Рассказ новая жизнь читать

Рая проснулась от сильной боли в мышцах. Ныло всё тело. Это не удивительно, ведь она почти всю ночь пролежала на бетонном полу в строящемся доме. Вместо матраца найденное вчера на помойке рваное покрывало, а собственная курточка превратилась в одеяло.

Ей всего пятнадцать лет, но жизнь заставила повзрослеть раньше. Она научилась выживать на улице в любую погоду, а воровство и обман стали для неё обычным делом. Не о такой судьбе она мечтала…

Девочка эта – беглянка, уже почти четыре месяца как сбежала из детдома. Ей часто снятся ласковые, сильные руки папы, которые держат её, когда верхом едет на его шее. И смеётся звонко, звонко от безудержного счастья. К сожалению, папы не стало, когда Рае исполнилось восемь. На память от отца достался лишь мобильный телефон, подаренный ей, когда пошла в первый класс. Просто для того, чтобы всегда быть на связи. Да, сейчас этот телефон не современный, не модный, но для неё он безумно дорог. После папы из родственников у неё осталась только тётя. Но та взять её к себе отказалась.

— У меня своих детей полон дом, куда мне ещё Райку. Пусть идёт в детдом, живут же там дети и даже неплохо.

Зато любезно согласилась последить за квартирой отца Раи да так, что сумела через «чёрных» риэлтеров её продать, лишив девочку жилья.

— Она детдомовка, от государства квартиру получит.

Рая помнит, как плакала долгие ночи в детдоме, а утром от короткого сна просыпалась на мокрой от рыданий подушке. А когда слёзы иссякли, она, как и все дети, ждала, когда за ней придут новые родители и заберут в свою семью.

Проходили месяцы, годы, но за ней так никто и не пришёл. Брали других детей, а Рая недоумевала, но почему, почему, не её. Она же добрая, симпатичная и многое умеет делать, была бы хорошей помощницей маме. Спустя время, когда надежды уже не осталось, Рая доживала отведённый ей в детдоме срок.

— Через три года мне будет восемнадцать лет, и я смогу покинуть эти стены, так и не ставшие родными. А за дверью меня ждёт взрослая жизнь…

Конечно, же Рая надеялась, что эта жизнь будет счастливой. Но её мечтам не суждено было сбыться…

Полгода назад в детдоме появился Макс, он старше Раи на полтора года. Ему почти семнадцать лет. Раньше он жил в другом детдоме и даже в другом городе. Сбежал, смог уехать, но был пойман. Теперь он здесь, в детдоме, где находилась Рая. Максу сразу приглянулась Рая. Очень милая, стройная, длинноногая. И он запал на неё. Наглый, самоуверенный парень, ему надоело просто любоваться Раей, к тому же она не отвечала ему взаимностью. Он хотел большего. Однажды мужские гормоны и похоть сделали своё дело, и он недвусмысленно сказал Рае:

— Давай станем друг другу ближе, пришло время. Я приду к тебе сегодня вечером. Ничего страшного не случится. Просто сниму твои трусики и поласкаю тебя. Но никому не говори, это останется нашей тайной.

— Нет, нет, никогда. Не позволю тебе это сделать, — испугавшись, ответила Рая.

— Что, не позволишь?! Другая была бы рада. Я тебя спрашивать не стану. Ты будешь моей, поняла?! – крикнул Макс ей в лицо.

Рая, покачав головой, быстро побежала по коридору. От хамского поведения Макса её трясло. Было страшно. Она, начитавшись книжек про любовь, как и все девчонки её возраста, мечтала о принце. И совершенно не хотела, чтобы ею пользовался какой-то нахал.

Вечером она тайком прокралась в столовую и просидела там всю ночь. Утром на занятиях Рая заметила недовольный взгляд Макса, который пригрозил ей кулаком. Увидев её днём, парень аж зашипел от злости:

— Я тебя всё равно накрою, не вырвешься, сама обслуживать меня будешь.

Рая металась, что же делать? Не нашла ничего лучше, как сказать завучу детдома о приставаниях Макса. Реакция женщины потрясла её до глубины души:

— Рая, что ты говоришь? Максим такой хороший мальчик. Учится на отлично, работящий. А ещё в компьютерах разбирается, он нам как программист помогает. У тебя есть доказательства его плохого поведения? Наверняка, нет. О чём тогда говорить?

Девушка вышла от завуча со слезами на глазах.

А Макс совсем обнаглел. На следующий день он схватил Раю прямо в коридоре и попытался затащить её в кабинет. На счастье Раи в эти секунды из другого кабинета вышел преподаватель и увидел их. Максу пришлось отступить. Как только пальцы Макса разжались на её талии, в голове Раи молниеносно возникла мысль: «Сбежать из детдома. Будь что будет! Лучше на улицу, чем отдаться этому наглецу.»

Рая знала, что каждый вечер на территорию детдома приезжает машина за мусором. Незаметно для чужих глаз Рая юркнула в кузов, и зажав нос руками от неприятного запаха, еле продержалась до того момента, когда машина наконец-то остановилась. Кузов открыли, и девушка выпрыгнула, и из-за всех сил побежала по пустырю.

— Эй, ты кто? Куда бежишь? – крикнул ей вслед один из рабочих.

Но она не оглядывалась и лишь мечтала быстрее скрыться в темноте…

Её ждала скитальческая жизнь со всеми тяготами и невзгодами. Жить, где придётся, есть что придётся. Полная беспросветность. Единственным её сокровищем был мобильный телефон. Он напоминал ей о папе и счастливых годах, прожитых вместе с ним. В памяти мобильного сохранились их любимые песни. Поздно вечером она потихоньку включала мелодии, звучавшие из телефона, а ей казалось из сердца.

Рая понимала, что долго так не протянет. Она, как маленький зверёк, пряталась ото всех, появляясь для того, чтобы добыть еду и выброшенную кем-то одежду. Всё чаще возникали мысли попросить приюта у церкви. Она к этому совершенно не готова. Но это единственный шанс выжить. Её последнее ночное пристанище – незавершённая стройка жилого дома окончательно развеяло все сомнения. Ночной холод, постоянное недоедание, частые простуды окончательно вымотали её.

«Всё, завтра, пойду в церковь. Буду проситься пока не возьмут. Кем работать — не важно. Главное, что есть еда и крыша над головой».

Лишь бы этот холодный сентябрьский вечер пережить и длинную ночь практически под открытым небом. Так хотелось верить, что они будут последними в её жизни на улице. Несмотря на позднее время на стройке всё ещё было оживлённо. То и дело сновали рабочие. Видно, что они трудились, как муравьи. Еле перетаскивали ящики с чем-то тяжёлым и с трудом двигали тележки с кирпичами. Из будущего окна дома Рая краем глаза наблюдала за происходящим. Девушка желала только одного, чтобы все наконец ушли.

Прошло столько времени, а она всё ещё не могла оправиться от наглого поведения Макса и жутко боялась остаться наедине с мужчинами. Только, убедившись в собственной безопасности, она сможет вытянуть ноги и послушать любимые песни.

Ещё целый час Рая пристально вглядывалась в темноту, надеясь, что вскоре она останется одна. Но вот последние звуки и голоса стихли, значит она может чувствовать себя свободно. Привычным движением вытащила телефон и вот уже её пальцы потянулись к заветной кнопке. Но чутьё на это раз подвело Раю. Она не услышала разговора двух мужчин, о чём-то споривших неподалёку.

— А я тебе говорю нужно использовать этот способ, тогда мы в два раза быстрее закончим работу, — говорил один из них.

— То, что ты предлагаешь, это непроверенный метод, и в случае неудачи мы рискуем завалить всё строительство, — убеждал другой.

Оба увлечённо жестикулировали, не замечая над своими головами электрический провод. Один из них взметнул руки вверх, пытаясь доказать свою правоту. Второй попытался отдёрнуть его руку. До прикосновения пальцев с проводом оставались лишь доли секунды. Вдруг откуда-то громко послышалась музыка, мужчины резко опустили руки.

— Чёрт, кто здесь ещё?

С досады, что спор опять закончился ничем, один из мужчин закинул куртку на провод. Прошёл мощный удар током, да такой, что куртка разлетелась в лохмотья. От неожиданности оба соперника открыли рты и несколько секунд не могли сказать ни слова.

— Моя куртка. Значит… Я бы сейчас погиб на месте, если не звук мобильного телефона, который отвлёк моё внимание. Господи… А у меня жена и двое маленьких детей.

— Как же такое могло случиться? Почему провод оказался оголённым? – изумлённо спрашивал второй мужчина, не находя разумного ответа на свой вопрос.

Они стояли в оцепенении, начисто забыв про спор.

— Да этому человеку, который включил телефон, нужно памятник поставить, кто бы он ни был. Одним движением руки спас наши жизни. Давай найдём его Анатолий, прошу. Поблагодарим. Если бы не счастливая случайность, всё бы кончилось ужасно, — просил Михаил.

Именно он бросил куртку на оголённый провод.

— Да, конечно. Вероятно, он здесь где-то недалеко. Пойдём на звук мобильного телефона, — ответил его напарник.

Очень быстро они нашли Раю. Увидев двух мужчин, ворвавшихся в дом, девушка ужасно испугалась. Забилась в угол, где лежала куча кирпичей. Вдруг на неё нахлынула волна невиданной смелости, она схватила один из них и закричала:

— Не подходите, убью!

Жизнь на улице закалила её, и она моментально реагировала на каждую опасность. Мужчины недоуменно переглянулись между собой. На них полными злобы глазами смотрела девочка – подросток. В грязной одежде, на два размера больше её тела, в рваных ботинках и впалыми от недоедания щеками. Сразу стало понятно, что девчонка бездомная. Ну кто же ещё будет ночевать пол холодным ветром в недостроенном доме.

— Мы ничего плохого тебе не сделаем. Не переживай, — попытался её утешить один из мужчин – Михаил.

Рая не поверила его словам и из последних сил продолжала держать тяжёлый кирпич.

«Сейчас они наговорят всё что угодно. Я не должна поддаваться на их уловки».

И она как маленький воин, встала на защиту своей крепости.

— Да мы просто хотели тебя поблагодарить. Ты нам только что своим телефоном жизнь спасла, — поддержал коллегу Анатолий.

Последние слова заставили Раю задуматься.

«А вдруг и правда они с хорошими намерениями пришли?».

Через мгновение она разжала пальцы и кирпич с громким стуком упал на пол. Но всё же Рая продолжала оставаться на безопасном от мужчин расстоянии.

— Мы эмоционально разговаривали о работе. И поначалу не заметили провод над головой. Оказалось, что он под высоким напряжением, хотя такого не должно быть. Достаточно одного касания и мы бы погибли мгновенно от удара током. Слава богу, нас отвлекла музыка на твоём телефоне. Не знаем, как тебя благодарить, — сбивчиво говорил Михаил, переживая заново всё произошедшее.

— Ты, наверное, хочешь есть и поспать тебе нужно в нормальных условиях. Пойдём, мы поможем тебе, — сказал Анатолий.

Они просто никогда не сталкивались с беспризорниками и не знали, что в таких случаях делать. А тут ещё девчонка, молодая совсем, как же она выживает на улице, бедная?

Рая ничего не ответила. Она соскочила, схватила свой грязный, целлофановый пакет и побежала на улицу.

— Куда ты? Зачем это делаешь? Мы же помочь тебе хотим. Вернись! – наперебой кричали мужчины, но всё было напрасно.

Беглянка уже вовсю бежала без оглядки. Ей было не в первой скрываться в темноте.

— Как же так? Но почему она убежала? Нежели так сильно нас испугалась? – сами себе они задавали одни и те же вопросы, и не находили ответа.

Им ничего не оставалось делать, кроме как пойти домой. Анатолий жил неподалёку, а вот Михаилу нужно было добираться на машине в другой район города.

— Наконец, ты пришёл. Уж сегодня совсем ты поздно, — встретила его жена Нина.

Заметив его возбуждённое состояние и трясущийся от волнения голос, Нина спросила:

— Миша, что с тобой? Ты очень бледный. А почему без куртки, что произошло?

— Нина… Я сегодня чудом не погиб на стройке.

И Михаил всё рассказал жене, а она беззвучно плакала, уткнувшись ему в плечо.

— Знаешь, Ниночка, я никогда не видел беспризорников. Бомжей всегда обхожу стороной за километр. А она такая боязливая, беззащитная, вздрагивает от каждого шороха. Даже нас с Толей испугалась. Думала, что нападём на неё. Мы хотели ей помочь, а она убежала. Если бы не эта девчонка, не сидел бы сейчас с тобой. И Машеньку с Ваней никогда не увидел. А я даже имени её не успел спросить. Только пронзительный взгляд запомнил, — расстраивался Михаил.

— Может быть, она появится ещё на стройке и удастся с ней встретиться, — пыталась успокоить его Нина.

Ночью Михаилу не спалось. В голове крутился ворох мыслей. Оголённый провод, разлетевшаяся в хлам куртка, мелодия из мобильного телефона, испуганные глаза девочки – подростка. Как же она сейчас будет жить? Ведь скоро холода. Он дал себе слово, что найдёт её, обязательно найдёт. А слово нужно держать.

Утром вся стройка из-за случившегося инцидента гудела как встревоженный улей. Провод действительно оказался смертельно опасным для жизни. Все сослуживцы ахали и охали, когда узнали об этой истории. «В рубашке родились,» — говорили про Михаила и Анатолия. Началась служебная проверка, которая грозила затянуться надолго. А пока получили по первое число, как вы думаете кто – всё те же Михаил с Анатолием!

— Что вы тут делали ночью, вам что дома не сидится? Из-за вас вся эта неразбериха, — недовольно бурчал на них главный инженер.

Мужчины не ожидали такого удара.

— А разве не Вы отвечаете за технику безопасности на стройке? Мы чуть не погибли. И это могло случиться с любыми другими работниками, — возмутился Михаил.

— Не с любыми. А только с теми, которые оказались там, где не должны были находиться. А вы не смейте в таком тоне со мной разговаривать. Сегодня здесь работаете, а завтра может быть нет. Уволю к чёрту, — разошёлся главный инженер.

Выйдя из кабинета начальника, Михаил был вне себя от гнева.

— Да, не переживай ты по этому поводу. У нас всегда так, виноват стрелочник. Давай лучше сегодня накатим, снимем пережитой вчера стресс, — предложил Толя.

— Послушай, Толя. Я хочу найти эту девушку, ну не выходит она у меня из головы. Она такая хрупкая, как же будет переживать зиму. Это страшно, Анатолий, и не по-человечески. Ведь она же совсем ещё девчонка, — поделился с другом Михаил.

— Я, конечно же, не против. Она сама, того не ожидая, помогла нам. Только вот чем мы ей можем помочь и где её искать, — сомневался Толя.

— Что-нибудь придумаем. Может на стройке снова появится, — надеялся Михаил.

Друзья напрасно пробыли на стройке допоздна. Но не в этот день, не на следующий девочка не пришла, как в воду канула.

— Наверное, мы её вспугнули, больше сюда не придёт, — смирился с очевидным Михаил.

— Ну что же, Миша, придётся искать иголку в стогу сена. С чего начнём? Может осмотрим местные окрестности? Наверняка, встретим парочку бомжей, а если повезёт, то и беспризорница наша попадётся. Я слышал, что они обычно кучкуются вместе, так легче выживать, — предложил Анатолий.

— Отличная идея, друг, — поддержал Михаил.

Они долго кружили по округе, но, как назло, ни одного бомжа, и тем более беспризорницу не встретили. После двух часов поиска Анатолий засомневался в разумности этой затеи.

— Мне кажется всё это бесполезно. Может, по домам, Миш?

Михаил мысленно вернулся в тот вечер, когда благодаря случайно оказавшейся на стройке девочке, он остался цел и невредим. Его жизнь висела на волоске, и лишь касание отделяло его от другой реальности. Он на миг представил зарёванные лица Ниночки и детей. Ужаснулся и холодные мурашки побежали по телу. Он передёрнул плечами и сказал:

— Нет, Толя, нет. Если тебе тяжело или не хочется этим заниматься, иди домой. Я пойму и осуждать не стану. Просто так получилось, что этой девочке я сейчас обязан всем. Вспомни, во что превратилась моя куртка, оказавшись на том проводе.

— Эх, Миш, дёшево ты меня оценил. Ведь мы же друзья с детства, куда ты, туда и я. Общая радость и общее горе. Твои проблемы – мои проблемы. Помнишь? Так что куда я денусь с подводной лодки? Буду с тобой до конца, — ответил Толя.

Вдруг Мишу осенило, когда-то давно за продуктовым магазином он видел двоих-троих бродяг. Они облюбовали близлежащие помойки. Перекантоваться ночью им помогал подвал полуразвалившегося дома. Нужно обязательно проверить это место. На их счастье двое бомжей оказались за магазином. Они сидели на перевёрнутых ящиках из-под вина и ели какую-то еду, должно быть просроченную и выброшенную им по доброте душевной с магазинных полок.

— Послушайте, Вы никогда не видели девочку, 15-16 лет, на вид беспризорницу? Большие серые глаза, короткие светлые волосы, высокая, тоненькая. Одета в обтрёпанную синюю курточку и грязные джинсы. При себе был целлофановый пакет. Не припоминаете? – спросил Михаил у одного из бродяг.

— Нет, что-то не признаю я её, если бы увидел – запомнил. Значит, не встречал, — ответил бомж.

— Ах, как же я мог забыть. У неё ещё есть мобильный телефон, и она песни любит слушать, — добавил Михаил.

— Мобильник, говоришь, был. А вот я, по-моему, её вспомнил. Да, точно. Когда Лёхе совсем плохо было, мы с её телефона скорую вызывали, — сказал другой бомж.

— А может знаете, как её зовут и где она может быть? – обрадовался Михаил, понимая, что он на правильном пути.

— Имя у неё ещё такое интересное. Раиса… Рая то есть. Не видел то я её давненько. Но знакомые бомжи с соседнего района поговаривают, будто заметили её позавчера у церкви, хромала сильно на одну ногу.

— Спасибо Вам, — поблагодарил бродяг Михаил.

— Может пожертвуете на житьё немного? – виновато попросил один из бомжей.

Мужчина достал кошелёк, и поданная им купюра тут же исчезла в недрах кармана рваного пальто бездомного.

— Как следователи, идём по следу преступника, — ухмыльнулся Анатолий.

— Только вот преступник вовсе не преступник, а беззащитная девушка, которой мы обязаны помочь. Сколько же церквей в этом районе? Целых три. Ну что, Толя, в каждую нам нужно заглянуть. Вдруг она окажется там. Готов? – спросил Михаил.

— Всегда готов, — как пионер отчеканил Анатолий.

Но их ждало разочарование. Во всех церквях сказали, что такой девушки не видели и никто к ним не обращался. Всё зря…

— Уже поздно, поехали домой, Толя. Жаль, что все наши усилия оказались пустыми, — расстроился Михаил.

— Не переживай, друг. Не всё ещё пропало. Мы будем её искать, пока не найдём, — заверил его Толя.

На улице полил неприятный мелкий дождь, с каждой минутой он усиливался. В такие моменты всегда завидуешь людям, которые дома и, например, с чашечкой кофе расположились в уютном кресле. Им повезло, не попали под струю грязной воды.

— Эх, ладно. «Раз в полгода можно позволить себе и такси», — сказал Толя.

И вот они уже спасены от дождя, наблюдают за редкими прохожими в окно автомобиля. Вдруг их внимание привлекла девушка, которая, зябко ёжась от непогоды, пыталась быстрей перейти пешеходный переход. Но у неё это плохо получалось. Она сильно хромала. Приходилось почти волоком тащить больную ногу.

— Это же Рая! Остановите машину, нам нужно помочь девушке, – крикнул Михаил.

— Здесь нельзя останавливаться. Я еду по обозначенному маршруту, — недовольно буркнул таксист.

— Ну, пожалуйста, девушке необходима помощь, разве Вы не видите? – сказал Анатолий.

— Хорошо. Заплатите мне назначенную цену и выходите. Мне приключения не нужны, — недовольно ответил таксист и остановил машину.

Девушка, тяжело дыша, опустилась на скамью на автобусной остановке. Очень болела нога.

— Рая, что с Вами, Вам плохо? – в один голос спросили прибежавшие мужчины.

— Кто вы? – еле слышно прошептала промокшая насквозь девушка.

— Ты нас не узнала? Мы строители. Помнишь недостроенную стройку, где не так давно ночевала? Одной из мелодий на своём телефоне спасла нас, когда мы были на волосок от гибели.

Рая передёрнулась от боли.

— Боже мой, что у тебя с ногой? Она вся вспухла и даже цвет поменялся. Почему ты в больницу не обратилась? – переживал Михаил.

— Неудачно спрыгнула и повредила ногу. Я сбежала из детдома. Не хочу обратно, не могу там находиться. Наверное, меня ищут. Я испугалась, что в больнице откроется правда и меня вернут обратно, — взволнованно говорила Рая.

— И что? Из-за этого нужно мучиться от боли? Так можно ногу запросто потерять. Сейчас я вызову скорую. И даже не думай сопротивляться. Уж теперь ты от нас не сбежишь, — сказал Михаил, нажимая на кнопки мобильного телефона.

Слава богу, скорая приехала быстро. Спустя пару минут Раю поместили на носилки, а мужчины ринулись в машину следом за ней.

— Куда вы? Не положено, — строго ответила фельдшер.

— Скажите, хотя бы, в какую больницу Вы её отвезёте? – спросил Толя.

— Во вторую городскую, потом позвоните и всё узнаете, — прозвучал ответ.

На следующий день удалось переговорить с лечащим врачом Раи.

— Вы как нельзя вовремя её нашли. Ещё бы немного, и история эта могла закончиться плачевно. Вообще, загадка, как она самостоятельно передвигалась с переломом стопы. Потребовалась операция. Недели через две можно будет выписать. Дальнейшее лечение и реабилитацию будет проходить в домашних условиях. Есть у неё родственники? Вы ей кем приходитесь? – спросил врач.

— Я… друг. Но у неё есть дом…- ответил Михаил…

— Толя, что делать будем? Ей что потом на улице реабилитацию проходить? В детдом она не вернётся, опять сбежит, – ломал голову Михаил.

— Не переживай, дружище. У меня в посёлке, недалеко от города, небольшой дом от матери достался. Правда, ремонта там не было, наверное, с 90-тых годов. Но жить можно, крыша над головой будет. И с работой что-нибудь порешаем, — предложил Анатолий.

— Ты настоящий герой, — восхитился Михаил.

— Да, какой я герой. Если могу, почему бы девчонке не помочь, тем более спасла нас. Я этого никогда не забуду, — ответил Толя.

Две недели пролетели незаметно. И вот уже два друга на машине встречали Раю.

— Спасибо Вам. Только, куда я теперь, — сказала девушка.

— Как куда? Домой, — одновременно ответили мужчины.

Когда Анатолий рассказал про посёлок, из глаз Раи потекли слёзы.

— Я думала, что такое только в сказке бывает.

— Иногда, если очень захотеть, сказка становиться явью. Всё у тебя получится, — ободрил девушку Михаил.

Рая зажмурила глаза от счастья. Впереди её ждала новая жизнь, и какой она будет зависит от неё. Но это уже совсем другая история…

Когда сын предложил Нине Игоровне перебраться в город, она приняла эту идею в штыки. В Тимирязевке она прожила добрых полвека и срываться никуда не собиралась. И пусть в деревне осталось всего пять человек, не было магазина и фельдшера — Нина Игоревна была твердо убеждена: где родился, там и пригодился. Тем более, по молодости она пробовала перебраться в город вместе с мужем, но из этой затеи ничего хорошего не вышло.

— Больно охота в вашем скворечнике сидеть, — фыркнула женщина, грозно глянув на сына. — Это тебя Лена надоумила меня позвать?

— Почему сразу Лена? — Матвей обиженно надул губы. — У тебя ноги не ходят — в туалет и то с палочкой ползаешь. А в городе все рядом, и врач домой приедет, если надо.

— Не надо, — замотала головой Нина Игоревна. — Тут земелька своя, огородик. Подумаешь, ноги не ходят. Велика беда! Грядки можно и на коленях полоть. Отец твой тоже в свое время меня хотел сманить в город, да без толку. Не поеду, и точка!

Сын только пожал плечами. Как можно ее убедить, если она даже не слушает?

— Мам, мы, между прочим, скоро переезжаем из квартиры. Дом тоже на земле купили, и в черте города, — вяло похвастался он.

— Да чего там у вас вырастет, в городе? Под вашими кислотными дождями? — удивленно подняла брови Нина Игоревна. — Да и Ленка твоя садить не умеет ничего. И не уговаривай, не поеду.

***

Вообще, Нина Игоревна, конечно, лукавила, называя больные ноги невеликой бедой. На деле временами ступни ломило так, что хотелось выть. Так как врача в деревне не было, приходилось лечиться, что называется, «по Малахову». Она прикладывала капустные листы, заматывала ноги на ночь с лопухом и ежедневно делала ванночки с ромашкой. Но помогали народные средства мало. А последнее время к больным ногам присоединился еще и бурсит на локтях обеих рук. Нина Игоревна злилась на себя, на свою твердолобость по отношению к сыну, но бросать огород и уезжать из родного дома не желала категорически.

— Живут же некоторые с детьми, вот скажем Марья со второй улицы, — уговаривала сама себя Нина Игоревна в моменты, когда боль настигала с максимальной силой. — Живут и в ус не дуют. В тепле и чистоте, снохи досматривают старух.

В такие секунды она была почти готова позвонить сыну и согласиться на его предложение. Но как только боль утихала, Нина Игоревна снова меняла свое мнение.

— Я хоть и пенсионерка, но молодая. В городе люди еще работают в моем возрасте, неужто я с огородом не совладаю, — подбадривала Нина Игоревна сама себя, в очередной раз беря в руки тяпку.

Матвей был обижен на мать, хотя и знал, что уговорить ее будет непросто. Положа руку на сердце, дом был куплен с учетом того, что к ним переедет Нина Игоревна. Небольшой двухэтажный коттедж был построен так, что со стороны заднего двора была расположена еще одна небольшая спальня. Он уже рисовал себе в голове картины, как мать будет сажать свои любимые георгины, а потом любоваться на них из окна своей комнаты. Остальные же члены семьи — он, жена Лена и сын Николай — будут обитать на втором этаже, ведь там еще две большие комнаты.

— Давай ее привезем хоть дом посмотреть, на ночку-две, — предложила жена, видя, как переживает Матвей. — Вот ведь, а! Ноги не ходят абсолютно, а надрывается, как рабыня на плантации.

— Для нас старается, — оправдывал Матвей мать. — Нам дать, Ольге с мужем — у тех всегда пусто в холодильнике, теть Зина тоже никогда не отказывается от пары ящиков свежих овощей. Да, ты права, давай хоть на ночку привезем.

***

Сказано — сделано, в ближайшие выходные Матвей отправился за матерью. С неохотой Нина Игоревна собрала небольшую котомку и надела новый шелковый платок.

— Ма, ты же в город едешь. Платок-то зачем?

— Красивый платок, ты чего? — нахмурилась Нина Игоревна. — Может, у вас там в городе старухи волосы да брови красят до девяноста лет, а мне это ни к чему. Тем более, ветерок сегодня — чтобы уши не продуло.

Матвей только махнул рукой, спорить с матерью хотелось меньше всего.

Дорога до города занимала три часа и все это время Нина Игоревна не проронила ни звука. Не потому, что у нее не было желания общаться, просто она не хотела отвлекать сына от дороги. Она была уверена — заговори она с Матвеем, тот неминуемо попадет в аварию. И только когда Матвей подъехал к дому и загнал машину во двор, Нина Игоревна позволила себе расслабиться.

— Быстро сильно ездишь, сынок. Ни одна машина нас не обогнала. Ты все время самый первый ехал, — пожурила Нина Игоревна сына. — Нехорошо это.

Новый дом женщине понравился. Тем более, хоть улица и была расположена почти в центре города, здесь было довольно тихо. Несколько яблонь, теплица с помидорами, оставшаяся от старых хозяев — Нина Игоревна заглянула в каждый уголок участка.

— Хороший дом. Смотрю, и курей уже успели завести, — кивнула женщина на птицу в центре двора.

— Эээ… Это не наша, — удивился Матвей, рассматривая черную, словно уголь, курицу. — От соседей, наверное, перелетела.

— А могли бы и завести, — с укором произнесла Нина Игоревна. — От курочек и мясо, и яички.

Словно подтверждая слова Матвея, в металлическую дверь, ограждающую двор от дороги, кто-то постучал.

— Хозяевааа…

Голос принадлежал пожилому мужчине с длинной седой бородой , который уже заглядывал в оградку.

— К вам тут Пеструшка моя не залетала? — оглядывая двор, уточнил старик. И тут же сам ответил на свой вопрос. — Вот же она, негодница!

— Только что залетела, — улыбнулся Матвей.

— Ну и славно. А меня Семен Сергеевич зовут, я из седьмого дома. Недавно переехали, да?

— Недавно, — Матвей протянул руку соседу. — Я Матвей, а это Нина Игоревна.

Нина Игоревна оценивающе посмотрела на соседа. Назвать его стариком можно было едва ли. Отличная выправка, ровная походка и громкий голос давали понять, что он был скорее всего военным пенсионером. Внешне Семен Сергеевич напоминал Льва Толстого на портрете в школьном кабинете литературы, только с молодежной стрижкой.

— Я тут в гостях, — зачем-то стала оправдываться Нина Игоревна. — Дети вот дом купили, позвали посмотреть.

— Хорошее дело, — кивнул Семен Сергеевич и внимательно посмотрел на нее. Нина Игоревна покраснела и растерялась. Повисла неудобная пауза.

— А у вас куры, да? Может вы и яйца продаете? — разрядил обстановку Матвей.

— Вообще-то нет, но вам продам, — заулыбался Семен Сергеевич. — Но с условием. Если ваша мама изволит завтра со мной сходить на танцплощадку. Вы очень похожи на мою покойную жену, горю желанием пообщаться с вами поближе.

— Чего? — Нина Игоревна удивленно подняла брови. — Какая еще площадка? Вы, верно, молодой еще, а мне уже седьмой десяток идет. Да и ноги больные.

— Мне тоже седьмой, так что не придумывайте, Ниночка. Завтра в шесть я за вами зайду, — пообещал Семен Сергеевич и, ловко поймав курицу, направился к выходу. Под молчаливыми взглядами матери и сына он вышел со двора и, что-то напевая под нос, направился к своему дому.

— Ну, мать, ты даешь! Еще и в город не хотела ехать, а сама, не отходя от дома, сразу жениха себе нашла.

— Ну тебя, — отмахнулась Нина Игоревна. Ей было одновременно неудобно перед Матвеем и… приятно, что на нее обратил внимание мужчина. Ведь она всегда пользовалась успехом у противоположного пола, однако после смерти мужа совсем забыла, что она симпатичная женщина. И даже еще не очень старая. Теперь же этот малознакомый товарищ всколыхнул в ней какое-то забытое волнение.

— Придется идти, ма, — ухмыльнулся Матвей. — Надо семью свежими яйцами обеспечить.

Нина Игоревна сделала вид, что не услышала, и, прихрамывая, зашагала в дом.

Комната, которую выделил ей сын, была хоть и небольшая, зато светлая и уютная. Небольшой диван, телевизор и комод — вот и вся мебель. Особенно удобно было, что совсем рядом была кухня и санузел. Картину дополнял шикарный розовый куст, который заглядывал прямо в единственное окно.

— Располагайся, мам. Вот если согласишься пожить в городе, можешь в этой комнате хозяйничать. Мы все всё равно на втором этаже, тебе мешать не будем, — осторожно начал Матвей.

— Я все сказала. Не останусь! — резко ответила Нина Игоревна, дав понять, что обсуждать переезд она не планирует.

***

Весь следующий день Нина Игоревна размышляла, не пошутил ли сосед, приглашая ее на свидание. Ноги отчего-то перестали болеть. То ли от предвкушения вечера, то ли от крема, который дала ей невестка. Но все равно, идти она никуда не собиралась.

— Засмеют дети-то. Скажут, на кладбище пора места занимать, а все туда же, — убеждала сама себя Нина Игоревна. Хотя в глубине души ей хотелось поближе познакомиться с соседом, тем более, что внешне он ей очень даже понравился.

Ровно в шесть в калитку постучали и Семен Сергеевич, в морской фуражке и белой свежевыглаженной рубашке, заглянул во двор.

— Душа моя, а что же вы не собраны? — разочарованно протянул он.

Нина Игоревна покраснела. И почему он ведет себя так, будто бы они давно знакомы?

— Чего мне собираться? Собрана я, — буркнула она, оглядываясь на сдерживающих улыбки сына и невестку.

— Три минуты, Ниночка. Мой конь ждет на дороге.

Делать нечего. Пришлось снова доставать шелковый платок, а резиновые кроксы менять на видавшие виды замшевые туфли.

Конем оказался небольшой скутер, который Семен Сергеевич припарковал прямо около калитки.

— Ну уж нет! — замахала руками Нина Ивановна. — Давайте уж пешком.

— А как же больные ноги? — поднял брови сосед.

— Все хорошо, не беспокойтесь, — закивала Нина Игоревна.

Семен Сергеевич оказался чудесным собеседником. И хотя до эстрады они не дошли, зато чудесно провели время в парке за поеданием мороженого. Оказалось, что мужчина, как и предполагала Нина Ивановна, действительно военный пенсионер, и уже почти двадцать лет живет на этой улице. Десять лет назад Семен Сергеевич овдовел, но не проходило ни дня, чтобы он не вспоминал о своей супруге.

— Понимаете, я когда вас вчера увидел, меня словно молния поразила. Вы очень похожи на нее, даже голосом и жестами… Удивительно, — разоткровенничался сосед. — Вы, Нина, только сразу не отвечайте, но я хочу предложить вам… серьезные отношения.

— Чего? Мы же совсем не знакомы, — Нина Игоревна вытаращила глаза.

— Потому я и прошу не торопиться с ответом, — честно признался мужчина. — Хотя у нас ведь возраст, чего тянуть-то…

Нина Игоревна молчала. С одной стороны, Семен Сергеевич прав, и в зрелом возрасте хочется любви и тепла, но с другой — как смотреть в глаза детям?

На следующий день Семен пригласил женщину на фестиваль балалаечников, благо тот проходил всего в паре кварталов. А еще через день — в клуб садоводов. Нина Игоревна словно глотнула новой жизни — интересной и насыщенной, такой, о которой она раньше ничего не знала.

«Кажется, я неправильно жила все эти годы. Кроме огорода и хозяйства, ничего в жизни не видела», — размышляла она, глядя на счастливых и молодых городских пенсионеров.

***

Конечно, принять решение переехать в город было непросто. Еще почти год Нина Игоревна жила на два дома, успевая сажать огород в Тимирязевке и строить отношения с Семеном Сергеевичем. Но потом терпение у соседа кончилось, и он позвал женщину замуж.

— Я не хочу больше с тобой расставаться, Ниночка, — доставая из кармана кольцо с огромной черной жемчужиной, сообщил Семен Сергеевич. — Переезжай жить ко мне.

Нина Игоревна сначала хотела возмутиться, а потом подумала и… согласилась. В конце концов, один раз живем.

Тем более, что огородом можно заниматься и в городе. Вместе с новым мужем.

—

Автор рассказа: Татьяна Ш.

Глава 1

1

— Пусть, уезжай, не связывайся…

— Порядок, Надь, решим, — Гриша высунулся из окна. – Отвали мудак, слышь?

— Гриш…

Миловидная шатенка не договорила. Тележка для перевозки продуктов со всего маху въехала в «Калину». Звон стекла, передняя левая фара брызнула осколками.

— Ну все… — Гриша сжал кулаки, собрался выскочить из машины, но на его плече повисла супруга.

— Умоляю! Поехали отсюда, пока не поздно!

Не поздно, значит. Херов мудак показал ему средний палец, разбил тачку… Стекла «Калины» издевательски медленно поползли вверх, щелкнул центральный замок.

Дрожащая рука водителя нащупывает личинку. Зажигание, крутится стартер. Машина заводится, но Гриша давит на ключ — пластмассовый корпус трещит. Задняя передача, педаль газа «в пол», стрелка на тахометре вверх. Гриша не успевает тронуться, автомобиль глохнет.

            — Приехали…

            — Что случилось, милый? – завизжала Надя.

            Парень отмахнулся.

            — Помолчи!

            — Отбойники, да? Ты забыл!

Какой ответ она хотела услышать?  Он забыл? Забыл об отбойниках? Тогда она спросит, как мог Гриша забыть о правиле. Гриша, ты случаем не долбо…б раз забываешь такие вещи?

— Напомнить какого цвета браслет на твоем запястье? – огрызнулся он.

Забудишь, ага. По руке прошел электрический импульс. Они получили сигнал, скоро будут тут.

— Что теперь?

— Не е…би мне мозги!

Грубо? Действенно – цепочка, выстраивающаяся в голове рушится. Он растирает виски. Успокоиться! Надя не виновата. В голове стучит так, будто старина Иэн Пэйс выбрал Гришин можжечок отправной точкой нового мирового турне. 

            Следующий удар пришелся по левому зеркалу и с корнем вырвал деталь из кузова «Лады».

            — Я сейчас дам этому гандону пи…ды, — от злости скрипнули зубы

            — Не смей!

Лихач в спортивном костюме громил автомобиль. Гриша с опаской покосился на жену, Надя выглядела бледной и испуганной. Лоб супруги покрылся испариной.

— Ты в порядке? — спросил он.

Она не услышала, а когда Гриша коснулся ее руки вздрогнула, отпрянула к двери «Лады».

— Порядок, все хорошо… Что делать, Гриш? — закричала она. В ее голосе слышались панические нотки.

Последовал глухой удар со стороны водительской двери, стекло медленно расползлось паутиной мелких трещин.

Безумец в спортивном костюме схватил с земли булыжник.

— Отойди от машины, урод! – прошипел Гриша. — Отойди кому говорю.

Незнакомец не слышал. Усилий стоило перебороть себя, не ввязаться в драку. Парковка вокруг торгового центра пустовала… Гриша вытер мокрые ладони о колени.

— Почему ты спрашиваешь? Почему ты спрашиваешь в порядке я или нет? Гриша ты опять начинаешь задавать свои тупые вопросы?

Надя смотрела на мужа в упор. Глаза полные слез, грань истерики.

Он не ответил. Повернулся, достал с заднего сиденья черную кожаную сумку, оттуда запакованный шприц и ампулу. Заправил шприц лекарством, спустил воздух и строг посмотрел на супругу.

— Мне очень жаль, что нам пришлось задержаться, но ты сама знаешь, что иначе мы бы остались без еды и воды, а самое главное…

Гриша не успел продолжить, как Надя выбила шприц из его рук. Лекарство закатилось под водительское сиденье. Надя рассмеялась, прижалась плечом к двери «Лады». Начинай с начала. Каждый день, каждый божий день все повторялось. Стоило свыкнутся с мыслью, что ничего не измениться, пока ей не окажут помощь. Сам он был не в силах ей помочь с тех пор как Надя стала другой. Стоило свыкнуться с этой мыслью.

«Свыкнуться и каждый вечер, когда солнце опускается за горизонт делать свою работу, если я хочу, чтобы Надя носила белый браслет».

— Прошу, успокойся. Ты знаешь, что я делаю это ради нас.

Слова звучали будто со стороны, казались неубедительными, глупыми.

— Один небольшой укольчик, Надюша. Ты же не хочешь, чтобы браслет стал красным?

— Не смей! — она дрожала всем телом, взгляд устремился на ампулу, лежавшую между педалями газа и сцепления.

Повисла звенящая тишина. Безумец снаружи, обходивший булыжником капот «Лады», вдруг замер. Опустил камень, затем вовсе выбросил его на асфальт. Уставился на супругов, пытаясь понять, почему люди в машине не обращают на него внимания. Уперся в крыло и начал раскачивать автомобиль. Выдавая неаккуратного автовладельца, в такт с пошатыванием скрипел задний пыльник. Сейчас этот звук особенно раздражал и настораживал.

— Не смей… — Надя прожигала супруга взглядом.

— Ты должна сделать то, о чем я говорю.

— Гриша посмотри на меня! – завизжала девушка. – Ты не такой! Я знаю, что ты не такой! Не смей!

Гриша поймал свой взгляд в зеркале заднего вида, опустил глаза. Почему-то стало стыдно. Он одернул чехлы пассажирского сиденья. В месте, где начиналось крепление ремня безопасности был установлен крепкий кожаный ремень, повязанный петлей. Другой конец ремня, тоже с петлей, виднелся с противоположной стороны сиденья.

— Прошу, дай мне свою руку, — попросил Гриша.

Надя замотала головой, принялась дергать ручку на двери, пытаясь ее открыть.

— Оставь меня, сумасшедший! – заверещала она.

— Дай руку, кому говорю! – Гриша одернул супругу.

 Неприятно засосало под ложечкой. Рука, занесенная для удара опустилась.

«Не надо, это крайность, этого не надо делать ни в коем случае»

Кулак разжался.

Под глазами Нади из ниоткуда появились огромные лиловые мешки. Капилляры лопнули, из уголка рта потекла струйка слюны. Она принялась повторять набор несвязанных друг с другом слов. Засмеялась, расплакалась, вдруг замолкла.

«Дело – дрянь».

Гриша одной рукой потянулся за шприцом, другой схватил за плечо супругу, навалился на нее. С размаху вогнал иголку в плечо супруге и ввел инъекцию. Надя визжала, Гришу затрясло – препарат не подействовал сразу, как обычно. Прошло несколько мучительных секунд прежде, чем конвульсии супруги прекратились. Она выдохлась, закрыла глаза, обмякла.

Новая жизнь

Нахожу телефон на столе, а в нем натыкаюсь на несколько смс с незнакомого номера.

Открываю первое и леденею от того, что там написано.

– Что за бред?

Читаю вновь:

«Уронили Эмму в грязь.

Разорвали сучке сердце.

Потому что, она мразь,

Сует нос в чужое дельце»

Следующее:

«Нравится идиотка? Старания были для тебя. Надеюсь оценила. Еще хочешь?»

– Что это такое?

Листаю вниз и мне видится лишь первая строчка, от которой мне становится жутко и плохо, а открыв в голове словно взрыв боли происходит.

«Обманули Эмму в раз.

И заставили страдать.

Отобрали ее сына,

Бросив Эмму умирать.»

Руки трясутся так, что телефон падает из них и разлетается по комнате. Мне становится больно дышать, потому что горло хватает спазм.

Я пытаюсь переварить все написанное, но не могу.

Я не могу понять этих слов.

Я не понимаю кто это.

Я знаю, что это не Вадим. Это не бывший муж.

Мне страшно. До жути страшно.

Ноги подкашиваются, и я падаю на задницу.

Быстро встаю на четвереньки и начинаю собирать куски долбанного «кирпича», потому что там было еще несколько смс.

– Не получается… – начинаю истерить, когда телефон не поддается. Батарейка не вставляется.

Руки снова пробирает волна дрожи, а из меня вырываются хрипы.

Наконец нажимаю кнопку, но ничего не происходит.

– Давай же. Ну. Пожалуйста… пожалуйста… – плачу, как ненормальная. Слезы капают на темный экран, и я готова пойти купить новый, на последние деньги.

Ставлю на зарядку, и он тут же оживает. Боже, я готова кричать от счастья.

Лихорадочно зажимаю кнопку и жду эти чертовы двадцать секунд, пока он врубится.

Вхожу в сообщения и продолжаю читать.

«Думаешь, что сейчас ты получишь ответы? Да или нет, – вот в чем вопрос. Нетушки! Согласись, ты заслужила все это от начала и до самого конца!»

«Ах да, главное. Если тебя все-таки интересует ответ на твой вопрос и более детальная информация. Ну допустим координаты сама знаешь КОГО, ты должна понять, что твой грязный ротик должен быть мертв. Малейшее колебание воздуха и паф… пелена рассеется. Ха-ха-ха!»

– И все?

Перечитываю вновь и вновь, но ничего.

– Я схожу с ума. Нет я сошла с ума. Я не верю. Я не могу в это поверить. Что мне делать? Что?

«Я поняла вас. Просто скажите… просто скажите, что это правда. Только скажите. Напишите, это правда?»

Ожидание умеет убивать.

Минута. Две. Три… десять…

Молчание. Молчание… Слезы уже высохли, только грудная клетка периодически вздрагивает от прошедших всхлипов…

«Да».

Мой вопрос и этот ответ.

Бросаю телефон на кровать и зажимаю рот рукой.

Немой крик застревает где-то в горле и весь мой привычный мир рушится за секунду, как и я.

Жив? Жив… Господи… он правда жив?

Мой сын?

Мой малыш?

Моя крошка…

Мой маленький…

А кого же…? Кого хоронила я?

Нет. Кто-то играет со мной. Надо мной издеваются.

Эмма

Куда катится моя жизнь? Отвечу – в преисподнюю.

Все было. И деньги, и любовь. Ничего не осталось. Это тот самый феникс, что не возродился после того, как сгорел, хотя в моем случае был поджег. Поэтому, я начала катиться куда-то вниз и пока еще не достигла самого дна.

Кто мне судья? Все вокруг. Они же лучше знают.

Ненавижу их взгляды. Ненавижу рассуждения о прекрасной жизни. Они пытались меня спасти, вытащить оттуда, где я сейчас, но тщетно. Не позволю им.

Мне двадцать семь. Сирота. Оборванка с детства. Мечтательная идиотка с иллюзией изменить мир. Подняться до небес. Три раза «ха».

Поднялась? О, да. И как, больно было падать?

Кто знает историю сначала? Да никто. Только я.

Ублюдок, забрал все, а на прощанье купил комнату в общаге среди таких же, как и я теперь, неудачников.

Завтра на работу. Была основателем крутого интернет-магазина и фирмы доставки, а стала поломойкой. Это самый умопомрачительный «взлет». Была никем, никем и уйду.

В доме, бардак, грязная посуда и грязная я.

Залезла в дыру матраца, пересчитала деньги.

– Пять тысяч. Не густо.

До зарплаты еще неделя. Значит больше не смогу выпить. Пока и этого достаточно, до сих пор тошно.

Поменяла простынь на своей развалюхе и легла, предварительно, выставив будильник на шесть утра. Потому что идти придется пешком. Эти деньги мне нужны для другого.

Скоро третья годовщина… Куплю малышу новую игрушку…

Компания «ДавыдOff» нуждается в чистоте с самого утра. Прихожу каждый день, кроме выходных. Вымываю три этажа. Благо помещения не делятся на кучу кабинетов. На четвертый я не поднимаюсь. Там своя уборщица, из тех, что подписывают договора не лезть куда не надо, и все такое.

Это строительная компания. Но по факту не важно. Работа и работа.

Меня больше волнует, что завтра тринадцатое августа. Нужно отпроситься на пару дней. Знаю, что начало недели. Не отпустят, уволюсь.

Заканчиваю с уборкой и иду к Юле, которая обычно встречает гостей на входе. Нужно узнать пришла ли Кристина.

– Анатольевна тут?

– Должна подойти, – мило улыбнулась и продолжила печатать.

Странно. Она единственная, кто так приветлив со мной, будто мы друзья, а не сотрудники. Когда не имеешь друзей и отвергаешь привязанности на любом уровне, когда был предан и разбит, когда был вывернут наизнанку от потери, сложно не бояться доверять или просто довериться. Вот я и сторонюсь любых подобных отношений. С меня хватит.

– Вот и она.

Я обернулась и увидела мою начальницу.

– Кристина Анатольевна, доброе утро.

– Доброе, – тут до милости далеко. Никогда не была к ней приветлива, как и она ко мне. Словно одолжение друг другу делали. – Что-то случилось?

– Я бы хотела попросить отгул на завтра.

Вот, как смотрят на насекомое. Что я ей сделала?

Да и ладно, мне давно плевать на чужое мнение. Мне главное, предупредить и уйти без проблем.

– Исключено, Эмма. Завтра у нас в компании большой день. Приезжают зарубежные партнеры. Ты нужна тут на весь день, а не как обычно. Поэтому отложи все свои дела и вспомни, что это работа и ответственность, за которую тебе платят деньги, а не делают одолжение.

– Кристина, я все понимаю. Вызовите сменщицу. Мне нужно быть в другом месте, и я не могу не пойти. Извините, что вот так предупреждаю. Если бы знала, что будет аврал, то заранее поменялась с Оксаной.

– Ты, наверное,

Хулиганю. Вот ведь жаль, что нет такого жанра «дамская ироническая проза».

«Нет, в конечном итоге, начинать новую жизнь приятно и не очень обременительно, — думала Лиза, раскачивая в разные стороны туфелькой, которая еле держалась на большом пальце. – Сколько оживления, радужных надежд. И все тобой восхищаются, говорят, какая ты «то», какая ты «сё»: «кошечка», «королева». Внезапно и как-то уж слишком пошло подумалось «персик». Лиза фыркнула, но радость и лёгкость не улетучились в мгновение ока:» Да. И персик, ибо что уж такого излишне пошлого в обыкновенном персике. Вон «Девочка с персиком» — шедевр, идеал чистой юности, жемчужно-розовая мечта о прекрасном.»

Лиза попробовала представить себя в полном блеске собственной красоты. Дух захватило надолго и основательно: «Вот она, вот она, власть женщины…»
Новая жизнь стремительно набирала обороты, проскакивая перед глазами бесконечным потоком машин, невесть откуда взявшимся усатым лицом, атакуя привычными, но крайне неприятными запахами фаст-фуда.

Да, а ведь к новой жизни прекрасно подошёл бы Алинкин шёлковый шарф. Зачем ей шёлковый шарф с её-то Сердюкиным? Он должен подчёркивать лёгкость, даже стремительность её стройного грациозного тела, тьфу, но не Сердюкин, конечно, — шарф, шарф. Жаль, что мысль о розовом шарфе китайского шёлка не пришла ей в голову раньше, когда на её бледном, с опухшими от слёз глазами, лице отчётливо проступали отметины царственности.

Анна Павловна, гениальная женщина шестидесяти лет, в лёт нашла подход к царственной Лизкиной особе, жёстко и в деталях обрисовав неотвратимость новой жизни.
— В конечном счёте, единственное, что имеет значение, — это мы сами, — говорила она мягко, даже вальяжно и совсем по-матерински. – Заповедь велит возлюбить прежде всего себя, а вот этого-то мы сделать и не можем. Куда легче любить некий абстрактный образ или идею. А тут ты, любимая. Нате, любите меня такую.

Спокойная уверенность Анны Павловны, её свободное владение темой завораживали. Робкая и застенчивая от природы, Лиза вдруг начала ощущать в себе некие значительные подвижки. Спина вдруг выпрямилась и горделиво оперлась, как показалось Лизе, не слишком сильной в анатомии, на копчик. Мягкий взгляд обрёл крылатость и превратился во взор. И так захотелось, мучительно захотелось поверить в царственность крови…
— Буду мечтой! К мечте всегда хочется прикоснуться, проверить, а мечта ли?
Но в качестве воплощённой мечты Лиза просуществовала недолго. Ветер немилосердно растрепал тщательно продуманную причёску: все эти вавилоны и завлекушки, трепетно и естественно ниспадающие локоны. Гордый поворот шеи, помимо обычного неудобства, начал причинять уже и физическую боль. Решительно, новая жизнь не хотела принимать Лизку в свои объятья.

Мудрая женщина Анна Павловна призрачно маячила перед глазами, складываясь из едва уловимого движения летнего воздуха и хитро поглядывая на обновлённую Лизку своими выразительными карими глазами.
— Бог его знает, что такое эта новая жизнь? Я всё делаю шиворот-навыворот. Подставить себя. Предложить себя жизни: вот она я, бери меня и неси, закручивай в своём бесконечном потоке. Пусть всё будет просто и легко. Просто и легко.

Безотчётное желание нравиться заставило Лизу переменить позу: лёгкий разворот корпуса влево, нога, согнутая в колене, слегка отставлена, волны каштановых волос игриво откинуты назад и янтарятся на солнце, глаза мечтательно устремлены в никуда, — именно так обычно выглядят модели на фотографиях. Эффект не замедлил сказаться. Девушка, определённо, уловила колебания, связанные с наплывом мужской энергии. Чем ближе был этот незримый пока для неё мужчина, тем сильнее билась жилка на её виске, тело напряглось, готовое принять ещё одну неотразимую позу из убойного женского набора. Вот он. Сейчас можно будет уловить слабый аромат дорогого парфюма… Лизка закрыла глаза и глубоко вдохнула летний воздух. Ничего. Обонятельные рецепторы не зафиксировали даже самого минимального наличия парфюма в загазованном московском воздухе. Ну же. Ну? Ещё один вдох…

Между тем на скамейку справа от неё кто-то плюхнулся. Не присел, а именно плюхнулся. Мудрая женщина Анна Павловна, материализовавшись, игриво подмигнула Лизке. Та медленно, с достоинством повернула голову вправо и невольно отпрянула. Рядом с ней на скамейке сидел несолидного вида парень и пытался стереть с голубой футболки следы мороженого. В какой-то момент парень, прервав своё занятие, замер и , посмотрев в Лизкину сторону, улыбнулся. Улыбка слетела с его губ открытая и искренняя, но, готовая встретить новую жизнь во все оружии, воплощённая мечта как-то вдруг сникла, взгляд заметался из стороны в сторону, выхватывая разрозненные картинки городского пейзажа: бегущую куда-то девочку в розовом лёгком платьице, чёрную, покачивающуюся на толстых цепях урну возле скамейки, бодрого старичка, машущего кому-то там, вдалеке…. От неожиданности, смущения и несправедливого несоответствия представившейся за секунду до этого сцены лицо Лизы пошло красными пятнами. Этого уж никак нельзя было допустить! Стараясь сохранить остатки царственности и величия, позабыв о незримом присутствии Анны Павловны, Лизка стремительно встала, окинула ничего не видящим взглядом лицо молодого человека, растерянно улыбнулась и как могла грациознее поплыла по направлению к метро. Несостоявшаяся новая жизнь маячила всё более сжимающимся бледно-голубым пятном до тех пор, пока Лизка, всё убыстрявшая шаг, не укрылась в здании метро.

Лишь ночью, когда она привычно предалась предсонным девичьим мечтам, Лизку посетила мысль: «А ведь тот молодой парень на скамейке был очень даже…». В сгустившейся темноте больше ничего и никого не было.

– То есть, ты ушла от него?
 

– Да, ушла.
 

– Вот просто так взяла и ушла?
 

– Просто так взяла и ушла.
 

– И это после пяти лет совместной жизни?
 

– И это после пяти лет совместной жизни, – Зоя чувствовала себя попугаем, но к её великому сожалению Ира иначе отказывалась понимать.
 

– И что дальше?
 

– Слушай, Ирок, ты так спрашиваешь, как будто я не от мужика ушла, а смертельный диагноз от врача услышала, – Зоя откровенно наслаждалась реакций друзей и знакомых на свой, мягко говоря, взбалмошный поступок.
 

– Ну, без диагноза тут не обошлось, как мне кажется, – миловидная блондинка лениво ковыряла салат, потеряв всякий аппетит после услышанного. – Зой, тебе ж тридцать три уже. Дальше-то что?
 

– И что? Возраст Христа, между прочим.
 

– Он умер в этом возрасте, так, на минуточку.
 

– А я собираюсь начать новую жизнь. Если, конечно, вы со своими нотациями не распнете меня раньше времени на кресте добродетели, от души посыпав всё это жгучей смесью из вашей жалости и правил, которым должна следовать каждая уважающая себя женщина.
 

– Зой, но тридцать три! – Ира смотрела на неё широко распахнутыми от удивления глазами.
 

– Да хоть сорок три. Никогда не поздно.
 

– Но ты же теперь вторсырье, – Ира смущенно опустила глаза.
 

– Я так понимаю, это сейчас у меня ченнелинг* с твоим мужем, да?
 

– Ну зачем ты так? Мы же тебе все добра желаем.
 

– Вы все сделаете доброе дело, если обуздаете ваши попытки нас помирить. Ей Богу, это очень утомляет.
 

– Я думала, вы были счастливы. Вы же даже о свадьбе говорили.
 

– Начнем с того, что это не мы, а я говорила о свадьбе. И то больше рефлекторно. Вы ж кудахтали, как несущиеся курицы, требуя даты, платья, салатов, детишек полную хатку.
 

– То есть, всё было не серьезно, не по-настоящему? – хлюпнув носом, Ира отодвинула от себя тарелку.
 

– Ир, не по-настоящему люди не живут вместе пять лет. Наверное. Не решусь всё же обобщать. Успокойся. Всё было серьезно, по-настоящему. И какое-то время я действительно хотела этой свадьбы, – Зоя не ожидала, что такое, как ей казалось, штатное событие – люди расстаются ежедневно – вызовет столько кривотолков, – а потом просто перегорела.
 

– Как лампочка?
 

– Да, Ир, как лампочка! Как гребанная, отслужившая своё лампочка!
 

– Ну ты, мать, даешь! Никогда не слышала, чтобы ты так ругалась!
 

– Нет, это я пять лет давала. Давала и отдавала. Заботу, внимание, время, себя. А что в итоге?
 

– А что в итоге? – Несмотря на свои тридцать пять и подрастающую дочь, временами Ира напоминала пятнадцатилетнего подростка, только-только открывающего для себя гормональный мир.
 

– Да ничего, Ириш, в итоге. Ни-че-го. Пустота. Пшик. Мыльный пузырь. Я не знаю, как это еще назвать. Я не знаю, что вам всем сказать, чтобы вы поняли, что, во-первых, это окончательно и бесповоротно, во-вторых, я не жалею, в-третьих, я не хочу, чтобы вы жалели меня. Understand?
 

– Да понятно, понятно. Слушай, – Ира придвинулась ближе, осторожно уложив свою грудь на стол, – у тебя кто-то появился, да?
 

– Да ё-моё! Неужто в этом мире невозможно просто взять и уйти от мужика, и не быть при этом уличенной в каких-то компрометирующих связях?
 

– То есть, всё-таки кто-то есть? – Глаза Иры загорелись предвкушающим сплетню огнём.
 

– Нет! – Отрезала Зоя, стукнув ладонями по столу, чем привлекла внимание посетителей кафе.
 

– Ну, я так не играю, – голосом Карлсона произнесла Ирина, обиженно поджав губы. – А жить ты теперь где будешь?
 

– Что ж я бомж что ли?! Есть квартира родителей, тетина наконец. Которая, кстати, давно требует ремонта. У меня планов на жизнь громадье. Так что не нужно меня хоронить.
 

– И что нам всем делать?
 

– Пожелайте мне счастья, а? Только от души.
 

– Счастья так счастья. Что нам, жалко что ли?! – Ирина улыбнулась в первый раз за вечер, глядя на подругу и отмечая про себя, что та действительно не выглядит опустошенной или требующей жалости. – За новую жизнь? – Ира подняла вверх чашку с остывшим чаем.
 

– За новую жизнь!
 

* ченнелинг – (от англ. Channeling — «прокладывание канала» или «передача по каналу»; более ранний термин «контактерство»), в ряде современных эзотерических учений способ подключения к «всемирному разуму».
 

Внимание! Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания переводчика строго запрещена. Любое коммерческое и иное использование материала, кроме предварительного ознакомления, запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды.

Тиджан

Новая жизнь

Автор перевода: Настя Борщун

Редакторы: Оля Брабич, Александра Журомская, Екатерина Цай

Вычитка: Cloud Berry

Перевод группы: LOVEINBOOKS

Аннотация

Тэрин выросла в другом мире. Ее парень был преступником. Его старший брат — членом банды. Они не были хорошими людьми, но тем не менее являлись ее семьей. Затем все изменилось — девушку удочерила семья из соседнего городка.

Новая семья. Новые друзья. Новый мир. Тэрин в восторге. Это ее шанс начать все сначала, однако вскоре начинают всплывать секреты, и Тэрин узнает, что ее новая жизнь связана со старой, что ей нисколько не нравится. Возможно, ее новая семья и вовсе не была счастливым шансом на новую жизнь, как она полагала. Ведь теперь она борется не только за свое будущее, но и за право существовать.

Пролог

Сидя на ступеньках крыльца, я услышала, как сзади открылась дверь. Вынырнув из своих мыслей, я ощутила на шее горячее дыхание своей приемной матери Карлы. От нее, как обычно, разило сигаретами и алкоголем — ее ежедневным парфюмом.

— Ты все взяла? — спросила она, обдав меня новой волной этого аромата.

— Да.

Мне хотелось, чтобы она ушла. У меня не было никакого желания выслушивать, что она скажет, когда появится Джейс. Ее неприязнь к «Пантерам» — банде, контролирующей Педлам и еще один город — была всем известна. До меня донесся рев двигателя пикапа Джейса, и надеяться, что Карла уйдет, стало поздно. Звук был не громким, но спутать его было невозможно. Теперь не было ни единого шанса, что она скроется в доме и оставит меня в покое.

— Черт возьми, — проворчала Карла. — За тобой приехал сам главарь банды. Ну хоть какой-то плюс в этом чудо-удочерении. Оно удержит тебя подальше от таких, как он и его братец. — Она ткнула пальцем мне в спину. — Судя по тому, что приехал его брат, предполагаю, что с твоим парнем все прошло не совсем гладко, так? Наверное, этот наркоман пришел в бешенство. Ну как же, его девушка уезжает и бросает его.

Пикап остановился у тротуара, и Джейс наклонился, чтобы увидеть меня. Он заметил Карлу ровно в момент, когда она меня доставала, и прищурился. Открыв дверцу, он вышел и, обойдя пикап, направился ко мне. Я сразу встала. Конечно, я могла бы сказать Карле пару обидных слов, но она больше не имела значения.

Я уезжала. Карла была моей последней приемной семьей, в которой меня принудили жить. Их было так много, что не перечесть, мне столько раз приходилось переезжать из одного города в другой, однако по какой-то причине меня постоянно отправляли назад в Педлам. Когда Джейс подошел к нам, меня захлестнула волна облегчения и одновременно горечи. Он и Брайан были единственными людьми, которых я считала своей семьей. Остановившись перед нами, он засунул руки в карманы и устремил взгляд на Карлу.

Я знала, что делал Джейс. Пытался внушить Карле страх, и, услышав ее тихий вздох, я поняла, что ему это удалось. Либо она просто хотела его. Скорее всего, верными были обе догадки. Джейс был главой «Пантер», но этим его деятельность не ограничивалась. У него было в городе несколько бизнесов, а его ночной клуб «Seven8» был самым элитным в Педламе. На прошлых выходных Карла просила меня провести ее в этот клуб, и сейчас его владелец стоял прямо перед ней. Я не сомневалась, что она взвешивала шансы на то, не получится ли на что-нибудь развести его. У него были деньги и власть. А она любила и то и другое.

Я взглянула на нее через плечо. Карла облизнула губы, и ее глаза потемнели от похоти. Она оценивала его.

Для Джейса это было в порядке вещей. Он был великолепен: широкоплечий, стройный, с острыми скулами, серыми глазами и коротко стриженными темно-русыми волосами. Он не был качком, его тело скорее было подтянутым, но сложенным подобно машине для убийств.

На его лице появилась слабая ухмылка.

— Ты готова?

Я кивнула, желая побыстрее убраться оттуда.

Джейс сделал шаг вперед и, подняв мои сумки, перекинул их через плечо. У меня осталась еще одна сумка, но когда он посмотрел на нее, я покачала головой, показывая, что ее донесу сама. Он кивнул и пошел к машине. Я последовала было за ним, но Карла задержала меня, положив руку мне на плечо.

— Не так быстро, — сказала она. — Даже не обнимешь на прощание?

Джейс уже дошел до пикапа. Закинув сумки внутрь, он вновь посмотрел в нашу сторону.

Я дернула плечом, желая сбросить ее руку. Не вышло. Я решила, что с меня хватит. Стиснув зубы, я резко подняла руку и сбила с плеча ладонь Карлы. Ее глаза округлились, а секундой позже черты ее лица исказил гнев. Я спустилась с крыльца и, настороженно наблюдая за ней, пошла к пикапу. Было невозможно предугадать, что она могла выкинуть в порыве злости.

— Необязательно быть такой стервой. — Она испепеляла меня взглядом.

Я кивнула. Долгое время я безмолвно мирилась с ее ненавистью ко мне. Мне не хотелось выводить ее из себя, что случилось бы, начни я ей возражать. Приемные родители никогда не хотели связываться со мной, но теперь все закончилось. У меня будет настоящий дом с настоящей семьей, и мне больше не придется беспокоиться, что меня выгонят или опять увезут.

Я ухмыльнулась.

— Скажи это себе.

Ее щеки залились краской, и я поняла, что у нее готов едкий ответ.

— Тэрин, — негромко окликнул меня Джейс из пикапа. Когда я подошла к машине, он, наклонившись через сиденье, открыл мне дверь и добавил: — Давай. Садись.

— С радостью.

Карла еще стояла на крыльце, вцепившись в перила. Забравшись в пикап и закрыв дверцу, я нахмурилась.

— Почему она ничего не делает? Обычно она начала бы орать или угрожать запереть меня в комнате.

Джейс пригнулся, чтобы взглянуть на нее.

— Потому что не может. — Он завел двигатель и отъехал от тротуара. — У нее больше нет над тобой власти. Забудь о ней. Вас ничего больше не связывает, и ты, вероятно, больше никогда ее не увидишь. — Он искоса взглянул на меня. — Нервничаешь?

Джейс был прав. Карла больше не могла причинить мне боль. И никто из них больше не мог. Мне больше не назначат новых приемных родителей… Затем до меня дошел его вопрос, и все внутри сжалось.

— Да.

— Все к лучшему, Тэрин.

Да. К лучшему.

— Тогда почему меня везешь ты, а не Брайан?

— Потому что мой брат идиот.

Брайан был моим бывшим парнем. Не Джейс. Хоть Джейс и был мне как брат, отвозить меня должен был именно Брайан. Начало новой жизни было важным событием. Такой шанс выпадает раз в жизни, но Брайан отказался быть частью этого.

— Вчера вечером он порвал со мной.

Джейс поморщился.

— Вы с ним расстаетесь чуть ли не каждую неделю.

— Знаю, но… — Но на сей раз все было иначе. Это был конец.

«Возможно, так должно было случиться», — прозвучал в моей голове голос. Я нахмурилась. Обсуждать здесь было нечего. У Джейса хватало и своих проблем с Брайаном. После смерти отца они прониклись глубокой неприязнью друг к другу — даже в одном помещении не могли находиться. Враждебность больше исходила от Брайана. Раньше он чуть ли не поклонялся своему брату, но в старшей школе возненавидел его. Я до сих пор не знала причину такой перемены. Джейс был не из тех, кто делится чувствами, поэтому я не знала, как он на самом деле относится к Брайану, но были моменты, когда я видела в нем настороженность. Если Брайан, возвращаясь домой, хлопал дверью, Джейс вздыхал и уходил. Ссора была предотвращена.