Рассказ о древнеегипетском войне

Назад К оглавлению Дальше

---

Глава первая.
Военная политика Египта в эпоху архаики и Древнего царства

Корни египетской культуры восходят к глубокой древности. Уже в эпоху архаики, относящейся к 4-му тысячелетию до х. э., существовало деление Египта на номы, возникло объединенное и единое деспотическое государство, возглавляемое обоготворявшимся царем, возникли основные формы египетской религии, искусства и первые элементы гиероглифической письменности. Наконец, та агрессивная завоевательная политика египетских фараонов, которая нашла свое наиболее полное и яркое выражение при царях 18-й династии, также восходит ко времени глубокой древности, получив свое первое оформление в период Древнего царства.

Потребность в организации единой системы искусственного орошения и главным образом стремление к унификации аппарата угнетения эксплоатируемых масс в общеегипетском масштабе явились причинами объединения Египта в одно централизованное государство и создания единого и мощного государственного аппарата. И, конечно, это объединение произошло не мирным путем, а в процессе ожесточенной борьбы между отдельными номами. Совершенно так же, как в древнем Шумере, первичные государственные образования, как, например, Лагаш, Ур и Умма, вели между собой упорную борьбу за преобладание, отдельные наиболее сильные и крупные номы Древнего Египта или объединения их боролись между собой за господство в Дельте, в долине, а потом во всей стране. Отголоски этой длительной борьбы сохранились во многих религиозных верованиях и в мифах, как, например, в широко распространенном мифе о борьбе Гора с Сэтом, в частности, в мифах, зафиксированных в древнейшем религиозном сборнике, в текстах пирамид пятой и шестой династий. В мифе о борьбе бога Гора с богом Сэтом отразилось далекое воспоминание о борьбе северного Египта с южным. Очевидно, бог Гор считался покровителем Нижнего Египта, столица которого Бехдет называлась «родиной Гора» dmj n Hr. A бог Сэт был верховным богом Верхнего Египта, столица которого находилась в городе Небут [Омбос].

[20]

В эпоху объединения всего Египта под властью североегипетских царей реальное представление о победе севера над югом было зафиксировано в титуле египетского фараона, который гиероглифически изображался в виде священного сокола Гора, попирающего своими лапами гиероглифический знак южной столицы Небут.

Отголоски этой длительной упорной борьбы между государствами северного и южного Египта и объединения их в единое царство сохранились во многих древних сказаниях, в частности, в главах 213, 219 и 222 «Текстов пирамид». Отголоски борьбы между отдельными номами сохранились, наконец, в гиероглифических начертаниях названий отдельных номов. Так, например, название 6-го верхнеегипетского нома Тентира [Дендера], по-египетски Джам (?) писалось знаком лежащего крокодила, голова которого пробита кинжалом; название 11-го верхнеегипетского нома Гипселис писалось знаком священного зверя Сэта, голова которого также пробита кинжалом, наконец, название 17-го верхнеегипетского нома Кинополя писалось знаком лежащей собаки, голова которой совершенно так же пробита кинжалом.

Эти аналогично построенные гиероглифические знаки должные были, очевидно, символически указывать на то, что эти три верхнеегипетских нома были в глубокой древности разбиты и порабощены, может быть, северянами, как на то указывает Зете, говоря о господстве севера над югом в древнейший период египетской истории.¹⁾ Во всяком случае несомненно, что эти своеобразные гиероглифические обозначения трех верхнеегипетских номов появились в тот период, когда южный Египет был завоеван североегипетскими царями.

Однако, об этих древнейших войнах между отдельными номами и их объединениями мы можем говорить не только на основании более поздних религиозных текстов и названий номов, но и на основании современных этим древнейшим войнам изображений, которые сохранились на целом ряде шиферных таблиц. Так, на одном фрагменте шиферной таблицы, хранящейся в Каирском музее, изображены священные звери — тотемные покровители 2-го, 5-го и 8-го верхнеегипетских номов — сокол, два сокола, скорпион и лев, которые при помощи мотыг разрушают стены вражеских городов, символически представленных в виде прямоугольных оград, снабженных выступами. Очевидно, эта древняя пиктографическая надпись должна была увековечить победу союза верхнеегипетских номов над враждебными им городами. В этот большой южноегипетский союз, судя по этому изображению, входило не менее семи номов. К сожалению, рельеф сохранился в поврежденном виде, и поэтому нет возможности определить названия трех остальных номов.²⁾ Далее, на одном фрагменте шиферной таблицы Оксфордского музея Эшмолин [рис. 1] изображены символические знаки номов сокола и ибиса, ведущие связанных пленников.³⁾ Затем, на одном фрагменте шиферной таблицы, хранящейся в Лувре, изображены символические знаки номов: волка [Кинополь], ибиса [Гермополь], сокола [Аполлинополь] и Мина [Панополь], которые [21] держат в вытянутых руках длинную веревку, очевидно, для связывания пленников.⁴⁾ К этой же группе символических изображений, переходящих порой в древнейшие пиктографические надписи, относятся и самые древние сцены триумфа, изображающие, как вождь племени одерживает победу над своим врагом. Так, на фрагменте шиферной таблички Луврского музея изображен предводитель, который в образе быка, тотемного покровителя племени, топчет и бодает поверженного врага. Очень близкое к этому изображение сохранилось в нижнем регистре шиферной таблицы Нармера, где фараон-победитель также представлен в виде быка, который попирает поверженного врага и своими рогами разламывает стены вражеской крепости.⁵⁾ Этот древний тотемный облик обоготворенного фараона впоследствии уже не встречается в изобразительном искусстве Древнего Египта. Однако религия сохранила этот древний звероподобный образ фараона. В религиозно-магических текстах пирамид 5-6-й династий фараон-победитель называется быком:

Рис. 1. Символическое изображение захвата пленников богами номов. Рельеф на фрагменте шиферной таблички. — Эшмолин-музей. Оксфорд. Архаическая эпоха.

«Унис сильнее их (своих врагов. В. А.), когда он встает на своем берегу.
Попадают сердца их в пальцы его.
Внутренности их (достаются) находящимся на небе.
А красная кровь их — находящимся на земле. [22]
Их наследники впадают в бедность. Дома их достаются ворам [?].
Ворота их — великому Нилу.
Радуется сердце Униса (дважды).
Унис этот — единственный бык неба.
Он прогнал делавших это против него.
Он уничтожил оставшихся позади».⁶⁾

Иногда мощного вождя племени изображали в виде льва. Так, на обломке шиферной таблички Британского музея⁷⁾ предводитель изображен в виде льва, терзающего поверженного врага. Тут же с грубой выразительностью примитивного искусства изображено поле битвы, покрытое телами убитых врагов. Хищные птицы клюют трупы павших. Оставшиеся в живых убегают. Пленников с руками, завязанными за спиной, и с камнями, повешенными на шею, уводят. Эта сцена, отдельные части которой выполнены как в символическом, так и в реалистическом стиле, ярко рисует военный быт того времени.

В течение архаического периода египетским племенам, в частности населявшим Дельту, приходилось вести упорную борьбу с ливийскими племенами, которые обитали в северной Африке, в оазисах, расположенных к западу от долины Нила, а также в западной части Дельты, Это были многочисленные и воинственные племена, охотники пустынь и скотоводы песчаных степей, отчасти переходившие к оседлому земледельческому образу жизни в оазисах и в западной Дельте. В эпоху архаики ливийцы, вооруженные бумерангами, луками и стрелами, стояли на приблизительно таком же уровне культурного развития, как и древние египтяне. Поэтому египтянам приходилось с ними считаться, как с сильными соперниками. Целый ряд фактов указывает на то, что ливийцы довольно прочно сидели в западной части Дельты. Культ богини Нейт, широко распространенный в западной Дельте, был, очевидно, ливийским культом. Так, богиня Нейт, которой поклонялись в Саисе (5-й нижнеегипетский ном) и в Прозописе (4-й нижнеегипетский ном), называлась «ливийкой». Гиероглиф богини Нейт, изображающий два лука в футляре, татуировали на своем теле ливийцы [темеху] еще в эпоху 19-й династии, как мы видим в гробнице Сети I.⁹⁾

Этот ливийский культ богини Нейт мы находим у египетских фараонов 1-й династии, на что указывает царское имя этого времени — Мери-Нейт.¹⁰⁾

Знатные аристократки времени Древнего царства часто носят титул жриц богини Нейт.¹¹⁾ С Ливией был отчасти связан и культ бога Гора. Так, бог 3-го нижнеегипетского нома носил название «Гор из Техену», что означает «Гор из Ливии».¹²⁾

В «Текстах пирамид» упоминаются «бумеранги», которые правят в Сехеме, т. е. в Летеполе, во 2-м номе северного Египта.¹³⁾ Древнейшие архаические статуэтки, в частности, найденные в Гиераконполе, внешне воспроизводят антропологический тип, далекий от египетского [23] типа классического периода и более напоминающий тип ливийца.¹⁴⁾ На значительное ливийское влияние указывают также формы прически и головных уборов, заимствованные египтянами у ливийцев. Подражая ливийцам, египтяне носили косички из мелких завитков, украшали волосы страусовыми перьями, как видно на статуэтках бога Амона (перья Амона — шути) и богини Маат. Локон на боковой части головы, который изображается обычно в виде прически царевичей, бога Гора и, возможно, служил прической египетских юношей, встречается на голове ливийского воина в гробнице Сети I.¹⁵⁾ Футляр для мужских половых органов, изображенный на одной архаической статуэтке из коллекции Мак-Грегор, носили ливийцы даже во время 19-й династии.¹⁶⁾

В развалинах храма при пирамиде Сахура в Абусире были найдены изображения ливийских вождей с уреями на головах. В северной Африке были обнаружены мегалитические сооружения. Возможно, что технику обработки больших каменных глыб и применения их в архитектуре египтяне заимствовали у древних ливийских племен северной Африки. Все эти факты указывают на то, что в течение архаического периода египтяне тесно соприкасались с ливийцами, которые, очевидно, в те времена заселяли области западной Дельты. Вполне естественно поэтому, что египтяне, стремясь к господству над всем Египтом, должны были вступить в военную борьбу с этими ливийскими племенами. Эту борьбу иллюстрирует рельефное изображение, сохранившееся на ручке из слоновой кости от кремневого ножа из Джебель-эль-Арака [Лувр]. Мы видим здесь, как одно племя людей с бритыми головами сражается с другим племенем людей, головы которых украшены типично ливийской косой. Битва происходит на кораблях, что особенно характерно для Дельты, изрезанной рукавами, протоками и каналами Нила.¹⁷⁾

В эпоху объединения Египта в единое централизованное государство, когда прежние вожди племен превратились в мощных царей так называемой первой династии, войны получили иное, значительно более широкое значение. Рост производительных сил требовал расширения кадров рабочей силы, главным образом, рабов, которых можно было получить легче всего при помощи войны, так как пленников в те времена обычно превращали в рабов. Развитие ремесла и земледелия требовало захвата источников сырья, главным образом, металлической руды, а также сбыта излишков сельскохозяйственных продуктов и ремесленных изделий. На эти социально-экономические причины возникновения древнейших войн указал в свое время еще Ф. Энгельс: «Привлечение новых рабочих сил стало желательным. Война доставляла их: военнопленных стали обращать в рабов»;¹⁸⁾ и в другом месте: «Производство развилось уже настолько, что человеческая рабочая сила могла произвести теперь больше, чем требовалось для простого поддержания ее; средства для содержания большего количества рабочих сил имелись налицо, имелись также средства для применения этих сил; рабочая сила приобрела стоимость. Но сама община и союз, к которому принадлежала эта община, еще [24] не выделяли из своей среды свободных, излишних рабочих сил. Зато их доставляла война, а война так же стара, как и одновременное существование по соседству нескольких общинных групп. До того времени не знали, что делать с военнопленными, и потому их попросту убивали, а еще раньше съедали. Но на достигнутой теперь ступени «хозяйственного положения» военнопленные приобрели известную стоимость; их начали поэтому оставлять в живых и стали пользоваться их трудом» (Ф. Энгельс, Анти-Дюринг, М., 1945, стр. 169).

Так возникают древнейшие грабительские войны, одной из целей которых становится захват рабов и всякой иной добычи.

«Война, которую раньше вели только для того, чтобы отомстить за нападения, или для того, чтобы расширить территорию, ставшую недостаточной, ведется теперь только ради грабежа, становится постоянным промыслом».¹⁹⁾

История Древнего Египта прекрасно иллюстрирует эти слова Энгельса о грабительском характере древних войн. Уже в эпоху первых династий Египет нуждался в целом ряде видов сырья, которые можно было получить только из соседних стран. Так, мы знаем, что уже в эпоху архаики египтяне довольно широко пользовались обсидианом для выделки маленьких ножей. Обсидиановые изделия были найдены в Египте в архаических слоях в Абусир-эль-Мелеке. Однако обсидиана [вулканического стекла] в Египте нет. Поэтому следует думать, что египтяне привозили обсидиан из соседних стран. Месторождения обсидиана встречаются на Липарских островах, в Сардинии, на Мелосе, Косе, Хиали, в Оверни [Франция], в Токае [Венгрия], на Кавказе, в Аравии, в Армении и в Абиссинии. Как полагает Уэнрайт, посвятивший большую статью вопросу об обсидиане, египтяне получали обсидиан из Армении, что указывает на торговые и культурные связи, существовавшие с доисторической эпохи между Египтом и странами Передней Азии. Обсидиан в большом количестве можно найти в Закавказье, в Центральном и Северном Кавказе. Так, в Баксанской долине, в высохших руслах горных потоков легко обнаружить большое количество кусков обсидиана различного цвета, от черного до темнокоричневого. Древние жители Кавказа пользовались обсидианом для изготовления различных изделий. Обсидиановые наконечники стрел были найдены к югу от Тбилиси, в Цалке, в Редкин-лагере и в Мцхете, а маленькие обсидиановые ножики были обнаружены на территории Кабардинской АССР.

Наконец, во время последних раскопок Б. А. Куфтина в Цалкинском районе была найдена целая мастерская обсидианового производства. Весьма возможно, что здесь, на Кавказе, находились древние очаги обсидианового производства и что египтяне получали обсидиан при помощи транзитной торговли из далеких областей Кавказа, богатых вулканическим стеклом.²⁰⁾

В период халколита египтяне, не имевшие собственных источников меди, стали стремиться к захвату тех областей, в которых находятся месторождения меди. Медь в ту эпоху очень высоко ценилась в Египте. Правда, в погребениях этого времени уже встречаются [25] медные предметы, как, например, сосуды, сделанные из меди, однако, крупные предметы делались из меди настолько редко, что в летописи Палермского камня, наряду с упоминаниями о важнейших политических событиях, встречается упоминание об изготовлении больших предметов из меди. Так, под годами царствования фараона 2-й династии Хасехемуи говорится об «изготовлении [из] меди [царской статуи] «Высок Хасехемуи», а под 11-м годом царствования фараона 5-й династии Нефериркара мы читаем, что «Царь Верхнего и Нижнего Египта Нефериркара сделал в качестве [своего] памятника для Ра в его солнечном святилище «Желание сердца Ра» вечернюю и утреннюю солнечную ладью, длиной в 8 локтей, из меди».²¹⁾ На большое значение, которое придавали металлургии в те времена, указывает титул «начальника литейщиков металла дворца царя юга и севера Хотепсехемуи», который встречается на отпечатке цилиндра из Саккара.²²⁾ Многочисленные искусно изготовленные изделия из золота, найденные в погребениях этих первых династий, а также изображения золотых статуй на печати царя Дена²³⁾ говорят о том, что уже в эту эпоху египтяне стали получать довольно большое количество золота, очевидно, из Нубии.

В течение всего архаического периода египтяне широко пользовались деревом. Дерево играло большую роль в строительном деле, на что указывают абидосские гробницы, в которых полы и перекрытия были сделаны из дерева. Дерево было необходимо и в кораблестроении. Широкое развитие водного транспорта требовало большого количества высокосортного строевого и мачтового леса, который, главным образом, привозили из Сирии. На очень древние торговые и культурные связи между Египтом и Сирией указывает то обстоятельство, что Монтэ во время своих раскопок в Библе нашел в районе египетского храма целый ряд древнеегипетских предметов раннединастического и даже, может быть, додинастического периода. Некоторые из этих архаических памятников египетской культуры аналогичны тем, которые были найдены в Абидосе и Гиераконполе. Особенный интерес представляют архаические, типично египетские кремневые ножи и скребки, вотивные топоры из полированного камня, додинастические таблички, бусы из алебастра, хрусталя, яшмы и золота, глиняные фигурки животных, наконец, цилиндр с египетской гиероглифической надписью архаического типа. Весьма возможно, что этот цилиндр был сделан позднее, в эпоху Древнего царства. Однако наличие на нем архаической надписи говорит о том, что уже в эпоху архаики египетская торговля, египетская колонизация и египетское культурное влияние стали проникать в Сирию.

Наконец, Франкфорт находит возможным относить сосуды иноземного типа, найденные Флиндерсом Петри в абидосских царских гробницах первых династий, а также некоторые каменные сосуды, в частности, в форме птицы, к культурному кругу Древней Сирии, что дает ему право говорить о связях между Египтом и Северной Сирией уже в эпоху архаики. Это подтверждается тем, что сосуды с ручками [амфориски], украшенные красно-коричневыми полосами, и сосуды [26] в форме животных и птиц встречаются в эту эпоху лишь в Египте и в Северной Сирии. Характерно также и то, что глиняные сосуды с волнообразными ручками (à anses ondulées, wave-handled), которые появляются в Египте в начале «2-й цивилизации» около s. d. 40, встречаются только в Египте и в Палестине. В этих сосудах были найдены остатки масла, которое египтяне, возможно, привозили из Сирии. Некоторые данные даже позволяют говорить о торговых связях с такими отдаленными (для того времени) странами, как острова Эгейского моря. Так, в глубоких слоях неолита в Фесте был найден фрагмент слонового клыка, конечно, привезенного из Африки. В Платанос [Мессара] и в Египте были найдены схематизованные фигурки человека из слоновой кости. В развалинах Кносского дворца, на острове Крите, были найдены порфировые сосуды египетского типа архаического периода (s. d. 45-54). На островах Эгейского моря были обнаружены диоритовые булавы, аналогичные древнеегипетским булавам из Негада.²⁴⁾

Все эти факты в своей совокупности указывают на наличие примитивной меновой торговли, соединявшей архаический Египет с целым рядом соседних стран. Вполне естественно, что эта примитивная разбойничья торговля должна была привести к не менее разбойничьим военным походам. Так, постепенно создавались предпосылки для той довольно значительной военно-агрессивной политики, которую начали планомерно вести фараоны периода Древнего царства.

Рис. 2. Сцена триумфа. Шиферная таблица фараона Нармера из Гиераконполя. Каирский музей. Архаическая эпоха.

Наиболее древние памятники, описывающие эти войны, относятся ко времени царствования одного из древнейших известных нам фараонов, имя которого обычно читается Нармер, На большой шиферной вотивной таблице, найденной в Гиераконполе,²⁵⁾ изображена сцена триумфа: царь,увенчанный белой короной Верхнего Египта, заносит [27] свою булаву над головой поверженного и побежденного врага [рис. 2] Помещенная тут же пиктографическая надпись поясняет смысл этого изображения. Как можно думать, эта надпись гласит: «Царь вывел из страны «Озеро гарпуны» 6000 пленных». На другой стороне этой же таблицы изображен тот же,царь, который, на этот раз увенчанный красной короной Нижнего Египта, идет в сопровождении своих чиновников и штандартоносцев на поле битвы для того, чтобы осмотреть тела убитых врагов, расположенные рядами [рис. 3]. Несколько ниже изображен царь в образе быка, который своими рогами разрушает стены вражеской крепости. Эти изображения и надписи позволяют предполагать, что Нармер был царем Верхнего Египта и что, завоевав Дельту, он объединил под своей властью весь Египет. Имя этого фараона, обычно читаемое «Нармер», или, как его предложил читать В. М. Викентьев, «Нар-батаи», помещено в верхней части гиераконпольской таблицы.²⁶⁾ Филологический анализ этого имени позволяет видеть в нем эпитет мощного завоевателя и объединителя всего Египта — «разрушитель врагов и основатель государства». Изображение вражеской крепости со стеной, снабженной бастионами, позволяет предполагать, что Дельта уже в ту эпоху была довольно густо заселена и защищена рядами крепостей. О крупных войнах этого царя и больших победах, одержанных им. в западной части Дельты и, может быть, в прилегающей к ней части Ливии, говорит надпись, сохранившаяся на каменном наконечнике булавы, найденной в Гиераконполе. Эга надпись говорит о захвате «120 000 пленных, 1 480 000 голов мелкого скота и 400 000 голов крупного скота».²⁷⁾ Брэстед думает, что здесь имело место насильственное переселение жителей целой области.²⁸⁾

Рис. 3. Торжественный осмотр поля битвы и убитых. Шиферная таблица фараона Нармера из Гиераконполя. Архаическая эпоха. Каирский музей.

Однако, если даже предположить, что Дельта уже в ту эпоху была [28] густо заселена, нельзя эти цифры принимать на веру. Ведь не все районы Дельты были в те отдаленные времена освоены в земледельческом отношении. Так, например, мы знаем, что восточная часть Дельты была превращена в культурный район лишь в эпоху 19-й династии. Поэтому следует скорее согласиться с Э. Мейером, указавшим на то, что цифры в этой надписи Нармера резко преувеличены.²⁹⁾ Эта надпись, как бы подводящая итоги войны, ясно вскрывает ее разбойничий характер, ибо, очевидно, ее основной целью был захват пленных и скота. Завоевательная политика Нармера была главным образом направлена на запад и на северо-запад, имея целью завоевание ливийских областей. На это ясно указывает цилиндр из слоновой кости, на котором вырезано имя Нармера, снабженное рукой, которая бьет палкой ливийских пленников.³⁰⁾ Таким образом, уже при Нармере определяется одно из направлений военно-агрессивной политики древнеегипетских фараонов. Эти военные походы на северо-запад в области Ливии, которые велись в течение всей истории Древнего Египта, имели своей целью не только защиту Дельты от ливийцев, но также захват пленных, обращавшихся в рабство, и захват скота.

При фараоне Мине, которого древнеегипетская и античная историческая традиция считала основателем Египетского государства и которого некоторые исследователи находили возможным отождествлять с Нармером,³¹⁾ определилось также и другое направление завоевательной политики египетских фараонов, а именно на юг. Так, на одной табличке с именем Мины говорится о «победе над нубийцами [сетиу]». На других табличках из слоновой кости этого же времени изображены пленные ливийцы.³²⁾ Таким образом, в эту эпоху египетские фараоны правили не только над всем Египтом, но уже вели завоевательные войны на северо-западной и южной границах страны. Согласно исторической традиции, Мина построил на стыке между Дельтой и долиной новую столицу государства, которая получила название «Белая стена».

Судя по этому названию, столица была обнесена мощной стеной из белого камня, очевидно, известняка, что свидетельствует уже о значительном развитии фортификационной техники. Эта новая укрепленная столица объединенного Египта была построена в пункте, имеющем большое стратегическое значение, ибо он господствует над путями, соединяющими Дельту с долиной.

Наконец, третье направление военно-агрессивной политики Египта достаточно четко наметилось при одном из следующих фараонов первой династии, при фараоне Дене-Семти, которого иногда также называют Усефаем. На одной табличке из слоновой кости, помеченной его именем, он изображен в обычной сцене победы над врагом. Помещенная тут же гиероглифическая надпись гласит: «Первый случай поражения восточных жителей».³³⁾ Весьма возможно, что здесь имеются в виду жители пустынного Синайского полуострова. На другой табличке, также найденной в Абидосе и также помеченной именем того же царя Дена, мы находим ряд уже более конкретных указаний. Помещенную здесь надпись, повидимому, следует перевести таким [29] образом: «Разрушение крепости Ан… Пришел владыка, царь Верхнего и Нижнего Египта Семти, покоривший тридцать областей».³⁴⁾ Одна из захваченных царем крепостей названа здесь wn-t — Унут. Это название Гриффиз остроумно сопоставил с названием крепостей Синайского полуострова — wnwt, Унут, упомянутых в надписи Уны времени 6-й династии.³⁵⁾ Очевидно, стремление к захвату богатых медных рудников было одной из важнейших причин этих войн за овладение Синайским полуостровом, которые систематически велись фараонами Древнего царства.

Эти войны, целью которых был захват рабов, добычи и источников необходимого сырья, конечно, имели громадное значение для развития египетской экономики. Поэтому вполне естественно, что о некоторых из этих войн упоминается в уцелевшем фрагменте исторической хроники, начертанной на Палермском камне. Так, под годами царствования фараона Миебиса мы читаем о «поражении ур-ка» и о «поражении иунтиу».³⁶⁾ Завоевательная политика фараонов первой династии, став отныне традиционной, продолжалась также фараонами второй династии. Фараон Нетерен [Нетериму], как мы узнаем из хроники Палермского камня, разрушил города Шем-Ра и «Дом севера», очевидно, расположенные в Дельте.³⁷⁾ Фараон первой династии Семерхет приказал в память своих побед высечь на скалах Синайского полуострова, около Вади-Магхара, изображение сцены своего триумфа над поверженным врагом, очевидно, олицетворявшим бедуинов Синайского полуострова [рис. 4]. Дальше мы видим изображения самого фараона, идущего сперва в короне Нижнего, а потом в короне Верхнего Египта, что указывает на его власть над всем объединенным Египтом. Несколько правее изображен человек, держащий в руках лук и стрелы, очевидно, начальник экспедиции, отправленный царем на Синайский полуостров, на что указывают помещенные тут же его титулы «князь, начальник войска, правитель царского удела, князь дворца, Несутсаф».³⁸⁾ Эту политику должны были продолжать фараоны второй династии, нуждавшиеся, так же как и их предшественники, в той меди, которую можно было получить на Синайском полуострове. Мы знаем, что фараон второй династии Хасехемуи вел упорные войны «на севере». Так, на одной вазе из красного гранита, найденной в Гиераконполе, упоминается «год битвы и поражения северян»,³⁹⁾ а на постаменте двух статуй этого царя изображены груды убитых врагов и даже приведены соответствующие цифры, в одном случае 47 209, а в другом 48 205.⁴⁰⁾

Военно-агрессивная политика, столь ясно наметившаяся при фараонах первых двух династий, окончательно определилась и получила свое дальнейшее развитие при последующих фараонах Древнего [30] царства, при которых Египет превратился в мощную централизованную деспотию. Расширение этой военной политики отчасти объясняется тем, что крупная строительная деятельность фараонов третьей и четвертой династий требовала людей и средств, которые могли быть в условиях того времени получены только при помощи войн. Первый фараон третьей династии Джосер воевал в течение своего царствования как на северо-восточных, так и на южных границах Египта. Около древних разработок меди на Синайском полуострове сохранились барельефы, повествующие о победах Джосера над жившими здесь племенами бедуинов. Эти барельефы были обнаружены около медных рудников Вади-Магхара английской экспедицией Egypt Exploration Fund в 1904 г. Мы видим здесь опять типичную сцену царского триумфа — царя, заносящего свою булаву над головой поверженного азиата. Около фигуры азиата помещено второе имя царя Джосера — Нетерха. Позади царя изображена фигура стоящей богини, имя которой не сохранилось. Вертикальная гиероглифическая надпись содержит довольно обычную формулу: «дарующая процветание, крепость, жизнь и радость сердца во веки веков». Особенный интерес представляет другая помещенная тут же гиероглифическая надпись, содержащая следующие имена и звания чиновников, входивших в штаб данной экспедиции: «начальник воинов царской экспедиции, начальник пустынной области Нетанх, состоящий при азиатах Хени, царский плотник Мери-иб».⁴¹⁾ Очевидно, это была крупная военная экспедиция, снаряженная на Синайский полуостров с целью завоевания всего района медных рудников. Судя по надписи, этот район был присоединен к Египту под названием «пустынная область», во

Рис. 4. Сцена триумфа фараона Семерхета. Рельеф в Вади-Магхара. 1-я династия. Древнее царство.[31]

главе которой был поставлен особый чиновник. А значительно более позднее, но все же достоверное предание рассказывает, что, Джосер после семилетнего голода пожертвовал богу Хнуму в Элефантине 12-мильную полосу земли выше первого порога; таким образом, эта часть Нубии уже была в ту эпоху завоевана египетскими царями.⁴²⁾ Конечно, нубийские племена здесь еще были далеко не совсем замирены, что принудило Джосера построить стену от Ассуана до Филэ для защиты южных областей Египта. Очевидно, к тому же самому времени относится фрагмент барельефа, сохранившийся на скалах Вади-Магхара, с именем фараона Санахта. Мы видим здесь обломок обычной сцены триумфа. Царь, изображенный в короне Нижнего Египта, наносит удар, очевидно, пленному врагу, фигура которого, к сожалению, не сохранилась. Около фигуры фараона сохранился обрывок надписи, содержащий имя царя Санахт и часть эпитета богини Хатхор «владычица Мафкат». Дальше опять изображен стоящий царь с короной Верхнего Египта на голове. Перед ним штандарт бога Упуата, фигура священного сокола Гора, стоящего на гиероглифическом знаке дома и опять то же самое имя царя Санахт. Фигура Гора на гиероглифе дома, очевидно, означает имя богини Хатхор («дом Гора»), что находит подтверждение в помещенном тут же эпитете богини, которая названа «Владычицей Мафкат», т. е. страны малахита, из которого добывалась медь. Весьма возможно, что и на барельефах Джосера изображена та же богиня Хатхор, которая считалась покровительницей области Синайских медных рудников.⁴³⁾

Не менее крупную военную политику вел также и Снофру. В его царствование район медных рудников на Синайском полуострове был окончательно закреплен за Египтом. Победы Снофру в этом районе были увековечены барельефами, сохранившимися в Вади-Магхара. Обычная сцена триумфа изображает, как царь поражает своей булавой коленопреклоненного азиата [рис. 5]. Гиероглифическая надпись, помещенная тут же, содержит имена царя и стереотипную фразу «дарующий устойчивость, процветание и радость сердца во веки веков». В нижнем регистре царь изображен дважды, в короне Верхнего и в короне Нижнего Египта. В гиероглифической надписи царь назван — «покорителем иноземных стран».⁴⁴⁾

Победы Снофру в этом районе и окончательное присоединение им к Египту области медных рудников Синайского полуострова имели настолько крупное политическое и экономическое значение для Египта, что воспоминание об этих событиях в течение тысячелетий сохранялось в памяти египетского народа. Снофру впоследствии считался завоевателем всей этой области и основателем здешних медных рудников. Одному из рудников и некоторым дорогам было присвоено его имя, он считался богом-покровителем всей этой местности, и высшей похвалой для чиновника было признание, что «со времен Снофру ничего подобного здесь не было сделано».⁴⁵⁾

Военные походы Снофру имели настолько крупное значение, что о них упоминается даже в государственной летописи Палермского [32] камня. Так, в ней мы читаем об «опустошении страны негров и доставке 7 000 живых пленников и 200 000 голов крупного и мелкого рогатого скота» .⁴⁶⁾ Для закрепления своих завоеваний на севере и на юге Снофру, как гласит та же летопись: «построил стену южной и северной страны (под названием) «Дома Снофру» .^46a Может быть, именно им были построены те укрепления в северо-восточной Дельте, которые носили название «Стена князя» и о которых упоминается в «Рассказе Синухета» в следующих словах: … «Я пошел на север и прибыл к «Стене князя», выстроенной для отпора азиатам, для поражения проходящих по пескам».⁴⁷⁾ Очевидно, на эти укрепления указывает гиероглифический знак стены, детерминирующий в «Текстах пирамид» название Кемуэр, т. е. горько-соленых озер, находящихся в этом районе.⁴⁸⁾

Рис. 5. Сцена триумфа фараона Снофру. Рельеф в Вади-Магхара. Древнее царство.

Исходя из этих фактов, M. Мюллер предполагает, что Снофру вел здесь не завоевательную, а скорее оборонительную политику.⁴⁹⁾ Однако этому противоречат приведенные выше факты о завоеваниях, совершенных Снофру именно в северо-восточном направлении. Эти войны за окончательное овладение Синайским полуостровом продолжались и при следующих фараонах, на что указывает победный рельеф, высеченный фараоном четвертой династии на скалах около Вади-Магхара. На этом рельефе изображено, как царь поражает коленопреклоненного азиата. Помещенная тут же гиероглифическая [33] надпись гласит: «Хнум-Хуфу, великий бог, сокрушитель троглодитов (иунтиу). Всякая защита и жигнь сопутствуют ему».⁵⁰⁾

Рис. 6. Пленники, среди которых встречаются ливийские вожди. Рельеф из храма фараона Сахура. Древнее царство. 5-я династия.

Изображения и надписи пятой династии говорят нам о дальнейшем расширении военно-агрессивной политики египетских фараонов в эту эпоху. Фараоны пятой династии считают себя призванными править не только египтянами, но также и ливийцами, азиатами и нубийцами, как указывает ставшее в ту эпоху традиционным изображение царя в виде сфинкса, который попирает своими лапами представителей этих племен. Один из крупных царей этой династии, Сахура, продолжал воинственную политику своих предшественников, целью которой было окончательное завоевание Синайского полуострова. Так, на скалах Вади-Магхара сохранились рельефы, изображающие фараона Сахура дважды — в короне Нижнего и в короне Верхнего Египта — перед священным символом бога Упуата, «Открывающего путь» в завоеванные области Синайского полуострова. Далее, мы видим того же самого фараона, поражающего коленопреклоненного пленника. Помещенная тут же надпись гласит: «Владыка сияния, царь Верхнего и Нижнего Египта Сахура, дарующий жизнь во веки веков, покоритель иноземных стран, сокрушитель всех иноземных стран Менту».⁵¹⁾ Этот же самый фараон Сахура вел большую войну с ливийцами, о которой мы осведомлены благодаря сохранившимся рельефам его могильного храма. На этих рельефах [рис. 6] изображены многочисленные захваченные в плен ливийские вожди, а также богиня истории, которая «записывает» число живых пленников, приведенных из всех пустынных областей. На этих же рельефах мы видим изображение Аментит, богини Запада, которая дает царю власть над техену [34] (ливийцами). Надпись передает ее речь, обращенную к царю: «Я отдаю тебе вождей Техену и всех других стран (запада)». Ливийский бог Аш говорит царю: «Я приношу тебе всякие хорошие вещи, которые находят в горах (Мармарики)». Затем следуют изображения пленников из ливийских племен Бакет и Ваш, так же, как и тысячных стад быков, коз, баранов и ослов. Рельефы, изображенные в том же самом храме Сахура, говорят и о другом походе, который предпринял этот царь. На этот раз поход был предпринят на морских кораблях [рис. 7], очевидно, в Азию, может быть, в Палестину или в область Ливана, на что указывают захваченные в качестве пленников типичные по внешности азиаты и привезенные в качестве добычи медведи. На этих рельефах изображены также товары, привезенные из Азии в Египет, некоторые азиатские продукты, как, например, палестинское масло. Еще дальше мы видим ряды иноземцев, названных общим именем Сентиу,

Рис. 7. Морской корабль из флота, отправленного в Сирию. Рельеф из храма Сахура. Древнее царство. 5-я династия.

между ними кочевников Иунут и Ментиу синайских областей или пустынных стран Нижней Нубии.⁵²⁾ Яркая бытовая иллюстрация, изображающая один из эпизодов, возможно, именно этой войны, сохранилась на стенах гробницы Инти, номарха Гераклеополя в Деша-шэ, несколько выше Фаюма [рис. 8]. Мы видим на этом изображении, как египетские войска осаждают азиатскую крепость, изображенную условно в виде овала, защищенного крепостной стеной, снабженной выступами или бастионами. Египтяне приставляют к стене штурмовую лестницу и разламывают крепостную стену ломами. У стен крепости идет рукопашный бой между египетскими воинами, вооруженными секирами, и азиатами, вооруженными палицами. Азиаты, находящиеся в крепости, вооружены луками. Тела азиатов, сражающихся у стен крепости, пронизаны стрелами, из чего ясно, что египтяне перед атакой крепости осыпали ее защитников тучей стрел. Внизу изображены пленные азиаты, которых ведут египетские воины. Азиатов можно легко отличить от египтян по их чертам лица, по окладистой бороде, длинным завязанным волосам и длинной одежде. Все эти внешние черты позволяют их отождествить с теми азиатскими племенами, кото-

Рис. 8. Осада египтянами азиатской крепости. Изображение из гробницы Инти в Дешашэ. [36]

рых египтяне называли ментиу-сатет и которые, например, изображены на золотой пекторали Аменемхета III. В надписи, помещенной около рисунка, упоминается и название этой азиатской крепости, может быть, взятой после штурма египетскими войсками. Это название «Недиа», можно сопоставить с географическим названием Anitha, встречающимся у Птолемея при описании области Палестины, расположенной к северу от реки Иордана.⁵³⁾

Эти войны, так же как и предшествующие, имели своей целью укрепить экономическое и политическое господство египтян в соседних странах. Поэтому вполне естественно, что они сопровождались широкой внешней торговлей. Египтяне устанавливают прочные торговые связи с прибрежными городами Сирии и, главным образом, с Библом, название которого Кебен встречается в древнеегипетских надписях. Египетское название ливанской области «страна Нега» и имя тамошнего местного бога Хаитау встречаются в «Текстах пирамид». Так, в 518-й главе «Текстов пирамид» умерший фараон Пепи называется «Хаи-Тау, житель страны Нега».⁵⁴⁾ О наличии торговых взаимоотношений между Египтом и Библом говорят египетские предметы, найденные в развалинах Библа во время раскопок этого города, произведенных Монтэ. Среди этих предметов следует, в первую очередь, отметить следующие твердо датированные надписями египетские вещи Древнего царства:

1. Фрагмент с именем фараона второй династии Хасехемуи.

2. Диоритовый сосуд и фрагменты с именем фараона четвертой династии Хуфу.

3. Фрагменты сосуда из прозрачного камня с именем фараона четвертой династии Менкаура.

4. Фрагмент алебастрового сосуда, с именем царицы Меритатес, супруги фараонов Снофру и Хуфу.

5. Алебастровый сосуд, с именем фараона пятой династии Униса. Надпись на этом сосуде гласит: «Царь Верхнего и Нижнего Египта Унис, живущий вечно, любимый Ра-Гором и находящийся на царском бассейне» (?).

6. Статуэтки и сосуды, с именами фараонов шестой династии: Тети, Пепи I и Пепи II.

Наконец, на укрепление торговых связей между Египтом и Библом в период шестой династии указывает барельеф, хранящийся ныне в Бейрутском музее, и, очевидно, также происходящий из Библа. Этот барельеф из белого известняка изображает фараона (Пепи I или Пепи II), приносящего жертву богу и богине. Помещенная тут же надпись содержит эпитеты царя: «любимый Хатхор, владыка Библа». Весьма возможно, что к этой же группе египетских предметов, происходящих из Библа, относится луврский барельеф Древнего царства с изображением фараона и богини, как указывал в свое время еще де Руже.⁵⁵⁾

Военные походы, совершенные фараоном пятой династии Сахура в Азию, способствовали расширению торговли между Египтом и [37] Азией. На стенах заупокойного храма Сахура изображена военная, а может быть, отчасти и торговая добыча, доставленная египтянами из Азии в Египет. Здесь изображены азиаты (мужчины, женщины и дети), медведи из ливанских гор, иноземные сосуды, может быть, содержащие сирийское вино. Наконец, в надписи упоминается доставка из Азии оливкового масла. Эта экспедиция была предпринята в Азию на кораблях. Таким образом, был открыт и освоен морской путь из Дельты Нила в Сирию. Египетские моряки проплывали расстояние, отделяющее Египет от Сирии (550 км) в течение четырех дней. Низкий уровень кораблестроительной техники не давал возможности сооружать больших кораблей, поэтому египетские моряки на своих маленьких кораблях [рис. 9] принуждены были во время плавания держаться берегов.⁵⁶⁾ Из Передней Азии египтяне получали также и некоторые металлы, необходимые для изготовления бронзы, как, например, олово или свинец.Так, на одном рельефе Каирского музея изображены люди, несущие плитки металла. Судя по помещенной тут же надписи, это были азиаты, которые несли слитки олова или свинца, названного в надписи .⁵⁷⁾ Из Ливии, очевидно, из ливийских оазисов, египтяне получали особое ливийское масло для умащений.⁵⁸⁾ Целый ряд различных товаров получали египтяне из Нубии и из Пунта, на что указывает краткое сообщение палермской летописи: «Были привезены из страны малахита… (6000)… Пунта 80 000…. мирры (6000)… электрума 2600 (…) досок…».⁵⁹⁾ Уже в эпоху 6-й династии египтяне построили в Нубии торговые фактории, через которые они вывозили все эти товары в Египет. Развалины одной такой торговой фактории были раскопаны Рейснером в Керма, около 3-го нильского порога.⁶⁰⁾ При фараонах шестой династии эти торговые связи между Египтом и соседними странами становятся весьма тесными. Один египетский чиновник «начальник палаты», по имени Хнумхотеп, сообщает, что он «вместе со своим господином, князем, казначеем бога Тети, одиннадцать раз ездил в Кебен (Библ) и с казначеем бога Хеви в Пунт». «Я вернулся благополучно — продолжает Хнумхотеп, — посетив эти страны».⁶¹⁾ Само собой разумеется, эти торговые экспедиции, отправлявшиеся в далекие страны, должны были сопровождаться военными отрядами и военными кораблями. Так, экспедицию, посланную на Синайский полуостров за малахитом при фараоне Исеси, сопровождают военные отряды и военные корабли под командой капитана корабля и Трех начальников новобранцев.⁶²⁾ Экспедицию, отправленную на Синай при фараоне Пепи I, сопровождает военный отряд во главе с несколькими капитанами кораблей, начальниками новобранцев и под общим командованием начальника войска.⁶³⁾

Это расширение торговых сношений с соседними странами требовало все большего напряжения военной деятельности с целью все новых и новых завоеваний. Так, Пепи I вел войны на Синайском полуострове, на что указывает его сцена триумфа, высеченная на скале около Вади-Магхара, а также помещенная тут же надпись, повествующая [38]

Рис. 9. Большой корабль времени Древнего царства. [39]

о военной экспедиции на Синай, во главе которой стоял «начальник войска Ибду, сын начальника воинов Мери-Ра-анх».⁶⁴⁾ Одновременно с этим Пепи I проник в Нубию вплоть до второго порога, о чем сообщает надпись в области Томаса, в которой говорится о походе, совершенном для открытия «стран Вавата».⁶⁵⁾ Северная Нубия была в эту эпоху уже настолько замирена, что фараон Меренра мог лично прибыть сюда и принять выражение верности от вождей племен маджаев, вават и иертет. На это крупное политическое событие указывает рельеф и надпись, высеченные на скале в районе первого порога на восточном берегу Нила, против острова эль-Хессе. Мы видим здесь фараона, стоящего и опирающегося на посох. Позади него стоит бог Хнум, а перед ним вожди нубийских племен. Надпись, помещенная тут же, гласит: «Царь Верхнего и Нижнего Египта Меренра, любимый Хнумом, владыкой порога. 5-й год, второй месяц третьего сезона, день 29-й. Прибытие самого царя, стоящего позади горной страны, в то время как вожди маджаев, иертет и вават выражают [ему] покорность и воздают великую хвалу».⁶⁶⁾ Целый ряд крупных торговых и военных экспедиций в различные области Нубии совершал в царствование фараона Меренра правитель Элефантины и начальник юга Хирхуф, автобиографическая надпись которого сохранилась до нашего времени. Судя по этой надписи, Хирхуф тщательно обследовал различные малоизвестные пути и районы Нубии, привозил из Нубии многочисленные товары и нередко усмирял мятежные и воинственные нубийские племена. Об этих своих экспедициях Хирхуф сообщает в следующих словах:

«Величество моего господина Меренра послал меня, вместе с моим отцом, единственным семером херихебом Ири, в страну Нам, чтобы открыть путь в эту страну. Я исполнил это в семь месяцев и доставил всякие дары из нее до (?) угла [неба]. Я был за это весьма и весьма похвален.

Его величество послал меня во второй раз, причем я был один. Я вышел на путь Элефантины, спустился из Иертета, Махера, Тере-реса, пробыв в работе восемь месяцев. Я вернулся и принес дары из этих,стран в весьма большом количестве. Никогда не доставлялось ничего подобного в эту землю искони. Я спустился от жилища князей Сетху и Иертета, исследовав эти страны. Никогда никакой семер или начальник каравана, вышедший из Иама, не совершил ничего подобного искони.

Его величество послал меня в третий раз в Нам. Я вышел из… по ухатскому пути {По дороге, ведущей в оазис}, встретил князя страны Иам, когда он шел к стране Темех, чтобы поразить темехов до западного угла неба. Я вышел следом за ним к стране Темех, умиротворил ее, чтобы она молила всех богов за царя.

… чтобы доложить величеству Меренра, моего владыки… позади князя Ивма… перед Иертетом, позади Сетху я встретил князя Иертета, Сетху и Вавата… [40] Я спустился с тремястами ослов, нагруженных ладаном, эбеновым деревом, благовонными мазями, зерном, шкурами пантер, слоновой костью, парусами (?) и всякими прекрасными настоящими произведениями. Когда увидал князь Иертета, Сетху и Вавата силу и многочисленность войск Иама, спускавшихся со мною ко двору, и солдат, посланных со мною, этот князь привел и отдал мне быков и коз и проводил меня к путям высот Иертета, где я был более искусен и бдителен, чем какой-либо семер или начальник каравана, когда-либо посылавшийся в Иам».⁶⁷⁾

Военные походы и торговые экспедиции в Нубию совершались также в царствование фараона Пепи II. О крупных военных действиях против нубийских племен читаем мы в надписи правителя Элефантины и «начальника чужеземных стран» Пепинахта, жившего при Пепи II. Пепинахт дважды совершал военные походы в Нубию, результатом которых было опустошение стран Вават и Иертет, привод пленных и скота. Следовательно, эти войны имели целью не только завоевание нубийских областей, но и захват там богатой добычи. В своей надписи Пепинахт в следующих словах описывает свои походы в Нубию: «Его величество царь послал меня, чтобы опустошить Вават и Иертет. Я сделал так, что похвалил меня его величество. Я убил там большое количество находившихся там детей вождей и прекрасных командиров… я доставил большое количество их ко двору в качестве живых пленников, в то время как я был во главе множества сильных воинов, в качестве храброго человека. Сердце моего владыки было довольно мною за всякое дело, для выполнения которого он меня посылал. Его величество мой господин послал меня, чтобы умиротворить эти области. Я сделал так, что мой владыка хвалил меня чрезвычайно, выше всего. Я доставил двух вождей этих стран ко двору в целости, быков… гусей… ко двору, вместе с детьми вождей…».⁶⁸⁾

Но далеко не всегда эти экспедиции кончались столь успешно. Случалось, что малочисленные египетские отряды, слишком далеко углубившись в чужеземную страну, бывали окружены превосходными силами противника и уничтожены. Возможно, что именно во время такой неудачной для египтян экспедиции погиб Меху, о чем сообщает в своей надписи его сын Себни:

«…. [тогда пришел] капитан корабля Интеф и начальник Бекхеси, чтобы сообщить, что единственный друг и жрец-херихеб [Меху умер]». Себни, занимавший высокую должность начальника юга и носивший пышные титулы князя, носителя царской печати, единственного друга царя и жреца-херихеба, тотчас же снарядил караван, состоявший из людей его «заупокойного поместья» и из целой сотни ослов, которых он нагрузил умащениями, одеждами, медом, маслом и всяким иным снаряжением. Во главе этого каравана Себни лично отправился в «эти страны негров», очевидно, в области Нубии, для того, «чтобы доставить этого моего отца из Египта и Учеча». Себни ставит себе в особую заслугу, что он не только вывез из далекой и опасной страны тело своего убитого отца, но, кроме того, примерно наказал виновных в этом деле туземцев и доставил в Египет ценные товары, [41] может быть, выкуп за убийство египетского вельможи. Таким образом, в этой надписи описывается военно-карательная экспедиция, отправленная в недавно завоеванный южный край, в богатую Нубию. На это ясно указывают следующие слова Себни:

«Я усмирил эти страны… [в] странах… название которых Мечер. [Я погрузил] тело этого единственного друга на осла, и я отправил его с отрядом моего заупокойного поместья. Я приготовил для него саркофаг … Я принес … чтобы привезти его из этих стран. Никогда я не посылал… или какой-либо караван негров. Меня очень хвалили за это. Я спустился в Вават и Учеч, и я [послал] почтенного перед царем Ири с двумя людьми из моего заупокойного поместья… везя благовония, одежды… один клык длиной в три локтя, чтобы сообщить, что [мой лучший] длиной в шесть локтей…».⁶⁹⁾

Не совсем удачно окончилась и экспедиция, отправленная при Пепи II в Пунт. Начальник экспедиции Ананхет, прибывший на побережье Красного моря, может быть, в районе Косейра, для постройки корабля, который предназначался для отправки в Пунт, был убит туземцами из племени аму. Само собой разумеется, что египетский фараон принужден был послать карательную экспедицию с целью усмирения мятежных племен, населявших восточную пустыню. Во главе этой экспедиции был поставлен «начальник караванов, который приносит вещи из иноземных стран своему господину … начальник иноземных стран» Пепинахт, один из элефантинских вельмож, гробница которого расположена близ Ассуана. В сохранившейся автобиографической надписи Пепинахт рассказывает, как «его величество, мой владыка послал меня в страну Аму, чтобы доставить ему единственного друга, [начальника] моряков, проводника каравана Ананхета, который там строил корабль для Пунта, когда аму, принадлежащие к хериуша, убили его, вместе с отрядом войска, бывшим при нем… и я убил людей среди них, [я] и отряд войска, который был со мною».⁷⁰⁾

Возможно, что на караванной дороге, ведшей из Коптоса к побережью Красного моря, в районе Вади-Хаммамата погиб и другой египетский вельможа, хранитель царской печати Шема, надпись которого сохранилась на скалах Вади-Хаммамата. Текст этой надписи, изданный Голенищевым, гласит: «О вы, живущие, приходящие в эту страну и желающие вернуться к царю, скажите: «1000 хлебов, 1000 кружек пива … для хранителя царской печати Шема».⁷¹⁾

Караванная дорога, ведшая из Коптоса по руслу высохшего потока Вади-Хаммамат к берегу Красного моря, имела громадное экономическое и военное значение. По этой дороге в эпоху 6-й династии шли многочисленные и большие караваны, снаряженные за камнем, за рудой и за другими видами сырья. Эта дорога связывала Египет с побережьем Красного моря, откуда открывались дальнейшие морские пути на Синайский полуостров, в Аравию и в области восточной Африки. На скалах Вади-Хаммамата сохранились надписи, в которых описываются экспедиции, отправленные по этой дороге. Так, в одной надписи, относящейся ко времени Пепи I, читаем: [42]

«Год после 18-го [счисления], третий месяц 3-го сезона, 27-й день царя Верхнего и Нижнего Египта Мери-Ра [Пепи I], живущего вечно. Первое празднование торжества Сэд. Царская экспедиция, проведенная начальником всех работ царя, единственным другом, царским строителем, состоящим при Двойном доме Мери-Ра — Мери-Пта-анх, его сыном, жрецом, херихебом, Мери-Ра — Мери-Пта-анх, с казначеем бога Ихи, Иху [привезли].

Помощники мастеров: Птахун, Хирхун, Кар… и Нефери, Чечи. Царские знакомцы, начальники строителей: Метенсу, Чечи, Унхи».^71a

Судя по наличию в составе этой экспедиции ряда специалистов строительного дела, экспедиция была снаряжена в Вади-Хаммамат с целью производства каких-либо строительных работ весьма важного военного значения.

Район, прилегающий к Вади-Хаммамату, был населен дикими племенами бедуинов пустыни, которые постоянно нападали на египетские караваны, пытаясь их ограбить. Поэтому египетские фараоны нередко снабжали эти экспедиции сильным военным конвоем. О крупном военном отряде, сопровождавшем такую экспедицию, отправленную в Вади-Хаммамат при фараоне 6-й династии Имхотепе, сообщается в одной надписи:

«Старший сын царя, казначей бога, начальник войск Джати, по прозвищу Ка-Нофер». Надпись гласит:

«Я был во главе народа в день битвы. Я наблюдал за передвижениями в день наступления, давал советы. Я был возвеличен перед множеством людей. Я совершил эту работу царя Имхотепа с 1000 людей из дворца, с сотней людей из каменоломен, с 1200 [воинов] и 50 [……].

Его величество послало этот многочисленный отряд из дворца. Я совершил эту работу… в то время как его величество предоставляло 50 быков и 200 ослов ежедневно».⁷²⁾

Судя по этой надписи, египетские экспедиции, отправлявшиеся по дороге Вади-Хаммамат к побережью Красного моря, конвоировались военными отрядами. Этим войскам, охранявшим караван, приходилось вести упорную военную борьбу с племенами бедуинов. Переходы через пустынные области, отделявшие долину Нила от Красного моря, представляли большие трудности. Приходилось организовывать снабжение войск и караванов и с этой целью гнать за караваном большое количество скота. Таким образом отправка этих экспедиций требовала соответствующей организации военного дела, военного конвоя и снабжения.

На наличие военного конвоя, сопровождавшего такие экспедиции, указывает также и надпись из Хаммамата, относящаяся ко времени малоизвестного фараона Ити. В ней сообщается об отправке экспедиции за камнем для постройки пирамиды:

«Год 1-й, IV месяц первого сезона, день 2-й… — Ихи, Хуфу, начальник войск Ахет-Ирни. Пришел капитан корабля Ипи и Некаупта, чтобы совершить работу для пирамиды «Души Ити» с 200 вооруженными людьми и 200 [людьми, делающими] 200» (sic! В. А.).⁷³⁾ [43]

Эти надписи с полной ясностью указывают на то, что экспедиции, отправлявшиеся в Хаммамат, сопровождались военным конвоем. Поэтому не прав Пиренн, считавший, что эти экспедиции не сопровождались военным эскортом.⁷⁴⁾

Не менее крупные экспедиции отправляли египетские фараоны 6-й династии на Синайский полуостров с целью эксплоатации синайских медных рудников, доставки меди, завоевания Синайского полуострова и усмирения туземных мятежных племен, которые египетские надписи этого времени образно называют «стоящие на песке» (хериуша).

О военном проникновении египтян на Синайский полуостров при Пепи I говорит также и надпись этого царя, сохранившаяся на скалах в Вади-Магхара. На рельефе изображены фараон Пепи I, совершающий церемонию торжественного бега, а затем сцена триумфа царя над поверженным врагом-азиатом. Надпись, помещенная тут же, гласит:

«Царь Верхнего и Нижнего Египта, Владыка двух диадем, Мерира Мерихет, дарующий жизнь во веки, Гор, любимый двумя странами. Первый случай празднования Сэд. Передача поля [земли]. Защита жизни позади его… Благой бог, владыка двух стран, Пепи, Гор… дарующий всякую жизнь. Великий бог, побеждающий все страны Менту».⁷⁵⁾

Большая экспедиция, очевидно, с целью доставки меди, была отправлена на Синайский полуостров при фараоне Пепи II. Надпись на скалах Вади-Магхара сохранила краткое упоминание об этой экспедиции:

«Год второго счисления крупного и мелкого рогатого скота севера и юга. Гор Нетер-хау Нефер-ка-Ра, живущий вечно. Царь Верхнего и Нижнего Египта, могучий Гор Омбосский Нефер-ка-Ра, живущий вечно, подобно Ра. Мать царя, состоящая при пирамиде «Нефер-ка-Ра пребывает живым», супруга царя, любимая им, состоящая при пирамиде «Мери-Ра пребывает прекрасным» — Анхнес Мери-Ра, которую любят все боги. Царская экспедиция, посланная с казначеем бога Хети к террасе (?), название которой «малахит».

Далее следуют титулы и имена тридцати чиновников, составлявших штаб этой, очевидно, довольно крупной, экспедиции. Среди них мы видим начальника писцов, двух начальников караванов и одного начальника отряда новобранцев. Следовательно, эта экспедиция сопровождалась военными силами, необходимыми для усмирения и завоевания богатого района Синайских рудников.⁷⁶⁾ Экономическое и военное проникновение египтян на Синайский полуостров привело в конечном счете к довольно большой войне египтян с местными туземными племенами, описанной в надписи вельможи Уна. В этой надписи Уна сообщает о том, что азиаты «хериуша» совершили набег, очевидно, на территорию, занятую египтянами. С целью усмирения этих воинственных племен была отправлена большая карательная экспедиция. Египетская армия, собранная во всей стране, двинулась от северо-восточных границ Египта. [44]

«Я отвел их с северного острова к воротам Ашхотепа, к стене Снофру в то время, как я занимал эту должность» — пишет в своей надписи Уна. Самый поход и возвращение победоносного войска описаны в поэтической форме.

«Возвратилось это войско благополучно, взрыв страну Хериуша.
Возвратилось это войско благополучно, опустошив страну Хериуша.
Возвратилось это войско благополучно, разрушив крепости ее.
Возвратилось это войско благополучно, срубив финиковые пальмы и виноградники ее.
Возвратилось это войско благополучно, бросив огонь во все войска ее.
Возвратилось это войско благополучно, перебив отряды из многих десятков тысяч воинов. Возвратилось это войско благополучно, приведя с собой великое множество живых пленников.
Похвалило меня за это его величество больше всех».⁷⁷⁾

В этом кратком, но образном поэтическом отрывке говорится военном набеге на страну Хериуша. Но вряд ли в данном случае имеется в виду лишь область, населенная людьми, «стоящими на песке», т. е. бедуинами пустыни. Конечно, наличие крепостей, финиковых пальм и виноградников заставляет предполагать, что страна, подвергшаяся нападению египетского войска, была заселена оседлыми земледельческими племенами. Может быть, это были оазисы, расположенные между Синайским полуостровом, Аравией и Красным морем, а, может быть, даже плодородные районы Палестины. Весьма возможно, что египетские войска, пройдя через Джебель-Магхара и Джебель-Хелал, дошли до Вади-эль-Арши. Имеется основание предполагать, что египетские войска проникли в страну, лежащую между Джебель-Тихом и южною частью Мертвого моря. Египетскому нашествию подверглась, в таком случае, область Негеб на окраине пустыни Таи, вокруг Айн-Гадис и до Акаба и Красного моря.⁷⁸⁾

Таким образом, египтяне называли «страной Хериуша» не только пустынные области, населенные бедуинами, «стоящими на песке», но также плодородные районы, в которых оседлое население занималось земледелием, садоводством и виноградарством. Очевидно, это слово «хериуша» было собирательным собственным именем для обозначения целой группы племен, живших к северо-востоку от Египта, в районе Синайского полуострова, Аравии и Палестины. Среди этих племен преобладали племена пустыни. Поэтому египтяне и называли их общим термином «хериуша». [45]

Как видно из надписи Уны, главной целью этого опустошительного набега в страну Хериуша был захват «живых убитых», т. е. пленных, обращаемых в рабство.

По крайней мере, основное логическое ударение стоит в конце всего поэтического отрывка, описывающего данный поход. Уна подчеркивает, что царь особенно похвалил его за захват и доставку в Египет «великого множества» пленных.

Уже в эту эпоху первоначального развития завоевательной политики Египта египетские фараоны пытаются присоединить области Передней Азии, непосредственно прилегающие к Синайскому полуострову, однако, встречают здесь упорное сопротивление местного населения. Уна пишет в своей надписи, что царь посылал его «с этими же войсками пять раз для опустошения страны Хериуша, при каждом ее восстании». Кроме того, Уна отправился на кораблях и далее, «по суше до конца холма горной цепи к северу от страны Хериуша», очевидно, в область «Нос Газэли», где произошло большое восстание среди кочевников покоренного египтянами туземного населения. С гордостью говорит египетский вельможа о подавлении при помощи египетских войск этого восстания, и о том, что он «перебил всех бунтовщиков» среди этого восставшего племени.⁷⁹⁾

Вполне естественно, что для проведения в жизнь этой широкой военно-агрессивной политики нужна была соответствующая организация военного дела. Надписи дают нам возможность восстановить некоторые черты этой организации. Так, мы можем предполагать, что уже в эпоху Древнего царства существовало войско, составлявшееся из новобранцев, которые в надписях этого времени называются nfrw. Пиренн предполагает, что это слово, происходящее от слова nfr «хороший», имело социальное значение, а именно, что новобранцы вербовались только из среды аристократии.⁸⁰⁾ Однако это предположение Пиренна не может быть доказано ни анализом слова nfr, ни историческими фактами. Слово nfr не содержит в себе социального смысла. Очевидно, в данном случае имелись в виду лишь «хорошие» физические или военные качества новобранцев, которые вербовались из рядов молодежи в каждом номе правителем данной области. Так, указ Пепи I обращен к начальнику юга, правителю Коптоса, Шема, который занимал должность начальника рекрутов Коптоса. Изображение времени пятой династии, сохранившееся в заупокойном храме Сахура, говорит о наличии в эту эпоху обученных войск. Мы видим здесь построенные ряды воинов, снабженных одинаковым оружием.⁸¹⁾ Следовательно, новобранцы подвергались специальному военному обучению [себаит], на что указывает звание одного командира времени пятой династии, который называл себя мер себаит, т. е. начальником обучения (очевидно, воинского, так как он занимал военную должность).⁸²⁾ [46]

Однако нельзя переоценивать методическую организованность египетской армии времени Древнего царства, как это делает Пиренн.⁸³⁾ Даже в период шестой династии, когда предпринималась крупная война, отдельные области высылали свои военные отряды, находившиеся под командованием местных должностных лиц. Так, в надписи Уны мы читаем:

«Послало меня его величество во главе этого войска. Были там и князья, и носители печати, и единственные друзья при дворце, и номархи, и начальники крепостей юга и севера… начальники округов во главе отрядов южной и северной стран, крепостей и городов, которыми они правили».⁸⁴⁾

Войско, составлявшееся из новобранцев, проходивших специальное военное обучение, делилось на отдельные войсковые части, называвшееся ^cprw. Соединения этих войсковых частей, своего рода военные корпуса, назывались —mš^c войско.

Командир отдельной войсковой части, очевидно, бывшей основной организационно-тактической единицей, назывался «начальник отряда новобранцев», а командир корпуса носил титул «начальник войска», как, например, Тенти, носивший титул «царского знакомца, начальника царских экспедиций».⁸⁵⁾ Во главе всей армии стоял командующий армией, как, например, во время 3-й династии царевичи Рахотеп и Нисутджеф.⁸⁶⁾ Каждая воинская часть имела свою особую канцелярию, на что указывает звание «начальник писцов отрядов». В частности, в период 4-й династии этот титул носил некий «великий десяти юга, судья и номарх Яхи».⁸⁷⁾ Это соединение ряда должностей в руках одного человека указывает на то, что в обязанности номарха входило управление хозяйством тех воинских частей, которые были [47] расположены на территории данного нома. Забота о вооружении армии и управление всей хозяйственной частью было сосредоточено в своего рода военном ведомстве, которое в те времена называлось «дом оружия». Во главе этого «дома оружия» стоял «начальник дома оружия», должность которого иногда соединялась с должностью начальника писцов воинских отрядов.⁸⁸⁾ Эту военную должность обычно занимали высшие представители аристократии, иногда даже царевичи, как например, царевич Ка-ен-нисут, сын фараона Снофру, или Хе-теп-ен-Пта, царский зять, живший в эпоху 5-й династии.⁸⁹⁾

Это указывает на стремление правительства сосредоточить в руках царской семьи все высшие государственные должности, в том числе должность «начальника дома оружия». Функциями этого древнейшего военного ведомства, которое, по выражению Энгельса, служило для ограбления соседних стран, были: вооружение войска, постройка крепостей, постройка кораблей, управление интендантскими складами и снабжение войска всем необходимым. На это указывает целый ряд фактов, например, войска, посланные при Имхотепе (6-я династия) к рудникам Аравийского залива, получали 50 быков и 200 коз. Это военное ведомство, очевидно, находилось в столице государства, в Мемфисе. Так, комендант войск в каменоломнях Турра, около Мемфиса, протестует против отправки в Мемфис этих войск для экипировки, так как они недавно уже были в Мемфисе и могли там получить все необходимое.⁹⁰⁾

В эпоху расширения завоевательной политики египетского правительства, при фараонах 5-й династии это военное ведомство раздваивается и появляются «два дома оружия». С течением времени увеличивается и усложняется чиновничий аппарат, обслуживающий это военное ведомство. В армии находятся различные военные чиновники, на что указывают многочисленные титулы: писец царской армии, писец отряда и начальник писцов отряда.

Однако не следует вслед за Пиренном преувеличивать момент организованности в деле снабжения египетской армии, что явилось бы типичной и непоследовательной модернизацией прошлого, столь характерной для Пиренна.⁹¹⁾ Французский историк-юрист, считавший возможным говорить о том, что в древнем Египте существовал феодальный строй, более развитый, чем древнее рабовладение, одновременно с этим без всяких оснований примитивное древнеегипетское воинство превратил в организованную армию. Эта необоснованная документами модернизация фактов древнеегипетской истории имела своей целью несколько преувеличить положительные стороны рабовладельческого государства древнего Египта. Но с этим нельзя согласиться. Ведь если бы снабжение египетской армии было столь блестяще организовано, как думает Пиренн, то Уна, командовавший армией в эпоху 6-й династии, не должен был бы ставить себе в особую заслугу установленный им в войсках порядок, «когда никто там не грабил хлеба и сандалий у путешественника, никто не грабил хлеба в каком-либо городе, никто не похищал какой-либо козы у какого-либо человека».⁹²⁾ [48]

Ведение военных действий у берегов Дельты и Сирийского побережья, а также конвоирование торговых кораблей, шедших в Нубию, в Пунт и в Сирию, требовало организации специального военного флота, на что указывают изображения, надписи и особые титулы. На каждом военном корабле находился особый военный отряд, который назывался ^cpr dpt — отряд корабля, но не отряд новобранцев корабля, очевидно, флотские экипажи состояли не из призываемых на время, а из моряков-профессионалов. Во главе каждого корабля стоял особый капитан, а во главе всего флота — крупный военный командир, называвшийся wr mr dpt. В эпоху расширения военно-агрессивной политики египетского правительства при фараонах 5-й династии флот был разделен на две части. Появляются «два больших флота» соответственно делению Египта на Верхний и Нижний, а также соответственно двум основным направлениям египетской экспансии в районах Средиземного и Красного морей. Управление верфями принадлежит особому чиновнику, носившему титул «строитель кораблей». Таков, например, чиновник Аперанху, который был «строителем кораблей» и в то же время придворным царским знакомцем. Уже в эпоху Древнего царства египетский флот достигал значительных размеров. При царе Снофру была отправлена за кедрами эскадра, состоящая из 40 кораблей.⁹³⁾

Главное командование всеми вооруженными силами, как сухопутными, так и морскими, было обычно сосредоточено в одних руках, чаще всего в руках члена царского дома, как, например, Рахотепа в период 3-й династии или Мериба в период 4-й династии.⁹⁴⁾ Эта централизация высшего военного управления вполне соответствует принципу централизации всего государственного управления, который столь последовательно проводился в эпоху Древнего царства. Так, крупный чиновник Ха-ем-Тенент, живший в эпоху 5-й династии, одновременно занимал должности начальника всех приказов царя, начальника воинов, начальника отрядов, начальника двух военных флотов больших кораблей, начальника военного обучения.⁹⁵⁾ В эпоху 3-й и 4-й династии между гражданским и военным ведомствами существует тесная организационная связь. Рахотеп и Мериб, державшие в своих руках командование всеми военными силами, входили в состав [49] «совета десяти», чем достигался контакт между военным и граждан ским управлениями. Но в эпоху расширения военной политики Египта при фараонах 5-й династии высшее военное командование получает полную самостоятельность и подчиняется непосредственно самому царю. Так, Анх-Исеси и Ха-ем-Тенент, которые в эту эпоху возглавляют армию и флот, уже не входят в совет десяти, а носят, как визирь, титул «начальника всех приказов царя», являясь, таким образом, заместителями царя по управлению всеми военными силами. А Сешему, занимавший должности начальника войска, двух больших флотов, арсенала, военных работ и амбаров, находится среди ближайших помощников царя, носящих высший титул «начальника тайных приказов царя».⁹⁶⁾ В период 6-й династии, когда начинает усиливаться землевладельческая аристократия и соответственно с этим слабеет центральная власть, несколько изменяется тип военного управления. Номархи, сосредоточивая в своих руках все функцииуправленияномов, являются не только административными, финансовыми и судебными чиновниками, но даже командуют войсками своего нома. Так, в одном из коптосских указов времени Пепи II правитель коптосского нома носит титул «начальника отряда новобранцев».⁹⁷⁾ Наряду с этим устанавливается также и ряд наследственных военных должностей, вплоть до самых высших.⁹⁸⁾

Развитие внешней заморской торговли, экспедиции на Синайский полуостров и в Нубию требовали постоянной переброски войск на кораблях. Поэтому в эту эпоху часто встречается особый титул «начальника (военной) команды корабля», который командовал военным экипажем такого корабля.⁹⁹⁾

В эпоху 6-й династии в связи с развитием внешней сухопутной торговли появляется новая должность «начальника каравана».

Эти начальники каравана принимают участие в больших экспедициях, которые отправляются на Синайский полуостров, как, например, Нек-анх и Хуеф. Этими начальниками каравана командует «главный начальник караванов», как сказано в тексте дашурского указа Пепи I. Наконец, высший пост в этом военно-торговом ведомстве занимает «начальник всех караванов». Эту высшую должность занимал при Пепи II номарх Элефантины — Пепи-нахт. Все эти должности, как чисто военные должности, в эпоху 6-й династии передавались по наследству .Так, должность начальника каравана занимал некто Ири, а затем его сын Хирхуф,или «царский знакомец» У сер, а затем его сын Тау.¹⁰⁰⁾

Наряду с чисто египетскими войсками в состав египетской армии уже в эпоху Древнего царства входили контингента: покоренных ливийцев и нубийцев, как видно из дашурского и коптосского указов и надписи Уны, в которой в составе египетского войска упоминаются «нубийцы этих стран».¹⁰¹⁾ Пиренн считает этих иноземных воинов наемниками и говорит, что ими управляло особое ведомство — gś pr — во главе с начальником — mr gś pr, который упоминается в надписи Уны.¹⁰²⁾ Однако оба эти предположения Пиренна не доказываются источниками. В надписи [50] же Уны титул mr gś pr стоит во множественном числе, что резко противоречит представлению Пиренна о едином управлении иноземными наемниками. Судя по дашурскому указу, эти иноземные отряды получали снабжение из царских поместий.¹⁰³⁾ Египетское войско в мирное время использовалось самым различным образом. Часть войск несла службу охраны в царском дворце,¹⁰⁴⁾ другая часть была расположена в крепостях как на границах, так и внутри страны,¹⁰⁵⁾ наконец, особые отряды войск отправлялись вместе с экспедициями в рудники Синая и каменоломни Хаммамата, а также использовались для работ в каменоломнях Турра.¹⁰⁶⁾

Со времен первых династий египетских фараонов очень большое значение придавалось военной охране государственных границ, которым постоянно угрожали орды воинственных кочевых племен, населявших соседние страны. Уже в самых ранних гиероглифических надписях мы находим титулы военных командиров, стоящих во главе отрядов, которые охраняли границы страны. Это «начальник охраны кочевников», «начальник стражи врат юга и севера» и «начальник врат азиатов».¹⁰⁷⁾

В эпоху 3-й династии пограничные области находятся под управлением особых воинских чиновников, носивших титул «вождей страны» и стоящих выше номархов. Под непосредственным начальством этих вождей страны находятся гарнизоны пограничной охраны.¹⁰⁸⁾ Наблюдение за южной границей Египта и соответственно с этим командование войсками на нубийской границе, начиная со времени 6-й династии, входит в обязанности номархов Элефантины, как ясно видно из их могильных надписей. Иногда это ответственное дело охраны южных границ Египта поручалось и другим чиновникам. Так, в эпоху 6-й династии один номарх, посланный в Эдфу, называет себя: «состоящий при тайнах всех слов, которые доставляются из ворот Элефантины и южных стран». А номарх II нома (Хенобоскион) носит титул «начальник Верхнего Египта, который наполняет сердце своего господина у южных ворот Элефантины».¹⁰⁹⁾

Необходимость ведения войн, которые длились в течение нескольких лет, требовала постройки крепостей как на границах страны, так и в завоеванных областях, а также умения вести осаду и брать эти крепости штурмом, иными словами — знаний в области искусства фортификации. Некоторое представление о древнейших крепостях дают картинные гиероглифы, служившие для обозначения слова «крепость» и некоторые ныне раскопанные развалины подлинных древнеегипетских крепостей времени Древнего царства. Судя по гиероглифам, обозначающим слово «крепость», египетские крепости времени архаики и Древнего царства обычно имели форму овала, круга или прямоугольника, окруженного стеной, защищенной выступающими бастионами.¹¹⁰⁾ Так, на табличках из царских гробниц в Абидосе мы находим такие крепости овальной формы. Названия этих крепостей живо напоминают нам названия тех крепостей, которые находились на Синайском полуострове или в Палестине и были разрушены египетскими войсками, как мы читали в надписи Уны.¹¹¹⁾ [51]

Некоторые из этих крепостей находились на берегах реки или моря и служили в качестве стоянки для флота, как на это указывает название одной крепости «Корабли царя», которое встречается в надписи на печати Периебсена из Абидоса.¹¹²⁾ Гиероглифы, изображающие крепости круглой формы, встречаются на табличке из черного дерева с именем царя Аха-Мина.¹¹³⁾ Наконец, гиероглифы, воспроизводящие прямоугольную форму крепости, сохранились на табличке с именем царя Аха-Мина из Абидоса.¹¹⁴⁾ Иногда стены этих древнеегипетских крепостей были защищены круглыми башнями в форме усеченного конуса с выступающей наверху площадкой, защищенной брустверами. Очевидно, форму такой башни воспроизводит игральная шашка Берлинского музея № 18031. На этой шашке обозначена лестница, ведущая к двери, расположенной в верхней части башни. Верхняя выступающая площадка этой башни защищена брустверами.¹¹⁵⁾

Сохранившиеся до настоящего времени развалины древнеегипетских крепостей дают некоторое представление о развитии фортификационного дела в Египте в эпоху архаики и Древнего царства. Одна из египетских крепостей, построенная в период Древнего царства или, может быть, даже в эпоху архаики, так называемая Ком-эль-Султан, раскопана около Абидоса. Длина стен этой крепости равнялась 125 и 68 м, их высота колебалась от 7 до 11 м, а толщина стен в их верхней части равнялась 2 м. Так как до настоящего времени раскопана только внутренняя часть этой крепости, то толщина нижней части стен остается неизвестной. По той же причине нельзя сказать, существовала ли, помимо внутренней, также и внешняя стена. Главный вход был расположен в западной стене около северо-западного угла, а два других входа — в южной и восточной стенах. Кладка кирпичных стен состоит из вертикальных перемежающихся полос, в которых горизонтальная кладка чередуется с вогнутой.¹¹⁶⁾ Несколько более сложный внешний вид имела крепость, расположенная в Гиераконполе (Ком-эль-Ахмар) на левом берегу Нила в 7 км от эль-Каба. Эта крепость была окружена двумя стенами — внешней и внутренней. Усложненный вход в крепость вел через два узких коридора и дворик, лежащий между ними и расположенный в толще стены. Толщина стен в этом месте увеличена благодаря выступу, вдающемуся во внутреннюю часть крепости. Лестница, расположенная около входа в крепость, вела на стену. Таким образом, мы видим здесь уже более усовершенствованный тип крепости, защищенной двумя рядами стен и особым устройством сложного входа, снабженного двориком, где можно было организовать сопротивление противнику, которому удалось форсировать вход.¹¹⁷⁾ Целый ряд крепостей и укреплений был сооружен и на границах государства для защиты Египта от вторжения азиатов и нубийцев. Так, например, весьма возможно, что большая стена Аменемхета I, закрывающая Суэцкий перешеек, была лишь реконструкцией тех укреплений, которые были здесь построены еще в эпоху Древнего царства. В «Рассказе Синухета» говорится об «острове царя Снофру» и о «стене князя, построенной для отпора азиатам, для поражения проходящих по пескам», причем при описании этой [52] местности тут же упоминается Кемуэр, т. е. «Великая чернота», очевидно, горько-соленые озера, расположенные в районе Суэцкого перешейка. Характерно, что уже в «Текстах пирамид» Древнего царства упоминается Кемуэр, причем это слово здесь детерминировано гиероглифом стены. Очевидно, уже в эпоху Древнего царства здесь имелись оборонительные укрепления на границе с Синайским полуостровом.¹¹⁸⁾ Такие же укрепления были построены в эпоху Древнего царства и на южных границах Египта. Уже фараон Джосер построил стену длиной 12 км от Ассуана до Филэ для защиты Египта.¹¹⁹⁾ В районе о. Элефантины у первого порога между Египтом и Нубией в эпоху Древнего царства были сооружены довольно значительные укрепления. Северная часть острова была защищена стеной на протяжении 400 м. Береговая линия острова была во многих местах защищена очень прочной стеной. Длинные лестницы вели от реки на верхнюю террасу. Для защиты караванов, шедших по восточному берегу в обход порогов от Филэ к Элефантине, в период 6-й династии была построена длинная стена, шедшая от Сиэны до Филэ позади «Красной горы» на протяжении около 10 км. Эта стена была построена из обожженного кирпича, имела довольно значительную толщину и достигала высоты в 10 м. По своей форме эта стена похожа на стены Эль-Каба и Дерра.¹²⁰⁾ Некоторое представление об осаде и штурме этих крепостей дают нам сохранившиеся изображения. Так, на рисунке, сохранившемся на стене гробницы Инти в Дешашэ,¹²¹⁾ мы видим, как египетские войска разламывают ломами стену вражеской, очевидно, азиатской, крепости, имеющей форму овала. Другие египетские воины приставляют к стене крепости штурмовую лестницу.¹²²⁾ Чтобы эти штурмовые лестницы можно было с большим удобством продвигать вдоль крепостных стен, их иногда закрепляли на деревянных дисковых колесах, как это видно на рисунке, изображающем осаду крепости, который сохранился на стене гробницы Каемхесита.¹²³⁾ Так как в эту эпоху в Египте еще не была известна колесница, то применение колеса для передвигания штурмовых лестниц, очевидно, было техническим нововведением, заимствованным у азиатских племен и получившим применение в эту эпоху лишь в военном деле. Как указывают надписи, в этих крепостях находились специальные отряды пограничных войск, бывшие, очевидно, их постоянными гарнизонами и находившиеся в ведении начальника пограничного района. В каждой крепости был свой интендантский склад, как видно из надписей на печатях: «служба амбаров крепости Седжахотеп» (вторая династия) или «писец крепости «Храбрость двух стран» (третья династия).¹²⁴⁾

Развитие военного дела нашло отражение и в развитии техники оружия, которое можно проследить по памятникам и сохранившимся образцам, начиная со времени архаики. Наиболее простым видом оружия, которым пользовался первобытный египтянин со времен глубочайшей древности, была прямая или загнутая палка, подлинный образец которой, относящийся к эпохе архаики, сохранился до нашего времени.¹²⁵⁾ В историческую эпоху в связи с развитием техники военного дела эта примитивная палка сохраняется лишь в виде оружия, [53] которым обычно вооружена полиция, состоявшая из нубийцев, служивших в египетских войсках.¹²⁶⁾ Дубина или палка с утолщением в своей ударной части также восходит к очень глубокой древности, а затем постепенно выходит из употребления. Модель дубины, относящаяся ко времени Древнего царства, сохранилась до наших дней.¹²⁷⁾ Усовершенствованием дубины является булава. Ударная часть дубины, обычно сделанная из камня, насаживалась на конец палки и превращала ее, таким образом, в грозное оружие, типичное для эпохи архаики. Наконечник булавы чаще всего имел форму шара или груши, как на то указывает соответствующий гиероглиф и сохранившиеся образцы наконечников булавы. Иногда наконечник булавы имел форму тарелки, верхняя поверхность которой была либо плоской, либо слегка вогнутой. Этот тарелкообразный тип наконечника постепенно уступает место круглому, который возник одновременно с первым, но сохранился дольше. Тарелкообразный тип наконечника булавы удержался лишь в религиозном ритуале.¹²⁸⁾ Для усиления удара наконечники снабжались выступающими частями. В роскошных экземплярах эти выступающие части оформлялись в виде изображений звериных голов.¹²⁹⁾ Наконечник булавы прикреплялся к палке при помощи ремней. Конец палки обматывался ремнями, а потом всовывался в отверстие наконечника. Конец ремня обвязывался потом под наконечником вокруг палки. Некоторые сохранившиеся булавы ясно указывают на этот способ прикрепления наконечника. Воспоминание об этом сохранилось и впоследствии в изображениях булав и в соответствующих гиероглифах.¹³⁰⁾ Концу ручки булавы иногда придавали загнутую или даже косо отходящую форму, что давало возможность бойцу легче оперировать булавой. Иногда палка булавы имела в своей нижней части утолщение, что не давало возможности булаве выскользнуть из руки бойца. С этой же целью вся палка обматывалась ремнями.¹³¹⁾

Наряду с простой булавой в эпоху архаики появляется и двойная булава, ударная часть которой состоит из двух половин, располагающихся по обе стороны палки.¹³²⁾ В эпоху перехода от архаики ко времени первых династий булава теряет свое первоначальное значение в качестве военного оружия и превращается в символ власти царя. Так, в традиционной сцене царского триумфа в руках царя всегда изображается булава, как наиболее древний вид оружия.

Значительно большее военное значение имел боевой топор, происшедший из булавы благодаря тому, что края наконечника были сделаны острыми для нанесения противнику резаных ран. В таком случае либо весь наконечник, либо его края делались плоскими.¹³³⁾ Древнейшие боевые топоры делались из камня, однако уже в эпоху архаики появляются медные топоры. Так, Амелино нашел в Абидосе в Ом-эль-Гааб в гробнице царя Ти боевой топор, сделанный из меди.¹³⁴⁾ В общих чертах древнеегипетский боевой топор напоминает по своей форме вавилонский топор, что объясняется тождеством материала и практическими потребностями. Однако формы египетских боевых топоров отличаются довольно значительным разнообразием. Среди [54] них следует отметить клиновидную, а также типичную для Египта сегментообразную плоскую форму. Сегментовидный клинок обычно прикреплялся к ручке ремнями или различными иными способами. Ремни пропускались через отверстия, просверленные в ручке, и шли кругообразно или спирально вокруг ручки, на концах заматывались и завязывались узлом. Ремни обычно затягивались в сыром виде; когда они высыхали, они затягивались плотнее. Иногда клинок выдавался на 1/3 длины над ручкой, что превращало топор в колющее оружие.¹³⁵⁾ Уже в эпоху архаики появляется дугообразная форма клинка, который прикрепляется к ручке лишь у концов и в середине, благодаря чему уменьшался риск раскалывания ручки топора.¹³⁶⁾

На примитивность форм египетских топоров указывает отсутствие проушных клинков.

В эпоху архаики в Древнем Египте появляется боевой кинжал, очевидно, возникший из ножа. Кинжалы делались из камня, а иногда из меди. Некоторые каменные клинки кончаются широкой раздвоенной частью, похожей на рыбий хвост.¹³⁷⁾ Однако было важно, как можно глубже вонзить кинжал в тело противника, поэтому длинные кинжалы вытесняют кинжалы с широким раздвоенным концом. Появившиеся впоследствии металлические кинжалы воспроизводят остроконечную форму более древних кремневых клинков. Эти металлические клинки к началу исторической эпохи постепенно вытесняют кремневые.¹³⁸⁾

Широко было распространено в эпоху архаики и Древнего царства копье, снабженное каменным наконечником [рис. 10]. Наконечники с двумя остриями были найдены в эль-Амра и в Абидосе. Наконечник с одним острием был найден в Ком-Ахмиме в Фаюме.¹³⁹⁾ Каменный наконечник копья архаического периода хранится в Музее изобразительных искусств в Москве.

Рис. 10. Вооружение охотников архаической эпохи. Шиферная таблица. Лувр и Британский музей.

Громадное боевое значение имел в эту эпоху лук — важнейший вид дальнобойного оружия [рис. 11]. Изображения луков архаической эпохи сохранились на фрагментах шиферных табличек. Средняя часть этого, [55] очевидно, сложного лука по большей части несколько вогнута в сторону стрелка и для большей крепости обмотана ремнем.¹⁴⁰⁾ Наконечники стрел в эпоху архаики также делались из камня и только впоследствии были заменены металлическими.¹⁴¹⁾

Боевое значение в эпоху архаики и, возможно, Древнего царства имели также бумеранги, или своеобразные метательные палки, изображенные в руках у воинов на шиферных табличках архаического времени.¹⁴²⁾

Рис. 11. Охотник, держащий лук и стрелы. Блюдце архаической эпохи. Глина. Гос. музей изобраз. искусств в Москве.

Важнейшим видом защитного оружия был деревянный щит, обтянутый мехом, который появляется уже в эпоху архаики, например, в интересной сцене единоборства, сохранившейся на стене гробницы в Гиераконполе. В руках одного воина здесь изображен такой щит, обтянутый мехом, в руках другого воина — кинжал и копье.¹⁴³⁾

Достаточно высокая для эпохи Древнего царства техника и организация военного дела давала возможность египетским фараонам [56] эпохи Древнего царства вести ту военно-агрессивную политику, которая имела целью грабительский захват добычи в виде рабов, скота и прочих ценностей, завоевание соседних территорий и, главным образом, источников сырья, как, например, медных рудников Синайского полуострова и золотых рудников Нубии. Доведенная до своего последнего предела эта военно-агрессивная политика, обогащавшая лишь одну аристократию, привела трудовые народные массы к полному истощению и к нищете, централизованную деспотию к гибели, а некогда объединенное государство — к распаду на свои составные части — древние номы. Это древнейший в истории пример того, как военно-агрессивная политика приводит государство к неизбежной катастрофе. [57]

---

Назад К оглавлению Дальше

¹⁾ К. Sethe. Urgeschichte und aelteste Religion der Aegypter. Leipzig — 1930, SS. 77-78.

²⁾ J. Сapart. Les débuts de l’art en Egypte. Bruxelles — 1904, p. 220, fig. 160.

³⁾ Ibidem, p. 230, fig. 161.

⁴⁾ Ibidem, p. 234, fig. 165.

⁵⁾ Ibidem, pp. 234-235, fig. 165-166; pp. 236-237, fig. 167-168. H. Schaefer. Von aegyptischer Kunst. Leipzig — 1912. Taf. 2, 1. Taf. 6.

⁶⁾ K. Sethe. Pyramidentexte. SS. 157-158. Spruch 254.

⁷⁾ J. Сapart. Les débuts de l’art en Egypte, p. 232, fig. 163.

Dykmans. Histoire économique et sociale de l’ancienne Egypte, v. 1, p. 178, Bruxelles — 1936.

⁹⁾ J. Сapart. Les débuts de l’art en Egypte, fig. 9-10, pp. 30-31.

¹⁰⁾ Maspero. Rev. crit. 12/XI — 1900, p. 366, цит. по Capart. Débuts de l’art en Egypte, p. 31.

¹¹⁾ Ibidem, loc. cit.

¹²⁾ Dykmans, op. cit., ibidem.

¹³⁾ Ibidem, loc. cit.

¹⁴⁾ Сapart, op. cit., p. 153.

¹⁵⁾ Ibidem, p. 43, fig. 19.

¹⁶⁾ Ibidem, p. 44, fig. 20.

¹⁷⁾ Ch. Воreux. Musée du Louvre. Antiquités égyptiennes. Paris — 1932, v. 2, p. 618.

¹⁸⁾ Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства. Москва, 1945, стр. 181-182.

¹⁹⁾ Там же, стр. 185.

²⁰⁾ В. И. Авдиев. Производства и художественные ремесла в Древнем Египте. Москва — 1930, стр. 20. Wainwright. Obsidian. Ancient Egypt. 1927, part 3, v. I. Avdief. Egypt and the Caucasus, «Ancient Egypt and the East», 1933.

²¹⁾ K. Sethe. Zwei bisher uebersehene Nachrichten ueber Kunstwerke aus Kupfer aus den aeltesten Zeiten der aegyptischen Geschichte. AZ. 53, S. 51 ff.

²²⁾ Weill. Origines de l’Egypte pharaonique. 1908, v. I, p. 154, 157.

²³⁾ J. Сapart. Propos sur l’art égyptien. 1931, p. 56.

²⁴⁾ Dykmans, op. cit., v. 1, PP. 221-222, 225-226, 250-253, Frankfort. Mesopotamia, Syria and Egypt. 1924, pp. 105-106. Montet. By bios et l’Egypte. 1928. Texte, p. 128. Б. A. Typaeв. Древний Египет, Москва, 1922, стр. 40. Д. Г. Брэстед. История Египта, Москва, 1915, том 1, стр. 51.

²⁵⁾ J. Сapart. Les débuts de l’art en Egypte, pp. 236-237.

²⁶⁾ V. Vikentief. Nar-ba-thai. JEA, v. 17, 1-2.

²⁷⁾ Capart. Les débuts de l’art en Egypte, p. 241, fig. 171.

²⁸⁾ Д. Г. Брэстед. История Египта, том 1, стр. 49.

²⁹⁾ E. Meyer. Geschichte des Altertums. 1913, Band 1, 2, S. 130.

³⁰⁾ Hierakonpolis I. pl. 15, № 7.

³¹⁾ Д. Г. Брэтед. История Египта, том 1, стр. 51-52. Вissing. Aegyptische Kunstgeschichte. 1934. Band 1-2, S. 18.

³²⁾ E. Meyer, Ibidem, 134.

³³⁾ Weill, op. cit., v. 1, p. 135.

³⁴⁾ Pétrie. Royal Tombs, v. 1, pl. 15, № 18.

³⁵⁾ Ibidem, v. 1, p. 41. [305]

³⁶⁾ Breasted. Ancient Records of Egypt. Vol. 1, pp. 59-60.

³⁷⁾ Ibidem, p. 62.

³⁸⁾ Weill, op. cit., v. 1, pp. 132-134.

³⁹⁾ Quibell. Archaic objects. V. 2, pl. 66.

⁴⁰⁾ Ed. Meyer, op. cit., p. 143.

⁴¹⁾ Weill, op. cit., v. 1, pp. 127-130.

⁴²⁾ K. Sethe. Dodekashoenos. Beiträge zur Geschichte Aegyptens. 2.

⁴³⁾ Weill, op. cit., v. 1, pp. 135-137.

⁴⁴⁾ Ibidem, pp. 130-132. K. Sethe. Urkunden des Alten Reiches. 1903, 1, 8, 2.

⁴⁵⁾ J. H. Breasted. Ancient Records of Egypt. V. 1, p. 75.

⁴⁶⁾ Текст см. Д. Г. Брэстед. История Египта. Том, 1, рис. 29.

^46a Текст см. там же.

⁴⁷⁾ Б. А. Тураев. Рассказ египтянина Синухета. М. — 1915, стр. 16, прим. 5. Вaillet. Régime pharaonique, p. 242.

⁴⁸⁾ Там же.

⁴⁹⁾ M. Mueller. Die alten Aegypter als Krieger und Eroberer in Asien. 1903, S. 13.

⁵⁰⁾ К. Sethe. Urkunden des Alten Reiches. I, 8, V — 9. J.H.Breasted. Ancient Records of Egypt. V. 1, p. 83.

⁵¹⁾ Lepsius, Denkmaeler. Abt. II, Band 3, Blatt 39.

⁵²⁾ L. Borchardt. Das Grabdenkmal des Koenigs Sahure. Band II, SS. 72-74, 78, Taf. 3; S. 80, Taf. 5. Dykmans. Op. cit. V. 3, p. 170.

⁵³⁾ Flinders Pétrie. Deshasheh. London — 1898, pi. 4, p. 6. Hоelsсher. Das hohe Tor von Medinet-Habu. 1910, S. 57. R. Weill. L’art de la fortification dans la haute antiquité égyptienne, pp. 35-36.

⁵⁴⁾ K. Sethe. Pyramidentexte. 518 — d. Montet. Byblos et l’Egypte, p. 268 sqq. Dykmans, op. cit., v. 2, p. 267.

⁵⁵⁾ Dykmans, op. cit., v. 2, pp. 263-265.

⁵⁶⁾ Ibidem, p. 268.

⁵⁷⁾ W. M. Mueller. Foreigners importing tin into Ancient Egypt about 2500 В. С. Egyptological Researches. 1906, v. 1, pi. 1, pp. 5-8. E. Meyer, op. cit., SS. 223-234.

⁵⁸⁾ Newberry. Ta Tehenu, Olive Land. Ancient Egypt. 1915, pp. 97-102.

⁵⁹⁾ J. H. Breasted. Ancient Records of Egypt. V. 1, p. 70.

⁶⁰⁾ H. Кees. Aegypten. 1933, S. 107.

⁶¹⁾ Sethe. Urkunden des Alten Reiches. I, 140-141. J. H. Breasted. Ancient Records of Egypt. V. 1, p. 164. H. Kees. Aegypten. S. 122.

⁶²⁾ R. Weill. Sinai. Inscr. № 12, pp. 116-133. Breasted. Ancient Records of Egypt. V. 1, p. 120-121, № 266. Pirenne. Histoire des institutions et du droit privé des anciens égyptiens. 1934, v. 2, p. 219.

⁶³⁾ R. Weill. Sinai. № 18, pp. 121 sqq. Pirenne, Ibidem, pp. 219-220.

⁶⁴⁾ К. Sethe. Urkunden des Alten Reiches. I. 91. J.H.Breasted. Ancient Records of Egypt. V. 1. pp. 138-139.

⁶⁵⁾ Weigall. Antiquities of lower Nubia, pl. 56, 58.

⁶⁶⁾ K. Sethe, op. cit., I. 110.

⁶⁷⁾ Б. A. Typaeв. Рассказ египтянина Синухета. 1915, стр. 50-52.

⁶⁸⁾ J. H. Breasted. Ancient Records of Egypt. V. 1, p. 163.

⁶⁹⁾ K. Sethe. Urkunden des Alten Reiches. I, 135-137. J. H. Breasted. Ancient Records of Egypt. V. 1, p. 166-167.

⁷⁰⁾ K. Sethe. Urkunden des Alten Reiches. I, 132.

⁷¹⁾ В. С. Голенищев. Эпиграфические результаты поездки в Уади-Хаммамат. III. № 1 (Записки Вост. отд. Русск. арх. общ., 2, вып. 1).

^71a

⁷²⁾ Sethe. Urkunden des Alten Reiches. I, 148-149. Breasted, op. cit., v. 1, p. 175. Pirenne. Histoire des institutions et du droit privé des anciens égyptiens. 1935, v. 3, p. 114.

⁷³⁾ Sethe, op. cit., I, 148. Вreasted, op. cit., v. 1, p. 174.

⁷⁴⁾ Pirenne, op. cit., p. 115.

⁷⁵⁾ Sethe, op. cit., I, 91. Breasted, op. cit., v. 1, pp. 138-139.

⁷⁶⁾ Sethe, op. cit., I, 113. Breasted, op. cit., v. 1, p. 156.

⁷⁷⁾ Sethe, op. cit., I, 98. [306]

⁷⁸⁾ Maspero. Histoire ancienne des peuples de l’orient classique, v. 1, p. 420.

⁷⁹⁾ Sethe, op. cit., loc. cit.

⁸⁰⁾ J. Pirenne, op. cit., v. 2, p. 211, 216-217.

⁸¹⁾ J. Pirenne, op. cit., p. 212.

⁸²⁾ Ibidem, v. 2, p. 211.

⁸³⁾ Ibidem, v. 1, p. 178 sqq.

⁸⁴⁾ К. Sethe, op. cit., I, 102.

⁸⁵⁾ J. Pirenne, op. cit., v. 2, p. 211.

⁸⁶⁾ Ibidem, v. 2, p.214; v. 1, p. 179-180.

⁸⁷⁾ Ibidem, v. 2, p. 216.

⁸⁸⁾ Кees. Aegypten. S. 241. J. Pirenne, op. cit., v. 1, p. 180.

⁸⁹⁾ J. Pirenne, op. cit., v. 1, p. 272.

⁹⁰⁾ JEA. 1927, p. 75. Pirenne, op. cit., v. 1, p. 216.

⁹¹⁾ Ibidem, loc. cit.

⁹²⁾ K. Sethe. Urkunden des Alten Reiches, l, 102.

⁹³⁾ J. Pirenne, op. cit., v. 1, p. 180; v. 2, p. 213.

⁹⁴⁾ Ibidem, v. 2, p. 214.

⁹⁵⁾ Ibidem, loc. cit.

⁹⁶⁾ Ibidem, loc. cit.

⁹⁷⁾ Ibidem, v. 3, 1, pp. 82-83. {В книге знак сноски не пропечатан. Поставлено по смыслу. HF.}

⁹⁸⁾ Ibidem, v. 1, p. 272.

⁹⁹⁾ Ibidem, v. 3, 1, pp. 109-110.

¹⁰⁰⁾ Ibidem, v. 3, 1, pp. 83-84, 110.

¹⁰¹⁾ Ibidem, v. 2, p. 218, v. 3, 1, 1935, p. 15. Кees. Aegypten. S. 237. И.M. Лурье. Иммунитетные грамоты Древнего царства. Труды Отдела востока. Гос. Эрмитаж. Том I. Ленинград — 1939, стр. 99.

¹⁰²⁾ Надпись Уны, стр. 18. Sethe. Urkunden des Alten Reiches. I, 102, 6. Erman. A. Z. 1882, 1, S. 14. Pirenne, Ibidem, v. 2, pp. 218-219, 223.

¹⁰³⁾ Pirenne, op. cit., 1935, v. 3, 1, p. 15.

¹⁰⁴⁾ Borchardt. Grabdenkmal des Koenigs Sahure. S. 79, ff. 85, 89.

¹⁰⁵⁾ Pirenne, op. cit., v. 2, p. 211.

¹⁰⁶⁾ Ibidem, loc. cit.

¹⁰⁷⁾ Weill. Origines de l’Egypte pharaonique. 1908, v. 1, pp. 270-271.

¹⁰⁸⁾ Pirenne, v. 1, 178 sqq.

¹⁰⁹⁾ ASAE. 17, p. 136. L. D. II, 114. H. Кees. Aegypten. 1933, S. 107.

¹¹⁰⁾ Fl. Petrie. Royal Tombs, v. 2, p. 53, pl. XXII, № 179; y. 2, p. 21, pl. III, A. 5, pl. X, 2, pl. XI.

¹¹¹⁾ Надпись Уны. 24. Sethe. Urk. des Alten Reiches. I, 103, 12. Fl. Реtrie. Royal Tombs. 1900, v. I, p. 41, pl. 15, № 18.

¹¹²⁾ Ibidem, v. 2, p. 53, pl. 22, № 179.

¹¹³⁾ Ibidem, v. 2, p. 21, pl. III, A. 5, pl. X, 2.

¹¹⁴⁾ Ibidem, v. 2, pl. XI.

¹¹⁵⁾ U. Hоelsсher. Das hohe Tor von Medinet-Habu. 1910, S. 56, Abb. 52.

¹¹⁶⁾ G. Maspero. Archéologie égyptienne, pp. 21-23. R. Weill. L’art de la fortification dans la haute antiquité égyptienne. Paris, 1900, pp. 53-54.

¹¹⁷⁾ Quibell. Hierakonpolis. V. 2, p. 74. G. Maspero. Archéologie égyptienne, pp. 26-27. R. Weill, op. cit., pp. 54-55.

¹¹⁸⁾ Синухет, стр. 17-18. Б. A. Typaeв. Рассказ египтянина Сину-хета. 1915, стр. 15-16.

¹¹⁹⁾ Вaillet. Régime pharaonique, p. 241. Pirenne, op. cit., v. 1, p. 179.

¹²⁰⁾ G. Maspero. Histoire ancienne des peuples de l’orient classique, v. 1, p. 426. R. Weill. L’art de la fortification, pp. 56-60.

¹²¹⁾ Fl. Pétrie. Deshasheh. 1893, pi. IV, pp. 5-6.

¹²²⁾ U. Hoelscher. Das hohe Tor von Medinet-Habu. 1910, S. 57. R. Weill, op. cit., pp. 35-36.

¹²³⁾ Quibell-Hayter. Excavations at Saqqarah. 1927. Teti Pyramid North Side. Frontispiece.

¹²⁴⁾ Pirenne, op. cit., v. 1, p. 178.

¹²⁵⁾ ASAE, p. 17 sqq. Bonnet. Waffen der Voelker des alten Orients. SS. 1-3.

¹²⁶⁾ Davies. El. Amarna, v. III, pl. 31. Bonnet, op. cit., S. 4.

¹²⁷⁾ Fl. Pétrie. Meidum and Memphis, pl. XI, 8.

¹²⁸⁾ Petrie. Prehistoric Egypt, pl. 25-26. Quibell. Hierakonpolis, v. 2, pl. 27. Воnnet, op. cit., SS. 7-8.

¹²⁹⁾ Pétrie. Prehistoric Egypt, pi. 26, № 65. Wolf. Die Bewaffnung des aegyptischen Heeres. Taf. VIII, 2. Quibell. Hierakonpolis, v. 1, pl. 19, 3. Воnnet, op. cit., S. 10.

¹³⁰⁾ Fl. Pétrie. Diospolis parva, pl. V. Bonnet, op. cit., SS. 12-13. [307]

¹³¹⁾ Bonnet, op. cit., S. 13.

¹³²⁾ J. Capart. Les débuts de l’art en Egypte, pl. 1, p. 223.

¹³³⁾ J. de Morgan. Recherches, pp. 73-76, fig. 166-180. Bonnet, op. cit., SS. 16-17.

¹³⁴⁾ J. de Morgan. Recherches, p. 250, fig. 830.

¹³⁵⁾ Borchardt. Sahure. II, Bl. 5. Pétrie. Gizeh and Rifeh., pl. 12. Pétrie. Deshasheh, pl. 4. Hoelscher. Grabmal des Hephren. S. 110. Bonnet, op. cit., SS. 27-29.

¹³⁶⁾ Ibidem.

¹³⁷⁾ Ibidem, SS. 42-44.

¹³⁸⁾ Ibidem.

¹³⁹⁾ J. de Morgan. Recherches, pp. 79-81, fig. 185-187, 190-195. J. Capart. Débuts de l’art en Egypte, pl. 1, p. 223.

¹⁴⁰⁾ J. Capart, Ibidem, p. 54, 223.

¹⁴¹⁾ J. de Morgan. Recherches, p. 82-84, fig. 196, 219, 225.

¹⁴²⁾ J. Сapart, op. cit., pl. 1, p. 223.

¹⁴³⁾ Quibell and Green. Hierakonpolis, v. 1, p. 20, pl. 75-78. J. Capart, op. cit., p. 200, fig. 146-A, p. 56, fig. 26.

---

Назад К оглавлению Дальше