Между тем как батюшка говорил эти речи, мой суженый опрометью кинулся ко мне и впопыхах зацепил бабушку-мельничиху тяжелым своим палашом, а мне мой сердечный наступил на ногу — и так больно, что я принуждена была вскрикнуть. Я не буду распространяться о том, что и как после этого было. Довольно тебе знать, что отец Власий обручил меня с моим возлюбленным золотыми колечками и что в светлице моей начали каждый вечер сбираться красные девушки, шить приданое и петь свадебные песни. В это время жених мой был при мне почти безотлучно. Узнавая его покороче, я уверилась, что он и по уму и по сердцу столь же достоин любви, как и по молодецкому виду; между тем как он и я смотрели в глаза друг другу, батюшка мой без памяти хлопотал о будущем свадебном пире, которым он хотел удивить нашу Нижнеозерную крепость. Никогда еще старик мой не был так жив, так добр, так радостен, как при этих занимательных для него сборах. Свадьбы нашей откладывать не хотели. Ожидали только моему любезному позволения на брак от его командиров и нимало не сомневались, что оно придет очень скоро. Но вдруг, вместо этого позволения, получен строгий командирский приказ: поручику Бравину (так звали моего жениха) немедленно выступить с своим отрядом в Оренбург.
Ты не можешь себе представить, дитя мое, как всех нас опечалила эта новость. Какое-то тайное предчувствие говорило моему сердцу, что я теряю моего друга надолго-надолго, если не навсегда. При прощании с ним я рыдала; он утешал меня, но в черных глазах его тоже блистали крупные слезы. Даже плакала бабушка-мельничиха; даже плакал мой батюшка, а это случилось в другой только раз его жизни: в первый раз плакал он, засыпая землею матушкину могилу. Мы сами дивились, как можно так печалиться, расставаясь с человеком, который отлучается только за сто верст и на короткое время. Но души наши предчувствовали бедствия, которые издалека уже сбирались над нашими головами.
Вскоре после отъезда моего жениха достигла до нашей крепости страшная молва о Пугачевщине. Говорили много, и вести были различны: одни утверждали, что это или сам дух нечистый, или отродье нечистого духа, что все адские силы за ним следуют, истребляя бедный народ христианский; другие, напротив, рассказывали, что он такой же человек, как и все люди, но храбр, предприимчив и зол, как нечистые духи; были между народом и такие глупцы, которые верили, что Емелька Пугач действительно блаженной памяти император Петр Федорович[6], за которого он себя выдавал. Но все были согласны в том, что Пугачев, собравши рать-силу несметную, затопил ею почти половину матушки-России и свирепствует, как лютый пожар в лесу дремучем. Всего более наводили на нас ужас рассказы, что Пугачев казнит и вешает всех государевых чиновников, всех дворян, всех людей благородных, что он позорит жен, убивает детей их, не щадя и младенцев невинных. Что пощаду оказывает только одним простолюдинам, которые встречают его с хлебом и с солью. Таковы, дитя мое, были вести, поразившие всех нас страхом и ужасом. К несчастию, они были по большой части справедливы, как после мы уверились в том собственными глазами.
Не лишнее будет рассказать тебе, кто в самом деле был этот Пугачев и какие страшные дела навлекли на него проклятие людей и гнев милосердого бога. Пугачев, или Емелька Пугач, как обыкновенно называли его все добрые люди, был сначала простой и бедный уральский казак, который, попавшись несколько раз в краже лошадей и вытерпев за то доброе наказание, бежал из своей родины, где его все ненавидели и презирали, как злого и непутного человека. Лукавый ли помог ему впоследствии приобрести великую власть над своими земляками, или уж господь бог захотел наказать этим человеком наше православное государство — не знаю, но как бы то ни было, он успел взбунтовать противу законной власти целое уральское казачье войско. Впрочем, скажу тебе, дитя мое, что уральцы, закоренелые в расколе, были в старину всегда склонны к возмущениям и разбоям. Довольно было одной только маленькой искры, чтобы зажечь между ими ужасный пожар мятежа. С этими-то неукротимыми и буйными изуверами кинулся Пугачев на беззащитные приволжские стороны. Покорить их было ему нетрудно, потому что слабые отряды внутреннего войска не могли противустать его огромной и вооруженной шайке, а жители, испуганные такою внезапною грозою, искали спасения в бегстве, вовсе не думая о защите. Кто оказывал хотя малейшее сопротивление, тот неминуемо подвергался мучительной смерти. Все помещики, все зажиточные дворяне, все служивые люди, которых несчастная судьба предавала в руки злодеям, умирали смертию мучеников на виселицах, на колесах, на плахах. Имение их было расхищено, жены и дочери поруганы, малолетние дети оставлены ходить по миру. Страшно и подумать, дитя мое, как много почтенных, благородных семейств было расстроено, разорено, уничтожено в это несчастное время. Но Пугачев не оставался при одних грабежах обыкновенных; беспрестанно увеличивая свои силы новыми мятежными шайками казаков, и даже многими тысячами крестьян бестолковых, прельщавшихся его обещаниями и надеждою богатой добычи, он захватывал в свою власть целые многолюдные города, каковые, например, Уфа, Казань и наш родимый Симбирск. Он даже держал в долгой осаде Оренбург, спасшийся одними только своими высокими стенами, потому что незавидное войско, защищавшее этот город, вовсе не могло бы тягаться с ужасною шайкою Пугачева, который между тем успел привести ее в такой порядок, что в ней, как в какой-нибудь армии, были и пушки, и пушкари, и пешие стрельцы, и конные наездники. Пугачев был так дерзок, дитя мое, что, прежде нежели матушка, покойная государыня, узнав об его богопротивных делах, послала настоящее храброе войско свое разогнать эту буйную сволочь и захватить нового тушинского вора[7], он успел обойти почти целую треть государства, и между тем как главные бунтовщики свирепствовали в больших городах и осаждали оренбургские стены, другие отдельные их шайки, под предводительством таких же разбойников, как и Емелька Пугач, рассыпавшись по селениям и местечкам, снос вольничали и буянили там на приволье. К счастию нашей маленькой крепости (пора уж мне продолжать рассказывать тебе о том, что делалось в ней), к счастию, повторю, после начала бунта она долго еще оставалась спокойною и не видала в деревянной ограде своей гостей незваных. Причиною тому было уединенное ее положение, а всего вернее воля всевышнего, хранившего еще нас под святым своим покровом.
Слушая первые известия о Пугачеве, покойный батюшка не хотел нисколько им верить, называя их бабьими бреднями и даже запрещая говорить об них. Но эти известия с каждым днем подтверждались, а наконец батюшка получил и командирской приказ, которым было велено защищать крепость от нападения бунтовщиков и наблюдать всякую осторожность. Тогда старик мой засуетился о том, чтобы крепость наша и вся команда были готовы на всякий случай. При неусыпных его стараниях вскоре крепостной тын был починен, старые пушки, в которых воробьи повили себе гнезда, вытащены из анбара и расставлены в местах опасных; ворота крепости заколочены наглухо, и где только можно было поставить часового, там уж верно стоял часовой. Между тем батюшка беспрестанно толковал своим драбантам[8] и прочим жителям крепости, как поступать в случае нападения разбойников. Верные солдаты клялись умереть за матушку-государыню, но казаки (не явно, а тишком) толковали другое. «Что-ста нам, — говорили они, — идти безумно на верную смерть. Плеть обуха не перешибет. Покориться будет здоровее. Нам-ста все равно служить, кому бы то ни было, лишь бы давали жалованье да провиант. Нам кто ни поп, тот и батька. Не подымем рук на своих земляков и товарищей». К несчастью, батюшка вовсе не слыхал этих толков — и не подозревал ничего. Ах! Что бы ему вытолкать из крепости это змеиное племя и остаться одному с своими верными инвалидами!
вернуться
6
…Емелька Пугач… блаженной памяти император Петр Федорович — Пугачев Емельян Иванович (1740 или 1742–1775), донской казак, предводитель Крестьянской войны 1773–1775 гг., выдавал себя за мужа Екатерины II, императора Петра III Федоровича, который был убит в 1762 г. Пугачев был выдан его сообщниками и казнен в Москве на Болотной площади.
вернуться
7
…нового тушинского вора — то есть Пугачева; по прозвищу Лжедимитрия II, расположившегося лагерем в Тушине.
вернуться
8
…своим драбантам — здесь: иронически — инвалидам, драбант — телохранитель, почетный конвой.
1
План работы
I. Введение. Актуальность исследования.
II. Основная часть. Сюжет и герои произведений
1. Сюжетные линии двух произведений.
2. Герои произведений. Литературные параллели.
а) Капитан Миронов и комендант Шпагин.
б) Маша и Настя
в) Хлопуша и Швабрин
г) Образы «спасительниц»
д) Гринев и Бравин
III. Заключение. 2
I. Введение. Актуальность.
Исследование романа Пушкина представлено многими талантливыми
литературными работами, среди них работы ученыхкраеведов Н. Е.
Прянишникова, А. Г. Прокофьевой и др. Одним из источников «Капитанской
дочки» и «Истории Пугачева» явились рассказы о пугачевском восстании
очевидцев – И.А.Крылова, И.И.Дмитриева, Н.М.Свечина, записанные А.
С.Пушкиным. Много споров шло вокруг источников романа. Пушкинисты (один
из них – ученый из Уральска Н.И.Фокин) установили, что источником
«Капитанской дочки» послужил опубликованный в «Невском альманахе» за
1832 год «Рассказ моей бабушки» оренбургского писателя А.П.Крюкова.
Широкое использование материалов повести «Рассказ моей бабушки» в
«Капитанской дочке» впервые было установлено в неопубликованном докладе
Н. О. Лернера в Пушкинской комиссии Академии наук СССР осенью 1933 года
(об этом см. в комментарии к «Капитанской дочке» в «Полном собрании
сочинений Пушкина», т. IV. М., «Academia», 1936, с. 753). В статье В. Г. Гуляева
«К вопросу об источниках «Капитанской дочки» («Пушкин. Временник
Пушкинской комиссии, т. IV—V, 1939, с. 198—211) авторство «Рассказа моей
бабушки» ошибочно приписано А. Корниловичу. Авторство А. П. Крюкова было
установлено Н. И. Фокиным (см.: Фокин Н. И. Роман А. С. Пушкина
«Капитанская дочка». Автореф. на соиск. учен. степени канд. филол. наук. Л.,
1955; Фокин Н. И. К вопросу об авторе «Рассказа моей бабушки» А. К. —
«Учен. зап. Ленингр. унта», 1958, № 261. Серия филол. наук, вып. 49. Русская
литература XIX века, с. 155—163).
В монографии «Puškin und Krjukov. Zur Entstehungsgeschichte der
«Kapitanskaja Dočka» (Berlin, 1957) немецкий ученый (ГДР) Петер Бранг дает
детальное сопоставление «Капитанской дочки» с повестью «Рассказ моей
бабушки». Особая глава в его исследовании отведена обоснованию авторства
Алексея Павловича Крюкова (1803—1833) и сведениям о его жизненном и
творческом пути.
Журнальные статьи А. П. Крюкова «Оренбургский меновой двор»
(«Отечественные записки», 1827, ч. 30, с. 127—140), «Киргизцы. Отрывки из
повести «ЯкубБатырь» («Литературная газета», 1830, № 7, с. 49—50),
«Киргизский набег» («Северные цветы на 1830 год», с. 115—157) в 3
сопоставлении с данными некролога («Северная пчела», 1833, № 41) полностью
подтверждают данную атрибуцию.
Гиллельсон М. И. и Мушина И. Б. в Комментарии к повести А. С. Пушкина
«Капитанская дочка» отмечают: «Из печатных источников следует прежде всего
упомянуть книгу «Записки о жизни и службе А. И. Бибикова», повесть А. П.
Крюкова «Рассказ моей бабушки» и рассказ Н. И. Страхова «Благодарность», о
которых подробнее будет сказано в дальнейшем изложении.
Обилие источников позволило Пушкину дать художественно правдивое
описание событий пугачевского восстания». (7, с.192)
А.Л Осповат пишет об устном источнике «оренбургском анекдоте» и
письменном «Рассказе моей бабушки»: «Мы вправе отказаться от презумпции
фольклорного происхождения оренбургского анекдота…, обозначая переход к
еще одному сюжетному источнику «Капитанской дочки»,
каким
,действительно ,может быть «Рассказ моей бабушки».( 2, с 87)
Ю. Г. Оксман в статье «Пушкин в работе над романом «Капитанская дочка»
писал: « Когда «Капитанская дочка» была уже закончена и готовилась к печати,
Пушкин в нескольких строках начатого им предисловия глухо упомянул еще об
одном источнике своего романа» ( 1, стр.5 ):
«Анекдот, служащий основанием повести, нами издаваемой, известен в
Оренбургском краю. Читателю легко будет распозна<ть> нить истинного
происшествия, проведенную сквозь вымыслы романические. А для нас это было
бы излишним трудом. Мы решились написать сие предисловие с совсем другим
намерением. [Несколько лет тому назад в одном из наших альманахов напечатан
был]» (1, стр. 7).
Что же именно имел в виду Пушкин, ссылаясь в этом наброске на какойто
«оренбургский анекдот» и, переходя затем от этого «анекдота» к его
альманашной публикации? Нам представляется, что недописанное предисловие
имело непосредственное отношение к факту использования в некоторых сценах
«Капитанской дочки» повести под названием «Рассказ моей бабушки»,
опубликованной в «Невском альманахе» за 1832 год, за подписью А. К.
(инициалы эти принадлежали оренбургскому литераторукраеведу А. П.
Крюкову). Нет никаких сомнений, что введение в фабулу романа о Пугачеве и
Шванвиче образов капитана Миронова, старикапоручика, казачьего старшины,
священника, равно как и многих конкретных деталей быта степной окраинной 4
крепости, обусловлено было знакомством Пушкина не только с воспоминаниями
Крылова, но и с «Рассказом моей бабушки».
Произведение А. П.Крюкова мало изучено и представляет для нас не только
литературно – краеведческий интерес, оно любопытно как произведение,
которое, возможно, читал А.С. Пушкин, обдумывая свой роман, о чем
свидетельствуют работы ученых, оно составляет для нас, оренбуржцев предмет
особой гордости. Проведение литературных параллелей обогащает читательский
опыт, учит сопоставлять, анализировать художественный текст, подтверждает
актуальность выбранной темы.
Объект: Текст повести А. С. Пушкина «Капитанская дочка» и повести
«Рассказ моей бабушки» А. П. Крюкова.
Предмет исследования: Сопоставление сюжета и образной системы
произведений.
Цель:
Сопоставление образной и сюжетной линии двух произведений,
проведение литературных параллелей между произведениями А. С. Пушкина и
А. П. Крюкова с целью определения сходства и различия между знаменитым
произведением писателяклассика и малоизвестной повестью оренбургского
писателя.
Задача: Сопоставить образы двух произведений, доказывая возможность
рассказа А.П.Крюкова быть одним из источником романа «Капитанская дочка»
Гипотеза: произведение оренбургского писателя А.П. Крюкова один из
источников романа А. С. Пушкина «Капитанская дочка»
Методы исследования: Анализ, сопоставление. 5
Основная часть. Сюжет и герои произведений
1.Сюжетные линии.
Сопоставим сюжетные линии двух произведений. Как в „Рассказе
моей бабушки“, так и в „Капитанской дочке“ события разворачиваются в
заброшенной крепости Оренбургской линии — НижнеОзерной в „Рассказе“,
Белогорской в „Капитанской дочке“.
Белогорская крепость находилась в сорока верстах от Оренбурга. «Вид
меловых гор на берегу Урала, который Пушкин наблюдал по дороге из
Оренбурга в Уральск, дал название Белогорской крепости в «Капитанской
дочке», исторически не известной, но соответствующей по положению
Татищевой» (Измайлов, с. 299). В гарнизонном быте Белогорской крепости
Пушкин обобщил свои впечатления от уральских крепостей, полученные им во
время поездки осенью 1833 года по местам, которые в XVIII веке были охвачены
пугачевским восстанием. Личные наблюдения Пушкин дополнял материалами,
использованными во второй главе «Истории Пугачева». Ср. также с описанием
Нижнеозерной крепости в повести А. П. Крюкова «Рассказ моей бабушки»:
«…крепость наша с трех сторон была обнесена бревенчатым тыном, с двумя
воротами и с востренькими башенками по углам, а четвертая сторона плотно
примыкала к Уральскому берегу, крутому, как стена, и высокому, как здешний
собор. Мало того, что Нижнеозерная была так хорошо обгорожена: в ней
находились две или три старые чугунные пушки, да около полусотни таких же
старых и закоптелых солдат, которые хотя и были немножко дряхленьки, но все
таки держались на своих ногах, имели длинные ружья и тесаки, и после всякой
вечерней зари бодро кричали: с богом ночь начинается. Хотя нашим инвалидам
редко удавалось показывать свою храбрость, однако ж нельзя было обойтись и
без них; потому что тамошняя сторона была в старину весьма беспокойна: в ней
то бунтовали башкирцы, то разбойничали киргизцы — все неверные бусурманы,
лютые как волки и страшные как нечистые духи. Они не только что захватывали
в свой поганый плен христианских людей и отгоняли христианские табуны; но
даже подступали иногда к самому тыну нашей крепости, грозя всех нас
порубить и пожечь. В таких случаях солдатушкам нашим было довольно работы:
по целым дням отстреливались они от супостатов с маленьких башенок и сквозь 6
щели старого тына» («Невский альманах на 1832 год». СПб., 1832, проза, с. 259
—260).
Защита НижнеОзерной от „пугачевцев“ капитаном Харламовым и защита
Белогорской — капитаном Мироновым. Далее, у Крюкова, в крепость на службу
приезжает молодой офицер Бравин. Капитанская дочка Настя и Бравин
влюбляются друг в друга, но, благодаря движению на Оренбург Пугачева,
Бравин отзывается в Оренбург и брак откладывается до конца ликвидации
„пугачевского“ восстания. Аналогичная ситуация и у Пушкина.
У Пушкина капитанская дочка Маша во время захвата крепости скрывается
за перегородкой в доме попадьи Акулины Памфиловны („первой вестовщицы по
всему околодку“), где происходит пиршество Пугачева. В
«Рассказе»
капитанская дочка Настя во время захвата крепости пугачевцами также
скрывается за перегородкою в доме мельничихи, „первой вестовщицы“, в доме
которой останавливаются „пугачевцы“ для победного пира.
Изображение этой картины в „Капитанской дочке“ и в « Рассказе» близки.
Так в „Капитанской дочке“ читаем:
„Ради бога! где Марья Ивановна?“ — спросил я с неизъяснимым волнением.
„Лежит, моя голубушка, у меня на кровати, там за перегородкою“ — отвечала
попадья. „Ну, Петр Андреич, чуть было не стряслась беда, да слава богу, все
прошло благополучно; злодей только что уселся обедать, как она моя бедняжка
очнется, да застонет!… Я так и обмерла. Он услышал: «А кто это у тебя охает,
старуха?» Я вору в пояс: племянница моя, государь, захворала, лежит, вот уж
другая неделя. — «А молода твоя племянница?» — Молода, государь. — «А
покажика мне, старуха, свою племянницу». — У меня сердце так и иокнуло, да
нечего было делать. — Изволь, государь, только девка то не сможет встать и
придти к твоей милости. — «Ничего, старуха, я и сам пойду погляжу». И ведь
пошел окаянный за перегородку, как ты думаешь, ведь отдернул занавес,
взглянул ястребиными своими глазами — и ничего… бог вынес!“.( 4, стр. 167 )
В „Рассказе моей бабушки“ : „Громко, громко завыла я, повалившись на пол, за
перегородкою. «Что это?» — вскричали разбойники, вскочив изза стола и
схватив свои сабли и пистолеты. «Эк вы перепугались, родимые», — сказала
бабушкамельничиха насмешливо. — «А еще говорите: мыста хваты. Не
бойтесь, сударики, садитесько на свое место. Это плачет моя девчонкавнучка. 7
С ней бедной случается падучая». «Тото же», сказал Хлопуша, мрачно…
«Однакож, сказал развеселившийся Хлопуша, за то, что твоя внучка нас
перепугала, должна она выйти и попотчивать нас винцом». — «Ведь я говорю
тебе, батькасвет, что она нездорова» — отвечала хозяйка. «Вздор! заревел
разбойник, я сам ее выведу» — и с этими словами шагнул за перегородку,
вытащил оттуда меня полумертвую“. ( 5, стр.180)
В романе Пугачев без агрессии воспринимает Машу, в «Рассказе» Хлопуша
выводит Настю, довольный находкой. В романе А. Пушкина эта линия
разворачивается и переходит к взаимоотношениям Маши и Швабрина, который
будет держать Машу в заточениии ,в «Рассказе» Хлопуша настойчиво
добивается любви Насти, и спасает Настю только хитрость бабушки
мельничихи.
Таким образом, мы приходим к выводу: сюжетные линии в „Капитанской дочке“
и в „Рассказе моей бабушки“ имеют ряд совпадений:
время действия времена Пугачева;
развертывание событий через взаимоотношения в «треугольнике»: Гринев
МашаШвабрин; Бравин Настя Хлопуша;
мотив спасения главной героини (Гриневым и бабушкой мельничихой);
счастливое завершение любовных взаимоотношений главных героев
произведений.
В „Капитанской дочке“ в центре пиршества Пугачев, а в „Рассказе моей
бабушки“ — его первый помощник Хлопуша. В романе Маша скрывается в
доме попадьи, в «Рассказе» Настя у знахаркимельничихи. И здесь и там
события развертываются с момента осады крепости Пугачевым.
2. Герои произведений. Литературные параллели.
а) Капитан Миронов и комендант Шпагин. Формированию образа
капитана Миронова также способствовало знакомство Пушкина с «Невским
альманахом на 1832 год», в котором была напечатана повесть А. П. Крюкова
«Рассказ моей бабушки» (см. с. 99). А. П. Крюков воспользовался в повести
воспоминаниями дочери коменданта НижнеОзерной крепости Харлова,
который описан следующим образом: «Покойный мой батюшка (получивший
капитанский чин еще при блаженной памяти императрице Елисавете Петровне) 8
был
он
командовал как этими заслуженными стариками, так и прочими жителями
Нижнеозерной — отставными солдатами, казаками и разночинцами; короче
сказать,
по
старинному Командиром крепости. Батюшка мой (помяни господи душу его в
царстве небесном) был человек старого века: справедлив, весел, разговорчив,
называл службу матерью, а шпагу сестрою — и во всяком деле любил настоять
на своем» («Невский альманах на 1832 год». СПб., 1832, проза, с. 260—261).
понынешнему
комендантом,
а
Б) Маша и Настя. Между образами главных героинь произведений можно
провести литературные параллели, то есть сравнить, исходя из толкования слова
«параллель» С. И Ожеговым: «Сравнение, а также явление, которое может быть
сопоставлено с другим, сходным».(3,стр 500)
Главные героини произведений Настя и Маша, были дочерями комендантов
крепости. Обе девушки отличались хорошим домашним воспитанием и сильным
характером. Характер Насти был чувствителен, но не слишком робок. Маша
же в отличие от Насти была трусихой и боялась даже «выстрела из ружья», но,
хотя Маша и была трусихою, она оказалась мужественной девушкой во время
осады крепости. Ради любимого человека не побоялась отправиться к
императрице Екатерине II, чтобы просить о помиловании Гринёва. Описывая
внешность, авторы создают образы красивых девушек. «Маша была девушкой
лет восемнадцати, со светлорусыми волосами, гладко зачёсанными за уши».
Настя ,как и Маша, тоже была девушкой красивой: «Матьприрода щедро
наградила её умственными и телесными качествами : была она румяна ,как
ночью пущенная бомба, бела, как солдатская перевязь, стройна, как флигельман,
сладкогласна, как походная флейта, весела , как бивачный огонь». Настя жила с
отцом, который её очень любил. Мать её умерла, прежде чем Настя научилась
выговаривать её имя. Воспитывала её бабушкамельничиха, которую она очень
любила. Маша же, в отличие он Насти, жила в семье с отцом и матерью,
которые ее очень любили. В произведениях показываются взаимоотношения
девушек с их молодыми людьми. У Насти офицер Бравин, нравившийся ей
более других. Никому она не хотела говорить о нём, и даже бабушке –
мельничихе. Это говорит о скрытности, робости Насти. Возможно, она боялась
непонимания. У Маши тоже был любимый человек, хотя она сильно полюбила
его, но не согласилась выйти за него замуж, так как , в отличие от Насти, Маша
не получает благословение со стороны родителей , потому что родители Петра
Гринева считают , что он должен, в первую очередь, нести службу. 9
Таким образом, обе любовные линии развиваются так, что обе героини,
остаются верными своему чувству, остаются любимыми своими молодыми
людьми. «Капитанская дочка» по жанру роман, большая эпическая форма, и
образ Маши Мироновой
раскрывается полно и разносторонне. Маша
представляется молодой девушкой скромной, умной, хозяйственной.
Характер же Насти Шпагиной раскрывается несколько схематично, это
обусловлено малым эпическим жанром рассказа. Но жанр рассказа не суживает
возможности раскрыть характер Насти. О Насте мы можем судить, как о
девушке хозяйственной, немного замкнутой, скромной, но храброй.
Делая выводы по образам Насти и Маши, можно сказать, что обе героини
играют в произведении ключевую роль, их судьбы развиваются параллельно, но
индивидуально.
в ) Швабрин и Хлопуша. Чрезвычайно интересны отрицательные типажи
двух произведений, они тоже сопоставимы. Хлопуша был есаулом Пугачева, он
имел устрашающий внешний вид: «…высокий сутуловатый рост, широкие
плечи, на длинной свинцовой роже страшные налитые кровью глаза, сверкающие
из под густых, черных бровей, борода закрывала половину лица и доставала до
пояса.(5, стр.185) На голове всклоченные и чёрные как смоль волосы».Швабрин
в романе А.С.Пушкина имел более привлекательную внешность: «…молодой,
невысокого роста, с лицом смуглым и отменно некрасивым, но чрезвычайно
живым».(4, стр.140)
Хлопуше очень нравилась Настя Шпагина, и он пытался понравиться ей
любым способом. Однажды ночью он пришёл к ней в комнату и сказал ей: «Не
бойся моя красавица, не бойся. Любовь не даёт мне покоя! Люби меня, будь
моею, золотом засыплю тебя, в бархате, в парче ходить будешь только полюби
меня». «Скорей умру!» закричала Настя. «Если так, я с тобой сделаюсь,
упрямая».(5, стр.190)) Из этого эпизода мы понимаем, что Хлопуша готов не
только подкупом, но и силой добиваться любви Насти. Хлопуша напоминает
сказочного персонажа своим описанием внешности и поединком с «нечистой
силой». Автор подытоживает его образ словами: «Видел, дитя моё, картину
страшного суда, которая поставлена на паперти здешнего собора. Видел на ней
врага рода человеческого, притягивающего к себе большой цепью бедных
грешников: ну вот таков был Хлопуша». (5,с190) 10
Швабрин показывается человеком противоречивым. О его скверном характере
мы узнаем не сразу. «Швабрин был очень не глуп. Разговор был остер и
занимателен». Он ходил к Гринёву и Мироновым, и, казалось, был всем хорошим
другом. Скверный характер Швабрина мы замечаем, когда он, будучи влюблен
в Машу, описывает ее Гриневу «совершенной дурочкой» и выдумывает, будто
Иван Игнатьевич был в непозволительной связи с Василисой Егоровной. Это
говорит о том, что Алексей Иванович склонен к подлости. Когда пугачевцы
пришли в крепость, Швабрин сразу принял присягу перед Пугачевым, обстригся
в кружок и надел казацкий кафтан. Следовательно, Швабрин был человеком –
хамелеоном, предателем, ищущим выгоду в любой жизненной ситуации. Став
временно главным в крепости, он шантажом выманил Машу из дома попадьи и
запер ее в комнате, требуя, чтобы она вышла за него замуж. Доказательством
зверств служит письмо Маши: «Он обходился со мною очень жестоко и
грозился, что, если не одумаюсь и не соглашусь, привезет в лагерь к злодею и
будет со мною то же, что с Лизаветой Харловой».( 4, стр.200) Из анализа
эпизодов можно сделать вывод о том, что Швабрин, как и Хлопуша, был
человеком жестоким, готовым добиваться своего любым путем.
Сопоставив Хлопушу и Швабрина, проведем между ними параллель как между
людьми одинаково непорядочными и жестокими, готовыми переступить через
все нормы человеческого общения. Характер Швабрина, его подлая сущность
изза специфики жанра романа, большой эпической формы, показывается в
развитии, с использованием градации как литературного приема. Характер
Хлопуши в рассказе представлен как «данность».
г ) Образы «спасительниц» «Спасительницами» мы называем два женских
образа , которые сыграли ключевую роль в жизни главных героинь: попадья и
бабушкамельничиха. Общность характеров «спасительниц» проявляется:
в спасении девушек от Пугачева и Хлопуши ( обе выдают их за родственниц);
обе имеют самоотверженный характер и смекалку.
Попадья и бабушкамельничиха сыграли «спасительную» роль в жизни
Маши и Насти. Они привели их к себе в дом, чтобы спасти, выдали за своих
родственниц. Это говорит о том, что они их очень любили и считали их самыми
близкими людьми. Подвергая опасности свою жизнь , они думают о жизни
дорогих им девушек. 11
Попадья самая первая узнала о приближении Пугачева к крепости, и во время
бунта привела к себе Машу в дом и выдала за свою племянницу. Если бы
Пугачев узнал об обмане, он бы казнил и попадью ,и Машу. Это говорит о том,
что попадья была женщиной умной , смелой, способной на самопожертвование.
Бабушкамельничиха так же, как и попадья, спрятала Настю у себя в доме,
ведь она была ей почти матерью и вырастила ее на руках своих. В отличие от
попадьи, бабушка – мельничиха выдала Настю за свою внучку, что спасло ее от
Хлопуши.
Этим бабушка мельничиха близка по духу попадье.
В произведении «Капитанская дочка» есть еще один персонаж, который
сыграл большую роль в жизни героев, это Савельич, ему нет мужской параллели
в произведении А. П.Крюкова.
Подытоживая сказанное по образам бабушки мельничихи и попадьи, можно
сказать, что авторы создали смелых, мудрых героинь, готовых пожертвовать
своей жизнью ради жизни дорогих им людей.
д ) Гринев и Бравин. Литературные параллели можно провести не только
между Машей и Настей, но и их молодыми людьми, людьми достойными и
порядочными.
Бравин, как и Гринев, был офицером, сильно любил Настю Шпагину. После
согласия отца на свадьбу Бравин был при ней неотлучно. Когда пришел строгий
командирский приказ поручику Бравину срочно отправится в Оренбург, нельзя
представить, как всех их эта новость опечалила: «При прощании с ним я
рыдала»; он утешал меня, но в его черных глазах тоже блистали крупные слезы».
(5, стр.178) Судя по тому, что «Рассказ моей бабушки» по жанру рассказ, образ
Бравина показывается схематично, о его «бравых» поступках мы можем только
догадываться, о его делах и чувствах мы судим, по словам Насти и бабушки –
мельничихи.
Петр Гринев тоже военный, служил в Белогорской крепости. Там он впервые
увидел Машу. Гринев считал, что будет служить в Петербурге, но вместо
вольной петербургской жизни «осужден» он был проводить свою молодость в
Белгородской крепости. Мы не знаем о том, насколько образован был Бравин, а
вот Гринев занимался самообразованием. Гринев стал читать, и в нем
пробудилась охота к литературе: «По утрам я читал, упражнялся в переводах, а 12
иногда и в сочинении стихов». Гринев полюбил Машу, и когда она ответила ему
взаимностью, он был очень рад: «Эта мысль наполняла все мое существование».
Но в отличие от Бравина, Гринев не получает родительского благословения и
согласия на свадьбу, но так как для Маши родительское благословение было
важно, она не согласилась выйти за него замуж. Это было препятствием счастью
Маши и Гринева.
Сюжетные линии двух произведений развиваются таким образом, что
отношения Гринева и Маши, Бравина и Насти получают свое счастливое
завершение.
Делая выводы о характере Гринева и Бравина, можно сказать, что они оба
были храбрыми, порядочными людьми, которые защищали и любили свою
родину, своих любимых девушек. Оба этих молодых человека живут по
напутствию Гринева старшего: «Береги платье снову, а честь смолоду»,
параллель между героями существует.
III. Заключение.
В результате проведенного исследования образной системы и сюжетной
организации произведений «Капитанская дочка» А.С.Пушкина и «Рассказа моей
бабушки» А П. Крюкова мы делаем вывод о том, что рассказ оренбургского
писателя А.П. Крюкова является одним из источников повести А.С. Пушкина
«Капитанская дочка». Данные выводы значимы для нас с литературно
краеведческой точки зрения. Они позволяют доказать важность поездки А. С
Пушкина в край, подчеркивая самобытность и значимость произведения
оренбургского писателя А. П. Крюкова. 13
Биография А.П.Крюкова
Приложение
Крюков Александр Павлович (1803, Илецкая Защита, Оренбургской губернии
7 (19)II 1833, Петербург) прозаик, поэт. Родился в дворянской семье. В 1817
поступил на службу в Илецкую соляную контору. Занимался чертежными
делами, одновременно изучая горное дело, механику, архитектуру. В
дальнейшем служил в Оренбурге, Петербурге, Астрахани. Рано проявились его
литературные наклонности. Первые публикации стихов в столичной печати
состоялись в 18221825. Далее выступал там же с прозой: «Киргизский набег»,
Оренбургский меновой двор», «Киргизцы», «Рассказ моей бабушки» и др.
Значительная часть его творческого наследия осталась неопубликованной .
«Рассказ моей бабушки» оренбуржца Крюкова сослужил добрую службу
А.С.Пушкину в его работе над «Капитанской дочкой». Это подчеркнуто в статье
Ю.Г.Оксмана «Пушкин в работе над романом «Капитанская дочка», прежде
всего его раздела «Воспоминания И.А.Крылова и повесть А.П.Крюкова «Рассказ
моей бабушки» как первооснова образов и быта Белогорской крепости» . Не
случайно в состав тома «Капитанская дочка» (в серии «Литературные
памятники»), подготовленного Оксманом, им был включен и «Рассказ моей
бабушки», впервые опубликованный в «Невском альманахе на 1832 год», где его
и прочел автор будущего романа». 14
Список литературы
1.Оксман Ю.Г. «От Капитанской дочки» к «Запискам охотника» Исследования и
материалы.Саратов,1956, с.41.
2.Осповат А.Л. О некоторых сюжетных источниках «Капитанской дочки» М,
2007,с .99
3.Ожегов С. Ю. Толковый словарь русского языка РАНМ:Азбуковник 1999, с.
944
4.Пушкин А.С.Повести.Карелия: Петрозаводск,1984, с.229
5.Прокофьева А.Г., Прокофьева В.Ю. «Оренбургский край в произведениях
русской литературы и фольклора» Оренбург, 2003, с. 174229
6. Интернетресурс: Антология пушкиноведения
7. Гиллельсон М. И., Мушина И. Б. Повесть А. С. Пушкина «Капитанская
дочка». Комментарий. Пособие для учителя. Л., «Просвещение», 1977, с. 192
25 февраля и 8 марта 1833 г. Пушкин получил из архива Военного министерства первые партии секретной переписки о восстании Пугачева и о действиях правительственных войск по его ликвидации1. В числе документов, с которыми познакомился поэт, были и материалы об осаде пугачевцами Яицкого городка, одним из наиболее энергичных защитников которого являлся капитан Андрей Прохорович Крылов, отец баснописца. Понятно, что в числе первых живых свидетелей гражданской войны в Оренбургских степях, опрошенных Пушкиным, был Иван Андреевич Крылов2.
В своей статье «О предисловии г-на Лемонте к переводу басен И.А. Крылова» (1825) Пушкин характеризовал знаменитого баснописца как «представителя духа» русского народа (XI, 34); в полемических заметках 1830 г. он называл Крылова «во всех отношениях самым народным нашим поэтом — le plus national et le plus populaire» (XI, 154); стихами Крылова постоянно уснащал свои произведения и письма, а за недооценку его басен горячо упрекал П.А. Вяземского (XIII, 89, 238, 240).
Поэтический опыт Крылова, как одного из величайших мастеров художественного слова, его опора на русскую сатирическую традицию, на просторечие и фольклор, его неразрывная связь с национально-демократической культурой, его ориентация на массового читателя, обусловили тягу к нему наиболее передовых писателей-декабристов, вместе со всеми их учениками и попутчиками. На Крылова ориентировался и молодой Пушкин, разрывая с традициями Карамзина и Жуковского.
Нам известны две встречи Пушкина и Крылова, относящиеся к началу 1833 г., — одна из них произошла на заседании Российской Академии 4 февраля, а другая через два дня, на похоронах Н.И. Гнедича. Возможно, что в эти дни Пушкин и поделился впервые с Крыловым своими планами романа о Пугачеве (первые варианты нового замысла относились к концу января 1833 г.) и тогда же условился о встрече с ним для беседы о событиях 1773—1774 гг. Встреча эта, состоявшаяся 11 апреля 1833 г. в Петербурге, дала Пушкину материал для интереснейшей записи рассказов Крылова о делах и людях занимавшей его эпохи (см. выше, стр. 105).
Пушкин широко использовал эту запись в «Истории Пугачева». Так, на основании данных И.А. Крылова о некоторых подробностях осады Яицкого городка, не получивших отражения в официальных источниках, Пушкин значительно выдвинул и очень положительно в своей монографии охарактеризовал скромного армейского капитана А.П. Крылова, как фактического руководителя защиты крепости, и несколько иронически отнесся к действиям полковника И. д. Симонова, номинального начальника крепостного гарнизона. Напомним, например, описание штурма Яицкого городка пугачевцами 31 декабря. 1773 г.: «Симонов оробел; к счастию, в крепости находился капитан Крылов, человек решительный и благоразумный. Он в первую минуту беспорядка принял начальство над гарнизоном и сделал нужные распоряжения» (IX, кн. 1, 37).
Внимательно учтены были Пушкиным все бытовые детали воспоминаний Крылова — о голоде в Оренбурге, об угрозе Пугачева «обречь смерти» капитана Крылова и вою его семью, презрительная характеристика генерала Рейнсдорпа (IX, кн. 1, 36—38). Один из эпизодов за щиты Яицкого городка, рассказанный в «Истории Пугачева» (IX, кн. 1, 16), почти дословно перешел в седьмую главу «Капитанской дочки», в которой изменено было только имя Крылова, названного капитаном Мироновым.
Опираясь на рассказы И.А. Крылова об его отце, полунищем боевом офицере, выслужившемся из солдат, Пушкин создал в «Капитанской дочке» яркий образ капитана Миронова, тоже выдвиженца из низов, дворянина только по своему чину, пасынка крепостнического государства, но принадлежащего к той славной когорте простых русских людей, которые, служа своей родине, никогда не щадили, по крылатому слову Радищева, «ради отечества ни здравия своего, ни крови, возлюбляя даже смерть ради славы государства».
Когда «Капитанская дочка» была уже закончена и готовилась к печати, Пушкин в нескольких строках начатого им предисловия глухо упомянул еще об одном источнике своего романа:
«Анекдот, служащий основанием повести, нами издаваемой, известен в Оренбургском краю. Читателю легко будет распознать нить истинного происшествия, проведенную сквозь вымыслы романические. А для нас это было бы излишним трудом. Мы решились написать сие предисловие с совсем другим намерением. Несколько лет тому назад в одном из наших Альманахов напечатан был…». (VIII, кн. 2, 928).
Что же именно имел в виду Пушкин, ссылаясь в этом наброске на какой-то «оренбургский анекдот» и переходя затем от этого «анекдота» к его альманашной публикации? Нам представляется, что недописанное предисловие имело непосредственное отношение к факту использования в некоторых сценах «Капитанской дочки» повести под названием «Рассказ моей бабушки», опубликованный в «Невском альманахе на 1832 год»3, за подписью А.К. (инициалы эти принадлежали оренбургскому литератору-краеведу А.П. Крюкову).
В основе этого рассказа лежали бесхитростные воспоминания дочери коменданта Нижне-Озерной крепости капитана Шпагина (фамилия вымышленная), о тех злоключениях, которые выпали на ее долю после взятия крепости войсками Пугачева. Укрывшись после гибели отца в избе мельничихи, которая выдает капитанскую дочку за свою племянницу и тем спасает от домогательств Хлопуши, Настя Шпагина остается верна своему жениху, молодому офицеру Бравину, находящемуся в Оренбурге; с ним она и соединяется после освобождения Нижне-Озерной правительственными войсками. О близости образа капитана Миронова его прототипу в «Рассказе моей бабушки» особенно убедительно свидетельствуют следующие строки: «Покойный мой батюшка (получивший капитанский чин еще при блаженной памяти императрице Елизавете Петровне) командовал отставными солдатами, казаками и разночинцами <…>. Батюшка мой был человек старого века. Он или учил своих любезных солдат (видно, что солдатской-то науке надобно учиться целый свой век) — или читал священные книги, хотя был учен по-старинному и сам бывало говаривал в шутку, что грамота ему не далась, как турку пехотная служба <…>. Каждый почти вечер собирались в нашу приемную горницу: старик поручик, казачий старшина, отец Василий и еще кое-какие жители крепости» («Невский альманах на 1832 год», стр. 263—264).
Нет никаких сомнений, что введение в фабулу романа о Пугачеве и Шванвиче образов капитана Миронова, старика поручика, казачьего старшины, священника, равно как и многих конкретных деталей быта степной окраинной крепости, обусловлено было знакомством Пушкина не только с воспоминаниями Крылова, но и с «Рассказом моей бабушки».
Примечания
1. Документальный и мемуарный материал, собранный Пушкиным для «Истории Пугачева», см. в академическом издании Пушкина (IX, кн. 1 и 2), а также в специальных работах, указанных далее, на стр. 260.
2. Рассказы И.А. Крылова о пугачевщине, записанные Пушкиным, см. выше, стр. 105. Критический свод дошедших до нас данных о литературных и личных отношениях Пушкина и Крылова см. в сб. Ю.Г. Оксмана «От «Капитанской дочки» к «Запискам охотника»». Саратов, 1959, стр. 36—42 и 111—114.
3. «Невский альманах на 1832 год». СПб., изд. Е. Аладьин, 1832, стр. 250—332. Перепечатку «Рассказа моей бабушки» см. выше, стр. 123—146. Комендантом Нижне-Озерной крепости был не капитан Шпагин, как указывалось в «Невском альманахе», а майор Харлов, молодая жена которого после его гибели стала наложницей Пугачева (см. выше, стр. 107). Возможно, конечно, что Настя в «Рассказе моей бабушки» была дочерью Харлова от первого брака, а подлинную фамилию коменданта не позволяли сохранить в рассказе, предназначенном для печати, бытовые и литературные условности. Отметим кстати, что Пушкин, создавая в «Капитанской дочке» образ коменданта Белогорской крепости, кроме рассказов Крылова и повести А.П. Крюкова, воспользовался еще и присловием «слышь-ты» из реплик Скотинина в «Недоросле» Д.И. Фонвизина (д. 2, явл. 3).
Не лишнее будет рассказать тебе, кто в самом деле был этот Пугачев и какие страшные дела навлекли на него проклятие людей и гнев милосердого бога. Пугачев, или Емелька Пугач, как обыкновенно называли его все добрые люди, был сначала простой и бедный уральский казак, который, попавшись несколько раз в краже лошадей и вытерпев за то доброе наказание, бежал из своей родины, где его все ненавидели и презирали, как злого и непутного человека. Лукавый ли помог ему впоследствии приобрести великую власть над своими земляками, или уж господь бог захотел наказать этим человеком наше православное государство — не знаю, но как бы то ни было, он успел взбунтовать противу законной власти целое уральское казачье войско. Впрочем, скажу тебе, дитя мое, что уральцы, закоренелые в расколе, были в старину всегда склонны к возмущениям и разбоям. Довольно было одной только маленькой искры, чтобы зажечь между ими ужасный пожар мятежа. С этими-то неукротимыми и буйными изуверами кинулся Пугачев на беззащитные приволжские стороны. Покорить их было ему нетрудно, потому что слабые отряды внутреннего войска не могли противустать его огромной и вооруженной шайке, а жители, испуганные такою внезапною грозою, искали спасения в бегстве, вовсе не думая о защите. Кто оказывал хотя малейшее сопротивление, тот неминуемо подвергался мучительной смерти. Все помещики, все зажиточные дворяне, все служивые люди, которых несчастная судьба предавала в руки злодеям, умирали смертию мучеников на виселицах, на колесах, на плахах. Имение их было расхищено, жены и дочери поруганы, малолетние дети оставлены ходить по миру. Страшно и подумать, дитя мое, как много почтенных, благородных семейств было расстроено, разорено, уничтожено в это несчастное время. Но Пугачев не оставался при одних грабежах обыкновенных; беспрестанно увеличивая свои силы новыми мятежными шайками казаков, и даже многими тысячами крестьян бестолковых, прельщавшихся его обещаниями и надеждою богатой добычи, он захватывал в свою власть целые многолюдные города, каковые, например, Уфа, Казань и наш родимый Симбирск. Он даже держал в долгой осаде Оренбург, спасшийся одними только своими высокими стенами, потому что незавидное войско, защищавшее этот город, вовсе не могло бы тягаться с ужасною шайкою Пугачева, который между тем успел привести ее в такой порядок, что в ней, как в какой-нибудь армии, были и пушки, и пушкари, и пешие стрельцы, и конные наездники. Пугачев был так дерзок, дитя мое, что, прежде нежели матушка, покойная государыня, узнав об его богопротивных делах, послала настоящее храброе войско свое разогнать эту буйную сволочь и захватить нового тушинского вора[7], он успел обойти почти целую треть государства, и между тем как главные бунтовщики свирепствовали в больших городах и осаждали оренбургские стены, другие отдельные их шайки, под предводительством таких же разбойников, как и Емелька Пугач, рассыпавшись по селениям и местечкам, снос вольничали и буянили там на приволье. К счастию нашей маленькой крепости (пора уж мне продолжать рассказывать тебе о том, что делалось в ней), к счастию, повторю, после начала бунта она долго еще оставалась спокойною и не видала в деревянной ограде своей гостей незваных. Причиною тому было уединенное ее положение, а всего вернее воля всевышнего, хранившего еще нас под святым своим покровом.
Слушая первые известия о Пугачеве, покойный батюшка не хотел нисколько им верить, называя их бабьими бреднями и даже запрещая говорить об них. Но эти известия с каждым днем подтверждались, а наконец батюшка получил и командирской приказ, которым было велено защищать крепость от нападения бунтовщиков и наблюдать всякую осторожность. Тогда старик мой засуетился о том, чтобы крепость наша и вся команда были готовы на всякий случай. При неусыпных его стараниях вскоре крепостной тын был починен, старые пушки, в которых воробьи повили себе гнезда, вытащены из анбара и расставлены в местах опасных; ворота крепости заколочены наглухо, и где только можно было поставить часового, там уж верно стоял часовой. Между тем батюшка беспрестанно толковал своим драбантам[8] и прочим жителям крепости, как поступать в случае нападения разбойников. Верные солдаты клялись умереть за матушку-государыню, но казаки (не явно, а тишком) толковали другое. «Что-ста нам, — говорили они, — идти безумно на верную смерть. Плеть обуха не перешибет. Покориться будет здоровее. Нам-ста все равно служить, кому бы то ни было, лишь бы давали жалованье да провиант. Нам кто ни поп, тот и батька. Не подымем рук на своих земляков и товарищей». К несчастью, батюшка вовсе не слыхал этих толков — и не подозревал ничего. Ах! Что бы ему вытолкать из крепости это змеиное племя и остаться одному с своими верными инвалидами!
7
…нового тушинского вора — то есть Пугачева; по прозвищу Лжедимитрия II, расположившегося лагерем в Тушине.
8
…своим драбантам — здесь: иронически — инвалидам, драбант — телохранитель, почетный конвой.
Рассказ этот мне попался в сборнике исторической прозы 20-30 гг. XIX века, где советский комментатор скромно указал, что Пушкин «использовал некоторые бытовые детали», заимствованные у автора. На самом деле это весь сюжет Капитанской дочки, рассказанный с точки зрения Маши Мироновой в отсутствие Гринева (хотя он упомянут и является в финале для исполнения своей жениховской функции). Оренбургская крепость, захваченная Пугачевым, дочь убитого коменданта, переодетая в крестьянское платье, прячет её не попадья, а мельничиха, которая немного ведьма, а поп куда больший трус и ренегат, чем пушкинский отец Герасим. Ну и Хлопуша во всей красе — он тут главный отрицательный герой, сам Пугачев не является, о нем только говорят. Интересно, что бабушка, в отличие от Гринева, описывая его сатанинскую наружность, не упоминает рваные ноздри, зато если в Капитанской дочке Хлопуша хоть как-то соответствует образу благородного разбойника («Но я губил супротивника, а не гостя; на вольном перепутье, да в темном лесу, не дома, сидя за печью; кистенем и обухом, а не бабьим наговором»), то у Крюкова это полный подонок, заказывающий товарищу убийство старухи, в доме которой они живут, чтобы без помех овладеть её, как он считает, внучкой. Собственноручно убивать он её не хочет, поскольку боится чертей. Крюков сам был из Оренбурга, прожил совсем какой-то воробьиный век — 30 лет, умер в 1833 году в Петербурге, успел опубликовать повесть из киргизской жизни и несколько стихотворений. Кажется, толком о нем ничего не известно.
«Ты видел, дитя мое, картину Страшного суда, которая поставлена на паперти здешнего собора. Видел на ней врага рода человеческого, притягивающего к себе большою цепью бедных грешников: ну вот, ни дать ни взять, таков был Хлопуша, тот же высокий сутуловатый рост, те же широкие плечи, та же длинная свинцовая рожа, те же страшные, кровью налитые глаза, сверкающие из-под густых нависших бровей, те же всклокоченные, как смоль, черные волосы на голове и та же борода, закрывающая половину лица и достающая почти до пояса. Недоставало только рогов да копыт».
А вот Пушкин:
«Но ввек не забуду его товарища. Он был высокого росту, дороден и широкоплеч, и показался мне лет сорока пяти. Густая рыжая борода, серые сверкающие глаза, нос без ноздрей и красноватые пятна на лбу и на щеках придавали его рябому широкому лицу выражение неизъяснимое. Он был в красной рубахе, в киргизском халате и в казацких шароварах».