Рассказ моцарт и сальери пушкин

СЦЕНА I

Комната.

Сальери

Все говорят: нет правды на земле.
Но правды нет — и выше. Для меня
Так это ясно, как простая гамма.
Родился я с любовию к искусству;
Ребёнком будучи, когда высоко
Звучал орган в старинной церкви нашей,
Я слушал и заслушивался — слёзы
Невольные и сладкие текли.
Отверг я рано праздные забавы;
Науки, чуждые музыке, были
Постылы мне; упрямо и надменно
От них отрекся я и предался
Одной музыке. Труден первый шаг
И скучен первый путь. Преодолел
Я ранние невзгоды. Ремесло
Поставил я подножием искусству;
Я сделался ремесленник: перстам
Придал послушную, сухую беглость
И верность уху. Звуки умертвив,
Музыку я разъял, как труп. Поверил
Я алгеброй гармонию. Тогда
Уже дерзнул, в науке искушенный,
Предаться неге творческой мечты.
Я стал творить; но в тишине, но в тайне,
Не смея помышлять ещё о славе.
Нередко, просидев в безмолвной келье
Два, три дня, позабыв и сон и пищу,
Вкусив восторг и слёзы вдохновенья,
Я жёг мой труд и холодно смотрел,
Как мысль моя и звуки, мной рожденны,
Пылая, с лёгким дымом исчезали.
Что говорю? Когда великий Глюк
Явился и открыл нам новы тайны
(Глубокие, пленительные тайны),
Не бросил ли я всё, что прежде знал,
Что так любил, чему так жарко верил,
И не пошёл ли бодро вслед за ним
Безропотно, как тот, кто заблуждался
И встречным послан в сторону иную?
Усильным, напряжённым постоянством
Я наконец в искусстве безграничном
Достигнул степени высокой. Слава
Мне улыбнулась; я в сердцах людей
Нашёл созвучия своим созданьям.
Я счастлив был: я наслаждался мирно
Своим трудом, успехом, славой; также
Трудами и успехами друзей,
Товарищей моих в искусстве дивном.
Нет! никогда я зависти не знал,
О, никогда! — нижe, когда Пиччини
Пленить умел слух диких парижан,
Ниже, когда услышал в первый раз
Я Ифигении начальны звуки.
Кто скажет, чтоб Сальери гордый был
Когда-нибудь завистником презренным,
Змеёй, людьми растоптанною, вживе
Песок и пыль грызущею бессильно?
Никто!.. А ныне — сам скажу — я ныне
Завистник. Я завидую; глубоко,
Мучительно завидую. — О небо!
Где ж правота, когда священный дар,
Когда бессмертный гений — не в награду
Любви горящей, самоотверженья,
Трудов, усердия, молений послан —
А озаряет голову безумца,
Гуляки праздного?.. О Моцарт, Моцарт!

Входит Моцарт.

Моцарт

Ага! увидел ты! а мне хотелось
Тебя нежданной шуткой угостить.

Сальери

Ты здесь! — Давно ль?

Моцарт

Сейчас. Я шёл к тебе,
Нёс кое-что тебе я показать;
Но, проходя перед трактиром, вдруг
Услышал скрыпку… Нет, мой друг, Сальери!
Смешнее отроду ты ничего
Не слыхивал… Слепой скрыпач в трактире
Разыгрывал voi che sapete. Чудо!
Не вытерпел, привёл я скрыпача,
Чтоб угостить тебя его искусством.
Войди!
Входит слепой старик со скрыпкой.

Из Моцарта нам что-нибудь!

Старик играет арию из Дон-Жуана; Моцарт хохочет.

Сальери

И ты смеяться можешь?

Моцарт

Ах, Сальери!
Ужель и сам ты не смеёшься?

Сальери

Нет.
Мне не смешно, когда маляр негодный
Мне пачкает Мадонну Рафаэля,
Мне не смешно, когда фигляр презренный
Пародией бесчестит Алигьери.
Пошёл, старик.

Моцарт

Постой же: вот тебе,
Пей за моё здоровье.

Старик уходит.

Ты, Сальери,
Не в духе нынче. Я приду к тебе
В другое время.

Сальери

Что ты мне принёс?

Моцарт

Нет — так; безделицу. Намедни ночью
Бессонница моя меня томила,
И в голову пришли мне две, три мысли.
Сегодня их я набросал. Хотелось
Твоё мне слышать мненье; но теперь
Тебе не до меня.

Сальери

Ах, Моцарт, Моцарт!
Когда же мне не до тебя? Садись;
Я слушаю.

Моцарт

(за фортепиано)

Представь себе… кого бы?
Ну, хоть меня — немного помоложе;
Влюблённого — не слишком, а слегка —
С красоткой, или с другом — хоть с тобой,
Я весел… Вдруг: виденье гробовое,
Незапный мрак иль что-нибудь такое…
Ну, слушай же.

(Играет.)

Сальери

Ты с этим шёл ко мне
И мог остановиться у трактира
И слушать скрыпача слепого! — Боже!
Ты, Моцарт, недостоин сам себя.

Моцарт

Что ж, хорошо?

Сальери

Какая глубина!
Какая смелость и какая стройность!
Ты, Моцарт, бог, и сам того не знаешь;
Я знаю, я.

Моцарт

Ба! право? может быть…
Но божество моё проголодалось.

Сальери

Послушай: отобедаем мы вместе
В трактире Золотого Льва.

Моцарт

Пожалуй;
Я рад. Но дай схожу домой сказать
Жене, чтобы меня она к обеду
Не дожидалась.

(Уходит.)

Сальери

Жду тебя; смотри ж.
Нет! не могу противиться я доле
Судьбе моей: я избран, чтоб его
Остановить — не то мы все погибли,
Мы все, жрецы, служители музыки,
Не я один с моей глухою славой….
Что пользы, если Моцарт будет жив
И новой высоты ещё достигнет?
Подымет ли он тем искусство? Нет;
Оно падёт опять, как он исчезнет:
Наследника нам не оставит он.
Что пользы в нём? Как некий херувим,
Он несколько занёс нам песен райских,
Чтоб, возмутив бескрылое желанье
В нас, чадах праха, после улететь!
Так улетай же! чем скорей, тем лучше.

Вот яд, последний дар моей Изоры.
Осьмнадцать лет ношу его с собою —
И часто жизнь казалась мне с тех пор
Несносной раной, и сидел я часто
С врагом беспечным за одной трапезой,
И никогда на шёпот искушенья
Не преклонился я, хоть я не трус,
Хотя обиду чувствую глубоко,
Хоть мало жизнь люблю. Всё медлил я.
Как жажда смерти мучила меня,
Что умирать? я мнил: быть может, жизнь
Мне принесёт незапные дары;
Быть может, посетит меня восторг
И творческая ночь и вдохновенье;
Быть может, новый Гайден сотворит
Великое — и наслажуся им…
Как пировал я с гостем ненавистным,
Быть может, мнил я, злейшего врага
Найду; быть может, злейшая обида
В меня с надменной грянет высоты —
Тогда не пропадёшь ты, дар Изоры.
И я был прав! и наконец нашёл
Я моего врага, и новый Гайден
Меня восторгом дивно упоил!
Теперь — пора! заветный дар любви,
Переходи сегодня в чашу дружбы.

СЦЕНА II

Особая комната в трактире; фортепиано.

Моцарт и Сальери за столом.

Сальери

Что ты сегодня пасмурен?

Моцарт

Я? Нет!

Сальери

Ты верно, Моцарт, чем-нибудь расстроен?
Обед хороший, славное вино,
А ты молчишь и хмуришься.

Моцарт

Признаться,
Мой Requiem меня тревожит.

Сальери

А!
Ты сочиняешь Requiem? Давно ли?

Моцарт

Давно, недели три. Но странный случай…
Не сказывал тебе я?

Сальери

Нет.

Моцарт

Так слушай.
Недели три тому, пришёл я поздно
Домой. Сказали мне, что заходил
За мною кто-то. Отчего — не знаю,
Всю ночь я думал: кто бы это был?
И что ему во мне? Назавтра тот же
Зашёл и не застал опять меня.
На третий день играл я на полу
С моим мальчишкой. Кликнули меня;
Я вышел. Человек, одетый в чёрном,
Учтиво поклонившись, заказал
Мне Requiem и скрылся. Сел я тотчас
И стал писать — и с той поры за мною
Не приходил мой чёрный человек;
А я и рад: мне было б жаль расстаться
С моей работой, хоть совсем готов
Уж Requiem. Но между тем я…

Сальери

Что?

Моцарт

Мне совестно признаться в этом…

Сальери

В чём же?

Моцарт

Мне день и ночь покоя не даёт
Мой чёрный человек. За мною всюду
Как тень он гонится. Вот и теперь
Мне кажется, он с нами сам-третей
Сидит.

Сальери

И, полно! что за страх ребячий?
Рассей пустую думу. Бомарше
Говаривал мне: «Слушай, брат Сальери,
Как мысли чёрные к тебе придут,
Откупори шампанского бутылку
Иль перечти «Женитьбу Фигаро».

Моцарт

Да! Бомарше ведь был тебе приятель;
Ты для него «Тарара» сочинил,
Вещь славную. Там есть один мотив…
Я всё твержу его, когда я счастлив…
Ла ла ла ла… Ах, правда ли, Сальери,
Что Бомарше кого-то отравил?

Сальери

Не думаю: он слишком был смешон
Для ремесла такого.

Моцарт

Он же гений,
Как ты да я. А гений и злодейство —
Две вещи несовместные. Не правда ль?

Сальери

Ты думаешь?

(Бросает яд в стакан Моцарта.)

Ну, пей же.

Моцарт

За твоё
Здоровье, друг, за искренний союз,
Связующий Моцарта и Сальери,
Двух сыновей гармонии.

(Пьёт.)

Сальери

Постой,
Постой, постой!.. Ты выпил… без меня?

Моцарт

(бросает салфетку на стол)

Довольно, сыт я.

(Идёт к фортепиано.)

Слушай же, Сальери,
Мой Requiem.

(Играет.)

Ты плачешь?

Сальери

Эти слёзы
Впервые лью: и больно и приятно,
Как будто тяжкий совершил я долг,
Как будто нож целебный мне отсёк
Страдавший член! Друг Моцарт, эти слёзы…
Не замечай их. Продолжай, спеши
Ещё наполнить звуками мне душу…

Моцарт

Когда бы все так чувствовали силу
Гармонии! Но нет: тогда б не мог
И мир существовать; никто б не стал
Заботиться о нуждах низкой жизни;
Все предались бы вольному искусству.
Нас мало избранных, счастливцев праздных,
Пренебрегающих презренной пользой,
Единого прекрасного жрецов.
Не правда ль? Но я нынче нездоров,
Мне что-то тяжело; пойду засну.
Прощай же!

Сальери

До свиданья.

(Один.)

Ты заснёшь
Надолго, Моцарт! Но ужель он прав,
И я не гений? Гений и злодейство
Две вещи несовместные. Неправда:
А Бонаротти? Или это сказка
Тупой, бессмысленной толпы — и не был
Убийцею создатель Ватикана?

Читать далее

Отзывы и комментарии

СЦЕНА I

Сальери

Все говорят: нет правды на земле.

Но правды нет — и выше. Для меня

Так это ясно, как простая гамма.

Родился я с любовию к искусству;

Ребенком будучи, когда высоко

Звучал орган в старинной церкви нашей,

Я слушал и заслушивался — слезы

Невольные и сладкие текли.

Отверг я рано праздные забавы;

10Науки, чуждые музыке, были

Постылы мне; упрямо и надменно

От них отрекся я и предался

Одной музыке. Труден первый шаг,

И скучен первый путь. Преодолел

Я ранние невзгоды. Ремесло

Поставил я подножием искусству;

Я сделался ремесленник: перстам

Придал послушную, сухую беглость

И верность уху. Звуки умертвив,

20Музыку я разъял, как труп. Поверил

Я алгеброй гармонию. Тогда

Уже дерзнул, в науке искушенный,

Предаться неге творческой мечты.

Я стал творить; но в тишине, но в тайне,

Не смея помышлять еще о славе.

Нередко, просидев в безмолвной келье

Два, три дня, позабыв и сон, и пищу,

Вкусив восторг и слезы вдохновенья,

Я жег мой труд и холодно смотрел,

30Как мысль моя и звуки, мной рожденны,

Пылая, с легким дымом исчезали.

Что говорю? Когда великий Глюк

Явился и открыл нам новы тайны

(Глубокие, пленительные тайны),

Не бросил ли я всё, что прежде знал,

Что так любил, чему так жарко верил,

И не пошел ли бодро вслед за ним,

Безропотно, как тот, кто заблуждался

И встречным послан в сторону иную?

40Усильным, напряженным постоянством

Я наконец в искусстве безграничном

Достигнул степени высокой. Слава

Мне улыбнулась; я в сердцах людей

Нашел созвучия своим созданьям.

Я счастлив был: я наслаждался мирно

Своим трудом, успехом, славой; также

Трудами и успехами друзей,

Товарищей моих в искусстве дивном.

Нет! никогда я зависти не знал,

50О, никогда! — нижé, когда Пиччини

Пленить умел слух диких парижан,

Нижé, когда услышал в первый раз

Я «Ифигении» начальны звуки.

Кто скажет, чтоб Сальери гордый был

Когда-нибудь завистником презренным,

Змеей, людьми растоптанною, вживе

Песок и пыль грызущею бессильно?

Никто!.. А ныне — сам скажу — я ныне

Завистник. Я завидую; глубоко,

60Мучительно завидую. — О небо!

Где ж правота, когда священный дар,

Когда бессмертный гений — не в награду

Любви горящей, самоотверженья,

Трудов, усердия, молений послан —

А озаряет голову безумца,

Гуляки праздного?.. О Моцарт, Моцарт!

(Входит Моцарт.)

Моцарт

Ага! увидел ты! А мне хотелось

Тебя нежданной шуткой угостить.

Сальери

Ты здесь! — Давно ль?

Моцарт

Сейчас. Я шел к тебе,

70Нес кое-что тебе я показать;

Но, проходя перед трактиром, вдруг

Услышал скрыпку… Нет, мой друг, Сальери!

Смешнее отроду ты ничего

Не слыхивал… Слепой скрыпач в трактире

Разыгрывал voi che sapete. Чудо!

Не вытерпел, привел я скрыпача,

Чтоб угостить тебя его искусством.

Войди!

(Входит слепой старик со скрыпкой.)

Из Моцарта нам что-нибудь.

(Старик играет арию из «Дон Жуана»; Моцарт хохочет.)

Сальери

И ты смеяться можешь?

Моцарт

Ах, Сальери!

80Ужель и сам ты не смеешься?

Сальери

Нет.

Мне не смешно, когда маляр негодный

Мне пачкает Мадону Рафаэля,

Мне не смешно, когда фигляр презренный

Пародией бесчестит Алигьери.

Пошел, старик.

Моцарт

Постой же: вот тебе,

Пей за мое здоровье.

(Старик уходит.)

Ты, Сальери,

Не в духе нынче. Я приду к тебе

В другое время.

Сальери

Что ты мне принес?

Моцарт

Нет — так; безделицу. Намедни ночью

90Бессонница моя меня томила,

И в голову пришли мне две-три мысли.

Сегодня их я набросал. Хотелось

Твое мне слышать мненье; но теперь

Тебе не до меня.

Сальери

Ах, Моцарт, Моцарт!

Когда же мне не до тебя? Садись;

Я слушаю.

Моцарт

(за фортепиано)

Представь себе… кого бы?

Ну, хоть меня — немного помоложе;

Влюбленного — не слишком, а слегка —

С красоткой, или с другом — хоть с тобой —

100 Я весел… Вдруг: виденье гробовое,

Незапный мрак иль что-нибудь такое…

Ну, слушай же.

(Играет.)

Сальери

Ты с этим шел ко мне

И мог остановиться у трактира

И слушать скрыпача слепого! — Боже!

Ты, Моцарт, недостоин сам себя.

Моцарт

Что ж, хорошо?

Сальери

Какая глубина!

Какая смелость и какая стройность!

Ты, Моцарт, бог, и сам того не знаешь;

Я знаю, я.

Моцарт

Ба! право? Может быть…

110Но божество мое проголодалось.

Сальери

Послушай: отобедаем мы вместе

В трактире Золотого Льва.

Моцарт

Пожалуй;

Я рад. Но дай, схожу домой, сказать

Жене, чтобы меня она к обеду

Не дожидалась.

(Уходит.)

Сальери

Жду тебя; смотри ж.

Нет! не могу противиться я доле

Судьбе моей: я избран, чтоб его

Остановить, — не то мы все погибли,

Мы все, жрецы, служители музыки,

120 Не я один с моей глухою славой…

Что пользы, если Моцарт будет жив

И новой высоты еще достигнет?

Подымет ли он тем искусство? Нет;

Оно падет опять, как он исчезнет:

Наследника нам не оставит он.

Что пользы в нем? Как некий херувим,

Он несколько занес нам песен райских,

Чтоб, возмутив бескрылое желанье

В нас, чадах праха, после улететь!

130 Так улетай же! чем скорей, тем лучше.

Вот яд, последний дар моей Изоры.

Осьмнадцать лет ношу его с собою —

И часто жизнь казалась мне с тех пор

Несносной раной, и сидел я часто

С врагом беспечным за одной трапезой,

И никогда на шепот искушенья

Не преклонился я, хоть я не трус,

Хотя обиду чувствую глубоко,

Хоть мало жизнь люблю. Всё медлил я.

140 Как жажда смерти мучила меня,

Что умирать? — я мнил: быть может, жизнь

Мне принесет незапные дары;

Быть может, посетит меня восторг,

И творческая ночь, и вдохновенье;

Быть может, новый Гайден сотворит

Великое — и наслажуся им…

Как пировал я с гостем ненавистным,

Быть может, мнил я, злейшего врага

Найду; быть может, злейшая обида

150 В меня с надменной грянет высоты —

Тогда не пропадешь ты, дар Изоры.

И я был прав! и наконец нашел

Я моего врага, и новый Гайден

Меня восторгом дивно упоил!

Теперь — пора! Заветный дар любви,

Переходи сегодня в чашу дружбы.

СЦЕНА II

(Особая комната в трактире; фортепиано.)

(Моцарт и Сальери за столом.)

Сальери

Что ты сегодня пасмурен?

Моцарт

Я? Нет!

Сальери

Ты, верно, Моцарт, чем-нибудь расстроен?

Обед хороший, славное вино,

А ты молчишь и хмуришься.

Моцарт

Признаться,

Мой Requiem меня тревожит.

Сальери

А!

Ты сочиняешь Requiem? Давно ли?

Моцарт

Давно, недели три. Но странный случай…

Не сказывал тебе я?

Сальери

Нет.

Моцарт

Так слушай.

Недели три тому, пришел я поздно

10 Домой. Сказали мне, что заходил

За мною кто-то. Отчего — не знаю,

Всю ночь я думал: кто бы это был?

И что ему во мне? Назавтра тот же

Зашел и не застал опять меня.

На третий день играл я на полу

С моим мальчишкой. Кликнули меня;

Я вышел. Человек, одетый в черном,

Учтиво поклонившись, заказал

Мне Requiem и скрылся. Сел я тотчас

20И стал писать — и с той поры за мною

Не приходил мой черный человек;

А я и рад: мне было б жаль расстаться

С моей работой, хоть совсем готов

Уж Requiem. Но между тем я…

Сальери

Что?

Моцарт

Мне совестно признаться в этом…

Сальери

В чем же?

Моцарт

Мне день и ночь покоя не дает

Мой черный человек. За мною всюду

Как тень он гонится. Вот и теперь

Мне кажется, он с нами сам-третей

30 Сидит.

Сальери

И, полно! что за страх ребячий?

Рассей пустую думу. Бомарше

Говаривал мне: “Слушай, брат Сальери,

Как мысли черные к тебе придут,

Откупори шампанского бутылку

Иль перечти «Женитьбу Фигаро»”.

Моцарт

Да! Бомарше ведь был тебе приятель;

Ты для него «Тарара» сочинил,

Вещь славную. Там есть один мотив…

Я все твержу его, когда я счастлив…

40 Ла ла ла ла… Ах, правда ли, Сальери,

Что Бомарше кого-то отравил?

Сальери

Не думаю: он слишком был смешон

Для ремесла такого.

Моцарт

Он же гений,

Как ты да я. А гений и злодейство —

Две вещи несовместные. Не правда ль?

Сальери

Ты думаешь?

(Бросает яд в стакан Моцарта.)

Ну, пей же.

Моцарт

За твое

Здоровье, друг, за искренний союз,

Связующий Моцарта и Сальери,

Двух сыновей гармонии.

(Пьет.)

Сальери

Постой,

50 Постой, постой!.. Ты выпил!.. без меня?

Моцарт

(бросает салфетку на стол)

Довольно, сыт я.

(Идет к фортепиано.)

Слушай же, Сальери,

Мой Requiem.

(Играет.)

Ты плачешь?

Сальери

Эти слезы

Впервые лью: и больно и приятно,

Как будто тяжкий совершил я долг,

Как будто нож целебный мне отсек

Страдавший член! Друг Моцарт, эти слезы…

Не замечай их. Продолжай, спеши

Еще наполнить звуками мне душу…

Моцарт

Когда бы все так чувствовали силу

60 Гармонии! Но нет: тогда б не мог

И мир существовать; никто б не стал

Заботиться о нуждах низкой жизни;

Все предались бы вольному искусству.

Нас мало избранных, счастливцев праздных,

Пренебрегающих презренной пользой,

Единого прекрасного жрецов.

Не правда ль? Но я нынче нездоров,

Мне что-то тяжело; пойду, засну.

Прощай же!

Сальери

До свиданья.

(Один.)

Ты заснешь

70Надолго, Моцарт! Но ужель он прав,

И я не гений? Гений и злодейство —

Две вещи несовместные. Неправда:

А Бонаротти? или это сказка

Тупой, бессмысленной толпы — и не был

Убийцею создатель Ватикана?

• Полный текст
• Скупой рыцарь (Сцены из ченстоновой трагикомедии: The Covetous Knight)
• Сцена I
• Сцена II
• Сцена III
• Моцарт и Сальери
• Сцена I
• Сцена II
• Каменный гость
• Сцена I
• Сцена II
• Сцена III
• Сцена IV
• Пир во время чумы (из вильсоновой трагедии: The City of The Plague)
• Примечания

Моцарт и Сальери

Сцена I

Ком­ната.

Сальери

Все гово­рят: нет правды на земле.
Но правды нет – и выше. Для меня
Так это ясно, как про­стая гамма.
Родился я с любо­вию к искусству;
Ребён­ком будучи, когда высоко
Зву­чал орган в ста­рин­ной церкви нашей,
Я слу­шал и заслу­ши­вался – слёзы
Неволь­ные и слад­кие текли.
Отверг я рано празд­ные забавы;
Науки, чуж­дые музыке, были
Постылы мне; упрямо и надменно
От них отрекся я и предался
Одной музыке. Тру­ден пер­вый шаг
И ску­чен пер­вый путь. Преодолел
Я ран­ние невзгоды. Ремесло
Поста­вил я под­но­жием искусству;
Я сде­лался ремес­лен­ник: перстам
При­дал послуш­ную, сухую беглость
И вер­ность уху. Звуки умертвив,
Музыку я разъял, как труп. Поверил
Я алгеб­рой гар­мо­нию. Тогда
Уже дерз­нул, в науке искушенный,
Пре­даться неге твор­че­ской мечты.
Я стал тво­рить; но в тишине, но в тайне,
Не смея помыш­лять ещё о славе.
Нередко, про­си­дев в без­молв­ной келье
Два, три дня, поза­быв и сон и пищу,
Вку­сив вос­торг и слёзы вдохновенья,
Я жёг мой труд и холодно смотрел,
Как мысль моя и звуки, мной рожденны,
Пылая, с лёг­ким дымом исчезали.
Что говорю? Когда вели­кий Глюк
Явился и открыл нам новы тайны
(Глу­бо­кие, пле­ни­тель­ные тайны),
Не бро­сил ли я всё, что прежде знал,
Что так любил, чему так жарко верил,
И не пошёл ли бодро вслед за ним
Без­ро­потно, как тот, кто заблуждался
И встреч­ным послан в сто­рону иную?
Усиль­ным, напря­жён­ным постоянством
Я нако­нец в искус­стве безграничном
Достиг­нул сте­пени высо­кой. Слава
Мне улыб­ну­лась; я в серд­цах людей
Нашёл созву­чия своим созданьям.
Я счаст­лив был: я насла­ждался мирно
Своим тру­дом, успе­хом, сла­вой; также
Тру­дами и успе­хами друзей,
Това­ри­щей моих в искус­стве дивном.
Нет! нико­гда я зави­сти не знал,
О, нико­гда! – нижe, когда Пиччини
Пле­нить умел слух диких парижан,
Ниже, когда услы­шал в пер­вый раз
Я Ифи­ге­нии[2] начальны звуки.
Кто ска­жет, чтоб Сальери гор­дый был
Когда-нибудь завист­ни­ком презренным,
Змеёй, людьми рас­топ­тан­ною, вживе
Песок и пыль гры­зу­щею бессильно?
Никто!.. А ныне – сам скажу – я ныне
Завист­ник. Я зави­дую; глубоко,
Мучи­тельно зави­дую. – О небо!
Где ж правота, когда свя­щен­ный дар,
Когда бес­смерт­ный гений – не в награду
Любви горя­щей, самоотверженья,
Тру­дов, усер­дия, моле­ний послан —
А оза­ряет голову безумца,
Гуляки празд­ного?.. О Моцарт, Моцарт!

Вхо­дит Моцарт.

Моцарт

Ага! уви­дел ты! а мне хотелось
Тебя неждан­ной шут­кой угостить.

Сальери

Ты здесь! – Давно ль?

Моцарт

Сей­час. Я шёл к тебе,
Нёс кое-что тебе я показать;
Но, про­ходя перед трак­ти­ром, вдруг
Услы­шал скрыпку… Нет, мой друг, Сальери!
Смеш­нее отроду ты ничего
Не слы­хи­вал… Сле­пой скры­пач в трактире
Разыг­ры­вал voi che sapete[3]. Чудо!
Не вытер­пел, при­вёл я скрыпача,
Чтоб уго­стить тебя его искусством.
Войди!

Вхо­дит сле­пой ста­рик со скрыпкой.

Из Моцарта нам что-нибудь!

Ста­рик играет арию из Дон-Жуана; Моцарт хохочет.

Сальери

И ты сме­яться можешь?

Моцарт

Ах, Сальери!
Ужель и сам ты не смеёшься?

Сальери

Нет.
Мне не смешно, когда маляр негодный
Мне пач­кает Мадонну Рафаэля,
Мне не смешно, когда фиг­ляр презренный
Паро­дией бес­че­стит Алигьери.
Пошёл, старик.

Моцарт

Постой же: вот тебе,
Пей за моё здоровье.

Ста­рик уходит.

Ты, Сальери,
Не в духе нынче. Я приду к тебе
В дру­гое время.

Сальери

Что ты мне принёс?

Моцарт

Нет – так; без­де­лицу. Намедни ночью
Бес­сон­ница моя меня томила,
И в голову при­шли мне две, три мысли.
Сего­дня их я набро­сал. Хотелось
Твоё мне слы­шать мне­нье; но теперь
Тебе не до меня.

Сальери

Ах, Моцарт, Моцарт!
Когда же мне не до тебя? Садись;
Я слушаю.

Моцарт
(за фортепиано)

Пред­ставь себе… кого бы?
Ну, хоть меня – немного помоложе;
Влюб­лён­ного – не слиш­ком, а слегка —
С кра­сот­кой, или с дру­гом – хоть с тобой,
Я весел… Вдруг: виде­нье гробовое,
Незап­ный мрак иль что-нибудь такое…
Ну, слу­шай же.

(Играет.)

Сальери

Ты с этим шёл ко мне
И мог оста­но­виться у трактира
И слу­шать скры­пача сле­пого! – Боже!
Ты, Моцарт, недо­стоин сам себя.

Моцарт

Что ж, хорошо?

Сальери

Какая глу­бина!
Какая сме­лость и какая стройность!
Ты, Моцарт, Бог, и сам того не знаешь;
Я знаю, я.

Моцарт

Ба! право? может быть…
Но Боже­ство моё проголодалось.

Сальери

Послу­шай: ото­бе­даем мы вместе
В трак­тире Золо­того Льва.

Моцарт

Пожа­луй;
Я рад. Но дай схожу домой сказать
Жене, чтобы меня она к обеду
Не дожидалась.

(Ухо­дит.)

Сальери

Жду тебя; смотри ж.
Нет! не могу про­ти­виться я доле
Судьбе моей: я избран, чтоб его
Оста­но­вить – не то мы все погибли,
Мы все, жрецы, слу­жи­тели музыки,
Не я один с моей глу­хою славой.…
Что пользы, если Моцарт будет жив
И новой высоты ещё достигнет?
Поды­мет ли он тем искус­ство? Нет;
Оно падёт опять, как он исчезнет:
Наслед­ника нам не оста­вит он.
Что пользы в нём? Как некий херувим,
Он несколько занёс нам песен райских,
Чтоб, воз­му­тив бес­кры­лое желанье
В нас, чадах праха, после улететь!
Так уле­тай же! чем ско­рей, тем лучше.

Вот яд, послед­ний дар моей Изоры.
Осьм­на­дцать лет ношу его с собою —
И часто жизнь каза­лась мне с тех пор
Неснос­ной раной, и сидел я часто
С вра­гом бес­печ­ным за одной трапезой,
И нико­гда на шёпот искушенья
Не пре­кло­нился я, хоть я не трус,
Хотя обиду чув­ствую глубоко,
Хоть мало жизнь люблю. Всё мед­лил я.
Как жажда смерти мучила меня,
Что уми­рать? я мнил: быть может, жизнь
Мне при­не­сёт незап­ные дары;
Быть может, посе­тит меня восторг
И твор­че­ская ночь и вдохновенье;
Быть может, новый Гай­ден сотворит
Вели­кое – и насла­жуся им…
Как пиро­вал я с гостем ненавистным,
Быть может, мнил я, злей­шего врага
Найду; быть может, злей­шая обида
В меня с над­мен­ной гря­нет высоты —
Тогда не про­па­дёшь ты, дар Изоры.
И я был прав! и нако­нец нашёл
Я моего врага, и новый Гайден
Меня вос­тор­гом дивно упоил!
Теперь – пора! завет­ный дар любви,
Пере­ходи сего­дня в чашу дружбы.

---