил допустить его до султана.
Подивились все на разноцветных рыбок и доложили о том султану. Когда султан увидел рыбок, они
ему очень понравились. Он приказал их отнести на кухню и зажарить, а рыбаку велел дать за каждую по
сто червонцев.
Повариха вычистила рыб, положила на сковороду и поставила на огонь. Когда рыбы поджарились с
одной стороны, она повернула их на другую сторону. Вдруг раскрылась стена, и явилась волшебница,
подошла к очагу, постучала палочкой по сковороде и говорит:
— Рыбки, рыбки, скажите мне, чьи вы?
— 208 —
Рыбки подняли головы
и громко ответили:
— Твои, твои, твои.
Волшебница перевернула сковороду и исчезла.
Повариха ахнула, бросилась к очагу, а рыбы-то все уж превратились в уголь. Бедная женщина
заплакала.
«Что теперь делать, накажет меня султан», — думала она. В это время султан прислал спросить, готова
ли рыба. Повариха рассказала, что случилось.
Султан послал за рыбаком и говорит ему:
— 209 —
— Принеси мне еще четырех таких же рыб.
Рыбак сходил на озеро, опять поймал таких же рыб и принес во дворец. Султан снова заплатил ему
четыреста червонцев, сам пошел на кухню и сказал поварихе:
— Ну-ка зажарь этих рыб, я посмотрю, правду ли ты мне сказала.
Повариха вычистила рыб, положила на сковороду, поджарила их с одной стороны и перевернула…
Вдруг стена опять раздвинулась, явилась волшебница, постучала о сковороду и спросила:
— Рыбки, рыбки, чьи вы?
Рыбы подняли головы и сказали:
— Твои, твои, твои!
Волшебница опрокинула сковороду и исчезла.
Султан послал за рыбаком.
— Где ты ловишь этих рыб? — спрашивает он его.
Рыбак отвечает:
— В озере, что под горой.
— А далеко ли это озеро отсюда?
— Да если идти, так надо шесть часов, а ехать — часа два.
— Ну, так проводи нас туда, — сказал султан рыбаку.
Сели они на коней и скоро приехали к чудесному озеру. Вода в озере прозрачная, и видно, как в ней
плавают разноцветные рыбы. Султан говорит своим придворным:
— Вы оставайтесь тут, а я пойду по берегу: может быть, я что-нибудь и узнаю.
Через несколько времени увидел он дворец из черного камня. Постучался в ворота. Никто не подает
голоса. Толкнул ворота — они отворились. Султан вошел во двор, поднялся на крыльцо и вошел во дворец.
Вдруг слышит: в соседней комнате кто-то жалобно стонет. Он пошел туда. Смотрит: на высоком троне
сидит богато одетый юноша и горько плачет.
— Прости меня, что я не вышел тебе навстречу. Я не могу двинуться с места.
Тут он распахнул свою одежду. И что же султан увидел? Юноша был живой человек только
наполовину: ноги его были из черного камня.
Султан задрожал от ужаса.
— Кто ты и как с тобой случилось такое несчастье? — спросил он.
Юноша печально начал рассказывать.
— Здесь было царство Черная Земля, и я был в нем королем. На месте этого озера была столица. Я
женился на одной княжне и скоро узнал, что отец ее — злой колдун. Тогда я сказал жене: «Не смей
принимать своего отца в моем доме».
— 210 —
Однажды
жена
ушла купаться, а я сидел у окна. В это время мимо окна шли две рабыни. Они не видели меня и
разговаривали: «Зачем королева каждую ночь ходит в сад?» — спросила одна. Другая отвечает: «Туда к ней
приходит отецколдун: они сговариваются убить нашего короля и отобрать у него царство».
Надо узнать, правда ли это, решил я.
Ночью я стал караулить. В полночь жена вышла из своей комнаты. Я сунул за пояс саблю и на
цыпочках за ней. Была темная-темная ночь… В саду к ней подошел колдун, ее отец, и они стали
разговаривать. Я спрятался за дерево и слушаю. Колдун говорит: «Милая дочка, мне уж надоело ждать. Я
хочу завтра же быть королем Черной Земли». А моя жена отвечает: «Батюшка! Я готова сделать для тебя
все, что хочешь. Только научи меня». Колдун говорит: «Вот тебе моя волшебная палочка…»
После этого он стал шептать ей что-то на ухо. Тогда я выскочил из-за дерева, ударил колдуна по
— 211 —
голове и скрылся в темноте. Ну, думаю, отлично: теперь колдуна нет в живых.
Прошел месяц. Опять я сидел у окна и опять слышу, как в саду разговаривают рабыни. «Что это наша
королева полюбила Зеленую беседку? И день и ночь сидит там». А другая в ответ: «Там лежит больной
колдун, ее отец, его ктото ударил по голове саблей. Королева лечит его всякими лекарствами». Тогда я
велел позвать жену и строго сказал ей: «Твой отец, колдун, хотел завладеть моим царством. Я ему разрубил
голову, а ты о нем все-таки заботишься. Значит, ты мой враг».
Тогда жена закричала: «А, так это ты ранил моего отца. Хорошо, что ты мне сказал». Она подняла
волшебную палочку и сказала: «Будь же ты ни жив, ни мертв, будь полукамень, получеловек. Пусть твоя
столица превратится в озеро, а твои люди в рыб».
С тех пор я уже три года сижу на одном месте. Каждый день жена приходит и бьет меня.
Султан выслушал рассказ и спросил:
— Где же она, эта злая колдунья, твоя жена?
— Должно быть, в Зеленой беседке, — отвечает король.
— Постой же, я ее перехитрю, — сказал султан и пошел в сад. Спрятался за дерево и сталь ждать.
Скоро королева вышла из беседки и пошла во дворец бить мужа. Тогда султан побежал в беседку.
В темном углу лежал колдун и тяжело дышал. «Умри, злодей», — крикнул султан и заколол колдуна
саблей. Вытащил его из беседки и бросил в глубокий колодец. Сам вернулся обратно, лег на его место, а
саблю спрятал под одеяло.
Во дворце королева била своего мужа, а бедный король громко кричал и стонал. Наконец королева
пришла в беседку. Султан сделал вид, что проснулся, и слабым голосом сказал:
— Твой муж очень громко кричит и не дает мне спать. Ты уже довольно его наказала. Прости его, тогда
я выздоровею.
— Отец мой, как я рада! — воскликнула королева. — Уже целый год я не слыхала твоего голоса… И вдруг
ты заговорил. Я сейчас же исполню твое желание. — И побежала во дворец.
Скоро она вернулась назад и сказала:
— Я сделала все, что ты мне велел.
Султан быстро поднялся, взмахнул саблей, отрубил злодейке голову и пошел во дворец.
Сам король Черной Земли вышел к султану навстречу. Султан сказал:
— Радуйся, враги твои погибли, — и рассказал все, что было в беседке.
Король не знал, как его и благодарить.
— Ну, теперь мне пора домой, — сказал султан, — проводи меня в мою столицу.
Король засмеялся и спросил:
— Ты думаешь, твоя столица близко?
Султан говорит:
— Да, если идти — так шесть часов, а ехать — часа два, не больше.
— Ты ошибаешься, — сказал король. — Царство мое было заколдовано, и оттого ты попал в него так
скоро. А теперь тебе придется ехать не два часа, а два месяца. Ну да я все-таки тебя провожу.
Король нагрузил пятьдесят верблюдов дорогими подарками, взял с собою сто слуг, и все вместе
— 212 —
поехали в столицу султана.
На месте озера стоял теперь большой город. Люди ходили, гуляли, ездили на лошадях и верблюдах
как ни в чем не бывало.
Через два месяца путники прибыли в страну султана. Народ ликовал: все уж думали, что султан погиб.
Теперь он вернулся цел и невредим и объявил пир на весь мир. Призвали и рыбака. Султан сказал ему:
— Я освободил заколдованную страну. А кто меня туда провел? Ты. За это будь моим главным
казначеем.
И вот бедный рыбак сделался богатым и знатным человеком.
Три собаки
Давным-давно жил-был король, который много путешествовал по разным
странам. И вот, во время одного из своих путешествий, повстречал он прекрасную леди, на которой вскоре
женился и привез ее к себе домой. В скором времени у них родилась дочка, и была то большая радость, потому что весь народ любил своих короля и королеву. Но в тот самый день, когда дитя народилось на
свет, во дворце появилась странного вида старуха и сказала, что ей надо увидеться с королем. И когда она
вошла в зал, она предупредила короля, что девочка не должна выходить за двери замка, пока ей не
исполнится пятнадцать лет, иначе горные великаны заберут ее. Король послушался слов старухи и
приказал, чтобы ребенка не выпускали из дворца.
Прошло немного времени, и у короля с королевой родилась вторая дочь. И снова пришла та старуха и
повторила свое предупреждение. Затем появилась на свет третья дочь, и случилось то же самое. Король с
королевой очень беспокоились, но они строго-настрого приказали ни под каким предлогом не выпускать
принцесс за двери замка и терпеливо ждали, пока дочери достигнут нужного возраста и смогут выйти из
дворца. Девочки все росли и хорошели, но за месяц до того дня, когда старшей должно было исполниться
пятнадцать лет, королю пришлось уехать на войну. В то весеннее утро, когда уехал их отец, ярко светило
солнце, а девочки сидели у окна и любовались цветами в саду. Им так сильно хотелось выйти и спуститься
в сад, что в конце концов они не выдержали и побежали вниз к маленькой дверце, что вела в сад. Конечно, возле каждой двери в замке всегда стояла стража, которой было приказано не выпускать принцесс, но
девочки так просили и умоляли, что охранник, который не знал, почему был издан такой приказ, не
выдержал и позволил принцессам выйти в сад.
Некоторое время они играли среди цветов, но вскоре спустилась густая мгла, обернулась пеленой
вокруг них и взмыла в небеса, унося принцесс неведомо куда.
Во все края были посланы гонцы, но они ничего не смогли узнать о судьбе трех принцесс. Когда
король вернулся с войны, пришлось рассказать ему все, что случилось, и убитые горем остались король с
королевой в своем опустевшем без милых дочерей замке.
Король объявил по всей стране, что тот, кто найдет принцесс, сможет жениться на одной из них, да
— 213 —
еще и получит в приданое полкоролевства. Множество молодых людей откликнулось на зов и среди них
два принца из соседних стран, до чьих ушей дошла эта история. Они отправились в путь хорошо
вооруженными и на прекрасных лошадях, потому что были богаты и могущественны, но они в то же время
были глупы и очень высокомерны. И все время они хвастались, что скоро вернутся с принцессами и
потребуют положенной награды.
А в той же самой стране, далеко от столицы, в маленькой лесной избушке жила-была бедная
женщина с сыном. Он был славным парнем, кроме того, храбрым и сильным. Целыми днями он пас в лесу
трех
свиней — все их
богатство — и наигрывал красивые мелодии на деревянной флейте, которую сам когда-то и смастерил.
Однажды сидел он так в лесу и наигрывал на своей дудочке, когда к нему подошел древний-древний
— 214 —
старик с прекрасной большой собакой. Парень сразу подумал, ему хотелось бы иметь вот такую собаку, чтобы та охраняла его, да и скучновато, ведь одному в лесу. Старик, казалось, прочитал его мысли, потому
что без лишних, слов предложил ему собаку в обмен на свинью. Парень тут же согласился, к старик сказал
ему, что собаку зовут Быстрохват и хозяин прикажет быстро схватить что-либо, пес так и сделает, будь это
хоть самый: огромный великан.
Когда юноша вернулся домой и рассказал матери, что он сделал, та рассвирепела, схватила палку и
принялась колотить его, и не останавливалась, как бы он ее ни упрашивал. Тогда он позвал. Быстрохвата, который тут же бросился и быстро схватил ее, но при этом, однако, не причинил ей боли. Так что пришлось
женщине смириться с потерей.
На следующий парень снова пошел в лес, уселся на пенек и принялся наигрывать на флейте, а собака
плясала под музыку самым удивительным образом. Вскоре опять появился старик уже с новой собакой, и
вновь был совершен обмен, потому что парень подумал, было бы замечательно иметь двух собак для
своей защиты. Второго пса звали Разорви, и старик сказал, что если ему прикажут, он в клочья разорвет
даже самого ужасного великана на свете. Мать юноши была сильно раздосадована, но на этот раз она не
стала его быть — слишком уж она боялась двух огромных собак!
На следующий день он, как обычно, снова пошел в лес. Теперь у него осталась всего одна свинья, но
зато с ним были две огромные собаки, которые плясали, когда он играл на своей флейте.
И снова появился старик. На этот раз третья, и последняя, свинья была отдана в обмен на собаку.
Этого пса звали Остроух, потому что у него был такой тонкий слух, что он мог слышать все, что творилось на
мили и мили вокруг, он даже мог слышать, как растет трава и распускаются цветы — такой тонкий был у него
слух, по словам старика.
И парень пришел домой вполне довольный своими тремя собаками, и хотя его матушка была
неприятно поражена — и не удивительно, ведь теперь она осталась без своих любимых хрюшек, — юноша
искренне уверял ее, что она не осталась в накладе, а даже наоборот — поменяла своих свиней на нечто
очень нужное в хозяйстве.
На следующий день он очень рано ушел на охоту и вернулся только поздно вечером, нагруженный
дичью, которую подстрелил в лесу. Еще день спустя он сказал матери, что хочет пойти попытать счастья и
вернуться богатым, чтобы обеспечить ей спокойную старость.
Он прошел долгий путь, и в глубокой чаще огромного дремучего леса он снова встретил старика, от
которого получил собак.
Старик спросил куда, он держит путь, и когда юноша ответил, что идет попытать счастья, старик
посоветовал ему идти прямо, пока он не достигнет королевского дворца, и там его ждет удача. Парень
послушался совета и весело пошел по указанному пути. В дороге он расплачивался за еду и ночлег тем, что
устраивал представления, где он сам играл на флейте, а собаки плясали под его музыку.
Наконец он пришел в большой город, и там услышал о королевском указе, в котором говорилось об
исчезнувших принцессах, так как именно в этом городе и находился дворец короля, их отца. Он помнил, что говорил ему старик, и направился прямо во дворец, где жили несчастные король с королевой. Когда же
он продемонстрировал королевскому гофмейстеру, как могут танцевать собаки, ему тотчас позволили
выступить перед их величествами в надежде, что это хоть немного их развеселит. И король был так
поражен, увидев собачьи танцы, что тут же спросит у юноши, какую тот желает награду. Но юноша ответил, что у него единственная просьба — разрешить ему отправиться на поиски принцесс. Король не думал, что у
такого юного паренька могут быть хоть какие-то шансы на успех, но он и не запретил ему ехать и сказал, что ему не откажут в обещанных наградах, если он привезет назад трех девушек.
— 215 —
И юноша отправился в путь вместе со своими тремя собаками, и надо сказать, что в этом путешествии
они ему очень пригодились. Остроух все время говорил ему, что происходило на мили вокруг, Быстрохват
нес его узелок, а сам юноша, когда очень уставал, ехал верхом на Разорви, потому что Разорви был самым
сильным из всех псов. Однажды Остроух подбежал к юноше и сказал, что они подъезжают к большой горе
и это он слышит, как одна из принцесс прядет пряжу внутри горы.
— Горы принадлежат великану, — сказал Остроух, — но его сейчас нет дома.
Когда она подъехали к горе, Остроух сказал, что он слышит стук золотых подков великанова коня в
десяти милях отсюда.
Парень приказал собакам выломать дверь в горе, и там, внутри, он увидел прекрасную принцессу,
которая сидела и пряла золотую пряжу. Увидев нашего паренька, она очень удивилась, ведь она не видела
ни одного живого существа за последние семь лет. Она умоляла его уйти, потому что знала, что великан
убьет его как только вернется. Но юноша никуда не пошел. Когда великан вернулся, он пришел в
бешенство, увидев, что дверь выломана, и громовым голосом закричал:
— Кто посмел выломать мою дверь?
— Я посмел, — ответил юноша, — а сейчас я переломаю тебе все кости. После этого он спустил на
великана своих собак, и те разорвали его в клочья.
Затем юноша навьючил великанова коня мешком с драгоценностями, усадил в седло принцессу и
продолжил свой путь. Так они ехали несколько дней, но вот подбежал Остроух и сказал, что они опять
подъезжают к высокой горе и он слышит, как девушка в горе прядет пряжу. Великана не было дома, но он
находился примерно в восьми милях отсюда. Остроух слышал стук золотых подков его коня. Как и раньше, собаки выломали дверь в горе, и вторая принцесса была спасена. А когда приехал великан, собаки
расправились с ним так же быстро, как и с его братцем. Потом юноша усадил вторую принцессу на
подкованного золотом скакуна, и они продолжили свой путь вместе. Можете представить, как радовались
принцессы, когда они встретились после стольких лет разлуки.
Через несколько дней путешественники добрались до третьей горы. На этот раз великан был в пяти
милях от своего дома. Внутри горы сидела третья прекрасная принцесса и ткала золотое полотно. Но когда
третий великан приехал домой, он не стал кричать или ругаться, потому что уже знал о судьбе своих
вспыльчивых братьев. Наоборот, он стал изображать хорошие манеры и дружески пригласил юношу
остаться и пообедать с ним. Юноша был тронут и принял приглашение, но принцесса тихо заплакала, да и у
собак было тяжело на сердце. Когда с едой было покончено, юноша спросил, есть ли чего-нибудь выпить.
— На вершине холма, — ответил великан, — находится источник, в котором бьет чистое вино. Но мне
некого послать туда, чтобы нам принесли вина.
— Ничего, — сказал юноша, — я пошлю одного из моих псов. Великан был доволен, потому что очень
хотел избавиться от собак. И Быстрохвату дали кувшин и велели, чтобы он шел за вином. И он с неохотой
отправился. Время шло, а пес все не возвращался, и великан предложил послать Разорви, хотя тот еще
больше не хотел уходить и оставлять хозяина одного, но ему ничего не оставалось делать, как подчиниться
ему. Принцесса заплакала, а великан обрадовался, видя, что его замыслы осуществляются. Прошло еще
некоторое время, и великан сказал:
— Я что-то не слишком высокого мнения о твоих собаках, не очень-то они послушные, и сейчас
наверняка бегают за зайцем вокруг горы. Юноша рассердился, услышав эти слова, и приказал Остроуху
немедленно идти и привести остальных собак обратно. Остроух тоже не хотел идти, но хозяин настаивал. И
как только пес дошел до вершины горы, высокая каменная стена выросла вокруг него. Вот что,
оказывается, произошло с его товарищами. Это великан хотел помешать им с помощью волшебных чар. И
— 216 —
теперь, когда собаки не было, великан схватил огромный меч, который висел на стене, и сказал юноше, что
пришла пора ему расставаться с жизнью. Юноша был очень напуган, но он не растерялся.
— У меня есть только одна просьба, — сказал он. — Прежде чем я умру, позволь мне помолиться и
сыграть гимн на моей деревянной флейте. Великан согласился, но как только юноша начал играть на своей
флейте, чары тотчас рассеялись, и освобожденные собаки примчались с горы и разорвали великана в
клочья.
На этот раз юноша нашел золотую колесницу, которая принадлежала великану, впряг в нее лошадей
и повез принцесс к отчему дому. Принцессы просто не знали, как благодарить своего отважного спасителя.
Он был красивым парнем, и, когда правил колесницей, его темные кудри развевались на ветру. Каждая из
принцесс сняла со своего пальца по золотому кольцу и вплела ему в волосы. Они уже подъезжали к дому, когда их остановили два жалких оборванца и попросили помощи. Оказалось, что это те самые два принца, которые когда-то отправились на поиски принцесс. Они потерпели неудачу и жалко выглядели, потому что
потратили все деньги, а с ними и все свое былое могущество.
Юноша пожалел их и взял в колесницу. Но они были очень жестокими и завистливыми и, когда
узнали о приключениях юноши, решили избавиться от него.
Однажды собаки охотились где-то в лесу, и принцы накинулись на юношу и задушили его, прежде
чем успел он позвать их. Подлые принцы пригрозили принцессам и под страхом смерти заставили их
поклясться, что они будут обо всем молчать. А затем удрали и оставили бедного парня лежать на тропинке.
Принцессы отправились домой и очень горевали, особенно младшая. Она и юноша полюбили друг друга, и
девушка пообещала стать его женой. Но очень скоро собаки бросились на поиски своего хозяина, а когда
нашли, то вылизали его раны и улеглись со всех сторон, не давая ему замерзнуть. Не прошло много
времени, как парень ожил и был готов продолжать путь. Но когда он прибыл во дворец короля, он
обнаружил, что там собралось множество гостей, все радуются и веселятся. Юноша спросил, какой
отмечается праздник, и ему сказали, что старшие принцессы выходят замуж за двух принцев, которые всем
рассказывают про свои подвиги. Но младшая принцесса, как ему сказали, не принимает участия в
празднестве. Она сидит в стороне и все время плачет.
Юноша спросил, можно ли ему развлечь гостей собачьими танцами, и когда его ввели в зал, все были
поражены его привлекательной внешностью и приятными манерами. Но как только три принцессы
увидели его, они вскочили со своих мест и бросились в объятия своего спасителя. При виде этого подлым
обманщикам принцам ничего не оставалось, как спешно бежать, и больше никто о них ничего не слышал.
Юноша мог с легкостью доказать правду с помощью колец, подаренных принцессами, но ему не пришлось
этого делать, потому что ему и так все поверили. Он женился на младшей принцессе, а вскоре нашлись
мужья и для остальных двух.
Отважный юноша заслужил великую честь, и когда старый король умер, его выбрали править
королевством. Предания ничего не говорят о старушке матери и трех собаках, но следует полагать, что
старая женщина была окружена всеобщим вниманием и почтением до конца своих дней. Что же касается
собак, то их холил и лелеял весь двор, а когда молодые король и королева обзавелись детишками, то
Быстрохват, Остроух и Разорви охраняли их и играли с ними лучше, чем любая нянька!
Еж и медведь
— 217 —
Как-то раз рано утром светило солнышко, теплый ветер дул по скошенной траве,
жаворонки распевали над полями, а пчелы гудели на гречихе. У дверей своего уютного домика стоял
маленький ежик и дышал утренним воздухом, напевая про себя веселую песенку. Вдруг он увидел
проходящего мимо медведя и поздоровался. А медведь был господин, вроде как бы знатный и уж очень
надменный. Он ничего не ответил на привет ежа и сказал ему, скорчив презрительную гримасу:
— Чего это ты выстроил на моей тропинке, по которой я гуляю, свою избушку без моего разрешения?
— Извините, господин медведь, — ответил еж. — Я не знал, что вы здесь гуляете. Я быстренько
постараюсь что-нибудь сделать.
— Это ты-то быстренько, — рассмеялся медведь, — с твоими короткими кривыми ногами?
— Мои ноги, — обиделся еж, — ничуть не хуже других, даже заячьих. И можно поспорить еще, кто
быстрее.
— Ха-ха-ха, — закатился от хохота медведь. — Ты быстрее зайца, надо же такое сказать.
— Да, — ответил, обидевшись, еж. — Я могу доказать это.
— Хорошо, — согласился медведь. — Давай сделаем так. Ты побежишь с зайцем наперегонки, и если
обгонишь его, то я разрешаю тебе и дальше жить в твоей избушке, а если нет, то пеняй на себя.
— Идет, — согласился еж. — Только я с утра ничего не ел. Сперва пойду домой и немного позавтракаю, а
через полчаса вернусь на это же самое место. А ты вызывай зайца.
Медведь согласился и пошел за зайцем. А еж пришел домой и говорит своей жене:
— Хочу бежать я с зайцем взапуски, и ты должна быть при этом.
— Ах, Боже ты мой! — стала кричать на него жена. — Да ты что, одурел, в самом деле. Да в своем ли ты
уме? Как можешь ты бежать с зайцем взапуски?
— Да ты уж, жена, лучше помолчи, — говорит ей еж, — это дело мое. В мужские дела ты не вмешивайся.
Ступай оденься и пойдем вместе со мной.
Что тут было ей делать? Хочешь не хочешь, а пришлось ей идти вслед за мужем.
Идут они вдвоем по дороге в доле, и говорит еж жене:
— А теперь внимательно выслушай, что я тебе скажу. Видишь, вон по тому большому полю мы и
побежим с зайцем взапуски. Заяц будет бежать по одной борозде, а я по другой, а бежать мы начнем с
горы. А. твое дело только стоять здесь на борозде. Когда заяц пробежит по своей борозде, ты и крикнешь
ему навстречу: «А я уже здесь!»
С тем и добрались они на поле. Указал еж жене место, где ей надо стоять, а сам отправился повыше.
Когда он пришел, заяц и медведь были уже на месте.
— Давай, что ли, начинать? — говорит заяц.
— 218 —
— Ладно, — отвечает еж, — начнем.
И стал каждый на свою борозду. Начал заяц считать:
— Ну, раз, два, три!
И помчался как вихрь вниз по полю, А еж пробежал примерно шага три, забрался затем в борозду и
уселся себе там преспокойно.
Добежал заяц до конца поля, а ежиха и кричит ему:
— А я уже здесь!
Заяц остановился и был немало удивлен: он подумал, что это кричит, конечно, сам еж. А известно, что
ежиха выглядит точно так же, как и еж. Но заяц подумал: «Тут что-то неладно», — и крикнул:
— Давай побежим еще раз назад!
И кинулся он вихрем, прижав уши, по борозде, а ежиха осталась преспокойно на своем месте.
Добежал заяц до конца поля, а еж кричит ему навстречу:
— А я уже здесь!
Разозлился заяц и крикнул:
— Давай бежать еще раз назад!
— Как хочешь, — ответил еж, — мне-то все равно, сколько тебе будет угодно.
Так бегал заяц еще семьдесят три раза, а еж все приходил первым. Всякий раз, когда заяц прибегал на
край поля, еж или ежиха говорили:
— А я уже здесь!
Но на семьдесят четвертый раз не добежал заяц до конца: упал без сил.
Раздосадованный медведь отправился восвояси, а еж пошел с ежихой домой. Если они не умерли, то
живут они в своей избушке и сейчас.
Красавец – водонос
Было это или не было, но говорят, что в давние времена у одного великого падишаха
была красавица дочь. Красавица дочь была и у его визиря. Однажды, когда обе девушки сидели у окна и
весело разговаривали, улицу переходил красивый водонос.
Дочь падишаха заметила и окликнула:
— Эй, водонос, водонос, ответь, кто красивее, дочь визиря или я?
— Вы обе прекрасны, — промолвил красавец водонос, — но дочь визиря прекраснее.
Сказал он так и пошел своей дорогой. А дочь падишаха с тех пор возненавидела соперницу.
— 219 —
Прошло немного времени, и дочь падишаха тяжело заболела. Старый отец созвал всех мудрецов и
врачей, чтобы те вылечили царевну. А она вложила в руку одного из врачей горсть золота и сказала:
— Пойди и скажи моему отцу: «Ваше величество, если ваша дочь не выпьет крови дочери визиря, она
никогда не поправится».
Врач отправился к падишаху и повторил, как ему велели:
— О мой падишах, если ваша дочь не выпьет крови дочери визиря, она никогда не поправится.
Падишах приказал позвать визиря и передал ему слова врача. Визирь опечалился: он очень любил
свою дочь. Чтобы спасти девушку, он убил большую кошку, и кровь ее отнес во дворец падишаха. А сам, вернувшись домой, велел сделать большой ореховый сундук с замками изнутри. этот сундук он посадил
свою дочь и отнес на базар.
Как раз в это время по базару проходил красавец водонос. Увидел он сундук, купил его и принес
домой.
На следующий день рано утром водонос отправился по своим делам. А девушка потихоньку открыла
сундук и вышла из него. Она прибрала комнату, застелила постель водоноса, поела немного и снова
забралась в сундук.
Вечером приходит красавец водонос домой — и что ж он видит?! Комната прибрана, постель
застелена. «Кто-то приходил сюда», — подумал он и улегся спать.
На следующее утро водонос снова ушел разносить воду. Девушка опять убрала комнату и спряталась
в сундук. Вернулся водонос домой и снова увидел всюду чистоту и порядок. Он призадумался, потом
подошел к сундуку:
— Эй, кто там?! А ну-ка, выходи! Дай взгляну на тебя!
Девушка молчала. Что оставалось делать водоносу? Он постоял немного и пошел спать.
А утром он купил у соседа кусок мяса и принес домой. «Авось, — подумал он, — на этот раз я подстерегу
того, кто хозяйничает у меня в доме».
Только он ушел, девушка вылезла из сундука, убрала комнату, сварила мясо, положила его на блюдо
и принялась стирать белье.
Тут в комнату вошел водонос.
— Ах! — воскликнула девушка и закрыла лицо передником.
— Красавица, теперь ты моя, а я твой, — сказал водонос, — не бойся, видно, ты — моя судьба.
Он пригласил свидетелей, женился на девушке, и стали они жить в любви и ласке.
Однажды водонос нагрузил мулов подарками, посадил молодую жену на осла и отправил ее
погостить к своей матери. Позавидовали соседи красоте молодой женщины и написали водоносу письмо:
«Твоя жена стала воровкой».
Разгневался тут водонос и решил убить жену. Отправился он к дому матери. Жена выбежала его
встречать, увидела в руке мужа нож и поняла, что он хочет убить ее. Красавица бросилась в речку, которая
протекала возле дома. Течение подхватило ее и вынесло в море. А море пожалело ее и забросило в
рыбачьи сети.
Вытащили рыбаки сети и видят: лежит в них молодая женщина, да такая красивая, словно луна на
небе. Рыбаки заспорили:
— 220 —
— Она будет моя! — закричал один.
— Нет, она моя! — возразил другой.
Чуть не передрались они между собой. Тогда вмешался старый рыбак:
— Кто быстрее всех принесет выпущенную стрелу, тот и возьмет себе красавицу, — сказал он.
На том и порешили. Трое рыбаков помчались за пущенной стрелой, а жена водоноса осталась одна.
Быстро собрала она рыбачьи сети, схватила их и убежала.
Бежала она, бежала, и вдруг перед ней появился странный старик. Увидел он красавицу и сразу же в
нее влюбился.
— Ах, прекрасная, теперь ты моя! Я уж тебя из своих рук не выпущу! воскликнул он.
Но жена водоноса не растерялась, набросила на голову старика сети и побежала дальше.
Наконец, изнемогая от усталости, прибежала она к источнику. Возле источника росло дерево.
Девушка, забралась на него и уселась на ветку отдохнуть.
это время мимо проходил сын падишаха. Ему захотелось пить. Он нагнулся к источнику к увидел в
нем отражение красавицы. Царевич поднял голову, разглядел ее среди ветвей, сразу же в нее влюбился и
захотел взять — обе в жены.
— О господин, — сказала ему хитрая женщина, — хорошо, что ты не напился из этого источника. Вода его
волшебная и приносит несчастье. Садись лучше рядом со мной и посмотрим, что будет.
Царевич сделал так, как просила. сказках время быстро идет. Не прошло и часа, как к источнику
подошли три рыбака. Стали они пить воду, увидели отражение красавицы, которую потеряли, и упали без
чувств.
Через некоторое время пришел к источнику старик. Он тоже захотел напиться, увидел в воде
красавицу к упал как подкошенный.
Немного спустя пришел за водой красавец водонос. Наклонился он над источником и тоже лишился
чувств.
Сын падишаха, видевший все это, подивился и приказал своим приближенным схватить их всех и
посадить в тюрьму. Приказ его был исполнен. Но жена водоноса совсем этого не хотела, и она сказала
царевичу:
— О мой господин, эти рыбаки меня вытащили из моря, этот старик хотел меня обидеть, а красавец
водонос — мой муж.
— Правда ли это, о красавица? — спросил царевич и тут же приказал рыбаков отпустить, старику
отрубить голову, а водоносу вернуть его жену.
— Возьми свою красавицу, — сказал царевич водоносу, — да смотри больше из рук не выпускай. И будьте
вы оба счастливы до конца дней своих!
И красавец водонос в другой раз женился на дочери визиря. Свадьба продолжалась сорок дней и
сорок ночей.
Волшебная коробочка
— 221 —
Давным-давно в одном городе на базарной площади каждый день появлялся
слепой нищий и кричал заунывным голосом:
— Пусть каждый подаст мне милостыню и ударит по лицу! Прошу каждого дать мне милостыню и
пощечину! Сейчас я расскажу историю, как жадность к богатству ослепила мои глаза и я перестал видеть
белый свет…
И слепой рассказал такую историю:
— Меня зовут Абдулла, и родом я из Багдада. После смерти отца получил я немалое наследство, но
был неразумен, ленив и быстро промотал все свое добро. Жена уговорила меня купить на последние
деньги пару верблюдов. Стал я перевозить грузы и так жить. Понемножку копил деньги, стал богатеть, и
через несколько лет в моем караване было уже восемьдесят верблюдов. Я перевозил товары из Багдада в
Барсу и в другие большие города.
— 222 —
Однажды
возвращался я с караваном домой в Багдад и на полпути остановился отдохнуть. Спутал я верблюдов и
пустил их пастись, а сам присел под деревом ужинать. Вдруг откуда-то появился карлик. Он подошел ко
мне, и мы поздоровались. Карлик присел рядом со мной и спросил, откуда я и куда держу путь. Я ему
ответил и поделился с ним ужином. Так мы сидели под деревом и разговаривали.
Вдруг карлик сказал:
«Я знаю в горах место, где спрятан огромный клад. Если нагрузить всех твоих верблюдов золотом и
всякими драгоценностями, и то не заметишь убыли: там нет числа сокровищам».
Услышал я эти слова карлика и страстно захотел овладеть сокровищами. И я стал просить карлика:
«Покажи мне это место, и я дам тебе одного верблюда. Нагружай его драгоценностями и вези куда
— 223 —
хочешь».
«Ты дешево хочешь получить такое несметное богатство, — ответил карлик. — Вот если отдашь мне
половину своих верблюдов, тогда я отведу тебя и покажу сокровища».
«Если отдам ему сорок верблюдов, а остальные сорок нагружу золотом для себя, и то будет очень
хорошо, — подумал я. — Шутка ли, без труда получить такое огромное богатство!» И я пообещал отдать
карлику сорок верблюдов.
Вот мы собрали своих восемьдесят верблюдов в один караван и тронулись в путь. Скоро мы достигли
горы и вступили в глубокое, мрачное ущелье. Такое оно было узкое, что верблюды с трудом могли
пробираться там, да и то гуськом. Карлик шел впереди. Вдруг он остановился и сказал:
«Вот мы и пришли. Усади своих верблюдов на землю и приготовь их для погрузки».
Я сделал так, как велел карлик. Тогда он прошел еще немного вперед и остановился у высокой скалы.
Потом собрал охапку хвороста и поджег его. Когда костер разгорелся, карлик бросил в огонь какой-то
порошок и тихо произнес несколько слов. Вдруг земля под ним задрожала, как при землетрясении,
раздался страшный треск, и в скале подле того места, где горел костер, появилась глубокая трещина.
«Иди за мной», — сказал карлик.
Мы вошли в трещину и очутились в огромной пещере. Что увидели там мои глаза! Кучи золотых
монет, сундуки драгоценных металлов… Клянусь своей жизнью, сокровищам не было конца!
Я стал как безумный хватать драгоценности и золотые монеты и набивать свои карманы. Но карлик
велел мне скорее выносить сундуки и мешки и грузить на верблюдов.
Когда мы нагрузили всех верблюдов, карлик достал из одного сундука какую-то маленькую
серебряную коробочку, осмотрел ее и бережно положил себе в карман. Потом он взял меня за руку и
вывел из пещеры. Только мы вышли, карлик произнес опять заклинание. Земля дрогнула, трещина
сомкнулась — и перед нами была только высокая скала.
Верблюды с трудом поднялись — так тяжела была кладь. Скоро мы выбрались из ущелья и вышли на
дорогу.
«Прощай и будь счастлив. Теперь ты самый богатый человек», — сказал карлик.
Он отсчитал сорок верблюдов и пошел в сторону Басры. А я повернул остальных сорок верблюдов в
родной Багдад.
Шагнул я было вперед и остановился. Жадность когтями сжала мое сердце: «Я отдал карлику сорок
моих верблюдов да еще сокровища. Зачем я это сделал? Я ограбил сам себя, несчастный! На что карлику
такое богатство. Может быть, я сам когда-нибудь нашел бы это ущелье и этот клад, и тогда все сокровища
достались бы мне одному».
И мне так стало жаль своих верблюдов и сокровищ, что я не выдержал и побежал догонять карлика.
«О великий карлик! — сказал я ему. — Ты одинокий странник, зачем тебе столько верблюдов? Ты не
справишься с ними. Лучше отдай мне десять обратно, хватит тебе и тридцати. Я всю жизнь буду помнить
твое добро».
Карлик молча отсчитал мне десять верблюдов, а остальных погнал дальше своей дорогой.
Теперь у меня было пятьдесят верблюдов, нагруженных золотом и драгоценностями, и я был
счастлив. Но не успел пройти и пятнадцати шагов, как жадность снова стала терзать меня: «Почему я не
попросил у него сразу двадцать или тридцать верблюдов! Может быть, он и уступил бы мне их. Зачем ему
— 224 —
эти богатства?»
И я снова пустился бежать за карликом, догнал его и сказал:
«Ведь ты не забыл, что эти верблюды — мои? Я знаю все их повадки и умею управлять ими. А тебе
будет трудно справиться с ними. Лучше отдай мне еще двадцать из них. Хватит тебе и десяти верблюдов».
Карлик ничего не сказал и отдал мне еще двадцать верблюдов, а остальные десять повел с собой.
Но жадность овладевала мной все больше и больше. Я стал просить его отдать мне и остальных
десять верблюдов.
Карлик не сказал ни слова и отдал последних верблюдов.
Теперь я собрал всех своих верблюдов, поставил по порядку и, совсем счастливый, собрался идти в
Багдад. Вдруг я вспомнил про ту серебряную коробочку, которую карлик положил в карман, и подумал:
«Карлик без спора отдал мне сорок верблюдов с драгоценностями, не взять ли у него и эту коробочку? На
что она ему? А мне пригодится — ведь она тоже денег стоит».
Но не тут-то было! Карлик коробочку не отдал. Сколько я ни просил его, он говорил «нет», и все тут.
Мне все больше и больше хотелось получить эту коробочку, а карлик уже не слушал меня, молча
повернулся и пошел своей дорогой.
Тут я подумал: «Глупец я! Неспроста карлик отдал сорок верблюдов с драгоценностями; он взял себе
самое дорогое — эту коробочку. Должно быть, в ней скрыты все сокровища мира!»
У меня от жадности помутился разум. Я бросился за карликом, схватил его и пригрозил:
«Отдавай коробочку, карлик, не то возьму ее силой!»
Карлик увидел, что я могу убить его, подал мне серебряную коробочку и хотел уйти. Но я не отпустил
его и спросил:
«Скажи, что же скрыто в этой коробочке? Чем она дорога?»
«В этой коробочке заключено драгоценное вещество. Если уметь им пользоваться, то будешь видеть
все клады», — ответил карлик.
Тогда я стал просить карлика показать мне, как нужно пользоваться тем веществом. Карлик долго
молчал, а я требовал и грозил. Наконец он открыл коробочку, погрузил в нее два своих пальца, быстро
вынул их, что-то прошептал и провел ими по моему правому веку.
И вдруг горы вокруг как бы раскрылись передо мною, и я увидел, где лежит золото, где серебро, где
алмазы и разные драгоценности. Теперь я мог собрать все богатства мира, но и этого было мало.
«Намажь мне и левое веко», — приказал я карлику.
«Нельзя, — сказал карлик, — ты ослепнешь навсегда, если еще раз помажешь глаз этим веществом».
Но я не поверил карлику — я подумал, что он обманывает меня, хочет скрыть от меня что-то очень
важное.
«Если ты не сделаешь этого, я убью тебя!» — закричал я в ярости.
«Хорошо, я исполню твою просьбу. Но за то, что случится после этого, ты будешь расплачиваться сам»,
— ответил карлик и прикоснулся волшебным веществом к моему левому глазу.
Только он сделал это, как вдруг все вокруг погрузилось в непроглядную тьму. Я ослеп.
Когда я понял это, я бросился к ногам старца, рыдал и умолял его: «Возьми себе всех верблюдов, все
сокровища и эту коробочку с чудодейственным веществом, только прости меня и верни мне зрение!»
— 225 —
«Жалкий человек! — сказал старец. — Ты не послушал меня, а теперь уже никто не может помочь тебе.
Всю жизнь ты будешь оплакивать тот день, когда жадность ослепила тебя».
После этого карлик забрал всех верблюдов с драгоценностями и ушел.
Я долго кричал, рыдал и умолял карлика вывести меня на главную дорогу, где бы я мог пристать к
какому-нибудь проходившему каравану, но карлик не слышал меня.
Долго скитался я, голодный, оборванный, в горах, пока не выбрался на большую дорогу. Потом мне
удалось примкнуть к проходившему каравану, и я, слепой нищий, с тех пор брожу по свету и прошу
милостыню.
И я дал клятву себе вместе с милостыней просить и пощечину в наказание за мою жадность.
Счастливка и Несчастливка
Было у одного ткача две жены, и от каждой жены — по дочери. Одну из дочерей звали
Счастливка, а другую — Несчастливка. Ткач любил больше старшую жену и ее дочь Счастливку. Эта старшая
жена и ее дочь ничего не делали по хозяйству, только сидели да ели. Несчастливка же и ее мать сучили
пряжу, убирали дом, а к концу дня получали немного рису да попреки со всех сторон.
И вот ткач умер. Старшая жена припрятала все его сбережения и стала жить со своей дочерью
отдельно. Она то и дело таскала с рынка либо рыбью голову, либо огромную тыкву, стряпала лакомые
блюда и потчевала ими дочь.
А Несчастливка с матерью день и ночь пряли пряжу, ткали полотенца, а то и простую холстину. За эту
тяжелую работу им перепадал иногда грош, иногда полтора, так что жили они впроголодь.
Однажды их пряжу попортили мыши. Мать Несчастливки распутала нитки, сложила их в корзину и
выставила на солнце, а сама захватила белье, мыло и отправилась на берег стирать. Несчастливка осталась
дома сторожить пряжу.
Вдруг откуда ни возьмись налетел сильный ветер, поднял пряжу и унес.
Несчастливка залилась слезами.
— Не плачь, Несчастливка, пойдем со мной, я верну тебе пряжу, — сказал ей ветер.
И Несчастливка отправилась вслед за ветром.
По дороге ей повстречалась корова.
— Куда ты собралась, Несчастливка? Вычисти-ка сначала мой хлев, — попросила она.
Несчастливка утерла слезы, вычистила хлев, дала корове воды и снова побежала за ветром.
Немного погодя ей повстречалось банановое дерево.
— Куда ты идешь, Несчастливка? Меня душит лиана, оттяни-ка ее, — сказало дерево.
— 226 —
Несчастливка остановилась, оборвала со ствола бананового дерева лиану и побежала дальше.
Не успела она отойти подальше, как ее остановило манговое дерево:
— Куда ты спешишь, Несчастливка? Мой ствол страдает от колючек, очисти его.
Несчастливка очистила ствол мангового дерева от колючек, собрала нападавшие вокруг него листья,
привела все в порядок и опять отправилась за ветром.
Затем ей встретилась лошадь.
— Несчастливка, куда торопишься? Дай мне несколько охапок травы, — попросила лошадь.
Несчастливка дала лошади травы и пошла дальше.
Наконец она остановилась перед богатым домом. В доме никого не было, только на веранде одиноко
сидела старушка и сучила нитки. Из ниток в одно мгновение получалось несколько сари.
Эта старушка была матерью луны.
— Подойди к старушке, Несчастливка, попроси у нее пряжи, — шепнул ветер.
Несчастливка подошла к старушке, прикоснулась к ее ногам и низко поклонилась.
— О бабушка, — сказала она, — ветер забрал у меня всю пряжу, и теперь матушка будет бранить меня.
Дай мне пряжу, бабушка!
Мать луны отбросила назад пряди волос, белых, как настоящий лунный свет, и увидела перед собой
маленькую девочку, чей голосок был нежным и сладким, как сахар.
— Постой, погоди, золотая моя луна, — сказала старушка, — вон в той горнице есть шали и платья. Возьми
все это, пойди окунись два раза в пруду, потом поешь немного в той горнице, а уж после этого получишь и
пряжу.
Несчастливка вошла в горницу, где было много прекрасных шалей и платьев. Но она выбрала себе
стираные и рваные шаль и платье, и, захватив кусочек мыла, отправилась искупаться.
Слегка намылившись, Несчастливка спустилась к воде.
Едва успела она окунуться, как превратилась в красавицу. Да еще какую! Таких не было и среди
небесных дев. Девочка окунулась второй раз — руки и ноги ее оказались сплошь покрыты драгоценностями.
Увешанная золотом и блестящими каменьями, она медленно встала и отправилась в горницу, где для
нее уже была приготовлена еда. Сколько там было всяких яств! Несчастливке и во сне такое не снилось.
Скромно сев в уголок, девочка съела всего лишь немного риса, а затем направилась к старушке.
— Пришла, моя золотая девочка, — сказала мать луны, — теперь пойди вон в ту комнату, принеси мне из
сундука пряжу.
Несчастливка отправилась в комнату и увидела там множество сундуков — и маленьких, и больших.
Она выбрала маленький, игрушечный сундучок и принесла его старушке.
— Моя драгоценная, мне это не нужно, — сказала мать луны. — В этом сундучке лежит твоя пряжа.
Теперь ты возвращайся к своей матушке. И вот тебе в придачу корзиночка золотых орехов.
Почтительно поклонившись старушке и взвалив сундучок на плечо, взяв корзиночку в руку,
Несчастливка отправилась домой. Драгоценности, украшавшие ее, освещали ей путь.
Вскоре ее остановила лошадь:
— Несчастливка, Несчастливка, подойди ко мне и возьми то, что я дам тебе.
— 227 —
И лошадь дала ей прекрасного крылатого жеребенка.
Манговое дерево позвало:
— Подойди, подойди ко мне, Несчастливка, и возьми то, что я дам тебе.
Манговое дерево дало ей горшочек с золотыми монетами.
Банановое дерево сказало:
— Подойди ко мне, Несчастливка, и возьми то, что я дам тебе.
И дерево протянуло девочке огромную гроздь золотых бананов.
— Несчастливка, Несчастливка, — позвала ее корова, — возьми-ка то, что я дам тебе.
Корова дала ей волшебного теленка.
Несчастливка погрузила на жеребенка горшочек с монетами и золотые бананы, взяла теленка за
веревку и отправилась дальше.
— Несчастливка, Несчастливка, куда ты делась? И где пряжа? — тревожно взывала мать, разыскивая
повсюду свою дочь. Увидев ее, она даже вскрикнула от удивления:
— О, где ты была столько времени? О, моя опора в жизни, откуда ты все это получила? — И крепко
обняла дочь.
Несчастливка все поведала матери. Обрадованная женщина вместе с дочерью отправилась к матери
Счастливки.
— Соседи добрые! Счастливка! — радостно восклицала она. — Прошли для нас тяжелые времена,
смотрите, сколько добра получила моя Несчастливка от старушки — матери луны! Пусть Счастливка возьмет
себе немного, Несчастливке и так хватит!
Мать Счастливки вытаращила от удивления глаза и сделала недовольную гримасу.
— Очень нам надо! — закричала она. — Да я вас метлой отхлещу! Я, мать Счастливки, не пойду на такую
сделку! Подавитесь вы этой рухлядью!
Про себя же она подумала: «Пусть огонь сожжет врага, разве моя счастливая дочь не родилась в
сорочке?! Если уж так на роду написано, моя Счастливка завтра же принесет домой сокровища еще
побогаче этих».
Униженные Несчастливка с матерью вернулись к себе домой.
Ночью из раскрытого сундучка вышел царевич — жених Несчастливки. Он сел верхом на коня, омыл
свои уста молоком волшебной коровы, и хижина Несчастливки и ее матери озарилась чудесным светом.
А тем временем мать Счастливки тайком заперла ворота, разложила у черного входа пряжу, что-то
пошептала над ней, усадила Счастливку караулить, а сама взяла узел с бельем и поташом и отправилась
стирать на берег.
Вскоре налетел сильный ветер, поднял и унес пряжу. Счастливка побежала за ветром.
В пути ей повстречалась корова.
— Куда ты бежишь, Счастливка? — спросила корова. — Постой, выслушай меня.
Но Счастливка даже не обернулась. Ее окликали и банановое дерево, и манговое дерево, и лошадь,
но Счастливка ни на кого не обращала внимания, только сердилась и бранилась со всеми.
— Как бы не так, — говорила она, — стану я вас слушать! Ведь я направляюсь к самой матери луны!
— 228 —
Вслед за ветром Счастливка добралась до дома старушки.
— О старушка, старушка, что ты делаешь? — быстро заговорила она, едва переступив порог. — Сперва дай
мне все, что полагается, а потом уж сучи пряжу. Ведь ты дала столько добра разине-Несчастливке.
С этими словами Счастливка схватила прялку и сломала ее.
— Постой, постой, — воскликнула мать луны, — ты, такая маленькая девочка, говоришь грубости старшим
и ведешь себя так гадко! Ну хорошо, пойди искупайся и поешь, а потом получишь остальное.
Не успела старушка договорить, как Счастливка стремглав бросилась в дом, выбрала себе самую
лучшую шаль, самое лучшее платье и, захватив горшочек с ароматным маслом и плошку с сандаловым
маслом, отправилась на берег реки. Там она семь раз натерлась маслом, семь раз смазала себе волосы, семь раз заглянула в зеркало и лишь после этого вошла в воду и окунулась.
Окунулась Счастливка один раз — и стала красавицей, окунулась второй раз — и на ее теле появились
золотые украшения. Но ей было этого мало.
Она оглянулась и подумала: «Окунусь-ка я в третий раз: может быть, мне еще что-нибудь достанется».
Но, о ужас! Окунулась Счастливка в третий раз и видит — на всем теле ее появились темные пятна,
волосы сбились и спутались, стали как пакля.
Столько несчастий сразу!
— Что произошло со мной?
С рыданиями бросилась Счастливка к старушке — матери луны.
— А, — воскликнула старушка, — вижу, несчастная, что ты окунулась три раза! Ну, иди, не плачь, уже
поздно. Надо тебе поесть.
Проклиная старуху, Счастливка отправилась в горницу, наелась до отвала сладкой рисовой молочной
каши и сладких пирожков, ополоснула рот и руки и вернулась к старушке.
— Ну, бабушка, теперь я отправляюсь домой. Дашь ты мне что-нибудь или нет?
Мать луны указала ей на комнату, где хранились сундуки.
Счастливка выбрала самый большой сундук, какой только могла поднять, поставила его себе на
голову и, нещадно браня всех предков старухи до четырнадцатого колена и сетуя на свой безобразный вид, отправилась домой.
При встрече со Счастливкой шакалы в испуге шарахались в сторону, а встречные путники падали в
обморок.
По дороге ее лягнула лошадь.
— Ай, ай, ай! — вскрикнула Счастливка.
С треском упала перед ней обломившаяся ветка с мангового дерева.
— Ой, смерть моя! — завопила Счастливка.
Гроздь бананов упала с бананового дерева ей на спину.
— Пропала я, пропала! — закричала она.
Нагнув голову, корова боднула ее рогами.
Перепуганная, запыхавшаяся Счастливка наконец добралась до дому.
А тем временем ее мать, готовясь к торжественной встрече, украсила пол свежими ветками,
— 229 —
приготовила место для еды и уселась в ожидании дочери. Но, увидев входящую Счастливку, она в ужасе
воскликнула:
— Что это? Какое чудовище!
Безобразный вид дочери напугал ее до смерти. Она закатила глаза, зашаталась и упала без чувств.
Придя в себя и немного успокоившись, она сказала дочери:
— О несчастная, внеси сундук в дом. Если жених появится — все еще может обернуться благополучно.
И сундук поставили в комнате.
— Почему у меня болят ноги? — спросила Счастливка.
— Надень на них украшения, — ответила мать.
— Почему у меня ноет все тело?
— Надень ожерелье, — сказала мать.
Потом у Счастливки заломило руки, заболели горло и голова. Но она надела ожерелье и украшения,
расчесала на пробор волосы и села в ожидании.
А успокоенная мать отправилась на покой.
Ночью сундук открылся, и из него вышел жених Счастливки…
На другой день Счастливка не отворила двери своей комнаты.
— Что случилось? — тревожилась мать. — Уже поздно, почему она не встает?
Увы!.. Прошло довольно много времени, а дочери нет и нет. Мать осторожно подошла к двери
комнаты и приоткрыла ее.
— О, горе мне! От Счастливки не осталось и следа. Ее проглотил удав!
Вне себя от горя, мать зашаталась, ударилась головой оземь и умерла.
Злой волшебник
Жил-был царь. Хотя он и был женат, детей у него не было. Однажды вызвал
он магрибинца, и тот сказал:
— Если я дам тебе средство, чтобы у твоей жены рождались дети, ты отдашь мне своего первенца?
Царь ответил:
— Хорошо.
Тогда магрибинец дал ему две конфеты — одну зеленую, другую красную — и сказал:
— Ты съешь зеленую, а жена твоя пусть съест красную.
— 230 —
Царь отдал красную конфету жене. Она съела ее, забеременела и родила мальчика, которого назвали
Умным Мухаммедом. Он был смышленым, способным к наукам и к тому же имел красивый голос.
Потом царица родила второго сына, неловкого и неумного; его назвали Умным Али; а потом родился
и третий: тот был и вовсе глупым.
Через десять лет к царю пришел магрибинец и сказал:
— Отдай мне обещанного сына.
Царь отправился к жене:
— Пришел магрибинец за нашим первенцем.
— Ни за что не отдам его, — сказала мать. — Лучше пусть заберет Али.
— Хорошо, — ответил царь.
Он позвал Али и передал его магрибинцу. Тот взял мальчика и отправился с ним в путь. Шли они
горной дорогой до полудня; тут магрибинец спросил Али:
— Не голоден ли ты и не хочешь ли пить?
— Мы идем уже полдня. Как же тут не проголодаться и не захотеть пить?
— ответил мальчик.
Магрибинец взял его за руку, отвел назад к царю и сказал:
— Нет, это не первенец!
Тогда царь позвал всех троих сыновей. Магрибинец протянул руку и указал на Умного Мухаммеда.
Прошли они путь в половину дня, и магрибинец сказал Мухаммеду:
— 231 —
— Не голоден ли
ты и не хочешь ли пить?
— Если ты хочешь есть и пить, то хочу и я, — ответил тот.
— Да, ты мой сын! — воскликнул магрибинец.
Он топнул ногой и спустился вместе с Умным Мухаммедом под землю.
Этот магрибинец был злым волшебником. Спустившись под землю, он привел мальчика во дворец,
стоявший среди сада, принес ему какую-то книгу и сказал:
— Читай!
Умный Мухаммед взял книгу, но не мог понять в ней ни слова. А магрибинец сказал ему:
— 232 —
— Если ты не выучишь эту книгу наизусть за тридцать дней, я отрублю тебе голову.
Затем он оставил его и ушел. Двадцать девять дней сидел над книгой Умный Мухаммед и не мог
разобрать ни слова. Тогда он подумал: «Завтра я умру; пойду прогуляюсь перед смертью по саду».
Он вышел в сад и увидел там девушку, привязанную за волосы к дереву.
— Кто тебя привязал? — спросил он.
— Волшебник-магрибинец, — ответила девушка.
— А за что?
— За то, что я выучила наизусть книгу колдовства.
Тогда Умный Мухаммед отвязал девушку и сказал:
— Мне он тоже дал книгу, чтобы я выучил ее за тридцать дней; но я не выучил, и вот завтра я умру.
— Я помогу тебе, — сказала девушка, — но, когда магрибинец придет к тебе, скажи, что ты ничего не смог
выучить.
И она стала учить его по книге колдовства, а потом сказала:
— Теперь снова привяжи меня за волосы.
Умный Мухаммед привязал ее, и они расстались. К концу следующего дня магрибинец пришел к
Умному Мухаммеду и спросил:
— Ты выучил книгу?
— Я не понял в ней ни слова, — ответил юноша.
Тогда магрибинец вытащил свой нож, отрезал Мухаммеду правую руку и сказал:
— Даю тебе отсрочку еще на тридцать дней; если не выучишь книгу наизусть, я отрублю тебе голову.
— Хорошо, — ответил Мухаммед.
Когда магрибинец ушел. Умный Мухаммед прочитал три слова из книги колдовства, и рука его
приросла к своему месту. Он снова отправился к девушке, отвязал ее, и они стали прогуливаться по саду. И
тут они вдруг нашли три потерянных листка из книги колдовства, которые магрибинец вот уже сорок лет
тщетно разыскивал. Умный Мухаммед прочитал их, и они с девушкой сумели подняться на поверхность
земли. Мухаммед привел двух коней, на одного из них он сел сам, а на другого села девушка.
— Ты поезжай к своим родителям, а я поеду к своим, — сказал Мухаммед.
Он приехал домой и постучал в дверь. Мать отворила ему, обрадовалась, и они пробеседовали до
утра. А утром он сказал ей:
— Матушка! Я дам тебе ягненка; продай его, но ни за что не продавай веревку, которая б/дет на нем.
Мать взяла ягненка и пошла на базар. К ней обратился хозяин кофейни, торговец лекарствами.
— Женщина, ты продаешь ягненка?
— Покупай его, но только веревку я не продам, — ответила она.
— Хорошо. Продашь его за три серебряных монеты?
— Ладно, да пошлет Аллах тебе удачу, — ответила женщина.
Торговец лекарствами, довольный, взял ягненка.
— Отведу-ка я его в подарок царю, — сказал он.
— 233 —
И люди, которые сидели в кофейне, одобрили слова торговца:
— Правильно, это подарок, достойный царя.
Торговец лекарствами принес тарелку с водой напоить ягненка. Ягненок поставил в тарелку передние
ноги. Торговец ударил его. Ягненок поднял задние ноги, погрузился в воду — и исчез. Торговец всплеснул
руками:
— Ах! Ягненок утонул в тарелке!
Люди подумали, что торговец сошел с ума:
— Нужно его отправить в сумасшедший дом!
А магрибинец между тем отправился туда, где оставил Умного Мухаммеда. Но он не нашел ни его, ни
девушки и сказал:
— Клянусь Аллахом! Будь он хоть на седьмой земле, я приведу его.
И магрибинец отправился в город, где жил Умный Мухаммед. Там он услышал людские толки о
ягненке, утонувшем в тарелке. «Не иначе как это проделки Умного Мухаммеда, — подумал магрибинец. —
Нужно остаться здесь и подкараулить его».
А хитроумный Мухаммед на другой день позвал свою мать и сказал ей:
— Я дам тебе верблюда, продай его на базаре, но ни за что не продавай вместе с ним и повода, даже
если бы тебе дали за него четыре тысячи золотых монет.
Мать обернулась и увидела перед собой верблюда. Она взяла его за повод, привела на базар и
поручила перекупщику. А магрибинец стоял в это время на базаре и все видел.
Когда верблюд был передан, магрибинец обратился к перекупщику:
— Мне нужен этот повод. Купи для меня верблюда, если пожелает Аллах, за двадцать тысяч золотых
монет. Я возьму только повод, а верблюда отдам тебе.
Перекупщик отправился к матери Умного Мухаммеда:
— Продашь верблюда за четыре тысячи золотых монет?
— Да откроет Аллах врата прибыли, — возразила она.
— А за пять тысяч продашь его? — спросил перекупщик.
— Хорошо, да пошлет Аллах тебе удачу. Но знай, что повод с верблюдом я продать не могу.
— На что тебе этот кусок веревки? — спросил перекупщик. — Возьми за него еще тысячу золотых монет и
продай.
Мать Умного Мухаммеда обрадовалась, что может получить такое богатство, и согласилась.
Магрибинец взял верблюда, отдал его перекупщику, а повод выдернул и положил к себе в сумку. Он
поскакал в степь, радуясь, что Умный Мухаммед теперь у него в руках.
Но Умный Мухаммед обернулся вороном и взлетел ввысь. Тогда магрибинец превратился в коршуна
и помчался за ним. Так летали они два дня и две ночи. Магрибинец стал нагонять Умного Мухаммеда. Но
тот увидел внизу какой-то сад, спустился и обернулся гранатом на высоком дереве.
А сад этот принадлежал султану, отцу той девушки, которую освободил Мухаммед. Магрибинец
отправился к султану:
— Я прошу у тебя один гранат. Болен близкий мне человек, и он просит гранатовых плодов. А мне
— 234 —
сказали, что их нет нигде, кроме как в твоем саду.
— Разве сейчас время для гранатовых плодов? — спросил султан.
Магрибинец ответил:
— О султан! Если не найдешь в твоем саду хоть одного граната, пусть падет моя голова.
Тогда султан позвал главного садовника и спросил:
— Правда ли, что у тебя есть гранаты?
— О господин! Разве сейчас время для гранатовых плодов? — изумился садовник.
— Пропала твоя голова, — сказал султан магрибинцу.
Но тот возразил:
— Прикажи садовнику обойти сад и поискать на деревьях.
По приказанию султана садовник отправился в сад. На одном из деревьев он увидел большой гранат,
срезал его, принес и отдал султану.
Тот посмотрел на красивый плод и усомнился, стоит ли отдавать его. Он позвал визиря:
— Мне не хотелось бы отдавать этот гранат магрибинцу.
— А если бы в саду не нашлось граната, разве ты не отрубил бы голову магрибинцу? — спросил визирь.
— Да, отрубил бы, — отвечал султан.
— Значит, гранат принадлежит ему по праву, — сказал визирь.
И султан отдал гранат магрибинцу.
Но не успел магрибинец взять его, как гранат раскололся и все зерна рассыпались в разные стороны.
Магрибинец тотчас обернулся петухом и стал клевать зерна одно за другим. Султан и визирь глядели на
все это с изумлением.
А Умный Мухаммед спрятался в зернышко, которое закатилось под ножку трона. Магрибинец
продолжал клевать зерна, пока не склевал их все. Наконец он увидел и последнее зерно, в котором была
жизнь Мухаммеда, и уже вытянул шею, чтобы схватить его, но зерно вдруг превратилось в кинжал. Кинжал
ударил петуха в грудь и рассек ее пополам.
Тут Умный Мухаммед принял свой прежний облик и предстал перед султаном.
— Расскажи, что тут произошло? — спросил султан.
И Умный Мухаммед поведал ему всю историю от начала до конца и сказал:
— Это я развязал волосы твоей дочери и освободил ее.
Султан позвал свою дочь.
— Дочь моя, знаешь ли ты этого человека? — спросил он.
Девушка ответила:
— Да, это Умный Мухаммед, который развязал мои волосы.
— Если он твой спаситель, ты должна выйти за него замуж, — решил султан.
Он приказал составить брачный договор, и все веселились целых сорок дней.
А Умный Мухаммед и дочь султана стали жить счастливо и растить сыновей и дочерей.
— 235 —
Пять золотых плодов
Жил некогда король, и росло в его королевстве высокое дерево – такое высокое, что вершины его не
было видно. Очень хотелось королю узнать, сколь высоко то дерево и что на нем растет. Послал он во все
концы королевства гонцов, повелел оповестить всех: коли найдется такой молодец, что взберется на
макушку дерева и сорвет с него плоды, тому молодцу король отдаст свою дочь в жены и завещает ему
королевство. Много людей пришло попытать счастья, да никому не удалось достигнуть вершины, а иные
сорвались с дерева и убились.
Вздумал попытать счастья один удалец из дальних краев. Пошел через дремучий лес, и повстречался
ему пастух. Спросил его молодец, той ли дорогой он идет. И видит – на ногах у пастуха какие-то железные
крючья, вроде звериных когтей. Молодец полюбопытствовал, что это такое. Пастух сказал, что с такими
крючьями он быстро влезает на деревья, спасаясь от диких зверей. Молодец, хоть и одет был в богатый
наряд, предложил пастуху поменяться с ним платьем. Но в придачу попросил те железные когти. Пастух
рассмеялся, подумал, что прохожий шутит: экая блажь – менять красивую одежду на лохмотья. Но, увидев, что молодец и вправду хочет меняться, согласился и, кроме господской одежды, получил еще вдобавок
много денег.
Вот пришел молодец в королевский город, переоделся, только железные крючья оставил при себе, да
прямехонько к королю – низко ему поклонился и сказал, зачем пожаловал. Король дал ему дозволение.
Тогда молодец захватил с собой железные когти, взял всякой снеди на семь дней и полез на дерево.
Смотрят на него люди и дивятся, как ловко он карабкается. Но вот уже три дня и три ночи взбирается
молодец на дерево, а на стволе все нет ни единого сука. Лишь на четвертый день в вышине показались
вроде как бы ветви, а на седьмой день увидел он, что не ветви то, а дворец. Добрался он до дворца и
постучался в железную дверь. Вскоре послышались шаги, дверь отворилась, и он увидел красавицу
девушку. Она пригласила гостя войти, повела его в серебряный зал и попотчевала всякими яствами и
вином. В замке жили три заколдованные девицы. Молодец остался у них ночевать, – ведь он не спал
целую неделю.
Утром разбудили его девицы, накормили вкусными кушаньями, а потом самая красивая из них
говорит:
– По пути к вершине встретятся тебе еще два дворца. До первого будешь лезть четырнадцать дней.
Живут в том дворце шесть девиц, они тебе расскажут, как быть дальше. Вот тебе ломоть хлеба. Как
проголодаешься, захочешь пить или устанешь, лизни его, и тотчас пройдут и голод, и жажда, и усталость.
Минуло уже десять дней, а замка все не видать. На одиннадцатый день что-то заблестело в вышине, а
на четырнадцатый молодец постучался в дверь чудесного дворца из чистого золота. В золотом дворце
девицы встретили его так же радушно, как и в серебряном, накормили, напоили, спать уложили, а наутро
сказали:
– Над нами есть еще один дворец. Три недели будешь добираться до него. Живут там девять
девушек, они-то и расскажут тебе, как достигнуть вершины дерева.
На прощанье девицы дали ему ломоть хлеба, – стоит, мол, его лизнуть, как пройдут и голод, и жажда, и усталость. В третьем дворце, построенном из драгоценных каменьев и прекрасных жемчужин, встретили
молодца так же приветливо, накормили, напоили и оставили ночевать. Здесь жили девять девушек, у
одной из них были золотые волосы. От нее молодец узнал, что до вершины придется ему лезть целый
месяц.
– Там найдешь пять золотых плодов, – сказала девушка, – три справа и два слева. Те, что справа,
срежешь вот этими ножницами. Но горе нам, если срежешь те, что слева. Дерево сильно закачается и
— 236 —
повалится вместе с дворцами, и все мы погибнем. Как сделаешь свое дело, тотчас же спускайся на землю.
Там собралось великое множество людей, все ждут не дождутся тебя: хотят узнать, какие плоды ты
принесешь, и услышать, что было с тобой в пути. Но ни одной живой душе, даже королю, не сказывай про
то, что ты видел и слышал. А наутро жди нас у большой дороги. Мы поедем в алмазной карете,
запряженной золотыми конями. Мчатся те кони быстрее птицы. Успеешь до кареты дотронуться – чары
разрушатся, не успеешь – дьявол увезет нас в замок без окон и дверей.
Спустился молодец на землю. Народу видимо-невидимо, все допытываются, что он видел и что так
долго делал на дереве. А он знай себе помалкивает, даже от короля свою добычу утаил. Наутро встал
спозаранку и отправился в условленное место поджидать карету. С первыми лучами солнца заклубилось
вдали небольшое облачко пыли. Все ближе, ближе, наконец совсем близко; вот уже и карета видна. Но она
вихрем промчалась мимо, молодец не успел до нее дотронуться.
Совсем было голову потерял он от горя. А когда немного успокоился, пошел к королю, поведал ему
все без утайки, показал три золотых плода и сказал, что пойдет искать по белу свету замок без окон и
дверей. Вот уж два месяца блуждает молодец по белу свету, а про замок без окон и дверей и слыхом не
слыхать.
На исходе третьего месяца заплутался он в темном лесу. Под утро видит вдали, на холмике, вроде как
свет брезжит, молодец и свернул в ту сторону. Подходит к тому месту и видит – стоит покосившаяся
избушка. А жила в избушке Луна. Смело постучался он в ветхую дверь, загремел ржавый засов, дверь
отворилась и – о ужас! Молодец даже отшатнулся: перед ним страшенная старуха, а в руках у нее горящая
лучина. Была та старуха стара, как мир, велика, как дуб, черна, как головешка, глазищи что плошки, волосы
– как лошадиная грива, а уж худа, тоща – ну, кожа да кости. Старуха была матерью Луны. Поглядела она
сердито на гостя – спрашивает, зачем пожаловал. Молодец ответил, что ищет замок без окон и дверей, не
укажет ли она к нему дорогу. А старуха отвечает:
– Уже много тысяч лет не отлучалась я из дому больше чем на час. Откуда ж мне знать про такой
замок? Вот моя дочь Луна, наверное, знает про него – ведь она каждую ночь обходит весь свет. А сейчас
ступай прочь, как бы худа не было. Скоро Луна вернется, и коли застанет тебя здесь, берегись: разорвет в
клочки!
Стал бедняга молить бабку, чтоб не прогоняла его, а спрятала бы в каком ни на есть закутке и
выведала у дочки про замок, а когда она уйдет, все и рассказала б ему. Так слезно он упрашивал, что
старуха сжалилась и спрятала его под лестницей. Вот пришла домой Луна и уже с порога почуяла
человечий дух. Спрашивает мать, не прячет ли та человека. Поначалу мать отнекивалась, но Луна так
разбушевалась, что пришлось рассказать все без утайки. Взмолилась старуха, просит смилостивиться и
помочь бедняге найти замок без окон и дверей, – если, конечно. Луна знает, где тот замок воздвигнут.
Сжалилась Луна над молодцом, велела вылезти изпод лестницы и говорит ему:
– Рада б тебе помочь, да сама я про такой замок не знаю, не ведаю. Да будет тебе известно, что я еще
никогда не освещала всей земли. Верно, замок тот таится в какой-нибудь пустыне, куда я еще не
заглядывала. Иди-ка лучше к Солнцу, оно видит больше, чем я. Может, Солнце и укажет тебе дорогу к
замку.
Долго плутал молодец по лесу, но все не находил замок Солнца. Наконец разыскал его и вошел туда.
Дома была только мать Солнца. Она была еще старее и страшнее матери Луны. Смилостивилась и она над
гостем, спрятала его и обещала расспросить про замок. Вернулось вечером Солнце домой и ну бранить
мать за то, что пустила в дом человека. Услышал про это несчастный, вышел к Солнцу и так горестно стал
просить пособить ему в беде, что Солнце сжалилось над ним и говорит:
— 237 —
– Может, и есть на земле такой замок, да я про него не знаю. Я тоже не во все уголки земли
заглядываю. Вот Ветер – тот продувает все дыры и должен знать про все на свете. Ступай к нему! Три дня
искал молодец дом Ветра. Наконец нашел. На счастье, в ту пору был дома Главный Ветер. Поведал
молодец ему свою печаль и попросил пособить. Ветер слушал внимательно, а как молодец закончил, взял
дудку и заиграл на ней, да так громко, что его услышали все ветры на свете. Тотчас примчались они, но о
замке без окон и дверей никто и слыхом не слыхал. Один ветер припоздал, – у него разболелась нога, и он
отстал от других. Он прибежал через час и рассказал про замок без окон и дверей. А если Главный Ветер не
верит, то пусть сам пойдет и посмотрит. До того замка ветрам не более четверти часа ходу, а для человека
– несколько лет. Жаль стало Главному Ветру беднягу, и он велел сплести большую корзину – в корзине
нести человека будет сподручнее. Вот сплели корзину, молодец влез в нее, а Главный Ветер подхватил ее и
в мгновенье ока доставил к самому замку. Стал Ветер оглядывать замок – нет ли какой щелочки, чтоб
забраться внутрь. На самой высокой башенке заметил он маленькую дырочку. Пробрался через нее и с
такой силой пронесся по замку, что стены задрожали. В замке было восемнадцать девушек да еще дьявол
со своей матерью. Все девушки, кроме Золотоволосой, были мертвы. Золотоволосая считалась самой
большой грешницей, а потому ее дьявол обрек на великие муки – умереть последней, чтобы она перед
смертью видела мучения своих подруг. Схватил Ветер дьявола и что было мочи швырнул его через дыру
наружу и там так его измолол, что от дьявола остались только пыль и прах. Потом ухватил Ветер мать
дьявола да так тряхнул, что у нее все косточки затрещали. Повелел он рассказать, как девушек извели.
Юлит старуха, твердит, что-де она про то и знать ничего не знает, потому как это дело рук ее сына.
Пригрозил Ветер и с ней разделаться, как с дьяволом, коли будет запираться. Струхнула старая дьяволица и
рассказала все начистоту. Пришлось ей открыть и то, как девушек можно оживить: в шкафу спрятана
кропильница, если обрызгать из нее девушек, они сразу оживут. Взял Ветер кропильницу, окропил на
пробу одну девицу, и та ожила. Тогда схватил он старуху, швырнул в дыру и измолол, как и дьявола. Потом
оживил одну за другой всех девушек и вдохнул силы в Золотоволосую, – она едва дышала. Перенес потом
всех по очереди в корзину, а замок разрушил. Спасенных девушек вместе с молодцом Ветер благополучно
доставил к королевскому дворцу. Да только женился молодец не на королевне, а на Золотоволосой. И
жили они в любви и согласии долгие-долгие годы.
Крошка Фея
Жил некогда король с королевой, и был у них единственный сын. Вот подрос королевич, и король с
королевой устроили праздник. Созвали они на пир самых знатных людей со всего королевства.
Засветились окна тысячью огней, засверкали белые палаты серебром, золотом и дорогими самоцветами.
В полночь гости разошлись по домам, а королевич вышел погулять в рощу, где росли старые липы.
Взошла луна, стало светло, как днем, короле- вичу не спалось. Роща стояла, словно заколдованная, —
толстые стволы старых деревьев отбрасывали темные тени, а лунный свет, проникая сквозь листву,
рисовал на земле причудливые узоры. Королевич задумавшись брел по мягкой траве и не заметил, как
вышел на поляну. Смотрит — а на поляне, озаренная лунным светом, стоит маленькая фея в белом наряде, и
блещет на нем золотое шитье. Длинные волосы ее разметались по плечам, а на голове сверкает золотая
корона, осыпанная драгоценными камнями. И была эта фея совсем крошечная. Словно куколка!
Остановился королевич и глаз от нее отвести не может. А она вдруг заговорила, и голосок ее зазвенел, будто серебряный колокольчик:
— Прекрасный королевич! Меня тоже пригласили на праздник, да не посмела я в гости к тебе прийти, —
очень уж я маленькая. А теперь вот хочу поздороваться с тобой при луне, свет ее заменяет мне солнечные
лучи!
Приглянулась королевичу маленькая фея. Ночная волшебница ничуть не испугала его. Подошел он к
— 238 —
маленькой фее и взял ее за руку. Но она вдруг вырвалась и пропала. Осталась в руке у королевича лишь
феена перчатка, такая крошечная, что королевич с трудом натянул ее на свой мизинец. Опечаленный,
вернулся он во дворец и никому ни словом не обмолвился о том, кого видел в старой роще.
На следующую ночь королевич снова отправился в рощу. Бродит он при свете яркого месяца, все
ищет маленькую фею. А ее нет нигде. Загрустил королевич, вынул из-за пазухи перчатку и поцеловал ее. И
в тот же миг перед ним предстала фея. Королевич до того обрадовался, что и сказать нельзя! Сердце у него
в груди так и запрыгало от счастья! Долго они гуляли при луне, весело болтали друг с другом. И
удивительное дело! Пока они разговаривали, малютка фея на глазах у королевича заметно подросла.
Когда пришла им пора расставаться, она была вдвое больше, чем в прошлую ночь. Теперь перчатка не
налезала ей на руку, и фея вернула ее королевичу со словами:
— 239 —
—
Возьми
перчатку в залог и хорошенько береги ее.
Сказала — ив то же мгновение исчезла.
— Я буду хранить твою рукавичку у себя на сердце! — воскликнул королевич.
С тех пор каждую ночь королевич и фея встречались в роще под старыми липами. Пока светит солнце,
королевич места себе не находит. День-деньской тоскует он по своей фее, ждет не дождется, когда ночь
настанет и месяц на небе проглянет, и все гадает: «Придет ли сегодня моя фея?» Королевич любил
маленькую фею все сильней и сильней, а фея каждую ночь становилась все выше. На девятую ночь, когда
наступило полнолуние, фея сравнялась ростом с королевичем.
— Теперь я буду приходить к тебе всякий раз, когда месяц выплывет на небе! — весело проговорила фея
— 240 —
нежным своим голоском.
— Нет, дорогая моя! Не могу я без тебя жить! Ты должна быть моей. Я тебя сделаю королевной!
— Милый мой! — отвечает ему фея. — Я буду твоей, но ты должен мне обещать, что всю жизнь будешь
любить только меня одну!
— Обещаю, обещаю! — не задумываясь, закричал королевич. — Обещаю всегда любить тебя одну, а на
других и смотреть не стану.
— Хорошо! Только помни — я буду твоей лишь до той поры, пока ты останешься верен своему слову.
Три дня спустя сыграли свадьбу. Приглашенные не могли надивиться красоте маленькой феи.
Счастливо прожили королевич со своей молодой женой семь лет, как вдруг умер старый король. На
похороны собралось народу видимо-невидимо. У гроба его проливали слезы самые красивые и знатные
женщины королевства. И была среди них одна черноокая красавица с рыжими волосами. Не молилась она
богу, не оплакивала покойного короля, а неотступно преследовала взглядом молодого королевича.
Королевич заметил, что красавица с рыжими волосами глаз с него не сводит, и это показалось ему
необычайно приятным.
Когда похоронная процессия двинулась на кладбище, королевич, который вел под руку свою жену,
трижды посмотрел на черноокую красавицу. Вдруг жена его запуталась в юбке и чуть было не упала.
— Ой, посмотри-ка, платье стало мне длинно! — воскликнула она.
И правда… Только королевичу и невдомек, что его жена стала меньше ростом.
Но вот старого короля похоронили, и все двинулись обратно во дворец. А рыжеволосая красавица
следовала за королевичем по пятам, ни на шаг не отставала, да и он на нее поглядывал украдкой. Так и не
заметил королевич, что его жена снова превратилась в маленькую фею. А едва вошли в старую рощу, фея и
вовсе исчезла. Королевич женился на рыжеволосой красавице с черными глазами. Да только не прожил он
с новой женой и трех дней счастливо. Сначала потребовала она купить ей алмазную кровать. А там и
пошло… То одно ей подавай, то другое, да все такие диковинки, каких ни у кого нет. А если, случалось, не
выполнит королевич ее желания, красавица сразу в слезы, и ну плакать, и ну бранить мужа. До того
надоели королевичу прихоти жадной красавицы, что выгнал он ее из дому…
Только тогда понял королевич, что он наделал. Горюет он, вздыхает по маленькой фее. И снова, лишь
выплывет месяц на небе, идет королевич в рощу, где растут старые липы, и зовет свою милую, добрую
фею. Искал ее королевич, искал, звал свою фею, звал и уж состариться успел, ожидая ее. Да только
маленькая фея так и не вернулась к нему…
Маленькая Лиза
Жила-была на свете маленькая девочка, которую звали Лиза. Она жила вместе
со своими Папой и Мамой в небольшом красном домике в Делекарлии в Швеции.
— 241 —
Мама сшила ей чудесное оранжевое платье. Лиза носила его вместе с передничком в красную
полоску, маленьким красным чепчиком и голубым шарфиком. Папа подарил ей замечательные красные
башмачки и восхитительный зонтик того же цвета, что и шарфик. Все эти новые вещи делали Маленькую
Лизу просто очаровательной.
«Я самая красивая девочка во всей Швеции», — думала про себя Маленькая Лиза.
Однажды Мама сказала Лизе:
— Одень-ка свое нарядное платье и новые башмачки и ступай навестить Бабушку. Я испекла для
нее пирог. Иди через лес по большой тропинке, никуда не сворачивая, и скоро доберешься до ее избушки.
Маленькая Лиза пришла в неописуемый восторг и от радости захлопала в ладоши. Впрочем, в
этом не было ничего удивительного: разве она не собиралась в одиночку отправиться к Бабушке, жившей в
самой глубине леса? Может быть, Лиза даже останется на ночь у Бабушки, и та расскажет ей какую-нибудь
из своих чудесных волшебных сказок! Пообещав маме быть осторожной и не сходить с тропинки, Лиза
поцеловала Маму на прощание, подхватила свою корзинку и отправилась в путь.
В лесу царила приятная прохлада. Маленькая Лиза весело шагала вперед, слушая пение лесных
птиц. Она уже зашла довольно далеко в лес, когда вдруг увидела кустики земляники, торчавшие у края
тропинки.
«Как здорово! Мне так хочется ягод», — подумала Маленькая Лиза и остановилась, чтобы сорвать
их. Они оказались такими вкусными, что Лиза сорвала еще и еще. Она никак не могла оторваться от ягод, ведь чем дальше она уходила от тропинки, тем крупнее и слаще они становились. Скоро Лиза забралась в
глухую чащу. Слишком поздно вспомнила она о том, что обещала Маме никуда не сворачивать с дорожки.
— Что же мне теперь делать? — воскликнула перепуганная девочка.
В тот же миг она услышала глухое рычание и, подняв глаза, увидела огромного медведя,
приближавшегося к ней.
— Гр-р! Гр-р! Сейчас я тебя съем, — сказал медведь.
— Не ешьте меня, пожалуйста, Дяденька Медведь, — взмолилась Маленькая Лиза. — Если вы
отпустите меня, то я охотно отдам вам свой чудесный передничек вместе с голубым шарфиком.
— Ладно, — сказал Медведь. — Я не стану есть тебя, если ты отдашь мне свой передничек и шарфик.
Глубоко вздохнув. Маленькая Лиза отдала ему и передничек, и шарфик, и Медведь затопал
дальше своей дорогой, ворчливо напевая себе под нос: «Я самый красивый медведь во всем лесу!»
— 242 —
Бедная-бедная Маленькая Лиза! Слезы хлынули у нее из глаз. Ей было жалко своих красивых вещей. К
тому же она не знала, куда идти, чтобы выбраться из этой чащи. Внезапно до нее донесся жуткий вой, и
откуда ни возьмись перед ней очутился громадный волк, жадно причмокивавший губами.
— Хе-хе! Сейчас я тебя съем, — сказал он.
— Пожалуйста, очень прошу вас. Дяденька Волк, не ешьте меня, — стала просить его Лиза. — Лучше я
дам вам свое замечательное оранжевое платьице.
— Но оно слишком мало для меня, — возразил Волк.
— А вы наденьте его на голову, как косынку, — сказала Маленькая Лиза.
— Ну что ж, это мне нравится, — сказал Волк, одевая платьице на голову. Он гордо зашагал прочь,
говоря себе: «Теперь я самый красивый волк в лесу».
Маленькая Лиза пошла дальше по лесу.
— Только бы мне найти дорогу домой, и все было бы ничего, — вздыхала она.
Но она вновь услышала странный шум. На этот раз дорогу ей преградил большой рыжий Лис.
— Ага! Какой славный обед! Стой смирно, потому что я сейчас съем тебя, — сказал лис.
— Не надо, не ешьте меня. Дяденька Лис, — сказала Маленькая Лиза. — Если вы не тронете меня, то я
с радостью отдам вам свой чудесный голубой зонтик.
— Твой зонтик и вправду очень мил, — заметил Лис. — Давай его мне, и я не стану есть тебя.
Делать нечего, пришлось Маленькой Лизе расстаться со своим зонтиком, а довольный Лис
побежал дальше, твердя:
— Теперь я самый красивый лис во всем лесу.
Бедная Маленькая Лиза, как горько она плакала! Ведь из всего чудесного наряда у нее остались
только маленький красный чепчик и милые красные башмачки. Все остальное ей пришлось отдать. Она
даже потеряла корзинку! Должно быть, она забыла ее на том месте, где повстречалась с Медведем. Тени
становились все длинней, и сумерки уже начали сгущаться в огромном черном лесу. Лиза изо всех сил
старалась быть смелой и продолжала брести вперед. Звезды замерцали на темном небе. Сквозь ветви
деревьев луна приветливо улыбалась девочке. Выбившись из сил девочка присела отдохнуть на большой
камень. Она думала о своих потерянных вещах; о Маме, оставшейся в уютном домике далеко отсюда; о
— 243 —
Бабушке, которая ждала ее и, наверное, то и дело поглядывала в окошко. Бедная Маленькая Лиза, заблудившаяся в лесу! Как она плакала! Вдруг она услышала, как кто-то окликнул ее тоненьким голоском:
— Почему ты плачешь, девочка?
Лиза открыла глаза: у самых ее ног сидел, припав к земле, кролик.
— Если ты не хочешь отвечать мне, — сказал кролик, хлопая длинными розовыми ушами, — то я
побегу дальше. Я спешу. Ха! Какие у тебя славные башмачки. Ты не дашь их мне, чтобы я мог бегать еще
быстрей?
— Бери их, бери. Братец Кролик, — сказала Маленькая Лиза. — У меня ведь больше нет моего
красивого наряда, зачем же мне эти башмачки? Возьми их и надень на задние лапки.
С этими словами она сняла красные башмачки и протянула их кролику.
— Огромное спасибо, — поблагодарил ее он и обул задние лапы в башмачки. — Ты очень милая и
добрая девочка. И поэтому, если хочешь, ты можешь залезть ко мне на спину и убедиться, как быстро я
умею бегать.
Маленькая Лиза забралась на спину кролика, и тот с места помчался так, что только ветер свистел
у них в ушах. Разумеется, она крепко держалась за шерстку кролика: ведь ей не хотелось свалиться на
землю на такой скорости! Они весело летели сквозь темный лес, как вдруг тишину, окружавшую их,
нарушил ужасный шум.
— Ой! — закричала Маленькая Лиза. — Должно быть, это Медведь, Волк и Лис, которые хотели съесть
меня, собрались вместе. Скорей, скорей, бежим отсюда.
— Не бойся. Маленькая Лиза, — возразил кролик. — Если ты будешь как следует держаться, никто не
сумеет поймать нас. Никто во всем лесу не может угнаться за мной. Однако давай сначала посмотрим, почему они подняли такой шум.
Они подкрались к поляне, с которой доносилось злобное рычание, и спрятались за толстое
дерево. Маленькая Лиза выглянула из-за ствола и, как вы думаете, что она увидела? Медведя, Волка и
Лиса, ссорившихся из-за того, кто из них самый красивый зверь в лесу. Они спорили громко и яростно. В
гневе каждый из них содрал с себя одежду, чтобы быть готовым к драке. Лис, который был очень хитрым, забежал за огромный ствол старого дуба. Медведь и Волк кинулись за ним. Медведь ухватил за хвост Лиса, а тот вцепился в хвост Волку. Волк, в свою очередь, сумел дотянуться до короткого хвостика Медведя, и все
трое пустились бегом вокруг дерева, постепенно разгоняясь быстрей и быстрей! Пока они тщетно
старались догнать друг друга, Маленькая Лиза подкралась потихоньку к своим вещам, валявшимся на
траве, и подняла их.
— 244 —
— Если вам не нужен мой чудный наряд, то я, пожалуй, заберу его назад, — сказала она.
Однако Лис, Волк и Медведь были слишком заняты грызней между собой, чтобы заметить
девочку. Они приходили во все большую ярость и, естественно, кружили все быстрей. Они носились с такой
скоростью, что Маленькая Лиза просто не могла различить их. Разумеется, им было некогда оглядываться
на нее. Девочка быстро натянула на себя платьице, передник и шарфик, схватила зонтик и бросилась назад
к дереву, за которым ее поджидал Братец Кролик.
— Я думаю, нам лучше поскорее скрыться отсюда, пока они нас не увидели, — сказала Лиза,
забираясь к нему на спину, и вкрадчиво добавила: — Если б ты отвез меня прямо домой к Маме и Папе, то я
угостила бы тебя горячими вафлями с вареньем.
— Замечательное предложение. Пожалуй, я соглашусь, — ответил Братец Кролик и помчался еще
быстрей, чем прежде.
Прошло совсем немного времени, и они добрались до дома Маленькой Лизы. Можете себе
представить, как удивилась ее Мама, увидев свою дочь, едущую верхом на кролике. Но еще больше она
удивилась, услышав рассказ о том, что приключилось с Лизой в лесу.
— Видишь, что получается, когда ты не слушаешься? Ты ведь не должна была сворачивать с
главной тропинки, Лиза, — отчитывала девочку Мама. Однако, будучи счастливой оттого, что дочь вернулась
домой целой и невредимой, она простила ее и сказала:
— Давайте устроим небольшой праздник по случаю твоего благополучного возвращения. И так как
ты обещала Братцу Кролику, что ты угостишь его вафлями и вареньем, то я думаю, мы можем устроить
настоящий вафельный пир.
Она разожгла плиту, и вскоре весь дом наполнился запахом вафель. Она испекла их целую гору, а
когда все было готово, Маленькая Лиза, Папа, Мама и их новый друг Братец Кролик сели ужинать. Какими
вкусными оказались вафли, и как славно они хрустели на зубах! Братец Кролик съел пятьдесят девять
вафель, Мама — семьдесят, Папа — восемьдесят две. Что же касается Маленькой Лизы, то она так
проголодалась, что съела целых сто тридцать три вафли.
Представляете?
Царь и красавица
— 245 —
Жил-был в одной стране разбойник. Нажил он грабежами немалое богатство.
Но вот настал его смертный час. Позвал разбойник жену и сказал ей:
— Запомни, когда я помру, все добро раздай беднякам, себе же оставь только саблю, коня и собаку. А
как вырастет наш сын, станет крепким да смелым, скажи ему, что отцовская сила была в сабле. Возьмет он
саблю булатную — тотчас станет таким же могучим, как я. Исполни все свято, жена… Ну, прощай, умираю.
Сказал так отважный разбойник и отдал богу душу, скончался.
Жена все исполнила в точности. Как похоронила мужа, раздала беднякам на помин души все его
богатства, оставила только саблю, коня и собаку — для сына, когда тот вырастет.
Рос, рос паренек — да и вырос. Сравнялось ему восемнадцать. И стал он выспрашивать, в чем таилась
отцовская сила.
Мать не посмела открыть ему тайну, боялась, что не сбережет он в такие незрелые годы отцово
наследство.
Но сын всякий день приставал к ней с расспросами. Хочешь не хочешь, а пришлось рассказать ему,
что отцовская сила таилась в сабле, да еще в коне и собаке.
Как узнал про то разбойничий сын, взял отцовскую саблю, взнуздал боевого коня, оседлал его,
свистнул собаку и поехал на главную площадь — людей поглядеть да себя показать.
Давно не бывал на воле могучий конь, рвется вперед, так и взвился бы в небо, кабы не узда. Да и сам
паренек не глядит, куда мчится. И сшиб он нечаянно царского сына. Тут же, на месте, царевич и умер.
Закричали царские слуги, всполошился народ — кутерьма поднялась превеликая, бросились все ловить
разбойничьего сына. Как учуял он беду, пришпорил коня. Серым соколом ринулся конь вдоль по улице.
Слуги все рассказали царю, снарядил он погоню — да поздно: разбойничий сын был уже далеко.
Несколько дней мчался он без оглядки, а когда страх помаленьку утих, придержал коня, стал
раздумывать, как ему быть, что делать: вернуться домой или дальше скакать куда глаза глядят. Не знал он
еще, что отцовскою саблей мог бы все царское войско перебить, если б вздумали с ним потягаться,—
побоялся вернуться, решил ехать вперед, поискать какой-нибудь город большой и там поселиться.
— 246 —
Ехал он, ехал — дней этак пять или шесть — и увидел вдруг в чистом поле громадную башню, всю из
хрусталя. Ох, и блестела та башня под солнцем! Подивился разбойничий сын на чудесную башню и решил
разузнать, что в ней сокрыто. Подъехал к башне поближе, осмотрел ее всю вокруг— где же двери? Искал, искал, как будто и нет нигде ни входа, ни выхода — так искусно они были спрятаны. Заглянул парень
внутрь через стекла — и что же он видит? Сидит в башне красавица, Дунья Гюзели.
Знала девушка о своей красоте, потому-то и в башне затворилась: все ждала — вот придет к ней
первейший храбрец и сокрушит все преграды великим геройством.
— Отвори, красавица! — попросил сын разбойника.— Отвори, я войду!
Но ответила девушка так:
Только храброму витязю впору Сбить замки, поломать все затворы.
Робким нет в эту башню дороги. Если храбр — так войди без подмоги. Если б робкого я ожидала, Я б
сидеть в этой башне не стала!
Услыхал эти речи сын разбойника, выхватил саблю из ножен, разогнал ретивого коня и ударил по
башне с налету. Зазвенели хрустальные стены, распахнулись ворота, и влетел удалец на коне прямо в
терем к девице.
Увидела Дунья Гюзели, какой храбрец да красавец предстал перед нею,— догадалась с первого
взгляда, что он ее суженый. Обняла его, поцеловала, взяла за руку, и стали они мужем и женою.
Время шло. Как-то раз отправилась Дунья Гюзели в баню. Честь честью помылась, оделась, а как
вышла на улицу да перешагнула через канаву водосточную, сорвалась у нее с ноги узорчатая туфелька и
упала в ручей. Слуги бросились вслед, да не поймали — вода быстро текла!
Уплыла туфелька далеко-далеко, и выбросило ее на зеленую лужайку. Проходили мимо царские
слуги, увидали красивую туфельку, подивились чудесным узорам: вся-то она расшита жемчугом да
самоцветами! Прочитали и имя хозяйки, шелком да бисером вышитое.
— Ну и туфелька! — молвили царские слуги.—- Не иначе как красавица ее носила. Ведь недаром
назвали ее Дуньей Гюзели, что значит — «Красавица мира». Отнесем-ка находку царю, пусть посмотрит.
Может, и награду большую получим.
Так и сделали. Посмотрел царь на туфельку, подивился чудесной вышивке, а больше всего
понравилось ему имя хозяйки. Наградил он своих слуг за находку, обещал еще больше, если найдут Дунью
Гюзели да во дворец ее приведут.
— 247 —
И отправились царские слуги разыскивать Дунью Гюзели по всем селам и всем городам. Спрашивали
встречных и поперечных — не знают ли, где живет красавица. А ведь недаром говорится: «Язык доведет до
Стамбула». Попался им такой человек, что указал дорогу к хрустальной башне. Вот пришли туда слуги, сказали красавице:
— Хочет царь немедленно взять тебя в жены. Польстили те речи Дунье Гюзели, а все же она отвечала:
— Вот, выпейте, слуги, по чарке да и ступайте с богом обратно. И пуще всего старайтесь, чтоб муж мой
не узнал, с чем вы ко мне приходили, не то несдобровать вам.
Услыхали царевы посланцы такие слова, головы повесили, вернулись к царю и передали ответ.
Рассердился царь и говорит:
— Возьмите немедленно войско в пятьсот человек, добудьте красавицу силой.
Отобрали пятьсот человек из царевых полков и снова двину-. лись к башне.
Увидела Дунья Гюзели войско, кликнула мужа и просит:
— Запри ворота покрепче.
— Не бойся, красавица женушка, не пугайся! — ответил ей муж.— Покуда я жив, мне и три таких
войска не страшны. Сейчас ты увидишь, как я с ними расправлюсь.
Лишь только солдаты приблизились к башне, он выехал к ним на коне, с саблей наголо.
— Э-гей! Ты, что ли, муж красавицы Дуньи Гюзели?
— Я самый,— ответил разбойничий сын.— Что вам нужно?
— Жену твою нужно,— сказали солдаты.— К царю ее повезем. Отдай, если хочешь остаться в живых,
напрямик говорим.
— И жены не отдам, и плохого вы мне ничего сделать не можете. Убирайтесь немедленно, если вам
жизнь дорога.
Ну, конечно, солдаты взялись за оружие. Да только не знали они, что за сила таится в заветной сабле.
Пришпорил парень коня, взмахнул отцовской саблей и единым ударом срубил врагам головы. Лишь кое-
кого оставил в живых — чтоб было кому рассказать царю о сраженье.
Ну что ж, побежали солдаты к царю. Тотчас снарядил он второе такое же войско. Но муж красавицы
— 248 —
Дуньи и второе войско порубил. И несколько раз посылал еще царь отборных солдат к хрустальной башне
— конец всегда был одинаков. Никак не удавалось царю захватить Дунью Гюзели.
Но вот наконец отыскал он лиходейку-старуху и приказал ей добыть красавицу хитростью.
— Ну что ж, я добуду,— ответила бабка.— Только вели ты сделать кибитку из шелка на двух человек
— такую, чтоб по небу летала, свезла бы меня к Дунье Гюзели, а потом к тебе нас доставила. Тогда и
выйдет твое дело.
Уж очень хотелось царю добыть себе в жены красавицу. Построили старухе кибитку, пустили ее в
поднебесье. Добралась бабка до места, кибитку в кустарнике спрятала, сама пешком пошла к жилищу
красавицы и попросилась переночевать, а то, мол, она из далеких краев возвращается и, на беду,
заблудилась.
Услышала Дунья Гюзели ту слезную просьбу, и жалко ей стало старуху; пустила ее в свой дворец,
напоила ее, накормила. А тут как раз и муж возвратился. Взглянул на старуху и очень обрадовался: пусть, мол, и вовсе останется, коли захочет, а то Дунья Гюзели проводит весь день одна-одинешенька.
— Очень рады мы тебе, бабушка. Захочешь — так оставайся у нас вместо матери, заботиться будем о
тебе, как о родной.
— Ах, сыночек! Неужто пригреешь старуху? Добрая ж душа у тебя! Останусь! От добра добра разве
ищут?
— Ну, дай тебе бог здоровья, бабушка.
Чего захотела старуха, того и добилась: стала вором домашним.
Встанет спозаранку, день-деньской вынюхивает, высматривает, в чем таится великая сила хозяина. И
жену подстрекала разузнать, расспросить мужа.
— Уж какая ты счастливая, дочка! Муж у тебя — богатырь! Узнать бы, милая, в чем его удаль!
Спросила бы ты, доченька, как-нибудь вечерком, в чем его молодецкая сила!
— А что же, бабуся, и правда спрошу,— отвечает Дунья Гюзели.
И верно, спросила его в тот же вечер.
— Да разве не знаешь, красавица женушка, в чем моя сила?
— Не знаю — откуда ж мне знать, если ты, господин мой, о том ни слова не говорил!
— 249 —
— Так знай, моя сила — в той сабле, что досталась мне от отца… И в коне, и в собаке… Но в сабле —
больше всего. Как саблю сниму, я больным становлюсь, и тут уж ребенок меня одолеет. Вот видишь,
женушка, в чем моя сила?
Так и узнала Дунья Гюзели, в чем сила супруга, да хитрой старухе про то и рассказала.
«А мне только того и нужно было, красавица,— подумала лиходейка.— Теперь исполню свое
обещанье царю».
И стала она сторожить, как бы выкрасть хозяйскую саблю да спрятать. А ведь не зря говорится: «И
вода спит, один черт не дремлет». Улучила злодейка минуту, сняла ночною порой саблю с гвоздя да кинула
в глубокий бассейн. Молодец тотчас заболел.
— А ты не тревожься, дочурочка,— сказала старуха Дунье Гюзели.— Уж если я здесь, значит, горе
избудем. Не горюй, не кручинься, пойдем лучше в лес, поищем целебных трав. Попоим болящего отваром
травяным натощак три денечка — всю хворь как рукой снимет.
Пошла красавица вдвоем со старухой в лес искать целебных трав, а подлая бабка быстрехонько к
самой кибитке ее приманила, тайком для отлета кибитку наладила и стала уговаривать Дунью Гюзели
войти посмотреть: что, мол, за штуку они отыскали — из земли, что ли, выросла иль с неба свалилась?
Вошла первой бабка, вошла за ней Дунья Гюзели — кибитка тотчас и взвилась.
Беда! Поняла тут Дунья Гюзели, что бабка ее обманула, сперва испугалась ужасно: не ведьма ли бабка
или, может, какая русалка?
Плачет красавица:
— Несчастная я! Да что же со мной теперь будет! Зачем ты так сделала, бабка? Что видела ты от меня
плохого? Зачем подняла ты меня в облака и несешь неведомо куда!
— Не бойся, дочурочка! — молвила бабка.— Я тебе зла не желаю. Царицей хочу тебя сделать, в
царских палатах жить станешь, а не в дикой пустыне. Правду говорю, не бойся.
Летела, летела кибитка, до царского дворца долетела. Спустились на землю, и повела бабка Дунью
Гюзели к царю. Как увидел ее царь, обомлел, сердце так и заколотилось: уж очень приглянулась ему
красавица. Да только вот Дунье Гюзели он не понравился: и старый, и больно невзрачен. Смотрит она на
него, и будто ворог лютый перед нею, а не царь в раззолоченном платье, в короне да со скипетром в руке.
Но хоть не по сердцу он, а теперь уж ничего не поделаешь.
— Ну вот, красавица, видишь? Хоть твой муж и побил у меня много войска, а все же попалась ты мне в
руки! Сейчас обвенчаемся, станешь царицей.
— 250 —
— Знать, такая уж моя судьба,— отвечала красавица.— Пойду за тебя замуж… Только ты, царь, сначала устрой, как положено, оглашенье сорокадневное и всем повели, чтобы шли во дворец меня
чествовать да красотою моей любоваться. И вот что еще скажу тебе: знаю я дивное средство, могу
превратить тебя, царь, в молодого. Как станет тебе двадцать пять, тогда и обвенчаемся. Ладно?
Выслушал царь ее речи, на все согласился, назначил день свадьбы и стал ожидать, что опять станет
молодым. А Дунья Гюзели нарочно хитрила, чтобы выиграть время, надеялась: муж-то разузнает, придет и
избавит ее от несчастья.
А что ж он делает, бедный парень, больной, одинокий?
Заржал его конь, пес залаял — оба есть запросили. А парень и встать не может. Понял он тогда, что
это старухины козни. Говорит он:
— Послушай-ка, пес, друг мой верный, поищи, где спрятала чертова бабка заветную саблю, а то ведь, пожалуй, я так и умру безвременно.
Услышал слова его пес, пожалел хозяина и бросился саблю разыскивать. Искал, искал — нет нигде.
Прибежал наконец к бассейну, увидел саблю на дне, нырнул один раз, другой раз и третий — никак не
достанет. Много раз прыгал он в воду — схватил-таки саблю, принес своему господину. Тот взял ее в руки и
тотчас поправился. Накормил он коня и собаку — ив путь: помчался искать свою жену по всему
государству, из города в город, из деревни в деревню. А как доскакал до столицы да услышал про царскую
свадьбу, сразу угадал, кто царева невеста, узнал и о том, что вскорости царь станет совсем молодым, двадцатипятилетним, да тут же и женится. Вмиг понял тогда юнак, чьи все это затеи, не стал тратить
времени даром, отправился на окраину города к знакомой старухе, дал ей кучу денег и велел сшить
побыстрее три платья — для нее и для двух ее дочерей, пусть оденутся пона-ряднее и пойдут поглядеть на
цареву невесту да честь ей воздать, как предписано царским указом.
Старуха живо позвала искусного портного. Через два дня все платья были готовы. Тотчас нарядились
и бабка и дочери и пошли вместе с парнем в царские хоромы, поглядеть на невесту. Пришли они к ней.
Красавица сразу мужа признала и повела его в другую палату, где мужчины пировали, да по дороге и
спрятала в своей опочивальне — в просторной закрытой нише. Женщин же она всласть угостила и домой
отправила, сказала, что парень попозже придет, вслед за ними.
А было то накануне сорокового дня. Все ждали его с нетерпением: всем хотелось взглянуть, как царь
чудом преобразится и вдруг помолодеет.
Настал вечер тридцать девятого дня. Пришел старый царь в полутемную спальню, а тут вдруг дверцы
ниши распахнулись, выскочил оттуда разбойничий сын, взмахнул своей саблей и снес царю голову. Утром
вышла Дунья Гюзели к народу, а рядом с нею предстал красивый и молодой царь двадцати пяти лет.
Изумился народ великому чуду. А Дунья Гюзели и муж ее, сын-то разбойника, царем и царицею
— 251 —
сделались в этой стране.
Вот так-то: не рой другому яму, сам в нее попадешь.
Крошка Мэтти и король
Крошка Мэтти была пастушкой. Каждое утро она выводила овец на пастбище.
Иногда она бродила с ними по полям и холмам, но больше всего ей нравилось пасти их возле дороги.
В те времена в этой стране правил прекрасный молодой король, и решил этот король однажды
отправиться в странствия на поиски невесты; она должна быть красивой, благородного происхождения, а
прежде всего должна королевская невеста быть скромной, работящей и искренней. На меньшее король бы
не согласился. Так он решил, сел однажды утром на лошадь и отправился в путь.
Ехал он, ехал, и дорога привела его к тому месту, где Крошка Мэтти пасла своих овец. Увидев
маленькую пастушку, король вежливо с ней поздоровался и сказал:
– Да благословит тебя Господь, Крошка Мэтти, как ты поживаешь?
– Хорошо, спасибо, – ответила Крошка Мэтти, – хоть и одета я в лохмотья. Но когда я выйду замуж за
короля, то буду одеваться только в чистое золото!
– Никогда этому не бывать, – сказал король.
– О, нет, именно так и будет, – возразила Крошка Мэтти.
И король поехал дальше. Ехал он, ехал, пока не добрался до иноземного королевства, и влюбился он
там в иноземную принцессу. Она была очень хороша собой, и все вокруг только и говорили о ее
скромности. Король попросил ее руки и, получив согласие, предложил своей невесте до свадьбы навестить
его королевство. Затем он счастливый отправился домой. Прошло немного времени, и принцесса из
иноземного королевства выехала с пышной свитой в королевство своего жениха. Ехала она, ехала, пока
дорога не привела ее прямо к тому месту, где Крошка Мэтти пасла овец. Увидев маленькую пастушку,
принцесса высокомерно поздоровалась с ней и сказала:
– Добрый день. Крошка Мэтти, как поживает король?
– Хорошо, – ответила Крошка Мэтти, – но у порога его дворца есть камень, и камень этот определяет
характер любого человека, ступившего на него.
Принцесса поехала дальше и вскоре добралась до королевского дворца. Едва она наступила на
камень у порога, как раздался голос:
«Сэр, не обманывайтесь лицом и одеждой!
Берегитесь, скромность ее напускная!
— 252 —
Присмотритесь к ней, милорд,
Скромности верьте, а не словам!»
Услышав, что сказал камень, король принцессу и видеть не захотел. Его суженая должна быть на
самом деле скромной! И уехала принцесса, как и приехала, не солоно хлебавши.
Через некоторое время король решил опять отправиться на поиски невесты. Рано утром он сел на
коня и выехал из ворот дворца.
И опять ехал он, ехал, пока дорога не привела его к тому месту, где Крошка Мэтти пасла овец. Увидев
маленькую пастушку, он вежливо поздоровался и сказал:
– Да благословит тебя Господь, Крошка Мэтти, как ты поживаешь?
– Хорошо, спасибо, – ответила Крошка Мэтти, – хоть и одета я в лохмотья. Но когда я выйду замуж за
короля, то буду одеваться только в чистое золото!
– Никогда этому не бывать, – сказал король.
– О, нет, именно так и будет, – сказала Крошка Мэтти.
И король поехал дальше. Ехал он, ехал, пока наконец не приехал в еще одно иноземное королевство,
где влюбился в Другую иноземную принцессу. Была она еще прекраснее, чем первая, и далеко разносился
слух о ее трудолюбии. Король попросил ее руки и, получив согласие ее отца, пригласил свою невесту
нанести визит в его королевство до свадьбы. Затем он счастливый отправился домой.
Вскоре принцесса из чужой страны отправилась с высокомерными спутниками в гости к королю.
Ехала она, ехала, пока дорога не привела ее к тому месту, где крошка Мэтти пасла овец. Увидев маленькую
пастушку, принцесса гордо поздоровалась с ней и сказала:
– Добрый день. Крошка Мэтти, как поживает король?
– Хорошо, – ответила Крошка Мэтти, – но у порога его дворца есть камень, и камень этот определяет
характер любого человека, ступившего на него.
Принцесса поехала дальше и вскоре добралась до королевского дворца. Едва она наступила на
камень у порога, как раздался голос: «Сэр, не обманывайтесь лицом и одеждой! Берегитесь, трудолюбие
ее напускное! Присмотритесь к ней, милорд, Трудолюбию верьте, а не словам!» Услышав, что сказал
камень, король свою невесту и слушать не захотел. Ведь его жена действительно должна быть
трудолюбивой! И пришлось принцессе, сгорая от стыда, возвращаться домой. Так расстроилась и эта
свадьба.
Через некоторое время король в третий раз отправился странствовать по свету в поисках невесты.
Однажды рано утром он сел на коня и пустился в дорогу.
И опять ехал он, ехал, пока не встретил Мэтти, которая пасла овец. Увидев маленькую пастушку, он
вежливо с ней поздоровался и сказал:
– Да благословит тебя Господь, Крошка Мэтти, как ты поживаешь?
– Хорошо, спасибо, – ответила Крошка Мэтти, – хоть и одета я в лохмотья. Но когда я выйду замуж за
короля, то буду одеваться только в чистое золото!
– Никогда этому не бывать, – сказал король.
– О, нет, именно так и будет, – сказала Крошка Мэтти.
— 253 —
И король поехал дальше. Ехал он, ехал, пока не приехал в третье иноземное государство, где
влюбился еще в одну иностранную принцессу. Она была еще красивее, чем остальные, и люди по всей
стране говорили о ее искренности. Король попросил ее руки и, получив согласие, пригласил невесту
нанести визит в его королевство до свадьбы. После этого он счастливый поехал домой.
Вскоре после этого иноземная принцесса с великолепной свитой выехала с визитом в его
королевство. Ехала она, ехала, пока дорога не привела ее прямо к тому месту, где Крошка Мэтти пасла
овец. Увидев маленькую пастушку, принцесса высокомерно поздоровалась с ней и сказала:
– Добрый день, Крошка Мэтти, как поживает король?
– Хорошо, – ответила Крошка Мэтти, – но у порога его дворца есть камень, и камень этот определяет
характер любого человека, ступившего на него.
Иноземная принцесса не поверила и отправилась дальше. Но едва она доехала до королевского
дворца и ступила на камень у порога, как раздался голос:
«Сэр, не обманывайтесь лицом и одеждой!
Берегитесь, искренность ее напускная!
Присмотритесь к ней, милорд,
Искренности верьте, а не словам!»
И снова расстроилась свадьба. Ведь невеста короля должна быть искренней! И пришлось иноземной
принцессе, сгорая от стыда, так и не выйдя замуж, возвращаться домой. А король отправился на поиски
невесты в последний раз. Рано утром вскочил он в седло и поехал. И вновь ехал он, ехал, пока не встретил
Крошку Мэтти, которая пасла овец. Увидев маленькую пастушку, он учтиво с ней поздоровался и сказал:
– Да благословит тебя Господь, Крошка Мэтти, как ты поживаешь?
– Хорошо, спасибо, – ответила Крошка Мэтти, – хоть и одета я в лохмотья. Но когда я выйду замуж за
короля, то буду одеваться только в чистое золото!
– Никогда этому не бывать, – сказал король.
И король отправился дальше, пока не доехал до очень далекого королевства, где влюбился еще в
одну иноземную принцессу. Была та принцесса прекраснее всех, и повсюду шла молва о ее скромности, трудолюбии и искренности. Попросил король ее руки, получил согласие, а после этого пригласил свою
невесту оказать ему честь и навестить его королевство перед свадьбой. После того он счастливый и
довольный поехал домой. Через некоторое время иноземная принцесса отправилась с великолепной
свитой в гости к своему жениху. Дорога привела ее к пастбищу, где Кроша Мэтти пасла своих овец. Увидев
маленькую пастушку, принцесса высокомерно с ней поздоровалась и сказала:
– Добрый день, Крошка Мэтти, как поживает король?
– Хорошо, – ответила Крошка Мэтти, – но у порога его дворца есть камень, и камень этот определяет
характер любого человека, ступившего на него.
Услышав это, иноземная принцесса призадумалась, а потом спросила у Крошки Мэтти, не сможет ли
она поехать в королевской дворец вместо принцессы. Крошка Мэтти с радостью согласилась. Она быстро
сняла с себя свои лохмотья и, нарядившись в шелка и бархаты принцессы, поехала в королевский дворец.
Когда она наступила на камень у порога, раздался голос:
— 254 —
«Будьте внимательны, милорд она – другая!
Она искренна, скромна, трудолюбива!
Она – воплощение вашего идеала,
И лучшей вы никогда не найдете!»
– Тогда я женюсь только на ней и ни на ком больше, – сказал король, услышав эти слова. А чтобы не
ошибиться и ни с кем не спутать свою невесту, он надел ей на голову золотой обруч. Затем он отослал
невесту домой и пообещал, что очень скоро он за ней приедет. Когда Крошка Мэтти вернулась на тот
лужок, где паслись ее овцы, она вернула прекрасные одежды иноземной принцессе и опять переоделась в
свои старые лохмотья. А счастливая принцесса поехала домой дожидаться своего суженого.
И жених не заставил себя долго ждать. В одно прекрасное утро он вскочил в седло и поехал за
невестой. Как и раньше, дорога привела его к той лужайке, где Крошка Мэтти пасла овец. Увидев красивую
маленькую пастушку, король учтиво с ней поздоровался и сказал:
– Да благословит тебя Господь, Крошка Мэтти, как ты поживаешь?
– Хорошо, спасибо, – ответила Крошка Мэтти, – хоть и одета я в лохмотья. Но когда я выйду замуж за
короля, то буду одеваться только в чистое золото!
– Никогда этому не бывать, – сказал король.
– О, нет, именно так и будет, – сказала Крошка Мэтти.
И, сказав это, она наклонила голову, и что-то блеснуло у нее в волосах.
Подошел король поближе и что же он видит? На голове у Крошки Мэтти тот самый обруч, который он
возложил на голову своей невесты. Король тут же все понял. И, увидев, что никогда не найти ему девушки
прекраснее, он посадил Крошку Мэтти к себе в седло и увез в свой королевский дворец. Так случилось, что
Крошка Мэтти стала королевой и одевалась с тех пор только в чистое золото.
— 255 —
— 256 —
Текст книги «Серебряная книга лучших сказок мира»
Автор книги: авторов Коллектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
Содержание:
Принц с ослиными ушами (португальская сказка), стр. 5-11
Принцесса – дракон (китайская сказка), стр. 12-13
Сигни и принц Лини (исландская сказка) , стр. 14-20
Принц – кролик (авт. Алан Александр Милн ), стр. 21-25
Маленький чернокожий Замбо (афро-американская сказка), стр. 26-30
Куколка в траве (скандинавская сказка), стр. 31-34
Курочка и король (испанская сказка), стр. 35-39
Юноша и иголка (суданская сказка), стр. 40-41
Ведьма из Файфа (шотландская сказка), стр. 42-48
Девушка – безручка (Якоб Гримм, Вильгельм Гримм), стр. 49-58
Заколдованная королева (русская сказка), стр. 59-67
Петух и курочка (греческая сказка), стр. 68-71
Прекрасная царевна Аламарай (персидская сказка), стр. 72-85
Эгле (литовская сказка), стр. 86-97
Муха, которая училась в школе (кипрская сказка), стр. 98-100
Гарпалиону – владыка львов (итальянская сказка), стр. 101-106
Кошачий король (шотландская сказка), стр. 107-108
Феи Мерлиновой скалы (английская сказка), стр. 109-113
Иван – богатырь (русская сказка), стр. 114-139
Жозе и принцесса (мексиканская сказка), стр. 140-142
Рыцарь – эльф (шотландская сказка), стр. 143-153
Невеста – мышь (карельская сказка), стр. 154-162
Йоринда и Йорингель (Якоб Гримм, Вильгельм Гримм), стр. 163-166
Дочь графа Мара (английская сказка), стр. 167-171
Храбрый Мазино и ведьма (итальянская сказка), стр. 172-181
Волшебная тыква (вьетнамская сказка), стр. 182-190
Золушка (Шарль Перро), стр. 191-201
Белоснежка и семь гномов (Якоб Гримм, Вильгельм Гримм), стр. 201-211
Город Навобод (таджикская сказка) стр. 212-220
Анаит (армянская сказка), стр. 221-236
Дети короля Эйлпа (английская сказка), стр. 237-245
Прекрасная Розалинда (итальянская сказка), стр. 246-252
Морег и Водяной Конь (шотландская сказка), стр. 253-258
Поди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что (русская сказка), стр. 259-280
Паж и серебряный кубок (шотландская сказка), стр. 281-286
Аладдин и волшебная лампа (арабская сказка), стр. 287-325
Дядюшка Долгонос (французская сказка), стр. 326-332
Али – Баба и сорок разбойников (арабская сказка), стр. 333-360
Дочь морского царя (аварская сказка), стр. 361-368
Великан Дреглин Хогин (шотландская сказка), стр. 369-374
Сказка о разноцветных рыбах (персидская сказка), стр. 375-382
Три собаки (английская сказка), стр. 383-393
Еж и медведь (английская сказка), стр. 394-396
Красавец – водонос (турецкая сказка), стр. 397-401
Волшебная коробочка (арабская сказка), стр. 402-408
Счастливка и Несчастливка (венгерская сказка), стр. 409-417
Злой волшебник (арабская сказка), стр. 418-426
Пять золотых плодов (английская сказка), стр. 427-433
Крошка Фея (английская сказка), стр. 434-438
Маленькая Лиза (шведская сказка), стр. 439-445
Царь и красавица (македонская сказка), стр. 446-455
Крошка Мэтти и король (английская сказка), стр. 456-462
Иллюстрации: Джейсон Сэтлоу , обложка Н. Новичихина
Принц с ослиными ушами
В одном королевстве жил добрый и умный король. Одно лишь омрачало его – у него не было детей. Гуляя однажды по лесу, он встретил трех фей, которым и рассказал о своем несчастье.
Сжалившиеся над ним волшебницы обещали ему помочь и сказали, что ровно через год и один день у него родится долгожданный ребенок. И точно: ровно в назначенный срок королева родила прелестного маленького мальчика.
Ночью около колыбели новорожденного появились три добрые феи, чтобы по старинному обычаю наградить малютку своими дарами.
Первая фея, самая молодая из них, сказала:
– Ты будешь самым красивым юношей на свете.
– Ты будешь храбр и благороден, как лев, – пообещала другая.
Когда третья фея, старшая из них, услышала, какими прекрасными качествами наделили ребенка ее подруги, она с минуту подумала, а затем, совсем близко подойдя к колыбели, прошептала:
– А чтобы ты никогда не зазнавался, я награжу тебя ослиными ушами.
После этого феи исчезли.
То, что они пожелали, сразу же начало исполняться. Маленький принц рос не по дням, а по часам. И чем прекраснее он становился, тем храбрее и честнее делалось его сердце. Но, о горе, при этом вырастали все длиннее и длиннее его серые ослиные уши. Король с королевой были в ужасе. Какое ужасное будущее ждало их единственного наследника! Ведь не мог же управлять страной принц с ослиными ушами! Они всячески старались скрыть это. Никто и никогда не видел малютку без шапочки или берета. И никто не догадывался о его ужасном несчастье. Все придворные с гордостью любовались своим будущим повелителем, предвкушая день, когда во главе их государства станет такой красивый и благородный король.
Малютка все рос и рос, пока не превратился наконец в прекраснейшего из смертных. Пока он был маленький, родители разрешали ему ходить с локонами, как девочке, радуясь, что они надежно скрывали его уродство. Но вот теперь, к великому ужасу короля с королевой, их сыну стал необходим парикмахер и брадобрей. День и ночь они не смыкали глаз, думая, как бы скрыть ужасную тайну их сына, и, наконец, придумали. Они вызвали к себе самого опытного из парикмахеров и сказали ему:
– Мы тебе оказываем великую честь – ежедневно брить и стричь нашего сына и наследника. Чтобы ты ни увидел, когда будешь выполнять свою работу, должно остаться тайной. Ты должен быть нем как рыба. Если ты выполнишь это, то станешь очень богатым, если нет – тебя ждет смерть.
Парикмахер, не предчувствуя ничего плохого, с радостью согласился, поскольку всегда жил очень бедно.
В тот же день он поселился в замке. Он ел теперь за королевским столом, охотился вместе с принцем, спал в его спальне и был счастливейшим из смертных.
Так прошло немало времени, и вдруг парикмахер занемог. Болезнь его была самая обычная: ему очень хотелось поделиться с кем-нибудь своим секретом, а поскольку он смертельно боялся это сделать, то сделался очень нервным и все буквально валилось у него из рук. Ему становилось все хуже и хуже.
И вот однажды, не в силах больше терпеть эти муки, он отправился в лес к старому отшельнику попросить у него совета. «Если ты не в силах больше переносить это, – сказал ему старец, – то уйди подальше в поле, найди там глубокий ров, зайди в него, наклонись к земле и все ей расскажи. Там никто не услышит тебя. Земля похоронит в себе твою тайну».
Поблагодарив отшельника за совет, радостный парикмахер побежал в поле, нашел глубокий-преглубокий ров и сделал все так, как ему было велено. Ему сразу же стало легко, болезнь прошла, и, весело напевая, он отправился во дворец.
Прошло немного времени, парикмахер уже обо всем забыл, а на том месте, где он побывал, вырос высокий-высокий тростник. Однажды мимо проходили пастухи. Увидев тростник, они обрадовались, срубили его и наделали множество прелестных дудочек. Но вот странно, какую бы мелодию ни пытались они сыграть, дудочки играли и пели лишь одно:
У нашего принца ослиные уши,
У нашего принца ослиные уши.
Вскоре история о диковинных дудочках распространилась по всему королевству и дошла до короля. Предчувствуя неладное, он велел позвать пастухов и сыграть ему на волшебных дудочках. Как бедные юноши ни старались, дудочки играли лишь одно:
У нашего принца ослиные уши,
У нашего принца ослиные уши.
Король пришел в бешенство. Кто же мог предать его сына? Подумав, он велел привести парикмахера. Испуганный парикмахер все рассказал ему, и разгневанный король приказал убить его. В то время, когда глашатай зачитывал приказ короля о смертной казни, а палач вынимал из ножен свой меч, в зал вбежал молодой принц и, сорвав с головы берет, воскликнул:
– Прошу Вас, отец, не делайте этого. Чем виноват этот бедный парикмахер, если он всего лишь сказал правду? Так пусть же все узнают об этом. А я обещаю быть хорошим королем, несмотря на то, что у меня ослиные уши.
Парикмахер был спасен, но тут же, к великому изумлению короля с королевой и всех придворных, уши принца начали на глазах уменьшаться, пока не превратились в обычные, человеческие. Фея, наложившая на него заклятье, увидела, что сердце его не возгордилось, и сняла с него заклятье. Все были рады, смеялись и плакали от счастья. Рад был король, рада была королева, рады были министры и придворные и, конечно же, больше всех был рад парикмахер. А принц, женившись на красивейшей из принцесс, стал счастливо и справедливо править страной.
Принцесса-дракон
Однажды бедный деревенский юноша собирал в лесу хворост. Забредя в чащу, он увидел необыкновенной красоты озеро. Вода в нем была голубой, как бирюза, и оно было глубоким, как ад. Юноша решил отдохнуть на берегу этого чудесного озера и присел под грушевым деревом. Вдруг вода в озере забурлила, и на поверхность всплыла огромная черепаха. Она огляделась вокруг и вновь исчезла под водой.
Через минуту вода в озере забурлила еще сильнее, отхлынула к берегам, и огромный зеленый дракон появился на поверхности. Он так же, как черепаха, внимательно огляделся вокруг и тоже исчез в глубине.
И в третий раз воды озера забурлили и расступились, обнажив дно и прекрасный дворец. У дворцового окна сидела необыкновенной красоты принцесса и расчесывала свои золотые волосы.
Увидев ее, юноша от внезапно вспыхнувшей любви потерял дар речи. Так он и сидел, пока воды опять не сомкнулись и не стало ни чудесного дворца, ни прекрасной принцессы. Юноша кинулся к озеру и, забыв обо всем на свете, нырнул в его глубокие воды. Он плыл и плыл, пока не достиг дна озера. К его изумлению, здесь не было воды, а было сухо, светло и тепло, как жарким днем на земле. Впереди виднелась светящаяся тропинка. Юноша пошел по ней и вдруг увидел тот самый чудесный дворец.
Войдя в красивый, выложенный диковинными ракушками зал, он увидел прекрасную незнакомку и признался ей в любви. Принцесса очень удивилась: ведь когда-то давно ее старая тетка-дракониха поведала ей, что, когда племяннице исполнится шестнадцать лет, она превратится в прекрасную девушку и встретится с молодым юношей, полюбит его и выйдет замуж. Принцесса тогда смеялась, ведь на дне живут одни рыбы, и вот сегодня ее шестнадцатый день рождения, и перед ней стоит прекраснейший из всех юношей на свете. Они сыграли свадьбу и зажили счастливо.
Так прошло много месяцев, и однажды юноша вдруг вспомнил про свою старенькую мать, оставшуюся в убогой хижине. Он попросил у принцессы разрешения повидать ее. Она согласилась и дала ему старинный сосуд, сказав:
– Если тебе чего-нибудь захочется, попроси у сосуда, и он тотчас же выполнит твое желание.
Мать юноши, у видя его целым и невредимым, чуть не лишилась чувств. Ведь она считала, что ее мальчик заблудился в горах и его растерзали дикие звери.
Юноша взял сосуд в руки и приказал ему:
– Принеси мне много-много вина и разных кушаний.
Вдруг откуда ни возьмись появилось множество разных угощений. Юноша созвал всех соседей и весело отпраздновал свое возвращение. Затем он взял мать за руку и отвел к чудесному озеру. Они опустились на дно, где их ждала красавица-принцесса, и зажили счастливо все вместе.
Сигни и принц Лини
Жил-был король с королевой. Короля звали Ринг, а у королевы было такое диковинное имя, что трудно было даже выговорить. У них был сын прекрасный и отважный принц Лини. В этом же самом королевстве на берегу глубокого озера стояла ветхая лачуга, в которой жил бедный охотник со своей больной женой и красавицей дочерью Сигни.
Однажды принц поехал со своими друзьями поохотиться в лес. Разгорячившись, он так углубился в чащу, что не заметил, как потерял товарищей. А когда опомнился, уже стемнело, и не было видно ни зги.
В это время его расстроенные товарищи вернулись домой и сообщили королю, что принц исчез. Опечаленные родители сейчас же объявили повсюду, что тот, кто найдет принца Лини и вернет его во дворец, получит полкоролевства. Три дня сотни лучших охотников с борзыми собаками обыскивали каждый уголок заповедного леса, но все было напрасно – принц бесследно исчез.
Вскоре весть об исчезнувшем молодом наследнике достигла и хижины бедного охотника. Сигни завернула в узелок кусочек хлеба, надела на ноги ботинки на толстой подошве и отправилась на поиски. Долго ли, коротко ли шла она и пришла наконец к густому лесу. У края леса была глубокая-преглубокая пещера. Сигни, недолго думая, смело шагнула вглубь. И что же она там увидела?
Внутри стояли две громадные кровати. Покрывало на одной из них было из чистого серебра, а на другой переливалось золотом. Подушки были из небесно-голубого шелка, а по нему были вытканы тонкой пуховой нитью белоснежные лебеди. Вокруг них были написаны диковинные слова. Очарованная такой красотой, Сигни стояла не двигаясь, и вдруг, присмотревшись, она увидела на одной из кроватей спящего принца. Это был Лини! Она кинулась к нему и изо всех сил принялась тормошить, но Лини спал беспробудным сном. Вдруг снаружи послышался шум, и Сигни едва успела спрятаться за дверью, как в пещеру ворвались две страшные ведьмы. Одна из них, потянув носом, закричала жутким голосом:
– Фу-фу, пахнет человеческим духом!
Молодая ведьма возразила ей:
– Что ты, это наш маленький принц.
Затем они подошли к кровати, на которой безмятежно спал Лини, и прокричали:
Просыпайся, просыпайся,
Ты и так уж долго спал,
А ведь новый день настал.
Вытканные на подушках лебеди вдруг ожили и запели, и принц Лини открыл глаза. Тогда молодая ведьма подбежала к нему и спросила:
– Принц, ты хочешь есть?
– Нет, колдунья, не хочу, – ответил принц.
– Принц, – опять спросила ведьма, – ты женишься на мне?
– Нет, колдунья, не женюсь.
Ведьма прямо-таки позеленела от злости и закричала: Засыпай, засыпай И меня не раздражай.
Лебеди вновь запели, и Лини опять уснул. Ведьмы плотно поужинали и, удобно устроившись на серебряной кровати, тоже уснули.
Утром, едва проснувшись, молодая ведьма вновь подбежала к принцу и закричала:
Просыпайся, просыпайся,
Ты и так уж долго спал,
А ведь новый день настал.
Лебеди запели, и принц проснулся.
– Хочешь ли ты есть? – спросила его ведьма.
Принц отказался.
– Женишься ли ты на мне? – снова спросила она.
И принц отказался вновь. Разъяренная ведьма приказала лебедям спеть сонную песню и усыпить принца, а сама вместе со старухой матерью улетела по делам.
Едва лишь они скрылись, бедная, дрожащая от страха крошка Сигни выбежала из своего укрытия и, подойдя к принцу, зашептала волшебные слова:
Просыпайся, просыпайся,
Ты и так уж долго спал,
А ведь новый день настал.
Белоснежные лебеди запели, и принц проснулся. Он был страшно удивлен: вместо безобразной, грязной ведьмы-уродины он увидел перед собой удивительную красавицу. Сигни поведала ему, кто она, а он рассказал ей о своих злоключениях: о том, как его поймали и околдовали две ведьмы, притащили к себе в пещеру и пытались насильно заставить его жениться на одной из них.
– Вот что мы сделаем, – сказала принцу Сигни. – Когда ведьмы прилетят сюда и будут спрашивать тебя, хочешь ли ты есть и женишься ли на одной из них, ты на все соглашайся, но потребуй сначала, чтобы они рассказали тебе, что написано на этих шелковых подушках и чем они занимаются целый день в лесу.
Лини пообещал выполнить все в точности, как велела Сигни. Они весело провели время, играя в шахматы, а когда наступил вечер, Сигни усыпила принца и, спрятавшись за дверью, стала ждать. Вскоре вернулись ведьмы. Они развели огонь, приготовили еду и, разбудив принца, стали опять спрашивать его про еду и женитьбу. К их величайшему удивлению, принц на все кротко отвечал: «Да». Но в конце добавил, что хотел бы непременно узнать, что написано у него на шелковой подушке.
– Это заклинание, – ответила ведьма. – Если ты дважды произнесешь:
Эй, постель, улетай, и меня забирай, то постель станет как волшебный ковер-самолет и доставит тебя, куда ты пожелаешь.
Принц поблагодарил ее и спросил:
– А что ты делаешь целый день в лесу?
И ведьма ответила:
– Мы охотимся, а затем отдыхаем под старым дубом и стережем наше яйцо жизни.
– А что это такое? – поинтересовался Лини.
– В этом яйце заключены наши жизни, и если оно разобьется, мы умрем.
Принц притворился страшно уставшим и лег спать. Ведьмы усыпили его, а сами, плотно поужинав, тоже легли. Утром они проснулись и сразу же отправились в лес.
Крошка Сигни выбежала из своего укрытия, разбудила принца и сказала:
– Возьми свой лук и стрелы, бежим скорее в лес. Ты должен уничтожить это яйцо, иначе ведьмы убьют нас.
Принц взял свой лук, усадил Сигни на кровать и сказал:
Эй, постель, улетай,
И меня забирай.
Не успел он договорить, как кровать вместе с покрывалом и шелковыми подушками оказалась в воздухе, и не прошло минуты, как она очутилась на верхушке старого дуба. Сигни с принцем быстро спрыгнули и притаились в ветвях. Сверху им были хорошо видны ведьмы, которые сторожили свое яйцо. Принц прицелился и, туго натянув тетиву, выстрелил в яйцо, которое тут же разлетелось на тысячи мелких кусочков. Бездыханные ведьмы упали к подножию дуба. Принц подхватил Сигни, усадил ее на волшебную кровать, и они полетели во дворец.
Вне себя от радости, король с королевой тут же обвенчали их в дворцовой церкви. Матушку Сигни вылечили, а отца поселили в замке и сделали королевским егерем.
Принц – кролик
Однажды по улицам города гулял продавец цветов и выкрикивал:
– Кому нужна печаль и разлука? Кто хочет купить задешево печаль и разлуку?
Но люди только смеялись над ним, думая, что это шутка. Бродя так по улицам, он подошел к королевскому дворцу. Привлеченная его зазывными криками, в окно выглянула принцесса и пожелала купить прекрасные цветы у него на лотке.
Она посадила их у себя в саду и каждый день утром приходила полюбоваться ими.
Однажды, придя в сад, принцесса обнаружила на клумбе среди цветов крохотного белого кролика. Она от радости запрыгала и велела служанке поймать его. Та поймала кролика и повязала ему на шею ленточку из волос принцессы, чтобы он не убежал. Но кролик вырвался у нее из рук и убежал. Принцесса очень горевала, но на следующий день опять отправилась в сад и снова увидела пушистого белого кролика. Снова они со служанкой поймали его и привязали ему на шею поясок принцессы, но маленький негодник опять удрал от них. Принцесса не спала всю ночь, и чуть забрезжил рассвет, кинулась в сад. Кролик был уже там. Он спокойно дался ей в руки и разрешил завязать у себя на шее ее шелковый носовой платочек, но через минуту выскользнул из рук и убежал.
Принцесса вернулась во дворец и слегла. Несколько дней она не вставала с постели, не ела, не пила и не произносила ни звука. Обеспокоенные родители вызвали самых лучших докторов королевства, и те, после продолжительного консилиума, пришли к выводу, что принцесса серьезно больна, и болезнь ее от неразделенной любви. Король с королевой всячески пытались развеселить дочь: они устраивали балы и карнавалы, но все было напрасно. Принцесса сидела, печально опустив голову, и только горькие слезы печально текли из ее глаз.
этом же самом королевстве жили две маленькие старушки. Они были очень добрые и помогали всем вокруг. Услышав о болезни своей принцессы, они решили ей чем-нибудь помочь. И вот одна из них собралась в дорогу. Она взяла с собой корочку хлеба и бутылочку воды и отправилась в путь, но поскольку была очень старенькой, а дорога до дворца была очень длинной, то она часто присаживалась отдохнуть. И вот, сидя под большим дубом, старушка вдруг почувствовала, как земля задрожала и расступилась, и из глубины ее вылезла маленькая обезьянка с двумя золотыми корзинками. Пройдя мимо старушки, она удалилась в лес. изумлении старушка осталась сидеть на месте, гадая, что же будет дальше. Через некоторое время обезьянка вернулась, неся полные корзинки грибов и ягод. Подойдя к трещине, она прыгнула вниз.
Недолго думая, старушка прыгнула за ней и едва сделала это, как земля сомкнулась над ней. Придя в себя, она увидела красивый дворец и, войдя в него, обнаружила большие длинные столы, накрытые белой скатертью и уставленные различными заморскими блюдами и винами. Она присела за один из них – и вдруг невидимые руки положили ей полную тарелку еды и доверху наполнили бокал вином. Изумленная, она сытно поела, и те же невидимые руки убрали все со стола. Старушка пошла в другую комнату и обнаружила там мягкую кровать под розовым шелковым балдахином. Она легла и спокойно проспала до утра.
Проснувшись утром и выглянув в окно, старушка увидела выбегающего из сада маленького кролика, который пролез в золотую трубу, лежащую у дворцовых дверей, и превратился в прекрасного юношу. Он вошел во дворец и, присев перед зеркалом, начал расчесывать свои прекрасные золотистые волосы, напевая:
Маленькое зеркальце,
Помоги мне увидеть
Мою любимую.
Расчесав волосы, он встал и вышел. Подойдя к трубе, он опять пролез в нее, снова стал кроликом и убежал в сад.
Старушка позавтракала и, выйдя в сад, увидела, что обезьянка с золотыми корзинками вновь собирается наверх. Она побежала вслед за ней и успела пролезть в дыру. Снова попав в лес на то же место, она отправилась дальше в путь и вскоре пришла во дворец принцессы. Ее пропустили к бедняжке, которая целыми днями лежала молча, повернувшись к стене и горько плача.
Старушка начала свой рассказ, и по мере того, как она говорила, принцесса повернулась, приподняла голову, улыбнулась и встала. И прежде чем старушка успела закончить свою историю, принцесса уже мчалась со всех ног к заветному лесу в надежде увидеть желанного принца своими глазами. Маленькая старушка едва поспевала за ней.
Придя на нужное место, они стали терпеливо ждать обезьянку. Вскоре она появилась, и они прыгнули внутрь. Подойдя к дворцу, они увидели множество рук, которые сервировали столы, стирали пыль, стригли газоны. Но людей нигде не было видно. Пройдя по всем комнатам, принцесса открыла самую последнюю дверь и вдруг увидела своего возлюбленного принца. Он лежал бездыханный на полу. Она кинулась к нему и стала осыпать поцелуями его шею, глаза и руки. И вдруг случилось чудо: принц открыл глаза и улыбнулся. Вместе с ним ожил и весь замок. Кругом появились фрейлины и горничные, придворные и слуги. Каждый спешил по своим делам. Принц-кролик поблагодарил принцессу за то, что она сняла с него и его королевства заклятье, и попросил ее стать его женой.
Свадебный пир продолжался много дней и ночей, и не было на свете счастливее пары, чем принц-кролик и его возлюбленная невеста. А маленькая старушка осталась жить во дворце вместе с ними и нянчить их маленьких деток.
Маленький чернокожий Замбо
Жил-был маленький чернокожий мальчик, которого звали Маленький Замбо. Мама с папой обожали его, потому что он был послушен и вежлив.
Однажды на день рождения мама сшила ему чудесную красную кофточку и атласные голубые штанишки.
А папа купил на базаре зеленый шелковый зонтик с желтой ручкой и очаровательные маленькие башмачки из мягкой красной кожи с острыми, загнутыми вверх носочками.
На свете не было малыша счастливее Маленького Замбо. Он выглядел в своем наряде таким щеголем! Ну как было ему не пойти погулять по джунглям? И вот, гуляя среди банановых деревьев и кокосовых пальм, он встретил страшного людоеда тигра.
– Я съем тебя, толстенький, вкусненький Замбо, – сказал тигр.
– О, глубокоуважаемый мистер тигр! – взмолился Замбо. – Отпустите меня, пожалуйста, а я отдам вам за это мою красивую красную кофточку.
– Хорошо, – милостиво согласился тигр.
Он надел красивую красную кофточку Замбо и пошел дальше напевая:
– Я самый красиво одетый тигр во всех джунглях.
А Маленький Замбо побрел дальше и вскоре встретил другого кровожадного тигра.
– Я сейчас разорву тебя на кусочки и съем! – сказал тигр.
– Не делайте, пожалуйста, этого, – слезно попросил Замбо. – Я дам вам свои атласные голубые штанишки.
– Ладно, – согласился тигр, – давай.
Он натянул атласные голубые штанишки и, очень довольный собой, запел:
– Я самый красиво одетый тигр во всех джунглях.
Маленький Замбо побежал дальше и снова встретил страшного тигра, который захотел его съесть.
– Отпустите меня, пожалуйста, – сказал ему Замбо, – и я подарю вам кожаные туфельки с острыми загнутыми носами.
– Какой мне прок от твоих туфелек, если у меня четыре лапы, а их всего две? – сказал тигр.
– Но вы можете носить их на ушах, – подсказал ему Маленький Замбо. – Тогда ни пыль, ни холод вам не страшны.
– Да, ты прав, – обрадовался тигр. – Это великолепная идея! Давай их скорее сюда, и я отпущу тебя.
Тигр схватил мягкие кожаные туфельки с острыми, загнутыми кверху носами и одел их на уши. Он был страшно доволен.
– Теперь я самый красиво одетый тигр во всех джунглях, – радовался он.
А бедный Маленький Замбо пошел дальше и опять, несчастный, столкнулся с тигром. В обмен на жизнь Замбо пообещал тигру свой зеленый шелковый зонтик с длинной желтой ручкой.
– Мне он ни к чему, – возразил тигр. – У меня нет лишних лап, чтобы носить его.
– Но вы можете держать его кончиком хвоста, – предложил Замбо.
– Это я действительно могу. Давай сюда зонтик и отправляйся восвояси, – сказал тигр и, уверенный в том, что он самый шикарный тигр во всех джунглях, с достоинством удалился, держа зонт кончиком хвоста.
А бедный Маленький Замбо голый сидел на песочке и горько плакал, потому что гадкие кровожадные тигры отняли у него все его подарки.
Вдруг он услышал жуткий рев, который все усиливался.
– О, господи! Какой кошмар! Это, наверное, возвращаются тигры, чтобы съесть меня – бедненького и несчастненького крошку. Что же мне делать?
С быстротой молнии и ловкостью обезьяны Маленький Замбо влез на пальмовое дерево и посмотрел вниз.
Он увидел дерущихся под деревом, на котором он сидел, тигров, каждый из которых доказывал, что он самый красиво одетый тигр во всех джунглях. Они стащили друг с друга всю красивую одежду Маленького Замбо и принялись кусаться своими страшными белыми клыками, бороться своими когтистыми лапами и бить друг друга своими длинными хвостами.
Маленький Замбо в ужасе спрыгнул вниз и спрятался под своим шелковым зеленым зонтиком с длинной желтой ручкой, который лежал поодаль. А тигры гонялись друг за другом под деревом. Они схватили один другого за хвосты и пытались со злостью оторвать их.
Маленький Замбо выглянул из-под зонта и закричал: – Глубокоуважаемые тигры, зачем вы побросали здесь эту красивую одежду? Она вам разве больше не нужна?
Тигры лишь заворчали в ответ. Они не могли ничего ответить, потому что каждый из них боялся выпустить из зубов хвост соседа, чтобы он не убежал.
Маленький Замбо закричал смелее:
– Если она вам не нужна, скажите мне, и я возьму ее себе.
Но тигры опять лишь только зарычали, не открывая ртов.
Тогда Замбо одел свою одежду: красную кофточку, атласные голубые штанишки, мягкие кожаные туфельки с острыми, загнутыми кверху носами, и, взяв в руки зеленый шелковый зонтик с длинной желтой ручкой, побежал домой.
А тигры все злились и злились, но не могли выпустить из зубов хвосты друг друга. Желая съесть друг друга, они бежали вокруг дерева все быстрее и быстрее, так что не стало видно даже их ног, и в конце концов от них осталось только дорожка растопленного животного масла, на котором в Индии жарят вкусные румяные лепешки.
Мимо проходил папа Замбо и, увидев масляную дорожку, очень обрадовался. Он сбегал домой и принес оттуда большой горшок. Туда он сложил аппетитное желтое масло и понес домой.
Когда мама Замбо увидела большой горшок с маслом, она радостно захлопала в ладоши.
– Сегодня на ужин у нас будут аппетитные горячие лепешки, – радостно сообщила она Замбо.
Она достала муку, яички, молоко и сахар и напекла много вкусных лепешек.
Они сидели за столом и ели горячие желтые лепешки с коричневыми зажаристыми полосками, похожими на маленьких тигрят.
Маленький Замбо съел двадцать семь лепешек, мама съела пятьдесят пять лепешек, а папа целых сто шестьдесят девять, потому что он был очень и очень голоден.
Куколка в траве
В стародавние времена у одного короля было двенадцать сыновей. Когда они выросли, король собрал их и сказал:
– Сыновья мои дорогие, я стал стар и хочу внуков, поэтому собираюсь вас женить. Возьмите по хорошему коню, богатые доспехи и езжайте по белу свету искать себе невест. Каждый из вас должен найти такую девушку, которая могла бы соткать и сшить за один день рубашку.
Выехав за ворота замка, старшие одиннадцать братьев сказали младшему, которого звали Симон:
– Ты глуп и будешь только мешать нам, иди своей дорогой.
И, пришпорив коней, они умчались вдаль.
Расстроенный Симон слез с коня, упал в траву и горько заплакал. Вдруг откуда ни возьмись послышался тоненький голосок:
– Не плачь, Симон. Посмотри лучше на нашу маленькую куколку.
Юноша поднял глаза и увидел под листиком цветка крошечную девочку, одетую в воздушное белое платье. Она была очень маленькая, не больше мизинчика. Как взрослая, она восседала на крошечном золотом кресле, а в волосах у нее поблескивала бриллиантовая корона. Девочка была она необыкновенно красива и стройна.
– Расскажи мне, – сказала она, – какое несчастье приключилось с тобой.
Она говорила таким ласковым голосом, что юноша рассказал ей обо всем: как король-отец велел всем братьям найти себе невест, как раздал им доспехи и коней, как они выехали из дворца и братья бросили его одного посреди дороги.
– Где же я могу найти невесту, умеющую ткать и шить рубашки за один день? – горестно повторял бедный юноша.
– Я с удовольствием помогу тебе. Хочешь, я буду твоей невестой? – спросила куколка. – Посмотри, что я умею делать.
Она достала пряжу, соткала материю, выкроила и сшила рубашку – и все это на глазах у изумленного юноши. Правда, рубашка получилась крошечная, как для куколки.
Симон взял рубашку и отправился к отцу. Отец-король с удовольствием рассмотрел ее и сказал смущенному Симону:
– Неважно, что она такая маленькая, зато она сшита очень аккуратно.
И он благословил сына на брак с куколкой. Радостный Симон вернулся за своей невестой. Он хотел было посадить ее к себе в карман, но куколка сказала, что у нее есть своя карета и лошади. Она села в серебряную чайную ложечку и запрягла в нее двух маленьких зелененьких кузнечиков. И они поехали рядом: Симон на коне, а его невеста в забавном экипаже – серебряной чайной ложечке, запряженной двумя кузнечиками.
Юноша ехал очень осторожно, стараясь не наступить на свою невесту. Но вот вдали показались уже дворцовые ворота, и, почуяв дом, конь Симона взмахнул копытом, и серебряная ложечка вместе с куколкой упала в озеро, мимо которого они проезжали. Бедный юноша! Он кричал и звал на помощь. Вдруг вода в озере забурлила и вынесла на берег прелестную девушку, с стройной фигурой, тонкой талией и пышными волосами. Счастливый Симон усадил свою возлюбленную на коня и помчался во дворец.
ПРИНЦ С ОСЛИНЫМИ УШАМИ
Португальская сказка
В одном королевстве жил добрый и умный король. Одно лишь омрачало его — у него не было детей. Гуляя однажды по лесу, он встретил трех фей, которым и рассказал о своем несчастье.
Сжалившиеся над ним волшебницы обещали ему помочь и сказали, что ровно через год и один день у него родится долгожданный ребенок. И точно: ровно в назначенный срок королева родила прелестного маленького мальчика.
Ночью около колыбели новорожденного появились три добрые феи, чтобы по старинному обычаю наградить малютку своими дарами.
Первая фея, самая молодая из них, сказала:
— Ты будешь самым красивым юношей на свете.
— Ты будешь храбр и благороден, как лев, — пообещала другая.
Когда третья фея, старшая из них, услышала, какими прекрасными качествами наделили ребенка ее подруги, она с минуту подумала, а затем, совсем близко подойдя к колыбели, прошептала:
— А чтобы ты никогда не зазнавался, я награжу тебя ослиными ушами.
После этого феи исчезли.
То, что они пожелали, сразу же начало исполняться. Маленький принц рос не по дням, а по часам. И чем прекраснее он становился, тем храбрее и честнее делалось его сердце. Но, о горе, при этом вырастали все длиннее и длиннее его серые ослиные уши. Король с королевой были в ужасе. Какое ужасное будущее ждало их единственного наследника! Ведь не мог же управлять страной принц с ослиными ушами! Они всячески старались скрыть это. Никто и никогда не видел малютку без шапочки или берета. И никто не догадывался о его ужасном несчастье. Все придворные с гордостью любовались своим будущим повелителем, предвкушая день, когда во главе их государства станет такой красивый и благородный король.
Малютка все рос и рос, пока не превратился наконец в прекраснейшего из смертных. Пока он был маленький, родители разрешали ему ходить с локонами, как девочке, радуясь, что они надежно скрывали его уродство. Но вот теперь, к великому ужасу короля с королевой, их сыну стал необходим парикмахер и брадобрей. День и ночь они не смыкали глаз, думая, как бы скрыть ужасную тайну их сына, и, наконец, придумали. Они вызвали к себе самого опытного из парикмахеров и сказали ему:
— Мы тебе оказываем великую честь — ежедневно брить и стричь нашего сына и наследника. Чтобы ты ни увидел, когда будешь выполнять свою работу, должно остаться тайной. Ты должен быть нем как рыба. Если ты выполнишь это, то станешь очень богатым, если нет — тебя ждет смерть.
Парикмахер, не предчувствуя ничего плохого, с радостью согласился, поскольку всегда жил очень бедно.
В тот же день он поселился в замке. Он ел теперь за королевским столом, охотился вместе с принцем, спал в его спальне и был счастливейшим из смертных.
Так прошло немало времени, и вдруг парикмахер занемог. Болезнь его была самая обычная: ему очень хотелось поделиться с кем-нибудь своим секретом, а поскольку он смертельно боялся это сделать, то сделался очень нервным и все буквально валилось у него из рук. Ему становилось все хуже и хуже.
И вот однажды, не в силах больше терпеть эти муки, он отправился в лес к старому отшельнику попросить у него совета. «Если ты не в силах больше переносить это, — сказал ему старец, — то уйди подальше в поле, найди там глубокий ров, зайди в него, наклонись к земле и все ей расскажи. Там никто не услышит тебя. Земля похоронит в себе твою тайну».
Поблагодарив отшельника за совет, радостный парикмахер побежал в поле, нашел глубокий-преглубокий ров и сделал все так, как ему было велено. Ему сразу же стало легко, болезнь прошла, и, весело напевая, он отправился во дворец.
Прошло немного времени, парикмахер уже обо всем забыл, а на том месте, где он побывал, вырос высокий-высокий тростник. Однажды мимо проходили пастухи. Увидев тростник, они обрадовались, срубили его и наделали множество прелестных дудочек. Но вот странно, какую бы мелодию ни пытались они сыграть, дудочки играли и пели лишь одно:
У нашего принца ослиные уши,
У нашего принца ослиные уши.
Вскоре история о диковинных дудочках распространилась по всему королевству и дошла до короля. Предчувствуя неладное, он велел позвать пастухов и сыграть ему на волшебных дудочках. Как бедные юноши ни старались, дудочки играли лишь одно:
У нашего принца ослиные уши,
У нашего принца ослиные уши.
Король пришел в бешенство. Кто же мог предать его сына? Подумав, он велел привести парикмахера. Испуганный парикмахер все рассказал ему, и разгневанный король приказал убить его. В то время, когда глашатай зачитывал приказ короля о смертной казни, а палач вынимал из ножен свой меч, в зал вбежал молодой принц и, сорвав с головы берет, воскликнул:
— Прошу Вас, отец, не делайте этого. Чем виноват этот бедный парикмахер, если он всего лишь сказал правду? Так пусть же все узнают об этом. А я обещаю быть хорошим королем, несмотря на то, что у меня ослиные уши.
Парикмахер был спасен, но тут же, к великому изумлению короля с королевой и всех придворных, уши принца начали на глазах уменьшаться, пока не превратились в обычные, человеческие. Фея, наложившая на него заклятье, увидела, что сердце его не возгордилось, и сняла с него заклятье. Все были рады, смеялись и плакали от счастья. Рад был король, рада была королева, рады были министры и придворные и, конечно же, больше всех был рад парикмахер. А принц, женившись на красивейшей из принцесс, стал счастливо и справедливо править страной.
В одном королевстве жил добрый и умный король. Одно лишь омрачало его — у него не было детей. Гуляя однажды по лесу, он встретил трех фей, которым и рассказал о своем несчастье.
Сжалившиеся над ним волшебницы обещали ему помочь и сказали, что ровно через год и один день у него родится долгожданный ребенок. И точно: ровно в назначенный срок королева родила прелестного маленького мальчика.
Ночью около колыбели новорожденного появились три добрые феи, чтобы по старинному обычаю наградить малютку своими дарами.
Первая фея, самая молодая из них, сказала:
— Ты будешь самым красивым юношей на свете.
— Ты будешь храбр и благороден, как лев, — пообещала другая.
Когда третья фея, старшая из них, услышала, какими прекрасными качествами наделили ребенка ее подруги, она с минуту подумала, а затем, совсем близко подойдя к колыбели, прошептала:
— А чтобы ты никогда не зазнавался, я награжу тебя ослиными ушами.
После этого феи исчезли.
То, что они пожелали, сразу же начало исполняться. Маленький принц рос не по дням, а по часам. И чем прекраснее он становился, тем храбрее и честнее делалось его сердце. Но, о горе, при этом вырастали все длиннее и длиннее его серые ослиные уши. Король с королевой были в ужасе. Какое ужасное будущее ждало их единственного наследника! Ведь не мог же управлять страной принц с ослиными ушами! Они всячески старались скрыть это. Никто и никогда не видел малютку без шапочки или берета. И никто не догадывался о его ужасном несчастье. Все придворные с гордостью любовались своим будущим повелителем, предвкушая день, когда во главе их государства станет такой красивый и благородный король.
Малютка все рос и рос, пока не превратился наконец в прекраснейшего из смертных. Пока он был маленький, родители разрешали ему ходить с локонами, как девочке, радуясь, что они надежно скрывали его уродство. Но вот теперь, к великому ужасу короля с королевой, их сыну стал необходим парикмахер и брадобрей. День и ночь они не смыкали глаз, думая, как бы скрыть ужасную тайну их сына, и, наконец, придумали. Они вызвали к себе самого опытного из парикмахеров и сказали ему:
— Мы тебе оказываем великую честь — ежедневно брить и стричь нашего сына и наследника. Чтобы ты ни увидел, когда будешь выполнять свою работу, должно остаться тайной. Ты должен быть нем как рыба. Если ты выполнишь это, то станешь очень богатым, если нет — тебя ждет смерть.
Парикмахер, не предчувствуя ничего плохого, с радостью согласился, поскольку всегда жил очень бедно.
В тот же день он поселился в замке. Он ел теперь за королевским столом, охотился вместе с принцем, спал в его спальне и был счастливейшим из смертных.
Так прошло немало времени, и вдруг парикмахер занемог. Болезнь его была самая обычная: ему очень хотелось поделиться с кем-нибудь своим секретом, а поскольку он смертельно боялся это сделать, то сделался очень нервным и все буквально валилось у него из рук. Ему становилось все хуже и хуже.
И вот однажды, не в силах больше терпеть эти муки, он отправился в лес к старому отшельнику попросить у него совета. «Если ты не в силах больше переносить это, — сказал ему старец, — то уйди подальше в поле, найди там глубокий ров, зайди в него, наклонись к земле и все ей расскажи. Там никто не услышит тебя. Земля похоронит в себе твою тайну».
Поблагодарив отшельника за совет, радостный парикмахер побежал в поле, нашел глубокий-преглубокий ров и сделал все так, как ему было велено. Ему сразу же стало легко, болезнь прошла, и, весело напевая, он отправился во дворец.
Прошло немного времени, парикмахер уже обо всем забыл, а на том месте, где он побывал, вырос высокий-высокий тростник. Однажды мимо проходили пастухи. Увидев тростник, они обрадовались, срубили его и наделали множество прелестных дудочек. Но вот странно, какую бы мелодию ни пытались они сыграть, дудочки играли и пели лишь одно:
У нашего принца ослиные уши,
У нашего принца ослиные уши.
Вскоре история о диковинных дудочках распространилась по всему королевству и дошла до короля. Предчувствуя неладное, он велел позвать пастухов и сыграть ему на волшебных дудочках. Как бедные юноши ни старались, дудочки играли лишь одно:
У нашего принца ослиные уши,
У нашего принца ослиные уши.
Король пришел в бешенство. Кто же мог предать его сына? Подумав, он велел привести парикмахера. Испуганный парикмахер все рассказал ему, и разгневанный король приказал убить его. В то время, когда глашатай зачитывал приказ короля о смертной казни, а палач вынимал из ножен свой меч, в зал вбежал молодой принц и, сорвав с головы берет, воскликнул:
— Прошу Вас, отец, не делайте этого. Чем виноват этот бедный парикмахер, если он всего лишь сказал правду? Так пусть же все узнают об этом. А я обещаю быть хорошим королем, несмотря на то, что у меня ослиные уши.
Парикмахер был спасен, но тут же, к великому изумлению короля с королевой и всех придворных, уши принца начали на глазах уменьшаться, пока не превратились в обычные, человеческие. Фея, наложившая на него заклятье, увидела, что сердце его не возгордилось, и сняла с него заклятье. Все были рады, смеялись и плакали от счастья. Рад был король, рада была королева, рады были министры и придворные и, конечно же, больше всех был рад парикмахер. А принц, женившись на красивейшей из принцесс, стал счастливо и справедливо править страной.