Рассказ как барин настю драл

# 51

БАНЯ

Фроська тихо вошла в баню и в нерешительности остановилась. Барин лежал на лавке на животе, и две девки — Наташка и Малашка — тоже голые, стояли с боков, по очереди ожесточенно хлестали вениками по раскаленной багрово-розовой спине, блестевшей от пота. Барин блаженно жмурился, одобрительно крякал при особенно сильном ударе. Наконец, он подал им знак остановиться и, громко отдуваясь, сел, опустив широко раздвинутые ноги на пол.

– «Квасу!» — Хрипло крикнул он.

Быстро метнувшись в угол, Наташка подала ему ковш квасу. Напившись, барин заметил тихо стоявшую у дверей Фроську и поманил ее пальцем. Медленно переступая босыми ногами по мокрому полу, стыдливо прикрывая наготу руками, она приблизилась и стала перед ним, опустив глаза. Ей стало стыдно смотреть на голого барина, стыдно стоять голой перед ним. Она стыдилась того, что ее без тени смущения разглядывают, стоя рядом две девки, которые не смущаются своей наготы.

«Новенькая!» — Воскликнул барин. «Хорошая, ничего не скажешь!». «Как зовут» — Скороговоркой бросил он, ощупывая ее живот, ноги, зад. «Фроськой», — тихо ответила она и вдруг вскрикнула от неожиданности и боли: барин крепко защемил пальцами левую грудь. Наслаждаясь ее живой упругостью, он двинул рукой вверх и вниз, перебирая пальцами вздувшуюся между ними поверхность груди, туго обтянутую нежной и гладкой кожей. Фроська дернулась, отскочила назад, потирая занывшую грудь. Барин громко засмеялся и погрозил ей пальцем. Вторя ему, залились угодливым смехом Малашка и Наташка. «Ну, ничего, привыкнешь, — хихикая сказала Наташка, — и не то еще будет», — и метнула озорными глазами на барина. А он, довольно ухмыляясь, запустил себе между ног руку, почесывая все свои мужские пренадлежности, имеющие довольно внушительный вид. «Ваша, девки, задача, — обратился он к Малашке и Наташке, — научить ее, — кивнул он на Фроську, — всей нашей премудрости». Он плотоядно улыбнулся, помахивая головкой набрякшего члена. «А пока, — продолжил он, — пусть смотрит да ума набирается. А, ну, Малашка, стойку!» — Вдруг громко крикнул барин и с хрустом потянулся своим грузным телом. Малашка вышла на свободную от лавок середину помещения и согнувшись, уперлась руками в пол.

Он подошел к ней сзади, громко похлопывая по мокрому ее заду, отливавшему белизной упругой мокрой кожи и, заржав по жеребиному, начал совать свой, торчащий как кол, член под крутые ягодицы Малашки, быстро толкая его головку в скользкую мякоть женского полового органа. От охватившего вожделения лицо его налилось кровью, рот перекосился, дыхание стало громким и прерывистым, а полусогнутые колени дрожали. Наконец, упругая головка его члена раздвинула влажный, но тугой зев ее влагалища, и живот барина плотно прижался к округлому заду девки. Он снова заржал, но уже победно и, ожесточенно двигая низом туловища, стал с наслаждением предаваться половому акту. Малашку, видно тоже здорово разобрало. Она сладострастно начала стонать при каждом погружении в ее лоно мужского члена и, помогая при этом барину, двигала своим толстым задом навстречу движениям его тела.

Наташка смотрела на эту картину, целиком захваченная происходящим. Большие глаза ее еще больше расширились, рот раскрылся, а трепетное тело непроизвольно подергивалось в такт движениям барина и Малашки. Она как бы воспринимала барина вместо подружки. А Фроська, вначале ошеломленная, постепенно стала реально воспринимать окружающее, хотя ее очень смутило бестыдство голых тел барина и девки. Она знала, что это такое, но так близко и откровенно видела половое сношение мужчины и женщины впервые. Когда барин прилип к заду Малашки, Фроська от смущения отвернулась, но любопытство пересилило, и она, искоса кинув взгляд и увидев, что на нее никто не смотрит, осмелев, стала смотреть на них во все глаза. Не испытав на себе полноту мужской ласки, она воспринимала все сначала спокойно, но затем стала чувствовать какое-то сладостное томление, и кровь горячими струями разлилась по всему ее телу, сердце забилось, как после бега, дыхание стало прерывистым. Для всех перестало существовать время и окружающее, все, кроме совершающегося полового акта, захватившего внимание и чувства.

Вдруг барин судорожно дернулся, глаза его закатились и он со стоном выпустил из груди воздух. «Все» — вздохнул он тяжело и раслабленной походкой подошел к лавке, затем тяжело опустился на нее. Малашка выпрямилась, блаженно потянулась и села на другую лавку. «Наташка, водки!»- Приказал барин. Та, юркнув в предбанник, вынесла на подносе бутылку водки и миску с огурцами. Барин налил себе стакан, залпом выпил и захрустел огурцом. Затем он налил его снова и поманил пальцем Малашку. Та подошла и тоже привычно залпом осушила его. За ней ту же порцию приняла Наташка. «Иди сюда!» — Приказал барин Фроське, наливая ей стакан водки. Она взяла его и, сделав первый глоток, закашлялась, пролив почти всю жидкость. «Ничего, — проговорил со смехом барин, — научится». И налил себе еще полстакана. Девки угодливо ему подхихиковали, жуя с огурцы. «Ну-ка, Наташка, оторви барыню, — подал команду барин и хрипло запел, ударяя в ладони. Малашка стала вторить ему, а Наташка, подбоченясь одной рукой, а другую вскинув над головой, медленно пошла по кругу, виляя крепкими бедрами и притоптывая в такт босыми ногами.

Постепенно темп пения стал нарастать, и вместе с тем движения девки стали быстрее. Ее стройное тело с гибкой талией извивалось в непристойных движениях, с которыми она отдается мужчине. Руками она как-будто обнимала воображаемого партнера, а низом живота подмахивала его члену. «Поддай!- Крикнул барин, — сиськами, сиськами еще порезвей!» — И быстрее повел песню. Наташка стала подпрыгивать на месте, поводя белыми плечами. Ее полные упругие чашки слегка отвисших грудей заколыхались из стороны в сторону, дразняще покачивая тугими горошинами розовых сосков. «Давай жару! — Барин не выдержал, сам пустился в пляс. Темп пляски стал бешенный. Теперь плясали под один голос Малашки. Хлопая то по низу, то по верху живота, Наташка, взвизгнув, вдруг схватила мужской член у самого основания и прижалась к барину, обхватив его за шею другой рукой. Член барина вдруг оказался между ее ногами, и она стала водить его головкой по влажным губам своего полового органа. Для большего простора движений и удобства, откинув одну ногу в сторону, она обхватила ею ноги барина, а он, облапив девку обеими руками за крепкий зад и прижимая ее к себе, впился страшным поцелуем ей в шею и вдруг схватив ее на руки, понес к скамейке и кинув на спину навалился на нее. Их сношение было бурным и страстным. Наташка отдавалась умело, самозабвенно. Она закинула ноги ему за спину и, ловко помахивая задом, ловила его член влагалищем до основания. В то же время она слегка раскачивала бедрами, создавая дополнительные ощущения живого тела. Фроська и Милашка снова во все глаза наблюдали картину самого откровенного сношения между мужчиной и женщиной, обычно скрываемого от постороннего взгляда, а тут с такой откровенностью происходившего перед ними. Фроське тоже захотелось потрогать член барина и ощущить его в своем лоне. А Милашка подошла к ним сбоку и, став на колени около их ног, стала в упор рассматривать, как мужской член ныряет во влагалище. Высоко поднятые и широко расставленные в коленях ноги Наташки, положенные барину на поясницу, давали возможность полностью видеть процесс совокупления, и Милашка пользовалась этим в свое удовольствие.

Охваченная непреодолимым желанием, к ней присоединилась и Фроська. Дрожа от возбуждения, она наблюдала, как смоченный скользкой жидкостью мужской член легко и свободно двигался взад и вперед в кольцах больших половых губ Наташки, которые как ртом словно бы всасывали его в себя и тут же выбрасывали обратно, а малые губы, раздвоенные венчиком, охватив верхнюю часть члена, оттягивались при его погружении и выпячивались вслед его обратному движению. Мягкая кожица, обтягивающая член, при погружении во влагалище, складывалась гармошкой, мошонка, в которой обрисовывались крупные яйца, раскачивалась от движения мужского тела, мягко ударялась об ягодицы девки. Фроська, завороженная невиданным зрелищем, не смогла преодолеть желания пощупать член барина. В момент, когда животы совокупляющихся раздвинулись, она взялась пальцами за член мужчины, ощутив его влажность, твердость и упругость. Вместе с тем ее поразила подвижность и мягкость покрова, под которым двигалась тугая мякоть. В тот момент, когда животы плотно прижались друг к другу, пальцы Фроськи оказались втиснутыми в мокрую и горячую мякоть женского полового органа. Барин сердито зарычал и оттолкнул чрезвычайно любопытную девку, рукой непрошенно вторгшуюся в их действия в тот момент, когда его стало разбирать перед испусканием семени.Движения их стали быстрее, толчки сильнее, по телам обоих прошли судороги и они кончили одновременно.

Барин с трудом оторвался от разгоряченного тела Наташки и, продолжая тяжело дышать, сел на лавку. Наташка села рядом с барином, приникнув к его плечу разгоряченной головой. Малашка успела отскочить в сторону, а Фроська оказалась стоящей на коленях между ног барина. Она со страхом ждала наказания за свою дерзость, а тот не торопился с решением. Раслабленный двумя только что совершенными актами полового сношения с горячими девками, он испытывал истому и был настроен благодушно. «Ну-ка, сюда, — велел он, — теплой воды да мыла». Наташка подбежала с ушатом, теплой водой и куском душистого мыла. «Помой, красавица, моего страдальца. Видишь он совсем взмок, трудясь. » — Тяжело осклабясь в улыбке сказал он Фроське и свободной рукой взявшись за член, шутя ткнул его головкой по носу растерявшейся девки. Все рассмеялись, а Фроська испуганно заморгала глазами. Барин сунул ей мыло в руки, а Малашка из ушата полила на мужской член. Фроська стала осторожно его мыть. «Смелей, смелей», — подбадривал ее барин, широко раздвинув ноги. Фроська отложила мыло и двумя руками стала смывать мыльную пену под струей воды, поливаемой Милашкой. Член барина скользил и бился как живой, а головка его члена величиной с детский кулак розоватой кожицей ткнулась прямо в губы девки. Фроська отшатнулась, но барин снова притянул к себе голову Фроськи. Затем он приказал ей: «поцелуй, да покрепче» — и прижал ее губы к упругой головке своего члена. Фроська чмокнулась губами, а барин повторил это движение несколько раз. «А теперь соси!» — Подал он команду, снова придвинув лицо Фроськи к своему животу. «Как соси» — Растерянно и непонимающе залепетала она и с испугом посмотрела в лицо барина. «Наташка, голову!» — Ткнул плечом барин девку, и та, наклонившись и оттолкнув Фроську, сунула в свой широко открытый рот головку члена барина и, сомкнув по окружности губы, сделала несколько сосательных движений челюстью и языком.

Фроська в нерешительности взялась рукой за член и тоже открытым ртом поглотила его головку и шейку, и стала сосать. Головка была мягкой и упругой, а ниже ее ощущалась языком и губами отвердевшее как кость тело, и чувствовалось, что оно живое и трепетное. Странное дело, Фроська опять почувствовала возбуждение и быстрее задвигала языком по мужскому члену. «Довольно» — сказал барин, не желая доводить дело до извержения семени. Он отстранил девку. «Сейчас сделаем смотрины девке Фроське! — Сказал он и поднялся с лавки — Наташка! Показывай товар!». Наташка взяла Фроську и поставила перед барином. Он стал лапать ее за груди, живот, бедра. А Наташка говорила: «вот сиськи, вот живот, а под ними писец живет!» — Показывая пальцем на называемые части тела. Барин провел рукой по животу девки и запустил ей пальцы между ног. «Да писец здесь ничего, поглядеть бы на него», — певуче подхватил он, продолжая перебирать пальцами женский половой орган. Фроське, только что испытавшей половое возбуждение, прикосновение барина было приятным и щекотливым. Она невольно отдалась его ласкам и раздвинула ноги. Но барин отошел, показывая жестом на лавку. Наташка подвела Фроську к лавке, принудила ее лечь, говоря : «показать себя мы рады, нет у нас для Вас преграды».

Наташка и Милашка стали с одной и с другой стороны и, взяввшись одна за левую, другая за правую ноги, запели: «вот заветный зверь писец, кто поймает, молодец!» — Они разом подняли ее ее ноги и раздвинули их в стороны.Перед взором появилось открытое место, всегда скрываемое от чужих глаз, да еще мужских. Охнув, Фроська одной рукой прикрыла свой срам, а другой — глаза и задергала ногами, стараясь их вырвать, но девки держали крепко и ей пришлось оставить свои попытки. Видимо, все это было предусмотренно ритуалом, так как барин, отведя от низа живота сопротивляющуюся руку девушки, затянул: «ты не прячь свою красу, я ей друга принесу!». Наташка и Милашка потащили туловище Фроськи вдоль лавки, придвинув ее зад к краю у которого стоял барин. Тот опустился на колени и его член оказался на одном уровне с половым органом девушки. «Эй, дружочек, молодец, сунь красавице конец», — запели девки, а барин неспеша раздвинул половые губы Фроськиного органа и стал водить головкой члена по всем его частям от низа до верха и обратно. А Фроське уже не было стыдно своей наготы, а возникло желание ощутить мужской член в своей утробе. Она задвигала низом своего живота и зада, ловя головку члена влагащем, ставшим от охватившего Фроську нетерпения влажным.

Наконец сам барин не выдержал этой сладострастной пытки и утопил головку своего члена в устье влагалища, а затем с силой вогнал его в туго раздавшуюся девственную глубину. Острая мгновенная боль вдруг пронзила девушку, заставив ее невольно вскрикнуть, а затем необъяснимое блаженство разлилось по телу и она потеряла чувство восприятия времени.

Подписывайся на пошлые истории в Телеграм — то, что не опубликуют на сайте.

Дарим промокод на 500 руб. на Яндекс.Маркете.

Всем нашим посетителям дарим промокод на 500 рублей на Яндекс.Маркете. Промокод REF_UCCSCYN действует
на первую покупку от 2500 рублей (под этим логином на Яндекс.Маркет не должно было ранее быть покупок),
если ввести его в приложении.

Глава 8

Отобранные молодые крепостные крестьяне стояли в дальнем углу двора под присмотром урядника и с тревогой поглядывали не ворота, где должен был появиться барин.

Урядник смотрел на них надменным взглядом и не позволял даже присесть. Так прошло около двух часов, пока за забором не послышался топот копыт.

Крестьяне с испугом переглянулись и прижались друг к другу.

– Не боись, – сказал урядник. – Если вас барин отобрал в свое имение, худо вам не будет.

– А что за человек с ним ездит? – спросил один из парней.

– Не твое собачье дело. Кто ездит с барином, того и надо уважать, как самого барина. Потом все узнаешь.

Егор побежал открывать ворота.

Неверов остановился у крыльца дома и подозвал к себе конюха.

– Этих нерях в мойку, – приказал он. – Скажи, чтобы мылись тщательно. Мне в доме никакой заразы не надо. Баня истоплена?

– Гудит печь, ваше превосходительство, жару набирается.

– Хорошо, молодец! Отмечу при случае.

Андрей взглянул на толпившихся молодых людей и снова заметил Марьяну.

– А ты чего сидишь в седле? Иди в дом. Сейчас прикажу тебя приодеть, а что не подойдет, немедленно исправят. Эй, вы, недоросли, – прикрикнул он, обращаясь к крепостным. – Кто по рукоделию мастак?

В ответ все промолчали, не понимая, чего хочет Неверов.

Барин сжал в руке плеть и направился к крестьянам.

– Вы меня не поняли, – сказал раздраженно он. – Кто шить может? Скоро вызову портного из города, а сейчас мне нужен местный умелец.

Он подошел к девушкам и строго стал всматриваться в каждую.

– Вот ты должна уметь портняжничать, – ткнул он пальцем в молоденькую девушку. – Видишь моего помощника? Через пару часов на нем должна быть красивая одежа. Все, что надо, тебе дадут.

– Барин, – взмолилась девушка, – я никогда этим не занималась. Я, честное слово, никогда не шила, только штопала дыры.

Неверов размахнулся плетью и хотел ее ударить, но Андрей его успокоил.

– Она сможет, – сказал он, подходя к девушке поближе. – У тебя же все получиться, правда?

Девушка побледнела и умоляюще посмотрела на Андрея, пожала плечами.

– Ты так думаешь? – удивился Неверов. – Понятно…. Мне она тоже понравилась, тоже мне заступничек нашелся. – Барин улыбнулся и опустил плеть. – Пусть будет по-твоему. Егор, этих можешь отвести в мыльную и проследи сам, чтобы мылись, как следует.

– Хорошо, ваше превосходительство, – поклонился Егор и направил молодых людей в сопровождении урядника за ворота, где стояло полуразрушенное строение, похожее на сарай.

– Пацаны носят воду в бочки, а девки топят печку, – распорядился урядник. – Вместе вас запустить или по отдельности?

Урядник издевательски засмеялся.

– У нас и без того крепостных хватает, куда еще. Они там начнут такое творить, что барский сарай развалят. Пусть моются по отдельности, – сказал Егор.

Андрей проводил взглядом барина и развернулся к девушке, которую Неверов выбрал портнихой.

– Тебя как звать? – спросил он.

– Настя, – тихо ответила девушка.

– Умеешь шить?

Она, молча, покачала головой.

– Что будем делать?

Настя пожала плечами.

– Что же ты до сих пор не научилась шить, – вздохнул Андрей.

– Не успела. Мне совсем немного лет. Зря ты за меня вступился. Получила бы от хозяина несколько плетей и все на этом бы закончилось.

– Так сколько же тебе лет? – Андрей взглянул в сторону ворот и заметил урядника, который направлялся к дому.

Настя промолчала и с тревогой взглянула на молодого человека.

– Бойся его. Это такая сволочь, – успела предупредить она молодого человека.

– И ты мне не боишься такое говорить? – Андрей взял ее за руку и повел в сторону.

– Мне уже все равно. Я знаю, зачем нас сюда пригнал барин. Он желает над нами потешаться.

– Урядник, – крикнул Андрей. – Где то, из чего она должна что-то мне сшить? Где материя? Ну-ка неси сюда, да быстро.

В голосе Андрея появились приказные нотки, которым удивился он даже сам.

Урядник поклонился и поспешил в дом. Через некоторое время он вынес несколько кусков материи и положил перед Андреем.

– Барин велел не торопиться и сшить приличные вещи, – сообщил он.

– Вот и хорошо. Ты можешь идти и позови мне сюда Егора!

Вскоре появился конюх.

– Ей одной не управиться, – сказал Андрей. – Запряги повозку. Я отвезу ее к себе, мать поможет.

Удивленный конюх не посмел ослушаться молодого человека и поспешил выполнить приказ.

– Сейчас я отвезу тебя в свою избу, и моя мать поможет тебе. Она хорошо шьет и знает все мои мерки. Я за тобой вернусь к вечеру.

– Ты с ума сошел! Мы же не успеем!

– Она быстро шьет. Мать работала в имении и обшивала его сестру много раз.

Настя покраснела, но подчинилась.

Повозка была запряжена, и Андрей схватил поводья.

– Открывай ворота. Барину скажи, что буду скоро.

Он гнал лошадей по пыльной дороге и замечал, как волнуется девушка.

– Так сколько же тебе лет, красавица?

– Семнадцать.

Молодой человек покачал головой.

– А мне всего шестнадцать, и зовут меня Андрей Никитин.

– Я знаю это.

– Откуда?

– Вы еще не приехали к нам в Петрушино, а все уже знали, что Андрей Никитин едет с барином.

Молодой человек удивленно взглянул на Настю.

Он остановил повозку у своего полуразрушенного дома и увидел, как мать выскочила навстречу и упала на колени.

– Мам, ты что? Это же я, Андрей.

Мать подняла голову и перекрестилась.

– Сынок, откуда все это?

– У барина напрокат взял. У меня к тебе просьба…. Мне нужна к вечеру одежда, и срочно. Я тебе помощницу привез. Она шьет слабо, и вся надежда только на тебя. Вот материя и все остальное. Настя, поспеши: я приеду, как начнет темнеть.

Девушка сошла на землю, а Андрей развернул повозку и помчался в обратную сторону.

Он подъехал к барскому дому, где его встречал урядник.

– Барин спрашивал, почему ты уехал.

– Рот закрой, – выпалил Андрей и замахнулся плетью. – Будешь много болтать, лично выпорю. Где барин?

– В дом только что ушел. – Урядник до того растерялся, что готов был упасть перед молодым человеком на колени. – Прости, господин, – пролепетал он, думая: «Не дай бог этому малолетке дать барскую власть – такого может натворить…»

– Смотри мне. Распрягай повозку и, где крестьяне, которых ты пригнал из Петрушино?

– Бабы помылись, теперь пацаны моются.

– Вот так и отвечай всегда. И еще, не зли меня: я знаю твою натуру и могу пожелать отвести свою душу на твоей горбатой спине.

Андрей заметил, как вытянулось лицо урядника, который скосил глаза к носу и начал креститься.

– Смотри мне, таким и останешься косым до гроба.

На крыльце раздался громкий хохот и Андрей вздрогнул. Там стоял Неверов и от души смеялся.

– Так его, негодника, – крикнул он. – Вот теперь ты мне нравишься. Не ошибся я в тебе. Где твоя портниха?

– К матери отвез, – признался Андрей. – Я такое заказал, что ей одной не управиться. Мать всегда шила вашей сестре и может многое.

– Молодец! Находчивый ты у меня. – Неверов похлопал молодого человека по спине. – А ты пошел вон отсюда, – нахмурился барин и, строго взглянул на урядника. – Банька почти готова, идем, посидим немного и пойдем париться. Я приказал вина к столу. Будешь?

– Буду, – решительно ответил Андрей.

Глава 9

Захмелевший барин откинулся на стуле и взглянул на Андрея.

– Чего приуныл? – спросил он.

– Я чувствую себя очень даже неплохо, – признался молодой человек.

– Да, это мое любимое вино. Помню, пил его на фронте, когда взяли одну из позиций французов. У них там его целый склад был. Вот тогда и стал увлекаться этим вином. Понравилось?

– Понравилось, – кивнул головой Андрей. – Барин, можно спросить?

– Спрашивай, что хочешь, – сказал Неверов и протянул Андрею еще рюмку.

– Что вы собираетесь делать с теми, кого отобрали там, в Петрушино?

– А ты, что бы хотел?

– Мне кажется, надо их отправить назад. Там они нужнее будут.

– Назад? Зачем? Ты заметил мой вкус? Я отобрал самых лучших, молодых, красивых…. Пусть послужат у меня. Какие девчонки, заметил? Неужели тебя бабы не интересуют? Они нам будут для потехи, а особи мужского пола для обслуги. Такой пойдет мой расклад?

– Вы хозяин и вам решать, – согласился Андрей, – но бабы меня не интересуют.

Неверов вскинул брови.

– Даже так? Ты меня удивляешь. В таком случае выбирай себе любого парня, я тебя осуждать не буду. Я столько в жизни перевидал, что удивляться не приходится.

Андрей опрокинул очередную рюмку и уставился на Неверова.

– Вы меня не так поняли, Николай Степанович, – возразил Андрей.

– Так, стоп! Как ты меня сейчас назвал?

– Николай Степанович, – растерялся молодой человек.

– Вот так и зови меня всегда. Меня давно так никто не называл. Тебе одному я позволяю обращаться ко мне именно так. А то барин, хозяин…. Ты меня радуешь своей находчивостью. Молодец!

– Хорошо, – улыбнулся Андрей, обрадованный тем, что барину понравилось его обращение. – Если мне это будет позволено, я буду только рад.

– Так на чем мы остановились? – Неверов расположился поудобнее в кресле и снова потянулся к бутылке.

– Я уже и забыл, – снова улыбнулся Андрей.

– А я помню, – погрозил пальцем барин. – Ты что-то говорил о пацанах. Хочешь позабавиться?

– Николай Степанович, если бы я чего – то хотел, то давно бы попросил прямо. Эти пацаны мне ни к чему.

– А эту девку, что увез к себе домой? Ты на нее глаз положил?

– Да нет. Она с моей матерью к вечеру сошьют парадную одежду. Мать умеет быстро это делать, а девчонка молодая, сошьет не так, как надо… Вы же сами ее портнихой назначили!

– Ох и хитрец же ты! – снова погрозил пальцем Неверов. – Я все понял – влюбился!

– Я?

– Ну не я же.

Андрей покраснел и опустил голову.

– Так и быть! Что же я в тебя так влюбился? – стал признаваться окончательно захмелевший барин. – Вот влез ты в мою душу и все тут…. Помнишь ту, первую встречу? Ты, действительно, не догадывался тогда, кто я такой?

Андрей пожал плечами.

– Не догадывался, я это заметил. Поэтому и повел себя тогда так смело. А я люблю смелых и решительных людей. У меня здесь, кроме престарелой сестры, никого нет, а мне нужны верные и надежные люди. Понимаешь меня?

– Понимаю, но, может, я не справлюсь и не оправдаю вашего доверия? Я же крепостной, и мне жаль тех, кто страдает.

– Отвыкнешь. На это ума много не надо. Не сможешь – я помогу. Это легко. А жалеть никого не надо. Мать твою со временем я определю, и вы съедете со своей халупы в нормальный дом. Мои люди должны жить достойно. А на всех плюй. Можешь считать, что тебе повезло в этой жизни. Ты стройный, красивый, большеглазый молодой человек. Вот сейчас я тебя отмою лично, ты приоденешься – себя не узнаешь.

Андрей сам подвинул свою рюмку к бутылке, встал и почувствовал, как его качнуло в сторону.

– Наливай, наливай, еще выпьем. Где этот Егор? Что он молчит и не приглашает в баню?

– Я позову, – вызвался Андрей.

– Сиди. Где эти лоботрясы, которых я пригнал сюда? Егор, твою мать! Ты где запропастился?

Дверь распахнулась и вошла Марьяна.

– Барин, – поклонилась она, – конюх кормит лошадей, а ваша баня натоплена, вы можете идти.

Андрей не сводил с девушки взгляда.

– Иди-ка сюда, красавица, – позвал Неверов и схватил ее за руку. – Ты нам компанию составишь?

Марьяна вся задрожала, заметив, что барин сильно пьян.

– Баня готова и вы можете идти, – повторила она слабым голосом.

– Вы там все отмылись? Вас сколько человек?

Марьяна растерянно посмотрела на молодого человека.

– Девять душ их там, – ответил Андрей.

– А где десятая душонка?

– Я же говорил, что она шьет мне одежду, – напомнил Андрей.

– Ах, да, совсем забыл, – махнул рукой Неверов. – Ладно, иди и позови мне этого Егора.

Через минуту появился конюх. Он низко поклонился и окинул взглядом стол, где стояло две пустых бутылки. Егор быстро смекнул, что барин изрядно выпил.

– Баня готова, девки тоже.

Неверов с усмешкой взглянул на Андрея.

– Вот видишь, какой комфорт нам здесь готовят! И баня, и девки, а ты сидишь и скучаешь….

Вошла недовольная сестра и строго взглянула на молодого человека.

Андрей хотел встать и поклониться, но барин схватил его за руку и потянул на место.

– Милая, я имею право отдохнуть, как хочу? – спросил он Елизавету. – Этот парень мне очень помогает, и я думаю оставить его при себе. Как ты на это смотришь?

– Жениться тебе надо, Николай Степанович, а не забавляться, – заметила Елизавета.

– Жениться я еще успею. Мне надо впервой в этом бардаке порядок навести, а потом видно будет.

– Ты никогда не наведешь при нашей жизни порядок, – возразила старуха. – Посмотри, что вокруг творится. Крепостные бунтуют, хозяев не признают…

– Кто не признает? – Неверов сильно ударил кулаком по столу. – Мои будут признавать! Я их заставлю. Ослушаются – пороть буду, пока кости не увижу. Мне плевать на их жизни, они для меня ничего не стоят, но порядок у меня будет.

Андрею вдруг вспомнилось Петрушино, где барин отвел свою душу на двух крепостных, и он побледнел.

– Ты мне только шепни, и я все поставлю на свои места тут же! Я не потерплю беспредела в моем хозяйстве. Правильно я говорю, Андрей?

Молодой человек вздрогнул.

– Правильно я говорю?

– Правильно, Николай Степанович, – согласился Андрей.

– Если что, этот парень мне помогать будет. Я с ним порядок наведу быстро. Правильно, Андрей? Ты будешь мне помогать?

– О, да ты, Николай Степанович, уже набрался! – замахала руками Елизавета. – Шел бы отдыхать. Какая тебе еще баня нужна? Ты еле сидишь, и парня спаиваешь.

– Я тебя спаиваю? – спросил Неверов и обнял Андрея за плечо. – Я лучше сам напьюсь, а его не трону.

Елизавета взглянула на Егора.

– А ты чего глаза вылупил, выродок? – набросилась она на конюха. – Веди барина в его комнату!

– Мы пойдем в баню, – отрезал Неверов. – Андрей, пойдешь со мной?

– Пойду, куда я денусь, – тихо ответил Андрей.

– Ты и пацана споил, – не успокаивалась Елизавета. – Он тоже еле языком ворочает. Отправляй его домой, хватит ему здесь гулять!

– Он останется здесь, – прорычал барин. – Кто теперь в имении хозяин? Ты свои дела мне сдала и заслуживаешь отдых, так что отдыхай.

Старуха еще раз недовольно взглянула на брата, махнула рукой и вышла.

– Совсем постарела моя сестра, – заметил Неверов. – Ни черта не понимает в прелестях жизни. Егор, может она права – мне спать пора?

– А баня? Там эти молодцы из Петрушино так ее накочегарили, что только париться.

– А вот он и пойдет. – Неверов ткнул пальцем в Андрея.

– Один, без вас?

– Почему один – вдвоем. Мой человек париться один не должен. Где твоя красавица? – обратился барин к Андрею.

– Какая еще красавица? – удивился тот.

– А та, что тебе шмотки шьет.

– Она не моя вовсе, – покраснел парень.

– Ты мне сказки не рассказывай. Положил на девку глаз – так и скажи, что нравится.

– Да никто мне не нравится! – пытался возразить Андрей.

– Что ты мне рассказываешь? Тебя учили барину не возражать? Как барин скажет – так и будет. Егор, ну-ка сгоняй к его дому и тащи эту девку сюда. Хочу посмотреть, какой у моего парня вкус. Что-то я подзабыл ту, десятую душонку…

Егор поклонился и исчез за дверями.

– Она с матерью к вечеру должны сшить мне одежду, – попытался объяснить Андрей.

– Так уже и вечер. Мать сама дошьет и принесет сюда. Пойдешь в баню с той, которую выбрал. Я приказываю!

– Никого я не выбирал, – отрицал Андрей.

– Если не будешь меня слушать, попадешь под плеть. Я разбираться не буду. Иди и позови урядника.

Покачиваясь, Андрей встал и направился к выходу.

Урядник находился недалеко от крыльца дома и появился незамедлительно.

– Слушай меня внимательно, – приказным тоном начал говорить барин. – Сейчас моему человеку привезут красавицу, проследи, чтобы она его ублажила там, в баньке как следует.

Урядник удивленно посмотрел на Андрея.

– Не понял?

– Выпорю – так сразу поймешь. Устрой отличный отдых моему парню. Если девка заартачится, пори плетью от моего имени. Я разрешаю.

– А вы, барин разве не пойдете мыться?

– Много задаешь вопросов. Пошел вон отсюда! Ты меня понял, что я тебе сказал?

– Понял барин, – поклонился урядник и взглянул на молодого человека.

– Пусть девка, что привезет сейчас Егор, вымоет его и обласкает. А ты, Андрей, мне потом расскажешь, что не понравилось. Я ее быстро всему научу. Отведи меня в мою комнату, – попросил Неверов. – Что-то совсем мне плохо стало.

Глава 10

Урядник проводил Андрея до бани и остановился.

– Я что-то ничего не понимаю, – сказал он. – Что у тебя с барином общего? Ты же из крепостных, как мне известно.

Андрей усмехнулся.

– Тебе ли не все равно? Какое твое дело? Будешь совать нос куда не положено – схлопочешь от барина плетью. А я, может, и добавлю. Тебе понятно? Я тебе все припомню, всю твою поганую жизнь.

Молодой человек говорил так уверенно, что урядник растерялся и готов был кланяться постоянно.

– Смотри мне, выпорю при всем честном народе. Я не посмотрю, что ты старше меня. Меня ничто не удержит и барин слова против не скажет. Попомнишь мои слова, допрыгаешься.

– Я не хотел тебя обидеть, – изменился в лице урядник. – Я просто поинтересовался.

– А я любопытных терпеть не могу, – сквозь зубы процедил Андрей. – В баню никого не пускать. Подвезут одежду, постучишься. Понял?

– Так точно!

– Вот так впредь и отвечай. Если ослушаешься, ты у меня получишь.

Урядник поклонился, но не верил услышанным словам.

– Одежу принесут, сразу к вам стучать? – уточнил урядник.

– Стучи, но тихо. Слушай, ты, крестьянский холуй, скажи-ка мне: что ты знаешь про Марьяну?

– Если я вам расскажу, вы не поверите. Представляете, она встречается с соседским молодым барином.

– Каким еще барином?

– Арсением.

Андрей побледнел.

– Что ты мне тут метешь? Где это видано, чтобы крепостная девка путалась с барином?

– Вот те крест! – Урядник размашисто перекрестился.

– Антихрист ты, как только у тебя язык поворачивается! Расскажу про твои лживые домыслы хозяину, он тебе быстро язык укоротит.

– Их несколько раз видели по ночам.

– И ты видел?

– Нет, я не видел, – признался урядник.

– Вот и заткнись. Услышу от тебя на кого-либо поклеп, несдобровать твоей шкуре. Понял?

– Понял. – Урядник снова поклонился и опустил глаза.

– Привезут одежу – стучи.

Андрей с шумом захлопнул за собой дверь в баню и сразу окунулся в раскаленный воздух. Он скинул с себя захудалую одежду и прошел внутрь.

«Что это со мной? – подумал он, удивляясь своим недавно произнесенным речам. – Что со мной происходит? Выпил, что ли? Никогда не пил, а тут и отказать не смог… Хозяин меня так к себе притянул, что я сам ничего не понимаю. А этот урядник…. Откуда он знает про Марьяну? Откуда он знает, что она встречается с Арсением? Кто-то, значит, ему доносит. Надо ее предупредить, чтобы была осторожней».

Он вылил на голову целый таз теплой воды и стал намыливать тело.

«Успели бы мать и Настя сшить мне одежду», – подумал Андрей и вздрогнул, услышав, что в предбаннике раздался шум. Кто-то опрокинул ведро, а за спиной скрипнула дверь.

Андрей поспешил смыть с лица пену, чтобы увидеть, кто посмел войти к нему. Каково же было его удивление, когда он увидел в дверях девушку.

Настя стояла бледная и растерянная. Она опустила глаза и готова была выскочить обратно за дверь.

– Успели? – спросил тоже растерявшийся Андрей, потом спохватился, что стоит перед ней совершенно голый, прикрылся рукой. – Чего пришла сюда, выйди немедленно!

– Мне урядник приказал к тебе зайти, – прошептала она дрожащим голосом. – Я не виновата.

– Урядник, говоришь? Ну, я ему устрою.

– Я принесла тебе одежду. Хорошая, богатая получилась, – дрожал голос Насти.

– Спасибо, выходи. Что ты на меня уставилась? – Андрей смахнул с лица капли воды и пену.

– Хозяин приказал быть с тобой, – шептала девушка.

– Барин давно спит, выходи.

– Барин не спит. Он во дворе с Егором и урядником. Он приказал прийти к тебе. Что мне делать?

Андрей потянулся к пустому тазу, чтобы получше прикрыться от взглядов девушки.

– Я же сам лично отводил его в покои!

– Он во дворе и приказал мне идти сюда, чтобы тебе помочь.

– Ты с ума сошла! Мне помогать не надо. Я и без тебя все смогу, – возражал Андрей, чувствуя, как кровь приливает к его лицу.

– Он меня накажет, если я уйду, – твердила Настя и вдруг громко расплакалась. – Говорят, он беспощадный.

– Хочешь помочь мне помыться?

– Так хочет барин.

Андрей отбросил таз на пол и подошел к Насте.

– Помогай, – прошептал он, поглядывая на смущенную девушку. – Никогда не видела голых парней?

Настя промолчала.

– Мой мне спину. – Андрей уже перестал смущаться и подал ей мочалку. – Никогда бы не подумал, что такое может со мной когда-нибудь случиться, – признался он, разворачиваясь к ней спиной.

Девушка осторожно стала водить мочалкой по коже молодого человека.

– Сильнее, что ты так нежно, – потребовал Андрей.

– Я и так тру нормально.

Андрей повернул к девушке голову и увидел ее покрасневшее от стыда и от жары лицо.

– Составишь мне компанию?

– Какую компанию? – удивилась Настя.

– Раздевайся. Не стоять же мне одному перед тобой голым. Тебя барин явно прислал сюда не для этого.

– Дурак. Он ничего такого не сказал.

– Он и говорить не будет. Он знает, что делает. Раздевайся.

Андрей стал раздевать девушку, и она не сопротивлялась.

– Зачем ты это делаешь? – задрожал голос Насти. – Что ты хочешь?

– Барину противиться нельзя, – говорил Андрей, скидывая последние одежды с ее тела.

– Ты не барин, – возразила она. – Тебе никогда им не быть.

– Но приказания его выполнять надо, – улыбнулся молодой человек и выплеснул на тело Насти большой ковш воды.

– Ты сумасшедший! – завизжала она.

Он обнял Настю и прижал к своему горячему телу.

– Хорошая одежа получилась для меня? – прошептал он ей в ухо.

– Мы старались, – прошептала в ответ девушка и взглянула в глаза молодого человека.

– Тебе понравилась?

– Очень. Из такого материала кому может не понравиться? Я такой материи никогда в жизни не видела.

– Мне пойдет? – поинтересовался Андрей, не выпуская девушку из своих объятий.

– Тебе пойдет. Ты и без нее прекрасно выглядишь, – шептала Настя.

– Вот таким голым?

Настя потянула к Андрею руки и стала его обнимать.

– Не говори барину ничего, и вообще никому, – просила Настя.

– А чего не надо говорить? – удивился Андрей. – Ничего ведь и не было.

– Я не хочу, чтобы барин на меня серчал. Я знаю, зачем он нас сюда привез.

– Успокойся, все будет хорошо. За всех не обещаю, а у тебя все будет хорошо – это точно.

Андрей поцеловал девушку в горячее лицо и улыбнулся.

– Ты правду говоришь? – засомневалась она.

– Я никогда не вру.

– Докажи.

– Как тебе доказывать я не знаю, но то, что ты мне с самого начала понравилась, не вру.

– Я – тебе? А ты, может быть, мне и нет.

– Вот ты и врешь. Я видел твои глаза тогда, днем. Скажи, что говорю неправду?

Настя опустила глаза.

– Что ты хочешь? – тихо спросила она.

– Я? Ничего…

Руки девушки заскользили по мокрому телу молодого человека вниз и замерли на бедрах.

– Помоешь меня? – спросил Андрей, едва сдерживая дрожь в своем теле.

– Помою, только ты молчи, хорошо?

– Как получится, – усмехнулся Андрей. Хмель его постепенно начинал покидать.

Настя принялась тщательно намыливать молодого человека, прикасаясь к различным частям его дрожащего от возбуждения, тела.

– Я сейчас могу и не выдержать, – признался Андрей и схватил девушку, стоящую перед ним на коленях, прижал к себе.

Она упорно качала головой и тяжело дышала.

– Поцелуй меня, – попросил он.

Она поцеловала молодого человека в живот и поднялась.

– Не надо, – умоляюще взглянула она ему в глаза.

– Я хоть тебе понравился? Скажи что-нибудь, но только правду!

– Молчи и ничего не говори. Только барин пусть ничего не знает. – Она смотрела на него виноватыми глазами. – Ты мне давно нравишься, – призналась Настя, – но такого поворота я никогда не ожидала в своей жизни.

– И в барской бане?

– Вообще не ожидала. Что теперь со мной будет?

– Ничего. – Андрей взглянул на лежавшую, на лавке одежду девушки. – Давай я тебя тоже немного помою. Когда еще выдастся такой момент….

Он облил ее теплой водой и стал нежно водить длинными пальцами по ее телу. Настя дрожала от его прикосновений и сжимала его плечи, не сводя с него своего взгляда.

– Молодец все же барин, что организовал нам такую встречу, – признался Андрей.

– Извращенец он, – ответила Настя, и в испуге зажала рот ладонью. – Ты не скажешь ему, что я сейчас сказала!

– Конечно, нет, но он молодец! Где моя одежа?

– В предбаннике висит.

– Вот сейчас и посмотрю. Барин меня теперь не узнает. – Он вылил из ковша воду себе и девушке на головы и снова прижал ее к груди. – Ты хорошенькая, – шепнул он ей на ухо и направился к двери. – Одевайся и выходи. Я сейчас, следом.

Через некоторое время Андрей вышел во двор в полном параде. Новый наряд был ему в самую пору. Следом появилась Настя.

У бани их встречал немного протрезвевший Неверов. Он сидел верхом на коне и громко смеялся. Рядом стоял Егор и урядник.

– Ну, как тебя девка отмыла? – спросил барин сквозь смех. – Какой я тебе устроил праздник, а? Ты все успел? Я специально к тебе ее послал, чтобы ты немного разгрузился. Получилось?

Андрей взглянул на Неверова и широко улыбнулся.

– Еще как, ваше превосходительство. Неплохо было, если бы вы оставили мне ее навсегда.

Барин вытащил из кармана бутылку вина и с горла отхлебнул.

– Как хочешь, – согласился он. – Но я бы тебе нашел и получше, городскую.

– Мне и этой хватает. Хорошая девка.

– Как скажешь. Я для тебя все сделаю.

Во дворе появилась недовольная Елизавета.

– Николай Степанович, где же это видано, чтобы крепостные мылись в барской бане? Ты совсем не трезвеешь и делаешь не пойми что! Я в эту баню теперь и ногой не ступлю.

– Ну и ходи грязной, – огрызнулся хмельной Неверов. – Это мой человек, и мне надо, чтобы ему было хорошо. Ты свои дела мне сдала? Сдала. Поэтому я теперь здесь хозяин и мне виднее, что делать. Иди, спи.

Барин спрыгнул с коня на землю и прогнал урядника. Затем он подошел к Андрею и поцеловал его в лоб.

– Я рад за тебя, – сказал он. – Ты сегодня получил то, что я хотел. Завтра поедем с урядником к Максимовым за щенками. Одному ему я не доверяю. А одежду тебе бабы сшили отменную. Я удовлетворен. Матери скажи, что снова беру ее к себе в имение, но чуть позже. Будет работать при мне.

– Девушка тоже с ней шила, – вставил Андрей.

Неверов улыбнулся и взглянул на Настю.

– Понравилась тебе? Хорошо было там с ней? Не осрамил, надеюсь, мужской род?

Настя опустила глаза.

– А она хороша, – одобрил Неверов. – Я сам на нее глаз положил, но если ты хочешь заниматься ею в одиночку, так и быть, уступаю. Ох, и конкурента я себе нашел! – Неверов снова рассмеялся и обратился к девушке. – А ты чего молчишь? Любви моего парня не рада?

– Рада, – тихо ответила Настя.

– То-то же. Смотри у меня: пожалуется – несдобровать тебе. Хорош парень?

Настя покраснела.

Барин

…Хорошо в деревне летом

Деревянным пистолетом

Деревенских баб пугать…

Скажете, что это фантазии? – Вы правы. Но основанные на многих и многих книгах о тех временах и критическом обдумывании жизни того времени. Учтите, что это происходит в отсутствие интернета, телевизора, звук-воспроизводящих механизмов, связи с городом и полицией. При полном отсутствии надзора и реагирования сексуальной и прочей эксплуатации, отсутствия у этих женщин понятия изнасилования, если этого хочет их господин. И наоборот, при наличии понятия, что барин – это бог, отец и властитель. Глядя на различные сцены жизни в то время, я понимал, что редко говорят и даже думают на тему: а чем было заняться, если не напиваться постоянно, а спать круглосуточно вообще невозможно. Ну, погулял… Ну, поел… Поспал… Чем еще заняться?

«Прогулки, чтенье, сон глубокий,

Лесная тень, журчанье струй,

Порой белянки черноокой

Младой и свежий поцелуй,

Узде послушный конь ретивый,

Обед довольно прихотливый,

Бутылка светлого вина,

Уединенье, тишина:

Вот жизнь…»

А.С.Пушкин «ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН»

Дни в деревне довольно однообразными. Летом вставал когда рано, и купался в реке. Или поздно, тогда просто любовался природой. Потом пил кофе или чай. Днем катался на коне по полям, лесу, около реки.

Лето закончилось, и наступила осень. Время скучное: то дожди, то заморозки. На коне не поездишь. И животное пострадает на ледяной дороге, и сам можешь покалечиться. Только и остается читать Вальтера Скотта да гонять кием бильярдные шары. Скучно.

Граф просыпается утром и идет по замку искать графиню. Заходит на кухню, графини нет – только кухарка. Граф поимел кухарку и пошел дальше. Зашел в гостиную, графини нет, зато есть горничная. Граф горничную поимел и пошел дальше. Идет по саду, графини нет, зато встретил садовницу, которую тоже поимел. В дальнем углу сада, у озера, граф нашел наконец-то графиню и говорит ей:

– Доброе утро графиня, я уже заебался вас искать!

Да, только и остается, что хватать за титьки и ляжки дворовых баб и иметь их: или там, где поймал, или тащить туда, где хочется их поиметь. А хватать их есть за что, и иметь их есть где…

Оброк

Вот придумал же кто-то крепостное право! Памятник ему надо ставить в каждой деревне. И порядок везде, и надежда на лучшее будущее, и вообще… Женщины – так вообще все являются моей собственностью. Хочу – имею и трахаю, как хочу. А хочу – замуж выдаю за кого хочу. Можно, конечно, и поглумиться над ними, – но зачем? Вообще-то, есть ведь и те, у кого склонность к мазохизму, – так над теми, пожалуйста, сам бог велел. А так все мои крепостные должны меня любить, как бога, отца и кормильца. Ведь это от меня зависит, кто как будет жить, а кто как будет умирать.

Да, да, да, – я не оговорился: умирать. Кто-то в достатке и в окружении хорошей семьи, а кто-то в яме поганой или на дыбе. Здесь хозяин всего и всех – только я.

В первую очередь, конечно, трудовая повинность. Сколько кому отдать мне своего труда, – сколько дней в неделю, сколько недель в месяц и т. д. Если что-то не нравится – в кандалы его и работать вообще безвылазно.

Во вторую очередь, – и вообще, равноправно с первой, – оброк. Кто сколько передает с мои закрома продуктов, материалов и пр. Это всё важно, т. к. все основные хранилища у меня, и я буду зимой решать, кто зимой будет сытый, а кто умрет с голода. И кто сможет починить свою хату, а кто будет зимой ночевать без крыши.

Все людишки – мои. И мужчины, и женщины, дети, старики… Потому я распоряжаюсь, кто в поле или в лесу работает, кто учетчиком трудится, кто мои хоромы содержит.

Кстати, о хоромах. В своих домах я держу преимущественно только женщин. Они и кухарки, и уборщицы, и по двору работают. Мужчины мне больше нужны на тяжелых работах, – в поле, лесу, шахте, – а по дому и вокруг дома только несколько человек. Если надо что-то большое построить, то это специально вызываю с других работ. А женщины мне больше нужны в доме. Для этого назначен особый оброк людьми. Кто и сколько приходит в дом временно, а кто на постоянную службу.

Каждая деревенька присылает мне несколько мужчин и нужное количество женщин. Ну, с мужчинами понятно, а вот женщин делят на несколько категорий: очень хороших, средних и «так себе». Если женщина по внешнему виду и работе оказывается «так себе, то деревеньке штраф десятикратный в девках и девочках, которые забираются в хозяйский дом навсегда. Они становятся дворовыми.

Они учатся всему нужному в жизни. Они знают, что это хорошо, и что ей в этом очень повезло, потому что сельские девки, оставшиеся с родителями, никогда не смогут не только увидеть все чудеса в усадьбе, как они. А еще они учатся многим полезным в жизни вещам: готовить вкусные блюда, вышивать крестиком и гладью, шить наряды и повседневную одежду, перестирывать вещи так, что к ним возвращалась их родная окраска, а не серая безысходность. Постель учатся стелить, вещи носить красиво, барину угождать.

Если всё это делать хорошо, то она со временем выйдет замуж за хорошего хозяйственного мужика, который будет ее и кормить, и содержать хорошо. Барин сам ей такого подберет. А если плохо работает или не нравится барину, то вернется к родителям и станет самой бедной и гонимой девкой в своем селе. Барин может всё, – и наказать, и возвысить, и убить. И все примут это, как должное.

Даже если эти люди в селе, а не в доме, они всё равно постоянно попадают к барину на короткое время на работы. Или встречают его в поле, в лесу, на реке, – да мало ли где…

Вот и сейчас вижу не вдалеке несколько женщин, которые собирают хворост и складывают вдоль дороги с большие вязанки. Судя по всему их староста или кто-то из мужиков приедет его забрать.

– Привет женщины, – окликнул я всю группу сразу, не слезая с коня. Они согнулись в поясе в приветствии, и потом выпрямились и смотрели на меня снизу вверх. – Из какого вы села?

Старшая подошла ближе и ответила. На вопрос, какая из женщин сегодня почище, она указала на одну довольно симпатичную, и я подозвал ее к себе.

– Поедешь сейчас со мной, мне нужна помощь. Залезай ко мне на коня спереди, – и та молча с моей помощью села впереди меня.

«Надо будет чаще ездить на коляске, чтобы было больше простора,» – подумал я и поскакал вместе с ней в сторону от группы. Пока ехал, думал, как бы я ее хотел, но пока ничего не придумал. Но постоянный контакт наших тел даже через одежду дал толчок члену восстать и потянуться к женщине. Я расстегнул штаны, выпустил член наружу и приподнял ее юбку, пристраивая его у нее между ягодиц.

– Барин не будет для этого останавливаться или въезжать в лес, – спросила она, вполне понимая теперь, какая помощь мне понадобилась.

– Посмотрим, посмотрим, – ответил я и наклонил ее к шее коня. Ее таз приподнялся и член как раз дотянулся до ее промежности. А когда она уперлась ногами о мои стремена, то немного привстала и нависла над ним. Руками я раздвинул ей срамные губы и стал вводить в нее свое оружие.

– Погоди, барин, погоди, щас еще немного и я стану мокрая. Легче войдет, правду говорю, – и стала тереться нижними губами о мой член.

Конь продолжал двигаться медленным шагом, и член, прижатый к ней, становился всё тверже и тверже. Наконец-то я почувствовал, как он стал тереться уже по влажной поверхности, и немного откинулся назад, сколько это позволяла конструкция седла. Она и села на торчащий вверх член. Двигаться на члене она начала сразу, да еще ход коня добавлял и свои ритм, и потряхивания вверх-вниз. Словом, впустила она меня хорошо, мягко и глубоко. Моя тяжесть в тазу стала сначала расползаться теплом по ногам и животу, а потом от этих совместных покачиваний просто взорвалась струей в нее.

– Хорошо тебе было, барин? Могу я еще что-то для тебя сделать? – спросила она, аккуратно вынимая член из себя. Потом пересела, повернулась ко мне лицом и стала вытирать член лоскутом чистой тряпочки, вынутой из-за пазухи. А потом запрятала его мне в штаны и застегнула их.

– Не знаю. Я хотел тебя сначала раздеть и посмотреть, а теперь даже и не знаю.

– Так выпусти меня и я разденусь. Я рада буду, если мой барин на меня посмотрит, – соскочила с моей помощью на землю и стала быстро раздеваться. Сначала сняла рубашку и оголила груди, потом сняла юбку. Руки она подняла на шею, немного приподняла волосы да так и стояла передо мной. Я объехал ее несколько раз вокруг на коне, любуясь фигурой и грудями.

– Хорошо, одевайся. Залезай опять на коня, и я отвезу тебя назад.

– Ой, барин, – она даже не начала одеваться, а просто схватила меня за сапог в стремени. – А можно я пойду домой. Мне так приятно внутри от Вашего инструмента, так теперь хочется полежать. Здесь уже не далеко и село. Отпускаете? И муж порадуется, что рано освободилась?

«Муж, говоришь,» – подумал я. Что-то щелкнуло внутри. Я слез с коня и протянул ей руку.

– Становись перед конем и держи его под уздцы, чтобы не сбежал. А сама пригнись, поклонись в пояс.

Она поняла и встала буквой «Г», удобно для меня раздвинув ноги и слегка покачивая бедрами. Я снова выпустил змея из штанов и уже без задержки вошел в ее еще мокрую щелку. Да, там было еще горячо и мокро. Я стал делать быстрые возвратно-поступательные движения, а она стала мне в такт подмахивать в противофазе. Когда я почти приблизился к финалу, она вдруг протяжно застонала. И этот стон простой крестьянки меня так стимулировал, что я опять кончил сильной струей.

– Можно я теперь пойду? – спросила она, когда отдышались и оделись оба.

– Хорошо, иди. Скажешь старосте, что тебе за помощь пусть зачтет дневную норму рабочей повинности, – я подумал-подумал. – Придешь ко мне в выходные, я тебя еще чем-то награжу. Поняла?

– Поняла, поняла, барин. Обязательно приду после церкви, – и пошла по полю.

Думаю, обязательно придет. Она так легко и быстро «завелась» сегодня, что я думаю, она заведется и в усадьбе. В выходные…

Вот как-то так вели себя и чувствовали простые селянки. А собранные в усадьбе и других домах девочки, девушки и женщины передавались под управление моей управляющей – Евдокии – распорядительнице всех дел и людей. Но о ней я расскажу потом.

Евдокия

Евдокия (Дуня) была еще юная девушка, когда я увидел ее, стелющую постель моим родителям. Ладная фигурка, высокая небольшая грудь, токая «осиная» талия, крепкие ноги и покатый зад. Я попросил мать, чтобы она и мне стелила постель. Та улыбнулась и назначила ее моей постельничной. А себе с отцом назначила другую девушку.

В первый же вечер я специально подловил момент, чтобы войти в спальню во время перестилания постели. Ладная девушка стелила мою постель и что-то напевала. Специально она меня не заметила или игра у нее была такая, я не знаю. Но когда я обхватил ее сзади за талию, она вздрогнула, словно подхватилась.

– Напугал ты меня, молодой барин. Ой, напугал! – вздохнула она. – Так ведь и сердце встанет.

– А чего ты напугалась, Евдокиюшка? Здесь чужие не ходят, – спросил я, продолжая держать ее за талию одной рукой и поглаживая по груди другой рукой. – Я ж не страшный и не кровожадный. И ты красивая девушка.

А руки уже обе переместились на обе груди и мяли их с особым «надрывом». Евдокия так и не выпрямилась, оставаясь в полупоклоне над моей кроватью, потом упершиеся мне в пах ягодицы я ощущал особенно приятно. Начинающий напрягаться член как раз расположился между ее ягодиц и очень уж хотел убрать преграду в виде тканей между нами. Она почувствовала эти шевеления и чуть-чуть подвигала свое попочкой из стороны в сторону.

Это потом с возрастом и опытом я пойму и приму, что иногда такие движения делаются рефлекторно, вне зависимости от желания. Или просто потому, что в ягодицу неудобно упирается что-то и хочется сдвинуть его или себя чуть-чуть в сторону. Но в тот момент мне, еще несмышленому мальцу и начинающему любовнику, показалось, что Евдокия сама хочет меня и возбудился еще больше.

– Ты закончила стелить мне постель, – строго спросил я. – Или мне еще сколько-то надо подождать?

– Закончила, молодой барин, закончила. Я вот только разглаживаю небольшие складочки на простыне, а так постель приготовлена.

Не отходя от нее я стал снимать рубашку, кинул ее себе за спину. Она кинулась ее поднять, но я снова удержал ее за талию так, чтобы постоянно ощущать ее ягодичную складку членом. Потом скинул майку, подтяжки, – и брюки сами стали сползать с меня вниз.

– Помочь молодому барину раздеться, – спросила девушка.

– Да, конечно, – я спохватился, что не сообразил такую простую вещь. – Но сначала разденься сама, а я посмотрю.

– А можно я, молодой барин, погашу свечи?

– А зачем? Мне тогда не будет видно, как ты раздеваешься.

– Я буду стесняться Вас. Разрешите, пожалуйста, – и я разрешил, только сказал, чтобы оставила одну свечу на столике в изголовье постели рядом с книгой. Я откинулся на спину и в неясном свете свечи за спиной смотрел, как она развязала завязки и спустила вниз юбку, сняла через голову рубашку, потом нижнюю юбку…

– А теперь раздень меня, – приказал я. Евдокия приблизилась и стала стягивать с меня оставшуюся на мне одежду, пока я не остался перед ней голый с торчащим в потолок членом. – Ну, что ждешь? Залезай греть мне постель.

Евдокия залезла на постель и укрыла нас двоих одеялом. Под одеялом я прижал ее к себе двумя руками и двумя ногами. Вот только стоящему члену было между нами тесно, потому свои ноги я убрал, а ее потребовал, чтобы обняли меня. Сразу стало удобнее, потому что член сразу стал в относительной пустоте и просторе искать большего для себя контакта с желанным участком ее тела.

– Дуня, почему ты греешь не всего меня?

– Это как, молодой хозяин?

– Мой член мерзнет и требует твоего тепла. Ты разве не чувствуешь этого?

– Чувствую, молодой хозяин. Очень хорошо чувствую. Я сейчас постараюсь что-то сделать для него, погодите немного, – и стала возиться руками у меня ниже пояса.

Я почувствовал, как она направила член в свою сторону, но соединиться никак не получалось. Тогда я лег на спину, и она волей-неволей вынуждена была сесть на меня верхом. Знала она ранее такое или не знала, я не спрашивал. Мне интересно было, как сама до этого дойдет. Она оседлала меня на бедрах и стала придвигаться и тереться киской о член. Потом приподняла таз и, направив в нужном направлении член, села на него. Резко и громко охнула, – в тот момент я почувствовал, что словно сквозь что-то прорвался, – и потом провалился в относительно свободное пространство. Ну, нельзя сказать, что в совершенно свободное, а скорее как раз в «относительно» свободное. Потому что член словно бы обволокла такая нежная и влажная материя…

Я притянул ее к себе, потискал лежащее на мне тело и начал покачиваться тазом из стороны в сторону, а потом опять оттолкнул ее в сидячее положение. Снова сидя на мне Дуня стала елозить на мне, словно протирала меня своей промежностью. Мне так стало не интересно, я скинул ее на постель и взгромоздился сверху между ее ног. Вот так и простора для моих движений больше, и она хорошо доступна. Вновь вошедший в нее уже без преграды член «порыскал» по сторонам и начал прямолинейные движения вперед-назад.

– Вот так надо двигаться, понятно? – спросил я ее. – Можно по разному, но больше всего вот так.

– Я поняла, поняла, молодой барин, поняла, – и она стала повторять мои встречные движения. Первые раз это было невпопад, потом стали делать это встречными толчками, и дело пошло веселее. Точнее, сильно приятнее.

Я был тогда еще молоденьким юношей с малым половым опытом, – точнее я знал это всё по книжкам и рассказам сверстников в гимназии, а потом и в университете, – потому от полового голода кончил в нее почти сразу. Уже лежа рядом на спине почувствовал, как Дуня прижалась ко мне всем телом.

– Я люблю тебя, молодой барин. Мне так хорошо было с тобой. Ты мой первый и единственный. Оставь меня своей постельничной навсегда.

Да, приятно мальчишке было слушать такой ее горячий шепоток после такого приятного полового акта. И я на самом деле готов был ну чуть ли не жениться на не сегодня же…

– Хорошо, я попрошу маменьку сделать тебя постоянной и только моей постельничной, раз тебе так понравилось. Только с одним условием, – никогда ни к кому меня не ревновать.

– Хорошо, хорошо, молодой барин! Я кто такая, чтобы Вас ревновать? Пыль, которую Вы привечаете! Не думайте об этом совсем. Спасибо вам огромное!

Я слушал ее, повернувшись к ней на бок. Она в свете единственной свечи была просто прекрасна. Раскиданные волосы, милое личико, мягкая улыбка…

– Ладно, давай спать, – сказал я и она повернулась ко мне спиной и прижалась ко мне. Я обнял ее и захватил ее груди двумя руками. Прижался к ее спинке, лопаткам, пояснице, ягодицам… Ягодицам… Ягодицам?

Прижатый совсем чуть-чуть член между ее ягодиц вдруг стал поднимать головку и искать себе, растущему ни по дням, а по минутам и секундам. Дуня тоже это почувствовала и попыталась немного отодвинуться, чтобы дать ему место, но я еще сильнее прижал ее и стал слушать своего друга. В процессе своего роста этот змий постепенно удлинялся и стал тянуться к ее щелке. Ну, раз так, я отклонил ее грудную клетку от себя и подставил члену развернувшийся ко мне вход, который я сегодня уже опробовал на деле. Точнее, в ее теле. Ее половые губы были немного влажные, раздвинулись под напором члена и впустили меня внутрь. Вот и хорошо!.. Я начал двигаться-двигаться-двигаться вперед, прислушиваясь к ощущениям, пока не достиг максимальной глубины. Потом прихватил в обнимку ее таз и начала делать быстрые челночные движения внутри влагалища. Эффект стал приближаться, накатывать на меня и бурно вылился в молодую крестьянку. Я замер, не вынимая член… Дуня тоже лежала тихо и молча. Мы лежали так некоторое время, пока я не заснул. Уже сквозь сон я чувствовал, что она двигается рядом со мной, укрывает и обнимает меня.

Утром я попросил матушку оставить Дуню мне.

– Понравилась девица? – усмехнулась мать. – Как хочешь, только не пытайся в нее влюбиться до беспамятства. Игрушка она для тебя, вот так и воспринимай это как игрушку.

Мы прожили с Евдокией так всё лето. Потом я уехал на учебу в университет и меня захватили совсем другие мысли и дела…

Евдокия и Маша

…Потом я уехал на учебу в университет, и меня захватили совсем другие мысли и дела… Потом следующее лето я провел в Париже, потом лето в Лондоне… Родители часто приезжали в столицу, – у нас там был свой большой дом на Невском.

Поздней весной пришло известие, что мои родители скоропостижно скончались. И я приехал на похороны. В моей спальне вечером после похорон сидела Евдокия с маленькой девочкой на руках.

– Ты чего? – спросил я. – Чей это ребенок?

– Наш! – женщина радостно улыбнулась. – Вы отец. Вам родители не отписали об этом?

– Нет. Им, наверное, не до того было… – я взял в руки ребенка и полюбовался личиком. – Как назвала?

– Маша, Машенька. Кровинушка твоя.

Девчушка протянула ко мне рученьки…

– Родители Ваши, как прознали про беременность, то сразу выдали меня замуж, – рассказала Дуня мне тихонько в постели ночью. – Но муж мой даже до рождения ребенка не дожил, – помер. И я рожала уже вдовой. Замуж более не выходила. Кому я нужна в селе вдовая и с ребенком. Жила в мужнином доме. Родители Ваши прописали мне небольшой пансион, сама тоже работала у них, не обижали. Жалко их. Рано померли. Хорошо, что Вы на похороны успели. Я очень просила на почте вам депешу отбить, – поверили в долг. Я потом им отнесла денежку. А со мной и Машенькой сами решайте, что делать. Я и так полна счастья была все эти годы, что у меня кровинушка есть от Вас. Она крепенькая родилась, и росла хорошо. Батюшка Ваш в приходскую школу ее отдал. Священник сам с ней уроки делал, – она теперь грамоте обучена, хоть и маленькая.

Я прикрыл ей рот поцелуем и начал ласкать ее груди. Я уже плохо помнил подробности ее фигуры: груди, живот, губы. Да и не сильно тогда их разглядывал в полутьме или в полной темноте. Или сказалось прошедшее время, или другие женщины, с кем я за это время вступал в контакт. Могу только сказать, что грудь у нее не была «испорчена» родами и вскармливание грудью. Я гладил ее по лону, стал целовать соски. Они представляли собой прямо-таки плотные вишенки. Палец, провалившийся между половых губ, оказался во влажной среде и быстро нащупал заветный бугорок. Я начал его массажировать, Дуня начала трепетать. Я тоже возбудился от ее близости уже давно, и потому быстро залез на нее и торопливо вошел.

Трудный день похорон родителей остался где-то далеко, словно в другом мире. Я медленно и с огромный удовольствием покачивался внутри Дуни. Было ощущение, что я вернулся домой не только в стены этого дома, но и в эту женщину. Без юношеского восторга и гиперсексуальности, но с огромным удовольствием я испытывал соприкосновение с ее внутренними стенками влагалища, нежные прикосновения ее рук, поцелуи губ. Я без выраженного остервенения проникал глубоко, и потом выходил почти полностью «на свежий воздух», и потом снова погружался в нее до самого упора. Я и «здесь» не помнил, как ощущал ее столько лет назад. Одно понимал и чувствовал, что из той влюбленной в меня девчушки выросла взрослая женщина.

Я еще с вечера приказал принести детскую кроватку ко мне в спальню, и Машенька теперь тихо посапывала во сне в углу комнаты. Я слушал ее дыхание и думал: «Я дома!»

Кончил я хорошо, но буднично, если можно так сказать. Сказалась ли усталость, горе потери родителей, грусть?.. Не знаю. Но в самом окончании я почувствовал, как выгнулась мне навстречу и Дуняша. Задышала-задышала и выгнулась. Это было так по-семейному, спокойно и приятно.

Это была самая чудесная ночь, когда в одной комнате с нами была наша дочь.

Утром я устроил их в отдельной комнате недалеко от своей комнаты и приставил к ним несколько женщин для ухода… Когда я уехал назад на учебу, то поручил ей следить не только за ребенком, но и за хозяйством… И подчинил ей всех своих крепостных.

Следующее лето я провел в родительском доме. Принял на себя хозяйство и стал думать, как его так оставить, чтобы больше времени проводить в столице. Никого кроме Евдокии на роль приказчицы я так и придумал. Да и она уже к тому времени осмотрелась по хозяйству и понимала, что к чему. И люди из сел, и дворовые ее слушались беспрекословно.

Машу я определил осенью в школу для малолеток в столице. Без объявления, что она моя дочь, девочка стада жить в доме на Невском. Подумал, что потом с образованием дам ей приданное и выдам замуж. Фамилию получит мужа, приданное дам хорошее, дом куплю для молодых неподалеку от своего, а родителям будущего мужа шепну, кто она на самом деле. Вольную от крепости, само собой, получит. А пока болтать не надо, – ей же лучше. И кто я ей, – тоже не надо ей пока знать…