Рассказ илья муромец и святогор

Время чтения: 8 мин.

Как не далече‑далече во чистом во поли,
Тута куревка да поднималася,
А там пыль столбом да поднималася, ‑
Оказался во поли добрый молодец,
Русский могучий Святогор‑богатырь.
У Святогора конь да будто лютый зверь,
А богатырь сидел да во косу сажень,
Он едет в поле, спотешается,
Он бросает палицу булатную
Выше лесушку стоячего,
Ниже облаку да ходячего,
Улетает эта палица
Высоко да по поднебесью;
Когда палица да вниз спускается,
Он подхватывает да одной рукой.
Наезжает Святогор‑богатырь
Во чистом поли он на сумочку да скоморошную.
Он с добра коня да не спускается,
Хотел поднять погонялкой эту сумочку, ‑
Эта сумочка да не ворохнется;
Опустился Святогор да со добра коня,
Он берет сумочку да одной рукой, ‑
Эта сумочка да не сшевелится;
Как берет он обема рукам,
Принатужился он силой богатырской,
По колен ушел да в мать сыру землю, ‑
Эта сумочка да не сшевелится,
Не сшевелится да не поднимется.
Говорит Святогор да он про себя:
«А много я по свету езживал,
А такого чуда я не видывал,
Что маленькая сумочка да не сшевелится,
Не сшевелится да не сдымается,
Богатырской силы не сдавается».
Говорит Святогор да таковы слова:
«Верно, тут мне, Святогору, да и смерть пришла».
И взмолился он да своему коню:
«Уж ты, верный богатырский конь,
Выручай теперь хозяина».
Как схватился он да за уздечику серебряну,
Он за ту подпругу золоченую,
За то стремечко да за серебряно,
Богатырский конь да принатужился,
А повыдернул он Святогора из сырой земли.
Тут садился Святогор да на добра коня,
И поехал по чисту полю
Он ко тем горам да Араратскиим.
Утомился Святогор, да он умаялся
С этой сумочкой да скоморошноей,
И уснул он на добром коне,
Заснул он крепким богатырским сном.
Из‑под далеча‑далеча из чиста поля
Выезжал старой казак да Илья Муромец,
Илья Муромец да сын Иванович,
Увидал Святогора он богатыря:
«Что за чудо вижу во чистом поли,
Что богатырь едет на добром кони,
Под богатырем‑то конь да будто лютый зверь,
А богатырь спит крепко‑накрепко».
Как скричал Илья да зычным голосом:
«Ох ты гой еси, удалой добрый молодец!
Ты что, молодец, да издеваешься,
А ты спишь ли, богатырь, аль притворяешься,
Не ко мне ли, старому, да подбираешься?
А на это я могу ответ держать».
От богатыря да тут ответу нет.
А вскричал Илья да пуще прежнего,
Пуще прежнего да зычным голосом,
От богатыря да тут ответа нет.
Разгорелось сердце богатырское
А у старого казака Ильи Муромца,
Как берет он палицу булатную,
Ударяет он богатыря да по белым грудям,
А богатырь спит, не просыпается.
Рассердился тут да Илья Муромец,
Разъезжается он во чисто поле,
А с разъезду ударяет он богатыря
Пуще прежнего он палицей булатною,
Богатырь спит, не просыпается.
Рассердился тут старый казак да Илья Муромец,
А берет он шалапугу подорожную,
А не малу шалапугу – да во сорок пуд,
Разъезжается он со чиста поля,
И ударил он богатыря по белым грудям,
И отшиб он себе да руку правую.
Тут богатырь на кони да просыпается,
Говорит богатырь таково слово:
«Ох, как больно русски мухи кусаются!»
Поглядел богатырь в руку правую,
Увидал тут Илью Муромца,
Он берет Илью да за желты кудри,
Положил Илью да он к себе в карман,
Илью с лошадью да богатырскоей,
И поехал он да по святым горам,
По святым горам да Араратскиим.
Как день он едет до вечера,
Темну ноченьку да он до утра,
И второй он день едет до вечера,
Темну ноченьку он до утра,
Как на третий‑то да на денечек
Богатырский конь стал спотыкатися.
Говорит Святогор да коню доброму:
«Ах ты, волчья сыть да травяной мешок,
Уж ты что, собака, спотыкаешься?
Ты идти не мошь аль везти не хошь?»
Говорит тут верный богатырский конь
Человеческим да он голосом:
«Как прости‑тко ты меня, хозяйнушко,
А позволь‑ка мне да слово вымолвить.
Третьи суточки да ног не складучи
Я вожу двух русскиих могучиих богатырей,
Да й в третьих с конем богатырскиим».
Тут Святогор‑богатырь да опомнился,
Что у него в кармане тяжелешенько;
Он берет Илью за желты кудри,
Он кладет Илью да на сыру землю
Как с конем его да богатырскиим.
Начал спрашивать да он, выведывать:
«Ты скажи, удалый добрый молодец,
Ты коей земли да ты какой орды?
Если ты богатырь святорусский,
Дак поедем мы да во чисто поле,
Попробуем мы силу богатырскую».
Говорит Илья да таковы слова:
«Ай же ты, удалой добрый молодец!
Я вижу силушку твою великую,
Не хочу я с тобой сражатися,
Я желаю с тобой побрататися».
Святогор‑богатырь соглашается,
Со добра коня да опущается,
И раскинули они тут бел шатер,
А коней спустили во луга зеленые,
Во зеленые луга они стреножили.
Сошли они оба во белой шатер,
Они друг другу порассказалися,
Золотыми крестами поменялися,
Они с друг другом да побраталися,
Обнялись они, поцеловалися,
– Святогор‑богатырь да будет больший брат,
Илья Муромец да будет меньший брат.
Хлеба‑соли тут они откушали,
Белой лебеди порушали
И легли в шатер да опочив держать.
И недолго, немало спали – трое суточек,
На четверты они да просыпалися,
В путь‑дороженьку да отправлялися.
Как седлали они да коней добрыих,
И поехали они да не в чисто поле,
А поехали они да по святым горам,
По святым горам да Араратскиим.
Прискакали на гору Елеонскую,
Как увидели они да чудо чудное,
Чудо чудное да диво дивное:
На горы на Елеонския
Как стоит тута да дубовый гроб.
Как богатыри с коней спустилися,
Они ко гробу к этому да наклонилися,
Говорит Святогор да таковы слова
«А кому в этом гробе лежать сужено?
Ты послушай‑ка, мой меньший брат,
Ты ложись‑ка во гроб да померяйся,
Тебе ладен ли да тот дубовый гроб».
Илья Муромец да тут послушался
Своего ли братца большего,
Он ложился, Илья, да в тот дубовый гроб.
Этот гроб Ильи да не поладился,
Он в длину длинен и в ширину широк.
И ставал Илья да с того гроба,
А ложился в гроб да Свягогор‑богатырь.
Святогору гроб да поладился,
В длину по меры и в ширину как раз.
Говорит Святогор да Ильи Муромцу:
«Ай же ты, Илья да мой меньший брат,
Ты покрой‑ка крышечку дубовую,
Полежу в гробу я, полюбуюся».
Как закрыл Илья крышечку дубовую,
Говорит Святогор таковы слова:
«Ай же ты, Илюшенька да Муромец!
Мне в гробу лежать да тяжелешенько,
Мне дышать‑то нечем, да тошнешенько,
Ты открой‑ка крышечку дубовую,
Ты подай‑ка мне да свежа воздуху».
Как крышечка не поднимается,
Даже щелочка не открывается.
Говорит Святогор да таковы слова:
«Ты разбей‑ка крышечку саблей вострою».
Илья Свягогора послушался,
Берет он саблю вострую,
Ударяет по гробу дубовому.
А куда ударит Илья Муромец,
Тут становятся обручи железные.
Начал бить Илья да вдоль и поперек,
– Все железные обручи становятся.
Говорит Святогор да таковы слова:
«Ах ты, меньший брат да Илья Муромец!
Видно, тут мне, богатырю, кончинушка.
Ты схорони меня да во сыру землю,
Ты бери‑тко моего коня да богатырского,
Наклонись‑ка ты ко гробу ко дубовому,
Я здохну тебе да в личко белое,
У тя силушки да поприбавится».
Говорит Илья да таковы слова:
«У меня головушка есть с проседью,
Мне твоей‑то силушки не надобно,
А мне своей‑то силушки достаточно.
Если силушки у меня да прибавится,
Меня не будет носить да мать сыра земля.
И не надо мне твоего коня да богатырского,
А мне‑ка служит верой‑правдою
Мне старой Бурушка косматенький».
Тута братьица да распростилися,
Святогор остался лежать да во сырой земли,
А Илья Муромец поехал по святой Руси
Ко тому ко городу ко Киеву
А ко ласковому князю ко Владимиру.
Рассказал он чудо чудное,
Как схоронил он Святогора да богатыря
На той горы на Елеонскии.
Да тут Святогору и славу поют,
А Ильи Муромцу да хвалу дают.
А на том былинка и закончилась.

Однажды в чистом поле повстречал Илья Муромец богатыря, спящего на коне верхом. Заговорил Илья с ним, а тот молчит. Рассердился Илья Муромец и ударил богатыря палицей, а тот даже не проснулся…

Святогор и Илья Муромец читать

Издалёка из чиста поля выезжал богатырь Илья Муромец. Едет он по полю, видит: перед ним вдале­ке— великан-богатырь на могучем коне. Ступает конь по полю, а богатырь в седле крепким сном уснул. До­гнал его Илья:

— Ты и вправду спишь или притворяешься?

Молчит богатырь. Едет, спит. Рассердился Илья. Схватил он свою палицу булатную, ударил богатыря. А тот и глаз не раскрыл. Во второй, в третий раз окликнул его Илья, стукнул — да так, что сам себе ру­ку отшиб. А богатырь проснулся было, поглядел во­круг, почесался:

— Ох, и больно русские мухи кусаются!

Заметил он Илью, сунул его вместе с конём к себе в карман и дальше поехал. Конь его от тяжести спо­тыкаться стал.

Вспомнил тогда богатырь про Илью, вынул его из кармана и спрашивает:

— Ты что, драться со мной хотел?

Отвечал ему Илья Муромец:

— Не хочу я с тобой драться. Давай лучше побра­таемся.

Согласился богатырь. Побратались они — Свято­гор-богатырь и Илья Муромец. Сели, побеседовали, друг другу про себя порассказали. Дальше вместе поехали.

Приехали на гору Елеонскую. Глядят — чудо чуд­ное: стоит на горе пустой гроб дубовый.

— А кому в этом гробу лежать суждено? — Свято­гор говорит. — Ты ложись-ка, Илья, в гроб, да поме­ряй: не для тебя ли он?

Померил Илья Муромец—нет, не годится ему гроб: в длину длинен и в ширину широк. Улёгся в гроб Святогор. Гроб ему как по мерке пришёлся.

— А ну-ка, Илья, покрой меня крышечкой дубо­вой: полежу я в гробу, покрасуюсь.

Покрыл Илья крышкой гробовой своего старшего брата названного. Полежал Святогор и просит:

— Трудно мне дышать в гробу. Открой, Илья, крышку.

А Илье и не открыть никак.

— Разбей крышку мечом, — Святогор говорит.

Послушался Илья, стал крышку мечом рубить. Да что ни удар — поперёк гроба железный обруч вскакивает. Бьет Илья вдоль и поперёк — вдоль и поперёк гроба железные обручи ложатся. Понял Святогор, что — Видно, тут мне и кончинушка пришла. Накло­нись ко мне, Илья, дохну я на тебя, — у тебя силушки и прибавится.

— Силушки у меня своей довольно, — Илья отве­чает,— коли мне еще прибавить — земля меня носить не сможет.

И распростились тут братья названные. Остался Святогор в богатырском гробу лежать.

А Илья Муро­мец поехал на святую Русь—рассказать в городе Киеве, какое чудо на горе Елеонской совершилось.

(Илл. Конашевича В.)

Как не далече‑далече во чистом во поли,
Тута куревка да поднималася,
А там пыль столбом да поднималася, ‑
Оказался во поли добрый молодец,
Русский могучий Святогор‑богатырь.
У Святогора конь да будто лютый зверь,
А богатырь сидел да во косу сажень,
Он едет в поле, спотешается,
Он бросает палицу булатную
Выше лесушку стоячего,
Ниже облаку да ходячего,
Улетает эта палица
Высоко да по поднебесью;
Когда палица да вниз спускается,
Он подхватывает да одной рукой.
Наезжает Святогор‑богатырь
Во чистом поли он на сумочку да скоморошную.
Он с добра коня да не спускается,
Хотел поднять погонялкой эту сумочку, ‑
Эта сумочка да не ворохнется;
Опустился Святогор да со добра коня,
Он берет сумочку да одной рукой, ‑
Эта сумочка да не сшевелится;
Как берет он обема рукам,
Принатужился он силой богатырской,
По колен ушел да в мать сыру землю, ‑
Эта сумочка да не сшевелится,
Не сшевелится да не поднимется.
Говорит Святогор да он про себя:
«А много я по свету езживал,
А такого чуда я не видывал,
Что маленькая сумочка да не сшевелится,
Не сшевелится да не сдымается,
Богатырской силы не сдавается».
Говорит Святогор да таковы слова:
«Верно, тут мне, Святогору, да и смерть пришла».
И взмолился он да своему коню:
«Уж ты, верный богатырский конь,
Выручай теперь хозяина».
Как схватился он да за уздечику серебряну,
Он за ту подпругу золоченую,
За то стремечко да за серебряно,
Богатырский конь да принатужился,
А повыдернул он Святогора из сырой земли.
Тут садился Святогор да на добра коня,
И поехал по чисту полю
Он ко тем горам да Араратскиим.
Утомился Святогор, да он умаялся
С этой сумочкой да скоморошноей,
И уснул он на добром коне,
Заснул он крепким богатырским сном.
Из‑под далеча‑далеча из чиста поля
Выезжал старой казак да Илья Муромец,
Илья Муромец да сын Иванович,
Увидал Святогора он богатыря:
«Что за чудо вижу во чистом поли,
Что богатырь едет на добром кони,
Под богатырем‑то конь да будто лютый зверь,
А богатырь спит крепко‑накрепко».
Как скричал Илья да зычным голосом:
«Ох ты гой еси, удалой добрый молодец!
Ты что, молодец, да издеваешься,
А ты спишь ли, богатырь, аль притворяешься,
Не ко мне ли, старому, да подбираешься?
А на это я могу ответ держать».
От богатыря да тут ответу нет.
А вскричал Илья да пуще прежнего,
Пуще прежнего да зычным голосом,
От богатыря да тут ответа нет.
Разгорелось сердце богатырское
А у старого казака Ильи Муромца,
Как берет он палицу булатную,
Ударяет он богатыря да по белым грудям,
А богатырь спит, не просыпается.
Рассердился тут да Илья Муромец,
Разъезжается он во чисто поле,
А с разъезду ударяет он богатыря
Пуще прежнего он палицей булатною,
Богатырь спит, не просыпается.
Рассердился тут старый казак да Илья Муромец,
А берет он шалапугу подорожную,
А не малу шалапугу – да во сорок пуд,
Разъезжается он со чиста поля,
И ударил он богатыря по белым грудям,
И отшиб он себе да руку правую.
Тут богатырь на кони да просыпается,
Говорит богатырь таково слово:
«Ох, как больно русски мухи кусаются!»
Поглядел богатырь в руку правую,
Увидал тут Илью Муромца,
Он берет Илью да за желты кудри,
Положил Илью да он к себе в карман,
Илью с лошадью да богатырскоей,
И поехал он да по святым горам,
По святым горам да Араратскиим.
Как день он едет до вечера,
Темну ноченьку да он до утра,
И второй он день едет до вечера,
Темну ноченьку он до утра,
Как на третий‑то да на денечек
Богатырский конь стал спотыкатися.
Говорит Святогор да коню доброму:
«Ах ты, волчья сыть да травяной мешок,
Уж ты что, собака, спотыкаешься?
Ты идти не мошь аль везти не хошь?»
Говорит тут верный богатырский конь
Человеческим да он голосом:
«Как прости‑тко ты меня, хозяйнушко,
А позволь‑ка мне да слово вымолвить.
Третьи суточки да ног не складучи
Я вожу двух русскиих могучиих богатырей,
Да й в третьих с конем богатырскиим».
Тут Святогор‑богатырь да опомнился,
Что у него в кармане тяжелешенько;
Он берет Илью за желты кудри,
Он кладет Илью да на сыру землю
Как с конем его да богатырскиим.
Начал спрашивать да он, выведывать:
«Ты скажи, удалый добрый молодец,
Ты коей земли да ты какой орды?
Если ты богатырь святорусский,
Дак поедем мы да во чисто поле,
Попробуем мы силу богатырскую».
Говорит Илья да таковы слова:
«Ай же ты, удалой добрый молодец!
Я вижу силушку твою великую,
Не хочу я с тобой сражатися,
Я желаю с тобой побрататися».
Святогор‑богатырь соглашается,
Со добра коня да опущается,
И раскинули они тут бел шатер,
А коней спустили во луга зеленые,
Во зеленые луга они стреножили.
Сошли они оба во белой шатер,
Они друг другу порассказалися,
Золотыми крестами поменялися,
Они с друг другом да побраталися,
Обнялись они, поцеловалися,
– Святогор‑богатырь да будет больший брат,
Илья Муромец да будет меньший брат.
Хлеба‑соли тут они откушали,
Белой лебеди порушали
И легли в шатер да опочив держать.
И недолго, немало спали – трое суточек,
На четверты они да просыпалися,
В путь‑дороженьку да отправлялися.
Как седлали они да коней добрыих,
И поехали они да не в чисто поле,
А поехали они да по святым горам,
По святым горам да Араратскиим.
Прискакали на гору Елеонскую,
Как увидели они да чудо чудное,
Чудо чудное да диво дивное:
На горы на Елеонския
Как стоит тута да дубовый гроб.
Как богатыри с коней спустилися,
Они ко гробу к этому да наклонилися,
Говорит Святогор да таковы слова
«А кому в этом гробе лежать сужено?
Ты послушай‑ка, мой меньший брат,
Ты ложись‑ка во гроб да померяйся,
Тебе ладен ли да тот дубовый гроб».
Илья Муромец да тут послушался
Своего ли братца большего,
Он ложился, Илья, да в тот дубовый гроб.
Этот гроб Ильи да не поладился,
Он в длину длинен и в ширину широк.
И ставал Илья да с того гроба,
А ложился в гроб да Свягогор‑богатырь.
Святогору гроб да поладился,
В длину по меры и в ширину как раз.
Говорит Святогор да Ильи Муромцу:
«Ай же ты, Илья да мой меньший брат,
Ты покрой‑ка крышечку дубовую,
Полежу в гробу я, полюбуюся».
Как закрыл Илья крышечку дубовую,
Говорит Святогор таковы слова:
«Ай же ты, Илюшенька да Муромец!
Мне в гробу лежать да тяжелешенько,
Мне дышать‑то нечем, да тошнешенько,
Ты открой‑ка крышечку дубовую,
Ты подай‑ка мне да свежа воздуху».
Как крышечка не поднимается,
Даже щелочка не открывается.
Говорит Святогор да таковы слова:
«Ты разбей‑ка крышечку саблей вострою».
Илья Свягогора послушался,
Берет он саблю вострую,
Ударяет по гробу дубовому.
А куда ударит Илья Муромец,
Тут становятся обручи железные.
Начал бить Илья да вдоль и поперек,
– Все железные обручи становятся.
Говорит Святогор да таковы слова:
«Ах ты, меньший брат да Илья Муромец!
Видно, тут мне, богатырю, кончинушка.
Ты схорони меня да во сыру землю,
Ты бери‑тко моего коня да богатырского,
Наклонись‑ка ты ко гробу ко дубовому,
Я здохну тебе да в личко белое,
У тя силушки да поприбавится».
Говорит Илья да таковы слова:
«У меня головушка есть с проседью,
Мне твоей‑то силушки не надобно,
А мне своей‑то силушки достаточно.
Если силушки у меня да прибавится,
Меня не будет носить да мать сыра земля.
И не надо мне твоего коня да богатырского,
А мне‑ка служит верой‑правдою
Мне старой Бурушка косматенький».
Тута братьица да распростилися,
Святогор остался лежать да во сырой земли,
А Илья Муромец поехал по святой Руси
Ко тому ко городу ко Киеву
А ко ласковому князю ко Владимиру.
Рассказал он чудо чудное,
Как схоронил он Святогора да богатыря
На той горы на Елеонскии.
Да тут Святогору и славу поют,
А Ильи Муромцу да хвалу дают.
А на том былинка и закончилась.

Илья Муромец и Святогор-Богатырь Королькова сказка с иллюстрациями

Рейтинг:   / 36

 Илья Муромец и Святогор-Богатырь  — сказки Корольковой Анны Николаевны

Под городом Муромом, в селе Карачарове жили-проживали два брата родные. Родился у старшего брата сын, по прозванию Илья Муромец. Тридцать три года исполнилось Илюшеньке, а он ходить не мог — сиднем сидел. Один раз пошли отец и мать в поле работать, а Илюшу во двор вынесли и посадили на травку.

Подошли к Илье Муромцу три странника и попросили милостыню.

— Не могу я вам дать милостыню, — ответил Илья. — Мне тридцать три года, а я не встаю. Идите в дом и берите, что вашей душе угодно.

Сказал один из странников:

— Вставай и иди!

И случилось диво великое: встал Илья и пошёл. Зашёл в дом, зачерпнул чару вина в полтора ведра и выносит странникам.

— Нет, — говорят они, — пей сам!

Выпил Илюшенька одним духом чару в полтора ведра до самого дна и ещё принёс. Подаёт странникам. Они опять отказываются:

— Выпей сам.

Выпил Илюшенька и эту чару в полтора ведра до самого дна.

Спрашивает его один из странников:

— Чувствуешь ли в себе силушку, Илюшенька? Отвечает Илья Муромец:

— Милые, нежданные гости, такую я СИЛУ В себе чувствую, что был бы столб в землю врыт высотою до неба да было бы посредине столба кольцо ввинчено, ухватил бы я это кольцо одним пальчиком и повернул бы весь белый свет.

Переглянулись странники и сказали:

— Такой силушки, Илюшенька, тебе, пожалуй, много будет. Принеси ещё чару вина.

Принёс Илья чару в полтора ведра, подаёт, а они опять ему пить приказывают.

Выпил Илья третью чару в полтора ведра до самого дна, странники его и спрашивают:

— Какую силушку сейчас чувствуешь?

— Чувствую, что от той силушки половина осталась.

— Хватит тебе и этой силушки, — говорят странники. — Быть тебе, Илюшенька, могучим богатырём. В бою смерти тебе не будет, только не бейся со Святогором-богатырём.

Прощаются странники, а Илюша не знает, как и благодарить их, пошёл их провожать.

— Добрые люди, — говорит он, — чувствую я теперь в себе силу богатырскую, но нет у меня коня мне под стать.

— Ладно, — говорят они ему, — будет у тебя конь. Встретится тебе на обратном пути мужичок, поведёт он жеребёночка, ты купи его. Только не торгуйся — плати, сколько запросит. Корми того жеребёнка три месяца белоярою пшеницею, пои ключевою водицею. Потом выпускай его девять зорь на шелковую траву.

Поблагодарил Илюшенька странников, простился с ними и пошёл домой. Идёт и видит: мужичок ведёт жеребёночка.

—Продай мне его, — говорит Илья. 

—Купи. 

—Сколько ты хочешь?

 —Двадцать рублей.

Не стал торговаться Илья. Купил конька и повёл домой. Потом пошёл в поле к отцу-матери. Поклонился им и сказал:

— Дорогие мои родители, чувствую я в себе силушку великую, охота мне покрестьянствовать.

Не верят отец и мать, что их сын на ноги встал. А Илюшенька выбрал самую большую косу да как начал ею помахивать, не успели они оглянуться — вся степь выкошена. Пришли домой, поставил Илюша своего конька в конюшенку и стал его откармливать белоярою пшеницею, поить ключевою водицею. Потом, как было велено, выпускал его на бархатный луг на шелковую траву.

Купил себе Илюша доспехи богатырские: стальные латы, копьё долгомерное, меч-кладенец. Распростился с отцом-матерью, сел на коня и отправился в Киев-град дорогою прямоезжею.

Ехал Илья Муромец день, ехал два, ехал три и видит: дорога на три стороны расходится, а на распутье камень лежит, а на том камне написано:

«Направо поедешь — будешь богат, налево поедешь — будешь женат, прямо поедешь — будешь убит».

Подумал Илья Муромец: «Богатство мне не нужно, жениться — время не настало, поеду-ка я прямо».

Подъезжает он к дремучему лесу. Деревья перед ним преклоняются, травушка шелковая расстилается. Кругом ни крику звериного, ни свисту птичьего, словно всё умерло.

Выезжает Илья Муромец на широкую поляну и видит: стоит посреди поляны дуб в три обхвата толщиною, ветви шатром раскинулись. Сидят под дубом тридцать три богатыря, пасутся на лугу тридцать три коня богатырских. Увидели богатыри Илью Муромца и сказали:

— Никто ещё по этой дороге не проезжал, не проходил. Здесь зверь не пробегал, птица не про-лётывала. Как ты осмелился сюда заехать?

Проговорил Илья Муромец:

— Не честь молодцам в пустой похвальбе, а честь в бою!

Вовсе рассердились богатыри: 

— Как ты смеешь учить нас, мужик деревенский? Мы, богатыри, рода дворянского, а тебя — деревенщину — за версту видно. Смерть тебе!

Положил Илья Муромец стрелу на стальной лук, натянул его и ударил в могучий дуб. Разлетелся дуб на мелкие щепочки. Побил Илюшенька всех богатырей-бахвалыциков, отпустил их коней на вольную волюшку, а сам вернулся к камню и вместо прежней надписи новую сделал:

«Ехать прямо — дорога свободна».

И поехал Илья по дороге влево. Ехал день, и два, и три. Видит — дворец с золотыми маковками. Подъехал он к воротам, открывает их девица красоты неописанной. Поклонилась она Илюшеньке и молвила:

— Только тебя и ожидаю, русского богатыря. Накормила его, напоила и отдыхать повела. Но

Илья умён оказался: взял и наперед постель попробовал. Нажал на неё-она и провалилась. Глянул Илья: под постелью яма глубокая, а в ней сидят тридцать богатырей.

— Что, ребята, — спрашивает их Илья Муромец, — никак вы все жениться собрались?

Посмеялся над ними, потом взял аркан с коня и опустил в яму. Вылезли из неё все богатыри до единого. Отблагодарили Илью Муромца за спасение, оседлали своих коней и разъехались в разные стороны.

А Илья Муромец схватил красавицу и сказал:

— Ну, невеста, отгулялась, пора к месту пристать.

Отвёз он её в лес, привязал к сырому дубу, натянул лук, пустил стрелу, но не попал.

— А, — говорит Илья, — видать, ты — колдунья.

Натянул лук и снова выстрелил, но не в неё, а в её тень. И сделалась красавица такой ведьмой, что глянуть страшно: изо рта два зуба торчат и те наперекосяк.

Выстрелил Илья третий раз и убил злую ведьму. Потом вернулся к камню и новую надпись сделал:

«Неправда, что будешь женат».

Поехал Илюшенька по дороге вправо. Ехал три дня и приехал к большому дому. Постучался в чугунные ворота. Они открылись, и он въехал на каменный двор. Видит Илья: стоит посредине двора каменный столб, на нём висит чугунная доска, а рядом палка лежит. Ударил Илюшенька палкой по чугунной доске, вышел из дому старый старик. Спрашивает:

Что тебе надобно, русский богатырь? Входи и бери, что увидишь: серебра чистого, золота красного, жемчуга скатного, камней самоцветных.

Посмотрел Илья Муромец на богатства несметные, но ничего брать не стал. Повернул коня богатырского, поехал обратно, к тому месту, где дороги расходятся, и написал:

«Хочешь сохранить честь богатырскую — не езди направо. Не под стать русскому богатырю злато и серебро брать. Под стать ему свой народ, бедных и сирот защищать».

Пустил Илюшенька своего коня пастись на широкий луг, а сам стал думу думать:

«Путь мой, — думает он, — долгий, много лет я езжу, хорошо было бы проведать Святогора-бога-тыря».

Сел Илья Муромец на добра коня и поехал в дорогу дальнюю, к самому Святогору-богатырю.

Ехал он год, ехал два, а может, и все три. И видит Илья Муромец перед собою гору высокую. Не растёт на той горе ни кустика, ни деревца. Облака на гору находят, тучи чёрные от неё расходятся. Слез Илюша с коня и стал на гору всходить. Шёл он день, шёл два, шёл три и не увидел нигде следу человеческого, не услышал крику звериного, не почуял свисту птичьего — пусто кругом.

Поднялся Илья Муромец на гору и видит: Свя-тогор-богатырь лежит. Спит — не спит, дремлет — не дремлет.

Поклонился Илья Муромец Святогору и спрашивает :

— Рад ли ты гостю? Отвечает Святогор:

— Лежу я здесь тысячу лет, но никто ещё сюда не приходил. Только ты, Илья Муромец, навестил меня. Спасибо тебе, славный богатырь!

Жемчуг скатный — крупный, круглый и ровный, как бы скатанный.

Потекли из глаз Святогора слёзы, обнял он Илюшеньку, как брата родного, братца меньшого, и пошли они гулять. Близко ли, далеко ли шли, но видят, стоит гроб, а сбоку крышка гробовая. Говорит Илья Муромец:

— Много я поездил, много чего повидал, должно быть, умирать время пришло.

Лёг Илья в гроб, но только оказался он велик для Ильи.

Сказал тогда Святогор:

— Не твоя это смерть, не твой гроб, Илюшенька. Смерть тебе ещё не указана.

Лёг в гроб сам Святогор-богатырь. И только лёг, крышка сама захлопнулась.

Выхватил Илья Муромец свой меч-кладенец и стал крышку рубить. Только она не рубится, а крепче становится: как ни ударит Илья, а от удара железный обруч накатывается. Ударил Илья Муромец по гробовой доске семь раз — семь железных обручей на неё накатилось.

Слышит Илья Муромец из гроба голос Святогора-богатыря :

— Не трогай, Илюшенька, гробовой доски, знать, умереть здесь мне суждено. Давай мы простимся!

Поклонился Илья Муромец и сказал:

— Прости меня, старший брат!

Утёр Илюшенька слезу крупную, горючую, оседлал своего коня богатырского и поехал в Киев-град.

Жил после этого Илья Муромец двести лет. Много за двести лет побил врагов земли русской. Тем на веки-вечные и славен стал.

К. А. Королькова

Илья Муромец и Святогор

богатыри героическая про людей

(Время чтения: 4 мин.)

На тых горах высокиих,
На той на Святой Горы,
Был богатырь чудный,
Что ль во весь же мир он дивный,
Во весь же мир был дивный.
Не ездил он на святую Русь,
Не носила его да мать сыра земля.
Хотел узнать казак наш Илья Муромец
Славнаго Святогора нунь[1] богатыря.
Отправляется казак наш Илья Муромец
К тому же Святогору тут богатырю
На тыи было горы на высокии.
Приезжает тут казак да Илья Муромец
А на тыи было горушки высокии
К тому же Святогору да богатырю,
Приезжает-то к ему да поблизёхонько,
А й поклон ведет да понизёхонько:
«Здравствуешь богатырище порный[2]
«Порный богатырь ты да дивный!»
— Ты откуда, добрый молодец,
— Как тя нарекают по отечеству?
«Я есть города нунь Муромля
«А села да Карачаева,
«Я старый казак да Илья Муромец.
«Захотел я посмотреть Святогора нунь богатыря:
«Он не ездит нунь на матушку сыру землю,
«К вам богатырям да он не явится.»
Отвечает богатырь было порный:
— Я бы ездил тут на матушку сыру землю,—
— Не носит меня мать сыра земля,
— Мне не придано тут ездить на святую Русь,
— Мне позволено тут ездить по горам да по
высокиим
— Да по щелейкам[3] по толстыим.
— А ты старый казак да Илья Муромец,
— Мы съездим же-ко нунечу по щелейкам,
— А поездим-ко со мной да по Святым Горам.
Ездили оны было по щелейкам,
Разъезжали тут оны да по Святым Горам,
Ездили оны да забавлялися.
Находили тут они да чудо чудное,
Находили тут они да диво дивное,
Находили площаницу[4] да огромную.
Говорит богатырь Ильи Муромцу:
— Ах ты старый казак да Илья Муромец!
— Ты ложись-ка в площаницу да в огромную:
— Поглядим-ка площаницы мы огромною,
— Что она тебе поладится-ль? –
Спускается казак да Илья Муромец,
Опускался тут казак да из добра коня
А ложился было в гроб в этот огромный, —
А этот гроб-то Ильи Муромцу да долог есть.
Опускается богатырь Святогорский
А с того было с добра коня,
А ложился в площаницу он во дивную, —
Та же площаница да по нем пришла,
Сам же с площаницы тут не выстанет:
— Ах ты старый казак да Илья Муромец!
— Ты повыздынь с площаницы да огромныи.-
Приставае тут казак да Илья Муромец
К Святогору да богатырю,-
Да не мог поднять он Святогора тут богатыря
А с того гроба глубокаго.
Говорит же тут богатырь Святогорский:
— Ты сломай-ко эти щелья да высокии
— А повыздынь-ко с гроба меня глубокаго.-
Старый казак да Илья Муромец
Как ударил своей палицей
Да по щелейки по толстыи,
А по той горы да по высокии,-
Ставился тут обруч да железый
Через тот да гроб еще великий,
Через тую площаницу было дивную.
Бьет тут Илья Муромец да другой раз,-
Что ударит, тут же обруч было ставится.
Отвечает тут богатырь Святогорский:
— Видно тут же есть богатырь да кончается!
— Ах ты старый казак да Илья Муромец,
— А ты съезди-тко к моему было родителю
— К древному да батюшку,
— К древному да темному,
— Ты проси-ка у мойого родителя у батюшка
— Мне-ка вечнаго прощеньца. –
Отправляется казак да Илья Муромец
От того же Святогора прочь богатыря
На ту гору Палавонскую
А к тому же старичку да было древному,
Хоть бы древному да темному.
Приезжае Илья Муромец
На ту гору Палавонскую
К древному да к темному:
«Здравствуешь, престарый да дедушка,
«Древный ты темный!
«Я привез тебе поклон да челом-битьицо
«От твоего сына любимаго
«От того же Святогора я богатыря:
«Просит он прощеньца да вечнаго.
«Как лег же в площаницу он в огромную
«Да во тот было во гроб во каменной,
«Я оттуль не мог его повыздынуть».
Разсердился тут старик да было темный,
Темный старик да было древний:
— Знать убил же Святогора ты богатыря,
— Приезжаешь нунь ко мне-ка-ва со ведома,
— Ты привозишь мне-ка весточку нерадостну.-
Как хватит ту же палицу да богатырскую
Да помахне во богатыря,
А й богатырь тут увернется,
Да старик тут образумится.
Дал ему да вечное прощеньицо
Святогору да богатырю,
Да и сыну да любезному.
Приезжает тут казак да Илья Муромец
К Святогору да богатырю,
Он привозит тут прощенье ему вечное.
С им же он да тут прощается,
Святогор же тут же он кончается.

Похожие сказки