Пристал в транспорте рассказы

Обычная маршрутка на 19 мест. Междугородская, с более высшимы, немного красивыми креслами. Я сидел на втором месте от окна, посреди маршрутного автобуса, соседка – возле окна, на вид – взрослее меня. Она подсела немного позже, уже после выезда автобуса из станции.
 

Сидим, едем.
 

Тесно. Май. Я чувствую тесное соприкосновение её ног с моими; кажется, я был в шортах или лёгких джинсах. Девушка – в лёгких летних штанах из хлопка.
 

Моя левая рука невольно положилась между нашими бёдрами: оно и понятно – между креслами отсутствовали перегородки-ручники. Есть в междугородских лёгких маршрутках одна особенность, интересное наблюдение: Когда автобус «летит» на скорости выше 80 км/ч – салон очень и очень трясёт, а если и дорога плохая, вся в выбоинах, так и вовсе – трясёт даже на скорости 40 км/ч. Средняя скорость такой маршрутки в дороге – составляет 75 км/ч.
 

При временном пути в 2 часа, на отрезках, между основными 2-мя подстанциями автовокзалов, создаются почти ровные и постоянные вибрации в салоне.
 

И вот. От таких вибраций я часто «просыпаюсь»: начинаю чувствовать истому, сексуальное желание, вхожу в мандраж. И посреди дороги, когда последняя под-автостанция – позади, моя левая – оказалась на пространстве участка бедра девушки слева от меня, что у окна.
 

Она задремала. Из положения «ладонь внутренней стороной – вверх» – я аккуратно перевёл её в положение «внутренней строной – вниз». По-факту – я взялся за её бедро.
 

Спит. Но и я слегка волнуюсь. В наушниках, через телефон, что-то играет: может – ДепешМод. а может – Оззи, а может – ПарадайзЛост.
 

В продолжении всей оставшейся дороги, в минут 45 – я подбирался ближе и ближе к её промежности, слегка, даже незаметно, массируя выпуклость её лобка через штаны сверху: едва касаясь пальчиком, едва поглаживая лодышкой, словно легким ветром, и ощущением от прикосновения травы на лугу.
 

И… у меня получалось!
 

Постоянно в напряжении, но с энтузиазмом и юношеской дерзостью я не останавливался, не убирал руку с её бёдер, с её лобка, иногда посматривал в её сторону, иногда в стороны – на облака, поля, дорогу, что проносились с каждым моим прикосновением всё быстрее, всё больше, всё дальше.
 

«Аххх! » – тихо вырвалось с её губ, едва удерживаясь на месте, тобы не испугать мою руку с её промежной выпуклости… – она продолжала типо дремать: когда глаза закрыты и тепло – разве не приходят к нам сны без спроса?
 

Но вот – «Круг» – поворотный круг, развязка, начало въезда в город. До города 3 км.
 

Я резко забираю свою руку, она будто исчезла, будто никогда и не было её на бугорке штанов моей соседки по сидению. Сны легко уходят и исчезают. Дама проснулась.
 

Я не знаю как, но я за последние 15 минут – лишь чудом не кончил себе в трусы, чудом остался сухим – но очень взволнованным и радостным.
 

Приехав в общагу – я сразу же смастурбировал накопившуюся в гениталиях массу в унитаз, дабы не было застоя и запора в семявыводных каналах.
 

Приключение свершилось и закончилось в тот летний майский вечер.
 

2017-10-10
 

Ехал я как-то пригородным автобусом в село к брату, от жены да от скуки вина попить. Народу было немного, я уселся на заднем сидении и вздумал было подремать, а то с часу езды приходилось. Поскольку дальнейшие события случились весьма интересные, опишу пассажиров. Впереди лицом ко мне сидели две женщины. У окна – жуткого вида высохшая старуха, сущая ведьма, в руках – трехсотлетней давности обшарпанная хозяйственная сумка, чем-то наполненная. Рядом с ней дородная дама в неплохой шубейке. В середине салона — бритоголовый мужчина кризисного возраста, чудовищной толщины, и, конечно же, с бутылкой пива. Напротив, на одиночном сидении – чрезвычайно мрачного вида парниша лет тридцати. Да еще несколько женщин.

И только я приклонил голову к окну, как на остановке в конце города вошли новые пассажиры. Это была дамочка и девочка, лет четырнадцати, как оказалось, мать с дочкой. Судя по безмятежному виду и глуповатой улыбочке, малолетнее создание было не от мира сего. И точно. Только автобус тронулся, дочка обернулась к маме и пронзительно, тягуче пропела, как произносили когда-то старинные куклы, если их нагибать:

— Ма-мааааааааааааааааааааааа!

— Что, что моя хорошая?

— Ма-маааааааа, а можно я поиграю в контролёёёёёёёёёёёёёёёёёёёёра!???

— Конечно, моя девочка, золотце мое ненаглядное!

И столько любви было у мамы в этих словах!

— Ну, тогда говори!

Женщина поднялась, и обратилась ко всем:

— Уважаемые пассажиры! Моя доча хочет поиграть в контролера, сейчас она пройдет по автобусу и как бы понарошку проверит у вас билетики. Ну вы ей дайте какую-нибудь бумажку, или кусочек тряпочки, ну так, типа проверить. Хорошо?

Дородная сударыня рядом с ведьмой залучезарилась:

— Ну конечно, пусть поиграет, какая она у вас симпатяжка!

Молодая «контролерша понарошку» подергала маму за рукав и воскликнула:

— Я сама!!! Я сама объявляю!!!

Она встала, вытянулась в струнку, как будто всю свою жизнь имела «отлично» по строевой подготовке, и с неописуемой торжественностью, с какой советские лидеры открывали съезды великой партии, объявила:

— Грррррраждане пассажирррррры!!!!!!!

Еще более торжественная пауза.

— Контрррррроль на лллллллиниииииииии!!!!!!!!!!

Сейчас ее виду мог позавидовать самый непревзойденный оратор в мире.

— Прррошу подготовить для проверки все ваши билеты!

Ага. «Все ваши». Как будто у меня их с десяток.

Начала она с ужасной старухи с еще более ужасной сумкой в руках. Та засунула обе руки в жерло своего багажа, что-то долго копалась и наконец достала небольшой кусок капустного листа, протянула девочке. Та чуть надорвала его и вернула бабке. Она же (бабуля) немедленно сунула его в рот и жевала практически до заключительной сцены!

Следующей была очередь ведьминой соседки. Она достала из своей сумочки конфету, протянула начинающему ревизору и сказала:

— А мне можно не возвращать!

— Нет нет, так нельзя. Сохраните документы до конца поездки.

Развернув конфету, вернула надорванную бумажку тете, а начинку отдала матери. Мамаша с удовольствием съела конфетку, причмокивая и присасывая, даже не поделившись со своим чадом.

У меня почему-то возникла ассоциация ее со стервой-вампиршей. Дальнейшее показало, что я был абсолютно прав.

Пройдя несколько женщин, блюстительница порядка проезда в общественном транспорте подошла к любителю пива.

— Ваш билет, пожалуйста!

Дядя с необыкновенным умилением произнес:

— Ты знаешь, милая, контролерский дух в тебя, по-моему, еще в мамкиной утробе вселился!

И тут так неожиданно, что я даже вздрогнул, закричала ее мамочка:

— Да ты нахал! Показывай билет и не хами! Ишь ты, гад, иронизирует еще!

Автобус притих. Никто не ожидал такой реакции. Мужчина с опустевшей пивной посудой оправдывающе произнес:

— Да ладно….. Я ж тока хотел сказать, что из нее настоящий котроллер вырастет.

— Нет! Она у меня певицей будет! Или актрисой!

И тут голос подал мрачный гражданин:

— Ага! Актрисой! Контролера в сериалах играть!

Произошла разрядка. Хохот в салоне. Но мама не смеялась. С невероятной быстротой ее лицо окрасилось в цвет идеологии советской власти, она бешено заорала:

— Замолчите все! Не мешайте работать кондуктору.

«Так вот оно что!», подумал я. «Мамаша тоже не в себе».

Люди замолчали. Походу дела, все всё поняли и решили не усугублять.

А между тем все это время стажирующаяся отроковица стояла с протянутой рукой для проверки перед пивным гражданином. Он же начал отдирать этикетку с бутылки, но она не хотела отдираться. Пиво было брендовое, не левак, приклеено было по уму, как положено. Дядю осенило:

— Дочка, а давай я тебе целиком бутыль дам, ты ее и проверишь.

К моему великому удивлению, контролер оказалась весьма сведующей в своем деле.

— Так это будет взятка, я вас привлекаю к ответственности за дачу взятки. Вам грозит наказание за это до пяти лет.

«Во блин!», думаю я, « за билетную взятку пять лет, а на сколько же надо засадить всю эту путинскую чиновничью свору, гребущую взятки миллионами?»

Ценитель пенного сделал вид, что испугался.

— Дорогуша, прости, на полтинник, надорви чуть-чуть, только верни.

Опять проснулась мамаша:

— Доченька, эту бумажку не возвращай, положи в кармашек, это будет уликой в деле.

— Нихрена себе, поездочка обошлась, билет полтинник стоит, и ей стоко же. Ладно, бери, матери еще конфет купишь, пусть жрет, она видно, очень их уважает.

Спрятав полтишок в карман, ревизия обернулась к мрачному типу.

— А ваш билет?

Тот угрюмо, исподлобья взглянул на нее и сказал:

— Отвали, мелкая, иди к мамаше, без тебя тошно.

Надо же, но мелкая, ничуть не смутившись, приняла позу :

— Ага, так вы без билета! Платите штраф!

Тут включилась мамаша:

— Заплатите понарошку, хамло, не смущайте ребенка.

— Щас я те заплачу….

И заорал:

— Водитель! У тебя автобус или сумасшедший дом? Высади их на х… мучают пассажиров!

Водитель, еле сдерживая смех, (как видно, он был в курсе всего процесса проверки проездных документов, поскольку его место отделялось от салона только занавесочкой) через громкую связь ответил:

— Сейчас не могу высадить, прецедента нет.

— Дайте штраф, а то высажу! – это верещит девочка-контролерша.

Дорогие читатели! Вы наверняка осудите меня за дальнейшее описание происходящего, но поймите, я хочу наиболее точно передать вам случившееся. Прошу вас, простите мне те высказывания, которые неиссякаемым потоком полились из нутра озабоченной матушки. И, разумеется, особо выдающиеся слова я опущу.

Как мне показалось, вместо матери грозная безмерная туша необыкновенной обиды приблизилась к мрачному типу.

— Да ты тварь, скотина, издеваться вздумал над моим золотом? Да я тебя сгною за пятнадцать лет с конфискацией!

— Пятнадцать лет! Пятнадцать лет! – это уже пищит кандидат в контролеры.

— Плати штраф, ж… ср… , г..но бешеное, я тебя прямо здесь закопаю! – это мамка вне себя, похоже.

Хоть и мрачный был мужик, но чувство юмора у него имелось.

— Это где ж, под полом, что ли? Рядом с карданом! Ну-ну, иди к водиле за отверткой, лючок откручивать!

Вы не поверите, но совершенно вышедшая из себя мама закричала:

— Отвертку! Принеси отвертку, я его закопаю, он над моим сокровищем издевается!

— Закопаем, закопаем! — не отстает от мамы вошедшая в роль дочка.

И тут вступает в переговоры дегустатор пива. Посмотрев сквозь бутылку на разгневанную мать противницы безбилетного проезда, он сказал:

— Угомонись, подруга! Садись рядом, у меня этого добра, — он постучал бутылкой по бритой голове, — еще три штуки. Отличное пиво, угощаю, только угомонись, дай доехать.

Я заметил, как автобус сбавил ход, это водитель хохотал за баранкой.

Негодующая барышня отвернулась от гражданина, отказавшегося платить штраф, нависла над необъятным пивнячком, сменив цвет физиономии с бывшепатриотичного на более траурный, и негромко, шипя, выдала такую тираду, которой позавидовал бы самый оголтелый любитель непечатной словесности. Нет. Это был не семиэтажный мат. Это была исключительно искусно построенная речь, состоящая лишь из одних бранных слов, как будто обладательница их была по меньшей мере профессором нецензурной лексики! Как я пожалел, что у меня нет диктофона!

Дядя с пивом съежился и сразу стал каким-то маленьким и сереньким. Видно было, что такого обращения он ранее не видел никогда. И тут в спор вступило новое лицо, до сих пор сидевшее впереди бочкообразного товарища и скучающе глядя в окно на окружающее. Это был дедок в шапке ушанке, сельский житель.

— Ну ты, мать, дала языку работы. И он у тебя не отвалился?

— Ах ты скаредная жижа, сморчок загнивший, голос подал? Сейчас я тебе его урежу.

Моментально сцепив руки в замок, она обрушила их на кроличью ушанку. Обладатель сего убора даже не успел пикнуть. Как будто уснул. Да, действительно, есть женщины в русских селеньях, и коня на скаку, и мужика в отключку.

Оборотясь к водителю, серьезно настроенная мамочка серьезно стоящей дочки контролера-понарошку очень, очень серьезно заорала:

— Разворачивай автобус, разворачивай, едем к прокурору, я их всех, гадов, на пятнадцать лет с конфискацией!

Водитель перестал смеяться, еще бы, дело-то какое – пассажира побили.

— Я тебя саму сейчас прокурору сдам, за рукоприкладство, скажи спасибо, что он в сознание пришел.

Действительно, обладатель пива стащил кролика со старичка и полив ему голову из начатой бутылки, привел того в чувство.

— Так ты будешь разворачиваться к прокурору? Пятнадцать лет, сссс…уки!

Тем временем автобус подошел к остановке, это была небольшая деревенька, там стояло несколько человек, видимо, собравшихся в село за покупками. Мы остановились.

Водитель выглянул в салон и сказал:

— Барышня, выходи, контроля на линии не ожидается более. Ты мне всех пассажиров напугала до чертиков.

— Так ты, мразь, извозчик голопузый, с ними сговоривши? Так я и тебя на пятнадцать лет с конфискацией!

Тут шеф тоже не выдержал.

— Давай, вылазь, тварь бешеная, а то щас монтировкой опояшу, не посмотрю, што ты баба!

Люди на остановке, видя неладное, не торопились посетить автобус. Молча стояли и смотрели на происходящее.

Тварь бешеная, совершенно почернев, провозгласила, как следствие по особо важным делам:

— Как твоя фамилия, ты ответишь по полной программе!

Дамочка, видать, насмотрелась наших ментовских сериалов.

— По полной, по полной, — пиликала непризнанная контролерша.

Водила показал ей на табличку, где были указаны данные его и сменщика.

— Какая из них твоя, скотина, какая из них твоя, первая или вторая? – даже крик в мегафон не сравнился бы с голосом разгневанной мамы.

— Пиши обе, не ошибешься! – водитель автобуса смеялся уже не сдерживаясь.

— Пятнадцать лет как минимум! Твари, скота бешеная, все уроды! – и т.д и т.п. , более я передать просто не могу, сознание мое меркнет перед этой бесовщиной.

И тут, ошарашив всех пассажиров, мать достает из своей сумочки губную помаду и, развернув дочку спиной к себе, на ее бежевом пуховичке стала рисовать обе фамилии водителей. Закончив, дама схватила дочку за руку и с криком «пятнадцать лет, пятнадцать лет!» выбежала из автобуса и ринулась на противоположную остановку.

И напрасно она так торопилась. Огибая автобус, и контролерша, и ее мама скрылись под гусеницами едущего навстречу бульдозера.

Заключительная сцена.

«Я любил одну даму,

Вспомнились мне слова Армена Григоряна.

Жуткая тишина в автобусе. Все смотрели на выпавшего из кабины бульдозериста, лежащего на дороге с открытым ртом и глазами, как у лягушки. И вдруг раздался крик. Нет, не крик, вопль. Чудовищный, сатанинский вопль. Это орала ведьма на переднем сиденье рядом с дородной дамой, которая от испуга потеряла сознание и упала дорогой шубой на пол автобуса, затоптанный грязным снегом. Жуткий вой как-то быстро стал затихать, перейдя в хлюпанье со скрежетом, и затих. Посиневшая бабка, откинувшись на спинку сиденья, замерла, уставившись открытыми глазами на люк в крыше автобуса. Недожеванный «билетик» с последним кашлем выскочил изо рта и приклеился, по иронии судьбы, на этикетку пивной бутылки пивного дяди, также служившей частью билетика. Ослабевшие руки выпустили мерзкую сумку, она упала, и выкатился из нее страшный, до одури жуткий, полусгнивший кочан капусты, похожий на обугленную человеческую голову. Докатившись до двери, он проскакал по ступенькам и упал, покачиваясь, на остановке, приводя в еще большее изумление и без того обалдевших пассажиров.