Охотники убили трёх медведиц и три выводка медвежат продали в зоопарк.
В зоопарке их всех посадили в одну клетку — бурых, рыжих, черноватых, неодинаковых и мастью и ростом — кто побольше, кто поменьше.
Самый маленький — самый угрюмый. Сидит в углу, чешет животик, лапу сосёт и всё время ворчит.
А другие весёлые: борются, по клетке лазают, барахтаются, кричат, пыхтят — мохнатые, пузатые, большеголовые, косолапые медвежатки.
Один хоть и всех перерос, а есть не умеет по-настоящему.
Его служительница соской кормит. В бутылку молока нальёт, тряпку в горлышко сунет и отдаст ему. Он бутылку облапит и сосёт. Никого к себе не подпускает, ворчит. Страшно так!
Другой, черноватый, с белым пятном-нагрудником, всё лазает, карабкается. Полез он по железным прутьям клетки к потолку. Прутья-то скользкие — два вершка пролезет, на вершок обратно съедет. Лез, лез, до половины добрался, а дальше — никак. Устал. Вовсю лапами работает, визжит со злости, хочется ему на потолок, а ничего не выходит — вниз съезжает.
Придумал. Вцепился зубами в железный прут и висит — лапы отдыхают.
Повисел, отдохнул и сразу до потолка добрался. Потом и по потолку полез, да сорвался, упал и завопил отчаянным голосом.
Прибежала служительница, взяла его на руки, укачивает, гладит.
Медвежишко успокоился, учуял в кармане конфету, достал и вместе с бумажкой давай её сосать, причмокивать.
Принесли медвежатам молочной каши. Все на корытце навалились, толкаются, прямо в кашу лезут, огрызаются, чавкают, чмокают, сопят.
Вдруг опять кто-то закричал.
Орёт во всё горло, надрывается.
А это тот самый сосун, который по-настоящему есть не умеет. Выбрался он из клетки, когда кашу давали, и полез по метле — у клетки метла стояла.
Полез мишка по метле и вместе с ней свалился. Об пол ушибся, да ещё и палка от метлы его по голове ударила.
Лежит, закрыл глаза и вопит. А метлу из лап не выпускает.
Дали ему опять соску.
Медвежата съели кашу. Так вывозились, что никакой масти не узнаешь — все в каше. Стали полосатые, пятнистые. Поели и снова давай играть.
Захотелось мне купить медвежонка, да нельзя: в зоопарке медвежат не продают.
- Следующая сказка → Евгений Чарушин — На нашем дворе
- Предыдущая сказка → Евгений Чарушин — Медведь-рыбак
Читать рассказ «Евгений Чарушин — Медвежонок» на сайте РуСтих онлайн: лучшие рассказы, повести и романы известных авторов. Поучительные рассказы для мальчиков и девочек для чтения в детском саду, школе или на ночь.
Медвежата — Чарушин Е.
Медвежата — автор Е. Чарушин, поучительный рассказ про то, как два маленьких медведя выросли среди людей. Текст рассказа «Медвежата» можно читать онлайн полностью, краткое содержание или скачать в формате PDF или DOC бесплатно. Здесь вы узнаете, чему учит рассказ, и какая у него главная мысль.
Распечатать рассказ «Медвежата» можно полностью одним нажатием. Это очень удобно для чтения текста с листа. Из рассказа дети узнают об интересных повадках озорных медвежат.
Краткое содержание рассказа «Медвежата» для читательского дневника: В деревню Малые сосны охотники принесли из леса медвежат и отдали Прасковье Ивановне. Она кормила их молоком из бутылки, как маленьких детей и воспитывала. К весне медвежата подросли, стали выходить из избы во двор и озорничать. Соседи на них жаловались, да что поделаешь? В лес они не идут, а в город везти их далеко. Пришёл как то автор в те места на охоту и увидел медвежат. Как раз в это время они разбирали трубу и скатывали по крыше кирпичи. Это занятие им очень понравилось, поэтому медвежата разобрали трубу не только у Прасковьи Ивановны, но и соседей. Хозяйка взмолилась увезти хулиганов в город. Автор сначала хотел отвести их в лес, но увидел, что они леса боятся, он для них чужой и страшный. Привез их в город и отдал в зоосад.
Главная мысль рассказа «Медвежата»: Дикие животные могут жить дома, как домашние животные, но природу не обманешь, поэтому придется мириться с их повадками и создать для них соответствующие условия.
Чему учит рассказ «Медвежата»: Учит беречь животных, заботься и ухаживать за ними, не заводить ради забавы, ответственно подходить к выбору питомца.
Медвежата читать
Есть такая деревня, называется Малые Сосны. Малые не потому, что сосны в лесу невелики, а потому, что ближняя деревня зовётся Большие Сосны. В отличие, значит, от той.
В самом непроходимом лесу эти Малые Сосны. Дремучий кругом лес. Ели мхом обросли. Сосны в самом небе ветви раскинули. Осинник в сырых местах, как частокол, наставлен. И вся чаща в трухлявой валежине, в сырости. Не продерёшься через неё. Только лосям длинноногим и ходить тут, через валежник перешагивать.
Принесли охотники после охоты из лесу двух медвежат. Принесли их в деревню, к Прасковье Ивановне в избу, сунули под лавку. Там и стали они жить.
Прасковья Ивановна сама им соски сделала. Взяла две бутылки, тёплого молочка налила и тряпочками заткнула.
Вот и лежат медвежата с бутылками. Спят, посасывают молоко, причмокивают и растут понемногу.
Сначала с тулупа не слезали, а потом и по избе стали ползать, ковылять, кататься — всё подальше да подальше.
Благополучно растут медвежата, ничего себе.
Только раз медвежонок один чуть не помер с перепугу — кур принесли в избу. Мороз был на дворе такой, что вороны на лету замерзали, — вот кур и принесли, чтоб от холода упрятать. А медвежишко выкатился из-под лавки на них посмотреть. Тут петух на него и наскочил. И давай трепать. Да как трепал! И крыльями бил, и клювом, и шпорами порол.
Медвежишко, бедняга, орёт, не знает, что ему и делать, как спасаться. Лапами, как человек, глаза закрывает и орёт. Еле его спасли. Еле его от петуха отняли. На руки взяли, а петух кверху прыгает. Как собака какая. Ещё долбануть хочет.
Дня три после того не сходил с тулупа медвежишко. Думали, уж не подох ли. Да ничего — сошло.
К весне подросли, окрепли медвежата.
А летом уж куда больше кошки стали — с маленькую собаку.
Такие озорники выросли. То горшок на столе опрокинут, то ухват спрячут, то из подушки перо выпустят. И под ногами всё вертятся, вертятся, мешают хозяйке Прасковье Ивановне.
Стала она их гнать из избы: играйте, мол, на улице. Озоруйте там сколько влезет. На улице большой беды вам не натворить. А от собак лапами отмашетесь или залезете куда повыше.
Живут медвежата целый день на воле. В лес бежать и не думают. Им Прасковья Ивановна стала как мать-медведица, а изба — берлогой. Если обидит или напугает их кто-нибудь, они сейчас в избу — и прямо к себе под лавку, на тулуп.
Хозяйка спрашивает:
— Вы что там, озорники, опять наделали?
А они молчат, конечно, — сказать не умеют, только друг за друга прячутся да глазами коричневыми хитро посматривают.
Шлёпнет их хорошенько Прасковья Ивановна, знает уж: что-нибудь да натворили. И верно.
Часа не пройдёт — стучатся в окно соседи, жалуются:
— Твои, Ивановна, звери всех цыплят у меня разогнали, по всей деревне собирай их теперь.
Или ещё:
— Овцы в хлев не идут, боятся. Это мишки твои овечек напугали.
Взмолится хозяйка:
— Да скоро ли их от меня кто возьмёт? Нету у меня с ними терпенья.
А в город не так-то легко выбраться. Ехать надо километров шестьдесят.
Если весной ехать — распутица не пускает: не дороги, а реки грязевые. А летом работа держит — тоже не уедешь. Так и живут медвежата.
Пришёл я как-то в Малые Сосны охотиться. Сказали мне, что мишки тут есть. Я и пошёл их поглядеть. Спрашиваю хозяйку Прасковью Ивановну:
— Где твои медвежата?
— Да на воле, — говорит, — балуются.
Выхожу на двор, смотрю во все углы — нет никого.
И вдруг — ох ты! — у меня перед самым носом кирпич летит.
Бац! С крыши свалился.
Отскочил я, гляжу на крышу. Ага! Вон где они сидят! Сидят мишки, делом заняты, разбирают трубу по кирпичику — отвалят кирпич и спустят его по наклону, по тесовой крыше. Ползёт кирпич вниз и шуршит. А медвежата голову набок наклонят и слушают, как шуршит. Нравится им это. Один медвежонок даже язык высунул от такого удовольствия.
Я скорей в избу: спасай, мол, Прасковья Ивановна, трубу-то!
Прогнала она их с крыши и нашлёпала хорошенько.
А в тот же день вечером пришли к ней соседи и тоже жалуются: мишки у трёх домов трубы разобрали, да мало что разобрали, а ещё и в трубы кирпичей навалили. Стали хозяйки днём печи топить, а дым не идёт куда надо, назад в избу валом валит.
Уж ничего не сказала Прасковья Ивановна, а только заплакала.
А как собрался я уходить с охоты, стала она меня просить.
— Сделай, — говорит, — милость, увези хулиганов моих. Сам видишь, каково мне с ними. Пока маленькие были — ребята как ребята. А теперь гляди, что выросло.
Взял я медвежат и повёл в город. Километра два на верёвочке вёл, а до леса дошёл — снял верёвочку. Они леса-то сами боятся, жмутся ко мне, отстать не хотят.
Лес им чужой, страшный.
Так двое суток мы с ними шли. Дошли до города. Тут я их опять на верёвочке повёл.
Собак сколько набежало, ребятишек, да и взрослые тоже останавливаются, смотрят.
Отдал я моих малососненских хулиганов в зоосад, а оттуда их прямо за границу отправили. Обменяли на зебру полосатую — африканскую лошадь.
Рассказы / Чарушин
Просмотров: 5 259
Охотники убили трёх медведиц и три выводка медвежат продали в зоопарк.
В зоопарке их всех посадили в одну клетку, бурых, рыжих, черноватых, неодинаковых и мастью, и ростом — кто побольше, кто поменьше. Самый маленький — самый угрюмый. Сидит в углу, чешет животик, лапу сосёт и всё время ворчит.
А другие весёлые: борются, по клетке лазят, барахтаются, кричат, пыхтят — мохнатые, пузатые, большеголовые, косолапые медвежатки.
Один, хоть и всех перерос, а есть не умеет по-настоящему.
Его служительница соской кормит. В бутылку молока нальёт, тряпку в горлышко сунет и отдаст ему. Он бутылку облапит и сосёт. Никого к себе не подпускает, ворчит. Страшно так!
Другой, черноватый, с белым пятном-нагрудником, всё лазает, карабкается. Полез он по железным прутьям клетки к потолку. Прутья-то скользкие, два вершка пролезет да вершок обратно съедет. Лез, лез, до половины добрался, а дальше никак. Устал. Вовсю лапами работает, визжит со злости, хочется ему на потолок, а ничего не выходит — вниз съезжает. Придумал. Вцепился зубами в железный прут и висит — лапы отдыхают.
Повисел, отдохнул и сразу до потолка добрался. Потом и по потолку полез, да сорвался, упал и завопил отчаянным голосом.
Прибежала служительница, взяла его на руки, укачивает, гладит. Медвежишка успокоился, учуял в кармане конфету, достал и вместе с бумажкой давай её сосать, причмокивать.
Принесли медвежатам молочной каши. Все на корытце навалились, толкаются, прямо в кашу лезут, огрызаются, чавкают, чмокают, сопят.
Вдруг опять кто-то закричал. Орёт во всё горло — надрывается.
А это тот самый сосун, который по-настоящему есть не умеет. Выбрался он из клетки, когда кашу давали, и полез по метле — у клетки метла стояла.
Полез Миша по метле и вместе с ней свалился. Об пол ушибся, да ещё и палка от метлы ударила.
Лежит, закрыл глаза и вопит. А метлу из лап не выпускает.
Дали ему опять соску.
Медвежата съели кашу, так вывозились, что никакой масти не узнаешь — все в каше. Стали полосатые, пятнистые. Поели и снова давай играть.
Захотелось мне купить медвежонка, да нельзя: в зоопарке медвежат не продают.
Охотники убили трёх медведиц и три выводка медвежат продали в зоопарк.
В зоопарке их всех посадили в одну клетку — бурых, рыжих, черноватых, неодинаковых и мастью и ростом — кто побольше, кто поменьше.
Самый маленький — самый угрюмый. Сидит в углу, чешет животик, лапу сосёт и всё время ворчит.
А другие весёлые: борются, по клетке лазают, барахтаются, кричат, пыхтят — мохнатые, пузатые, большеголовые, косолапые медвежатки.
Один хоть и всех перерос, а есть не умеет по-настоящему. Его служительница соской кормит. В бутылку молока нальёт, тряпку в горлышко сунет и отдаст ему. Он бутылку облапит и сосёт. Никого к себе не подпускает, ворчит.
Страшно так!
Другой, черноватый, с белым пятном-нагрудником, всё лазает, карабкается. Полез он по железным прутьям клетки к потолку. Прутья-то скользкие — два вершка пролезет, на вершок обратно съедет. Лез, лез, до половины добрался, а дальше — никак.
Устал. Вовсю лапами работает, визжит со злости, хочется ему на потолок, а ничего не выходит — вниз съезжает.
Придумал. Вцепился зубами в железный прут и висит — лапы отдыхают. Повисел, отдохнул и сразу до потолка добрался. Потом и по потолку полез, да сорвался, упал и завопил отчаянным голосом.
Прибежала служительница, взяла его на руки, укачивает, гладит.
Медвежишко успокоился, учуял в кармане конфету, достал и вместе с бумажкой давай её сосать, причмокивать.
Принесли медвежатам молочной каши. Все на корытце навалились, толкаются, прямо в кашу лезут, огрызаются, чавкают, чмокают, сопят.
Вдруг опять кто-то закричал. Орёт во всё горло, надрывается.
А это тот самый сосун, который по-настоящему есть не умеет. Выбрался он из клетки, когда кашу давали, и полез по метле — у клетки метла стояла.
Полез мишка по метле и вместе с ней свалился. Об пол ушибся, да ещё и палка от метлы его по голове ударила.
Лежит, закрыл глаза и вопит. А метлу из лап не выпускает.
Дали ему опять соску.
Медвежата съели кашу. Так вывозились, что никакой масти не узнаешь — все в каше. Стали полосатые, пятнистые. Поели и снова давай играть.
Захотелось мне купить медвежонка, да нельзя: в зоопарке медвежат не продают.
Медвежонок — рассказ Чарушина Е.И. про Мишек в зоопарке. Охотники застрелили медведиц и продали три выводка медвежат. Поселили разномастных зверей в одной клетке. Шалят большеголовые целыми днями: борются, по клетке лазят, барахтаются, кричат, пыхтят. Один малыш только из бутылочки есть умеет. Черноватый медвежонок, с белым пятном-нагрудником не успокоился, пока до потолка не вскарабкался по скользким прутьям. Когда принесли в корытце молочной каши, малыши все перепачкались. В это время сосунок вскарабкался по метле, свалился с нее, да еще древко его ударило. Заверещал малыш от боли. Служительница успокоила медвежонка, снова дала бутылочку с тряпичной соской. У каждого детеныша свой характер.
Охотники убили трёх медведиц и три выводка медвежат продали в зоопарк.
В зоопарке их всех посадили в одну клетку, бурых, рыжих, черноватых, неодинаковых и мастью, и ростом — кто побольше, кто поменьше. Самый маленький — самый угрюмый. Сидит в углу, чешет животик, лапу сосёт и всё время ворчит.
А другие весёлые: борются, по клетке лазят, барахтаются, кричат, пыхтят — мохнатые, пузатые, большеголовые, косолапые медвежатки.
Один, хоть и всех перерос, а есть не умеет по-настоящему.
Его служительница соской кормит. В бутылку молока нальёт, тряпку в горлышко сунет и отдаст ему. Он бутылку облапит и сосёт. Никого к себе не подпускает, ворчит. Страшно так!
Другой, черноватый, с белым пятном-нагрудником, всё лазает, карабкается. Полез он по железным прутьям клетки к потолку. Прутья-то скользкие, два вершка пролезет да вершок обратно съедет. Лез, лез, до половины добрался, а дальше никак. Устал. Вовсю лапами работает, визжит со злости, хочется ему на потолок, а ничего не выходит — вниз съезжает. Придумал. Вцепился зубами в железный прут и висит — лапы отдыхают.
Повисел, отдохнул и сразу до потолка добрался. Потом и по потолку полез, да сорвался, упал и завопил отчаянным голосом.
Прибежала служительница, взяла его на руки, укачивает, гладит. Медвежишка успокоился, учуял в кармане конфету, достал и вместе с бумажкой давай её сосать, причмокивать.
Принесли медвежатам молочной каши. Все на корытце навалились, толкаются, прямо в кашу лезут, огрызаются, чавкают, чмокают, сопят.
Вдруг опять кто-то закричал. Орёт во всё горло — надрывается.
А это тот самый сосун, который по-настоящему есть не умеет. Выбрался он из клетки, когда кашу давали, и полез по метле — у клетки метла стояла.
Полез Миша по метле и вместе с ней свалился. Об пол ушибся, да ещё и палка от метлы ударила.
Лежит, закрыл глаза и вопит. А метлу из лап не выпускает.
Дали ему опять соску.
Медвежата съели кашу, так вывозились, что никакой масти не узнаешь — все в каше. Стали полосатые, пятнистые. Поели и снова давай играть.
Захотелось мне купить медвежонка, да нельзя: в зоопарке медвежат не продают.
Однажды охотники принесли из леса двух медвежат. Прасковья Ивановна оставила их у себя, кормила их из соски. Медвежата стали подрастать и сильно баловаться в доме. Хозяйка выпустила их жить во двор, они и там много бед наделали. Пришлось хозяйке просить приезжего человека забрать их в зоопарк.
«Медвежата» читать
Есть такая деревня, называется Малые Сосны. Малые не потому, что сосны в лесу невелики, а потому, что ближняя деревня зовётся Большие Сосны. В отличие, значит, от той.
В самом непроходимом лесу эти Малые Сосны. Дремучий кругом лес. Ели мхом обросли. Сосны в самом небе ветви раскинули. Осинник в сырых местах, как частокол, наставлен. И вся чаща в трухлявой валежине, в сырости. Не продерёшься через неё. Только лосям длинноногим и ходить тут, через валежник перешагивать.
Принесли охотники после охоты из лесу двух медвежат. Принесли их в деревню, к Прасковье Ивановне в избу, сунули под лавку. Там и стали они жить.
Прасковья Ивановна сама им соски сделала. Взяла две бутылки, тёплого молочка налила и тряпочками заткнула.
Вот и лежат медвежата с бутылками. Спят, посасывают молоко, причмокивают и растут понемногу.
Сначала с тулупа не слезали, а потом и по избе стали ползать, ковылять, кататься — всё подальше да подальше.
Благополучно растут медвежата, ничего себе.
Только раз медвежонок один чуть не помер с перепугу — кур принесли в избу. Мороз был на дворе такой, что вороны на лету замерзали, — вот кур и принесли, чтоб от холода упрятать. А медвежишко выкатился из-под лавки на них посмотреть. Тут петух на него и наскочил. И давай трепать. Да как трепал! И крыльями бил, и клювом, и шпорами порол.
Медвежишко, бедняга, орёт, не знает, что ему и делать, как спасаться. Лапами, как человек, глаза закрывает и орёт. Еле его спасли. Еле его от петуха отняли. На руки взяли, а петух кверху прыгает. Как собака какая. Ещё долбануть хочет.
Дня три после того не сходил с тулупа медвежишко. Думали, уж не подох ли. Да ничего — сошло.
К весне подросли, окрепли медвежата.
А летом уж куда больше кошки стали — с маленькую собаку.
Такие озорники выросли. То горшок на столе опрокинут, то ухват спрячут, то из подушки перо выпустят. И под ногами всё вертятся, вертятся, мешают хозяйке Прасковье Ивановне.
Стала она их гнать из избы: играйте, мол, на улице. Озоруйте там сколько влезет. На улице большой беды вам не натворить. А от собак лапами отмашетесь или залезете куда повыше.
Живут медвежата целый день на воле. В лес бежать и не думают. Им Прасковья Ивановна стала как мать-медведица, а изба — берлогой. Если обидит или напугает их кто-нибудь, они сейчас в избу — и прямо к себе под лавку, на тулуп.
Хозяйка спрашивает:
— Вы что там, озорники, опять наделали?
А они молчат, конечно, — сказать не умеют, только друг за друга прячутся да глазами коричневыми хитро посматривают.
Шлёпнет их хорошенько Прасковья Ивановна, знает уж: что-нибудь да натворили. И верно.
Часа не пройдёт — стучатся в окно соседи, жалуются:
— Твои, Ивановна, звери всех цыплят у меня разогнали, по всей деревне собирай их теперь.
Или ещё:
— Овцы в хлев не идут, боятся. Это мишки твои овечек напугали.
Взмолится хозяйка:
— Да скоро ли их от меня кто возьмёт? Нету у меня с ними терпенья.
А в город не так-то легко выбраться. Ехать надо километров шестьдесят.
Если весной ехать — распутица не пускает: не дороги, а реки грязевые. А летом работа держит — тоже не уедешь. Так и живут медвежата.
Пришёл я как-то в Малые Сосны охотиться. Сказали мне, что мишки тут есть. Я и пошёл их поглядеть. Спрашиваю хозяйку Прасковью Ивановну:
— Где твои медвежата?
— Да на воле, — говорит, — балуются.
Выхожу на двор, смотрю во все углы — нет никого.
И вдруг — ох ты! — у меня перед самым носом кирпич летит.
Бац! С крыши свалился.
Отскочил я, гляжу на крышу. Ага! Вон где они сидят! Сидят мишки, делом заняты, разбирают трубу по кирпичику — отвалят кирпич и спустят его по наклону, по тесовой крыше. Ползёт кирпич вниз и шуршит. А медвежата голову набок наклонят и слушают, как шуршит. Нравится им это. Один медвежонок даже язык высунул от такого удовольствия.
Я скорей в избу: спасай, мол, Прасковья Ивановна, трубу-то!
Прогнала она их с крыши и нашлёпала хорошенько.
А в тот же день вечером пришли к ней соседи и тоже жалуются: мишки у трёх домов трубы разобрали, да мало что разобрали, а ещё и в трубы кирпичей навалили. Стали хозяйки днём печи топить, а дым не идёт куда надо, назад в избу валом валит.
Уж ничего не сказала Прасковья Ивановна, а только заплакала.
А как собрался я уходить с охоты, стала она меня просить.
— Сделай, — говорит, — милость, увези хулиганов моих. Сам видишь, каково мне с ними. Пока маленькие были — ребята как ребята. А теперь гляди, что выросло.
Взял я медвежат и повёл в город. Километра два на верёвочке вёл, а до леса дошёл — снял верёвочку. Они леса-то сами боятся, жмутся ко мне, отстать не хотят.
Лес им чужой, страшный.
Так двое суток мы с ними шли. Дошли до города. Тут я их опять на верёвочке повёл.
Собак сколько набежало, ребятишек, да и взрослые тоже останавливаются, смотрят.
Отдал я моих малососненских хулиганов в зоосад, а оттуда их прямо за границу отправили. Обменяли на зебру полосатую — африканскую лошадь.
❤️ 75
🔥 52
😁 59
😢 31
👎 37
🥱 47
Добавлено на полку
Удалено с полки
Достигнут лимит
Евгений Чарушин. Рассказ «Медвежонок»
Охотники убили трёх медведиц и три выводка медвежат продали в зоопарк.
В зоопарке их всех посадили в одну клетку — бурых, рыжих, черноватых, неодинаковых и мастью и ростом — кто побольше, кто поменьше.
Самый маленький — самый угрюмый. Сидит в углу, чешет животик, лапу сосёт и всё время ворчит.
А другие весёлые: борются, по клетке лазают, барахтаются, кричат, пыхтят — мохнатые, пузатые, большеголовые, косолапые медвежатки.
Один хоть и всех перерос, а есть не умеет по-настоящему.
Его служительница соской кормит. В бутылку молока нальёт, тряпку в горлышко сунет и отдаст ему. Он бутылку облапит и сосёт. Никого к себе не подпускает, ворчит. Страшно так!
Другой, черноватый, с белым пятном-нагрудником, всё лазает, карабкается. Полез он по железным прутьям клетки к потолку. Прутья-то скользкие — два вершка пролезет, на вершок обратно съедет. Лез, лез, до половины добрался, а дальше — никак. Устал. Вовсю лапами работает, визжит со злости, хочется ему на потолок, а ничего не выходит — вниз съезжает.
Придумал. Вцепился зубами в железный прут и висит — лапы отдыхают.
Повисел, отдохнул и сразу до потолка добрался. Потом и по потолку полез, да сорвался, упал и завопил отчаянным голосом.
Прибежала служительница, взяла его на руки, укачивает, гладит.
Медвежишко успокоился, учуял в кармане конфету, достал и вместе с бумажкой давай её сосать, причмокивать.
Принесли медвежатам молочной каши. Все на корытце навалились, толкаются, прямо в кашу лезут, огрызаются, чавкают, чмокают, сопят.
Вдруг опять кто-то закричал.
Орёт во всё горло, надрывается.
А это тот самый сосун, который по-настоящему есть не умеет. Выбрался он из клетки, когда кашу давали, и полез по метле — у клетки метла стояла.
Полез мишка по метле и вместе с ней свалился. Об пол ушибся, да ещё и палка от метлы его по голове ударила.
Лежит, закрыл глаза и вопит. А метлу из лап не выпускает.
Дали ему опять соску.
Медвежата съели кашу. Так вывозились, что никакой масти не узнаешь — все в каше. Стали полосатые, пятнистые. Поели и снова давай играть.
Захотелось мне купить медвежонка, да нельзя: в зоопарке медвежат не продают.
—————————————————-
Евгений Чарушин. Рассказы о
животных. Читаем бесплатно онлайн
Читать другие рассказы Чарушина. Содержание.