Про сказку о рыбаке и рыбке профессор

24 февраля филолог, профессор Александр Ужанков в Актовом зале Сретенской семинарии в рамках курса «Духовные основы русской литературы» прочитал лекцию по произведению Александра Пушкина «Сказка о рыбаке и рыбке». 

В начале лекции Александр Ужанков обратил внимание слушателей на название сказки — «О рыбаке и рыбке». Сразу возникли вопросы: «Почему Пушкин на первое место ставит именно рыбака?», «Куда “потерялась” старуха?».

Идею и сюжет этой сказки Пушкин позаимствовал из сказки братьев Гримм «О рыбаке и его жене». В этой сказке рыба-камбала выполняет желания обоих: и старика и старухи. Пушкин взял сюжет и сильно приблизил его к русской действительности:

«По сути дела Пушкин превратил эту померанскую сказку в русскую».

Сказка «О рыбаке и рыбке» была написана осенью 1833 года. Александр Ужанков отметил существенную деталь написания сказки — Пушкин писал ее, когда уже был женат:

«Пушкин в этой сказке показывает свое отношение к семейной жизни, то есть как должна строиться семейная жизнь». 

Далее Александр Ужанков детально разобрал вступление:

«Пушкин начинает свою сказку с таких слов: “Жил старик со своею старухой у самого синего моря”. Главное слово — “своею”. То есть это муж и жена, они венчаны, а значит старуха “замужем” — муж впереди, а жена за ним. По сути дела, мы должны здесь увидеть аллюзию к “Домострою” — произведению об идеале семейной жизни, где четко прописано, что муж предстоит пред Богом за свою жену. И этот смысл заложен в произведении».

Профессор заметил, что Пушкин не просто так с точностью указывает, где жили герои произведения — «у самого синего моря». Сразу появился вопрос, почему он не сказал просто «у моря», а выбрал именно «у самого синего»:

«Море — отражение “синего” неба. А значит, когда на протяжении всего произведения цвет моря будет меняться, на самом деле будет меняться небо, то есть будет меняться отношение к происходящему с Неба».

Описывая желания старухи, Александр Ужанков определил в ней «разыгравшуюся» страсть стать выше Бога. Рыбка выполнят все желания старика и старухи, но чтобы их «урезонить» возвращает всё в исходное состояние:

«Пушкин в своем произведении говорит о семье как о малой Церкви — жена спасается мужем, а муж женой. В итоге, чтобы понять это, старик и старуха должны были прожить 33 года у моря в нищете, готовясь к главному испытанию своей жизни, и пройдя его, уже начать думать об общем спасении».

Так как эту сказку нужно понимать как притчу, а у каждой притчи несколько смыслов, то Александр Ужанков обозначил другое ее значение:

«Старик — это человеческая душа, которой ничего не нужно, кроме одного — покоя, для спасения, а старуха — это человеческая плоть, которой всегда что-то нужно. И чем больше душа позволяет плоти требовать, тем душе сложнее укротить плоть».

Следующая лекция курса «Духовные основы русской литературы» пройдет 9 марта в Актовом зале Сретенской семинарии. Она также будет посвящена творчеству Александра Пушкина, но уже по другому произведению — повесть «Капитанская дочка» как духовное завещание А.С. Пушкина и вершина его творчества. 

СПРАВКА:

Александр Николаевич Ужанков — филолог, литературовед, культуролог, теоретик и историк литературы и культуры Древней Руси. Доктор филологических наук (2005), кандидат культурологии (2000), профессор (2010). Почетный работник высшего профессионального образования Российской Федерации (2012). Член Союза журналистов СССР (1986) и Союза писателей России (2000), действительный член Академии Российской словесности (2011), член Общества исследователей Древней Руси, член Научного совета по культурному и историческому наследию Российской Академии наук, член Совета по науке при Министерстве культуры РФ, член Общественного совета при Министерстве культуры РФ (2013—2015).

Автор более 200 исследований по теории и истории древнерусской словесности, мировоззрению и культуре Древней Руси.

Выступление Михаила Казиника на заседании Совета Федерации в рамках проекта «Время эксперта». Полное видео

Советский и российский скрипач, лектор-искусствовед Михаил Казиник выступил на заседании Совета Федерации в рамках формата «Время эксперта».

Его рассказ был посвящен месту культуры в жизни людей, воспитанию талантливой молодежи и бережному сохранению их духовных начал.

Известный искусствовед призвал законодателей уделять пристальное внимание вопросам культурного развития нации.

Основные тезисы из выступления Казиника:

1. Культура должна быть на первом месте в бюджете России

Если бы наша страна, планируя бюджет, под номером один написала «культура», то все остальные сферы автоматически поднялись на много процентов. Один процент, добавленный на культуру, — это то же самое, что 15% на здравоохранение или 25% на образование. Мы уже давно в этом убедились. Там, где культура на втором месте, на первое придётся вытаскивать деньги на здравоохранение. Потому что люди без культуры болеют. Любая страна велика тем, что она внесла в мировую копилку цивилизаций, а не тем, сколько колбасы она съела за энный период времени. Культура — это самое главное.

2. Школа упорно делает вид, что она из XIX века

Спросите у любого учителя-филолога в школе, о чём сказка Пушкина о рыбаке и рыбке. Все скажут: сказка эта о жадной старухе, которая осталась у разбитого корыта. Глупость очередная. Это Пушкин будет тратить время на то, чтобы осуждать очередную жадную старуху? Это сказка о безусловной любви старика. Легко любить красивую, щедрую, умную женщину. Вы попробуйте любить старую, грязную, жадную старуху!

А доказательства вот. Я спрашиваю любого филолога: «Как начинается „Сказка о рыбаке и рыбке?“». Мне все говорят: «Жили-были старик со старухою у самого синего моря». Правильно? «Правильно», — говорят филологи. «Правильно», — говорят академики. «Правильно», — говорят профессора. «Правильно», — говорят ученики. «Жили-были старик со старухою у самого синего моря…» Это неправильно! Это был бы не Пушкин. «Жили-были старик со старухою», — это самое обыкновенное начало сказки. А у Пушкина: «Жил старик со своею старухою». Разницу чувствуете? Потому что своя. Пушкин даёт код: своя, родная, 33 года вместе. Плоть от плоти.

Дальше спрашиваю у филологов, где они жили? «Ну как, у моря! У самого моря!» И это неправда. У самого синего моря. Это второй код Пушкина. По мере желаний старухи она перестаёт быть своей, а море меняет цвет. Помните? «Помутнело, почернело синее море».

Всё, о чём я сейчас говорю, это о культуре. О другой школе, об умных педагогах, которые такое вытворят, что дети после этого будут все свободное время книжки читать, а не лазить по интернетам, и всяким там «Фараонам» и группам с матом. А школа делает вид, что она из XIX века. Из тех времён, когда было две программы по телевидению: по первой — Брежнев, по второй — Косыгин. И газета «Правда».

3. Учителя сильно уступают интернету

Мы живём в совершенно другом мире. Всё должно измениться, потому что сегодня не учителя-информаторы. Не Иван Петрович, который сказал прочитать про Джомолунгму 116-ю страницу. А интернет, в котором 500 тысяч ссылок на Джомолунгму, на высочайшую вершину мира. Оттуда можно узнать про Тибет, про древние культуры, про древние знания, про тень учителя и так далее. Какая же это школа? Сегодня любой нормальный интернетный мальчик даст 100 очков вперёд старому доброму Ивану Петровичу, у которого дома на полке книжка «Методика преподавания географии в пятом классе средней школы».

4. Детям нужно играть в литературные игры

Школа должна быть мотивирована радостью. У наших детей всего десять лет, лучшие годы жизни с 6 до 16. Что мы с ними вытворяем? За десять лет по шесть часов в день — это ли не преступление? С такой речью, с такой риторикой часто, что мне становится страшно. Почему ни одна учительница в школе, рассказывая сказку о попе и Балде, не рассказала детям правду? Что вся «Сказка о попе и работнике его Балде» Пушкина — это борьба двух звуков? Поп — «о», а «Балда» — «а». Поп говорит, окая, он круглый, и слева направо читается одинаково — «поп», «поп».

Не перестаю удивляться глубине художников слова! Сколько мудрости, проницательности и правды упаковано в созданных ими образах. С удовольствием «распаковываю» очередную сказку. Надеюсь, читатель, что и ты не уйдешь «с пустыми руками», а возьмешь что-то для себя. На этот раз снова Пушкин. До этого уже обращался к творчеству Пушкина: «Сказка о мертвой царевне»

Разбранила меня моя старуха.

Проблемные вопросы

Думаю, что многие помнят сказку Пушкина о старике и рыбке. Сюжет ее довольно прост: старик-рыбак поймал золотую рыбку, которая оказалась волшебной. В благодарность за то, что старик сжалился над ней и отпустил в сине-море, рыбка пожелала исполнить желания старика…

Что случилось дальше – всем известно. Его жена-старуха, узнав об этом, стала требовать от волшебной рыбки исполнения все новых и новых желаний, пока рыбке это не надоело и она не прервала этот неиссякаемый поток старухиных капризов, возвратив все в исходное состояние. Старик со старухой в итоге остались у разбитого корыта – в том состоянии, в котором все и начиналось.

Реклама

При буквальном прочтении сказки рисуется образ простодушного и послушного старика, исполняющего все прихоти своей жены-старухи – своенравной, корыстной и ненасытной. При этом старик чаще вызывает сочувствие, старуха же однозначно осуждается, вызывая негативные чувства: эдакая стерва, загонявшая бедного старика, все ей мало!

Однако давайте не будем спешить, не все здесь так просто. При более пристальном взгляде на сказку возникает ряд вопросов:

• что это за отношения, которые остаются устойчивыми, несмотря на то, что один из партнеров постоянно использует другого?

• что заставляет старика так безропотно подчиняться своей капризной, ненасытной жене?

• чем обусловлена ненасытность старухи?

Начнем по порядку.

Что это за отношения?

Такие отношения можно определить как комплементарные, строящиеся по принципу дополнительности. Комплементарный [фр. complementaire < лат. Comper – дополнять] – дополнительный, добавочный. (Подробно об этом можно прочитать в моей статье Комплементарный брак).

В данном случае имеется ввиду функциональная комплементарность, то есть супруги в таких отношениях выполняют для партнера родительские функции. Комплементарные отношения являются достаточно устойчивыми. Партнеры для таких отношений «подбираются» неслучайно – каждый бессознательно ищет себе ту половинку, которая максимально подходит для удовлетворения своих базовых фрустрированных и как правило неосознаваемых потребностей.

Комплементарные отношения по типу «Ребенок – Родитель» создаются с надеждой получить безусловное принятие, безусловную любовь, признание, которые по разным причинам не удалось получить от своих родителей.

Партнер в этом случае попадает под родительскую проекцию и от него ожидают выполнения родительских функций. Однако парадокс таких отношений в том, что удовлетворить эти потребности в них принципиально невозможно.

Это не значит, что во всех партнерских отношениях невозможно получить безусловную любовь и признание. В зрелых отношениях это возможно, но не является единственной и самой главной функцией отношений. В комплементарных же отношениях эти потребности перекрывают все остальные. Кроме того, в комплементарных отношениях оба партнера остро нуждаются в безусловной любви и признании. Но как известно, невозможно дать то, чего сам не имеешь.

По сути комплементарные отношения – зависимые, так как партеры в них теряют свободу. Зависимые отношения – отношения сценарные, стереотипные, предсказуемые, с ограниченной свободой. Если анализировать отношения героев с точки зрения их взаимодействия, то здесь явно прослеживается зависимый треугольник: Старуха — преследователь, Старик — жертва, рыбка — спасатель.

На первый взгляд кажется, что в таких отношениях грубо нарушен баланс брать-давать. Вот и в анализируемой сказке, Старуха только берет, Старик – дает. Однако при более глубоком рассмотрении все выглядит не так однозначно. Иначе, что заставляет их быть в таких отношениях? Зачем старику оставаться в этих отношениях и терпеть бесконечные старухины требования? Похоже, существует какая-то глубинная психологическая выгода, не позволяющая каждому из партнеров прервать эти отношения.

И действительно, каждый из партнеров в таких странных на первый взгляд отношениях получает что-то важное для себя. В случае Старика – это возможность получить одобрение, которое ему по-видимому так сложно было получить от родительских фигур. Ведь Старуха дает ему возможность совершать подвиги, оставляя надежду заслужить родительскую (материнскую) любовь. В случае Старухи – это возможность пережить безусловную, жертвенную любовь от другого, Старика.

По сути, это отношения такого же рода, что и алкоголик-созависимый, только здесь мы видим мужской вариант спасательства. В таких отношениях чаще оказывается мужчина, который совершает подвиги в надежде спасти своего партнера, в отношениях же «алкоголик-созависимый» таким спасателем чаще оказывается женщина.

Старик

Что заставляет Старика безропотно слушаться Старуху и навязчиво ходить с просьбами к золотой рыбке?

Рыбка в сказке выступает как волшебный помощник. Это та энергия, которая толкает Старика на совершение подвигов.

Что это за потребность, которая наполняет Старика энергией для его «подвигов»? Это желание заслужить любовь – признание. По моему опыту, на такие подвиги способны те женщины, да и мужчины, которые не принимают себя, считают недостойными любви, с заниженной самооценкой.

В нашем случае мы имеем дело с человеком с низкой самооценкой, не принимающим себя и пытающимся быть тем, кем он не является. Старик – человек с невротическим уровнем организации личности, зависимый от отношений, с потребностью в признании от родительской фигуры, пребывающий в чувствах вины обиды, страха и стыда.

По сути, все действия Старика можно обозначить как «Мама, похвали меня, скажи мне, что я хороший мальчик!» Но услышать эти слова из уст Старухи ему не суждено, как, видимо, не суждено было и в его детстве от своей мамочки.

Отсюда его чувство вины.Вина всегда связана с каким-то долгом. Вина в данном случае связана не с тем, что что-то сделал не так, а с тем, что не сделал: не являешься таким, каким должен быть – умным, успешным, достойным… Обида же является результатом непризнания: «Как не старайся, все бесполезно!» Страх и стыд не так остро переживаются, они уже стали хроническими и создают фон.

Сложно представить, что такой человек выберет в партнеры зрелого, с адекватной самооценкой и принятием себя супруга. Как метафорично сказал один мой клиент: «Я сейчас уже понимаю, что специально выбрал себе в жены лягушку, в надежде, что если я буду ее постоянно целовать, то она превратиться в принцессу…»  Это в сказках лягушки превращаются в принцесс. А в жизни: «Сколько ни целую, она не превратилась в принцессу, а стала жабой».

Старуха

Что толкает Старуху ко все большим приобретениям и не позволяет присвоить то, что у нее уже есть?

В сказке самой яркой чертой Старухи является ее ненасытность. Нового положения, статуса, богатства ей хватает на неделю-другую.

Вот неделя, другая проходит,

Ещё пуще старуха вздурилась;

Опять к рыбке старика посылает

Старуха – человек с пограничной структурой личности, с ненасыщаемой потребностью в безусловной любви, с функциональным отношением к другому, пребывающая в постоянном раздражении и недовольстве.

В сказке она постоянно устраивает для Старика такие проверки на любовь. За ее действиями читается «Мама, докажи мне, что ты меня любишь!»

Не хочу быть вольною царицей,
Хочу быть владычицей морскою,
Чтобы жить мне в окияне-море,
Чтоб служила мне рыбка золотая
И была б у меня на посылках».

Это метафора безусловной, жертвенной любви матери. Неудивительно, что в брачных отношениях она не может ее получить. Старик, несмотря на свою покорность и самоотверженность, не годится на роль такой мамочки.

Итог

Отношения, описываемые в сказке, заканчиваются закономерно. Итог таких отношений – разбитое корыто.

Долго у моря ждал он ответа,

Не дождался, к старухе воротился

Глядь: опять перед ним землянка;

На пороге сидит его старуха,

А пред нею разбитое корыто.

В такого рода отношениях партнерам невозможно получить то, чего они хотят. А хотят они безусловной любви. Но партнер по браку, как правило, дать ее не может. На такие подвиги способны лишь родители, да и то далеко не все.

Разбитое корыто – это метафора неудавшегося брака. Ни старик, ни старуха не могут в этих отношениях принципиально насытиться. Так как «едят» не то.

Не знаю, как у тебя, читатель, а у меня возникает еще один вопрос: Если безусловную любовь и принятие все же можно получать в зрелых отношениях, что же толкает зависимых от отношений людей выбирать себе именно таких партнеров, с которыми эти потребности удовлетворить в принципе невозможно?

На мой взгляд, как это не парадоксально звучит – именно эта невозможность. В опыте у зависимого от отношений человека нет модели получения безусловного принятия и любви. И если на его жизненном пути и встретится человек, который способен на это, зависимый пройдет мимо него. Ведь в отношениях с этим человеком он не сможет переживать те чувства-эмоции-страсти, такие привычные и родные для него: отвержения, унижения, вины, стыда, обиды! Ему не хватает надрыва! Ему нужен такой партнер, который бы организовал для него всю гамму подобных переживаний.

Что делать? Терапевтические размышления

Здесь речь идет не о прямых рекомендациях, а скорее о направлении работы. Эти рекомендации необходимо разделить на две категории:

1. Общие рекомендации для обоих партнеров;

2. Рекомендации для каждого партнера. Назовем их условно: «Старик» и «Старуха».

Общие рекомендации:

• Осознать тупиковые паттерны комплементарных, зависимых по сути отношений;

• Осознать свои потребности в этих отношениях;

• Понять и принять тот факт, что твой партнер это твой партнер, а не твоя мама;

• Научиться находить другие способы удовлетворения значимых фрустрированных потребностей.

Рекомендации для «Старика»:

• Осознать свои потребности в такого рода отношениях. Как уже писалось выше, ведущая из них – потребность в признании. Мужской путь – путь совершения поступков, подвигов.Однакоделать это важно не для кого-то, и не для того, чтобы заслужить признание. Заслуживать признание у партнера по браку для повышения значимости и самооценки – это тупиковый путь для мужчины.

• Важно понять, что тебя толкает на эти «подвиги»? Что заставляет выбирать изначально не тех партнеров? Хотя, если исходить из «потребности подвига», то это как раз именно те партнеры. С ними ты можешь удовлетворять эту свою потребность. Однако, скорее твои партнеры останутся «лягушками», кем они изначально и были. А ты наивно веришь, что их можно расколдовать и превратить в принцесс!

• Осознать и принять свою агрессивную часть, учится заботиться о своих границах, учиться говорить «нет»». Возвращение свободы в отношениях  возможно через присвоение вытесненной агрессии.

• Осознать и проработать свое иррациональное чувство вины;

• Учиться принимать себя таким, какой ты есть.Заботиться, любить и поддерживать своего внутреннего ребенка.

• Принять тот факт, что твой партнер не твоя мама. И перестать стараться заслужить ее одобрение.

Рекомендации для «Старухи»:

• Осознать свои потребности в этих отношениях. Как говорилось выше – это потребность в безусловной любви.

• Признать тот факт, что такой любви тебе уже не удастся получить в чистом виде. Пережить всю глубину трагизма от осознания этого факта и учиться жить с этим дальше.

• Учиться замечать другого человека, своего партнера. У него тоже есть свой внутренний мир с желаниями, чаяниями, надеждами, разочарованиями, страхами…

• Осознавать свои претензии в отношении к партнеру. Твой партнер не твоя мама и никогда ею не станет. Разочароваться в нем и принять этот факт как реальность.

• Учиться заботиться о своем «внутреннем ребенке», учиться давать ему то, что не получала сама от родителей, но очень хотела. Этим ты «подлечишь» своего внутреннего недолюбленного ребенка.

Несмотря на всю сложность и запутанность комплементарных отношений, выход из них возможен. Лучшим решением для поисков выхода для обоих партнеров будет работа с профессиональным терапевтом.

СКАЗКА О РЫБКЕ И ПТИЧКЕ

13 мая 1835 года увидело свет (в майской «Библиотеке для чтения») одно из самых загадочных сочинений Пушкина, написанное в едином порыве вдохновения за полтора года перед тем, 14 октября 1833 года. Пушкин предполагал включить эту сказку под номером 18 в «Песни западных славян», но передумал — вероятно, потому что общий колорит «Рыбки» совсем не балканский. Он самый что ни на есть русский, да и сюжет ее наш, местный, хотя отмечен у многих европейских народов — есть он, в частности, у братьев Гримм. Пушкин брался за обработку только тех мифов, в которых находил нечто близкое, непосредственно его волновавшее; в первой половине тридцатых самый мучительный для него сюжет — отношения художника и власти. Можно много спорить о том, был ли у него другой вариант поведения 8 сентября 1826 года, когда после двухчасового разговора с глазу на глаз Николай вывел поэта к придворным со словами: «Теперь это мой Пушкин». Как бы то ни было, десять лет жизни и легального творчества он себе купил, а чем заплатил — вопрос отдельный. Очевидно лишь, что главной проблемой, занимающей Пушкина в это время, становится вопрос о диалоге певца и власти. Два главных текста, посвященных их напряженным отношениям, — сказочная дилогия о золотом петушке и золотой рыбке.

Сказка о петушке подробно проанализирована: Анна Ахматова выявила первоисточник («Легенду об арабском звездочете» В. Ирвинга), Роман Якобсон исследовал частую у Пушкина тему ожившей статуи («Золотой петушок» в этом смысле продолжает линию «Каменного гостя» и «Медного всадника»), Александр Эткинд сосредоточился на образе скопца-звездочета и на традиции скопческих сект, всегда интересовавших Пушкина. О «Рыбке» написано куда меньше — потому что она на первый взгляд менее загадочна. Если в «Петушке» видели нечто антимонархическое, то в «Рыбке» обнаруживали всего лишь басню о наказанной жадности — хотя такое толкование довольно узко. Получается, что рыбка охотно готова была стерпеть первые притязания старухи — скажем, на столбовое дворянство — и наказала только за желание стать владычицей морскою; да ведь уже со второго поручения ясно было, что старуха дура и жадина, и можно было оставлять ее перед разбитым корытом! Нет, пушкинская мысль глубже — и актуальнее.

Как раз «Петушок» не содержит ничего специфически политического, тогда как «Рыбка» — весьма наглядная притча об отношениях власти, поэта и музы. Золотая рыбка ведь и есть Муза, говорящая человеческим голосом: гостья из чуждой стихии, попадающаяся рыбаку почти так же редко, как истинное вдохновение. Что можно сделать с вдохновением? — не наживаться же на нем! Старик тем и ограничивается, что говорит рыбке «ласковое слово»: творчество, в конце концов, само по себе награда. Нашептала несколько божественных слов — ну и спасибо, ступай себе в синее море.

Интересней всего здесь то, что первые требования старухи мгновенно удовлетворяются — обычная жадность не встречает у рыбки никакого осуждения; это нормальный человеческий порок, и почему не пойти ему навстречу, чтобы облегчить жизнь старика? Его же запилят совсем! Власти свойственно требовать у поэта прежде всего возвеличивания, непрестанного накачивания ее имиджа: вот уж она не просто владелица превосходной избы (понимай: крепкая хозяйственница), не просто столбовая дворянка (понимай: преемница великих дел), не просто царица, ссылающая поэта служить на конюшню, — нет, ей желательно быть распорядительницей дел духовных, то есть мутить то самое синее море, где обитают бесы и золотые рыбки, таинственные иррациональные сущности. Любопытно, что в рукописи был у Пушкина фрагмент, который он вычеркнул — то ли из-за цензурных опасений, то ли из-за нежелания разбавлять русские реалии католическими. Этот фрагмент, в котором старуха задумала стать римским папой, подробно исследовал М. Мурьянов; приведем его целиком:

Здесь старуха — она же начальство — посягает не только на мирскую власть, но и на духовную; любопытно, что спутником и глашатаем этой власти становится птичка крапивник, упоминаемая, в частности, в Голубиной книге. Птица эта известна поразительным соотношением крошечного (до 10 см) тельца и необычайно громкого и резкого голоса; сверх того она необычайно юрка и подвижна. Крапивник часто упоминается как атрибут верховной власти — скажем, именно растерзанный хищниками крапивник появляется у Светония как предзнаменование гибели Цезаря. Вообще же мелкое существо, которое очень громко орет, сидя вдобавок на шапке у верховной власти, как раз и олицетворяет собой придворного певца, всякий раз оглушительно чирикающего, когда кто-нибудь возлезает на Вавилонскую башню. Интересно, что о крапивнике была не слишком лестная немецкая легенда: когда выбирали царя птиц — кто выше взлетит, — выше всех взлетел, понятно, орел, но на спине у него притаился крапивник; он-то и оказался выше орла, и — самый крошечный — стал царем птиц. Лучший символ «певца при власти» трудно выдумать. Знал ли все эти легенды Пушкин — вопрос; какую-нибудь да знал.

Мораль пушкинской сказки, как видим, далеко не сводится к наказанию жадности. Жадность в каком-то смысле так же естественна, как пошлость, тщеславие или любострастие. Наказуемо не обычное старушечье скопидомство и даже не желание все выше забираться на вавилонскую башню, но именно претензия на духовное всемогущество. Начальство разных уровней может посылать поэта на новые и новые поиски вдохновения, дабы воспевание этого начальства шло по нарастающей: вот ты — прекрасный менеджер, вот потомственный властитель, а вот уже и наместник Бога на земле. Непростительно только желание управлять той самой стихией, где обитают рыбки. Крапивник еще может тебя послушаться и воспеть своими оглушительными трелями, но золотая рыбка никогда не будет у тебя на посылках. Здесь — вороти что хочешь, но туда — не суйся; и не зря на протяжении сказки синее море — то самое духовное пространство, или платоновская сфера идей, если хотите красивее, — все нагляднее возмущается, сначала мутнеет, потом чернеет. Старик — он же поэт, транслятор, посредник — может служить у тебя хоть на конюшне, хотя и это нежелательно; но если ты попробуешь припрячь к своим сомнительным целям искусство как таковое — корыто, корыто.

В реальности, впрочем, все обстоит и гуманнее, и жесточе — это уж кому как кажется. У Пушкина рыбка четырежды (а с вариантом — и пятижды) приплывает на зов старика, обеспечивая старуху все новыми благами. А на самом деле, если старик согласится служить на конюшне, рыбка попросту перестанет откликаться на его призывы. Он кричит, кричит — а она себе в синем море гуляет на просторе; рыбакам она откликается весьма охотно, конюшенным же, сокольничим и постельничим — никогда.