Рассказ неизвестного автора о неудачном походе новгород северского князя против половцев

Автор “Слова” превратил этот частный, хотя и трагический по своим последствиям эпизод русско-половецких войн в событие общерусского масштаба; не случайно он призывает прийти на помощью Игорю не только тех князей, которые были в этом непосредственно заинтересованы, так как их уделы могли стать объектом половецкого набега, но и владимиро-суздальского князя Всеволода Большое Гнездо. Автор “Слова” настойчиво подчеркивает основную идею произведения: необходимо единство князей в борьбе со степняками, необходимо прекращение войн между отдельными феодалами, в которые враждующие стороны втягивали и половцев.

Автор “Слова” не возражает против феодальных взаимоотношений своего времени, утверждавших удельную систему (со всеми пагубными последствиями раздробленности Руси), он возражает лишь против междоусобиц, посягательств на чужие земли (“се мое, а то мое же”), убеждает князей в необходимости жить в мире и безусловно подчиняться старшему по положению – великому князю киевскому. Поэтому так прославляются в “Слове” победы Святослава Киевского. Именно он обращается с укором к Игорю и Всеволоду, отправившимся “себе славы искати”, именно он с горечью порицает “княжеское непособие”.

Автор “Слова” стремится подчеркнуть главенствующее положение Святослава даже тем, что, вопреки действительным родственным связям, киевский князь в “Слове” именует своих двоюродных братьев – Игоря и Всеволода – “сыновцами” (племянниками), а его самого автор называет их “отцом” (Игорь и Всеволод пробудили зло, которое “бяше успилъ отецъ ихъ Святъславь грозный великий киевскый”1), так как он их сюзерен, феодальный глава.

Этой же идее-необходимости единства князей подчинены и исторические экскурсы “Слова”: автор осуждает Олега Гориславича (изменяя на этот укоряющий эпитет действительное отчество князя – Святославич), “ковавшего крамолы”, в которых сокращаются “въци человъкомь”, он с гордостью вспоминает о времени Владимира Святославича – времени единения Руси, тогда, как сейчас, порознь развеваются “стязи Рюриковы, а друзии Давидовы”. Это настойчивая и отчетливо выраженная патриотическая идея “Слова” была сформулирована К. Марксом: “суть поэмы – призыв русских князей к единению как раз перед нашествием собственно монгольских полчищ”2.

Художественная природа “Слова” своеобразна. Это не воинская повесть в собственном смысле этого термина. Автор не рассказывает подробно о событиях 1185 г., он рассуждает о них, оценивает, рассматривает их на фоне широкой исторической перспективы, едва ли не на фоне всей русской истории.

Именно этими жанровыми особенностями “Слова” определяется и своеобразие его композиции и система его образов.

Композиция “Слова”. “Слово” начинается обширным вступлением, в котором автор вспоминает старинного певца “слав” Бояна, мудрого и искусного, но тем не менее, заявляет, что он не будет в своем произведении следовать этой традиции, он поведет свою “песнь” “по былинамь сего времени, а не по замышлению Бояню”.

Определив хронологический диапазон своего повествования (“от стараго Владимира до нынъшняго Игоря”), автор рассказывает о дерзком замысле Игоря “навести” свои полки на Половецкую землю, “испити шеломомь Дону”. Он как бы “примеряет” к своей теме поэтическую манеру Бояна (“Не буря соколы занесе чресъ поля широкая – галици стады бъжать къ Дону Великому” или: “Комони ржуть за Сулою – звенить слава въ КыевЬ”)3.

В радостных тонах рисует автор встречу Игоря и Буй Тура Всеволода, восторженно характеризует удалых “кметей” (воинов) курян. Тем резче контраст с последующим рассказом о грозных знамениях, которыми отмечено начало Игорева похода и которые предвещают его трагический исход: это и солнечное затмение, и необычные зловещие звуки в ночной тишине (“нощь стонущи ему грозою птичь убуди”), и тревожное поведение зверей, и “клик” Дива.

Рассказ о второй, роковой для Игоря битве прерывается авторским отступлением о временах Олега Святославича. Этот исторический экскурс поднимает тему, к которой потом еще не раз вернется автор “Слова”, – тему губительных междоусобиц, из-за которых гибнет благоденствие всех русичей (“Даждьбожа внука”). Но те кровавые битвы прошлых времен не могут сравниться с битвой Игоря против окружавших его половецких полков: “Съ зараниа до вечера, съ вечера до свЪта летятъ стрВлы каленыя, гримлютъ сабли о шеломы…”. И хотя битва происходит в далекой половецкой степи – “в поле незнаемом”, но последствия поражения Игоря скажутся на Руси – “тугою (горем) взыдоша по Руской земли”.

Сама природа скорбит о поражении Игоря: “ничить трава жалощами, а древо с тугою къ земли преклонилось”.

И снова, оставив на время рассказ об Игоре, автор “Слова” повествует о бедах всей Русской земли, говорит о том, что в них повинны сами русские князья, которые начали на себя “крамолу ковати”. Только в объединении всех русских сил против кочевников – залог победы, и пример тому – поражение, которое нанес половцам Святослав Киевский, когда половецкий хан Кобяк был взят в плен и “пал” “въ гридницъ Святъславли”.

Далее в “Слове” повествуется о вещем сне Святослава, предрекающем ему горе и смерть. Бояре истолковывают сон: недобрые предзнаменования уже сбылись, “два солнца померкоста” – Игорь и Всеволод потерпели поражение и оказались в плену. Святослав обращается к своим “сыновцам” с “золотым словом, со слезами смешанным”; он упрекает их за нерасчетливые поиски славы, за несвоевременный поход, сетует на княжеское “непособие”.

Автор “Слова”, как бы продолжая мысль Святослава, обращается к наиболее влиятельным из русских князей, прославляет их доблесть и могущество, призывает вступиться “за обиду сего времени”, “за раны Игоревы”. Но время славных побед для многих из них уже в прошлом, и причина тому – междоусобные войны, “крамолы”. “Склоните свои знамена (или – иначе: не вздымайте стягов, готовясь в поход), спрячьте свой, ^притупленные мечи, так как вы уже лишились славы своих дедов”, – этим призывом завершаются обращения к русским князьям. И как раньше автор вспоминал о временах Олега Святославича, теперь он обращается к времени другого столь же воинственного князя. – Всеслава Полоцкого.

Он также не добился победы несмотря на временные успехи (“дотчеся” злата стола киевского, “отвори врата Новуграду”, “расшибе славу Ярославу”) и даже на какие-то сверхъестественные качества (он способен к быстрому передвижению, у него “веща душа”).

Затем “Слово” вновь обращается к судьбе Игоря. В Путивле Ярославна молит силы природы помочь ее мужу, вызволить его из плена. Характерно, что и в этом лирическом плаче, построенном по образцу народного причитания, звучат свойственные всему памятнику общественные мотивы: Ярославна печется не только о супруге, но и о его “воях”, она вспоминает о славных походах Святослава Киевского на хана Кобяка. Плач Ярославны тесно связан с последующим рассказом о побеге Игоря из плена.

Природа помогает Игорю: дружески беседует с князем река Донец, вороны, галки и сороки замолкают, чтобы не выдать преследователям местонахождения беглецов, указывают им путь дятлы, радуют песнями соловьи.

Эпилог “Слова” праздничен и торжествен: вернувшийся на Русь Игорь приезжает в Киев, к великому Святославу; “страны ради, гради весели”. Здравицей в честь князя и заканчивается “Слово”.