Рассказ наедине с дочерью

Написать отклик

История о том, как любовница с помощью дочери-подростка пыталась отжать денег у богатого топ-менеджера.

Сергей давно уже жил со своей женой просто как друзья детства, как обычные соседи и как родители совместных детей. Но не как муж и жена. Поэтому у него была любовница. У любовницы была дочка лет 14.

Жена догадывалась о сосуществовании любовницы, но воспринимала подобную ситуацию как данность и уже не делала активных попыток изменить то, что она не могла изменить. Нередкая ситуация, когда отношения сошли на нет, но люди продолжают жить под одной крышей.

Сергей хорошо обеспечивал свою семью, вместе их держали совместные дети, совместная собственность, возможность дорого отдыхать и путешествовать.

Любовница тоже имела свой гешефт. У Сергея хватало денег на всех. Но любовнице, как старухе из сказки о золотой рыбке, было все мало. «Не хочу быть вольною царицей, Хочу быть владычицей морскою…»

Не знаю, сложился ли ее хитрый план спонтанно, или же она годами она выращивала планы, как бы сделать себе еще лучше и получить еще больше. Или же что-то пошло не так в пален А и тогда она решила задействовать план Б

Сначала все шло по ее плану. Со временем Сергей развелся с женой. Купил новую квартиру, чтобы счастливо жить с новой любимой, с которой теперь можно было встречаться вполне официально.

Но жениться на любовнице Сергей не торопился. Хотелось побыть в свободном состоянии, но не с той связался. Надоело любовнице ждать милостей от природы, и решила она взять судьбу в свои руки.

Была у нее симпатичная дочь лет 14. Характером вся в маму, такая хваткая и с задатками будущей стервы. Довольно симпатичная. Может быть даже будущая красотка.

естественно, что в новом статусе официальной пары приходилось Сергею часто заниматься делами дочки, которые заключались в оплате обучения, отдыха и так далее. На курорты они теперь ездили втроем. И когда любовница отъезжала по делам (она вовсе не домохозяйка), то приходилось Сергею оставаться с дочкой любовницы. Потому что подростка в таком кризисном возрасте не оставишь одного надолго.

О подробностях взаимоотношений нового папы и дочери история умалчивает. Не думаю, что там было что-то совсем криминальное. А может и не было вообще ничего, но маме дочке захотелось увидеть что-либо.

Дальше все происходящее можно назвать словом «шантаж». Кстати, для шантажа не обязательно, чтобы вообще было что-то. Можно припугнуть и несуществующими вещами.

Однажды любовница решила серьезно поговорить. Дословно не воспроизведу разговор. Разговоры людей, всю жизнь занимающихся коммерческими переговорами, происходят в виде намеков, скрытых угроз, тонких манипуляций и смыслов, которые могут быть понятны лишь участникам разговора. Это такая игра, в которой редко раскрывают свои козыри и рассказывают о своих предполагаемых шагах.

Но после этого разговора Сергей некоторое время ходил серьезный и раздраженный, как загнанный в угол зверек. Вопрос был лишь в том, каким зверьком проявит себя Сергей. Нечто похожее было с ним однажды, когда их коммерческого директора посадили под следствие, а потом намекнули на то, что за немалые деньги могли бы решить вопрос.

Вскоре Сергей под предлогом поправить пошатнувшееся здоровье уехал в поездку за границу, немного отдохнуть и прийти в себя. В одну из стран, сотрудничество правоохранительных органов с которыми затруднено в силу политических причин. Решил не искушать судьбу. Его не прельщали перспективы оказаться под следствием за некие гипотетические взаимодействия с 14-летней девочкой.

И не стал после этого возвращаться обратно. Так и живет уже несколько лет. Сейчас многие виды бизнеса можно вести удаленно.

На самом деле такие случаи нередки. Мы о них мало слышим из-за того, что в огласке не заинтересованы ни мамы-вымогатели, ни богатые мужчины, которых взяли в оборот. Таким вот способом некоторых заставляют поделиться всем, что нажито непосильным трудом. Бывает, что девочка-подросток даже не подозревает о интригах, в которые ее вовлекают. Ее участие в большинстве случаев не требуется. Мама сама знает, что делать и как сказать.

С одной стороны, хорошо, что подростки знают свои права и неплохо разбираются в том, чем можно отпугнуть взрослых (вменяемых) дядек. А с другой стороны, подростки (и мамы подростков) могут злоупотреблять этой вот защитой прав детей.

Хоффер Уильям » Только с дочерью — читать книгу онлайн бесплатно

Никакой морали, никаких выводов – просто рассказ об одной семье, чью жизнь в силу близкого соседства, довелось наблюдать на протяжении многих лет.

Они дружили еще со школы, сидели за одной партой. Борис был старше на год, но когда-то остался на второй год, и пришел в тот класс, где училась Наталья. Сначала они были соседями по парте, потом он стал носить ее портфель, позже оказалось, что они – первая любовь друг друга. Так гласит семейная легенда. После 8 класса (тогда учились 10 лет) Борька ушел в ПТУ, Наталья же осталась в школе и окончила 10 классов. Он встречал ее после школы, а потом они гуляли вечерами. Родители считали их женихом и невестой.

Потом его забрали в армию, она добросовестно его ждала, училась в техникуме, работала. Когда Борис вернулся, решили, не откладывая в долгий ящик, сыграть свадьбу. Так они поженились.

Тут следует немного отвлечься от молодых супругов, чтобы поговорить об их семьях. Как-то так сложилось, что и у Натальи, и у Бориса родители были выходцами из Белоруссии. Ее мама работала продавцом в Доме одежды, отец, как тогда говорилось, работал в органах, потом ушел в какое-то строительно-монтажное управление, был ветераном Отечественной войны.

Отец Бориса был рабочим, элитой рабочего класса, мастером золотые руки. Мать образования не имела, работала то кладовщицей, то уборщицей. Встретились они на фронте, отец Бориса оставил первую жену и двоих детей, женился на своей боевой подруге. Сын родился, когда матери было 33 года. Больше у них детей не было, и единственный сын стал светом в окошке, смыслом жизни, лучшим из лучших.

Хотя, конечно, все было немного не так. И, прежде всего потому, что Борька начал рано выпивать. Ну, вот так ему хотелось и очень нравилось. Как-то само собой сложилась компания друзей — ровесников, у которых было подобное же увлечение.

Но вернемся к молодым. После свадьбы они отправились в свадебное путешествие куда-то на юг. Начиналась семейная жизнь. Жили они сначала в одной квартире с родителями Бориса. Наталья устроилась работать в то же строительное управление, где работал ее отец. Через некоторое время она на работе получила малосемейку, которую предприимчивая свекровь очень быстро обменяла на полноценную однокомнатную квартиру в том же девятиэтажном доме, где жили они сами.

Так и стали жить: родители на 7 этаже в двухкомнатной, молодые на 6-м — в однокомнатной. К этому времени у молодых родилась дочь. Ее тоже назвали Наташей. Теперь одна была Наталья, мама, а вторая Наташка — «мелкая». Естественно, что большую часть заботы о ребенке взяла на себя свекровь. Никто особо не сопротивлялся этому. Интереснее было собирать компании, ходить по гостям, чем сидеть дома с ребенком.

Но тут стали происходить довольно странные вещи: молодые все больше и больше проводили времени порознь, у каждого из них появилась своя жизнь. У Натальи появились увлечения на стороне, Борис стал бывать трезвым все реже и реже. «Виноваты» в этом были, конечно, друзья, тяжелая работа, после которой необходимо было «снимать стресс», гаражное сообщество, где каждому в каждом гараже предлагают выпить.

Особым «событием» в это время стали семейные вечера, когда молодая жена готовила «роскошный» ужин, а молодой муж покупал для него бутылку водки. Распив ее на двоих с величайшим удовольствием, супруги отправлялись спать. Считалось, что это и есть семейная жизнь. Стремиться к чему-либо было не нужно.

Все материальные блага добывались родителями. Натальина мама обеспечивала одеждой, его родители – товарами, как тогда называли, повышенного спроса и роскоши. Машина, мебель, дача – все было получено или куплено по ветеранской очереди. Деньги тоже регулярно давались родителями, чтобы детям хорошо и счастливо жилось.

Когда дочери было 6 лет, они развелись. Причиной развода Наталья называла пьянство Бориса и буйство его в нетрезвом виде. Хотя после развода выяснилось, что у него случился роман с ее приятельницей, и от ее любимого мужчины ушла жена.

Борька перебрался жить к своим родителям, Наталья с дочерью осталась в своей квартирке дожидаться счастья. Но вот не тут-то было! Не торопился Натальин любимый друг создавать новый брак, изредка заходил на огонек и ничего не обещал. Она проводила вечера в ожидании телефонных звонков, боясь уйти из квартиры к подругам, родителям или в кино. А он… Он был кандидатом наук, толкал вперед отечественную науку, занимался большой общественной работой, растил свою дочь, уделяя ей почти все свое свободное время.

Бывшая свекровь, наблюдая за происходящим, начала писать письма бывшей невестке, в которых призывала спасти сына от пьянства, от «удава, заглатывающего кролика». И напоминала о дочери, которая уже пошла в школу.

Борис, ощутив свободу, пустился в новый роман, ходил со своей новой девушкой по старым друзьям, как будто доказывая всем и бывшей жене, в первую очередь, что у него все хорошо, что он счастлив и ни о чем не жалеет.

Все было бы хорошо, если бы праздники не имели бы обыкновения заканчиваться. Как гром среди ясного неба прозвучало для него сообщение, что его новая любовь ждет ребенка. Господи, как он запаниковал! Сказать честно, и первая-то дочь ему была не очень нужна, но так получилось, так было положено: женился, роди ребенка. А тут буквально голова пошла кругом. Да еще и отец новой любимой пришел с претензиями, и тоже о женитьбе разговор завел.

Помучился Борис, помучился, делать нечего. И пошел к старой жене. А та, исстрадавшись от ожидания другого, устав от обиды на него, приняла бывшего мужа, как водилось раньше, с ужином, бутылкой водки и распростертыми объятьями. Бывшие супруги плотно поужинали, крепко выпили, долго разговаривали. Но ни Наталья про свою несчастную любовь, ни Борис про беременность подруги говорить не стали. Выяснилось это чуть позже, неделей-двумя спустя, когда о случившемся стали говорить на работе.

Тут следует заметить, что обе женщины работали, как говорится, в одном коридоре. Наталья была в шоке. Но к тому времени его родители пообещали, что переедут жить в однокомнатную квартиру, уступив детям свою двухкомнатную. Квартира была важнее, чем порядочность мужа, и, «вывесив» лозунг: «Я знаю, что живу с подлецом», они продолжили свою совместную жизнь.

Сначала это был гражданский брак двоих бывших супругов, однофамильцев — Наталья не хотела что-то менять, на всякий случай, потому что тот, другой любимый мужчина так и не был охвачен узами брака. Но когда он вдруг женился на «серой мышке», она поняла, что прождала все это время напрасно. И они с Борисом опять расписались. Снова был классический ужин на троих: Он, Она и бутылка водки.

Какое-то время после второй свадьбы Борис не пил, держался. Потом началось все то же: гараж, шабашки, друзья, стресс на работе. Она с восхищением и гордостью говорила, что, как бы он не напился вечером, утром все равно встанет и пойдет на работу.

Дочь окончательно отошла на задний план и была предоставлена сама себе. Классе в 7 или 8 она вдруг пустилась во все тяжкие, связалась с какой-то дурной компанией, ее поставили на учет в детскую комнату милиции. Чтобы разорвать этот порочный круг, родители на целую четверть отправили маленькую Наташку к родственникам в другой город. Это почти не помогло, но на какое-то время родителей успокоило. Вернувшись в город, она немного притихла.

Когда Наташка закончила 9 классов, было принято решение отдать ее на учебу в музыкальное училище. Она закончила к тому времени музыкальную школу, потом ходила на консультации, экзамены, радостно объявила, что поступила. Родители пригласили знакомых, отметили это важное событие.

Через пару недель Наташка вместе с отцом объехала всех тех, кто искренне радовался за нее, призналась в обмане, просила прощения. В прежнюю школу в 10 класс ее уже не взяли, потому что списки были укомплектованы, пришлось поступать в другую, где специально 2 сентября создали класс для тех, кто никуда не поступил, и для кого не нашлось мест в своих школа.

Начался очередной учебный год. Где-то в это же время Наташка познакомилась с сыном одного из начальников Бориса. Он был значительно старше, уже отслужил армию и работал. Родители решили, что парень хороший и упускать такой шанс не стоит. Тем более, что девочка у них гиперсексуальная, так зачем искать удовольствий в плохих компаниях, если можно это делать дома. И разрешили им жить вместе.

Мужчины вместе работали днем, вместе подрабатывали вечерами, вместе приходили домой. Всех все устраивало. Но в начале 11 класса дочь забеременела. Со школой пришлось распрощаться. Быстро сыграли свадьбу. Наташка не стала устраиваться на работу. Она нашла выход из положения: в день выдачи пенсий бабушкам и дедушкам Наташка совершала ежемесячный обход и собирала с них деньги.

И она, и ее родители были твердо убеждены, что для стариков деньги — зло и чем их у них будет меньше, тем будет лучше для них. Так и было до тех пор, пока была жива последняя бабушка.

А у Наташки родился один сын, потом через год — второй. Потом ее муж выгнал из дому, заподозрив в измене. Потом разрешил вернуться. Потом опять выгнал. Молодая семья жила в частном доме, доставшемся по наследству зятю от бабушки. Со временем этот дом поменяли на 4-комнатную квартиру.

А зять, в соответствии с реалиями времени начал играть на валютном рынке и проигрался в пух и прах. На покрытие долгов ушла квартира его матери, их новая 4-комнатная квартира, из которой Наташка с двумя малолетними детьми добровольно выписалась, и дом в деревне. Вот после этого они развелись и окончательно расстались, а Наташка с детьми переехала к своим родителям.

Но им она не больно была нужна, так как Борис и Наталья привыкли жить в свое удовольствие, ни в чем себе не отказывая. Борис всегда хотел жить так, как жил до этого. Пьяного его внуки боялись, начинали плакать, Он приходил в бешенство, и снова стресс надо было снимать.

Наташку с детьми отселили на съемную квартиру, она пошла работать в магазин уборщицей, потому что больше никто никуда ее брать не захотел. Образование 9 классов очень редкое в наше время. На призывы идти учиться в вечернюю школу, было сказано твердое «нет». Наташка меняла работу, мужчин, которые не задерживались надолго, место жительства.

Последнее из них – деревня рядом с городом, в которой большинство жителей или наркоманы или торгуют наркотиками, как писала местная газета. В деревенскую школу перевели и детей.

Но семейные традиции сильны: все праздники по-прежнему отмечаются с водкой, только теперь мать распивает заветную бутылку с дочерью и ее очередным сожителем.

И тут начали происходить те вещи, которые должны были бы насторожить любого — у Бориса крепко пошатнулось здоровье. Начали трястись руки так, что он не мог донести ложку до рта, расписаться или собрать мелкие предметы. Пришлось идти в больницу, ложиться в неврологию. Вердикт врача был один: не пить никогда, ни при каких условиях. И он пить перестал!

В доме прекратились скандалы, поиски бутылки или денег на нее, он поправился, стал заниматься домом и дачей. Правда у Натальи тоже начался новый этап жизни: девичники стали ежедневными, она или куда-то уходила и возвращалась пьяная и счастливая, или собирала подруг у себя. Результат был всегда один и тот же — она стала напиваться. Иногда с гордостью рассказывала, что Борис ей «купил бутылочку коньяка по дороге из гаража, и я ее выпила. Так хотелось почувствовать себя женщиной».

На призывы остановиться она не реагировала — ей это нравилось. Борис не пил два года, а потом, глядя на жену, сорвался и стал пить больше прежнего. Не помогали уговоры, напоминания о прежних друзьях, которые все к тому времени ушли из жизни, благодаря пагубному увлечению. Вернулись скандалы. Были забыты совместные ужины.

Они сначала разъехались по разным комнатам, потом Борис ушел к матери. Его мать всю жизнь абсолютно искренне считала, что пьяный человек это тот, который не может стоять на ногах, а ее сыночек ведь не такой! И регулярно выдавала деньги сыну для поправки здоровья. Бориса уволили с работы за пьянку, он, лишившись зарплаты, стал пропивать ветеранскую пенсию матери. Его мать покинула этот мир на 86 году жизни, прожив последние пять лет в одной квартире с вечно пьяным сыном

После смерти свекрови Наталья была вынуждена общаться с мужем, готовить ему еду. Соседи просили следить за ним, потому что он, напившись, мог открыть воду и не закрыть кран, открыть газ и не зажечь его. Как-то уехав на дачу и не зайдя к нему только один день, она нашла его, лежащим на полу в коме. Как потом выяснилось, у него случился инсульт. Борис пролежал неделю в реанимации и умер. Ему было 52 года.

Теперь вдова рассуждает на тему «Алкоголь – это зло», и строит планы на будущее. Судьба внуков в эти планы не входит.

Роковой день

День был солнечным с утра, что лишний раз подтверждало мои надежды на то, что именно сегодняшний день станет самым удачным в году. Еще во время рождественских гаданий зимой, когда мы с девчонками загадывали, какой из дней в году будет самым лучшим, у меня выпало 28 мая. И не зря – сегодня последний учебный день в школе перед летними каникулами, настроение – отличное, и я готова прыгать до потолка, потому что через неделю поеду в город к бабушке.

Вот и настал тот день, когда я стала совершеннолетней… Это так волнительно! Словно недавно еще шла в первый класс, а уже скоро буду прощаться со школой.

Я проскользнула в туалет, пока в квартире была тишина, быстро умылась и почистила зубы, а потом на цыпочках пробежала в свою комнату, где в шкафу на плечиках висела моя школьная форма.

Конечно, в школу мы давно ходим в простой одежде, но сегодня у одиннадцатиклассников «последний звонок», поэтому мы с подругами решили тоже одеться в школьную форму, чтобы поддержать своих более старших подруг.

Школьную форму для меня с большим трудом достала бабушка и еще месяц назад передала мне из города. Я примерила ее и была поражена: если завязать мне бантики или заплести косички, я и впрямь становлюсь похожей на первоклашку. Я хихикнула от этой мысли и быстро надела сначала коричневое платье из плотной ткани, а сверху повязала белый фартук.

Когда я вышла из комнаты, на кухне уже слышались голоса, и все внутри меня опустилось. Я поняла, что сегодня мне не удастся сбежать из дома незамеченной. Я прошла на кухню, где мать ставила на плиту чайник, а за столом сидел отчим, резавший хлеб. Увидев меня, он выпучил глаза:

– Вот это да! Посмотри, мать, какая первоклашка к нам забежала!

Я ненавидела своего отчима за вечные подтрунивания надо мной. Все его шутки и подколы были направлены на то, чтобы указать на меня пальцем, а потом долго смеяться. Я не понимала его шуток, верней, для меня они были не смешными, а только лишний раз раздражали своей глупостью.

– Дочка, тебе так идет форма! – мама лучезарно улыбнулась, а я слегка улыбнулась ей в ответ. – Не зря бабушка так старалась ради тебя. Ты уже идешь в школу?

– Да, ребята собираются к десяти.

– Ты там поаккуратней, – снова встрял отчим, – Слишком уж юбчонка короткая, ляжки отморозишь. И снова несусветная чушь сорвалась с его губ. Я опустила глаза, машинально поправляя подол платья, натягивая его как можно ниже.

– Угомонись, Егор, на улице почти лето. Никакие ляжки она не отморозит, моя красавица! – мама снова мне улыбнулась. – Ты завтракать будешь?

Я покачала головой:

– Нет, спасибо, я не голодна.

Я соврала, на самом деле я безумно хотела съесть бутерброд с колбасой, который толстыми ломтями резал отчим, но мне вовсе не хотелось находиться с ним за одним столом несмотря на то, что рядом была мама.

– Худая как щепка ходишь, – посетовала мама, а отчим окинул меня оценивающим взглядом, от которого по телу пробежали мурашки. Я ненавидела его этот взгляд, когда он смотрел на меня недвусмысленно, как на какую-то продажную девку.

Я вышла из дома со слегка неприятным осадком на душе. Даже солнечная и теплая погода не помогла мне справиться с чувствами, которые я испытывала по отношению к отчиму.

Этот Егор появился у нас в доме около года назад. До этого моя мать никак не могла наладить личную жизнь, причем виной тому была не я. Я наоборот была рада, когда она обрела свое женское счастье.

В нашем поселке с мужчинами вообще напряженка, поэтому каждая женщина держится за своего мужика зубами и ногтями, буквально впиваясь ими в любую, кто посмеет позариться на ее богатство в виде толстого и неопрятного пьяницы-лентяя.

Конечно, не все мужики в деревне были именно такими, но большинство точно. И такими их сделали их собственные женщины, которые потакали всем их капризам, таща на себе груз домашних дел.

Егор приехал из соседнего села якобы обменяться опытом с местными трактористами. В соседнем поселке с урожаем который год было очень туго, поэтому председатель дал задачу своим работникам: поехать и разузнать, как происходит посадка и сбор урожая у соседей, почерпнуть чего-то новенького и свежего.

И тут приезжему трактористу подвернулась под руку моя мама, работавшая в том же колхозе кадровиком. Она и принимала Егора на временную работу, она же сразу и разузнала все про его личную жизнь.

С одной стороны, мою мать можно было понять: после того, как мой отец сбежал из села в город, едва узнав о беременности мной, моя мать была одна.

Она пыталась встречаться с местными мужчинами, пыталась наладить личную жизнь, но каждый раз обжигалась. А Егор, высокий, широкоплечий, с огромными ручищами и светлыми глазами, просто свел мою маму с ума. Он переехал к нам почти сразу, даже не вернувшись на прежнее место работы, чтобы передать полученную информацию.

Теперь каждое наше утро начиналось с его громогласной зарядки, он тягал тяжелые ведра с углем, качая мышцы. Я видела его пару раз без майки и приходила в ужас от обилия мышц на его теле. И я видела взгляд моей матери, которым она окидывала его обнаженное тело.

Я старалась не думать о том, что происходит в их комнате по ночам, но очень часто до меня доносились звуки их близости, заставляя меня краснеть и затыкать уши руками.

– Привет! – услышала я голос подружки Лильки. – Прикольный у тебя прикид!

Я засмеялась, разглядывая черное платье подруги, поверх которого был надет школьный фартук:

– У тебя тоже. Только почему платье?

– Потому что у меня бабка не живет в городе и не суетится для меня в поисках школьной формы.

Я пожала плечами. В толпе школьников, собравшихся возле крыльца школы, я пыталась разглядеть Антона. Он учился в девятом классе и безумно мне нравился. Разумеется, об этом никто не знал, кроме Лильки, которой я как-то проболталась, увидев Антона с девчонкой из младшего класса. Тогда я захлюпала носом, чем вызвала подозрения подруги. Пришлось признаться.

И теперь я выглядывала в каждом парне со светлыми волосами его, своего любимчика. Он стоял в кругу друзей, болтал с ними и не обращал ни на кого внимания.

Линейка прошла быстро, после чего одиннадцатиклассники пошли в классы, а нас распустили на каникулы, дав указание не расслабляться, как можно больше читать и не заниматься ерундой.

Я с сожалением посмотрела на Антона, который выходил за ворота школы, судя по обрывкам их фраз, он собирался ехать на каникулы в Москву к своему старшему брату. Да и я скоро поеду к бабушке в город до конца лета, поэтому увидимся мы с ним не раньше осени.

– Может, в киношку сходим? – предложила Лиля.

– У меня денег нет, а потом будет охота еще и мороженного поесть.

– Ага, у меня тоже с деньгами напряг. Давай по домам, потрясем предков, а встретимся часиков в шесть вечера. Сеансы вечерние всегда интересные, и жары такой не будет.

Я кивнула, но не очень уверенно:

– Если меня отчим отпустит…

– Вот гад, он еще выпендриваться будет, – со злостью сказала Лиля, – Держит тебя в ежовых рукавицах, как будто возомнил себя твоим батей.

– А что делать, – я вздохнула, – Мать ему во всем потакает, вот пытается из него сделать моего папашу. Хотя у отчима это не очень хорошо получается.

Мы расстались с Лилей, договорившись встретиться в шесть возле дома культуры. Я побежала домой, надеясь встретить маму и выпросить у нее денег на кино и мороженное. Но дома ее не оказалось.

Егор сидел перед телевизором с банкой пива. Я знала, что у него сегодня выходной, но где была мама?

– Мать пошла на работу, там какой-то отчет надо сдать, председатель просил. Ты все, нагулялась?

Я прошла к себе в комнату мимо отчима, неопределенно мыкнув что-то ему в ответ. Он сидел на диване в одних трусах, щелкал семечки и пил пиво. Это было его обычное занятие в выходные дни.

Первый раз с отчимом

Находясь у себя в комнате, я распустила волосы и начала расчесывать их, чувствуя, как болят корни волос, которые были затянуты в косички. Я размышляла о своей будущей жизни, и о том, как страшно жить в неведении. Хорошо бы заглянуть в будущее и посмотреть, кем я стану, какую профессию выберу в итоге, будут ли у меня дети…

Жаль, что не изобрели пока такую машину, способную с вероятностью хотя бы 90 процентов предсказывать будущие события. Тогда бы и жить было проще.

А еще лучше, изобрели бы машину времени, чтобы можно было возвращаться в прошлое. Что бы я сделала тогда?

Наверное, предотвратила бы встречу моей матери с отчимом. Это был самый жуткий момент, перевернувший нашу размеренную жизнь. Мать думает, что она счастлива. Но я вижу его насквозь… Он лицемерный подонок, он только пользуется ею, но на самом деле – могу поклясться, что не любит ее.

Неожиданно дверь в мою комнату распахнулась, и на пороге я увидела лицо Егора.

– Стучаться не учили? – со злостью спросила я и попыталась закрыть дверь, но он подпер ее ногой.

– Не груби мне! – голос моего отчима звучал не очень уверенно, видимо, банка пива в его руке была далеко не первой.

– Закройте дверь, мне надо переодеться, – я снова попыталась толкнуть дверь, все еще не понимая намерений своего отчима.

– Переодевайся при мне, чего тебе стесняться. Я же тебе как отец!

Я чуть не задохнулась от возмущения:

– Еще чего! Выйдите из комнаты, вы мне мешаете.

– Хватит мне выкать, первоклашка, – ухмыльнулся Егор, и от него пахнуло запахом алкоголя, – Я тебе как батя, давай ко мне на «ты». И раздевайся, давай, мне надо посмотреть, как ты выросла, как развиваешься. Может, тебя врачу надо показать.

Хотела ему ответить, что ему самому надо показаться врачу, но промолчала. Так и стояла перед ним, и мой взгляд вдруг упал на выпирающий из трусов орган, который явно был увеличен. Я покраснела и быстро отвела глаза.

– Что ты там увидела, малышка? – спросил у меня отчим. – Видишь, что ты со мной сделала. Теперь это надо как-то исправить.

Я похолодела, понимая, на что он намекает. Егор вошел в мою комнату и закрыл за собой дверь. Я отошла от него, но уперлась ногами в край кровати. Одним движением руки он повалил меня на кровать и засмеялся:

– На тебе розовые трусики! Я часто вижу, как они сохнут в ванной. И часто нюхаю их.

Я поморщилась, услышав такое откровение от своего отчима. Он потянулся ко мне и в два счета стянул с меня трусы, хотя я дергала ногами и активно сопротивлялась. Сила его рук была такой, что стоило ему захотеть, и Егор сломал бы мне хребет в два счета. Мои трусики оказались у него в руках, а потом он приложил их к носу и сделал глубокий вдох, закрыв глаза.

– Ты пахнешь как конфетка, – проговорил он тихо и, открыв глаза, посмотрел на меня.

Я лежала на кровати, не шевелясь и все еще не веря во все происходящее. Мозг не успевал обрабатывать происходящее и я просто подвисала. Я искренне надеялась на то, что мой отчим просто прикалывается надо мной, проверяя меня, но надежд на это становилось все меньше с каждым его словом и действием.

– Сегодня, когда я увидел тебя в школьной форме, то чуть не сошел с ума. У меня стояк с утра, как только я вспоминаю твои голые ножки, между которыми находится твоя нежная розочка, твой бутончик. Видишь мой член? Он хочет сорвать твой бутончик.

Я покачала головой и, едва шевеля языком, проговорила:

– Что вы несете?

Мне кажется, я побледнела и покраснела одновременно, хотя теоретически, это невозможно. Мне показалось, что я ослышалась, но нет, мой отчим стоял и ухмылялся, продолжая нагло рассматривать меня. Я старалась не смотреть ниже пояса, потому что в этот момент он явно пытался демонстрировать свое мужское хозяйство, спрятанное за тонкой тканью трусов.

Спасибо еще, что не вытащил его наружу…

– Да, брось! Неужели, ты не хочешь меня?

– Нет, я не хочу.

– Смотри на него. Ты будешь смотреть на него и почувствуешь, что хочешь меня. – С этими словами Егор спустил с себя трусы и передо мной появился его стоящий член.

Я никогда в жизни не видела настоящего мужского органа вживую, тем более, в возбужденном состоянии. Он выглядел устрашающе. Огромная головка, из которой зияла темная дырка и текло что-то, похожее на молочный кисель.

Отросток, отходивший от этой «шляпки», был усеян темными венами и заканчивался там, где находились два мешка, покрытых волосами. Я была поражена: у такого огромного мужчины был поистине гигантский орган, и я с трудом представляла себе, что он будет с ним делать.

Егор сделал шаг ко мне, и его член уперся мне в лоб.

– Горячий, да? – спросил Егор. – Потрогай его.

— Очнулась? Вот и ладненько, — глухо произнес один. — Как-то неинтересно с бревном развлекаться.

Оля была ошеломлена, не понимала, что происходит, кто эти люди. Крупная дрожь сотрясала ее тело. Руки, связанные уже скотчем, болели. Она языком толкала тряпку, но не могла от нее избавиться. Глаза наполнились слезами. Они потекли к вискам, девушка сразу захлюпала носом, и дышать стало еще труднее.

— Начинай. Вдруг кто увидит, — произнес глухой голос.

Неизвестный с синими глазами деловито положил руки на колени девушки. Поняв, что он хочет сделать, Оля замычала, замотала головой, задергала ногами и руками, стараясь попасть по обидчику. Происходящее походило на кошмар. Насильник, пыхтя, преодолевая сопротивление, раздвинул девушке бедра, но Оля снова сжала ноги.

— Держи сучку! Какого хрена стоишь?

Тяжелое мужское тело навалилось ей на грудь, придавило к земле. Оля боролась изо всех сил, но задыхалась, поэтому была слабой. Она чувствовала, как второй рвет колготки, срывает с нее трусики. И вдруг он остановился, замер, прислушиваясь к лесным звукам. Оля задержала дыхание: небольшая пауза всколыхнула в душе надежду, что насильник одумается.

Но зря. Что-то твердое стало вонзаться ей в плоть. Оля дергалась, но насильник не отступал. Он резко схватил ее за бедра и прижал их к животу. Сложенная практически пополам, Оля не могла даже пошевелиться. В такой позе он наконец проник внутрь, и дикая боль пронзила ее тело. Оля изогнулась в немом крике, но жесткие ладони крепко сжимали ее ноги.

Сколько продолжалась эта пытка, Оля не знала. Ей казалось, что в нее вбивают бревно, с каждым ударом все глубже и яростнее. Иногда инструмент насильника выскакивал наружу, Оля с всхлипом вздыхала, а потом он снова вонзался с удвоенной силой. Тело вздрагивало от каждого толчка, вибрировало и тряслось. Насильник над девушкой сопел, обливался потом, полукружиями расплывавшимся по маске. Сильный запах горячего мужского тела, смешанный со знакомым парфюмом, бил в нос, и инстинкт самосохранения заставлял Олю отворачиваться, часто дышать, чтобы избежать приступа рвоты, от которого она могла захлебнуться.

Напавший с каким-то злобным наслаждением выполнил свою работу и наконец затрясся, застонал. Оля почувствовала, что давление внутри живота исчезло вместе с остатками острой боли. Мужчина еще секунду полежал, тяжело дыша и приходя в себя, потом откатился на бок и встал. Оля со стоном опустила затекшие ноги, надеясь, что экзекуция закончилась, а она осталась жива. Она оперлась на локти и стала отползать в сторону.

Но опять ошиблась. Насильник схватил ее за ногу и притянул к себе, расцарапав нежную кожу о еловые иголки, ковром устилавшие землю.

— Теперь ты, — приказал он напарнику, застегивая джинсы. Тот нерешительно засопел и сделал шаг в сторону. Тогда первый толкнул его к девушке.

— Не могу, — сдавленно произнес второй и подался назад. — Страшно.

— А на кулак нарваться не боишься? Давай!

— У меня и желания нет, — отказывался второй.

Оля слушала их перепалку с ужасом и молила Бога, чтобы кто-нибудь догадался, где она, и пошел ее искать.

— А так будет? — одним рывком насильник перевернул девушку на живот, поставил ее на колени. Он с силой провел по внутренней стороне ее бедер ладонями, потер пальцами больное место — Оля снова затряслась от ужаса и страха, потом похлопал по обнаженным ягодицам.

— Давай! По-собачьи. Можешь и вторую дырку расковырять. Разрешаю. Не бойся. Так она в глаза смотреть не будет.

Оля задергалась, замычала, но сильные руки прижали ее к земле, чуть не придушив от усердия. В полуобморочном состоянии она почувствовала, как что-то вяло прикасается к коже ее бедер, потом наливается и поднимается выше. Второй насильник скользнул в разорванную плоть легко, почти не причинив боли, но Оле уже было все равно: она потеряла сознание от недостатка воздуха.

Второй раз она очнулась от неприятного ощущения: ей казалось, будто сотни маленьких существ бегают по телу, оставляя жгучую боль. Она открыла глаза: летнее солнце уже поднялось над горизонтом и мгновенно ослепило. Дышать стало легче. Оля подняла по-прежнему связанные руки — кляп исчез.