Роман, который сделал Набокова мировым классиком и изменил представления о границах дозволенного в литературе.
комментарии: Полина Рыжова
О чём эта книга?
История жизни и роковой страсти Гумберта Гумберта — профессора литературы, сидящего в тюрьме за убийство, — рассказанная им самим. Гумберт женился на вдовствующей домохозяйке, увлёкшись её 12-летней дочкой Долорес, а после гибели супруги увёз падчерицу в автомобильное путешествие по Америке и сделал своей любовницей. Спустя несколько лет девочка сбежала от него с новым поклонником, заставив Гумберта мучиться сначала жаждой мести, а затем и чувством вины.
«Лолита» — самый популярный роман Набокова, принёсший своему автору деньги, славу и статус американского классика. Это и исследование психологии человека, одержимого манией, и концептуальное высказывание о силе искусства. Роман, изменивший представления о детской сексуальности и границах дозволенного в литературе. «Самая чистая, самая абстрактная и тщательно выстроенная моя книга, — говорил о ней Набоков. — Возможно, я несу ответственность за то, что люди, кажется, больше не называют своих дочерей Лолитами».
Когда она написана?
«Лолита» создавалась долго, а для высокопродуктивного писателя Набокова — даже очень долго: пять лет активной работы и почти десять лет обдумывания. Сюжет, напоминающий «Лолиту», впервые звучит у Набокова ещё во второй половине 1930-х годов — в фантазиях Щёголева, одного из персонажей «Дара»:
Эх, кабы у меня было времячко, я бы такой роман накатал… Из настоящей жизни. Вот представьте себе такую историю: старый пёс, — но ещё в соку, с огнём, с жаждой счастья, — знакомится с вдовицей, а у неё дочка, совсем ещё девочка, — знаете, когда ещё ничего не оформилось, а уже ходит так, что с ума сойти. Бледненькая, лёгонькая, под глазами синева, — и конечно, на старого хрыча не смотрит. Что делать? И вот, недолго думая, он, видите ли, на вдовице женится. Хорошо-с. Вот, зажили втроём. Тут можно без конца описывать — соблазн, вечную пыточку, зуд, безумную надежду. И в общем — просчёт. Время бежит-летит, он стареет, она расцветает, — и ни черта. Пройдёт, бывало, рядом, обожжёт презрительным взглядом. А? Чувствуете трагедию Достоевского?
В 1939 году Набоков возвращается к волнующей теме в рассказе «Волшебник»: его герой, 40-летний мужчина, женится на тяжело больной вдове ради её 12-летней дочери. Когда жена умирает, герой увозит девочку на отдых, рассчитывая, что сможет выдать сексуальные домогательства за игру — некое «волшебство». Однако при первой же попытке растления девочка начинает кричать, перепуганный герой выскакивает на улицу и гибнет под колёсами грузовика. Набоков рассказом остался недоволен и уничтожил его, однако один экземпляр, как выяснилось позже, всё же сохранился в архиве; уже после написания «Лолиты» Набоков смилостивился над «Волшебником» и разрешил его опубликовать.
В конце 1940-х годов «пульсация, которая никогда не прекращалась совсем, начала опять преследовать меня», пишет Набоков. В то время он уже жил в Америке, преподавал литературу в Корнеллском университете, а летом путешествовал с женой по стране: в хорошую погоду писатель ловил бабочек, а в плохую — корпел над «Лолитой». Работал преимущественно в машине и придорожных мотелях — подобно Гумберту Гумберту, Набоков проехал чуть ли не всю Америку. Писатель целенаправленно собирал ходовые фразочки из подростковых журналов, подслушивал школьниц в автобусах, записывал названия популярных песен, изучал научные исследования типа «Взгляды и интересы девочек до и после первой
менструации»
1
Бойд Б. Владимир Набоков. Американские годы. СПб.: Симпозиум, 2010. C. 252.
. В 1950 году раздираемый сомнениями Набоков намеревался сжечь недописанный роман в стоящей во дворе мусоросжигалке. Его остановила жена Вера, попросив не торопиться и всё тщательно
обдумать
2
Набоков В. Строгие суждения. М.: КоЛибри, 2018. C. 131.
. Роман, кардинально изменивший его судьбу, писатель впоследствии посвятил жене.
Как она написана?
На первый взгляд, «Лолита» — покаянная исповедь. В тюрьме, в ожидании судебного разбирательства, Гумберт Гумберт в подробностях рассказывает историю своей жизни. Он постоянно обращается к читателю, ища его симпатии (такой стиль изложения Михаил Бахтин называет «словом с оглядкой»). Набоковский рассказчик время от времени впадает в патетику, казалось бы абсолютно бесхитростную: «Читатель, прошу тебя! <…> Вообрази меня! Меня не будет, если ты меня не вообразишь; попробуй разглядеть во мне лань, дрожащую в чаще моего собственного беззакония…» Но на самом деле задача у Гумберта гораздо более изощрённая: им движут не столько угрызения совести, сколько литературные амбиции. Не зря он просит адвоката позаботиться о печати своей «Лолиты». Своим читателем Гумберт, профессор литературы, видит не присяжного, сурово качающего головой, не психиатра, беспристрастно делающего заметки на полях, а эстета и интеллектуала: «Ах, если бы я мог вообразить его в виде светлобородого эрудита, посасывающего розовыми губами
la pomme de sa canne
Круглый набалдашник трости. — Франц.
и упивающегося моим манускриптом!»
Манера изложения рассказчика (как, впрочем, и его психика) крайне нестабильна, Гумберт постоянно меняет стилевые регистры. Это особенно хорошо заметно по первой главе «Лолиты»: начав с выспренно-поэтического слога («Лолита, свет моей жизни, огонь моих чресел»), уже в третьем абзаце он переходит на разговорный язык («А предшественницы-то у неё были? Как же — были…»), а затем и вовсе обращается к сказочной стилистике: «В некотором княжестве у моря (почти как у
По)»
3
Аверин Б. В. О некоторых законах чтения романа «Лолита» // Набоков В. Лолита. СПб., 2005. C. 14–15.
. В русской версии «Лолиты» (а здесь мы рассматриваем именно перевод романа, выполненный самим Набоковым) эта эклектичность бросается в глаза сильнее, чем в английском оригинале: архаизмы вроде «чресла», «днесь» и «услада» здесь соседствуют с американизмами — «супермен», «брекфаст» и «оки-доки».
При этом за спиной рассказчика стоит ещё и сам автор «Лолиты», у которого есть собственное отношение к описанным событиям. В отличие от Гумберта Гумберта, он видит всю картину целиком, однако не торопится представить её читателю. Литературовед Брайан Бойд блестяще объяснил замкнутость набоковской прозы через сопоставление с шахматными задачами, придумыванием которых увлекался автор «Лолиты»: «Ни один другой писатель не дошёл до того, чтобы заявить, что подлинная драма — это столкновение не между героями, а между автором и читателями, подобно тому как подлинная драма шахматной задачи — борьба не между фигурами, а между составителем задачи и тем, кто её
решает»
4
Бойд Б. Владимир Набоков. Американские годы. СПб.: Симпозиум, 2010. C. 214.
.
Что на неё повлияло?
В процессе работы над «Лолитой» Набоков следил за историей реальной 11-летней девочки Салли Хорнер: педофил Фрэнк Ласалль похитил её и на протяжении двух лет возил по стране, выдавая за свою дочь. Салли смогла сбежать и позвонить сестре, её насильника арестовали и приговорили к 30 годам заключения. Скорее всего, именно эта история вдохновила Набокова на написание второй части «Лолиты», где Гумберт Гумберт возит падчерицу по штатам на
автомобиле
5
Вайнман С. Подлинная жизнь Лолиты. М.: Individuum, 2019.
. Упоминание о Салли есть в 33-й главе романа: «Я узнал в ней миссис Чатфильд. Она напала на меня с приторной улыбкой, вся горя злобным любопытством (не проделал ли я, например, с Долли того, что Франк Ласелль, пятидесятилетний механик, проделал с одиннадцатилетней Салли Горнер в 1948 году)». В архиве писателя сохранилась карточка с переписанным сообщением о смерти девочки — она погибла в аварии, не дожив до 16 лет. Немногим старше Салли Хорнер была и Лолита, когда умерла от родов.
Подмогой для написания «Лолиты» стала «Исповедь Виктора Х.», опубликованная как приложение к «Исследованию по психологии пола» основателя сексологии
Хэвлока Эллиса
Генри Хэвлок Эллис (1859–1936) — английский врач, основатель сексологии. Муж суфражистки и открытой лесбиянки Эдит Лис. В соавторстве с Джоном Эддингтоном Саймондсом выпустил исследование о гомосексуальности «Сексуальная инверсия» (1896), в котором гомосексуальность описывается как врождённое свойство, а не как заболевание, требующее лечения. Эллис — автор семитомного «Исследования по психологии пола» (1897–1928), в котором рассматривает различные сексуальные девиации, мастурбацию, аутоэротизм и т. д.
. В анонимной исповеди Виктор, дворянин родом с Украины, рассказывал о своих сексуальных практиках, в том числе с участием детей. Гумбертовские записки тоже даны в форме анонимной исповеди — «Исповеди Светлокожего Вдовца».
Исповедь Гумберта также иронично соотнесена с признаниями Ставрогина из романа Достоевского «Бесы», соблазнившего девочку Матрёшу, после чего та повесилась. А от Свидригайлова, растлителя из «Преступления и наказания», набоковский герой мог унаследовать уверенность, что порочные дети сами соблазняют его (в частности, перед самоубийством герою Достоевского чудится пятилетняя девочка, которая обводит его бесстыдным взглядом). С русской литературой, как видно из текста «Лолиты», Гумберт Гумберт хорошо знаком: «Внезапно, господа присяжные, я почуял, что сквозь самую эту гримасу, искажавшую мне рот, усмешечка из Достоевского брезжит как далёкая и ужасная заря». Правда, сам Набоков к Достоевскому относился скептически, считая его творчество «бесконечным копанием в душах людей с префрейдовскими комплексами».
Пожалуй, чаще всего в «Лолите» Набоков обращается к новелле Проспера Мериме «Кармен» (с Карменситой сравнивает Гумберт Гумберт свою Долорес) и стихотворению Эдгара По «Аннабель Ли» (так же зовут первую юношескую любовь набоковского рассказчика). Мелькают отсылки к Джеймсу Джойсу, — в частности, к «Поминкам по Финнегану» и «Портрету художника в юности», на который иронически намекает сам
Гумберт
6
Проффер К. Ключи к «Лолите». СПб.: Симпозиум, 2000.
. Косвенно главный герой «Лолиты» связан с образом Льюиса Кэрролла — Набоков, переводивший на русский язык «Алису в Стране чудес», сам указывал на эту связь, правда, от явных намёков на английского писателя «по странной щепетильности»
воздержался
7
Набоков В. Строгие суждения. М.: КоЛибри, 2018.
.
Вообще, в «Лолите» можно найти множество подтекстов, не зря Гумберт Гумберт (как, впрочем, и его создатель) — профессиональный литературовед. Однако Набоков на эту тему высказывался категорично: «Увы, я не из тех писателей, кто способен вознаградить хорошей добычей охотников, выискивающих литературные
влияния»
8
Набоков В. Строгие суждения. М.: КоЛибри, 2018. C. 183.
.
Как она была опубликована?
Бытует мнение, что Набоков специально выбрал тему запретной страсти взрослого к ребёнку, рассчитывая заработать на скандале. Однако, начиная писать «Лолиту», он сомневался, что её вообще получится опубликовать. Как оказалось, не зря — все американские издательства, в которые Набоков отправил «Лолиту», роман отвергли как порнографический. «Интересно то, что их отказ был основан не на обработке темы, а на самой теме, ибо в Америке было тогда целых три неприемлемых для издателя темы. Две других — это чёрно-белый брак, преисполненный безоблачного счастья, с кучей детей и внуков; и судьба абсолютного атеиста, который, после счастливой и полезной жизни умирает во сне в возрасте ста шести лет», — иронизировал Набоков. В конце концов писатель нашёл издательство во Франции, поначалу не подозревая, что оно специализируется на выпуске книг, для которых, по выражению режиссёра Билли Уайлдера, нужна только одна
рука
9
Нэрмор Дж. Кубрик. М.: Rosebud Publishing, 2018. C. 144.
. Издательство «Олимпия» печатало эротическую литературу на английском языке, среди основных её покупателей были американские солдаты, служившие в Европе. Главе издательства Морису Жиродиа «Лолита» чрезвычайно понравилась, — видимо, приняв рассказчика за автора, он выразил робкую надежду, что роман сможет изменить общественное мнение к «любви такого
рода»
10
Бойд Б. Владимир Набоков. Американские годы. СПб.: Симпозиум, 2010. C. 320.
. «Лолита» вышла в 1955 году в серии «Спутник пассажира» в двух частях. Расходилась вяло — для читателей эротических романов она была сложна и скучна. От забвения роман спас писатель
Грэм Грин
Грэм Грин (1904–1991) — английский писатель. Автор более двадцати романов, почти десятка пьес, нескольких сборников рассказов и книг о путешествиях. С 1941 по 1944 год служил в британской разведке в Сьерра-Леоне и Португалии. Побывал во многих горячих точках в качестве репортёра. Выступил в защиту Синявского и Даниэля (из-за чего больше десяти лет его романы не печатались в СССР). Последние годы, как и Набоков, жил в Швейцарии.
— в рождественском выпуске The Sunday Times он назвал «Лолиту» одной из трёх лучших книг года. На эту оценку тут же отреагировал Джон Гордон из Sunday Express: «Без сомнения, это самая грязная книга, какую я когда-либо читал». За «Лолиту» вступился книжный обозреватель Харви Брейт… Началась журнальная перебранка, и продажи «Лолиты» поползли вверх.
После скандала в Европе роман захотели публиковать в Америке. Опасаясь судебного иска, издатели из G. P. Putnam’s Sons тщательно очищали «Лолиту» от порнографической славы: публиковали невинные отрывки из романа, хвалебные отзывы авторитетных критиков, подчёркивали, что Набоков — серьёзный писатель, преподающий в университете. На обложке американского издания не было никаких маленьких девочек, кроме того, роман был снабжен элегантным послесловием, в котором Набоков объяснял, почему «Лолита» не порнография. План сработал: первое американское издание, вышедшее в августе 1958 года, продалось трёхмиллионным тиражом и запрещено не было.
В СССР книга, разумеется, не издавалась до перестройки. В переводе, выполненном самим Набоковым, «Лолиту» напечатали только в 1989 году в издательстве «Известия». Впрочем, на протяжении нескольких десятилетий роман активно читался в самиздате. Уже в 1969 году в Ленинграде ночь с «Лолитой» стоила шесть рублей без разрешения на копирование, с разрешением —
десять
11
Империя N. Набоков и наследники. Сборник статей / Под ред. Ю. Левинга и Е. Сошкина. М.: НЛО, 2006. C. 126.
.
The Olympia Press. Париж, 1955 год (первое издание романа)
Wahlstrom Widstrand. Стокгольм, 1957 год
Putnam. Нью-Йорк, 1958 год (первое издание романа в Америке)
GR Gerolymbos. Афины, 1961 год
Phaedra Publishers. Нью-Йорк, 1967 год (первое издание «Лолиты» на русском языке)
Mondadori (Gli Oscar). Милан, 1970 год
Transworld (Corgi Books). Лондон, 1973 год
Altin-Kitaplar. Турция, 1974 год
Abril Cultural. Сан-Паулу, 1981 год
Teorema. Лиссабон, 1987 год
«Известия». Москва, 1989 год (первое издание в СССР)
«Прометей». Москва, 1990 год
MOKA. Минск, 1991 год
«АНС-принт». Москва, 1991 год
Как её приняли?
Незадолго до публикации романа в Америке Владимир и Вера Набоковы начали вести дневник, на обложке которого впоследствии появилась надпись «Ураган Лолита». История литературы знает мало примеров настолько сильного и широкого резонанса. Роман запрещали во Франции (дважды), Англии, Бельгии, Аргентине, Новой Зеландии, Бирме, ЮАР. «Моей бедной Лолите приходится нелегко. Самое обидное, что если бы я сделал её мальчиком, или коровой, или велосипедом, обыватели, скорее всего, и ухом бы не повели», — жаловался Набоков в письме Грэму Грину. Самая распространённая претензия к роману заключалась в том, что Набоков эстетизирует и чуть ли не оправдывает педофилию, тем самым подвергая детей опасности. Критик Орвил Прескотт писал в The New York Times, что если «Лолита» и новость в мире литературы, то новость очень плохая: «Это отвратительная… высоколобая
порнография»
12
Бойд Б. Владимир Набоков. Американские годы. СПб.: Симпозиум, 2010. C. 439.
.
Но положительных отзывов всё же было больше. В защиту книги выступил писатель
Виктор Притчетт
Виктор Соден Притчетт (1900–1997) — английский писатель и литературный критик. Писал для The Christian Science Monitor и The New Statesman (позже стал литературный редактором журнала). Во время войны работал для Би-би-си. Преподавал в Принстонском, Калифорнийском, Колумбийском университетах. Автор романов, сборников рассказов и эссе, в том числе биографий Тургенева и Чехова. В 1975 году за заслуги перед литературой получил титул рыцаря-бакалавра, в 1993 году — орден кавалеров Почёта.
: «Трудно отыскать книгу, менее способную привлечь читателя с неустойчивым воображением. Нет сомнения, что развращённые будут подавлены той силой, с которой автор вторгается в их нездоровые помыслы». В похожем духе высказалась обозревательница The New York Times Элизабет Джейнуэй: «Мало найдётся книг, где прямое и непосредственное отображение похоти столь очевидно служит противоядием её беспокойному пламени». Поэт
Джон Холландер
Джон Холландер (1929–2013) — американский поэт и литературный критик. Работал в журналах Partisan Review и Harper’s Magazine. Автор исследования «Rhyme’s Reason: A Guide to English Verse» и книг стихов. На стихи Холландера написана песня группы Eagles «No More Walks in the Wood» (2007).
отметил, что «Лолита» едва ли не самая смешная книга, которую он читал: в ней «пародийный характер носит всё, за исключением лежащей в основе сюжета любовной истории, каковой дано стать пародией лишь на самоё себя». А вот
Фредерику Дюпи
Фредерик Уилкокс Дюпи (1904–1979) — американский критик и эссеист. Писал для Partisan Review и The New York Review of Books. Преподавал литературу в Колумбийском университете. Дюпи был марксистом, в середине 1930-х годов одним из организаторов Коммунистической партии в Нью-Йорке, а также редактором марксистского журнала The New Masses. Умер от наркотической передозировки.
книга показалось не только смешной, но и зловещей: «Лолита» — наполовину шедевр комического гротеска, наполовину — непролазная лесная чащоба, откуда доносится волчий вой. Вой реального волка, тоскующего по настоящей Красной Шапочке».
Keystone/Getty Images
Что было дальше?
«Лолита» около года продержалась в списке бестселлеров (периодически соперничая с романом другого русского писателя — «Доктором Живаго») и разошлась по всему миру (только в одной Индии её издали на языках бенгали, ассам, малаялам, ория и гуджарати). В газетах шутили, что Лолите пора подвинуть Дядю Сэма и стать новой эмблемой
Америки
13
Бойд Б. Владимир Набоков. Американские годы. СПб.: Симпозиум, 2010. C. 482.
. Издание книги не только принесло Набокову состояние, но и помогло популяризовать все остальные его произведения. Писатель в письме сестре с некоторым сожалением заключал: «Невероятный успех — но всё это должно было случиться 30 лет назад».
Романом тут же заинтересовались в Голливуде — продюсер Джеймс Харрис и режиссёр Стэнли Кубрик
купили права
Когда Набоков узнал о том, что права на фильм куплены Харрисом и Кубриком, он, по его словам, вспомнил сон, который приснился ему ещё в 1916 году после смерти дяди Василия Рукавишникова: «дядя Вася» пообещал Набокову, что вернётся к нему как «Харри и Кувыркин» (во сне эти имена принадлежали цирковым клоунам). Харрис и Кубрик, по сути, вернули Набокову то состояние, которое он в юности получил от дяди Рукавишникова и которое отняло у него революция.
на экранизацию и заказали Набокову сценарий (150 тысяч долларов за права, 100 тысяч за сценарий и 15 % от прибыли в прокате). Фильм Кубрика с Джеймсом Мейсоном и Сью Лайон в главных ролях, вышедший в 1962 году, значительно помог превращению сложноустроенного набоковского романа в явление массовой культуры с большим коммерческим потенциалом. Образ Лолиты зажил собственной жизнью: этот бренд на протяжении XX века эксплуатировали музыканты, рестораторы, производители серёг, штор, секс-игрушек, текилы — появился даже одноимённый сорт баклажана. Набоков с ужасом
вспоминал
14
Бойд Б. Владимир Набоков. Американские годы. СПб.: Симпозиум, 2010. C. 449.
, как однажды на Хеллоуин в дверь к нему постучалась маленькая девочка, наряженная Лолитой — родители завязали её волосы в кокетливый хвостик, вручили теннисную ракетку и плакат с надписью «Л-О-Л-И-Т-А». Набоковский бестселлер породил множество подражаний и пародий. Умберто Эко, к примеру, написал рассказ «Нонита» («Granita»), в котором Гумберт Гумберт испытывает влечение не к нимфеткам, а к пожилым женщинам: «Нонита. Цвет юности моей, тоска ночей. Я никогда не увижу тебя. Нонита. Но-ни-та. Три слога как сотканное из нежности отрицание: Но. Ни. Та. Нонита, да пребудет память о тебе вечно со мной, пока не станет твой образ тьмой, а покоем твоим — гробница».
В 1997 году Эдриан Лайн снял ещё одну экранизацию «Лолиты», с Джереми Айронсом в роли Гумберта Гумберта. Если кубриковский фильм можно назвать целомудренной нуарной комедией, то версия Лайна, режиссёра «9 ½ недель», скорее напоминает софткор с элементами драмы. Вообще, в 1990-е тема сексуальных девочек-подростков присутствовала во множестве фильмов: от «Леона» Люка Бессона до «Красоты по-американски» Сэма Мендеса. Сексуализация подросткового образа царила в поп-культуре: танцы в школьной форме в клипе Бритни Спирс «…Baby One More Time», фотосессия Анны Курниковой в кровати для Sports Illustrated (нимфетка Набокова, как известно, тоже занималась теннисом). В Америке «Лолита» до сих пор остаётся предметом цитирования — отсылками к роману пронизан, к примеру, альбом американской певицы Ланы Дель Рей «Born to Die», вышедший в 2012 году. Набоков — любимый писатель певицы: она даже вытатуировала его фамилию на руке.
Лолита, Лолита, Лолита, Лолита, Лолита, Лолита, Лолита, Лолита. Повторяй это имя, наборщик, пока не кончится страница
Владимир Набоков
Особая судьба ждала «Лолиту» в азиатской культуре. В Японии набоковский роман получил известность в 1970-е годы, благодаря псевдонаучному психологическому исследованию «The Lolita Complex»
Расселла Трейнера
Расселл Реймонд Трейнер (1921–1992) — американский писатель. Служил на Филиппинах во время Второй мировой войны. В 1959 году был арестован из-за попытки обналичить поддельный чек. В тюрьме начал писать романы «для взрослых». В 1966 году основал собственное издательство. Самая известная книга Трейнера «The Lolita Complex» (1966) была заявлена как психологическое исследование, однако в действительности у Трейнера не было никаких научных компетенций в этой области. В 1970-е годы книга стала популярной в Японии и положила начало культуре лоликон.
. Влечение взрослых мужчин к маленьким девочкам в Японии получило название лоликон — на эту тему начали активно выпускаться эротические аниме и манга. В 1990-е именем Лолиты окрестили субкультуру, сочетающую стиль викторианской Англии и рококо с японской эстетикой
кавайи
Милый, прелестный, хорошенький. — Яп.
.
На родину Набокова «Лолита» пришла уже признанной классикой. Несмотря на, казалось бы, чуждые культурные реалии, она быстро освоилась в отечественном каноне — во многом благодаря тому, что книга была переведена лично Набоковым и расценивалась как явление не только американской, но и русской культуры. Тема «Лолиты» звучит в «Священной книге оборотня» Виктора Пелевина, «Палисандрии» Саши Соколова (этакая «Лолита» наоборот), «Русской красавице» Виктора Ерофеева, повести Людмилы Петрушевской «Свой круг». Скандальный роман использовала и русская массовая культура — вспомнить хотя бы клип певицы Алсу на песню «Зимний сон», в котором юной девушке, читающей Набокова, пригрезился роман со взрослым другом своей матери.
На западное восприятие романа сегодня существенно влияет феминистский дискурс и неприятие любого насилия по отношению к ребёнку, ставшее в последние годы общественной нормой: Гумберту не так-то просто загипнотизировать читателя, хорошо знакомого с понятиями виктимблейминга или объективации. Вместе со степенью осведомлённости общества о педофилии изменилось и отношение к демонстрации детской привлекательности: сексуализация девочек-подростков в медиа получила название «эффект Лолиты», этому феномену и его негативным последствиям посвящено исследование Минакши Джиджи Дарем «The Lolita Effect: The Media Sexualization of Young Girls and What We Can Do About It» (2008). Для современных интерпретаторов романа становится важным вернуть Долорес Гейз свой голос, превратить её из объекта гумбертовской страсти в самостоятельного персонажа. Канадская поэтесса Ким Морисси выпустила сборник стихотворений, написанных от лица набоковской героини, — «Poems for Men who Dream of Lolita» (1992). Итальянская писательница Пиа Пера написала роман
«Lo’s Diary»
В 1998 году сын Набокова Дмитрий обвинил писательницу в плагиате и подал в суд. Дело было закрыто по примирению сторон. Истец получил половину авторских отчислений, которые обязался пожертвовать ПЕН-клубу, а также выступил автором предисловия американского и британского изданий «Lo’s Diary».
(1995), где право рассказчика также отдано Долорес. В книге Азар Нафиси «Reading Lolita in Tehran: A Memoir in Books» (2003) история «Лолиты» сравнивается с ситуацией в Иране после Исламской революции: так же как Гумберт делает из девочки Долли «мою Лолиту», так и тоталитарное государство делает живых людей частью навязчивой несбыточной утопии.
На пересмотр отношения к «Лолите» в России — уже с иных идеологических позиций — мог бы повлиять усилившийся в последние годы дискурс «традиционных ценностей», однако прозвучавшее ещё в 2011 году заявление протоиерея Всеволода Чаплина о необходимости проверить «Лолиту» на предмет пропаганды педофилии остаётся, по счастью, единичным эксцессом.
Как возникло слово «нимфетка»?
Слово «нимфетка» существовало и до Набокова, только обозначало оно не сексуально привлекательную девочку, а просто маленькую нимфу. Впервые его использовал Майкл Дрейтон в поэме «Поли-Альбион» ещё в 1612 году. Набоковский Гумберт Гумберт вносит в этот термин новый смысл: «В возрастных пределах между девятью и четырнадцатью годами встречаются девочки, которые для некоторых очарованных странников, вдвое или во много раз старше них, обнаруживают истинную свою сущность — сущность не человеческую, а нимфическую (т. е. демонскую); и этих маленьких избранниц я предлагаю именовать так: нимфетки». Слово, как предсказал в предисловии вымышленный издатель «Лолиты» Джон Рэй, действительно вошло в широкий обиход, попало «в словари и газеты».
Гумберт Гумберт, упоминая «очарованных странников», намекает не на повесть Лескова, а на сюжет из древнегреческой мифологии: одинокие путники, встречая прекрасных нимф, влюблялись в них, а затем расплачивались за это немотой или безумием. Вообще, нимфы часто доставляли неприятности мужчинам: красавца Гиласа, отправившегося за водой, они похитили для сексуальных утех, Дафниса, сына Гермеса, — ослепили в наказание за неверность, а Гермафродита — превратили в двуполое существо. Сравнивая девочек-подростков с нимфами, Гумберт не только указывает на их опасность (влечение к ним может обернуться если не безумием, то по крайней мере тюрьмой), но ещё и выставляет себя невинной жертвой их сладострастия и коварства. Отель, где Лолита становится любовницей Гумберта Гумберта (девочка якобы соблазняет его), называется «Привал зачарованных охотников», в его ресторане висят фрески, изображающие охотников и дриад. Лесную нимфу играет Лолита в пьесе Клэра Куильти, драматурга, который похищает девочку у Гумберта Гумберта.
Для энтомолога Набокова, вероятно, имело значение ещё одно значение слова «нимфа» — в биологии так называется стадия развития некоторых насекомых, например кузнечиков или стрекоз, не достигших ещё половой зрелости. Нимфа мала, но, в отличие от личинок, своей формой уже напоминает взрослую особь.
Как правильно произносится имя Лолиты?
Лолита — уменьшительная форма испанского имени Долорес, от испанского dolor — боль, скорбь (значение этого имени не раз обыгрывает Гумберт Гумберт в своих высокопарных строчках: «Как больно, Долорес», «Моя боль, моя Долли!»). Как следует из его рассказа, родители Лолиты дали девочке испанское имя, потому что зачали её во время медового месяца в Мексике.
Соответственно, произносить имя набоковской героини следует не на американский манер («Лоу-ли-ита»), а на испанский. Набоков писал, что именно испанцы произносят имя Лолиты с «нужной интонацией лукавой игривости и
нежности»
15
Набоков В. Строгие суждения. М.: КоЛибри, 2018. C. 38.
. Указание на испанское произношение встречается в знаменитом зачине романа: «Лолита, свет моей жизни, огонь моих чресел. Грех мой, душа моя. Ло-ли-та: кончик языка совершает путь в три шажка вниз по нёбу, чтобы на третьем толкнуться о зубы. Ло. Ли. Та». При произнесении английского t язык толкается не о зубы, а о верхние альвеолы. А вот в испанском языке используется зубной t. Как, собственно, и в русском.
Почему Гумберта Гумберта так странно зовут?
Имя набоковского рассказчика не настоящее. Доктор философии Джон Рэй, вымышленный издатель исповеди Гумберта, указывает на это в предисловии: «Причудливый псевдоним их автора — его собственное измышление; и само собой разумеется, что эта маска — сквозь которую как будто горят два гипнотических глаза — должна была остаться на месте согласно желанию её носителя». О своём псевдониме рассуждает в конце романа и сам Гумберт: «В моих заметках есть и «Отто Отто», и
«Месмер Месмер»
Указание на немецкого врача Фридриха Месмера, автора псевдонаучной теории животного магнетизма, оказавшей влияние на медицину в конце XVIII и начале XIX века. Согласно этой теории, тела живых существ обладают магнетизмом и благодаря этому способны устанавливать друг с другом телепатическую связь. Месмера считают отцом гипноза: чудодейственный эффект на пациентов производили вовсе не магниты, а сила внушения врача.
, и «Герман Герман»… но почему-то мне кажется, что мною выбранное имя всего лучше выражает требуемую гнусность». Набоков, по его словам, решал ту же задачу: он хотел сделать звучание имени главного героя как можно более зловещим, противным и при этом сохранить «царственную
вибрацию»
16
Набоков В. Строгие суждения. М.: КоЛибри, 2018. C. 39.
(имя Гумберт носили многие представители Савойской династии, в том числе второй и четвёртый короли Италии). Кстати, Гумбертом (Humbert the Huntsman) звали охотника в комиксах, сопровождавших выход диснеевского мультфильма «Белоснежка и семь гномов» 1937 года: по приказу Злой королевы он должен был убить в лесу Белоснежку и вырезать ей сердце, но, сжалившись над бедной девочкой, позволил ей сбежать. В набоковском романе тема охотника повторяется постоянно, а отсылка к братьям Гримм присутствует в зашифрованной подписи, оставленной Куильти в регистрационной книге: «Фратер Гримм, Океан, Келькепар» (на улице Гримма, как выяснит Гумберт позже, и живёт Куильти).
Удвоение имени Гумберта может указывать на типичность героя (тавтонимы встречаются в биологической номенклатуре, когда названия рода и вида совпадают: например, Vulpes vulpes — лисица обыкновенная), а может и на его двуличие, символическое раздваивание в тексте на автора и героя, Гумберта пишущего и Гумберта описываемого. Вообще, на протяжении романа имя рассказчика постоянно мутирует: Гумберт Грозный, Гумберт Кроткий, Хумберт Хриплый, Гумберт Смиренный, Гумберт Густопсовый, Гумберт Выворотень, Гумберт Мурлыка, Гумберт Смелый, Мясник Гумберт, Сумрачный Гумберт, Гум, Гумочка и т. д. Рассказчик, играя своим именем, будто надевает разные маски — истинное лицо автора «Исповеди Светлокожего Вдовца» мы так и не увидим.
Почему Гумберту Гумберту нельзя доверять?
Гумберт Гумберт — типичный «ненадёжный рассказчик»: он видоизменяет описываемую реальность в своих интересах и тем самым вводит читателя в заблуждение. Чудовищную историю о похищении и растлении маленькой девочки он умудряется превратить в гимн неразделённой любви, а себя представить не обычным первертом и насильником, но тонко чувствующим поэтом-трагиком. Гумберт методично предъявляет аргументы, призванные расположить к нему читателя: во-первых, причина его нездорового влечения — детская травма (любовь к Аннабель Ли), во-вторых, Лолита сама соблазнила его (и она к тому моменту даже не была девственницей), в-третьих, в другие времена и в других культурах его поведение не считалось бы таким уж предосудительным. Рассказчик не только защищается, но и сам время от времени строго судит себя, тем самым перехватывая инициативу у читателя и опять же вызывая у него симпатию. Но главный инструмент Гумберта даже не рациональная аргументация или риторические приёмы, а гипнотизирующий язык: он воспевает нимфеток и нимфолепсию с такой любовью, как будто речь идёт не о похоти, а об искусстве: «Нежная мечтательная область, по которой я брёл, была наследием поэтов, а не притоном разбойников». Литературный критик Лайонел Триллинг, подпавший под очарование набоковского рассказчика, писал, что у него никак не получается проникнуться возмущением: «Гумберт более чем готов признать себя чудовищем, но мы обнаруживаем, что соглашаемся с ним всё в меньшей и меньшей
степени»
17
Бойд Б. Владимир Набоков. Американские годы. СПб.: Симпозиум, 2010. C. 277.
.
Однако если не поддаваться гипнозу, можно обнаружить, что Гумберт Гумберт прежде всего жестокий манипулятор, воспринимающий окружающих как ресурс для собственного удовлетворения. Он берёт замуж Валерию, первую жену, только ради того, чтобы дать выход накопившейся сексуальной энергии («Брачная ночь выдалась довольно забавная, и моими стараньями дура моя к утру была в истерике»), а когда Валерия бросает его, упивается фантазиями о её избиении; со второй женой, Шарлоттой, Гумберт живёт в надежде насладиться малолетней падчерицей — и всерьёз размышляет о том, чтобы убить жену, но по счастливому для него совпадению Шарлотту сбивает автомобиль. Лолиту он берёт в сексуальное рабство, заставляя трижды в день (!) исполнять «основные свои обязанности». Он мечтает, что когда-нибудь она родит ему для любовных утех дочку, Лолиту Вторую, а может быть, сил его хватит и на внучку, Лолиту Третью. Совесть просыпается в нём только постфактум, когда Лолита для него уже потеряна.
Ничего нет консервативнее ребёнка, особливо девочки, будь она самой что ни на есть баснословной, русой, розовато-рыжей нимфеткой в золотой дымке октябрьского вертограда
Владимир Набоков
Чтобы сбить читателя с толку, набоковскому рассказчику не нужно ничего утаивать, достаточно правильно расставлять акценты. К примеру: Гумберт сообщает о традиции в каждом новом городе подъезжать на автомобиле к школе и наблюдать за девочками. Сидящая же рядом Лолита должна в это время «ласкать» его. Эту чудовищную подробность он даёт впроброс, зато сосредотачивается на том, что Лолита отказывается делать приятное своему отчиму — увы, неблагодарная падчерица не испытывает сочувствия «к маленьким чужим прихотям». «Одно из чудес этой книги, — пишет литературовед Брайан Бойд, — состоит в том, что, предъявляя нам столь убийственные факты, она также развязывает Гумберту руки, позволяя ему переманивать на свою сторону невнимательных читателей — пока Набоков не открывает им глаза на то, что они, поддавшись влиянию Гумберта, обратились в его
соучастников»
18
Бойд Б. Владимир Набоков. Американские годы. СПб.: Симпозиум, 2010. C. 278.
.
Влюбляется ли Гумберт в конце романа в Лолиту по-настоящему? Возможно, да. А возможно, это просто чрезмерная чувствительность на фоне ностальгии. Прозревает ли герой? Возможно, так и есть. А возможно, одна мания, страсть к Лолите, всего лишь уступает место другой мании, мести Клэру Куильти. Вообще, вся книга о любви к нимфетке может быть лишь отвлечением внимания от гораздо более тяжкого преступления, которое совершил Гумберт, —
убийства
19
Бойд Б. Владимир Набоков. Американские годы. СПб.: Симпозиум, 2010. C. 275.
.
Доверять герою не стоит уже на уровне фабулы. Есть версия, что убийство Куильти герой просто выдумал — финальная сцена выглядит чересчур фантасмагорично, а указанные Гумбертом даты никак не сходятся. Рассказчик заявляет, что написал «Лолиту» в тюрьме всего за 56 дней, но если отсчитать восемь недель с даты его смерти (16 ноября 1952 года), то получится 21 сентября: в это время, как видно из романа, он был ещё на свободе и искал Лолиту. Это несоответствие позволяет предположить, что встречу с повзрослевшей падчерицей, как и сцену убийства, а возможно, и тюремное заключение Гумберт Гумберт просто выдумал для большего драматизма. «Защищает» реальность всего случившегося только предисловие Джона Рэя (чей родственник, по его утверждению, был адвокатом Гумберта), но и к самому издателю есть вопросы — не он ли сочинил «Исповедь Светлокожего Вдовца»?
Набоков отзывался о Гумберте вполне однозначно: «пустой и жестокий негодяй, которому удаётся казаться
«трогательным»
20
Набоков В. Строгие суждения. М.: КоЛибри, 2018. C. 119.
. Говоря об источниках вдохновения для романа, писатель любил упоминать некую газетную статью об «обезьяне в парижском зоопарке, которая, после многих недель улещиванья со стороны какого-то учёного, набросала углём первый рисунок, когда-либо исполненный животным: набросок изображал решётку клетки, в которой бедный зверь был заключён». По сути, Гумберт Гумберт и есть та самая рисующая обезьяна. Обещая открыть читателю чарующий мир нимфолепсии, он лишь предлагает разделить с ним смрадную каморку собственной мании.
Лолита — коварная обольстительница или невинная жертва?
Чтобы ответить на этот вопрос, нужно отделить Лолиту Гумберта от Лолиты Набокова.
Первая — порочная нимфетка, «бессмертный демон во образе маленькой девочки», древняя Лилит. В сборнике еврейских преданий «Алфавит Бен-Сиры» Лилит упоминается как первая жена Адама. Так же как и Адам, она была сотворена из «праха земного» (а не как Ева — из ребра мужа), а потому отличалась большим своеволием: отказавшись совокупляться с мужем в подчинённом положении, Лилит сбежала. Тогда Бог послал к ней ангелов, предложивших ей выбор: или она возвращается к мужу, или ежедневно будет умирать по сто её детей-демонов. Лилит выбрала второе и к тому же поклялась сама убивать человеческих младенцев (кроме тех, у кого есть амулеты с именами прилетевших к ней ангелов). Интересно, как история сказочной Лилит рифмуется с историей Лолиты: набоковская героиня так же своевольно сбегает от Гумберта, отказывается возвращаться к нему, несмотря на все его уговоры, и разрешается мёртвым ребёнком. Хотя, скорее всего, Гумберт подразумевает образ Лилит в каббалистической традиции: в отличие от предания из «Алфавита Бен-Сиры», где Лилит выглядит практически протофеминисткой, в
«Зоаре»
Главная книга каббалистического учения. Получила известность в XIII веке благодаря сефардскому раввину Моше де Леону.
первая жена Адама — вероломная соблазнительница спящих мужчин. Кстати, Лолита «соблазняет» Гумберта как раз тогда, когда он делает вид, что спит («Услышав её первый утренний зевок, я изобразил спящего, красивым профилем обращённого к ней»).
Гумберт как выдающийся специалист по виктимблеймингу обвиняет в растлении саму Лолиту, и многие впечатлительные читатели с ним охотно соглашаются: к примеру, Робертсон Дэвис, канадский прозаик и критик, писал, что главной темой романа является «не развращение невинного ребёнка коварным взрослым, но эксплуатация безвольного взрослого развращённым
ребёнком»
21
Бойд Б. Владимир Набоков. Американские годы. СПб.: Симпозиум, 2010. C. 274.
. Именно этот образ Лолиты, соединивший в себе одновременно и порочность, и невинность, закрепился в массовой культуре. Вспомнить хотя бы фильм «Займёмся любовью» (1960), в котором героиня Мэрилин Монро спускается с шеста и, окружённая мужчинами, декламирует: «Меня зовут… Лолита. И мне нельзя… играть… с мальчиками!» При этом взгляд Гумберта на Лолиту раздваивается: воспевая демонизм, тёмную притягательность «древней Лилит», он одновременно (вне этой поэтической оптики) описывает её как совершенно обычного пустоголового американского подростка: «Её внутренний облик мне представлялся до противного шаблонным: сладкая, знойная какофония джаза, фольклорные кадрили, мороженое под шоколадно-тянучковым соусом, кинокомедии с песенками, киножурнальчики и так далее — вот очевидные пункты в её списке любимых вещей». Воспевая тело Лолиты во всех подробностях, Гумберт обходит вниманием внутренний мир девочки, считая, что ничего интересного там быть не может; то есть, по сути, действует как
«анти-Пигмалион»
22
Владимир Набоков: pro et contra. СПб.: Издательство РХГУ, 1997. C. 344.
— превращает живого человека в статую.
Я знал, что влюбился в Лолиту навеки; но я знал и то, что она не навеки останется Лолитой
Владимир Набоков
Чтобы увидеть другую Лолиту, необходимо отбросить гумбертовские интерпретации и пристальнее вглядеться в текст романа. Действительно ли 12-летняя Долорес Гейз коварно соблазняет своего отчима? Поначалу девочка, безусловно, испытывает симпатию ко взрослому и опытному Гумберту, она видит в нём статного красавца, героя экрана, к тому же этими заигрываниями она пытается задеть свою мать — отношения с родительницей, как это часто бывает у подростков, у Лолиты небезоблачные. По мнению психологов, девочки, не достигшие половой зрелости, вполне могут флиртовать со взрослыми мужчинами, однако сексуального влечения они, как правило, не испытывают. То же и с героиней «Лолиты» — ей хочется показать отчиму «игры», которым она научилась в лагере, впечатлить его, однако, как видно из записок Гумберта, к сексу как таковому она довольно безразлична: «Она сидела, как обыкновеннейший ребёнок, ковыряя в носу, вся поглощённая лёгким чтением в приложении к газете, столь же равнодушная к проявлению моего блаженства, как если бы это был случайный предмет, на который она села — башмак, например, или кукла, или рукоятка ракеты — и который она не вынимала из-под себя просто по лени».
Видно, что сожительство с отчимом не проходит для Лолиты бесследно. Каждую (каждую!) ночь Гумберт слышит, как она плачет. Начальница гимназии мисс Пратт сообщает Гумберту, что «наставницы и товарки находят Долли враждебно настроенной, неудовлетворённой, замкнутой», Лолита, «болезненным образом отстав от сверстниц, не интересуется половыми вопросами, или точнее, подавляет в себе всякий интерес к ним» и при этом дразнит и мучает других девочек, у которых «бывают встречи с кавалерами». Вся беседа с мисс Пратт подаётся сатирически, однако в её словах содержится весьма проницательное суждение — психологи уверены, что связь с педофилом, даже если она была относительно добровольной, мешает девочке в будущем интересоваться сексом и вести нормальную половую жизнь. Гумберт и сам догадывается, что навредил психике Лолиты — это видно из его рассуждений о теннисной технике падчерицы: «…Если бы я не подломил в ней чего-то (в то время я не отдавал себе отчёта в этом!), её идеальный стиль совмещался бы с волей к победе, и она бы развилась в настоящую чемпионку».
Вместо развратной нимфетки мы видим девочку, лишившуюся отца и матери, вынужденную на протяжении нескольких лет сексуально обслуживать своего отчима, а затем ещё и попавшую в лапы наркомана-извращенца, который склонял её участвовать в групповых оргиях. Удивительны даже не столько испытания, выпавшие на долю Лолиты, сколько самообладание, с которым она через них проходит. Несмотря на тиранию отчима, она делает успехи в теннисе и актёрском мастерстве, развратному сожительству с модным драматургом предпочитает бедную, но честную жизнь с контуженным ветераном войны. И при этом не держит зла ни на Гумберта, ни на Куильти и вообще планирует начать новую жизнь на Аляске. Настоящая Долорес Гейз — человек исключительной нравственной силы. Набоков говорил, что Лолита стоит второй (после Пнина) в списке придуманных им персонажей, человеческими качествами которых он
восхищается
23
Бойд Б. Владимир Набоков. Американские годы. СПб.: Симпозиум, 2010. C. 284.
.
Есть ли в «Лолите» порнография?
В «Лолите» есть много предельно откровенных сексуальных сцен, заставляющих стыдливо отворачиваться от книги, — чего только стоит сцена на диване, в которой Гумберт Гумберт занимается чем-то вроде фроттажа — получает сексуальное наслаждение от трения своего пениса о тело играющей рядом Лолиты («мои стонущие уста, господа присяжные, почти дотронулись до её голой шеи, покаместь я раздавливал об её левую ягодицу последнее содрогание самого длительного восторга, когда-либо испытанного существом человеческим или бесовским»). Примечательно, что в «Лолите» при этом нет ни одного непристойного выражения, Гумберт обходится высокопарными эвфемизмами: «жезл жизни», «скипетр страсти», «ониксовый столб» и пр. Описания секса так причудливы, что не всегда понятно, что же в этих сценах происходит. Задача рассказчика не сводится к простому возбуждению читателя, он как писатель хочет разжечь его художественное воображение.
Набоков в послесловии к американскому изданию объяснял, что «Лолита» слишком сложна и оригинальна, чтобы считаться порнографией, в порнографической же литературе «действие сводится к совокуплению шаблонов». В «Лолите» нет необходимой для возбуждения структуры и динамики: сексуальные сцены в порнографии «должны развиваться крещендо, всё с новыми вариациями, в новых комбинациях, с новыми влагалищами и орудиями, и постоянно увеличивающимся числом участников (в известной пьесе
Сада
Маркиз де Сад (1740–1814) — французский писатель и философ. Автор романов «120 дней Содома, или Школа разврата» и «Жюстина, или Злоключения добродетели», эссе, пьес, сборников памфлетов. По обвинению в распутстве, похищениях и изнасилованиях Сад провёл в тюрьмах почти 30 лет. Чудом избежав смертной казни, умер в доме призрения для умалишённых в возрасте 74 лет. Сексуальное удовольствие, получаемое путём причинения боли другому человеку, теперь носит его имя — садизм.
на последях вызывают из сада садовника), а потому конец книги должен быть наполнен эротическим бытом гуще, чем её начало». «Лолита» же, напротив, будто выдыхается — телесные терзания Гумберта постепенно уступают место душевным.
Наполняя роман эротическими сценами с участием ребёнка, Набоков, как видно из послесловия, рассчитывал на здравомыслие своих будущих читателей: «Мой роман содержит немало ссылок на физиологические позывы извращённого человека — это отрицать не могу. Но в конце концов мы не дети, не безграмотные малолетние преступники и не питомцы английского закрытого среднеучебного заведения, которые после ночи гомосексуальных утех должны мириться с парадоксальным обычаем разбирать древних поэтов в «очищенных» изданиях».
Можно ли считать, что «Лолита» оправдывает педофилию?
Этим занимается рассказчик «Лолиты», а не сам роман. Пытаясь вызвать сочувствие и выставить свою
парафилию
Нетипичный сексуальный интерес, безоценочный синоним таких слов, как «сексуальная девиация» или «перверсия».
более нормальной, Гумберт Гумберт вспоминает некоего богослова Хью Броутона, выяснившего, что ветхозаветная Рахаб стала блудницей в 10-летнем возрасте, сообщает, что Эдгар По женился на своей кузине Вирджинии, когда той не исполнилось и 14, а Данте влюбился в 9-летнюю Беатриче (правда, опускает, что и самому Данте тогда было столько же). Гумберт сетует на новые пуританские нравы и даже выражает озабоченность по поводу будущего, в котором взрослые и дети стали так далеки друг от друга: «В нашу просвещённую эру мы не окружены маленькими рабами, нежными цветочками, которые можно сорвать в предбаннике, как делалось во дни Рима; и мы не следуем примеру величавого Востока в ещё более изнеженные времена и не ласкаем спереди и сзади услужливых детей, между бараниной и розовым шербетом. Всё дело в том, что старое звено, соединявшее взрослый мир с миром детским, теперь оказалось разъятым новыми обычаями и законами».
«Лолита» стала одним из первых художественных исследований психологии педофила (хотя во время написания романа этот термин широко не использовался) — и при этом весьма точным. Педофилы — не обязательно те, кто занимается сексом с детьми: значительная часть из них старается ограничиваться фантазиями и живёт с виду обычной жизнью. Так же и Лолита для Гумберта — первая девочка, с которой он решил вступить в половую связь: до этого он, как человек крайне осторожный, только наблюдал за детьми и сублимировал свою манию в отношениях со взрослыми женщинами. Сексологи утверждают, что откровенные насильники среди педофилов почти не встречаются: как правило, они стараются завести с детьми дружеские или романтические отношения. Об этом же рассказывает нам набоковский герой в «Лолите»: «Мы не половые изверги! Мы не насилуем, как это делают бравые солдаты. Мы несчастные, смирные, хорошо воспитанные люди с собачьими глазами, которые достаточно приспособились, чтобы сдерживать свои порывы в присутствии взрослых, но готовы отдать много, много лет жизни за одну возможность прикоснуться к нимфетке».
Можете всегда положиться на убийцу в отношении затейливости прозы
Владимир Набоков
В «Лолите» не так-то просто обнаружить прямое авторское осуждение Гумберта Гумберта — по крайней мере Набоков не прерывает его записи своими нравоучительными комментариями. Сбивает с толку и то, что писатель намеренно избегал любого назидания: в послесловии к американскому изданию «Лолиты» он пояснял, что его роман — «вовсе не буксир, тащащий за собой барку морали», а литературой он занимается только ради эстетического наслаждения. При этом в исповеди Гумберта отчётливо звучит сожаление. В конце романа рассказчик признаёт, что как бы он ни оправдывал себя, сколько бы ни искал чужого сочувствия, существует «простой человеческий факт»: «ничто не могло бы заставить мою Лолиту забыть всё то дикое, грязное, к чему моё вожделение принудило её». Вина Гумберта не в том, что он желал Лолиту, а в том, что он, потакая этому желанию, украл у ребёнка детство и тем самым сломал ему жизнь (вообще, тема детства была очень важна и дорога Набокову). «Если бы я предстал как подсудимый перед самим собой, — рассуждает рассказчик, сидящий за убийство, — я бы приговорил себя к тридцати пяти годам тюрьмы за растление и оправдал бы себя в остальном».
В рассуждении об исключительно эстетическом наслаждении от письма, с виду довольно заносчивом, Набоков делает принципиально важную расшифровку: наслаждение он понимает «как особое состояние, при котором чувствуешь себя — как-то, где-то, чем-то — связанным с другими формами бытия, где искусство (т. е. любознательность, нежность, доброта, стройность, восторг) есть норма». Эстетику Набоков напрямую связывает с этикой: как бы Гумберт ни очаровывал нас, его отношение к Лолите никак не может считаться «нормальным». В письме своему другу, писателю и критику
Эдмунду Уилсону
Эдмунд Уилсон (1895–1972) — американский писатель и критик. Работал в журналах Vanity Fair, New Republic и New Yorker. Автор книги очерков о лидерах большевиков «На Финляндский вокзал», пьес, стихов, публицистики. В середине 1930-х годов посещал СССР. Дружил с Набоковым, вместе они переводили на английский «Медного всадника» и «Моцарта и Сальери» Пушкина. В 2013 году вышла книга с их перепиской «Владимир Набоков — Эдмунд Уилсон: Дорогой Пончик. Дорогой Володя. Письма 1940–1971».
, Набоков высказался значительно проще: «Когда будешь читать «Лолиту», не забывай, пожалуйста, что это высокоморальное произведение».
«Лолита» — это сатира на Америку?
Америка, вернее, американская провинция показана здесь глазами надменного высоколобого европейца — неудивительно, что в романе так много сарказма по отношению к массовой культуре и недалёким обывателям. Отсюда — обвинения в антиамериканизме «Лолиты», которые расстраивали Набокова гораздо сильнее, чем обвинения в безнравственности романа. Чтобы оградить роман от подобного рода претензий, Набоков подчёркивал, что Америка «Лолиты» — это чистая выдумка, он лишь подлил в «раствор» личной фантазии «небольшое количество «средней реальности». Однако роман, при общей фабульной условности, кажется убедительным именно за счёт кропотливой реконструкции американской действительности. По замечанию литературного критика Элизабет Хардвик, Набоков «совершенно в духе Марко Поло в Китае разглядывает набившие (нам) оскомину подробности американского быта. Мотели, рекламные объявления, жевательная резинка… для Набокова это всё свежо и
ново»
24
Шифф С. Вера (Миссис Владимир Набоков). М.: КоЛибри, 2010.
.
Помимо описания жизни в типичных маленьких городках Рамздэль и Бердслей (оба — вымышлены), Гумберт рассказывает о трёх автомобильных путешествиях через всю страну: два из них были предприняты вместе с Лолитой и ещё одно в одиночку, когда герой объезжает ранее посещённые мотели в поисках
сбежавшей
Лолита сбежала от Гумберта 4 июля, в День независимости Америки.
падчерицы. «Лолита», изданная в Америке в 1958 году, укрепила моду на «дорожные» романы: в 1945 году был опубликован «Аэрокондиционированный кошмар» Генри Миллера, в 1947 году — «Америка день за днём» Симоны де Бовуар, в 1957-м — «В дороге» Джека Керуака. Немаловажно, что именно в середине 1950-х в Америке началось строительство Федеральной системы скоростных автомагистралей, сделавшей путешествия по стране быстрыми и удобными, — американцы стали чаще ездить на дальние расстояния, значительно вырос внутренний туризм. «Лолита» с её шоссейно-мотельной романтикой пришлась как нельзя кстати.
Во многом из-за подчёркнутого внимания к американскому колориту появилась популярная
версия
25
О возникновении подобной версии пишет сам Набоков в послесловии к американскому изданию.
, согласно которой вся история соблазнения Гумбертом Лолиты на самом деле история соблазнения юной наивной Америки старой опытной Европой. Сужать всё богатство интерпретаций романа до одной аллегории, разумеется, не стоит. Хотя отношение Гумберта к Америке действительно очень напоминает его отношение к Лолите — об американцах и местной культуре он отзывается с сарказмом (такой же оценки заслуживает внутренний мир Лолиты), но при этом восторгается природой страны (почти с той же нежностью, что и телом девочки): «Она прекрасна, душераздирающе прекрасна, эта глушь, и ей свойственна какая-то большеглазая, никем не воспетая, невинная покорность, которой уже нет у лаковых, крашеных, игрушечных швейцарских деревень и вдоволь прославленных Альп» (по аналогии «крашеные Альпы» тут напоминают половозрелых женщин, которых так не любит Гумберт). Наряду с чувством вины перед Лолитой у героя появляется и чувство вины перед Америкой: «Сегодня я ловлю себя на мысли, что наше длинное путешествие всего лишь осквернило извилистой полосой слизи прекрасную, доверчивую, мечтательную, огромную страну».
Eric Bard/Corbis via Getty Images
Eric Bard/Corbis via Getty Images
Почему Гумберт Гумберт (как и Набоков) презирает психоанализ?
Для набоковского рассказчика психоанализ по Фрейду, необыкновенно популярный в Америке XX века, часть пошлого обывательского мирка. «Радиомелодрамы, психоанализ, дешёвые романчики» — так описывает Гумберт увлечения ненавистной супруги Шарлотты. Рассказывая, к примеру, о своём карманном пистолете, он не может удержаться от передразнивания психоаналитиков: «Не следует забывать, что пистолет есть фрейдистический символ центральной праотцовской конечности». Презрение рассказчика распространяется не только на психоанализ, но и на всю психиатрию, в те времена активно использовавшую открытия Фрейда. Гумберт сам многократно проходил психиатрическое лечение, но никакой пользы, по его мнению, это не приносило — одно развлечение: герой разыгрывал докторов, скармливая им сюжеты своих ночных кошмаров и выдуманные детские воспоминания.
Постоянные шпильки в адрес психоанализа, впрочем, не мешают Гумберту пользоваться его инструментами. Свою страсть к нимфеткам он объясняет детской травмой, связанной с влечением к соседской девочке Аннабелле Ли — им было по 13 лет, они проводили лето на Ривьере, но под неусыпным оком взрослых влюблённые подростки никак не могли познать друг друга телесно. Сексуальное желание юного Гумберта так и осталось нереализованным, а девочка вскоре умерла от тифа (здесь прямое заимствование из стихотворения Эдгара По «Аннабель Ли», в котором лирический герой вспоминает о погибшей в юности возлюбленной). Гумберт сам связывает две главные свои любовные истории: «Я уверен всё же, что волшебным и роковым образом Лолита началась с Аннабеллы. Знаю и то, что смерть Аннабеллы закрепила неудовлетворённость того бредового лета и сделалась препятствием для всякой другой любви в течение холодных лет моей юности». Стоит напомнить, что о значении психических травм, полученных в детстве, первым писал ненавистный герою Зигмунд Фрейд.
Когда мисс Пратт, начальница гимназии, в которой учится Лолита, говорит Гумберту о том, что его дочка маячит «между двумя зонами, анальной и генитальной», он, наверняка осведомлённый о стадиях психосексуального развития по Фрейду, саркастически переспрашивает: «Простите, между какими зонами?» При этом когда герою требуется предоставить Лолите аргументы, почему она должна остаться с ним, он с удовольствием цитирует некую «учёную книжку о девочке» и пересказывает, по сути, фрейдовскую концепцию женского эдипова комплекса:
Смотри, моя крошка, что в ней говорится. Цитирую: «нормальная девочка» — нормальная, заметь — «нормальная девочка обычно прилагает все усилия к тому, чтобы понравиться отцу. Она в нём чувствует предтечу желанного, неуловимого мужчины» («неуловимого» — хорошо сказано, клянусь тенью Полония!). Мудрая мать (а твоя бедная мать стала бы мудрой, если бы осталась в живых) поощряет общение между отцом и дочерью, ибо понимает (прости пошлый слог), что девочка выводит свою мечту об ухаживании и замужестве из общения с отцом. Но что именно хочет сказать эта бодрая книжка словом «общение», какое такое «общение» рекомендует она?
Несмотря на заметную иронию, вкладываемую рассказчиком в этот отрывок, с мыслью Фрейда о том, что детям, как и взрослым, присуща сексуальность, Гумберт вполне согласен.
Герой Набокова недолюбливает психоаналитиков во многом потому, что сам питает схожие амбиции, стремится анализировать себя и окружающих. Рассказчик упоминает, что первоначально думал стать психиатром, «как многие неудачники», но из-за «усталости» перешёл на изучение литературы. Именно в качестве «наблюдателя за психическими реакциями» Гумберт Гумберт едет в загадочную экспедицию в приполярные области Канады (при этом эту должность, как следует из текста, ему сосватал его же лечащий психиатр!).
Создатель Гумберта, Владимир Набоков, также был известен ярко выраженной антипатией к психоанализу. Фрейда он считал «венским шарлатаном», заразившим весь мир абсурдными гипотезами, заставившим людей верить в то, что «все скорби лечатся ежедневным прикладыванием древнегреческих мифов к детородным органам». Набоков объяснял свою позицию ненавистью к «шаблонным символам» вообще: подобно тому, как вульгарный социологизм видит в литературе всего лишь иллюстрацию к политическим и экономическим идеям, так и психоанализ сводит богатую, сложно устроенную психику человека к набору всё объясняющих паттернов. Возможно, Набоков видел в психоанализе угрозу обезличивания человека, утраты его принципиальной «непрозрачности». Философ
Александр Пятигорский
Александр Моисеевич Пятигорский (1929–2009) — философ, религиовед. Работал в Институте востоковедения под началом Юрия Рериха (сына художника Николая Рериха). Был одним из основателей Тартуско-московской семиотической школы. В 1973 году эмигрировал. Преподавал в Лондонском университете. Пятигорский — автор романа «Вспомнишь странного человека» (1999), переводчик древних индуистских и буддистских текстов, создатель первого русско-тамильского словаря. В 2013 году была основана Литературная премия имени Пятигорского.
замечал, что «во фрейдизме, как и в марксизме, знание есть сама объективная действительность, но коллективно отражаемая и передаваемая. Врач и пациент — уже коллектив, так же как следователь и допрашиваемый, палач и жертва и т.
д.»
26
Владимир Набоков: pro et contra. СПб.: Издательство РХГУ, 1997. C. 341–342.
Однако страсть, с которой Набоков громил учение Фрейда, заставляет подозревать, что писатель видел в психоанализе и соперничающую практику. Психоанализ, действительно, многое позаимствовал из литературы: сам принцип лечения разговором, который используется аналитиком на сеансе, восходит к аристотелевскому катарсису — душевной разрядке, происходящей через созерцание
искусства
27
Хаустов Д. Опасный метод. Пять лекций по психоанализу. РИПОЛ-классик, 2019. С. 67.
. Так и итоговое просветление набоковского Гумберта Гумберта становится то ли результатом эстетического воздействия написанной им «Лолиты» («спасения в искусстве»), то ли — длительного выговаривания собственных невротических переживаний. Эту же рифму искусства и психотерапии видит вымышленный издатель «Лолиты» Джон Рэй: «…Пойди наш безумный мемуарист в то роковое лето 1947 года к компетентному психопатологу, никакой беды бы не случилось. Всё это так, — но ведь тогда не было бы этой книги».
Рассуждая на тему нелюбви Набокова к психоанализу, поэт
Сергей Гандлевский
Сергей Маркович Гандлевский (1952) — поэт и прозаик. Один из ключевых авторов позднесоветского андеграунда. Автор книг стихов и прозы, об автобиографической повести Гандлевского «Трепанация черепа» можно почитать в нашем списке «Частная память».
привёл простое, но эффектное сравнение: «Скажем, мы смотрим телевизор. Мы же не вскакиваем возмущённо, когда выступает коммунист или человек из ЛДПР. Мы вскакиваем, начинаем бегать по комнате, когда либерал говорит что-то очень близкое нам и заветное, но эти взгляды профанирует. Я думаю, ревнивая нелюбовь Набокова к таким исследователям подсознания, как Достоевский и Фрейд, именно тем и объясняется, что Набоков увидел: его оригинальность и сила его дарования уже кем-то захватана».
Что в «Лолите» от криминального детектива?
Набоков пародирует в «Лолите» самые популярные литературные жанры своего времени — роман-исповедь, эротический роман, роман-путешествие, криминальный детектив. От детектива Набоков берёт структуру и выворачивает её наизнанку: мы знаем, что убийца — Гумберт, но почти до самого конца романа теряемся в догадках, кто же стал его жертвой (герой «Лолиты» упоминает, что в тюремной библиотеке есть детектив Агаты Кристи с символичным названием — «Объявлено убийство»). Автор же задачу читателя только осложняет, оставляя множество сбивающих с толку намёков.
Итак, версия № 1: Гумберт убил жену Валерию и (или) её любовника таксиста Максимовича. Уже в самом начале «Лолиты» читателю даётся наводка: «Гумберт Грозный внутренне обсуждал с Гумбертом Кротким, кого именно убьёт Гумберт Гумберт — её, или её возлюбленного, или обоих, или никого». Ответ — никого, Валерия и «Таксович» исчезают из гумбертовской рукописи уже в середине первой части.
Версия № 2: Гумберт убил жену Шарлотту (мать Лолиты). Это логично: он сам заявляет о желании разделаться с женщиной, мешающей ему завладеть нимфеткой. Читатель уже готов проститься с бедной Шарлоттой, как Гумберт заявляет, что не может пойти на убийство. Однако и после этого интрига сохраняется: по идее, Гумберт должен попытаться убить Шарлотту, обнаружив, что она вскрыла ящик стола и нашла дневник, из которого узнала его страшную тайну. Здесь — намёк на французскую народную сказку о Синей Бороде, в которой любопытная жена обнаруживает в каморке, куда строго-настрого запретил заходить муж, трупы своих предшественниц. Ещё более тонкий намёк — упоминание о картине Рене Прине «Крейцерова соната», висящей над постелью Шарлотты. В одноимённой повести Толстого, по сюжету которой была написана картина, одержимый Позднышев убивает свою жену. Но всё мимо — Шарлотту сбивает автомобиль.
Не талант художника является вторичным половым признаком, как утверждают иные шаманы и шарлатаны, а наоборот: пол лишь прислужник искусства
Владимир Набоков
Версия № 3: Гумберт убил Лолиту. Самое явственное указание на такой исход содержится в ласковом прозвище девочки, данном ей Гумбертом, — Кармен. Так зовут героиню одноимённой новеллы Проспера Мериме, в которой баск Хосе влюбляется в свободолюбивую цыганку Карменситу, сходит с ума от ревности и убивает её кинжалом. Набоков с удовольствием развивает эту аллюзию: когда Гумберт объезжает мотели в надежде отыскать Лолиту, он видит в регистрационной книге запись «Лука Пикадор», пикадор Лукас — тот самый любовник Кармен из новеллы Мериме, к которому её приревновал Хосе. Медсестра Мария Лор, на попечении которой оказалась заболевшая Лолита, — именно баскского происхождения. «Они вдвоём замышляют что-то, сговариваясь, по-баскски или по-земфирски, против моей безнадёжной любви», — подозревает Гумберт (Земфира, напомним, это героиня пушкинской поэмы «Цыганы», которая и вдохновила Мериме на написание «Кармен»).
Читатель, распознавший намёки, постепенно утверждается в мысли, что цыганская тема повторяется в романе явно не просто так — Лолита будет убита. На встречу с повзрослевшей падчерицей герой берёт пистолет и едет на улицу Киллера (!), где прямо воспроизводит на французском реплики из диалога Хосе и Карменситы: «Переменим жизнь, моя Кармен, заживём где-нибудь, где никогда не разлучимся», «Кармен, хочешь уехать со мной?» Герой получает отказ — кажется, что Гумберт вот-вот вытащит пистолет и выстрелит в Лолиту, но ожидания опять обмануты: «Затем он вытащил пистолет… то есть, читатель ждёт, может быть, от меня дурацкого книжного поступка. Мне же и в голову не могло это прийти». Ни одна из версий этого пародийного детектива не подтверждается: Гумберт отправляется убивать Клэра Куильти, персонажа, о существовании которого мы на протяжении всей книги даже не догадывались.
«Лолита», может быть, единственный случай в литературе, когда незнание контекста не мешает восприятию произведения, а в каком-то смысле, напротив, помогает. Об этом в своём исследовании о «Лолите» писал Карл Проффер: «Толпы разочарованных обывателей, которые прочтут «Лолиту» как грязную книжонку (и даже многие более интеллигентные люди), вообще не заметят литературных реминисценций Набокова. В данном случае невежество становится их преимуществом: аллюзии не введут в заблуждение того, кто не подозревает об их существовании».
Movie Poster Image Art/Getty Images
По каким подсказкам читатель мог заранее узнать имя похитителя Лолиты?
Во время последней встречи с отчимом Лолита, поддавшись уговорам, всё-таки открывает имя своего любовника. Именно здесь должна быть кульминационная точка романа — мы наконец-то узнаём не только кто похитил Лолиту, но и кто станет жертвой Гумберта. Но вместо этого рассказчик издевательски заявляет, что читатель, должно быть, уже и сам всё понял. Гумберт восстанавливает историю знакомства Лолиты с её безымянным похитителем, а само имя называет между делом только через несколько десятков страниц после — оказывается, Лолиту украл драматург Клэр Куильти. Рассказчик будто намеренно портит читателю удовольствие от финала. К тому же при первом прочтении понять, откуда вообще взялся этот Куильти, довольно сложно. Зато удовольствие можно получить, перечитав роман и увидев, что указания на коварного драматурга разбросаны по всему тексту. Куильти существовал в «Лолите» всегда.
Гумберт раскрывает карты на первых же страницах романа. Рассказывая о скромной тюремной библиотеке, он останавливается на книге «Who’s Who in the Limelight» («Кто есть кто в центре внимания») — перечне американских актёров, режиссёров и драматургов. Оттуда он выписывает страницу, в которой заметил «ослепительное совпадение» — дескать, в одном абзаце упоминались слова «маленькая нимфа», а в другом — имя Долорес. На самом деле совпадение куда более ослепительное, потому что Гумберт выписывает биографические сведения о Клэре Куильти:
«Куильти, Клэр. Американский драматург. Родился в Ошан-Сити, Нью-Джерси, 1911. Окончил Колумбийский университет. Начал работать по коммерческой линии, но потом обратился к писанию пьес. Автор
«Маленькой Нимфы»
Получается, что Куильти «украл» ключевой для Гумберта образ ещё в 1940 году, задолго до их знакомства.
,
«Дамы, Любившей Молнию»
Спектакль именно по этой пьесе Лолита и Гумберт посещают в Уэйсе. Гумберт мельком видит на сцене обоих авторов. Когда он говорит Лолите, что узнал Вивиан, девочка намеренно запутывает отчима: «Во-первых, Вивиан — автор; авторша — это Клэр; во-вторых, ей сорок лет, она замужем, и у неё негритянская кровь». Вряд ли можно считать простым совпадением, что мать Гумберта умерла именно из-за попавшей в неё молнии.
(в сотрудничестве с
Вивиан Дамор-Блок
Анаграмма имени и фамилии Владимира Набокова. В английском оригинале — Vivian Darkbloom.
),
«Тёмных Лет»
Эта пьеса упоминается на страницах газеты «Брайсландский вестник», которую изучает Гумберт в 26-й главе II части: «Вино, вино, вино, изрёк автор «Тёмного Возраста», который не разрешил нашему фотографу снять его».
, «Странного Гриба»,
«Любви Отца»
Видимо, ещё одна издевательская отсылка Куильти к любовной связи между Гумбертом и Лолитой.
и других. Достойны внимания его многочисленные пьесы для детей. «Маленькая Нимфа» (1940) выдержала турне в
14 000
Это почти половина расстояния, которое преодолел Гумберт вместе с Лолитой во время первого их путешествия по стране: «Мы покрыли около 27 000 миль».
миль и давалась 280 раз в провинции за одну зиму, прежде чем дойти до Нью-Йорка. Любимые развлечения:
полугоночные автомобили
Намёк на эпизод, в котором Куильти преследует Лолиту и Гумберта на разных автомобилях.
, фотография,
домашние зверьки
Намёк на оргии, которые устраивает Куильти у себя в поместье. Лолита рассказывает о них Гумберту во время их последней встречи: «Видишь ли, у него там были и девочки, и мальчики, и несколько взрослых мужчин, и требовалось, чтобы мы бог знает что проделывали все вместе в голом виде, пока мадам Дамор производила киносъёмку».
.
Квайн
Отсылка к имени Куильти. В английском оригинале сходство более очевидное: Quine — Quilty.
, Долорес. Родилась в 1882 году, в Дэйтоне, Огайо. Изучала сценическое искусство в Американской академии. Дебютировала в Оттаве, в 1900 году. Дебют в Нью-Йорке состоялся в 1904 году в
«Не разговаривай с Чужими»
Этот совет Гумберт даёт Лолите дважды: первый раз в гостинице «Привал зачарованных охотников» (после чего она встречает в холле именно Куильти), второй раз в самом финале романа: «Будь верна своему Дику. Не давай другим мужчинам прикасаться к тебе. Не разговаривай с чужими».
. С тех пор
пропала
Вместо — «играла». Практически описка по Фрейду, но, вероятно, намеренная.
в таких-то пьесах…»
Даже самая несчастная семейная жизнь предпочтительна пародии кровосмесительства — а лучше этого в конечном счёте я ничего и не мог дать моей бездомной девочке
Владимир Набоков
Этот отрывок полнится намёками на будущие события романа, но Гумберт идёт ещё дальше: фантазируя о том, как его любимая Лолита могла бы быть описана в такой книге, он дважды (!) указывает на убитого — выделим курсивом: «Родилась в 1935 году, выступала (кстати, вижу, что в конце предыдущего параграфа у меня описка — но, пожалуйста, не поправляйте, уважаемый издатель) в «Убитом Драматурге». Квайн-Швайн. Убил ты Куилты. О, Лолита моя, всё что могу теперь, — это играть словами».
Подсказки Гумберта не считываются во многом потому, что герой производит впечатление психически не очень здорового человека и нам кажется необязательным вникать во множество излагаемых им подробностей. Один из примеров — записи в мотельных регистрационных книгах, которые Гумберт изучает, когда пытается найти Лолиту. Он находит в них тайные послания от похитителя девочки, настолько изощрённые, что гораздо проще поверить в шизофрению рассказчика, нежели в существование рациональных соответствий. Однако они есть — об этих и многих других шарадах Гумберта и Куильти можно подробнее почитать в книге Карла Проффера «Ключи к «Лолите», одном из первых исследований набоковского бестселлера.
Намёки оставляет не только Гумберт, но и вымышленный автор предисловия Джон Рэй. Рассказывая о том, что случилось с героями за пределами исповеди Гумберта, он пишет: «Г-жа Вивиан Дамор-Блок (Дамор — по сцене, Блок — по одному из первых мужей) написала биографию бывшего товарища под каламбурным заглавием «Кумир мой», которая скоро должна выйти в свет; критики, уже ознакомившиеся с манускриптом, говорят, что это лучшая её вещь». Вивиан Дамор-Блок — анаграмма имени Владимир Набоков (писатель зашифровал своё имя в романе, подозревая, что «Лолиту» придётся выпускать анонимно). Каламбурное название книги «Кумир мой» распадается на «Ку — мир мой», в котором Ку — сокращённое имя Куильти, или же «К. ум[е]р мой» с указанием на кончину соавтора. В английской версии «Лолиты» книжка Дамор-Блок называется «My Cue», что делает каламбур ещё более многозначительным: кью (Q) — первая буква имени Куильти, в театре и кино слово cue обозначает команду к действию, в частности реплику для подхвата диалога, и, в конце концов, cue — это и есть «намёк».
В письме к Кэтрин Уайт, редактору The New Yorker, Набоков писал про «Лолиту»: «Такого хитросплетения литература ещё не знала».
Гумберт и Куильти: кто автор, кто персонаж?
На первый взгляд, Гумберт Гумберт (Г. Г.) и Клэр Куильти (К. К.) — классические двойники. Оба занимаются литературой, но если первый — никому не известный «поэт-пустоцвет», публикующий «извилистые этюды в малочитаемых журналах», то второй — звёздный драматург с признанием в Голливуде и рекламным контрактом с известнейшим брендом папирос. Оба любят маленьких девочек, но если Гумберт, стыдясь своей страсти, отчаянно боится быть пойманным, то истории о распутстве Куильти бегут впереди его славы. Оба имеют любовную связь с Лолитой, но если Гумберт владеет только телом девочки, то Куильти она принадлежит целиком — Лолита явно предпочитает скучному отчиму импозантного драматурга: «Почему — негодяй? — переспрашивает она отчима. — Замечательный человек во многих смыслах». Кажется, что фигура Куильти введена в текст романа только для того, чтобы оттенить неудачника Гумберта, однако смысл противостояния этих двух персонажей куда глубже.
Вся сюжетная линия Куильти построена на роковых совпадениях и случайностях: 1) оказывается, он был давним другом семьи Лолиты (его дядя живёт прямо за домом Гейзов в Рамздэле); 2) он приезжает в отель «Привал зачарованных охотников» в один день с Гумбертом и Лолитой; 3) затем пишет пьесу «Зачарованные охотники», в которой символически изображает отношения между Гумбертом и Лолитой, хотя тогда ещё не мог знать, что же произошло между ними в ту ночь; 4) именно пьеса «Зачарованные охотники» ставится в школе Лолиты в Бердслее, именно Лолита получает в ней главную роль, на репетицию именно этого школьного театра приезжает известный драматург Куильти; 5) после побега с Лолитой Куильти ездит по мотелям и оставляет Гумберту издевательские послания, демонстрирующие, что он знает про Гумберта всё (хотя вряд ли девочка могла так хорошо проинформировать нового любовника насчёт литературных вкусов своего отчима). Куильти — не просто соперник, он обладает над Гумбертом мистической властью. Даже, казалось бы, эпизодические детали «Лолиты» ведут прямиком к всеведущему драматургу: летний лагерь Лолиты, куда её отправила мать, называется «Ку» (так сокращённо Куильти зовут друзья), героя, советующего Гумберту поселиться в доме у Гейзов, зовут Мак-Ку (приставка «Мак» означает «сын», сын Ку).
Нет ничего на свете вдохновительнее мещанской вульгарности
Владимир Набоков
Пока Гумберт делает Лолиту частью своего поэтического вымысла, Куильти делает их обоих частью своего хитроумного иммерсивного спектакля. Он крадёт у Гумберта не только любовницу, но и само право авторства. Для самовлюблённого высоколобого набоковского рассказчика, пожалуй, нет наказания страшнее, чем обнаружить себя одним из персонажей скучающего американского драматурга. Гумберт хочет
убить
Когда Гумберт узнаёт имя Куильти и «решает его участь», по дороге он видит символическую надпись: «По другой стороне улицы гараж сквозь сон говорил «Автора убили» (на самом деле — «Автомобили»)».
Куильти не столько из-за похищенной у него Лолиты, сколько для того, чтобы оставить за собой последнее слово. Но тот опять на шаг впереди, он саботирует план героя, превращая возвышенное «поэтическое возмездие» в комедию положений: «Всё сводилось к безмолвной, бесформенной возне двух литераторов, из которых один разваливался от наркотиков, а другой страдал неврозом сердца и к тому же был пьян». Истинным реваншем Гумберта становится не убийство Куильти, а написание «Лолиты», именно с помощью этой рукописи набоковский рассказчик возвращает себе отнятую роль
творца
28
Бойд Б. Владимир Набоков. Американские годы. СПб.: Симпозиум, 2010. C.299.
. По сути, Г. Г. и К. К. оказываются персонажами в произведениях друг друга.
Гумберт считает себя нравственнее и сердечнее Куильти хотя бы потому, что он не забыл о Лолите и обессмертил её имя в романе («Говорю я о турах и ангелах, о тайне прочных пигментов, о предсказании в сонете, о спасении в искусстве. И это — единственное бессмертие, которое мы можем с тобой разделить, моя Лолита»). Однако тем самым он всего лишь повторно обкрадывает девочку: первый раз он присваивает её жизнь, второй раз — её историю. Теперь Долорес Гейз навсегда принадлежит Гумберту Гумберту. Под прикрытием лихого криминального сюжета «Лолита» повествует о силе искусства, пожалуй любимой теме Набокова. Только здесь писательство уже не «дар», а скорее душевная червоточина, извращённое влечение к контролю и власти.
H. Armstrong Roberts/ClassicStock/Getty Images
Что не так с предисловием Джона Рэя?
Если Гумберт Гумберт — «ненадёжный рассказчик», то автора предисловия Джона Рэя можно считать ненадёжным редактором и издателем. Сведения, которые он между делом сообщает читателю, выглядят нарочито придуманными: «премии имени Полинга», которую ему присудили, не существует, поселения Серая Звезда, где умерла Лолита, — тоже. И если у Гумберта есть причины маскировать настоящие сведения, то у Джона Рэя таких причин вроде бы быть не должно. Даже имя этого «доктора философии» кажется несколько
искусственным
Немаловажно, что так же звали английского натуралиста Джона Рея (1627–1705), занимавшегося классификацией растений и животных. Именно Рей первым определил понятие вида. В последние годы Рей занимался изучением насекомых, в том числе бабочек.
(Ray —
«луч света»
Такими же говорящими выглядят имя и фамилия адвоката Гумберта Клэренса Кларка (Clarence Choate Clark): clarus по-латыни — «светлый». Впрочем, видна связь и с именем Клэра Куильти.
), а в сокращении его инициалы удваиваются, прямо как имя Гумберта Гумберта, — Д. Р., д-р (в английской версии романа этот приём тоже воспроизводится, Рэй представляется не доктором, а младшим: J. R., Jr.).
При тщательном сравнении текста Рэя и текста Гумберта всё более заметным становится сходство их авторской манеры: она излишне старомодная, избыточная, выспренная. Вряд ли солидный учёный позволил бы себе такие художественные вольности, какие позволяет себе Джон Рэй («Сторожа кладбищ, так или иначе упомянутых в мемуарах «Г. Г.», не сообщают, встаёт ли кто из могилы»). Более того, он с подозрительным усердием и апломбом защищает текст Гумберта от потенциальных нападок: называет будущих критиков «здоровяками-филистёрами», «ханжами», «досужими бесстыдниками», сравнивает «Лолиту» с великим произведением искусства, которое «по самой своей сущности должно потрясать и изумлять, т. е. «шокировать», приводит в пример джойсовского «Улисса», ручается за то, что гумбертовский термин «нимфетка» войдёт в историю. Даже критика Джона Рэя смахивает на гумбертовскую манеру нарочито каяться, желая подчеркнуть свою самоотверженную честность:
Нет сомнения в том, что он отвратителен, что он низок, что он служит ярким примером нравственной проказы, что в нём соединены свирепость и игривость, которые, может быть, и свидетельствуют о глубочайшем страдании, но не придают привлекательности некоторым его излияниям. <…> Он ненормален. Он не джентльмен. Но с каким волшебством певучая его скрипка возбуждает в нас нежное сострадание к Лолите, заставляя нас зачитываться книгой, несмотря на испытываемое нами отвращение к автору!
Пожалуй, наиболее подозрительно выглядит ссылка Рэя на некую
Биянку Шварцман
Тоже говорящее имя. На итальянском bianco — «белый», schwarz на немецком — «чёрный». Учитывая, что госпожа Шварцман психоаналитик, здесь определённо намёк на якобы упрощённое, «чёрно-белое» представление о человеческой психике в психоанализе.
, которая утверждает, что не меньше 12 % мужчин в Америке каждый год проходит через гумбертовский «особый опыт», причём взята эта информация из «частного сообщения». Эту же даму ёрнически упоминает Гумберт в своей исповеди («Не сомневаюсь, что доктор Биянка Шварцман вознаградила бы меня целым мешком австрийских шиллингов, ежели бы я прибавил этот либидосон к её либидосье»), при этом так, будто уже представлял её в тексте и так, будто лично с ней знаком.
Есть основания предполагать, что Джон Рэй и Гумберт Гумберт действительно один и тот же человек. Может быть, это Гумберт решил присовокупить к своему magnum opus предисловие от лица солидного учёного, может быть, это Джон Рэй решил сочинить и выпустить «Лолиту» как некое экспериментальное продолжение своей исследовательской работы «Можно ли сочувствовать чувствам?», а может быть, речь идёт о некоем третьем, неназванном рассказчике.
Как Набоков переводил «Лолиту» на русский? Можно ли назвать этот перевод точным?
Набоков работал над переводом «Лолиты» с 1963 по 1965 год, этот роман стал вторым (после автобиографической книги «Другие берега») и последним англоязычным произведением Набокова, переведённым самим автором. Почему последним, понятно — перевод «Лолиты» оказался для писателя сущим мучением. Если в послесловии к американскому изданию Набоков жаловался на недостаточность своего английского («мне пришлось отказаться от природной речи, от моего ничем не стеснённого, богатого, бесконечно послушного мне русского слога ради второстепенного сорта английского языка»), то в послесловии к русскому изданию он жаловался уже на скудость русского: «Увы, тот «дивный русский язык», который, сдавалось мне, всё ждёт меня где-то, цветёт, как верная весна за наглухо запертыми воротами, от которых столько лет хранился у меня ключ, оказался несуществующим, и за воротами нет ничего, кроме обугленных пней и осенней безнадёжной дали, а ключ в руке скорее похож на отмычку».
Чтобы сохранить столь важную для «Лолиты» игру слов, Набокову пришлось вносить значительные изменения в оригинал, добавлять новые аллюзии, подтексты, трактовки. Автоперевод в этом смысле не столько перевод, сколько новая редакция книги. В русской «Лолите» к тому же есть немаловажные детали, отсутствующие в английской версии: в ней, например, уточняется, что Лолита должна была не просто исполнять свои «основные обязанности», а исполнять их трижды в сутки. Также в автопереводе содержится фатальная проговорка Гумберта (или же просто ошибка?), что он находится не в тюрьме, а в своей нью-йоркской квартире («Но покуда у меня кровь играет ещё в пишущей руке, ты остаёшься столь же неотъемлемой, как я, частью благословенной материи мира, и я в состоянии сноситься с тобой, хотя я в Нью-Йорке, а ты в Аляске»).
О, Лолита моя, всё, что могу теперь, — это играть словами
Владимир Набоков
Если переводя «Другие берега», Набоков намеренно игнорировал послереволюционные изменения в языке, то, переводя «Лолиту», он, напротив, старался сделать её более доступной гипотетическому советскому читателю. Он поменял способ транслитерации на более устоявшийся в СССР, указал в рукописи перевода, что слова «господь» и «бог» должны писаться со строчной буквы, приложил к роману «Перевод иностранных терминов». В «Лолите» есть и ранее немыслимые для творчества Набокова советизмы: автомобильные «дворники»,
«унитаз»
В СССР слово «унитаз» образовалось с помощью сращения названия компании Unitas (от лат. «единство»), выпускавшего ватерклозеты, и слова «таз».
, «плавки», «кафетерий». Некоторые реплики Лолиты действительно напоминают жаргон послевоенной советской молодёжи («Предлагаю похерить игру в поцелуи и пойти жрать»). При этом местами язык романа всё равно кажется архаичным («снедь», «отроковица», «мурава», «дортуар»), видны следы дореформенного правописания («безсовестно», «кафэ», «турнэ», «чорт»), используются вышедшие из употребления слова (
«отесса»
Хозяйка табльдота (общего обеденного стола) в гостинице.
, «фишка» в значении учётной карточки). В тексте есть множество малоизвестных терминов:
«гратификация»
Удовлетворение, вознаграждение.
,
«гонадальный»
Калька со слова gonadal, в русском языке есть слово «гонадный» — имеющий отношение к половым железам.
,
«геркуланита»
Альфред Аппель, автор книги «The Annotated Lolita», указывает, что herculanita — это «мощная разновидность южноамериканского героина».
,
«имперсонация»
Присвоение чужой личности.
,
«резигнация»
Отречение, смирение, покорность судьбе.
,
«ресептакль»
Контейнер.
и т. д.
Набокову пришлось оставить в тексте немало американизмов (
«пэпер-чэс»
Буквально «бумажная гонка», работа с большим количеством документов для достижения какой-либо цели.
,
«пушбол»
Спортивная командная игра с большим мячом.
,
«джинанас»
Коктейль, смесь джина и ананасового сока.
, некоторые из них он, впрочем, поясняет: «в поисках ночлега я проехал мимо драйвина — кино на вольном воздухе»), но где-то американизмов как раз не хватает (вместо привычных сейчас «джинсов» и «кед» в «Лолите» мы видим «синие ковбойские панталоны и полотняные тапочки», а на перевод одного английского слова cheerleader на русском языке уходит двадцать: «голоногие дивчины в коротеньких юбках и толстых свитерах, которые организованными воплями и гимнастическим беснованием поощряют студентов, играющих в американское регби»). Стремление сделать текст более мелодичным иногда приводило к неправильному словоупотреблению: «маячили миллионы мотельных мотылей» (мотыль — не мотылёк, это личинка комара, о чём энтомолог Набоков определённо знал). Встречаются и нарочито странные переводческие кальки («я делал постели», «я однажды имел в руках пистолет»).
Языковые погрешности «Лолиты» усугубились колоссальным количеством ошибок и пропусков, допущенных при подготовке машинописи и вёрстки перевода, многие из которых перекочевали и в последующие издания. Самый вопиющий пример — пропуск фрагмента размером с полстраницы в 3-й главе II части, который обнаружили только в 2003 году (затем он был переведён сыном писателя Дмитрием и включён в основной текст). В «Лолите» и сейчас остаётся множество мелких пропусков: например, в 27-й главе I части романа в диалоге Лолиты и Гумберта до сих пор отсутствует реплика Гумберта, поэтому две реплики Лолиты идут подряд («Ты что-то очень книжно выражаешься, милый папаша». «А тебя легко ошарашить?»).
Почему Набоков так часто описывал нимфеток?
Образ девочки как сексуального объекта появляется у Набокова ещё в 1926 году в рассказе «Сказка»: его герой Эрвин ходит по улицам города и отмечает взглядом женщин, которые станут частью его гарема, обещанного ему демонической госпожой Отт. Одной из последних его внимание привлекает девочка четырнадцати лет, которая находится в компании престарелого поэта:
…что-то было в этом лице странное, странно скользнули её слишком блестящие глаза — и если б это была не девочка — внучка, верно старика, — можно было подумать, что губы её тронуты кармином. Она шла, едва-едва поводя бедрами, тесно передвигая ноги, она что-то звонко спрашивала у своего спутника, — и Эрвин ничего мысленно не приказал, но вдруг почувствовал, что его тайное мгновенное желание исполнено.
Как раз из-за этой девочки план Эрвина рушится и он остаётся без вожделенного гарема. Похожий сюжет — ожидание наслаждения и следующий за ним крах — повторяется в стихотворении «Лилит» (1928). Его лирический герой, полагая, что после смерти попал в рай, описывает совокупление с «девочкой нагой с речною лилией в кудрях»:
Двумя холодными перстами
по-детски взяв меня за пламя:
«Сюда», — промолвила она.
Без принужденья, без усилья,
лишь с медленностью озорной,
она раздвинула, как крылья,
свои коленки предо мной.
Лирический герой уже находится «на полпути к блаженству», как Лилит внезапно отталкивает его. Он с ужасом замечает, что стоит среди детей-фавнов, которые смеются над его «булавой», герой «проливает семя» и понимает, что на самом деле попал в ад. Этот сюжет затем символически отразится и в рассказе «Волшебник» (1939), а нимфы и Лилит перекочуют прямо в «Лолиту». Образ притягательной юной особы, из-за которой рушится жизнь героя, появляется и в «Камере обскуре» (1933). Нимфетка мелькает в «Приглашении на казнь» (1935), «Изобретении Вальса» (1938), «Под знаком незаконнорождённых» (1947). Прозаик Мартин Эмис посчитал, что из девятнадцати романов Набокова минимум шесть «частично или полностью посвящены теме сексуальности девочек-подростков»: «Скажу прямо: обилие нимфеток, на которое невозможно не обратить внимание… связано не с моралью, а с эстетикой. Но всё равно их слишком много».
Сам Набоков отрицал какую бы то ни было закономерность: «…Не напиши я «Лолиту», читатели не начали бы находить нимфеток ни в других моих сочинениях, ни в собственном доме». Узнав некое новое понятие, люди действительно могут начать замечать его повсюду, зачастую это происходит из-за воздействия сразу двух когнитивных искажений — селективного внимания и склонности к подтверждению своей точки зрения (ещё это называют иллюзией частотности или
феноменом Баадера — Майнхоф
В 1994 году американская газета St. Paul Pioneer Press опубликовала историю читателя, рассказавшего, что его знакомый дважды за сутки услышал об Андреасе Баадере и Ульрике Майнхоф (лидерах леворадикальной террористической организации «Фракция Красной армии»), хотя до этого вообще ничего не слышал о них. После публикации редакция газеты получила множество похожих историй. В 2008 году вышел байопик о лидерах «Фракции Красной армии» под названием «Комплекс Баадера — Майнхоф».
). Объяснение изящное, но даже не будь «Лолиты», набоковская коллекция нимфеток вряд ли бы укрылась от внимания исследователей. Впрочем, обращаться к самому простому объяснению тоже не стоит — считать, что писатель так часто описывал привлекательных девочек-подростков, потому что сам был неравнодушен к ним, на данный момент нет никаких оснований. Пожалуй, подозревать Набокова в педофилии всё равно что подозревать авторов криминальных детективов, повествующих о зверствах серийных маньяков, в психопатологических расстройствах. Набоковская нимфетка не столько объект вожделения, сколько идеальное олицетворение губительной страсти: чаще всего страсть выглядит для нас обманчиво невинно.
список литературы
- Бабиков А. Прочтение Набокова. Изыскания и материалы. СПб.: ИД Ивана Лимбаха, 2019.
- Бойд Б. Владимир Набоков. Американские годы. СПб.: Симпозиум, 2010.
- Вайнман С. Подлинная жизнь Лолиты. М.: Individuum, 2019.
- Владимир Набоков: pro et contra. СПб.: Издательство РХГУ, 1997.
- Долинин А. Истинная жизнь писателя Сирина. СПб.: Академический проект, 2004.
- Империя N. Набоков и наследники. Сборник статей / Под ред. Ю. Левинга и Е. Сошкина. М.: НЛО, 2006.
- Набоков В. Строгие суждения. М.: КоЛибри, 2018.
- Нэрмор Дж. Кубрик. М.: Rosebud Publishing, 2018.
- Питцер А. Тайная история Владимира Набокова. М.: Синдбад, 2016.
- Проффер К. Ключи к «Лолите». СПб.: Симпозиум, 2000.
- Роупер Р. Набоков в Америке. По дороге к «Лолите». М.: Corpus, 2016.
- Шифф С. Вера (Миссис Владимир Набоков). М.: КоЛибри, 2010.
This article is about the novel by Vladimir Nabokov. For other uses, see Lolita (disambiguation).
First edition cover |
|
Author | Vladimir Nabokov |
---|---|
Country | France |
Language | English |
Genre | Novel |
Publisher | Olympia Press |
Publication date |
1955 |
Pages | 336 112,473 words[1] |
Lolita is a 1955 novel written by Russian-American novelist Vladimir Nabokov. The novel is notable for its controversial subject: the protagonist and unreliable narrator, a middle-aged literature professor under the pseudonym Humbert Humbert, is obsessed with a 12-year-old girl, Dolores Haze, whom he kidnaps and sexually abuses after becoming her stepfather. «Lolita», the Spanish nickname for Dolores, is what he calls her privately. The novel was originally written in English and first published in Paris in 1955 by Olympia Press.
The novel has been twice adapted into film: first by Stanley Kubrick in 1962, and later by Adrian Lyne in 1997. It has also been adapted several times for the stage and has been the subject of two operas, two ballets, and an acclaimed, but commercially unsuccessful, Broadway musical. It has been included in many lists of best books, such as Time‘s List of the 100 Best Novels, Le Monde‘s 100 Books of the Century, Bokklubben World Library, Modern Library’s 100 Best Novels, and The Big Read.
Plot[edit]
The novel is prefaced by a fictitious foreword by one John Ray Jr., an editor of psychology books. Ray states that he is presenting a memoir written by a man using the pseudonym «Humbert Humbert», who had recently died of heart disease while awaiting a murder trial in jail. The memoir, which addresses the audience as his jury, begins with Humbert’s birth in Paris in 1910 to an English mother and Swiss father. He spends his childhood on the French Riviera, where he falls in love with his friend Annabel Leigh. This youthful and physically unfulfilled love is interrupted by Annabel’s premature death from typhus, which causes Humbert to become sexually obsessed with a specific type of girl, aged 9 to 14, whom he refers to as «nymphets».
After graduation, Humbert works as a teacher of French literature and begins editing an academic literary textbook, making passing references to repeated stays in mental institutions at this time. Before the outbreak of World War II, Humbert emigrates to America. In 1947, he moves to Ramsdale, a small town in New England, where he can calmly continue working on his book. The house that he intends to live in is destroyed in a fire. In his search for a new home, he meets the widow Charlotte Haze, who is looking for a tenant. Humbert visits Charlotte’s residence out of politeness and initially intends to decline her offer. However, Charlotte leads Humbert to her garden, where her 12-year-old daughter Dolores (also variably known as Dolly, Lo, and Lola) is sunbathing. Humbert sees in Dolores the perfect nymphet, the embodiment of his old love Annabel, and quickly decides to move in.
The impassioned Humbert constantly searches for discreet forms of fulfilling his sexual urges, usually via the smallest physical contact with Dolores. When she is sent to summer camp, Humbert receives a letter from Charlotte, who confesses her love for him and gives him an ultimatum—he is to either marry her or move out immediately. Initially terrified, Humbert then begins to see the charm in the situation of being Dolores’ stepfather, and so marries Charlotte for instrumental reasons. Charlotte later discovers his diary, in which she learns of his desire for her daughter and the disgust he feels towards Charlotte. Shocked and humiliated, Charlotte decides to flee and writes letters addressed to her friends warning them of Humbert. Disbelieving his false assurance that the diary is only a sketch for a future novel, Charlotte runs out of the house to send the letters but is hit and killed by a swerving car.
Humbert destroys the letters and retrieves Dolores from camp, claiming that her mother has fallen seriously ill and has been hospitalized. He then takes her to a high-end hotel that Charlotte had earlier recommended. Humbert knows he will feel guilty having sex with Dolores while she is conscious so tricks her into taking a sedative by saying it is a vitamin. As he waits for the pill to take effect, he wanders through the hotel and meets a mysterious man who seems to be aware of Humbert’s plan for Dolores. Humbert excuses himself from the conversation and returns to the hotel room. There, he discovers that he had been fobbed with a milder drug, as Dolores is merely drowsy and wakes up frequently, drifting in and out of sleep. He dares not initiate sexual contact with her that night.
In the morning, Dolores reveals to Humbert that she engaged in sexual activity with an older boy at a different camp a year previously. A sexual relationship begins between the two when Lolita seduces Humbert. After leaving the hotel, Humbert reveals to Dolores that her mother is dead. The news is devasting to Lolita and she cries often in the coming days. The two travel across the country, driving all day and staying in motels. Humbert desperately tries to maintain Dolores’ interest in travel—and himself, and increasingly bribes her in exchange for sexual favors. They finally settle in Beardsley, a small New England town. Humbert adopts the role of Dolores’ father and enrolls her in a local private school for girls.
Humbert jealously and strictly controls all of Dolores’ social gatherings and forbids her from dating and attending parties. It is only at the instigation of the school headmaster, who regards Humbert as a strict and conservative European parent, that he agrees to Dolores’ participation in the school play, the title of which is the same as the hotel in which Humbert met the mysterious man. The day before the premiere of the performance, Dolores runs out of the house following an argument with Humbert. He chases after her and finds her in a nearby drug store drinking an ice cream soda. She then tells him she wants to leave town for another road trip. Humbert is initially delighted, but as they travel, he becomes increasingly suspicious. He feels that he is being followed by someone Dolores is familiar with.
The man following them is Clare Quilty—a famous playwright who wrote the play that Dolores was to participate in. In the Colorado mountains, Dolores falls ill. Humbert checks her into a local hospital, from where she is discharged one night by her «uncle». Humbert knows she has no living relatives, and he immediately embarks on a frantic search to find Dolores and her abductor, but initially fails. For the next two years, Humbert barely sustains himself in a moderately functional relationship with a young alcoholic named Rita.
Deeply depressed, Humbert unexpectedly receives a letter from a 17-year-old Dolores, telling him that she is married, pregnant, and in desperate need of money. Humbert, armed with a pistol, tracks down her address against her wishes. At Dolores’ request, he pretends to be her estranged father and does not mention the details of their past relation to her husband, Richard. Dolores reveals to Humbert that Quilty took her from the hospital: she was in love with Quilty, but he rejected her when she refused to star in one of his pornographic films. Humbert claims to the reader that at this moment, he realized that he was in love with Dolores all along. Humbert implores her to leave with him, but she refuses. Accepting her decision, Humbert gives her the money she is owed from her inheritance. Humbert then goes to the drug-addled Quilty’s mansion and shoots him several times.
Shortly afterward, Humbert is arrested, and in his closing thoughts, he reaffirms his love for Dolores and asks for his memoir to be withheld from public release until after her death. Dolores dies in childbirth on Christmas Day in 1952, disappointing Humbert’s prediction that «Dolly Schiller will probably survive me by many years.»
Erotic motifs and controversy[edit]
Lolita is frequently described as an «erotic novel», not only by some critics but also in a standard reference work on literature, Facts on File: Companion to the American Short Story.[2] The Great Soviet Encyclopedia called Lolita «an experiment in combining an erotic novel with an instructive novel of manners.»[3] The same description of the novel is found in Desmond Morris’s reference work The Book of Ages.[4] A survey of books for Women’s Studies courses describes it as a «tongue-in-cheek erotic novel».[5] Books focused on the history of erotic literature such as Michael Perkins’ The Secret Record: Modern Erotic Literature also so classify Lolita.[6] More cautious classifications have included a «novel with erotic motifs»[7] or one of «a number of works of classical erotic literature and art, and to novels that contain elements of eroticism, such as Ulysses and Lady Chatterley’s Lover.»[8]
This classification has been disputed. Malcolm Bradbury writes «at first famous as an erotic novel, Lolita soon won its way as a literary one—a late modernist distillation of the whole crucial mythology.»[9] Samuel Schuman says that Nabokov «is a surrealist, linked to Gogol, Dostoyevsky, and Kafka. Lolita is characterized by irony and sarcasm; it is not an erotic novel.»[10]
Lance Olsen writes: «The first 13 chapters of the text, culminating with the oft-cited scene of Lo unwittingly stretching her legs across Humbert’s excited lap … are the only chapters suggestive of the erotic.»[11] Nabokov himself observes in the novel’s afterword that a few readers were «misled [by the opening of the book] … into assuming this was going to be a lewd book … [expecting] the rising succession of erotic scenes; when these stopped, the readers stopped, too, and felt bored.»[12]
Style and interpretation[edit]
The novel is narrated by Humbert, who riddles the narrative with word play and his wry observations of American culture. The novel’s flamboyant style is characterized by double entendres, multilingual puns, anagrams, and coinages such as nymphet, a word that has since had a life of its own and can be found in most dictionaries, and the lesser-used «faunlet». Most writers see Humbert as an unreliable narrator and credit Nabokov’s powers as an ironist. For Richard Rorty, in his interpretation of Lolita in Contingency, Irony, and Solidarity, Humbert is a «monster of incuriosity».
Nabokov, who famously decried those he considered ‘moralists’, social satire, and novels with a direct political message avoided providing any overt interpretations to his work. However when prompted in a late-life interview with: «Your sense of the immorality of the relationship between Humbert Humbert and Lolita is very strong. In Hollywood and New York, however, relationships are frequent between men of forty and girls very little older than Lolita. They marry—to no particular public outrage; rather, public cooing.» Replied:
«No, it is not my sense of the immorality of the Humbert Humbert-Lolita relationship that is strong; it is Humbert’s sense. He cares, I do not. I do not give a damn for public morals, in America or elsewhere. And, anyway, cases of men in their forties marrying girls in their teens or early twenties have no bearing on Lolita whatever. Humbert was fond of “little girls”—not simply “young girls.” Nymphets are girl-children, not starlets and “sex kittens.” Lolita was twelve, not eighteen, when Humbert met her. You may remember that by the time she is fourteen, he refers to her as his “aging mistress.”
Nabokov later described Humbert as «a vain and cruel wretch who manages to appear ‘touching'» in the same interview.[13][14] When asked about coming up with Humbert’s doubled name, he described it as «[…] a hateful name for a hateful person. It is also a kingly name, and I did need a royal vibration for Humbert the Fierce and Humbert the Humble.».[15]
Critics have further noted that, since the novel is a first person narrative by Humbert, the novel gives very little information about what Lolita is like as a person, that in effect she has been silenced by not being the book’s narrator. Nomi Tamir-Ghez writes: «Not only is Lolita’s voice silenced, her point of view, the way she sees the situation and feels about it, is rarely mentioned and can be only surmised by the reader … since it is Humbert who tells the story … throughout most of the novel, the reader is absorbed in Humbert’s feelings.»[16] Similarly Mica Howe and Sarah Appleton Aguiar write that the novel silences and objectifies Lolita.[17] Christine Clegg notes that this is a recurring theme in criticism of the novel in the 1990s.[18] Actor Brian Cox, who played Humbert in a 2009 one-man stage monologue based on the novel, stated that the novel is «not about Lolita as a flesh and blood entity. It’s Lolita as a memory.» He concluded that a stage monologue would be truer to the book than any film could possibly be.[19] Elizabeth Janeway, writing in The New York Times Book Review, holds: «Humbert is every man who is driven by desire, wanting his Lolita so badly that it never occurs to him to consider her as a human being, or as anything but a dream-figment made flesh.»[20]
Clegg sees the novel’s non-disclosure of Lolita’s feelings as directly linked to the fact that her real name is Dolores and only Humbert refers to her as Lolita.[21] Humbert also states he has effectively «solipsized» Lolita early in the novel.[22] Eric Lemay writes:
The human child, the one noticed by non-nymphomaniacs, answers to other names, «Lo», «Lola», «Dolly», and, least alluring of all, «Dolores». «But in my arms,» asserts Humbert, «she was always Lolita.» And in his arms or out, «Lolita» was always the creation of Humbert’s craven self … The Siren-like Humbert sings a song of himself, to himself, and titles that self and that song «Lolita». … To transform Dolores into Lolita, to seal this sad adolescent within his musky self, Humbert must deny her her humanity.[23]
In 2003, Iranian expatriate Azar Nafisi published the memoir Reading Lolita in Tehran about a covert women’s reading group. In an NPR interview, Nafisi contrasts the sorrowful and seductive sides of Dolores/Lolita’s character. She notes: «Because her name is not Lolita, her real name is Dolores which as you know in Latin means dolour, so her real name is associated with sorrow and with anguish and with innocence, while Lolita becomes a sort of light-headed, seductive, and airy name. The Lolita of our novel is both of these at the same time and in our culture here today we only associate it with one aspect of that little girl and the crassest interpretation of her.» Following Nafisi’s comments, the NPR interviewer, Madeleine Brand, lists as embodiments of the latter side of Lolita «the Long Island Lolita, Britney Spears, the Olsen twins, and Sue Lyon in Stanley Kubrick’s Lolita.»[24]
For Nafisi, the essence of the novel is Humbert’s solipsism and his erasure of Lolita’s independent identity. She writes: «Lolita was given to us as Humbert’s creature … To reinvent her, Humbert must take from Lolita her own real history and replace it with his own … Yet she does have a past. Despite Humbert’s attempts to orphan Lolita by robbing her of her history, that past is still given to us in glimpses.»[25]
One of the novel’s early champions, Lionel Trilling, warned in 1958 of the moral difficulty in interpreting a book with so eloquent and so self-deceived a narrator: «we find ourselves the more shocked when we realize that, in the course of reading the novel, we have come virtually to condone the violation it presents … we have been seduced into conniving in the violation, because we have permitted our fantasies to accept what we know to be revolting.»[26]
In 1958, Dorothy Parker described the novel as «the engrossing, anguished story of a man, a man of taste and culture, who can love only little girls» and Lolita as «a dreadful little creature, selfish, hard, vulgar, and foul-tempered.»[27] In 1959, novelist Robertson Davies wrote that the theme of Lolita is «not the corruption of an innocent child by a cunning adult, but the exploitation of a weak adult by a corrupt child. This is no pretty theme, but it is one with which social workers, magistrates and psychiatrists are familiar.»[28]
External video |
---|
Presentation by Martin Amis at the New York Public Library, «Lolita and American Morality», 10 February 1998, C-SPAN |
In his essay on Stalinism Koba the Dread, Martin Amis proposes that Lolita is an elaborate metaphor for the totalitarianism that destroyed the Russia of Nabokov’s childhood (though Nabokov states in his afterword that he «[detests] symbols and allegories»). Amis interprets it as a story of tyranny told from the point of view of the tyrant. «Nabokov, in all his fiction, writes with incomparable penetration about delusion and coercion, about cruelty and lies,» he says. «Even Lolita, especially Lolita, is a study in tyranny.»
The term «Lolita» has been assimilated into popular culture as a description of a young girl who is «precociously seductive … without connotations of victimization.»[29]
Publication and reception[edit]
Nabokov finished Lolita on 6 December 1953, five years after starting it.[30] Because of its subject matter, Nabokov intended to publish it pseudonymously (although the anagrammatic character Vivian Darkbloom would tip off the alert reader).[31] The manuscript was turned down, with more or less regret, by Viking, Simon & Schuster, New Directions, Farrar, Straus, and Doubleday.[32] After these refusals and warnings, he finally resorted to publication in France. Via his translator Doussia Ergaz, it reached Maurice Girodias of Olympia Press, «three-quarters of [whose] list was pornographic trash.»[33] Underinformed about Olympia, overlooking hints of Girodias’s approval of the conduct of a protagonist Girodias presumed was based on the author, and despite warnings from Morris Bishop, his friend at Cornell, Nabokov signed a contract with Olympia Press for publication of the book, to come out under his own name.[34]
Lolita was published in September 1955, as a pair of green paperbacks «swarming with typographical errors».[35] Although the first printing of 5,000 copies sold out, there were no substantial reviews.[36] Eventually, at the very end of 1955, Graham Greene, in the London Sunday Times, called it one of the three best books of 1955.[37] This statement provoked a response from the London Sunday Express, whose editor John Gordon called it «the filthiest book I have ever read» and «sheer unrestrained pornography».[38] British Customs officers were then instructed by the Home Office to seize all copies entering the United Kingdom.[39] In December 1956, France followed suit, and the Minister of the Interior banned Lolita;[40] the ban lasted for two years. Its eventual British publication by Weidenfeld & Nicolson in London in 1959 was controversial enough to contribute to the end of the political career of the Conservative member of parliament Nigel Nicolson, one of the company’s partners.[41]
The novel then appeared in Danish and Dutch translations. Two editions of a Swedish translation were withdrawn at the author’s request.[42][43]
Despite initial trepidation, there was no official response in the U.S., and the first American edition was issued by G. P. Putnam’s Sons in August 1958. The book was into a third printing within days and became the first since Gone with the Wind to sell 100,000 copies in its first three weeks.[44] Orville Prescott, the influential book reviewer of the New York Times, greatly disliked the book, describing it as «dull, dull, dull in a pretentious, florid and archly fatuous fashion.»[45] This review failed to influence the book’s sales.[citation needed]
Lolita was later translated into Russian by Nabokov himself and published in New York City in 1967 by Phaedra Publishers.[citation needed]
Present-day views[edit]
The novel continues to generate controversy today as modern society has become increasingly aware of the lasting damage created by child sexual abuse. In 2008, an entire book was published on the best ways to teach the novel in a college classroom given that «its particular mix of narrative strategies, ornate allusive prose, and troublesome subject matter complicates its presentation to students.»[46] In this book, one author urges teachers to note that Dolores’ suffering is noted in the book even if the main focus is on Humbert.[citation needed]
Many critics describe Humbert as a rapist, notably Azar Nafisi in her best-selling Reading Lolita in Tehran,[47] though in a survey of critics David Larmour notes that other interpreters of the novel have been reluctant to use that term, despite its accuracy.[48] Near the end of the novel, Humbert admits to himself, as noted in the above plot synopsis, that he has committed statutory rape, which his actions were according to the law at the time of publishing. Nabokov biographer Brian Boyd denies that it was rape «in any ordinary sense», on the grounds that «it is she who suggests that they try out the naughty trick» which she has already learned at summer camp; however, consent laws for adults cannot be applied to children.[49] This perspective is vigorously disputed by Peter Rabinowitz in his essay «Lolita: Solipsized or Sodomized?»[50] In 2020, a podcast hosted by Jamie Loftus set out to examine the cultural legacy of the novel, and argued that depictions and adaptations have «twisted» Nabokov’s original intention of condemning Humbert in Lolita.[51][52]
Sources and links[edit]
Links in Nabokov’s work[edit]
In 1928 Nabokov wrote a poem named Lilith (Лилит), depicting a sexually attractive underage girl who seduces the male protagonist just to leave him humiliated in public.[53] In 1939 he wrote a novella, Volshebnik (Волшебник), that was published only posthumously in 1986 in English translation as The Enchanter. It bears many similarities to Lolita, but also has significant differences: it takes place in Central Europe, and the protagonist is unable to consummate his passion with his stepdaughter, leading to his suicide. The theme of hebephilia was already touched on by Nabokov in his short story «A Nursery Tale», written in 1926.[54] Also, in the 1932 Laughter in the Dark, Margot Peters is 16 and had already had an affair when middle-aged Albinus becomes attracted to her.
In chapter three of the novel The Gift (written in Russian in 1935–37) the similar gist of Lolita‘s first chapter is outlined to the protagonist, Fyodor Cherdyntsev, by his landlord Shchyogolev as an idea of a novel he would write «if I only had the time»: a man marries a widow only to gain access to her young daughter, who resists all his passes. Shchyogolev says it happened «in reality» to a friend of his; it is made clear to the reader that it concerns himself and his stepdaughter Zina (15 at the time of Shchyogolev’s marriage to her mother) who becomes the love of Fyodor’s life.
In April 1947, Nabokov wrote to Edmund Wilson: «I am writing … a short novel about a man who liked little girls—and it’s going to be called The Kingdom by the Sea.»[55] The work expanded into Lolita during the next eight years. Nabokov used the title A Kingdom by the Sea in his 1974 pseudo-autobiographical novel Look at the Harlequins! for a Lolita-like book written by the narrator who, in addition, travels with his teenage daughter Bel from motel to motel after the death of her mother; later, his fourth wife is Bel’s look-alike and shares her birthday.
In Nabokov’s 1962 novel Pale Fire, the titular poem by fictional John Shade mentions Hurricane Lolita coming up the American east coast in 1958, and narrator Charles Kinbote (in the commentary later in the book) notes it, questioning why anyone would have chosen an obscure Spanish nickname for a hurricane. There were no hurricanes named Lolita that year, but that is the year that Lolita the novel was published in North America.
The unfinished novel The Original of Laura, published posthumously, features the character Hubert H. Hubert, an older man preying upon then-child protagonist, Flora. Unlike those of Humbert Humbert in Lolita, Hubert’s advances are unsuccessful.
Literary pastiches, allusions and prototypes[edit]
The novel abounds in allusions to classical and modern literature. Virtually all of them have been noted in The Annotated Lolita, edited and annotated by Alfred Appel Jr. Many are references to Humbert’s own favorite poet, Edgar Allan Poe.
Humbert’s first love, Annabel Leigh, is named after the «maiden» in the poem «Annabel Lee» by Poe; this poem is alluded to many times in the novel, and its lines are borrowed to describe Humbert’s love. A passage in chapter 11 reuses verbatim Poe’s phrase …by the side of my darling—my darling—my life and my bride.[56] In the opening of the novel, the phrase Ladies and gentlemen of the jury, exhibit number one is what the seraphs, the misinformed, simple, noble-winged seraphs, envied, is a pastiche of two passages of the poem, the winged seraphs of heaven (line 11), and The angels, not half so happy in heaven, went envying her and me (lines 21–2).[57] Nabokov originally intended Lolita to be called The Kingdom by the Sea,[58] drawing on the rhyme with Annabel Lee that was used in the first verse of Poe’s work. A variant of this line is reprised in the opening of chapter one, which reads …had I not loved, one summer, an initial girl-child. In a princedom by the sea.[57]
Humbert Humbert’s double name recalls Poe’s «William Wilson», a tale in which the main character is haunted by his doppelgänger, paralleling to the presence of Humbert’s own doppelgänger, Clare Quilty. Humbert is not, however, his real name, but a chosen pseudonym. The theme of the doppelgänger also occurs in Nabokov’s earlier novel, Despair.
Chapter 26 of Part One contains a parody of Joyce’s stream of consciousness.[59]
Humbert’s field of expertise is French literature (one of his jobs is writing a series of educational works that compare French writers to English writers), and as such there are several references to French literature, including the authors Gustave Flaubert, Marcel Proust, François Rabelais, Charles Baudelaire, Prosper Mérimée, Remy Belleau, Honoré de Balzac, and Pierre de Ronsard.
Nabokov was fond of the works of Lewis Carroll, and had translated Alice in Wonderland into Russian. He even called Carroll the «first Humbert Humbert».[60] Lolita contains a few brief allusions in the text to the Alice books, though overall Nabokov avoided direct allusions to Carroll. In her book, Tramp: The Life of Charlie Chaplin, Joyce Milton claims that a major inspiration for the novel was Charlie Chaplin’s relationship with his second wife, Lita Grey, whose real name was Lillita and is often misstated as Lolita. Graham Vickers in his book Chasing Lolita: How Popular Culture Corrupted Nabokov’s Little Girl All Over Again argues that the two major real-world predecessors of Humbert are Lewis Carroll and Charlie Chaplin. Although Appel’s comprehensive Annotated Lolita contains no references to Charlie Chaplin, others have picked up several oblique references to Chaplin’s life in Nabokov’s book. Bill Delaney notes that at the end Lolita and her husband move to the fictional Alaskan town of «Gray Star» while Chaplin’s The Gold Rush, set in Alaska, was originally set to star Lita Grey. Lolita’s first sexual encounter was with a boy named Charlie Holmes, whom Humbert describes as «the silent … but indefatigable Charlie.» Chaplin had an artist paint Lita Grey in imitation of Joshua Reynolds’s painting The Age of Innocence. When Humbert visits Lolita in a class at her school, he notes a print of the same painting in the classroom. Delaney’s article notes many other parallels as well.[61]
The foreword refers to «the monumental decision rendered December 6, 1933 by Hon. John M. Woolsey in regard to another, considerably more outspoken book»—that is, the decision in the case United States v. One Book Called Ulysses, in which Woolsey ruled that Joyce’s Ulysses was not obscene and could be sold in the United States.
In chapter 29 of Part Two, Humbert comments that Lolita looks «like Botticelli’s russet Venus—the same soft nose, the same blurred beauty,» referencing Sandro Botticelli’s depiction of Venus in, perhaps, The Birth of Venus or Venus and Mars.
In chapter 35 of Part Two, Humbert’s «death sentence» on Quilty parodies the rhythm and use of anaphora in T. S. Eliot’s poem Ash Wednesday.
Many other references to classical and Romantic literature abound, including references to Lord Byron’s Childe Harold’s Pilgrimage and to the poetry of Laurence Sterne.
Other possible real-life prototypes[edit]
In addition to the possible prototypes of Lewis Carroll and Charlie Chaplin, Alexander Dolinin suggests[62] that the prototype of Lolita was 11-year-old Florence Horner, kidnapped in 1948 by 50-year-old mechanic Frank La Salle, who had caught her stealing a five-cent notebook. La Salle traveled with her over various states for 21 months and is believed to have raped her. He claimed that he was an FBI agent and threatened to «turn her in» for the theft and to send her to «a place for girls like you.» The Horner case was not widely reported, but Dolinin notes various similarities in events and descriptions.
While Nabokov had already used the same basic idea—that of a child molester and his victim booking into a hotel as father and daughter—in his then-unpublished 1939 work The Enchanter (Волшебник), he mentions the Horner case explicitly in Chapter 33 of Part II of Lolita: «Had I done to Dolly, perhaps, what Frank Lasalle, a fifty-year-old mechanic, had done to eleven-year-old Sally Horner in 1948?».
Heinz von Lichberg’s «Lolita»[edit]
German academic Michael Maar’s book The Two Lolitas[63] describes his discovery of a 1916 German short story titled «Lolita» whose middle-aged narrator describes travelling abroad as a student. He takes a room as a lodger and instantly becomes obsessed with the preteen girl (also named Lolita) who lives in the same house. Maar has speculated that Nabokov may have had cryptomnesia («hidden memory») while he was composing Lolita during the 1950s. Maar says that until 1937 Nabokov lived in the same section of Berlin as the author, Heinz von Eschwege (pen name: Heinz von Lichberg), and was most likely familiar with his work, which was widely available in Germany during Nabokov’s time there.[64][65] The Philadelphia Inquirer, in the article «Lolita at 50: Did Nabokov take literary liberties?» says that, according to Maar, accusations of plagiarism should not apply and quotes him as saying: «Literature has always been a huge crucible in which familiar themes are continually recast… Nothing of what we admire in Lolita is already to be found in the tale; the former is in no way deducible from the latter.»[66] See also Jonathan Lethem’s essay «The Ecstasy of Influence: A Plagiarism» in Harper’s Magazine on this story.[67]
Nabokov on Lolita[edit]
Afterword[edit]
In 1956, Nabokov wrote an afterword to Lolita («On a Book Entitled Lolita«), that first appeared in the first U.S. edition and has appeared thereafter.[68]
One of the first things Nabokov makes a point of saying is that, despite John Ray Jr.’s claim in the Foreword, there is no moral to the story.[69]
Nabokov adds that «the initial shiver of inspiration» for Lolita «was somehow prompted by a newspaper story about an ape in the Jardin des Plantes who, after months of coaxing by a scientist, produced the first drawing ever charcoaled by an animal: this sketch showed the bars of the poor creature’s cage.»[70] Neither the article nor the drawing has been recovered.
In response to an American critic who characterized Lolita as the record of Nabokov’s «love affair with the romantic novel», Nabokov writes that «the substitution of ‘English language’ for ‘romantic novel’ would make this elegant formula more correct.»[71]
Nabokov concludes the afterword with a reference to his beloved first language, which he abandoned as a writer once he moved to the United States in 1940: «My private tragedy, which cannot, and indeed should not, be anybody’s concern, is that I had to abandon my natural idiom, my untrammeled, rich, and infinitely docile Russian language for a second-rate brand of English.»[72]
Estimation[edit]
Nabokov rated the book highly. In an interview for BBC Television in 1962, he said:
Lolita is a special favorite of mine. It was my most difficult book—the book that treated of a theme which was so distant, so remote, from my own emotional life that it gave me a special pleasure to use my combinational talent to make it real.[73]
Over a year later, in an interview for Playboy, he said:
No, I shall never regret Lolita. She was like the composition of a beautiful puzzle—its composition and its solution at the same time, since one is a mirror view of the other, depending on the way you look. Of course she completely eclipsed my other works—at least those I wrote in English: The Real Life of Sebastian Knight, Bend Sinister, my short stories, my book of recollections; but I cannot grudge her this. There is a queer, tender charm about that mythical nymphet.[15][74]
In the same year, in an interview with Life, Nabokov was asked which of his writings had most pleased him. He answered:
I would say that of all my books Lolita has left me with the most pleasurable afterglow—perhaps because it is the purest of all, the most abstract and carefully contrived. I am probably responsible for the odd fact that people don’t seem to name their daughters Lolita any more. I have heard of young female poodles being given that name since 1956, but of no human beings.[75]
Russian translation[edit]
The Russian translation includes a «Postscriptum»[76] in which Nabokov reconsiders his relationship with his native language. Referring to the afterword in the English edition, Nabokov states that only «the scientific scrupulousness led me to preserve the last paragraph of the American afterword in the Russian text…» He further explains that the «story of this translation is the story of a disappointment. Alas, that ‘wonderful Russian language’ which, I imagined, still awaits me somewhere, which blooms like a faithful spring behind the locked gate to which I, after so many years, still possess the key, turned out to be non-existent, and there is nothing beyond that gate, except for some burned out stumps and hopeless autumnal emptiness, and the key in my hand looks rather like a lock pick.»
Adaptations[edit]
Lolita has been adapted as two films, a musical, four stage-plays, one completed opera, and two ballets. There is also Nabokov’s unfilmed (and re-edited) screenplay, an uncompleted opera based on the work, and an «imagined opera» which combines elements of opera and dance.
- Lolita was made in 1962 by Stanley Kubrick, and starred James Mason, Shelley Winters, Peter Sellers and Sue Lyon as Lolita; Nabokov was nominated for an Academy Award for his work on this film’s adapted screenplay, although little of this work reached the screen; Stanley Kubrick and James Harris substantially rewrote Nabokov’s script, though neither took credit. The film greatly expanded the character of Clare Quilty, and removed all references to Humbert’s obsession with young girls before meeting Dolores. Veteran arranger Nelson Riddle composed the music for the film, whose soundtrack includes the hit single, «Lolita Ya Ya».[77]
- The book was adapted into a musical in 1971 by Alan Jay Lerner and John Barry under the title Lolita, My Love. Critics praised the play for sensitively translating the story to the stage, but it nonetheless closed before it opened in New York.[78] The show was revived in a Musicals in Mufti production at the York Theatre Company in New York in March 2019 as adapted from several of Lerner’s drafts by Erik Haagensen and a score recovered and directed by Deniz Cordell.[79]
- Nabokov’s own re-edited and condensed version of the screenplay (revised December 1973) he originally submitted for Kubrick’s film (before its extensive rewrite by Kubrick and Harris) was published by McGraw-Hill in 1974. One new element is that Quilty’s play The Hunted Enchanter, staged at Dolores’ high school, contains a scene that is an exact duplicate of a painting in the front lobby of the hotel, The Enchanted Hunters, at which Humbert begins a sexual relationship with Lolita.[80]
- In 1981 Edward Albee adapted the book into a play, Lolita, with Nabokov (renamed «A Certain Gentleman» after a threatened lawsuit) onstage as a narrator. The troubled production was a fiasco and was savaged by Albee as well as the critics, Frank Rich even predicting fatal damage to Albee’s career.[81] Rich noted that the play’s reading of the character of Quilty seemed to be taken from the Kubrick film.
- In 1992 Russian composer Rodion Shchedrin adapted Lolita into a Russian-language opera Lolita, which premiered in Swedish in 1994 at the Royal Swedish Opera. The first performance in Russian was in Moscow in 2004. The opera was nominated for Russia’s Golden Mask award. Its first performance in German was on 30 April at the Hessisches Staatstheater Wiesbaden as the opening night of the Internationale Maifestspiele Wiesbaden in 2011. The German version was shortened from four hours to three, but noted Lolita’s death at the conclusion, which had been omitted from the earlier longer version. It was considered well-staged but musically monotonous.[82][83][84] In 2001, Shchedrin extracted «symphonic fragments» for orchestra from the opera score, which were published as Lolita-Serenade.
- The 1997 film Lolita was directed by Adrian Lyne, starring Jeremy Irons, Dominique Swain, Melanie Griffith, and Frank Langella.
- In 1999, the Boston-based composer John Harbison began an opera of Lolita, which he abandoned in the wake of the clergy child abuse scandal in Boston. He abandoned it by 2005, but fragments were woven into a seven-minute piece, «Darkbloom: Overture for an Imagined Opera». Vivian Darkbloom, an anagram of Vladimir Nabokov, is a character in Lolita.[85]
- In 2003, Russian director Victor Sobchak wrote a second non-musical stage adaptation, which played at the Lion and Unicorn fringe theater in London. It drops the character of Quilty and updates the story to modern England, and includes long passages of Nabokov’s prose in voiceover.[86]
- Also in 2003, a stage adaptation of Nabokov’s unused screenplay was performed in Dublin adapted by Michael West. It was described by Karina Buckley (in the Sunday Times of London) as playing more like Italian commedia dell’arte than a dark drama about paedophilia.[86] Hiroko Mikami notes that the initial sexual encounter between Lolita and Humbert was staged in a way that left this adaptation particularly open to the charge of placing the blame for initiating the relationship on Lolita and normalizing child sexual abuse. Mikami challenged this reading of the production,[87] noting that the ultimate devastation of events on Lolita’s life is duly noted in the play.
- In 2003, Italian choreographer Davide Bombana created a ballet based on Lolita that ran 70 minutes. It used music by Dmitri Shostakovich, György Ligeti, Alfred Schnittke and Salvatore Sciarrino. It was performed by the Grand Ballet de Génève in Switzerland in November 2003. It earned him the award Premio Danza E Danza in 2004 as «Best Italian Choreographer Abroad».[88]
- American composer Joshua Fineberg and choreographer Johanne Saunier created an «imagined opera» of Lolita. Running 70 minutes, it premiered in Montclair, New Jersey in April 2009. While other characters silently dance, Humbert narrates, often with his back to the audience as his image is projected onto video screens. Writing in The New York Times, Steve Smith noted that it stressed Humbert as a moral monster and madman, rather than as a suave seducer, and that it does nothing to «suggest sympathy» on any level of Humbert.[89] Smith also described it as «less an opera in any conventional sense than a multimedia monodrama.» The composer described Humbert as «deeply seductive but deeply evil». He expressed his desire to ignore the plot and the novel’s elements of parody, and instead to put the audience «in the mind of a madman». He regarded himself as duplicating Nabokov’s effect of putting something on the surface and undermining it, an effect for which he thought music was especially suited.[90]
- In 2009 Richard Nelson created a one-man drama, the only character onstage being Humbert speaking from his jail cell. It premiered in London with Brian Cox as Humbert. Cox believes that this is truer to the spirit of the book than other stage or film adaptations, since the story is not about Lolita herself but about Humbert’s flawed memories of her.[91]
- Four Humors created and staged a Minnesota Fringe Festival version called «Four Humors Lolita: a Three-Man Show», August 2013. The show was billed as «A one hour stage play, based on the two and a half hour movie by Stanley Kubrick, based on the 5 hour screenplay by Vladimir Nabokov, based on the 300 page novel by Vladimir Nabokov, as told by 3 idiots.»[92]
Derivative literary works[edit]
- The Italian novelist and scholar[93] Umberto Eco published a short parody of Nabokov’s novel called «Granita» in 1959.[94] It presents the story of Umberto Umberto (Umberto being both the author’s first name and the Italian form of «Humbert») and his illicit obsession with the elderly «Granita».[95]
- Jean Kerr wrote a short piece in 1959 called «Can This Romance Be Saved: Lolita and Humbert Consult a Marriage Counselor».[96] It appears as a chapter in her second book, The Snake Has All the Lines.[97] This is a parody in which Lolita and Humbert’s story is told in the style of the Ladies’ Home Journal column «Can This Marriage Be Saved?» Lolita voices her rather mundane complaints in a definite voice of her own, and the marriage counselor holds out some hope for their relationship after Humbert is released from prison at age eighty-five, by which time he may be mature enough for Lolita.
- Published in 1992, Poems for Men who Dream of Lolita by Kim Morrissey contains poems which purport to be written by Lolita herself, reflecting on the events in the story, a sort of diary in poetry form. Morrissey portrays Lolita as an innocent, wounded soul. In Lolita Unclothed, a documentary by Camille Paglia, Morrissey complains that in the novel Lolita has «no voice».[98] Morrisey’s retelling was adapted into an opera by composer Sid Rabinovitch, and performed at the New Music Festival in Winnipeg in 1993.[99]
- Gregor von Rezzori’s Ein Fremder in Lolitaland. Ein Essay («A Stranger in Lolitaland. An Essay», 1993), first published in English by Vanity Fair.
- The 1995 novel Lo’s Diary by Pia Pera retells the story from Lolita’s point of view, making a few modifications to the story and names. (For example, Lolita does not die, and her last name is now «Maze».) The estate of Nabokov attempted to stop publication of the English translation (Lo’s Diary), but it was protected by the court as «parody».[100] «There are only two reasons for such a book: gossip and style,» writes Richard Corliss, adding that Lo’s Diary «fails both ways».[101]
- Steve Martin wrote the short story «Lolita at Fifty», included in his collection Pure Drivel of 1999, which is a gently humorous look at how Dolores Haze’s life might have turned out. She has gone through many husbands. Richard Corliss writes that: «In six pages Martin deftly sketches a woman who has known and used her allure for so long—ever since she was 11 and met Humbert Humbert—that it has become her career.»[101]
- Emily Prager states in the foreword to her novel Roger Fishbite that she wrote it mainly as a literary parody of Vladimir Nabokov’s Lolita, partly as a «reply both to the book and to the icon that the character Lolita has become.»[102] Prager’s novel, set in the 1990s, is narrated by the Lolita character, thirteen-year-old Lucky Lady Linderhoff.
References in media[edit]
Books[edit]
- The Bookshop (1978) is a novel by Penelope Fitzgerald, whose heroine’s downfall is precipitated in part by stocking copies of Lolita.
- In the novel Welcome to the N.H.K. (2002) by Tatsuhiko Takimoto, chapter 5 is titled «A Humbert Humbert for the Twenty-First Century» wherein the protagonist, Tatsuhiro Satō, becomes obsessed with online child pornography.
- Reading Lolita in Tehran (2003) is a memoir about teaching government-banned Western literary classics to women in the world of an Islamic Iran, which author Azar Nafisi describes as dominated in the 1980s by fundamentalist «morality squads».[103] Stories about the lives of her book club members are interspersed with critical commentary on Lolita and three other Western novels. Lolita in particular is dubbed the ultimate «forbidden» novel and becomes a metaphor for life in Iran. Although Nafisi states that the metaphor is not allegorical (p. 35), she does want to draw parallels between «victim and jailer» (p. 37). She implies that, like the principal character in Lolita, the regime in Iran imposes their «dream upon our reality, turning us into his figments of imagination.» In both cases, the protagonist commits the «crime of solipsizing another person’s life.» February 2011 saw the premiere of a concert performance of an opera based on Reading Lolita in Tehran at the University of Maryland School of Music with music by doctoral student Elisabeth Mehl Greene and a libretto co-written by Iranian-American poet Mitra Motlagh. Azar Nafisi was closely involved in the development of the project and participated in an audience Q&A session after the premiere.[104]
Film[edit]
- In «The Missing Page», one of the most popular episodes (from 1960) of the British sitcom Hancock’s Half Hour, Tony Hancock has read virtually every book in the library except Lolita, which is always out on loan. He repeatedly asks if it has been returned. When it is eventually returned, there is a commotion amongst the library users who all want the book. This specific incident in the episode is discussed in a 2003 article on the decline of the use of public libraries in Britain by G. K. Peatling.[105]
- In the movie Irma la Douce (1963), perky Parisian streetwalker Irma has a co-worker named Lolita, who is middle-aged.
- In the movie Jab Jab Phool Khile (1965), Rita Khanna (Nanda) reads Lolita in the houseboat at the time of teaching Hindi to Raja (Shashi Kapoor).
- In the Woody Allen film Manhattan (1979), when Mary (Diane Keaton) discovers Isaac Davis (Allen) is dating a 17-year-old (Mariel Hemingway), she says, «Somewhere Nabokov is smiling.» Alan A. Stone speculates that Lolita had inspired Manhattan.[106] Graham Vickers describes the female lead in Allen’s movie as «a Lolita that is allowed to express her own point of view» and emerges from the relationship «graceful, generous, and optimistic».[107]
- Tracy Lemaster sees many parallels between Lolita and the 1999 film American Beauty, including their references to rose petals and sports, arguing that Beauty’s cheerleading scene is directly derived from the tennis scene in Lolita.[108]
- In the Jim Jarmusch film Broken Flowers, Bill Murray’s character comes across an overtly sexualized girl named Lolita. Although Murray’s character says it is an «interesting choice of name», Roger Ebert notes that «Neither daughter nor mother seems to know that the name Lolita has literary associations.»[109]
Popular music[edit]
- «Moi… Lolita» (English: «Me… Lolita«) is the debut single of the French singer Alizée, which was released on her debut album Gourmandises (2000) when she was 15.[110]
- Spanish-born Mexican singer Belinda Peregrín made a song for her third studio album Carpe Diem titled «Lolita» inspired by the book. She made a reference saying «sin duda Nabokov, fue el que me escribio pero en realidad fui yo que lo invento» (English: «without a doubt Nabokov, was the one who wrote about me but in reality I’m the one who invented it»).
- In The Police song «Don’t Stand So Close to Me», about a schoolgirl’s crush on her teacher, the final verse states, «It’s no use, he sees her/ he starts to shake and cough / just like the old man in / that book by Nabokov.»[111]
- In the title song of her mainstream debut album, One of the Boys, Katy Perry says that she «studied Lolita religiously», and the cover-shot of the album references Lolita’s appearance in the earlier Stanley Kubrick film. She identifies with the character,[112] named a guitar of hers «Lolita»,[113] and had her fashion sense at a young age influenced by Swain’s outfits in the later Adrian Lynne film.[114] Charles A. Hohman from PopMatters noted that one summer, the tomboy lifestyle just didn’t hold her interest, so she started ‘studying Lolita religiously’ and noticing guys noticing her.[115]
- Rolling Stone has noted that Lana Del Rey’s 2012 album Born to Die has «loads of Lolita references»,[116] and it has a bonus track entitled «Lolita». She has herself described the album’s persona to a reviewer from The New Yorker as a combination of a «gangster Nancy Sinatra» and «Lolita lost in the hood». The reviewer notes that «her invocations of Sinatra and Lolita are entirely appropriate to the sumptuous backing tracks» and that one of the album’s singles, «Off to the Races», repeatedly quotes from the novel’s opening sentence: «light of my life, fire of my loins».[117]
See also[edit]
- Le Monde‘s 100 Books of the Century
- Lolicon
References[edit]
- ^ «Lolita Text Stats». Amazon.com. Retrieved 3 January 2017.
- ^ Whelock, Abby (2008). Facts on File: Companion to the American Short Story. Infobase. p. 482. ISBN 978-1438127439.
- ^ Prokhorov, Aleksandr Mikhaĭlovich (1982). Great Soviet encyclopedia. Vol. 17. Macmillan. p. 292.
- ^ Morris, Desmond (1983). The book of ages. J. Cape. p. 200. ISBN 978-0-224-02166-1.
- ^ Lanigan, Esther F.; Stineman, Esther; Loeb, Catherine (1979). Women’s studies: a recommended core bibliography. Loeb Libraries. p. 329. ISBN 978-0-87287-196-0.
- ^ Perkins, Michael (1992). The Secret Record: Modern Erotic Literature. Masquerade. pp. 106–8. ISBN 978-1-56333-039-1.
- ^ Curtis, Glenn Eldon (1992). Russia: a country study. Diane. p. 256. ISBN 978-0-8444-0866-8.
- ^ Kon, Igor Semenovich (1993). Sex and Russian society. Indiana University Press. p. 35. ISBN 978-0-253-33201-1.
- ^ Bradbury, Malcolm (1996). Dangerous pilgrimages: transatlantic mythologies and the novel. Viking. p. 451. ISBN 978-0-670-86625-0.
- ^ Schuman, Samuel (1979). Vladimir Nabokov, a reference guide. G. K. Hall. p. 30. ISBN 9780816181346.
- ^ Olsen, lance (1995). Lolita: a Janus text. Twayne Publishers. p. 143. ISBN 978-0-80578355-1.
- ^ «Afterword», Lolita, Vintage, p. 313
- ^ Quoted in Levine, Peter (April 1995) [1967]. «Lolita and Aristotle’s Ethics». Philosophy and Literature. 19 (1): 47. doi:10.1353/phl.1995.0045. S2CID 170557284.
- ^ Gold, Herbert (Summer–Fall 1967). «Vladimir Nabokov, The Art of Fiction No. 40». The Paris Review. No. 41. Archived from the original on 19 January 2016. Retrieved 31 January 2016.
- ^ a b Toffler, Alvin (January 1964). «Playboy Interview: Vladimir Nabokov». Longform. Longform Media. Archived from the original on 21 January 2016. Retrieved 31 January 2016.
- ^ Pifer, Ellen (2003). Vladimir Nabokov’s Lolita: A casebook. Oxford & New York: Oxford University Press. p. 24. ISBN 978-0-679-72316-5.
- ^ Howe, Mica; Aguiar, Sarah Appleton (2001), He said, she says: an RSVP to the male text, Fairleigh Dickinson Univ Press, p. 132, ISBN 978-0838639153
- ^ Clegg, Christine (2000). «5». Vladimir Nabokov, Lolita: A reader’s guide to essential criticism. Cambridge: Icon Books. ISBN 978-1-84046-173-2.
- ^ Grove, Valerie (29 August 2009). «Brian Cox plays Humbert Humbert in Lolita». The Times. London. Archived from the original on 15 June 2011.
- ^ Jong, Erica (5 June 1988). «Summer Reading; Time Has Been Kind to the Nymphet: ‘Lolita’ 30 Years Later». The New York Times.
- ^ Bronfen, Elisabeth (1992). Over her dead body: death, femininity and the aesthetic. Manchester University Press. p. 379. ISBN 978-0719038273.
- ^ Nabokov 1997, p. 60
- ^ Lemay, Eric. «Dolorous Laughter». p. 2. Retrieved 2 October 2012.
- ^ 2nd audio portion of «50 Years Later, ‘Lolita’ Still Seduces Readers». NPR.org. NPR. Retrieved 30 January 2011.
- ^ Nafisi 2008, p. 36
- ^ Quoted in de la Durantaye, Leland (28 August 2005). «The seduction». The Boston Globe. Retrieved 5 February 2011.
- ^ Parker, Dorothy (October 1958). «Sex—Without the Asterisks». Esquire.
- ^ Davies, Robertson (1996). Lolita’s Crime: Sex Made Funny. ISBN 9782867811739. Retrieved 11 October 2010.
- ^ «Lolita». Merriam-Webster.com. Retrieved 31 August 2020.
In Vladimir Nabokov’s 1955 novel, Lolita, the character Lolita is a child who is sexually victimized by the book’s narrator. The word Lolita has, however, strayed from its original referent, and has settled into the language as a term we define as ‘a precociously seductive girl.’…The definition of Lolita reflects the fact that the word is used in contemporary writing without connotations of victimization.
- ^ Boyd 1991, p. 226
- ^ Boyd 1991, pp. 220–21
- ^ Boyd 1991, pp. 255, 262–63, 264
- ^ Boyd 1991, p. 266
- ^ Boyd 1991, pp. 266–67
- ^ Boyd 1991, p. 292
- ^ Rennicks, Rich (8 December 2017). «Collecting Nabokov’s Lolita». abaa.org. Antiquarian Booksellers’ Association of America. Retrieved 26 June 2020.
- ^ Boyd 1991, p. 293
- ^ Boyd 1991, p. 295
- ^ Capon, Felicity; Scott, Catherine (20 October 2014). «Top 20 books they tried to ban». The Telegraph. Archived from the original on 11 January 2022. Retrieved 21 December 2016.
- ^ Boyd 1991, p. 301
- ^ Laurence W. Martin, «The Bournemouth Affair: Britain’s First Primary Election», The Journal of Politics, Vol. 22, No. 4. (Nov. 1960), pp. 654–681.
- ^ Juliar, Michael (1986). Vladimir Nabokov: A Descriptive Bibliography. New York: Garland. ISBN 0-8240-8590-6. p. 541.
- ^ Zimmer, Dieter E. «List of Lolita Editions». D-e-zimmer.de. Archived from the original on 29 April 2011. Retrieved 11 October 2010.
- ^ King, Steve (18 August 2011). «Hurricane Lolita». barnesandnoble.com. Archived from the original on 9 October 2011.
- ^ Prescott, Orville (18 August 1958) Books of the Times. Nytimes.com. Retrieved on 2018-07-04.
- ^ Kuzmanovich, Zoran; Galya Diment (2008). Approaches to teaching Nabokov’s Lolita. Modern Language Association of America. ISBN 9780873529426.
- ^ Nafisi 2008, p. 51
- ^ Larmour, David Henry James (2002). Discourse and ideology in Nabokov’s prose. Psychology Press. p. 133. ISBN 9780415286589.
- ^ Boyd 1991, p. 230
- ^ Essay appears in Jost, Walter; Wendy Olmsted (2004). A companion to rhetoric and rhetorical criticism. John Wiley & Sons. p. 230. ISBN 9781405101127.
- ^ «Lolita Podcast». The New Yorker. Retrieved 27 February 2021.
- ^ «Podcast series explores how Nabokov’s Lolita has been «twisted» over the years». News. 23 November 2020. Retrieved 27 February 2021.
- ^ Владимир Набоков: Лилит. NIV (in Russian). RU.
- ^ Sweeney, Susan Elizabeth (1999). «Fantasy, Folklore, and Finite Numbers in Nabokov’s «A Nursery Tale»«. The Slavic and East European Journal. 43 (3): 511–529. doi:10.2307/309868. ISSN 0037-6752. JSTOR 309868.
- ^ Nabokov (2001), «Letter dated 7 April 1947», in Karlinsky, Simon (ed.), Dear Bunny, Dear Volodya: The Nabokov Wilson Letters, 1940–1971, Berkeley: University of California Press, p. 215, ISBN 978-0-520-22080-5
- ^ Appel 1991, p. 360
- ^ a b Appel 1991, p. 334
- ^ Brian Boyd on Speak, Memory, Vladimir Nabokov Centennial, Random House, Inc.
- ^ Appel 1991, p. 379
- ^ Appel 1991, p. 381
- ^ Delaney, Bill (Winter 1998). «Nabokov’s Lolita«. The Explicator. 56 (2): 99–100. doi:10.1080/00144949809595272.
- ^ Dowell, Ben (11 September 2005), «1940s sex kidnap inspired Lolita», The Sunday Times, retrieved 14 November 2007
- ^ Maar, Michael; Anderson, Perry (2005). The Two Lolitas. Verso. ISBN 978-1-84467-038-3.
- ^ «My Sin, My Soul… Whose Lolita?». On the Media. 16 September 2005. Archived from the original on 4 August 2011. Retrieved 17 July 2011.
- ^ Hansen, Liane (25 April 2004) «Possible Source for Nabokov’s ‘Lolita’ «, Weekend Edition Sunday. Retrieved 14 November 2007.
- ^ Romano, Carlin (26 October 2005). «‘Lolita’ at 50: Did Nabokov take literary liberties?». philly.com. Archived from the original on 11 August 2020. Retrieved 11 August 2020.
- ^ Lethem, Jonathan (February 2007). «The Ecstasy of Influence: A plagiarism». Harper’s. 314 (1881): 59–71. Retrieved 20 August 2014.
- ^ Juliar, Michael (1986). Vladimir Nabokov: A Descriptive Bibliography. New York: Garland. ISBN 0-8240-8590-6). p. 221.
- ^ Nabokov 1997, p. 314
- ^ Nabokov 1997, p. 311
- ^ Nabokov 1997, p. 316
- ^ Nabokov 1997, p. 317
- ^ Duval Smith, Peter (22 November 1962). «Vladimir Nabokov on his life and work». The Listener: 856–858.. Reprinted in Nabokov 1973, pp. 9–19
- ^ Toffler, Alvin (January 1964) «Playboy interview: Vladimir Nabokov», Playboy, pp. 35 ff. Reprinted in Nabokov 1973, pp. 20–45
- ^ Howard, Jane (20 November 1964). «The master of versatility: Vladimir Nabokov: Lolita, languages, lepidoptery». Life. p. 61.. Reprinted in Nabokov 1973, pp. 46–50
- ^ «Postscript to the Russian edition of Lolita«, translated by Earl D. Sampson
- ^ Maygarden, Tony. «SOUNDTRACKS TO THE FILMS OF STANLEY KUBRICK». The Endless Groove. Archived from the original on 9 January 2015. Retrieved 10 May 2015.
- ^ Lolita, My Love. Broadwayworld.com
- ^ «Lolita Musical Takes the Stage at York Theatre Company». theatermania.com. 25 February 2019. Retrieved 16 September 2021.
{{cite web}}
: CS1 maint: url-status (link) - ^ The parallel names are in the novel, the picture duplication is not.
- ^ Article in The New York Times (requires registration).
- ^ McGowan, Neil (8 April 2004) Culture Reviews Lolita /By R.Schedrin/. Expat.ru. Retrieved 13 March 2008.
- ^ Walsh, Michael (13 February 1995) LULU’S EROTIC LITTLE SISTER LOLITA, THE LATEST OPERATIC SIREN, STILL NEEDS A COMPOSER. Time.
- ^ Vickers, Graham (2008). Chasing Lolita: how popular culture corrupted Nabokov’s little girl all over again. Chicago Review Press. p. 141. ISBN 9781556526824.
- ^ Wakin, Daniel J. (24 March 2005). «Wrestling With a ‘Lolita’ Opera and Losing». The New York Times. Retrieved 13 March 2008.
- ^ a b Stringer-Hye, Suellen (2003) «VN collation #26», Zembla. Retrieved 13 March 2008.
- ^ Mikami, Hiroko (2007). Ireland on stage: Beckett and after. Peter Lang. pp. 41–42. ISBN 9781904505235.
- ^ Profile of Bombana Archived 30 April 2011 at the Wayback Machine, Theater u. Philharmonie Thüringen. (in German)
- ^ Smith, Steve (7 April 2009). «Humbert Humbert (Conjuring Nymphet)». The New York Times. Retrieved 2 December 2010.
- ^ Promotional video, YouTube.
- ^ Valerie Grove, «Brian Cox plays Humbert Humbert in Lolita», Times, 29 August 2009. Retrieved 6 February 2011.
- ^ Minnesota Fringe Festival Archived 16 August 2013 at the Wayback Machine
- ^ Eco is by profession a semiotician and medievalist Eco’s amazon page
- ^ Originally published in the Italian literary periodical Il Verri in 1959, appeared in an Italian anthology of Eco’s work in 1963. Published in English for the first time in Eco anthology Misreadings (Mariner Books, 1993)
- ^ Gaisford, Sue (26 June 1993). «Book Review / War games with Sitting Bull: Misreadings – Umberto Eco Tr. William Weaver: Cape, pounds 9.99». The Independent (UK). Retrieved 5 March 2011.
- ^ Published in Esquire, The Magazine for Men, 1959.
- ^ .(Doubleday, 1960).
- ^ Transcribed in Camille Paglia «Vamps and Tramps». The quote is on p. 157.
- ^ Earlier accounts of this speak of a musical setting for the poems. Later accounts state it was a full-length opera. «Coteau Authors: Kim Morrissey». Coteau Books. Archived from the original on 19 January 2013. Retrieved 8 February 2011.
- ^ Martin Garbus, The New York Times review, 26 September 1999, reproduced as «Lolita and the lawyers» Archived 30 April 2011 at the Wayback Machine, Evergreen; and Ralph Blumenthal, «Nabokov’s son files suit to block a retold Lolita«, New York Times, 10 October 1998.
- ^ a b Richard Corliss, «Humming along with Nabokov», Time, 10 October 1999. Retrieved 8 February 2011.
- ^ Prager, Emily (1999) Author’s note in Roger Fishbite. Vintage.
- ^ Nafisi 2008, pp. 38, 152, 167
- ^ Beaujon, Andrew (18 February 2011). «How ‘Reading Lolita in Tehran’ became an opera». TBD Arts. Archived from the original on 16 October 2011. Retrieved 18 June 2011.
- ^ Libraries and Culture, Volume 38, No. 2 (Spring 2003), ‘Discipline and the Discipline: Histories of the British Public Library’, pp. 121–146.
- ^ Stone, Alan A. (February–March 1995). «Where’s Woody?». Boston Review. Archived from the original on 14 December 2010. Retrieved 18 December 2010.
- ^ Vickers, Graham (2008). Chasing Lolita: how popular culture corrupted Nabokov’s little girl all over again. Chicago Review Press. pp. 85–86. ISBN 9781556526824.
- ^ Tracy Lemaster, «The Nymphet as Consequence in Vladimir Nabokov’s Lolita and Sam Mendes’s American Beauty«, Trans: Internet-Zeitschrift für Kulturwissenschaften 16 (May 2006). Retrieved 6 February 2011.
- ^ Roger Ebert’s review of Broken Flowers Archived 14 October 2012 at the Wayback Machine, 5 August 2005.
- ^ – Alizée – Moi… Lolita. Lescharts.com. Retrieved on 4 July 2018.
- ^ Huffman, JR and Huffman, JL (1987). «Sexism and cultural lag: The rise of the jailbait song, 1955–1985». The Journal of Popular Culture. 21 (2): 65–83. doi:10.1111/j.0022-3840.1987.2102_65.x.
{{cite journal}}
: CS1 maint: multiple names: authors list (link) - ^ (Perry, Clayton (18 July 2008). «Interview: Katy Perry — Singer, Songwriter and Producer». Archived from the original on 30 April 2011. Retrieved 8 February 2011.)
- ^ Thill, Scott (16 June 2008). «Katy Perry: Not just one of the boys: A minister’s daughter turned pop provocateur brings some candy-colored girl power to the Warped Tour». Katy Perry Forum. Archived from the original on 17 December 2010. Retrieved 8 February 2011.)
- ^ (Harris, Sophie (30 August 2008). «Katy Perry on the risqué business of I Kissed a Girl». The Times. London. Retrieved 2 March 2009.)
- ^ «One of the Boys». PopMatters. 30 June 2008. Archived from the original on 1 June 2017. Retrieved 9 February 2017.
- ^ Sheffield, Rob (30 January 2012). «Lana Del Rey:Born to Die». Rolling Stone. Archived from the original on 27 September 2013. Retrieved 3 July 2012.
- ^ Frere-Jones, Sasha (6 February 2012). «Screen Shot: Lana Del Rey’s fixed image». New Yorker Magazine. Retrieved 3 July 2012.
Cited sources[edit]
- Appel, Alfred, Jr. (1991). The Annotated Lolita (revised ed.). New York: Vintage Books. ISBN 978-0-679-72729-3. One of the best guides to the complexities of Lolita. First published by McGraw-Hill in 1970. (Nabokov was able to comment on Appel’s earliest annotations, creating a situation that Appel described as being like John Shade revising Charles Kinbote’s comments on Shade’s poem Pale Fire. Oddly enough, this is exactly the situation Nabokov scholar Brian Boyd proposed to resolve the literary complexities of Nabokov’s Pale Fire.)
- Boyd, Brian (1991). Vladimir Nabokov: The American Years. Princeton, NJ: Princeton University Press. ISBN 978-0-691-06797-1.
- Nabokov, Vladimir (1973). Strong Opinions. McGraw-Hill. New York. ISBN 978-0-07-045737-9.
- Nabokov, Vladimir (1997). Lolita. New York: Vintage International. ISBN 978-0-679-72316-5.
- Nafisi, Azar (2008). Reading Lolita in Tehran (paper reissue ed.). Random House Trade Paperbacks. ISBN 978-0-8129-7930-5.
Further reading[edit]
- Appel, Alfred, Jr. (1974). Nabokov’s Dark Cinema. New York: Oxford University Press. ISBN 978-0-19-501834-9. A pioneering study of Nabokov’s interest in and literary uses of film imagery.
- Connolly, Julian W. (2005). The Cambridge Companion to Nabokov. Cambridge: Cambridge University Press. ISBN 978-0-521-53643-1. Essays on the life and novels.
- Johnson, Kurt, & Coates, Steve (1999). Nabokov’s Blues: The Scientific Odyssey of a Literary Genius. New York: McGraw-Hill. ISBN 978-0-07-137330-2. The major study of Nabokov’s lepidoptery, frequently mentioning Lolita.
- Lennard, John (2008). Vladimir Nabokov, Lolita. Tirril: Humanities-Ebooks. ISBN 978-1-84760-097-4. An introduction and study-guide in PDF format.
- Nabokov, Vladimir (1955). Lolita. New York: Vintage International. ISBN 978-0-679-72316-5. The original novel.
- Wood, Michael (1994). The Magician’s Doubts: Nabokov and the Risks of Fiction. Princeton: Princeton University Press. ISBN 978-0-691-04830-7. A widely praised monograph dealing extensively with Lolita
Audiobooks[edit]
- 2005: Lolita (read by Jeremy Irons), Random House Audio, ISBN 978-0739322062
External links[edit]
Wikiquote has quotations related to Lolita.
Wikibooks has more on the topic of: Lolita
- Cover images of various editions
- Lolita USA – The itineraries of Humbert’s and Lolita’s two voyages across the U.S.A. 1947–1949, with maps and pictures.
- Lolita Calendar – A detailed and referenced inner chronology of Nabokov’s novel.
- Lolita Podcast — A 10-episode podcast about the novel, films and information about Lolita in pop-culture.
This article is about the novel by Vladimir Nabokov. For other uses, see Lolita (disambiguation).
First edition cover |
|
Author | Vladimir Nabokov |
---|---|
Country | France |
Language | English |
Genre | Novel |
Publisher | Olympia Press |
Publication date |
1955 |
Pages | 336 112,473 words[1] |
Lolita is a 1955 novel written by Russian-American novelist Vladimir Nabokov. The novel is notable for its controversial subject: the protagonist and unreliable narrator, a middle-aged literature professor under the pseudonym Humbert Humbert, is obsessed with a 12-year-old girl, Dolores Haze, whom he kidnaps and sexually abuses after becoming her stepfather. «Lolita», the Spanish nickname for Dolores, is what he calls her privately. The novel was originally written in English and first published in Paris in 1955 by Olympia Press.
The novel has been twice adapted into film: first by Stanley Kubrick in 1962, and later by Adrian Lyne in 1997. It has also been adapted several times for the stage and has been the subject of two operas, two ballets, and an acclaimed, but commercially unsuccessful, Broadway musical. It has been included in many lists of best books, such as Time‘s List of the 100 Best Novels, Le Monde‘s 100 Books of the Century, Bokklubben World Library, Modern Library’s 100 Best Novels, and The Big Read.
Plot[edit]
The novel is prefaced by a fictitious foreword by one John Ray Jr., an editor of psychology books. Ray states that he is presenting a memoir written by a man using the pseudonym «Humbert Humbert», who had recently died of heart disease while awaiting a murder trial in jail. The memoir, which addresses the audience as his jury, begins with Humbert’s birth in Paris in 1910 to an English mother and Swiss father. He spends his childhood on the French Riviera, where he falls in love with his friend Annabel Leigh. This youthful and physically unfulfilled love is interrupted by Annabel’s premature death from typhus, which causes Humbert to become sexually obsessed with a specific type of girl, aged 9 to 14, whom he refers to as «nymphets».
After graduation, Humbert works as a teacher of French literature and begins editing an academic literary textbook, making passing references to repeated stays in mental institutions at this time. Before the outbreak of World War II, Humbert emigrates to America. In 1947, he moves to Ramsdale, a small town in New England, where he can calmly continue working on his book. The house that he intends to live in is destroyed in a fire. In his search for a new home, he meets the widow Charlotte Haze, who is looking for a tenant. Humbert visits Charlotte’s residence out of politeness and initially intends to decline her offer. However, Charlotte leads Humbert to her garden, where her 12-year-old daughter Dolores (also variably known as Dolly, Lo, and Lola) is sunbathing. Humbert sees in Dolores the perfect nymphet, the embodiment of his old love Annabel, and quickly decides to move in.
The impassioned Humbert constantly searches for discreet forms of fulfilling his sexual urges, usually via the smallest physical contact with Dolores. When she is sent to summer camp, Humbert receives a letter from Charlotte, who confesses her love for him and gives him an ultimatum—he is to either marry her or move out immediately. Initially terrified, Humbert then begins to see the charm in the situation of being Dolores’ stepfather, and so marries Charlotte for instrumental reasons. Charlotte later discovers his diary, in which she learns of his desire for her daughter and the disgust he feels towards Charlotte. Shocked and humiliated, Charlotte decides to flee and writes letters addressed to her friends warning them of Humbert. Disbelieving his false assurance that the diary is only a sketch for a future novel, Charlotte runs out of the house to send the letters but is hit and killed by a swerving car.
Humbert destroys the letters and retrieves Dolores from camp, claiming that her mother has fallen seriously ill and has been hospitalized. He then takes her to a high-end hotel that Charlotte had earlier recommended. Humbert knows he will feel guilty having sex with Dolores while she is conscious so tricks her into taking a sedative by saying it is a vitamin. As he waits for the pill to take effect, he wanders through the hotel and meets a mysterious man who seems to be aware of Humbert’s plan for Dolores. Humbert excuses himself from the conversation and returns to the hotel room. There, he discovers that he had been fobbed with a milder drug, as Dolores is merely drowsy and wakes up frequently, drifting in and out of sleep. He dares not initiate sexual contact with her that night.
In the morning, Dolores reveals to Humbert that she engaged in sexual activity with an older boy at a different camp a year previously. A sexual relationship begins between the two when Lolita seduces Humbert. After leaving the hotel, Humbert reveals to Dolores that her mother is dead. The news is devasting to Lolita and she cries often in the coming days. The two travel across the country, driving all day and staying in motels. Humbert desperately tries to maintain Dolores’ interest in travel—and himself, and increasingly bribes her in exchange for sexual favors. They finally settle in Beardsley, a small New England town. Humbert adopts the role of Dolores’ father and enrolls her in a local private school for girls.
Humbert jealously and strictly controls all of Dolores’ social gatherings and forbids her from dating and attending parties. It is only at the instigation of the school headmaster, who regards Humbert as a strict and conservative European parent, that he agrees to Dolores’ participation in the school play, the title of which is the same as the hotel in which Humbert met the mysterious man. The day before the premiere of the performance, Dolores runs out of the house following an argument with Humbert. He chases after her and finds her in a nearby drug store drinking an ice cream soda. She then tells him she wants to leave town for another road trip. Humbert is initially delighted, but as they travel, he becomes increasingly suspicious. He feels that he is being followed by someone Dolores is familiar with.
The man following them is Clare Quilty—a famous playwright who wrote the play that Dolores was to participate in. In the Colorado mountains, Dolores falls ill. Humbert checks her into a local hospital, from where she is discharged one night by her «uncle». Humbert knows she has no living relatives, and he immediately embarks on a frantic search to find Dolores and her abductor, but initially fails. For the next two years, Humbert barely sustains himself in a moderately functional relationship with a young alcoholic named Rita.
Deeply depressed, Humbert unexpectedly receives a letter from a 17-year-old Dolores, telling him that she is married, pregnant, and in desperate need of money. Humbert, armed with a pistol, tracks down her address against her wishes. At Dolores’ request, he pretends to be her estranged father and does not mention the details of their past relation to her husband, Richard. Dolores reveals to Humbert that Quilty took her from the hospital: she was in love with Quilty, but he rejected her when she refused to star in one of his pornographic films. Humbert claims to the reader that at this moment, he realized that he was in love with Dolores all along. Humbert implores her to leave with him, but she refuses. Accepting her decision, Humbert gives her the money she is owed from her inheritance. Humbert then goes to the drug-addled Quilty’s mansion and shoots him several times.
Shortly afterward, Humbert is arrested, and in his closing thoughts, he reaffirms his love for Dolores and asks for his memoir to be withheld from public release until after her death. Dolores dies in childbirth on Christmas Day in 1952, disappointing Humbert’s prediction that «Dolly Schiller will probably survive me by many years.»
Erotic motifs and controversy[edit]
Lolita is frequently described as an «erotic novel», not only by some critics but also in a standard reference work on literature, Facts on File: Companion to the American Short Story.[2] The Great Soviet Encyclopedia called Lolita «an experiment in combining an erotic novel with an instructive novel of manners.»[3] The same description of the novel is found in Desmond Morris’s reference work The Book of Ages.[4] A survey of books for Women’s Studies courses describes it as a «tongue-in-cheek erotic novel».[5] Books focused on the history of erotic literature such as Michael Perkins’ The Secret Record: Modern Erotic Literature also so classify Lolita.[6] More cautious classifications have included a «novel with erotic motifs»[7] or one of «a number of works of classical erotic literature and art, and to novels that contain elements of eroticism, such as Ulysses and Lady Chatterley’s Lover.»[8]
This classification has been disputed. Malcolm Bradbury writes «at first famous as an erotic novel, Lolita soon won its way as a literary one—a late modernist distillation of the whole crucial mythology.»[9] Samuel Schuman says that Nabokov «is a surrealist, linked to Gogol, Dostoyevsky, and Kafka. Lolita is characterized by irony and sarcasm; it is not an erotic novel.»[10]
Lance Olsen writes: «The first 13 chapters of the text, culminating with the oft-cited scene of Lo unwittingly stretching her legs across Humbert’s excited lap … are the only chapters suggestive of the erotic.»[11] Nabokov himself observes in the novel’s afterword that a few readers were «misled [by the opening of the book] … into assuming this was going to be a lewd book … [expecting] the rising succession of erotic scenes; when these stopped, the readers stopped, too, and felt bored.»[12]
Style and interpretation[edit]
The novel is narrated by Humbert, who riddles the narrative with word play and his wry observations of American culture. The novel’s flamboyant style is characterized by double entendres, multilingual puns, anagrams, and coinages such as nymphet, a word that has since had a life of its own and can be found in most dictionaries, and the lesser-used «faunlet». Most writers see Humbert as an unreliable narrator and credit Nabokov’s powers as an ironist. For Richard Rorty, in his interpretation of Lolita in Contingency, Irony, and Solidarity, Humbert is a «monster of incuriosity».
Nabokov, who famously decried those he considered ‘moralists’, social satire, and novels with a direct political message avoided providing any overt interpretations to his work. However when prompted in a late-life interview with: «Your sense of the immorality of the relationship between Humbert Humbert and Lolita is very strong. In Hollywood and New York, however, relationships are frequent between men of forty and girls very little older than Lolita. They marry—to no particular public outrage; rather, public cooing.» Replied:
«No, it is not my sense of the immorality of the Humbert Humbert-Lolita relationship that is strong; it is Humbert’s sense. He cares, I do not. I do not give a damn for public morals, in America or elsewhere. And, anyway, cases of men in their forties marrying girls in their teens or early twenties have no bearing on Lolita whatever. Humbert was fond of “little girls”—not simply “young girls.” Nymphets are girl-children, not starlets and “sex kittens.” Lolita was twelve, not eighteen, when Humbert met her. You may remember that by the time she is fourteen, he refers to her as his “aging mistress.”
Nabokov later described Humbert as «a vain and cruel wretch who manages to appear ‘touching'» in the same interview.[13][14] When asked about coming up with Humbert’s doubled name, he described it as «[…] a hateful name for a hateful person. It is also a kingly name, and I did need a royal vibration for Humbert the Fierce and Humbert the Humble.».[15]
Critics have further noted that, since the novel is a first person narrative by Humbert, the novel gives very little information about what Lolita is like as a person, that in effect she has been silenced by not being the book’s narrator. Nomi Tamir-Ghez writes: «Not only is Lolita’s voice silenced, her point of view, the way she sees the situation and feels about it, is rarely mentioned and can be only surmised by the reader … since it is Humbert who tells the story … throughout most of the novel, the reader is absorbed in Humbert’s feelings.»[16] Similarly Mica Howe and Sarah Appleton Aguiar write that the novel silences and objectifies Lolita.[17] Christine Clegg notes that this is a recurring theme in criticism of the novel in the 1990s.[18] Actor Brian Cox, who played Humbert in a 2009 one-man stage monologue based on the novel, stated that the novel is «not about Lolita as a flesh and blood entity. It’s Lolita as a memory.» He concluded that a stage monologue would be truer to the book than any film could possibly be.[19] Elizabeth Janeway, writing in The New York Times Book Review, holds: «Humbert is every man who is driven by desire, wanting his Lolita so badly that it never occurs to him to consider her as a human being, or as anything but a dream-figment made flesh.»[20]
Clegg sees the novel’s non-disclosure of Lolita’s feelings as directly linked to the fact that her real name is Dolores and only Humbert refers to her as Lolita.[21] Humbert also states he has effectively «solipsized» Lolita early in the novel.[22] Eric Lemay writes:
The human child, the one noticed by non-nymphomaniacs, answers to other names, «Lo», «Lola», «Dolly», and, least alluring of all, «Dolores». «But in my arms,» asserts Humbert, «she was always Lolita.» And in his arms or out, «Lolita» was always the creation of Humbert’s craven self … The Siren-like Humbert sings a song of himself, to himself, and titles that self and that song «Lolita». … To transform Dolores into Lolita, to seal this sad adolescent within his musky self, Humbert must deny her her humanity.[23]
In 2003, Iranian expatriate Azar Nafisi published the memoir Reading Lolita in Tehran about a covert women’s reading group. In an NPR interview, Nafisi contrasts the sorrowful and seductive sides of Dolores/Lolita’s character. She notes: «Because her name is not Lolita, her real name is Dolores which as you know in Latin means dolour, so her real name is associated with sorrow and with anguish and with innocence, while Lolita becomes a sort of light-headed, seductive, and airy name. The Lolita of our novel is both of these at the same time and in our culture here today we only associate it with one aspect of that little girl and the crassest interpretation of her.» Following Nafisi’s comments, the NPR interviewer, Madeleine Brand, lists as embodiments of the latter side of Lolita «the Long Island Lolita, Britney Spears, the Olsen twins, and Sue Lyon in Stanley Kubrick’s Lolita.»[24]
For Nafisi, the essence of the novel is Humbert’s solipsism and his erasure of Lolita’s independent identity. She writes: «Lolita was given to us as Humbert’s creature … To reinvent her, Humbert must take from Lolita her own real history and replace it with his own … Yet she does have a past. Despite Humbert’s attempts to orphan Lolita by robbing her of her history, that past is still given to us in glimpses.»[25]
One of the novel’s early champions, Lionel Trilling, warned in 1958 of the moral difficulty in interpreting a book with so eloquent and so self-deceived a narrator: «we find ourselves the more shocked when we realize that, in the course of reading the novel, we have come virtually to condone the violation it presents … we have been seduced into conniving in the violation, because we have permitted our fantasies to accept what we know to be revolting.»[26]
In 1958, Dorothy Parker described the novel as «the engrossing, anguished story of a man, a man of taste and culture, who can love only little girls» and Lolita as «a dreadful little creature, selfish, hard, vulgar, and foul-tempered.»[27] In 1959, novelist Robertson Davies wrote that the theme of Lolita is «not the corruption of an innocent child by a cunning adult, but the exploitation of a weak adult by a corrupt child. This is no pretty theme, but it is one with which social workers, magistrates and psychiatrists are familiar.»[28]
External video |
---|
Presentation by Martin Amis at the New York Public Library, «Lolita and American Morality», 10 February 1998, C-SPAN |
In his essay on Stalinism Koba the Dread, Martin Amis proposes that Lolita is an elaborate metaphor for the totalitarianism that destroyed the Russia of Nabokov’s childhood (though Nabokov states in his afterword that he «[detests] symbols and allegories»). Amis interprets it as a story of tyranny told from the point of view of the tyrant. «Nabokov, in all his fiction, writes with incomparable penetration about delusion and coercion, about cruelty and lies,» he says. «Even Lolita, especially Lolita, is a study in tyranny.»
The term «Lolita» has been assimilated into popular culture as a description of a young girl who is «precociously seductive … without connotations of victimization.»[29]
Publication and reception[edit]
Nabokov finished Lolita on 6 December 1953, five years after starting it.[30] Because of its subject matter, Nabokov intended to publish it pseudonymously (although the anagrammatic character Vivian Darkbloom would tip off the alert reader).[31] The manuscript was turned down, with more or less regret, by Viking, Simon & Schuster, New Directions, Farrar, Straus, and Doubleday.[32] After these refusals and warnings, he finally resorted to publication in France. Via his translator Doussia Ergaz, it reached Maurice Girodias of Olympia Press, «three-quarters of [whose] list was pornographic trash.»[33] Underinformed about Olympia, overlooking hints of Girodias’s approval of the conduct of a protagonist Girodias presumed was based on the author, and despite warnings from Morris Bishop, his friend at Cornell, Nabokov signed a contract with Olympia Press for publication of the book, to come out under his own name.[34]
Lolita was published in September 1955, as a pair of green paperbacks «swarming with typographical errors».[35] Although the first printing of 5,000 copies sold out, there were no substantial reviews.[36] Eventually, at the very end of 1955, Graham Greene, in the London Sunday Times, called it one of the three best books of 1955.[37] This statement provoked a response from the London Sunday Express, whose editor John Gordon called it «the filthiest book I have ever read» and «sheer unrestrained pornography».[38] British Customs officers were then instructed by the Home Office to seize all copies entering the United Kingdom.[39] In December 1956, France followed suit, and the Minister of the Interior banned Lolita;[40] the ban lasted for two years. Its eventual British publication by Weidenfeld & Nicolson in London in 1959 was controversial enough to contribute to the end of the political career of the Conservative member of parliament Nigel Nicolson, one of the company’s partners.[41]
The novel then appeared in Danish and Dutch translations. Two editions of a Swedish translation were withdrawn at the author’s request.[42][43]
Despite initial trepidation, there was no official response in the U.S., and the first American edition was issued by G. P. Putnam’s Sons in August 1958. The book was into a third printing within days and became the first since Gone with the Wind to sell 100,000 copies in its first three weeks.[44] Orville Prescott, the influential book reviewer of the New York Times, greatly disliked the book, describing it as «dull, dull, dull in a pretentious, florid and archly fatuous fashion.»[45] This review failed to influence the book’s sales.[citation needed]
Lolita was later translated into Russian by Nabokov himself and published in New York City in 1967 by Phaedra Publishers.[citation needed]
Present-day views[edit]
The novel continues to generate controversy today as modern society has become increasingly aware of the lasting damage created by child sexual abuse. In 2008, an entire book was published on the best ways to teach the novel in a college classroom given that «its particular mix of narrative strategies, ornate allusive prose, and troublesome subject matter complicates its presentation to students.»[46] In this book, one author urges teachers to note that Dolores’ suffering is noted in the book even if the main focus is on Humbert.[citation needed]
Many critics describe Humbert as a rapist, notably Azar Nafisi in her best-selling Reading Lolita in Tehran,[47] though in a survey of critics David Larmour notes that other interpreters of the novel have been reluctant to use that term, despite its accuracy.[48] Near the end of the novel, Humbert admits to himself, as noted in the above plot synopsis, that he has committed statutory rape, which his actions were according to the law at the time of publishing. Nabokov biographer Brian Boyd denies that it was rape «in any ordinary sense», on the grounds that «it is she who suggests that they try out the naughty trick» which she has already learned at summer camp; however, consent laws for adults cannot be applied to children.[49] This perspective is vigorously disputed by Peter Rabinowitz in his essay «Lolita: Solipsized or Sodomized?»[50] In 2020, a podcast hosted by Jamie Loftus set out to examine the cultural legacy of the novel, and argued that depictions and adaptations have «twisted» Nabokov’s original intention of condemning Humbert in Lolita.[51][52]
Sources and links[edit]
Links in Nabokov’s work[edit]
In 1928 Nabokov wrote a poem named Lilith (Лилит), depicting a sexually attractive underage girl who seduces the male protagonist just to leave him humiliated in public.[53] In 1939 he wrote a novella, Volshebnik (Волшебник), that was published only posthumously in 1986 in English translation as The Enchanter. It bears many similarities to Lolita, but also has significant differences: it takes place in Central Europe, and the protagonist is unable to consummate his passion with his stepdaughter, leading to his suicide. The theme of hebephilia was already touched on by Nabokov in his short story «A Nursery Tale», written in 1926.[54] Also, in the 1932 Laughter in the Dark, Margot Peters is 16 and had already had an affair when middle-aged Albinus becomes attracted to her.
In chapter three of the novel The Gift (written in Russian in 1935–37) the similar gist of Lolita‘s first chapter is outlined to the protagonist, Fyodor Cherdyntsev, by his landlord Shchyogolev as an idea of a novel he would write «if I only had the time»: a man marries a widow only to gain access to her young daughter, who resists all his passes. Shchyogolev says it happened «in reality» to a friend of his; it is made clear to the reader that it concerns himself and his stepdaughter Zina (15 at the time of Shchyogolev’s marriage to her mother) who becomes the love of Fyodor’s life.
In April 1947, Nabokov wrote to Edmund Wilson: «I am writing … a short novel about a man who liked little girls—and it’s going to be called The Kingdom by the Sea.»[55] The work expanded into Lolita during the next eight years. Nabokov used the title A Kingdom by the Sea in his 1974 pseudo-autobiographical novel Look at the Harlequins! for a Lolita-like book written by the narrator who, in addition, travels with his teenage daughter Bel from motel to motel after the death of her mother; later, his fourth wife is Bel’s look-alike and shares her birthday.
In Nabokov’s 1962 novel Pale Fire, the titular poem by fictional John Shade mentions Hurricane Lolita coming up the American east coast in 1958, and narrator Charles Kinbote (in the commentary later in the book) notes it, questioning why anyone would have chosen an obscure Spanish nickname for a hurricane. There were no hurricanes named Lolita that year, but that is the year that Lolita the novel was published in North America.
The unfinished novel The Original of Laura, published posthumously, features the character Hubert H. Hubert, an older man preying upon then-child protagonist, Flora. Unlike those of Humbert Humbert in Lolita, Hubert’s advances are unsuccessful.
Literary pastiches, allusions and prototypes[edit]
The novel abounds in allusions to classical and modern literature. Virtually all of them have been noted in The Annotated Lolita, edited and annotated by Alfred Appel Jr. Many are references to Humbert’s own favorite poet, Edgar Allan Poe.
Humbert’s first love, Annabel Leigh, is named after the «maiden» in the poem «Annabel Lee» by Poe; this poem is alluded to many times in the novel, and its lines are borrowed to describe Humbert’s love. A passage in chapter 11 reuses verbatim Poe’s phrase …by the side of my darling—my darling—my life and my bride.[56] In the opening of the novel, the phrase Ladies and gentlemen of the jury, exhibit number one is what the seraphs, the misinformed, simple, noble-winged seraphs, envied, is a pastiche of two passages of the poem, the winged seraphs of heaven (line 11), and The angels, not half so happy in heaven, went envying her and me (lines 21–2).[57] Nabokov originally intended Lolita to be called The Kingdom by the Sea,[58] drawing on the rhyme with Annabel Lee that was used in the first verse of Poe’s work. A variant of this line is reprised in the opening of chapter one, which reads …had I not loved, one summer, an initial girl-child. In a princedom by the sea.[57]
Humbert Humbert’s double name recalls Poe’s «William Wilson», a tale in which the main character is haunted by his doppelgänger, paralleling to the presence of Humbert’s own doppelgänger, Clare Quilty. Humbert is not, however, his real name, but a chosen pseudonym. The theme of the doppelgänger also occurs in Nabokov’s earlier novel, Despair.
Chapter 26 of Part One contains a parody of Joyce’s stream of consciousness.[59]
Humbert’s field of expertise is French literature (one of his jobs is writing a series of educational works that compare French writers to English writers), and as such there are several references to French literature, including the authors Gustave Flaubert, Marcel Proust, François Rabelais, Charles Baudelaire, Prosper Mérimée, Remy Belleau, Honoré de Balzac, and Pierre de Ronsard.
Nabokov was fond of the works of Lewis Carroll, and had translated Alice in Wonderland into Russian. He even called Carroll the «first Humbert Humbert».[60] Lolita contains a few brief allusions in the text to the Alice books, though overall Nabokov avoided direct allusions to Carroll. In her book, Tramp: The Life of Charlie Chaplin, Joyce Milton claims that a major inspiration for the novel was Charlie Chaplin’s relationship with his second wife, Lita Grey, whose real name was Lillita and is often misstated as Lolita. Graham Vickers in his book Chasing Lolita: How Popular Culture Corrupted Nabokov’s Little Girl All Over Again argues that the two major real-world predecessors of Humbert are Lewis Carroll and Charlie Chaplin. Although Appel’s comprehensive Annotated Lolita contains no references to Charlie Chaplin, others have picked up several oblique references to Chaplin’s life in Nabokov’s book. Bill Delaney notes that at the end Lolita and her husband move to the fictional Alaskan town of «Gray Star» while Chaplin’s The Gold Rush, set in Alaska, was originally set to star Lita Grey. Lolita’s first sexual encounter was with a boy named Charlie Holmes, whom Humbert describes as «the silent … but indefatigable Charlie.» Chaplin had an artist paint Lita Grey in imitation of Joshua Reynolds’s painting The Age of Innocence. When Humbert visits Lolita in a class at her school, he notes a print of the same painting in the classroom. Delaney’s article notes many other parallels as well.[61]
The foreword refers to «the monumental decision rendered December 6, 1933 by Hon. John M. Woolsey in regard to another, considerably more outspoken book»—that is, the decision in the case United States v. One Book Called Ulysses, in which Woolsey ruled that Joyce’s Ulysses was not obscene and could be sold in the United States.
In chapter 29 of Part Two, Humbert comments that Lolita looks «like Botticelli’s russet Venus—the same soft nose, the same blurred beauty,» referencing Sandro Botticelli’s depiction of Venus in, perhaps, The Birth of Venus or Venus and Mars.
In chapter 35 of Part Two, Humbert’s «death sentence» on Quilty parodies the rhythm and use of anaphora in T. S. Eliot’s poem Ash Wednesday.
Many other references to classical and Romantic literature abound, including references to Lord Byron’s Childe Harold’s Pilgrimage and to the poetry of Laurence Sterne.
Other possible real-life prototypes[edit]
In addition to the possible prototypes of Lewis Carroll and Charlie Chaplin, Alexander Dolinin suggests[62] that the prototype of Lolita was 11-year-old Florence Horner, kidnapped in 1948 by 50-year-old mechanic Frank La Salle, who had caught her stealing a five-cent notebook. La Salle traveled with her over various states for 21 months and is believed to have raped her. He claimed that he was an FBI agent and threatened to «turn her in» for the theft and to send her to «a place for girls like you.» The Horner case was not widely reported, but Dolinin notes various similarities in events and descriptions.
While Nabokov had already used the same basic idea—that of a child molester and his victim booking into a hotel as father and daughter—in his then-unpublished 1939 work The Enchanter (Волшебник), he mentions the Horner case explicitly in Chapter 33 of Part II of Lolita: «Had I done to Dolly, perhaps, what Frank Lasalle, a fifty-year-old mechanic, had done to eleven-year-old Sally Horner in 1948?».
Heinz von Lichberg’s «Lolita»[edit]
German academic Michael Maar’s book The Two Lolitas[63] describes his discovery of a 1916 German short story titled «Lolita» whose middle-aged narrator describes travelling abroad as a student. He takes a room as a lodger and instantly becomes obsessed with the preteen girl (also named Lolita) who lives in the same house. Maar has speculated that Nabokov may have had cryptomnesia («hidden memory») while he was composing Lolita during the 1950s. Maar says that until 1937 Nabokov lived in the same section of Berlin as the author, Heinz von Eschwege (pen name: Heinz von Lichberg), and was most likely familiar with his work, which was widely available in Germany during Nabokov’s time there.[64][65] The Philadelphia Inquirer, in the article «Lolita at 50: Did Nabokov take literary liberties?» says that, according to Maar, accusations of plagiarism should not apply and quotes him as saying: «Literature has always been a huge crucible in which familiar themes are continually recast… Nothing of what we admire in Lolita is already to be found in the tale; the former is in no way deducible from the latter.»[66] See also Jonathan Lethem’s essay «The Ecstasy of Influence: A Plagiarism» in Harper’s Magazine on this story.[67]
Nabokov on Lolita[edit]
Afterword[edit]
In 1956, Nabokov wrote an afterword to Lolita («On a Book Entitled Lolita«), that first appeared in the first U.S. edition and has appeared thereafter.[68]
One of the first things Nabokov makes a point of saying is that, despite John Ray Jr.’s claim in the Foreword, there is no moral to the story.[69]
Nabokov adds that «the initial shiver of inspiration» for Lolita «was somehow prompted by a newspaper story about an ape in the Jardin des Plantes who, after months of coaxing by a scientist, produced the first drawing ever charcoaled by an animal: this sketch showed the bars of the poor creature’s cage.»[70] Neither the article nor the drawing has been recovered.
In response to an American critic who characterized Lolita as the record of Nabokov’s «love affair with the romantic novel», Nabokov writes that «the substitution of ‘English language’ for ‘romantic novel’ would make this elegant formula more correct.»[71]
Nabokov concludes the afterword with a reference to his beloved first language, which he abandoned as a writer once he moved to the United States in 1940: «My private tragedy, which cannot, and indeed should not, be anybody’s concern, is that I had to abandon my natural idiom, my untrammeled, rich, and infinitely docile Russian language for a second-rate brand of English.»[72]
Estimation[edit]
Nabokov rated the book highly. In an interview for BBC Television in 1962, he said:
Lolita is a special favorite of mine. It was my most difficult book—the book that treated of a theme which was so distant, so remote, from my own emotional life that it gave me a special pleasure to use my combinational talent to make it real.[73]
Over a year later, in an interview for Playboy, he said:
No, I shall never regret Lolita. She was like the composition of a beautiful puzzle—its composition and its solution at the same time, since one is a mirror view of the other, depending on the way you look. Of course she completely eclipsed my other works—at least those I wrote in English: The Real Life of Sebastian Knight, Bend Sinister, my short stories, my book of recollections; but I cannot grudge her this. There is a queer, tender charm about that mythical nymphet.[15][74]
In the same year, in an interview with Life, Nabokov was asked which of his writings had most pleased him. He answered:
I would say that of all my books Lolita has left me with the most pleasurable afterglow—perhaps because it is the purest of all, the most abstract and carefully contrived. I am probably responsible for the odd fact that people don’t seem to name their daughters Lolita any more. I have heard of young female poodles being given that name since 1956, but of no human beings.[75]
Russian translation[edit]
The Russian translation includes a «Postscriptum»[76] in which Nabokov reconsiders his relationship with his native language. Referring to the afterword in the English edition, Nabokov states that only «the scientific scrupulousness led me to preserve the last paragraph of the American afterword in the Russian text…» He further explains that the «story of this translation is the story of a disappointment. Alas, that ‘wonderful Russian language’ which, I imagined, still awaits me somewhere, which blooms like a faithful spring behind the locked gate to which I, after so many years, still possess the key, turned out to be non-existent, and there is nothing beyond that gate, except for some burned out stumps and hopeless autumnal emptiness, and the key in my hand looks rather like a lock pick.»
Adaptations[edit]
Lolita has been adapted as two films, a musical, four stage-plays, one completed opera, and two ballets. There is also Nabokov’s unfilmed (and re-edited) screenplay, an uncompleted opera based on the work, and an «imagined opera» which combines elements of opera and dance.
- Lolita was made in 1962 by Stanley Kubrick, and starred James Mason, Shelley Winters, Peter Sellers and Sue Lyon as Lolita; Nabokov was nominated for an Academy Award for his work on this film’s adapted screenplay, although little of this work reached the screen; Stanley Kubrick and James Harris substantially rewrote Nabokov’s script, though neither took credit. The film greatly expanded the character of Clare Quilty, and removed all references to Humbert’s obsession with young girls before meeting Dolores. Veteran arranger Nelson Riddle composed the music for the film, whose soundtrack includes the hit single, «Lolita Ya Ya».[77]
- The book was adapted into a musical in 1971 by Alan Jay Lerner and John Barry under the title Lolita, My Love. Critics praised the play for sensitively translating the story to the stage, but it nonetheless closed before it opened in New York.[78] The show was revived in a Musicals in Mufti production at the York Theatre Company in New York in March 2019 as adapted from several of Lerner’s drafts by Erik Haagensen and a score recovered and directed by Deniz Cordell.[79]
- Nabokov’s own re-edited and condensed version of the screenplay (revised December 1973) he originally submitted for Kubrick’s film (before its extensive rewrite by Kubrick and Harris) was published by McGraw-Hill in 1974. One new element is that Quilty’s play The Hunted Enchanter, staged at Dolores’ high school, contains a scene that is an exact duplicate of a painting in the front lobby of the hotel, The Enchanted Hunters, at which Humbert begins a sexual relationship with Lolita.[80]
- In 1981 Edward Albee adapted the book into a play, Lolita, with Nabokov (renamed «A Certain Gentleman» after a threatened lawsuit) onstage as a narrator. The troubled production was a fiasco and was savaged by Albee as well as the critics, Frank Rich even predicting fatal damage to Albee’s career.[81] Rich noted that the play’s reading of the character of Quilty seemed to be taken from the Kubrick film.
- In 1992 Russian composer Rodion Shchedrin adapted Lolita into a Russian-language opera Lolita, which premiered in Swedish in 1994 at the Royal Swedish Opera. The first performance in Russian was in Moscow in 2004. The opera was nominated for Russia’s Golden Mask award. Its first performance in German was on 30 April at the Hessisches Staatstheater Wiesbaden as the opening night of the Internationale Maifestspiele Wiesbaden in 2011. The German version was shortened from four hours to three, but noted Lolita’s death at the conclusion, which had been omitted from the earlier longer version. It was considered well-staged but musically monotonous.[82][83][84] In 2001, Shchedrin extracted «symphonic fragments» for orchestra from the opera score, which were published as Lolita-Serenade.
- The 1997 film Lolita was directed by Adrian Lyne, starring Jeremy Irons, Dominique Swain, Melanie Griffith, and Frank Langella.
- In 1999, the Boston-based composer John Harbison began an opera of Lolita, which he abandoned in the wake of the clergy child abuse scandal in Boston. He abandoned it by 2005, but fragments were woven into a seven-minute piece, «Darkbloom: Overture for an Imagined Opera». Vivian Darkbloom, an anagram of Vladimir Nabokov, is a character in Lolita.[85]
- In 2003, Russian director Victor Sobchak wrote a second non-musical stage adaptation, which played at the Lion and Unicorn fringe theater in London. It drops the character of Quilty and updates the story to modern England, and includes long passages of Nabokov’s prose in voiceover.[86]
- Also in 2003, a stage adaptation of Nabokov’s unused screenplay was performed in Dublin adapted by Michael West. It was described by Karina Buckley (in the Sunday Times of London) as playing more like Italian commedia dell’arte than a dark drama about paedophilia.[86] Hiroko Mikami notes that the initial sexual encounter between Lolita and Humbert was staged in a way that left this adaptation particularly open to the charge of placing the blame for initiating the relationship on Lolita and normalizing child sexual abuse. Mikami challenged this reading of the production,[87] noting that the ultimate devastation of events on Lolita’s life is duly noted in the play.
- In 2003, Italian choreographer Davide Bombana created a ballet based on Lolita that ran 70 minutes. It used music by Dmitri Shostakovich, György Ligeti, Alfred Schnittke and Salvatore Sciarrino. It was performed by the Grand Ballet de Génève in Switzerland in November 2003. It earned him the award Premio Danza E Danza in 2004 as «Best Italian Choreographer Abroad».[88]
- American composer Joshua Fineberg and choreographer Johanne Saunier created an «imagined opera» of Lolita. Running 70 minutes, it premiered in Montclair, New Jersey in April 2009. While other characters silently dance, Humbert narrates, often with his back to the audience as his image is projected onto video screens. Writing in The New York Times, Steve Smith noted that it stressed Humbert as a moral monster and madman, rather than as a suave seducer, and that it does nothing to «suggest sympathy» on any level of Humbert.[89] Smith also described it as «less an opera in any conventional sense than a multimedia monodrama.» The composer described Humbert as «deeply seductive but deeply evil». He expressed his desire to ignore the plot and the novel’s elements of parody, and instead to put the audience «in the mind of a madman». He regarded himself as duplicating Nabokov’s effect of putting something on the surface and undermining it, an effect for which he thought music was especially suited.[90]
- In 2009 Richard Nelson created a one-man drama, the only character onstage being Humbert speaking from his jail cell. It premiered in London with Brian Cox as Humbert. Cox believes that this is truer to the spirit of the book than other stage or film adaptations, since the story is not about Lolita herself but about Humbert’s flawed memories of her.[91]
- Four Humors created and staged a Minnesota Fringe Festival version called «Four Humors Lolita: a Three-Man Show», August 2013. The show was billed as «A one hour stage play, based on the two and a half hour movie by Stanley Kubrick, based on the 5 hour screenplay by Vladimir Nabokov, based on the 300 page novel by Vladimir Nabokov, as told by 3 idiots.»[92]
Derivative literary works[edit]
- The Italian novelist and scholar[93] Umberto Eco published a short parody of Nabokov’s novel called «Granita» in 1959.[94] It presents the story of Umberto Umberto (Umberto being both the author’s first name and the Italian form of «Humbert») and his illicit obsession with the elderly «Granita».[95]
- Jean Kerr wrote a short piece in 1959 called «Can This Romance Be Saved: Lolita and Humbert Consult a Marriage Counselor».[96] It appears as a chapter in her second book, The Snake Has All the Lines.[97] This is a parody in which Lolita and Humbert’s story is told in the style of the Ladies’ Home Journal column «Can This Marriage Be Saved?» Lolita voices her rather mundane complaints in a definite voice of her own, and the marriage counselor holds out some hope for their relationship after Humbert is released from prison at age eighty-five, by which time he may be mature enough for Lolita.
- Published in 1992, Poems for Men who Dream of Lolita by Kim Morrissey contains poems which purport to be written by Lolita herself, reflecting on the events in the story, a sort of diary in poetry form. Morrissey portrays Lolita as an innocent, wounded soul. In Lolita Unclothed, a documentary by Camille Paglia, Morrissey complains that in the novel Lolita has «no voice».[98] Morrisey’s retelling was adapted into an opera by composer Sid Rabinovitch, and performed at the New Music Festival in Winnipeg in 1993.[99]
- Gregor von Rezzori’s Ein Fremder in Lolitaland. Ein Essay («A Stranger in Lolitaland. An Essay», 1993), first published in English by Vanity Fair.
- The 1995 novel Lo’s Diary by Pia Pera retells the story from Lolita’s point of view, making a few modifications to the story and names. (For example, Lolita does not die, and her last name is now «Maze».) The estate of Nabokov attempted to stop publication of the English translation (Lo’s Diary), but it was protected by the court as «parody».[100] «There are only two reasons for such a book: gossip and style,» writes Richard Corliss, adding that Lo’s Diary «fails both ways».[101]
- Steve Martin wrote the short story «Lolita at Fifty», included in his collection Pure Drivel of 1999, which is a gently humorous look at how Dolores Haze’s life might have turned out. She has gone through many husbands. Richard Corliss writes that: «In six pages Martin deftly sketches a woman who has known and used her allure for so long—ever since she was 11 and met Humbert Humbert—that it has become her career.»[101]
- Emily Prager states in the foreword to her novel Roger Fishbite that she wrote it mainly as a literary parody of Vladimir Nabokov’s Lolita, partly as a «reply both to the book and to the icon that the character Lolita has become.»[102] Prager’s novel, set in the 1990s, is narrated by the Lolita character, thirteen-year-old Lucky Lady Linderhoff.
References in media[edit]
Books[edit]
- The Bookshop (1978) is a novel by Penelope Fitzgerald, whose heroine’s downfall is precipitated in part by stocking copies of Lolita.
- In the novel Welcome to the N.H.K. (2002) by Tatsuhiko Takimoto, chapter 5 is titled «A Humbert Humbert for the Twenty-First Century» wherein the protagonist, Tatsuhiro Satō, becomes obsessed with online child pornography.
- Reading Lolita in Tehran (2003) is a memoir about teaching government-banned Western literary classics to women in the world of an Islamic Iran, which author Azar Nafisi describes as dominated in the 1980s by fundamentalist «morality squads».[103] Stories about the lives of her book club members are interspersed with critical commentary on Lolita and three other Western novels. Lolita in particular is dubbed the ultimate «forbidden» novel and becomes a metaphor for life in Iran. Although Nafisi states that the metaphor is not allegorical (p. 35), she does want to draw parallels between «victim and jailer» (p. 37). She implies that, like the principal character in Lolita, the regime in Iran imposes their «dream upon our reality, turning us into his figments of imagination.» In both cases, the protagonist commits the «crime of solipsizing another person’s life.» February 2011 saw the premiere of a concert performance of an opera based on Reading Lolita in Tehran at the University of Maryland School of Music with music by doctoral student Elisabeth Mehl Greene and a libretto co-written by Iranian-American poet Mitra Motlagh. Azar Nafisi was closely involved in the development of the project and participated in an audience Q&A session after the premiere.[104]
Film[edit]
- In «The Missing Page», one of the most popular episodes (from 1960) of the British sitcom Hancock’s Half Hour, Tony Hancock has read virtually every book in the library except Lolita, which is always out on loan. He repeatedly asks if it has been returned. When it is eventually returned, there is a commotion amongst the library users who all want the book. This specific incident in the episode is discussed in a 2003 article on the decline of the use of public libraries in Britain by G. K. Peatling.[105]
- In the movie Irma la Douce (1963), perky Parisian streetwalker Irma has a co-worker named Lolita, who is middle-aged.
- In the movie Jab Jab Phool Khile (1965), Rita Khanna (Nanda) reads Lolita in the houseboat at the time of teaching Hindi to Raja (Shashi Kapoor).
- In the Woody Allen film Manhattan (1979), when Mary (Diane Keaton) discovers Isaac Davis (Allen) is dating a 17-year-old (Mariel Hemingway), she says, «Somewhere Nabokov is smiling.» Alan A. Stone speculates that Lolita had inspired Manhattan.[106] Graham Vickers describes the female lead in Allen’s movie as «a Lolita that is allowed to express her own point of view» and emerges from the relationship «graceful, generous, and optimistic».[107]
- Tracy Lemaster sees many parallels between Lolita and the 1999 film American Beauty, including their references to rose petals and sports, arguing that Beauty’s cheerleading scene is directly derived from the tennis scene in Lolita.[108]
- In the Jim Jarmusch film Broken Flowers, Bill Murray’s character comes across an overtly sexualized girl named Lolita. Although Murray’s character says it is an «interesting choice of name», Roger Ebert notes that «Neither daughter nor mother seems to know that the name Lolita has literary associations.»[109]
Popular music[edit]
- «Moi… Lolita» (English: «Me… Lolita«) is the debut single of the French singer Alizée, which was released on her debut album Gourmandises (2000) when she was 15.[110]
- Spanish-born Mexican singer Belinda Peregrín made a song for her third studio album Carpe Diem titled «Lolita» inspired by the book. She made a reference saying «sin duda Nabokov, fue el que me escribio pero en realidad fui yo que lo invento» (English: «without a doubt Nabokov, was the one who wrote about me but in reality I’m the one who invented it»).
- In The Police song «Don’t Stand So Close to Me», about a schoolgirl’s crush on her teacher, the final verse states, «It’s no use, he sees her/ he starts to shake and cough / just like the old man in / that book by Nabokov.»[111]
- In the title song of her mainstream debut album, One of the Boys, Katy Perry says that she «studied Lolita religiously», and the cover-shot of the album references Lolita’s appearance in the earlier Stanley Kubrick film. She identifies with the character,[112] named a guitar of hers «Lolita»,[113] and had her fashion sense at a young age influenced by Swain’s outfits in the later Adrian Lynne film.[114] Charles A. Hohman from PopMatters noted that one summer, the tomboy lifestyle just didn’t hold her interest, so she started ‘studying Lolita religiously’ and noticing guys noticing her.[115]
- Rolling Stone has noted that Lana Del Rey’s 2012 album Born to Die has «loads of Lolita references»,[116] and it has a bonus track entitled «Lolita». She has herself described the album’s persona to a reviewer from The New Yorker as a combination of a «gangster Nancy Sinatra» and «Lolita lost in the hood». The reviewer notes that «her invocations of Sinatra and Lolita are entirely appropriate to the sumptuous backing tracks» and that one of the album’s singles, «Off to the Races», repeatedly quotes from the novel’s opening sentence: «light of my life, fire of my loins».[117]
See also[edit]
- Le Monde‘s 100 Books of the Century
- Lolicon
References[edit]
- ^ «Lolita Text Stats». Amazon.com. Retrieved 3 January 2017.
- ^ Whelock, Abby (2008). Facts on File: Companion to the American Short Story. Infobase. p. 482. ISBN 978-1438127439.
- ^ Prokhorov, Aleksandr Mikhaĭlovich (1982). Great Soviet encyclopedia. Vol. 17. Macmillan. p. 292.
- ^ Morris, Desmond (1983). The book of ages. J. Cape. p. 200. ISBN 978-0-224-02166-1.
- ^ Lanigan, Esther F.; Stineman, Esther; Loeb, Catherine (1979). Women’s studies: a recommended core bibliography. Loeb Libraries. p. 329. ISBN 978-0-87287-196-0.
- ^ Perkins, Michael (1992). The Secret Record: Modern Erotic Literature. Masquerade. pp. 106–8. ISBN 978-1-56333-039-1.
- ^ Curtis, Glenn Eldon (1992). Russia: a country study. Diane. p. 256. ISBN 978-0-8444-0866-8.
- ^ Kon, Igor Semenovich (1993). Sex and Russian society. Indiana University Press. p. 35. ISBN 978-0-253-33201-1.
- ^ Bradbury, Malcolm (1996). Dangerous pilgrimages: transatlantic mythologies and the novel. Viking. p. 451. ISBN 978-0-670-86625-0.
- ^ Schuman, Samuel (1979). Vladimir Nabokov, a reference guide. G. K. Hall. p. 30. ISBN 9780816181346.
- ^ Olsen, lance (1995). Lolita: a Janus text. Twayne Publishers. p. 143. ISBN 978-0-80578355-1.
- ^ «Afterword», Lolita, Vintage, p. 313
- ^ Quoted in Levine, Peter (April 1995) [1967]. «Lolita and Aristotle’s Ethics». Philosophy and Literature. 19 (1): 47. doi:10.1353/phl.1995.0045. S2CID 170557284.
- ^ Gold, Herbert (Summer–Fall 1967). «Vladimir Nabokov, The Art of Fiction No. 40». The Paris Review. No. 41. Archived from the original on 19 January 2016. Retrieved 31 January 2016.
- ^ a b Toffler, Alvin (January 1964). «Playboy Interview: Vladimir Nabokov». Longform. Longform Media. Archived from the original on 21 January 2016. Retrieved 31 January 2016.
- ^ Pifer, Ellen (2003). Vladimir Nabokov’s Lolita: A casebook. Oxford & New York: Oxford University Press. p. 24. ISBN 978-0-679-72316-5.
- ^ Howe, Mica; Aguiar, Sarah Appleton (2001), He said, she says: an RSVP to the male text, Fairleigh Dickinson Univ Press, p. 132, ISBN 978-0838639153
- ^ Clegg, Christine (2000). «5». Vladimir Nabokov, Lolita: A reader’s guide to essential criticism. Cambridge: Icon Books. ISBN 978-1-84046-173-2.
- ^ Grove, Valerie (29 August 2009). «Brian Cox plays Humbert Humbert in Lolita». The Times. London. Archived from the original on 15 June 2011.
- ^ Jong, Erica (5 June 1988). «Summer Reading; Time Has Been Kind to the Nymphet: ‘Lolita’ 30 Years Later». The New York Times.
- ^ Bronfen, Elisabeth (1992). Over her dead body: death, femininity and the aesthetic. Manchester University Press. p. 379. ISBN 978-0719038273.
- ^ Nabokov 1997, p. 60
- ^ Lemay, Eric. «Dolorous Laughter». p. 2. Retrieved 2 October 2012.
- ^ 2nd audio portion of «50 Years Later, ‘Lolita’ Still Seduces Readers». NPR.org. NPR. Retrieved 30 January 2011.
- ^ Nafisi 2008, p. 36
- ^ Quoted in de la Durantaye, Leland (28 August 2005). «The seduction». The Boston Globe. Retrieved 5 February 2011.
- ^ Parker, Dorothy (October 1958). «Sex—Without the Asterisks». Esquire.
- ^ Davies, Robertson (1996). Lolita’s Crime: Sex Made Funny. ISBN 9782867811739. Retrieved 11 October 2010.
- ^ «Lolita». Merriam-Webster.com. Retrieved 31 August 2020.
In Vladimir Nabokov’s 1955 novel, Lolita, the character Lolita is a child who is sexually victimized by the book’s narrator. The word Lolita has, however, strayed from its original referent, and has settled into the language as a term we define as ‘a precociously seductive girl.’…The definition of Lolita reflects the fact that the word is used in contemporary writing without connotations of victimization.
- ^ Boyd 1991, p. 226
- ^ Boyd 1991, pp. 220–21
- ^ Boyd 1991, pp. 255, 262–63, 264
- ^ Boyd 1991, p. 266
- ^ Boyd 1991, pp. 266–67
- ^ Boyd 1991, p. 292
- ^ Rennicks, Rich (8 December 2017). «Collecting Nabokov’s Lolita». abaa.org. Antiquarian Booksellers’ Association of America. Retrieved 26 June 2020.
- ^ Boyd 1991, p. 293
- ^ Boyd 1991, p. 295
- ^ Capon, Felicity; Scott, Catherine (20 October 2014). «Top 20 books they tried to ban». The Telegraph. Archived from the original on 11 January 2022. Retrieved 21 December 2016.
- ^ Boyd 1991, p. 301
- ^ Laurence W. Martin, «The Bournemouth Affair: Britain’s First Primary Election», The Journal of Politics, Vol. 22, No. 4. (Nov. 1960), pp. 654–681.
- ^ Juliar, Michael (1986). Vladimir Nabokov: A Descriptive Bibliography. New York: Garland. ISBN 0-8240-8590-6. p. 541.
- ^ Zimmer, Dieter E. «List of Lolita Editions». D-e-zimmer.de. Archived from the original on 29 April 2011. Retrieved 11 October 2010.
- ^ King, Steve (18 August 2011). «Hurricane Lolita». barnesandnoble.com. Archived from the original on 9 October 2011.
- ^ Prescott, Orville (18 August 1958) Books of the Times. Nytimes.com. Retrieved on 2018-07-04.
- ^ Kuzmanovich, Zoran; Galya Diment (2008). Approaches to teaching Nabokov’s Lolita. Modern Language Association of America. ISBN 9780873529426.
- ^ Nafisi 2008, p. 51
- ^ Larmour, David Henry James (2002). Discourse and ideology in Nabokov’s prose. Psychology Press. p. 133. ISBN 9780415286589.
- ^ Boyd 1991, p. 230
- ^ Essay appears in Jost, Walter; Wendy Olmsted (2004). A companion to rhetoric and rhetorical criticism. John Wiley & Sons. p. 230. ISBN 9781405101127.
- ^ «Lolita Podcast». The New Yorker. Retrieved 27 February 2021.
- ^ «Podcast series explores how Nabokov’s Lolita has been «twisted» over the years». News. 23 November 2020. Retrieved 27 February 2021.
- ^ Владимир Набоков: Лилит. NIV (in Russian). RU.
- ^ Sweeney, Susan Elizabeth (1999). «Fantasy, Folklore, and Finite Numbers in Nabokov’s «A Nursery Tale»«. The Slavic and East European Journal. 43 (3): 511–529. doi:10.2307/309868. ISSN 0037-6752. JSTOR 309868.
- ^ Nabokov (2001), «Letter dated 7 April 1947», in Karlinsky, Simon (ed.), Dear Bunny, Dear Volodya: The Nabokov Wilson Letters, 1940–1971, Berkeley: University of California Press, p. 215, ISBN 978-0-520-22080-5
- ^ Appel 1991, p. 360
- ^ a b Appel 1991, p. 334
- ^ Brian Boyd on Speak, Memory, Vladimir Nabokov Centennial, Random House, Inc.
- ^ Appel 1991, p. 379
- ^ Appel 1991, p. 381
- ^ Delaney, Bill (Winter 1998). «Nabokov’s Lolita«. The Explicator. 56 (2): 99–100. doi:10.1080/00144949809595272.
- ^ Dowell, Ben (11 September 2005), «1940s sex kidnap inspired Lolita», The Sunday Times, retrieved 14 November 2007
- ^ Maar, Michael; Anderson, Perry (2005). The Two Lolitas. Verso. ISBN 978-1-84467-038-3.
- ^ «My Sin, My Soul… Whose Lolita?». On the Media. 16 September 2005. Archived from the original on 4 August 2011. Retrieved 17 July 2011.
- ^ Hansen, Liane (25 April 2004) «Possible Source for Nabokov’s ‘Lolita’ «, Weekend Edition Sunday. Retrieved 14 November 2007.
- ^ Romano, Carlin (26 October 2005). «‘Lolita’ at 50: Did Nabokov take literary liberties?». philly.com. Archived from the original on 11 August 2020. Retrieved 11 August 2020.
- ^ Lethem, Jonathan (February 2007). «The Ecstasy of Influence: A plagiarism». Harper’s. 314 (1881): 59–71. Retrieved 20 August 2014.
- ^ Juliar, Michael (1986). Vladimir Nabokov: A Descriptive Bibliography. New York: Garland. ISBN 0-8240-8590-6). p. 221.
- ^ Nabokov 1997, p. 314
- ^ Nabokov 1997, p. 311
- ^ Nabokov 1997, p. 316
- ^ Nabokov 1997, p. 317
- ^ Duval Smith, Peter (22 November 1962). «Vladimir Nabokov on his life and work». The Listener: 856–858.. Reprinted in Nabokov 1973, pp. 9–19
- ^ Toffler, Alvin (January 1964) «Playboy interview: Vladimir Nabokov», Playboy, pp. 35 ff. Reprinted in Nabokov 1973, pp. 20–45
- ^ Howard, Jane (20 November 1964). «The master of versatility: Vladimir Nabokov: Lolita, languages, lepidoptery». Life. p. 61.. Reprinted in Nabokov 1973, pp. 46–50
- ^ «Postscript to the Russian edition of Lolita«, translated by Earl D. Sampson
- ^ Maygarden, Tony. «SOUNDTRACKS TO THE FILMS OF STANLEY KUBRICK». The Endless Groove. Archived from the original on 9 January 2015. Retrieved 10 May 2015.
- ^ Lolita, My Love. Broadwayworld.com
- ^ «Lolita Musical Takes the Stage at York Theatre Company». theatermania.com. 25 February 2019. Retrieved 16 September 2021.
{{cite web}}
: CS1 maint: url-status (link) - ^ The parallel names are in the novel, the picture duplication is not.
- ^ Article in The New York Times (requires registration).
- ^ McGowan, Neil (8 April 2004) Culture Reviews Lolita /By R.Schedrin/. Expat.ru. Retrieved 13 March 2008.
- ^ Walsh, Michael (13 February 1995) LULU’S EROTIC LITTLE SISTER LOLITA, THE LATEST OPERATIC SIREN, STILL NEEDS A COMPOSER. Time.
- ^ Vickers, Graham (2008). Chasing Lolita: how popular culture corrupted Nabokov’s little girl all over again. Chicago Review Press. p. 141. ISBN 9781556526824.
- ^ Wakin, Daniel J. (24 March 2005). «Wrestling With a ‘Lolita’ Opera and Losing». The New York Times. Retrieved 13 March 2008.
- ^ a b Stringer-Hye, Suellen (2003) «VN collation #26», Zembla. Retrieved 13 March 2008.
- ^ Mikami, Hiroko (2007). Ireland on stage: Beckett and after. Peter Lang. pp. 41–42. ISBN 9781904505235.
- ^ Profile of Bombana Archived 30 April 2011 at the Wayback Machine, Theater u. Philharmonie Thüringen. (in German)
- ^ Smith, Steve (7 April 2009). «Humbert Humbert (Conjuring Nymphet)». The New York Times. Retrieved 2 December 2010.
- ^ Promotional video, YouTube.
- ^ Valerie Grove, «Brian Cox plays Humbert Humbert in Lolita», Times, 29 August 2009. Retrieved 6 February 2011.
- ^ Minnesota Fringe Festival Archived 16 August 2013 at the Wayback Machine
- ^ Eco is by profession a semiotician and medievalist Eco’s amazon page
- ^ Originally published in the Italian literary periodical Il Verri in 1959, appeared in an Italian anthology of Eco’s work in 1963. Published in English for the first time in Eco anthology Misreadings (Mariner Books, 1993)
- ^ Gaisford, Sue (26 June 1993). «Book Review / War games with Sitting Bull: Misreadings – Umberto Eco Tr. William Weaver: Cape, pounds 9.99». The Independent (UK). Retrieved 5 March 2011.
- ^ Published in Esquire, The Magazine for Men, 1959.
- ^ .(Doubleday, 1960).
- ^ Transcribed in Camille Paglia «Vamps and Tramps». The quote is on p. 157.
- ^ Earlier accounts of this speak of a musical setting for the poems. Later accounts state it was a full-length opera. «Coteau Authors: Kim Morrissey». Coteau Books. Archived from the original on 19 January 2013. Retrieved 8 February 2011.
- ^ Martin Garbus, The New York Times review, 26 September 1999, reproduced as «Lolita and the lawyers» Archived 30 April 2011 at the Wayback Machine, Evergreen; and Ralph Blumenthal, «Nabokov’s son files suit to block a retold Lolita«, New York Times, 10 October 1998.
- ^ a b Richard Corliss, «Humming along with Nabokov», Time, 10 October 1999. Retrieved 8 February 2011.
- ^ Prager, Emily (1999) Author’s note in Roger Fishbite. Vintage.
- ^ Nafisi 2008, pp. 38, 152, 167
- ^ Beaujon, Andrew (18 February 2011). «How ‘Reading Lolita in Tehran’ became an opera». TBD Arts. Archived from the original on 16 October 2011. Retrieved 18 June 2011.
- ^ Libraries and Culture, Volume 38, No. 2 (Spring 2003), ‘Discipline and the Discipline: Histories of the British Public Library’, pp. 121–146.
- ^ Stone, Alan A. (February–March 1995). «Where’s Woody?». Boston Review. Archived from the original on 14 December 2010. Retrieved 18 December 2010.
- ^ Vickers, Graham (2008). Chasing Lolita: how popular culture corrupted Nabokov’s little girl all over again. Chicago Review Press. pp. 85–86. ISBN 9781556526824.
- ^ Tracy Lemaster, «The Nymphet as Consequence in Vladimir Nabokov’s Lolita and Sam Mendes’s American Beauty«, Trans: Internet-Zeitschrift für Kulturwissenschaften 16 (May 2006). Retrieved 6 February 2011.
- ^ Roger Ebert’s review of Broken Flowers Archived 14 October 2012 at the Wayback Machine, 5 August 2005.
- ^ – Alizée – Moi… Lolita. Lescharts.com. Retrieved on 4 July 2018.
- ^ Huffman, JR and Huffman, JL (1987). «Sexism and cultural lag: The rise of the jailbait song, 1955–1985». The Journal of Popular Culture. 21 (2): 65–83. doi:10.1111/j.0022-3840.1987.2102_65.x.
{{cite journal}}
: CS1 maint: multiple names: authors list (link) - ^ (Perry, Clayton (18 July 2008). «Interview: Katy Perry — Singer, Songwriter and Producer». Archived from the original on 30 April 2011. Retrieved 8 February 2011.)
- ^ Thill, Scott (16 June 2008). «Katy Perry: Not just one of the boys: A minister’s daughter turned pop provocateur brings some candy-colored girl power to the Warped Tour». Katy Perry Forum. Archived from the original on 17 December 2010. Retrieved 8 February 2011.)
- ^ (Harris, Sophie (30 August 2008). «Katy Perry on the risqué business of I Kissed a Girl». The Times. London. Retrieved 2 March 2009.)
- ^ «One of the Boys». PopMatters. 30 June 2008. Archived from the original on 1 June 2017. Retrieved 9 February 2017.
- ^ Sheffield, Rob (30 January 2012). «Lana Del Rey:Born to Die». Rolling Stone. Archived from the original on 27 September 2013. Retrieved 3 July 2012.
- ^ Frere-Jones, Sasha (6 February 2012). «Screen Shot: Lana Del Rey’s fixed image». New Yorker Magazine. Retrieved 3 July 2012.
Cited sources[edit]
- Appel, Alfred, Jr. (1991). The Annotated Lolita (revised ed.). New York: Vintage Books. ISBN 978-0-679-72729-3. One of the best guides to the complexities of Lolita. First published by McGraw-Hill in 1970. (Nabokov was able to comment on Appel’s earliest annotations, creating a situation that Appel described as being like John Shade revising Charles Kinbote’s comments on Shade’s poem Pale Fire. Oddly enough, this is exactly the situation Nabokov scholar Brian Boyd proposed to resolve the literary complexities of Nabokov’s Pale Fire.)
- Boyd, Brian (1991). Vladimir Nabokov: The American Years. Princeton, NJ: Princeton University Press. ISBN 978-0-691-06797-1.
- Nabokov, Vladimir (1973). Strong Opinions. McGraw-Hill. New York. ISBN 978-0-07-045737-9.
- Nabokov, Vladimir (1997). Lolita. New York: Vintage International. ISBN 978-0-679-72316-5.
- Nafisi, Azar (2008). Reading Lolita in Tehran (paper reissue ed.). Random House Trade Paperbacks. ISBN 978-0-8129-7930-5.
Further reading[edit]
- Appel, Alfred, Jr. (1974). Nabokov’s Dark Cinema. New York: Oxford University Press. ISBN 978-0-19-501834-9. A pioneering study of Nabokov’s interest in and literary uses of film imagery.
- Connolly, Julian W. (2005). The Cambridge Companion to Nabokov. Cambridge: Cambridge University Press. ISBN 978-0-521-53643-1. Essays on the life and novels.
- Johnson, Kurt, & Coates, Steve (1999). Nabokov’s Blues: The Scientific Odyssey of a Literary Genius. New York: McGraw-Hill. ISBN 978-0-07-137330-2. The major study of Nabokov’s lepidoptery, frequently mentioning Lolita.
- Lennard, John (2008). Vladimir Nabokov, Lolita. Tirril: Humanities-Ebooks. ISBN 978-1-84760-097-4. An introduction and study-guide in PDF format.
- Nabokov, Vladimir (1955). Lolita. New York: Vintage International. ISBN 978-0-679-72316-5. The original novel.
- Wood, Michael (1994). The Magician’s Doubts: Nabokov and the Risks of Fiction. Princeton: Princeton University Press. ISBN 978-0-691-04830-7. A widely praised monograph dealing extensively with Lolita
Audiobooks[edit]
- 2005: Lolita (read by Jeremy Irons), Random House Audio, ISBN 978-0739322062
External links[edit]
Wikiquote has quotations related to Lolita.
Wikibooks has more on the topic of: Lolita
- Cover images of various editions
- Lolita USA – The itineraries of Humbert’s and Lolita’s two voyages across the U.S.A. 1947–1949, with maps and pictures.
- Lolita Calendar – A detailed and referenced inner chronology of Nabokov’s novel.
- Lolita Podcast — A 10-episode podcast about the novel, films and information about Lolita in pop-culture.
На чтение 8 мин Просмотров 6.7к.
Обновлено 27 марта, 2021
Уважаемые читатели! Предлагаем познакомиться с кратким содержанием романа В. В. Набокова «Лолита». Произведение рассказывает о любви, предательстве, преданности, воспитании подрастающего поколения.
Содержание
- Главные герои
- Краткое содержание
- Предисловие
- Часть 1
- Часть 2
- О книге, озаглавленной «Лолита»
- Постскриптум к русскому изданию
Главные герои
Гумберт Гумберт – преподаватель французской литературы, испытывающий влечение к девочкам-подросткам.
Долорес Гейз – девочка-подросток, которую любил Гумберт, известная как Лолита.
Краткое содержание
Предисловие
В предисловии автор, выступающий под именем Джона Рэя, доктора философии, объясняет происхождение истории Лолиты. Гумберт Гумберт умер в тюрьме за несколько дней до суда. Его защитник принес этот странный текст и попросил отредактировать и напечатать его, таково было последнее желание клиента.
Здесь же автор рассказывает о дальнейшей судьбе некоторых героев романа. Также в этой части произведения видно отношение автора к герою. Он не склонен его прославлять, так как его поступки отвратительны, безнравственны.
«Лолита» является произведением психиатрической литературы. Мораль романа состоит в том, что он предупреждает «об опасных уклонах». Он должен заставить с большим вниманием отнестись к делу воспитания подрастающего поколения.
Часть 1
Главным героем романа Набокова является преподаватель французской литературы. Он выступает под вымышленным именем Гумберт Гумберт.
Он рассказывает историю своих отношений с девочкой-подростком Долорес, которую он называл Лолита.
Гумберт вспоминает о своем детстве. Его отец богатый человек, торговал вином, бриллиантами, содержал гостиницу на Ривьере. Герой рано лишился матери, она погибла от удара молнии, когда ему было три года.
Потом была английская школа, в которой он был не последним учеником. Гумберт много читал, играл в «ракетс». Он легко сходился с людьми, у него было много друзей.
Ему было тринадцать лет, когда он познакомился с Аннабеллой. Они были ровесниками и полюбили друг друга с романтической страстью. Спустя четыре месяца девушка умерла от тифа. Это событие сильно потрясло Гумберта и оказало влияние на его дальнейшую жизнь.
Став взрослым, он продолжал увлекаться девочками-подростками. Он уверен, что в подростковом возрасте проявляется демоническая сущность. Страсть к нимфеткам в нем непреодолима.
Закон запрещал жениться на столь юных особах, он встречался с представительницами древнейшей профессии. В конце концов, Гумберт женился на женщине, внешне похожей на подростка. Она довольно быстро разочаровала героя, так как была глупа и набирала вес. Их брак продлился четыре года и закончился тем, что она ушла от Гумберта к другому. Гумберта огорчило не то, что она ушла. Он расстроился из-за того, что женщина, которую он считал глупой, самостоятельно приняла такое решение и поставила его перед фактом.
После развода герой живет в санатории, потом с головой уходит в работу. Он переезжает в Америку в городок Рамздель, снимает комнату у Шарлотты Гейз. Хозяйке за тридцать, она одинока. У нее есть двенадцатилетняя дочь Долорес, которую все называют по-разному: Ло, Лола, Долли.
Девочка напоминает Гумберту Аннабеллу, которую он страстно любил в подростковом возрасте. Он воспылал к ней страстью и называет Лолита. Испытываемые им чувства он отражает в дневнике. К самому Гумберту прониклась чувствами хозяйка дома. Она пишет ему письмо с признанием, в котором ставит условие: если он не готов ответить на ее чувства, то должен съехать.
Гумберт в растерянности от такого поворота дел. Это не совпадает с его планами. Гумберт хотел оставаться рядом с Лолитой. После недолгого размышления, он решает ответить на предложение Шарлотты и становится ее супругом. Теперь он может общаться с падчерицей сколько угодно. И снова Шарлотта пытается разрушить идиллию. Она решает отправить дочь в пансионат, а потом в колледж. Гумберт расстроен, он хочет помешать жене исполнить задуманное, мечется в поисках решения. У него даже мелькает мысль во время купания в озере утопить ее.
В один прекрасный момент супруга находит дневник Гумберта с его откровениями. После выяснения отношений она бежит на почту, чтобы отправить письмо Лолите и родственникам, в котором собирается рассказать о Гумберте. По дороге она попадает под машину и получает травмы, не совместимые с жизнью.
Гумберт похоронил жену и отправляется в лагерь за падчерицей. Он сразу не сообщает Лолите о смерти матери, он говорит, что она в больнице и ей предстоит операция.
Гумберт отвозит девочку в гостиницу, дает ей снотворное. Когда она засыпает, он хочет овладеть ей. После некоторых размышлений он отказывается от этой затеи, чтобы не напугать ее.
Утром Лолита сама соблазняет его. Она лишилась девственности в лагере. Гумберт решается сказать ей о смерти матери, падчерица остается на его попечении.
Часть 2
Гумберт путешествует с юной любовницей по Америке. Они останавливаются в маленьких отелях. Соблазнитель покупает нимфетке дорогие безделушки, сласти, выполняет все ее капризы. Таким образом, он покупает ее молчание. Он периодически напоминает ей о том, что если их тайна станет известна, то ей грозит детский дом, где она не будет жить так свободно.
Лолита наслаждается путешествием, она не горит желанием оказаться в детском доме. В то же время Лолита осознает, что имеет власть над любовником. Ее капризы приводят к скандалам. Гумберт начинает серьезно опасаться, что об их отношениях станет известно властям.
Они останавливаются с Бердслее, где Гумберт определяет Долорес в частную гимназию. К опасениям Гумберта быть раскрытыми добавляются новые. Он думает, что Лолита копит деньги, чтобы оставить его. Лолита растет, меняется ее тело, а вместе с ним и сознание. Она становится все более самостоятельной. Гумберт ревнует ее к ровесникам. Он начинает следить за ней, запрещает посещать школьные вечера. Окружающие расценивают его запреты, как чрезмерную заботу старого отца.
Разными правдами и неправдами Лолита добивается разрешения посещать драматический кружок. Они готовят к постановке пьесу «Зачарованные охотники». Лолита влюбляется в драматурга, Гумберт замечает, что девушка прогуливает занятия. Она не ставит его в известность о том, где и с кем проводит время. Между ними происходит серьезная ссора, после которой Лолита убегает от него. Гумберт бросается за ней, он обходит весь город прежде, чем находит ее. Она предлагает ему покинуть этот город.
Они снова путешествуют. Гумберт постоянно переживает из-за того, что любовница изменяет ему, он следит за ней. Однажды он замечает следующий за ними автомобиль. Потом он видит Лолиту разговаривающей в каким-то господином.
Путешествие перестает радовать Гумберта. Когда они приехали в Эльфинстон, Лолита заболела, ее положили в больницу. Когда Гумберт приезжает в больницу, чтобы забрать любовницу, ему сообщают, что она уехала с «дядюшкой». Он бросается за ними, но не смог догнать. Их разлука продолжается три года.
Здоровье Гумберта расстроено, он едет в санаторий, чтобы восстановиться. От депрессии его спасает Рита, с которой он случайно знакомится.
Гумберт преподает в Кантрипском университете, затем переезжает в Нью-Йорк. Неожиданно он получает письмо от Лолиты. Ей уже 17 лет, она замужем. Ей срочно необходимы деньги. Гумберт узнает адрес и едет к ней. Она замужем за потерявшим слух ветераном войны.
Лолита рассказывает ему свою историю. Драматург Куильти все-таки добился своего, он уговорил Лолиту уехать с ним. Куильти обещал ей роли в Голливуде. На самом деле предложил сниматься в порнофильмах. Когда же Лолита отказалась, он вышвырнул ее на улицу. Потом она тяжело зарабатывала на жизни и, наконец, встретила человека, который стал ее мужем.
Гумберт не мог не предложить Лолите вернуться к нему, но она отказалась. Он передал ей деньги, полученные от продажи материнского дома и перевел на ее имя свое имущество. Герой принимает решение отомстить драматургу за Лолиту и за то, что он отнял ее у него.
Гумберт взял пистолет и поехал к Куильти. Проникнув в дом драматурга, он выстрелил в него. Приехавшим гостям он сказал, что убил Куильти. Те сначала приняли это за шутку. Появление окровавленного хозяина дома убеждает их в реальности произошедшего. Драматург умирает от полученных ранений, а Гумберт отправляется в больницу для душевнобольных, откуда его переводят в тюрьму. Там он пишет историю их любви с Лолитой. Не дождавшись приговора суда, Гумберт умирает.
Лолита ненадолго пережила его. Она умерла при родах вместе с новорожденной дочерью.
О книге, озаглавленной «Лолита»
В послесловии к американскому изданию автор дает некоторые комментарии к книге. Автор рассказывает об истории создания романа. Замысел романа возник в 1939 году, закончено произведение было в 1954. Американские издатели, к которым обратился автор, были возмущены «Лолитой». Произведение было отправлено литературному агентству во Францию. В 1955 году роман был издан.
Порнографические романы состоят из чередования эротических сцен. Остальные эпизоды представляют собой своеобразные швы между ними. Начав читать «Лолиту» читатель думает, что перед ним скабрезный роман. Он ждет множества эротических эпизодов с нарастающей чувственностью. На самом деле этого не случилось, и читатель почувствовал разочарование. Не все издательства дочитали роман до конца, в этом, видимо, крылась причина отказа.
«Лолиту» обвиняли в антиамериканизме, что еще хуже, чем упрек в безнравственности. Один из американских критиков назвал произведение романом автора «с романтическим романом». Набоков назвал бы это «романом с английским языком». Его трагедия в том, что «пришлось отказаться от природной речи», от «русского слога».
Постскриптум к русскому изданию
История русского «перевода – история разочарования». Автор называет его «дребежанием ржавых русских струн». Далее он рассказывает об истории публикации романа в разных странах. «Лолита» была переведена на разные языки.
Русское издание имеет следующую цель: чтобы его лучшая англоязычная книга была правильно переведена на русский язык.
«Лолита» – один из самых известных и противоречивых романов Владимира Набокова, вызывающий немало споров. Многие считают книгу непристойной. Некоторые даже видят в образе главного героя самого автора, пытаясь найти в его прошлом следы увлечений несовершеннолетними девочками. И происходит это от того, что в романе Лолита смысл повествования не все понимают правильно.
Что на самом деле хотел сказать писатель своим произведением, какую основную мысль пытался передать читателям? Ответить на эти вопросы поможет подробный анализ книги.
Краткое содержание Лолиты Набокова
Чтобы лучше понять, в чем заключается в романе Лолита смысл рассказанного, придется для начала вспомнить сюжет произведения.
Главный герой – учитель французского языка, представившийся вымышленным именем Гумберт Гумберт. Мужчина находится под стражей за убийство. В ожидании суда заключенный решил исповедаться, поведав присяжным историю своих отношений с малолетней девочкой.
Роман «Лолита» состоит из двух частей, постепенно раскрывающих смысл произведения.
I часть
Свою исповедь Гумберт начинает с воспоминаний о детстве. Когда герою было три года, он потерял мать, погибшую от удара молнии. Мальчик рос с отцом, а его воспитанием занималась сестра матери, жившая в доме в качестве гувернантки и экономки.
Впервые Гумберт влюбился в 13-ти летнем возрасте в свою ровесницу – девочку по имени Аннабелл. Чувство мальчика было взаимным, но через несколько месяцев девочка заболела тифом и умерла.
Юноша взрослел, но увлечение девочками-подростками не оставляло его. Гумберт считал малолетних девочек демоническими существами, прозвав их нимфетками.
Так как брак с несовершеннолетними запрещен законом, Гумберт женился на маленькой, худенькой женщине, внешне схожей с подростком. Но вскоре жена разочаровала Гумберта своей глупостью. Брак продлился 4 года. Жена бросила Гумберта, уйдя к другому мужчине.
После развода герой переезжает в Америку для вступления в наследство, оставленное умершим дядюшкой. Здесь он знакомится с Шарлоттой Гейз, воспитывающей 12-летнюю дочь Долорес, напомнившую герою Аннабелл.
Гумберт мгновенно воспылал страстью к девочке, прозванной им Лолитой. Но неожиданно для мужчины Шарлотта предлагает ему свою руку и сердце. Ради возможности находиться рядом с объектом своей страсти, герой соглашается.
Однажды Шарлотта случайно натыкается на дневник мужа с откровениями. Шокированная женщина спешит отправить сообщение дочери и родным, но по дороге погибает под колесами автомобиля.
Похоронив жену, Гумберт забирает падчерицу из лагеря, скрыв от нее смерть матери. Приехав с девочкой в отель, герой дает ей снотворное, решив овладеть спящей падчерицей. Но, боясь напугать девочку, отчим отказывается от задуманного.
Наутро Лолита сама соблазняет отчима, признавшись, что лишилась девственности еще в лагере. Рассказав падчерице о смерти матери, герой оставляет ее на своем попечении.
Интересно! По словам Набокова роман увидел свет только благодаря его жене Вере. Писатель пытался сжечь рукопись, но жена спасла ее, вытащив из огня.
II часть
Любовники путешествуют по стране, останавливаясь в небольших отелях. Гумберт исполняет все капризы юной любовницы, пугая ее детским домом в случае раскрытия их тайны.
Постепенно девочка начинает осознавать свою власть над Гумбертом. Любовники все чаще скандалят. Это пугает героя, опасающегося, что о его связи с малолетней узнают власти.
Гумберт решает отдать Лолиту в частную женскую гимназию в Бердслее. Но из ревности он запрещает падчерице посещать школьные вечеринки.
Девочка с возрастом становится все более самостоятельной и однажды даже сбегает от любовника. Найдя падчерицу, герой вновь пускается с ней в путешествие по стране.
В Эльфинстоне Лолита заболевает и ее кладут в больницу. Выздоровев, она сбегает оттуда с другим мужчиной.
Весточку от юной возлюбленной Гумберт получает лишь через 3 года. Из письма, написанного Лолитой, герой узнает, что она замужем и нуждается в деньгах.
Оказывается, человек, с которым девушка сбежала, представился драматургом Куильти и обещал ей роли в Голливуде. В реальности же это оказались съемки в порнофильмах, участвовать в которых Лолита отказалась.
Прежде чем выйти замуж, девочке пришлось много работать. Гумберт предложил возлюбленной вернуться, но она отказалась. Тогда он послал ей деньги. После чего решил отомстить Куильти, застрелив его.
Гумберта помещают в психиатрическую лечебницу, а затем переводят в тюрьму, где он и пишет свою исповедь.
Герой умирает до вынесения приговора. Вскоре во время родов умирает и Лолита вместе с новорожденным ребенком.
Объяснение сюжета
Трактовать в романе Лолита смысл сюжета можно по-разному. Все зависит от того, как воспринимать книгу – как любовный либо эротический роман, как детективную историю либо глубокое философское произведение о чувствах и морали.
Интересно! «Лолиту» экранизировали дважды, но наиболее точно смысл книги отражает фильм, снятый Эдрианом Лайном в 1997 году.
Писатель поднимает множество тем и проблем:
- любви;
- воспитания ребенка;
- влияние мировоззрения на развитие человека.
Но в романе «Лолита» есть и другой, скрытый смысл. Через отношения Гумберта и Лолиты Набоков пытался передать свои взаимоотношения с Америкой.
Кроме всего прочего, это роман об искусстве и художнике. Одержимость главного героя юной нимфеткой олицетворяет стремление писателя удержать в своих руках искусство.
В чем суть концовки
Смысл книги «Лолита», как и одноименного фильма, раскрывается ближе к концовке. Даже самые ненаблюдательные читатели не смогут не заметить мораль, выведенную в финале.
К концу исповеди Гумберт уже по-другому воспринимает прошлые события, начиная осознавать свою вину перед Лолитой.
Изменился и взгляд героя на девушку. Он уже воспринимает ее не как сексуальный объект, а как человека, чью жизнь он разрушил, лишив детства.
Если вникнуть в смысл романа «Лолита», то можно понять, что эта книга не столько о педофилии, как считают многие, сколько об одиночестве двух людей, неразделанной любви и разрушенных надеждах.
Роман Набокова «Лолита» настолько многогранен, что понять его истинный смысл довольно сложно. Одни видят в романе трагедию взрослого мужчины, одержимого болезненной, греховной любовью. Для других – это роман о трагедии девочки, жизнь которой сломали взрослые мужчины. Но есть и те, кто за сложным сюжетом видит идею, с помощью которой Набоков пытался передать свои мысли.
О чём же всё-таки «Лолита»
29.04.2016
Как-то недавно одна моя прекрасная во всех отношениях подруга, упоминая мои «пятничные» посты, сказала, что как она на них ни попадет, а там «всё время что-то о замужестве». Ну так вот, сегодня пост будет не о замужестве, настолько не о замужестве, насколько возможно. Возможно, от него многим будет тошно, но что поделать — я поняла, что сейчас нахожусь в состоянии, которое было метко описано фразой: «Пиши не тогда, когда можешь писать, а когда не можешь не писать». И я уже не могу не писать о «Лолите», это буквально превратилось в кровоточащую рану в моём сердце (что, я должна тут извиниться за пафос? да ну, право) и я устала разъедать себя изнутри.
Когда я делала обзор коллекции Л’Этуаль «Лолита», то сказала, что возможно, перечитаю роман; колебания тут относились только к тому, что я до сих пор предпочитаю бумажные книги, а в таком варианте «Лолиты» у меня дома не было. Но сразу две моих подруги выразили желание поделиться своими книгами, и вот я несколько дней добровольно мучала себя: открывала книгу и как будто заходила в действующую пыточную камеру.
Для начала я всё же обращусь ко всем тем, кто отреагировал (не только в моем блоге) на коллекцию в духе «о, эта история про развратную сексуальную девочку, соблазнившую мужика». Простите, но вы в своём уме читали книгу? Я понимаю, что если знакомиться с «Лолитой» только по фильмам, то не только невозможно понять, о чем книга, но даже наоборот: её смысл становится с ног на голову. А знаете, почему? Да потому, что книга рассказывает о том, как двенадцатилетнюю девочку держал в сексуальном рабстве её отчим. Да, именно в сексуальном рабстве. Я ещё приведу цитаты, но позже — а пока подумайте, каким образом в кинематографе можно было это отобразить? Вот как её изобразили в первой экранизации Кубрика:
Вы верите, что эта…ммм…девочка невинно крутит обруч? Она бы ещё соску взяла или слюнявчик повязала. О да, если смотреть, как такая роскошная юная блондинка закрывает руками глаза главному герою, то можно поверить, что это провокация и флирт. А если вспомнить, что это маленькая девочка играла с нравящимся ей «дядей», в котором она, как многие дети-сироты, видела наполовину папу, наполовину — просто образ чего-то большого, сильного, надежного, того, кого можно тормошить и тискать, в отличие от мамы (которая слишком дорожит прической)? Но нет, мы видим это:
Следующая экранизация — ещё того хуже: хотя Доминик Суэйн действительно обладает какой-то особенной детской припухлостью и нежностью черт и в свои семнадцать выглядела младше (ей ещё и брекеты нацепили, которых в книге не было — они и правда удачно скостили ей ещё годик), но режиссер расставил акценты именно так, как будто Лолита намеренно соблазняет Гумберта. Посмотрев фильмографию Эдриана Лайна, я не удивляюсь: режиссер специализировался на вполне коммерческих эротических историях, где в героинях всегда была перчинка, devil inside.
Но ведь это, простите, совсем не «Лолита» Набокова.
Я тут подумала, что только анимированный фильм мог бы передать весь мрак и ужас романа без прикрас: чудовищное систематическое насилие над девочкой, её жалкие попытки выжить; выжить конечно, именно морально, ментально — пережить этот кошмар, не выйти под колеса первого попавшегося автомобиля, дождаться, дотерпеть, а до тех пор — служить, подчиняться, прятать слезы.
Что такое, вы не знали обо всём этом, дорогие адепты теорий «самавиновата»? А жаль, в таком случае миру действительно нужен совсем новый фильм. Но вернемся к сюжету.
Мне кажется, многих роман обманывает своей завязкой. Несмотря на зловещее предисловие, написанное как бы постскриптумом к событиям романа, с описанием тюремного заключения героя, его смерти, смерти Лолиты — первые главы написаны легко, изящно и нежно. Невозможно не проникнуться сочувствием к любви двух подростков, один из которых затем теряет навеки свою любимую и остается в вечном неудовлетворенном желании, в поиске черт той, которая оттиснута в его сердце. И с этого момента он постоянно ищет образ маленькой возлюбленной в других девочках; спорно, что существует такая вот прямая зависимость между перверсиями и детским опытом, но роман строится именно так. И заметьте, до встречи с Лолитой проходят годы, десятилетия влечения к девочкам, так что влияние «соблазнительницы», мягко говоря, преувеличено. Да уж если смотреть по тексту, то Лолита привлекла его — кроме того, что была нимфеткой — в первую очередь тем, что напомнила внешне его детскую любовь.
С этого момента Лолита, в сущности, обречена. Гумберт сужает круги вокруг неё: снимает комнату у её матери, окружает девочку вниманием и лаской, женится на её матери и в конце концов, овдовев и став самопровозглашенным опекуном девочки, увозит её. После чего начинаются долгие страшные годы, на протяжении которых он возит Лолиту по стране, останавливаясь во временных жилищах, и непрестанно насилует её. Да, дорогие знатоки «юных искусительниц», насилует. Вы хорошо помните текст? Я вот только закрыла книгу и помню всё прекрасно. Девочку с двенадцати до четырнадцати лет принуждают к ежедневному трехразовому (!) сексу.
«Сирота. Одинокое, брошенное на произвол судьбы дитя, с которым крепко-сложенный, дурно-пахнущий мужчина энергично совершил половой акт три раза за одно это утро».
«Я шел проверить, кончили ли наконец проклятые метельные горничные убирать наш коттедж; убедившись в этом, я <…> отеческим жестом глубоко запустив пальцы под кудри Лолиточки, а затем нежно, но крепко обхватив ее за шею, вел мою артачившуюся детку в наш укромный домик для быстрого сопряжения перед обедом».
«Никогда не вибрировала она под моими перстами, и визгливый окрик („что ты, собственно говоря, делаешь?“) был мне единственной наградой за все старания ее растормошить. Чудесному миру, предлагаемому ей, моя дурочка предпочитала пошлейший фильм, приторнейший сироп. Подумать только, что выбирая между сосиской и Гумбертом — она неизменно и беспощадно брала в рот первое».
Сплошное соблазнение и провокация с её стороны, да.
Все сношения с внешним миром для неё строго регламентированы, так как Гумберт вполне резонно опасается, что увидевшие их быт поближе тут же обратятся в полицию; саму же Лолиту он абсолютно цинично запугивает тем, что если она его выдаст, то попадет в приют или исправительное заведение:
«И наконец, давай посмотрим, что получится, если ты, малолеточка, обвиненная в совращении взрослого под кровом добропорядочной гостиницы, обратилась бы в полицию с жалобой на то, что я тебя умыкнул и изнасиловал. <…> будет выбор между несколькими обиталищами, в общем довольно между собой схожими; дисциплинарную школу, исправительное заведение, приют для беспризорных подростков или одно из тех превосходных убежищ для несовершеннолетних нравонарушителей, где девочки вяжут всякие вещи и распевают гимны, и получают оладьи на прогорклом сале по воскресеньям. Ты будешь жить <…> с тридцатью девятью другими дурочками в грязном дортуаре (нет, пожалуйста, позволь мне…), под надзором уродливых ведьм. Вот положение, вот выбор. Не находишь ли ты, что, при данных обстоятельствах, Долорес Гейз должна оставаться верной своему старому папану?»
Многие склонны если не оправдывать, то хотя бы объяснять поведение Гумберта его безумной любовью; вот только никакой любви тут нет. Любовь, хочу напомнить — это когда ты ставишь интересы другого человека выше своих. Гумберт же видит в Лолите только объект, а не живого человека, которому он хотел бы сделать хорошо. Безумная ревность, постоянное вожделение, одержимость её лицом и телом — это вовсе не любовь. Все эти годы он держит девочку в аду, мучая её морально и физически: о какой любви можно говорить?!
Если уж на то пошло, то Куильти, педофил, с которым Лолита сбегает от Гумберта, мне в разы более симпатичен: когда девочка отказывается выполнять его сексуальные прихоти, он попросту выгоняет её. А вот Гумберт в такой же ситуации тащил её в постель, действуя то силой, то угрозами, то подкупом. Это-то вы помните, кстати?
«Ее недельное жалование, выплачиваемое ей при условии, что она будет исполнять трижды в сутки основные свои обязанности, было <…> двадцать один цент (к концу этой эры оно дошло до доллара и пяти центов, что уже составляло не один цент, а целых пять за сеанс)».
Цент за секс, вы понимаете? Всё ещё видите тут «любовь»? Тогда позвольте добить тему продолжением: деньги у девочки отнимались силой сразу же после секса.
«С ней бывало, однако, не легко. Уж больно апатично зарабатывала она свои три копейки (а потом три пятака) в день <…> равнодушная виновница его неистового припадка крепко сжимала горсть монет в кулачке, — который я потом все равно разжимал сильными ногтями, если, однако, она не успевала удрать и где-нибудь спрятать награбленное. <…> я, бывало, обыскивал ее комнату, просматривая изорванные бумажки в красивой мусорной корзине с нарисованными розами, и глядел под подушку девственной постели, которую я сам только что сделал. Раз я нашел восемь долларовых билетов в одной из ее книг (с подходящим заглавием „Остров Сокровищ“), а в другой раз дырка в стене за репродукцией Уистлеровой „Матери“ оказалась набитой деньгами — я насчитал двадцать четыре доллара и мелочь — скажем, всего двадцать шесть долларов, — которые я преспокойно убрал к себе, ничего ей не сказав».
Говоря объективно, любая проститутка находится в лучшем положении, нежели то, в котором была Лолита.
И при этом герой с редким цинизмом и безжалостностью объясняет, почему в первую очередь Лолита ему подчинилась: «Ей, понимаете ли, совершенно было не к кому больше пойти».
После всего приведенного вы ещё можете считать, что Набоков романтизировал педофилию? В романе — отчаяние, боль, сломанная и изувеченная жизнь среднестатистической девочки: она намеренно показана очень обычной, не слишком красивой, не слишком умной, с обычными интересами юного подростка, насаженными третьесортными фильмами, журналами и сплетнями подружек. Нет, в книге она далеко не чувственная «тонкая штучка». Между прочим, описания эротических сцен во второй части, когда и происходит сожительство Лолиты и Гумберта, вообще пропадают. Но возможно, многие отягощенные гипер-целомудрием люди даже не дочитали роман?
«Не читал, но осуждаю» — позиция, популярная во все времена. Романтизировали «Лолиту» как раз-таки экранизации, где отношения «отчим-насильник и маленькая девочка-жертва» переводились в плоскость «страдающий интеллектуал и его слишком юная возлюбленная». Если уж на то пошло, во всех фильмах не только Лолиту сделали старше, но и Гумберта: его играют актеры, которым около пятидесяти. Это сразу смещает конфликт в другую плоскость: дескать, юная девушка использует начинающего стареть мужчину.
В то время как в романе Гумберту нет и сорока, и более того — он красивый мужчина, образованный, элегантный, нравящийся женщинам; вот только это совсем не то, что нужно его маленькой пленнице.
На этом, в общем-то, можно покончить с пересказом книги — в конце концов, это книга, всегда можно успокоить себя тем, что ни этих людей, ни этих событий на самом деле не существовало. Но зато что существует реально — так это та реакция на «Лолиту», которой я насмотрелась в интернете за последние недели (благодаря выходу коллекции, конечно).
И она довольно быстро выявила две проблемы: первая — это гремучая смесь слатшейминга и виктим-блейминга (звучит кошмарно, но что поделать, если в английском языке эти понятия есть, а в русском — нет, хотя сами явления у нас очень даже распространены: говоря коротко, это перекладывание ответственности за насилие на жертву). Можно сколько угодно спорить, виновата ли девушка в короткой юбке, идущая темным переулком; я считаю, что нет, так как при встрече со мной этой девушке ничего не грозит, а значит, дело не в темноте, а в том, кто этой темнотой хочет воспользоваться. И кстати, если даже электрифицировать каждый тупичок в городе и осветить прожектором, насильники и убийцы найдут и способ, и место.
Но ладно мини-юбки и подворотни; когда на голубом глазу утверждают, что двенадцатилетняя девочка совратила педофила, у меня просто волосы встают дыбом. Люди добрые, вы о чем? Она провокационно сосала леденец? Подбежав сзади, закрыла мужчине глаза ладошками, коварно соблазняя его прикосновениями? Нагнулась подтянуть носочек, сверкнув трусами? Как хорошо, что Уголовный Кодекс не руководствуется подобным бредом и за секс с несовершеннолетними перед законом отвечает именно взрослый, а не ребенок! Я бы могла добавить что-то в духе «Вот если вашего ребенка…» — но нет, я слишком люблю детей, чтобы говорить такое даже гипотетически.
Те, у кого детей пока нет, любят ввернуть что-нибудь крайне занимательное из своей биографии в духе: «Да ладно, я сама подростком была той ещё девчонкой, глазки строила и ровесникам, и взрослым!..» Да-да, и адекватной платой за «глазки» вы считаете пару лет принудительного секса по нескольку раз в день? Наверное, всё же нет? Ну так поймите, что в ситуации «ребенок/подросток vs взрослый» у ребенка нет возможности переломить ситуацию в свою сторону, если взрослый пойдет, скажем так, в атаку. Ту же Лолиту изначально Гумберт планирует каждую ночь (!) накачивать снотворным вместе с её матерью, чтобы беспрепятственно насиловать падчерицу. Да ещё и прекрасно понимая, что сломает этим ей жизнь!
«Я видел себя дающим сильное снотворное средство и матери и дочери одновременно, для того чтобы ласкать вторую всю ночь безвозбранно. Дом полнился храпом Шарлотты, Лолита едва дышала во сне, неподвижная, как будто написанный маслом портрет отроковицы. „Мама, клянусь, что Кенни ко мне никогда не притронулся!“ „Ты или лжешь, Долорес, или это был ночной оборотень“».
В результате ему удается обойтись угрозами и применением силы: как мило! Сама виновата, Лолита. Носила бы хиджаб — никто бы тобой не соблазнился. Или был бы у тебя жив отец. Или были бы два здоровенных брата. А вообще лучше бы ты родилась мальчиком, Гумберт ведь желал только девочек…
Словом, понятно: у некоторых людей жертва всегда виновата. Тем, что оказалась не в том месте, не в то время, была недостаточно безобразна — всегда можно найти для себя самоуспокаивающий аргумент, который убедит: «со мной-то такого не случится». Но случиться может с каждым. И если вы не можете предотвратить насилие, то хотя бы не добивайте жертву морально.
А вот второй момент в реакции на «Лолиту» ещё любопытнее: это уже упомянутое мной извращенное понятие о любви. Я в своё время, рассуждая о сексуальных перверсиях, вывела для себя такое правило: всё, что совершается по обоюдному искреннему согласию и с удовольствием для обеих сторон — не извращение. И вот с этой позиции именно «любовь», которая заставляет причинять боль объекту чувства и мучить его — как раз-таки самое настоящее извращение.
Я не раз читала истории реальных людей, которых их партнер ревновал к каждому столбу, закатывал скандалы, принуждал бросать друзей и подруг, сидеть дома, носить то, не носить это… И в этих тюремных отношениях жертвы ухитрялись видеть любовь. Ну как же! Ревнует — значит, любит; орёт за то, что задержалась на дне рождения подруги — заботится; отбирает все деньги в семейный бюджет (то бишь себе в карман), «а то ты все на ерунду спустишь» — хозяйственный, молодец. Но ведь на самом деле неважно, насколько одержим тобой человек — говорить о любви можно только тогда, когда он помогает сделать твою жизнь лучше.
Понятно, что в «Лолите» маниакальная страсть главного героя показана не без поэтичности: Набоков талантливейший писатель, художник. А художники нередко и мертвого человека рисуют не таким, какими их можно увидеть в морге; да, они показывают это художественно и красиво. Но это всё равно смерть.
И безумное, жадное, собственническое преследование Гумбертом своей «нимфетки» — это всё равно насилие. Насилие, романтизировать которое — чудовищно, недопустимо, а главное — опасно: если вы готовы принять это за любовь, то можете сами оказаться жертвой подобных отношений; или наоборот, «любящим» агрессором. И случается это отнюдь не только с несовершеннолетними.
Так вот, перечитав Набокова сейчас, я понимаю, что «Лолита» — роман абсолютно не эротический. Он не выглядит назидательным педагогическим произведением, которое учит и наставляет, он делает лучше (да, лучше!): через поэтичные, объемные, порой даже до гротеска, трагические образы. Роман выворачивает до самого грязного, мерзкого, страшного нижнего белья историю полубезумного педофила и маленькой беспомощной девочки. Заставляя страдать до наворачивающихся слёз — и думать, думать, много думать и переосмысливать.
Не уверена, что у меня получилось сказать всё, что я хотела — последние недели я только и делаю, что веду внутренние монологи о «Лолите», и вместить это в короткий текст просто невозможно. Но чтобы помочь себе поставить точку, я закончу одной из наиболее разрывающих сердце цитат, подводящей под книгой итоговую черту:
«Мелодия, которую я слышал, составлялась из звуков играющих детей, только из них, и столь хрустален был воздух, что в мреющем слиянии голосов, и величественных и миниатюрных, отрешенных и вместе с тем волшебно близких, прямодушных и дивно загадочных, слух иногда различал как бы высвободившийся, почти членораздельный взрыв светлого смеха, или бряк лапты, или грохоток игрушечной тележки, но все находилось слишком далеко внизу, чтобы глаз мог заметить какое-либо движение на тонко вытравленных по меди улицах. Стоя на высоком скате, я не мог наслушаться этой музыкальной вибрации, этих вспышек отдельных возгласов на фоне ровного рокотания, и тогда-то мне стало ясно, что пронзительно-безнадежный ужас состоит не в том, что Лолиты нет рядом со мной, а в том, что голоса ее нет в этом хоре».