Рассказ о детях 2 класс литературное чтение короткие

Содержание:

• Волшебная иголочка
• Дед, баба и Алеша
• До первого дождя
• Как Маша стала большой
• Как Миша хотел маму перехитрить
• Кто всех глупее?
• Кто хозяин
• Отомстила
• Первая рыбка
• Помощница
• Просто старушка
• Четыре брата

Волшебная иголочка

Валентина Александровна
Осеева

Жила-была Машенька-рукодельница, и была у нее волшебная
иголочка. Сошьет Маша платье — само себя платье стирает и гладит. Разошьет
скатерть пряниками да конфетками, постелит на стол, глядь — и впрямь сладости
появляются на столе. Любила Маша свою иголочку, берегла ее пуще глаза и
все-таки не уберегла. Пошла как-то в лес по ягоды и потеряла. Искала, искала,
все кустики обошла, всю травку обшарила — нет как нет ее иголочки. Села
Машенька под деревом и давай плакать.

Пожалел девочку Ежик, вылез из норки и дал ей свою иголку.

— Возьми, Машенька, может, она тебе пригодится!

Поблагодарила его Маша, взяла иголочку, а сама подумала: «Не
такая моя была». И снова давай плакать. Увидела ее слезы высокая старая Сосна —
бросила ей свою иголку.

— Возьми, Машенька, может, она тебе пригодится!

Взяла Машенька, поклонилась Сосне низко и пошла по лесу Идет,
слезы утирает, а сама думает: «Не такая эта иголочка, моя лучше была». Вот
повстречался ей Шелкопряд, идет — шелк прядет, весь шелковой ниткой обмотался.

— Возьми, Машенька, мой шелковый моточек, может, он тебе
пригодится!

Поблагодарила его девочка и стала спрашивать:

— Шелкопряд, Шелкопряд, ты давно в лесу живешь, давно шелк
прядешь, золотые нитки делаешь из шелка, не знаешь ли, где моя иголка?

Задумался Шелкопряд, покачал головой.

— Иголка твоя, Машенька, у Бабы-Яги, у Бабы-Яги — костяной
ноги. В избушке на курьих ножках. Только нет туда ни пути, ни дорожки. Мудрено
достать ее оттуда.

Стала Машенька просить его рассказать, где Баба-Яга —
костяная нога живет.

Рассказал ей все Шелкопряд:

— Идти туда надо не за солнцем, а за тучкой,

По крапивке да по колючкам,

По овражкам да по болотцу.

До самого старого колодца.

Там и птицы гнезд не вьют,

Одни жабы да змеи живут,

Да стоит избушка на курьих ножках,

Сама Баба-Яга сидит у окошка,

Вышивает себе ковер-самолет.

Горе тому, кто туда пойдет.

Не ходи, Машенька, забудь свою иголку,

Возьми лучше мой моточек шелку!

Поклонилась Машенька Шелкопряду в пояс, взяла шелку моточек и
пошла, а Шелкопряд ей вслед кричит:

— Не ходи, Машенька, не ходи!

У Бабы-Яги избушка на курьих ножках.

На курьих ножках в одно окошко.

Сторожит избушку большая Сова,

Из трубы торчит Совиная голова,

Ночью Баба-Яга твоей иголкой шьет,

Вышивает себе ковер-самолет.

Горе, горе тому, кто туда пойдет!

Страшно Машеньке к Бабе-Яге идти, да жалко ей свою иголочку.

Вот выбрала она в небе темную тучку.

Повела ее тучка

По крапивке да по колючкам

До самого старого колодца,

До зеленого мутного болотца,

Туда, где жабы да змеи живут,

Туда, где птицы свои гнезда не вьют.

Видит Маша избушку на курьих ножках,

Сама Баба-Яга сидит у окошка,

А из трубы торчит Совиная голова…

Увидела Машу страшная Сова да как заохает, закричит на весь
лес:

— Ох-хо-хо-хо! Кто здесь? Кто здесь?

Испугалась Маша, подкосились у нее ноги от страха. А Сова
глазами ворочает, и глаза у нее как фонари светятся, один желтый, другой
зеленый, все кругом от них желто да зелено!

Видит Машенька, некуда деться ей, поклонилась Сове низко и
просит:

— Позволь, Совушка, Бабу-Ягу повидать. У меня к ней дело
есть!

Засмеялась Сова, заохала, а Баба-Яга ей из окошка кричит:

— Сова моя, Совушка, само жаркое к нам в печку лезет! — И
говорит она девочке так ласково:

— Входи, Машенька, входи!!

Я сама тебе все двери открою,

Сама их за тобой и закрою!

Подошла Машенька к избушке и видит: одна дверь железным засовом задвинута, на другой тяжелый замок висит, на третьей литая цепь.

Бросила ей Сова три перышка.

— Открой, — говорит, — двери да входи поскорее!

Взяла Маша одно перышко, приложила к засову — открылась первая дверь, приложила второе перышко к замку — открылась вторая дверь, приложила она третье перышко к литой цепи — упала цепь на пол, открылась перед ней третья дверь! Вошла Маша в избушку и видит: сидит Баба-Яга у окошка, нитки на веретено мотает, а на полу ковер лежит, на нем крылья шелком вышиты и Машина иголочка в недошитое крыло воткнута. Бросилась Маша к иголочке, а Баба-Яга как ударит помелом об пол, как закричит:

— Не трогай мой ковер-самолет! Подмети избу, наколи дров, истопи печку, вот кончу ковер, зажарю тебя и съем!

Схватила иголочку Баба-Яга, шьет и приговаривает:

— Девчонка, девчонка, завтра ночью

Ковер дошью да с Совушкой-Совой попирую,

А ты гляди, чтобы избу подмела

И сама бы в печке была! —

Молчит Машенька, не откликается,

А ночка черная уже надвигается…

Улетела чуть свет Баба-Яга, а Машенька скорей села ковер дошивать. Шьет она, шьет, головы не поднимает, уж три стебелька осталось ей дошить, как вдруг загудела вся чаща вокруг, затряслась, задрожала избушка, потемнело синее небо — возвратилась Баба-Яга и спрашивает:

— Сова моя, Совушка,

Хорошо ли ты ела и пила?

Вкусная ль девчонка была? —

Застонала, заохала Сова:

— Не ела, не пила Совиная голова,

А девчонка твоя живехонька-жива.

Печку не топила, себя не варила.

Ничем меня не кормила. —

Вскочила Баба-Яга в избу, а иголочка Машеньке шепчет:

— Вынь иголочку сосновую,

Положи на ковер как новую,

Меня спрячь подальше!

Улетела опять Баба-Яга, Машенька скорей за дело принялась; шьет-вышивает, головы не поднимает, а Сова ей кричит:

— Девчонка, девчонка, почему из трубы дым не поднимается?

Отвечает ей Машенька:

— Сова моя, Совушка, плохо печь разгорается.

А сама дрова кладет, огонь разжигает.

А Сова опять:

— Девчонка, девчонка, кипит ли вода в котле?

А Машенька ей отвечает:

— Не кипит вода в котле.

Стоит котел на столе.

А сама ставит на огонь котел с водой и опять за работу садится. Шьет Машенька, шьет, так и бегает иголочка по ковру, а Сова опять кричит:

— Топи печку, я есть хочу!

Подложила Маша дров, пошел дым к Сове.

— Девчонка, девчонка! — кричит Сова. — Садись в горшок, накройся крышкой и полезай в печь!

А Маша и говорит:

— Я бы рада тебе, Совушка, угодить, да в горшке воды нет!

А сама все шьет да шьет, уж один стебелек ей остался.

Вынула у себя Сова перышко и бросила ей в окошко.

— На, открой дверь, сходи за водой, да смотри мне, коль увижу, что ты бежать собираешься, кликну Бабу-Ягу, она тебя живо догонит!

Открыла Машенька дверь и говорит:

— Сова моя, Совушка, сойди в избу да покажи, как надо в горшок садиться, как крышкой накрыться.

Рассердилась Сова да как прыгнет в трубу и в котел угодила! Задвинула Маша заслонку, а сама села ковер дошивать. Как вдруг задрожала земля, зашумело все вокруг, вырвалась у Маши из рук иголочка:

— Бежим, Машенька, скорей,

Открывай трое дверей,

Бери ковер-самолет,

Беда на нас идет!

Схватила Машенька ковер-самолет, открыла Совиным перышком двери и побежала. Прибежала в лес, села под сосной ковер дошивать. Белеет в руках проворная иголочка, блестит, переливается шелковый моточек ниток, совсем немножко остается дошить Маше.

А Баба-Яга вскочила в избушку, потянула носом воздух и кричит:

— Сова моя, Совушка,

Где ты гуляешь,

Почему меня не встречаешь?

Вытащила она из печки котел, взяла большую ложку, ест и похваливает:

— До чего девчонка вкусна,

До чего похлебка жирна!

Съела она всю похлебку до самого донышка, глядит — на донышке Совиные перышки! Глянула на стенку, где ковер висел, а ковра-то и нет! Догадалась она тут, в чем дело, затряслась от злости, схватила себя за седые космы и давай по избе кататься:

— Я тебя, я тебя

За Совушку-Сову

В клочки разорву!

Села она на свое помело и взвилась в воздух; летит, сама себя веником пришпоривает.

А Машенька под Сосной сидит, шьет, торопится, уж последний стежок ей остается. Спрашивает она Сосну высокую:

— Сосна моя милая, далеко ли еще Баба-Яга?

Отвечает ей Сосна:

— Пролетела Баба-Яга зеленые луга,

Помелом взмахнула, на лес повернула…

Еще пуще торопится Машенька, уж совсем немного ей остается, да нечем дошить, кончились у нее нитки шелковые. Заплакала Машенька. Вдруг, откуда ни возьмись, — Шелкопряд:

— Не плачь, Маша, на тебе шелку,

Вдень мою нитку в иголку!

Взяла Маша нитку и опять шьет.

Вдруг закачались деревья, поднялась дыбом трава, налетела Баба-Яга как вихрь! Да не успела она на землю спуститься, как подставила ей Сосна свои ветки, запуталась она в них и прямо около Маши на землю упала.

А уж Машенька последний стежок дошила и ковер-самолет расстелила, только сесть на него остается.

А Баба-Яга уже с земли поднимается, бросила в нее Маша ежиную иголку: прибежал старый Еж, кинулся Бабе-Яге в ноги, колет ее своими иголками, не дает с земли встать. А Машенька тем временем на ковер вскочила, взвился ковер-самолет под самые облака и в одну секунду домчал Машеньку домой.

Стала жить она, поживать, шить-вышивать людям на пользу, себе на радость, а иголочку свою берегла пуще глаза. А Бабу-Ягу затолкали ежи в болото, там она и затонула на веки вечные.

Дед, баба и Алеша

Ю. Коваль

Заспорили дед да баба, на кого похож их внук.

Баба говорит:

— Алёша на меня похож.
Такой же умный и хозяйственный.

Алёша говорит:

— Верно, верно, я весь
в бабу. Дед говорит:

— А по-моему, Алёша на
меня похож. У него такие же глаза —
красивые, чёрненькие. И наверно, у него такая же борода большая
вырастет, когда Алёша и сам вырастет.

Алёше захотелось, чтоб у него выросла такая же борода, и он
говорит:

— Верно, верно, я
больше на деда похож. Баба говорит:

— Какая борода большая
вырастет, это ещё неизвестно. Но Алёша на меня куда сильнее похож. Он так же,
как я, любит чай с мёдом, с пряниками, с вареньем и с ватрушками с творогом. А вот
как раз самовар поспел. Сейчас посмотрим, на кого больше похож Алёша.

Алёша подумал немного и говорит:

— Пожалуй, я всё-таки
сильно на бабу смахиваю.

Дед почесал в затылке и говорит:

— Чай с мёдом это ещё
не полное сходство. А вот Алёша точно так же, как я, любит лошадь запрягать, а
потом на санках в лес кататься. Вот сейчас заложим санки да поедем в лес. Там,
говорят, лоси объявились, сено из нашего стожка щиплют. Надо поглядеть.

Алёша подумал-подумал и говорит:

— Знаешь, деда, у меня
так странно в жизни получается. Я полдня на бабу похож, а полдня — на тебя. Вот сейчас чаю попью и сразу на тебя
похож буду.

И пока пил Алёша чай, он точно так же прикрывал глаза и
отдувался, как бабушка, а уж когда мчались на санках в лес, точно так, как дед,
кричал: «Но-ооо, милая! Давай! Давай!» — и щёлкал кнутом.

До первого дождя

Валентина Александровна Осеева

Таня и Маша были очень дружны и всегда ходили в детский сад
вместе. То Маша заходила за Таней, то Таня за Машей. Один раз, когда девочки шли
по улице, начался сильный дождь. Маша была в плаще, а Таня – в одном платье.
Девочки побежали.

– Сними свой плащ, мы накроемся вместе! – крикнула на бегу
Таня.

– Я не могу, я промокну! – нагнув вниз голову с капюшоном,
ответила ей Маша.

В детском саду воспитательница сказала:

– Как странно, у Маши платье сухое, а у тебя, Таня,
совершенно мокрое, как же это случилось? Ведь вы же шли вместе?

– У Маши был плащ, а я шла в одном платье, – сказала Таня.

– Так вы могли бы укрыться одним плащом, – сказала
воспитательница и, взглянув на Машу, покачала головой.

– Видно, ваша дружба до первого дождя!

Обе девочки покраснели: Маша за себя, а Таня за Машу.

Как Маша стала большой

Евгений Пермяк

Маленькая Маша очень хотела вырасти. Очень. А как это
сделать, она не знала. Всё перепробовала. И в маминых туфлях ходила. И в
бабушкином капоте сидела. И причёску, как у тети Кати, делала. И бусы
примеряла. И часы на руку надевала.

Ничего не получалось. Только смеялись над ней да подшучивали.

Один раз как-то Маша вздумала пол подметать. И подмела. Да
так хорошо подмела, что даже мама удивилась:

— Машенька! Да неужели ты у нас большая становишься

А когда Маша чисто-начисто вымыла посуду да сухо-насухо
вытерла её, тогда не только мама, но и отец удивился. Удивился и при всех за
столом сказал:

— Мы и не заметили, как у нас Мария выросла. Не только пол
метёт, но и посуду моет.

Теперь все маленькую Машу называют большой. И она себя
взрослой чувствует, хотя и ходит в своих крошечных туфельках и в коротеньком
платьице. Без причёски. Без бус. Без часов.

Не они, видно, маленьких большими делают.

Как Миша хотел маму перехитрить

Евгений Пермяк

Пришла Мишина мама после работы домой и руками всплеснула:

— Как же это ты, Мишенька, сумел у велосипеда колесо
отломать?

— Оно, мама, само отломалось.

— А почему у тебя, Мишенька, рубашка разорвана?

— Она, мамочка, сама разорвалась.

— А куда твой второй башмак делся? Где ты его потерял?

— Он, мама, сам куда-то потерялся.

Тогда Мишина мама сказала:

— Какие они все нехорошие! Их, негодников, нужно проучить!

— А как? — спросил Миша.

— Очень просто, — ответила мама. — Если они научились сами
ломаться, сами разрываться и сами теряться, пусть научатся сами чиниться, сами
зашиваться, сами находиться. А мы с тобой, Миша, дома посидим и подождем, когда
они это все сделают.

Сел Миша у сломанного велосипеда, в разорванной рубашке, без
башмака, и крепко задумался. Видимо, было над чем задуматься этому мальчику.

Кто всех глупее?

Валентина Александровна Осеева

Жили-были в одном доме мальчик Ваня, девочка Таня, пёс Барбос, утка Устинья и цыплёнок Боська.

Вот однажды вышли они все во двор и уселись на скамейку: мальчик Ваня, девочка Таня, пёс Барбос, утка Устинья и цыплёнок Боська.

Посмотрел Ваня направо, посмотрел налево, задрал голову кверху. Скучно! Взял да и дёрнул за косичку Таню.

Рассердилась Таня, хотела дать Ване сдачи, да видит – мальчик большой и сильный. Ударила она ногой Барбоса. Завизжал Барбос, обиделся, оскалил зубы. Хотел укусить её, да Таня – хозяйка, трогать её нельзя. Цапнул Барбос утку Устинью за хвост. Всполошилась утка, пригладила свои пёрышки. Хотела цыплёнка Боську клювом ударить, да раздумала.

Вот и спрашивает её Барбос:

– Что же ты, утка Устинья, Боську не бьёшь? Он слабее тебя.

– Я не такая глупая, как ты, – отвечает Барбосу утка.

– Есть глупее меня, – говорит пёс и на Таню показывает.

Услыхала Таня.

– И глупее меня есть, – говорит она и на Ваню смотрит.

Оглянулся Ваня, а сзади него никого нет.

Кто хозяин

Валентина Александровна Осеева

Большую чёрную собаку звали Жук. Два мальчика, Коля и Ваня,
подобрали Жука на улице. У него была перебита лапа. Коля и Ваня вместе
ухаживали за ним, и, когда Жук выздоровел, каждому из мальчиков за хотелось
стать его единственным хозяином. Но кто хозяин Жука, они не могли решить,
поэтому спор их всегда кончался ссорой.

Однажды они шли лесом. Жук бежал впереди. Мальчики горячо
спорили.

– Собака моя, – говорил Коля, – я первый увидел Жука и
подобрал его!

– Нет, моя, – сердился Ваня, – я перевязывал ей лапу и таскал
для неё вкусные кусочки!

Никто не хотел уступить. Мальчики сильно поссорились.

– Моя! Моя! – кричали оба.

Вдруг из двора лесника выскочили две огромные овчарки. Они
бросились на Жука и повалили его на землю. Ваня поспешно вскарабкался на дерево
и крикнул товарищу:

– Спасайся!

Но Коля схватил палку и бросился на помощь Жуку. На шум
прибежал лесник и отогнал своих овчарок.

– Чья собака? – сердито закричал он.

– Моя, – сказал Коля.

Ваня молчал.

Отомстила

Валентина Александровна Осеева

Катя подошла к своему столу и ахнула: ящик был выдвинут,
новые краски разбросаны, кисточки перепачканы, на столе растеклись лужицы бурой
воды.

– Алёшка! – закричала Катя. – Алёшка!.. – И, закрыв лицо
руками, громко заплакала.

Алёша просунул в дверь круглую голову. Щёки и нос у него были
перепачканы красками.

– Ничего я тебе не сделал! – быстро сказал он.

Катя бросилась на него с кулаками, но братишка исчез за
дверью и через раскрытое окно прыгнул в сад.

– Я тебе отомщу! – кричала со слезами Катя.

Алёша, как обезьянка, вскарабкался на дерево и, свесившись с
нижней ветки, показал сестре нос.

– Заплакала?.. Из-за каких-то красок заплакала!

– Ты у меня тоже заплачешь! – кричала Катя. – Ещё как
заплачешь!

– Это я-то заплачу? – Алёша засмеялся и стал быстро
карабкаться вверх. – А ты сначала поймай меня!

Вдруг он оступился и повис, ухватившись за тонкую ветку.
Ветка хрустнула и обломилась. Алёша упал.

Катя бегом бросилась в сад. Она сразу забыла свои испорченные
краски и ссору с братом.

– Алёша! – кричала она. – Алёша!

Братишка сидел на земле и, загораживая руками голову,
испуганно смотрел на неё.

– Встань! Встань!

Но Алёша втянул голову в плечи и зажмурился.

– Не можешь? – кричала Катя, ощупывая Алёшины коленки. –
Держись за меня. – Она обняла братишку за плечи и осторожно поставила его на
ноги. – Больно тебе?

Алёша мотнул головой и вдруг заплакал.

– Что, не можешь стоять? – спросила Катя.

Алёша ещё громче заплакал и крепко прижался к сестре.

– Я никогда больше не буду трогать твои краски… никогда…
никогда… не буду!

Первая рыбка

Евгений Пермяк

Юра жил в большой и дружной семье. Все в этой семье работали.
Только один Юра не работал. Ему всего пять лет было.

Один раз поехала Юрина семья рыбу ловить и уху варить. Много
рыбы поймали и всю бабушке отдали. Юра тоже одну рыбку поймал. Ерша. И тоже
бабушке отдал. Для ухи.

Сварила бабушка уху. Вся семья на берегу вокруг котелка
уселась и давай уху нахваливать:

— От того наша уха вкусна, что Юра большущего ерша поймал.
Потому наша уха жирна да навариста, что ершище жирнее сома.

А Юра хоть и маленький был, а понимал, что взрослые шутят.
Велик ли навар от крохотного ершишки? Но он всё равно радовался. Радовался
потому, что в большой семейной ухе была и его маленькая рыбка.

Помощница

Н.М. Павлова

Катя очень любит гулять в парке. Там есть карусели, горки,
качели, а ещё продают воздушные шарики и вкусное мороженое.

Как-то раз Катя проснулась, позавтракала и посмотрела в окно.
Солнышко светило ярко, небо было голубое, ясное.

— Мама, пойдём гулять,
— закричала Катя,- погода очень хорошая!

— Пойдём, но попозже, у меня много дел, — сказала мама и
пошла варить обед. Катя обиделась, села в уголок. Даже играть не стала, вот-вот
заплачет.

Посидела она, посидела, да и придумала, как быстрее в парк
попасть… Навела порядок на полке с игрушками. Полила цветы на подоконнике.
Даже подмела пол на кухне.

— Как быстро мы с тобой с делами справились! — обрадовалась
мама. — Одевайся, пойдём на каруселях кататься.

И они отправились в парк.

Просто старушка

Валентина Александровна Осеева

По улице шли мальчик и девочка. А впереди них шла старушка.
Было очень скользко. Старушка поскользнулась и упала.

– Подержи мои книжки! – крикнул мальчик, передавая девочке
свой портфель, и бросился на помощь старушке.

Когда он вернулся, девочка спросила его:

– Это твоя бабушка?

– Нет, – отвечал мальчик.

– Мама? – удивилась подружка.

– Нет!

– Ну, тётя? Или знакомая?

– Да нет же, нет! – отвечал мальчик. – Это просто старушка.Торопливый
ножик

Евгений Пермяк

Строгал Митя палочку, строгал да бросил. Косая палочка
получилась. Неровная. Некрасивая.

— Как же это так?
— спрашивает Митю отец.

— Ножик плохой, — отвечает Митя,-косо строгает.

— Да нет,- говорит
отец,- ножик хороший. Он только торопливый. Его нужно терпению выучить.

— А как? — спрашивает Митя.

— А вот так, — сказал отец.

Взял палочку да принялся её строгать потихонечку,
полегонечку, осторожно.

Понял Митя, как нужно ножик терпению учить, и тоже стал
строгать потихонечку, полегонечку, осторожно.

Долго торопливый ножик не хотел слушаться. Торопился: то
вкривь, то вкось норовил вильнуть, да не вышло. Заставил его Митя терпеливым
быть.

Хорошо стал строгать ножик. Ровно. Красиво. Послушно.

Четыре брата

Евгений Пермяк

У одной матери было четыре сына. Всем хороши удались сыновья,
только друг дружку братьями признавать не хотели. Ничего схожего между собой не
находили.

— Уж если, — говорит один брат, — кого я вздумаю братом
назвать, так только лебяжий пух или, на худой конец, хлопковое волокно.

— А я, — говорит второй брат, — на стекло похожу. Только его
и могу своим братом признать.

— А я белому дыму брат, — говорит третий. — Недаром нас
одного с другим путают.

— А я ни на кого не похож, — сказал четвертый брат. — И
некого мне братцем назвать, разве только слезы.

Так и по сей день спорят четыре родных брата: белый Снег,
синий Лед, густой Туман да частый Дождь — друг друга братьями не называют, а
матушку Воду все четверо родимой матерью величают.

Бывает такое на свете… Не всегда брат брата узнает!

Рассказы, отрывки из повестей русских писателей XIX–XX вв.

Перед вами – книжка о ваших сверстниках, которые жили почти двести лет назад. Наверное, вам будет интересно узнать, как росли, чему учились, во что играли, о чём мечтали в детстве ваши прабабушки и прадедушки. И возможно, прочитав эти произведения, вы поймёте, что, несмотря на давно прошедшие времена, у вас с ними есть много общего. Бывало, что и они ссорились, ленились, не слушались старших. Но – и переживали, раскаивались, просили прощения…

А ещё вы увидите, как они умели сочувствовать и сопереживать друг другу, дорожить дружбой, бережно относиться ко всему живому, ждать и радоваться праздникам, верить во всё доброе и хорошее.

Надо сказать, дорогие читатели, что в дореволюционной России не было такого обилия занимательных красочных детских книг с яркими иллюстрациями, как сейчас. И детям самим приходилось рыться на книжных полках своих домашних библиотек (а тогда они были практически в каждой образованной семье), отыскивая у взрослых авторов что-то интересное для себя.

И конечно же маленьким читателям попадались произведения о детстве – о той светлой незабываемой поре, полной радости открытия и познания мира, воспоминания о которой питают и возвышают душу, дают ей запас живительных впечатлений на всю оставшуюся жизнь, помогают человеку выстоять, не упасть духом в трудную минуту.

Когда вы станете старше, то наверняка прочтёте произведения, отрывки из которых вошли в наш сборник. Это «Детство Тёмы» (в сборнике есть отрывок «Тёма и Жучка») Н. Гарина-Михайловского (1852–1906), «Лето Господне» (в книге напечатана глава «Михайлов день» в сокращении) И. Шмелёва (1873–1950), «Детство Никиты» (у нас представлена глава «Желтухин») А. Толстого (1883–1945).

Позже вы обязательно более подробно познакомитесь с творчеством писателей, чьи рассказы о детстве также вошли в эту книгу. Это произведения прославленных классиков русской литературы Ф. Достоевского (1821–1881) и А. Чехова (1860–1904), писателя-сатирика М. Зощенко (1895–1958), нежной и лиричной Н. Тэффи (Н. Лохвицкая, 1872–1952).

А сейчас скажем несколько слов о произведениях, включённых в наш сборник, написанных специально для маленьких читателей.

Три рассказа писателя-классика Л. Толстого (1828–1910) взяты нами из «Азбуки» для крестьянских ребятишек, учеников народной школы, устроенной Л. Толстым в своём имении Ясная Поляна.

Рассказы известного педагога и писателя К. Ушинского (1824–1870) попали в нашу книгу из его замечательных учебников «Родное слово» и «Детский мир», которые, несмотря на то что по ним выучилось не одно поколение русских детей, и на учебники-то не очень похожи – настолько всё в них ярко, занимательно, близко и понятно детям.

Сюда же можно отнести и рассказы из книги «Детские сказки дедушки Иринея» В. Одоевского (1804–1869) – талантливого писателя, философа и просто добросердечного, отзывчивого человека с «юной, благодатной душой» (В. Белинский).

И пожалуй, единственный автор, кто обрёл популярность благодаря своим детским писаниям, – это Л. Чарская (1875–1937). В первой трети XX века не было в России детского писателя известней, чем она. Когда вы подрастёте, может быть, захотите прочитать её повести: «Княжна Джаваха», «Смелая жизнь», «Сибирочка» и др. – и наверняка полюбите её героинь, стойких и мужественных девочек, с непреклонной верой в справедливость, с умением оценивать человека по его душевным качествам, а не по тому, богат он или беден.

Мы надеемся, что герои рассказов, включённых в книжку, – мальчишки и девчонки тех давних времён, – помогут вам лучше понять самих себя, своих друзей и родителей и, возможно, подскажут, как избавиться от лени и непослушания, стать добрыми и отзывчивыми, честными и совестливыми.

Л. Толстой

Косточка

Купила мать слив и хотела их дать детям после обеда. Они ещё лежали на тарелке. Ваня никогда не ел слив и всё нюхал их. И очень они ему нравились. Очень хотелось съесть. Он всё ходил мимо слив. Когда никого не было в горнице, он не удержался, схватил одну сливу и съел. Перед обедом мать сочла сливы и видит – одной нет. Она сказала отцу.

За обедом отец и говорит:

– А что, дети, не съел ли кто-нибудь одну сливу?

Все сказали:

– Нет.

Ваня покраснел как рак и сказал тоже:

– Нет, я не ел.

Тогда отец сказал:

– Что съел кто-нибудь из вас – это нехорошо; но не в том беда. Беда в том, что в сливах есть косточки, и если кто не умеет их есть и проглотит косточку, то через день умрёт. Я этого боюсь.

Ваня побледнел и сказал:

– Нет, я косточку бросил за окошко.

Птичка

Был Серёжа именинник, и много ему разных подарили подарков: и волчки, и кони, и картинки. Но дороже всех подарков подарил дядя Серёже сетку, чтобы птиц ловить.

Сетка сделана так, что на рамке приделана дощечка и сетка откинута. Насы́пать семя на дощечку и выставить на двор. Прилетит птичка, сядет на дощечку, дощечка подвернётся, и сетка сама захлопнется.

Обрадовался Серёжа, прибежал к матери показать сетку. Мать говорит:

– Нехороша игрушка. На что тебе птички? Зачем ты их мучить будешь?

– Я их в клетки посажу. Они будут петь, и я их буду кормить.

Достал Серёжа семя, насыпал на дощечку и выставил сетку в сад. И всё стоял, ждал, что птички прилетят. Но птицы его боялись и не летели на сетку.

– Мама! Посмотрите, я птичку поймал, это, верно, соловей! И как у него сердце бьётся.

Мать сказала:

– Это чиж. Смотри же, не мучай его, а лучше пусти.

– Нет, я его кормить и поить буду.

Посадил Серёжа чижа в клетку и два дня сыпал ему семя, ставил воду и чистил клетку. На третий день он забыл про чижа и не переменил ему воды. Мать ему и говорит:

– Вот видишь, ты забыл про свою птичку, лучше пусти её.

– Нет, я не забуду, я сейчас поставлю воды и вычищу клетку.

Засунул Серёжа руку в клетку, стал чистить, а чижик испугался, бьётся о клетку. Серёжа вычистил клетку и пошёл за водой. Мать увидала, что он забыл закрыть клетку, и кричит ему:

– Серёжа, закрой клетку, а то вылетит и убьётся твоя птичка!

Не успела она сказать, чижик нашёл дверку, обрадовался, распустил крылышки и полетел через горницу к окошку. Да не видал стекла, ударился о стекло и упал на подоконник.

Прибежал Серёжа, взял птичку, понёс её в клетку. Чижик был ещё жив, но лежал на груди, распустивши крылышки, и тяжело дышал.

Серёжа смотрел, смотрел и начал плакать.

– Мама! Что мне теперь делать?

– Теперь ничего не сделаешь.

Серёжа целый день не отходил от клетки и всё смотрел на чижика, а чижик всё так же лежал на грудке и тяжело и скоро дышал.

Когда Серёжа пошёл спать, чижик ещё был жив. Серёжа долго не мог заснуть, всякий раз, как закрывал глаза, ему представлялся чижик, как он лежит и дышит.

Утром, когда Серёжа подошёл к клетке, он увидел, что чиж уже лежит на спинке, поджал лапки и закостенел.