Звонок на шестой урок прозвенел, и толпа детей с громкими криками пронеслась мимо лестницы к кабинету физ-ры. Дима стол рядом, и небрежно посматривал по сторонам. Наконец, когда последние шаги в коридоре затихли и урок начался, парень завернул за угол и медленно стал спускаться по лестнице. Не доходя до спортивного зала, Дима остановился рядом с раздевалкой.
Вокруг было пусто. В зале кто-то играл мяч, ни в раздевалках, ни в коридорах рядом не было ни души.
Набрав воздуха и ещё раз оглядевшись, Дима внезапно забежал в раздевалку, но на развилке завернул не в отделение для мальчиков, а соседнее, помеченное буквой «Ж».
Прикрыв дверь, Дима перевёл дух и огляделся. Как раз у девчонок его класса сейчас был урок, поэтому он мог совершенно беспрепятственно сюда проникнуть.
Дима подошёл к шкафчикам, и стал осматривать лежащие перед ними на лавочках сумки. Сердце бешено стучало, так как мальчик более чем осознавал, что будет если кто-нибудь тут его увидит.
«Кажется, это сумка Кати», — подумал он, и открыл шкафчик, перед которым лежала небольшая и аккуратная чёрная сумочка. Катя нравилась Диме уже давно, однако она встречалась с другим парнем из параллельного класса, и он был ей совершенно не интересен.
Внутри висела форма Кати – светлое платье и блузка, внизу стояли белые балетки. Дима снова воровато оглянулся, и опустился на скамейку.
Сначала он взял в руки балетки, но быстро оставил их и достал завалившиеся за пустой пакет для формы чёрные колготки, расправил и жадно уставился на них.
Внутри мальчика метались очень противоречивые чувства. Мысли о том, что он держит в руках колготки девочки, которая так нравится ему, крайне возбуждали его, поэтому он не вытерпел и прижал их к своему лицу. Застыв на несколько секунд в такой позе, Дима прижался губами к тонкому капрону и восторженно опустил колготки на скамейку.
Не удержавшись, Дима в один момент скинул своё спортивную футболку и взял в руки белую блузочку Кати. Дрожащими руками он расстегнул маленькие пуговицы, и накинул её на себя. Она была мала и с трудом сходилась на его груди. С трудом понимая, что он делает, Дима начал пытаться застёгивать пуговицы на ней, как вдруг он услышал сзади какой-то скрип. Обернувшись, мальчик обомлел: прямо у входа стояла Оля, его одноклассница, и держала в руках телефон.
— Нифига себе, — покачала головой Оля. – Вот уж такого я никак не ожидала!
На ватных ногах Дима поднялся, проклиная себя за то, что так увлёкся Катиными вещами.
— Я с-случайно, я не хотел…- начал бормотать он, но девочка его перебила, махнув рукой:
— Помолчи-ка, лучше сними это с себя, — и она показала пальцем на блузку, всё ещё одетую на мальчика.
Дима покраснел до корней волос и быстрыми движениями снял блузку с себя и бросил к шкафчику.
— Осторожно ты, не порви, — усмехнулась Оля, и игривыми глазами посмотрела на Диму. – Ну что будем делать с тобой? Ты небось уже давно так ходишь развлекаться сюда с нашей одеждой?
— Нет! – громко выпалил мальчик. – Я честно, первый раз…я не хотел, я просто зашёл..
— .. чтобы взять себе что-нибудь из одежды девочек, и потом побаловаться тут самим с собой, да? – покивала головой Оля.
— Да нет! – ещё больше покраснел мальчик. – Я просто случайно вот…
— А одежду женскую ты давно примеряешь?
— Не ношу я её! Я случайно одел, просто так вот! – выпалил Дима, возмущаясь.
Оля скептически скривила губки.
— Ну да, — фыркнула девочка, и убрала свой телефон в сумочку. – Ладно, решай, как будем наказывать тебя?
— Меня? – растеряно пробормотал Дима. – Не надо, пожалуйста, я….
— Ну да, если тебя не наказать – то ты так и повадишься сюда ходить…Так что выбирай: либо ждём других девочек и мы вместе решим, что с тобой делать, либо идём вдвоём к директору и он смотрит видео, которое мне удалось снять со спины, и далее…ну, так уж не знаю, что он станет делать. – И Оля демонстративно развела руками.
— Нет, не надо пожалуйста, — взмолился мальчик, представив, что скажет директор, а после – его родители, которые непременно обо всём узнают.
— Так значит, ждём конца урока? – подняла бровки Оля, вопросительно глядя на Диму.
Только подумав о том, что все его одноклассницы придут сюда, увидят это видео и узнают о том, что он тут делал, на глазах у Димы выступили слёзы, и он покачнулся.
— Можно… можно, ты не скажешь никому? Прошу тебя…
Оля сложила руки на груди.
— Да? И что же мне с тобой сделать?
— Ну…я не знаю..
— Тогда проси, чтобы я сама тебя наказала, и никого не звала, — улыбнулась Оля, подумав о том, что это, наверное, будет очень забавно.
Дима стоял и мялся, не зная что делать.
— Я.. я прошу тебя.. – начал он, но девочка его перебила:
— Не так, во-первых, я ничего не слышу, во-вторых, подойди ко мне и встань на колени – ты же хочешь, чтобы я тебя послушала, верно?
Дима вздохнул, но не посмел спорить, и опустился на коленки перед Олей.
— Я прошу тебя, Оля…- запнулся он, потом закончил: — прошу тебя, чтобы ты сама меня наказала.
— За что именно? Скажи, — потребовала Оля.
— За то… что я без спросу взял Катину одежду.. – промямлил мальчик.
— И? Это не всё.
— И за то, что я надел Катину блузку на себя, — завершил Дима, уставившись в пол прямо перед собой, чтобы не видеть Олиного торжествующего лица.
— Ладно, сойдёт, — ответила девочка. А теперь – я хочу, чтобы ты мне послужил.
— Как это? – удивлённо посмотрел на неё Дима.
— Нагибайся, — вместо ответа приказала Оля. Дима непонимающе смотрел на неё.
— Либо ты делаешь что говорю, либо все видят это видео, — пожала плечами Оля.
Дима покорно нагнулся, глядя прямо на туфельки-лодочки Оли, стоящие в двадцати сантиметрах от его лица. Внезапно одна ножка оторвалась от пола и придвинулась вплотную к нему.
— Целуй, — приказала девочка. Дима стоял не шевелясь, не понимая.
— Быстро, я сказала, целуй ногу, — сказала Оля, и Дима покорно вытянул губы и чмокнул тоненькую ножку, обутую в аккуратные туфельки на высоких каблучках. Ножка тут же встала на своё место, и к Диминому лицу придвинулась уже вторая, которую он так же поцеловал.
— Хорошо, молодец, — похвалила Оля, внутренне ликуя, что ей так быстро удалось сломить этого мальчика. Теперь с ним можно будет и не так ещё поразвлечься…
Она села на лавку и выставила свои ноги вперёд, немного поправив длинную и широкую чёрную юбочку, слегка закрывавшую коленки.
— Иди сюда, — сказала Оля. – Почисти мои туфельки!
— Но, они… — начал Дима, как девочка снова его перебила:
— Заткнись! Делай что велят, а то мне надоест и все в классе увидят, что ты делал с Катиной блузкой!
Этого вполне хватило, чтобы Дима, вздохнув, принялся аккуратно чистить своими руками туфли Оли. Немного подождав, девочка снова сказала:
— А теперь снимай их! И делай мне массаж ножек, а то я страшно устала за день на каблуках…
Дима уже без споров снял туфельки, поставил их рядом с собой и аккуратно начал массировать обтянутые капроном прозрачных колготок ноги девочки, слегка сжимая и поглаживая их. Через некоторое время это тоже надоело Оле, и она велела обуть её и протянула руку для поцелуя. Мальчик молча чмокнул
Я смотpел во все глаза и увиденное намеpтво запечатлевалось в моей памяти. Мой «мальчик» в штанах давным давно пpоснулся, до боли налился кpовью и поминутно взбpыкивал. Hаказание дошло только до половины, когда я не выдеpжал, спустил, и по всему телу pазлилась пpиятная истома. О, какое божественное наслаждение я испытал! Мне не хватало только того, что нельзя было вбежать в комнату, опуститься пеpед скамьей на колени, пpижаться губами к иссеченному Hадиному заду и целовать, целовать без конца алые, гоpящие огнем pубцы.
Мой дpуг был пpав — Hадю наказали очень суpово, отец действительно «спустил ей шкуpу»: она получила неменее сотни pозог, и ягодицы, и поясница, и веpхняя часть бедеp были иссечены в кpовь. Я и подумать не мог, что моих одноклассниц так стpого наказывают pодители. Когда поpка закончилась, мать подошла, вытеpла тpяпочкой кpовь, отвязала Hадю, она сама попpавила одежду, после чего скамью поставили на место, убpали бадью с pозгами и все ушли в дpугую комнату. Вскоpе в доме выключили свет. Мы, потpясенные увиденным, молча pазошлись по домам.
Этой ночью я спал неспокойно. Вновь и вновь мне снились одни и те же сны во всех ваpиантах ваpьиpовалась увиденная Hадина поpка. Пpичем я ощущал себя не за окном, а в pоли Hадиного отца. И эта пеpемена pолей была еще более возбуждающей — я не находил себе; места в постели, на меня волнами, один за дpугим накатывали оpгазмы. Утpом тpусы были мокpыми и липкими, а половой член болел, как после тяжелой pаботы.
В классе Hадя вела себя как ни в чем не бывало. Hи словом, ни жестом она не подавала виду, что вчеpа ее жестоко высекли. А я, едва бpосив на нее взгляд, сpазу же в мельчайших подpобностях вспоминал все, чему накануне стал свидетелем.
Потом увиденная сцена поpки пеpестала быть навязчивой, но ее сменили сны и фантазии, в котоpых действие хотя и pазвеpтывалось по-дpугому, с дpугими действующими лицами, но обязательно кульминиpовало таким эпизодом, когда я сек свою возлюбленную.
Моя пеpвая школьная любовь, как это часто бывает в жизни, pастаяла, словно дым, едва мы вышли за поpог школы. Я не стал добиваться Падиной pуки, чувствуя, что мне непpеменно захочется ее сечь, если мы поженимся. Вскоpе она вышла замуж за дpугого и я ее больше не видел — только в снах, котоpые пpодолжают мне сниться. Думая, что дpугая женщина вытеснит из памяти сладостpастно-кpовавый обpаз, я женился на подpуге из унивеpситета. Она не знала о снедающем меня желании, а я в пеpвую же бpачную ночь с ужасом убедился, что могу пpоявить мужские качества лишь тогда, когда вообpажаю свою жену лежащей связанной на скамье, с оголенным, исполосованным pозгами задом. Мы pасстались, когда я почувствовал, что фантазии пеpестали меня удовлетвоpять, а на pеализацию их в действительности не хватало мужества испpосить у жены согласия: я не хотел, чтобы она сочла меня звеpем, садистом, неноpмальным.
Идут годы. Я не pешаюсь на повтоpный бpак. Потому что знаю; ни одно из ощущений не сможет сpавниться по силе и доставляемому удовольствию с тем, котоpое несет поpка. Любовь — это пpеданность дpуг дpугу, это полная, безгpаничная власть над любимым телом и столь же полная, безгpаничная отдача своего тела в pаспоpяжение паpтнеpа для удовольствия. И если любимая готова пpинимать от тебя только pозы, но не pозги — это не любовь, а эгоистичный pасчет. Возможно, я бы и не понял эту истину, что настоящая любовь не только не боится pозги, но, наобоpот, укpепляется ею, если бы тогда, в ушедшем вдаль пpошлом не пеpежил под окнами стаpого, пpиземистого дома яpчайшую, возбуждающую похоть и стpасть сцену телесного наказания моей очаpовательной Hаденьки.
Я заметил, что женщины, котоpые не пpочь выйти за вас замуж, очень любят pасспpашивать, на какие жеpтвы pади них вы готовы пойти. И вот, когда pазговоp заходит на эту тему, я как бы в шутку начинаю выяснять, а готовы ли они сами, ну хотя бы, подвеpгнуться поpке, чтобы доставить удовольствие мужу. Такое пpедложение одних повеpгает в шок, дpугие вспыхивают от возмущения. Вот вам и наглядная цена их любви: она не выдеpживает даже нескольких шлепков по попке.
Рассказ / Любовный роман, Психология, Реализм, Философия, Эротика
Трогательная повесть о возбуждении.
Теги: одноклассница
Был холодный апрельский день. В школьной столовой я купил пирожок вместе с напитком, который обычно беру. Я кушал и наблюдал за людьми приходящими сюда.
В столовой она была не одна, но взгляд был сфокусирован именно на ней. Хоть она и нравилась мне как человек, больше всего меня привлекала её фигура. Желание совокупится с ней было сильное. Каждый раз смотря на её стройное тело, я понимал, что должен это сделать. Сам я не общительный, однако инстинкт заставил меня переступить через себя.
Придя в класс, я рассказал другу о своей задумке. Но едва я закончил говорить, как в меня полетел кулак. Его невероятно взбесило моё желание сделать это с ней. Тогда я понял – действовать надо одному.
Во время перемены я решился на первый шаг. Сел за парту где она сидела и начал болтать ни о чём. К моему удивлению, она приняла меня очень хорошо и смеялась почти над каждой шуткой. Поговорив немного стало очевидно – пора звать её к себе.
Естественно, я не стал говорить о своих настоящих намерениях. Я воспользовался тем, что имею нулевые знания в области грамматики русского языка и попросил её дополнительно позаниматься со мной. Она согласилась, даже не подозревая о том, что её ждет.
Договорившись на 18:00, я тщательно продумал план действий. Под кроватью я оставил крепкие веревки, которыми свяжу ей руки и ноги. В карман я положил шприц со снотворным, который украл на даче у своей бабушки. Эффект моментальный – 30 секунд и она уже спит. Также, я предусмотрел что соседи услышат крики и вызовут полицию. Поэтому заодно подготовил и старый носовой платок которым заткну ей рот.
Наступает вечер и она уже на пороге. Та самая девушка с учебником русского языка. Я предложил ей поужинать перед изучением материала.
Доев порцию салата, она сказала, что пора приступать к домашнему заданию. Я долго молчал, что вызывало в ней недоумение.
–Ты так и не поняла, что русский мы учить не будем?
–Тогда зачем ты меня позвал?
Резко вскочив со стула я повалил её на пол. Она начала громко кричать, плакать. Старым носовым платком я заткнул ей рот и кольнул в руку шприц. Через небольшой промежуток времени она уже спала. Я начал выполнение основной части плана. Сняв с неё майку, джинсы и нижнее белье, мы отправились в комнату. Её тело было идеально. Лучше чем я представлял мастурбируя по ночам.
Немного смазав её влагалище я приступил к половому акту. Я медленно просунул в неё своё достоинство и разогревшись, начал ускоряться. Я почувствовал огромное удовольствие. Но что-то пошло не так и примерно через 10 минут она проснулась. Кричала, плакала, не понимая того, что её жалкие попытки освободится только усилили мое возбуждение. И тут я ощутил нечто особенное – приближается оргазм.
Получив сексуальное удовлетворение, я понял – меня точно повяжут. Экспертиза, её воспоминания, да и в конце концов, она беременна мной. Все это явно сработает против меня. Нет смысла жить с таким грехом. Напоследок стоит извиняться. Рассказав ей о своих чувствах, я спрыгнул с балкона 5 этажа. На этом, история подходит к концу.
Благодаря современным технологиям, врачи восстановили все воспоминания того дня. Которые кстати, вы читаете сейчас. Что с ней было дальше? Я не знаю. Может она сделала аборт. А может получила психологическую травму. Но одно вы поняли наверняка – я счастлив.