Марина никогда не любила дискотеки или вечеринки. Но в тот вечер она всё-таки поддалась на уговоры одногруппниц по институту и пошла вместе с ними в клуб.
Марина, хоть и была тихоней и домашней девушкой, никогда не была обделена вниманием поклонников. Ещё со школы они не давали ей прохода, думая, что если такая красавица, да ещё и блондинка, то согласится на всё ради денег и поездки в красивой машине.
Но она была отнюдь не глупой, училась на пятерки, получив в итоге красный аттестат, да ещё и занималась дополнительно, любила вязать и всячески помогала матери по дому. Она росла без отца – он бросил их, когда Марина только родилась, испугавшись ответственности. Больше они о нём ничего не слышали, да и не искали особо.
Так что, как считала сама Марина, ей больше не повезло со внешностью, чем повезло, ведь если бы она не выделялась среди остальных девушек, то было бы гораздо спокойней, да и подружки были бы «настоящими». А то эти сразу начинают шипеть на неё, потому что все сразу начинают клеиться к Марине, а на остальных не смотрят.
Девушка сидела одна за столиком в углу зала, на удобном диванчике, и скучала. Столик стоял за большой колонной, поэтому долбящая музыка не была тут слышна так уж сильно. Да и во мраке её было не так сильно заметно, поэтому самцов, желающих помочь прекрасной девушке провести время, было не так много. Марина уже давно выработала механизм отпугивания – когда очередной охотник пытался с ней познакомиться, она просто молча смотрела ему в глаза, выгоняя из головы все мысли, и старалась сделать взгляд как можно более безумным…
Для полноты картины не хватало только слюны, вытекающей с уголка губ. Она уже давно поняла, что если начнёшь говорить, то от тебя не отстанут.
Так она сидела, попивая газировку, периодически отшивая очередного мачо, и прокручивала в голове сюжет недавно прочитанной книги одного из философов античности…
Пока её покой не нарушил Пётр. Он наблюдал за девушкой со стороны и раскусил её метод минут за пять. Просто подошёл, сел напротив, а когда Марина скорчила привычную гримасу – то состроил похожую и началась игра в гляделки. Марина сдалась первой, не смогла сдержаться и залилась звонким смехом на несколько минут, А Пётр сидел и, чуть улыбаясь, смотрел на смеющуюся девушку. Пётр сразу признался, что наблюдал за ней, и понял, что эта блондинка абсолютно не соответствует никаким стереотипам, которые высмеяны в тысячах анекдотах, и решил попытать счастья, ведь он тоже был студентом, и не имел много денег и красивой машины, на которые клюет большинство девушек. А эта блондинка точно не клюет на деньги, которые ей показывали ловеласы, и на брелоки от дорогих машин. Значит, её заинтересует что-то другое.
Марине сразу понравился Пётр. Он смог ее рассмешить – всем девушкам это нравится. Смог её раскусить и проанализировать – значит неглуп. Да и не нравились Марине смазливые красавчики, не было в них мужественности, а в глазах были только похоть и жажда утолить свои животные инстинкты. Петя же был худощавый, но девушка была уверена, что физически он гораздо сильнее всех этих накачанных плейбоев, сидящих на стероидах и протеине, а широкие мозолистые ладони говори о серьезных физических нагрузках и о том, что маникюра они никогда в жизни не видели, в отличие от ладошек тех же донжуанов. У Пети были торчащие во все стороны короткие волосы цвета соломы и чистое лицо без какого-либо макияжа и выщипанных бровей, что не так давно вошло в моду среди молодых мужчинок, и огромные зелёные глаза. Сначала Марина подумала что это линзы, но потом присмотрелась – нет, цвет естественный.
— Марина, — девушка серьёзно посмотрела в глаза парня и протянула ручку.
— Петя… Пётр, — парень лишь слегка сжал ручку, словно взялся за хрупкий хрусталь и боялся повредить. – А чего ты тут одна?
— Уже, надеюсь, не одна, — улыбнувшись, ответила девушка. – Не вижу смысла тут находиться дальше, да я уже, вообще-то собиралась уходить. Пойдём на улицу?
Петя ничего не ответил, только протянул руку, и они вместе вышли из клуба. Марина жила недалеко, в десяти минутах ходьбы, поэтому согласилась с предложением Пети проводить её до дома.
Девушка знала, спасибо телевизору, что многие маньяки действуют по похожему сценарию: сначала полностью располагают к себе своих жертв, а потом, когда жертва полностью расслабится и будет чувствовать себя в безопасности, делают своё грязное дело. Но в Пете никакой опасности не чувствовалось. На выходе из клуба он старался закрыть Марину собой от компашек подвыпившей молодежи, и чувствовалось, что он напряжён, и при необходимости готов её защитить. Не было ни одного двусмысленного взгляда и, как бывает иногда, якобы случайного касания девушки некоторых мест – только максимум учтивости и только за ручку.
Проводив девушку до самого подъезда, Петя не настоял даже на символическом поцелуе в щечку, не говоря уже о чем-либо более серьёзном, чего требовали все её целых два предыдущих ухажёра. Оказалось, что Петя живёт через два дома отсюда, но так получилось, что они никогда не видели и не слышали друг о друге ничего, а в клуб его тоже затащили друзья. Учились они в разных институтах, но оба на четвертом курсе. Марина отказалась давать ему свой номер телефона, но сама взяла номер парня, сказав, что подумает. На том и попрощались…
Поженились они сразу после окончания институтов. Родители думали, что по залёту, но оказалось, что всё банально и просто – по любви. Работу после института найти не так просто, ведь всем нужны молодые люди не старше двадцати пяти, с опытом работы не меньше десяти. Петю отец устроил на работу к себе в фирму на довольно хороший оклад, хоть парень и рассматривал этот вариант на крайний случай, так как не хотел зависеть от папы, который и так часто вынуждал его поступать так, как он того хотел. Но молодой семье нужны были деньги на съёмную квартиру и на жизнь вообще, поэтому, скрепя сердце, парень согласился. А Марина устроилась в госкомпанию, где зарплата, конечно же, была меньше, но частично это компенсировалось льготами, да и не сидеть же на шее у мужа. И нужно успеть поработать, пока детишки не появились…
Твёрдо встав на ноги и уже не переживая, будет ли у них завтра еда в холодильнике, молодая семья решилась на приобретение своей жилплощади. Сначала они хотели ипотеку, но отец Пети предложил оплатить за них полную стоимость и отдать им её в рассрочку. И банку проценты платить не надо, и штрафов в случае невозможности внести ежемесячный платеж, тоже не будет – всегда можно будет объяснить и договориться. Всё будет официально по договору между ними и отцом, а когда долг будет погашен – квартиру переоформят на Марину и Петю. Петя, конечно же, был всеми руками «за». Марина, недолго думая, тоже согласилась, ведь условия были идеальными, поэтому договор был подписан и молодые люди переехали в новую двушку в центре города…
Марина уже давно хотела детей, но Петя раньше всё время был против, так как у них не было ещё своего жилья, а ездить с малышом по съёмным квартирам, если вдруг они их перестанут устраивать, довольно хлопотно, но теперь, когда ситуация изменилась, Пётр был не против. Малыш родился абсолютно здоровым, молодые родители и бабушки с дедушкой были на седьмом небе от счастья, и всем казалось, что все всегда будет только хорошо или лучше, чем было раньше…
После рождения малыша. Марина была в декрете, поэтому у неё было достаточно свободного времени, и львиная доля доставалась малышу. И это было вполне естественно…
Но только не для Пети. Пётр, что очень удивило Марину, начал укорять жену за то, что она стала уделять ему недостаточно внимания. Он лез к ней с разговорами, когда молодая мама пыталась успокоить плачущего малыша, когда у того болел животик, и начинал возмущаться, если Марина просила его подойти позже или, хуже того, игнорировала, ведь всё её внимания занимал мальчик, которому было плохо, и она просто не замечала мужа. Он ругался, если его дома после работы не ждал горячий вкусный ужин, как всегда было раньше, ведь он единственный работает сейчас, а жена целыми днями сидит дома, могла бы и время найти, чтобы приготовить любимому мужу поесть, а заодно постирать его трусы с носками, ведь ему завтра нечего одеть, да и не убралась она сегодня, и прочее, и прочее.
Сам же Петр, находясь на выходных, отдыхал целыми днями перед телевизором или за компьютером, мотивируя тем, что он устал за неделю и ему нужно отдохнуть, ведь он зарабатывает им на жизнь, а отчисления жены – копейки по сравнению с его доходом, да и вообще, материнство – это женское, и не надо его сюда приплетать.
Пётр менялся на глазах, что заметили даже его родители. Отец отчитывал Петю, и несколько дней всё было терпимо, но потом всё начиналось по новой. Скоро Петя подружился с бутылкой – сначала бутылка пива вечером, а заканчивалось всё весёлыми выходными – с вечера пятницы и до поздней ночи воскресенья.
Петя не понимал, что чувствует и переживает любящая мать, у которой появился первенец. И сколько новых забот появляется в её жизни. Марина старалась угождать мужу и уделяла ему всё свободное время, которое не занимал сын, при этом умудрялась следить за собой и выглядела всё так же замечательно, как в тот день, когда они познакомились, только круги под глазами выдавали её постоянный недосып и усталость, но мужу всё равно было мало…
Через пару месяцев Пётр начал возвращаться с работы гораздо позже, объясняя это возросшей ответственностью и обязательствами – его повысили в должности. А потом и вовсе несколько раз приходил только в субботу под утро, объясняя это все тем же – много работы, и ему необходимо было остаться в ночь, чтобы успеть всё сделать и не оставлять на следующую неделю…
Однажды Петя сильно заболел, и Марине с ребёнком пришлось на время переехать к матери, чтобы малыш и молодая мама не заразились и тоже не заболели, так как Пётр отказался ложиться в больницу – дома ему было удобнее. Через пару дней у малыша кончились памперсы, и Марина решила заехать домой и взять пачку из запасов, чтобы не покупать в магазине новые, решила сэкономить. Петю она не предупредила, так как знала, что на это время у него запись к терапевту в больнице. Каково же было её удивление, когда, зайдя в квартиру и разувшись, она увидела женскую обувь – точно не свою, так как высокий каблук она терпеть не могла. Из глубины квартиры доносился весёлый женский смех и голос её мужа. Пройдя на цыпочках, она замерла у входа в спальню и осторожно заглянула вовнутрь. Её, якобы больной муж, лежал на их кровати, на их белье вместе с другой…
На прикроватной тумбочке стояла открытая бутылка шампанского, и по всей комнате была раскидана одежда…
— Тебе уже стало лучше? – не своим голосом спросила Марина…
Всё было как в дешёвых зарубежных фильмах – две секунды ступора, а потом началась суета. Женщина пыталась спрятаться, убежать и одеться одновременно, периодически что-то говоря и прося извинения, и выглядело это настолько нелепо и комично, что у Марины начали вырываться нервные смешки. Пётр же просто молча сидел на кровати, обхватив руками голову. Дождавшись, пока эта незнакомая девка уберётся из квартиры, Пётр первый начал говорить:
— Не, ну а что? Что ты хотела? Я мужик, мне нужна женщина, у меня есть потребности. И женщина мне нужна когда мне нужно, а не пару раз в неделю полусонной. Раньше же все было нормально, пока он не появился. Если бы знал что будет, то не согласился бы. Не хочу тебя ни с кем делить, даже с ним. Везде эти пеленки-распашонки, я не высыпаюсь из-за его плача по ночам, а мне же работать надо. Петя тише, малыш спит. Петя не греми, ляльку разбудишь – достало… Я тебя люблю, честно, очень, но как-то это всё сложно для меня…
А Марина стояла и не могла понять, куда делся её Петя? Тот добрый, весёлый и ласковый молодой парень, в которого она влюбилась без памяти и которому позвонила на следующее же утро. Она не могла поверить, что слышит от него эти слова закоренелого эгоиста, ведь раньше он во всем ей старался угодить, она даже посуду мыла очень редко… пока не родился сын. Неужели это событие настолько изменило мужа? Или он всегда был настолько собственником, что не хочет делить ее внимание даже с родным сыном? Марина не знала ответов, но Петин поступок стал последней каплей.
— Я заеду завтра, заберу мои с малышом вещи, поживу у мамы. Не удивляйся, когда придёт повестка. Между тобой и ребёнком я всегда выберу сына…
— Какая повестка?! – прервал её Петя. – Развод? Ага, держи карман шире. Да и кому ты будешь нужна с прицепом да копеечной зарплатой, живущая у мамы? Ищи дурака, ага. А если и развод, то ничего от меня не получишь – квартира на отца записана, да и ты со своим спиногрызом прописана у матери, отец как в воду глядел и не разрешил нам тут прописываться. Алименты будешь по минималке получать, знаешь же, что зарплата у меня серая…
Марина дальше уже не слушала. Вернее, не слышала… Казалось, что мир вокруг встал с ног на голову, и любимый час назад всем сердцем человек говорит такое, чего и от врага не услышишь. Она развернулась и вышла из квартиры. Кое-как добравшись домой, она с трудом успокоила себя, чтобы старенькая мама ни о чем не догадалась, зашла в квартиру, быстро сказала, что устала и пойдет приляжет, и прошла в комнату свою и малыша. Младенец спал, а Марина легла в кровать и тихо молча, чтобы не разбудить мальчика, рыдала от нахлынувших эмоций и осознания всего случившегося. Шок прошел, и все свалилось на нее с удвоенной силой…
На следующий день она поехала за вещами, но на лестничной клетке уже стояли чемоданы с ним. Марина хотела позвонить в дверь, но в последний момент передумала. Заходить в эту квартиру, бывшую их семейным гнёздышком, а теперь будто оскверненную, она не хотела.
«Надеюсь, что он все вещи малыша положил» — подумала она.
Марина посмотрела прямо на дверной глазок, и за дверью послышался шорох и вздох. Нервно усмехнувшись, она подняла тяжеленные чемоданы и поехала вниз на лифте, к ожидавшему ее такси.
Процесс развода был тяжёлым. Пётр не хотел её отпускать, но судя все же удовлетворил ее иск. Как и говорилось, она не получила ничего, кроме копеечных алиментов. Петин отец не мог открыто пойти против своего сына, хоть и было видно, что они на грани войны. Он предложил Марине помощь, ведь малыш его родной внук, но девушка отказалась – «сама справлюсь», ответила она.
Денег, которые Марина зарабатывала, не хватало на всё, чего она желала своему малышу. И девушка решила уйти с работы и открыть свое дело. Благодаря ценному опыту, полученному на работе в госкомпании, не дюжему уму, и, конечно же, помощи матери, которая словно обрела вторую молодость, заботясь о внуке, Марина смогла пробиться и ее бизнес стал расти. Она с головой ушла в заботу о ребенке и работу, поэтому через год если и вспоминала о Пете, то с лёгкой грустью, ведь у них было очень много счастливых моментов вместе…
Спустя пять лет, Марина сидела на террасе собственного особняка около моря и смотрела на сына, играющего с собакой на лужайке. Казалось, что она только молодеет с годами, и в кресле сидела сильная, уверенная в себе женщина. Тут завибрировал телефон – звонила охрана поселка, в котором находился ее особняк.
— Тут мужчина, Марина Алексеевна, говорит, что знает вас. Какой-то Петя… может его…
Дальше Марина уже не слышала. В голове гулко бил набат, накатило сильное волнение. Она ничего не слышала о Петре с самого развода. Он не выходил с ней на связь, хоть она и пыталась ему позвонить пару раз – мерзавец решил оставить себе ее фамильный чайный сервиз, который передавался в их семье уже шесть поколений.
— Пропустите. – прервала она охранника.
— Хорошо, Марина Алексеевна. Я направлю Володьку с ним, на всякий случай.
Ждать пришлось недолго, ее дом находился недалеко от въезда в поселок. Калитку она открыла заранее, и теперь сидела в кресле, крепко вцепившись в подлокотники, что аж пальцы побелели – все-таки он был самым дорогим для нее человеком когда-то. Калитка отворилась, и Марина поначалу решила, что это шутка. В неё вошёл лысеющий мужчина, на взгляд – далеко за 40. В волосах преобладала седина, походка неуверенная, а глаза бегают, словно выискивая что-то. Остановив взгляд на женщине в кресле, мужчина широко улыбнулся, и быстро пошел к Марине.
Он сразу начал быстро и сбивчиво говорить, Марине оставалось только слушать. Оказывается, в скором времени после развода, его отец не смог успокоиться и простить сына, ведь он полюбил Марину как дочь, и души не чаял во внуке, и выгнал Петю из квартиры, принадлежащей ему. Дав ему денег на первое время, он приказал ему убираться из города, так сильна была его обида, ведь он, судя по реакции сына на отцовство, перестал надеяться, что у него ещё будут внук или внучка. А Марине он не смог бы даже в глаза смотреть, так стыдно ему было за сына.
Вот Петя и перебивался случайными заработками, переезжая из города в город, ведь реального опыта у него не хватало – в фирме отца все знали, что он сын владельца, и работа ему давалась легко. Однажды он прочитал о Марине в газете – она пожертвовала крупную сумму в благотворительный фонд, и решил поехать к ней, попробовать наладить с ней отношения.
Высказав все это, он стоял и смотрел на нее, робко улыбаясь.
Марина целых десять секунд находилась в ступоре, переваривая услышанное. А потом… она не смеялась так, наверное, с… да никогда она так не смеялась. А Петя все стоял и робко улыбался. Охранник Володя никогда, сколько помнила Марина, не проявлял никаких эмоций – настоящий профессионал. Но даже на его губах незаметно мелькала улыбка и тут же пропадала.
— Да кому ты нужен, — отсмеявшись, серьёзно сказала Марина, — ни кола, ни двора. Ищи дуру, ага! – и, показав охраннику знак, отвернулась.
Ошарашенного Петю молча проводили, за ворота, а Марина смотрела на море, и в её глазах стояли слезы. Она грустила…
Ведь так замечательно было бы сидеть тут с её Петей, её прежнем Петей, около моря и наблюдать, как растет их сын, похожий на него как две капли воды.
А она к окошку подбежала и смотрела, как уходит человек, с которым они прожили 15 лет. Она думала, душа в душу. Но он перед уходом просветил: потому что удобно было. У Клавы квартира, готовит отменно, хозяйка прекрасная, в лепешку готова была ради него расшибиться.
Клава подумала, что надо бы открыть окно и крикнуть ему, чтобы он ее не бросал.
Она даже готова была на такое унижение, чтобы согласиться: пусть живет с ней, даже не бывая дома по несколько дней, проводя их с той, другой…
Это лучше, чем быть в 45 лет одной, брошенной. И уже раскрыла окно-то. Но тут взгляд случайно упал на портрет отца. Тот в военной форме, вскинув подбородок, гордо смотрел в объектив.
И Клава вдруг передумала. Стыдно ей стало. За свою слабость.
Она еще раз глянула, как ее симпатичный и элегантный муж в пальто садится в красивую машину вместе с вещами.
Пошла на кухню. Путь лежал мимо коридора. Там стояло трюмо, во весь рост. От бабушки еще досталось.
Оно высветило полную уставшую женщину с серыми волосами и потухшими глазами.
Клава знала, что не красавица. А тут еще здоровье стало не очень.
Зубы крошились. Денег на новые не хватало. Потому что мужу была нужна новая машина. И на работе он должен появляться в красивых и дорогих вещах.
— Что ж ты за бестолочь! Твой Паша одет, как актер. А у тебя только вытянутый свитер, юбка доисторическая, пара блузок. Стоптанные туфли и вместо сапог чуни. И пальто с воротником, которое даже моя бабушка не наденет. Меню с тебя требует, словно в ресторане. То ему стейк, то котлетки на пару, то блины с начинкой, то мясо по-французски. А не пошел ли бы он? Нельзя так за мужиком ходить, подруга! — говорила Клаве коллега Люся.
Та слушала, но поступала по-своему.
А потом муж сказал, что уходит. К 27-летней девице. С четырьмя детьми.
— Она молодая, — вздыхала потом Клава.
Однако коллега и по совместительству подруга справки навела. В соцсети залезла. Соседей поспрашивала. И выдала:
— Пробу негде на ней ставить! Еще тебя беспородной обозвал! Да ты из достойной семьи! А там дно! Ни дня не работала. Все дети от разных мужиков. Будучи на восьмом месяце не просыхала вообще. А потом вот такие своим отпрыскам на лечение собирают. Мать у нее пропойца. Так что про молодость лучше вообще молчи. Но говорят, мужчинам нравится. Своим легким поведением и еще кое-чем. Только семья на этом не строится. Не знаю. Учудил твой Пашка. Ты, главное, держись!
Клава держалась.
Ей от родителей досталась очень хорошая квартира, большая, в центре. И отец, словно чувствуя что-то, оформил все так, что Паша на ее метры прав никогда не имел.
И Клава решила одну комнату сдать. Чтобы с деньгами было полегче.
У них в районе несколько объектов строилось.
И заехал инженер. С бородкой такой, приятный, интеллигентный. По имени Вольдемар Всеволодович.
Он несколько раз внимательно смотрел на Клаву. А потом вдруг выдал:
— Давайте я вам вперед заплачу! Сходите, зубки себе сделайте. Такая дама красивая, а мучаетесь!
Клава вспыхнула. Ничего она не красивая. Но с зубами хотелось разобраться.
Он ей денег больше дал. Мол, отдадите потом, если что.
А потом к нему брат приехал. Клава таких не видела. Ахнула.
В канареечном пиджаке, фиолетовых брюках и с немыслимой прической.
Сказал, что зовут его Кира. Работает стилистом. Решил брата навестить.
И Клаву в оборот взял. Когда она постояльцев пирогами потчевала, предложил имидж сменить.
И знаете, сменил. Заблестели осветленные волосы, преобразил лицо макияж.
Рот ей в порядок привели. На работу она теперь пешком ходила. Все лишние килограммы ушли. Даже бегать по утрам в парке стала.
Симпатичная женщина с нежной улыбкой и ямочками на щеках. Словно бабочка выпорхнула из залежавшейся и неприметной куколки.
А однажды звонок раздался. Открывать жилец пошел.
И крикнул:
— Клавочка, там к тебе!
На пороге маялся экс-супруг. Только она его с трудом узнала.
Паша постарел за год, выглядел бледным, осунувшимся, растерянным. От былого лоска и следа не осталось. Рядом стояли сумки.
— Тебе чего? — спросила Клава.
Она помнила, как первое время пробовала мужу звонить. Но он не желал с ней разговаривать. А дальше и вовсе в черный список занес.
А теперь пришел.
— Какая ты стала… Увидел не узнал бы! — восхитился Паша.
На Клаву комплимент впечатления не произвел. Она помнила свои бессонные ночи, желание свести счеты с жизнью, бесконечные слезы, панику.
— Ой, Клава. Сколько я натерпелся. Гадина эта только деньги с меня доила. Дети поначалу нормальными казались. Но потом…. Невоспитанные, орут все время. Развивать она их не желает. Сидит вечно в телефоне. Не готовит. Накупить этих пельменей. Однажды лапшу заварила. Представляешь? Лапшу! Мне! Рубашки постирала вместе, они полиняли. Я себе за это время ни одной вещи не купил. Все на них тратил. Словно в сумасшедший дом попал. Клава… Я ж к тебе. С тобой так хорошо. Я тебя всегда вспоминаю. Давай с начала начнем, а? — умоляюще попросил он.
Но у нее ушах звучали его слова при уходе:
— Да кому ты нужна? Беззубая, бесплодная, беспородная Клава.
Клава еще раз посмотрела на бывшего.
И тут дверь открылась. На площадку выглянул обеспокоенный Вольдемар Всеволодович со словами:
— Клавочка! Помощь нужна? Вы, мужчина, по какому вопросу?
Паша взвился и проорал:
— А вы вообще кто?
— Это муж мой, Вольдемар. Не приходи сюда больше! — и Клава закрыла дверь перед носом Паши, который от удивления даже рот открыл.
Извинилась перед жильцом. Ну, что мужем назвала.
А тот вздохнул и выпалил:
— Видно, время объяснений пришло! Я ж люблю тебя, Клава! Как можно было бросить такую потрясающую женщину? Выходи за меня, а? По настоящему.
Он вдовцом был.
И Клава вышла. Через два месяца.
Муж ее розами заваливает. Дачу купили.
Женщина не видит, как иногда из-за угла за ними наблюдает бывший муж. Который со злости ругает себя последними словами, что однажды поддался соблазну и променял хорошего человека на пустышку. Оставшись в итоге не с чем.
А Клава и Вольдемар по улице ходят за ручки. Счастливые и влюбленные. И она ждет ребенка.
Мы — случайные попутчицы. И
едем ночным поездом в Москву. И уже познакомились, наговорились. Ведь бывает
так, что как-то сразу веришь случайному человеку и приоткрываешь ему дверцу
своей души, вот так и у нас с Даной случилось… Симпатичная женщина. Не сказать,
что красивая, но мне нравятся такие лица, — глубокий внимательный взгляд
темно-карих глаз, светлые волосы и постоянно меняющееся выражение лица, за которым
так любопытно наблюдать. Но вот уже легли спать… но не спим. Ну, ладно — мне… беспокойные
думки о предстоящем, но она-то чего? Вроде бы впереди у неё никаких проблем, едет
в гости к успешной подруге, чтобы просто походить по театрам, но вот… В одиночестве
сидит в нашем двухместном купе подо мною, и мне как-то неудобно от этого и даже
совестно, — бросила, мол, меня, а сама… И о чем думает? Спросить? Нет, не буду.
Может, как раз о том, о чём начала рассказывать, но махнула рукой и замолчала.
Да, наверное… и наверное, это я спугнула её наметившееся откровение нетактичным
вопросом. И всё же спущусь, спрошу.
— И почему не спим? –
взглянула на неё, поправляя сползшее одеяло.
И присела напротив,
отодвинула шторку окна, за которым замелькали пригородные огоньки очередной
станции с висящей над ними огромной луной.
— Ой, — встрепенулась она,
— луна-то какая!
— Да-а, огромная. Да еще
этот жёлтый ореол вокруг…
— А ты знаешь, что я –
богиня луны? – мило улыбнулась Дана: — Ну, не я, а только имя Дана или Данута…
— Так может, твоё имя
предполагает некую связь с этим таинственным ночным светилом, поэтому и не
спишь?
— Да нет. Просто мечется в
голове прошлая жизнь и всё думается, думается…
И замолчала… Нет, не стану
её торопить, а тоже «просто» скажу:
— Ничего удивительного. Я
тоже этим занимаюсь. И часто. Так что…
— Ну, ты часто, а со мной
такого почти не бывало… до некоторых пор. Всё идет… — и взглянула на медленно
проплывающие за окном огни перрона: — Всё вроде в моей жизни идет теперь
тихо-мирно, с мужем живём вполне счастливо, дети подрастают, учатся нормально,
так что печалиться вроде бы не о чем. — И кивнула на луну: — Ой, и впрямь!
Какая же не только огромная, но и красивая с этим ореолом! – И предложила:
— Может, на перрон выйдем?
Вышли. Стоянка поезда
пятнадцать минут, поэтому прошлись вдоль вагонов, зашли в вокзал, подошли к
буфету. Я купила плитку шоколада, а она обернулась ко мне:
— Может, взять к твоему
шоколаду вон ту маленькую бутылочку коньяка? Разопьём, — улыбнулась, — и тогда
сразу уснём.
Я пожала плечами, а она
уже протянула продавцу деньги.
И снова над шторкой за
окном потянулась темная полоса, в которую иногда краешком вплывала луна, а
потом неожиданно уплывала.
— Знаешь… — Дана помолчала,
посмотрела на меня: — Почему-то начинаю часто возвращаться в прошлое, хотя и
упрекаю себя: ну, зачем это делаешь, зачем ворошишь то, чему пора забыться,
истлеть? Но вот…
И моя «лунная богиня» в
огорчении хлопнула ладонями по краешку стола. Я же промолчала, по опыту зная,
что вослед за таким экспрессивным вопросом непременно последует откровение.
— Я встретила его в
девятнадцать лет. И вот так же, в поезде, когда ехала навестить маму… (Открыла
бутылочку, налила понемногу в бумажные стаканчики коньяка.) Да нет, не
влюбилась сразу, но было в Тольке нечто такое, что меня сразу подтолкнуло к
нему и даже… (Я развернула шоколадку, разломала на дольки, кивком предложи ей взять,
но вроде бы она не заметила моего жеста.) И не только подтолкнуло, а даже подчинило.
Потом-то и сама не раз думала: ну, почему, почему?.. Говоришь, судьба?.. А-а, шутишь. Ну, тогда…
тогда давай вначале выпьем за встречи, которые были и будут для нас
счастливыми. (Выпили по глотку.) А в то время я училась в медицинском
техникуме, жила в общежитии, деньги, которые мама давала, часто тратила на
разные кофточки-безделушки-украшения, поэтому зачастую за день съедала только
пару булочек да бутылку молока и была, что называется, кожа да кости, но вот… (Отпила
еще глоток.) Знаешь, как бывает на первых порах? Свидания, обещания,
комплименты… Да нет, я же тебе сказала, что была худющая и ни лица, ни фигуры,
а вот он… (Отломила от дольки маленький кусочек, бросила в рот.) До него-то у
меня ни-икого не было. А уже девятнадцать. А уже подруги замуж выходят. А я что
же? Так никому и не нужна?.. даже для просто так? (Улыбнулась.) Вот и внушила
себе: значит, я – никудышная. А тут – он, да еще с комплиментами… А с такими:
глаза, мол, у тебя красивые, руки ласковые, да и ножки – ничего. Ну, как было
не ответить на всё это, как не соблазниться на предложение переехать в его
однокомнатную квартиру? Вот и переехала… Нет, маме ничего не сказала, она о нём
— только потом, когда… Нет, о «потом» тебе еще рано, так что слушай дальше.
Ведь будешь?.. То-то же. Но пока давай-ка еще по глотку… из одноразовых. (Снова
улыбнулась, но печально.). И началась наша… как говорят, совместная жизнь. И
первая неделя была вроде как медовый месяц, — он уходил на работу, я – в
техникум, но к его возвращению всегда старалась приготовить что-либо
вкусненькое… простенькое, но вкусненькое, чтобы ему угодить. И ему это
нравилось. Нравилось и то, что стирала его рубашки, гладила, приводила в
порядок запущенную квартиру. В общем, его вполне устраивало то, как забочусь о
нём. (И Дана замолчала. Потом наклонила почти пустой стаканчик, протянула руку
к бутылочке… но нет, не притронулась к ней.) А на третью неделю наш «медовый
месяц» стал мне казаться… (И всё же налила в стаканчики коньяка.) В общем,
начал Толя на меня покрикивать… А потому, что из-за начавшейся практики в
больнице иногда не успевала что-либо ему приготовить. Да и вообще… (Взглянула в
тёмное окно, неожиданно широко улыбнулась.) Ой, смотри, снова луна в окошке! Никак
не хочет от поезда отставать. Правда, смотрит на нас только краешком глаза. (И
раздвинула шторки.) Но всё равно так таинственно освещает поле и вон те
березки! (Полюбовалась с минуту, задёрнула шторки.) Короче. Стала я замечать за
Толькой неприятное… А вот такое. Всё чаще стал приходить домой под хмельком,
каждый раз оправдываясь тем, что у какого-то приятеля был на дне рождения, а
когда понял, что перестаю верить в такие частые «дни рождения», то просто стал
приносить бутылки с пивом домой… а иногда и с водкой. (Глотнула коньяка.) Думаешь,
наверное, что я тоже не против выпить, да? (И почти рассмеялась.) Нет, не пью. Но
иногда вот так… понемногу… (И почему-то схватила обертку от шоколадки, смяла её
и, не найдя куда выбросить, сунула в пустой стакан от чая.) Да нет, пьяницей он
не был, а просто делал это слишком часто, а когда я пробовала упрекать, то
сначала помалкивал, а потом… и довольно скоро стал покрикивать. И делал это
грубо, с каким-то непонятным озлоблением, а однажды… (Дана встала, шагнула к
двери, постояла спиной ко мне, но резко обернулась.) А однажды бросил мне,
когда снова попыталась его упрекнуть: «Замухрышка! Лучше б помалкивала. И кому
ты нужна такая!» (Вскинула к лицу руки, застыла.) А что я? Когда, услышала в
первый раз, то, конечно, обиделась и даже разревелась, а потом… (Снова села,
откинулась к спинке сиденья.) Понимаешь в чём дело… Если бы я раньше мнила себя
привлекательной, то услышать такое было б неожиданностью, но ведь я никогда не
считала себя симпатичной, поэтому утёрла слезы и решила: а чего ты
обижаешься-то, разве не знала о себе такого раньше? Ну, да, замухрышка, и надо
жить с этим, а не обижаться… и даже радоваться, что нашелся человек, которому
ты нужна, поэтому забудь обиду и благодари своего Толю за то, что терпит
тебя… такую. (И Дана замолчала, прикрыла
глаза. Ждёт, о чем спрошу? Нет, не будет вопроса, пусть сама…) Вот и терпела,
когда в очередной раз слышала. И по-прежнему так же стирала, готовила, ходила в
магазин… А что он? Он всё так же, приходя с работы, выпивал пару бутылок пива,
ужинал, ложился на диван и-и всё… Да, согласна, мне тоже видеть всё это было
тошно, да еще с сознанием не сметь упрекать в том, что я для него – лишь
домработница, которую он поит-кормит… Да-да, однажды и такое услышала:
«Домработница ты неплохая, и я тебя неплохо за это пою-кормлю.» (Встала,
постояла, потом села, оперлась о столик, слегка наклонилась.) И как ты думаешь,
каково мне было вот так жить?.. Пожимаешь плечами. Тогда сама отвечу: а хреново
было жить. И настолько, что и теперь никак не выветрится то житьё-бытье… А вот как
закончилось. (И она разлила по стаканчикам оставшийся коньяк, но пить не стала.)
В тот… последний месяц нашей совместной жизни, он несколько раз поздно
возвращался, а когда спрашивала «почему?», отвечал, похихикивая, что, мол,
работы стало слишком много. Ну, много так много, бывает. А однажды пришла домой
раньше обычного, открыла дверь, вошла в коридор и услышала, что Толя говорит с
кем-то по телефону… нет, не говорит, а воркует, как со мной… когда-то. Ну,
постояла немного… ведь неудобно же подслушивать?.. потом вошла в комнату, а он…
Он даже и не попытался закончить разговор… А что ты так удивлённо смотришь? (Рассмеяласьь…
но наигранно, фальшиво.) Смотришь так же удивлённо, как я тогда… на него. И он
понял, о чем молча спрашиваю: «Чего вылупилась? – выкрикнул — Да, есть у меня
другая… другая и красивая, а ты… Ты пока живи у меня, я тебя не гоню. Живи и терпи,
раз никому не нужна, кроме меня.» (Встала, снова шагнула к двери, словно
пытаясь вырваться из нашего замкнутого пространства, пропитанного её рассказом,
но села.) И знаешь, на эти его слова во мне вдруг что-то вспыхнуло, и я
выкрикнула: «Нет! Я нужна, нужна! Себе нужна!» И это моё… было неожиданным для
меня! (Отвернулась от меня к окну, посмотрела в темноту ночи.) И когда поселилось
во мне такое, как долго таилось, вызревало, чтобы вот так вырваться? И теперь
не знаю ответа на эти вопросы… (Её тёмные глаза опять были передо мной.) А
тогда выбежала из квартиры, села на первый попавшийся автобус… и уж не помню как,
но оказалась у реки, на мосту. Помню, что вечерело, и вода была темная-тёмная! Да
еще туман наползал, холодно становилось, а я стояла, вцепившись в перила,
смотрела на эту почти черную воду и рыдала… Да нет, не было у меня мыслей о
том, чтобы прыгнуть туда, а вот возвращаться к Тольке не хотела… не могла!.. а
что делать не знала. (Снова раздвинула шторки, чуть ближе придвинулась к окну,
за которым луна смотрела на нас уже не «краешком глаза», а большим ярким шаром катилась
над полем, над темной полосой леса.) Нет, и всё же бывает она, — судьба. (Задернула
шторки, взглянула на меня и в её темно-карих глазах блеснул отраженный лунный
свет.) А вот почему так решила. Когда
стояла тогда вот так… рыдая и глядя на темную воду, то вдруг услышала:
«Девушка, может я могу чем-либо Вам помочь?» От неожиданности вздрогнула,
обернулась. Парень стоит. Стоит и смотрит тревожно. Потом достаёт носовой
платок, протягивает: «Кажется, — и чуть улыбается, — у Вас лицо… в капельках
росы.» В капельках росы. (Повторила и так светло, радостно улыбнулась, что и я…)
Ты знаешь, ведь бывает так, что с первого слова, взгляда веришь человеку, вот и
я тогда… из-за этих его слов как-то сразу доверилась ему: «Да, помогите. А то
не знаю, как отсюда к трассе выйти, к автобусу.» (Поезд остановился. За окном
вместо луны размыто засветились огни перрона и Дана кивнула на дверь.) Может
снова выйдем? (И вышли. Прошлись, остановились над клумбой, от которой исходил
тонкий пряный аромат каких-то невидимых нам цветов.) Какой аромат удивительный!
(Она глубоко вдохнула, закрыла глаза.) Не знаю, как у тебя, а у меня обоняние
сильное и часто доставляет столько неприятных минут!.. когда чем-либо… а вот
когда так, как сейчас! (Еже раз вдохнула.) И Антон знает об этом, поэтому и
дарит цветы… Ну да, он, мой муж, который тогда, на мосту… О нет, далеко не
сразу мы… В тот вечер я призналась ему, что идти мне некуда… Нет, не всё
рассказала, да он и не расспрашивал, а просто отвёл меня к матери и сказал:
«Принимай, мама, новую квартирантку.» И я стала у неё жить… Нет, что ты! Жила
квартиранткой, а с Антоном стали встречаться, ходить в кино… Да, потом всё же
рассказала ему о Тольке, и знаешь, он еще чаще стал говорить мне что-то
приятное о моей внешности, характере и даже привычках, а через полгода
предложил «руку и сердце», сказав при этом: «Только давай еще немного подождём,
хочу поднакопить денег и купить квартиру.» (И тут мы услышали объявление об
отправлении нашего поезда и, поспешая, направились к вагону.) Да, ты права, мой
Антон разумный человек, но вот что меня последнее время мучило, возвращая в то
самое прошлое, о котором я – тебе… (И снова сидим за столиком, но она пока молчит,
словно заново обдумывая то, что хочет сказать.) И мучило вот почему. (При
скупом свете купе показалось, что глаза её стали совсем чёрными.) Ни-икак не
находила ответа на вопросы, которые с некоторых пор стала себе задавать: ну
почему так обречённо подчинялась Толе, почему так безропотно принимала его
слова: ты некрасивая, ты глупая, тебя не будут любить, кому ты нужна такая…
Почему? Может, ответишь?.. Да, да, может и родители не так воспитали… ага,
слишком подавляли, было такое, а потом еще и Толя… Вот-вот, такое подавление с
их стороны и внушаемое от Тольки… (Она
грустно улыбнулась, но выпрямилась, стряхнула улыбку.) Но ведь всё же поняла тогда,
когда выкрикнула: я себе нужна, себе! И потому поняла… вернее, не столько
поняла, сколько почувствовала, что от всего этого могу стать безразличной не
только к себе, но и ко всему, а это значило… И мой Антон тоже увидел это во мне,
поэтому стал говорить совсем другие слова, нежели Толя. (Заглянула в стаканчики.)
Так давай — по последнему глотку за то, чтобы… (Чокнулась с моим.) Чтобы с нами
всегда был хотя бы один человек, который поверит в мои… в твои силы и поможет выбраться
из любой мучительной ситуации! Согласна?
— Да, конечно, моя лунная
богиня. (Допили коньяк, взяли по дольше шоколада.) Рассказанное тобой весьма
интересно и будит размышления, которые… А, впрочем, хватит размышлений, пора
спать. — Я встала, невольно взглянула в темноту окна: — Смотри! А луна-то стала
еще ярче!
— Ой, и впрямь! – И так
светло улыбнулась! — Только жаль, что уплывает от нас.
— Вправо уплывает, –
почему-то прозаично пояснила я: — А значит, наш поезд поворачивает налево. – Но
тут же спохватилась: — Ах, лунная моя Дана-Данута, не огорчайся! Будет для тебя
еще много лун таких же больших и ярких! А как же иначе… для богини луны?
P. S.
Через месяц она позвонила:
— Слушай… — и помолчала: –
Вот, смотрю на такую же луну, как тогда, в поезде, и вспоминаю, как мы с тобой…
И захотелось извиниться… А вот за что. Ты уж прости меня, что тогда вот так,
вдруг и выплеснула на тебя наболевшее… Да нет, не успокаивай, я знаю, как это бывает…
Кстати, а луна и сейчас висит прямо передо мной, и такая красиво-загадочная!..
Так вот, вроде бы и стараешься не переживать за чужие беды, но зачастую они так
входят в сердце, что потом… Согласна? Вот поэтому и прошу прощения, что
эгоистично обременила тебя своим… тем, что не давало покоя. А еще благодарю,
что, выслушала и вроде как освободила меня от того, что мешало жить.
И я, сообразив не обронить
неискренних слов, приняла её извинение, — значит оно ей необходимо! – ибо давно
поняла, что мы, люди, словно сообщающиеся сосуды, и если тот, кто рядом
переполняется, то просто необходимо подставить… принять от него то, что мешает жить.
И пусть ему от этого станет хотя бы немного легче. Да и не только ему, но и мне.
Королевство Фиор, пожалуй, мы переместимся в один из прекраснейших городов под именем Магнолия. Никто бы не подумал, что в этом прекрасном "раю", где много парков с зелёными газонами и прекрасными беседками, где можно лицезреть умопомрачительный закат. Где густой лес с многолетними деревьями, где чистый и свежий воздух, и много доброжелательных людей, что готовы помочь при любых невзгодах, и вправду, никто бы не подумал, что в этом "идеальном" по словам приезжих городе периодически происходит стихийное бедствие. Нет, вы не подумайте, землетрясения или ураганов, этот город не встречает просто, по Магнолоии периодически проносится очень громкое "БУХАЕМ!" и вторичный ему ор многочисленных магов. После чего в городе эвакуация для сохранения физического и психического состояния жителей города!
Но на сей день было совсем немного шума, что издавали хвостатые феи, несмотря на это, мирные жители обходили здание самой безбашенной гильдии Фиора - Хвост Феи. Переместимся в само здание, при входе нас доброжелательно встретят... Обломки мебели? А за обломками... Летающие люди? Хотя это же Хвост Феи, что от них ожидать? Вот именно, что угодно, не зря же этой гильдии достался титул самой безбашенной гильдии. Если миновать клубок из пыли и тел хвостатых, можно обойти все помещение взглядом. Вот за барной стойкой стоит милая девушка с пепельными волнистыми волосами и небесно голубыми глазами, что, мило улыбаясь, протирала стаканы до дыр, при этом хаотично уворачиваясь от обломков мебели, что летели в её сторону. Вот за дальним столом сидит миниатюрная девушка с короткими синими волосами и карими глазами, что были устремлены в небольшую книжку в её руках. Напротив девушки восседает длинноволосый брюнет с темными как ночь глазами и многочисленными пирсингами, что успевал как жевать вилки, так и защищать миниатюрную девушку. За колонной, рядом с клубком тел хвостатых, стояла девушка с миловидным личиком, но очень бледная. С синими как океан волосами и вторичными синими глазами, что в данный момент имели форму сердец. За очередным столом мы можем лицезреть молодую женщину в... купальнике? Что в обнимку с бочкой спиртным гадала на картах, на втором этаже восседает небольшая компания из трех молодых людей и миловидной девушки в очках и с веером в руках.
Один из парней с зелеными волосами, в красном пальто, тер свою шпагу, не забывая посматривать на дьяволицу.
Другой из громовержецев играл со своими куклами и время от времени бросал косые взгляды на коротко постриженную пепельную макушку, что с некой забавой помогала сестрице.
Ответы
АС
Алексей Старшинов
Есть такая притча в инете… «Обрадовала своего третьей беременностью… он насупился весь и велел выбирать… аборт, или развод… через 12 лет сынуля приходит, дарит мне огромную розу… говорит, весь день раздавал рекламки, чтоб заработать на цветок! Спасибо, Господи, что выбрала тебя- сынок…
Виктория Я.
женщина,если нужна мужчине,то и дети принимаются на «ура». Причём именно женщине с детьми проще найти мужчину,чем женщину мужчине с детьми. Мужчины легко принимают детей,если любят именно эту женщину. Уют им нужнее,так как именно женщина его лучше всего может создать.
Алекс Венцель
Дурак он, так ему при встрече и скажите. Только семья и дети единственная опора в жизни. У вас она точно будет, а он так и будет болтаться , как г..но в проруби никому ненужный. Очнётся только к старости. да поздно будет…
Тамара Сенчищева
Логика мужчины в «штанах».Житейская статистика:женщина,воспитывающая одна детей. мобилизирует все силы и с божьей помощью завершает.Вокруг неё кипит жизнь:сначала дети а потом внуки…Мама,бабушка—центр вселенной.
Alina Nn
а зачем быть кому-то нужной???что за пожертвования- жить ради детей, ради семьи, ради близких и т.д. А свою жизнь жить ?!?! Серафим Саровский сказал замечательную фразу «Спасайся сам и вокруг тебя спасутся тысячи»
Майя Петрова
Я вообще втихую ржала: пока мы с ним жили в браке — ко мне сватались 5 человек (он не знал), не успел он из семьи свалить — за мной стали ухаживать ещё 7… Его я в своё время тоже выбирала из 8 претендентов…
права народная мудрость: Что не делается, всё к лучшему
Майя Петрова
Да, ни разу о разводе не пожалела. И дети со мной остались…
МК
Мария Колендо
а я пожалела о разводе… только о том, что не развелась раньше!
Майя Петрова
Я раньше считала, что нельзя мужа из семьи выставлять- как же он без детей будет, я вот без них бы не смогла жить… А когда он сам ушёл — поняла, что дети ему на фиг не нужны — 2 неплохих сына, оба на отца похожие…
Майя Петрова
Дочки — тоже хорошо. Они бы в старости об отце заботились…
КШ
Константин Шекунов
Я не понял суть вопроса но по моему разве есть какая то разница есть у тебя дети или нет Дети неотъемлимая часть тебя , и если я решил связать свою судьбу с тобой , дети такая же часть тебя как и ты
МК
Мария Колендо
если человеку не нужны даже свои дети, как он может чужих полюбить, и способен ли он вообще любить?
СШ
Сергей Шолохов
Не позволяй себе… устать любить…
Когда никто тебя уже не любит…
Ты не сумеешь… прошлое забыть…
Но будущее… без любви погубишь…
Ищи добро… не уставай искать…
Иначе… зло тобою овладеет…
КС
Королева Синдэл
а ещё добавил — максимум на что ты можешь расчитывать — так это на дедушку какого-нибудь…. — тебе ж уже не 16 лет 
в итоге — у него баба старше него на 7 лет, а у меня парень моложе меня на 12 лет
Иван Васильев
Если у него нет детей,мне жаль этого человека. К концу жизни ему будет мучительно больно за бесцельно прожитую жизнь,тем более,если сказал и такую чушь-не нужен Вам такой дурак!
МК
Мария Колендо
две дочери, 19 и 16 лет. Старшая уже закончила колледж парикмахер -визажист и работает четвертый месяц в Китае. Младшая еще учится в колледже. Они меня радуют!
Люб Любавишна Любава
Мне тоже однажды сказали почти так, я ответила…… ты дурак взял меня с детьми, еще один найдется такой, но никогда я не буду одна…. с тех пор и живем вместе без выкидонов
Вера Соломенникова
мне много лет и я считаю что детям мы конечно нужны всегда,но часто они нас просто беспардонно используют но мы ведёмься потому что они самое дорогое в жизни матери
Natalja S
Дети вырастут, появятся внуки))) станем бабушками))) а они были козлами, а станут старыми козлами))) а с детьми даже с 4мя щамуж выходят))) и нечего нас пугать)))
ГА
Губей Арслангереев
КАМУ НИБУДЬ БУДЕШ НУЖНА,!!!!!!!!!!!= НА ЖЕНЩИН ВСЕГДА БУДЕТ СПРОС???????= КУДА МЫ БЕЗ ВАС ЭТО БУДЕТ СКУЧНО И ГРУСТНО И ОДИНОКА ::::::::ВЫ ЛУДЩАЯ ПОЛОВИ НО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА
Павел Шадский
Странный человек! Девушка даже с детьми остается девушкой и нормального человека не возникает проблем с детьми, то — есть любишь девушку, люби и ее детей!
Шельма Енот Вот!
и не только детям…чего на себе крест ставить? на свете достаточно нормальных парней однако…которым дети от любимой женщины не в тягость , а в радость…
ЮЕ
Юрий Ермолаев
Дети-существа неблагодарные.Женщин это устраивает.А вот отца детям не заменить.А мужчина может быть нужен Богу,еслт захочет.И будет молиться за детей…
Ли
Лидия
Если мужчина разлюбил женщину,то и дети ему не нужны,он будет нянчится с детьми той женщины,которую полюбил.А о своих вспомнит к старости
Лёля
Кому будешь нужна ты, тому и не помешают(а может и необходимы) твои детки… Больше веры в себя и самоуважения и всё хорошее СВЕРШИТЬСЯ !!!
Альберт Тепляков
Я снова философствую «про жизнь»…
С усмешкой вспоминая свою юность:
Во мне с годами зреет пофигизм,
Но люди называют это – мудрость?