Рассказ мажордома краткое содержание

12

Кентерберийские рассказы

Краткое
содержание сборника.

Читается
за 20–25 мин.

ОБЩИЙ
ПРОЛОГ

Весной,
в апреле, когда земля просыпается
от зимней спячки, со всех сторон
Англии стекаются вереницы паломников
в аббатство Кентербери поклониться
мощам святого Фомы Бекета. Однажды
в харчевне «Табард», в Соуерке,
собралась довольно разношёрстная
компания паломников, которых объединяло
одно: все они держали путь в Кентербери.
Было их двадцать девять. Во время
ужина многие из постояльцев успели
познакомиться и разговориться. Гости
были самых разных званий и рода
занятий, что, впрочем, не мешало
им поддерживать непринуждённую
беседу. Среди них был и Рыцарь,
известный всему миру своей доблестью
и славными подвигами, которые
он совершил в многочисленных
битвах, и его сын, юный Сквайр, несмотря
на свои молодые годы, успевший
заслужить благосклонность своей
возлюбленной, добыв себе славу как
верный оруженосец в дальних походах
в чужие пределы, одетый в пёстрый
наряд. Вместе с рыцарем ехал также
Йомен, носивший зелёный камзол с капюшоном
и вооружённый луком с длинными
зеленоперыми стрелами, хороший стрелок,
бывший, видимо, лесником. Вместе с ними
была Аббатиса по имени Эглантина,
смотревшая за знатными послушницами,
кроткая и опрятная. Каждому из сидящих
за столом было приятно видеть ее чистое
личико и милую улыбку. Она о чем-то
беседовала с важным и толстым
Монахом, который был монастырским
ревизором. Страстный охотник и весельчак,
он был против строгих, затворнических
правил, любил покутить и держал
борзых. На нем был роскошный плащ,
и ехал он на гнедом коне. Рядом
с ним за столом сидел Кармелит,
сборщик податей, преуспевший в своём
искусстве как никто и умевший выжать
последний грош даже у нищего, пообещав
ему вечное блаженство на небесах.
В бобровой шапке, с длинной бородой,
сидел богатый Купец, почитаемый за своё
умение сберегать доходы и ловко
высчитывать курс. Прервав усердные
занятия, верхом на заморённой кляче,
в Кентербери ехал Студент, умудрённый
книгами и тративший на них последние
деньги. Рядом с ним восседал Юрист,
непревзойдённый в знании законов
и в умении их обходить. Богатство
и слава его быстро умножались, равно
как и количество богатых клиентов,
часто обращавшихся к Юристу за помощью.
Неподалёку в дорогом наряде сидел
весёлый Франклин, бывший образцовым
шерифом и собиравший пеню. Франклин
любил вино и хороший стол, чем
и славился в округе. Красильщик,
Шапочник, Плотник, Обойщик и Ткач,
одетые в солидные наряды цехового
братства, все делали не спеша,
с сознанием собственного достоинства
и богатства. Они везли с собой
Повара, мастера на все руки, чтобы
тот готовил им во время долгого
путешествия. За одним столом с ними
сидел Шкипер. Он приехал из западного
графства и был одет в грубый кафтан
из парусины. Его вид выдавал в нем
опытного моряка с «Маделены», знавшего
все течения и подводные камни,
встречавшиеся на пути корабля.
В малиновом с синим плаще рядом
с ним сидел Доктор медицины, сравниться
с которым в искусстве врачевания
не могли даже лондонские врачи. Это
был умнейший человек, ни разу
не опозоривший себя неаккуратностью
или мотовством. С ним болтала Батская
ткачиха в дорожном плаще и с пребольшущей
шляпой на голове. Она была глуха, что
не мешало ей быть большой мастерицей
в ткацком деле.

Пережив
пятерых мужей и не меньшее количество
любовников, она смиренно отправилась
на богомолье, была разговорчива
и весела. Неподалёку за столом
скромно сидел старенький Священник,
лучше которого не видел свет. Он был
образцовым пастырем, помогал неимущим,
был кроток и милосерден в общении
с нищими и безжалостно справедлив
к богатым грешникам. Брат его. Пахарь,
ехал вместе с ним. Он немало
потрудился на полях за свою жизнь
и считал долгом христианина свято
слушаться заповедей и помогать людям,
которые в этом нуждались. Напротив,
на скамье, развалился Мельник —
ражий детина, здоровый, как бык,
с внушительной рыжей бородой
и с бородавкой, поросшей жёсткой
щетиной, на носу. Кулачный боец,
бабник, охальник и гуляка, он слыл
отчаянным лгуном и вором. Сидевший
рядом Эконом был удачлив во всех
операциях, за которые брался, и умел
изрядно дурачить людей. Постриженный,
как священник, в синей сутане и на коне
в яблоках из Норфолка в Кентербери
ехал Мажордом. Умея вовремя украсть
и подольститься, он был богаче
своего хозяина, был скуп и неплохо
разбирался в своём деле. Пристав
церковного суда весь заплыл жиром, и его
маленькие глазки смотрели на всех
чрезвычайно хитро. Никакая кислота
не вытравила бы налёта вековечной
грязи на его бороде и не заглушила бы
чесночную отрыжку, которую он заливал
вином. Он умел быть полезным грешникам,
если те платили, и вёз с собой
вместо щита огромный каравай ржаного
хлеба. Рабски преданный ему, рядом ехал
Продавец папских индульгенций.
Безжизненные пряди редких, слипшихся
волос окаймляли его чело, он пел
и поучал писклявым голоском с амвона
и вёз с собой короб с индульгенциями,
в продаже которых был на диво
ловок.

Теперь
все выше перечисленные весело сидели
за накрытым всевозможной снедью
столом и подкрепляли свои силы.
Когда же ужин был окончен и гости
стали расходиться, Хозяин таверны
встал и, поблагодарив гостей
за оказанную честь, осушил свой бокал.
Затем он, смеясь, заметил, что путникам,
должно быть, бывает иногда скучно,
и предложил паломникам следующее:
каждый за время долгой дороги должен
будет рассказать выдуманную или
взаправдашнюю историю, а кто расскажет
интереснее всех, будет славно угощён
на возвратном пути. В качестве
судьи Хозяин предложил себя, предупредив,
что тот, кто станет уклоняться от рассказа,
будет сурово наказан. Паломники с радостью
согласились, ибо никто скучать не хотел,
а Хозяин нравился всем, даже самым
угрюмым. И вот, перед тем как отправиться
в дорогу, все стали тянуть жребий,
кому же рассказывать первому. Жребий
выпал Рыцарю, и конники, окружив его,
приготовились внимательно слушать
рассказ.

Про речь: Стратфорд — плавный французский, Париж — быстрый говорок, шепелявит, чтобы слаще звучала английская речь

Вообще забавный ход: перед нами как будто бы драматическое произведение со списком действующих лиц и их краткими характеристиками. И не важно, что действо дальше разворачивается не с ними — они просто рассказчики — важно было описать. Всё-таки английская литература целиком и полностью драматургична.

В отличие от Кретьена де Труа, Чосер вкладывает все лирические отступления в уста героев, причём не просто героев-рассказчиков, но героев рассказов (то бишь — героев героев). Это довольно-таки освобождает автора от ответственности.
Так, Аристон рассуждает об удаче и её изменчивости. Паламон — о судьбе человека, к которому относятся, как к животному, о необходимости преодолевать страсти во имя бога (это античный-то герой, ага).
Тезей рассуждает о Боге-перводвигателе, о тленности всего сущего и предпочтительности смерти в юности.

Начинается всё с явно богоугодного пролога, где автор восхваляет благородную цель похода (поклониться мощам) и в общем-то объясняет, как и с кем он туда попал.
Первым описывается рыцарь, предположительно имеющим прототипом Генри Болинброка, в последствии — Генриха IV. Описание достаточно типично, но указываются вроде как реальные подвиги. То есть биография состоит из подвигов, остальное — просто штампы. Причём иногда странно гиперболизированные (скромен, как девица).
В противовес обычным описаниям, отмечается изодраность костюма: то есть претензия на реализм.
А оруженосец совершал подвиги для дамы.
Описание одежд достаточно подробно, но встречаются занятные сочетания со снижением стиля (вроде зарифмованных строк о причетнике Авессаломе в рассказе мельника).
Йомен-лесник,

Абатисса — держательница пансиона благородных девиц (с прекрасным умением обращаться с едой, оставаясь чистой (надо сказать, что для 14 века оно достижение)). Удивительно много отведено абатиссе, очень подробно описана и её жалостливость, и внешний вид. Тут же видится противоборство Англии и Франции: в Стратфорде французский лучше, чем в Париже.

Довольно плавно переходят к Монаху, который ну прям во всё превосходен, только вот охоту больно любит, к роскоши стремится, и вообще не брезгует мирскими благами. Чосер поясняет, что устав излишне строг и антиприроден. Да и вообще, пусть Августин заботится о спасенье.

С ним рядом — Кармелит, представитель нищенствующего ордена (здесь занятное примечание к должности — он мог собирать подати только в определённых кругах: нищенствующие монахи делят территорию). И здесь продолжается тонкая чосеровская ирония: он отпускал грехи за количество подношений. В общем-то, традиционные обвинения в лихоимстве, обжорстве, нарушении своих основных функций (не водятся с бедняками, хотя для них-то ходят).

Купец — знатный обманщик, скрывающий истинное положение дел, занимающийся ростовщичеством.

Студент, сдавшийся на 2-ом свободном искусстве — логике. Нищенствовал (по праву мог). Очень усердно занимался науками, но это не приносит дохода.

Юрист, радеющий за благо частных собственников, лихо лихоимствующий и бодро оправдывающий тех, кто больше заплатит.

Франклин, эпикуреец (в поздней коннотации). Радушный хозяин для всех. Представитель графства (то — должность, не титул).

Красильщик, Плотник, Шапочник и Ткачь, претендующие на места в Гилдхолле, ради почёта и звания (и чтобы носить одежду красивее).

Повар-профессионал, Шкипер, отличавшийся жестокостью, Доктор медицины, очень учёный и очень сработавшийся с аптекарем (игра золото-лекарство и золото-деньги), Батская ткачиха, гордая и жадная до роскошных нарядов.

Приходской священник, контрастирующий с вышеописанными монахами своей умеренностью, добродетельностью и показательным примером. Пахарь, такой же бедный, благочестивый и не презирающий своего унижения.

Мельник — бабник, балагур, вояка. Портрет очень выразительный и животный. Лгун и вор, но таковы все мельники.
Эконом — продавец.
Мажордом, который богаче своего хозяина.
Пристав, тупой и драчливый, под стать компании.
Продавец индульгенций.

Трактирщик. Советует идти к мощам в Кентербери, и рассказать каждому по 2 истории, чтобы было не скучно. Обещает плату за своё судейство.

Все соглашаются, тянут жребий. Первым выпало рыцарю.

История рыцаря.

Во-первых, невероятно по странному синкретизму всего на свете: античная культура спокойно вбирает в себя рыцарский кодекс и некоторые элементы оружия, устройство двора. Ладно бы только терминологически отождествлялись отношения: но рыцарь привносит в античность вассалов, сквайров и прочие элементы, не имевшие места в античности. Тесей превращается в короля. Да и имена богов все почему-то римские, хотя рассказ о греческих героях.

Рассказ начинается с Тесея, победившего амазонок и привёзшего домой Ипполиту и Эмилию. Прибыв в Афины, он замечает толпу рыдающих вдов: при осаде Фив погибли их мужья, а злостные фиванцы сложили холм из трупов, чтобы не оказывать почёта. Тесей обещает отомстить. Он легко захватывает Фивы и возвращает прах (то ли переводчик виноват, то ли Чосер непоследователен, но здесь — именно прах). Воины замечают ещё живых Арсита и Паламона, юношей царского рода. Тесей берёт их в плен и отказывается от выкупа.

Эмилия, сестра Ипполиты, встаёт поутру, собирает цветочки. Паламон гуляет по верхней горнице и сам с собой разговаривает. Увидев Эмилию, тотчас влюбляется в неё и сходит с ума. Арсита не понимает причины и советует мужественно переносить плен, ибо такова их судьба. Паламон говорит, что влюбился. Арсита посмотрел на Эмилию и тоже влюбился.

Спор Арситы и Паламона: Паламон уповает на клятву и первенство. Арсита вспоминает сравнение с богиней как реальное поклонение святому духу. В силу обстоятельств, соглашаются любить вдвоём, ибо обладать всё равно никто не сможет.

В Афины приезжает друг Тесея Перитой, бывший и другом Арситы. По его просьбе Тесей освобождает Арситу с условием, что тот покинет землю Тесея, а если будет увиден там, будет убит. Арсита в печали – не увидит Эмилию больше. Оставляет шансы Паламону. Паламон говорит, что тот может пойти войной и захватить Эмилию. 

Здесь — рассуждение автора (то бишь рыцаря) относительно тяжелейшей доли (зачем решать, кому хуже — не ясно совершенно).

Арсита не ест, не пьёт, не спит, плачет. Однажды уснул и увидел во сне Меркурия, который советует ему идти в Афины. Арсита видит, что изменился в лице, наряжается простолюдином, берёт с собой сквайра, идёт в услужение к дворецкому Эмилии. Служил исправно, дослужился до пажа под именем Филострата. Был учтив в речах, облетела слава, хотели сделать полноправным. Тезей сделал сквайром, дал денег. Вассалы тоже несли из Фив. Мудро скрывал свои доходы. Стал дорог Тесею.

Паламон 7 лет страдал. Положил охранникам снотворного и бежал. Скрылся в роще. Арсита приезжает в ту же рощу, ибо надеется увидеть там Эмилию.

Здесь мы встречаем странное сопоставление Венеры с пятницей — обе изменчивы. Видимо, пятница — особый день (интересна здесь трактовка поговорки «7 пятниц на неделе»)

Арсита сочиняет рондель для Эмилии, но вдруг – вспоминает, что Фивы посрамлены. Упал без чувств. Паламон вышел и начал ругаться. Арсита разрывает связывавшие узы и вызывает на честный бой.

На следующий день Арсита приезжает с вооружением. Противники испугались друг друга, начался бой.

Тесей любит охоту. Выехал со двором, увидел сражающихся, остановил. Паламон рассказывает правду и просит убить обоих. Тесей велит казнить. Дамы плачут (из-за любви же!). Тезей смягчается и прощает.
Разрешает спор: через год будет турнир, каждый должен собрать по 100 воинов.

Дальше — подробнейшее описание построенной арены и храмов Венере, Диане и Марсу. Забавно, что турнир от сотворения мира считают величайшим (хотя хронологически он был бы просто первым, если вообще мог бы быть).

Три молитвы:
Паламон молится Венере.
Тебе клянусь, что я готов отныне
Всей силою служить одной тебе
И с девственностью в вечной жить борьбе Венера подаёт знак.

Эмилия молится Диане, чтобы остаться девой. (ну или отдай тому, кто больше хочет). И ей знак, но иной: является Диана, дрова кровоточат (образ ценен в первую очередь в связи с поверьем, что трупы кровоточат при приближении убийцы — вряд ли подобная связь осознавалась автором или читателями, но оно занятно). Эмилия суждена одному из братьев. Причём заявляется, что известно, кому, что всё предрешено судьбой — при том, что потом всё решится волей богов (то ли Диана больше всех знает)

Арсита молится Марсу. Обещает огонь, оружие и бороду. Статуя сказала «Победа».

На небесах распря: и Марс, и Венера, хотят помочь подопечным. Сатурн обещает помочь Венере.

Время турнира. Тезей запрещает оружие, кроме длинного меча и дубины. Никто не должен быть убит, допускается только пленение. Битва. Паламон взят в плен: Арсита победил.

Победитель ехал к Эмилии, но Сатурн наслал на него фурию и он рухнул. Всё – по воле случая, никто не трус, все помирились. Арсита, умирая, завещает Эмилию Паламону. Эмилия плачет. Похороны Арситы (Сожжение с роще). Тезей, чтобы горе унять, женит Эмилию и Паламона.

Пролог мельника

Начинается с описания буйного нрава рассказчика: в пьяном угаре он не позволяет передать эстафету священнику. Монах занятно снимает с себя ответственность, не только объявив себя пьяным, но и пожаловавшись на не слишком качественный эль. В попытке мажордома защитить честных женщин мельник усматривает наивность и предпочитает не узнавать об изменах своей жены, в которых совершенно не сомневается. Очень хорошо стилизованный пьяный бред с намёком на прояснение вечных истин (смею предположить, что здесь своего рода игра в карнавальную реальность).

История мельника

Богатый и добрый плотник приютил у себя студента-астронома, Душку Николаса, который изучил любовь в теории, но серьёзно отставал в практике, зато душился так, что вся комната пропахла. А тем временем плотник женился на 18-ти летней девушке, которую жутко ревновал и потому никуда не выпускал: он прекрасно знал, что его ожидают баснословные рога. Девушка была чрезвычайно красива, и однажды Душка Николас «завёл возню с ней». Впрочем, она этого отнюдь не оценила. Но он уломал её с условием подождать удачного момента. В церкви, куда она ходила, был восхитительный причетник Авессалом, не только красивый на вид, но и ловкий и разбитной. Влюблённый в жену плотника и решившийся, наконец, спеть ей серенаду, без особой надежды на взаимность. Плотник услышал и разбудил жену, на что она сердито буркнула. Авессалом же изнемогал, но жена плотника была верна студенту. Студент задумывает плутню — заготавливает двухдневный запас еды и запирается в комнате на субботу и воскресенье и сказывается больным. В доме переполох. Мальчишка подглядывает и видит застывшего Николаса. Плотник предполагает, что тот сошёл с ума. Николас сообщает о всемирном потопе и об избранности плотника, которому необходимо раздобыть квашни и еду и прождать там день, наказав не говорить жене. Дальше всё развивалось по известному сценарию: плотник залез в бадью, его жена со студентом развлекались. Пришёл Авессалом с просьбой поцелуя, Алисон выставила в окно не самое приличное место, тот, поняв, что он поцеловал, сходил за сошником к Жервезу, но второй раз выставился уже Николас. Почувствовав раскалённое железо, он закричал, прося воды, плотник Джон расценил это началом потопа, отрезал верёвку и потерял сознание. Сердобольным окружающим Алисон и Николас объяснили всё как помешательство плотника.

Пролог Мажордома

Интересная аналогия старости и перезрелости, а так же объяснение личной мотивированности рассказа о мельнике (ибо Мажордом бывший плотник).

Рассказ Мажордома

Более чем известная история о скупом и вороватом мельнике Задире Симкине и двух студентах. Мельник нанялся поставщиком зерна в Кембриджский колледж (здесь занятна сатира с предварительным описанием общеизвестной его вороватости (вот только не пойму — относится она к глупости руководства или к особой черте характера всех жителей). И вот однажды, уставшие от его обманов, два студента решили проучить мельника. Они пришли к нему и попросили научить их мельничному мастерству, чтобы тем самым проследить за процессом помолки их зерна. Но Симон, будучи недостаточно наивным, отвязал их мерина, и Джону с Аланом пришлось целый день искать его. Пока они мучиличь, мельник отсыпал зерна, велел смолоть из него хлеб, и намешал отрубей. Студенты ввиду позднего времени не могли вернуться обратно, и потому остались переночевать у мельника. Тот закатил им пир, а ночью Алан, из мести, обесчестил его дочь. Та в благодарность обещала принести ему того хлеба, что испекли из их зерна. Джон из зависти переспал с женой мельника. К утру Алан перепутал Симона с Джоном и рассказал ему всё, тот рассвирепел, началась драка. Студенты сбежали, а Симон никому никогда уже не рассказывал о произошедшем и лучше относился к клиентам.

Пролог Повара

Очень по-христиански выбрав мораль рассказа и даже приведя нужную цитату (не каждого пускай в свой дом!)), Повар, видимо, открывает многоплановость и иронизирует над глупостью (в нашем мире глупость очень изящно переходит в многоплановость, иногда не уследишь). И здесь опять же обобщение и замена личности профессией (чуть ли не кастовость здесь чувствуется, хотя 20 век ушёл не дальше — просто нашли, с чем связать разделение — не знаю, правильно ли — кажется, что нет).

Рассказ Повара

Как и в случае с первой частью, «Декамероном», Пазолини обратился к средневековому литературному источнику — незавершенной поэме англичанина Джеффри Чосера. При этом итальянец использовал лишь восемь из двадцати с лишним новелл и изменил структуру повествования в угоду большей динамичности и комичности.

Первая новелла, «Рассказ купца», рисует портрет дряхлого и отвратительного богача, которому вдруг вздумалось взять в жены молодуху. Сэр Януарий (Хью Гриффит) выбрал себе избранницу, делая вид, что не замечает презрения со стороны новоиспеченной супруги (Джозефин Чаплин). Само собой, безвыходных ситуаций не бывает, ведь у нее есть не только годящийся ей в отцы муж, но и юный любовник.

Забавный, хотя и не самый глубокий эпизод. Джозефин Чаплин, дочь легендарного Чарли Чаплина, выглядела в роли изменщицы-жены правдоподобно. Впоследствии актриса активно снималась в Европе («Четыре мушкетера Шарло», «Джек-Потрошитель»), однако в середине 80-х нашла себе лучшее применение и покинула кинематограф. Что касается Хью Гриффита, обладателя Оскара за пеплум «Бен-Гур», то его персонаж получился карикатурным и наигранным, вобравшим в себя все клише дряхлых стариков-развратников.

Вторая история, «Рассказ Кармелита», повествует об алчном и злобном церковном приставе, который с радостью взимает с виновных штрафы или вовсе отправляет грешников на костер. Однажды на своем пути он повстречает самого Дьявола и заключит с ним пари, чего делать, конечно, не стоило, ибо Дьявол не любит проигрывать.

Эта новелла особенно неуютна для просмотра, ибо начинается с актов содомии, а заканчивается сожжением человека живьем на костре. Бесчестный и жестокий пристав в исполнении актера с элегантным псевдонимом О.Т. — прекрасный образ коррупционера, чья гордость и самоуверенность приводят его в руки ценителя человеческих грехов, Дьявола, которого великолепно воплотил на экране один из любимых актеров Пазолини — Франко Читти.

В третьей новелле, «Рассказ повара», Пазолини вновь вернулся к сатире. История похотливого и веселого Перкина, которого сыграл еще один любимец режиссера, Нинетто Даволи (спустя год появившийся в «Невероятных приключениях итальянцев в России» Рязанова), показана в чисто гэговом ключе, отсылая зрителя к ужимкам и хохмам Чаплина.

Разгильдяй и пройдоха Перкин любит получать всё бесплатно, веселиться и отдыхать душой и телом. Естественно, столь легкомысленное отношение к жизни приносит ему одни неприятности. Экипированный котелком и тросточкой, Даволи продемонстрировал недюжинный комедийный талант, прекрасно изобразив чисто чаплинские трюки и передав его манеру легко и грациозно.

Четвертая история, «Рассказ Мельника» — о бедном студенте-астрологе Николасе, который умудрился влюбиться в жену приютившего его плотника. Плотник глуп, наивен и отчаянно ревнив, а супруга его молода и желанна. Чтобы найти время для любви и избавиться от назойливого мужа, любовники разрабатывают хитроумный план. Николас, якобы по звездам, узнает о предстоящем Великом Потопе, о чем он предупреждает легковерного плотника и просит его соорудить три здоровенные корзины, наполнить их провизией и в означенный час залечь на дно в ожидании Апокалипсиса. Итак, плотник мирно сопит в корзине, а Николас с его женой предаются утехам.

Как это ни странно, но столь грубый, «сортирный» юмор ниже пояса в данной истории как нельзя кстати. Тот самый случай, когда юмор — не в изысканных диалогах, а в комичных рожах самих персонажей и их не менее идиотском поведении.

Затем следует «Рассказ Батской ткачихи», главную роль в котором исполнила еще одна закадычная подруга Пазолини, актриса Лаура Бетти. Ее героиня была замужем пять раз и каждый из пяти супругов скончался от ее неуемного сексуального аппетита.

У Чосера ткачиха была агрессивной феминисткой, у Пазолини стала, скорее, нимфоманкой. Ее следующая цель, наивный Дженкин — не кто иной, как Том Бэйкер, впоследствии звезда одного из самых долгоиграющих британских телесериалов «Доктор Кто» (1963−1989). Здесь Бэйкер выглядит уныло и скучно, абсолютно потерявшись на фоне блистательного персонажа Бетти.

Шестая новелла, «Рассказ Мажордома», начинается с того, что два студента отправляются по приказу умирающего управляющего на мельницу, чтобы выяснить, как ее хозяин мухлюет с поставками муки. Мельник действительно не чист на руку и строит студентам-проверяльщикам козни. Те, в свою очередь, решают отомстить ему, соблазнив красавицу-дочку. Проблема в том, что перепутать кровати в темноте — проще простого.

На фоне предыдущих, более грубых и непристойных, эпизодов данная история действительно снята в лучших традициях «комедий положения».

Предпоследняя история носит название «Рассказ продавца индульгенций». Три бездельника проводят дни за кружкой пива, а ночи — в общении с распутными девками. Их собутыльник Руфус в пьяном угаре решил, что ему дозволено многое, и буквально помочился на гостей таверны. Подобное асоциальное поведение не могло не сказаться на скоротечности его жизни, и вскоре его товарищи узнают, что Руфус пал жертвой неизвестного вора по имени Смерть.

Отправившись на поиски Смерти, герои встречают старика, с которым обращаются грубо и неприветливо. Обиженный Старик, узнав, что троица ищет Смерть, с легкой душой отправляет их к старому дереву, где друзья находят сокровище в виде золота и драгоценностей.

Мораль очевидна: жадность губит самые прекрасные начинания на корню. В этой новелле гораздо больше секса, чем в предыдущих, да и других девиаций достаточно. Одна из самых печальных историй фильма, где торжествует алчность и предательство.

Завершает картину «Рассказ пристава церковного суда». Не только последняя, но и самая возмутительная во всех смыслах сцена. Жадный монах, сборщик податей, приходит в дом к тяжело больному. Прикидываясь невинным агнцем, он старательно обрабатывает несчастного, особенно налегая на тот факт, что все его смертельные болезни из-за того, что он слишком мало жертвует церкви.

По сравнению с остальными эпизодами, этот — самый короткий и самый впечатляюще непотребный. Особо запоминается финальный момент фильма, когда к монаху прилетает ангелок и прихватывает его с собой, чтобы показать Ад воочию. Здесь Пазолини развернулся в полную мощь: картину унылой скалистой местности с висельниками, уродливыми монстрами и криками жертв венчает огромная, раскаленная до красна, задница Дьявола, из которой пачками вылетают монахи-грешники.

Фильм Пазолини вызвал массу критических отзывов, большинство из которых были негативными. Известный киновед Леонард Молтин назвал ленту «нудной, оскорбительной и проповедующей садизм». Что вылилось в убийственный рейтинг Х, полученный фильмом в американском прокате.

Налицо все признаки того, что работа принадлежит перу Пазолини. Лица многих актеров зрителю ничего не скажут, ибо это «народные» исполнители. Много обнаженки, причем больше мужской, что опять же вполне в духе мастера, никогда не скрывавшего своих нетрадиционных пристрастий. Тем не менее секс и похоть показаны столь неприкрыто и очевидно, что эротизма в них не чувствуется. Наоборот, автор призывает зрителя относиться к показу гениталий на экране проще, забывая о том, что на дворе уже давно не четырнадцатый век.

«Кентерберийские рассказы» Пазолини слабы не по содержанию, но по форме, ибо режиссер перекроил поэму Чосера так, как считал нужным. Убрав всех рассказчиков, он представил на суд аудитории несвязанные меж собой новеллы, забывая даже делать между эпизодами какие-либо внятные переходы. Поэтому иногда не ясно, то ли смотришь продолжение старой истории, то ли на экране уже начало новой. Сам Пазолини попытался связать новеллы персонажем путешествующего Чосера (он его и сыграл), но попытка вышла неубедительной, и эти кадры кажутся лишними.

Возможно, что изначальный монтаж ленты как раз предполагал наличие дополнительных связующих сцен и вставок. Оригинальная версия фильма была впервые показана на Берлинском кинофестивале 1972 года, где, кстати, вопреки гневным отзывам, завоевала главный приз — «Золотого медведя». Хронометраж той версии был 140 минут, что на полчаса длиннее того варианта, что сегодня доступен зрителю. Остается лишь гадать, какие именно диалоги и сцены оказались на полу монтажной комнаты.