Пятая колонна и четыре рассказа о гражданской войне в испании книга

• Рецензии
• Коллекции
• Новости
• Цитаты

• Каталог
• Новинки
• По рейтингу
• Случайная книга

• Презентация

• Авторы

• Жанры
• Теги

• Календарь
• Рекомендации
• Премии

Меню

Обновлено: 10.01.2023

Вся книга выросла из опыта Хемингуэя в качестве корреспондента для крупного североамериканского газетного синдиката. Став свидетелем испанской гражданской войны, автор проглядывает на каждой странице, что придает особую остроту всему повествованию.

Тут можно задать вопрос: чем же тогда отличается автобиографическая беллетристика от автобиографической журналистики? Ответ прост – первая куда выше по качеству. Стоит отметить, что корреспонденция Хемингуэя, отправленная из Испании, тоже публиковалась, и была хороша, но менее интересна.

Думаю, среди всего этого остроумия, мелькающего в диалогах, и восхищения гражданской войной, что испытывал автор, он, вместе с тем, пытался донести простую истину: война – это ад. Все животрепещущие темы строятся на прописных истинах, добавить к этому нечего.

Разве что чуточку. Для меня Хемингуэй до сих пор остается лучшим из писателей. Меня всегда притягивала история его жизни и хлесткий, строгий слог, способный раскрыть героев куда отчетливей, нежели насыщенные и многословные описания. Но я однозначно рекомендую книгу всем любителям классической литературы, хотя бы по причине уникальности конкретно этого произведения, как уже упоминалось выше.

Пятая колонна и четыре истории гражданской войны в Испании это собрание работ Эрнест Хемингуэй. [1] Он содержит единственную полнометражную пьесу Хемингуэя, Пятая колонна, который ранее публиковался вместе с Первые сорок девять рассказов в 1938 году вместе с четырьмя неопубликованными работами о событиях Хемингуэя во время гражданской войны в Испании. [2]

Четыре рассказа о гражданская война в Испании: Денонсация, Бабочка и танк, Ночь перед битвой, и Под хребтом. Бар Chicote и Отель Флорида в Мадриде повторяются в этих рассказах.

Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.

Эрнест Хемингуэй — Пятая колонна краткое содержание

Республика обречена на гибель, и не понять этого уже невозможно. Теперь каждому испанцу предстоит решить для себя, что ему дороже — жизнь или свобода, абстрактные идеалы — или собственное мещанское благополучие. И зачастую этот выбор окажется очень, очень нелегким. Такова основная идея драмы Эрнеста Хемингуэя «Пятая колонна» — сильного, мощного произведения, завораживающего читателя фактурой образов и напряженностью сюжета.

Пятая колонна читать онлайн бесплатно

Эта пьеса была написана осенью и в начале зимы 1937 года, когда мы ждали наступления. На этот год намечено было три крупных наступления Центральной армии. Первое, на Брунете, уже состоялось. Оно началось блестяще и кончилось кровопролитным и ничего не решившим боем, и мы ждали следующего. Мы так и не дождались его; но за это время я написал свою пьесу.

Каждый раз, выезжая на фронт, — ближайший пункт фронта находился на расстоянии полутора тысяч ярдов от отеля, — я прятал пьесу в скатанный матрац. Каждый раз, вернувшись и найдя комнату и пьесу в сохранности, я радовался. Пьеса была закончена, переписана и отослана перед самым падением Теруэля.

Я написал ее для сцены, но один режиссер, подписав договор, умер в Калифорнии, куда он уехал подбирать труппу. Другой режиссер подписал договор, но не мог собрать денег на постановку. Перечитав пьесу, я нашел, что, независимо от того, годится она для сцены или нет, она читается хорошо, и потому решил включить ее в эту книгу рассказов. Это тоже рассказ, и он немного приблизит книгу к нашему времени. А впоследствии, может быть, кто-нибудь и поставит ее.

Название пьесы взято из заявления мятежников, сделанного осенью 1936 года, о том, что, кроме четырех колонн, наступающих на Мадрид, они располагают и пятой колонной, находящейся в самом городе и готовой атаковать его защитников с тыла.

Многие из тех, кто входил в эту Пятую колонну, погибли, но нужно помнить, что они были убиты на войне, в которой являлись такими же опасными и упорными врагами, как те, что погибали в рядах остальных четырех колонн.

Четыре колонны, наступавшие на Мадрид, расстреливали своих пленных. В начале войны, когда удавалось захватить людей Пятой колонны внутри города, их тоже расстреливали. Впоследствии их стали предавать суду и приговаривать к нескольким годам тюрьмы, или лагеря, или к смертной казни — в зависимости от совершенных ими преступлений против Республики. Но в начале войны их расстреливали. Они заслуживали этого по закону военного времени, и они были к этому готовы.

Кое-кто будет критиковать мою пьесу, потому что в ней я признаю тот факт, что людей из Пятой колонны расстреливали. Кроме того, будут говорить, и уже говорят, что в пьесе не показано благородство и величие того дела, которое защищает испанский народ. Она и не претендует на это. Для этого понадобится много пьес и рассказов, и лучшие из них будут написаны после того, как война кончится.

Это всего только пьеса о работе контрразведки в Мадриде. Недостатки ее объясняются тем, что она написана во время войны, а если в ней есть мораль, то она заключается в том, что у людей, которые работают в определенных организациях, остается очень мало времени для личной жизни. В пьесе есть девушка, зовут ее Дороти, но ее можно было бы назвать и Ностальгией. Пожалуй, довольно мне говорить о пьесе и пора предоставить вам прочесть ее. Но если то, что она была написана под обстрелом, объясняет ее недостатки, то, с другой стороны, может быть, это придало ей жизненность. Вы, которые прочтете ее, лучше меня сможете судить об этом.

О рассказах многого не скажешь. Первые четыре — последние, написанные мною. Остальные следуют в том порядке, в каком они выходили в свет.

Есть места, где не так хорошо работалось, но, может быть, дело в том, что мы сами были там не очень хорошими.

Когда идешь туда, куда должен идти, и делаешь то, что должен делать, и видишь то, что должен видеть, — инструмент, которым работаешь, тускнеет и притупляется. Но лучше мне видеть его потускневшим и погнутым и знать, что придется снова выпрямлять и оттачивать его, но знать, что мне есть о чем писать, чем видеть его чистым и блестящим и не иметь что сказать или гладким и хорошо смазанным держать его в ящике и не пользоваться им.

Теперь мне снова надо отточить его. Я хотел бы прожить достаточно долго, чтобы написать еще три романа и двадцать пять рассказов. У меня есть несколько неплохих на примете.[2]

Идем. Времени и так мало.

Что тут написано?

Вторая пара проходит, не останавливаясь.

А не все ли равно?

Нет, постой, прочти мне. Ну, пожалуйста. Прочти мне по-английски.

Вот еще не хватало. Образованная попалась. К черту. Не стану читать.

А от меня это и не требуется.

Он отступает на шаг и вызывающе смотрит на нее.

Так я не добрый, по-твоему? А ты знаешь, откуда я сейчас пришел?

Какое мне дело, откуда ты пришел? Все вы приходите из каких-то ужасных мест, и опять все уходите туда. Я только просила прочесть мне надпись. Не хочешь — не надо, идем.

Девушка смеется резким, визгливым смехом.

Надо и мне завести такую надпись.

Занавес сейчас же снова поднимается. Внутренность номера 109. Кровать, возле нее ночной столик, два обитых кретоном кресла, высокий зеркальный шкаф, стол, на столе пишущая машинка. Рядом с машинкой патефон. Электрический рефлектор накален докрасна. В одном из кресел, спиной к лампе, которая стоит на столе рядом с патефоном, сидит с книжкой в руках высокая красивая блондинка. За ней — два больших окна, занавески задернуты. На стене висит карта Мадрида, перед картой стоит мужчина лет тридцати пяти, в кожаной куртке, вельветовых брюках и очень грязных сапогах. Не поднимая глаз от книги, блондинка, которую зовут Дороти Бриджес, говорит нарочито вежливым тоном.

Милый, право же, ты мог почистить сапоги, прежде чем входить в комнату.

Мужчина, которого зовут Роберт Престон, продолжает рассматривать карту.

И, пожалуйста, милый, не води пальцем по карте. Пятна остаются.

Престон продолжает рассматривать карту.

Милый, ты не видел Филипа?

(все еще у карты). Когда я проходил по Гран-Виа, наш Филип сидел в баре Чикоте с той марокканкой, которая укусила Вернона Роджерса.

«Ведь мы на войне. А на войне «спасибо» не говорят». (с) Первая и единственная пьеса Эрнеста Хемингуэя

Даже, тот, кто не любит читать или читает книги другого жанра, наверняка слышал об Эрнесте Хемингуэе.

«Пятая колонна» — это одно из самых неизвестных произведений известного писателя.

А еще «Пятая колонна» — единственная пьеса Эрнеста Хемингуэя.

Действие пьесы разворачивается в Испании в конце 30-х гг. В это время в Испании шла гражданская война и на фоне почти не прекращающегося обстрела Мадрида и происходят события, описанные в пьесе.

Мне сложно отделить правду от вымысла в этой пьесе, во многом она автобиографична. Хемингуэй в это время был в Мадриде и жил в отеле «Флорида». Он написал свою пьесу в номере этого отеля, когда снаружи рвались снаряды. Позже писатель возил листки с пьесой с собой и сумел сохранить произведение.

Герои пьесы также жили в Мадриде в отеле «Флорида» (большинство сцен происходит именно в нем), возможно, многие персонажи имели реальных прототипов.

Хемингуэй пишет о том, что видел своими глазами, поэтому в пьесе нет надуманных ситуаций, автор не сгущает краски, а просто делится пережитым им опытом.

Основная тема пьеса — это работа контрразведки во время гражданской войны.

Хемингуэй описывает события войны в Испании, но место и время здесь условны, одни и те же события повторяются в разных военных конфликтах.

Народ Испании голодает, с большим усилием люди добывают еду и за большие деньги. В это время, живущие в Мадриде американцы (журналисты и т.п.) получают деликатесы из Парижа с дипломатической почтой.

Одни каждый день рискуют жизнью бесплатно или за гроши, а она (американка) покупает себе шикарную пелерину из чернобурок, где каждая шкурка стоит, как полугодовалое жалование военного.

Это закон войны. Есть те, кто рискует собой и те, кто наживается.

Те, кто на передовой и те, кто каждый вечер крутит патефон.

Мои впечатления

Пьеса полна грусти и меланхолии, есть в ней что-то такое драматическое, что задевает за душу.

Сложно давать оценку этому произведению, зная в каких условиях оно было написано.

«Пятая колонна» – это небольшая пьеса со смыслом, хотя очень непривычная для Хемингуэя.

Мне пьеса понравилась, язык Эрнеста Хемингуэя, как всегда емкий и цепляющий, рекомендую всем поклонникам творчества автора и американской прозы.

Читайте также:

  

• Многофункциональное панно для детского сада

  

• Лес и человек 4 класс окружающий мир технологическая карта школа россии

  

• Тайна рубинового ожерелья краткое содержание

  

• Байрон вампир краткое содержание

  

• Конструктивное взаимодействие с детьми в доу

Эрнест Хемингуэй

Пятая колонна. Рассказы

Ernest Hemingway

THE FIFTH COLUMN AND THE FIRST FORTYNINE STORIES

Печатается с разрешения Hemingway Foreign Rights Trust и литературного агентства Fort Ross. Inc.

© Ernest Hemingway, 1938

© Издание на русском языке AST Publishers, 2022

Пятая колонна[1]

Действие первое

Явление первое

Половина восьмого вечера. Коридор второго этажа мадридского отеля «Флорида». На двери сто девятого номера висит большой белый лист бумаги, на котором печатными буквами от руки написано: «Работаю. Не беспокоить». По коридору проходят две девушки и двое солдат в мундирах Интернациональной бригады. Одна из девушек останавливается посмотреть на табличку.

Первый солдат. Идем. Думаешь, у нас вся ночь впереди?

Девушка. Что здесь написано?

Тем временем другая пара проходит дальше по коридору.

Солдат. А тебе-то не все равно?

Девушка. Нет, прочти. Будь любезен. Прочитай по-английски.

Солдат. Образованная нашлась. Я бы тоже такое нарисовал. Черта с два. Не буду читать.

Девушка. Ты не очень любезен.

Солдат. А я не обязан любезничать. (Отстраняется и, покачиваясь, глядит на нее.) Только посмотри на меня. Ты знаешь, где я сегодня был?

Девушка. Мне неинтересно. Все вы приходите из какой-нибудь гадкой дыры – и туда же возвращаетесь. Я только попросила прочесть табличку. Не хочешь – не надо, идем.

Солдат. Я прочту. «Работаю. Не беспокоить».

Девушка разражается сухим визгливым смехом.

Девушка. Я тоже обзаведусь такой.

ЗАНАВЕС

Явление второе

Занавес поднимается, начинается явление второе. Интерьер сто девятого номера. Кровать, рядом – тумбочка, два кресла с покрывалами из кретона, высокий изысканно украшенный шкаф с зеркалом, стол и на нем – печатная машинка. Рядом с ней – переносная «Виктрола»[2]. Электрический обогреватель раскален докрасна. В одном из кресел, обращенных спинкой к лампе, стоящей возле патефона, сидит высокая миловидная блондинка и читает. За ней – два больших окна, задернутых занавесками. На стене висит карта Мадрида, которую стоя разглядывает Мужчина лет тридцати пяти, в кожаной куртке, вельветовых брюках и очень грязных сапогах. Девушка (ее имя – Дороти Бриджес), не поднимая взгляда от книги, подчеркнуто вежливым голосом произносит:

Дороти. Дорогой, у меня к тебе огромная просьба. Ты бы не мог вытирать сапоги, когда входишь?

Мужчина (его зовут Роберт Престон) продолжает смотреть на карту.

И, дорогой, не тычь в нее пальцем – измажешь.

Престон по-прежнему смотрит на карту.

Дорогой, ты не видел Филипа?

Престон. Какого Филипа?

Дороти. Нашего Филипа.

Престон (все еще разглядывая карту). Наш Филип, когда я шел по Гран-Виа, сидел в «Чикоте» с этой марокканкой, которая покусала Роджерса.

Дороти. Он занимался чем-нибудь гадким?

Престон (не отрываясь от карты). Пока что нет.

Дороти. Скоро займется. Такой веселый живчик!

Престон. В «Чикоте» его веселье живо разбавят. Разбавлять там умеют.

Дороти. Опять эти твои пресные шутки. Хоть бы Филип пришел. Дорогой, мне скучно.

Престон. Заскучавшая вассарская[3] штучка – вот еще не хватало.

Дороти. Не обзывайся, пожалуйста. Мне сейчас не до этого. И потом, я не из типичных вассарских. Я ни рожна не понимала, когда меня там учили.

Престон. А здесь что творится, ты понимаешь?

Дороти. Нет, дорогой. Разве что в Университетском городке, и то – самую малость. Каса дель Кампо для меня – тайна за семью печатями. И Усера. И Карабанчель[4].

Престон. Боже, иногда я не понимаю, за что тебя полюбил.

Дороти. Я задаюсь тем же вопросом, дорогой. Кажется, это был не слишком разумный поступок. Ну, правда. Словно дурную привычку приобрела. С Филипом гораздо веселее. И он настолько живее тебя.

Престон. Это точно, он поживее. Знаешь, чем вчера занимался Филип в «Чикоте» перед самым закрытием? Взял плевательницу и принялся обходить столики, окропляя из нее людей. Ну, знаешь, благословляя. Я бы поставил десять к одному, что его подстрелят.

Дороти. Не подстрелят. Хоть бы пришел!

Престон. Придет. Как только «Чикоте» закроется.

Стук в дверь.

Дороти. Это Филип. Дорогой, это Филип.

Дверь открывается, на пороге – Управляющий отеля, смуглый пухлый коротышка; он собирает марки и изъясняется на невообразимом английском.

А, это управляющий.

Управляющий. Как вы замечательно, мистер Престон? Как вы отлично, мисс? Я только заглянул удостовериться, есть ли у вас какая-нибудь мелочь любого вида и сорта, которой бы вы не хотели скушать. Все хорошо, всем абсолютно удобно?

Дороти. Все просто великолепно – с тех пор, как нам починили обогреватель.

Управляющий. Обогреватель – с ним вечно проблемы во всякое время. Электричество – это наука, еще не укрощенная рабочими. К тому же электрик упивается в глупость.

Престон. У него и так вид не слишком умный, у вашего электрика.

Управляющий. Умный он. Но питье. Все время питье. В итоге – стремительное падение концентрации на электричестве.

Престон. Так почему вы его еще держите?

Управляющий. Это электрик из комитета. Откровенно, напоминает собой катастрофу. Он на сто тринадцатом, сейчас выпивает с мистером Филипом.

Дороти (радостно). Значит, Филип вернулся?

Управляющий. Более чем вернулся.

Престон. Что вы хотите сказать?

Управляющий. Затруднительно говорить перед леди.

Дороти. Позвони ему, дорогой.

Престон. Еще чего.

Дороти. Тогда я позвоню. (Снимает трубку.) Ciento trece[5]… Алло. Филип? Нет, это ты к нам зайди. Пожалуйста. Да. Хорошо. (Вешает трубку на место.) Сейчас придет.

Управляющий. В высшей степени предпочитаемо, лучше бы не придет.

Престон. Что, все настолько плохо?

Управляющий. Хуже. Поверить нельзя до крайности.

Дороти. Филип великолепен. Вот только путается с какими-то гадкими личностями. Интересно, с чего бы это?

Управляющий. Я приду другой раз. Может, вероятно, если вы хоть чего-то получите чересчур и не в состоянии съесть, всегда очень добро пожаловать в доме, где семья вечно голодная и не в состоянии вообразить нехватку пищи. Спасибо вам до следующей встречи. До свидания. (Выходит из номера перед самым приходом мистера Филипа и чуть ли не сталкивается с ним в коридоре. Из-за двери слышно, как он говорит): Доброго вечера, мистер Филип.

Ему отвечает низкий, чрезвычайно веселый голос.

Филип. Салют, camarada Марочник. (Очень тихо.) Попалось что-нибудь ценное в последнее время?

Управляющий. Нет, мистер Филипп. Все тут в последнее время люди из очень нудных стран. Целая пропасть – по пять центов, США, да три франка с половиной, Франция. Прямо нуждаются camaradas из Новой Зеландии по переписке.