Рассказ египтянина синухета читать

III. ПОВЕСТЬ О СИНУХЕТЕ

Повесть о Синухете сохранилась на двух больших папирусах: так называемом Берлинском (Берлинский музей, № 3022) и Ра-мессейском (Берлинский музей, № 10499) — и на меньших папирусах из других музеев (Гардинер А.Х. в: Публикация памятников Берлинского музея. — Т. 5. — Лейпциг, 1909). Текст этого произведения переводился на немецкий, французский и английский языки.^[36] В Египте произведение было очень популярно, его читали, копировали и переписывали в храмовых школах на протяжении почти 15 столетий. Повесть считалась шедевром композиции и стиля, непременным образцом для подражания для всякого писца. Князь Синухет жил в период царствования Аменемхета I и его сына Сенусерта I, фараонов XII династии^[37].

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

Повесть о Синухете сохранилась на двух больших папирусах: так называемом Берлинском (Берлинский музей, № 3022) и Ра-мессейском (Берлинский музей, № 10499) – и на меньших папирусах из других музеев (Гардинер А.Х. в: Публикация памятников Берлинского музея. – Т. 5. – Лейпциг, 1909). Текст этого произведения переводился на немецкий, французский и английский языки.[36]Русский перевод см.: Сказки Древнего Египта. – М., 1998. – С. 18–32, 193–216. – Прим. пер. В Египте произведение было очень популярно, его читали, копировали и переписывали в храмовых школах на протяжении почти 15 столетий. Повесть считалась шедевром композиции и стиля, непременным образцом для подражания для всякого писца. Князь Синухет жил в период царствования Аменемхета I и его сына Сенусерта I, фараонов XII династии[37]Аменемхет I (1991–1962 гг. до н. э.) – основатель XII династии, погиб в результате дворцового заговора. Его сын Сенусерт I (1962–1928 гг. до н. э.) на протяжении нескольких лет был соправителем своего отца. Следуя начатой Аменемхетом I традиции, его преемники тоже назначали соправителей, благодаря чему укрепилась царская власть. Удачная политика этих двух фараонов во многом предопределила расцвет Среднего царства. – Прим. пер. .

Рано утром начинается жизнь в южном городе на берегу Нила — Луксоре.
Пока солнце не поднялось высоко и не наступил еще палящий зной, торговцы
спешат со своими товарами на базар. Одни подгоняют ослов с навьюченными
на спине большими мешками, другие сами тащат тележки, нагруженные
мешками, третьи несут поклажу на собственных плечах. А на базарной
площади уже шумит толпа. Горы фруктов и овощей лежат прямо на земле,
издали кажется, что это сад с яркими разноцветными клумбами. Тут же
стоят глиняные сосуды самой разнообразной причудливой формы. Одни из них
гладкие одноцветные серые из необожженной глины или кирпично-красные,
прошедшие обжиг в печи. Другие — кувшины, чаши, миски, тарелки —
расписаны пестрыми узорами, напоминающими восточные ковры. А вот и лавка
с коврами в ряду других таких же лавок. В них торгуют дорогими шелками и
парчой, бархатом и атласом, медной и бронзовой посудой, резной костью,
бусами, кольцами, браслетами… Всего не перечислишь, чем полны лавки
богатых купцов.

Толстые, важные купцы сидят в глубине прохладных лавок, a у входа
молодые черноглазые приказчики пронзительными голо­сами зазывают
покупателей. Их громкие голоса смешиваются с криками торговцев и
покупателей, с ревом ослов и быков, ржани­ем лошадей и блеянием овец и
баранов. Шум, суета и сутолока оглушают человека, впервые попавшего на
восточный базар.

С трудом пробираясь сквозь густую толпу торговцев и поку­пателей, медленно идет по базару высокий худой человек. Тон­кое красивое лицо, русая остроконечная бородка и серые глаза выдают в нем европейца. Он не останавливается ни у лавки ков­ров, ни около ювелиров. Его не привлекают ни сочные, спелые фрукты, ни пряные сладости. Осторожно обходя продавцов и по­купателей, он идет в конец базара, где расположены лавки тор­говцев древностями. Чего тут только нет! Жуки-скарабеи из фа­янса, ярко-голубые, бледно-зеленые, желтые украшения из сердо­лика и аметиста, яшмы и малахита. Статуэтки из бронзы, дерева, камня и глины, плиты с изображениями людей и надписями, вырезанными иероглифами. Бронзовые, каменные сосуды, чаши из глины, старинные полуистлевшие ткани — все есть в этих лав­ках. Среди подлинных памятников древнего Египта много под­делок. Их изготовляют в своих мастерских ремесленники, а куп­цы продают как подлинники легковерным туристам.

В лавку вошел человек, который только что пробирался через толпу — это русский египтолог Владимир Семенович Голенищев.

От Александрии до Асуана всем торговцам древностями из­вестен Владимир
Семенович. Он великолепно владеет древне­египетским языком и является
блестящим знатоком египетской древности. Голенищев с первого взгляда
умеет отличить подлин­ный памятник от подделки. Поэтому ни один даже
самый хитрый и жуликоватый купец не смеет предложить русскому египтологу
подделку.

В Петербурге у Владимира Семеновича настоящий музей — несколько тысяч подлинных памятников искусства и культуры древнего Египта.

Вот и сейчас купец почтительно встал перед Голенищевым и, низко
кланяясь, приветствовал знаменитого ученого. Потом купец расчистил на
прилавке место, вынул из ящика несколько кус­ков папируса и один
свернутый в трубочку свиток и положил их перед покупателем.

— Только для вас берег, — улыбаясь сказал купец. — Ни од­ному знатоку древних письмен не показывал…

Голенищев кивнул головой и стал внимательно вглядываться в ровные
строчки, написанные четким почерком древнеегипетской скорописи.

«Вождь их, бывавший в Египте, узнал меня. Он дал мне воды, вскипятил мне
молока; я отправился с ним к его племени…» — читает Владимир
Семенович.

«Знакомый текст! Откуда он? — задумался Голенищев. — Да это же рассказ
египтянина Синухета». Владимир Семенович хо­рошо знает его. В Берлине в
музее есть два папируса с этой по­вестью. Первый самый большой и
наиболее полный (445 см длины и 16 см ширины) относится к 1800 году до
н.э., второй — оборванный, без конца создан лет на сто позже. И
Голенищев, не торгуясь, покупает все папирусы, предложенные купцом, в
том числе несколько фрагментов с рассказом Синухета.

В отличие от берлинских папирусов на этих фрагментах нет вертикальных
строк. Весь текст написан горизонтальными строч­ками, мелким почерком,
каким писали в XIII в. до н. э. Значит, он лет на 600 моложе первого
дошедшего до нас папируса. Но не только на папирусах дошел до нас этот
текст. В различных евро­пейских музеях хранятся глиняные черепки с
отрывками из этой повести.

Страницы: 1 2

Повесть о Синухете

Древнеегипетская сказка

Наследственный князь, судья, член совета, управитель земель фараона, помощник правителя в землях Сетиу (то есть кочевников пустыни), воистину известный фараону, «друг единственный» царя, сопровождающий его – Синухет, говорит он:
– Я был сопровождающим своего господина, слугой внутренних покоев государыни, первой любимицы, жены царя Усертесена (Сенусерта I), чья пирамида в Хнумсуте, дочери фараона Аменемхета I, чья пирамида в Канофру, – Нефру, владычицы чести.
В день седьмой третьего месяца сезона Наводнения, день тринадцатый правления царя Верхнего и Нижнего Египта Схотепибра (Аменемхет I) бог взошел на свой горизонт, поднялся на небо и соединился с солнечным диском; плоть этого бога слилась с богом, породившим его. Безмолвие снизошло на двор, сердце каждого было охвачено скорбью. Двери Великих Врат были заперты. Придворные сидели на корточках, уткнув головы в колени, а весь народ рыдал.
А Его Величество отправил большое войско в страну Чемху (ливийцев-кочевников из района к западу от Дельты), и его старший сын Сенусерт (Сесострис) встал во главе ее. Был он направлен туда походом в чужеземные страны, чтобы набрать пленников среди народа чемху. В то время он находился на пути домой и вел с собой пленников-чемху и неисчислимые стада скота. Придворные семеры из Дома Правительства послали гонцов в страну Западного Берега Нила, чтобы предупредить царевича о случившемся во дворце. И гонцы нашли его на дороге в вечернюю пору, и предстали перед ним в том месте, где он находился. Он выехал немедленно, Сокол (то есть новый царь) полетел в сопровождении личной охраны, не сообщив войску о своем отъезде.
Весть о случившемся была послана втайне к сыновьям царя, находившимся при войске с Сенусертом, и один из них упомянул о заговоре. Я стоял рядом и слышал его голос, когда он говорил, а я был совсем близко. Сердце мое разорвалось, руки упали, и дрожь охватила мои члены. Я сорвался с места в поисках укрытия, где бы спрятаться, и затаился между двух групп кустов, чтобы, улучив время, выбраться на ту дорогу, которую я избрал для бегства.
Вышел я на Южную дорогу, ибо не хотел возвращаться в столицу, потому что подумал, что может случиться восстание, и не был уверен, что смогу сохранить жизнь. Я направился по воде канала Маати, который пересекает область Сикомор (Нехит), высадился на остров Снофру и провел целый день близ поля. Рано на рассвете я вновь тронулся в путь, и, когда наступил день, повстречался мне человек, стоящий на дороге, где мне надо было пройти. Он пристально на меня посмотрел и испугался меня. Когда приблизилось время ужина, я достиг окраины города Гау. Я переправился через реку в лодке без руля только с помощью западного ветра. Так я оказался на восточном берегу Нила у каменоломни Херит Небт-Джу-Дешер. Затем я двинулся дальше, направляясь к северу, и дошел до Инбу-Хека, построенного для отражения кочевников пустыни и людей, бродящих среди песков. Я пригнулся среди кустов из-за страха перед часовыми, которые несли вахту на стене и могли заметить меня. Ночью я продолжил путь, а когда родился день, достиг пустыни Петен и подошел к стоянке у озера Камур. Жажда и зной одолевали меня, я сильно ослабел, силы иссякли, мое горло горело, было трудно глотать. И сказал я: «Это привкус смерти». Затем я вновь собрался с духом, собрал воедино члены свои и вдруг услышал блеяние овец и рев скота. Я увидел кочевников пустыни, и один из их предводителей узнал меня, ибо он бывал в Египте. Он дал мне воды напиться, вскипятил для меня молока, и я отправился с ним к его людям, и они хорошо приняли меня.
Одна чужеземная страна передавала меня другой. Прибыл я в Кепуну (Библ) и отправился дальше в Кедем (Восточная Сирия), где провел полтора года.
Ненши, сын Аму, старейшина Верхней Речену, отвел меня в сторону и сказал: «Тебе будет хорошо у меня, услышишь ты речь Египта». Он сказал это, потому что слышал обо мне и знал, кем я был, и был наслышан о моих дарованиях. Египтяне, жившие там с ним, также осведомили его обо мне. Затем он спросил: «Зачем ты явился в эту область? Что произошло при дворе в Египте?»
Я ответил и сказал ему: «Царь Верхнего и Нижнего Египта Схотепибра взошел на свой горизонт, и никто точно не знает, что там произошло». Затем, солгав, я сказал ему: «Когда вернулся я с войсками из земли Чемху (Ливия), мне были переданы вести об одном деле, и смелость моя улетела прочь, а сердце замерло в моем теле. Оно увлекло меня по дорогам пустыни, и я ударился в бегство. Но я не был оклеветан, никто в меня не плевал. Не слышал я ни одного обвинения в свой адрес, и мое имя не звучало из уст глашатая. Воистину, не знаю я, что привело меня в эту землю. Это ниспосланное от Бога испытание, как если бы кто встретил уроженца Дельты в Элефантине или жителя болот в Нубии». И сказал он мне: «Как же будет эта страна (то есть Египет) без него, этого благого бога? Страх перед ним наполнял все земли, подобно страху перед Сохмет в годы чумы». Я ответил и сказал ему: «Очевидно, сын его уже вступил во дворец, наследник отца своего занял трон. Воистину, он бог, нет подобного ему, никто не может превзойти его. Он владыка прозорливости, выделяющийся советами, замечательный решениями. Выходят и входят по его приказу. Именно он привел чужеземные страны к повиновению, в то время как его отец пребывал в своем дворце, так что он (то есть его сын) мог доложить ему о выполнении заданий, которые он получил».
«Воистину, он силач, действующий могучими руками, воин, который не имеет себе равных.
Когда нападает на толпы, стреляет из лука и атакует опытных воинов, то сгибает он рог и ослабляет руки врага, так что противники его не могут восстановить свои боевые ряды.
С пылающим лицом крошит он черепа противников, никто не может выстоять против него.
Широко шагая, стреляет он в бегущего, и обративший к нему спину беглец не достигает спасения.
Сердце его не дрогнет, когда враг нападает на него, он отбрасывает его прочь и никогда не показывает ему спину в бегстве.
Силен он сердцем, когда рассматривает множество своих противников, и никогда не допускает к себе усталости.
Смело обрушивается он на народы Востока и радуется, хватая добро лучников (то есть нубийцев, принадлежавших к так называемым «народам Девяти луков»).
Сжимает он щит, попирает он врагов ногами; когда желает он убить, то не приходится ему поднимать руку дважды.
Ничто не может заставить его стрелу пролететь мимо цели, и никто не может натянуть его лук.
Лучники бегут от рук его, как от мощи Великой Богини.
Когда сражается он, то не думает об окончании битвы, не щадит никого, и ни один враг не остается в живых.
Он владыка добрых дел, очень милостивый, вызывает он к себе любовь.
Город его любит его более самого себя и радуется на него больше, чем на своего городского бога.
Мужчины и женщины приходят и приветствуют его, ставшего царем.
Царь он, который одерживал победы, еще будучи в утробе матери, и корона пристала к нему с рождения.
Это он обогащает людей, рожденных одновременно с ним, он единственный, посланный богом.
Воистину, страна эта должна радоваться, потому что он правит ею, ибо он раздвинул ее границы. Захватит он земли Юга, а что до чужеземных стран Севера, то на них он и внимания не обращает.
Был он создан, чтобы сокрушить кочевников пустыни и повергнуть племена, живущие на песках.
Пошли же к нему, дай узнать ему имя твое и никогда не имей неподобающих желаний по отношению к Его Величеству. Ибо он никогда не перестанет творить добро для тех чужеземных народов, которые ему верны».
Затем он сказал мне: «Разумеется, в Египте все будет хорошо, потому что знает он Его силу. Но теперь ты здесь, и ты останешься со мной. Поступлю я с тобой хорошо».
И поставил он меня во главе своих детей, женил он меня на дочери своей старшей. Позволил он мне выбрать для себя из земель лучшую вплоть до границы с другой страной. Прекрасна была эта земля, Иаа имя ее. Фиги росли там вместе с виноградом, богаче была она вином, чем водой. Изобильны меды ее, и бесчисленны оливковые деревья, фрукты всех видов зрели на ее деревьях. Ячмень и пшеница были там тоже наряду с бесчисленными стадами овец и крупного скота.
Но важнее всего было то, что я получал благодаря любви, которую выказывали мне. Сделал он меня главой племени, одного из лучших в его стране. Хлеб доставляли мне регулярно, и вино для питья ежедневно, и вареное мясо, и жареную птицу, не считая диких животных пустыни. Люди расставляли для меня ловушки и приносили свою добычу, не считая того, что доставляли мои собственные охотничьи собаки. Множество различных видов пищи готовили для меня, в том числе разные кушанья из молока. Провел я там много лет, и мои сыновья превратились в сильных мужей, причем каждый из них управлял собственным племенем. Гонцы, направлялись ли они к северу или к югу, к столице Египта, останавливались у меня, я привечал каждого, и он становился моим гостем. Давал я воду жаждущему, провожал заблудившегося на верную дорогу и держал разбойников в заточении.
Когда восстали племена пустыни и начали войну против князей пустыни, я направлял войска князей. В течение многих лет князь Верхней Речену (то есть Сирии) доверял мне верховное командование его армией. Воины любой страны, против которой я выступал, терпели поражение, я оттеснял их с их пастбищ и от их колодцев. Я захватывал их овец и крупный скот, уводил в плен людей, забирал продовольствие их. В этих странах я разил людей мечом и стрелой, и набеги мои были успешны благодаря хорошей подготовке. Я был отмечен милостью в сердце князя, и он любил меня, потому что узнал мою доблесть. Он поставил меня во главе детей своих, как только увидел силу моих рук.
Пришел ко мне могучий воин, сириец, и напал на меня в моем шалаше. Это был боец, уверенный в своей силе и храбрости, победил он каждого во всей стране Речену. Объявил он, что будет биться со мной, потому что он был уверен, что сможет победить меня, и по наущению своего племени задумал он угнать мои стада.
Князь Речену вызвал меня, и я сказал: «Я не знаю его, воистину, я же ему не родич. Разве я входил когда-нибудь в его шатер? Разве открывал его дверь? Или ломал когда-нибудь его плетень? Он сильно зол на меня, потому что видит он меня доводящим до конца свои дела. Воистину, подобен я быку из заблудившегося стада, который нашел дорогу в чужом стаде; чужой бык бодает его, и даже овцы бросаются на него. Разве принимали кого-нибудь с любовью только за то, что его господин поручил ему исполнить его поручение? Житель пустыни не станет связываться с уроженцем Дельты, как не станет растение тит расти на горе. Но если могучий бык желает сразиться с другим сильным быком, то должен ли он показывать спину и отступать перед противником, которому равен во всем? Если его сердце зовет его на битву, пусть он выскажет свое желание. Разве богу не ведомо то, что он предопределил? Откуда нам это знать?»
Когда спустилась ночь, я натянул свой лук и приготовил стрелы. Я наточил свой кинжал, вложил его в ножны и отполировал свое оружие.
Когда начался день, явился силач из Речену. Он собрал свои племена, собрал он вокруг себя и половину людей из соседних земель. Он приготовился к битве. Затем он двинулся на меня. Я стоял неподвижно, а потом бросился на него. Сердце каждого горело за меня, женщины и мужчины кричали, и каждое сердце болело за меня. Они повторяли: «Разве есть другой воин, способный драться с ним?» Он схватил свой щит, боевой топор и охапку дротиков. Я уклонился от его дротиков и дал ему приблизиться. Его метательные дротики были новые, как будто их никогда не бросали, но они следовали один за другим. Затем он решил бросить меня на землю и рванулся ко мне. Я пустил в него стрелу, и она крепко застряла у него в шее. Он издал громкий крик и упал на свой нос, а я добил его его собственным копьем. Стоя на его спине, я издал победный клич, и все азиаты завыли от восхищения, а я запел гимн Монту (богу войны). Его приближенные оплакивали его. Тогда князь Ненси, сын Аму, взял меня за руки и обнял.
Я забрал имущество его (то есть противника) и захватил его стада. Я сделал с ним то самое, что он собирался сделать со мной. Я унес все, что было у него в шалаше, и разорил все его становище. Умножил я свое имущество, увеличил добро свое, стал очень богат скотом. Бог дал мне все это, даруя милость тому, кто вызвал его гнев и убежал в другую страну. В этот день его сердце вновь смягчилось.

Когда-то был я беглецом и искал спасения в бегстве,
А ныне слухи обо мне достигли столицы.
Когда-то был я пустынником и брел, превозмогая голод,
А ныне даю хлеб своему ближнему.
Когда-то был я изгнанником своей страны,
покинув ее нагим,
А ныне владею одеждами и накидками из белого виссона.
Когда-то был я вынужден суетиться,
Потому что не имел посыльного,
А ныне у меня много рабов.
Прекрасен мой дом, жилище мое просторно,
И слухи обо мне достигли столицы.

О Бог, кто бы ты ни был, предначертавший это бегство, будь милосерден и приведи меня обратно ко двору. Дай мне еще раз увидеть место, где сердце радо бы жить. Что может быть важнее погребения тела в земле, где ты родился? Снизойди ко мне. Если бы это исполнилось, бог дал бы мне удовлетворение. Да сделает Он, чтобы так и было, чтобы усладить последние мгновения человека, которого Он заставил страдать! Да смягчится сердце Его к тому, кого Он обрек на изгнание и вынудил жить в чужеземной стране! Вправду ли Он милосерден сегодня? Если да, то пусть прислушается Он к жалобе изгнанника, взывающего издалека. Да прострет он длань свою к тому месту, где Он поколебал землю, к тому месту, откуда Он увлек его прочь!
Да будет милостив ко мне владыка Египта, чтобы мог я жить от щедрот его и исполнять поручения Владычицы Страны, обитающей в своих дворцах, и внимать приказам ее детей! О, если бы вернулась молодость к членам моего тела, ибо приблизилась ко мне старость, телесная немощь овладела мной. Веки стали тяжелы, руки бессильны, ноги больше не служат мне. Мое сердце устало, уход мой близок, и очень скоро подойду я к городу Вечности. Да послужу я тогда богине Небет-эр-джер, чтобы она могла рассказывать мне о красоте ее детей, и да повелевает она мной вечно.
Доложили Его Величеству царю Верхнего и Нижнего Египта Хеперкара (Сенусерту I), правогласному, о положении, в котором я оказался. Немедленно Его Величество послал мне письмо вместе с дарами, подобными тем, которые послал бы царь другу, и это обрадовало сердце его слуги, ибо обошлись с ним так, словно он был правителем какой-нибудь чужеземной страны. И дети царя, пребывавшие во дворце, дали мне услышать свои приказы.

Копия царского указа, доставленного слуге фараона, о его возвращении в Египет

Хор, живой рождениями, Обе Владычицы, живые рождениями, царь Верхнего и Нижнего Египта Хеперкара, сын Ра, Аменемхет, живущий вечно!
Смотри, доставлено тебе царское повеление, чтобы уведомить тебя: путешествовал ты по чужеземным странам, прошел от Кедема до Речену; одна страна передавала тебя другой, повинуясь зову сердца твоего.
Но что совершил ты, чтобы продлить пребывание на чужбине? Ты не давал клятв, за которые тебя можно было бы упрекнуть, не произносил в совете князей речей, которые можно было бы поставить тебе в вину. Это было целиком твое решение, которое овладело твоим сердцем, как пленником, но оно не было внушено тебе иным мятежным сердцем. Небо (то есть царица) и ныне живет и здравствует во дворце. Голову ее венчает корона земного царства, а дети ее находятся при дворе. Ты сам насладишься пищей, которую они пожалуют тебе, и будешь жить от их щедрот. Пошевелись и возвращайся в Египет, чтобы вновь увидеть двор, где ты был возвышен, и поцеловать землю между двумя Великими Пилонами, и присоединиться к семерам, друзьям фараона, во дворце.
Сегодня уже пришла к тебе старость, позади годы твоей мужской силы, ты же думаешь о дне погребения и о сопричислении к почтенным умершим. Здесь ожидает тебя ночь с благовонными маслами и погребальными пеленами от рук Таит, богини ткачества. Здесь ожидает тебя похоронная процессия к гробнице в день погребения, твой саркофаг будет позолочен, его лицо будет выложено лазуритом, а богиня неба прострется над тобой. Ты будешь положен на погребальные салазки, быки повлекут тебя, певцы будут выступать впереди и исполнят священный танец муу у дверей твоей гробницы. Формулы поминальной литургии будут прочитаны для тебя, приведут жертвенных животных и заколют перед твоей заупокойной стелой (или гробницей). Колонны твоей гробницы изготовят из белого известняка, и будет она находиться среди гробниц царских детей.

Этот указ был мне передан, когда стоял я среди родственников из племени моего. Когда зачитали его мне, пал я на живот свой, зачерпнул горсть земли и посыпал ею свои волосы. Помчался я вокруг лагеря своего, крича от радости: «Разве совершалось подобное прежде для слуги, чье сердце увлекло его в дикие края? Воистину, прекрасен Милосердный, избавивший меня от смерти. Твой ка позволит мне завершить свои дни при дворе».

Копия сообщения о том, что царское повеление получено

Синухет, служитель гарема, говорит: «Да пребудет с тобой сладостнейший мир! Твой ка, о милосердный бог, владыка Обеих земель, возлюбленный Ра, чтимый Монту, владыка Фив, открыл, что в неведении совершил свое бегство твой покорный слуга. Амон, владыка тронов Обеих земель, Собек, Ра, Хор, Хатхор, Атум с божественной Эннеадой, Сопду нефер-ибуи-Семсеру, Хор Востока, Кобра, покоящаяся на твоем челе, сонм богов, владычествующих над водами, житель чужеземных стран Мин-Хор, владычица Пунта Уререт, богиня неба Нут, Хор, Ра, богини земель египетских и островов моря – да даруют жизнь и здоровье твоим ноздрям, да пожалуют тебя своими дарами, да пошлют они тебе вечность без границ и жизнь бесконечную! Да будет страх перед тобой предшествовать тебе во всех странах – в Египте и за его пределами. Да будут страны все, которые обходит солнечный диск, подвластны тебе. Таково пожелание твоего слуги своему господину, провожающему его на Запад.
Владыка познания, владыка постигший, людям ведомо это в величии дворца. Покорный слуга боялся высказать это, потому что тяжело это повторить. Великий бог, подобие Ра, помогает слуге, которого сам же избрал. Заботится он о слуге, который служит Ему. Твое Величество – это Хор, который побеждает, сильны твои руки для всех стран.
Пусть прикажет Твое Величество доставить Маки из Кедема, Хентиуяушу из крепости Кеш и Менуса из земель Фенху. Это князья с благородными именами, хранившие верность в любви к тебе, не говоря уже о князьях Речену, которые принадлежат тебе и подобны твоим собакам. Бегство, совершенное слугой твоим, никогда я не планировал, не было этого в мыслях моих. Никогда я не вынашивал этого, не знаю я, что сорвало меня с места моего. Это было как в сновидении, как если бы уроженец Дельты увидел себя в Элефантине или житель болот – в Нубии. Не было никакой беды. Никто не вынуждал меня, я не слышал слов осуждения, и имя мое не звучало из уст глашатая. Лишь члены мои затряслись, ноги заспешили, сердце погнало меня вперед, и бог, судивший это мое бегство, толкнул меня на дорогу. Не был я человеком, в чьем обычае держаться высокомерно, я был скромным человеком, знающим свою страну. Ра вложил страх перед тобой во всю египетскую землю и ужас перед тобой – во все чужеземные страны. Был ли я при дворе или там, где обретаюсь ныне, только ты можешь раздвинуть мой горизонт. Солнце встает по желанию твоему, воду в реке пьют, если ты разрешаешь, и воздухом неба дышат, если ты позволяешь.
Слуга твой передаст другому должность правителя, которую я исполнял здесь. Да будет на все воля Твоего Величества. Ведь люди живут дыханием, которое даешь им ты. Да возлюбят Ра, Хор, Хатхор твои августейшие ноздри, и да дарует тебе жизнь вечную Монту, владыка Фив!
Пришли к твоему слуге и позволили мне провести еще один день в стране Иаа, дабы передал я имущество мое своим детям. Мой старший сын встал во главе моего племени, племя и все мое имущество было вверено ему, вместе с остальными моими детьми, и стадами крупного и мелкого скота, и плодовыми деревьями, и финиковыми пальмами.

Затем этот твой слуга отправился на юг, двигаясь по Дорогам Хора. Командующий там, начальник пограничной стражи, отправил гонца в столицу известить о моем прибытии. И Его Величество послал надежного инспектора работников царского дома в сопровождении грузовых судов, нагруженных всякими дарами царя, которые царские семеры-друзья посылали обитателям пустыни, провожавшим меня через пустыню и доставившим меня на Дороги Хора. Я назвал имя каждого из них командующему. Каждый чиновник делал свое дело, когда начал я путешествие на корабле, и я развернул парус, а люди готовили хлебы и пекли их, пока не прибыли мы в крепость Ититауи.
Когда земля осветилась, очень рано на следующее утро, пришли и позвали меня. Пять человек явились, чтобы сопровождать меня во дворец. В знак приветствия коснулся я лбом земли между статуями у ворот. Дети царя встретили меня у входа во дворец и пошли меня провожать. Друзья царя провели меня в колонный зал и указали дорогу в зал аудиенций. Я нашел Его Величество восседающим на большом троне под золотым балдахином. Простерся я на животе моем и в присутствии фараона утратил разум. Бог этот обратил ко мне ласковую речь, я же был подобен человеку, внезапно вышедшему на свет из темноты. Душа моя ба отлетела, члены мои ослабели, сердце остановилось, и его словно и не было в моем теле, не знал я, жив я или мертв.
Затем Его Величество обратился к одному из семеров: «Подними его, пусть он говорит со мной». Его Величество сказал: «Смотри, вернулся ты, обойдя чужеземные страны. Закончилось твое бегство, годы опустились на тебя, и достиг ты возраста седины. Немало это для тела, чтобы на погребении твоем не провожали тебя варвары. Не молчи же, не молчи, когда произносят твое имя».
Я страшился наказания и потому ответил, как человек испуганный: «Что говорит мне мой господин? Если бы мог я отвечать! Но я ничего не сделал. Был я лишь орудием бога, и ужас, который ощущал я в своем теле, был подобен страху перед богом, который заставил меня бежать, как было предначертано. Смотри, вот я перед тобой. Ты жизнь, да поступит Твое Величество по желанию своему».
Затем пригласили войти царских детей, и Его Величество обратился к жене царевой: «Вот Синухет, который вернулся сирийцем и превратился в жителя пустыни». И царица разразилась смехом, и царевы дети развеселились, и сказали они Его Величеству: «Воистину, это не он, о государь, наш господин». А Его Величество ответил: «Разумеется, он».
А царские дети принесли с собой свои ожерелья, в руках у них были скипетры и систры, и вот они протянули их Его Величеству и запели:

Простри свои руки к Прекрасной,
О царь счастливый,
К сокровищу Владычицы Неба.
Пусть Золотая даст жизнь твоим ноздрям,
А Владычица Звезд сольется с тобой.
Пусть богиня Венца Верхнего Египта плывет к югу,
А богиня Нижнего Египта – к северу,
Да соединятся они воедино в речах Твоего Величества.
Да пребудет божественный урей на челе твоем.
Защитил ты сокрушенного духом От несчастной доли,
Поэтому Ра, Владыка Обеих земель,
Будет милостив к тебе,
И люди будут громко приветствовать тебя,
Как они приветствуют богиню Небет-эр-джер!
Рог твой остер,
Стрела твоя лежит на тетиве —
Но оставь дыхание тому, кто задыхается,
И позволь нам отметить этот прекрасный праздник
С этим князем, сыном Богини Севера,
Варваром, рожденным в Египте.
Пустился он в бега из-за страха перед тобой,
Оставил родную землю из-за ужаса перед тобой.
Но человек, наблюдающий за твоим выражением лица,
Разве может побледнеть?
Очи, взирающие на тебя,
Разве могут они наполниться страхом?

Ответил на это Его Величество: «Он не будет страшиться, не будет опасаться. Станет он семером среди знатных вельмож, будет он помещен среди сановников двора. Пусть он входит в зал аудиенций, и пусть укажут ему его место там согласно предписаниям».
Когда вышел я из зала аудиенций, царские дети протянули мне руки, и мы направились к двум Большим Пилонам дворца. Поселили меня в доме царевича, где была прекрасная обстановка. Была там ванная, и росписи с изображением неба, и драгоценные предметы из сокровищницы, и одеяния из царского виссона, и мирра, и отличные мази. Чиновники, которых царь отличал, находились в каждой комнате, и каждый слуга исполнял свои обязанности. Следы лет были смыты с моего тела: меня побрили, умастили волосы на голове. Грязь вернули пустыне, а варварские одежды – живущим на песках. Я был облачен в виссон и умащен лучшими благовониями. Спал я на ложе. Оставил я песок тем, кто на нем жил, а простое деревянное масло тем, кто привык им умащаться.
Был мне пожалован дом, подобный тому, в котором живет правитель страны. Многие ремесленники работали на меня, и все деревянные части дома были сделаны заново. Еду доставляли мне из дворца трижды и четырежды раз в день, не считая того, что постоянно и беспрерывно присылали царские дети.
Воздвигли для меня пирамиду из камня среди других пирамид. Начальник мастеров Его Величества выбрал место, начальник чиновников сокровищницы приготовил рисунки, начальник каменщиков высек и изготовил скульптуры; начальник служителей некрополя заботился о ней. Все необходимое для снабжения гробницы сделали и доставили на тропинку у пирамиды, а оттуда перенесли на надлежащее место. Заупокойные жрецы были мне назначены. Сад был заложен для меня на оконечности пустыни, где были и поля, и фруктовые деревья, как делается для «единственных семеров» фараона. Моя погребальная статуя была украшена золотом, а передник ее – из электрума. Это Его Величество повелел сделать так. Ни один человек среднего ранга не удостаивался подобного.
Я наслаждался царской милостью ко мне, семеру, пока не настал для меня день переселения в Именти.

Первая авантюрная повесть в истории человечества, причем не про богов, а про людей все, хронологически датировано даже по годам — начало правления первого Сенусерта. Скорей всего, история о бегстве Моисея из Египта чуть менее чем полностью отсюда и перекатана.
Литературное мастерство в целом на уровне, особенно учитывая что произведение новаторское, и никаких повестей до этого не было. Есть неплохой перевод Б.А.Тураева на русский.
Начинается с того, что умирает Аменемхет I, народ в печали, а наследник престола (Сенусерт) воююет в Ливии. Узнав о смерти отца, Сенусерт прилетает, как птица, со своей свитой, не сообщив даже солдатам. Синухет находится в войске и поэтому узнает обо всем позже. Вероятно, во времена Аменемхета было много заговоров против него (о чем есть и в его «Поучении»), поэтому Синухет решает, что в Египте будет сейчас революция и по непонятным причинам он «не был уверен, что останется в живых после всего этого». Поэтому, делая вид, что возвращается в Фивы, он на самом деле пилит в другую сторону вплоть до укреплений на границе с Палестиной. «Здесь я согнулся в кустах, чтобы меня не заметили часовые на стене».
Ночью он просачивается через стену, потом страдает от жажды в пустыне и практически умирает, но затем слышит звук блеющих овец — это его находят бедуины. Один из бедуинов бывал в Египте и подтвердил, что умирающий от жажды чувак — египетский авторитет. «Он дал мне воды, сварил для меня молока. Я пошел с ним к его племени. Со мной обошлись хорошо. Страна передавала меня стране». Почему-то Синухет в Палестине не остается, но путешествует в Финикию и потом в горную Сирию, что в целом делает подозрительной его легенду — не был ли он на самом деле египетским разведчиком с закосом под политбеженца?
В горной Сирии следует диалог с ее правителем, в процессе которого Синухет всячески превозносит Сенусерта как достойного преемника его отца (каковым тот и оказался). Синухет угрожает сирийцам египетским нашествием, видимо чтобы его тоже уважали как египтянина и потенциального оккупанта. Правитель страны Ретену оставляет его у себя, дает ему в жены старшую дочь и прекрасную землю по имени Иаа, в которой был виноград и мед. Синухет становится начальником в стране Иаа и жрет от пуза (подробное описание жратвы).
Вырастают дети Синухета от сирийки, он возглавляет войско царя Ретену и обучает варваров египетскому военному искусству. В результате войско Ретену становится непобедимым, и грабит все окрестности. В качестве интересной истории рассказывается о поединке с каким-то наглым местным чуваком:
«Пришел сильный муж страны Ретену. Он вызвал меня из моего шатра. Это был выдающийся борец — не было такого другого — он одолел всю страну. Он вызвался бороться со мной и был уверен, что ограбит меня — его намерением было угнать мой скот, следуя совету своего племени…
Ночью я натянул лук, выпустил (несколько) стрел, извлек кинжал, вычистил свое оружие.
Когда рассвело, вся страна Ретену явилась и стала побуждать свои племена; она собрала соседние с нею области, ибо она затеяла эту битву. Когда тот прибыл ко мне, когда я стал, я стал против него… Его щит, боевой топор и пучок дротиков (или стрел) упал подле него, как я выманил его оружие и дал его стрелам миновать меня. Когда их больше не стало, и один пошел на другого, он кинулся на меня; я пронзил его — мой дротик засел в его шее. Он упал на нос, я поверг его собственным топором. Я испустил победный крик на его спине. Все азиаты воскликнули. Я воздал благодарение Монту, а домочадцы его оплакивали его»
После этого Синухет полностью грабит имущество побежденного чувака и поскольку тот тоже был авторитет, Синухет становится довольно богатым. «Так совершил Бог,чтобы склониться к милости к тому, на кого он прогневался». Успехи на ниве грабежей Синухет воспринимает как знак, что Бог его простил, и начинает просить Его о возвращении домой, так как соскучился по родине, и уже скоро смерть, которую лучше осуществить в Египте, где есть правильные технологии погребения. В качестве знаков прощения Бога воспринимается именно большое количество имущества и рабов.
«Доложили величеству царя Верхнего и Нижнего Египта Хеперкара о положении, в котором я нахожусь. Тогда его величество послал ко мне с подарками от царских щедрот, чтобы расширить сердце своего слуги, как князя иноземной области; дети царя, находящиеся в его дворце, передали мне свои поручения».
Дальше приводится копия указа фараона Сенусерта о возвращении Синухета в Египет, и мы можем познакомиться с высокопарным стилем египетских официозных документов. Основной упор в указе делается на то, что в Египте похоронят по-человечески, и поэтому надо вернуться.
Синухет получает приказ и сильно радуется, приводится копия его доклада фараону, не менее высокопарного и упоминающего большие количества всяческих богов. Помимо всего прочего, Синухет говорит о том, что привел Сирию в сферу влияния Египта: «страна Ретену — твоя, как верная собака». О причинах бегства он говорит, что совершенно помутился рассудок: «не знаю, что сдвинуло меня с места, это было подобно сну: это все равно как если бы житель Дельты увидел себя в Элефантине», ну то есть ебанулся маленько, голова не работала.
Синухет передает все дела по Ретену своему старшему сыну, прибывает караван с подарками для азиатов, Синухет долго возвращается, частично по морю. Наконец он прибывает во дворец фараона: «Я застал его величество на троне. Упав перед ним на живот, я потерял сознание, а этот бог обратился ко мне милостиво. Я был подобен человеку, которого схватили ночью: душа моя ушла, члены мои расслабели, сердца не было в теле, и я не мог распознать жизни и смерти. Его величество сказал одному из семерых — подними его, пусть он говорит мне».
Приходят старые знакомые Синухета, но не узнают его, поскольку он стал совершенно как бедуин. Следуют длинные поэтические восхваления фараона, основная тема которых — что фараон крутой пацан и все может. Синухета заселяют в дом царевича, одевают его в египетскую одежду, дают ему дом и носят еду из дворца. Строят ему каменную гробницу, которая полагается по его уровню, статую при жизни и назначают заупокойных жрецов. «Я был в милости у царя до наступления дня смерти».

В общем, мне кажется, уже самая первая повесть человечества шла с двойным смыслом: мотивировки «сошел с ума и побежал в Палестину» как-то не вяжутся с успешной деятельностью среди бедуинов, где он из умирающего беженца становится быстро советником местного царя, военачальником и правителем крупной области. Чё-то все это на психа не похоже. А похоже на то, что Сенусерт решил обезопасить себе тыл — основное направление экспансии в его царствование было на юге, в Нубии, причем ставились абмициозные цели захвата и колонизации всего Судана. Это можно было осуществить, только если синайский фронт был бы спокоен — вот этим направлением и занимался Синухет, царь никому не мог доверить, послал одного из ближайших приближенных. Он устраивал войны между варваров, а также распространял египетскую культуру и рассказывал о крутости фараона, чтобы чурки боялись нападать, да им было и не до того, когда всех грабило поднявшееся царство Ретену. Когда миссию сочли успешной, агента вернули в Египет, а в Ретену остался его сын от сирийки (наполовину египтянин), который, конечно, связь с отцом сохранил и продолжал выполнять египетские задания по разобщению варваров и втягиванию их в зону влияния.

Валтари Мика » Синухе-египтянин — читать книгу онлайн бесплатно