Глава 6
Как они ни спешили, но из-за обморочной девки пришлось задержаться. Её ведь даже на коня не посадишь – сползает.
Дэвсы откровенно злились.
— Не надо было заставлять её столько бежать! — буркнул Колин. – Реалу без разницы, две улицы мы её за лошадью тащили или пять, главное, сам факт! Наверняка хозяин постоялого двора сразу, как мы уехали, отправил вестник в столицу. Мол, дочурка ваша ест то, что слугам дают, отдыхала в конюшне, идёт пешком – да реал все остатки волос с головы выдернет. Ты же для этого устроил эти показательные маневры?
— Для него, — кивнул Ингвар. – Но и для неё тоже. Чтоб спеси поубавить, да показать, где отныне её место.
— В Страну баад должна прибыть тихой и покорной, — поддакнул Олав.
— Перестарались. На-ка, плесните на неё воды, — Хэвард протянул свою походную фляжку.
— Не надо, у меня своя есть, — отмахнулся Ингвар и ещё раз похлопал рею по щекам.
Без результата.
Тогда он подул ей в лицо, потёр уши, слегка потряс, придерживая за плечи.
Девушка по-прежнему не спешила открывать глаза, свисая тряпичной куклой.
Тогда мужчина открыл флягу и сначала просто брызнул на закрытые глаза реи, а потом, не дождавшись реакции, щедро плеснул, заливая платье. Ткань намокла, обрисовав девичье полукружие, и это почему-то разозлило его ещё больше.
Вот же дрянь! Нашла время для обмороков! Ну не может молодая девушка быть такой неженкой – сколько она там пробежала-то?! Или может??? А если всё это лишь притворство?
Заранее рассердившись за обман, Ингвар применил магию, но вынужден был констатировать – обморок настоящий.
Допускать, чтобы баад умерла раньше времени, было нельзя, поэтому эр принял решение вернуться в городишко и поискать лекаря.
Местный житель за небольшую плату проводил чужеземцев к ближайшему лекарю и, приняв деньги, испарился, словно его ветром сдуло.
Как Ингвар уже заметил, имперцы предпочитали контактировать с ними как можно меньше. Кланялись, добросовестно выполняли свои обязанности, не отказывались от платы за услуги, но присутствие чужеземцев их явно тяготило. В принципе, дэвсов это устраивало, но поспешное бегство несколько раздражало.
На стук выглянула старуха.
— Чего вам?
— Целителя! Плачу золотом!
— Ждите на улице, — бабка скрылась за дверью.
Спустя несколько минут вышел мужчина средних лет. Цепким взглядом окинул всадников, безжизненно лежащую на руках Колина Теану. Затем безошибочно выделил главного и обратился напрямую к Ингвару.
— Это же наша рея? Что с ней?
— Рея, — подтвердил дэвс. – Только уже не ваша, а наша. Вот ты нам и скажешь, что с ней. Заплачу втрое от твоей обычной цены. Выясни, почему она уже половину часа лежит, словно неживая, и подними на ноги.
Целитель помедлил пару мгновений, потом кивнул, приглашая за собой.
— Занесите девушку в комнату. Да, сюда. Теперь опустите её на тахту. И оставьте нас наедине.
Колин молча выполнил все указания лекаря и вышел.
Целитель вопросительно вскинул бровь.
— Мне нужна тишина и полная концентрация. Выйдите и подождите на улице.
— Лечи при мне, я не уйду, — Ингвар подтянул ногой к себе поближе стул, и сел на него верхом, всем видом показывая, что уходить не собирается. – Я буду тих и нем. Приступай!
— Что предшествовало обмороку? – вздохнув, лекарь приблизился к пациентке и после нескольких минут тишины, первым её нарушил. – Я проверил состояние девушки – всё довольно серьёзно.
— Что с ней?
— Сильное истощение. Причём, и магическое, и физическое. Что вы делали с реей перед тем, как она потеряла сознание?
— Ничего не делали. Мы покидали ваш городишко, — буркнул Ингвар.
— У девушки изранены ноги, — продолжил лекарь. – Вы заставили её идти пешком?
И, наткнувшись на внимательный взгляд чужеземца, поспешно добавил:
— Её организм измучен, словно ей пришлось долго и тяжело работать. Или бежать. Это одна причина её состояния. А вторая – резкий всплеск магии. Нет, резерв реи полон, он хорошего объёма, выгорание не грозит. Но видимо, она редко пользовалась даром, поэтому резкий выброс большого объёма привёл к истощению.
— Да сколько там у неё магии, чтобы хватило на резкий выброс? – было заметно, что дэвс по-настоящему удивлён. – Ведь ваши женщины не имеют дара, а если он есть, то слишком ничтожен, чтобы принимать его во внимание! Лекарь, ты что-то путаешь! Да, девчонке пришлось пробежать за лошадью через весь городишко, но и только! Она просто устала, потому что реал обложил дочь пухом и не даёт ей самостоятельно и шагу ступить!
— Мистрэл… простите, я не знаю, как к вам правильно обращаться…
— Эр Ингвар, — бросил дэвс. – Когда она придёт в себя? Нам нужно продолжать путь.
— Эр Ингвар, — целитель слегка склонил голову, отдавая дань вежливости, — не знаю, откуда у вас сведения о женщинах Империи, но они неверные. У вас недобросовестный осведомитель – в Империи одарённые девочки рождаются почти также часто, как и одарённые мальчики, и уровень силы у некоторых девочек оказывается достаточно высоким. Другой вопрос, что по принятым законам, им не позволяют развивать дар. Магия считается исключительно мужской прерогативой.
— Ты хочешь сказать, что у реи как раз…
— Раз я диагностирую магический сон, значит, был сильный выброс.
— Она кастовала на ходу? – Ингвар встал и приблизился к тахте, вглядываясь в бледное личико Теаны. – Но как, если её не обучали?
— Вполне вероятно, что реал позволил дочери получить несколько уроков. Но раз такой откат, значит, она редко пользовалась даром.
— Или влила слишком много силы. Девчонка уже пыталась кастовать… Левитировала узел с вещами, — задумчиво произнёс Ингвар. – Но я не заметил у неё сильного дара.
— Возможно, от испуга и усталости магия сама прорвалась? Знаете, иногда инстинкт самосохранения провоцирует на удивительные поступки! Если человека бросить в реку, он поплывёт, даже если раньше никогда не видел рек.
Елена Арсеньева
Чужая дочь
© Арсеньева Е., 2015
© ООО «Медиа Фильм Интернешнл», сценарий, кадры из сериала, 2014
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015
* * *
Часть первая
Михаил Говоров впервые увидел свою дочь ясным весенним днем 1946 года.
Лишь только его «Виллис» повернул на аллею, ведущую к детскому дому, как навстречу с криками «Стой! Пароль!» бросились мальчишки, вооруженные сломанными автоматами. Это не удивило Говорова, как не удивили противотанковый «еж» вместо ворот, брошенные там и сям бочки из-под горючего, покореженный кузов немецкого грузовика, поношенные солдатские пилотки на головах мальчишек. И даже граната в руках одного из них. Война закончилась так недавно, и оружия в иных лесах «росло» больше, чем грибов. Ну а отзыв на пароль мог быть, конечно, только один…
– Победа! Победа! – крикнул Говоров, и «часовые» пропустили «Виллис».
Впрочем, снова разогнаться машине не удалось: и дорога, развороченная тяжелой техникой, была ухаб на ухабе, и оборванные, стриженные под «нуль» мальчишки бесстрашно висли на бортах открытого, без тента, «Виллиса».
Говоров оглядывал огромный парк и старинную усадьбу, в которой размещался детдом: окна забиты досками, на деревьях и стенах следы пуль, от мраморных статуй остались только безголовые и безрукие останки… А вот у этой, наоборот, ноги на месте, а все остальное снесло снарядом.
– Мне бы заведующую найти, – сказал Говоров, с трудом выбираясь из машины и опираясь на палку, без которой вот уже год после ранения не мог и шагу ступить.
– Я провожу! – вызвался тощий веселый парнишка и сразу пристал с насущным вопросом: – Дяденька, а вы Сталина видели?
– Видел, видел, – рассеянно ответил Говоров, оглядывая мельтешащую вокруг детвору, словно надеялся вот прямо сейчас увидеть ее, Лилю…
Хотя вряд ли она будет помогать мальчишкам пилить дрова или понесет с девочками узлы белья в стирку: ей же еще только два года!
– А пистолет у вас есть?
– Есть пистолет…
– А пострелять дадите?
– Пострелять? Нет, пострелять – это опасно.
– А на танке вы ездили?
– Ездил. И на самолете летал.
…Дочери Говорова уже два года, а он узнал о ее существовании лишь на днях. И заодно узнал о том, что ее матери больше нет в живых.
Одну – потерял. Другую – нашел. Такова жизнь…
Такова война.
Заведующая детдомом, немолодая изнуренная женщина с усталым лицом, первым делом показала потертую фотографию. Капитан Говоров – моложе себя нынешнего, подполковника, на три года, а веселее и счастливее настолько, что он сам не сразу узнал свое лицо. Рядом – девушка в пилотке и гимнастерке, с пышной русой косой.
Он и она. Миша и Тася. Два человека, полюбившие друг друга на войне и разлученные этой войной навеки.
– Михаил Иванович…
Говоров поднял глаза. Заведующая смотрела сочувственно. Она все понимала. Понимала, что на войне всякое случается! Даже любовь.
А от любви рождаются дети. И какое же счастье, если у этих детей есть родители.
Или хотя бы кто-то один из них…
– Михаил Иванович, вот это было на девочке.
Заведующая протянула ему медный крестик на черном шнурке.
– Я, конечно, его сняла и спрятала. Сами понимаете… Узнаете?
Говоров взял крестик. Шнурок обвился между пальцами.
…Тася, конечно, прятала крест под гимнастеркой. Но когда на минуточку прибегала к Говорову в блиндаж и они падали на его нары, или тайком встречались в медсанбатовской землянке, или просто находили укромное местечко где-нибудь в кустах, крестик метался по ее груди, путался в волосах, обвивался вокруг ласкающих пальцев Говорова. Сам он, хоть и был крещен несмышленышем, свой крест снял и выбросил, когда вступал в пионеры (все его друзья так сделали под плач матерей и вой бабушек), и равнодушно относился к «предметам культа», как это называлось. Но Тасин крестик был как бы частью ее тела, Говоров не мог даже представить Тасю без него!
И вот теперь крестик остался без Таси…
– Да. Узнаю, – кивнул Говоров.
– А это, – заведующая подала ему помятый бумажный треугольник, – это то самое неотправленное письмо. По нему я вас и нашла… Извините, мне пришлось его вскрыть.
Говоров развернул треугольник со своим именем и номером полевой почты. Открылись строчки, написанные ровненьким почерком:
«Здравствуй, любимый мой Мишенька! У нас родилась девочка. Я назвала ее Лилечка. Надеюсь, ты не против…»
Он смотрел на карандашные буквы и словно бы слышал Тасин голос: «Здравствуй, любимый мой Мишенька!»
Раньше, когда он слышал ее голос, его сладкая дрожь брала, он ни о чем не мог думать, кроме ее губ, которые произносили эти слова!
— Сегодня я иду к врачу, наконец-то будут готовы мои результаты обследования, — грустно произнесла я.
— Сонечка, любимая, ты почему грустная такая? Всё будет хорошо. Вот увидишь! — улыбнулся мне муж, и поцеловал меня.
С Женей, мы были женаты уже шесть лет. У нас был счастливый брак, и идеальные отношения. Для полного счастья, нам не хватало ребёнка. Я уже три года лечилась, в надежде забеременеть.
Трясущимися руками, я постучала в кабинет к доктору.
— Здравствуйте, Михаил Сергеевич! — произнесла я.
— Это вы? Здравствуйте, проходите, присаживайтесь, — сказал доктор, и нахмурился.
— Соня, мне неприятно говорить это, наверное, я никогда не привыкну к подобным разговорам… Сожалею, но вы никогда не сможете родить ребенка. Единственный выход для вас, усыновление! — произнёс мужчина, и опустил голову.
— Я поняла, спасибо! — сказала я, и выбежала из кабинета, чтобы не расплакаться прямо там.
» За что мне это? Почему? Чем я хуже других женщин? » — не могла понять я. Подойдя к подъезду, я встретила свою соседку, Лилю. Мы дружили семьями, часто ходили вместе на природу, жарили шашлык, купались в речке. Пять месяцев назад, Лиля родила прекрасную девочку, похожую на маленькую принцессу.
— Привет, Соня. Ты чего такая бледная? Заболела, что-ли? — обеспокоенно спросила подруга.
— Нет, всё нормально, — сказала я, и посмотрела на маленькую Кристину. Мне хотелось выть от отчаяния, я только осознала, что у меня никогда не будет такой девочки.
— Как твоя Кристинка? Можно взять её на руки? — улыбнулась я.
— Конечно, почему ты спрашиваешь?
Я взяла на руки девочку, она обняла меня за шею ручками, я прижала Кристину к себе, и стояла еле сдерживая слёзы.
— Какая-то ты странная, Соня. У тебя точно всё в порядке? — спросила меня соседка.
— Да, нормально всё. Просто устала немного, — сказала я.
Вечером, я рассказала всё Жене. Муж молча выслушал меня, и помрачнел.
— Ты не расстраивайся, многие семьи живут без детей, и ничего, живут счастливо! — пытался успокоить меня муж.
— Может, усыновим ребёнка? Мне даже доктор посоветовал так сделать, — тихо спросила я.
— Нет, Соня. Я не пойду на это. Если тебе не кому отдать свою любовь и заботу, давай купим щенка, или котёнка. Я не хочу растить чужого ребёнка! — твёрдо сказал Женя.
Я последовала совету мужа, и взяла себе котёнка. Но, не купила его, а специально нашла на улице. Мне хотелось, хоть кому-то помочь в этой жизни.
Через полгода, Женя ушёл от меня. Просто, собрал свои вещи, сказал, что у него есть другая женщина, которую он полюбил, и ушёл…
— Прости меня, Соня. Так будет лучше, для нас обоих. Если тебе нужна будет какая-то помощь, ты звони, не стесняйся, — сказал мне на прощание муж.
Я осталась одна, со своей кошкой Лизой. Конечно, мне было тяжело, и обидно. Но, я понимала, что Женя, молодой человек, который хочет полноценную семью.
Как-то, я шла с магазина, и встретила у подъезда свою соседку Лилю. Двое мужчин, выносили её мебель, и складывали в грузовую машину.
— Лиля! Вы, что переезжаете? — удивилась я.
— Нет, Соня. Мы расстались с Максимом, вот, разменяли квартиру, — сказала женщина.
— Как-то неожиданно. Я думала, у вас идеальные отношения, — произнесла я с грустью.
— Мой Макс, оказался таким же, как и твой Евгений. Мужики, они все одинаковые. Он думал, что посадит меня дома с ребёнком, а сам будет гулять направо и налево, но не тут-то было, я не позволю так со мной обращаться. Пусть сам воспитывает свою дочь! — кричала со злостью Лиля.
— Я не поняла? Ты оставила Кристину с мужем? — удивлённо спросила я.
— Да, оставила! Я не собираюсь быть матерью одиночкой. Тебе вообще какое дело, Соня? Чего ты лезешь ко мне, со своими расспросами? — набросилась на меня соседка.
Этой ночью, я не могла уснуть. У меня перед глазами стояла Кристина. » Бедный ребёнок, такая маленькая, а осталась без мамы»- думала я. На следующий день, я решила зайти к Максиму, предложить свою помощь.
— Здравствуй, Макс. Только вчера узнала о тебе с Лилей. Мне жаль, что вы тоже не смогли сберечь ваши отношения, — произнесла я.
— Да брось ты, Соня. У меня таких женщин, будет ещё целый вагон! — засмеялся Макс.
— Ты заходи, выпьем кофе, — предложил мне сосед.
Максим сделал нам ароматный кофе, мы сели на кухне, и стали разговаривать о жизни.
— Тебе если нужна будет помощь с дочкой, ты говори мне, не стесняйся, — произнесла я.
— Какая помощь? Ты наверное не знаешь ничего? Лиля отказалась от дочери, а я тем более, не могу растить девочку. Кристина в доме малютки, — ошарашил меня сосед.
— Понимаешь, наш брак оказался ошибкой, жаль, что из-за этого, пострадал невинный ребёнок. Ну ничего, я надеюсь, что Кристину удочерят хорошие люди, и которые заменят ей родителей, — сказал Макс.
Честно говоря, поначалу я очень расстроилась, узнав о судьбе девочки, а потом, подумав, образовалась, понимая, что это мой шанс.
— Женя, мне нужна твоя помощь! Пожалуйста, не отказывай мне, — сказала я мужу в трубку.
— Соня, что произошло? Объясни мне пожалуйста!
— Это не телефонный разговор. Пожалуйста, давай встретимся, — попросила я.
Через час, мы сидели в уютном кафе и разговаривали.
— Это безумие! Что ты будешь делать одна с чужим ребёнком? — спросил меня муж.
— Как, что? Буду счастлива, как миллионы других женщин, которые одни растят детей. Кристина не чужая, она будет мне самым родным, и любимым ребёнком.
— Ты пойми, мне очень нужна эта девочка, но ты же знаешь наши законы, если мы сейчас разведемся, мне откажут в удочерении. Пожалуйста, помоги мне! — сказала я Жене, и заплакала.
Через месяц, я забрала Кристиночку домой. Теперь, я была самой счастливой мамой на земле. Я не хотела, чтобы моя дочь, когда нибудь узнала правду, о том, что я не родная ей мать.
Вскоре, я продала квартиру, забрала свою кошку Лизу, и переехала жить в другой город, где нас с дочерью, никто не знает. Наконец-то, я была спокойна и счастлива.
— Мама, — произнесла первое слово моя дочка.
Я обняла девочку, и прижала к себе. Слёзы радости, катились по моим щекам, я не понимала, как можно бросить, такого маленького ангелочка.
Буду очень рада, если подпишитесь на мой канал!
Дверь
закрылась за последнем гостем. Анна Павловна мыла посуду. Разговор с дочерью
был неминуем. И в первый раз в жизни женщина так сильно боялась ее потерять.
Восемнадцать
лет назад Аня, после окончания медицинского училища пришла работать в больницу.
Ей сразу понравилась ее работа, где
приходилось постоянно возиться с новорожденными, отчего Аня, просто, приходила
в восторг.
Тот
день женщина не забудет никогда. Она взяла малышку и зашла к ее матери. Их
выписывали сегодня.
—
А вот и ваша девочка, — радостно сказала медсестра.
—
Оставьте ее себе, — услышала Анна и остолбенела.
—
Как это – оставить?
—
А вы что не знаете? Я отказалась от нее. Она – ошибка, а я выхожу замуж и хочу
начать жизнь с чистого листа.
—
Но как же так, это же ваша дочь!- Аня не верила тому, что слышала.
—
Она мне не нужна! Прощайте!
И
взяв пакет, женщина вышла. Аня стояла, держа в руках ребенка. На глаза
навернулись слезы. А малышка мирно посапывала, не догадываясь о том, что творилось
вокруг.
Через
несколько месяцев Аня взяла опекунство над девочкой. Это была сложная,
выматывающая процедура. Никто не хотел доверять ребенка еще совсем девчонке,
незамужней, да к тому же с маленькой зарплатой.
Но Аня добилась своего. Ей пришлось вынести бесконечные упреки
родителей, насмешки подруг. Девушка не знала ответов на вопросы матери о том,
как она будет жить. Но Аня любила эту
девочку, она одна в целом мире.
Ане
пришлось работать на двух работах, чтобы купить дорогие лекарства, в которых
так нуждалась болезненная малышка. Ане было тяжело, очень тяжело. Но у нее была
Надежда, ее Наденька. Она была ее счастьем и ее будущим. Она – чужая, брошенная девочка, которую Анна
так щедро одарила своей нерастраченной любовью и материнской нежностью.
Шло время. Анна стала для Нади и мамой и самым
близким другом. Даже в подростковом возрасте Надя не замкнулась в себе, как
многие подростки, а всем сокровенным всегда делилась с мамой. Они так и жили вдвоем – тихо и счастливо. А
год назад их тихая жизнь была нарушена – появилась она, родная мать Нади.
Тамаре (так звали эту женщину) было уже за сорок, детей у нее больше не было,
брак распался. Она решила вернуть себе Надю. Эта женщина вихрем ворвалась в
спокойную жизнь Анны Павловны. Она сразу засыпала Надю дорогими подарками,
вещами, которые не могла купить Анна Павловна. Женщина пыталась оградить дочь
от общения с Тамарой, но та ждала Надю возле училища, звонила домой, называясь
подругой матери.
И вскоре Анне Павловне пришлось смириться с
растущей с каждым днем любовью дочери к родной матери. Но она знала, что когда –
нибудь Тамара отнимет у нее дочь. Да та и не скрывала своих намерений. Она
потребовала от Анны Павловны в день восемнадцатилетия Нади рассказать ей все. После этого Тамара
собиралась уехать вместе с Надей в столицу – там ей обещали новую работу, а для
Нади она выбрала престижный ВУЗ. Надя
сияла. Ей нравилась новая подруга, ее внимание, подарки. Она только не могла понять, почему мама так осунулась,
похудела и все время грустила.
И вот настал день восемнадцатилетия Нади.
Тамара подарила девочке золотые часы. Надя была просто счастлива. Она целовала
Тамару, которая тоже казалась очень счастливой. Звонко смеялись Надины друзья. Только
Анна Павловна, побледнев, поспешила выйти из комнаты, где царила атмосфера
радости и веселья. Сейчас, как никогда, она почувствовала себя лишней в этой
такой счастливой семье.
Наступил
вечер. При мысли о предстоящем разговоре, Анна Павловна холодела. Тамара ушла
последней. Она знала, что вернула себе дочь. Тамара была уверенна, что, когда
девочка узнает правду, она прибежит к ней. А через несколько дней они уже будут
далеко отсюда. Эта мысль до боли сжимала
сердце несчастной Анны Павловны, но Надя должна будет когда-нибудь узнать все…
Девочка
зашла на кухню.
—
Мама, тебе помочь?
—
Нет.- Анна Павловна повернулась, и Надя увидела ее бледное печальное лицо.
—
Мама, что с тобой? Тебе плохо?
—
Нет, нет, Надя, не мама… Ты не моя дочь. Чужая ты. Я только вырастила тебя. А
мать твоя – Тамара.
Анна
Павловна перевела дух и посмотрела в испуганные глаза чужой дочери.
—
Не может быть! Как же так? – закричала Надя
—
Я в больнице тогда работала. Там тебя Тамара и оставила.
— Почему? Почему она меня оставила?- плача
спрашивала девочка.
—
Замуж она выходила, начинала жизнь с чистого листа. Ты прости ее, Надя. Она все осознала. Теперь Вы уедите в столицу – тебя там ожидает
престижный вуз, прекрасное будущее. Она будет заботиться о тебе.
Повисла тяжелая пауза: Анна Павловна печально
смотрела в окно, Надя всхлипывала.
Молчание прервал стук металла об пол: девочка сорвала с руки часы. Она
подошла к Анне Павловне, и как-то виновато заглянула ей в глаза.
— Мама, ну как же я не твоя дочь? Ты же так
заботилась обо мне, всю жизнь мне отдала. Я никуда не поеду с Тамарой. Я очень
люблю тебя и мне никто не нужен, кроме тебя, моей мамы.
Анна Павловна плакала, но это уже были слезы
счастья, огромного счастья, которого она еще никогда не испытывала. Ведь женщину обнимала ее дочь.
Со Стасиком мы были знакомы с 6-го класса. Сначала просто дружили, потом встречались, а после школы поженились. У нас никогда не было секретов друг от друга, мы охотно делились новостями и жизненными открытиями.
Детей в начале семейной жизни мы не планировали, а когда, повзрослев, задумались о наследниках, у нас ничего не получилось. По результатам анализов оба были здоровы, а вот поди ты, аисты облетали наш дом стороной.
Я переживала, а Стасу, пожалуй, было всё равно.
– Нам и вдвоём неплохо, – утешал он меня. – Дети – это такая ответственность. С их появлением ты уже не принадлежишь себе ни днём, ни ночью. Придётся все планы сверять с их существованием. Ты готова к тому, что у нас в квартире поселится новый, совершенно незнакомый тебе человек и будет диктовать свои условия?
Я только иронично улыбалась. Я была уверена, что как только мой муж увидит этого долгожданного незнакомца, он влюбится в него и будет исполнять все прихоти «чужака».
Но время шло, беременность не наступала, и я смирилась. А Стас вообще перестал думать об отцовстве. Вечерами мы гуляли в парке, благо он находился недалеко от дома, в выходные старались выбраться за город или в кино. Отпуск тоже проводили вместе.
Но однажды мне пришлось срочно поменять место работы, и, естественно, отпуск сорвался – никто не даст его новому работнику. Я не захотела, чтобы Стас из-за меня остался в городе, и, несмотря на его возражения, в санаторий муж поехал один. Мы часто перезванивались. Стас смеялся, что это не дом отдыха, а дом престарелых.
– Самой юной девице 78 лет, – делился он. – Вот думаю завести с ней роман. В общем, выбрался на свободу. Повезло так повезло.
Прошло два месяца после его возвращения, я и думать забыла о той поездке. Но однажды вечером Стас завёл разговор о санатории.
– Ксюша, у нас с тобой никогда не было тайн друг от друга, – муж взял меня за руку и поднёс к губам.
Я игриво засмеялась:
– Ты хочешь признаться в ограблении банка на прошлой неделе? Вот откуда деньги на браслет.
Стас не поддержал моей шутки.
– Помнишь, два месяца назад я отдыхал в санатории?
Я непонимающе смотрела на него.
– Я слукавил, когда сказал, что рядом одни старушки. Разные там были женщины, а одна совсем молоденькая девочка двадцати трёх лет. Я на неё и внимания не обращал, но однажды она подвернула ногу, и мне пришлось нести её к корпусу, а потом она стала флиртовать со мной. И как-то всё закрутилось. Я подумал, что это курортный роман, все через это проходят.
– В общем, ты мне изменил, – подытожила я. – Ну что ж, бывает, – я закрыла лицо руками.
– Вчера она прислала мне смс, что беременна, – сообщил мне муж.
– Это значит, что ты должен на ней жениться? – еле шевеля парализованным языком, произнесла я.
– Это ничего не значит! – Стас стукнул кулаком по столу. – Просто будь готова к тому, что она может прийти к тебе, чтобы заявить свои права на меня.
– Ты у нас стал ценным экспонатом, – приходя в себя, произнесла я. – Мне, наверное, надо поместить тебя в специальный футляр и снабдить сигнализацией, чтобы не умыкнули.
– Я рад, что ты нашла в себе силы шутить, – улыбнулся неверный муж. – Я думал, будет хуже. Но ты всегда умела владеть собой. Помнишь, как мы с мальчишками в шестом классе прыгали с гаражей, и я разбил голову, а ты тогда не визжала, как другие девчонки…
– Подожди, – перебила я его поток воспоминаний, – собирай вещи и уходи!
– Куда? – изумился Стас.
– К матери своего будущего ребёнка. А ты как думал? Твой ребёнок не должен расти без отца.
– Ксюша, подожди, не гони лошадей. Возможно, это не мой ребёнок. Хотя, – Стас покачал головой, – скорее всего, мой. Я у неё был первым мужчиной. Прикинь, в двадцать три года. А ещё говорят, молодёжь нынче развращенная. Я помню, мы с тобой в восьмом классе…
– Заткнись, – не выдержала я. – Сделай анализ и, если ребёнок твой, женись.
– А если не мой? – попытался найти лазейку Стас. – Можно я останусь с тобой?
Я замотала головой.
– Ксюш, ну что за правила ты устанавливаешь? – начал торговаться Стас. – Если ребёнок мой, я его не брошу, почему я должен на ней жениться? С какой стати?
– Ты соблазнил юную неопытную девушку, а теперь хочешь оставить её матерью-одиночкой? А потом, как ты себе это представляешь? Ты ходишь к ней в гости, берёшь ребёнка на выходные, а что я буду чувствовать при этом, ты не подумал?
Я не стала слушать возражения мужа, и на следующее утро он с вещами стоял у входной двери.
– Я буду к тебе приходить, учти, – предупредил он меня. – Я тебя люблю, доверяю и ты мой самый лучший друг на сегодняшний день.
После его ухода я выпила успокаивающих и забылась тяжёлым нездоровым сном с каменной плитой на груди. Все последующие дни я пыталась уговорить себя не думать о бывшем муже, не плакать, не прокручивать бесконечно ситуацию: если бы я не отпустила его одного, если бы не прогнала, если бы сделала вид, что ничего страшного не произошло… Но я понимала, что как бы я ни поступила, всё равно мне было бы плохо.
Стас пришёл ко мне через неделю:
– Ксюш, всё дуешься на меня? Ну прости, котёнок, не злись. Мы с тобой не просто муж и жена, мы друзья. А друзей в беде не бросают.
– Это у кого беда? – не выдержала я. – У тебя молодая жена, вы ждёте ребёнка. У тебя началась новая жизнь.
– Вообще-то я про тебя, – буркнул муж.
– Батюшки! – всплеснула я руками. – А у меня-то какая беда? Я чего-то не знаю? Я что, смертельно больна или у меня квартиру отбирают за долги?
– Ты осталась одна, – объяснил мне Стас. – Я тут статистику почитал, в нашем городе на 10 незамужних женщин – один холостяк. Замуж тебе трудно будет выйти, – Стас участливо посмотрел на меня. – Я тебе нужен, пойми.
Я в бешенстве вытолкала его за дверь:
– Убирайся, мерзавец, жалеть он меня пришёл! Пожалей свою новую жену, она будет жить с козлом!
После его ухода я даже разозлилась на себя – нельзя позволять эмоциям брать верх над собой. Надо пытаться жить без Стаса, вычеркнуть его из жизни и не психовать.
Но Стас упрямо приходил ко мне снова и снова. Не обращая внимания на моё возмущение, топал на кухню, заваривал чай и начинал рассказывать.
– Маринка, тёща моя, совсем с катушек слетела, – прихлёбывая чай, сообщал он. – Требует, чтобы я с Олькой ходил в женскую консультацию. Видишь ли, там с ней грубо врачи обращаются, а если увидят с мужем, то постесняются хамить. Постесняются они, как же, – он хмыкнул. – Пусть привыкает к взрослой жизни. Ей теперь везде хамить будут – в роддоме, в детской поликлинике, в саду, в школе.
– Какое глубокое знание из жизни молодой мамаши. Откуда только это у тебя? Это же твой первый ребёнок или я чего-то ещё не знаю про тебя? – саркастически прервала я его словоблудие.
– Маринка вообще меня достала, всё хочет, чтобы по её было, – не унимался Стас.
Мне безумно надоели его визиты и рассказы о неспокойной семейной жизни. Я попробовала не открывать ему дверь, но он звонил до тех пор, пока из своей квартиры не начинала выглядывать любопытствующая соседка.
– Стас, ты хоть отдаёшь себе отчёт, что я не обязана выслушивать твои жалобы и откровения? – спросила я бывшего мужа.
– Вот те раз, – удивился он. – А кто меня в эту семью пристроил, как бездомного кота? Кстати, вот тебе приглашение на нашу свадьбу, – Стас достал из кармана изрядно помятый кусок картона с нарисованными лебедями.
– Знаешь что! – вспылила я. – Катись-ка ты к своей лебедихе и оставь меня в покое раз и навсегда!
Но когда у Стаса родилась дочь, он стал приходить ко мне ещё чаще.
– Сопли, слюни, газики, – ныл он. – Не квартира, а лазарет. Все ковры и шторы сняли, тёща полы моет каждые 15 минут. Олька сидит с перевязанной грудью и с таким выражением, будто она королева Стюарт и ей через пять минут на эшафот. Я так и знал, что в рождении ребёнка ничего хорошего нет.
Стас залезал в холодильник:
– О! Котлетки мои любимые, куриные, – он прижимал к себе кастрюльку. – Не отнимешь, не отнимешь, – уворачивался он от меня, отметая мои попытки отобрать еду. – Хоть поем нормально!
Впрочем, когда дочь Таисия подросла, Стас изменил свои взгляды и стал неплохим отцом. Теперь его визиты ко мне были не такими частыми и не такими длительными. Мне приходилось выслушивать его пассажи о гениальности его дочери.
Вы спросите, почему я это терпела? Наверное, потому, что несмотря ни на что Стас остался для меня близким человеком. Нас действительно связывали долгие годы дружбы.
Мужчины, с которыми я пыталась строить отношения, были для меня чужими и непонятными. И при этом они тоже были не юные мальчики и тащили за собой ауру из прежних отношений, женщин и детей.
Стас внимательно отслеживал мою личную жизнь и давал дельные советы.
– Васька – реальный пацан, – говорил он о моём предыдущем ухажёре. – Грубоват, не спорю, но за ним как за каменной стеной. Он за тебя любого уроет, и концов не найдут. А этот новый твой ни рыба ни мясо, чудо какое-то в перьях, сквозняков боится, от стакана пива в обморок падает. Не-е-е, ты с ним каши не сваришь. Заканчивай сразу эту бадягу, даже время не трать.
Время шло, и я поняла, что лучше всего мне быть одной. Обижаться на Стаса я перестала, да и он куда-то запропал. Я даже заскучала без его рассказов о тёще Маринке.
Однажды поздно вечером в моей квартире раздался звонок. Я осторожно посмотрела в глазок, маскируясь от навязчивой соседки-алкоголички, приходящей или поздно вечером, или рано утром в поисках денег, надеясь застать меня врасплох. Но за дверью стояла школьница лет тринадцати.
– Тебе кого, девочка?
– Вы Оксана? Мне вас.
– Так. А ты кто? – поинтересовалась я.
– Я Тася, дочка вашего Стаса.
– Какой же он мой? – удивилась я.
– Мама всегда ему говорит: «Не нравится, иди к своей Ксюше».
Я усмехнулась, но потом сделала серьёзное лицо и стала расспрашивать девочку. Я узнала, что Тася однажды проследила за Стасом и выяснила, куда он ходит.
– Папка часто мне про вас рассказывал, в пример приводил. Какая вы были смелая в шестом классе. Ни мышей, ни жуков не боялись, не визжали, как все девчонки, поэтому все мальчишки за вами бегали. Потом рассказывал, как в восьмом классе вы убежали от своих родителей, потому что они вам не разрешали дружить с одноклассником. А в девятом побили девчонку из параллельного за то, что она вашему мальчику на шею вешалась. Я умная, я сразу просекла, что вашим мальчиком и был мой папа.
– Отлично, значит, все перипетии моей школьной жизни тебе известны. Зачем же ты ко мне пришла? За автографом? – уязвлённая болтливой откровенностью Стаса, усмехнулась я.
Тася покачала головой. Я поняла, что разговор долгий, и налила ей чай. Девочка, прихлёбывая из бокала, начала, как её отец, жаловаться на свою жизнь.
– Папка ничего мне не разрешает, на дискотеку не пускает, за тройки ругает. Баба Марина не разрешает с мальчиком дружить, прям пещерный век, – фыркнула Тася. – Мама всё время ноет, что денег нет и счастья. Достали они меня!
– А от меня ты чего хочешь? – не выдержала я.
– Вы классная. Папка вас вон сколько времени забыть не может. Мама его сколько раз ругала, что он её Ксюшей случайно называл. Не прогоняйте меня, тётя Оксана! Мне не с кем даже поговорить.
– Тася, ты мне очень нравишься и ты для меня не чужой человек, я всё о тебе знаю с самого твоего дня рождения. Но как ты себе представляешь нашу дружбу? – пыталась я отговорить девочку от ненужных мне посещений. – У тебя папа, мама, бабушка, они заботятся о тебе, знают, что и как для тебя лучше. А я совершенно посторонний человек, я никак не могу повлиять на события.
– Значит, и вы такая же, как все взрослые, – констатировала Тася. – Учись на пятёрки, и будет тебе счастье. А что у меня в душе происходит, всем наплевать. А я думала, вы другая, папа, когда про вас рассказывал, весь светился.
Тася нахлобучила шапку и выбежала из квартиры.
– Стой, стой, куда ты, безумная? Ночь на дворе.
Я догнала девочку, вызвала ей такси, минуты его ожидания мы провели в молчании. Таисия гордо отвернулась от меня.
Я долго не могла уснуть.
– Надо же, «светился», – невольно улыбалась я.
– Зачем ты его выгнала тогда? – строго спросил меня внутренний голос.
– Потому что разбитую чашку не склеить, – сердито ответила я ему.
– Любовь не фабрика фарфоровой посуды, – ответил мне невидимый собеседник.
Я обиженно засопела и уснула неспокойным сном.
Через два дня ко мне заявился хмурый Стас.
– О-о-о-о, – протянула я. – Какие люди! Давненько вы нас не посещали.
– Тася сбежала, – буркнул гость. – Ушла утром в школу, уже почти десять, а её всё нет. И часть денег, что на отпуск откладывали, пропала.
Я хотела справедливо заметить, что не надо было рассказывать девочке о моём давнем побеге из дома как о чём-то выдающемся, но пожалела расстроенного и испуганного Стаса.
– В милицию обратились?
Стас покачал головой:
– Пока всех одноклассников обзванивали и знакомых.
– Иди ищи дочку, что ты здесь рассиживаешься? – рассердилась я.
Я проводила Стаса и, как только за ним закрылась дверь подъезда, с верхнего этажа, волоча ранец, спустилась сердитая Тася.
– Заходи, горе, – я пустила девочку в квартиру.
С тех пор так и повелось: ко мне приходили то Стас с жалобой на дочь, то Тася со стенаниями, что её никто не любит и не понимает.
Я даже втянулась в эти игры, пытаясь помочь папе и дочери разобраться в своих взаимоотношениях. Читала психологическую литературу, внимательно разбирала ситуацию.
– Олька что, молодая баба, – философствовал Стас, уплетая мой ужин. – А ты мудрая женщина, ухожу от тебя окрылённый и с Тасей стал меньше ссориться.
– Тётя Оксана, вы мне так объяснили алгебру, я сразу пятёрку получила, – хвалила меня Тася.
Моё сердце таяло: вот я какая умная и какая нужная.
Однажды меня позвали на встречу одноклассников, с некоторыми из них я не виделась 30 лет. Я искренне радовалась, узнавая знакомые лица. Рассматривала фотографии, смеялась шуткам, чувствовала себя вновь восьмиклассницей. Раскрасневшаяся и весёлая, я забежала в школьный туалет поправить причёску.
– Она у них вроде бесплатной гувернантки, няньки и поварихи, – услышала я негромкий монолог одной из наших кумушек. – То ему сопли вытирает, то девчонку уму-разуму учит. А им что, плохо? Детей у неё нет, близких родственников тоже. Квартира опять же девчонке достанется. А кому ещё?
Я замерла: интересно, кому перемывают косточки?
– Прямо чеховская Душечка, – безапелляционно заявила вторая собеседница. – А что ты хочешь, своей жизни нет, вот и сублимирует бедняжка. Требуется же кого-то любить в этой жизни.
– А Стас всегда ею пользовался, – продолжила первая собеседница.
– Нет, Ир, это ты хватила. В школе она гордая была. Вот что жизнь с людьми делает, – притворно вздохнула вторая.
Меня обдало жаркой волной стыда. Это они обо мне! Это я позволила Стасу сделать из меня посмешище!
Я буквально сбежала с вечеринки, а уже на другой день занялась разменом квартиры. Ситуация со стороны, и правда, выглядела глупо.
Фраза «мы в ответе за тех, кого приручили» в моём случае не работала – я никого не приручала. Я ругала себя за то, что много лет назад не поставила точку в этой истории, а, фигурально говоря, всё резала и резала хвост бедной собаке.
Последнее, что я сделала для этой семьи, – написала письмо, где попрощались с ними. Пусть поздно, потеряв время, но я начала новую жизнь, где нет места прошлым ошибкам.
Рано утром в моём доме раздался телефонный звонок, схватившись с кровати я побежала к телефону. Почему-то сердце тревожно застучало, понимала, что в такую рань просто так никто не будут звонить. Услышав в трубке заплаканный голос своей сестры поняла, что не ошиблась своих догадках.
— Леночка, что у тебя случилось? — испугалась я.
— Нина ты заберёшь мою Маринку к себе? — заплакала в трубку сестра.
— Возьму конечно, ты почему спрашиваешь? — удивилась я. — Привози Марину в любое время.
— Ты не поняла, не сейчас, — тяжело вздохнула Лена.
— Лена, да что случилось?! Ты можешь объяснить по нормальному?! — вспылила я. — Совершенно ничего не понимаю.
— Это не телефонный разговор. Ты можешь к нам приехать?
— Да, скоро буду, — сказала я и побежала собираться.
Я поняла что случилось что-то серьёзное, иначе сестра не стала бы мне морочить голову.
Лена была старше меня на 15 лет. Сестра хоть и была симпатичной, доброй женщиной, но почему-то у неё не складывались отношения с противоположным полом. Поначалу Лена долго искала себе пару, ходила в кино, на дискотеку. Искала свою судьбу по объявлениям в газетах, но к сожалению на её жизненном пути так и не повстречался серьёзный человек, с которым можно было прожить рядом всю жизнь. Сестре пришлось смириться со своим одиночеством и прекратить поиски суженого.
Каково же было моё удивление, когда я узнала, что лена ждёт ребёнка. Она так и не призналась, кто отец её ребёнка, говоря, что Маринка только её дочь.
Через час я уже была у сестры.
— Тётя Нина приехала, ура! — подбежала ко мне Маринка.
— Здравствуй дорогая моя! Вот держи гостинцы, — я протянула племяннице пакет со сладостями.
Лена стояла молча. Она была расстроенной, опухшая от слёз красными глазами после бессонной ночи.
— Дочка беги к себе. Нам с тётей Ниной нужно поговорить, — спокойно опустив голову произнесла Лена.
Мы сестрой прошли на кухню. Лена поставила чайник и присела возле меня никак не решая завести разговор. Про себя я отметила, что сестра похудела и была очень бледной.
— Леночка, ты заболела? — догадалась я.
— Да, как оказалось уже очень давно и безнадежно, доктора дают неутешительные прогнозы. Я только вчера узналп о своём диагнозе. Поначалу хотела с моста сигануть, чтобы не мучиться долго, но не смогла. Не могу я уйти бросив дочку на произвол, я прошу тебя забери Маринку к себе. Мне не хочется, чтобы её забрали в интернат, — снова заплакала Лена.
— Леночка, ты успокойся пожалуйста. Сейчас медицина не стоит на месте, иногда доктора делают невозможно и не нужно думать о плохом. Возьми себя в руки и лечись. Мы с Костей все расходы возьмём на себя и естественно, если вдруг с тобой когда-нибудь, что-то случится, то я заберу Маринку к себе. По-другому и быть не может, — произнесла я пытаясь сдерживать предательские слезы, ведь в этот нелегкий момент мне следовало поддержать сестру, а не раскисать.
— Деньги у меня есть на лечение, только не всегда они помогают. Спасибо, что не бросишь мою дочь, теперь я буду спокойна, — Лена наконец вытерла слёзы и пошла заваривать чай.
На кухню забежала Маринка, села мне на руки. Девочка только пошла в первый класс. Она показывала мне свой дневник, хвастаясь успехами. Я играла с ней и еле сдерживала слёзы. Мне хотелось, чтобы это был просто страшный сон. Я не хотела верить в действительность происходящего, не понимала за что судьба так жестоко по отношению к моей сестре. Почему решила забрать её от нас раньше времени.
***
К сожалению лечение не помогло и через полтора месяца Лены не стало. Как я обещала сестре, я забрала Маринку домой. Костя, мой муж поддерживал меня во всем. Вот только моя дочь Инна была недовольна тем, что Марина будет жить у нас.
— Мама, я не собираюсь делиться с ней своими игрушками, комнатой и вообще не хочу дружить с Мариной, — сказала Инна.
— Доченька, во-первых у Марины свои игрушки есть, а во-вторых она твоя сестра. Ты не можешь так говорить о ней.
Инна обиделась и ушла к себе. Я не понимала откуда в моей дочери столько жестокости, ведь я старалась воспитывать её добрым и отзывчивым человеком.
Моей дочери было уже 13 лет. Она знала, что Марина только потеряла мать, что нуждалась в поддержке, но всё равно относилась к ней подло и жестоко. Марина пыталась наладить отношения с Инной, но та хамила ей и не пускала в свою комнату.
Я поддерживала племянницу, как могла. Мы часто гуляли с ней по городу, вместе ходили в кино, на различные выставки. Я хотела отвлечь Маринку от горьких мыслей, ведь понимала как ей тяжело без мамы. Как бы я не любила её, но мама есть мама и её никто не в силах заменить.
***
Прошло время. Девочки выросли, но так и не смогли найти общий язык. Вернее это моя дочь категорически не хотела ладить с сестрой. К сожалению я воспитала настоящую игоистку, которая жила лишь своими интересами.
Вскоре Инна встретила не плохого человека и собралась замуж.
— Мама, я надеюсь, что твоей любимицы Марины не будет на моей свадьбе!
— Инна! Ты в своём уме? Думай, что говоришь! Она член нашей семьи. Мы с отцом любим еёе также, как и тебя. У Марины нет никого кроме нас! Как ты можешь?! — вспылила я.
— Вы с отцом можете любить её сколько угодно, а вот я ненавижу и не хочу увидеть Марину на своём празднике! — категорически сказала Инна.
— Хорошо. Значит и меня с отцом ты не увидишь, — тихо произнесла я.
— Я согласна, — сказала моя дочь с ухмылкой, — сейчас вообще модно отмечать свадьбы в кругу друзей без всяких там родственников и родителей.
Я вышла из комнаты и заплакала. Мне было настолько больно и обидно, что невозможно было терпеть это всё. Ведь я давала своей дочери всё, что она хотела, а она даже на своей свадьбе не хочет видеть нас.
— Тётя Нина, почему ты плачешь? Опять Инна? — спросила меня Маринка и обняла за плечи. — Не обращай внимание. Ты же знаешь, что у неё тяжелый характер. Кстати, я такой красивый подарок присмотрела ей на свадьбу.
— Мариночка, мы не приглашены на эту свадьбу, но ты не расстраивайся, мы возьмём с тобой путевку и поедем Ялту, в санаторий.
— Это из-за меня? — расстроилась Марина.
— Нет солнышка, что ты. Просто я что-то упустила в воспитании своей дочери.
***
Инна уехала после свадьбы и прекратила общение с нами. Пару раз я пыталась звонить ей, но дочь хамила мне, не желала разговаривать, а вскоре нашу семью настигла беда. Тяжело заболел мой Костик. Его можно было спасти, нужно было срочно купить лекарство, которое стоило огромных денег. Нельзя было терять ни минуты, ведь отсчёт его жизни пошел на пару недель. Зная что Нины состоятельный муж я решила попросить их о помощи.
— Ниночка с папой очень плохо, если я не куплю это лекарство он не выживет. Нам срочно нужны деньги, я верну вам в течение года, — произнесла я в трубку.
— Мама у нас сейчас нет таких денег. Ты немного не вовремя, мы завтра покупаем мне машину. Все деньги уйдут на покупку, — невозмутимо произнесла дочь.
— Инна, ведь речь идёт о твоём отце. Машина ведь может подождать, это же всего лишь вещь, а речь идёт о жизни твоего отца! — я была в таком шоке и отчаянии, что не знала какими ещё словами можно было смягчить каменное сердце дочери.
— Ты вообще не нормальная? Я два года ждала именно эту модель, извини, но мы не можем одолжить такую сумму! — крикнула моя дочь и бросила трубку.
От обиды и отчаяние я стала рыдать на всю квартиру. Мне не хотелось верить, что эти слова говорила наша дочь. От беспомощности хотелось просто выть, ведь мы могли спасти моего мужа, но для дочери оказалась дороже машина, а не жизнь родного отца.
— Тётя Нина мне пришла отличная идея. Нужно срочно продать мою квартиру, если значительно снизит цену, то покупатели найдутся сразу и ты можешь взять задаток. Я всё равно там жить не буду, мне всё в нём напоминает о маме, а так будет за что лекарство купить дяде Косте, — сказала Марина.
— Нет деточка, я не могу так поступить с тобой. Это же твоя квартира, — возразила я.
— Тётя сейчас не время это обсуждать, нужно торопиться. У меня есть дом, ты же не выгонишь меня, — улыбнулась Маринка.
Я понимала, что это был единственный выход, не могла рисковать жизнью мужа и не использовать единственный шанс. Мы связались с риэлтором и выставили квартиру для срочной продажи. Через пару дней нашёлся покупатель, который любезно согласился дать нам задаток, пока будут оформляться документы. Этих денег хватило на лечение Кости, к счастью лекарство помогло и мой муж пошел на поправку.
После выписки Кости из больницы мы сразу пошли к нотариусу и оформили дарственную своей квартиры на Марину. Оставшиеся от покупки деньги мы положили на депозит.
Примерно через год мне позвонила Инна.
— Мама кирилл выгоняет меня, я завтра буду дома, — невозмутимо произнесла дочь.
— Инна у тебя нет ни дома, ни семьи, — спокойно ответила я.
— Как ты можешь говорить подобное? Я ваша дочь, наследница и имею права!
— Нет у тебя никаких прав! — перебила я её крик и дочери у нас кости нет забудь этот номер телефона, — мне нелегко было произнести эти слова, но после её поступка я не могла поступить по-другому, такие вещи нельзя прощать даже самым родным людям.
***
Маринка вскоре вышла замуж, на этой свадьбе мы заняли почётное место родителей. Девушка переехала к своему мужу в большой загородный дом. Она звала нас с собой говоря, что её муж не будет против и места всем хватит. Мы решили не мешать молодым и остались дома. Марина несколько раз в неделю навещала нас, а по выходным забирала к себе. Они жили недалеко от озера и Костя очень любил рыбачить, а после мы варили уху и жарили шашлык. Я очень радовалась за Маринку, у неё был замечательный муж, любимая работа. Племянница заботилась о нас и каждый год отправляла нас в ялту, в тот санаторий, куда я ездила с ней.
Мне страшно представить, что с нами было бы, если бы не Марина. В лучшем случае Инна сдала бы нас дом престарелых, с Мариной мы были спокойны за свою старость. Я знала, что она никогда не бросит нас и не предаст.