Рассказ девочки о зое космодемьянской

Тема конкурсной работы: «Зоя Космодемьянская – шагнувшая в вечность».

Автор: Шпакович Юлия

МОУ СОШ с. Бердюжье

Изучая архивные документы школьного музея по истории родной школы, я обнаружила тот факт, что пионерская дружина моей школы до 90-х годов носила имя Зои Космодемьянской. Здесь же, я увидела фотографию Зои. На меня смотрела девушка с мужественным лицом. Мне стало интересно, что же такого совершила эта молодая и очень красивая девчонка,  узнать о её  героической судьбе.

Работник музея и мой классный руководитель, Дюкова Галина Александровна разложила передо мной иллюстрации, фотографии, печатный материал и публицистические книги, которые мне предстояло просмотреть. Чем больше я вчитывалась в историю жизни Зои Космодемьянской, тем больше мне хотелось узнать о ней.

Это была обыкновенная девчонка, родилась она 13 сентября 1923г. в селе Осиновые Гаи Тамбовской области в интеллигентной семье.

Отец, Анатолий Петрович, заведовал клубом и библиотекой; мать, Любовь Тимофеевна, была учителем сельской школы.

В  1931г. семья переехала в Москву, где Зоя и её младший брат Шура пошли в школу. В октябре 1938 года Зоя стала комсомолкой, с успехом пройдя все комиссии. Да и трудно было не принять эту девушку в ряды Ленинского комсомола, так как она хорошо училась, была сдержанной, дисциплинированной, награждалась похвальными грамотами. Особенно любила литературу, много читала.

Однажды она прочитала книгу о героях Гражданской войны, в которой был очерк о Татьяне Соломахе, коммунистке, зверски замученной белогвардейцами. Героический образ Тани потряс Зою до глубины души. Ей было на кого равняться! И не зря она назовётся именем Татьяны перед казнью.

Зоя успешно окончила 9 класс, перешла в 10-й, шёл 1941 год. Началась война…

Во время налётов фашистской авиации на Москву Зоя вместе с братом Александром несла вахту на крыше дома, где они жили. В октябре 1941-го Зоя по путёвке городского комитета комсомола пошла добровольцем в отряд разведчиков.

После короткого обучения в отряде, в составе группы, 4 ноября она была  переброшена в район Волоколамска, для выполнения боевого задания.

23 ноября 1941г. с группой товарищей Зоя перешла линию фронта у деревни Обухово.

Через несколько дней, выполнив очередное задание, группа возвращалась домой, но Зое показалось этого мало, и она буквально уговорила командира вернуться в район деревни Петрищево, где находился штаб крупной гитлеровской части. Девушке удалось перерезать провода полевого телефона, поджечь конюшню. Но встревоженные немецкие часовые выследили девушку и схватили её.  Зою раздели и били кулаками, а через некоторое время избитую, босую, в одной сорочке повели через всё селение в дом Ворониных, где помещался штаб.

В дом Ворониных стали сходиться офицеры. Хозяевам было велено выйти. Старший из офицеров сам допрашивал партизанку на русском языке.

Офицер задавал вопросы, и Зоя отвечала на них без запинки, громко и дерзко. Зою спрашивали, кто послал  её и кто был с нею.  Требовали, чтобы она выдала своих друзей. Через дверь доносились ответы: «Нет», «Не знаю», «Не скажу». Потом засвистели ремни, и было слышно, как они стегали по молодому телу. Четверо мужчин, сняв пояса, избивали девушку. Хозяева насчитали 200 ударов. Зоя не издала не единого звука. А после снова был допрос, она продолжала отвечать: «Нет», «Не скажу», — только уже тише.

После допроса её повели в дом Василия Александровича Кулика. Она шла под конвоем, по-прежнему раздетая, ступая по снегу босыми ногами. Зою втолкнули в избу, хозяева увидели её истерзанное тело. Она тяжело дышала. Губы были искусаны в кровь. Она села на лавку, сидела спокойно и неподвижно, потом попросила пить. Василий Кулик хотел подать из кадушки воды, но часовой, постоянно находившийся в избе, заставлял её пить керосин, поднося к её рту лампу.

Жившим в избе солдатам разрешили поиздеваться над русской партизанкой. Лишь вдоволь натешившись, они ушли спать.

Тогда часовой, вскинув винтовку наизготовку, придумал новый вид пытки.  Через каждый час выводил он раздетую девушку во двор и по 15-20 минут водил её вокруг дома. Часовые менялись, так как не могли выдержать русского мороза, а совсем молоденькая девушка выстояла. Она не попросила пощады у своих врагов. Она их презирала и ненавидела, а от этого становилась ещё сильнее. Фашисты от своего бессилия ещё больше зверели.

29 ноября после страшных пыток Зою под усиленным конвоем привели к виселице. Сюда же фашисты согнали и жителей деревни…

Как-то Зоя написала в своей школьной тетради об Илье Муромце: «Когда его одолевает злой нахвальщик, то сама земля русская вливает в него силы». И в те роковые минуты,  словно сама родная земля дала ей могучую, недевичью силу. Эту силу с изумлением вынужден был признать даже враг.

В свой смертный час отважная партизанка презрительным взглядом окинула фашистов, толпившихся у виселицы. Отважную девушку палачи приподняли, поставили на ящик и накинули на шею петлю. Немцы стали фотографировать. Комендант сделал солдатам, выполнявшим обязанность палачей, знак обождать. Зоя, воспользовавшись случаем, крикнула, обращаясь к жителям деревни:

«Будьте смелее, боритесь, бейте немцев, жгите, травите! Мне не страшно умирать, товарищи. Это счастье – умереть за свой народ!»

Повернувшись в сторону немецких солдат, Зоя продолжила: «Вы меня сейчас повесите, но я не одна. Нас двести миллионов, всех не перевешаете. Вам отомстят за меня. Солдаты! Пока не поздно, сдавайтесь в плен, всё равно победа будет за нами!» Это сколько же надо было иметь мужества, чтобы напоследок ещё раз плюнуть в лицо врагу?!

Русские люди, стоявшие на площади, плакали.

Палач подтянул верёвку, и петля сдавила Танино горло. Но она обеими руками раздвинула петлю, приподнялась на носках и крикнула, напрягая все силы: «Прощайте, товарищи! Боритесь, не бойтесь!»…Палач уперся башмаком в ящик. Ящик заскрипел и гулко стукнулся оземь. Толпа отшатнулась…

Она умерла во вражьем плену на фашистской дыбе, ни единым звуком не высказав своих страданий, не выдав своих товарищей. Она приняла мученическую смерть как героиня, как дочь великого народа, которого никому и никогда не сломить. Память о ней живёт вечно!

Около месяца на деревенской площади висело тело юной партизанки.  Таню похоронили за деревней, под берёзой, вьюга укрыла снегом могильный холмик.

О подвиге московской школьницы Зои, её мученической, героической гибели в Петрищеве впервые узнали в конце января 1942года, когда Красная Армия погнала гитлеровское воинство на запад. И рассказ Петра Лидова о Зое пришелся именно на ту пору. Он не знал подлинного имени героини, а местным жителям Зоя назвалась именем «Таня», под таким заголовком и вышла статья. И только по фотографиям (сделанными  фашистами во время казни),  сопровождающим статью, друзья и родные узнали Зою, московскую школьницу, Зою Анатольевну Космодемьянскую.

Смотрю ещё и ещё раз на фото: правильное, открытое лицо с твёрдыми чертами, которые отражают силу её характера. Гораздо труднее самим себе ответить на вопрос: откуда в ней эта сила, это несгибаемое мужество? Зоя погибла, когда ей было столько, сколько сейчас нам. И было в ней что-то такое, что дало ей мужество умереть героем, так мало увидев в жизни, не испытав всего того, что дано испытать человеку. Зоя стала героиней потому, что она, наша ровесница, уже твёрдо знала, что ей нужно от жизни и что она должна ей дать. Только человек с очень ясными и твёрдыми принципами мог так красиво и ярко прожить свою короткую жизнь.

Литература:

1. Адреса победы. – Тюмень: ОАО «Тюменский издательский дом», 2010г. – стр. 155

2. Великая Отечественная. Краткая иллюстрированная история войны для юношества. – Москва издательство «Молодая Гвардия» 1975г. – стр. 213

3. «Российский патриот» Специальный выпуск, 2010г.

4. Тропою героев – ст. Дороги ведут в Москву. Издательство «Молодая гвардия», 1977г. стр. 26

5. Архивные документы школьного музея.

Страшны времена, когда нет героев. Тех, кем хочется восхищаться. Искренне считать его, героя, лучше, чище, чем ты сам. Это очень важно — иметь героя. И отдельно взятому человеку, и стране в целом. И народу…

БЕЗ ИДЕАЛОВ

Я, пожалуй, последнее поколение, которому повезло в школьном возрасте знать героев поименно. Книжки про пионеров-героев, школьные линейки и классные часы, посвященные героям Великой Отечественной… Замечательные книги про молодогвардейцев, про Гулю Королеву, по Володю Дубинина. Особняком стоял подвиг Зои Космодемьянской — мы ходили в лыжный поход в Петрищево, где была повешена Зоя. Подвиг принимал вполне реальные очертания, обрастал бытовыми подробностями. Деревья, которые, наверное, видели казнь Зои.

Дорога, лес… Те же самые, что и холодной зимой 1941 года. Мы читали книги про юных героев не «для галочки», а потому что было интересно. Даже какой-то трепетный восторг охватывал: как же так?! Погибали такие молодые! Наши ровесники. Или — чуть-чуть постарше. Откуда они взяли столько сил, мужества? И, конечно, подсознательно рождался вопрос: а смогли бы мы так? А вдруг — война…

Эта мысль пугала, не давала уснуть. Страшно умирать. Но как — по-другому, если были такие вот наши безоговорочные, безусловные герои? Предать их — это предать память. Предать деда и бабушку, и их фронтовых друзей, и — предать Родину. Целую страну.

Потом, в девяностые, началось безвременье. Может быть, настала долгожданная свобода и дунул ветер перемен. Может, стало лучше. Не берусь судить. Но мы упустили главное: идеологическое воспитание молодежи.

Из жизни школьников ушли «Библиотеки пионера», лыжные походы по местам боевой славы, гордость за славное прошлое. Даже как-то стало смешно и непонятно — чем гордились-то?! Отдали люди свою единственную, неповторимую жизнь за сомнительные идеалы. Предали в первую очередь себя. Дураки…

«Бери от жизни все», «человек ищет где лучше», вкупе с рыбой, которая — «где глубже», «Вы этого достойны» и многое, многое другое, — оно разъело наши души похлеще, чем ржавчина старый металл. В центральных газетах стали появляться гадливые статьи-опровержения. В том числе — и про Зою Космодемьянскую. Подвергали сомнению и то, что повешена была именно Зоя: неподалеку партизанила еще одна девушка, Лиля Азолина, очень похожая на нее внешне.

Писали, что Зоя была больна шизофренией, и что при вскрытии обнаружили у нее два десятка зародышей — от фашистов; и говорили, что она страдала пироманией… Сколько грязи было вылито на всю горькую, но великую историю нашей Победы.

Как было устоять молодежи? Вот и выросло — «поколение без героя». И уже не одно поколение. И не их в этом вина. Это — беда, потому что очень тяжело жить, не имея перед глазами примеров того, как вести себя в тяжелые времена. Без героев наступили одни серые будни, наполненные потреблением. Горько это и довольно бессмысленно.

СТАТЬЯ В «ПРАВДЕ»

Фронтовой корреспондент Петр Лидов случайно услышал историю неизвестной партизанки, повешенной фашистами. Ее рассказал хозяин дома в Подмосковье, где заночевал Петр. Старик восхищался мужественной девушкой, которая перед казнью говорила речь, не сломалась. Лидов рванул в Петрищево — и через несколько дней, 27 января 1942 года, в газете «Правда» появился очерк под названием «Таня». Так назвалась Зоя Космодемьянская. У нее был идеал — Татьяна Соломаха, героиня Гражданской войны. Были там и фотографии с места казни. Поражает, насколько чистое, открытое лицо у измученной партизанки. Наверное, так выглядят святые, умирающие за веру… Чистый лоб, нежная девичья шея, на которой захлестнута петля. И глаза. Черно-белые кадры, сделанные в походных условиях, по определению не могут передать цвет.

Но чем больше вглядываешься в эти страшные снимки, тем яснее, светлее видятся Зоины глаза. У нее были удивительные глаза — светло-серые, опушенные длинными ресницами. Мученица. Таким же мучеником за веру — православную — был и дед Зои, Петр Иоаннович Козмодемьянский, священник Знаменской церкви села Осино-Гай. В августовскую ночь 1918 года он был схвачен большевиками и после жестоких истязаний утоплен в пруду. Его тело было обнаружено лишь весной 1919 года и предано земле рядом с церковью, где он служил… Такая вот страшная мученическая преемственность. Вера — разная, разные — палачи. Но как схожи эти души… 18 февраля появилась статья «Кто была Таня». Так советский народ узнал имя героини. Говорят: на миру и смерть красна. Зоя Космодемьянская умирала безвестной — и лишь чистая случайность, совпадение позволили узнать про ее подвиг. Она была награждена Золотой звездой Героя Советского Союза — посмертно. Стихи о Зое писали Юлия Друнина, Маргарита Алигер, Роберт Рождественский и многие другие.

Ее именем названы улицы, памятники Зое установлены в десятках городов. Но онато, эта ясноглазая девочка, взошедшая на эшафот, не знала о том, что страна узнает о ней! Почему-то мне кажется, что она думала о своей маме. Такие хорошие, правильные девочки всегда в первую очередь думают о целой стране и о своей маме.

МАМА

Мама Зои Космодемьянской была учительницей. В своем повествовании «Повесть о Зое и Шуре» (литературная запись Фриды Вигдоровой) Любовь Тимофеевна рассказывает о своих детях. Старшей, Зое. И младшем — весельчаке Шурке. Александр Космодемьянский тоже погибнет в костре Великой Отечественной, через четыре года после казни Зои. Повесть удивительно теплая и нежная, в ней совсем нет пафоса, зато прекрасно вырисовываются характеры.

Сосредоточенная, порядочная и очень сдержанная умница Зоя. Талантливый, порывистый Шурка. Материнская память хранит бесценные кадры их жизни. Вот они переезжают из села Осиновый Гай в Москву; вот умирает отец после неудачной операции на кишечнике — Зое тогда всего десять лет. Зоя всю свою недолгую жизнь вела дневник, выписывая в него аккуратным почерком цитаты из любимых книг… Как Любовь Тимофеевна пережила страшный момент — когда прочитала очерк Лидова в «Правде»? Когда увидела на фотографии лицо своей девочки, своей Зои.

«Место казни окружали десятеро конных с саблями наголо. Вокруг стояли больше сотни немецких солдат и несколько офицеров. Местным жителям было приказано собраться и присутствовать при казни, но их пришло немного, а некоторые, придя и постояв, потихоньку разошлись по домам, чтобы не быть свидетелями страшного зрелища.

Под спущенной с перекладины петлей были поставлены один на другой два ящика из-под макарон.

Татьяну приподняли, поставили на ящик и накинули на шею петлю. Один из офицеров стал наводить на виселицу объектив своего «кодака»: немцы — любители фотографировать казни и экзекуции. Комендант сделал солдатам, выполнявшим обязанность палачей, знак обождать. Татьяна воспользовалась этим и, обращаясь к колхозницам и колхозникам, крикнула громким и чистым голосом:

— Эй, товарищи! Чего смотрите невесело? Будьте смелее, боритесь, бейте немцев, жгите, травите!

Стоявший рядом немец замахнулся и хотел то ли ударить ее, то ли зажать ей рот, но она оттолкнула его руку и продолжала:

— Мне не страшно умирать, товарищи. Это — счастье умереть за свой народ…

Фотограф снял виселицу издали и вблизи и теперь пристраивался, чтобы сфотографировать ее сбоку. Палачи беспокойно поглядывали на коменданта, и тот крикнул фотографу: 

— Скорее же!

Тогда Татьяна повернулась в сторону коменданта и, обращаясь к нему и к немецким солдатам, продолжала:

— Вы меня сейчас повесите, но я не одна, нас двести миллионов, всех не перевешаете. Вам отомстят за меня… Русские люди, стоявшие на площади, плакали. Иные отвернулись, чтобы не видеть того, что должно сейчас произойти. Палач потянул веревку, и петля сдавила Танино горло. Но она обеими руками раздвинула петлю, приподнялась на носках и крикнула, напрягая силы:

— Прощайте, товарищи! Боритесь, не бойтесь! С нами Сталин! Сталин придет!..

Палач уперся кованым башмаком в ящик, и ящик заскрипел по скользкому утоптанному снегу. Верхний ящик свалился вниз и гулко стукнул оземь. Толпа отшатнулась. Раздался и замер чей-то вопль, и эхо повторило его на опушке леса… » (Из очерка Петра Лидова « Таня»).

После войны Любовь Тимофеевна прожила еще долгую жизнь. Жизнь, наполненную воспоминаниями о том, какими были ее дети.

ПОДВИГ

Сейчас многие говорят: подвиг партизан сомнителен. Зачем они поджигали дома своих же соотечественников, лишая их крова в суровую зиму? Но, во-первых, приказы начальства не обсуждаются. Во-вторых, этим партизанам — фактически смертникам — было всего-то по восемнадцать лет! Для них мир был черно-белым. «Наши» и «фашисты». Деревня, где окопались « фашисты», должна была быть уничтожена! Любой ценой.

28 ноября 1941 года при попытке поджечь сарай Зоя была схвачена — ее заметил «наш» же, «советский». История сохранила его имя — С. А. Свиридов, и скромную награду за поимку — стакан водки. Ну и то, что был он впоследствии судим и приговорен к высшей мере… Местные жители — а до недавнего времени были живы непосредственные свидетели казни, в то время — дети, — рассказали в деталях, как выводили девушку босой на мороз, подносили к запекшимся губам огонь, истязали и мучили.

Потом повесили. Один из очевидцев сказал, что сначала было страшно, а потом привыкли: тело казненной партизанки провисело больше месяца. Клавдия Милорадова, боевая подруга, присутствовавшая на опознании Зои Космодемьянской, рассказывает страшные подробности. И тут же, забываясь, вспоминает Зою живой и смеется, говорит о нереально длинных ресницах…

ВОЗВРАЩЕНИЕ ЗОИ

А сейчас, мне кажется, наши герои возвращаются. Вновь возникает интерес к Победе. Мы хотим знать имена. Это нужно, важно.

Живые свидетели той страшной войны уже почти все ушли. Но появился «Бессмертный полк». Массовое шествие с портретами своих предков — одна из самых запоминающихся, светлых картин последнего времени. Люди не могут жить без идеалов, без героев. Это правильно, это справедливо. Леонид Леонов как-то сказал: «…еще прежде, чем историки, скульпторы и поэты найдут достойные формы для воплощения беззаветных свершений героев, а Отечество оденет в бронзу их образы, следует любыми средствами сохранить в памяти хотя бы самые незначительные их живые черты». И в первую очередь эта память, эта преемственность нужны молодым. Тем, у которых жизнь только начинается. А «Зоя» в переводе с греческого и значит «жизнь».

От Ляли, Лизы Беневской, не осталось ни строчки — но есть она сама, пусть в воспоминаниях, пусть только в улыбках тех, кто жил рядом с ней.

Семья

Она пришла в мир в году 1915-м, за две недели до Рождества. Время войны, тяжкой, бренной, самая глубинка — Дубровка, до Москвы — больше 400 верст, до Брянска — 80, до Смоленска — 160. Очень старая земля — Сеща, Алешня, Чет, Фошня, Десна, Тросна, Ржаница.

Ее семья, как ларец — неизвестно, кто из него выпрыгнет.

Дед — амурский генерал-губернатор; другой дед — модельщик — краснодеревщик; отец — знакомец Толстого, родоначальник толстовской, детской коммуны здесь же, в Дубровке, в своем имении; мать — из семьи баптистов; сестра отца, потомственная дворянка Мисси Беневская — у нее в руках взорвалась бомба, дар от Савинкова московскому генерал-губернатору, каторжанка, супруга большого, как гора, матроса с броненосца «Георгий Победоносец», шедшего вместе с «Потемкиным»¹.

Этого мало? У Чехова — три сестры? Их было — четыре. Нина (1913), Лиза (1915), Вера (1917) и Софья (1921). Тщательно выбранные, счастливые имена. Нина — царица, в честь бабушки, Елизавета — клятва божья, Вера — именно вера, Софья — мудрость. И еще трое приемных детей.

Тетя Дуня

Жизнь кипела. 1917-1921. Что это за даты? Смеетесь? Это годы коммуны для беспризорных там же, в Дубровке. Кто ее сделал? Иван Аркадьевич Беневский — отец, Анна Беневская (Федоровская) — мать. Спасение детей — это их способ жизни в войнах, в распрях, в местной темноте. Вот голос Беневского, его статья: «Если человек поймет и ощутит единство бытия — он увидит, что весь мир есть настоящее, прошедшее и будущее, вся природа, все люди соединены одной, но единой связью и не только каждый тайный поступок, каждое слово, сказанное наедине, но и каждая самая сокровенная мысль — имеют значение в жизни других людей»².

Человек должен стремиться — это собственные слова Ивана Аркадьевича из той же статьи — «к чистоте жизни, чистоте слова, чистоте мысли».

Что же было ответом ему? Всеобщая благодать? Нет, год 1922-й, товарный вагон, которым он торопился домой, там подхваченный сыпной тиф, смерть его, смерть жены. Сила судьбы? Зачем ей нужно было казнить их, когда Нине — 9 лет, Елизавете — 7, Вере — 5 и Софье — 1. Зачем?

У Анны была сестра Евдокия, одна, без мужа. Она и подняла их. Что о ней известно? О ее силах судьбы? Что от нее осталось?

Ни строчки.

Есть глухие отзвуки каких-то событий. Остался взгляд — есть фотография, темная, неподвижная. С сестрой — одно лицо. В 27 лет она подняла четырех ее птенцов и еще трех приемных. В это время каждый четвертый-пятый ребенок умирал до года. Мы же знаем, что значит выкормить семерых детей! Труд, труд, труд в неизвестности. Дневной, ночной, почти подневольный. Добрейшая — так ее поминают³. Добрейшая тетя Дуня! Евдокия — это благоволение, любовь.

Вот и все. Больше никак ее не почувствовать.

Дом

Почему мы так не любопытны? Почему не вытрясем из старших все, вплоть до мелочей? Почему мы позволяем им уйти — без подробностей, без событий, без их хоть как-нибудь произнесенных слов? Одни имена, одни даты, одни неподвижные лица на фотографиях — от всей жизни? Тронь их — они не изменятся в лице.

Только воспоминания — медленные, в записях — позволяют мысленно увидеть это погибшее поместье, сгоревший барский дом и флигель от него, такой большой, что на чердаке можно поместиться в рост. Его давно уже нет, он разобран по косточкам, и от людей остался только холм, но они там — были.

Какие слова! Каретный сарай, диванная, граммофонная, рига, погребица, голландка — это печь, молочная. Молочная комната! Там бродит конь Громобой, там чердак пропах антоновкой, там на роскошной кровати красного дерева спят мешки с картошкой. Там собак и кошек кормят на серебряных блюдах. «Помню Соню в великолепном ожерелье из крупных граненых гранатов. Мы пошли купаться, нитка разорвалась и все бусины ушли на дно. Помню, как они падают в воду, еще что-то можно было бы и спасти, но Соня благодушно и растерянно улыбается и не предпринимает никаких шагов к их спасению. И зачем в деревне девочке носить, да еще идти купаться в гранатах? Одному богу известно»⁴.

Книги, повсюду книги, толстые, зачитанные тома. И еще там дети, много детей, растущих, медленно — для них, мгновенно — для нас, потому что они — уже в давно исчезнувших временах. Силы судьбы еще не гонят их, они — еще не выросли, и они — еще живы.

Институтка Чарская

Лиза, Ляля — одна из сестер. Одна. Как подойти к ней поближе? Скажите, как? Время уже опустило все мыслимые завесы, и от нее тоже нет ни строчки. Она есть только в ощущениях тех, кто был с ней. У нее был низкий, грудной голос. Светлая дева. Румяная светлая дева. И каждый поминает шрам над правым глазом, след ожога от упавшей горящей лампы, лет в пять. «У Лялечки под правым глазиком был шрамик». Через шесть десятков лет — Лялечка, шрамик.

Еще раз — закроем глаза. Есть только снимки — черно-белые. Румяная, высокая — так говорят, — вся в движении. Гитара — кем она себя воображала?

В своей диверсионной части с номером 9903 она назвалась Чарской. Лиза Чарская. Девушки зачитывались написанной в 1901 году книгой Лидии Чарской «Записки институтки». Так кем она себя представляла? Голос — низкий, грудной, песенный. И еще — пианино. И обычное бытие 1930-х в Москве, куда приехала из глубинки доучиться. Энергетический техникум, МЭИ, Коммунистический союз молодежи — все, как должно быть в это новейшее время. Это она — на парашюте, с вышки, в парке! «Я помню очень крепкое, сильное тело физкультурницы». «Ляля — крепкая, сильная, круглолицая, очень радостная. Я даже помню ощущение ее рук, когда я была маленькая: вот что-то она со мной тогда творила, куда-то меня подкидывала, ловила»⁵.

Ни строчки от нее. Все — только о ней. Страстный читатель, образованная девушка. Как по-старинному звучит — образованная девушка! Тонкая, с огромным чувством юмора. Душевная. Мы, кажется, привыкли к этому слову. Еще раз — душевная! Чувствуете: как будто в ней появляется дыхание. Правильная — о ней говорили: правильная.

Обгоревшая, измученная — так ее увидели, когда она вернулась из-за линии фронта во второй раз.

1941-й

Пусть время замедлится. Увидим еще раз: обгоревшая, измученная. Когда? 1941-й, декабрь.

— Я, наверное, теперь уже не вернусь, — сказала она. И не вернулась.

Что еще осталось от нее? Высокая. Замужество — за человеком, о котором никто не хотел ни помнить, ни говорить. Неродившийся ребенок. Очень любила петь. Лиза-Лиза-Лизавета. Смотрела всегда прямо в камеру, с полуулыбкой, и в черно-белом снимке проступал взгляд. Взгляд внимательный, взгляд прямой, не исподлобья.

Что еще? Слова, слова. Умница. Надежная. С ней приятно и легко. В ней чувствовалось знание. Она была интересна. В ней была уверенность. В ней было спокойствие.

Да человек ли она?

Осенью 1941-го она решила быть на войне. Ей 25 лет, никто ее туда не гонит. Как случилось это решение? Что за машина толкала ее в спину? Чувство долга? Неустроенность и отчаяние? Так победим? Нельзя иначе? Совесть? Все вместе? Неизвестно.

Осенью 1941-го Ляля не уехала из Москвы, хотя могла как преподаватель эвакуированного МЭИ.

В/ч Зои Космодемьянской

Есть силы — непреодолимые. Они несут к концу времен, до них страшно дотрагиваться. Из них не выйти, даже вытесняя их из сознания. Она стала рядовой, в/ч 9903. По доброй воле — их назвали добровольцами — прошла отбор по линии Коммунистического союза молодежи. Самые сильные, самые молодые. Мимо военкоматов.

В/ч 9903 — это диверсионные группы, чтобы убивать за линией фронта.

Из в/ч 9903 — Зоя Космодемьянская.

15 октября 1941 года, в Москве паника. У Лизы — сбор в/ч 9903 в кинотеатре «Колизей» на Чистых прудах. «Колизей» — это нынешний «Современник», московский театр, дом с колоннами. Рим, Колизей, бои, какие-то там гладиаторы! Это что, притча?

Нет, это четыре дня высшего образования — взрывать, стрелять, минировать, маскироваться. Еще — поджоги, разрывы связи. В казарме — девочки 17-22 лет. Мы можем себе представить там своих? Почти дети, ими выстлана война.

Хотя бы на мгновение заглянуть в их круг! В дощатый барак, в холод, все нараставший той осенью. В тусклый, желтоватый свет. Ляле — 25 лет. Ближе к Рождеству будет 26. Для девочек — матерая, опытная. Они скажут: всех опекала. Вспомнят — у нее были дети. Это ошибка — дети не свои, сестры. У них осталось ощущение материнского инстинкта.

И вот какая тонкая странность: они запомнили ее как Лизу Чарскую. Все-таки она так себя представляла. Решила немного посветить в бараках, в губительный холод 1941 года? Нет ответа. «Она вкусно готовила даже из концентратов». Это же почти дети, им всегда хочется есть. Концентраты — таблетки и брикеты, из них каши и супы дребезжащие. Главпищеконцентрат Наркопищепрома.

Как ощутить, как это было? Вы таскали в горы рюкзаки? Их рюкзаки: брикеты тола, мины и детонаторы к ним, «ежи» — металлические шипы, гранаты, патроны, бутылки с горючей смесью, фляжка с водкой — должна быть (от обморожения), аптечка, махорка, спички, котелок, кружка, финский нож, концентраты, сухая колбаса, шоколад, сухари, сахар, соль. Винтовки — мужское оружие, ТТ — женское⁶.

Вес — до 40 кг. А они помнят — больше сорока. Разве это возможно?

Четвертое задание

Она была на четырех заданиях. Первое и второе: минирование, под Рузой, 5-12 ноября. Окружены в доме лесника, с боем — вырвались. Сколько их было? 16 мужчин — 23 года, 19, 17, 24, 23, 17, 17, 29, 22, 20, 24, 29, 18… Для нас они — мальчики. И еще четыре юных девы — 25 лет (это Лиза), 20, 21, 23. Из двадцати двое погибли. Остальные — обгорели и почернели. Так сказали о Лизе, когда ее увидели, — обгоревшая и почерневшая.

Третий раз: под Наро-Фоминском, Вторая половина ноября. Мерзкая, жестокая, серая осень. Мужчины, их 14, в самом расцвете сил и желаний. 27 лет, 24, 24, 29, 22, 26, 22, 26, 20, 21, 21. Это те, кто известны. И девочки — 25 лет (снова Лиза), 18, 18. Что они там сделали? Неизвестно, следов нет, кроме того, что «задание выполнено».

Перед четвертым она сказала: «Я чувствую, что не вернусь». 16-20 января 1942 года. Тяжелый, трудный холод, за 30. Им были предназначены леса, снега, там, где Можайск, Медынь, старинные поселения — Дунино, Сосновец. Старые, заросшие земли. Группу называли «девичья», их — 11. Почему они просили отделиться от мужчин? Так было удобнее по их возрасту, женcким чертам и надобностям? Катя — 23 года, Зина — 19, Лиза — уже 26, Катя — 19, Надя — 18, Саша — 19, Рита — 18, Лиза — 19, Лия — 17, Лида — 20, Соня — 17.

Как туда занесло семнадцатилетних?

Они до смерти звали друг друга — девочки. Катя, Лиза, Надя, Соня, Рита. Катя упала. Лиза убита. Лия доползла. У Нади рана в груди. Какие красивые были девочки.

19 января они напали на обоз отступавшей немецкой армии, чтобы перерезать дорогу, на которой были всюду немцы. Напали за час до темноты, на повороте дороги, сверху, из-под берез и елей. Мальчики — слева и справа, девочки — в центре. Были раненые тяжело — их подбирали или они выползали сами. Как выползали? Почему не стали льдом и снегом в ночном лесу? Мы не знаем.

Лизу Беневскую нашли полицаи, когда она была еще жива. Ее изуродовали, пока вели. У нее был крестный путь, ночью, во льду и холоде. Она была обнажена. Ее резали. И, когда ее привезли к церкви, она лежала еще два месяца вместе с голыми расстрелянными Мишей Новиковым и Надей Жегловой. В марте земля подтаяла — ее можно было рыть. В марте их зарыли, всех вместе.

Лиза-Лизавета

Только через сорок лет стало известно, что это была она. Лялечка, просто Лялечка, большая, с низким грудным голосом, с неродившимся ребенком — Чарская, зачарованная странница. И когда их куда-то — минеров и взрывников — везли в кузове грузовика, и они бесшабашно орали: «Лиза-Лиза-Лизавета, я люблю тебя за это…», — это была тоже она.

Ей не построят храмы. На нее не будут молиться. Но мы даже не об этом частном забвении. Нам бы помнить о главном, что реки текут туда же и человек, в свои 25 лет, еще не родивший ребенка, может быть снова поставлен судьбой в непреодолимые обстоятельства.

Помнить и жить.

---

^{1. Очерк о Марии Беневской см.: Миркин Я. Террористка Мисси // Родина, 2019, N10.}

^{2. Приношу глубокую благодарность Татьяне Михайловне Осиповой — внучке И.А. Беневского, племяннице Е.И. Беневской. Статья основана на материалах архива семьи Беневских, переданных Т.М. Осиповой, и книге Т.М. Осиповой «Воскрешение из забвения. Лиза».}

^{3. Воспоминания Н.И. Захава в рукописи книги: Т.М. Осипова. Воскрешение из забвения. Лиза.}

^{4. Там же.}

^{5. Воспоминания ЕД. Михаловой (двоюродной сестры) в рукописи книги: Т.М. Осипова. Воскрешение из забвения. Лиза.}

^{6. Воспоминания К. Сукачевой в рукописи книги: Т.М. Осипова. Воскрешение из забвения. Лиза.}

Позвольте опубликовать на сайте интересную статью о Зое Космодемьянской, которую написала моя подруга Людмила И. Она очень долго занималась этой историей. Опубликовать ее в официальном журнале невозможно, поэтому размещу ее здесь. Мне кажется, она очень интересная, и о многом, очень многом заставляет задуматься.

Отправлено спустя 47 минут 50 секунд:
Сказка о Зое и Шуре

История официальной советской героини Зои Космодемьянской полна загадок и тайн. Речь идет не только о темной истории с ее деятельностью в семье Петрищево, обстоятельствами взятия в плен и казни. Ее довоенная биография настолько необычна, что заставляет задуматься о том, кем именно была «Зоя Космодеянская» и кто, собственно, был объявлен официальной героиней СССР.

Традиционно считается, что канон истории Зои Космодемьянской был создан ее матерью Любовью Тимофеевной Космодемьянской (в девичестве — Чуриковой), которая написала в 1949 г. «Повесть о Зое и Шуре». На самом деле канон истории Зои Космодемьянской был создан на пять лет раньше — в фильме «Зоя» 1944 г. режиссера Лео Арнштамом. Большинство эпизодов, описанных в «Повести о Зое и Шуре», читатель легко найдет в этом фильме — за исключением пары-тройки видоизмененных имен. Книга Л.Т. Космодемьянской — это по сути переложенная в роман кинолента Л. Арнштама. Иначе говоря: сначала в 1944 г. сложили канон истории Зои, а потом в 1949 г. его закрепила из подтвердила мать героини. Логичнее было бы поступить наоборот. (К слову: в «Повести о Зое и Шуре мать героини нигде не говорит о том, что она консультировала Лео Арнштама, и на каких материалах тот создавал свою киноленту в 1943 г. остается только гадать).

«Повесть о Зое и Шуре» давно считается советским официозом. Однако читать ее не менее интересно чем, например, «Бронзовую птицу» А. Рыбакова. Достаточно просто вдуматься в описанные в ней события, чтобы понять: перед нами сильнейший детектив советской эпохи. Это впечатление усиливается, если сопоставить книгу с имеющимся комплексом документов. Удивительно, что такой детектив обошел стороной историков.

«Не ладно что-то в Датском королевстве»

Начнем с простого вопроса: когда родилась героиня? По официальной версии, приведенной в «Повести о Зое и Шуре», 13 сентября 1923 года, но в ряде источников указана и другая дата — 8 сентября 1923 года. Например, в электронном словаре «Академик» указано:

«В большинстве советских справочных изданий указана ошибочная дата рождения Зои Космодемьянской— 13 сентября».

Как может быть у человека два дня рождения?

В современной публицистике выход был найден. На одном тамбовском ресурсе читаем:

«Дата 13 сентября, принятая в официальной биографии Зои, могла быть следствием ошибки в ответе на запрос из Москвы в 1942 г., когда работала комиссия по опознанию погибшей героини. 13 сентября – дата регистрации рождения».

В последние годы в сети опубликована и фотокопия этого свидетельства о рождении! Из документа четко следует, что выдан он 13 сентября 1923 года, то есть после рождения:

Может быть. Но что же тогда получается? Родная мать, написавшая «Повесть о Зое и Шуре», не помнит даты рождения дочери? Зачем ей давать фальшивую дату 13 сентября? Не могла же она в самом деле не помнить даты, когда родила дочь. И даже если писала «Повесть о Зое и Шуре» не она, то корректуру книги Л. Космодемьянская смотрела. Могла бы и поправить дату. На «идеологические органы» сваливать не надо: никто и не обратил бы внимания и уж никто бы не стал поднимать скандал от того, 8 сентября стоит в книге или 13 сентября. Напрашивается не лучший вывод: автор «Повести о Зое и Шуре» не знал дату рождения Зои Космодемьянской. Или.. знал дату рождения какой-то другой Зои?

В публикуемой фотографии комсомольского билета Зои Космодемьянской стоит просто год рождения — 1923 г. Даты рождения нет. В фотокопии паспорта Зои, который нам публикуют в ин-те, даты рождения тоже, как ни странно, нет. Стоит только год рождения — 1923-й. И указание, что паспорт выдан на основе свидетельства о рождении от 13.09.1923 г. (Такое, кстати, было характерно в те годы для детдомовцев, которые не знают точную дату своего рождения).

Так какая же дата рождения правила: 8 или 13 сентября? А, может, ни та, ни другая?

Столь же таинственна фамилия героини. В том же словаре «Академик» читаем:

«Дед Зои, священник Пётр Иоаннович Козьмодемьянский, был схвачен большевиками в ночь на 27 августа 1918г. и после жестоких истязаний утоплен в пруду».

Когда же произошла смена фамилии с «Козьмодемианские» на «Космодемьянские»? В некоторых публикациях мы видим указание, что в 1930 году. Как и почему? В «Повести о Зое и Шуре» указаний на смену фамилии нет. Мы узнаем, что в 1930 г. семья Космодемьянских (?) переехала из Сибири в Москву, оставив двоих детей на год в Осиновых Гаях. Где и как произошла смена фамилии? (Вопрос «почему?» пока оставим в стороне — о нем поговорим позже). Ответа нет. Тишина.

А почему, собственно, тишина? 1930 год — не XVIII век, архивы паспортных столов должны быть доступны. Тем более, они должны были быть доступны в тех же 1970-х годах — не так и много времени прошло с тех пор, всего каких-то 40 лет. Смена фамилии могла произойти в Сибири (село Шиткино), Осиновых Гаях или Москве. Ни одна из этих территорий не была оккупированной во Второй мировой войне, никакие немцы сжечь документы не могли. Или все-таки документы были уничтожены? Тогда встает законный вопрос — кем и когда?

Зато мы можем подвести первые итоги, Мы получаем двух людей с двумя разными датами рождениями. «Зоя Космодемьянская» и «Зоя Козьмодемианская» — тоже не совсем одно и то же, хотя и похоже. Впрочем, это только одна из маленьких загадок этой глубоко таинственной биографии.

Кто Вы, Любовь Чурикова?

О матери Зои Космодемьянской вроде бы известно все. Любовь Тимофеевна Чурикова закончила женскую гимназию в Кирсанове, стала учительницей и вышла замуж за Анатолия Космодемьянского (если, конечно, его фамилия звучала в те годы так). И вдруг в сеть выложена интересная фотография 1926 года: трехлетняя Зоя и ее мать в Москве. Прямо на фоне Кремля!

(К сожалению, выложить это фото здесь запрещает форум, но любой желающий может найти ее в интернете)

Чем интересна эта фотография? Тем, что в «Повести о Зое и Шуре» эта фотография отсутствует, несмотря на приведенную коллекцию фотографий из семейного фотоархива Космодемьянских. Более того: в книге ни слова нет о путешествии матери с маленькой Зоей в Москву в 1926 году! Вместо этого в разделе про 1926 г. мы читаем о том, как Зоя росла в деревне Осиновые Гаи, игралась с только что родившимся братом Шурой, а добрая бабушка читала им сказки. В книге даже зачем-то приведена целиком давно известная всем сказка про Лису и Тетерева, которую ей рассказывала бабушка, но вот о поездке в Москву — ни слова. Интересно, почему автор тщательно скрыла факт той поездки и ни слова не рассказала о том, как побывала с Зоей в Москве и сфотографировалась у стен Кремля.

Но, может, мать просто сочла поездку не существенной или забыла о ней? Отнюдь нет. Про поездку в Сибирь (а это 1929 г.) мы читаем: «И вот дети впервые поехали на лошади до станции, впервые увидели паровоз, услышали неумолчный говор колес под полом вагона». Это уже ложь: если Зоя с матерью ездила в Москву в 1926 году, то поездка на поезде была для нее не первой. Далее, когда автор описывает приезд детей в Москву в августе 1931 г., то пишет:

«Шура был совершенно потрясен тем, что на улицах такое множество народу. «Куда они идут? Где они живут? Зачем их столько?» — кричал он, позабыв обо всем и вызывая улыбки пассажиров. Зоя молчала, но у нее на лице читалось такое же страстное нетерпение: скорее, скорее! Все увидеть, все разглядеть, все понять в этом новом, огромном, удивительном городе!»

Но погодите… Зоя была в Москве еще в трехлетнем возрасте и даже фотографировалась с мамой на фоне Кремля! Город для нее явно не новый…Что такого было в той поездке в Москву 1926 года, что мать предпочла о ней не то, что не вспоминать, а старательно скрыть сам факт этой поездки?

Кстати, присмотритесь внимательно к даме на фотографии. К ее шляпке, осеннему пальто, а, главное, туфлям. Это скромная сельская учительница из Тамбовской области? Судя по гардеробу, перед нами — очень состоятельная столичная дама-модница времен НЭПа. С очень хорошим финансовым состоянием. Возможно, Любови Космодемьянской этот гардероб купили в Москве родственники. Но тогда возникает вопрос: какую должность занимали эти родственники, что могли позволить себе делать такие подарки? На дворе 1926 год, прошло всего четыре года после окончания Гражданской войны. Позволить себе в то время такой гардероб в стране могли явно немногие…

Впечатляет и портфель дамы. Во-первых, красивый и дорогой. Не знаю даже как его назвать: портфель, саквояж или несессер. Во-вторых, странно что учительница из Осиновых Гаев времен Ликбеза и борьбы с беспризорностью гуляет с таким роскошным портфелем по Москве. В-третьих, несессер интересный, тяжелый. Неужели сама тянула? По идее должен нести некий мужчина. Кстати, интересно: по грязи и бездорожью Осиновых Гаев эта дама ходила тоже с таким вот портфелем-саквояжем и в таких же гламурных туфельках?

Еще один интересный момент: а кто, собственно, делал ту фотографию? 1926-й год — не 1956-й и даже не 1936-й, частные фотоаппараты еще предмет роскоши даже в Европе. Тем более, у нас в СССР, где только отгремела Гражданская война. Фотографию делал очень состоятельный человек, у которого был в 1926 г. частный фотоаппарат. Фотографы-профессионалы в те годы на улице не фотографировали — только в фотоателье.

На эту проблему можно посмотреть и с другой стороны. Зачем понадобилось матери везти в Москву трехлетнюю Зою? На чьем попечении был в это время годовалый (а то и того меньше) Александр? Возможно, Любовь гостила у сестры Ольги и взяла с собой Зою. Но тогда почему в повести эта история про поездку в Москву в 1926 г. обойдена молчанием?

Еще одна удивительная вещь — кругозор сельской учительницы из Осиновых Гаев. Семья у Любы Чуриковой скажем прямо было не особенно культурной. Отец говорил, что прочитал книжку, где «про светила все не так написано», Зато сама сельская учительница 1920-х годов, времен Ликбеза, демонстрирует чудеса эрудиции:

— Мам, а ты знаешь, почему в кольцах камешки? — вмешался Шура.
— Знаю.
Мы пошли дальше, и по дороге я рассказала ребятам историю Прометея. Ребята шли, заглядывая с двух сторон мне в лицо, ловя каждое слово и едва не наталкиваясь на прохожих. Древняя легенда о храбреце, который ради людей пошел на небывалый подвиг и на жестокую муку, сразу завладела их воображением.
— …И вот однажды к Прометею пришел Геркулес, необыкновенно сильный и добрый человек, настоящий герой, — рассказывала я. — Он никого не боялся, даже самого Зевса. Своим мечом он разрубил цепи, которыми Прометей был прикован к скале, и освободил его. Но осталось в силе повеление Зевса, что Прометей никогда не расстанется со своей цепью: одно звено ее с осколком камня так и осталось на его руке. С тех пор в память о Прометее люди носят на пальце кольцо с камешком.
Через несколько дней я принесла ребятам из библиотеки греческие мифы и стала читать их вслух.

Мне снова и снова вспоминается модная столичная дама, загадочно смотрящая с чудом уцелевшей фотографии 1926 года. Она могла бы спокойно рассказать о Прометее и дать детям читать греческие мифы. А вот сельская учительница из Осиновых Гаев, преподающая «Маша ела кашу», «Мы не рабы — рабы не мы»? Не навязыаю свое мнение, но сильно сомневаюсь.

Кстати, сама ли Любовь Космодемьянская писала «Повесть о Зое и Шуре». Приведу два очень интересных фрагмента:

«Через два года после приезда детей в Москву Анатолию Петровичу дали другую комнату, более просторную и удобную, в доме No 7 по Александровскому проезду».

Тут, кстати, ложь. Переехали дети в 1931-м года, а умер Космодемьянский вроде бы в марте 1933-го. Значит, дали через год — полтора — где-то к осени 1932 года. Мелочь, но как-то… настораживает. Равно и как не значение дня рождения собственной дочери.

… Красная площадь! Сколько мыслей, сколько чувств было связано с этими словами! Как мы мечтали в Осиновых Гаях о дне, когда увидим ее! Год назад, впервые приехав в Москву, я пришла на Красную площадь. Сколько я слышала о ней, сколько читала — и все же не представляла ее себе такой простой и такой величавой. Теперь, в торжественный час, она казалась мне совсем новой.
Я вижу зубцы и башни Кремлевской стены, суровые и задумчивые ели у могил борцов революции, бессмертное имя — ЛЕНИН — на мраморных плитах».

Никаких суровых и задумчивых елей (голубых?) в 1931 г. на Красной площади не было и быть не могло. Только-только возвели в 1929 — 1931 гг. современный мавзолей. Могил, кстати, тоже было всего три: Свердлова, Фрунзе и Дзержинский. Никакие «суровые и могучие ели» еще не успели вырасти. Текст явно написан в 1948 — 49 гг. человеком, не видевшим Красную площадь 1931 года.

Таинственный Космодемьянский….

Впрочем, загадки матери еще пустяки в сравнению с загадками отца, Кем был отец Зои — Анатолий Петрович Космодемьянский? В книге о его родне образовании ни слова. Теперь мы из публикаций (!) знаем, что он был из семьи священников.

«Дед Зои, Пётр Иоаннович Космодемьянский, был зверски убит большевиками в 1918 году за попытку спрятать контрреволюционеров в церкви. Отец Зои, Анатолий Космодемьянский, учился в духовной семинарии, но не успел окончить ее, т.к. (со слов Любови Космодемьянской — матери Зои) вся семья бежала от доноса в Сибирь. Откуда спустя год переехала в Москву. В 1933 году после операции скончался Анатолий Космодемьянский».

Могилы, понятное дело, деда нет. Но мы сейчас поговорим не о духовных корнях папы Зои, а о куда более интересных вещах. Оставим пока в стороне, зачем Космодемьянские пробежались на год в Сибирь, а потом вернулись в Москву, а детей оставили на год в Осиновых Гаях. Читаем книгу:

» Мы с Анатолием Петровичем были очень заняты и совсем мало времени могли проводить с детьми. Учительствуя в начальной школе, я одновременно сама училась в Педагогическом институте. Анатолий Петрович работал в Тимирязевской академии, учился на курсах стенографии и усиленно готовился к поступлению в заочный технический институт — это была его давнишняя мечта».

Мне интересно: кем работал Космодемьянский в Тимирязевской академии? Семинарист с неполным четырехлетним образованием, учится на курсах стенографии (зачем?) и собирается в технический институт. Максимум — каким-то лаборантом или секретарем. К тому же сын священника, расстрелянного большевиками. Классово чуждый элемент. Это году в 1961-м на такое могли смотреть сквозь пальцы, а вот в 1931-м — время явно не то…

И почему Тимирязевская академия нам до сих пор не рассказала об А.П. Космодемьянском? Списки ее сотрудников 1930 — 1933 гг. найти вполне можно — чай, не документы времен Иоанна Грозного. Почему мы ни знаем его должность до сих пор при такой канонизации его дочери?

А задуматься есть над чем! Далее нам приводится образ феноменально образованного человека!

Анатолий Петрович хорошо знал Москву (???), и старую и новую (???), и немало мог порассказать нам о ней.
— А где же мост? — спросил однажды Шура, когда мы проходили по Кузнецкому мосту, и в ответ выслушал интересный рассказ о том, как здесь в старину был настоящий мост и как речка Неглинка ушла под землю.
Так мы узнали, откуда взялись в Москве всякие «валы», «ворота», Столовый, Скатертный, Гранатный переулки, Бронные улицы, Собачья площадка.
Анатолий Петрович рассказывал, почему Пресня называется Красная, почему есть Баррикадная улица и площадь Восстания.

И это — человек с неполным сельским образованием? Сдается мне, не каждый москвич с высшим образованием расскажет сходу историю реки Неглинной или Собачьей площадки. Где и когда Космодемьянский успел все это узнать?

… Я много читала об арктических экспедициях. Анатолий Петрович интересовался Севером, и у него было немало книг об Арктике — романов и повестей. И я помнила из книг, прочитанных в детстве: если в повести рассказывалось о людях, затерявшихся во льдах, частыми их спутниками были озлобление, недоверие друг к другу, даже ненависть и звериное стремление прежде всего спасти свою жизнь, сохранить свое здоровье, хотя бы ценою жизни и здоровья недавних друзей.

Впечатляет, не правда ли? Интересно, где брал сельский парень с неполным четырехлетним образованием те книги по Арктике? Да и для их понимания нужно было недюжинное знание географии и истории.

Но больше всего мы любили, когда Анатолий Петрович брал в руки гитару (??) и начинал играть. Не знаю даже, хорошо ли он играл, но мы очень любили его слушать -и совсем забывали о времени, когда он играл одну за другой русские песни.

Парень из Осиновых Гаев — на гитаре? Не на балалайке или гармошке, а на гитаре! Где сын сельского священника этому научился? Еще и русские песни, под которому надо самому составлять нотную партитуру на гитаре. Да и где в советской деревни после Гражданской войны было взять ту гитару?

Идем дальше. А что, собственно, осталось от таинственного и высокоинтеллектуального сына сельского священника? Оказывается, ничего. Родственников нет. Вот что нам сообщают современные комментаторы

«А Козьмодемьяновские просто исчезли. Матушка-попадья и три родных брата-поповича сгинули, словно в воздухе растворились: родились когда-то в Осиновых Гаях такие люди, а куда делись, где и когда умерли – неведомо, ни в каких архивах не сыскать».

Так-таки и бесследно? И никаких документов вообще не сохранилось? Интересно. Репрессировали и уничтожили как «врагов народа» в 1930 году? Допустим. Но вот от чего умер сам Космодемьянский? Неведомо. В «Повести о Зое и Шуре» сказано — в марте 1933 г. от «Заворота кишок». А в современных публикациях указано иное:

Сведения о причинах его смерти довольно противоречивые. По одним, он скончался от туберкулеза, но тогда почему о болезни не было известно раньше? По другим, умер Космодемьянский от какой-то инфекции, полученной на работе. Но в Академии с эпидемиологической безопасностью было строго, за здоровьем работников следили. Третья версия гласит, что сведения о непролетарском происхождении Космодемьянских дошли и до Москвы, и, чтобы отвести репрессии от близких, Анатолий покончил жизнь самоубийством. В любом случае горе семью только сплотило.

Казалось бы, о чем спорить? Опубликуйте свидетельство о смерти А.П. Космодемьянского и… А вот тут осечка. Нет его, того свидетельства. Может быть, посмотрим его медицинскую карту? Как бы не так: нет ее, той карты. Ладно. А может посмотрим архивы больницы? Погодите, а какой больницы? В какой больнице лечили и оперировали Космодемьянскго? Аллах ведает. В «Повести о Зое и Шуре» ни больница не указала, ни имя врача. Ни указания на то, почему успешная операция вдруг привела к летальному исходу.

Кстати, а где похоронен Анатолий Космодемьянский? В книге не указано даже кладбище! Вот что говорят нам современные комментаторы:

«В 1933 году от заворота кишок умер Анатолий Петрович, его похоронили на Калитниковском кладбище. В 1937-м сгорели все архивные книги, а после смерти Любови Тимофеевны в 1978 году никто могилу не посещал, поэтому найти её не представляется возможным. По словам однополчанки Зои Клавдии Милорадовой, могила находилась сразу возле входа на кладбище. Теперь там стоит монумент солдатам, погибшим в Великой Отечественной войне. Скорее всего, заброшенная могила Анатолия Петровича была снесена для установки монумента».

Вот так! Даже могила не сохранилась, не говоря уже о кладбищенских документах. Только задумайтесь: свидетельства о смерти — нет, кладбищенские документы сгорели, где была могила неизвестно, да и она то ли снесена, то ли не снесена. Впрочем, внимательное прочтение книги позволяет усомниться и в этом рассказе. Написано вот что:

» … В холодный, сумрачный день мы стояли втроем в Тимирязевском парке, ожидая моих брата и сестру: они должны были приехать на похороны. (А гле родственники самого Космодемьянского?) Стояли мы под каким-то высоким, по-зимнему голым деревом, нас прохватывало холодным, резким ветром, и мы чувствовали себя одинокими, осиротевшими.
Не помню, как приехали мои родные, как пережили мы до конца этот холодный, тягостный, нескончаемый день. Смутно вспоминается только, как шли на кладбище, потом как вдруг отчаянно, громко заплакала Зоя — и стук земли о крышку гроба…»

Идти от Тимирязевского парка на Калитниковское кладбище (район метро Курская), да еще медленно с гробом — день нужен как минимум. Может, доехали? Нет, ничего не сказано, что доехали — как шли на кладбище. Может, шли по кладбищу? Но если могила была у входа, то и идти было некуда… Зато рядом с Тимирязевским парком есть Владыкинское кладбище. Вот на него можно идти пешком от Тимирязевского парка. Так что, где похоронен Космодемьянский — вопрос.

В советские времена был настоящий культ Космодемьянских. Неужто до смерти Л.Т. Космодемьянской в 1978 г. никто не удосужился узнать, где могила отца героини? Никто не додумался соорудить монумент отцу героини, как всей семье? Никто из чиновников не захотел отличться? Его бы по хорошему перезахоронить в Петрищево, а пантеон Космодемьянских. А никто даже могилу его не помнит и не знает. Хотя жена была жива аж до 1978 года!

В заключение приведу одно интересное психологическое наблюдение. В «Повести о Зое и Шуре» ни мать, ни дети ни разу не вспомнили и не пожалели о любимом отце. Никто не сказал: «А, помнишь, папа?» или «Давай сходим к папе на могилу!» Папа исчез, словно его никогда и не было. Дети убиваются об убитом Кирове (в 11 и 9 лет?) челюскинцах, а отец как-то словно и не жил с ними. «Словно вовсе и не жил он», — как писала несравненная Ахматова. А ведь судя по описаниям чуть ли не идеальный отец был…

(Продолжение следует)

В январе 1942 года увидел свет номер газеты «Правда» с очерком «Таня». Вечером рассказанную в газете историю передали по радио. Так Советский Союз узнал об одной из драматических историй Великой Отечественной: попавшая в плен партизанка молчала на допросах и была казнена нацистами, не сообщив им ничего. На допросе она назвалась Татьяной, и именно под таким именем стала известна первоначально. Позднее специально созданная комиссия выяснила, что её настоящее имя — Зоя. Зоя Космодемьянская.

История этой девушки стала одной из канонических легенд о советских героях. Она стала первой женщиной, во время войны посмертно удостоенной Золотой Звезды Героя СССР.

Позднее, как и почти все прочие знаковые подвиги советских граждан, рассказ о Зое подвергся ревизии. В обоих случаях не обошлось без перекосов. Реальность или лакировалась, превращая девушку в безликую героико-романтическую фигуру, или, наоборот, обливалась чёрной краской. Между тем реальная история боевого выхода Зои Космодемьянской и её гибели действительно полна и ужасов, и доблести.

30 сентября 1941 года началось сражение за Москву. Его старт ознаменовался грандиозной катастрофой, и в столице уже готовились к худшему. В октябре в городе начался отбор молодых людей для диверсионных операций в немецком тылу. Добровольцам с ходу сообщили не слишком радостную новость: «95% из вас погибнут». Тем не менее отказываться никто не стал.

Командиры могли даже позволить себе вести отбор и отбраковывать негодных. Это обстоятельство, кстати, важно вот в каком смысле: если бы с психикой Зои что-то обстояло не так, её бы просто не зачислили в отряд. Отобранных забрали в диверсионную школу.

Среди будущих диверсантов оказалась совсем юная восемнадцатилетняя девушка. Зоя Космодемьянская.

Зоя Космодемьянская. Фото © РИА «Новости»

Она попала в воинскую часть 9903. Структурно она входила в состав разведывательного управления Генштаба и работала при штабе Западного фронта. Первоначально часть состояла всего из нескольких офицеров. В/ч 9903 функционировала с июня 1941 года, её задача состояла в формировании групп для действий в тылах вермахта (разведка, диверсии, минная война). Частью командовал майор Артур Спрогис.

Первоначально результаты работы диверсионной школы было трудно назвать впечатляющими. На подготовку каждой диверсионной группы имелось слишком мало времени. К тому же линия фронта постоянно катилась на восток, и связь с группами, заброшенными в тыл немцев, терялась. Осенью 1941 года Спрогис впервые организовал массовый набор добровольцев.

Обучение шло быстро. Первая заброска в тыл противника состоялась 6 ноября. Дата уже говорит о многом: о тщательной диверсионной подготовке не шло и речи. На тренировки выделялось в среднем десять дней, конкретно группа Зои получила вообще всего четверо суток на подготовку. Целью было минирование автодороги. В путь отправились две группы. Одна, в которой шла Зоя, вернулась. Другая была перехвачена немцами и погибла в полном составе.

Приказ был сформулирован следующим образом:

«Вам надлежит воспрепятствовать подвозу боеприпасов, горючего, продовольствия и живой силы путём взрыва и поджога мостов, минирования дорог, устройства засад в районе дороги Шаховская — Княжьи Горы… Задача считается выполненной: а) уничтожить 5–7 автомашин и мотоциклов; б) уничтожить 2–3 моста; в) сжечь 1–2 склада с горючим и боеприпасами; г) уничтожить 15–20 офицеров.

Следующий рейд планировался уже вскоре после 18 ноября. На сей раз боевое задание диверсантов выглядело более чем мрачно.

В качестве отчаянной меры Ставка ВГК решила прибегнуть к тактике выжженной земли. 17 ноября вышел приказ № 428:

Лишить германскую армию возможности располагаться в сёлах и городах, выгнать немецких захватчиков из всех населённых пунктов на холод в поле, выкурить их из всех помещений и тёплых убежищ и заставить мёрзнуть под открытым небом — такова неотложная задача, от решения которой во многом зависит ускорение разгрома врага и разложение его армии.

Ставка Верховного главнокомандования приказывает:

1. Разрушать и сжигать дотла все населённые пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40–60 км в глубину от переднего края и на 20–30 км вправо и влево от дорог.

2. В каждом полку создать команды охотников по 20–30 человек каждая для взрыва и сжигания населённых пунктов, в которых располагаются войска противника.

3. При вынужденном отходе наших частей на том или другом участке уводить с собой советское население и обязательно уничтожать все без исключения населённые пункты, чтобы противник не мог их использовать.

Была ли идея сжигать деревни разумной? В известной степени была. Вермахт страдал от плохих условий расквартирования, и несколько тысяч лишних обморожений у солдат в фельдграу забивали в гроб рейха лишний гвоздь. Была ли эта идея жестокой? Более чем. Если за спиной немцев стоял армейский механизм и вермахт мог обеспечить своих солдат хотя бы палатками и печками, жители спалённых деревень не могли рассчитывать ни на чью помощь.

Лютой военной зимой столкнулись совершенно разные взгляды на мир. Люди, посылавшие диверсантов на смерть, прекрасно понимали, что дезорганизация немецкого тыла рикошетом ударит и по собственным согражданам. Они исходили из логики тотальной войны, где противнику необходимо вредить всеми способами.

Фото © РИА «Новости» / Яков Давидзон

Жители уничтожаемых населённых пунктов имели свой взгляд на вещи и, конечно, не могли испытывать восторга по поводу того, что часть их деревни посреди зимы превратится в уголья. Впоследствии эту меру ставка признала ошибочной и отменила. Однако у рядовых и младших офицеров пространства для манёвра не имелось: они были солдатами, обязанными выполнять распоряжения. Конкретная команда для отряда диверсантов выглядела так:

«Сжечь 10 населённых пунктов (приказ т. Сталина от 17 ноября 1941 г.): Анашкино, Грибцово, Петрищево, Усадково, Ильятино, Грачево, Пушкино, Михайловское, Бугайлово, Коровино. Срок выполнения — 5–7 дней».

Характерно, что приказ вовсе не вызвал восторга у юных диверсантов. Поэтому, по словам одной из них, Маргариты Паньшиной, они решили не поджигать жилые дома, ограничившись военными целями. Надо отметить, что вообще в частях вермахта существовали разные варианты расквартирования, но чаще всего жителей выгоняли из домов, где размещались штабы, узлы связи и т.п. значимые объекты. Также хозяев могли выселить в баню или сарай, если в доме размещалось слишком много солдат. Однако регулярно оказывалось, что немецкие военные квартировали рядом с крестьянами.

Группа вышла в новый рейд в ночь на 22 ноября. Однако комсомольцы, конечно, не были настоящими диверсантами. Вскоре отряд попал под обстрел и рассеялся. Несколько человек пошли своим путём и вскоре были захвачены немцами. Этих людей казнили, причём одна из диверсанток, Вера Волошина, прошла ровно тот же путь, что и Зоя: её пытали, ничего не добились и казнили только после истязаний.

Тем временем уцелевшая часть отряда пробиралась лесами к месту назначения. От местной жительницы узнали, в каких деревнях есть немцы. Дальнейшие события меньше всего похожи на спецоперацию, но от отряда студентов почти без базовой подготовки и невозможно ожидать, что они станут действовать как опытные солдаты.

В село Петрищево отправились три человека: Борис Крайнов, Василий Клубков и Зоя. К селу они двинулись поодиночке и, судя по позднейшим показаниям Клубкова, подожгли несколько строений. Клубков в суматохе попал в плен, он наткнулся на солдат, возвращаясь в лес. Позднее его признали предателем, сдавшим группу, но эта версия выглядит довольно сомнительно.

Дом в подмосковном селе Петрищево, где Зою Космодемьянскую пытали и в котором она провела последнюю ночь перед казнью. Фото © РИА «Новости» / Сергей Мамонтов

Во всяком случае, Клубков убежал из плена и вернулся к своим, что довольно нетривиальный шаг для труса и предателя. К тому же показания Клубкова не бьются с данными Крайнова и взятых позднее в плен немцев, имевших касательство до этой истории.

Кроме того, косвенно свидетельствуют о невиновности Клубкова настойчивые пытки Зои впоследствии: он знал ничуть не меньше Зои, и, если верить версии о предательстве, пытать Космодемьянскую немцам было решительно незачем. Поскольку Клубкова расстреляли, проверить его показания крайне затруднительно, и в целом за этим делом тянется мрачный шлейф недосказанности.

Некоторое время спустя Зоя отправилась к деревне снова — поджигать строения, в частности дом, во дворе которого держали лошадей. Инстинктивно любому нормальному человеку жаль лошадей, но в условиях войны лошадь — это не милое животное с умными глазами, а военный транспорт. Таким образом, это было покушение именно на военную цель. Впоследствии в советской докладной записке сообщалось:

«…в первых числах декабря ночью пришла в деревню Петрищево и подожгла три дома (дома граждан Кареловой, Солнцева, Смирнова), в которых жили немцы. Вместе с этими домами сгорело: 20 лошадей, один немец, много винтовок, автоматов и много телефонного кабеля».

Видимо, сжечь что-то ей удалось во время первого «визита» диверсантов в Петрищево. Однако после предыдущего налёта Зою уже ждали в селе. Опять же, настороженность немцев часто объясняют предательством Клубкова, но после налёта и захвата одного диверсанта не требовалось получать какие-то отдельные сведения, чтобы предположить, что в лесу есть ещё кто-то.

Между двумя нападениями немцы собрали сход и выставили сверх собственных солдат нескольких часовых из числа жителей. Понять этих людей очень легко: пожар в зимней деревне — смертный приговор. Один из охранников, некий Свиридов, заметил Зою и позвал солдат, которые и захватили Зою живой.

Впоследствии высказывались предположения о полном отсутствии немцев в селе Петрищево и захвате диверсантов местными же жителями. Между тем в Петрищеве и поблизости от него схватили двух человек — Клубкова и Космодемьянскую, причём они были вооружены револьверами.

Несмотря на неопытность комсомольцев, невооружённый человек, очевидно, на револьвер не пойдёт, и пленить их могли только люди многочисленные и сами имеющие огнестрельное оружие — то есть немцы. Вообще, в Подмосковье с целыми жилыми домами дела обстояли крайне скверно, и населённые пункты, где немцев вовсе не располагалось, были редкостью. Конкретно в этой деревне квартировали части 332-го пехотного полка вермахта, а в доме Свиридова, рядом с которым пыталась поджечь сарай Зоя, находились четверо офицеров.

27 ноября в 7 часов вечера Зою привели в дом к семье Кулик. От неё стали известны подробности дальнейших событий. После обычного обыска начались допросы. Для начала пленную диверсантку избили ремнями, изувечили лицо. Затем её гоняли по морозу в нижнем белье босиком, прижигали лицо и непрерывно били. По словам Прасковьи Кулик, ноги девушки от постоянных побоев были синими.

Фото © РИА «Новости» / Давид Шоломович

На допросах она ничего не сообщила. Реально Космодемьянская и не обладала никакой ценной информацией, но тем не менее не сообщала пытавшим её даже маловажных сведений о себе. На допросах она назвалась Таней, и под таким именем её история была опубликована впервые.

Избивали девушку не только немцы. 12 мая 1942 года обвиняемая жительница села Смирнова показала на допросе:

«На другой день после пожара я находилась у своего сожжённого дома, ко мне подошла гражданка Солина и сказала: «Пойдём, я тебе покажу, кто тебя сжёг». После этих сказанных ею слов мы вместе направились в дом Петрушиной. Войдя в дом, увидели находящуюся под охраной немецких солдат партизанку Зою Космодемьянскую. Я и Солина стали её ругать, кроме ругани я на Космодемьянскую два раза замахнулась варежкой, а Солина ударила её рукой. Дальше нам над партизанкой не дала издеваться Петрушина, которая нас выгнала из своего дома. На второй день после поджога партизанкой домов, в том числе и моего, в котором располагались немецкие офицеры и солдаты, во дворах стояли их лошади, которые при пожаре сгорели, немцы установили на улице виселицу, согнали всё население к виселице деревни Петрищево, куда пришла и я. Не ограничившись теми издевательствами, которые я производила в доме Петрушиной, когда немцы привели партизанку к виселице, я взяла деревянную палку, подошла к партизанке и на глазах у всех находившихся лиц ударила по ногам партизанки. Это было в тот момент, когда партизанка стояла под виселицей, что я при этом говорила, не помню».

Здесь, конечно, легко понять всех. Зоя выполняла приказ и вредила противнику так, как могла, — и объективно серьёзно навредила. Однако крестьянки, которые из-за этого лишились дома, не могли питать к ней тёплых чувств: им предстояло ещё пережить зиму.

Картина «Таня» (1942-1947) художников Кукрыниксов — М.В. Куприянова, П.Н. Крылова, Н.А. Соколова из собрания Государственной Третьяковской галереи. Репродукция. Фото © РИА «Новости»

29 ноября развязка наконец наступила. Космодемьянскую казнили публично, в присутствии немцев и местных жителей. Зоя, по всем данным, шла на эшафот спокойно и молча. Около виселицы, как рассказывали позднее жители на допросах, она крикнула:

«Граждане! Вы не стойте, не смотрите, а надо помогать воевать! Эта моя смерть — это моё достижение».

Конкретные слова Зои перед смертью сделались предметом спекуляций и пропаганды, в некоторых версиях она произносит речь о Сталине, в других вариантах кричит: «Советский Союз непобедим!» — однако абсолютно все сходятся на том, что перед смертью Зоя Космодемьянская проклинала своих палачей и предрекала победу своей страны.

По крайней мере, три дня окоченевшее тело висело, охраняемое часовыми. Убрать виселицу решились только в январе.

В феврале 1942 года, после освобождения Петрищева, тело эксгумировали, на опознании присутствовали родные и сослуживцы. Это обстоятельство, кстати, позволяет исключить версию, согласно которой в Петрищеве погибла какая-то другая девушка. Закончилась короткая жизнь Зои Космодемьянской, и началась легенда о ней.

Памятный знак на месте казни Зои Космодемьянской в подмосковном селе Петрищево. Фото © РИА «Новости»

История гибели Зои Космодемьянской чудовищна. Юная девушка отправилась совершать диверсию в тылу врага на одной из самых жестоких и бескомпромиссных войн человеческой истории во исполнение спорного приказа. Как ни относись ко всему происходящему, лично её невозможно в чём-либо обвинить. Вопросы к её командирам возникают сами собой. Но сама она сделала то, что должен делать солдат: нанесла противнику ущерб, а в плену претерпела чудовищные мучения и погибла, до конца демонстрируя непреклонную волю и силу характера.

Комментариев: 0

Для комментирования авторизуйтесь!

Десятова Екатерина, 18 лет

11 класс, МБОУ «СОШ № 5» г. Бийска Алтайского края

Здравствуй, Зоя Космодемьянская! Меня зовут Десятова Екатерина. Мне 16 лет, и я ученица 10 класса обычной городской школы. Живу в городе Бийске Алтайского края. Наш край замечательно красив. Здесь я родилась, здесь моя малая родина. Зоя, я пишу тебе из далёкого будущего, спустя многие десятилетия после твоей жизни. Ты никогда уже не прочтешь этого письма, но я хочу, чтобы все мои современники и будущие поколения знали о тебе и твоем подвиге.

Я смотрю на твою фотографию, помещенную в книге, которую написала твоя мама, Любовь Тимофеевна Космодемьянская. Нежный овал лица, ясные глаза. Какой ты была, Зоя? Твое имя в переводе с греческого значит «жизнь». Как верно выбрали для тебя имя твои родители! Больше всего на свете ты любила жизнь. В детстве ты часами могла бегать с сачком за бабочками, собирать цветы, купаться в речке. Вся твоя жизнь была наполнена светом, который сияет сейчас в моей душе, когда я узнаю о событиях прошлого – твоего прошлого. Вспомни! Вспомни, Зоя, те прекрасные дни детства, которые ты проводила в Осиновых Гаях. Это тепло родных мест оставило след в душе. А те незабываемые вечера в кругу семьи и игры с Шурой в саду! А бабушкины сказки, которые вы так любили слушать: «Репка», «Про лису и тетерева», «Серый волк», «Про лакомку медведя», «Трусливый заяц» и многие другие. Уверена, ты помнишь всё это!

Ещё с малых лет ты росла уверенной, сильной девочкой, невероятно самостоятельной для своих лет. И удивительно честной. Мне вспоминаются слова твоей мамы Любови Тимофеевны Космодемьянской: «Если Зоя что-нибудь не знала, она сразу честно признавалась в этом». Уже тогда, в детстве, в твоих серых глазах искрился луч, который заставлял удивляться, проникая в самый затемненный уголок сердца, разжигал там огонек и грел — грел изнутри. А время всё шло, неумолимо унося с собой все самые дорогие моменты золотого детства. Вы с братом Шурой повзрослели и стали по-другому смотреть на мир, видеть то, чего не видели раньше. Именно в это время в тебе, дорогая Зоя, начали проявляться такие качества, как трудолюбие, честность и прямота, особенно, когда начались школьные дни.

Эти годы были самыми лучшими и запоминающимися в твоей жизни. Сколько интересного, неизведанного ждало тебя в этот период! Как ты быстро училась понимать всё, смотрела на мир глазами старших. Ведь ты и была старшей! На детских плечах лежала большая ответственность за брата, за дом, за учебу и многое другое, и эти плечи всё выдержали. Нам всем стоило бы учиться у тебя, дорогая Зоя! А как ты любила школу, своих учителей! Я даже начинаю искать, что у нас может быть похожего. Конечно же, любовь к книгам. Ты всегда любила читать. Литература – один из твоих любимых школьных предметов. Любимая учительница литературы Вера Сергеевна…Чтобы написать обыкновенное школьное сочинение или приготовить доклад, ты прочитывала целые горы книг. В твоем дневнике – высказывания Маяковского, Николая Островского и других великих людей. Меня поразило, Зоя, твое умение любое начатое дело доводить до конца. Помнишь ту злополучную задачу по арифметике, которая никак не решалась? Даже Шура потерял терпение и положил перед тобой тетрадный листок с готовым решением. Но ты, Зоя, даже не взглянула на листок, который придвинул тебе брат. И не легла спать до тех пор, пока задача не была решена тобой самостоятельно. Вот это выдержка! Или вот еще случай: помнишь, Зоя, как ты училась игре в «белую палочку»? У тебя не получалось метнуть ее далеко, и ты тайком от всех упорно тренировалась и с каждым разом забрасывала брусок дальше и дальше. Я восхищаюсь, Зоя, твоим умением держать свое слово. Когда тебя приняли в комсомол, тебе казалось, что обязательно нужно быть полезной людям. «Каждый должен что-нибудь делать, иначе какие же мы комсомольцы», — говорила ты. Помнишь, Зоя, как самоотверженно пожертвовала ты билетами на долгожданный концерт в Большой зал Консерватории только потому, что в этот вечер должна была выполнять свое первое комсомольское поручение — обучать грамоте свою ученицу Лидию Ивановну. «Взялся за гуж, так не говори, что не дюж. Она ждет меня заниматься, а я пойду на концерт? Нет, так нельзя», — твердо ответила ты на Шурино пренебрежительное «Чепуха!». Этот случай, описанный в книге, научил меня быть ответственной. История твоей жизни помогла мне увидеть многое и понять истинную ценность жизни. Она подтолкнула меня к размышлениям о том, что для каждого значит друг. Любой человек с самого раннего детства мечтает о настоящем товарище, который поддержит и успокоит, в нужный момент скажет ободряющее слово. Таким человеком была ты, Зоя Космодемьянская. В любое время готова была прийти на помощь одноклассникам, очень огорчалась, когда класс или некоторые ученики не справлялись с заданием, хотя сама писала на «отлично». И не только твои одноклассники восхищались этим упорством, но и другие люди. Ты учила грамоте женщин, которые были неграмотными – это благородное дело! И всегда была требовательной не только к себе, но и к другим. Меня поразил случай, когда ты не подсказала своему однокласснику на уроке, хотя знала правильный ответ. Я долго размышляла над этим. Но потом поняла, что ты была права. Ты строго судила в первую очередь себя. Ведь недаром после долгих и мучительных колебаний и борьбы с собой ты все же решилась подойти к учительнице химии и сказать, что не знаешь на «отлично» ее предмет и что недостойна высокой отметки. Так же требовательно ты выбирала себе друзей. Ты, Зоя, может, удивишься или даже огорчишься, но сейчас, к большому сожалению, не очень много таких людей, как ты. Времена изменились. Раньше для людей большое значение имели такие слова и выражения, как «товарищество», «мы вместе», «у нас общее дело и общая цель». Сейчас эти слова просто умерли, чувства угасли. Я искренне надеюсь, что с тебя, Зоя, будет брать пример еще не одно поколение. В то далекое довоенное время все, что происходило в стране, советские люди принимали близко к сердцу. Как личную трагедию восприняли они и несчастье, которое постигло челюскинцев – тех людей, научный корабль которых был раздавлен льдом в Северном Ледовитом океане, и они вынуждены были спасаться на дрейфующей льдине в суровых условиях полярной зимы. Вся страна тогда переживала за отважных полярников и сочувствовала им. И вы с Шурой и мамой также были взволнованы чередою этих событий. А какова была ваша радость, когда отважный летчик Ляпидевский героически спас несчастных! Я думаю, это правильно, ведь так и должно быть, потому что люди должны проявлять сочувствие к другим, так как человеческая жизнь — это самое замечательное, что только может быть.

Так всё и шло своим чередом, пока в 1941 году на нашу землю не ступил враг и не началась война.

Да, люди в тот далекий первый военный день 1941 года еще много не знали, но они прекрасно понимали, что война – это смерть, которая унесет миллионы человеческих жизней. Война – это разрушение, несчастье и горе. Многое людям пришлось повидать за те бесконечные четыре года. Ранее привыкшие считать, что человеческая жизнь – это дар божий, видеть в детях свое будущее, советские люди ещё не знали, что звери-фашисты могут бросить грудного ребенка в огонь. Сколько ужасающих испытаний перенесла наша родная земля! Люди и представить не могли, что такое бомбежки, щели и бомбоубежища и что когда-нибудь им придется устраивать их самим. Они ещё не слышали свиста и разрыва фугасных бомб, не знали, что от воздушной волны вдребезги разбиваются оконные стекла и слетают с петель запертые на замок двери. И ты, Зоя, не могла остаться в стороне, поскольку у тебя был неудержимый и волевой характер. Ты упрекала себя за то, что идет война, а ты бездействуешь. Сначала вы с мамой шили вещевые мешки и рукавицы для фронта. Потом вы с Шурой стали работать токарями на заводе. Осенью 1941 года ты отправилась на трудовой фронт, помогая убирать урожай. Записалась на курсы медсестер. Но тебе, Зоя, твоя помощь армии и стране казалась недостаточной. Другие девушки твоего возраста могли бы отсидеться в стороне, но только не ты! Фронту в это время нужны были сильные духом люди, которые смогли бы постоять за Родину, биться до самого конца и умереть, но не отдать землю врагу. «Чем ты помог фронту?» — требовательно спрашивали глаза красноармейца, изображенного на плакате. И ты, Зоя, не могла пройти спокойно мимо этого плаката. «Ведь ты же еще девочка, — убеждала тебя мама, Любовь Тимофеевна, — и ты была на трудовом фронте». – «Мало», — упрямо говорила ты.

Тогда, в сорок первом, для борьбы с немецко-фашистскими захватчиками были созданы специальные партизанские отряды, в которые входили не только юноши, но и девушки. Одной из таких девушек-партизанок стала и ты, Зоя Космодемьянская. Сероглазая смуглая девушка, которую никто еще не знал, стояла у кинотеатра «Колизей» на сборах с такими же комсомольцами. Впоследствии ты стала для этих комсомольцев одним из самых близких и дорогих людей. Зоя, ты стала для партизан своего отряда тем самым товарищем, о котором каждый мечтает в детстве, человеком, на которого все равнялись. Но ты по-прежнему была требовательной к себе и к другим, хотя делилась с товарищами по отряду последними сухарями, говоря, что ты сыта. И брала на себя самые опасные операции, которые стремилась выполнить самостоятельно. Сражаясь плечом к плечу, вы вместе преодолевали все преграды и трудности, стоявшие на пути. Главным девизом было: «Умри, но помоги товарищу и защити родную землю!» Вы, молодые ребята из партизанского отряда, ходили в разведку, резали провода связи, подрывали машины и поезда, но этого все казалось мало. …В тот роковой день ребята из отряда должны были отправиться на задание в деревню Петрищево, а девушки — остаться на дежурстве, но в твоем сердце всё бился огонь ненависти, который хотелось выплеснуть на врага. И ты отправилась в Петрищево, в эту зловещую ловушку, не зная, что в деревне немцы. Но даже когда ты, Зоя, оказалась в плену, молча перенося все страдания и пытки, стойко и мужественно вынесла все – не сказала ни одного слова, не назвала ни одного имени. И даже свое настоящее имя скрыла, назвавшись Таней. Почему же именно Таней? Потом я вспомнила, что когда-то, в годы гражданской войны, так же мужественно сражалась партизанка Татьяна Соломаха, ставшая твоей любимой героиней. Ты, дорогая Зоя, прочла о ней много книг, старалась быть похожей на нее. Татьяна Соломаха оставила глубокий след в твоем сердце, так же, как сейчас оставляешь его ты в моем.

Я подумала еще, Зоя, что тебя всегда, с ранних лет, привлекали люди героические: Илья Муромец, защитник земли Русской, о котором ты перечитала горы литературы, Овод, папанинцы, герои войны 1812 года и Парижской коммуны, героиня гражданской войны Татьяна Соломаха… Незадолго до своей гибели, Зоя, ты читала ребятам из отряда стихи своего любимого поэта Маяковского. А с каким волнением ты читала о жизненном подвиге Чернышевского! Наверное, ты, Зоя, свою жизнь мерила высокой мерой, если равнялась на этих героев. Так с детских лет ты готовила себя к подвигу. «Самое главное, — сказала ты, Зоя, когда тебя принимали в комсомол, — комсомолец должен быть готов отдать Родине все свои силы, а если нужно – и жизнь».

…После всех перенесенных пыток и мучений ты, Зоя, стойкая и волевая Зоя Космодемьянская, была так же непоколебимо спокойна, и в твоих серых глазах не было ни страха, ни боли. В моей душе картины казни, о которых я прочитала в очерке Петра Лидова, вызвали бурю негодования и протеста. Я была поражена жестокостью фашистов, негодовала, и этим чувствам долго ещё не суждено утихнуть. Насколько же можно быть жестокими, чтобы столь безжалостно казнить юную девушку, которая ни в чем не повинна! «Ведь эта девушка, — думала я, не в силах успокоиться, — просто защищала свою Родину, была верна до конца своему Отечеству и всему русскому народу, она достойна была светлого будущего, а теперь достойна и светлой памяти».

Когда я начала читать о том, как тебя, Зоя, босую вели по снегу к месту казни, у меня по щекам покатились слезы. Я просто физически ощутила, как для каждого стоявшего там русского человека это было тяжело. Это можно было сравнить только с казнью собственного ребенка. Часто спрашиваю себя: а могла бы я уйти на войну со школьной скамьи, в семнадцать лет? А могла бы … как ты, Зоя?

… Я будто вижу наяву, Зоя, как ты шла, ступая по белому снегу почерневшими ногами, поразительно спокойная и тихая, с табличкой на груди: «Поджигатель». Поднявшись на ступени виселицы и не испугавшись ударов со стороны фашиста, ты сказала свои последние слова, те слова, которые болью отозвались в сердце каждого человека: «Вы меня сейчас повесите, ноя не одна. Нас двести миллионов, всех не перевешаете. Вам отомстят за меня. … Пока не поздно, сдавайтесь в плен: все равно победа будет за нами!» И народ услышал. Люди отомстили за твою смерть, Зоя, и за смерть многих других ни в чем не повинных людей.

После этой страшной казни, повергшей людей в негодование, в газете «Правда» появилась статья Петра Лидова о партизанке Тане, которая, проявив невероятное мужество, погибла в селе Петрищево в руках немецко-фашистских захватчиков. Но позже выяснилось, что этой девушкой-партизанкой была ты, Зоя Космодемьянская, комсомолка, девятиклассница московской 201-й школы, назвавшаяся фашистам именем твоей любимой героини Татьяны Соломахи.

Зоя, я с таким волнением читала о тебе рассказ твоей мамы, Любови Тимофеевны Космодемьянской. Она признается, что вспоминает о тебе так, будто качает твою колыбель. Твою короткую жизнь, Зоя, можно сравнить с недолгим цветением мака из рассказа Евгения Носова «Живое пламя». Расцвела, как прекрасный цветок, радуя кратковременной красотой, полыхнула, как пламя, совершив подвиг, и погасла… Так же недолго, но ярко цветут, полыхают на клумбе маки – и мгновенно осыпаются.

…Тебе, Зоя Космодемьянская, посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Ты и есть самый настоящий Герой! Пусть тебя, Зоя, уже нет в живых, но светлая душа твоя жила, живет и будет жить вечно в нашей памяти.

Вернуться к списку